Сидим на кухне, завтракаем всей семьей: мы с женой, моя мама, живущая с нами, и трехлетний сынишка по имени Ромка. Обычно он ест плохо, капризничает перед уходом в детсад, а сегодня утро, видно, выдалось особенным - уминает за обе щеки котлету с пшенной кашей, запивает теплым молоком...
Ну, как было не отметить примерное поведение нашего "наследного принца"!
- Молодец, - говорю, - Ромка. В прежние времена, знаешь, как хорошего работника определяли? Сажали за стол и смотрели, как он ест, если плохо ест, без аппетита, его на работу не брали. Мы скоро состаримся, а ты, если так же, как сегодня; кушать будешь, вырастешь совсем быстро. И будет нам кормилец на старости лёт.
Сказал, и забыли. Отвели ребенка в детсад, сами разошлись кто на работу, кто по домашним заботам. А вечером прихожу домой уже в сумерках, на дворе декабрь, темнеет быстро. Жена встречает на пороге, в глазах тревога.
-Что стряслось? - спрашиваю.
А она мне в ответ: - Воспитательница на Ромку жалуется, он сегодня ни крошки в рот не отправил. И ругали его, и в угол ставили, и чего только ни обещали - не ест, маленький негодяй, и всё тут! Домой вернулись, на стол всё лучшее выставила, а он нос воротит. Иди, разберись со своим сыночком - весь в тебя пошёл - чурбан бесчувственный!
Ну, пока моя Нинка ругается, это ничего, это в её духе, привычно. Но, гляжу, глаза у неё на "мокрое место" готовятся, первые капель?ки уже в уголочки наворачиваются. А я терпеть не могу, когда женщины плачут. Раздеваюсь по-скорому и - на кухню.
Ребенок сидит за столом, голова приопущена, в глазах читается несгибаемое упорство фанатика религиозных войн. А на столе - и сгущенное молоко, и вишнёвое варенье, и сдобные булочки бабушкиной работы... еды - богато, одним словом.
- В чём дело, молодой человек? - спрашиваю. - По какому случаю голодовка объявлена? Может, Анжелу Дэвис белые расисты опять в каталажку упрятали? Ромка действительно характером в меня удался, если вобьет себе в голову что, то хоть тресни, со своего не свернет. А вот когда вопроса не понимает, тогда теряется.
- У нас такой девочки в группе нет, - говорит тихо. - А за что её наказали?..
- За то, что в детсаду кашу не ела. С осени, мол, закормлена. Ты тоже по этому поводу голодать решил?
- Нет, - отвечает, - я просто расти не хочу.
- Это еще почему? - спрашиваю, делая строгим лицо, и тут вспоминаю утренний разговор. - Нас в старости кормить не хочешь, да?
- Нет! - заявляет маленький упрямец, крепко сжимая маленькие кулачки. - Я не хочу, чтобы вы старели.