Колосов Игорь Анатольевич : другие произведения.

Экстремальный диалог

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Способная, красивая, но циничная, самовлюбленная и жестокая выпускница Яна, негласный лидер класса, устраивает прессинг нового учителя, Андрея. Она готова использовать любого, чтобы хоть как-то досадить учителю. Их противостояние, втягивая ближайшее окружение, из-за бешеной энергии и упрямства девушки перерастает в открытое столкновение.
  
  
  
  ЭКСТРЕМАЛЬНЫЙ ДИАЛОГ
  
  
  
  ГЛАВА 1
  
  
  1
  
  Он совершил невозможное: дважды вошел в одно и то же место, и оба раза - впервые.
  Сначала - лет двадцать назад - он пришел сюда в качестве ученика. Сегодня - в качестве учителя. Первое давно уже превратилось то ли в эпизод полузабытого фильма, то ли в событие из прошлой жизни. Сегодняшнее, в какой-то степени, также стало прошлым, настолько часто он думал об этом последний месяц. Правда, это прошлое оставалось горячим, пульсирующим, как тело партнера во время близости. Его не размыли месяцы и годы, не заслонили, и оно было отчетливым и ярким.
  Он ждал, когда это прошлое превратится в настоящее, но этого не случилось: прошлое осталось прошлым. Настоящее, желая отличий, прикрылось иными одеждами, провело глубокую борозду между собой и тем, как он все представлял. С самого начала появились мелочи, будто в насмешку над основной слабостью человека - его нетерпеливым воображением, забегающим вперед, как проказливый мальчишка, обгоняющий своих родителей. Воображением, вбивающим клин между тем, что хочется, и тем, что происходит в реальности. Воображением, нарушающим душевный покой.
  Впрочем, это не имело особого значения. Куда важнее в первые минуты было справиться с дрожью. Хотя бы по той причине, что он пришел всего лишь в школу, в старую родную школу, и здесь его многие знали, его бывшие учителя и теперешние коллеги. Знала его и директор, занявшая эту должность, когда он еще перешел в четвертый класс.
  С дрожью он справился. В конце концов, его ожидал не вступительный экзамен, от которого зависит последующая судьба, и не первый рабочий день по избранной специальности. Такой опыт уже был, в другом месте. И он справился, однако уже в первый день у него возникло ощущение, что на него взвалили нечто помимо основных обязанностей. И это нечто было тяжелым, как реальная физическая ноша.
  Неосязаемое нечто проявило себя во всей полноте лишь спустя некоторое время.
  
  
  2
  
  Клара Борисовна, директор школы, распахнула дверь в свой кабинет.
  - Проходи, Андрей.
  - Спасибо, - он робко вошел следом.
  Все не так. Вот и ладони вспотели, руки дрожат, чего он никак не планировал. Тысячи раз бывал в этом здании, приземистой буквой "Н" затесавшемся в район из старых деревянных домов, но даже новое место вряд ли нагнало бы на него подобную робость.
  - Как настроение? - директор глянула на него, стала искать на столе какие-то бумаги.
  - Нормальное.
  - Значит, отстрелялся на прежнем месте?
  - Да, - Андрей вздохнул.
  После университета по распределению он попал в захолустную деревеньку, где отработал три года. Не то, чтобы он соглашался с мнением, что это выброшенные годы, но дорабатывал он срок, считая дни.
  - Ты опять у родителей живешь? - Клара Борисовна задержалась на одном документе, помедлила, отложила его в сторону и взяла другой.
  - У матери.
  - Это где-то рядом? Идти до работы совсем ничего?
  - Да, на улице Мира. Пять минут ходьбы.
  - Угу, - директор протянула ему документы. - Распишись здесь и здесь.
  Он взял ручку, поставил подписи. Директор перевернула страницу.
  - И здесь.
  Когда он выпрямился, она смотрела на него, как будто хотела выяснить, произошла ли в нем какая-нибудь перемена с того момента, как она видела своего бывшего ученика последний раз. Андрей тоже окинул ее цепким, хотя и беглым взглядом. Каким-то особенным взглядом. Он впервые видел ее, придя в школу в новом качестве.
  За годы ничего не изменилось. Казалось, Клара Борисовна была точь-в-точь такой, как и десять, и даже пятнадцать лет назад. Низенькая, плотная, в громадных очках, что придавали ее глазам грустное выражение, с короткой завивкой на голове. Прическа, напоминавшая одуванчик.
  Меньше всего своим внешним видом эта женщина напоминала директора школы. Заблуждение таяло, стоило ей заговорить. Звучный, уверенный голос. Начальственный - самое верное определение. Наиболее подходящая для этого случая банальщина: такой даме палец в рот не клади. Энергичная, подвижная, словно мышь, почуявшая пищу, в большинстве своем она не вызывала у учеников неприязни. Быть может потому, что, будучи директором, практически не вела уроков. Изредка подменяла учителей, и, естественно, ребятня вела себя тихо-смирно: все-таки урок ведет сам директор. Ей же в свою очередь не приходилось кого-то напрягать. И это статус-кво сохранялось долгие годы, с разными поколениями.
  Пауза притянула за собой короткую, едва уловимую неловкость, и Андрей улыбнулся:
  - Клара Борисовна, спасибо, что посодействовали возвращению на "родину".
  Женщина отмахнулась.
  - Не за что. Это - мелочи. Нам так тоже лучше. Когда приходит человек, которого многие давно знают.
  Он кивнул, соглашаясь. Директор широко улыбнулась, развела руки в стороны.
  - Ну, что, Андрей Анатольевич, - она была явно довольна столь официальным обращением. - Пойдемте, я покажу вам один из классов, где вы будете преподавать. Ребята, наверное, уже заждались.
  
  
  3
  
  Это оказалось испытанием посерьезней.
  За пару шагов до кабинета, в котором, словно прибой, бултыхался приглушенный гул множества голосов, Андрей испытал желание повернуть назад. Возможно, и повернул бы, не иди он с Кларой Борисовной. Женщина открыла дверь, и у ее нового подчиненного не осталось выбора. Словно подконвойный, он переступил порог.
  В первую минуту он вообще не рассмотрел ни одного лица: они слились в однородную массу. Андрей делал вид, что изучает кабинет и вид из окон, пока Клара Борисовна представляла его ученикам. Андрей практически не понимал, о чем она говорит. Он лишь поражался собственному смущению.
  Почему-то разница между родной школой и первым местом работы оказалась чувствительной. В сельской школе Андрей преподавал у младших и средних классов. Сейчас перед ним сидели ученики выпускного класса. Может, в этом причина? Эти - уже не дети. Им по семнадцать, некоторым - по восемнадцать. Ему же двадцать шесть. Разница - каких-то восемь-девять лет. Конечно, когда он был в их возрасте, подобная разница казалась громадной, но сейчас Андрей понимал: то была лишь иллюзия.
  Опомнившись, что Клара Борисовна может и к нему обратиться в процессе разговора, Андрей попытался вникнуть в ее слова. Директор как раз перешла к тому, что новый учитель когда-то сам учился в этой школе, сидел за теми же партами, что и сегодняшние ученики. И входил в число лучших.
  Андрей, наконец, скользнул взглядом по притихшим подросткам. Все до одного изучали нового учителя. Клару Борисовну было достаточно слушать. Андрей почти поборол первоначальное волнение, но надолго задерживать взгляд на каком-нибудь ученике пока не решался. Скользил по ним взглядом, как неопытный серфер по волнам. Заметил лишь, что девушек больше, чем парней. Некоторые одеты скромно, подходяще для школы, некоторые так, словно пришли на дискотеку.
  В его годы лишь в старших классах ученики избавлялись от однотипной школьной формы. Сейчас времена изменились: кто, в чем хочет, в том и ходит. И получается настоящий цветник, будто эти подростки и не ученики вовсе.
  В тот момент, когда Клара Борисовна объясняла, что новый учитель будет вести у ребят сразу два предмета: историю и географию, и Андрей отложил затею визуально изучить своих подопечных на потом, его внимание что-то привлекло. Будто кто-то пустил ему в лицо солнечного зайчика, и это несмотря на пасмурную мартовскую погоду.
  Андрей чуть скосил глаза. И увидел девушку, выделявшуюся так, что оставалось лишь удивляться, почему она не бросилась в глаза с самого начала.
  
  
  4
  
  Пока не закончился этот ознакомительный урок, он чувствовал на себе ее взгляд. Первое впечатление от того, что он означал, постепенно изменялось. Но последнюю точку в этих, скорее непроизвольных ощущениях, нежели размышлениях Андрея, поставил ее взгляд в упор, когда девушка, покидая класс вместе с одноклассниками, прошла мимо учительского стола.
  Конечно, на Андрея смотрели все остальные, и девушки, и ребята. Но ее взгляд отличался.
  Она смотрела на Андрея не как ученица на нового учителя. Сначала ему показалось, что в ее взгляде есть заинтересованность, которая полагается новому ученику - ее ровеснику. Это слегка шокировало Андрея: меньше всего он ждал интереса к себе, как к мужчине, со стороны школьниц. Ситуация усложнилась тем, что внешность старшеклассницы подействовала на него так, как в его жизни случалось всего несколько раз.
  Не просто ангельски правильные черты лица. В ней была редчайшая стильность, что-то несгибаемое, роковое. Но и без этого хватало: большие ярко-зеленые глаза, умело подкрашенные, идеальная кожа, длинные черные волосы, ниспадающие на плечи шикарными волнами.
  Андрей опасался, что его взгляды заметят и "расшифруют" другие, все случилось так не вовремя и неожиданно, и он не мог избавиться от мимолетных взглядов в ее сторону. Множество мелочей спрессовались в одну горючую смесь, между тем Андрею нужно было заниматься непосредственно своей работой. Хорошо хоть первый урок был посвящен минимум учебе, больше знакомству с учениками, с тем, что они проходят в данный момент, и насколько выгодно выбрать среди будущих экзаменов историю или географию. В конце концов, Андрей имел даже право отпустить класс пораньше, до звонка, не опасаясь недовольства Клары Борисовны.
  Сказав ученикам, что они свободны, Андрей испытал облегчение: начало положено. Дальше в любом случае будет легче. В этот момент он снова отыскал взглядом зеленоглазую брюнетку. Прежде она сидела за предпоследней партой среднего ряда, теперь же оказалась в каком-нибудь шаге от нового учителя. Теперь Андрей заметил истинное выражение ее глаз.
  Брюнетка смотрела на него не просто, как на понравившегося мужчину. В ее глазах промелькнуло циничное превосходство, так нередко свойственное избалованным красивым людям, уверенным в собственной безупречности. Казалось, она глянула на какую-то вещь, не зная, стоит ли ее приобретать.
  Он опустил голову, сделал вид, что возится со своей папкой, но боковым зрением проводил старшеклассницу. Да, безупречным у той было не только лицо, но и фигура. И Андрей был готов еще долго смотреть ей вслед, несмотря, что ему не понравился ее последний взгляд.
  Не только не понравился, но и породил нехорошее предчувствие.
  
  
  
  
  ГЛАВА 2
  
  
  1
  
  Руслан обрадовался, отложил книгу, махнул рукой.
  - О! Привет, привет. Заходи, давай. Давненько не наведывался.
  Андрей пожал приятелю руку. Тот сразу же откатил инвалидную коляску, давая гостю возможность удобнее расположиться на маленьком диванчике.
  "Давненько" - это недели две, не больше. Впрочем, Андрей не думал спорить. В мире Руслана время течет совершенно иначе. Намного медленнее. Чудовищно медленнее.
  - Извини, - Андрей виновато улыбнулся. - С этими переездами да возвращениями домой времени почти не было. Теперь хоть через день смогу приходить.
  - Славненько.
  Андрей смотрел на него и практически не смущался, не отводил взгляда, не делал вид, что смотрит в окно или изучает обстановку. Привык. В первое время ему было не по себе, будто на нем также лежала вина за тот несчастный случай, что парализовал Руслану нижнюю часть тела.
  Три года назад он совершал над собой титаническое усилие, чтобы прийти в эту квартиру и высидеть какое-то время для приличия. И это при том, что понимал, как это важно для человека, который уже никогда не сможет полноценно жить. При том, что Руслан всегда был рад, улыбался, и его не надо было вытягивать из серой жижи депрессивного состояния, взваливать на себя часть его груза. И еще он не просил, чтобы его выкатывали на прогулку, чего Андрей смущался бы не меньше, чем сидеть напротив и смотреть в его глаза.
  На улице Руслан оказывался исключительно ранним утром или поздним вечером, обязательно после наступления темноты. Не хотел, чтобы его видели. Не хотел никаких жалостливых взглядов, не хотел видеть, как люди поспешно отворачиваются. Тем более не хотел видеть знакомых, которые в маленьком городе на каждом углу. С прогулкой ему помогали мать или старшая сестра.
  Минуту они с Андреем молчали, разглядывая друг друга, улыбаясь.
  Руслан был в рубашке и джинсах. Отнюдь не домашняя одежда, в ней вполне можно прогуляться по центральной улице. Казалось, он ждал друга, чтобы тут же накинуть куртку или плащ и пойти гулять.
  Они жили в соседних домах, знали друг друга с самого детства. Годы скрепили их совместными вылазками за яблоками и вишнями в частные дворы и детские сады, футболом, прятками, догонялками, беганием по крышам гаражей, игрой в "войнушку", в "ямки", в "казаки-разбойники". Иногда, максимум на месяц-другой, кто-то из других приятелей становился немного ближе, но все рано или поздно возвращалось.
  Отдалило их взросление. Появились иные, ранее неведомые проблемы. В их жизни вошли девушки. И все-таки даже спустя паузы во встречах они могли говорить друг с другом с полной откровенностью. Особенно сейчас, когда круг общения, что у одного, что у другого, сузился до минимума.
  Именно сейчас Андрей осознал, что не только стал отдушиной для Руслана, которого хоть и навещали другие, но нечасто. Руслан сам превратился для Андрея во что-то качественно иное, словно поднялся на другую ступень, отличную на фоне того, когда бывшие друзья обзаводились семьями, будто отгораживались, отдалялись, становясь, если не чужими, то уже никак ни прежними близкими людьми. Конечно, Андрей не хотел бы этого такой ценой, но что случилось, то случилось.
  - И как первый раз в первый класс? - заговорил Руслан.
  В его глазах Андрей увидел неподдельный интерес. Как ни как Андрей теперь работает в их родной школе, место, куда и Руслан ходил десять лет. Наверное, нелегко представить своего друга в роли одного из учителей.
  Андрей улыбнулся, вздохнул.
  - Нормально. Борисовна до сих пор директор.
  Руслан кивнул: мол, знаю.
  - Ничего, нормально встретила, - продолжил Андрей. - По-моему, даже довольна. Говорит, когда человека уже знаешь, легче работать. Самое прикольное, конечно, когда она меня по отчеству называет. Ребята, познакомьтесь: это Андрей Анатольевич. Или: ну, все, Андрей Анатольевич, пойду, вы уж дальше сами. Я едва улыбку сдерживал, когда она говорила "Анатольевич".
  Еще минут десять они говорили об изменениях в школе. О том, кто из учителей, преподававших еще при Руслане и Андрее, ушел, кто остался. Какие из себя новые учителя. Руслан внимательно выслушал, подвел итог:
  - Эге, - он томно улыбнулся, меньше всего сейчас напоминая молодого человека с парализованными ногами. - Так ты там вовсе не самый юный? Эге. Ну, и как эти новые математичка и француженка?
  Андрей почему-то смутился, будто сидел в компании посторонних людей. И, наверное, не в том была причина, что математичка уже замужем, а учительница по иностранному языку, если и свободна, то ни в его вкусе. Причина была иной. Андрей вспомнил брюнетку из 11-го "А": Яна Ковалевская ее звали.
  - Какие там учителя, - Андрей вздохнул. - Мне сейчас главное в колею войти...
  - Нет? Так может ученицы? Класс десятый или одиннадцатый?
  Он захихикал, довольный собой. По глазам что ли догадался?
  - А чего? - Руслан заметил реакцию друга. - В самый раз!
  - Угомонись. Мне их учить надо. Это ж дети.
  - Ладно, ладно. Я так.
  Его внезапное веселье начало таять.
  Вообще-то Руслан развит во всех отношениях, прирожденный психолог. Андрей, сколько себя помнил, всегда спрашивал его совета в сложный жизненных ситуациях, спорных и неоднозначных. И, удивительное дело, если не сразу, спустя время обязательно убеждался в правоте Руслана. Он скорее слишком серьезен. Приступы веселья случались с ним нечасто. Тем более, за последние три года.
  Андрей испытал легкое угрызение совести: мог бы и подыграть другу, что здесь такого? Продлить его смех. Как бы в собственное оправдание Андрей представил Яну Ковалевскую.
  Сегодня у него снова был урок в 11 "А". Вчера, несмотря на ослабленный режим первого дня, Андрей так вымотался, что никуда не пошел, даже не проведал Руслана. Яна была в экстравагантной ярко-оранжевой кофте, розой выделяясь на ни чем неприметной клумбе. И снова, как и в первый день, смотрела на него, откровенно, не отводя взгляда ни на секунду.
  Андрей никак не мог понять, что происходит. И без того дискомфорт, связанный с переходом на новое место (хоть для Андрея оно по-настоящему новым и не являлось), пока не оставил его. Все было бы гораздо проще, будь в этой ситуации лишь внимание одной из учениц к учителю, как к мужчине. Но присутствовало что-то еще. И даже не зная, что это, Андрею это почему-то не нравилось. Он ощущал странное неудобство. Так колеблешься в выборе обуви, не будучи уверен, что при ходьбе дискомфорт в стопах ног не усилится. Андрей не считал себя привередливым и неуживчивым, но он всегда тонко чувствовал некое внутреннее недовольство в том или ином коллективе задолго до того, как проявлялись внешние признаки.
  Руслан, теперь уже без малейшего подвоха, спросил:
  - И как современные школьники? Что они из себя представляют? Такие же оболтусы, какими были мы?
  Андрей ухмыльнулся.
  - Ты так говоришь, как будто мы с ними совершенно разные поколения. Как отцы и дети.
  Руслан пожал плечами.
  - Ну... конечно, не отцы и дети, но... Это уже не семнадцатый век и...
  - И даже не двадцатый, - Андрей улыбнулся.
  Руслан кивнул.
  - Понимаешь, сейчас и пять лет кое-что значит. Помнишь, в прошлом году я тебе давал статейку из "Аргументов и фактов"? Насчет музыки. Мол, сейчас те, кому тринадцать слушают совсем другую музыку, нежели кому двадцать. И я с этим полностью согласен. Это касается не только музыки. Понимаешь, дружище, жизнь ускоряется, и те, кто тебя младше совсем чуть-чуть, уже другие люди.
  Несмотря, что тема интересная, Андрею захотелось перевести разговор на что-нибудь другое, но он глянул на ноги Руслана, решил, что хотя бы в этой квартире не должен думать в первую очередь о себе, и разговор продолжился.
  Андрей просидел у Руслана до позднего вечера, но так и не заговорил о брюнетке из 11 "А". Про те ощущения, что вызывал ее взгляд.
  
  
  2
  
  Лена скосила глаза на вход в кабинет, запнулась и томно ойкнула.
  В класс вошел тот новый учитель. Андрей Анатольевич.
  Яна недовольно глянула на Лену, но промолчала: одноклассники, как по команде, поднялись.
  - Не надо, ребята, садитесь, - сказал Андрей Анатольевич. - Садитесь.
  Яна не вставала, и ей не пришлось садиться. Она коротко глянула на одноклассницу, сидевшую с ней за одной партой. Та смотрела на молодого учителя с неумело скрываемым интересом.
  Лена ей не подруга. Так, больно умная, какой предмет ни возьми, вот Яна и присаживалась к ней на уроках поважнее. На географии прежде ни разу. Зачем? Лена всегда на третьей парте в среднем ряду: слишком близко для урока, на котором можно расслабиться, побездельничать, даже вздремнуть, опустив голову на сложенные на парте руки. Лена, похоже, удивилась, почему Яна подсела к ней на географию. Приятно удивилась: еще бы, сидеть с самой яркой одноклассницей престижно. И ее пробило на болтовню, как обычно, на какую-то несущественную чушь. В учебе она, конечно, сильна, но собеседник из нее никакой.
  Яна, естественно, ее не слушала. Ждала, когда придет Андрюша, как про себя она окрестила нового историка-географа. Потому и пересела с конца на третью парту. Все-таки ближе. Легче рассмотреть выражение глаз. И ей легче, и ему.
  Да, теперь история и география, прежде нудятина из нудятины, и для Яны привнесли какой-то интерес.
  Девушка уселась поудобней и стала наблюдать за новым учителем, глядя ему прямо в глаза. Как в прошлый и позапрошлый раз. Правда, в первый раз это получалось как-то неосознанно, но уже вчера она понимала, что делает. Любопытно, всего третий урок его видит, но, кажется, что изучает давно, настолько уже знает, что он из себя представляет. Может потому, что Яна опытней обычной девчонки-старшеклассницы? Наверное, так.
  Чего только стоит одна поездка на Черное море в санаторий под Евпаторией прошлым летом. У Яны там случилось столько всего, что всю осень она испытывала недовольство: в своем родном городке так не разгуляешься. Конечно, в данный момент скорее сказывался опыт общения с мужчинами за тридцать: Борисом и Артемом. Вот с ними был не просто оголтелый секс, с ними было интересно. Не то, что с этими "детьми", кому немногим за двадцать. Яна даже усмехнулась, и хорошо еще, что Андрюша в этот момент не бросил на нее взгляд. Подумать только, для подавляющего большинства ее одноклассниц парень в двадцать лет едва ли не взрослый мужчина. Но Яна знает, что это не так.
  Сегодня Андрюша в новой рубашке. Ярко-зеленая с пуговицами металлического цвета. Немного старомодная, кажется, он давненько ее купил, просто носит очень аккуратно, но приятный яркий цвет не оставляет равнодушным. Вчера учитель был в бежевой, почти белой, тоже с длинным рукавом, ну а в первый день пришел в костюме. Но теперь понятно: официальную одежду он не любит. Яна не удивилась бы, узнай она, что пиджак Андрюша взял у кого-нибудь из своих друзей. По случаю прихода на новую работу. Впрочем, ей почему-то нравился его стиль: широкая рубашка, чаще цветная, строгие костюмные брюки темного цвета. С одной стороны никакого официоза, этих тошнотворных, абсолютно немодных костюмов, что напяливали учителя-мужчины, с другой - ни намека на неряшество или неформальщину в виде кроссовок, джинсов и рубашек навыпуск, что не намного лучше первого варианта. Андрюша старается выглядеть аккуратным, не ходит в одной рубашке несколько дней подряд. Нельзя сказать, конечно, что он выглядит презентабельно, но на нищего учителя тоже не похож, хотя что за деньги он имеет за такую работу? И зарплатой назвать нельзя.
  Словом, Андрюша ей нравился. Наверное, потому у нее и появилась эта идея. Неопределенное нечто в течение нескольких дней спрессовалось в какое-то нездоровое желание, что, впрочем, Яну не смутило. Наоборот нонсенс задуманного лишь ускорял движение крови.
  Она смотрела и смотрела на него, и уже едва сдерживала ухмылочку. Рано. Конечно, рано. Для начала о наглости нужно забыть. Хотя сдерживаться сегодня так нелегко. Андрюша смешно расхаживал вдоль классной доски, возбужденно о чем-то говорил. Яна почти не слушала его, знала лишь, что речь начиналась с обсуждения экономического положения стран центральной Европы, бывшего соцлагеря. Интересно, Андрюша до сих пор никого не вызывал. Еще в первый день сказал, что выдержит приличную паузу, чтобы они с учениками узнали друг друга, привыкли, пообтерлись, так сказать. Похоже, это расположило к Андрюше едва ли не всех. И не только в классе Яны. Он ведь преподавал во всех трех выпускных.
  С одной стороны это плюс: Яне тем более интересно совершить задуманное, что-то вроде "приз возрос в цене". Но с другой стороны... присутствовало некое недовольство. Нет, не ревность, не зависть, что Андрюшу так хорошо приняли, все, даже те, кто принципиально ничего положительного об учителях не скажет. Это было что-то другое. Яна пока не могла объяснить себе это на словах.
  В кабинет кто-то заглянул, кажется, кто-то из учителей. Андрюша прервался, шагнул к двери, о чем-то негромко заговорил с пришедшим. Яна глянула на Лену. Та сидела, приоткрыв рот, и по-прежнему смотрела на Андрюшу.
  Яна фыркнула.
  - Хватит ты на него пялилась.
  Лена смутилась. Захлопала глазами и, как бы оправдываясь, прошептала:
  - Все-таки географ классный, скажи. Вот если бы все преподы были такими.
  Яна поджала губы.
  - Да ладно тебе, откуда ты знаешь? Он здесь всего несколько дней, потому и шелковый.
  Лена коротко глянула на одноклассницу. Спорить не стала, но видно было, что Яна ее не переубедила.
  Пожалуй, это стало решающим аргументом. Сегодня, решила Яна. После этого урока. Еще полчаса назад она не знала, когда перейдет от разглядывания Андрюши к действиям, даже не задумывалась об этом, как обычно, больше полагаясь на интуицию.
  И вот момент наступил.
  Чего тянуть? Ей уже начала поднадоедать эта всеобщая любовь к новому учителю, крепнущая, как дневной свет после восхода.
  
  
  3
  
  Сегодня он уже чувствовал себя так, словно проработал здесь не меньше года. Почти. Во всяком случае, волнения уже нет, начало положено, с коллективом ни намека на трения. В общем, на отлично.
  Однако он пришел на свой последний урок в 11 "А", и на небе будто облачко появилось. Снова брюнетка смотрела на него, не отводя взгляда, смотрела не так, как ее одноклассники. Этот взгляд мешал, но что было делать? Потребовать смотреть в другую сторону, в окно? Тем более он как раз вел урок так, чтобы все внимание учеников было направлено на учителя. Не спрашивать же ее, в чем дело?
  Сегодня он окончательно убедился: ситуация не из тех, где ученица млеет от учителя и потому не может оторвать от него взгляд. Впрочем, и это вряд ли бы потешило его самолюбие, разве что он бы рассчитывал, что через несколько недель эмоции у школьницы поостынут. Данная ситуация иная, неопределенная, но за неизвестностью нередко скрываются негативные факторы.
  В какой-то момент, не в силах игнорировать бесцеремонность брюнетки, Андрей попытался задержать на ней взгляд, надеялся, что та смутится и хотя бы на минуту сделает вид, что ее, например, заинтересовали собственные ногти, но ничего не получилось. Яна и не подумала отвести взгляд. Потуги Андрея на нее не действовали. Он сам смутился и едва не выпустил нить собственного монолога о преимуществах экономической ситуации в Чехии и Польше перед Болгарией и Румынией.
  Чего же ей надо? И почему он сам так неловко чувствует себя под ее взглядом?
  Может, он это напридумывал себе? И причина в том, что эта девушка слишком выделяется на фоне одноклассниц? Что она единственная, кто вообще из выпускниц произвел на него впечатление, как на представителя сильного пола?
  Ковалевская выглядела взрослее своих одноклассниц, можно сказать, опытнее. И при этом красивее, изящнее, выглядела более стильной. Последнее точно вне конкуренции. И еще она была неглупой, вряд ли кто-то из учеников даст ей в этом смысле фору, хотя по глазам видно, есть тут смышленые ребята. Пока Андрей не разобрался в отношениях среди учеников 11-го "А", в частности, каково влияние Яны на остальных, но кто знает, даст ли ему это что-нибудь?
  Пожалуй, звонок с урока Андрей воспринял с положительной стороны не только потому, что уже проголодался и хотел идти домой. Причина была и в этом немом созерцании. В самом деле, сколько можно так откровенно изучать его?
  Он не торопился, желая сначала пропустить учеников и покинуть кабинет последним, но тут он заметил, что Яна, похоже, ожидает чего-то подобного. Брюнетка явно задерживалась. Не отдавая отчета своим действиям, Андрей быстро сложил папку. Не хватало еще поймать на себе ее взгляд, оставшись с ней наедине.
  Он торопливо шагнул на выход, смутно осознавая, что перед ним выходят последние из учеников. И покинуть кабинет ему не удалось.
  Брюнетка его окликнула.
  
  
  4
  
  Яна шла между рядов.
  - Андрей Анатольевич, извините. Можно у вас кое-что узнать?
  Учитель находился на пороге кабинета, и ей пришлось окликнуть его через весь класс. Еще немного - и он бы вышел. Но Яна успела. Она не хотела, чтобы кто-то из одноклассников услышал, как она обратилась к Андрюше. И, похоже, так и случилось. Все уже спешили по домам, прочь из школы.
  Андрей смотрел на нее, ощущая себя так, словно ее голос заставлял его подчиняться. Такая переливчатая мелодия экзотической птицы, слишком красивой, чтобы верить, что она милая и безопасная, но с невероятной силы магнетизмом.
  Ковалевская была в розовой блузке с глубоким вырезом, в белой облегающей юбочке, доходившей лишь до середины бедер. Кажется, сегодня она еще менее напоминала девушку, пришедшую в школу, нежели вчера или при первой встрече. И что поразило Андрея больше всего, это ее взгляд. То, как он изменился.
  В ее взгляде не осталось ничего от прежней бесцеремонности. Сейчас перед Андреем находилась обычная ученица, скромная, стеснявшаяся того, что вынуждена обратиться к учителю.
  - Да?
  Он почувствовал неловкость, неуклюже развернулся, прошел назад к учительскому столу. За окнами вдаль тянулись серые крыши частного сектора и голые черные кроны яблоневых деревьев. Как будто и не весна вовсе.
  - Я хотела спросить, - Яна подошла к столу, остановилась.
  - Да? Я слушаю.
  Неужели ему действительно все показалось? Да, он бывал раньше мнительным, но не до такой же степени!
  - Понимаете, Андрей Анатольевич, - заговорила она, то глядя ему в глаза, то почти стыдливо отводя взгляд. - Вы тут говорили... очень интересно...
  Пауза. Брюнетка, кажется, не могла подобрать слов. Андрей застыл, так подействовал на него ее голос, ее близость. Ему вдруг показалось, что она сейчас спросит, чем же так отличились поляки и чехи, что Румынии до них далеко. Абсурд, конечно, но он уже практически ждал от нее подобных слов. Между тем от такой выпускницы, какой являлась Ковалевская, сложно было ожидать столь яркого интереса к экономической географии.
  - В общем, мне очень понравилось, как вы рассказывали, и я... подумала... У вас можно изучать географию более углубленно, чем на обычных уроках?
  Андрей растерялся. Стоял и смотрел на свою ученицу. И молчал. В ее глазах что-то изменилось. Кажется, промелькнула некая жесткость, а может и ухмылка, но Яна тут же отвела взгляд, словно опасалась, что учитель заметит больше, чем ему в данной ситуации дозволено.
  - Более углубленно?
  - Да, Андрей Анатольевич, - она заглянула ему в глаза и снова отвела взгляд.
  - Э-э... - его рука непроизвольно приподнялась, потерла подбородок. - Понимаешь...
  И снова он запнулся: побороть оцепенение было нелегко. Яна решила использовать эту паузу.
  - Вы, конечно, много чего рассказываете, но... понимаете, хотелось бы побольше. На уроках у вас, наверное, на это времени не хватит. Да и многим это не понравится. Захотят, чтобы вы давали материал только по плану и больше ни-ни. Но вы же можете заниматься дополнительно с теми, кто хочет большего. Так?
  - Яна, - собственный голос показался ему неуверенным и робким, словно это он был учеником и просил учительницу о чем-то немыслимом. - Дело в том, что мой предмет не является важным для выпускных классов, не входит, так сказать, в основу среднего образования. И... Для географии не предусмотрены факультативы, какие-то дополнительные занятия, работа с репетитором. Вот в чем беда. Понимаешь, что я хочу сказать?
  Брюнетка с готовностью кивнула, словно хотела сделать это еще раньше, до того, как он закончил говорить.
  - Я поняла. Андрей Анатольевич, но вы не могли бы сами ввести что-то вроде факультатива для таких, как я?
  Андрей почувствовал настоящую неловкость.
  - Боюсь, ничего не получится, Яна, - он развел руками. - Я всего лишь учитель, не директор школы. Вряд ли Клара Борисовна допустит такую вольницу.
  Яна кивнула.
  - Хорошо, - ее голос получился вкрадчивым. - Тогда пусть дополнительные занятия проходят вне школы, в свободное время. Для одной меня.
  Теперь она взгляд не отводила. Смотрела оценивающе, как на мужчину, что подошел к ней познакомиться. Куда только делась вполне правдоподобная застенчивость?
  Андрей сглотнул. Он словно шел по карнизу с завязанными глазами, не зная, в какой стороне его шаг превратится в падение.
  - Андрей Анатольевич, вы же не против того, чтобы хоть кто-нибудь знал больше, чем положено по школьной программе?
  Только что он уже был готов признать, что эта аппетитная старшеклассница либо издевается над ним, либо просто-напросто поспорила с кем-нибудь из подруг, что пойдет на такой двусмысленный разговор. И вот снова ощущение, что перед ним странная любительница географии. Она словно жонглировала половинками его сознания.
  - Я-то не против. Но... как...
  - Мы могли бы заниматься у меня дома. Моя мать ничего не будет иметь против.
  Все-таки она его смутила. Он даже закашлялся.
  - Яна, это... Вряд ли это получится, - будто спохватившись, он быстро поправился. - Давай, поговорим об этом другой раз. Знаешь, я сейчас спешу, и ты... думаю, ты меня...
  Она не дослушала то, что он хотел сказать.
  - Как знаете, Андрей Анатольевич. Извините за беспокойство.
  И тотчас же вышла из кабинета, молниеносно, словно выбежала, он опомниться не успел. Он был уверен, что она продолжит свои уговоры, попытается выжать из него все, что возможно, но Яна повела себя, как обиженная девушка, которую парень не пригласил на свидание. Резкий переход оказался подобен пощечине. Или бокалу вина, выплеснутому в лицо.
  - Ничего, - только и сказал Андрей, но брюнетка его уже не слышала.
  Он перевел дыхание, отер тыльной стороной ладони вспотевший лоб. Вспотел не только лоб. Спина тоже мокрая: рубашка прилипла.
  Даже идя домой, он по-прежнему не мог объяснить, что же только что произошло.
  
  
  
  
  ГЛАВА 3
  
  
  1
  
  Мать поставила перед Андреем тарелку с ароматным фасолевым супом.
  - Тебе гречку или, может, отварить вермишель? - спросила она.
  - Зачем что-то варить? Если гречка есть, подогрей гречку.
  - Может, лучше вермишель?
  Андрей усмехнулся, покачал головой. Вот так всегда. Будет вокруг него суетиться, будто он - ребенок, не понимающий, чего он на самом деле хочет. Попроси он вермишель, она бы предложила гречку, расписывая, насколько полезна эта каша. И наоборот. Словно от правильного выбора второго блюда, по меньшей мере, зависело его здоровье.
  - Не надо, мама. Завтра сваришь вермишель.
  - Ладно.
  Некоторое время он молча поглощал свежеприготовленный суп. Мать возилась у плиты. Иногда он поглядывал на нее, если она поворачивалась к нему.
  Отец Андрея умер три года назад. Цирроз печени. Конечно, не последнюю роль сыграло излишнее увлечение алкоголем, но многие, кто заливал куда сильнее и чаще, по-прежнему живы.
  Мать сильно сдала за эти три года. Постарела. Как-то внезапно. Хорошо все-таки, что он опять живет здесь. И для матери сейчас это особенно важно. Она и раньше надышаться на него не могла, до сего дня относится к нему, как к ребенку, но теперь, потеряв мужа, сын для нее стал единственным по-настоящему родным существом. Его трехлетнюю отработку она перенесла не легче, чем службу в армии, хотя Андрей приезжал почти на каждые выходные.
  Любопытно, не будь он у матери единственным, она относилась бы к нему по-другому? Андрей склонялся к мнению, что ничего бы не изменилось. Он знал людей, кто был у родителей единственным, но там подобного обожания все-таки не было. Да, родители в подавляющем большинстве любят своих детей, однако разница всегда есть, в зависимости, сколько любви сердце человека вмещает изначально.
  Или ему так лишь казалось? Из-за того, что он смотрел на все со стороны, не являясь членом той или иной семьи? Из-за того, что любому человеку свое всегда ближе? Конечно, он ни в чем не был уверен.
  Мать забрала у него пустую тарелку.
  - Мам, положи кашу сюда.
  - Тут же суп был.
  - Ну и что? Зачем мыть лишнюю тарелку?
  - Ничего, помою, - она поставила перед ним гречку с двумя сосисками в другой тарелке.
  Андрей с аппетитом продолжил еду. Все-таки лучше всего - дома.
  Матери ничего уже не надо было делать, и она встала у окна, поглядывая то на сына, то на улицу.
  Под окном кухни рос клен. На другой стороне улицы виднелись частные одноэтажные дома и детский сад. За детсадом, посреди соседнего квартала, находилась Средняя школа Љ 2. Сейчас она видна, но позже, когда на деревьях появится листва, ее здание будет лишь смутно угадываться.
  Прежде чем мать заговорила, Андрей почувствовал, что она хочет что-то сказать. Даже интуитивно угадал тему. Все-таки эта женщина - его мать, и он ее достаточно изучил.
  - Андрей, ты сейчас с кем-нибудь встречаешься? - она смотрела строго в окно.
  - Нет, - он покачал головой, продолжая жевать.
  - Надо уже подумывать, что пора семью заводить.
  Он слегка нахмурился. Опять!
  - Я подумываю. Подумываю.
  Она глянула на него.
  - Я серьезно. Тебе уже двадцать семь.
  - Мама, мне двадцать шесть. Двадцать семь еще будет. Аж через четыре месяца.
  - Все равно, - она сложила руки на груди, что означало: начинается основательная и долгая беседа. - Двадцать шесть или двадцать семь. Твои друзья уже по двое детей имеют.
  - Мама! - он поперхнулся, закашлялся.
  - Прожуй сначала, потом говори.
  - Конечно, а ты мне даешь спокойно поесть?
  - Я тебе советую. Мать плохого не пожелает.
  - Мама, я ж не ребенок. Я уже взрослый, пойми. Сам все знаю.
  - Вот именно. Жениться пора.
  - Блин! Пора, пора. Мне что, завтра на пенсию? На Западе в моем возрасте мало кто женат. Даже женщины многие не замужем.
  - То на Западе, а то - у нас.
  Он хотел прикрикнуть на нее, но сдержался. Смысла никакого, зато возможна ссора. Причем нешуточная. Сколько раз он корил себя, что повышает на нее голос, повышает даже в тех случаях, когда она явно не права. Все-таки она его мать. И сейчас он криками ничего не добьется. Она останется при своем мнении. Не разумнее ли промолчать? Сделать вид, что он с ней согласен? В этом случае она хотя бы быстрее покончит с этой темой.
  Мать, довольная его молчанием, восприняла это, как признание ее правоты, и продолжила:
  - Тебе бы легче было. Я ж не вечная, мало ли что случится. Кто о тебе позаботится?
  Здесь он не сдержался, хоть и обещал сам себе молчать:
  - Не болтай! Ничего не случится. Ты еще молодая.
  Она грустно улыбнулась.
  - Все равно. Была бы у тебя жена, тебе бы легче было. Веселее. Куда сходить, вечером вместе побыть. Праздник какой отметить. Вот на Новый год вспомни, тебе и податься некуда было. Все по своим семьям. Никому ничего не надо. Разве нет?
  Андрей опустил голову, поморщился. Он уже не ел, хотя в тарелке еще оставалось немного гречневой каши.
  - Я просто приехал поздновато, - оправдание вышло хлипким.
  Андрей признавал: в чем-то мать, конечно, права.
  - Видишь. С женой бы таких проблем не было.
  - Я все понимаю, мама. Но что мне делать? Если никого нет? Подходящего. На первой встречной что ли жениться?
  - Столько девочек хороших. А ты все не выберешь. Ты что, как Руслан? Ты же нормальный...
  - Хватит! Руслан-то при чем?
  Она замолчала. Похоже, признала, что сказала лишнее.
  Андрей положил в чай ложку сахара, нервно размешал, звякая ложечкой по чашке.
  Конечно, на этом разговор не закончился. Андрей знал свою мать: если она уцепится, отпустит нескоро. Будет мусолить ту же тему, пока он не уйдет.
  - Андрей, - голос ее все-таки заметно смягчился. - А в школе никого нет? Может, какая новая учительница вместе с тобой пришла?
  Он вспомнил Яну, сегодняшний экстравагантный выпад с ее стороны, и ему стало неуютно. Он не смог бы объяснить, в чем причина, но мысль, что на следующей неделе он снова столкнется с Ковалевской, рождала нечто похожее на дискомфорт. Ноющее подсасывание в животе, как случалось перед каким-то важным событием.
  Он молчал, и мать окликнула его:
  - Слышишь?
  Андрей вспомнил двух молоденьких учительниц, подумал, что лучше о них не упоминать вообще, и покачал головой.
  - Нет. Никого.
  Мать тяжело вздохнула, словно школа оставалась ее последней надеждой в связи с поиском невестки. Андрей быстро допил чай: разговор утомил его.
  - Спасибо, мам, - он встал из-за стола. - Я пойду, прилягу. Устал очень.
  - Конечно, иди. Пока еще привыкнешь. Сразу всегда тяжело.
  - Да.
  Прежде, чем он задремал, перед глазами кружилось лицо брюнетки из 11 "А".
  
  
  2
  
  Юля присела рядом с Яной на подоконник. От нее исходил запах сигарет.
  - Пойдешь курить? - спросила она Яну.
  Та качнула головой.
  - Уже покурила.
  - Понятно.
  Юля машинально, по привычке, поправила золотые кольца на руках. Яна искоса глянула на нее. Тоже своего рода привычка: смотреть на людей, когда они меньше всего этого от тебя ожидают. Яна поступала так непроизвольно, даже с близкими людьми, когда из них не надо было что-то вытягивать. Пожалуй, это дарило ей ощущения, отдаленно напоминавшие тайную власть над человеком.
  Юля - самая близкая подруга Яны по школе. Жаль, только учится в параллельном классе. Иногда она бы пригодилась на каком-нибудь особенно нудном уроке. Все-таки одноклассницы Яны - все сплошь серые овечки без проблеска мысли.
  Конечно, Юля уступала Яне по внешности, по стилю и манере одеваться. Ничего удивительного, Яне все уступают, попробуй, отыщи вторую такую в этой дыре. Но при этом Юля все-таки заметная девушка. Смазливая и даже очень. И модной ее тоже можно назвать. Одевается она в дорогие вещи. Вкус у нее есть. Естественно, не будь этого, Яна вряд ли проводила бы с ней столько времени. Хотя бы потому, что должна соответствовать собственному уровню. И в вещах, и в подругах.
  - У вас что сейчас? - спросила Юля.
  - История.
  - Понятно. Андрей ведет?
  - Кто ж еще?
  Недолгая пауза, и ее снова прервала Юля:
  - Он ничего такой, - она заглянула подруге в глаза. - Да?
  Яна фыркнула, ухмыльнулась.
  - Захочу, так он за мной будет бегать, как мальчик. И слюни пускать.
  Юля посмотрела на подругу недоверчиво. Нет, она не сомневалась, что у Яны получится подобное, но Андрей - не парень, что подошел к ней на дискотеке или в баре, он - учитель. Это все-таки являлось некоей гранью.
  Кажется, Яна почувствовала ее сомнения, даже не посмотрев на Юлю.
  - Не веришь?
  Юля не рискнула спорить. Она никогда не перечила своей видной подруге. Во всяком случае, старалась этого не делать.
  - Почему? Верю.
  Это Яну не убедило. Она всегда каким-то чутьем угадывала ложь, фальшь, неискренние утверждения как учителей, так и подруг.
  - Я к нему в прошлую пятницу подходила. Предлагала проводить дополнительные занятия по географии.
  - Зачем? - Юля удивилась.
  В самом деле, зачем?
  До сего момента Яна не задавалась этим вопросом. Она полагалась исключительно на собственную интуицию. Где-то в глубине души она смутно понимала, что новый учитель ей понравился, произвел впечатление, но это, тем не менее, вызвало у нее глухое противление. Будь она более впечатлительной, ранимой, это можно было бы объяснить тем, что она опасается разочарований: он - учитель, намного старше ее, и вообще. Словом вряд ли у них что-то может быть. Но Яна не опасалась роковой сердечной привязанности, это - не для нее. Может, в другой жизни, но не сейчас.
  И все же тот факт, что она не осталась равнодушна к Андрюше, породил недовольство. Он всего лишь учитель, и с какой стороны к этому не подойди, плюсов никаких. Да и сами учителя для Яны были чем-то вроде касты неприкасаемых. Жалкие создания, что с них возьмешь?
  Юля терпеливо ждала ответа.
  - Просто так, - Яна хохотнула. - Приколоться захотелось.
  Юля издала вынужденный смешок. Впрочем, почему нет? По правилам жить не интересно.
  - Ты бы видела, как он бедненький замялся. Только что не покраснел. С умным видом начал втолковывать, почему нельзя ввести факультатив по географии.
  Теперь Юля улыбнулась широко, искренне. Все-таки Яна - та еще выдумщица, с ней точно не соскучишься.
  - Тогда я предложила ему учить отдельно одну меня.
  - Ого! И что он сказал?
  - Попросился договорить в другой раз.
  - И что? Договорили?
  - Я ж его еще не видела.
  - Понятно.
  Яна поймала себя на том, что после пятницы почти вообще не думала про нового учителя. Она поддалась импульсу, устроила Андрюше "введение в жизнь 11 "А"", после чего интерес к этому не пропал, она его как бы заморозила до нужного момента.
  И вот сейчас, после разговора с Юлей, которая, оказывается, также неравнодушна к новому учителю, желание пощекотать нервишки Андрюше снова проснулось.
  Юля о чем-то призадумалась. Наверное, была под впечатлением шуточки своей подруги. Яна легонько толкнула ее локтем.
  - Ты о нем что-нибудь уже слышала? Женат или как?
  Юля всегда предоставляла Яне массу информации о происходящем в школе и за ее пределами. Не то, чтобы она была классической сплетницей, скорее, она умела слушать и обладала каким-то особенным качеством: оказывалась в нужное время в нужном месте. Что-то в ней было, что заставляло парней и девушек безбоязненно говорить при Юле, если даже она была сторонней слушательницей. Это притом, что впечатление было ошибочным.
  - Он не женат. Не знаю, есть ли подруга, кажется, тоже нет. Но, что не женат - точно.
  Яна ухмыльнулась. Совсем, как хищница. Она уже знала, что отсутствие постоянной партнерши делает мужчин намного податливей. Ослабляет их здравомыслие, увеличивает шанс совершить какую-нибудь глупость в отношениях с женщинами.
  Об этом ей говорил один из ее бывших взрослых любовников.
  
  
  3
  
  Андрей Анатольевич с интересом рассказывал притихшим ученикам:
  - На Земле есть по-настоящему райские уголки. Если, конечно, что-то вообще можно сравнивать с раем. Эти места, естественно, расположены в теплых широтах. Чаще на островах, где нет серьезных неудобств, свойственных материковой части тропиков. Таких, как, например, сумасшедшая влажность, полчища докучливых насекомых, разные болезни, являющиеся бичом даже для местного населения. Одно из таких мест - Сейшельские острова. Если кто не в курсе, Сейшелы расположены в Индийском океане чуть южнее экватора, возле Африки. В течение года температура воздуха на островах обычно не опускается ниже двадцати трех градусов по Цельсию, но и не поднимается выше тридцати двух. Блаженное место.
  Заливается, как соловей, подумала Яна. Складно, даже она заслушалась. Что же говорить про остальных?
  Урок почти заканчивался, и потому Андрюша, уже рассказавший то, что входило в план занятий, позволил себе лирическое отступление. Так сказать, использует остаток времени сразу в нескольких направлениях: не позволяет ученикам покинуть кабинет раньше срока или беситься от безделья, вбивает в их головы дополнительные знания и заодно повышает свой собственный статус в их глазах - посмотрите, какой я неофициальный, простой, на одном уровне с вами, мои дорогие.
  Стоило признать, получалось у него совсем неплохо. Похоже, это входит у него в привычку, и эта привычка устраивает большинство из тех, ради кого она и возникла.
  Например, вчера, во вторник, Андрюша не обошел стороной и другой свой предмет - историю. Плавно перевел разговор с Европы современной на средневековую. Объяснял, что Старый Свет не всегда был ведущим. Что когда-то Европа была невероятно отсталой в сравнение с Ближним Востоком. Темной, забитой, грязной. Даже варварской. Простые люди годами не мылись и были до ужаса суеверны.
  Все это Яна уже слышала раньше, но Андрюша рассказывал интересно. Она даже перестала контролировать собственное выражение лица, взгляд, которым созерцала учителя с первой минуты. Впрочем, это не имело значения. Андрюша не смотрел на нее. Вообще. Конечно же, он это делал специально, но получалось так гладко, как если бы Яна отсутствовала.
  Вчера это ее не задело, скорее наоборот. Подстегивало. Лишний раз подталкивало продолжить ту игру, что она затеяла в отношении учителя. Игру, необъяснимую даже для самой себя.
  Однако вчера ее постигла неудача. Она так и не поговорила с Андрюшей, и все из-за его прыти. То ли он заметил, что она задерживается и, значит, желает поговорить с ним наедине, как и на прошлой неделе в пятницу. То ли он, в самом деле, спешил. Так или иначе, она с опозданием заметила, что учитель вышел из кабинета в числе первых учеников. Яна сжала губы, но и только. Черт с ним. Поговорим в другой раз. Как говорил ее дядя, которого она терпеть не могла, как и его дебильные выражения: у Бога дней много.
  Сегодня, заметив у Андрюши то же упорное нежелание встречаться с ней взглядом, Яна решила, что поступит иначе. Не станет ждать, пока все выйдут из класса и, тем самым, возможно, опять спугнет Андрюшу. Она первой покинет кабинет. Покажет, что вовсе не стремится продолжить разговор с учителем, усыпит его бдительность.
  Признаться, сегодня она чувствовала легкое раздражение. Он что, игнорирует ее? Как же тогда тот взгляд, которым он наградил ее в свой первый рабочий день? Взгляд самца, пустившего слюни из-за недосягаемости объекта противоположного пола.
  Наконец, прозвенел звонок, и Яна ухмыльнулась. Она была готова и поднялась из-за парты быстрее других.
  
  
  4
  
  Андрей не спеша собирал в папку бумаги с материалом для занятий.
  Сегодня настроение отличное. После нескольких пасмурных дней выглянуло солнце. По прогнозам обещают потепление. Давно пора. Сугробы снега, пиявками затаившиеся на черном влажном теле земли, портят вид, возвращают мысли назад к зиме. Наконец-то они исчезнут.
  Конечно, самое главное: он уже втянулся в новую работу. Уже получает удовольствие, как и должно от любимого дела. Исчезли первоначальные шероховатости.
  Когда прозвенел звонок, Андрей, как обычно, ничего не сказал. Все и так знают: они свободны. Звонок для нового учителя - закон. Не успел что-то рассказать, это - твоя вина, надо было раньше суетиться, и ребята не обязаны из-за твоих же промахов лишаться хотя бы минуты перерыва. Конечно, он делает так, чтобы все успеть, время даже остается.
  Первой в классе из-за парты встала Ковалевская. Трель еще не оборвалась, а брюнетка уже подходила к двери. Андрей впервые за весь урок задержал на ней взгляд. Она на него не посмотрела, хотя последние сорок пять минут пялилась в своей обычной манере. Он замечал это боковым зрением, просто чувствовал и все. Наверное, она куда-то спешит. И хорошо.
  Неосознанно Андрей ожидал, что Ковалевская снова подойдет к нему. Она настырна, уверена в себе, насколько он мог заметить. Полной уверенности у него еще нет, но, кажется, одноклассники смотрят на нее снизу вверх. И парни, и девушки. Еще бы, девушки в большинстве посредственной внешности. Кто-то застенчивый, кто-то изначально признает, что Ковалевская красива и при этом еще и способная ученица, тоже своего рода редкое сочетание. О парнях вообще говорить не приходиться. Классические подростки, так и кажется, им бы в машинки еще играть. На их фоне Ковалевская прямо молодая женщина, не меньше.
  Неужели и он в выпускном классе выглядел точно так же?
  Сложно сказать, хотя Андрей все-таки склонялся к мнению, что и он, и его одноклассники были в этом возрасте серьезней. Возможно, причина такого мнения в словах некоторых учителей, что преподавали еще и у его поколения. Они утверждают, что ровесники Андрея заметно отличались. Мол, тоже бывали оболтусами, но и учились неплохо, уровень в целом был выше. Бывшая классная руководительница Андрея, ушедшая в прошлом году на пенсию, как-то заявила, что в его классе больше было мальчиков, что учились лучше девочек. В теперешних классах наоборот. Тоже не в плюс представителям сильного пола выпускников.
  Может, это из-за того, что ровесники Андрея видели свое будущее тем безоблачнее, чем лучше они учились? Сейчас, конечно, престиж учебы упал. Как говорил физкультурник, сейчас деткам не до того. И когда еще все переменится, встанет на прежнее место?
  Из класса все вышли, Андрей остался один. Он не спешил. Оставался всего один урок, и на сегодня Андрей свободен. Гул учеников, покинувших кабинет, слабел, расслаивался. Андрей посмотрел в окно, прищурился от яркого света. Как хорошо, когда тепло. И особенно, когда тепло только-только начинается после надоевших холодов. Когда оно свежее, как знакомство с новым человеком.
  Он подхватил папку, шагнул к открытой двери класса.
  На пороге появилась Яна. Неожиданно появилась и встала так, словно загородила путь.
  - Андрей Анатольевич? Можно поговорить?
  Он остановился. Посмотрел в ее глаза. Взгляд старшеклассница не отвела. Сейчас он почти не смущался. Не то, что в прошлый раз. Наверное, теперь это не стало неожиданностью, то, что она хочет поговорить с ним наедине. Теперь он был тем, кем являлся с самого начала - учителем стоявшей перед ним девушки. То есть человеком рангом выше. После прошлого разговора он успокоился, выбросил глупые мысли из головы. Ковалевская - всего лишь девчонка, и ее красота не имеет к нему никакого отношения.
  Но, черт возьми, чего она хочет? Глядя в ее глаза, Андрей окончательно убедился, что любовь к географии здесь ни при чем. Эти россказни - лишь предлог.
  - В чем дело, Яна?
  Она все также смотрела на него, в упор, молча. От этого попахивало вызывающей наглостью, но Андрей решил оставаться безучастным.
  - Я тебя слушаю.
  Наконец, брюнетка соизволила заговорить:
  - Вы что-нибудь придумали насчет моей просьбы? Об уроках вне школы?
  Андрей развел руками, хотел улыбнуться, словно разговаривал с маленькой девочкой, что сама не знает, чего просит, но, кажется, вместо этого он нахмурился.
  - Яна, боюсь, это невозможно. Я тебе говорил: я всего лишь учитель. Рядовой учитель, не директор школы. То, что ты предлагаешь, не предусмотрено регламентом занятий. И как бы я не хотел это...
  Он запнулся. На губах у Яны появилась ухмылка. Такое впечатление, что она его не слушала. Либо знала, что ей скажут, и потому думала о своем. Андрей молчал, не зная, как отреагировать.
  - Ладно. Пусть не предусмотрено. Тогда проводите со мной занятия по личному желанию. Просто так.
  Андрей все-таки смутился, натянуто улыбнулся.
  - Я не понимаю, как ты себе представляешь...
  - Андрей Анатольевич! Неужели вы не хотите меня увидеть лишний разок? Я вам что, неприятна?
  Андрей вздохнул. Абсурд какой-то! Он стоит и слушает какие-то глупости из уст первой красотки выпускной параллели.
  - Извини, Яна. Вне школы я не могу заниматься преподаванием. У меня на это просто нет времени. Да и... желания. Если ты хочешь дополнительных занятий, занимайся самостоятельно. География не настолько сложный предмет, где репетитор обязателен. Вот увидишь, у тебя получится, - он сделал шаг, обходя ее. - Извини, Яна, мне надо идти. Не люблю опаздывать.
  Он почему-то думал, что она сейчас преградит ему дорогу, но Ковалевская не пошевелилась. Застыла, глядя перед собой, будто девчонка, которую только что бросил парень.
  Выйдя из кабинета, Андрей вздохнул. Настроение почему-то испортилось.
  
  
  
  
  ГЛАВА 4
  
  
  1
  
  Яна сказала:
  - Юля, мне надо кое с кем поговорить. Я тебе потом позвоню.
  Сказано это было так, что Юля не подумала что-то выспрашивать. Тем более спорить. Яна хотела остаться одна и кого-то подождать возле школы. Ладно, ее проблемы. Юля кивнула, пошла домой.
  Яна проводила ее взглядом, отошла к большой спортивной площадке, в сторону, противоположную той, куда двигался поток учеников: там был основной выход со школьной территории на улицу. Она встала так, чтобы видеть центральный вход в школу, сама же была закрыта углом здания.
  Ждать ей недолго. Андрюша скоро выйдет. У него сегодня последний урок совпадал с последним уроком 11-го "А", Яна узнавала. Не то, что вчера, когда пришлось прогулять физику. Но это - мелочь. Обидно то, что Андрюша уходил из школы не один, вместе с биологичкой. Кажется, она у него преподавала, когда сам Андрюша учился. Естественно, Яна не смогла подойти к нему и отложила идею на сегодня.
  Поток школьников ослабел, после чего вовсе иссяк. Яна не отводила взгляда от входной двери.
  Не может быть, чтобы сегодня он снова вышел с кем-то из учителей, подумала Яна. Вспомнив биологичку, она представила Андрюшу учеником и улыбнулась. В ее воображении мальчишкой Андрюша выглядел смешно. Наивный, доверчивый, стесняется девочек. Наверное, так. Странно, но она до сих пор с трудом воспринимала, что учителя тоже когда-то были маленькими детьми. Это не укладывалось у Яны в сознании. Казалось, учителя всегда были теми, кем являлись сейчас. Далекими от учеников, жалкими, но при этом свирепыми, как цепные собаки, готовыми укусить, стоит лишь неудачно повернуться к ним спиной. Лишь новый учитель, один из самых молодых в школе, кое-как справился с этой ролью, предстал ребенком. И то ненадолго - стал расплываться, будто протестовал против того, что его заметили в подобном обличье.
  Особенно тяжело было представить кого-нибудь из учителей, занимающихся сексом. Как только Яна брала определенную учительницу и отправляла в своем воображении в постель, лицо у той начинало изменяться.
  Прошло еще минут пять. Школу покинули один за другим несколько учителей, но Андрюши среди них не оказалось. Не ушел ли он раньше? Она, конечно, быстро покинула класс, спешила, но кто знает, вдруг Андрюша сегодня изменил себе - отпустил учеников до звонка и ушел сам?
  Наблюдая за выходом из школы, Яна вспоминала свой последний разговор с новым учителем. Собственные ощущения были какими-то смутными. Она знала лишь одно: надо идти до конца, раз уж за что-то взялась. Сегодня она поведет себя с Андрюшей конкретней, и у него не окажется никаких сомнений относительно того, что ему предлагают.
  Странно, что он не понял этого до сих пор. Конечно, она всего лишь намекала ему, прикрываясь интересом к географии, и, наверное, он не поверил, что его соблазняет ученица. Неужели он такой недалекий? С виду очень даже понятливый, такому как будто бы долго разъяснять не надо.
  Или он все прекрасно понял? Тогда почему ни о чем с ней не договорился? Почему выскочил из кабинета, как засмущавшийся подросток? Боялся, что кто-то услышит их разговор?
  Сначала Яна думала всего лишь поиграть с ним, как иногда любила поступать с парнями несолидного возраста. Раскалить, потерзать и отказать на самом интересном месте. Но сейчас, представляя Андрюшу, поймала себя на мысли, что все-таки не прочь переспать с ним. Почему бы нет? С учителями у нее такого еще не было. Кроме того, позже она сможет вертеть Андрюшей, как хочет. Стоит только намекнуть ему, что она пойдет к директору и обо всем расскажет, он выполнит любое ее желание. Разве нет? Ей то что? Она - ученица, и виноватым сделают Андрюшу. О, этот точно окажется на коротком поводке.
  Сейчас Яна отнюдь не против довести до столь пикантных отношений. Конечно, рано или поздно она поставит Андрюшу на место, чтобы не расслаблялся, но сначала он расслабит ее саму. Она надеялась, что он способен на это: свободный и голодный мужчина почти всегда - гигант.
  Замечтавшись, Яна не сразу осознала, что видит нового учителя. Тот уже сошел с крыльца, двигаясь от ступенек, прежде чем она поняла, что пора действовать. Догонять Андрюшу не пришлось. Повезло: он копался в карманах, проверял, не забыл ли чего.
  Яна ухмыльнулась одними губами, но ухмылка получилась короткой. Будто прикрыв лицо неподвижной маской, девушка двинулась к учителю.
  
  
  2
  
  Он вздрогнул, хотя и не заметил этого. К нему приближалась брюнетка из 11 "А".
  Андрей непроизвольно напрягся. Он не верил в подобные совпадения и сразу догадался, что Ковалевская специально его ждала. Встала в стороне и следила за входом. Он почувствовал это, как чувствуют чужой резкий запах.
  Она шла, не глядя на него, но явно спешила перерезать путь. Андрей подумал, не ускорить ли шаг, но отказался от этой затеи. Это будет заметно. И, значит, глупо и смешно. Будто он - мальчишка, что пугается собственной тени.
  Похоже, девчонка превысила все дозволенные нормы. Вцепилась в него и решила доконать. Не пора ли поставить ее на место? Андрей не сдержался и перестал делать вид, что не видит ее. Конечно, многое зависит, что она ему скажет на этот раз. Он уже понял: Ковалевская непредсказуема.
  Брюнетка заметила его взгляд, улыбнулась. Кажется, с ехидцей? Еще не подошла, чтобы начать разговор, но щечки уже растягивались в улыбке.
  - Здравствуйте, Андрей Анатольевич!
  - Добрый день, Яна.
  Он остановился, и она вопросительно посмотрела на него.
  - Чего вы остановились? Пойдемте, по дороге поговорим. Если не хотите, чтобы кто-то увидел, и потом разговоры пошли.
  - Какие разговоры? - он все-таки двинулся вперед - получилось вслед за ней.
  - Всякие. Разные. Но в любом случае, неприятные. Для вас.
  - Какие неприятные? Ты о чем, Яна?
  - О сплетнях. Ладно, это не важно. Вы лучше скажите, вы не передумали по поводу моего предложения? Оно остается в силе.
  Она разговаривала с ним, как с равным. Слишком спокойно и уверенно. Это буквально покоробило его. Что она себе позволяет? Если он очень демократичен в проведении уроков, лоялен, предоставляет максимум свободы и уважает любую личность, будь-то откровенный разгильдяй или ученик от природы невысокого интеллекта, это не значит, что он позволит сесть себе на шею. Даже такой аппетитной выпускнице, что внешне не уступает девочкам с глянцевых журнальных обложек.
  Несмотря на возникшее негодование, Андрей промолчал. Он не хотел превратиться во вспыльчивого мальчишку, не хотел нагрубить Яне, даже если она это и заслуживала. И в то же время надеялся, что разговор исчерпает сам себя без видимых усилий с его стороны.
  - Мне сюда, - он кивнул направо.
  - Мне тоже в эту сторону.
  - Яна...
  - Так как насчет моего предложения, Андрей Анатольевич?
  - Я же тебе говорил, география - не математика или физика, где...
  - Неужели вы не хотите остаться со мной наедине, Андрей Анатольевич? - она сказала это тихо, томно, очень естественно, словно говорила о самом сокровенном. - Ладно, с этими географиями и физиками. Это здесь ни при чем. Я лишь предлагаю, чтобы мы уединились вдвоем с вами, Андрей Анатольевич.
  Он остановился. Спросил себя, не краснеет ли он. Школа скрылась за поворотом.
  Ковалевская тоже остановилась, повернулась к нему лицом. На этот раз не потребовала, чтобы он уходил подальше от школы, от возможных посторонних взглядов.
  - Что ты... такое... - пробормотал он. - Это такая неудачная шутка?
  Она даже не усмехнулась. Просто стояла и смотрела на него так, словно все ее помыслы последнее время были заняты исключительно им.
  - Это не шутка, - она прошептала эти слова, на мгновение прикрыла глаза, сексапильно, как невероятно талантливая актриса. - Это совсем не шутка. Мне... очень неловко говорить об этом... Все-таки вы - мой учитель. Но... кто-то же должен сделать первый шаг. Пусть это буду я.
  - Какой шаг? - он отер вспотевшие ладони об одежду. - Яна, ты в своем уме?
  - Не знаю, - она прикрыла глаза и как будто покачнулась, как при головокружении. - Знаю только, что я хочу вас, Андрей Анатольевич. Только не смейтесь, я серьезно. И не злитесь, если это вам неприятно.
  Он молчал. Что он мог сейчас сказать? И она использовала эту заминку.
  - Я хочу вас, и просто придумала предлог с географией. Извините, если что, - она приблизилась к нему вплотную. - Я вам что, не нравлюсь? Неужели не нравлюсь?
  - Яна, ты не...
  Она положила ему ладонь на грудь, скользнула под куртку, коснулась пальцами рубашки. Ее рука оказалась теплой, почти горячей.
  - Пойдемте ко мне, - зашептала она, закатывая свои глазки. - Прямо сейчас. У меня никого нет, родителей до пяти не будет. Только вы и я.
  Ее рука лежала у него на груди не больше двух секунд. И хотя внешне это никак не отразилось, за эти мгновения у Андрея промелькнуло множество мыслей. Что если пойти? Абсурд? Да, абсурд, но... Бред, она - его ученица! О чем он только думает? Но пойти хотелось, и лишь некая фальшь, которой отдавало происходящее, заставило Андрея отступить на шаг, отстраниться от этой странной девицы, убрать ее руку со своей груди.
  Что-то было не так. Несмотря на естественность ее поведения, несмотря на этот просящий, жаждущий взгляд, что-то было не так. Казалось, кто-то невидимый настойчиво шептал, что перед ним одна из тех, с кем лучше не связываться. Слишком дорогой выйдет подобная связь.
  Конечно, Андрей бы сомневался, даже не будь у этого момента особой прелюдии, которая никак не добавила симпатии к брюнетке. Не будь этой затянувшейся игры взглядов, дурацких предложений о дополнительных занятиях, ожиданий после уроков возле школы. И такого напора, неестественного для представительницы слабой половины. Даже будь все гораздо естественней, привычней, Андрей бы сомневался. К чести его сказать, скорее всего, он бы отказался. Все-таки, несмотря ни на что, он был воспитан так, что по-прежнему не воспринимал, что с собственной ученицей допустимы сексуальные отношения. Ученики для него - сущие дети. Какие могут быть с детьми серьезные отношения? Интрижка же его не прельщала. Не хватало еще потерять такое хорошее место, пять минут, как приобретя его.
  Да и перед самим собой потом было бы стыдно. Обязательно. Как только он удовлетворил бы временное безумие.
  На этом фоне допустить то, что предлагала Ковалевская, тем более было нельзя. И потому Андрей сомневался недолго и легко поборол свою слабость.
  - Яна, прекрати немедленно. Это уж слишком. Тебе не кажется?
  Похоже, он резко изменился в лице, потому что и она, будто отражение в зеркале, тоже изменилась. Прежняя маска отвалилась. Да, тут же появилась другая маска, но в ней не было столько фальши.
  - Что слишком? - но ее в голосе уже не было прежней томности, в голосе звучало недовольство.
  - Ты все прекрасно понимаешь.
  - Что я должна понимать? Да, я хочу вас и говорю об этом откровенно. Это плохо? Разве это плохо? Что я говорю то, что чувствую?
  Да, она умела убеждать. Вычленить только то, что сразу делало ее правой. Андрей в который раз убедился, что Ковалевская развита не по годам. Казалось, он говорил не с девушкой-подростком, со взрослой женщиной, идущей напролом к собственной цели.
  Похоже, паузы в их поединке не допускались. Тот, кто пропускал свой ход, лишь давал фору противнику.
  - Андрей Анатольевич, неужели я вас нисколечко не волную? Мне почему-то кажется, что вы себя насильно от меня отворачиваете.
  - Хватит, Яна!
  - Или что? Расскажете директору о моем недостойном поведении?
  Он натянуто улыбнулся.
  - Не болтай. Тоже придумаешь.
  - Вы что, на самом деле меня не хотите?
  - Все! Иди, занимайся своими делами, Яна. Мне тоже уже пора.
  Он попытался ее обойти, но она загородила ему дорогу.
  - Андрей Анатольевич, вы это что же, откажете женщине? - во взгляде у нее появилось что-то змеиное. - Это не мужской поступок.
  - Все, я больше не намерен тебя слушать.
  Он буквально продрался между ней и деревянным забором. Торопливо зашагал прочь, чувствуя ее взгляд. Он все ждал, что она что-нибудь крикнет ему в спину. Ему было ужасно не по себе.
  
  
  3
  
  Когда Андрей открыл дверь, мать была дома. У нее сегодня выходной.
  Теперь, после возвращения домой, Андрей обычно только радовался этому, но сегодня он бы предпочел остаться один. Ковалевская вывела его из равновесия, он даже не мог понять, чего сейчас в нем больше: раздражения, злобы, досады на неиспользованный шанс или смущения при мысли, что хочешь, не хочешь, но ему еще много раз смотреть на Ковалевскую, видеть ее глаза. И хотя, казалось бы, смущаться надо ей, в реальности наверняка все будет не так просто.
  Подумать только, сколько в ней наглости! Вот так подошла к учителю и предложила переспать! Да будь у самого Андрея такое желание, давнее, вросшееся в душу, ее напор лишь оттолкнул бы его.
  Или он просто дурачок, что отказался от того, от чего не отказался бы ни один мужчина? Он что, женат или у него подруга, с которой давние, серьезные отношения?
  Нет, он правильно поступил, что отказал Ковалевской. Пока Андрей не мог объяснить это логически, но он чувствовал, что прав. В жизни так не бывает, чтобы девушка, жаждущая мужчину физически, так откровенно предлагала себя. Нечто скрытое в этом поступке, что он не мог видеть, несло в себе едва уловимый негатив.
  Неужели поведение Ковалевской - уникальный случай? Или сейчас в современных школах и не такое происходит? Не столкнулся ли Андрей с первым из рифов? Может, за три года в своей деревушке, где все гораздо мельче, неказистей, в том числе и выходки учеников, Андрей, в некотором роде, отстал от жизни? Утверждают же учителя старшего поколения, преподававшие еще у предшественников Андрея, что сейчас детки совершенно неуправляемые. Они сейчас гораздо свободнее ровесников Андрея, но свобода несет в себе не только положительное.
  В деревне основной проблемой было пьянство среди учеников, но это хоть как-то объяснялось. И это никак не поставишь на один уровень со старшеклассницей, без стеснения предлагающей себя учителю.
  Впрочем, Андрей считал, что многое зависит от людей, больше, чем от эпохи, величины населенного пункта или уровня данной школы. Учись такая девушка, как Ковалевская, в той деревенской школе, Андрей столкнулся бы с ней еще три года назад. Просто красивая девушка Яна живет в одном с ним городе и учится в школе Љ 2, из-за чего их пути пересеклись. Но учись Андрей в другой школе и приди туда работать, скорее всего, он бы так и не узнал о существовании Яны Ковалевской.
  Андрей прошел в свою комнату, в которой жил с пяти лет, с того момента, как родители переехали в эту квартиру, но даже раздеться не успел - за ним зашла мать. В эти дни она волновалась за него, словно он был учеником, перешедшим в другую школу, в новый коллектив. И, встречая его, непроизвольно пыталась узнать, как прошел день, выуживала мелкие, ничего не значащие подробности.
  - Ну, как ты?
  - Нормально, - он постарался ответить с улыбкой.
  Мать всегда безошибочно чувствовала его состояние. Он был у нее единственным ребенком, может быть поэтому? Она могла почувствовать, что у него неприятности, даже когда Андрей находился далеко. Например, в прошлом году, зимой, когда он заболел гриппом, мать позвонила соседям хозяйки, у которой жил Андрей, и попросила позвать сына. Пожалуй, будь телефон у самой хозяйки, мать звонила бы каждый день. Но так это случалось редко: Андрей просил, чтобы мать не беспокоила людей без необходимости. И вот, спустя всего три дня, как он уехал, она вдруг позвонила ему. Позже сказала Андрею, что приснился плохой сон про него, и потому она чуть с ума не сошла, пока дождалась вечера, когда соседи хозяйки вернулись домой.
  Сейчас он стоял к ней боком и, наверное, поэтому еще не раскрыл себя, но это было делом времени. Андрей пытался стать веселым, непринужденным, хотя бы на ближайшие пять минут, пока не уйдет мать, уверившись, что у него все хорошо, но это оказалось не так-то легко. Он все еще оставался под впечатлением от разговора с Ковалевской, и повеселеть в одно мгновение оказалось не по силам.
  Мать подошла ближе, попыталась заглянуть ему в глаза.
  - Что-то случилось?
  Он посмотрел на нее, устало улыбнулся.
  - Спать хочу. И есть.
  Похоже, получилось правдоподобно. Во всяком случае, мать ему поверила, оставила свои всепроникающие вопросы.
  - Сейчас, подожди пять минут, - и побежала на кухню.
  Андрей почти заканчивал с обедом, когда раздался телефонный звонок. Определитель пробубнил, что номер не определен. Из кухни вышла мать. Послышался ее невнятный голос, затем она крикнула:
  - Андрей, это тебя.
  Он прошел в прихожую, глянул на трубку в руках матери.
  - Какая-то молоденькая девушка.
  - Я возьму у себя.
  В его комнате стоял второй аппарат, тот, что с определителем. Даже сейчас, став взрослым, Андрей почему-то смущался, если его слушала мать, и предпочитал разговаривать у себя в комнате.
  - Да?
  Пауза, слишком длинная, затем легкий голосок шепнул, будто кто-то лизнул язычком ухо:
  - Андрюша?
  - Кто... это?
  - Андрей Анатольевич, вы не узнали? Неужели не узнали?
  Да, он узнал. Это была Яна. Соскучилась, понимаешь.
  - Откуда ты узнала мой телефон?
  Она захихикала. Конечно, это не имело значения - это достаточно легко.
  Ее смех резко оборвался, словно она вспомнила, что ей сейчас все-таки не до веселья.
  - Вы уверены, что не хотите ко мне прийти? - теперь в голосе слышалась нехорошая жесткость.
  Андрей скосил глаза на дверь. Сквозь рифленое стекло было видно, что мать в прихожей. Делает вид, что с чем-то возиться, но сама наверняка жаждет услышать, о чем разговор. Конечно, интересно, что там за девица позвонила ее Андрею. Он не мог говорить в полный голос.
  - Ну, что же вы, Андрей Анатольевич? Может, хоть что-нибудь скажете?
  - Ты... Что ты себе позволяешь? Сначала... задерживаешь меня... всякой ерундой. Потом звонишь домой.
  - Значит, ерундой? - ее голос будто переполнила черная пустота.
  - Так, Яна, - он снова скосил глаза на дверь спальни. - Я требую, чтобы ты сюда больше не звонила. Слышишь? Не звони сюда больше! И не подходи, пожалуйста, на улице со своими предложениями. Все вопросы - только по учебе и только в школе. Это - всегда пожалуйста. Ты меня поняла?
  Молчание.
  - Ты меня поняла? - он подумал, что связь прервалась.
  - Я даю вам времени до восьми часов вечера, - медленно, выделяя каждое слово, сказала Ковалевская. - Больше я предлагать не буду. Это в последний раз. До восьми жду, потом - все.
  Андрею захотелось заорать на нее матом. Она еще ультиматумы ему ставит! Удержало присутствие матери в квартире. Объясняй потом, что к чему.
  - Я все сказала. Не позвонишь... смотри, как бы потом не пожалеть.
  И положила трубку.
  
  
  4
  
  Мать Руслана посторонилась.
  - Проходи, Андрей. Он у себя в комнате.
  Андрей скинул куртку, прошел в спальню друга.
  - Привет, - устало отозвался Руслан.
  Сегодня он не источал радости, как обычно, когда Андрей навещал его. Что-то случилось? Хотя, скорее всего, ничего особенного не произошло. Просто Андрей попал на один из таких моментов, когда Руслан "благодаря" какой-то мелочи или разговору с кем-то из родных вновь пропускал сквозь себя всю "прелесть" собственного положения. Такие моменты, конечно же, иногда случались. Да, Руслан боролся с собой, боролся с внешним миром соблазнов, но полностью победить его, окончательно победить не мог. Для этого, по меньшей мере, нужно стать святым.
  Андрей опустился на диван, ему стало неловко. Руслан медленно отложил книгу, развернул инвалидную коляску. Андрей не знал, как быть. Он пришел не только, чтобы навестить друга, развеять его, привнести в его жизнь хоть немного приятного разнообразия. Заодно он хотел поговорить с ним о сегодняшнем случае с одной из учениц. Не то, чтобы спросить совета, так - поделиться.
  Он ощущал смутную тревогу, и причиной этому, конечно, была Ковалевская. Возможно, тревога звучит слишком громко, но если к его ощущениям подобрать что-то близкое, то это она, та самая тревога, и будет.
  И вот он пришел к другу, надеясь, говорить о своих проблемах, но человек ведь находился действительно в тяжелом положении. Что в сравнении с этим все тревоги Андрея? И Андрей это понимал. Понимал и решил, что лучше вообще не затрагивать эту тему.
  К счастью, Руслан сам повернул разговор в нужную Андрею сторону. Видно, не хотел фокусировать внимание на себе, на своих мыслях. Хотел отвлечься "от себя", и в этом лучшим помощником был разговор о других людях.
  - Рассказывай, как там в школе? Приручил своих деток?
  Он спросил это с какой-то натугой, словно ему было больно произносить каждое слово. Пытался вырвать себя из плена собственных мрачных мыслей. Впрочем, это не значило, что у него нет никакого интереса к делам друга, и Андрей был только рад помочь ему в этом.
  - В школе нормально. Трудимся. Уже привык и теперь удивляюсь, что в нашей школе я когда-то сам учился.
  Андрей заколебался: надо ли рассказывать о Ковалевской? Тоже проблему нашел!
  - А подробнее?
  Кажется, он "оттаивал", перестраивался на разговор с другом.
  - Так все хорошо. Дети, как дети. Они, в общем, и не дети, сам понимаешь. У некоторых скоро брачный возраст наступит.
  Руслан хмыкнул.
  - Да уж. Спорить не буду.
  - Вот и я о том же. Короче, в целом я доволен, но иногда случаются казусы.
  - Например?
  - Да было тут... кое-что. Одна из учениц, я тебе о ней еще в прошлый раз хотел сказать, все пялилась на меня, пялилась, но как-то странно. Не так, как девочка, который ты понравился.
  - В смысле?
  - Да кто ее знает. Весь урок смотрела и смотрела, потом следующий. И еще. Я у нее два предмета веду, так что пару раз в неделю видимся. Вот она как-то подошла ко мне и предложила проводить дополнительные занятия по географии.
  - Ого.
  - Когда я ей объяснил, что ничего такого сделать не могу, она попросила заниматься с ней отдельно. То ли у нее дома, то ли у меня.
  Руслан хохотнул.
  - Вот это да!
  - Я сразу предполагал, что география этой девице ни к черту, хотя она способная, развитая. Знает почти все, что надо по предмету. В общем, я ей и тут объяснил, почему она хочет то, что невозможно.
  - Да-а... - Руслан и снова хохотнул. - Она чего-то хочет и явно не меда.
  Его веселость передавалась и Андрею. Теперь он удивлялся, почему поведение Ковалевской так его напрягло. Послал ее подальше, и всех делов. Чего он опасается? Не он же ей предлагал пойти к себе домой!
  - Точно, - сказал Андрей. - Действительно, не меда. Представляешь, сегодня выхожу из школы, она меня ждет. Пристроилась рядом, отошли от школы, и она вдруг прямым текстом предлагает пойти к ней домой, пока там нет ее родителей. Так и сказала, что хочет меня.
  У Руслана приоткрылся рот. Он еще улыбался, но уже не так широко, как бы с сомнением, будто последние слова насторожили его.
  Андрей следил за его реакцией.
  - Представляешь?
  - Вообще-то не очень.
  - Еще бы. И понимаешь, с таким напором она предлагала... Мне самому не верится.
  Руслан почесал нос, не сводя с Андрея взгляда, но смотрел как будто сквозь него.
  - Не знай я тебя, вряд ли бы поверил. Решил бы, что это ты так неудачно рисуешься. Слушай, и много сейчас таких школьниц?
  Андрей пожал плечами.
  - Ничего не могу сказать. Не знаю.
  - И что... Что ты ей сказал?
  Андрей почему-то смутился. Ему вдруг показалось, что Руслан, узнав правду, посмеется над ним. Над его глупостью и правильностью. Веселость куда-то исчезла.
  - Что мне ей было сказать? Предложил оставить меня в покое и пойти своей дорогой. Не идти же мне к ней домой? Она еще ребенок для меня.
  Руслан хмыкнул.
  - Положим, она не такой уж и ребенок, если ей есть семнадцать, но не в этом дело.
  - В чем же?
  - Такое чувство, что она с кем-то поспорила, что подойдет к тебе. И... Что добьется тебя без проблем.
  - Думаешь?
  - Просто предполагаю. Девушки, если фанатеют по какому-то парню, в крайнем случае, просят встретиться. Но не трахаться же они предлагают.
  - Да, и мне это показалось каким-то неестественным, - Андрей подумал и добавил. - В принципе, она дважды подходила ко мне и намекала. Но, в самом деле, могла бы обойтись без откровенностей.
  Руслан почесал нос.
  - В общем, лучше не связывайся с ней. Такая, если что, потом может истерики закатывать.
  - Я и не думал с ней что-то иметь.
  - Короче, на этой девке свет клином не сошелся. Отправил ее уроки учить, и правильно сделал. Она к тебе больше не подлезет.
  Андрей вздохнул и, сам того не желая, сказал:
  - Она мне потом и домой звонила, представляешь? Узнала номер телефона, наверное, через справочную, по фамилии.
  - Ты что?
  - Предупредила, что я пожалею, если не передумаю. Выдвинула ультиматум: сказала, чтоб я ей позвонил, - Андрей обернулся, глянул на часы на стене в виде громадного золотого ключика. - Вот, дала времени до восьми. Пять минут осталось.
  Он вынужденно усмехнулся. Звучало так мрачно, словно ему дали срок вернуть долг - крупную сумму.
  Руслан поморщился.
  - Она какая-то ненормальная. Точно ненормальная.
  Андрей угрюмо кивнул. Он не знал, насколько у него развита интуиция, но в данном случае присутствие такой ученицы в одном из его классов почему-то напрягало его. Будто некая неприятность, всего лишь потенциальная, но от этого не менее реалистичная, таилась у него за спиной.
  Руслан широко улыбнулся.
  - Да, ладно тебе. Такое лицо сделал, как будто война началась, - он хохотнул. - Поздравляю, Андрюха, у вас появились личные фанатки. Ну, а фанатки, как вы сами знаете, почти всегда немного не того.
  Андрей не удержался и тоже улыбнулся.
  Руслан махнул рукой.
  - Ладно, давай о чем-нибудь другом поговорим.
  
  
  
  
  ГЛАВА 5
  
  
  1
  
  Когда Лена подошла к ней, Яна решила, что лучше с этой одноклассницы и начать. Лене никогда не нужен повод, чтобы кому-нибудь рассказать, что они с Яночкой "общались, как лучшие подруги". Слишком уж она гордится тем, что Яна иногда сидит с ней за одной партой. Можно не сомневаться, любую новость, услышанную от Яны, Лена не замедлит передать другим одноклассницам.
  Нужно лишь дождаться, пока Андрюша выглянет из учительской.
  Яна хотела, чтобы Лена сама заговорила про Андрюшу. Так будет естественней, правдоподобней. Если Яна первая затронет эту тему, эффект будет не тот.
  Все получалось спонтанно. Яна поднялась на второй этаж, заметила, как Андрюша вошел в учительскую. Остановилась, ничего особенного не планируя. Да, вчера и позавчера она свирепела от злости. Каждые полчаса ее лицо неожиданно перекашивало, как от приступа боли, и девушка сжимала кулачки.
  Подумать только, этот урод отказал ей! Отказал! Ей! Яне! Девушке, при виде которой оборачивались даже степенные мужчины, относительно равнодушные к противоположному полу, по крайней мере, "в уличных условиях". При виде которой на дискотеках у подростков текли слюни. На которую с тоской посматривали все старшеклассники школы. Которой добивались по-настоящему крутые парни, "упакованные" и холеные не меньше какой-нибудь модницы. К которой едва ли не каждый день подходили знакомиться прямо на улице. Внешности которой отдавали должное даже учителя, эти самолюбивые и завистливые стервятники. И вот такой девушке он отказал!
  И кто? Жалкий учитель! У которого и денег-то нет для того, чтобы общаться с нормальной девчонкой. Для того чтобы дать ей хоть что-то. Что он о себе возомнил?!
  Она предлагала ему себя, свое тело. Любой мужчина согласился бы. Даже будь девушка менее привлекательна. Что же говорить о такой, как Яна? Кто угодно пополз бы за ней на коленях, лишь бы только получить от нее то, что она предлагала. В этом смысле женщинам вообще не отказывают. Один из взрослых любовников Яны как-то со смехом утверждал, что отказ женщине в сексе - преступление перед природой. Естественно, преступление становилось тем кощунственнее, чем эффектней выглядела женщина. Исходя из этого, игнорировать девушку уровня Яны, вообще было чем-то немыслимым, аномальным.
  Ладно, будь она еще уродиной. Из тех, к которым не привыкаешь даже спустя время. Это еще можно было бы понять.
  Еще вчера Яна жаждала разорвать Андрюшу. Встретить где-нибудь и разорвать голыми руками, она даже не сомневалась, что у нее хватило бы сил. Она не хотела признаваться даже самой себе, насколько сильно задел ее самолюбие учитель своим отказом. Нет, дело вовсе ни в этом! Она лишь испытывала справедливое негодование. Он сам пялился на нее в первый день. Посматривал, стараясь, чтобы никто в классе этого не заметил. Конечно, она ему понравилась. Не могла не понравиться, даже такому мудаку, как он. Можно сказать, он сам ее спровоцировал. Разве нет? Не смотри он на нее такими голодными глазами, она и думать ни о чем бы ни стала. Кому он нужен? Со своими цветными однотонными рубашками и пустыми карманами?
  Он спровоцировал ее своим жалким взглядом мужика, с которым не пойдет ни одна баба, спровоцировал, после чего отказал. И он сделал это нарочно, она же видела, как он хотел пойти к ней домой. Видела. Он просто решил ее унизить! Понимает, что она никогда не будет с ним, завидует ее внешности и, улучив подходящий момент, швырнул в нее комок грязи.
  Почему-то вчера у нее мелькнула мысль, что он, подлец такой, даже расскажет кому-нибудь об их последнем разговоре. Директрисе, например. Эта мысль, кроме злобы, принесла нечто похожее на страх, чувство практически незнакомое Яне Ковалевской. И она невольно приготовилась к отпору. Отрицать - вот, как надо поступать в подобных ситуациях. Отрицать и вызвать в себе бурю справедливого возмущения! От того, что ее так непостижимо оболгали.
  Как ни странно, сегодня она была спокойной. Во всяком случае, если сравнивать со вчерашним. Может, встала с той ноги, с которой и нужно было встать. Так или иначе, сегодня она уже смогла думать о другом, не только об Андрюше и о том, что же ей теперь с ним делать. Конечно, она это просто так не оставит. Сидеть на его уроках и знать, что он про себя смеется над ней? Только ни это! Она еще не знала, как поступит в дальнейшем. Полагалась на интуицию и на случай.
  И случай пришел. Сначала в лице математички, потом одноклассницы Лены.
  Математичка зашла в учительскую следом за Андрюшей. Пожилая, некрасивая, она шла, переваливаясь, будто жирная утка. Когда-то у нее был сложный перелом бедра, и с тех пор она прихрамывала. Она носила юбки, и ее белые, точно личинки червей, лишь наполовину прикрытые ноги усиливали отталкивающий эффект.
  Учительница шла из противоположного крыла второго этажа, и у Яны оказалось достаточно времени, чтобы "вести" ее взглядом. Математичка мало кому нравилась и уж, тем более, Яне. Слишком жесткая, предъявляет непомерно высокие требования, стремится, чтобы ученики на ее уроках сидели тихо, без движений. Яна смотрела на нее без особых эмоций и, когда женщина уже протянула руку к двери учительской, поймала себя на мысли, что очень многое зависит от того, что о том или ином учителе ты услышала изначально. До того, как смогла поближе его узнать.
  Яна уже убеждалась в этом. Постороннее мнение оказывалось мощной составляющей чьего-то образа, и от него сложно было избавиться позже, даже когда собственный опыт общения с данным человеком подсказывал, что люди, скорее всего, ошибаются. Даже ни сложно, практически невозможно. Для этого понадобились бы определенные усилия. Труды, не имевшие смысла, особенно в отношении учителей.
  Получалось, стоило Яне услышать о математичке что-нибудь хорошее, тем более, несколько таких высказываний, до того, как та провела у ее класса пару уроков, и учительница долгое время оставалась бы в ее глазах лучше, чем есть на самом деле. И наоборот.
  Конечно, это правило было верным не только в отношении математички. В отношении любого учителя. В том числе и Андрюши.
  Это было то, что надо. Яна попала в точку. Если про нового учителя рассказать парочку непривлекательных историй, мнение о нем у одноклассников обязательно пошатнется. Иначе и быть не может. Это не совсем то, что он действительно заслуживает, но кое-что. Надо же с чего-то начать. Позже отыщется еще что-нибудь.
  Лена, возникшая на горизонте, явилась частичкой калейдоскопа, начинавшего постепенно складываться в приятную глазу картинку.
  
  
  2
  
  Лена спросила Яну:
  - Ты здесь кого-то ждешь?
  Яна хотела сказать, что да, но передумала. Лена посчитает, что мешает Яне и может уйти. Но Яне нужно обратное. Пусть стоит рядом, пока не появится Андрюша.
  - Нет. Просто стою. Могу я присесть на подоконник возле учительской? Что, такое опасное место?
  Лена смущенно улыбнулась.
  - Нет. Можно и перед учительской.
  Клара Борисовна не позволяла ученикам сидеть на подоконниках. Некоторые учителя при виде этого тоже требовали ребят встать. Окно перед учительской выходило на школьный двор. Двор переходил в клумбу и Малую спортивную площадку, их ограничивали дворы частных домов. Дальше виднелись пятиэтажные дома Центрального района.
  - Я не встану, если даже появится Клара, - сказала Яна. - Она меня из школы выгонит? Главное - чтобы я училась хорошо.
  Лена кивнула. Вслух она ничего не говорила, но, конечно, восхищалась Яной. Мало кто так естественно игнорировал общепринятые правила и при этом оставался в глазах учителей в числе лучших учеников. Другой вопрос: как это получалось? Лена понимала, что ей такого не достигнуть.
  - Идешь на химию? - спросила она.
  Яна поморщилась, на секунду задумавшись, но ответить не успела.
  Из учительской вышел Андрюша.
  - О, Андрей, - пробормотала Лена.
  Нового учителя между собой ученики называли просто по имени. Обидной клички ему не светило - слишком положительный в глазах тех, у кого вел уроки.
  Яна заметила, как Лена смотрит на Андрюшу, и почувствовала злость. Ничего, скоро отношение к нему изменится, уж она-то постарается.
  Андрюша приостановился и, несмотря на сновавшую в разных направлениях ребятню, глянул на двух девушек у окна. Будто почувствовал, что они на него смотрят, непроизвольно вычленил их из толпы. Встретился с Яной глазами, быстро отвел взгляд, ускорил шаг.
  Девушки провожали его взглядом.
  Яна фыркнула.
  - В школе так он цивильный дядечка. Конечно, это же на работе.
  Лена непонимающе посмотрела на одноклассницу. Та как бы, между прочим, объяснила:
  - Вчера видела его в дупель пьяного. Еле на ногах держался.
  - Что? Андрея?
  - Кого же еще? - Яна старалась, чтобы голос был равнодушным, даже скучным. - Он пытался меня зацепить. Наверное, не узнал. Хотя кто его знает, может, узнал бы, так все равно приставал. За руки хватал, едва отвязалась.
  Лена смотрела, не мигая.
  - Ничего себе, - прошептала она. - Яна, с кем ты была?
  Секунду-другую Яна колебалась. Думала сказать, что с Юлей, но не решилась. Вдруг эта проворная Леночка успеет поговорить с Юлей быстрее Яны? Вот получится неудача. И Яна еще не знала, следует ли посвящать Юлю в мотивы своего поступка. Нет, Яна ей доверяла, но не лучше ли будет, если и Юля тоже подумает, что все рассказанное про Андрюшу - правда?
  - Одна была. Со мной шла моя соседка, ты ее не знаешь, она в другой школе учится. Возле "Евростиля" и разошлись - ей было в другую сторону. Там на углу Андрей и появился. Знаешь, там есть такая забегаловка, напротив универмага. Где алкаши в основном и тусуются. Вот он меня заметил и давай знакомиться.
  Яна осторожно глянула на Лену. Та была в легком шоке, будто ей рассказали что-то невероятное про ее же парня, с которым она давно встречалась. Она была удивлена, но не сказать, что не поверила. И все же какие-то сомнения оставались.
  - Ничего себе.
  Яна хмыкнула.
  - Мне уже раньше говорили, что наш Андрей ставит публику на уши. Есть такая девчонка Алла, в Десятой школе учится. Она как-то приходила к нам в школу, увидела Андрея. Потом сказала, что он заявился на дискотеку в Доме Техники и начал цеплять всех малолеток подряд. Его все отшивали, так он лез от одной к другой. Наверное, был в "Черном золоте", вот и спустился из клуба для взрослых мальчиков туда, где малолетки танцуют. Кажется, он фанат по малолеткам.
  - Ничего себе, - в третий раз сказала Лена. - Никогда бы не подумала.
  - Я тоже не поверила. Думала, Алла ошиблась, спутала его...
  Школу наполнил звонок, возвещавший конец большой перемены. Яна скривилась, ругнулась, пожелав мерзкому устройству не дожить до завтрашнего дня. Когда трель иссякла, сказала:
  - Не спеши ты так, успеем, - она двинулась следом за Леной, опасавшейся опоздать на урок. - В общем, думала, что Алла Андрея с кем-то перепутала. Пока вчера сама его не увидела "в деле".
  - Кто бы мог подумать. И ведь вчера даже не суббота была.
  Яна незаметно усмехнулась. Не суббота! Как будто это имеет какое-то значение.
  - Если б и суббота, так что?
  - Ну, в субботу... Я бы еще поняла, если б в субботу. Мало ли бывает? Может, праздник какой был.
  - Какой праздник? Просто Андрей, которого в нашем классе почему-то начинают обожать, на самом деле наглый мужлан, каких свет не видывал. Наглый и помешанный на сексе с малолетками.
  Они уже подходили к кабинету химии, куда неторопливо заходили их одноклассники, и Яна решила, что не помешает последний удар:
  - Не удивлюсь, если он начнет приставать к кому-нибудь из наших одноклассниц.
  
  
  3
  
  Последний урок в 11 "А" в этой четверти подходил к концу. Через пару дней начинаются весенние каникулы. Для старшеклассников они последние перед выпускными экзаменами.
  При этой мысли Андрей испытал облегчение. На полторы недели он с учениками разбежится в разные стороны и при этом, конечно, не будет видеть Ковалевскую. Возможно, перерыв пойдет ей на пользу. Все забудется, и она станет смотреть на него, как на учителя, ни больше, ни меньше.
  Весь урок Ковалевская по-прежнему смотрела на него, словно ничего и не было между ними несколько дней назад. Почему-то Андрею казалось, что она постоянно сдерживает ухмылочку, в которую жаждет расплыться ее смазливая физиономия. Она не выглядела сконфуженной, наоборот вела себя так, словно это он ее домогался и получил отпор. Казалось, она что-то знает, чего не знает он.
  Несколько раз Андрей пытался посмотреть ей в глаза, показать, что полностью игнорирует ее, как девушку, и смотрит, как на ученицу. Но в поединке взглядов победа не могла быть на его стороне. Хотя бы потому, что направление его взгляда видели все, за Ковалевской же не следил никто.
  В двух других выпускных классах Андрей подобного дискомфорта не испытывал. Там не было человека подобного Ковалевской. Со стороны это могло бы показаться смешным: беспокойство из-за какой-то девицы. Подумаешь, подошла и пригласила к себе домой! В действительности все было не так просто. Андрей еще не достаточно изучил Ковалевскую, но уже понимал, что в некотором роде эта девушка уникальна. Сплав сильного для ее возраста и пола интеллекта, энергии и самолюбия. Не просто умна, можно сказать, опытна, как взрослая женщина. Энергия такова, что ей легко подавлять большинство одноклассников, даже мальчишек. И самомнение простирается настолько далеко, что становится ясно: эта дамочка личную обиду так не оставит. Вывернется наизнанку, но не оставит.
  И то, что своим отказом Андрей невольно нанес ей оскорбление, сомнений у него не вызывает. Иначе к чему был тот звонок с ультиматумом? Всего лишь порыв несдержанной девчонки?
  Сейчас, мельком поглядывая на Ковалевскую и вспоминая ее отнюдь не истеричные угрозы, Андрей так не думал. То, как в конце последней фразы она перешла с ним на "ты", выглядело совсем не спонтанно. Она как будто уверена в собственной недосягаемости и чувствует, что Андрей не опустится до того, чтобы сделать ей какую-то откровенную пакость, пойти и пожаловаться директору. Во всяком случае, не сейчас.
  Конечно, все это неприятно. И пожелай сейчас Ковалевская перейти в другую школу, Андрей был бы только за. Однако вариантов нет, и ему надо учить не только ее одноклассников, но и ее саму. Не поступать же так, словно он, видя ее неприязнь, готов участвовать в противостоянии?
  И Андрей вел урок, как обычно. Закончив после опроса учеников с основной темой, глянул на часы. До конца урока оставалось почти десять минут.
  - Ну, что? - он осмотрел класс. - Прошлый раз я начал рассказывать про Малайзию, но прозвенел звонок. Если хотите, сегодня можно закончить эту тему.
  В классе раздались нестройные подтверждения, что ученики согласны. Чем маяться бездельем или позволить учителю вызвать к доске еще кого-нибудь, лучше послушать про экзотические страны.
  - Значит, так, - быстро заговорил Андрей. - Малайзия в последние десятилетия очень бурно развивалась и характерна тем, что в этой стране присутствует необычный сплав развитой цивилизации и прежнего, патриархального уклада жизни. Куала-Лумпур, ее столица, выглядит, как суперсовременный мегаполис. Как и некоторые другие города. Но на окраинах страны, в сельской местности, куда не попадают туристы, люди до сих пор живут, как их деды. На побережье по-прежнему существуют настоящие рыбацкие деревни, живущие исключительно своим промыслом и напоминающие средневековье.
  - Значит, вы не относите Малайзию к райским уголкам?
  Андрей не сразу понял, кто задал вопрос. Как обычно, он был заряжен на быстрый, но внятный рассказ, и неожиданный оклик вызвал у него заминку. Конечно, иногда его перебивали, переспрашивали, уточняли некоторые детали, но сейчас все случилось слишком неожиданно.
  Его взгляд непроизвольно задержался на Ковалевской. Та ухмыльнулась, как бы подтверждая, что вопрос задала именно она. Что ж, подумал Андрей, что бы ты ни делала, ты - моя ученица, и раз тебе что-то интересно, я всегда готов поделиться тем, что знаю.
  - Малайзия - очень интересная страна. Отлична от нашей намного сильнее, чем любая европейская держава, и уже одно это любопытно. Но насчет райского уголка - не знаю. Климат там для европейца тяжелый. Не так, как на каких-нибудь островах, типа Мальдив или Сейшел...
  - Значит, вы бы туда не поехали, раз это не рай? - снова подала голос Ковалевская.
  Андрей почувствовал, что она спрашивает это не потому, что ее интересует, входит ли Малайзия в число райских местечек планеты, но подвоха никакого не заметил. Может, она таким образом сбивает его, не желая, чтобы он успел закончить с Малайзией до звонка?
  - Почему? - он пожал плечами. - Интересно побывать в любой стране. Даже в европейской. Что говорить о той стране, где из особой породы деревьев добывают каучуковое молоко - сырье для резины и...
  - Андрей Анатольевич, так почему вы не поедите в Малайзию, раз там так экзотично?
  Андрей натянуто улыбнулся.
  - В смысле? Что значит, почему не поеду?
  - Ну, вы говорите, интересно побывать. Но вы же в Малайзии не были? Нет?
  После неловкой паузы он, как по приказу, покачал головой.
  - Вот видите, не были. Так почему не поедите?
  Пауза. Очень короткая. Ковалевская, будто спохватившись, быстро добавила:
  - Ах, да. Что я говорю? С зарплатой учителя в наших школах в Малайзию не сильно съездишь.
  Андрей изменился в лице. Очень постарался остаться безучастным к столь бесцеремонной колкости, но у него вряд ли получилось. Он повернулся лицом к окну, к классу - боком, будто желал пройтись вдоль доски и обратно, пытался выиграть время, собраться с мыслями. Только бы не показать, как он уязвлен! Не показать свою злость, синоним слабости! Конечно, лучше бы все это перевести в шутку, но ни в его теперешнем состоянии. Сейчас ему это точно не под силу.
  - Яна, давай, ты позволишь мне закончить сначала тему. Не будем отвлекаться на то, что не имеет к нашему уроку отношения. Времени почти не осталось.
  Все равно неловко получилось. Ковалевская промолчала, но безмолвный перевес как будто остался на ее стороне. Кажется, даже ее одноклассники на него по-другому посмотрели. Или так лишь казалось?
  Андрей что-то говорил про каучуковое молоко, но как-то неуверенно, путался, повторялся. И не успел закончить про Малайзию, когда звонок возвестил окончание урока.
  Когда ученики потянулись к выходу, Андрей не удержался, посмотрел на Ковалевскую. Брюнетка явно на это рассчитывала. Она ухмыльнулась, самоуверенно и откровенно, глядя ему в глаза, и он отвел взгляд.
  Что ж, за ближайшие полторы недели он по ней точно не соскучится.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"