Аннотация: Ох, не стоило Киту Дженкинсу подходить близко ко второму этажу Вороньего Гнезда. Дурные предвчувствия его не обманули.
Глава 6
Кит Дженкинс отправляется
(не от моего лица)
- Ох, ну и негодные же девчонки! - ворчала себе под нос миссис Поттен, скобля колючей щеткой дно большой кастрюли. За окном стояло ясное солнечное утро. - Совсем меня не слушаются! Ложатся, когда вздумается, есть вовремя не хотят. Наказание одно с ними! Что-то скажет их матушка, когда вернется? Ведь она же поручила их мне. Просила держать в ежовых рукавицах!
Несмотря на ворчливый тон кухарки, любой, кто заглянул бы сейчас ей в лицо, понял бы, что добродушная женщина ворчит только для успокоения совести.
- Но... ну не могу я на них сердиться! - сокрушенно продолжала свой монолог тетушка Амелия, с умиленной улыбкой переворачивая на сковороде аппетитно поджаренные ломтики бекона. - Они мне как родные, все им прощаю. Эх, мягкое у меня сердце. Стоит им только назвать меня "тетушкой Амелией", и я уже не могу и слова им против сказать. Как я буду смотреть в глаза их матери, не представляю...
Она хотела что-то еще добавить, но ее прервали - дверь, что вела на задний двор, вдруг распахнулась и в образовавшуюся щель просунулась взъерошенная темноволосая голова. Голова хмыкнула и приветливо подмигнула кухарке.
- Чего тебе? - неласково проговорила та, отворачиваясь к плите. Не слышал ли этот бесенок чего? Не дай Бог растрезвонит, что старуха Поттен сама с собой разговаривает, вот стыд-то будет!
Кит Дженкинс проскользнул в кухню и деловито заговорил:
- Тетушка Амелия, мы сейчас со Старым Джоком уезжаем в город договариваться насчет ветеринара. Что-то Сорванец прихворал: грустный какой-то и не ест ничего. Ты бы приготовила нам чего-нибудь взять с собой. Мы до обеда не вернемся.
- Ладно, ладно, - проговорила кухарка (кажись не слыхал ничего, слава Богу). И вдруг, опомнившись, воскликнула: - Батюшки, а который сейчас час-то?
- Одиннадцать почти.
- Ах, господи, ах, они негодницы! Почти одиннадцать! А они еще не соизволили спуститься к завтраку! Так... - миссис Поттен угрожающе повернулась к Киту - тот аж попятился к спасительному выходу. - Та-ак! Хочешь, чтобы я тебе пирожков с капустой испекла, да еще в придачу кувшин яблочного сока дала? Тогда бегом марш наверх и скажи этим негодницам, что если они сейчас же, вот сию же минуту не сядут за стол, я сперва им головы откручу, а потом все-все расскажу их матушке! И пусть попробуют не послушаться! Так и передай! Ну, чего стал? Бегом!
***
Кит поднимался по парадной лестнице Вороньего Гнезда с некоторой опаской и в то же время с трепетом. С тех пор, как он стал работать здесь на конюшне, он нигде еще кроме кухни не был. Пускай дом теперь выглядел куда приветливей, чем в тот злополучный день, когда пропал Дик. Но никто в К. еще не забыл те зловещие слухи, которые окутывали Воронье Гнездо более пятидесяти лет. У Кита же были особые основания не доверять этому дому.
В поместье стояла странная, давящая тишина. Парню стало не по себе, он украдкой оглянулся, словно проверял, не следит ли кто за ним. Вроде никого, а на секунду показалось... "Глупости, так просто меня не запугать... И взбредет же кому-то в голову в таком доме жить..."
Тем не менее Кит ускорил шаг. А когда ненароком поднял глаза, так и ахнул: на верхних ступенях лестницы переливались всеми цветами радуги блики яркого света. Этот свет исходил от чего-то, что было расположено в коридоре второго этажа. Не в силах оторвать взгляд от этих переливов, Кит заспешил наверх...
***
...Очнулся он на полу возле зеркала, которое уже не сияло нестерпимым светом, не звало и не манило к себе сладким голосом, обещая богатство и славу. Вместо этого внутри него клубился сероватый туман, время от времени пронизываемый красными стрелками молний. Голова ужасно болела, на части раскалывалась. Ноги и руки не слушались. Не сразу Кит смог встать и оглядеться.
Он никогда не бывал здесь прежде, а потому не обратил внимания на те странные изменения, которые так бросились в глаза девочкам. Но вот чего он никак не мог не заметить, так это клубившийся под потолком туман, красновато-черный и рокочущий, словно грозовая туча.
Кит внезапно ощутил на себе ненавидящий, кровожадный взгляд. Он поднял голову и обмер. Из гущи тумана на него глядели сотни маленьких красных глазок с узкими кошачьими зрачками. От облака исходила такая лютая злоба, что Кит несколько минут не мог сдвинуться с места, чувствуя, как у него, первого смельчака во всем К., по спине и шее бегают ледяные мурашки. От замершего сердца в груди вдруг стало холодно, словно оно превратилось в глыбу льда.
Голова начала раскалываться от боли. Киту захотелось бежать хоть на край света, лишь бы спрятаться от этой пронизывающей ненависти. Он медленно побрел по коридору, насколько это позволяли непослушные ватные ноги. В мозгу стучала надежда, что в конце коридора он найдет спасение. Что-то, что сможет укрыть его от этих глаз.
...Ему казалось, что он бредет так уже час. Кит затылком чувствовал давящий взгляд кровожадных глазок. Туча над головой заклубилась быстрее, все чаще стала прорезываться красными всполохами. Ее злоба, казалось, прижимала своей тяжестью к полу. Туман стал постепенно снижаться и сгущаться, словно желая накрыть парня своей сетью и уже никогда не выпустить из смертельных объятий. Дышать становилось труднее. Хотелось закричать, упасть на пол, закрыть голову руками и уже никогда не вставать, только бы не ощущать на себе этого взгляда, этой ненависти.
Вскоре в трех шагах уже ничего не было видно, и только красновато-серый туман едко застилал глаза. Кит упал на колени. Двигаться было трудно, но он все же полз, сам не понимая, куда, не понимая, что сможет спасти его.
Когда последние силы уже покидали его, когда давящая тяжесть и головная боль стали невыносимыми, когда он уже был готов сдаться, впереди вдруг показалось некое смутное очертание. Кит из последних сил рванулся вперед, мысленно моля о спасении. Приблизившись, он увидел перед собой открытую дверь, за которой чернела непроглядная тьма. Киту показалось, что оттуда на него словно потянуло свежестью, а боль отступила. Он даже смог подняться на четвереньки. Собрав остатки последних сил, Кит рванулся в открытую дверь, захлопнув ее за собой.
В ту же секунду голова перестала болеть совсем, сердце забилось ровно, ноги и руки налились прежней силой, сознание прояснилось. Кит словно вырвался из душивших его объятий гигантского спрута. Темнота показалась ему мягкой на ощупь, как пуховое одеяло. Вокруг медленно кружились переливчатые пятна света. Было очень спокойно и уютно.
Парень устало закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями и осознать все то, что только что с ним произошло. Зеркало, голос, туман, глаза... Кит почувствовал, что у него снова начинает болеть голова, когда он пытается вспомнить и дать этому какое-то объяснение.
Когда же он снова раскрыл глаза, переливчатые пятна пропали, а темнота уже не была такой тягучей и мягкой на ощупь. Более того, никакой темноты вообще не было. Прямо на Кита падал сноп красноватого света. Руками он нащупал деревянный пол и стены, потом дверцы и щель между ними... Он сидел в шкафу.
***
В ту же секунду, лишь только спасительная дверь захлопнулась за Китом, жуткий туман рассеялся, а зеркало на втором этаже Вороньего Гнезда, того, с голубыми дверями и электрическими бра на стенах, погасло, перестав излучать свет всех цветов радуги и став черным, словно беззвездная ночь.