Аннотация: Что ж. Я слушаю тебя, Родной. Мне кажется, что вот так уже бесконечно давно. Заведенный ход событий. Ты ищешь приключений - я жду, ты расправляешься с драконами и строишь из их крыльев игольчатые своды своих шалашей - я жду. Ты часто злишься на меня, но еще чаще ты повторяешь, как на самом деле хорошо, что я есть. А как же. Безусловное принятие и безусловная любовь это очень цепкий крючок.
Ты снова появишься на пороге моего Дома, встрепанный и беспокойный. Не снимая мокрого плаща, ввалишься в мою тишину. Шумно устроишься на самом удобном месте, нарочито недовольно вытаскивая из-под себя мешающиеся книги, и широко отхлебнешь горячий кофе из моей кружки.
Что ж. Я слушаю тебя, Родной.
Мне кажется, что вот так уже бесконечно давно. Заведенный ход событий. Ты ищешь приключений - я жду, ты расправляешься с драконами и строишь из их крыльев игольчатые своды своих шалашей - я жду.
Ты часто злишься на меня, но еще чаще ты повторяешь, как на самом деле хорошо, что я есть. А как же. Безусловное принятие и безусловная любовь это очень цепкий крючок.
- И где ты интересно ммм-был? (на самом деле шлялся, конечно, но кошек был воспитанный). И почему тебя не было рядом, чтобы проснуться утром, обнять, спросонья уткнуться носом в кудрявый мех межушья, и заснуть снова? - Я только промурчу что-то едва внятное (и в этом, конечно же, отчетливо будут слышны и раскаяние, и ощущение себя то ли подлецом, то ли неудачником, пропустившим такое важное событие, и даже нотки отчаяния).
- Все-таки удивительное умение - не замечать, где находишься, - задумчиво прервешь ход моих мыслей.
- Да. Столь же удивительное, как и не замечать тех, кто рядом.
- Да. Из одного разряда вещи, но мы то нет. Мы ни-ни.
- Ты! Какая есть! И что дурак, и что нежен, и что можешь оказаться рядом и все станет по-другому, и что умеешь смотреть на мир совсем не так, как я. С удивительной мудростью ты не обращаешь внимания на перепады моего настроения, и они проходят мягко. Об этом можно долго говорить, но я никогда не умел хвалить человека, то есть откровенно проявлять восхищение и радость, - я слушаю.
- Так отчего ты забрел, какой из ветров занес тебя ко мне? - будто очнувшись, оглянешься, и по легкому придыханию я пойму, ты просто вернулся. Это не порыв - это желание близости.
- Да, мимо проходил, - тяжело улыбнешься. - Если я тебе сейчас что-нибудь скажу - ты не удивляйся, у меня светлое и радостное настроение, а миллионы уродов, которые оккупировали этот свет, мешают мне!
- Хорошее настроение закончилось. Теперь будет плохое. Потом опять хорошее. Будем жить в волнах.
- Понимаешь в чем беда, человек завсегда себе геморрой обеспечит. Это у него в крови. Вольный непременно полюбит оседлую девушку. Впрочем, так как мучения обязательны - пусть процесс будет прикольным. Ну, зато не скучно.
Зачем тебе знать, что я понимаю?
- Мне не нужен кто-то, чтобы испортить настроение. Наверное, поэтому я не женат, справляюсь и сам. А впрочем, я тебе рассказал про свое отвратительное настроение, и сразу стало как-то светлее вокруг, - я не скажу тебе, что за окном просто засветили первые фонари.
А ведь Мир тебе благоволит. У вас с ним немного странные отношения.
Когда ты жаловался на состояние смутного комфорта и все просил дороги, но никак не мог собрать рюкзак, тебя просто выгнали из места, где ты жил. Собственно, и рюкзак собирать отпала надобность. А после слов о том, что окружающее стало для тебя исключительно источником новых фотоснимков, новых цветов и кадров, у тебя унесли фотоаппарат.
Так или иначе, он всегда готов тебе угодить, но, как и любой по-настоящему большой зверь, он не в состоянии правильно соизмерить приложенную силу с тем, что было запрошено.
И ты почти засыпаешь, разве нет? - твоя голова периодически медленно сползает к плечу, и раскосый взгляд покрыт пеленой нездешних уже образов.
- Да, но оторваться от тебя...
Ну, что ж. Мне остается только сделать вид, что ты уснул, убаюканный моим мерным, чуть картавым урчанием. И ты, приняв новую игру, глубоко вздохнешь, обернешься трижды вкруг, устраиваясь как можно удобнее, и прикроешь глаза
Я проснусь, стараясь поскорее начать видеть в ранний солнечный рассвет. На столе пустая хозяйская кружка.