Войдя в притвор, я огляделся. В церкви никого не было. Ланцетообразные окна с цветными стеклами скудно пропускали свет дня, в лучах которого голубоватый дым из кадильницы у одного из трех алтарей, клубясь, поднимался и таял под куполом в пространстве нефа, где царил вечный полумрак.

  

   Я прошел между лавок и свернул к исповедальне. Вошел в кабинку, сел на стул и дернул за витой шнурок. В глубине храма звякнул колокольчик. Минуты через две в соседнем отделении кабинки обнаружилось присутствие исповедника. Отдуваясь, он занял место. Слева от меня находилось окошко, затянутое белой сеткой, чтобы не видно было исповедника и исповедующегося.

  

   Приглядевшись, я все же различил волосатое ухо и часть воротничка священника.

   - Добрый день. Святой отец, - сказал я. - примите мою исповедь.

   - Господь с нами, - ответил священник, - Как давно вы исповедовались?

   - Честно сказать, первый раз... Вот как-то задумался, а правильно ли я живу? Что-то последнее время тяжело стало на душе. Решил исповедаться.

   - Благое дело никогда не поздно свершить. Итак, можете начинать, сын мой, я вас внимательно слушаю.

  

   Вдохнув церковного воздуха с горчинкой ладана, я начал исповедь:

   Меня зовут Девид Мюррей, родился в штате Монтана и потому ребята кличут меня Монтана. В возрасте 5 лет я украл у отца табак, сделал самокрутку и выкурил ее. В возрасте от 6 до 13 я лазил с приятелями в чужие сады. Когда мне было 15 лет я изнасиловал свою одиннадцатилетнюю сестру. Мне помогал и участвовал в этом мой приятель Хэнк Питерс. В последствии моя сестра стала проституткой. И в этом я вижу часть своей вины.

  

   В 16 лет я украл деньги у Хэнка, когда был у него дома. Невелики деньги, всего два доллара и те я подбросил обратно, когда друг сказал, что кто-то взял деньги. Конечно, я на тебя не думаю, сказал друг, это наверное сделал Уорден Мурс(наш общий приятель).На следующий день я подбросил эти несчастные деньги возле порога их дома. Их потом нашла бабушка Хэнка. И сказала - "ну, все ясно". Я так понял, что она догадалась, что деньги подбросил я, а значит и украл их.

  

   Когда мне исполнилось 19 лет, мы с Хэнком и Уорденом ограбили мужика на парковке неподалеку от входа в супермаркет "Kрогер".

   После этого удачного дела - деньги были не большие, но на ресторан хватило - мы решили организовать банду.

  

   К нам примазалась одноклассница Рутти Крокетт, девка - оторви да брось. Любила секс втроем, да и вчетвером тоже. Ей нравились брильянты и она навела нас на мысль ограбить ювелирную лавку мистера Бакленда в соседнем городке. Во время налета, мистер Бакленд узнал Хэнка, хотя мы все были в масках. А все потому, что Хэнк не сменил кроссовки, в которых приходил на рекогносцировку в лавку. Мистер Баклер почему-то запомнил его ярко-желтые кроссовки.

  

   Хэнк сказал, что Баклера нельзя оставлять в живых, потому что Хэнк не хотел садиться в тюрьму, где его обязательно бы изнасиловали. Потому что у него была родинка на щеке. А всех с родинками на лице насилуют в тюрьме, как женщин.

  

   После убийства мистера Баклера мы уже не оставляли свидетелей. Наша банда "Ночные койоты" стала знаменитой. Нас ловили полицейские семи штатов, то есть везде, где мы совершали дерзкие налеты на ювелирные лавки. Рутти купалась в драгоценностях и любила заниматься с нами сексом среди золотых безделушек. Она же наладила сбыт драгоценностей по сходной цене через одного типа по прозвищу Мексиканец.

  

   Постепенно она стала главарем нашей банды. Однажды Уорден свалял дурака по жадности - продал золотую брошку в обход Мексиканца. Тот тип, которому Уорден продал рыжьё, оказался фэбээровцем. Уордена арестовали, когда он шел по улице к нашему условному месту сбора - молочный бар "Молочная фея". Там, не привлекая внимания к себе, мы планировали наши ограбления. Копам и в голову не приходило, что матерые бандиты собираются в детском безалкогольном баре. Так что мы могли свободно обсуждать детали операции.

  

   Уорден проходил мимо витрины, и мы его уже видели, когда его взяли под руки агенты ФБР. Дураки копы подождали бы немного и узнали, с кем он встречается, но они поспешили, думали расколоть и так. Уордена запихнули в машину и повезли в кутузку на Хайгед-стрит. Мы сели на мотоциклы, которые стояли возле бара, это были наши байки. Мы вели копов почти до их конторы. Там есть одно место с понижением, дорога спускается в небольшой типа оврага, где мы и стопорнули их машину и в упор расстреляли всех, кто находился в каре - водилу, двоих фэбээровцев и Уордена. Я лично застрелил бедолагу в голову. Мы не могли оставить провалившегося дружка в живых. Копы уже знали его в лицо.

  

   После этого почти провала мы перебрались в Калифорнию. Там мы набрали новых людей, укомплектовали группу из 7 человек и стали практиковать налеты на банки. Рутти по-прежнему командовала парнями и занималась сексом со всеми членами банды. В деньгах и факе её ненасытности не было равных.

  

   Я рассказал священнику еще о десяти эпизодах, в том числе и о налете на инкассаторский броневик. Тогда мы потеряли трех человек. Мы не предполагали, что в броневике кто-то останется в живых, когда мы его подбили из гранатометов. В этот момент священник как-то странно засопел. Впрочем, я не удивился.

   Я закончил исповедь и попросил отпустить мне грехи.

  

   - Раскаиваетесь ли вы в содеянном зле? - спросил священник.

   - Раскаиваюсь, святой отец.

   - Искренне ли твое раскаяние?

   - Да, - ответил, я, накручивая глушитель на ствол.

   - Властию, данною мне Святой Церковью, очищаю тебя от всех грехов твоих, во имя Отца и Сына и Святого Духа!

   - Аминь, - сказал я и выстрелил в волосатое ухо священника.

  

   На улице я почти ослеп от яркого солнца. Рутти Крокетт в зеркальных очках сидела в машине, курила, дожидаясь меня.

   - Ну что, полегчало? - спросила Рутти, когда я сел рядом с ней в жаркое нутро салона.

   - Да, - сказал я, - Очистился. Только одно пятнышко осталось...

   - Не переживай, - Рутти надавила на газ, выруливая на фривей, - Этот гаденыш нарушал тайну исповеди, стучал в полицию.

   Я смотрел в открытое окно, дышал упругим воздухом, на душе было легко-легко...