Комарницкий Павел Сергеевич : другие произведения.

Всего один шаг. Глава 2. Если тебя ждут

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вторая глава - более крутая :))) Это уже не стажёрская практика, это уже настоящая служба. Но даже самая тяжкая работа не главное в жизни. А что главное? Читайте...

  Глава 2
  Если тебя ждут.
  
  
  
  - А вот я тебя! А вот сейчас поймаю!
  Ответом мне служит радостное верещание. Я грозно растопыриваю руки и крылья, всем своим видом предвещая Нечаянной радости ужасную участь в случае поимки, но зверюшка давно усвоила - это всё одна видимость. Из хозяина можно вить верёвки, сидеть на голове и требовать лакомств. Но, разумеется, игра есть игра, и Нечаянная радость честно соблюдает условия: покуда я ловлю, она ловко уворачивается от моих рук.
  - Ага, разыгрались - в комнату входит Ирочка, держа в руке авоську. - А кто обещал слетать в близлежащий лесок и набрать вкусненького?
  Ирочка протягивает мне авоську, а меня разбирает смех. Ну вот... Ты можешь жениться на чистокровном ангеле, ты можешь сменить свой облик и самый биологический вид, ты можешь забраться за сотни световых лет от Земли, но это не избавит тебя от необходимости походов в гастроном и булочную...
  Ирочка смешливо фыркает, блестя глазами - уловила мою мысль.
  - Возьми (певучее непереводимое слово) и ещё (другое название), и розовых грибов не забудь. Остальное по вкусу. Да, и не забудь древесную дыню!
  - Будет сделано!
  Но вместо того, чтобы немедленно стартовать в указанном направлении, я шагаю к жене и крепко обнимаю её. Ирочка с готовностью подставляет губы, и даже крылья слегка отводит назад - это чтобы удобней было её обнимать. Вот только округлый живот мешает прижаться как следует... Всё верно, летать в булочную моя обязанность - беременным таскать тяжёлые авоськи вредно.
  - Ничего, Рома, потерпи. - Ирочка, как всегда, уловила мою мысль. - Теперь уже скоро.
  - Когда?
  - Полмесяца осталось, даже чуть меньше.
  - Да-а... В Раю месяц долгий.
  - Что делать. - смеётся жена.
  Я прикладываю ухо к гладкой округлости живота, прислушиваюсь. Ни звука.
  - Слушай, а чего она всё время спит?
  Ирочка опять смеётся.
  - Так ведь кто у неё отец? Великий Спящий.
  - Хм... - аргумент на первый взгляд выглядит убедительно. - Хотя бы пошевелилась, что ли...
  - Ей сплясать для папы танец живота? Давай уже, двигай, муж мой. И побыстрее, а то стемнеет. Ты не забыл, что мы с тобой хотели сегодня полюбоваться закатом солнца?
  Да, всё верно. Зима прошла, и вновь весна пришла в Рай, и Великая звезда всё дольше балует нас своим присутствием. Правда, всходит она теперь при свете дневного светила, что лишает её должного великолепия - просто яркая звезда, видимая днём. Но во всяком неудобстве таится своя изюминка - после заката солнца белая звезда набирает силу на глазах, стремительно вытесняя с небосклона дневные краски... Впрочем, глубоко в душе я всё-таки полагаю, что это уже эстетство, к которому в большинстве своём склонны сородичи моей супруги.
  - Лети же, Великий Спящий! - Ирочка высвобождается из моих рук мягким скользящим движением.
  Нечаянная радость верещит, одобряя отправку экспедиции. Зверюшка уже давно установила неразрывную связь между авоськами и вкусным обедом.
  ...
  Кроны деревьев смыкаются на головокружительной высоте, многоярусные заросли перевиты лианами. Здесь, на самом нижнем ярусе, который некоторые земляне назвали бы "андеграунд", редко кто бывает - всевозможные плоды-орехи растут на ветвях, равно как и цветы всех форм и расцветок. Что касается насекомых, которых тут, на земле, великое множество, то современные ангелы давно забыли, с какой стороны их едят. Это их древнейшие предки баловались.
  Ирочка тоже обычно не спускается на землю, находясь в лесу - сыро тут, сумрачно. Тут вообще было бы темно, если бы не многочисленные светящиеся насекомые плюс грибы и цветы. Рядом со мной из могучего ствола дерева торчит друза таких грибов, полупрозрачных и светящихся. Взять, что ли? Вообще-то у этих грибов чересчур острый вкус, Ирочка их не любит, да и я не очень жалую. Их ещё варить надо... Ладно, возьму, съедим в охотку.
  Я отрываю друзу и кладу поверх уже почти полной сетки провизии. По стволу ползёт интересное насекомое, напоминающее чем-то земного скорпиона. Только вместо жала загнутый хвост увенчан светящимся утолщением. Да, здесь не встретишь никаких жалящих-кусающих ядовитых тварей, тем более смертельно опасных. Неподалёку от меня свисает лиана, сплошь увитая белыми цветами, напоминающими земные каллы, только светящимися. Я уже уловил, что отдельные участки здешних плодовых джунглей значительно отличаются друг от друга, в соответствии со вкусами и предпочтениями местного садовода-смотрителя. Если смотреть в корень, то здешние джунгли давно уже не джунгли, они отличаются от диких первобытных райских кущ так же, как ботанический сад от амазонской сельвы, куда ещё не ступала нога человека. По сути, это тоже искусственная окружающая среда, только сохранившая облик джунглей, привычный ангелам.
  А вот и ещё одно насекомое ползёт - ни дать ни взять земной термит, только брюшко светится ярко-зелёным, отчего насекомое напоминает движущийся светодиод. Кеа, Ирочкина племянница, рассказывала - такие вот термиты служат санитарами леса, как и ночные садовники. Только последние специализируются всё больше по перезрелым фруктам-орехам, термиты же употребляют палую листву и прочее малосъедобное сырьё.
  Мимо пролетает бабочка размером почти в ладонь, и тоже светящаяся, да ещё как! Брюшко сияет алым мерцающим светом, крылья переливаются... Кажется, весь вид насекомого взывает к потенциальным врагам: "Съешь меня, съешь, попробуй! Что, слабО?"
  Я усмехаюсь. Действительно, слабО. Мелкие насекомоядные летуны давно и прочно занесли в свою генную память - есть этих бабочек в принципе можно, но только один раз. Земная бледная поганка по сравнению с ними просто детское питание. Оттого и мёд этих бабочек никого, кроме них самих, не интересует. Кстати, вон их тут сколько, должно быть, где-то рядом гнездо... Точно, вот оно.
  Да, гнездо бабочек-медовок - это зрелище, которое стоит увидеть хотя бы раз в жизни. Плотная коническая крыша, похожая на вьетнамскую соломенную шляпу, увеличенную до двух метров (ангелы скажут - пять к"аии, то есть локтей). Под крышей свисает паутинная кисея, отчего всё сооружение напоминает огромный полупрозрачный жёлудь. Внутри гнезда копошится масса бабочек, мерцающих и переливающихся - феерическая картина!
  Я перелетаю поближе, сажусь на ветку рядом с висящим гнездом. Теперь видно, что внизу в "кисее" имеется проход-леток, через который снуют туда-сюда бабочки. Внутри же плотными рядами висит что-то вроде гирлянд электрических изоляторов - аналог пчелиных медовых сотов. Да, на этих блюдцах из затвердевшей слюны, похожих на пластиковые одноразовые тарелочки земного общепита, находится мёд и растут личинки... Словом, улей и улей. К счастью, бабочки эти не имеют жала, их даже можно брать в руки. Только руки потом следует тщательно вымыть. Впрочем, теперешние бабочки-медовки уже далеко не столь ядовиты, как их дикие предки, и это тоже неспроста. Не хватает ещё, чтобы кто-нибудь из детишек, только-только научившихся летать и активно осваивающих окрестности, отравился насмерть!
  Да, и бабочки тут, в джунглях, выполняют свою работу, опыляя многочисленные цветы. Все при деле, и нет ничего лишнего, как в природе. Тонко, виртуозно отлаженный биоценоз огромной живой планеты. Планеты, оптимизированной для проживания.
  Я усмехаюсь. Вот в этом месте со мной многие из людей могли бы поспорить, пожалуй. Род человечий научился выжимать из своей матушки-Земли куда больше. Количественно люди уже вполне соперничают с ангелами. Сколько ангелов проживает в Раю? Где-то около десяти миллиардов, ну пусть с гаком. Это на такой-то громадной планетище, на четырёхстах пятидесяти миллионах квадратных километров суши, как нельзя более благоприятных для жизни! А людей на Земле уже шесть миллиардов, и число хомо сапиенсов уверенно растёт. Это при том, что люди как существа гораздо крупнее ангелов, и весу в них втрое-вчетверо больше. Так что общая биомасса человечества уже сейчас выше...
  Я усмехаюсь снова. Да, если брать за критерий развития цивилизации биомассу, то люди уже обогнали ангелов в развитии. Но всё ещё сильно отстают от Истинно Разумных. Вот где биомасса так биомасса! Вот где подлинная, стопроцентная эффективность. Все ненужные звенья убраны, и вся биосфера загнана в баки пищевых синтезаторов. Никаких тебе разнообразных пищевых-трофических цепочек, прямая связь - неразумная биомасса, состоящая из микроводорослей, растёт, разумная её поглощает. КПД близок к 100%, и вся площадь планеты освоена - на суше сплошное море теплиц с установленными внутри прозрачными баками, в море те же баки под водой... И численность населения несравнима - триста с лишним миллиардов существ, мнящих себя разумными.
  Я в который раз усмехаюсь - мнить себя каждый волен хоть Наполеоном, это его личные заморочки. Да, каждый из маленьких зелёных человечков имеет разум, но в целом их общество представляет собой громадный термитник, и столь же разумно. Те же термиты, стаскивающие в гнездо листовой опад, чтобы пожрать... И размножаются сходным путём. В чём же выражается их разумность?
  А вот в чём - в жажде власти. Стремление загнобить ближнего своего - вот и всё, что осталось могучему разуму, который маленькие зелёные человечки полагают истинным. Последний и единственный двигатель прогресса, так сказать. А больше, по сути, их ничего и не интересует. Ходячие трупы не страдают любопытством и прочими многочисленными пороками, свойственными живым...
  "Рома, извини, что прерываю ход твоих гениальных мыслей. Закат мы уже пропустили, ладно. Но я кушать хочу, и Нечаянная радость тоже"
  Я спохватываюсь, отрываясь от созерцания переливающегося гнезда бабочек-медовок, хватаю авоську и с шумом взлетаю, проскальзывая меж ветвей. Екарный бабай, сколько времени прошло! Небо на западе стремительно бледнеет, и Великая звезда вступает в свои права хозяйки ночи.
  Я изо всех сил молочу крыльями, набирая высоту. Синий лес подо мной остывает, я вижу это тепловым зрением. И закат не посмотрели...
  "Да ладно, Рома. Зато я получила удовольствие от твоих рассуждений"
  "Нечего было подслушивать"
  "Ну вот ещё! Это тебе всё равно, что за мысли роятся в голове у жены. А мне бывает интересно"
  "Мне не всё равно. Просто я не в состоянии уследить за ходом мыслей гения. Когда я просматриваю то, что роится в твоей голове, я сразу засыпаю от переутомления"
  Шелестящий бесплотный смех.
  "Ладно, мой хороший. Ты далеко ещё?"
  "Да не так чтобы... Но четверть часа подождать придётся"
  Кстати, о здешних мерах длины - всё никак не могу привыкнуть к их масштабности. Основная единица, сохранившаяся с древних времён и используемая поныне - расстояние, пролетаемое взрослым ангелом за час, чуть больше сотни километров. Аналог французского лье, так сказать, только пешие французы за час одолевали версты четыре. И мера площади тут соответственная. Вот в советское время было модно измерять территорию какого-нибудь Красноярского края в Бельгиях и Нидерландах. Тут то же самое получается...
  Внезапная догадка пронзает меня, и я даже сбиваюсь с ритма, беспорядочно хлопая крыльями.
  "Ира, Ир..."
  "М-м?"
  "Я древесную дыню взять забыл..."
  Шелестящий бесплотный вздох.
  "Ну что с тобой поделаешь, мой любимый Великий спящий... на лету"
  Я зол на себя. Вот уж воистину - "какой помощник для папы Карло!"
  ...
  
  - Так, Рома. Ты отдохнул за выходные?
  - Да, Биан.
  - В смысле, хорошо отдохнул?
  Если бы я был человеком, я воспринял бы вопрос однозначно - начальник из вежливости интересуется, как я провёл выходные. Но я всё-таки телепат, и никаких иллюзий не испытываю - Биана интересует, хорошо ли я ОТДОХНУЛ. Потому что он намерен меня нагрузить, как индийского слона.
  - Твоя проницательность радует - в глазах Скользящего над волнами прыгают весёлые огоньки. - Вот тебе задание. Смотри на экран!
  Виртуальный дисплей вспыхивает перед нами, я всматриваюсь, и моё лицо приобретает выражение, типичное для умственно ослабленных. Да уж...
  Потому как с экрана на меня глядит знакомое лицо Повелителя Вселенной.
  Большие тёмные глаза без белков смотрят на меня в упор, через сотни световых лет.
  "Так ты полагаешь, у меня есть ещё время застрелиться?" - скрежещущий смех, от которого сводит скулы, как напильником по стеклу. - "Ты самоуверен и глуп, биоморф. Ты тешишь себя взятым слоном и продвинутыми пешками, не подозревая, что партия будет за мной. Повелитель Вселенной вечен и неуничтожим, биоморф. Даже если это кому-то удастся, на место убитого тут же встанет другой. Вы все наивны, пернатые твари. Да, вы превосходите нас в технике, как это ни обидно. Да, вы сильнее. Но вся ваша сила и ваша техника не поможет вам. Просто потому, что мы умеем убивать по-настоящему. А вы нет.
  Я подожду. Я умею ждать, биоморф. И мы поговорим"...
  - Это запись твоего видения, Рома. А теперь нам надо разгадать смысл сего видения. И сделаешь это ты.
  Выражение моего лица ещё упрощается, и сквозь ангельскую внешность проступает даун среднего уровня развития.
  - Я прошу прощения, Скользящий над волнами. КАК?
  - Ты спрашиваешь у меня? - прищуривается Биан. - Это ТВОЁ видение, Рома. Я понимаю, ты не привык расшифровывать пророчества. Так вот - всякое истинное пророчество состоит из бреда и истины, оттого оно и истинное. И сейчас твоя задача состоит в том, чтобы эту истину извлечь. А ещё конкретнее - какая угроза стоит за словами твоего...гм... реципиента? Что они собираются предпринять?
  - Я понял, Биан. Я попробую.
  - А хорошо бы сделать, Рома, а не попробовать. Впрочем, время пока есть. Полагаю, четырёх смен тебе хватит?
  - Я не знаю. Я постараюсь.
  - Где ты будешь спать, здесь? Или отправить тебя домой? Здесь тебе может быть не совсем удобно.
  Нет, что ни говорите, а по части гуманности людям до ангелов ой как далеко... Вот попробуйте-ка на Земле найти начальника, который заботливо укладывал бы спать подчинённого в рабочее время, да ещё беспокоился, удобно ли ему почивать на рабочем месте. Всю жизнь будете искать, и не найдёте!
  Биан смеётся, уловив мою мысль.
  - Всё, Рома, работай!
  ...
  Танцуют, танцуют свой таинственный танец размытые цветные пятна, мои старые добрые знакомые... Давайте, ребята, давайте... Мне нужно, поймите...
  Взрыв в голове! Я расширяюсь, подобно ударной волне, стремительно и неостановимо. Сплошное море синих джунглей с торчащими из зелени башнями, и я, невидимый и неощутимый, словно в центре невообразимо гигантской чаши... Дальше!
  Новый взрыв! Круглится подо мной бок планеты, белоснежными спиралями завились циклоны... Тёплый и щедрый мир ангелов, мой новый дом... Дальше!
  Взрыв! Я вишу в пустоте, и светило ласково греет мне ухо... Дальше!
  Взрыв! И становится ясна разница между пустотой и Пустотой. Межзвёздная Пустота, которую луч света пересекает многие годы, это вам не околосолнечное пространство, уютное и битком набитое планетами...
  Да, похоже, "выход Силой" я худо-бедно освоил. Не так это, оказывается, и сложно - "дави на газ!" Теперь бы научиться управлять своими видениями-перемещениями...
  Я лечу меж звёзд, как положено бесплотному духу, невидимый и неощутимый. Меня здесь НЕТ, и потому законы обычной физики не властны надо мной. Это для реальных-вещественных тел световой барьер непреодолим. Мне же он не доставляет ни малейших неудобств, я его просто не замечаю. 100С, 1000С, 10000С... Вот уже световой год за считанные секунды... Да где же она, эта звезда, и при ней нужная мне планета? Ага, вот...
  Наплывает, круглится бок чужого мира. Планета растёт, заполняя собой пространство. Или это я сжимаюсь? Откуда-то из недр памяти всплывает слово "коллапс". Нет-нет, ребята, коллапс мне ни к чему, равно как и коматозное состояние... Мне надо работать...
  Оранжевое солнце на густо-синем, с фиолетовым оттенком небе. А подо мной расстилается бескрайняя саванна, окрашенная во все оттенки багрового, оранжевого, лилового... Нет, воля ваша, это не логово Истинно Разумных, они-то давно уже свели свои леса подчистую. Это какой-то другой мир... Ага, вот!
  На берегу океана раскинулся город. Какой огромный город, больше Нью-Йорка и Токио, вместе взятых... Нет, ничего общего, пожалуй. Нет вздыбленного частокола небоскрёбов, нет бетонных ущелий, в которых ползут миллионы механизмов и живых букашек... Какая странная, причудливая архитектура. С чем это можно сравнить? Если сложить Тадж-Махал, китайскую пагоду, Парфенон и Сиднейскую оперу вместе и хорошенько перемешать, получится, наверное, слабое подобие... И всё это утопает в растительности, назвать которую "зелёными насаждениями" не рискнул бы даже полный дальтоник.
  А в воздухе над этим городом носятся мириады мыльных пузырей, прозрачных и переливающихся на солнце. И внутри каждого пузыря виднеется что-то тёмное, точно зародыш в икринке. А ну-ка!
  Я делаю ещё усилие, и город скачком приближается вплотную. Ха, вот так "икринки"! Внутри каждого пузыря (я уже заметил, что они меняют форму, точно и впрямь мыльные пузыри) сидит сэнсэй. Вот совсем рядом пролетает один такой пузырь, и я успеваю рассмотреть пассажира. Точнее, пассажирку, я отчего-то уверен в этом. Отчего бы? Потом, потом...
  Пузырь уже совершает посадку, лопается и исчезает бесследно, и вместе с этим приходит понимание - это транспортный кокон сэнсэев, которые почему-то не желают делать их невидимыми. Возможно, они любят смотреть на мыльные пузыри...
  Пассажирка между тем уже шагает по мозаике уличного покрытия. Если бы я и сомневался в том, что это дама, то теперь мои сомнения рассеялись бы, подобно тому, как исчезли бы сомнения в сути Иварса, выходящего из машины. Я вижу её со спины, но походка не оставляет вариантов - так может идти только девушка, уверенная в своей красоте и неотразимости для лиц противоположного пола. Изумительная походка существа, чьими предками были хищники из рода местных кошачьих...
  Изображение между тем снова меняется. Я вижу зал с вертикальными не то стеклянными трубами, не то прозрачными колоннами разной толщины вдоль стен. Трубы-колонны светятся оранжевым светом, и на оранжевом ворсистом покрытии пола сидит сэнсэй, перед которым висит в воздухе самый что ни на есть обычный виртуальный дисплей - в точности как у ангелов...
  Сэнсэй отрывается от экрана, и прямо в душу мне смотрят огромные кошачьи глаза с вертикальными дышащими овалами зрачков. Ба, да это Цанг!
  "Придуриваешься, братец по разуму? Конец экскурсии!"
  Взрыв в голове!
  - ...Рома, а Рома, ты жив?
  Я открываю глаза, в которых ещё плавают последние размытые цветные пятна - всё больше зелёные почему-то... Передо мной маячит лицо Уина.
  - Ну! Иол, он очухался.
  - Так я же говорил, это теперь будет быстро. Растёт и крепнет коллега!
  Я сажусь, мотаю головой, и волосы закрывают мне лицо. Откидываю их рукой, и мимолётная мысль при этом: "надо подстричься"... Оглядываюсь. Биан, похоже, работает, Уот и Аина отсутствуют...
  - Долго я спал?
  - Да не так чтобы очень... Активная фаза сна минут пять-шесть, плюс засыпание, да плюс отлёжка... Тебе что-то помешало, похоже?
  - Да, есть такое...
  Уин протягивает мне знакомый обруч.
  - Впрочем, твои видения сейчас перестанут быть тайной...
  Да, всё верно. Мои видения должны становиться достоянием общественности, и подвергаться всестороннему анализу. Потому как я не просто спящий на работе, а Великий спящий, да ещё почти Всевидящий... Величайший спящий, если можно так выразиться...
  Коллеги фыркают, уловив мою мысль.
  - Давай, давай, сон же расплывается!
  ...
  - Рома, я хочу купаться!
  - М-м... - я солидно выдерживаю паузу. - Вода сейчас не слишком тёплая...
  - Рома, я же не сказала "хочу чаю" - Ирочка смеётся. - Для купания более чем.
  - Ну хорошо. - я сдаюсь. - Полетели!
  Мы с женой срываемся с края комнаты, ровно и мощно машем крыльями. Ежедневные прогулки очень полезны для беременных - сердце ангелов работает в полную силу только в полёте, это человек может обойтись гантелями и прочими заменителями нормальной физической нагрузки. И маховые мышцы тоже должны получать ежедневную нагрузку, чтобы не атрофироваться.
  Ирочка ведёт себя солидно - летит ровно, неспешно, и даже поворачивает "блинчиком", без всяких виражей. А вот и озерцо, где мы ежедневно купаемся. Только сейчас раннее утро, и вода за ночь остыла...
  "Прекрати, Рома, ну что ты в самом деле... Это же не прорубь!"
  Мы с шумом садимся на берегу, искрящемся неправдоподобно чистым песком. Да, каждую ночь роботы службы очистки тщательно прибираются тут, буквально просеивая песок на берегу. А специальные подводные роботы-чистильщики очищают дно, попутно фильтруя воду, и в итоге озерцо становится чище земного Байкала.
  - Ух, хорошо! - моя жена хлопает крыльями по воде, поднимая тучу брызг, с плеском погружается в воду. - А ну, к бою!
  Я с готовностью принимаю вызов. Мы молотим по воде до боли в маховых пальцах, заливая друг друга целыми водопадами брызг. Действительно "ух, хорошо!".
  - А ну-ка, поплыли?
  Мы плывём рядом, не расправляя крыльев. Эту манеру плавать кролем Ирочка переняла от меня. Вообще ангелы не любители водного спорта. Держаться на воде они умеют инстинктивно, и учить их плавать не нужно. Но не более.
  "А уж нырять нас и вовсе не заставишь. Первые водолазы появились только тогда, когда появились первые батисферы. Ни аквалангов, ни всяких там скафандров у нас не было никогда. Никому просто не приходило в голову, что можно напялить на себя железный шкаф с рукавами и погрузиться на дно... бр-р!"
  Мы выбираемся на берег, и я вижу-ощущаю - моя супруга умиротворена и довольна. Аккуратно устраивается на песке бочком, пошевеливая слегка распущенными крыльями, я плюхаюсь рядом.
  - Рома, расскажи мне про рыбалку чего-нибудь.
  Я смеюсь. Нет, в самом деле смешно - бесчисленные рыбацкие байки, слушать которые у землян почитается дурным вкусом, неожиданно нашли благодарного слушателя в лице моей супруги. Не берусь судить, что тому причиной, во всяком случае, не мой исключительный литературный талант. А может, всё дело в том, что ангелы вообще не ловят рыбу? И я открыватель нового направления в здешней мировой литературе...
  - Умник ты мой. - смеётся Ирочка, уловив ход моих мыслей. - Ты прав, Рома. Я тебе говорю - давай, пиши книгу. Такой крутой фэнтази у нас никогда не было!
  ...
  - Ага, родственнички, не ждали!
  Ирочкин братец врывается в дом ураганом, и Нечаянная радость, сладко прикорнувшая на своём любимом насесте - икебане, судорожно машет крыльями, пытаясь восстановить равновесие.
  - Здравствуй, Взлетающий на рассвете.
  Федя-Фью, уже занесший крыло для дружеского шлепка, немедленно складывает крылья и становится на одно колено.
  - Я рад приветствовать тебя, живая легенда!
  - Федя, ты чего? - я ошарашено хлопаю глазами.
  - Ну как же... - Федя встаёт. - Каков вопрос, таков и ответ.
  - А, понял! - смеюсь я. - Здорово, Федюня!!! - гаркаю я что есть мочи.
  - Здорово, Рома!!! - но я уже учён, и перехватываю его крыло своим. - Гляди-ка, сестрица, а ты говоришь, биоморфы ничему не учатся.
  - Трепло! Когда я это говорила! - Ирочка возмущённо фыркает.
  - Да ладно, пролетели. - братец нимало не смущён неудавшейся провокацией. - Где чай и всё к нему?
  - А где Лоа? - встреваю я.
  - Работает. - Фью пОходя снимает с настенной икебаны Нечаянную радость, гладит. Зверюшка возмущённо сопит, но вид накрываемого Ирочкой столика заинтересовал её, и летучая соня решает не оказывать активного сопротивления, а подождать естественного развития событий.
  - Ладно, братик, не заговаривай мне зубы. - смеётся Ирочка. - Я же вижу все твои помыслы. Садись, пей чай и рассказывай.
  - А твои зубы тут ни при чём, сестрица - Фью тоже становится серьёзным. - Сегодня речь пойдёт о других зубах. Ты в курсе, что Рому чуть не попятили со службы? В курсе, понятно. Ну и какие в вашем семействе сделаны выводы?
  Федя берёт со стола маслянистый фиолетовый плод, разрезает его надвое, коротким движением ножа выщёлкивает косточку на тарелку. Нечаянная радость поводит носом, наблюдая за тем, как нож режет плод на кусочки.
  - Она сытая, Фью. Только что ела. - это я.
  - Летучие сони сытыми не бывают. - парирует Федя, ставя под нос Нечаянной радости блюдце. - Но я повторяю вопрос насчёт выводов...
  - Какие ещё могут быть выводы? - я пожимаю плечами. - Работать надо, вот и всё.
  - Похвально, весьма похвально. - Федя отхлёбывает чай из пиалы. - И как успехи?
  - Пока не очень. - честно признаюсь я.
  - А можно подробнее?
  - Можно. - усмехаюсь я. - Мне не удаётся ВИДЕТЬ то, что мне нужно. Неуправляемость видений, если это тебе о чём-то говорит...
  Нечаянная радость сопит, выдерживая характер. Да, для летучей сони не кушать выложенное под нос угощение - настоящий подвиг. Но наша любимица воспитанное животное, и не желает брать пищу иначе как из хозяйских рук. Я пододвигаю ей блюдце лично, и Нечаянная радость наконец снисходит.
  - Ну как же, как же... Ты же у нас первый и единственный Всевидящий на планете. И до тебя этим вопросом никто не занимался, и даже слыхом не слыхивали о таком феномене... Рома, тебе известно такое слово - "помощь"?
  - Ну?
  - Чего "ну"? Обратись за помощью к Всевидящим, они подскажут и научат. И у нас есть группа ребят, занимающаяся всевидением. Вопрошающему да ответится.
  - Да... - я скребу в затылке. - Я понял... Но как-то неудобно...
  - Что именно? - Федя смотрит мне прямо в глаза. - Сколько дней отвёл тебе начальник на расшифровку видений? Четыре смены? А ты справишься?
  Я молчу, и Ирочка тоже. Против правды не попрёшь.
  - Неудобно делать три вещи, Рома - летать в балахоне, обижать жену и не исполнять свою работу. А всё остальное удобно, что-то больше, что-то меньше. Вопросы?
  - Всё ясно. Спасибо тебе, Фью.
  - Ну тогда мне пора - Ирочкин брат поднимается. - Спасибо за чай.
  - Чего так рано? - подаёт голос Ирочка. - Из полярной зоны лететь, и чай не допить...
  - Там Смотрящий из поднебесья на попечении Кеа остался. Вряд ли она продержится слишком долго. И дело не в чае, Иолла. Такой разговор требовал личной встречи, правда.
  - Ладно, Фью - смеётся Ирочка. - Спасибо за визит. Привет Лоа и Кеа передавай!
  - Ну вот ещё, стану я таскать ваши приветы... Сами передадите. Так... Это будет... Ага, тридцать третьего. И быть у нас не позже обеда, а не как в тот раз!
  Я прикидываю - да, всё верно. Как раз у меня выходной. Ирочка же сейчас вообще свободна, и даже на симпозиумы свои не летает. Беременным вредно волноваться.
  - Дозволь исполнять, о Взлетающий на рассвете? - мы с Ирочкой отвечаем хором.
  - И неукоснительно!
  ...
  Да-а, вот это зданьице! Впечатляет...
  Транспортный кокон выгрузил меня на высоте в тысячу к"аии... локтей то есть... тьфу ты, четыреста метров. Но даже на такой высоте зубья циклопической шестилепестковой стеллы, соединённые вверху обручем, находятся над моей головой. Академия наук, это вам не зачуханная контора вроде службы внешней безопасности или службы очистки водоёмов...
  "Федя, ты где? Я тебя не вижу"
  "Зато я тебя засёк"
  От роя мошек, снующих туда-сюда меж зданиями, отделяется одна, направляясь ко мне, вырастает в размерах, и я узнаю братца Федю.
  "Здравствуй, Рома. Лети за мной!"
  Мы приближаемся к одной из граней "стеллы", с ходу влетаем внутрь.
  - Очень удачно, Рома, что ты залетел сегодня. Все ребята из группы проблем всевидения на месте. Да и я приму участие, если не возражаешь. Вдруг в море горячечного бреда промелькнёт какая-нибудь здравая мысль?
  Мы проходим внутрь, стены вальяжно разъезжаются и смыкаются за нашими спинами. Я вспоминаю мгновенно исчезающие люки в хозяйстве папы Уэфа...
  "Сравнил! Ты бы ещё возмутился отсутствием систем защиты периметра и контроля эфира! Тут наш дом, Рома"
  "А там?"
  - А там дикая планета, как я понимаю, населённая непредсказуемыми и неплохо вооружёнными аборигенами, это не считая твоих антиколлег. - Фью переходит на звук. - Или ты ожидал иного ответа?
  В обширном зале сидят на полу и стоят с десяток ангелов обоего пола. Две дамы, остальные мужчины неопределённого возраста. Я уже привык, что возраст ангелов можно определить только по глазам, но тут случай особый, похоже...
  "А я тебе говорил, Рома. Тут сплошь полоумные гении"
  - Знакомьтесь, коллеги. Вот это и есть тот самый биоморф Рома, живая легенда и всё такое. И по совместительству мой зятёк.
  - Ага! Наслышаны, наслышаны. Ждём. - это говорит один из группы. - Позволь представиться - Летящий на полдень, но лучше просто Элу.
  - А я Обгоняющий ветер. Если коротко - Лао.
  Я хлопаю глазами. Как? Вот это вот и есть?..
  - Да нет! - смеются оба разом, уловив мою обалделую мысль. - Если ты имеешь в виду первооткрывателей соответствующего закона, то это было давно. Элу и Лао не столь уж редкие имена, если разобраться.
  Они представляются по очереди, я улыбаюсь, кивая. Тут свой этикет, и я уже почти привык. Хотя порой и прорываются человечьи замашки. Вот сейчас бы мне начать жать всем руки: "Биоморф Рома. Рома биоморф..."
  Они хохочут, весело и беззлобно, уловив мою мысль. Нормальные ребята, зря Федя на них катит...
  "Это они вне обострения. А как выйдут в рабочий режим - у-у-у..."
  - Ну что, прошу садиться. - кивает Элу. - Сегодня у нас редкий гость, и первое слово ему. У тебя же есть вопросы, Ди?
  - Лучше Рома.
  - Да будет так! Спрашивай, Ро-ма.
  - Почему я ВИЖУ?
  Они переглядываются, и я читаю в их мыслях смятение. Но вы сами напросились на вопрос, ребята...
  - Да, действительно... - смеётся Лао. - Что называется, прибил на месте. Ну что же, чем короче вопрос, тем длиннее ответ. Начнём вводную лекцию. Кто скажет?
  - Ты и скажешь. - подаёт голос одна из дам, вроде как Кеа. - А мы поправим, если сильно заврёшься.
  ...
  Клубится, переливается, живёт и дышит Вселенная. Наша Вселенная, в которой мы все живём. И люди, и ангелы, и свиры, и сэнсэи... И Истинно Разумные тоже, кстати. Мы все жильцы этого огромного дома, построенного не нами...
  Огромный объёмный экран насыщен деталями, которые я едва успеваю улавливать. Разумеется, это компьютерная графика-мультипликация - никакие органы чувств не в состоянии увидеть и распознать ЭТО. Более того, очень многое из ЭТОГО не в состоянии уловить даже местные, ангельские приборы.
  Вселенная пронизана всевозможными лучами и частицами всех сортов. Летят в пустоте тяжёлые неуклюжие протоны, которым излишек веса никогда не позволит достичь даже скорости света. И к тому же эти протоны и их родственники, представители грубой материи, чересчур прямолинейны. Врезаясь в атмосферу какой-нибудь планеты, они идут напролом, сокрушая вставшие у них на пути атомы и молекулы, вдребезги разбивая атомные ядра азота-кислорода... И практически никто из них не доходит до планетной тверди. А если и достигает, то только для того, чтобы там и погибнуть. Таковы общие принципы устройства Вселенной - тот, кто идёт напролом, не считаясь ни с кем и ни с чем, редко достигает цели. А если и достигает, горько в этом раскаивается...
  - Ты опять мыслишь образными аналогиями. - это говорит Лао. - Сейчас это не на пользу делу. Обрати внимание: каждая частица несёт информацию об условиях своего появления на свет. Импульс, ориентация спина и прочая, прочая. И сохраняет её вплоть до столкновения-взаимодействия с другой частицей...
  - Ты помедленнее, Лао. Он не усваивает, я вижу. - это Фью.
  - Пока усваиваю. - огрызаюсь я.
  - Да? Хорошо. Смотри дальше.
  ...Летят в пустоте стремительные фотоны. Скорость света для них родная, более того - единственно мыслимая из всех возможных. Стоять на месте они не умеют, для фотонов это смерть. И время для них стоит, как и положено при скорости, равной световой. Но и фотоны имеют ахиллесову пяту - они подвержены смерти в результате электромагнитного взаимодействия-столкновения... Разумеется, фотоны всё-таки лучше, чем тяжёлые и неуклюжие протоны и прочая хранят исходную информацию. Недаром мы ловим реликтовое излучение, донёсшее до нас через миллиарды лет информацию о младенчестве Вселенной.
  А вот и неуловимые нейтрино всех сортов, скользящие невидимо и неощутимо сквозь любые толщи вещества. Вот урок всем протонам-барионам, как надо жить. Вместо того, чтобы ломиться вперёд, круша всё на пути, спокойненько и незаметненько пролетать мимо, ни с кем не вступая во взаимодействие. Они очень берегут себя, эти нейтрино...
  - Всё верно. Нейтрино хранят информацию практически вечно. Вот только нейтринное поле Галактики почти не замечает нашей бренной юдоли, и в качестве источника информации о ней малопригодно. Но что ещё важнее, нейтрино также неспособны преодолеть световой барьер. Смотри дальше.
  Мелькают на объёмном экране символы и значки. Ага, я понял - это тахионы. Частицы виртуального мира, имеющие мнимую массу и не только массу. Частицы, которых НЕТ. Частицы, изначально движущиеся со скоростью, превышающей световую. И чем сильнее теряет энергию тахион, тем быстрее он движется. Сто С - пожалуйста. Тысяча - да легко. Миллион - да хоть сто миллионов!
  - Верно понимаешь. И когда тахион теряет ВСЮ энергию, его скорость становится бесконечной. Есть, конечно, квантовые ограничения, но эти подробности тебе ни к чему. Тут главное вот что - тахионное поле способно переносить информацию практически мгновенно на любые расстояния. Вот только одно "но" - тахионы взаимодействуют с нашим реальным миром ещё слабее, чем нейтрино. Теперь смотри внимательно...
  Изображение снова меняется. Кипит вакуум, основа основ. Это для существ из грубой материи вакуум есть пустота, в которой ничего нет. Всё не так просто, ой, как всё непросто... Ежесекундно в этой "пустоте" рождаются и гибнут виртуальные пары частица-античастица. Всё происходит так быстро, что существа из грубой материи ничего не успевают почувствовать-ощутить. Но на тот неуловимый миг, что отделяет рождение виртуальной частицы от её гибели-исчезновения частица эта помнит об условиях своего рождения...
  - Верно понял. А теперь главное. Виртуальные тахионы почти не замечают нашего реального мира, но вполне охотно замечают виртуальные частицы-античастицы. Видишь, как всё просто, когда поймёшь - виртуальные частицы кипящего вакуума "снимают информацию" с нашего реального мира и передают её тахионам... Осталось понять - как...
  - Всё, не могу больше слушать! - прерывает Лао Кеа. - Я долго терпела, но всему есть предел. Зачем ты гонишь этот бред тридцатилетней давности?
  - Это не бред, это классика и основа основ. Вот ваши с Лоа и Ги гипотезы насчёт девятимерной суперструнной сети - вот это действительно бред, заумь, которую неспособно впитать даже энергоинформационное поле Вселенной...
  - А ты за Вселенную не говори. Если ты лично неспособен впитать, дело другое...
  - Эй-ей, друзья. - вмешивается Элу. - Ваши разборки оставьте на потом. Ангел к нам за помощью обратился, между прочим. Понять хочет.
  - Вот именно. И незачем нашему гостю мозги пропаривать...
  - Всё, хватит! - повышает голос Элу. - Прекратили. В общем, так, Рома. Всё, что нам пока точно известно, это то, что при создании Вселенной было использовано некое энергоинформационное поле, играющее ту же роль, что и генный код для растений, скажем. То есть определяющий развитие Вселенной. В нём содержится информация о том, что было, есть и будет во Вселенной, а также о том, чему уже никогда не бывать.
  - Прости, что вмешиваюсь, Элу... - подаёт голос Фью. - Значит ли это, что все наши действия предопределены изначально?
  - Ну начинается... Нет, уважаемый коллега. Не значит.
  - Ну-ну... Тогда следующий вопрос - как может быть записана информация о том, чего не будет?
  - Ну вот, опять... Мы говорили об этом на семинаре, коллега. Ну хорошо, я повторюсь. Наш гость любит мыслить аналогиями, поэтому, чтобы ему было проще, скажу так... Вот есть дерево, растущее в лесу - высокое и стройное. А другое семечко занесло на большую поляну, и то дерево выросло кряжистое и раскидистое. Это с ним СЛУЧИЛОСЬ. Но в генном коде того дерева записано и другое, чему уже никогда не бывать - как оно МОГЛО БЫ стать стройным и высоким...
  - Твои аналогии - только аналогии, Элу. - несогласно мотает головой Фью. - Они ничего не доказывают. Вселенная не дерево...
  - Твоя версия?
  - А у меня нет версий, Элу. Я занимаюсь реальным миром, а не воздействием виртуального на виртуальное...
  - Вот потому-то вы там у себя летаете кругами вокруг своих "чёрных дыр", и всё без толку. Отсутствие фантастических идей оборачивается отсутствием идей вообще.
  - Так. - Фью встаёт. - Рома, тебе всё понятно?
  - Я понял только, что ничего не понял.
  - Это радует. Хуже было бы, если бы ты понял, будто что-то понял, как полагают о себе вот эти ребята. Есть вопросы?
  - Есть. - я чуть смущён. - Где здесь туалет?
  - О! Реальный вопрос. - смеётся Федя. - Пойдём, я покажу. Спасибо за помощь, коллеги!
  - Да сколько угодно. Заходите ещё!
  Мы с Фью идём к выходу.
  "Федя, а теперь переведи мне в двух словах, о чём шла речь. На уровне, доступном пониманию биоморфа"
  "В двух словах? Ладно. Виртуальные пары частица-античастица скачивают информацию с нашего реального мира и передают виртуальным же тахионам. Так можно видеть реальность, приведённую к времени наблюдателя - скажем, некоего биоморфа Ромы. Кроме того, те самые виртуальные тахионы взаимодействуют с реально-виртуальными нейтрино в момент осцилляции..."
  "Фью, я тебя умоляю..."
   "Ах, да, для биоморфа, прости, я забыл. В общем, взаимодействуют. Нейтринное поле Вселенной служит неким хранилищем информации, потому как по сравнению с тахионами нейтрино практически неподвижны. Так можно видеть прошлое"
  "А будущее?"
  "А дальше идёт уже бред. Да, собственно, и то, что ты слышал, и мои комментарии - это всего лишь разные степени бреда, Рома"
  - Ну что, здорово тебе помогли теоретики? - Фью переходит на звук.
  - В общем да. Узнать, что умные учёные знают не больше тебя самого - это дорогого стоит.
  Мы встречаемся взглядами и разом хохочем, весело и заливисто.
  - Ну что же, отлично. Теперь полетишь к практикам?
  - Попробую сперва к той даме... да, Прячущейся в ветвях.
  - Ну добро. А мне пора работать. Всё, до встречи!
  ...
  Да, ничего не скажешь, домик так домик. Люстра Большого театра по сравнению с этим просто жестяной плафон...
  Я лечу к парящему в воздухе жилому комплексу, озаряемому светом никогда не заходящего солнца, висящего над самым горизонтом. Тут и там виднеются другие подобные сооружения, из гущи полярных джунглей торчат многочисленные жилые башни. Южная полярная зона застроена, пожалуй, ещё плотнее северной. Впрочем, до настоящей городской застройки тут ещё очень и очень далеко. Да и не будет тут никогда, очевидно, ничего похожего на Нью-Йорк или Токио. Ангелам претят скученность и толчея, им по душе широкий простор. И строительные нормы тут суровы, расстояние между жилыми башнями или летающими комплексами должно быть соответствующим, весьма и весьма немалым. Оттого и дороги непомерно тут квартирки-то, желающих проживать при свете вечного дня много, а площадь обеих полярных зон ограничена...
  "Здравствуй, Победивший бурю"
  Ко мне пристраивается сбоку та самая дама, что принимала у меня экзамен. Одна из пятерых ныне живущих Всевидящих планеты, это вам не шуточки...
  "Здравствуй, Прячущаяся в ветвях. Ну что ты, зачем... Я бы и сам, адрес есть..."
  "Ты же мой гость. Лети за мной!"
  Она вырывается вперёд, плавно скользит к одной из жилых секций-висюлек. Вход в жилище перекрывает знакомая детская сетка, опускающаяся при нашем приближении. О-оп! И мы уже в помещении. Я с любопытством оглядываюсь. Хм... Ничего особенного... Так и все живут...
  - А что, мне нужно было покрыть стены толстым слоем золота, чтобы подчеркнуть своё величие? - смеётся хозяйка, уловив мои мысли. - Ты можешь звать меня коротко - Юайя.
  - А я Рома. - ляпаю я. Откуда что берётся?
  - Да неужели? - снова смеётся хозяйка. - Ты проходи, я сейчас чай поставлю.
  Я украдкой разглядываю Всевидящую. Роскошная женщина, ничего не скажешь. Интересно, кто у неё муж, я не навёл справки...
  - Муж у меня архитектор. - снова улавливает мою мысль Юайя. - Очень хороший, между прочим. Вот этот летающий жилой комплекс тоже его работа. Только сейчас его нет дома.
  - Я не хочу спать! Я хочу туда!
  Раздаётся дробный топоток, и в комнату вбегает пацанчик, ещё совсем маленький, бескрылый. За ним входит девочка лет восьми, чертами явно похожая на Юайю. Я в изумлении гляжу на них. Двое детей подряд, это нечасто встретишь. Я вот такого ещё не видел...
  - Так ведь я Всевидящая, Рома. - смеётся хозяйка. - Я могу иметь столько детей, сколько захочу. Хоть десять, хоть двадцать. Иметь такое право, да не использовать!
  Она смеётся так заразительно, что я невольно отвечаю. И не скажешь, что вот это Всевидящая... Да, не скажешь, покуда не поглядишь ей в глаза.
  - Знакомься, Рома. Это вот Мауна, моя дочь...
  - А я Ди. - встревает пацанчик. Ох и живчик, похоже... - А ты почему Рома?
  - Ну-у... - тяну я, захваченный врасплох простым и ясным детским вопросом. - Видишь ли, так меня называли на одной далёкой планете.
  - А-а, это где все такие большие и толстые, что не могут летать, и потому крылья у всех отсохли?
  - Ну, примерно так. - меня разбирает смех.
  - Мне мама про тебя сказку рассказывала. - не унимается маленький Ди. - Ты был огромный, толстый и глупый монстр. А потом ты встретил свою половинку, а она была красивая-красивая, умная-умная, добрая-предобрая. И ты её полюбил сильнее жизни, и оттого поумнел. И сразу стал красивым, и у тебя выросли крылья, вот. Ты биоморф! - он тычет в меня пальцем.
  Я в растерянности. Вот, оказывается, как оно... Вот уже про меня какие слагают сказки-легенды... "Красавица и чудовище" в инопланетной версии.
  - Я скоро вырасту и поумнею, и у меня тоже будут большие крылья, вот! - продолжает повествование Ди. - И я буду летать быстрее всех, и быстрее Мауны!
  - Никогда! - безапелляционно произносить девочка. - Слететь вниз и не разбиться, вот и всё, что ты сможешь. А обратно тебя будут поднимать транспортным коконом. Спасатели будут домой доставлять!
  - И я найду свою половинку, красивую-прекрасивую, добрую-предобрую. А не такую вредину, как наша Мауна! - малыш тычет пальцем в сторону сестры.
  - И это вряд ли. Будешь всю жизнь пялиться на свою диаграмму в одиночку...
  - Мауна, а ну прекрати! - вмешивается мать, но поздно. Малыш развешивает губы и начинает громко реветь, как это делают ангельские детишки - то есть пронзительно визжать.
  - Ма-а-ма-ааа! Она всё врёт, она так не думает, а всё говорит неправду! Я хороший!
  - Так! - мать встаёт из-за стола. - Ты идёшь спать, раз хороший. А ты, Мауна, если не хочешь сидеть в той комнате одна, погуляй пока, в лес слетай, или к морю. У нас с Ромой дело.
  - Да, мама. - девочка скромно опускает глаза.
  - И не вздумайте ссориться мысленно, я всё вижу! Тебя это тоже касается, Ди.
  - А чего она всё!..
  - Я огорчена, Ди.
  - Да, мама. - сопит малыш. - Я не буду с ней разговаривать. Даже мысленно.
  - Я разве велела вам не разговаривать? Я сказала - не вздумайте ссориться. Вопросы?
  - Да, мама. - говорит девочка, по-прежнему имеющая исключительно смиренный вид. - Прости меня, Ди, я пошутила.
  - И ты прости меня, Мауна. - сейчас малыш способен умилить кого угодно. - Ты не такая уж дура...
  - Всё, я сказала! - слегка повышает голос Юайя. - Ди, пошли спать!
  Уладив наконец семейный конфликт, хозяйка возвращается к столу.
  - Никогда больше не буду рожать подряд. Детям общение друг с другом в раннем возрасте противопоказано, Рома. Дети же учатся, общаясь. При общении со взрослыми они набираются ума, а при контактах со сверстниками обмениваются дуростью. Вкусное варенье?
  Я улавливаю - хозяйка хочет, чтобы я похвалил её изделие. И мне это не составляет труда, потому как варенье действительно отличное.
  - Ну вот, что значит телепатия. - смеётся Юайя, уловив мой ответ. - Даже комплимент толком не получишь. Ладно, Рома. Допивай чай и приступим.
  Я торопливо допиваю чай, к счастью, уже почти остывший. Хозяйка щёлкает пальцами, и вынырнувший откуда-то "домовой" ловко утаскивает столик.
  - Да, мыслеуправление. - перехватывает мою мимолётную мысль Юайя. -Садись вот сюда.
  Мы располагаемся напротив друг друга, на расстоянии вытянутой руки.
  - Значит, теоретическая подготовка тобой закончена. Как впечатления?
  - Впечатления самые тяжёлые. - честно признаюсь я.
  - Что делать. Пока что феномен всевидения - не наука, а чистое искусство. Так что приёмы мы находим ощупью, копим и передаём из рук в руки тем, в ком прорезался Дар.
  Она берёт моё лицо в ладони.
  - Смотри мне в глаза!
  ...
  Цветные размытые пятна танцуют такой знакомый танец, и сквозь них едва проступает лицо...
  Взрыв в голове! Я расширяюсь, подобно ударной волне, стремительно и неостановимо. Невидимый и неощутимый, я повисаю в центре гигантской чаши, окаймлённой линией горизонта...
  "Дальше"
  Взрыв в голове! Круглится подо мной бок планеты...
  "Дальше!"
  Взрыв в голове! Светило ласково греет меня, висящего в открытом космосе, и лучи его проходят насквозь...
  "Дальше!"
  Взрыв в голове! И вот я уже в межзвёздной пустоте...
  "Внимание!" - я едва угадываю шелестящий бесплотный голос. - "Приём первый: смещение поля внимания в нужную сторону. Чувствуешь?"
  Чувствую? Да... Да, да! Я чувствую!
  Я внезапно понимаю, что и как мне нужно делать, чтобы двигаться-скользить в нужную сторону. КАК я это понимаю? Вот этого как раз я и не понимаю...
  Я озираюсь, ища цель...
  "Вот она, звезда Истинно Разумных, солнце их мира. Запоминай, Рома, запоминай"
  Я начинаю набирать ход. 100С, 1000, 10000... Наверное, так чувствует себя бесплотный пучок тахионов, теряющий энергию и от этого набирающий скорость nec plus ultra... О Создатель Вселенной, что я несу?!
  Ещё, ещё быстрее... Теперь моя скорость в миллион раз превосходит скорость света... в десять... в сто миллионов раз...
  Я не понимаю, откуда вынырнул этот шарик. И как я не проскочил мимо, если у меня такая скорость... нелогично, однако... Какая логика? Какая во всём этом деле может быть логика?!
  "Вот и я тоже не понимаю" - шелестит в моей голове бесплотный смех. Кто это, Юайя?
  "Не отвлекайся"
  Планета наплывает, закрывая звёзды. Маслянисто отсвечивает гладь океана, неестественно ровного и спокойного. Материк тоже слюдянисто отблёскивает мельчайшими искорками, и я догадываюсь - это блестят бесконечные ряды теплиц. Облака на небе тоже какие-то малахольные, не грудятся грозовыми фронтами, не завиваются в тугие спирали ураганов... Местные конвективные осадки, сеющие скудные дождички - вот и всё, чего можно от них ожидать, от этих облачков. С ураганами и прочими буйствами стихии местные жители давно покончили. Наверное, и эти облачка Истинно Разумные могли бы расположить в шахматном порядке, если бы задались такой целью. Но они не занимаются пустяками, потому как Истинно Разумные...
  А вот и город. Полтора л"киич"ц в поперечнике, не меньше... Чего это я? Как где не надо, так думаю по-ангельски... Какие л"киич"ц, тут свои меры длины... То есть полтораста вёрст в поперечнике городок, ангелу полтора часа лёта...
  "Не отвлекайся!"
  Город наплывает, растёт... Да, Нью-Йорк по сравнению с этим городом просто большая деревня... Небоскрёбы топорщатся лесом, тучи "летающих тарелок" вьются над городом, как рой мух над дохлой животиной... Ну вот, опять меня потянуло на аллегории...
  "Не отвлекайся!"
  Да, жуткий город. Небоскрёбы все без окон, и даже зеркальные стены не везде - часто их заменяет листовая броня. Там, внутри, копошатся Истинно Разумные термиты, наблюдая мир сквозь экраны внешнего обзора... Так безопасней, ведь сквозь стекло, или что тут у них, способен проникнуть луч лазера...
  "Не отвлекайся же ты!"
  Мир вдруг стремительно меняется, и я лечу куда-то, теряя сознание. Ну или что там его сейчас у меня заменяет...
  -... Рома, очнись!
  Я раскрываю глаза. Передо мной сквозь всё ещё танцующие пятна проступает лицо Юайи, мокрое и блестящее. А сам я, оказывается, валяюсь на спине.
  - Я в порядке, Юайя. - я сажусь на пол. - Спасибо тебе. Я понял.
  Я вижу, как она пытается прочесть в моей голове, действительно ли я понял хоть что-то.
  - Ладно, Рома. Рада была помочь тебе. Полежишь?
  - Да нет, я правда в порядке - я встаю, даже не держась за стену. - Я полечу, Юайя. Ещё раз спасибо.
  - Ну давай, лети. Если что, обращайся!
  ...
  - О, кто прилетел! Сам хозяин пожаловал!
  Иуна, сестра Ирочки, вовсю щёлкает ножницами, и золотые пряди с головы моей жены так и сыплются. Ирочка сидит на маленьком столике, выполняющем сейчас функции парикмахерского кресла. Понятно, затеяли стрижку...
  - Здравствуй, Иуна. Чего без мужа?
  - А Кеа сегодня работает. Они там нащупали очередную живую планету, и теперь вертят её так-сяк - смеётся Иуна. - Вдруг там окажутся аборигены, остро нуждающиеся в помощи?
  Иуна вовсю орудует ножницами, встряхивая уже подстриженными волосами. Нечаянная радость сидит на своей икебане, озадаченно поводя носом. Зверюшка явно не может взять в толк, зачем эти женщины разоряют друг у друга столь роскошные гнёзда на головах.
  - Не слишком коротко? - озабоченно спрашивает моя жена.
  - Нормально! Сиди спокойно - Иуна ловко подрезает пряди, выступающие из общей массы. Я перевожу взгляд на её живот. Да, похоже, сестрицы соревнуются в том, кто родит первой...
  - Никак нет! - смеётся Иуна, уловив мою мысль. - У Иоллы изрядная фора, и мне её не догнать. Всё, сестрица, готово.
  Ирочка щёлкает пальцами, и перед ней возникает виртуальный экран, играющий сейчас роль зеркала.
  - М-м... - жена придирчиво смотрит в своё отражение. - Годится. Спасибо, Иуна.
  - Да не за что. Садись, Рома, пока я в азарте. - Иуна щёлкает ножницами.
  - Да я как-то...
  - Садись, говорю!
  Я встряхиваю головой, и чёлка падает мне на глаза. Вообще-то пора уже и подстричься, в самом деле.
  - Ладно, уговорила!
  Я сажусь на стол, и Иуна начинает быстро и уверенно орудовать ножницами и расчёской.
  - Сейчас, сейчас, сделаем из тебя Истинно Разумного...
  Ирочка фыркает смехом, весело кося глазами на меня. Я тоже улыбаюсь в ответ. Вот интересно - тут ещё тысячи две годков назад изобрели роботов-цирюльников, да так они и не прижились. Всякая техника есть протез, и зачем она, если можно легко обойтись? Тем более это касается женщин - ну какая женщина доверит свою причёску манипуляторам бездушного механизма?
  Внезапно меня осеняет. Ёкарный бабай, да где же раньше были мои мозги?!
  - Иуна, ведь твой Кеа, он астроном...
  - Ну? - Иуна даже перестала щёлкать ножницами.
  - И у них там есть данные по планете "зелёных" - я не спрашиваю, я утверждаю.
  - Какая глубокая мысль! - насмешливо тянет Иуна, вновь принимаясь за стрижку.
  - Так что же ты молчала! - я делаю над собой гигантское усилие, чтобы не вскочить. - Дорезай быстрее!
  - Нет, ты слышала, сестрёнка? - Иуна чуть расчёску не уронила. - Это вместо "спасибо". Иолла, что, все биоморфы такие?
  - Абсолютно все. - авторитетно подтверждает Ирочка. - Сама была, знаю!
  И мы втроём хохочем.
  ...
  -...Вот всё, что есть, Рома.
  Передо мной в воздухе вращается огромный шар, раскрашенный в грязно-голубоватые, серо-стальные и неопределённо-бурые цвета.
  - Это съёмка со звездолёта, посетившего систему "зелёных" ещё лет сто назад. Более детальных картинок нет, съёмка велась с огромного расстояния. Подходить близко к планете опасно, их корабли атакуют без предупреждения.
  Я понимающе киваю. Звёздный Флот Истинно Разумных - это не шуточки. Пусть даже и технически устаревшие, их корабли нельзя списывать со счёта, как старые линкоры.
  - Есть ещё записи с зондов, летающих в системе под видом метеоритов. Те выдают оперативную информацию, но качество изображения, сам понимаешь... Вот, я тебе скинул файл.
  - Спасибо, Кеа. Извини, что отвлёк.
  - Да пустяки. Рад был помочь. До встречи!
  - Будь здоров!
  Изображение Кеа исчезает, и передо мной остаётся только медленно вращающийся шар, изображение планеты. Оплот Истинного Разума, Гордость Вселенной, Вершина Мудрости... да мало ли. Как я уже успел понять, "зелёные" любят величаться.
  Я ещё увеличиваю изображение, и края шара уходят в пол и потолок. Я вглядываюсь в проплывающие подо мной пейзажи. Да, ребята здорово уделали свою мать-родину. Как они выносят? Если бы я изо дня в день созерцал вот эти пейзажи, похожие на бескрайний гофрированный железный лист, точно рехнулся бы.
  А вот океанская гладь, бескрайняя и безбрежная. Ровная мёртвая зыбь лениво колышет ровную мёртвую воду. Разумеется, я не ожидал увидеть дельфинов. Но в настоящем, живом океане вода никогда не бывает ПУСТОЙ - хоть какие-то рыбки, медузы, комки водорослей... Такая вода бывает только в бассейне с морской водой, вот что. И только на глубине в несколько метров можно разглядеть смутные ряды плавучих контейнеров для биомассы, чем-то напоминающие ячейки пчелиных сотов.
  Я передвигаю изображение ближе к берегу моря. Вдоль кромки прибоя бредёт одинокая фигурка. С таким разрешением невозможно увидеть деталей, тем более выражения лица. Просто ползущая крохотная букашка. Зачем он тут? Что он тут ищет? Наверное, это какой-то смотритель-обходчик...
  Да, вот эта полоска песка и камней - единственная в округе незастроенная поверхность. Теплицы не доходят до кромки прибоя метров пятьдесят, и не более двухсот метров от той же кромки до первых подводных контейнеров. Последняя вольная территория и акватория целой планеты...
  Фигурка между тем приближается к какому-то строению, напоминающему ангар для яхт и катеров с торчащей смотровой вышкой. Открывает незаметную дверцу-калитку и входит внутрь. Всё. Больше смотреть тут нечего.
  Я потягиваюсь, выключаю изображение. Да, хорошая съёмка, качественная. Зондам, летающим в системе "зелёных" под видом метеоритов, такое не под силу. Правда, зондов много, и то один, то другой пролетают мимо Колыбели Истинного Разума, или как там... да, Оплота.
  Я вслушиваюсь - всё тихо в доме. Ирочка с сестрой улетели прогуляться. Да, у них тут тоже есть некое подобие декретного отпуска, что ли. Беременным вредно волноваться, тем более испытывать отрицательные эмоции. Только попробуй не волноваться за любимое дело!
  Ладно. В точности как и на Земле, декретные отпуска тут на мужей не распространяются. Мне надо работать. Где-то тут был обруч мыслепередачи... Всё, что я ВИЖУ, имеет смысл записывать для науки сразу по ходу. Потом можно многое и не вспомнить, или переврать.
  Я закрываю глаза...
  ...
  Танцуют, танцуют свой танец размытые цветные пятна... Взрыв в голове! Я расширяюсь, подобно ударной волне... Ещё! Круглится подо мной бок планеты... Взрыв! Ласково греет светило, пронизывая своими лучами мою виртуальную сущность... Взрыв! Вот она, межзвёздная пустота...
  Я озираюсь своим виртуальным взором. Я хорошо запомнил, что и как надо делать, надо только найти эту звёздочку среди мириад других... Ага, вот!
  Разумеется, солнце "зелёных" невозможно увидеть с планеты ангелов невооружённым глазом, и даже ангельским. Но у меня сейчас отнюдь не глаза. Какие могут быть глаза у того виртуального даже не существа - процесса? Нет, у меня не глаза, конечно, и не уши. У меня сейчас ПОЛЕ ВНИМАНИЯ, которое заменяет мне все остальные органы чувств.
  Я смещаюсь в нужную сторону. И даже не я, а это самое поле внимания. 10С, 100С, 1000С... И ничего в этом нет ужасного и непонятного. Какой-нибудь астроном-любитель, сидящий на Земле, делает сейчас то же самое - поворачивает свою трубу, перенося взор от одной звезды к другой, нимало не смущаясь тем, что в реальности между этими звёздочками сотни и тысячи световых лет.
  Ага, ну вот и планетка Истинно Разумных. Ну-ка, ну-ка... Сейчас мы посмотрим, сейчас мы сравним...
  Нет, что-то тут не то. Явно не то. Облачная структура не та - вон свернулся тугой спиралью ураган, а вон грозовой фронт с ливнями... А суша и вовсе не та. Где коросты гигантских городов, где бесконечные ряды теплиц? Ничего даже отдалённо похожего... Неужели я опять чего-то не так делаю-думаю?
  Вспышка ярчайшего света! И я проваливаюсь во тьму...
  ...
  -...Он не сдох? - царапает, скрежещет напильник по стеклу.
  Короткий тычок чем-то твёрдым пришёлся в межлопаточную кость... какая ещё межлопаточная кость?
  - Живой, сволочь. Встать!
  Я со стоном пытаюсь встать, и после второй попытки мне это удаётся. В глазах плавают цветные пятна.
  - Пошёл!
  Новый тычок, и я топаю вперёд, в связке с такими же, как я, пленниками. Руки у меня связаны за спиной, одежды никакой, равно как и обуви. Передо мной маячит спина другого пленника и его плешивый лоснящийся затылок, обтянутый зеленоватой кожей. Я перевожу взгляд ниже, и вижу скрученные в запястьях четырёхпалые руки. Однако... Вот это я круто попал!
  Справа и слева вышагивают конвоиры, вооружённые кто копьём, кто луком чуть не в рост Разумного... Почему, кстати, просто Разумного, должно же быть Истинно Разумного?
  Ответ приходит сам собой - потому что это я Истинно Разумный, а эти твари просто разумные, и оттого очень и очень опасные...
  - Пошевеливайтесь, животные! - заорал конвоир с цветной повязкой на голове, навроде тех, которыми девчонки повязывают волосы... Что я несу? Какие во-ло-сы? Похоже, голову напекло. Надо думать, как выбираться...
  Я снова гляжу на конвоиров, размашисто шагающих по обеим сторонам лесной дороги. Крепкие ребята. Все в броне из чешуй кость-дерева, а командир, тот, что в налобной повязке, так даже одет в панцирь из прыгуна. И добротные плетёные шлемы на всех, кроме командира. Да, это будет трудно...
  Хлёсткий удар плети обжигает меня.
  - Чего пялишься, скотина? Под ноги смотреть!
  Да, действительно, хватит. Всё, что мне нужно, я увидел, а под ноги смотреть никому не вредно, особенно на лесной дороге. Не хватает ещё ногу повредить, тогда точно конец...
  Толстая шипастая колбаса лениво и неспешно переползает дорогу. Глаза на стебельках с любопытством взирают на процессию. Змееног, охотник на мелкую лесную живность, копошащуюся в лесной подстилке, не боится никого и ничего. Он слишком самоуверен, полагаясь на свои ядовитые шипы, непреодолимые для других хищников, и своё мясо, есть которое не станет ни одна тварь. И слишком глуп, чтобы учиться чему-нибудь в жизни...
  Идущий впереди конвоир походя тыкает в змеенога копьём, и шипастая гусеница извивается в агонии. Да, есть их никто не станет, но почему бы не убить ядовитую тварь, если есть возможность? Против копья все эти шипы бесполезны. Если бы змееноги не были так тупы, они давно научились бы бояться Разумных.
  Да, джунгли - опасное место. Сколько тут ядовитых и злобных тварей, уму непостижимо. Одни ночные вампуары чего стоят. Хорошо хоть, нет тут прыгунов. От стаи этих хищных тварей, похожих на помесь "черепашек ниндзя" с блохой, в одиночку не отбиться... Ну вот, опять... Какие че-ре... и не выговоришь. Нет, если не будет привала, солнце убьёт не хуже стрелы...
  Да, это будет трудно. Бежать через лес, а потом через родную саванну... Прыгуны, они ведь не спрашивают, свой ты или чужой. "Ты наш!", и весь разговор. Пока ещё нарвёшься на свой патруль, или дойдёшь до форта...
  Стена леса расступается, и впереди вырисовывается могучий форт. Крепко строят, твари... Гранёная шестиугольная башня увенчана плетёными корзинами для стрелков. И корзины обшиты чешуями кость-дерева, надо же... Такую корзину никакой лук не возьмёт, а если применять стенобитную машину-камнемёт, то сколько возни... Да и опять же, что стоит взамен исковерканной корзины с убитым стрелком вывесить новую?
  Длинный и узкий подъёмный мост, по совместительству выполняющий роль ворот, со скрежетом пополз вниз, открывая такой же узкий проход. Мост находился на середине башни, на высоте не меньше пятнадцати шагов, и опускался на узкий и высокий каменный подмосток, по которому можно было идти только гуськом. Да, взять такой форт непросто. А как насчёт уйти, тихо и незаметно?
  Я вновь оглядываюсь. До стены леса тут шагов триста, не больше. Как раз расстояние полёта стрелы. И всё пространство занято огородами. Если незаметно проползти... А впрочем, ночью лучше пробежать...
  Новый хлёсткий удар плети прерывает ход моих мыслей.
  - Шевелись, скотина!
  Справедливости ради следует отметить, что удары теперь сыплются и на других пленников - конвой, предвкушая отдых и ужин, поднимает таким манером себе настроение.
  - О, сколько скота! Поздравляю тебя, Рваный. Откуда?
  - С опушки, у Старого Ключа. Взяли сонными, очень удачно. Семерых пришлось убить, из наших только Череп откинулся, да Прыгуна малость помяли.
  - Да, действительно удачно. А баб нету?
  - Да не было, это же караван!
  - Ладно, и так годится. Угостишь с навара?
  - А то! Сегодня я, а завтра ты!
  Цепочка пленных входит в сумрачное нутро башни. Грубые руки разрезают верёвку на запястьях, завязанную мёртвым узлом.
  - Вперёд, раб! Шевелись!
  Верёвочная лестница ведёт вниз, в сырое подбрюшье башни. Пленники, а теперь уже почти рабы, спускаются один за другим. Помещения освещены пепельно-зеленоватым светом, испускаемым плесенью, густо облепившей стены. Специально не убирают, чтобы не тратиться на факелы...
  - Твоё место! - сильный толчок бросает меня на ворох жёстких листьев. Да, эти лесные твари рачительные хозяева. Рабы, проведшие ночь на голом сыром каменном полу, к утру будут ни на что не годны. Зачем портить товар без нужды?
  Солдаты поднимаются вверх, и верёвочную лестницу втягивают за собой. Теперь до утра никто сюда не сунется. Утром же будет поздно. Накормят из корыта, напоят и снова в путь. Дальше пойдут густонаселённые места, там не убежать...
  Пленники уже располагались на охапках листьев, вытягиваясь во весь рост. Они, похоже, смирились. Или нет?
  Впрочем, что с них взять, с быдла. Вот мне, Ночному Страху, смиряться никак нельзя. Не для того я начал трудное восхождение к вершине власти, чтобы всё закончилось работами в каменоломне, на стройке или на этих вот огородах...
  Я ощупываю рукой стену, и один шершавый камень под рукой шевельнулся. Ещё не веря, я пошевелил камень ещё и ещё, и тот неслышно выпал из кладки. Удача, какая удача!
  Ладно, сейчас не время. Надо немного отдохнуть, вот что. Пока все угомонятся...
  Медленно, медленно тянется время. Кто-то стонет во сне, кто-то бормочет-скрипит. Так, а вот теперь пора.
  Дальше всё происходит быстро.
  - Эй, часовой, тут у нас помер один!
  Раскрывается деревянная решётка люка. Сверху появляется голова стражника. Без шлема, естественно - какой дурак будет спать в шлеме?
  - Кто тут орёт?
  - Тут жмур у нас, говорю!
  - А...
  Без лишних эмоций страж спускает верёвку. Пленники, уже привставшие со своих подстилок, замерли в ожидании.
  - Вяжи за шею!
  - Чего, один потащишь? Не вытянешь!
  - Не твоя печаль, раб! Вытяну, тут вороток!
  Вместо ответа я с размаху запускаю камнем в лоб этому олуху. Если бы на страже стояли двое, вся затея потеряла бы смысл. А так вполне может получиться.
  Глухой удар, и стражник, наклонённый над люком, валится вниз, в зиндан. На этот раз звук куда громче, потому как кинжал ударяется о каменный пол. Я мгновенно подскакиваю к упавшему и бью по голове раз, другой. Выдёргиваю из ножен кинжал и всаживаю в темя. Готов.
  - Слушать всем! - я обвожу замерших в призрачно-зелёном тусклом свете пленников глазами. - Меня зовут Ночной Страх. Слыхали? Сейчас мы все уходим. Кому повезёт, будет дома через несколько дней. Кто желает остаться и поработать перед смертью на лесоповале и расчистке?
  Ага, дураков нет. Уже неплохо.
  - Все за мной!
  Я первый выбираюсь наружу по верёвке, держа кинжал убитого стража в зубах. За мной, стараясь не шуметь, выбираются и другие. Да, прокол тут у лесовиков вышел. Никогда нельзя оставлять на таком посту одного стражника, как минимум нужны двое.
  Все верёвочные лестницы на ночь убраны, и решётчатые люки закрыты. Это, впрочем, не такое уж сильное препятствие.
  - А ну-ка, "пирамиду" мне, быстро!
  Молодцы, хорошо соображают, хоть и селяне. А может, ум обостряется в безвыходных ситуациях?
  Верёвка уже привязана к поясу. Хотя подо мной "пирамида" в три слоя, я едва достаю до решётки рукой. Задвижка, понятно... Гибкие длинные пальцы проходят сквозь решётку свободно. Ещё чуть... ага!
  Подняв люк копьём покойного стражника, я подтягиваюсь и взбираюсь на следующий уровень-этаж. Закрепляю верёвку, делаю знак остальным. Теперь главное - не шуметь, уровнем выше дрыхнут воины гарнизона, да и наши конвоиры где-то тут.
  Где же противовесы... А, вот они. Здоровенные мешки с песком, очень удачно. Если бы были корзины с камнями, пришлось бы повозиться.
  Я пропарываю все мешки поочерёдно, и песок с тихим шуршанием сыплется вниз. Отлично. Теперь осталось найти механизм опускания-поднимания, но он, очевидно, уровнем выше. Будь со мной пара десятков моих ребят, я бы, пожалуй, рискнул покончить с гарнизоном. Но с этой деревенщиной нечего и думать.
  - "Пирамиду"... - шепчу я.
  И снова повторяется трюк с решёткой и задвижкой. Я неслышно проникаю на следующий уровень, и замираю - прямо передо мной сидит на полу часовой-дневальный, явно поставленный тут на пост караулить люк. Но всё тихо в башне, и часовой без зазрения совести спит сидя. Я стараюсь не дышать. Спи, малый, спи...
  Удар! Кинжал входит в горло по самую рукоять. Дыхательное горло у Разумных достать трудно, оно находится позади пищевода. Но я не мог рисковать, нанося удар в темя. Если этот олух заорал бы, мне конец...
  Придерживая трепыхающееся безгласое тело, я оглядываюсь. Так... За ширмами, очевидно, спит старшина. Остальные тут спят, на нарах. Где же механизм?
  Я неслышной тенью крадусь меж спящих. Если кто-то откроет глаза... Нет, спят крепко. Спите, ребята, спите...
  А вот и механизм управления воротами. Я привязываю к стопорному кольцу всё ту же верёвку, пячусь назад, разматывая её. Спускаю в люк. Ну, поехали!
   Я соскальзываю по верёвке вниз, одновременно выдёргивая чеку своим весом. Подъёмный мост-ворота сперва неохотно, медленно, а затем всё быстрее начинает крениться и со страшным грохотом падает на предмосток.
  - Бежим, быстро!
   Вся ватага со скрежещущим визгом вываливает наружу. Стрел с башни можно не опасаться, равно как и ночной погони. Не такие дураки эти воины, чтобы без крайней нужды соваться в ночной лес, да и какая погоня ночью?
   - Держите на север! Уходим врассыпную!
   Всё. Дальше пусть каждый выбирается сам. Копьё и оба кинжала, а также сандалии убитого стражника остались у меня, а другого оружия нет. Завтра с утра из форта выйдет погоня, поэтому за ночь надо уйти как можно дальше, и потом ещё идти весь день, чтобы сохранить фору. Да ещё надо не нарваться на вражеский патруль. А, Бездна безумия, чуть ногу не пропорол!
   Все Истинно Разумные обладают тепловым зрением, да и просто разумные твари тоже. Но сейчас почти не помогает и оно. В размытых пятнах еле можно угадать просветы между деревьями, да как бы ещё не наступить на какую-нибудь ядовитую гадость...
   Сзади меня пробирается ещё кто-то. Гляди-ка, не отстаёт, хотя я двигаюсь быстро, насколько это возможно в ночных джунглях. Интересно, кто это?
   - Тебя как звать, малый?
   - Меня-то? Длинношей, мой господин!
   Ха! Господин... До "господина" мне ещё топать и топать... до первого нашего патруля, как минимум, добраться.
   - Внимательней под ноги гляди, Длинношей!
   Мы идём и идём, перелезая через поваленные стволы, беспорядочные сплетения лиан и заросли шиптравы, через которые и днём-то пробраться непросто. Я раздвигаю заросли копьём, а мой попутчик палкой, подобранной на ходу. Где-то неподалёку утробно урчит летучая жаба, справа загораются два тепловых пятна - какой-то некрупный хищник пристально разглядывает потенциальную добычу. Нет, не решился - Разумные, да ещё вдвоём, слишком опасная дичь. Сами кого хочешь завалят. Однако, надо вооружить моего спутника. Палка оружие слабое...
   - Длинношей! Держи кинжал...
   - Спасибо, господин...
   - Тихо!
   Где-то зародился утробный, низкий звук. Уммм...муммм... Ноги разом ослабели. Этого ещё не хватало...
   - Что это, господин?
   - Тихо, парень, тихо. Это ночной вампуар, не к ночи будь помянут. Иди молча и старайся не шлёпать лапами.
   Да, этого ещё не хватало. Ночной вампуар - самый, наверное, страшный зверь в этих лесах. Счастье ещё, что они охотятся в одиночку. Если бы эти твари имели привычку собираться в стаи, подобно хищным прыгунам... Но даже от одинокого вампуара уйти нелегко. Они плохо видят дневной свет, но тепло чуют за триста шагов, не меньше. Как гремучие змеи... Ну вот, опять. Какие "гы-ры-мы-зы"? Язык сломаешь. Я никогда не знал раньше таких слов, и такого языка не слышал. Да и невозможно, чтобы кто-либо из Разумных говорил на таком неправдоподобном языке. Откуда что берётся? Наверное, я всё-таки схожу с ума. Такое ощущение, что в голове подселился кто-то чужой...
   Мы идём и идём. Хорошо, что беглецов довольно много. И очень правильно, что мы уходим врассыпную. Завтра погоне придётся здорово полазить по зарослям, чтобы поймать хотя бы пару-тройку сбежавших. И ночной вампуар тоже... Ему вполне хватит одного, второго сегодня ночью он жрать не станет. Кто именно будет его добычей, другой вопрос. Вампуары имеют отличный нюх, и, встав на след, обычно с него не сбиваются. Остаётся надеяться, что это будет не твой след.
   Под ногами чавкает какая-то раздавленная живность, и ногу сразу начинает щипать. Здешние джунгли полны такими вот мелкими ядовитыми тварями, названий которых, наверное, не упомнят даже местные лесовики. В саванне с этим делом полегче, там всё решает скорость и сила. "Быстрота и натиск", как любил повторять его командир, ныне покойный...
   Резкий треск раздался откуда-то сверху, ни дать ни взять железным прутом по рифлёному железу. Вот это уже совсем погано...
   - Что это, господин?
   - Всё, Длинношей, можешь не таиться. - мне почему-то становится спокойно и даже весело. - Это глашатай. Не знаешь?
   - Нет, господин...
   - Это такая маленькая зверюшка, симпатичненькая и зелёненькая. С перепончатыми смешными крылышками. Охотник из глашатая никакой, вот он и приспособился...
   Новый раскат грохота-треска, железом по железу.
   - Эта тварь подыскивает вампуару достойную добычу, заодно обеспечивая себя объедками. Каждый блюдёт свой интерес. Досадно, что он выбрал нас, но тут уже ничего не поделать. Давай разжигать огонь, парень.
   - Огонь его отпугнёт?
   - Вряд ли. Говорят, некоторые вампуары предпочитают не связываться с огнём, но большинство согласно потерпеть пару небольших ожогов ради обильного ужина. Зато огонь слепит вампуара, и может быть... Во всяком случае, это единственный шанс.
   Я говорю громко, стараясь перекричать грохот и треск, доносящийся из ветвей. Глашатай старается вовсю, и вампуар, должно быть, уже спешит на зов.
   - Давай, давай, у нас совсем мало времени!
   Под грохот и треск мы ломаем сухостой, быстро складывая костёр. Я выдёргиваю из сандалия шнурок, срезаю сухую длинную ветку. То, что надо...
   - Дай-ка мне эти вот чурочки. Ага, подходяще. Сухие...
   Я уже сооружаю из шнурка и срезанной палки лучок. Обвиваю палку тетивой-шнурком, вставляю в углубление, вырезанное в чурке, конец палки, сверху прижимаю второй чуркой. Длинношей уже скоблит сухое дерево, настругивая мелких стружек.
   - Умммм...муммм...
   Низкий утробный звук, кажется, идёт из недр земли. Нет, теперь уже не из недр. Он уже близко.
   Обрадованный глашатай старается вовсю, сообщая своему благодетелю и кормильцу месторасположение ужина. Ладно, это мы ещё увидим...
   Огонь вспыхивает так неожиданно ярко, что я невольно закрываю глаза. Костёр разгорается, освещая полянку, и глашатай озадаченно замолкает. Но это уже не имеет практического значения.
   - Умммм...мумммм... - потрясающий утробный рёв.
   - Господин... он тут...
   - Бери головню!
   Парень судорожно хватает длинную горящую ветку, очевидно, воображая, что она послужит ему защитой. Не понимает, глупый, что защитой она послужит мне, подобно тому, как тепловая ракета уводит "стингер" от самолёта... Ну вот, опять. Какой сти... только не сейчас!
   А из чащи уже выбирается тварь, один вид которой способен убить слабонервного. Громадная, в полроста, голова оканчивается пастью, усеянной острыми зубами. Нос со множеством щелевидных ноздрей вбирает в себя запахи. Округлое тело монстра не так велико, втрое длиннее роста взрослого Разумного, но зато покрыто прочнейшими пластинами. Эти доспехи нужны вампуару для выяснения отношений со своими сородичами, потому как других врагов у ночных вампуаров нет. Если не считать Разумных, разумеется. Под туловищем две могучие четырёхпалые лапы, увенчанные здоровенными когтями. А вот передние лапы куда тоньше, и пальцев только три. Четвёртый палец, увенчанный заершённым саблевидным когтем, отогнут назад, и страшное оружие не видно.
   - Умммм...
   Монстр бросается на нас, выбрасывая вперёд неожиданно длинные передние лапы с крючковатыми когтями. Бросается, впрочем, он на Длинношея, потому как тот держит в руке пылающую головню, которая слепит тепловое зрение чудовища, как и костёр. Я в этой суматохе остаюсь незамеченным, и получаю редкую возможность всадить копьё в бок зверя. Чем немедленно пользуюсь.
   - Уумммм... - ощущение, будто я сижу под громадным звонящим колоколом. Я успеваю увернуться от мелькнувшей лапы с растопыренными тремя когтями, но вот четвёртый саблевидный коготь, ранее прижатый к локтю, а теперь выдвинутый, с треском выбивает у меня копьё из рук. Я ухожу от второй лапы с перекатом, пытаясь достать копьё, но зубастая пасть уже нависла надо мной...
   Дальнейшее происходит мгновенно. Моя рука сама метнула кинжал, и он исчезает в пасти вампуара. Звук обрывается, и чудовище валится, как подкошенное. Я отбегаю от зверя на карачках, однако в этом уже нет необходимости. Дёрнувшись ещё раз, вампуар замирает.
   - Ты... ты убил его, господин!
   ...
   Костёр горел, шипя и потрескивая. Я поворачивал вертел с насаженными кусками мяса, стараясь, чтобы оно прожарилось равномерно со всех сторон. Глашатай в кроне дерева над головой воспитанно помалкивал, вероятно, несколько озадаченный неожиданным поворотом событий. Ну что ж поделать, если эти мелкие двуногие оказались ловчей. Теперь глашатаю придётся поужинать останками бывшего кормильца, а затем искать себе нового. Такие твари никогда не пропадут, вот что. Ни среди диких зверей, ни среди Разумных.
   - Погляди, господин. Хорошо?
   Покуда я разделывал добычу и жарил мясо, Длинношей занимался изготовлением снаряжения. Да, чувствуется опытная и умелая рука селянина. Удобная заплечная корзина с лямками из лыка какого-то местного дерева. Два здоровенных обрубка ствола пустотела, забитые снизу глухой деревянной пробкой, а сверху плотно пригнанной - наши фляги. И тоже не поленился лямки приделать, гляди-ка.
   - Молодец, Длинношей. Всё, укладывай вот это мясо в корзину, и садись ешь. Нам ещё надо пройти за остаток ночи хоть немного. Чем мы дальше от этих тварей из форта, тем надёжнее.
   - О да, господин!
   Да, господин... Если бы я не попал в основание нервного ствола этого чудища, то сейчас был бы уже остатком трапезы вампуара, а не "господином". И глашатай догладывал бы меня. Такова жизнь - господин всегда тот, кто успел ударить. Кто не успел, уже падаль.
   Я встаю, дожёвывая мясо. Закидываю за спину флягу с водой - Длинношей успел найти ручей и наполнить посудину.
   - Всё, двигаемся!
   ...
   - Вот она, опушка. Это граница, Длинношей. Здесь начинаются владения нашего Великого и Мудрого Повелителя.
   Мы выглядываем из зарослей жестколистного кустарника осторожно, не раздвигая листву. Граница... Здесь никто не живёт, потому что жить тут постоянно невозможно. Здесь только проходят. Проходят патрули Великого и Мудрого, вылавливая лесовиков. Проходят патрули Лесного Владыки, вылавливая подданных Повелителя. Проходят банды без названия, хоронясь от тех и других, выслеживая караваны. Проходят караваны, прячась от бандитов. Бывает, проходят и такие вот, как мы, случайные личности, хоронясь ото всех. Да, и от своих патрулей тоже. То, что мы назовёмся подданными Великого и Мудрого, вряд ли поможет. Это там, в ближайшем городе или хотя бы посёлке мы будем подданными. Здесь, на границе, есть только воины Повелителя и все прочие. Только хищники и жертвы, так будет точнее.
   - Пошли, Длинношей.
   Мы выходим на открытую местность. Я сжимаю в руке копьё, Длинношей держит наперевес длинный кол, тяжёлый, с заострённым концом. На поясе у нас по кинжалу, на ногах сандалии, сплетённые тем же Длинношеем на последнем привале. Запасные приторочены к грузу за спиной - и у меня, и у моего спутника фляга из обрубка пустотела, а у Длинношея к тому же полупустая корзинка с жареным мясом, уже почти протухшим на жаре. Пожалуй, зря он тащит, всё равно есть нельзя...
   - Слышь, парень. Брось мясо. Брось, лишний груз. Жрать эту падаль уже невозможно.
   - А нас не найдут по следу, господин?
   Я ухмыльнулся.
   - Ты воображаешь себя важным государственным преступником? Кто будет снаряжать за нами погоню? Ловят тех, кто попал под руку, Длинношей. Кому не повезло, скажем так.
   Подумав, Длинношей сбрасывает с плеча лямку, и корзина с ходу плюхается на землю.
   - Да корзину-то забери, дурень! Мясо вывали только.
   - Да, господин. Я не подумал.
   - Ещё бы...
   И снова мы шагаем и шагаем по тёмной, как сама ночь, саванне. Да, след заметный. Здесь, на краю лесов, трава исключительно густая, по пояс местами. И мы вдвоём с напарником прокладываем в ней целую тропу. Дальше, в паре-тройке дней пути трава станет короткой и жёсткой, и кущи деревьев реже и хилее. Богатые тут места, недаром наш Повелитель с Владыкой лесовиков давно сражаются за эти земли. Тут можно развести несметные стада черепах...
   Топают ноги, шуршит трава. Идти по саванне не в пример легче, чем пробираться по джунглям, это правда. И патрулей ночью нет. Если бы не прыгуны, ходить по саванне ночами было бы одно удовольствие...
   За спиной вспыхивает трепещущий голубой свет, бледно озаряющий всё вокруг до горизонта. Вспышка длится один миг, но этого достаточно.
   - Господин! Это ураган... - голос Длинношея сдавленный, скрипучий.
   - Ну так и что? - я стараюсь казаться спокойным. - У тебя здесь выстроен дворец, и ты беспокоишься об его сохранности? Не паникуй, время есть. Нам надо найти бугор и вырыть укрытие. Идём!
   Да, это я только изображаю спокойствие. Ураган - это вам не ночной вампуар, и даже не стая прыгунов. Перед ураганом все равны, и кто не спрятался, он не виноват...
   Новая вспышка озаряет всё вокруг.
  - Там бугор, господин! - Длинношей тычет рукой во тьму. - Я видел!
  Ещё одна вспышка подтверждает правоту парня. Да, точно бугор, во всяком случае возвышение. Этого достаточно.
  - Молодец, Длинношей! Идём скорее!
  Ещё и ещё вспышки, пока беззвучные. Ураган ещё далеко...
  Хватит врать, одёрнул я себя. Кому неизвестно, с какой скоростью движется ураган? Недолго, совсем недолго он будет баловать нас праздничной ночной иллюминацией...
  Горизонт теперь сияет сполохами зарниц непрерывно, и всё вокруг освещено неверным трепещущим светом. Ветер стих совершенно, и невозможно поверить, что тут будет совсем скоро... Всё живое в саванне сейчас сжимается в комок либо ищет укрытие. Втягивают ноги и головы мясные черепахи, землерои уходят в свои норы. Неглубоко, впрочем, и готовы высунуть из норы свой нос-хобот, когда нору зальёт... И даже прыгуны прячут свои длинные лапы под панцирь, складывая их на животе и подставляя небу бронированную спину... Эх, и почему у Разумных нет таких бронированных спин?
  - Скорее, скорее!
  Мы копаем яму кинжалами, выбрасывая землю горстями. Щель, узкая, как одиночный окоп... Ну вот, опять. Похоже, я таки сойду с ума. Какой о-коп?
  - Всё, достаточно. Теперь надо найти, чем укрыться!
  Первое лёгкое дуновение ветерка.
  - Нам не успеть, господин! Я сплёл бы ещё корзину, но нам не успеть!
  - А-а, Бездна! На, держи!
  Я сую парню его корзину, а сам начинаю сооружать из палок, копья и дрына некое подобие рамы. В конструкцию идут и длинные обрубки-фляги с водой. Хорошо, что с водой, тяжелее будут...
  - Давай мне свои сандалии! И пояс тоже.
  Все верёвки и лыки идут в дело. Да, была бы голова цела...
  Сильный порыв ветра, и сейчас же гром. Всё, наше время истекло.
  - Надевай корзину на голову!
  Но Длинношей уже и сам сообразил, не маленький. Корзина закрыла ему голову и плечи, а спину... а спиной он прижмётся ко мне.
  Первые капли дождя смачно шлёпают по траве, но мы уже в укрытии. Сидим, скорчившись насколько возможно, прижавшись друг к другу в тесной яме. Я прикрываю голову импровизированным щитом. Дождь - ерунда, а вот град не достанет...
  И тут же, словно по команде, на притихшую в ужасе саванну обрушился град.
  ...
  Дикий вой ветра, рвущий слух. Грохот грома. Глухие чавкающие удары градин, сливающиеся в сплошной гул. Треск, вой и грохот.
  Ураган старается высосать нас из укрытия, но это ему не удаётся. Длинношей находится в несколько лучшем состоянии, потому как в корзине. Мне же приходится удерживать сооружение руками, и уже пару раз по пальцам я получил. Да, и один раз по коленке, как молотком, проскочила-таки градина. Крупный град... На открытой местности захлещет насмерть в два счёта. Да и не устоять на ногах под таким ветром...
  Град прекратился, плавно перейдя в ливень. Яма, в которой мы сидим, на глазах раскисает, понемногу заполняется водой. Если бы мы были не на бугре, а в низинке, нас бы уже залило по край.
  По голове и плечам течёт холодная вода. Вообще-то это не очень справедливо - я всё-таки благородный, а этот Длинношей простолюдин... Но я не привык ущемлять товарищей по мелочам. Пусть пользуется своей корзиной.
  Вой урагана не ослабевает ни на мгновение, ветер несёт какие-то сломанные сучья... Хотя всё растущее в саванне приспособлено к разгулу стихии. Ураганы в этих местах свирепые, и бывают часто. Чем дальше от побережья, тем они слабее, зато и воды там меньше. Так что ураганы не только зло.
  - Потерпи, Длинношей. Фронт урагана проходит...
  - Я не понял, господин! Какой хрронт урркагана?
  Бездна безумия... Я уже заговариваюсь вслух...
  - Я говорю, нельзя дожидаться рассвета! Как ветер ослабеет, надо выходить!
  - Я понял, господин!
  ...
  Трава, ещё совсем недавно ростом по пояс и выше, лежит утоптанным грязным ковром. Почва под ногами хлюпает, как будто мы идём по болоту. В низинках скопились небольшие озерца и более-менее огромные лужи. Да, не узнать саванну после урагана...
  Оранжевый диск солнца встаёт над землёй, заливая всё вокруг радостным светом. Вот странно, зачем я люблю смотреть рассветы? Вместо того, чтобы выспаться как следует... И ещё мы с Ирочкой любим смотреть закаты, и особенно восход Великой звезды...
  Я трясу головой. Всё, я схожу с ума. Что-то творится с моим разумом, с моим Истинным Разумом... Только не это! Признание умственно неполноценным - самое страшное, что может случиться с Истинно Разумным. Клеймо на лоб, и в рабство, и не поможет никакой титул...
  - Башня, мой господин!
  Я поперхнулся. "Мой господин"... Оговорился малый?
  - Если мне не изменяет память, это форт Четыре Шипа. Там при форте посёлок и есть постоялый двор.
  - Да, мой господин! Вон на башне четыре острых шипа по углам!
  Я ещё немного помолчал.
  - Скажи, Длинношей... Почему ты зовёшь меня не просто "господин", а "мой господин"? Разве у тебя нет своего господина?
  Парень засопел.
  - Есть. Точнее, я не знаю. Наш клан принадлежит Владыке Круглой горы. У отца было две жены, но моя мать умерла давно, а потом отца убили. Весёлку - это вторая жена отца - продали куда-то, потому что мы были должны господину. Я же нанялся к караванщикам, чтобы погасить долг и вступить в права наследования. А теперь вот думаю...
  Он замолчал, шлёпая по мокрой прибитой траве.
  - Так что ты теперь думаешь?
  - Я думаю, нет смысла возвращаться туда, мой господин. Опять с утра до ночи махать мотыгой, чтобы отдать урожай хозяину... А уж на выкуп даже одной девушки мне не собрать никогда. Так и зачем оно, такое наследство? Возьми меня к себе, мой господин!
  Я помолчал, соображая. Конечно, записать на себя чужого мужика - это преступление. Да кто узнает? Земля велика...
  - Я всё умею, мой господин, не сомневайся - уловил парень мои колебания. - Ты добрый! Я не забуду, как ты отдал мне, простолюдину, корзину, а сам остался под ливнем и градом почти без защиты. И я решился.
  - Ну хорошо, Длинношей. Я возьму тебя в слуги. Вот придём в форт...
  - Спасибо, мой господин!
  ...
  - Кто такие?
  - Господин по прозванью Ночной Страх. А это мой слуга, Длинношей.
  Стражники притихли. Должно быть, имя удачливого сухопутного корсара было им известно.
  - Не очень-то ты похож на господина...
  - А ты полагал, что патруль проклятых лесовиков всем встреченным в пограничье выдаёт праздничные одеяния? Ты глубоко заблуждаешься, почтенный страж. Наоборот, они всё снимают.
  Стражники захохотали. Понравилась шутка.
  - Как тебе удалось уйти, господин? - уже другим тоном осведомился старший стражник.
  - А-а, долгая история. Двоих пришлось обидеть насмерть, но остальные переживут огорчение, я полагаю. Ребята, мы с ног валимся...
  - А где вы прятались от урагана? Неслабый был ночью...
  - В яме, где же ещё. Успели вырыть яму на холме.
  Теперь во взгляде стражников читалось уважение. Неопытный путник, завидев зарницы, мог попытаться искать убежище, и упустил бы время.
  - Проходите, почтенные.
  ...
  -...Вкусно!
   Мы с Длинношеем активно закусываем, сидя в углу. Мясо жирной черепахи, это вам не жёсткое мясо ночного вампуара... Да с подливкой, объедение!
  Я исподлобья озираю зал. Харчевня полна народу. Да, интересно. Купеческий караван, надо же... Однако, надо думать, что делать дальше. Всё нажитое непосильным трудом пропало. Из имущества остались два кинжала - копьё пошло в уплату за ночлег и ужин. Да, два кинжала... Постой. А слуга? Да, это выход...
  - Длинношей, ты хотел стать моим слугой?
  - Да, мой господин.
  - Тогда доедай, и пойдём. Тут, в форте, сидит законник, он всё оформит.
  Парень торопливо доедает свой ужин.
  - Я готов, мой господин.
  Мы поднимаемся и идём к выходу. Купцы, одетые в дорожные одежды, заинтересованно провожают нас взглядами.
  Ворота форта Четыре Шипа сделаны иначе, чем у лесовиков. Такие же узкие, как и в том форте, где я и Длинношей приятно провели время, они расположены на уровне земли. Сверху нависает массивный гранитный блок. Обычно вход забран лёгкой подъёмной решёткой, этого достаточно. При нужде же достаточно выбить чеку, и гранитная глыба намертво перекроет путь врагу.
  - Здоровья и благополучия вам, почтенные стражи!
  - И вам того же! - ответствует знакомый уже стражник. - По делу?
  - Да, надо оформить документы взамен утерянных.
  Внутри форта сумрачно, пахнет горелым. Смоляные факелы шипят, озаряя помещения. Светящейся плесени тут не держат - какая гадость! Да и не растёт она толком здесь, в саванне, ей подавай банную жару и сырость, чтобы вода по стенкам текла...
  - Здоровья и процветания тебе, почтеннейший Хранитель закона!
  - Вашими молитвами... - почтеннейший, судя по всему, не в духе. Я принюхиваюсь - в комнате пахнет дурман-травой. Ну и ну... И это законник... А впрочем, в этих вонючих гарнизонах с ума можно сойти от скуки.
  - С чем пожаловали?
  - Дело вот в чём. Меня зовут Ночной Страх, я паспортный корсар Великого и Мудрого Повелителя, и исправно в срок вношу положенную плату за своё право. Но вот случилась промашка... Налетели мы на патруль проклятых лесовиков, да подохнет их Владыка в муках. С нами были местные селяне, промышлявшие мелкой торговлей...
  Законник понимающе кивнул. На контрабандистов тут, в приграничье, давно махнули рукой. Не пойман, не преступник. А кто попался, не обижайся. И то, что охрану таких вот караванчиков составляют не только паспортные корсары, но и беспаспортные бандиты, тоже все знают...
  - Ночью я прикончил охрану и сумел открыть ворота. И вот мы с моим слугой здесь. Судьба остальных мне неизвестна.
  - Ну так и что? Ты хочешь восстановить свой патент? Это стоит дорого, да и не имею я такого права...
  - Я в курсе, почтеннейший. Я прошу только о возможном. Нужно оформить документы на меня и моего слугу.
  - Ну что же, это можно - законник коротко хохотнул, как напильник царапнул по стеклу. - Чем платить будешь?
  Я молча выложил перед кровососом кинжал. Не беда, у меня есть ещё один.
  - А наличных нет? - сварливо осведомился чиновник, рассматривая вещь.
  - Я мог бы продать его купцам, почтеннейший, благо они тут. Но, полагаю, если ты придержишь его до поры, то в Столице получишь вдвое больше.
  - Ха! Годится. Ладно, говорите, я записываю...
  ...
  -... Ты слишком дорого заплатил этому кровососу, мой господин, прости, что говорю тебе это.
  - Нет, Длинношей, не так уж дорого. У нас тут никого из знакомых, кто мы - неизвестно... Он мог упереться и затребовать свидетелей, и что тогда?
  - Но как мы теперь доберёмся до Столицы?
  Я покосился на своего новоприобретённого слугу, вздохнул. Да, жаль, что так получилось... Как бы мне пригодился этот парень. Но что делать...
  - Ты вот что, Длинношей. Ложись спать и ни о чём не думай. А я посижу и подумаю. Мне теперь надо думать за двоих, верно?
  - Да, мой господин.
  ...
  -... Двадцать шесть колец золотом, почтеннейший, и ни одним меньше. Этот слуга вышел со мной из плена, мы вместе прошли через джунгли, отбились от вампуара и пережили ураган в саванне. Он очень дорог мне.
  Купец в сомнении поглаживает голову.
  - Это всё эмоции. Двадцать.
  - Двадцать шесть. Мне нужно двадцать шесть, чтобы снова встать на ноги. Ты в курсе, сколько стоит оружие, и сколько нужно, чтобы восстановить патент? Если будет двадцать пять, сделка теряет смысл. Мне придётся искать другого покупателя.
  - И где ты его здесь найдёшь? - купец настроен иронически. Зря, купчина...
  - Ну, значит, мне придётся искать другой способ добыть деньги.
  Купец вздрагивает. Да, это тут, в посёлке при форте действуют законы Великого и Мудрого. Тут мы все его подданные и законопослушные. А в саванне? Имя Ночного Страха купцам, должно быть, известно. Конечно, сейчас он голый и с одним кинжалом, но Бездна его знает, что за мысли роятся в этой голове...
  - Хорошо, почтенный. Двадцать шесть.
  ...
  - Как же так, мой господин? Ты... мы... Мы же с тобой прошли через такое! Вместе! Я верил тебе...
  На парня больно смотреть.
  - Хватит, Длинношей. Во-первых, вот теперь твой господин. А во-вторых, поверь - если бы я мог, я бы тебя не продал. Да, я ценю дружбу и преданность. Но запомни на будущее: самые преданные друзья и самые верные слуги - это деньги, и только они. Прощай, Длинношей.
  Ослепительная вспышка перед глазами!
  ...
  -...Рома, проснись, Рома! - передо мной маячат огромные глазищи моей Ирочки. - Что ты сейчас видел, что?
  - Я видел! - скрежещет, царапает сталь по стеклу. - Я видел...
  Я осекаюсь, а глаза моей жены становятся ещё громаднее.
  - Ну что ты, что ты, родная... - я порывисто обнимаю её, говоря по-русски. - Всё будет хорошо...
  - Ох, Рома... Вовремя я вернулась. Я же почувствовала, что ты где-то в Запределье.
  Она смотрит и смотрит на меня.
  - Мне страшно, Рома. А если ты в следующий раз не вернёшься? И здесь останется твоё тело, здоровое и бессмысленное?
  - Этого не будет! - я стараюсь говорить твёрдо и убедительно. - Потому что здесь у меня моя вторая и главная половина.
  Ирочка вздыхает.
  - Ладно, муж мой. Ты всё записывал в машину?
  - Да, моя родная. Иначе зачем это всё затевать?
  ...
  
  ...
  - Ну как успехи, Рома?
  Я неопределённо пожимаю плечами.
  - Если это называть успехами...
  - Ну, тогда показывай неудачи. Что-то же ты увидел? - Биан смотрит строго.
  - Ну, вообще-то да... Боевик в стиле фэнтази.
  - Показывай!
  Я включаю виртуальный дисплей. Хорошо, что я перед сеансом надел обруч мыслесъёма. Ничто не пропало, все мельчайшие детали сохранены для потомков.
  А на объёмном экране уже маячит спина идущего впереди пленника.
  - Внимание всем! Идите сюда, ребята! Такого фильма, похоже, мы ещё не видели! - громко говорит Биан.
  ...
  - Да-а! Вот это фильм! - Аина трясёт головой и крыльями от избытка впечатлений. - Нет, вот где справедливость? Сидишь тут, как дура, до головной боли, ловишь жалкие отголоски чего-то смутного, расшифровываешь... А некоторые отдельно взятые биоморфы в это время дрыхнут в своё удовольствие, и видят вот это... Всё, ухожу в службу очистки водоёмов!
  Они все смеются, весело и беззлобно. Они рады за меня, я вижу. Нет ни у кого из них зависти. Никто тут никого не подсиживает. Мудрые, добрые и щедрые дети... Господи, как я счастлив!
  Сегодня в сборе вся группа, за исключением Уота - он застрял на Земле, в гостях у папы Уэфа. Присматривает за поднадзорными биороботами, вдруг проколются и выведут на хозяина. Да и вообще, "зелёные" не те ребята, про которых можно спокойно забыть.
  - Да, Аина и Рома, я хочу извиниться перед вами. Аина, ты была права, а я нет.
  - Скажем так, ты был не совсем прав. - говорит Аина.
  - Пусть так. Я рад, что ты остался с ними, Великий Спящий Балбес, уже практически Всевидящий.
  Все снова смеются, и я вместе с ними. Я понимаю Биана, и нисколько не обижаюсь на него, потому что прежде всего он заботился обо мне, а вовсе не о своей карьере.
  - Но, разумеется, в командировки отныне ты будешь отправляться только крепко привязанным к напарнику. Как вот этот твой "носитель-проводник"...
  - Как кто? - хлопаю я глазами.
  - Ну вот, ты и этого ещё не знаешь... - Биан, однако, не огорчён, и я улавливаю: очень уж понравилось ему моё "кино". - Этот вот "зелёный", он являлся носителем твоего разума, если говорить упрощённо. Правда, в латентном состоянии. Ты спал и не мыслил самостоятельно, и только иногда отдельные твои смутные соображения прорывались сквозь строй мыслей твоего носителя, вызывая у него опасения за свой рассудок.
  Я облизываю губы. Всё встало на свои места. Осталось выяснить ещё кое-что.
  - У меня вопрос. Это я видел прошлое "зелёных"? Ну, в смысле...
  - Именно так, Рома. Ты УВИДЕЛ далёкое прошлое Истинно Разумных. Хотя, как я понял из этого вот, - Биан тычет пальцем в экран, где наш сервер послушно прокручивает мою мыслезапись по второму разу, - Истинно Разумными они уже тогда считали исключительно себя, то есть своё племя. А всех остальных просто разумными тварями.
  - Да, шеф. - подаёт голос Иол. - И так продолжалось до тех пор, пока Истинно Разумные не стали единственными обитателями планеты. Причём это могли быть те или иные, неважно.
  - Кстати, насколько я помню, - говорит Аина, - в ряде наиболее диких племён и народностей Земли у аборигенов слово "люди" совпадает с самоназванием своего племени. То есть истинно разумными они считают только себя. Я не права, Рома?
  - Права, наверное. Я этого не знал, честно. Историей в школе мало интересовался...
  - Ладно, Рома. - Биан щёлкает пальцами, и экран гаснет. - Этому фильму цены нет, хотя ты ещё и не понимаешь. Мы все ждём от тебя новых подвигов. Домой полетишь, или тут?.. Дома у тебя это хорошо выходит, боец-надомник.
  - Нет, Биан, так не пойдёт. - Аина полна решимости. - Это что, мы не отметим успех нашего коллеги? Первый успех, между прочим, если не считать ликвидацию злобного биоробота Иварса и его подручного.
  Все прыскают, весело блестя глазами. Нет, всё-таки ехидная она особа...
  - Ладно, коллега, мелкая шутка. - смеётся Аина, уловив мою мысль. - Так как насчёт отметить, Биан?
  - Твои предложения? - прищуривается начальник на Аину.
  - Ну...- Аина солидно держит паузу. - Я полагаю, масштаб празднования должен соответствовать масштабу свершений. Одной прогулки на ближайшую речку тут явно недостаточно.
  - А хорошо сейчас в южной полярной зоне...- задумчиво произносит Иол.
  - Вот! - подхватывает Аина. - Это не я сказала, Биан, заметь. Это есть голос масс.
  - А работать эти массы когда намерены? - Биан смотрит строго.
  - Эх, начальник...- вступает в дискуссию Уин. - Недооцениваешь ты влияния морального состояния коллектива. Лучше день потерять, чтобы потом за час долететь.
  Биан ещё колеблется, но я уже достаточно продвинулся в телепатии, и улавливаю мыслеобразы, посылаемые Аиной и прочими своему начальнику. Длинные пологие волны, накатывающие на прибрежный крупный песок, прохладная освежающая морская водичка, вечное солнце над горизонтом...
  - А, полетели, бездельники! - машет рукой Биан. - Иол, вызывай большой кокон! Аина, бери авоськи на всех! Да, и посуду не забудь!
  ...
  Длинные пологие волны накатываются на прибрежный песок, крупный, как гречневая крупа. Массивный камень, отдалённо похожий на медведя, врытого по грудь в землю, торчит у самой кромки воды. К узкой полоске пляжа стеной подступает полярный лес, с характерными деревьями, которые ангелы именуют "подсолнечники" - за то, что круглые листья их поворачиваются вслед за никогда не заходящим светилом, точь-в-точь как настоящие земные подсолнухи, кстати.
  "А я вот просила-просила показать мне живого земного медведя, да так и не допросилась" - улавливаю я мысль Аины. - "Дед Иваныч только разводит своими громадными ручищами - нету медведей, всех перебили-сожрали дикие аборигены!"
  "А в зоопарке?" - и я уже понимаю, что опять ляпнул.
  - А вот зоопарки, Рома, это одни из немногих мест на Земле, которые я посещать не могу. - Аина смотрит исподлобья, и я ощущаю, как падает её настроение. - Вот тюрьмы ваши туда-сюда, а зоопарки... Я там зверею, Рома. И мне хочется убить устроителей сих заведений. А нельзя.
  Да, чтобы ангел захотел кого-то убить, это надо постараться.
  - Прости, Аина, я не хотел портить тебе настроение. - покаянно бормочу я. - Это же я опять ляпнул...
  - Да вижу. - Аина успокаивается. - Но как вспомню голодных страдающих тварей в клетках... Это люди глухи ко всему, и не слышат, какое там царит отчаяние.
  Она широко взмахивает крыльями, взметая песок.
  - Ладно, пролетели!
  - Нет, погоди, - я стараюсь не упустить промелькнувшую мысль, - а Камчатка?
  - Что - Камчатка? - Аина непонимающе смотрит на меня, стараясь уловить смысл фразы в моей голове, но я отвечаю голосом.
  - Ну как же... Там, на Камчатке, вольных медведей тьма-тьмущая! Они там тысячами бродят, красную рыбу едят!
  Несколько секунд Аина смотрит на меня, выглядывая в голове - не придуриваюсь ли я? Я, в свою очередь, ощущаю, как в ней поднимается весёлое возмущение.
  - Вот так вот живёшь полтораста лет на свете, на Земле сколько раз бываешь, не перечесть... А тут возникает переделанный наспех абориген, и раскрывает тебе глаза. Где ж ты раньше был, Рома? И Уэф тоже, на Земле ведь живёт! Там коконом минут сорок, не больше!
  Она вдруг осекается.
  - Слушай, а может, они там и не знают? Ну не интересовались, и всё тут!
  - Хм... Может, Уэф и не знал. Медведи на историю не влияют, и их мировые линии отслеживать некому. А вот дед Иваныч...
  - Тогда не прощу! Деду тем более!
  Мы с Аиной складываем сухие сучки на костровище, уложенный тут специально каменный круг, похожий на жёрнов. Вообще-то огонь разводить на пляже не принято, но и запрета прямого нет. Вот и камешек тут специально уложен, пожалуйста. Я уже давно заметил - здесь, в Раю, разрешено всё, что не несёт прямой угрозы жизни и здоровью обитателей.
  Над самыми верхушками деревьев проносятся наши коллеги, несущие кто что - Иол тащит длинную древесную дыню, точ-в-точь, как это делают маленькие дети, придерживая руками и ногами. Уин несёт две авоськи, набитые всякой всячиной. Что касается Биана, то я уже ощущаю, как он доволен и горд.
  - Ну, работнички-бездельнички, хвастайтесь! Где ваша доля?
  Мы с Аиной переглядываемся. В глазах у неё пляшут озорные огоньки.
  - Мы бы хотели поглядеть на ваш улов, почтенные.
  - Ха! Этого недостаточно? - Иол потрясает громадной древесной дыней.
  - Так себе.
  - А вот что ты скажешь на это? - Биан извлекает из своей авоськи нечто, напоминающее шипастый ананас, жестом Маяковского, достающего из штанин советский паспорт.
  Вот он, миг нашего торжества. Мы с Аиной выкладываем по паре таких же точно шипастых ананасов. Полярный орех - фрукт достаточно редкий, и с ходу найти его непросто.
  - Что бы ты делал, начальник, если бы выгнал тогда меня и Рому?
  - Пропал бы, безусловно пропал. - Биан разглядывает наши трофеи. - Но это надо жарить, сырьём есть - только деликатес зря переводить.
  Аина молча протягивает руку в сторону сложенного на камне костра, и тот мгновенно вспыхивает, как облитый бензином. На пальце Аины поблёскивает серебряный перстенёк. Понятно...
  - Твоё повеление исполнено, о Владыка!
  - А ты чего это с оружием? - щурится Биан.
  - Да понимаешь, Биан... - давненько я не видел Аину смущённой. - Вот привыкла, и ношу. Нет, только скажи, я сразу...
  - Да носи, мне не жалко. Потеряешь, будут проблемы.
  - Не потеряю.
  Действительно... На ангелов умное психотронное оружие не действует, и использоваться в Раю перстень-парализатор может разве что как зажигалка. А вот терять и правда нежелательно, потому как перстенёк это изготавливается индивидуально для каждого владельца. Не столовый набор.
  Кроме нас, вблизи на пляже никого нет. Берега в полярных морях сильно изрезаны многочисленными искусственными бухтами и шхерами, и сильно растянутая береговая линия способна вместить одновременно миллионы отдыхающих, не превращая пляжи в лежбища тюленей и котиков. Господи, как тут красиво! Мне вдруг страшно хочется поделиться своим настроением с женой.
  "Ира, Ир..."
  "М-м?"
  "Мы сегодня отдыхаем всей командой"
  Шелестящий бесплотный смех.
  "А то мне неизвестно"
  "Подслушала, да?"
  "Естественно. Я же женщина, и мне всегда любопытно, чем таким занят мой муж"
  "Слушай, тут так здорово... Вот бы тебе сюда"
  "Извините за вторжение в семейный разговор. Ну чего вы мылитесь, супруги?" - Биан поворачивает орех в уже нагоревших углях. - "Присоединяйся, Иолла, правда. А то у нас из дам только Аина, а она та ещё дама..."
  Аина фыркает, уловив мысль Биана. Все тут всё слышат-ощущают... Плохие мысли здесь может позволить себе только ярый мазохист и неумолимый вражина себе самому, вот что.
  Ирочка колеблется.
  "А я впишусь? Вы там все коллеги..."
  "Обязательно. И потом, если оперативный сотрудник земной миссии нам не коллега, то я уже и не знаю..."
  - Да чего там! - вслух подаёт голос Иол. - Скорее, сейчас орехи изжарятся!
  "Ира, Ир... Тут полярные орехи жарятся уже"
  Шелестящий бесплотный смех.
  "Таким аргументом можно опрокинуть кого угодно. Всё, лечу!"
  - Ну вот, другое дело! - Биан тоже переходит на звук. Угли начинают угасать, и шеф раздувает их несильными взмахами крыла. Очень удобно, кстати.
  - А мы пока искупаемся. - Аина встаёт, потягиваясь. - Эх, прохладная водичка...
  - А орехи кто будет жарить? - возмущённо вскидывается Биан.
  В глазах Аины пляшет смех.
  - О наш властелин, ну разве может кто-нибудь из ничтожных слуг твоих выполнить столь ответственную работу? Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай это сам...
  - Ты... вы... - от возмущения Биан не находит слов.
  - Пошли, Рома, он справится, не сомневайся. - Аина увлекает меня к морю, и вся наша команда с хохотом следует за ней. - Биан самый ответственный из нас!
  - Уволю!
  - Не раньше, чем дожаришь орехи!
  Мы с визгом и хохотом влетаем в прохладную морскую водичку. Эх, хорошо! Ух, здорово!
  - Ладно, для начала хватит. - Аина первая вылезает из воды. - Пойду сменю Биана, он весь извёлся, так купаться хочет. Угнетать начальство сверх меры нельзя, Рома, себе дороже!
  ...
  - Ага, а вот и гостья!
  Я оглядываюсь. К нам скользит против ветра маленькая фигурка, в которой я издали узнаю мою ненаглядную. Должно быть, кокон выгрузил её невысоко. В принципе транспортный кокон может любой груз опустить прямо на землю - на Земле с нелетучими аборигенами поступают именно так. Но у ангелов это почитается неприличным. Красотой полёта здешние женщины гордятся больше, чем земные своей походкой.
  Ирочка спускается с небес, как мимолётное виденье, почти не шевеля крыльями, и я любуюсь ей. Моя... Я всегда ей любуюсь, между прочим. Хотя среди ангелов уродливых или даже просто некрасивых вообще не бывает - а зачем тогда она нужна, генетика! - моя жена красивее всех. И можете спорить хоть до посинения.
  Короткий взмах крыльев, и Ирочка легко опускается на землю, изящно складывая крылья, как балерина воздушного балета, очаровательно опустив глаза долу.
  - Здравствуйте, уважаемые. - и голосок чарующе-хрустальный. Артистка, ну артистка.
  - О! - вся наша команда, исключая меня, становится на одно колено, протягивая к Ирочке руки. - Мы безмерно счастливы приветствовать тебя, живая легенда будущего!
  Ирочка заметно розовеет, блестя глазами из-под длиннющих ресниц. В каждой шутке есть доля шутки, а всё остальное чистая правда. И это особенно приятно.
  - А ты чего? Не безмерно, что ли? - косится на меня шеф.
  - Безмерно. - искренне подтверждаю я, и хотя мой нынешний изящный ангельский ротик заметно уступает в размерах прежнему человечьему, мне кажется, он всё же дотягивается до ушей.
  - А чего не приветствуешь, как положено?
  - Он делает гораздо лучше - он с ней спит. - подаёт голос Аина, и хохот покрывает её слова. Вот интересно - откуда у пожилой, воспитанной ангелессы такой солдатский юмор?
  Но Аина уже идёт к моей Ирочке, лучезарно улыбаясь, и даже крылья чуть распустила.
  - Ну наконец-то! Иолла, садись вот сюда, - Аина указывает на большую охапку листвы, содранную с веток при подготовке костра, - тебе вредно сидеть на песке, тут прохладно. И ты садись рядом, Рома. Можете обняться, и ты накроешь её крылом. А мы будем смотреть на вас и получать дополнительное эстетическое удовольствие, так, коллеги?
  - Безусловно. - это Иол.
  Я уже достаточно пожил в Раю, чтобы привыкнуть. Чопорность совершенно несвойственна ангелам, и естественное проявление чувств не считается здесь зазорным. Нет только принародного секса, а больше эти крылатые нудисты, похоже, ничего не стесняются. Здесь стесняются совсем другого, и встретить где-либо ссорящихся супругов гораздо менее вероятно, чем на Земле увидеть семейную драку перед окнами райотдела милиции.
  - Мне помнится, изначально речь шла о жареных полярных орехах... - скромно так напоминает моя жена, чуть отводя крылья назад, чтобы мне было удобнее её обнять.
  - Так уже! - Биан с ловкостью фокусника достаёт из груды углей почерневшие орехи с обгоревшими шпеньками шипов. - Аина, где нож?
  - Вот!
  И начинается нормальное пиршество, которое на Земле я наблюдал несчётное множество раз. Булькает уха в котелке, выкатывается из костра почерневшая, в пятнах золы картошка...
  -... А где твоя жена, Биан? - обращается Ирочка к моему шефу.
  - Уммм... - Биан проглатывает кусок. - Вместе с дочкой лепят в этой вот курортной зоне остров. Народу тут всё больше, все хотят жить роскошно...
  - Красивый остров будет? - Аина разделывает следующий орех, раздаёт нам куски.
  - Я смотрел проект - вроде неплохо. У них там хороший коллектив землеустроителей подобрался. - поясняет Биан Ирочке. - Остров с двумя вершинками, озерца там, лес, бухточка симпатичная... Вот только водопадов, на мой взгляд, перебор.
  Я энергично жую свою долю ореха, и Ирочка не отстаёт от меня. Ангелы вообще любят покушать, потому как расход энергии у летучего существа много больше, чем у нелетучего.
  - А почему бы её не пригласить, и вместе с дочкой?
  - Уммм... - Биан несогласно мотает головой. - Нельзя их сейчас отвлекать. Работа есть работа. В другой раз как-нибудь соберёмся...
  Да, работа...
   "Мы все надеемся на тебя, Рома" - Биан говорит мысленно, потому как сидит с набитым ртом. - "Ты не забыл, что у тебя на выполнение задания осталось три смены?"
  Я поперхнулся даже. Нет, начальство - оно даже в раю начальство... Ест-пьёт с тобой рядом, а потом тебе же клизму...
  - Ну безусловно. - Аина уже прожевалась, и может позволить себе говорить голосом. - Большую и горячую клизму, Рома. Единственная возможность избежать этого - сделать работу в срок. Это принято даже в службе очистки пресных водоёмов, куда ты так упорно стремишься.
  Все смеются. Нет, ехидная она всё же особа, эта наша Аина...
  ...
  
  ...
  Привычно танцуют свой таинственный танец такие знакомые цветные пятна. И танец этот не такой уж безмерно таинственный, если разобраться... Ведь есть же на Земле люди, способные понимать и расшифровывать смысл индийского балета, скажем...
  Всё тихо в доме. Сегодня Ирочка улетела в гости к бабушке, и Нечаянную радость забрала с собой, несмотря на возмущение зверюшки. Моя жена права - сегодня ничто не должно меня отвлекать. Сегодня ещё одна попытка.
  Взрыв! Огромная голубая чаша до горизонта...
  Взрыв! Круглится бок планеты...
  Взрыв! Ласково греет светило...
  Взрыв! И мириады звёзд светят мне в лицо...
  Я смещаю поле своего внимания в нужную мне сторону, постепенно и плавно наращивая скорость. Миллион световых скоростей, больше не надо... Я ещё не очень владею этим приёмом, как ребёнок, недавно научившийся ходить. Но я быстро учусь, будьте уверены...
  Ага, а вот и гнездо Истинно Разумных. Я резко снижаю скорость, как неумелый велосипедист, только что ногу не выставляю... Нечего мне выставлять, нет у меня сейчас ни рук, ни ног. Только поле внимания...
  Ярчайшая вспышка! И я проваливаюсь во тьму.
  ...
  -...Бери своих и посмотри на восьмом этаже.
  - Да, мой господин!
  Я киваю застывшей в ожидании секции. Солдаты один за другим ныряют в выбитую ранее дверь аварийного хода, топочут по бетонным ступенькам, и звук гулко разносится по шахте лифта. Я морщусь - так их любой недобитый враг услышит за триста шагов... А, впрочем, какая разница, за триста или за пятьдесят? Бой в здании есть всегда рукопашная. Ну или почти всегда.
  - Тихо вы!
  Солдаты приглушают шаги, но это получается плохо - бетонная шахта гулко резонирует, отзываясь на каждый звук. Я иду замыкающим. Обычный порядок, кстати - командир всегда должен быть позади. Во-первых, так легче контролировать события, и во-вторых, под пули первыми должны идти наименее ценные. Так гласит устав.
  Сетчатое ограждение напротив восьмого этажа прорвано, лифтовая кабина давно покоится внизу, на дне шахты - даже тросов не видно.
  - Резан, Хлыст, Долбила - направо! Бывалый, Жгут, Рваный - налево! Унылый и Зуб, со мной!
  Длинный извилистый коридор с отнорками жилых блоков - идеальное место для засады. Конечно, это уже не бой, а зачистка, но всё равно...
  Пролом в стене, измазанный слизью, чья-то валяющаяся нога в башмаке. Башмак не наш, значит, эта нога - того, кого надо нога... Сюда УРС попал, не иначе. Снаряды самоходок обрушивают перекрытия, и потом не пролезешь через завалы. Автоматические же пушки броневиков слишком маломощны, и не обеспечивают надёжного поражения живой силы в таких вот зданиях.
  - Здесь шестнадцать ноль первый - раздаётся в наушнике-клипсе. - Всё чисто, командир.
  - Принято. У вас всё чисто. Выходите ко второй лифтовой шахте.
  - Да, командир.
  Я поморщился. Бывалый самый опытный боец в моей секции, и оттого позволяет себе фамильярничать. Да, к командиру секции можно обратиться и не по-уставному: "командир". Невелик зверь, стерпит. Но вот выше уже следует обращаться "господин", и никак иначе. "Господин комгруппы"... Да, господин комгруппы - это проблема.
  - Унылый, оптику!
  Гибкий шланг с крохотной телекамерой на конце осторожно высовывается за край дверного проёма, оглядывает помещение. Комната как комната, синтетическая циновка на полу, шкаф с раздвижными створками, оклеенными зеркальной плёнкой, микроволновка... Обычная обстановка бедноты.
  - Здесь шестнадцать ноль пятый. У нас всё чисто, господин.
  - Принято. У вас всё чисто. Переходите в боковой отнорок и далее.
  - Да, господин.
  Ну вот, другое дело. Резан, он дело знает немногим хуже Бывалого, зато и не выёживается. Всегда корректен, подтянут, чётко и безукоризненно выполняет команды...
  И потому особенно опасен.
  Тёмная фигура бросается из двери в дверь, на ходу стреляя из автомата вдоль коридора. Пули с визгом рикошетят от пола и стен, мы втроём отвечаем огнём.
  - Унылый, Зуб, за ним! Я прикрою!
  Граната, крутясь, летит нам в лицо. Я отпрыгиваю в дверной проём, падаю на пол. Хорошо, что в этих бедняцких общежитиях комнаты узкие, как черепашьи садки, и двери понатыканы подряд...
  Грохот взрыва, визг осколков и отчаянный скрежещущий вопль. Похоже, свалило Унылого... Не везёт ему...
  - Долбила, Рваный, ко мне! Остальным продолжать прочёсывание!
  В коридоре оглушительно бьют автоматы. Я выскакиваю из двери, плашмя падая на пол, и тоже открываю огонь. Теперь этому уроду не высунуться.
  Тело Унылого лежит поперёк коридора, служа мне и Зубу прикрытием. Вероятно, после взрыва гранаты он ещё был жив. Да, весьма вероятно, бронежилет хорошо держит осколки. Но сейчас в нашу "баррикаду" впились с полмагазина пуль, и Унылый готов.
  - Зуб, гранату!
  Зуб кидает вдоль коридора маленький круглый шарик, и тот весело катится к повороту, за которым сидит враг. Взрыв! Туча пыли, визг осколков...
  - Да, командир! - сзади плюхаются на пол Долбила и Рваный.
  - Я шестнадцать ноль ноль. Как слышно? - прижимаю я к горлу ларингофон.
  - Да, шестнадцать ноль ноль. Слышим тебя хорошо.
  - Восьмой этаж, жилой блок номер двести восемь. Смотрите там по плану и дайте свет.
  Противник, не выдержав, даёт очередь из автомата из-за угла, не глядя. Наша четвёрка дружно отвечает, летят гильзы и крошки бетона...
  Ярко-зелёный свет озаряет блок, в котором спрятался вражеский солдат.
  - Так, шестнадцать ноль ноль?
  - Так! Давай!
  Вспышка, страшный грохот, от которого глохнешь, и блок исчезает, а вместо него зияет провал, медленно светлеющий в клубах оседающей пыли...
  - Вы там рехнулись?! - ору я. - Разве я просил задействовать самоходку?
  - А УРСов нет. - спокойный такой ответ. Ну ладно...
  - Вперёд!
  Солдаты срываются с пола и один за другим прыгают через бетонный завал - снаряд самоходки обрушил часть потолочного перекрытия, и можно видеть внутренности комнатушек девятого этажа. В одной из них валяются два трупа, мужской и женский, уже протухшие. А где стрелок?
  - Командир, вот эта падаль!
  Да, снаряд самоходки - это не шутка. Вряд ли этого парня можно опознать. Ну ладно...
  - Продолжаем прочёсывание! Вперёд!
  Строго говоря, это неправильно - У Резана и Бывалого осталось по одному бойцу, прочёсывать же устав велит тройками... Но если заикнуться о подмоге командиру группы, будет ещё хуже. Господин комгруппы, штатный номер 8-11/03, присвоил себе имя Гром, но меж собой солдаты величают его Большой Пук, и никак иначе. Тихонько, разумеется - открытое оскорбление командира группы рядовым чревато для последнего переводом в бригаду смертников. Что, по сути, является растянутой во времени казнью.
  - Здесь шестнадцать ноль первый. Всё чисто, никого из живых. На лифтовой площадке трупак, кто-то из гражданских.
  - Принято. У вас всё чисто. Пошуруй мертвяка.
  - Он сильно воняет, командир.
  - Не понял!
  - Ладно, пошурую, не злись.
  Я прижимаю ларингофон пальцем.
  - Здесь шестнадцать ноль ноль. Докладываю, мой господин - восьмой этаж чистый. Один недобиток тут прятался, мы прибрались.
  - Я понял тебя, шестнадцать ноль ноль. Спускайтесь вниз.
  Я обвожу взглядом своих гвардейцев.
  - Заберите Унылого. Спускаемся.
  Все трое уходят, я же засовываю в рот комок жевательной смолы, смешанной с ароматическими травами. И не только ароматическими... Дурман-трава - классная штука, если ей не злоупотреблять... А то некоторые жуют до отказа мозгов.
  На площадке собирается вся секция. Зуб, Долбило и Рваный, пыхтя, уже несут тело Унылого, с него капает. Да, вот она, жизнь... Раз - и нету. Со всяким, кстати, может случиться.
  Мы топочем по выщербленным ступеням. Где-то неподалёку коротко трещат автоматы, гулко ахнул взрыв. А, не наше дело. По другим ярусам зачистку проводят другие секции, это их работа. Каждый должен делать свою работу, и не совать нос в чужие дела.
  - Командир! Глянь-ка сюда... - отзывает меня Бывалый. В руке у него небольшая коробочка, чёрная, пластмассовая. Я осторожно беру её, не снимая тонких перчаток - мало ли, вдруг яд какой...
  - У мертвяка нашёл?
  - Ну. Я думал сперва, кошелёк или там жвачка. А это какой-то прибор.
  Да, точно - под откидной крышкой маленькая кнопка. И больше ничего.
  Меня осеняет догадка, но я вовремя прикусываю язык. Без паники... Прибор у меня, всё нормально...
  - Ладно. - я сую приборчик в карман. - Вечером разберёмся. Есть тут один хмырь, электронику всякую скупает. Если возьмёт, я угощаю.
  - Лады, командир.
  Я искоса гляжу на своего солдата. Бывалый, Бывалый... Дурачок ты, и всю жизнь в рядовых проходишь, хоть и гвардейцем. Вот Резан, тот бы утаил находку, точно. Потому что уже разобрался бы, что к чему.
  Я лихорадочно размышляю. Да, это шанс. Это тот шанс, который судьба даёт в руки Истинно Разумному один раз, и если он этот шанс пропустит, судьба теряет к нему всякий интерес. Что толку помогать дуракам?
  Это здание заминировано. А тот мертвец, якобы гражданский, имел при себе пульт, вот эту маленькую коробочку, посредством которого вся эта громада должна превратиться в груду щебня. Если одна громада... А если весь квартал?
  Мы выходим из подъезда. Захваченный город пялится на нас пустыми глазницами выбитых взрывами окон, зияет провалами, сделанными снарядами. Да, жутковатое зрелище... Разумеется, всех работяг эвакуировали при нашем приближении, теперь у их Владыки, который себя нагло величает Повелителем Вселенной, острая нехватка в рабсиле... Особенно после того, как наш Великий и Мудрый Повелитель начал утюжить их города этими ужасными бомбами, испаряющими Разумных, как капли воды на противне.
  Да, это агония. Если прислушаться, то можно услышать доносящуюся с линии фронта канонаду, но это уже агония. Через две-три шестнадцатидневки армейцы войдут в их столицу - вернее, то, что от неё осталось - и войне конец. И я так и останусь номером 16-00/03, командиром секции по прозвищу Крюк. Останусь, если не сработает мой замысел и вот этот приборчик...
  У самого дома стоит броневик, задрав длинный ствол автоматической пушки. Дверца броневика распахнута, и в глубине виднеется морда господина комгруппы. Большой Пук лениво жуёт чего-то, запивая из кружки.
  - Ничего не нашли?
  Да, Большой Пук - большой охотник до всевозможных трофеев.
  - Нет, мой господин. Если не считать покорёженного автомата того придурка.
  - Ладно. Сейчас прочешите ещё вон тот корпус, и можете жрать свою кашу.
  - Будет сделано, мой господин.
  Я едва сдерживаю дрожь. Удачно, как удачно... Только бы эта сволочь не вздумала отъехать от здания.
  Раздаётся длинный сигнал, и к нашему броневику подкатывает ещё один. Штабной броневик, не иначе, Сам пожаловал...
  Большой Пук едва не сбивает меня, выскакивая из дверцы броневика. Откуда прыть, однако...
  Дверца штабного броневика распахивается, оттуда выскакивает адъютант Самого, и придерживает дверцу. Из недр машины медленно, вальяжно выбирается командир бригады, штатный номер 0-11/03 по имени Большой Ум, имеющий среди солдат и офицеров также прозвище Бетон-голова. Но это уже почти государственная тайна.
  - Докладываю, мой господин! На вверенном мне участке идёт зачистка, особых происшествий нет, потери...
  - О потерях потом. - прерывает Большого Пука комбриг. - Ты мне вот что скажи - снайперов тут нет?
  - Не могу пока гарантировать. Вот закончим зачистку...
  - Плохо. Я не зря тебя спрашиваю. Нас желает посетить лично Командарм нашей прославленной Гвардии.
  - Шлем-череп? - от удивления Большой Пук даже рот открыл, забыв про субординацию.
  - Ну, ты! - осадил его Бетон-голова. - При нём не ляпни! Хотя... хм... он это прозвище вроде как даже любит... Ладно, это всё не по делу. Значит, так. Дорожка есть?
  - А как же!
  - Ну и хорошо. А то я вон захватил, думаю, на олухов надейся...
  - Подмести? А то тут щебень везде, и по дорожке неудобно...
  - Молодец, соображаешь. Давай, действуй. Хотя, если тут снайперы, весь визит, вероятно, будет происходить в машине.
  - Можно вопрос? А если он пожелает выйти? Ему ведь не запретишь. А отвечать не только мне, мой господин...
  - Ну, ты! - разозлился Бетон-голова, не любивший, когда подчинённые ему напоминали об его обязанностях. Потом глубоко задумался - Да, верно... Вообще-то охрана у него, да ведь он вместо охраны девок в свом лимузине возит...
  - Я выставлю живой щит, если разрешишь.
  - Да, точно. Так и действуй. Кого поставишь? Чтобы не замухраи, Командарм этого не любит.
  - У меня таких нет, мой господин!
  - Ну добрО.
  ...
  Да, вот это машина так машина. Длинный, как мост, лимузин, белый, сверкающий. Война войной, а для начальства такого ранга неудобств возникать не должно. Не в броневике же армейском ему ездить! Хотя этот лимузин по бронированию даст фору любому нашему броневичку, очевидно. Разве что пушки на нём нет, но она Командарму и ни к чему. Воевать-стрелять должно мясо, а он мозг.
  Машина Командарма остановилась дверью точно напротив ковровой дорожки, расстеленной к приезду высокого гостя. Чувствуется, что шофёр привык это делать до автоматизма. На дорожке стоят только Большой Пук и Бетон-голова, мы, немытое быдло, стоим по бокам. Ещё не хватало наследить тут пыльными башмаками... Вся группа в полном составе изображает из себя сейчас несокрушимый заслон, стоя по обеим сторонам дорожки, ведущей ко входу в здание.
  Наше начальство стоит навытяжку, куда вальяжность делась. Командарм, это не игрушки...
  Дверь лимузина мягко и бесшумно отъезжает в сторону. На подушках в салоне сидит Шлем-череп, в окружении трёх голых девиц.
  - Ну, жмурики неудавшиеся, как тут у вас дела?
  Н-да, шуточки у нашего Командарма... Впрочем, Шлем-череп может и не так пошутить.
  - Докладываю! На данном участке всё отлично. Тут вот мастер Гром замешкался, правда, сложные тут домишки, пока все прочешешь... - Бетон-голова старается выглядеть солидно и одновременно почтительно. Жалкая картина...
  - То есть зачистка не окончена? - с ходу уловил Командарм.
  - Будет закончена до заката.
  - Ну-ну... А это, стало быть, для меня живой забор стоит?
  - Так ведь твоя жизнь нам дороже нашей, мой господин.
  - Приятно слышать. Ну что же, я прогуляюсь, пожалуй, не зря же вы коврик стелили... Да ты сиди, сиди! - оборачивается Шлем-череп к шофёру. - Мне Гвоздя за глаза хватит. Вон какие молодцы вокруг!
  - Группа, делай! - командует наш Большой Пук.
  Мы разом поднимаем над головой бронежилеты, превращая живой коридор только что не в туннель. Теперь снайперу, буде он откуда-то возьмётся, нашего славного Шлем-черепа никак не достать.
  Гвоздь, адъютант Командарма, вылазит из машины, придерживая дверь, следом за ним высовывается Командарм. Я сглатываю. Пора!
  Палец давит сквозь грубую ткань на кнопку - маленькая коробочка, спусковой крючок адской машины, лежит в кармашке бронежилета, и крышка откинута. Если это не то, что я думаю, то ничего не произойдёт, и визит Командарма завершится штатно...
  Тяжкий удар потряс всё вокруг, едва не сбивая с ног. Но я уже, бросив бронежилет, кидаюсь на Шлем-черепа, подобно древнему зверю вампуару, ныне вымершему. Командарм вваливается назад в нутро лимузина, и я вслед за ним. Я даже успеваю ногой задвинуть дверцу, прежде чем на нас обрушивается рухнувший шестнадцатиэтажный дом.
  Лимузин тяжко оседает, придавленный горой колотого бетона, но броня выдержала. Девки визжат оглушительно. Хорошая была машина, правда...
  - Тихо! Молчать! - рявкает Шлем-череп. - Да слезь ты уже с меня, я тебе не девка!
  - Прости, о мой господин! У меня не было другого выхода.
  На сиденьи завозился шофёр, подавая признаки жизни.
  - Да, жаль Гвоздя, - Командарм потирает затылок. - Вот она жизнь, Пруль... Кто не успел, тот опоздал. А ты почему успел, малый? Почему не кинулся спасать своего командира, как то положено по уставу?
  - Ваша жизнь и жизнь комгруппы - вещи несравнимые, мой господин.
  - Хм... Ну, нечего возразить, ты прав... Ладно. Как тебя звать, малый?
  - Комсекции шестнадцать ноль ноль дробь ноль три, по прозвищу Крюк. - чётко, но негромко рапортую я.
  - Ну что ж, Крюк. Твоего командира уже нет в живых. Хочешь быть комгруппы?
  - Ваше решение для меня закон, мой господин!
  - Ха-ха! Да, и Бетон-голова того... Неловко вышло, ну да что делать. Сами виноваты, сапёров надо сразу пускать. Слушай, а если я тебя поставлю командиром над бригадой - справишься? - Шлем-череп смотрит пронзительно.
  - Справлюсь. - как можно твёрже говорю я.
  - Ну-ну. Эх, Гвоздь-то тоже того... Ладно. Пруль, вызывай подмогу.
  - Уже, мой господин.
  Снаружи слышится вой сирен, крики, кто-то начинает ковырять завал.
  - Ну а приказ на тебя оформим в штабе, Крюк. Надеюсь, ты будешь умнее и удачливее, чем твой предшественник.
  Я не могу сдержать дрожь. Удача, вот она, удача... Я-то полагал занять место Большого Пука после его преждевременной кончины. А вот оно как вышло... Отлично сработала маленькая коробочка, что ни говори...
  Ослепительная вспышка!
  ...
  Я открываю глаза, и цветные танцующие пятна медленно и неохотно покидают поле зрения. Передо мной сидит по-турецки моя жена, неотрывно глядя своими огромными глазищами.
  - Ты вернулась...
  - Ну разумеется, Рома. Как я могу оставить тебя в такой момент?
  - А чего тогда?.. - я не договариваю, потому как сам уже вижу в голове моей жены ответ.
  - Вот именно. - вздыхает Ирочка. - Тебя ничего не должно было отвлекать. Ну я и не отвлекала. Но это не значит, что я оставила бы свою главную половинку без присмотра. Мало ли что... Если бы ты имел обыкновение почаще заглядывать в мысли своей любимой жены, этот фокус у меня мог и не пройти.
  Вместо ответа я привлекаю её к себе, и Ирочка с готовностью подставляет лицо и губы под поцелуи.
  - Ладно, Рома. Мне надо бы сгонять за нашей Радостью...
  - Не понял? Ты... оставила её у бабушки?
  - А ты бы желал, чтобы в разгар сеанса она села тебе на голову и принялась облизывать, вереща от избытка чувств? - смеётся Ирочка. - Вряд ли зверюшка стала бы спокойно взирать на лежащее бесчувственное тело своего любимого хозяина. Она приняла бы все возможные меры, чтобы вывести тебя из такого состояния.
  Да, это правда. Маленькая соня любит своего хозяина и не понимает всей ответственности, лежащей на нём.
  - Всё, я за Нечаянной радостью, покуда она не умерла от горя, что её бросили. - Ирочка встаёт с пола. - А ты, о мой Великий Спящий и всё такое, слетай в лесок, пожалуйста. Набери там...
  Ирочка перечисляет фрукты-орехи, которые следует взять, а меня вдруг разбирает смех. Ты можешь быть хоть трижды Всевидящим, только что вернувшимся из Запределья, но это не избавит тебя от необходимости выполнять хозяйственные поручения супруги.
  - Всё, Рома, время пошло!
  Ирочка выпархивает через входной проём, и только тут я обнаруживаю на свей голове обруч мыслесъёма. Блин горелый, теперь надо стирать конец записи. Для истории он не имеет никакого значения...
  ...
  - Вот это да! - Биан теребит себя за оба уха. Нет, всё-таки непрактично это, как хотите. Вот папа Уэф сейчас перебирал бы себе чётки, с большей или меньшей скоростью. Уот вертел бы свой карандашик пропеллером. А тут уши, да не чужие, свои... Надолго ли хватит?
  Народ смеётся, уловив мою мысль. На экране мелькают кадры боевика, снятого мной методом сверхъестественной съёмки. Маленькие зелёные человечки вовсю лупят из автоматов, пыль столбом... Я вглядываюсь. Объёмный экран воспроизводит картину в реальном масштабе один к одному, и всё это дело донельзя напоминает битву в крольчатнике. Низкие нависающие потолки, крохотные клетушки... Странно, а я воспринимал во сне это всё иначе...
  - Ничего странного. - улавливает мою мысль Биан. - Ты же воспринимал это всё глазами своего "носителя", в его масштабе и сообразно его понятиям. А сейчас видишь своими глазами, в компьютерной обработке.
  Начальник поворачивается ко мне.
  - Всё, Рома. Второй пикник по поводу устраивать не будем, работы много. К тому же, думаю, в самое ближайшее время тебе станет не до пикников. Ну, а пока всё не началось, тебе предстоит найти-таки объяснение того твоего видения. Это нужно сделать, Рома. Осталось две смены.
  Биан глядит грустно.
  - Это не моя прихоть, пойми. Расчёт прогноз-машины даёт полную гарантию безопасности только до указанного срока, не далее. Так что уж ты постарайся.
  - Я не постараюсь, шеф. Я сделаю. - говорю я. И откуда что берётся?
  ...
  
  ...
  - Ты не забыл, какое сегодня число?
  Ирочка прихорашивается перед стеной, превращённой в огромное зеркало. Встряхивает крылышками, оправляет пёрышки, любовно оглаживает круглый живот.
  - М-м... Тридцать третье.
  - Верно. Ну и?
  Меня осеняет догадка.
  - Ёкарный бабай... Ну, то есть, я хотел сказать...
  - Ты хотел сказать: "нам сегодня в гости, а подарка маленькому Уэфу нет, и времени сделать его тоже". Верно я уловила смысл твоей реплики?
  - И что теперь? - я озадаченно чешу затылок совершенно человеческим жестом.
  - Ладно, Рома. - смеётся Ирочка. - Если использовать человеческие понятия, у тебя имеется некоторый, скажем так, кредит доверия со стороны племянника, и сегодня ты можешь его использовать. Но отдавать придётся с процентами, вот увидишь.
  - Поехали!
  Ирочка фыркает, смешливо кося глазами. Её до сих пор смешат мои гагаринские замашки.
  Транспортный кокон захватывает нас одного за другим, и вот уже мы летим меж звёзд, мирно уживающихся с неистовым сиянием светила, не отфильтрованным толщей атмосферы.
  "Тебе всё ещё нравится летать в коконе..."
  "Очень. Вообще в Раю есть вещи, к которым трудно привыкнуть. А есть и такие, к которым я не привыкну никогда"
  "Например?"
  "Например, ты"
  "Мелкий льстец!" - но я ощущаю, как ей приятно.
  "Отнюдь. Очень, очень крупный!"
  Ирочка звонко хохочет, и я любуюсь ей. А кокон уже переходит в крутое пике.
  "Всё, Рома, готовься. Оправдываться перед маленьким Уэфом будешь сам, на меня не надейся. Так грубо разрушить светлую мечту ребёнка!"
  "Меа кульпа!" - я стучу себя в грудь.
  "Твоя кульпа, твоя"
  О-оп! Умный транспортный кокон выбрасывает пассажиров в разные стороны, чтобы мы не столкнулись, едва расправив крылья. А вот и Федин домик висит...
  "Ну вы скоро, родственнички?" - улавливаю я обращённый к нам обоим вопрос.
  "А ещё я люблю вместе с тобой летать к Феде в гости!" - это я своей жене.
  При нашем приближении сетка ограждения немедленно опускается, и мы влетаем, тормозя крыльями - Ирочка впереди, я чуть сзади.
  - Ага, явились наконец! - Фью, Лоа и Кеа встречают нас втроём. - Проходите, гости дорогие, чай кипит, варенье сохнет...
  - Чай-варенье ерунда... - смеётся Ирочка. - Где главный член семьи?
  - Спит - мягко смеётся Лоа. - Притомился, гостей с раннего утра ожидаючи.
  - Я не сплю! - маленький ураганчик врывается в комнату с дробным топотком ног. - Я вас обоих почувствовал, вот!
  - Да кто бы сомневался. - это Кеа.
  - Ну здравствуй, Смотрящий из поднебесья! - я поднимаю на руки племянника. - Ого, какой ты вымахал!
  - Дядя Ди, ты мне игрушку принёс? - не тратя время на дипломатические экивоки, с ходу берёт быка за рога Уэф. Определённо, не зря ему дали имя деда.
  - Ты знаешь, не получилось, малыш. - я смущён.
  - Плохо - Уэф искренне огорчён. - В другой раз две принесёшь, ага?
  Ирочка уже еле сдерживает смех.
  - Ведь ты же принесёшь, да? Потому что хороший. - заявляет ребёнок, самим тоном отметая всякую возможность возражений.
  - Ну разумеется хороший. Ну конечно принесёт. Ну естественно две. - Лоа берёт у меня Уэфа. - Сейчас будем кушать и спать...
  - Я с тобой спать не лягу! - решительно возражает ребёнок. - Пусть с тобой папа спит, раз ему это нравится. У тебя задница холодная!
  И больше никто не в силах произнести ни слова, даже мысленно. Хохот стоит такой... Ох... Давно я так не смеялся...
  ...
  -...Хорошо как посидели, правда?
  Немеркнущая заря приполярья гаснет за нашими спинами, по мере того как кокон удаляет нас от гостеприимного дома Феди и его семейства. Ирочка сидит, прижавшись ко мне. Мы возвращаемся домой.
  - Ира, Ир...
  - М-м?
  - Я что хотел...
  - Ты хотел услышать моё "М-м?". Всё остальное, как говаривал Коля Хруст, "навороченные отмазки".
  Она смеётся, и я тоже. Да, против телепатии не попрёшь...
  - Но всё-таки, что-то же я хотел сказать. Что-то правильное, умное такое...
  Ирочка смотрит в упор своими огромными глазищами. Смотрит мне прямо в душу, и ни тени смеха я не замечаю сейчас в её глазах.
  - Ну хорошо, раз ты настаиваешь... На втором плане у тебя вертелся вопрос: "Ты счастлива?". Надо ли мне отвечать вслух?
  - Да.
  - Я счастлива, Рома. Окончательно и бесповоротно. И так будет всегда, покуда мы живы. Ты удовлетворён моим ответом, муж мой?
  Я плавлюсь от счастья. Есть такое понятие - Нирвана... Вот она какая, Нирвана.
  - А ты не расслабляйся в своей Нирване. - смеётся Ирочка. - Ибо ждёт тебя сейчас погружение в пучину ужаса и мрака. Ты не забыл про своё задание?
  Моё настроение резко падает. Ну вот...
  -...Весь кайф обломала. - снова смеётся Ирочка, доканчивая за меня мою мысль. - Правильно сказала?
  ...
  Танцуют, танцуют свой танец цветные пятна. Где-то в бескрайних просторах скользят невидимые и неуловимые нейтрино всех сортов, хранящие память о том, что было, есть и будет во Вселенной. Их обгоняют стремительные и уже совершенно эфемерные тахионы, для которых скорость света есть мёртвый покой, совершенно недостижимый. Кипит, пузырится несчётными мириадами нерождённых частиц вакуум, который только для нас, грубых существ из плоти и крови кажется пустотой. КАК я всё это воспринимаю-ощущаю? Это мне неизвестно. Это знают цветные пятна, танцующие свой бесконечный танец...
  Взрыв! Огромная голубая чаша до горизонта...
  Взрыв! Круглится бок планеты...
  Взрыв! Ласково греет светило...
  Взрыв! И мириады звёзд светят мне в лицо...
  Я переношу поле своего внимания теперь с той же лёгкостью, как будто перевожу взгляд с одной звезды на другую, стоя на твёрдой земле и глядя на небо. И меня нимало не волнует, сколько в реальности между этими звёздами световых лет.
  Наплывает, круглится бок планеты, родного дома маленьких зелёных человечков, превративших дом свой в жуткий концлагерь для себя, единственных и любимых. И готовых научить аборигенов одной дикой планеты, как добиться столь же впечатляющих результатов.
  Вспышка света!
  ...
  Мерцают индикаторы, на экране монитора бежит вязь значков, светятся столбики диаграмм... Зачем? Кому, кому это всё нужно?
  Я болен. Боль сидит внутри, пока что глухая, неясная. Да, диагноз не оставляет сомнений - тяжёлая форма онкологии. Неизлечимая форма для семизначных.
  Я скриплю зубами от бессилия и отчаяния. Если бы я был шестизначным, меня бы вылечили, наверняка бы вылечили. И уж безусловно вылечили бы, если бы я был пятизначным или тем более четырёхзначным. Ну, а если бы я был Бессмертным, Носящим Имя, то всё было бы ещё проще - мне просто пришлось бы сменить тело, раньше времени пришедшее в негодность, только и делов.
  Но я семизначный, и стоимость затрат на моё лечение превышает мою себестоимость, как специалиста. И потому в лечении мне отказано. Ах, зачем, зачем я не скопил нужной суммы? Сейчас доплатил бы недостающую сумму медицинской страховки, и был бы жив. А, да что говорить! Теперь уже всё равно. Сумма, необходимая для исцеления, возрастает с каждым просроченным днём - рак не ждёт, он трудится вовсю, захватывая новые и новые участки моего организма, запуская метастазы всюду...
  Но пока я могу работать, и Санитары за мной не придут. У меня ещё есть время подумать. Подумать... О чем?
  Да, пора подвести итоги - чего я достиг в этой жизни? Родильный завод я помню смутно - какие-то обширные помещения, разгороженные металлической сеткой на вольеры, и в каждой сидит маленький глупый зверёк - недавно родившийся Истинно Разумный, извлечённый из недр Сосуда Жизни. Какие-то большие особи, ощупывающие и осматривающие маленьких, уколы - я тогда плакал... Тогда ещё плакал, да.
  А вот воспиталище я помню достаточно хорошо. Я тогда уже не плакал, потому как твёрдо знал, что это бесполезно. Плачут слабые, и на плач придут враги, чтобы сделать тебе ещё больнее, насладиться твоими мучениями... Надо быть сильным и никогда, ни при каких обстоятельствах не плакать.
  Да, в воспиталищах выковываются характеры, сильные натуры. Воспиталища - суровая школа жизни, где с самого начала идет соревнование. Кто сильнее? Кто быстрее? Кто умнее? Последнее важнее всего.
  Экзамены в воспиталище идут один за другим. Экзамены и тесты, медосмотры и экзамены, и снова тесты, тесты, тесты... Тест на коэффициент интеллекта, тест на уровень притязаний, тест на выносливость и работоспособность... Истинно Разумные весьма серьёзно относятся к воспитанию подрастающего поколения. А как же иначе? Дети не просто наше будущее, дети - это наше всё... Всё лучшее - детям!
  Мне повезло, но не до конца - мой коэффициент интеллекта оказался достаточно высоким, но вот уровень притязаний экзаменаторы сочли заниженным, и арбитр-машина согласилась с их мнением. Настоящий руководитель должен иметь высокий уровень притязаний, это порой важнее уровня интеллекта. Умение упорно и неотвратимо идти к своей цели, добиваться нужных результатов - разве это не есть главное качество в жизни? И ещё руководитель должен быть строгим. Умение подчинять других - великое искусство, и слюнтяям тут делать нечего.
  Так я получил свой индивидуальный номер гражданина - тогда ещё восьмизначный. И начались годы учёбы. Учился я хорошо, память была отличная, мне легко давались и слоганы-пиктограммы элементарного письма, и сотни пиктограмм по технике "обеспечения жизнедеятельности" и технике безопасности, предназначенные для низших разрядов - тех, кого читать и писать не учат. Я учился так старательно и хорошо, что в старших классах мне поменяли разряд на семизначный и стали обучать высшему письму, доступному только избранным - ведь им пишут все Бессмертные, и сам Великий и Мудрый Повелитель Вселенной.
  Потом из меня стали готовить специалиста, инженера для обслуживания кварк-энергостанции. Так заведено исстари - кем быть молодому Истинно Разумному, решают специально назначенные работники, модераторы первой ступени. Им видней, на что ты способен. Очень мудро, кстати, потому как избавляет от ненужных метаний и ошибок молодости.
  Но выше я не продвинулся, всё из-за недостаточного уровня притязаний и требовательности к подчинённым. Даже когда умер старший инженер резерва, меня не назначили, а прислали молодого, прямо из воспиталища. Вот у того с уровнем притязаний всё в порядке - наглый до упора...
  Боль, неясная и ноющая, в боку и выше, мешает думать. Скоро она станет невыносимой, но мне, как семизначному, будут давать сильное обезболивающее, пока я смогу выполнять свою работу. А потом придут санитары, и препроводят меня в Обитель Тихой Смерти... Брехня, разумеется. Кто станет тратить кашу на отработанный материал? Укол, и в зев плазмотрона. Обитель имеет весьма высокую текучесть кадров, больше нескольких дней там не задерживаются. Это пока утрясают все бюрократические формальности по поводу списания ценного работника. А малоценных работников, одиннадцати - и двенадцатизначных, списывают сами Санитары, есть у них такое право. Прямо с работы - в плазмотрон, и все дела...
  Да, продолжим рассмотрение моих жизненных достижений. Комната с умывальником, новый хороший комбинезон дважды в год, и башмаки тоже, удобные и лёгкие... Кровать, тумбочка, экран всеобщего телевидения... Всё? Нет, ещё деньги. Денег, правда, немного, но на мелкие развлечения хватало - синтетическая бодрящая жвачка и напитки, посещение кегельбана с коллегами равного и близлежащих разрядов... Нет, в рукопашных боях без правил я не участвовал, и в "чику" не играл смолоду - мне ещё нужна моя голова. Но смотреть на эти народные развлечения не гнушаются и пятизначные, если не выше... И потом, на тотализаторе можно выиграть немалую сумму. Ах, как бы пригодилась мне сейчас эта сумма! Она бы меня спасла...
  Я оглядываю пульт управления привычным взором. Всё нормально. Всё тут нормально, это у меня внутри идёт разрушительный процесс...
  А ведь это неправильно. Почему тут всё должно быть нормально, когда мне плохо? И почему другие должны жить, когда я умру?
  Я даже зажмурился, представив страшную картину - громадный цилиндр кварк-реактора окутывает фиолетовое сияние, и через мгновение он превращается в ослепительный огненный шар, расталкивающий бетон и гранит подземелья, как грязь... Колоссальный бугор вздувается среди равнины, лопается, и громадное грибообразное облако начинает торжественно подниматься к небесам... Сладостная картина. Жаль, что энергостанция находится не под городскими кварталами...
  Я вздыхаю. Глупые мечты. Кварк-реактор защищён от дураков и диверсантов любого рода достаточно надёжно, и компьютер просто заблокирует мои команды, если я попытаюсь вывести его в закритический режим.
  Ноющая боль тупо терзает внутренности. Попросить уже у медика обезболивающие таблетки? Правда, работать будет труднее...
  Мой взгляд падает на пожарный щит. За стеклом виднеется длинный лом, топор, огнетушители, монтировка... Монтировка.
  Отличная мысль пришла в мою голову внезапно, как и положено озарению. Да, я не могу взорвать сам кварк-реактор. Но кое-что сделать я могу... Нет, я не умру в одиночку, это будет несправедливо.
  Дальнейшее происходит как будто само собой. Я нажимаю клавишу вызова.
  - Слушай, у тебя обезболивающее есть? Хорошее!
  - Что, уже? - дежурный медик, тоже семизначный, мой старый знакомый, похоже, нажевался тонизирующей жвачки сверх меры. Или ещё чего принял, медики на это дело мастера... - Рано.
  - Ничего не рано. Знаешь, как ноет.
  - Ладно, сейчас зайду.
  Да, всё верно. Я не могу оставить пульт управления, и это медик должен ко мне прийти, а не я к нему. Такова инструкция.
  - Ну, что тут у тебя? - медик возникает в дверях, покачиваясь. Точно дури наглотался, бездельник...
  - Мне нужно обезболивающее. - я смотрю на пульт, не отрываясь, изображая крайнюю занятость и сосредоточенность. На непосвящённых это здорово действует.
  - Такое подойдёт? - он протягивает мне пачку таблеток в мягкой пластиковой упаковке.
  - Эту жвачку оставь восьмизначным. Мне нужно ХОРОШЕЕ лекарство, док. Как для Бессмертных...
  - Ха!
  - Плачу с запроса. Мне деньги скоро станут ни к чему.
  Медик мгновенно подбирается. Раз серьёзный пошёл разговор...
  - Есть у меня. Сейчас принесу, жди.
  - А куда я денусь от пульта?
  - Тоже верно. Так я сейчас!
  Мои пальцы уже порхают по клавишам, изменяя штатную, базовую программу. Так, первый контур охлаждения... Второй контур... Заблокировать аварийный выход... Отключить питание от резервных насосов... Систему пожаротушения обесточить...
  Когда медик появляется у меня, я уже почти заканчиваю.
  - Вот - он показывает мне пузырёк с капсулами ярко-красного цвета. - Это будет тебе стоить...
  Я без звука набираю на клавиатуре код доступа к моему личному счёту.
  - Говори счёт.
  Доктор называет номер счёта, наклонившись к пульту. Я бью его в темя заранее припасённой монтировкой, и он падает молча и сразу. Несколько мгновений я перевожу дух, затем для надёжности бью упавшего по голове ещё и ещё раз. Готов.
  Я осторожно вынимаю из его руки лекарство. Эти пилюльки, как я понял, действуют почти мгновенно, и в надлежащей дозе избавят меня от мучений. Целый пузырёк...
  Так, теперь надо действовать быстро. Я оттаскиваю труп за пульт, чтобы не было видно с порога. Нажимаю клавишу - "ввод". На пульте загорается предупредительная надпись, но я подтверждаю приказ - "исполнить". Диаграммы на экране приходят в движение - они столбики растут, удлиняются, другие укорачиваются...
  - Группе обходчиков нижнего тоннеля! Проверьте трубопроводы первого контура, там чего-то похоже не пробку. У меня давление растёт! Как понял?
  - Да, мой господин! Сейчас проверим! - отзывается старший группы слесарей-обходчиков.
  - Перекройте там вспомогательные заслонки.
  - Да, мой господин!
  Вот. Исполнительность - первое дело. Если бы у этих ребят было хоть немного мозгов, они бы призадумались - а разве это можно делать? Но они всё сделают, не задумываясь.
  На пульте загорается и мигает огонёк индикатора - перегрев натрия в первом контуре. Компьютер честно предупреждает меня об опасности, и если я не приму меры, он примет их сам. Но я приму меры, вот прямо сейчас и приму...
  - Группе СНАВР! Обесточить четвёртый и первый вспомогательные щиты, разобраться, откуда дым! Сигнал на пульте!
  - Да, мой господин!
  Так, пошли аварийщики. Эти обесточат, они ребята быстрые. Пока разберутся, пока доложат, что никакого задымления и возгорания нет... Не успеют доложить, пожалуй.
  Ага, уже! Главный компьютер имеет тройное резервированное питание, но два из источников уже отключены, и осталось совсем пустяки...
  Я поворачиваю на стене небольшой, древний рубильник, оставшийся от невесть каких времён. Впрочем, может быть, я и ошибаюсь - многие вещи, изготавливаемые Истинно Разумными, точно копируют древние образцы.
  Экран компьютера гаснет, и остаётся только россыпь индикаторов на пульте. Всё, с двоевластием покончено. Теперь мои приказы контролю и обсуждению не подлежат.
  - Что там у тебя происходит?! - врывается в уши голос Диса, Дежурного инженера станции.
  - Мой господин, тут такое...такое! - я изображаю голосом крайнюю растерянность. - Главный сервер сдох, всё летит в бездну!
  - Жди на месте, придурок!!! - рявкает Дис.
  Я жду тебя, Дис.
  Вой сирены - проснулась аварийная автоматика. Но тупым автоматам вспомогательной защиты не под силу разобраться в моём замысле, и тем более противодействовать ему.
  - Авария охладителей! Пожар! А-А-А! - визжит динамик.
  Оглушительный, торжествующий рёв - это раскалённый натрий ворвался в нижний туннель, сжигая всё на своём пути. Лопаются трубы водяных охладителей, и поток воды хлещет навстречу потоку натрия, удесятеряя его ярость - горящий натрий не любит, когда его пытаются остановить водой... Всё, динамик заглох - вероятно, связи с тоннелем больше никогда не будет.
  Свет разом гаснет, оставляя светиться только люминесцентные панели - это отключился кварк-реактор. Да, мне не под силу его взорвать, к моему глубокому сожалению. Но вот пожар я устроить сумел неслабый. А вы говорите, недостаточный уровень притязаний...
  Дверь в пультовую распахивается, и самый главный начальник, Дис, влетает разъярённый, как древний зверь... забыл название...
  - Ты, дефектный!!!
  Я молча бью его по голове монтировкой, не вступая в ненужные пререкания. Зачем мне нужны начальники? Абсолютно они мне ни к чему.
  Где-то возникает и быстро нарастает гул - в здании энергостанции разгорается чудовищный пожар, пары натрия и водород выжигают всё, что способно гореть, а всё остальное плавится. Топот и крики. Ну, пожалуй, пора...
  Я высыпаю на ладонь красные капсулки, глотаю разом и запиваю из личной бутыли водой. Какая гадость... Теперь через сколько-то вздохов наступит блаженный покой, и я провалюсь в сон. Последний сон...
  Время идёт, и в животе возникает тягостное чувство, сменяемое острой резью. Да что же это такое?!
  Невеликое расстояние до туалета я преодолеваю бегом, полусогнувшись от острой рези. Проклятый лепила! Обмануть хотел, сволочь! Это слабительное! И в такой дозе!
  До вожделённого объекта я всё-таки добираюсь, но слишком поздно - штаны комбинезона полны, мерзкая жижа просачивается в башмаки... И в довершение меня выворачивает наизнанку. В глазах плавают цветные пятна. Проклятый лепила...
  Я сижу в кабинке, согнувшись от рези в животе, обгаженный и обрыганный, и мне так плохо, что впервые с далёкого, далёкого детства мне не удаётся сдержать слёз. Это плохо... Какой смысл плакать? Я ухожу из этой жизни достойно, прихватив с собой немалое количество врагов... Врагов, да. Потому что я один, в окружении трёхсот миллиардов врагов...
  Пламя буквально прогрызает тонкую пластиковую дверь, врываясь в моё убежище. Больно, как больно...
  ...
  Вспышка света!
  Я открываю глаза. Ирочка смотрит на меня, не отрываясь, своими огромными глазищами.
  - Ты давно... - гляди-ка, я и не подозревал, что ангельский голос тоже может не слушаться своего хозяина.
  - Давно, Рома, давно.
  Я порывисто обнимаю её, глажу. Она не возражает, даже чуть отводит назад крылья, чтобы мне было удобнее её ласкать.
  - Я всегда буду с тобой во время твоих экспериментов, муж мой. Я тебя удержу. Пусть я и не Всевидящая.
  - Но ты видела?..
  Ирочка отвечает не сразу.
  - Видела и поняла. Этот мир должен умереть, Рома. Всяким мучениям есть предел. Они сами призовут свою смерть.
  ...
  - Да-а-а... - Биан теребит мочки ушей так, что мне страшно. Когда-нибудь он их себе оторвёт. - Даже нечего сказать тебе, Рома. Сказать "потрясающе"? Ерунда, это уже не просто потрясающе, эт-то...
  Я молчу. Какая-то мысль зарождается в глубине, но я пока не способен её сформулировать...
  - Все твои мысли сейчас станут достоянием общественности. - Биан гасит экран, и тот стягивается в точку, вспыхивает в воздухе искрой и исчезает. - Идём, тебя ждут.
  - Кто? - и я уже понимаю, что вопрос глупый.
  - Очень глупый, Рома. - улавливает Биан. - Ты полагаешь, что Всевидящие проигнорируют новооткрытый приём? Идём же!
  Он идёт к шахте лифта, и я за ним. Шаг, и падение вверх заканчивается в том самом актовом зале... И даже антураж-обстановка та же - оранжевый свет, ковёр, текучее золото колонн...
  "Это для гостей" - улавливаю я мысленный ответ на ещё несформулированную мысль. - "Мы всегда стараемся создать гостям максимально привычную и удобную обстановку"
  Биан отступает в сторону, и я предстаю пред очи собрания. Мой ангельский лик стремительно приобретает максимально упрощённое выражение, характерное для земных балбесов. Вот это да-а-а!..
  На ковре стоят пять ангелов, семь сэнсэев и одно существо, в котором без всякого сомнения можно распознать женщину, ростом превосходящую самых рослых земных баскетболисток. Длиннейшие ноги, устройством чем-то напоминающие ноги земных скакунов или антилоп, только стройнее, гладкая розовато-перламутровая кожа без признаков растительности, длиннейшая гибкая шея, за которую любая фотомодель отдала бы полжизни, изящная головка с большими глазами газели и лицом, которое при всей необычности я бы назвал красивым... А вот руки пятипалые, точь-в-точь у людей и ангелов. Первая Всевидящая свиров, снова улавливаю я. Никогда ещё не видел живых свиров...
  - Здравствуй, Рома - говорит моя знакомая, Фииа. - Прежде всего на правах твоей знакомой хочу представить тебе тех, с кем ты ещё не знаком.
   Летящая меж звёзд называет Всевидящих по очереди, те кивают мне, а я отчаянно борюсь с желанием бормотать в ответ: "Очень приятно. Биоморф Рома. Рома биоморф..."
  - Мы собрались здесь, чтобы овладеть новым приёмом всевидения, открытым тобой.
  Я растерянно хлопаю глазами, как кукла Барби. Благо мама Маша не поскупилась на длину моих ресниц.
  - Но я...
  - Не говори ничего, не надо. - подаёт голос Цанг, мой знакомый, чем-то напоминая в этот момент Саида из "Белого солнца пустыни" - Показывай.
  Девушка-свир в два шага преодолевает расстояние до меня. В отличие от остальных она одета, причём вполне даже по-земному - очень короткая мини-юбка с разрезами на бёдрах и какой-то немыслимый топик, обтягивающий уже совершенно человечьи груди с острыми сосками. Моя голова оказывается заметно ниже обреза юбки, и мне почему-то неловко смотреть вверх. Я смотрю вниз, на её изящные посеребрённые копытца...
  "Прекрати, Ро-ма, это несерьёзно" - свирка одним движением опускается на корточки, складывая свои неимоверно длинные ноги, и её прекрасные газельи глаза оказываются лишь немного выше моих. - "Садись поудобнее и показывай. Мы все ждём"
  
  ...
  - Уммм, вкусно! - Ирочка облизывает ложку и тут же снова погружает её в здоровенное яйцо. Нечаянная радость сидит у неё на плече - сидеть на голове моя жена зверюшку всё-таки более-менее отучила - и заинтересованно поводит пуговкой носа. Следующую ложку Ирочка даёт попробовать нашей соне. Нечаянная радость пренебрежительно фыркает и вспархивает на свой любимый насест-икебану.
  - Ира, Ир...
  - М-м?
  - Я сегодня свирку видел, вот как тебя. Ну, Всевидящую...
  - Я поняла.
  - А почему ты мне никогда при них ничего не рассказывала?
  Ирочка с большим аппетитом выскребает яйцо, даже нос в желтке. Третьеклассница и третьеклассница, чесслово... Сотрудник межпланетной миссии, оперативный сотрудник, особый агент и экс-биоморф... Замужняя дама, мамой скоро станет...
  Ирочка смешливо фыркает, кося глазом поверх ложки. Уловила ход моих мыслей.
  - Я исправлюсь, Рома, непременно исправлюсь. Вот доем и умоюсь. Я уже умею умываться, честное слово!
  Она смеётся, и я вместе с ней.
  "Ты спросил про свиров..." - она переходит на мысль, поскольку разговаривать с плотно набитым ртом неудобно. - "Что я тебе могу сказать? Я ведь сотрудник ЗЕМНОЙ миссии, Рома. Со свирами я дела не имела. Так что ищи в компьютере сам. Но если хочешь узнать больше - слетай к прабабушке и прадедушке. У Летящего поперёк отличный семейный архив. Они же работали на Свире, если ты помнишь..."
  "Неудобно как-то немного..."
  "Ну вот, опять. Мой братец, помнится, тебе доходчиво и чётко разъяснил, что именно неудобно. А визит родне следует наносить при малейшей возможности. Потому что радость общения, Рома, одна из наиболее ценных в жизни. Вопросы?"
  "Всё понял"
  - Но это будет не сегодня, конечно. - вздыхает Ирочка. - Тебе следует поторопиться, муж мой. Я очень переживаю за тебя. И не сделать порученную тебе важную работу - вот это действительно будет очень неудобно.
  Она смотрит на меня пристально.
  - Разумеется, за это дело тебя не выгонят. И вообще, я уверена, Биан теперь скорее добровольно выпорхнет сам, чем попросит тебя. Но вот я, если когда не справлялась или прокалывалась, всегда плакала от стыда. К счастью, это бывало редко.
  Я вспоминаю - оперативный сотрудник Иолла, которую я про себя уже твёрдо решил называть Ирочкой, всхлипывает, опустив голову... Господи, как это было давно!
  - Так что я тут приберусь, а ты иди спать, о мой Великий Спящий. - улыбается Ирочка.
  Мне приятно. Вообще-то у ангелов тут семейная демократия - посуду в посудомойку загружает обычно тот, кто последний встал из-за стола, и использовать для этого "домового" почитается дурным тоном. Но моя супруга, памятуя о моём происхождении, нередко балует меня - то завтрак сготовит к моему пробуждению, то вот от мытья посуды отмажет опять же... Потакает моим патриархальным инстинктам, скажем так. Тут вот в чём дело - ей приятно делать мне приятное, равно как и мне ей, впрочем.
  Я ухожу в соседнюю комнату. Нечаянная Радость спит, и Ирочка в случае чего не даст ей прервать сеанс. Время действительно поджимает.
  ...
  Танцуют, танцуют свой танец цветные пятна. Вы уж постарайтесь, ребята, сделайте милость... Покажите на сей раз то, что надо, я вас очень прошу...
  Пятна неуловимо меняют рисунок танца. Им не жалко, пожалуйста. Если сможешь прочесть...
  Взрыв! Огромная голубая чаша до горизонта...
  Взрыв! Круглится бок планеты...
  Взрыв! Ласково греет светило...
  Взрыв! И мириады звёзд светят мне в лицо...
  Сегодня я найду разгадку моего видения. Должен найти. Так что же ты имел в виду, Повелитель Великого Кладбища?
  Наплывает, заслоняя звёзды, громадный шар чужой планеты. Ну! Ну же!
  Ярчайшая вспышка света!..
  ...
  Шаги громко раздаются под высокими зеркальными сводами, наполненными гулкой пустотой. Массивная вольфрамовая бронеплита, заменяющая тут дверь и стену одновременно, отъезжает в сторону, открывая следующую залу... Да, этот дворец достоин быть резиденцией Великого и Мудрого Повелителя Вселенной, пусть и не главной. Таких дворцов на планете много, кстати, что сильно затрудняет организацию покушений. Правда, и расходы на содержание соответствующие, ну да для Повелителя Вселенной это не имеет особого значения.
  Два охранных робота тяжко топают за моей спиной. Древние, очень надёжные машины. Три с лишним тысячи больших кругов назад это была вершина робототехники. Потом появились ещё более совершенные биороботы...
  А потом прогресс встал. Тогдашний Великий и Мудрый Повелитель собрал всех учёных, работавших над созданием роботов следующего поколения, в один большой творческий коллектив, и поселил их в хорошо охраняемом посёлке со всеми удобствами. И вдруг произошла катастрофа на соседнем химическом заводе...
   И это было очень мудрое решение, кстати. Потому как эти учёные вплотную подошли к созданию микророботов, от которых очень трудно защититься. И работали над ещё более мелкими нанороботами, от которых защититься практически невозможно. Зачем это Повелителю Вселенной?
  Так что эти охранные роботы и сейчас не устарели технически. Мощь и броня, и скорость реакции - всё на уровне. Позже, уже когда те учёные недоумки подохли от выброса ядовитых газов, новое поколение учёных придумало научный термин: "конечная техника". Этот термин означал, что всякая техника имеет предел своего развития, и Истинно Разумными этот предел достигнут. Дальнейшее совершенствование технических устройств ведёт только к их усложнению без заметного улучшения характеристик. Так что оставалось только поддерживать достигнутый высочайший уровень.
  Я засмеялся вслух, и под сводами дворца заметались скрипучие звуки, как напильником по стеклу. Да, уже тогдашние учёные поняли истину - вместо того, чтобы думать, гораздо удобнее соображать. Урок тех несчастных пошёл впрок, и больше никто не пытался развивать всякие-разные "направления в науке" без личного соизволения Повелителя. А следующие поколения учёных олухов уже и не хотели ничего такого развивать. Каша есть, чего ещё надо? Мы готовы исполнять повеления Повелителя, и это наше всё!
  А следующие поколения уже и не могли ничего развивать.
  Стена раскололась надвое, и я вхожу в зал, где на карачках стоят вызванные мной Бессмертные, носящие имя.
  - Приветствуем тебя, о Великий и Мудрый Повелитель Вселенной!
  - И вам хорошего здоровья, почтенные. Как продвигается проект Љ 127-13-33/03?
  - Всё идёт согласно утверждённому тобой плану, о Великий и Мудрый! Эскадра готова.
  - Точнее, Хок.
  - Готовы пять кораблей - "Карающая длань", "Холодная месть", "Неотвратимая казнь" и "Беспощадная расправа". И, разумеется, флагманский корабль нашего непобедимого Звёздного Флота - "Тёмный ужас".
  - Ну что же, это радует. Твоё слово, Холап.
  - Пятьсот двенадцать "тарелок" всех видов готовы, о Повелитель. А также все затребованные тобой летающие, подводные, наземные и подземные роботы. - чётко отрапортовал Хозяин летательных аппаратов.
  - Отлично. Когда будут доставлены новые зонды в систему мохнорылых?
  - Как только ты прикажешь, Повелитель. Эскадра уже на орбите. Любой из пяти кораблей сможет быть там хоть завтра.
  - Тогда пусть это сделает "Расправа".
  - Да, о Повелитель.
  - Ладно, это всё мелочи. Главное - доставить новые телепорты.
  - Все пять готовы к погрузке, о Повелитель. Но только следующим рейсом. Вместе с "тарелками" никак, будет сильный перегруз, и корабли могут не выйти из перехода.
  - Да будет так. Я жду доклада о рейсе "Беспощадной расправы", Хок. Оба свободны!
  Когда Бессмертные, Носящие имя уползли, пятясь, как того требует этикет, я щёлкнул пальцами, и ко мне тут же подбежал забавный столик на тонких ножках с откидной крышкой. Вот интересно - вся когорта охранных роботов покойного Вцима полегла, защищая своего хозяина, а этот вот столик уцелел, благополучно переждав в углу. И теперь так же верно служит новому Повелителю, то есть мне. Так, как это и случается в жизни...
  Экран забавной игрушки засветился.
  - Канал связи с планетой мохнорылых мне!
  Некоторое время экран переливается, как калейдоскоп. Связь на межзвёздном расстоянии не устанавливается мгновенно.
  - Я счастлив приветствовать тебя, о Великий и Мудрый Повелитель Вселенной!
  Пару мгновений я разглядываю морду Имперского мага, бывшего Хоза, возникшую на экране, и меня охватывает острая зависть. Вот воистину, кому хорошо. Сам себе Повелитель, если разобраться. Первое лицо на планете мохнорылых. И пусть тут сменяются хоть десять Повелителей Вселенной, ему всё равно. Для него смена этих Повелителей - всего лишь смена изображений на экране связи.
  - Как идут дела?
  - Всё идёт нормально, Повелитель.
  - Я бы хотел знать, что ты предпринял в отношении пернатых.
  Лица Истинно Разумных лишены мимических мышц, но голос Мага выражает огорчение.
  - Мы на полпути к успеху, мой Повелитель. Ты же знаешь, конспирация у пернатых ничуть не хуже нашей, плюс эта их проклятая телепатия...
  - Про телепатию очень интересно, а главное, ново. Ты по сути докладывай.
  - Да, мой Повелитель. Известно, что пернатые не используют в качестве промежуточного звена биороботов, зато все их исполнители имеют телепатические способности. Поэтому отслеживать их приходится исключительно при помощи дистанционных технических средств. Связь между ними и их контролёрами тоже ведётся телепатически и нам не подконтрольна...
  - Ты хочешь напомнить мне, в каких тяжёлых условиях тебе приходится работать, Маг? Но меня интересуют не твои трудности, а твои успехи.
  - Хорошо, мой Повелитель. Буду краток. Вот те, кого мы вычленили как людей пернатых. Разумеется, большинство из них просто исполнители, но есть, очевидно, и агенты влияния.
  Вместо изображения Мага возникает пасьянс из фотокарточек.
  - И это всё? Меня не интересуют портреты мохнорылых, Маг.
  - Не всё, мой Повелитель. Так как пернатые не используют биороботов в качестве промежуточного звена, то по крайней мере часть агентов влияния должна знать дорогу на их базы. Невозможно предположить, чтобы из людей никто и никогда там не бывал.
  - Очень логичные рассуждения. Но это всего лишь рассуждения. Если я тебя правильно понял, месторасположение хотя бы одной из их баз тебе обнаружить не удалось.
  - Пока нет, мой Повелитель.
  - Я огорчён, Маг. Ну так слушай внимательно. Завтра к тебе отправляется "Беспощадная расправа".
  - Наконец-то, мой Повелитель!
  - Не спеши радоваться. Корабль выпустит в системе зонды-метеориты и уйдёт. Пока ты не обнаружишь базы пернатых, корабль тебе ни к чему. Я не хочу рисковать столь ценной машиной без цели и смысла.
  Несколько мгновений молчания.
  - Хорошо, мой Повелитель.
  - Нет, мой дорогой Маг, не хорошо. У меня готовы пять кораблей, с грузом всевозможной техники. Пятьсот двенадцать одних "тарелок".
  - Ого!
  - Вот тебе и "ого". Кроме того, демонтированы в разных местах и готовы к отправке пять телепортов...
  Лицо Мага, лишённое мимических мышц, всё-таки ухитряется изобразить крайнее изумление - хотя бы отпавшей челюстью.
  - Да, да. Пять двусторонних телепортов, взамен так бездарно утраченных твоим предшественником. Но всё это богатство пойдёт к тебе в одном случае - если ты сумеешь покончить с пернатыми.
  - Я понял, мой Повелитель.
  - Тогда до связи.
  Изображение Мага сменяется калейдоскопом. Я щёлкаю пальцами, и умная игрушка тут же складывается и отбегает на своих смешных тонких ножках. Вот так, и не надо никакой телепатии. Для того, чтобы исполнять пожелания господина, слуге вовсе необязательно знать его мысли. Достаточно повиноваться каждому жесту.
  Итак, дело движется к завершению, пусть и не так быстро, как хотелось бы. Имперскому магу, бывшему Хозу осталось завершить "глобализацию" - так мохнорылые называют процесс создания единой всепланетной структуры власти. Да, пусть это займёт ещё сколько-то лет, не страшно, я подожду. Время пока есть.
  А в качестве ближайшей задачи следует подавить наконец сопротивление пернатых этому процессу. Вне всякого сомнения, разгром нескольких баз единовременно заставит наконец их признать убытки от проекта чрезмерными и свернуть свою деятельность среди мохнорылых. У планеты должен быть один хозяин, и этим хозяином буду я, Великий и Мудрый Повелитель мохнорылых.
  Но и это только начало.
  Мне не нужна выигранная партия. Я хочу выиграть игру.
  ...
  Вспышка света!
  Я открываю глаза, но цветные пятна весьма неохотно очищают поле зрения. Обжились в моей голове ребята, скоро я буду на равных общаться с виртуальными тахионами... Какое всё-таки счастье, что я не на Земле среди хомо сапиенсов. Сапиенсы уже кололи бы меня в попу толстой иглой, заботливо нарядив в рубашку с длинными-предлинными рукавами...
  Звонкий хохот моей жены распугивает остатки зелени в глазах.
  - Ой, не могу! Рома, ни за что не стирай этот отрывок своих мыслей, прошу тебя! Покажи коллегам...
   Она наклоняется ко мне, и я вижу глаза ненаглядной близко-близко.
  - Я люблю тебя. - внезапно говорю я.
  - И я тебя. - смех улетучивается из её глазищ, и они становятся таинственно-бездонными, излучая мягкое сияние. Я знаю, откуда это сияние - оно исходит от её души.
  Глаза Ирочки занимают всё поле моего зрения, и крепкие, настойчивые губы впиваются в мои. Я от души отвечаю, глажу её везде, ласкаю... Какая маленькая упругая грудь... Подожди... Какая грудь?
  Я отрываюсь наконец от губ жены и вижу перед собой налившиеся груди с торчащими сосками.
  - Титьки... - ляпаю я тоном маленького Уэфа. И откуда что берётся?
  - Они. - смешинки опять протаивают в её глазах. - В самое ближайшее время они понадобятся, Рома.
  - Когда?
  - Счёт пошёл на дни. - она мягко смеётся.
  Вместо ответа я припадаю ухом к её животу, и немедленно ощущаю толчок, затем другой...
  - Ага! - меня распирает торжествующая радость. - Зашевелилась, девушка! Слушай... - я испуганно округляю глаза. - А если она прямо сейчас... А?
  - Нет, это немыслимо! - смеётся Ирочка. - Ну разве может Всевидящий быть таким балбесом?
  ...
  - Вот это да! - Биан усердно отрывает себе мочки ушей, но те пока не поддаются. - Вот такого мы ещё не видели! Глазами Великого и прочая...
  Вся группа смотрит на экран, где Великий и прочая разговаривает с резидентом Истинно Разумных на планете Земля.
  - А я и не знал, что у вас тут такие фильмы показывают. - Уот, уже вернувшийся из командировки, вертит свой карандашик. - Нет, определённо это безобразие, Рома. Зачем я там отслеживал тех несчастных биороботов, когда ты тут получаешь информацию из первых рук?
  - Кстати, твой отчёт я ещё не смотрел, извини. - говорит Биан. - Самоликвидация?
  - Естественно. И ни малейших контактов. Осторожничают, затаились гады.
  - Малыш?
  - Под полным и неусыпным контролем. Я там доработал систему охраны, основы которой заложил Рома. - Уот кивает на меня. - Родинки у нашего подопечного и его мамы появились. За одну ночь, а они и не в курсе. А малыш к тому же в включен в автомат контроля ситуаций...
  - А это что такое? - спрашиваю я.
  - А это новое изобретение, Рома, сделано специально для земных миссий. - отвечает Уот. - Большая подмога контролёрам. Как только подопечный хочет сделать гибельный шаг, автомат делает ему приступ дурноты, или колики там, или ногу свело... И тревогу поднимает, так что контролёр ситуации не проспит. Уэф, кстати, пользуясь своей славой и нахрапом, загрёб себе опытный экземпляр и не отдаёт. Чем вызвал острое неудовольствие коллег-соседей.
  - Уэф обращает внимание на неудовольствие коллег только в том случае, если оно не мешает ему работать. - хмыкает Биан.
  Да, уж это-то мне хорошо известно. Папа Уэф любит брать быка за рога, и если бык недоволен, он эти рога просто обламывает.
  - Ладно, Рома. - оборачивается ко мне Биан. - Ты выполнил свою работу отлично.
  - Спасибо.
  - Это тебе спасибо. Мы сидели как на иголках, не зная, что задумал этот вот... - шеф кивает на экран.
  Я понимающе киваю. Я уже достаточно продвинулся, чтобы понять: тут сны провидцев всех сортов - Спящих, Грезящих, Всевидящих и прочая - никто не игнорирует. Ангелы не люди, и к подобным вещам относятся весьма серьёзно.
  - Ну и особая благодарность тебе за людей. - он кивает на пасьянс из портретов. - Наблюдение техническими средствами, говоришь? Ладно, пусть потешатся. Думаю, вскоре технические средства будут выдавать своим хозяевам совершенно фантастические сюжеты, весьма далёкие от реальности.
  Все смеются.
  - Погоди, Биан, я не поняла... - подаёт голос Аина. - Ты хочешь сказать, мы не отметим успех нашего коллеги?
  - Опять в южную полярную зону? - прищуривается Биан.
  - Ну зачем так уж... Можно и в северную, там не хуже!
  ...
  
  ...
  - Здравствуйте, дети!
  Мама Маша складывает крылья, стоя на самом краю комнаты. Если бы я не знал, что это голограмма, то подумал бы, что мама Маша самолично прибыла к нам в гости за сотни светолет. Гляди-ка, развивается техника связи, мне даже показалось, ветром опахнуло. Разумеется, это иллюзия...
  - Ну разумеется, иллюзия. - смеётся мама Маша, подходя ко мне вплотную, и я ощущаю её дыхание. А вот и поцелуй... - Самая натуральная иллюзия, можешь не сомневаться.
  - Мама! - Ирочка соскакивает с нашего любимого дивана и бросается на шею матери, так что маме Маше приходится взмахнуть крыльями, чтобы сохранить равновесие. Меня задевает жёсткими перьями. Вот я не понял...
  - Чего ты не понял? - мама Маша смотрит на меня весело-иронично. - Или ты полагал, что я пропущу такое событие? Ну, мы будем здороваться или как?
  Наконец-то до меня доходит.
  - Мама Маша, ты... прибыла, чтобы принять роды у Ирочки?
  - Скажем так: непосредственно участвовать.
  - Но почему не предупредила? - это уже Ирочка.
  - Ну вот ещё! Я хотела сделать вам сюрприз, и это мне удалось. Между прочим, при всеобщей телепатии это не так просто. - смеётся моя тёща. - Уэф вот не смог покинуть свой пост, и очень жалеет. Чай в доме есть?
  - Ох, да конечно!
  ...
  -... Не так всё просто, Рома. Ты биоморф, существо с перестроенным генотипом. Никто не может предсказать, кем будет твоя дочь.
  Стол уставлен всем, что нашлось в доме, и мама Маша кушает с аппетитом. Понятно, обычно никто не ест перед телепортацией, потому что каждый долль лишнего веса требует уйму дополнительной энергии. К тому же телепортироваться с полным желудком весьма неприятно.
  "Мама Маша" - я перехожу на мысль. - "Если это так непредсказуемо... Даже на Земле аборигены уже освоили искусственное осеменение..."
  "Вот как?" - она смотрит с прищуром. - "Да, это был бы выход. Легкий и простой выход. Но даже на Земле аборигенам знакомо выражение "родная кровь". Поверь, это не пустые слова. Для людей не пустые, а уж для ангелов тем более. Генетическая связь... Короче, тебе это уже была бы приёмная дочь, Рома"
  "Всё лучше, чем..." - я не договариваю, но моя жена и тёща разом смеются, уловив смысл.
  - Насчёт синдрома Дауна можешь не беспокоиться, зятёк. А насчёт остального... Ну вот кто знал, что дикий абориген, балбес по сути и роду занятий дорастёт до таких высот?
  Но я уже не слушаю слова мамы Маши, при всём к ней огромном уважении. Потому что прямо в глаза мне смотрит моя Ирочка.
  "Я хотела именно так, Рома. Ребёнка ОТ ТЕБЯ, и никак иначе. Ещё вопросы?"
   Ну какие тут могут быть вопросы?
   ...
   - Хозяевам дома мира и процветания!
   Две дамы - одна средних лет, другая совсем молодая - влетают в наше жилище, тормозя крыльями, отчего по комнате проносится ветер. Нечаянная радость удивлённо таращится на новых гостей.
  - Где роженица?
  - Здесь, здесь - отвечает за меня мама Маша, выходя из соседней комнаты.
  Да, я уже в курсе, что здесь рожениц не свозят в одно специально отведённое место на радость всевозможным стафилококкам. Просто прибывает вот такая бригада "скорой помощи", и все дела.
  Ирочка выходит тоже, горделиво неся свой живот.
  - Это я буду.
  - Ой, какая молоденькая! - восхищается старшая из дам. - Иолла, дочь Мауны и Уэфа, всё верно? Меня можно звать Фииа, а это Биана, Скользящая над волнами.
  - Очень приятно.
  - Ну, положим, сейчас тебе будет не очень приятно. - смеётся Фииа. - Ты, как я поняла, Мауна, её мать...
  - Врач высшей категории плюс ксенобиолог. Я вам помогу принять роды, специально прибыла сюда...
  - Нет возражений. А ты и есть живая легенда, тот самый биоморф Победивший бурю...
  - Да, это я.
  - Мы с Бианой рады приветствовать тебя, тот самый. - смеётся Фииа, отнюдь не собираясь падать на одно колено. - Сегодня к твоим званиям прибавится ещё одно. Значит, так... Эта комната вполне подойдёт.
  Стена холла распахивается, и в нашу квартирку с топотом мелких гофрированных ножек вваливается команда роботов-носильщиков, нагруженных всевозможным имуществом, и в довершение прямо с улицы вплывает здоровенная белая мыльница, размерами немногим уступающая витализаторам, установленным в хозяйстве Уэфа.
  - Разумеется, это перестраховка. - перехватывает мой взгляд Фииа. - Крайне маловероятно, что это понадобится, но готовым нужно быть ко всему.
  Аппарат повисает над полом, и младшая акушерка, Биана, лёгкими движениями рук поправляет его положение. Входной проём с шелестом перекрывает прозрачная, бледно светящаяся плёнка.
  - Так, девушку в душ, затем мы. А мужчинам и животным тут делать нечего. Дезинфекция!
  ...
  Я хожу из угла в угол, от избытка нервного перенапряжения встряхивая крыльями. Обычный ангельский жест, кстати. Двери в соседнее помещение, превращённое в родильную палату, закрыты, но запах озона доносится и сюда.
  - Здравствуй, Рома.
  В проёме стоит Лоа, складывая крылья, проходит внутрь, освобождая место для посадки следующего. Следующим, разумеется, влетает Фью.
  - Здравствуй, Рома. - Федя не делает ни малейших попыток огреть меня крылом. Сегодня он донельзя собран и серьёзен.
  - Здравствуйте... - чуть растерянно отвечаю я. Вообще-то гостям мы рады, но в такой момент...
  - Самый подходящий момент, Рома. - уловив мою мысль, отвечает Лоа. - Все, кто хоть как-то может, прилетят сегодня.
  - Хозяевам дома мира и процветания! - в проёме уже стоит Иуна. - Гостям, кстати, тоже.
  - Присоединяюсь. - астроном Кеа тоже совершает посадку, и тут же отходит в сторону. И вовремя - вслед за ним влетает прабабушка...
  - Здравствуйте... Здравствуйте... - я еле успеваю отвечать на приветствия. Гости между тем рассаживаются вдоль стен, явно собираясь ждать столько, сколько потребуется.
  - Волнуешься, Рома? - говорит бабушка Иолла, наблюдая за моими терзаниями. - Ничего, всё будет хорошо. Не может не быть.
  Я благодарно улыбаюсь ей.
  - Сядь уже, Рома, не мелькай - обращается ко мне Федя. - От тебя сейчас требуется терпение и спокойствие.
  Да, я уже чувствую общий эмоциональный фон. И я вдруг понимаю. Ведь они недаром здесь собрались, все родственники. Они мысленно поддерживают мою жену, вселяя в неё уверенность. А уверенность в успехе, как известно - половина самого успеха.
  Я обвожу взглядом всех собравшихся. Все они здесь, Ирочкины родные. Мои родные, вот так вот. А с полки на меня глядят крылатые куклы, символизирующие тех родственников, кого уже нет.
  "Всё правильно, Рома. Как это ребёнок может не явиться на свет, когда его все ждут?"
  Чья это мысль? Неважно. Я благодарно улыбаюсь всем. Как это хорошо, когда тебя ждут...
  Я чувствую-ощущаю, что чувствует и ощущает моя жена. Как же может быть иначе? Ведь мы с ней одно существо, способное ненадолго разделяться надвое.
  "Ой, Рома... Ой, мама... Ой-ой-ой!"
  - А-а-а!
  И сразу вслед за этим раздаётся пронзительный визг, сменяемый ровным попискиванием.
  "Ну вот, всё удачно. Поздравляем тебя, Иолла. Отличная девочка!"
  Я чувствую, как боль и испуг сменяются в душе моей жены глубоким удивлением.
  "Нет, погоди... Мама...Рома... Это что же получается - я теперь мама?"
  Я всё вижу и понимаю. Я понимаю её, как никто другой, хотя бы и мама Маша. И удивление Ирочки не идёт ни в какое сравнение с моим безмерным изумлением. Это что же выходит - я теперь отец? Отец... ангела?
  Охренеть...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"