* * *
Как солдат, с четырех окруженный сторон,
сотрясая вселенную дрожью оленьей,
досылает в обойму последний патрон,
но все шепчет молитву и ждет избавленья,
как на площади клятвопреступник и тать,
поминая все ту, что младенцем качала,
о пощаде молит и божится начать
все сначала ( но только с какого начала?),
как трепещет душа наподобье ольхи
у пределов таинственных мира иного,
как, исполнены страха, бредут пастухи
за звездой по пустыне из Ветхого в Новый,
так пытается взгляд зацепиться опять
перед тем, как исчезнуть в великом просторе,
за последнего камня последнюю пядь
у последней черты между сушей и морем.