Маргарита : другие произведения.

Из внешнего мира

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фанфик по аниме Slayers Продолжение "Рыцаря", но уже не такое комедийное. Пал барьер мазоку, тысячелетие окружавший Полуостров. Королевства собирают экспедицию, чтобы исследовать внешний мир. Зелгадис и Амелия отправляются в плаванье. Что ждет их за морем?

   Из внешнего мира
   Глава 1. Корабли отправляются в плаванье.

Двадцать дней, как плыли каравеллы,

Встречных волн проламывая грудь;

Двадцать дней, как компасные стрелы

Вместо карт указывали путь.

(Н.С. Гумилев)

  
   В порту расправляли крылья корабли. Изящные каравеллы, кажущиеся хрупкими бабочками рядом с могучими галеонами. Бригантины под облаком парусов. Пузатые каракки. В объединенный флот вошли разные корабли - все самое лучшее, что могли предоставить королевства, имеющие выход к морю.
   "Не удивительно, что они не скупились", - подумал Зелгадис, с чувством неясной тоски глядя на корабли.
   Объединенный флот должен был отправиться в опасную экспедицию. После гибели Фибриццио барьер, тысячелетие отделявший Полуостров от остального мира, пал. Практически сразу же появился таинственный столб света, не видный разве что из медвежьих углов, затерянных в Горах Слез.
   Совет королей организовал экспедицию, чтобы выяснить природу странного явления и исследовать внешний мир.
   Новость об этом застала Зелгадиса на пути из замка создателя химер. Как всегда, ничего толкового он там не узнал. Безумный старикашка только брызгал слюной и талдычил о супер-химере, состоящей из Лины Инверс и еще каких-то не менее смертоносных тварей. Иногда он вдруг вздрагивал и прятался под стол, уверяя, что слышит ужасный смех. Сам Зелгадис никакого смеха не слышал и помогать в поимке Лины не собирался.
   Гораздо больше толку будет, если он отправится с экспедицией во внешний мир. Кто знает, какая необыкновенная магия есть там? Может быть, ему повезет...
   В гостинице "Набалдашник посоха" в Атласе Зелгадиса ждало письмо, в котором Амелия официально приглашала его присоединиться к экспедиции.
   Вот так Зелгадис оказался на причале среди стоящих на вытяжку королевских гвардейцев. Ради соблюдения протокола ему пришлось нацепить неудобный белоснежный мундир с золотым шитьем. Жесткий стоячий воротник заставлял все время держать голову прямо, спина под плотной тканью вспотела. Что не вытерпишь ради призрачной надежды вернуть нормальное тело? Благо Зелгадис добился, чтобы ему выдали особое королевское разрешение на форму с капюшоном. Отряд гвардейцев, отправлявшихся в экспедицию, состоял из старых, потрепанных жизнью вояк, и даже те из них, кто не знал Зелгадиса в лицо, не стали бы орать и хвататься за мечи. Но зачем лишний раз шокировать публику своей жуткой физиономией?
   А еще капюшон не дает камням на лице нагреться от солнца.
   Филионел что-то патетично вещал с трибуны об исследовании нового мира и долге экспедиции перед Родиной (только так, с большой буквы). Знатные особы, маги, солдаты и собравшаяся толпа зевак восторженно внимали, периодически прерывая его речь бурными аплодисментами.
   Зелгадис особо не прислушивался, больше смотрел на стоящую возле помоста Амелию. Она выглядела непривычно серьезной и сдержанной. Нежно-розовое платье с открытыми плечами и пышной юбкой делало ее взрослее. Поверил бы кто-нибудь из присутствующих, если бы узнал, что эта прекрасная принцесса наряжалась пажом? Или надевала коротенькую юбочку и пела глупую песенку о любви? Вряд ли.
   Хотя, пожалуй, за те шесть месяцев, что Зелгадис ее не видел, Амелия действительно повзрослела и выглядела на свои семнадцать.
   Когда Зелгадис прибыл в Сейрун, Амелия с радостным визгом бросилась ему на шею, как обычно забыв, что может пораниться о камни на его теле. Поймав ее, он с изумлением понял, что теперь ее макушка достает до его подбородка. Если учесть, какой гигант Филионел, стоит ожидать, что скоро Амелия станет ростом с Гаури, и Зелгадису придется смотреть на нее снизу вверх.
   Он поймал себя на том, что до сих пор ощущает отголоски того чувства, которое испытал, увидев Амелию вновь. Нежность? Тихую радость? Интересно, также ли чувствует себя брат, вернувшийся после долгой отлучки и увидевший насколько повзрослела его сестренка, которую он оставил нескладным ребенком.
   Самому себе Зелгадис мог признаться, что скучал по Амелии. А еще по Лине и Гаури. За время совместных приключений он привык, что можно ходить без маски. Привык к разговорам у вечернего костра, даже если его участие в них сводилось к ворчанию и едким комментариям. Когда после победы на Фибриццио он оставил друзей, то особо остро ощутил одиночество. Иногда по нескольку недель он не произносил ни слова, потому что не с кем было поговорить.
   Все-таки хорошо, что он смог присоединиться к экспедиции. Опять же Амелия будет под присмотром. Зелгадис считал, что ее вообще не следовало отпускать в такое опасное плаванье. Но Филионел решил по-другому.
   Зелгадису вспомнился их разговор с глазу на глаз, состоявшийся в кабинете Филионела под бутылку "Ростка Справедливости".
   - Позаботься об Амелии. Доверяю ее тебе.
   - Не волнуйтесь, ваше высочество, я прослежу, чтобы она не влипла в неприятности, - слова Зелгадиса не был формальным ответом, он действительно готов был защищать Амелию и, если потребуется, загородить собой от опасности.
   - Но раз вы так о ней беспокоитесь, не лучше ли оставить ее в Сейруне? Исследование новых земель - не простая прогулка.
   - Сражение с копией Резо и Лордами Мазоку тоже не были прогулкой, - с усмешкой заметил Филионел.
   - Во внешнем мире могут обитать твари гораздо страшнее наших мазоку, - возразил Зелгадис.
   Вздохнув, Филионел заглянул в свой пустой бокал так, будто ожидал найти на дне ответы на вечные вопросы.
   - Здесь ей оставаться еще опаснее. До меня дошли слухи о готовящемся заговоре. Пока точно ничего не известно, но я бы предпочел, чтобы Амелия находилась подальше от всей этой грязи.
   - Вы не сможете вечно оберегать ее, - отпив вина, обронил Зелгадис.
   - Знаю. Пусть она наберется опыта в путешествиях, повидает мир и разные грани жизни. Мне кажется, тогда она будет не так остро реагировать на дворцовые интриги. Кстати, когда я был примерно в ее возрасте, отец отправил меня в путешествие по миру. Так я познакомился с женой.
   Филионел мечтательно закатил глаза, вспоминая свою, наверняка буйную, молодость.
   Возможно, он был прав. В конце концов, Амелия его дочь и ему решать ее судьбу. Сама-то она горит желанием отправиться в плаванье - вон как светится.
   Амелия действительно была на седьмом небе от счастья. Ее распирало от гордости, и она с трудом удерживала на лице подобающее случаю серьезное выражение. Отец назначил ее руководителем экспедиции! Конечно, ей будут помогать советники из разных королевств и маги, но все же последнее слово в любом споре будет оставаться за ней. Наконец-то ей поручили действительно важное дело. И она постарается! От нее зависит честь королевского дома Сейруна.
   Отец закончил речь и сказал:
   - Моя дочь посвятит вас в подробности.
   Амелия подала знак слугам, и они развернули закрепленную на флагштоке карту.
   - По нашим данным таинственное свечение находится примерно здесь, - Амелия ткнула указкой в центр моря Демонов. - Сперва мы направимся к нему, чтобы выяснить его природу. Дальнейший ход экспедиции зависит от того, что мы найдем возле источника света. Если там не обнаружится ничего опасного, мы продолжим исследование земель внешнего мира и попытаемся завязать дипломатические отношения с местными государствами. Согласно древним картам за морем, на юго-западе находится другой материк...
   Официальная церемония продолжалась еще пару часов. Речи произнесли короли всех стран, участвующих в экспедиции. На трибуну взошел даже старый знакомый Зелгадиса и Амелии - Зангулус. Удачно женившись на наследной принцессе Зоаны, он теперь официально величался кронпринцем. Хотя если учесть характер ее высочества Мартины, Зангулусу не так уж и повезло. Так или иначе, с новой ролью он справлялся отлично и толкнул зажигательную речь.
   Зелгадис уже подумывал, не подремать ли, пользуясь тем, что под капюшоном плохо видно лицо. При необходимости он мог заснуть в любом положении, даже стоя. Но речи закончились, и отряд сейрунских гвардейцев под пение труб начал маршировать к флагману - галеону "Цефеид". Зелгадис в который раз подивился, что Филионел не назвал его "Молотом Справедливости" или "Мир и Любовь".
   Когда маги и солдаты погрузились на свои корабли, о носовую фигуру "Цефеида" разбили бутылку шаманского.
   - В добрый путь! - громом разнесся над причалом голос Филионела.
   Стоящая у борта Амелия слегка помахала отцу, стараясь выглядеть величественно.
   Корабли отдали швартовы и, соблюдая строгий порядок, двинулись к выходу из бухты. Наблюдая, как удаляется грузная фигура отца, Амелия ощутила неясную тоску. Сердце кольнула тревога, в горле запершило. Она сглотнула и сжала кулаки, стараясь подавить непрошеные эмоции. Она ведь уже немаленькая, чтобы цепляться за отцовскую руку.
   Флот вышел из бухты в открытое море и взял курс на столб света. Попутный ветер надувал паруса, скрипели снасти. Матросы сновали туда-сюда, повинуясь окрикам офицеров.
   Спустившись в свою каюту, Амелия переоделась в более подходящую для путешествия одежду: привычные свободные штаны и тунику с короткими рукавами. Вернувшись на палубу, она нашла Зелгадиса на носу. Облокотившись о борт, он задумчиво рассматривал столб света.
   - Нет идей, что это может быть? - спросила Амелия, останавливаясь рядом.
   - Без понятия, - Зелгадис пожал плечами. - Но думаю, появление такой штуки не сулит нам ничего хорошего.
   - Твоя вечно паникующая печенка подсказала? - хихикнула Амелия.
   Зелгадис криво ухмыльнулся.
   - К сожалению, мои дурные предчувствия слишком часто сбываются.
   Но Амелия не собиралась позволять ему испортить настроение ни себе, ни ей.
   - Да ладно. Помнишь, когда я полезла на яблоню, ты тоже бухтел, что я свалюсь. А я не свалилась и достала яблоко.
   - Начнем с того, что тебе вообще не стоило туда лезть. Достаточно было попросить - и тебе притащили бы кучу самых спелых яблок разных сортов. Выбирай - не хочу.
   - Еда, которую добыл сам, вкуснее стократ! - с доступным только ей комичным пафосом произнесла Амелия.
   Зелгадис хмыкнул, подавляя смех. Все-таки в чем-то она совсем не изменилась. Сущая девчонка.
   Но, увы, на этот раз дурные предчувствия Зелгадиса полностью подтвердились.
   Сперва путешествие проходило гладко. Дул попутный ветер, светило солнце. Корабли шли вперед полным ходом.
   На "Цефеиде" все, кроме команды, маялись от безделья. Амелия и Зелгадис устроили очередной шахматный турнир, а когда от черно-белых клеток начинало рябить в глазах, тренировались на палубе. Амелия заставляла и солдат принимать участие в их спаррингах. Нечего засиживаться!
   Но на восьмой день пути идиллия закончилась. Небо затянули чернильно-черные тучи. Ласковый ветерок превратился в злой ураган, норовящий разорвать паруса в клочья.
   Набухшие тучи лопнули точно гнойные волдыри. За серой стеной дождя корабли потеряли друг друга. Они могли связываться только с помощью магических шаров, но определить местоположения друг друга было невозможно.
   Как впередсмотрящий ни вглядывался, он не мог ничего увидеть за пеленой дождя. Очередным порывом ветра его вышвырнуло из корзины. Бедняга успел уцепиться за снасти, и один из магов спустил его на палубу.
   Шторм усиливался. Волны перебрасывали "Цефеид" друг другу словно игрушку. Корабль то взлетал ввысь, то камнем падал вниз. Желудок Амелии выделывал синхронные кульбиты, хотя раньше она никогда не жаловалась на морскую болезнь.
   Очередная волна захлестнула палубу, сметая в море все, что матросы не успели закрепить. Зелгадис мертвой хваткой вцепился одной рукой в борт, другой - в запястье Амелии.
   - Тебе нужно уйти в каюту! - перекрикивая грохот волн и вой ветра, потребовал он.
   - Нет! Я останусь со своими людьми, - твердо возразила Амелия. - Они должны видеть, что принцесса не бежит в укромное местечко, бросая их один на один со стихией.
   Зелгадис не стал спорить, прекрасно зная, что если Амелия по-настоящему уперлась, ее не переубедить. Обычно она соглашалась с его логичными аргументами, но в некоторых вещах оставалась непреклонна.
   Ветер хлестал кнутом, струи дождя обжигали холодом. Корабль натужно скрипел, казалось, он был готов развалиться после каждого удара волны о борт.
   - Никогда не видел такого жуткого шторма! - прокричал капитан, который пробирался мимо Зелгадиса и Амелии, держась за снасти.
   "Ничего удивительного, ведь обычно вы плавали вдоль берега, - подумал Зелгадис. - От открытого моря стоило ожидать такого подвоха".
   Но, как оказалось, шторм - еще не самый страшный сюрприз безжалостной стихии.
   Неожиданно перед самым носом корабля вверх метров на десять взметнулся фонтан воды.
   Зелгадис пригляделся и обомлел. Нет, это была не вода.
   - Морской дракон! - истошно завопил кто-то.
   Длинное, по-змеиному гибкое туловище. Вытянутая голова с мощными челюстями. В синем свете молнии блеснули белоснежные клыки и длинные острые когти на коротеньких лапках.
   На миг у Амелии вспыхнула надежда, что это тот самый дракон-гей, которого они уже когда-то победили. Но у этого зубы оказались на месте, и не наблюдалось вульгарного макияжа.
   - Маги, занять позицию на носу корабля! - закричала Амелия, усиливая свой голос заклинанием.
   Сейчас ее ждало первое испытание на посту командира.
   - Зел, пошли!
   Держась за борт, она двинулась вперед. Палуба ходила ходуном, ветер норовил свалить с ног. Даже Зелгадис, весивший гораздо больше Амелии, с трудом прорывался через потоки дождя и удары встречного ветра.
   - Не успеем! Давай ударим отсюда! - не дожидаясь реакции Амелии, Зелгадис взмахнул рукой.
   - Брам Блейзер!
   Луч энергии врезался в тело дракона и, отскочил от шкуры, не причинив никакого вреда. Только разозлил. Дракон взревел, мотнул головой точно взбешенный бык и всей тушей обрушился на корабль.
   Зелгадис едва успел создать вокруг себя и Амелии защитную сферу, подняв ее на несколько метров вверх.
   Амелия не смогла подавить крик. Она ожидала, что корабль развалиться на две половинки, но "Цефеид" не зря был выбран флагманом. Палуба затрещала, прогибаясь под весом дракона. Во все стороны полетели куски досок, дробно застучали по прозрачной стенке шара. Одна из мачт, треснув пополам, рухнула в море, как подкошенное дерево. Но нижние переборки выдержали напор, корабль остался на плаву.
   Бывшие на палубе люди посыпались в образовавшуюся дыру. Кое-кто из магов успел взлететь, и теперь они осыпали дракона файрболлами.
   - Цельтесь в морду! - загремел усиленный магией голос Амелия. - В глаза!
   Дракон распрямился, снова трубно взревел. Зелгадис направил шар к его голове. Когда они пролетали мимо группы магов, Амелия скомандовала:
   - Вы трое - вниз, помогите раненым, остальные - за мной.
   Амелия сама удивилась тому, как хладнокровно прозвучал ее голос. Хотя в душе она панически вопила: "Что будет с кораблем?! С экспедицией? Неужели конец? Так быстро? Я не смогла ничего сделать! Позор!". Но она не позволила панике взять верх. Потом, после победы можно будет и плакать, и жалеть себя.
   - Нужно увести его подальше от корабля! - крикнул над ее ухом Зелгадис. - Если мы его убьем, то, падая, он расплющит "Цефеид".
   - Хорошо. Внимание всем! Нужно отвлечь дракона и отвести его подальше!
   Пять шаров зависли прямо напротив морды дракона. По команде Амелии маги метнули огненные стрелы, целясь ему в нос. Несколько залетели дракону в ноздрю, и он чихнул так, что потоком ветра все шары отбросило назад.
   - Отлично! Теперь летим налево! - велела Амелия. - Используйте "Лайтинг", чтобы привлечь его внимание!
   Атака на нос здорово разозлила дракона, а светящиеся шары то ли заинтересовали, то ли раззадорили еще больше. Развернувшись всем корпусом, он поплыл следом за шарами. Поднятая им волна чуть не перевернула и так держащийся на одном честном слове "Цефеид", но корабль устоял.
   "Хорошо, что часть мачт уцелела", - подумал Зелгадис.
   Когда дракон отплыл от корабля на достаточное расстояние, шары дружно поднялись над его головой.
   - На счет три бьем в правый глаз! Раз, два... три! Фриз эрроу! - Амелия метнула заклинание, угодившее точно в центр черного зрачка.
   Остальные последовали ее примеру.
   Глаз буквально взорвался, во все стороны полетели брызги какой-то слизи и ошметки плоти. Дракон тонко завизжал, взмахнул коротенькими лапами, пытаясь дотянуться до морды.
   - Теперь второй! - велела Амелия.
   Но следующей атаки не потребовалось. Дракон нырнул в море, его спина изогнулась над волнами, а затем исчезла среди синевато-черных валов.
   Маги радостно заголосили, Амелия от облегчения села прямо на дно шара.
   Зелгадис взглянул в сторону корабля и грязно выругался.
   - Еще один!
   Пока они сражались с драконом, его не в меру хитрый сородич решил украсть добычу. Гибкое тело свивалось кольцами вокруг беззащитного "Цефеида". Все произошло слишком быстро. Зелгадис только собрался отправить шар назад, Амелия раскрыла рот, чтобы прочитать заклинание. Но они опоздали.
   Дракон сдавил корабль, и тот лопнул, как скорлупа от ореха. Из-за дождя невозможно было толком рассмотреть, что происходит. Тело дракона и остатки корабля слились в неразличимую темную массу. При вспышке молнии Амелия сумела рассмотреть одну из мачт, торчащую точно рука, протянутая к небу в последней мольбе.
   - Вперед! - не своим голосом крикнула Амелия. - Мы еще успеем кого-нибудь спасти!
   Она сама направила шар в сторону пиршества дракона. Маги полетели следом. Вблизи им открылась страшная картина: на море плавали мачты, обломки корпуса "Цефеида". Среди них с изяществом танцора скользил дракон. То тут, то там меж волн появлялись изгибы его блестящего хвоста.
   Над останками корабля парило несколько шаров. Рядом с одним из воды вынырнула голова дракона. Огромные челюсти распахнулись и захлопнулись, проглатывая шар, точно шарик мороженого.
   Амелия вздрогнула всем телом, как от удара током. Сколько в том шаре было людей? Двое-трое? Десять? Ярость затопила ее сознание кроваво-красной рекой. Она погнала их с Зелгадисом шар с такой скоростью, что все вокруг слилось в сплошную серую плену, и уже невозможно было понять, где небо и море. И дракон.
   - Полегче! - Зелгадис потряс Амелию за плечо. - Так мы запросто врежемся в него!
   Он остановил шар, как оказалось, вовремя. Они зависли точно над местом крушения. Амелия тщетно вглядывалась, пытаясь различить людей, но в круговерти волн видела только обломки корабля и тело дракона.
   - Давай спустимся пониже, Зел.
   Зелгадис считал, что им вряд ли удастся хоть кого-то спасти, да и дракон был совсем рядом. Но он понимал, что Амелия не бросит своих людей.
   Зелгадис опустил шар почти к самой воде и заставил быстро пролететь над обломками. Заметив несколько людей, цепляющихся за сломанную мачту, он направил шар туда. Но прямо на пути из воды показалось тело дракона (спина, хвост? Трудно было понять). Казалось, из воды вдруг вынырнула арка моста. Зелгадис поднял шар выше и перелетел через него. Когда он снова смог увидеть мачту, возле нее уже никого не было.
   - Дерьмо, так ничего не выйдет, - пробормотал Зелгадис.
   - Мы должны продолжать, - твердо произнесла Амелия. - Давай я создам отдельный шар и отвлеку дракона?
   - Нет, - отрубил Зелгадис.
   Он не собирался оставлять Амелию одну в таком взвинченном состоянии. К счастью рядом из пелены дождя появились два шара с магами, которых Амелия тут же пристроила к делу.
   - Будете отвлекать дракона, пока мы ищем выживших!
   Судя по кислым физиономиям некоторых магов, они бы предпочли драпать отсюда во все лопатки. Но приказ принцессы никто оспаривать не стал.
   Зелгадис мысленно отметил, что вместе с ними улетало больше шаров, а вернулись только два. Вряд ли всех успел съесть дракон, а значит малодушные все-таки нашлись.
   Шары с магами улетели, растворяясь среди дождевых струй. Зелгадис и Амелия продолжили поиски. Все это походило на жуткую версию игры "Найди мышке дорогу к сыру через лабиринт", какие бывают в детских книжках. Только вместо лабиринта - извивающиеся кольца тела дракона, между которыми приходилось осторожно лавировать. Ветер, словно специально, пытался столкнуть шарик то в воду, то в пасть дракону. Волны бесновались, напоминая жадные руки, стремящиеся схватить добычу. Иногда они захлестывали шар, и Зелгадису стоило немалых усилий удерживаться в воздухе.
   От попыток что-то рассмотреть у Амелии болели глаза, но в царящем внизу хаосе она не увидела ни одного человека.
   "Неужели все погибли? - холодея, думала она. - Нет, нет, невозможно".
   Внезапно морская пучина разверзлась, открывая острые зубы и розовую глотку с трепещущим языком.
   Зелгадис резко поднял шар вверх, так, что Амелию прижало ко дну, едва не расплющив. Челюсти дракона захлопнулись впустую.
   - Где носит этих идиотов? - прорычал Зелгадис. - Они же должны были его отвлекать. Твой отец зря платит придворным магам! Их давно пора гнать взаше...
   Все ругательства замерли у него на губах, когда с высоты он смог увидеть полную картину происходящего.
   Драконов было уже трое - копошащийся клубок гигантских змей. Длинные тела переплетались, прижимаясь друг к другу, как будто драконы после сытного обеда решили предаться похоти.
   К горлу Амелии подкатила тошнота. Она никогда не боялась пресмыкающихся, но сейчас ее всю трясло от отвращения и дикого, первобытного ужаса.
   В синей вспышке молнии не было видно ничего, кроме драконов. Прекрасный флагман "Цефеид" исчез, словно его никогда не существовало.
   Амелия снова перехватила управление шаром, бросила его вперед. Но Зелгадис поспешил остановить движение, так что шар замер, слегка подрагивая под напором двух сил, тянувших его в разные стороны.
   - Ты куда собралась?! - грубее, чем следовало, спросил Зелгадис.
   - Там еще могут быть выжившие! Не мешай! - Амелия гневно сверкнула глазами, казалось, она вот-вот зашипит.
   - Выжившие? В штормовом море с тремя драконами?! Мы никого не найдем и только сами погибнем!
   - Спасай себя, если хочешь! - Амелия начала творить заклинание.
   Зелгадис понял, что увещевать ее бесполезно, но и убегать без нее он не собирался. Выбросив вперед руку, он прижал большой палец к точке у нее на шее. Амелия обмякла, Зелгадис осторожно уложил ее на дно шара.
   Очнувшись, она наверняка закатит ему скандал. Но это будет потом. А пока следовало уносить ноги.
   Зелгадис погнал шар вперед. Правильное направление среди бури определить было невозможно, поэтому он просто старался убраться как можно дальше от места пиршества драконов.
   На несколько минут он сосредоточился только на этом, часто оглядываясь назад и проверяя, не решили ли драконы устроить погоню. Но мерзкие твари, похоже, насытились.
   Когда Зелгадис решил, что отвел шар на достаточно большое расстояние, он поднял его повыше, чтобы если вдруг очередному дракону приспичит вынырнуть из воды, он бы точно не смог дотянуться.
   Только обеспечив безопасность, Зелгадис позволил себе немного расслабиться. Он сел рядом с Амелией, откинулся спиной не стенку шара и попытался придумать, что же делать дальше.
   Сказать, что они с Амелией оказались в полном дерьме, значило очень приуменьшить. Зависнуть посреди шторма в воздушном шарике это еще полбеды, хуже было то, что Зелгадис совершенно не представлял, где они сейчас находятся. Из-за бури не удавалось разглядеть даже пресловутый столб света.
   Их магические силы не бесконечны. Зелгадису и так приходилось напрягаться, чтобы удерживать шар на одном месте, и одновременно не дать ему лопнуть под напором дождя и ветра. А кто знает, сколько дней придется лететь до земли?
   Амелия пробормотала что-то, и Зелгадис оглянулся на нее. Хвала Цефеиду, он смог спасти хотя бы ее. Поддавшись внезапному порыву, он протянул руку, чтобы пригладить ее растрепавшиеся волосы, но тут Амелия распахнула глаза, и Зелгадис отдернул руку, для надежности спрятав предательскую конечность под плащ.
   В первое мгновение Амелия не поняла, где находится. Испуганно заозиралась по сторонам: черное небо, бушующий океан... Заметив Зелгадиса, она немного успокоилась. А затем осознание произошедшего обрушилось на нее лавиной камней.
   Экспедиция. Ее первая важная миссия. Все уничтожено. Разбито в щепки, как несчастный флагман.
   Но главное люди. Команда корабля, отряд солдат, маги. Сотни погибших.
   Амелия посмотрела на Зелгадиса почти с ненавистью, от чего тот вздрогнул.
   - Почему ты мне помешал? - ее голос прервался, Амелия судорожно вздохнула, глотая слезы. - Я бы смогла кого-нибудь спасти!
   - Некого было спасать, - жестко отрезал Зелгадис.
   Амелия вздрогнула и, обняв себя руками, спрятала лицо в коленях.
   Зелгадис беспомощно смотрел на ее фигурку, сейчас кажущуюся хрупкой и беззащитной. Он понимал, что Амелии тяжело, но не знал, как ей помочь, как утешить. Где найти волшебные слова, которые сняли бы с ее плеч груз вины? Зелгадис не придумал ничего лучше, как отвлечь ее внимание.
   - Сейчас не время убиваться, нужно решить, что делать дальше. Мы сами в опасности.
   Амелия посмотрела на него, против ожиданий Зелгадиса, ее глаза были сухими, но ему все равно не понравился ее потухший взгляд.
   - Мы зависли в шаре между небом и морем, без компаса. Даже по солнцу определить направление не получится. И столба света не видно, - кратко обрисовал их положение Зелгадис.
   Амелия тряхнула головой, стараясь отогнать видение извивающегося клубка змей и сосредоточиться на том, что говорит Зелгадис.
   - Что же нам делать?
   - Я вижу два варианта, - Зелгадис сохранял подчеркнуто отстраненный тон, с одной стороны, чтобы не пугать Амелию, с другой, чтобы заставить ее мыслить здраво, отбросив эмоции. - Первый: мы ждем, пока утихнет буря и станет виден наш единственный ориентир - столб света. Тогда полетим к нему. Но буря может продолжаться несколько дней, все это время нам придется удерживать шар на месте. Вполне возможно, что, когда мы увидим столб света, то у нас уже не останется сил лететь к нему.
   Амелия кивнула. Как всегда, взвешенные рассуждения Зелгадиса и его размеренный голос ее успокоили, точно убаюкивающая колыбельная.
   - Второй вариант?
   - Ты можешь определить направление, используя силу жрицы. Да, да, я помню, у тебя с предсказаниями проблемы, - он взмахнул рукой, отметая готовые сорваться с губ Амелии возражения. - Но раньше у тебя неплохо получалось, помнишь, как ты нашла артефакт Вальца? Если нам повезет, ты выберешь именно то направление, в котором мы плыли до начала шторма. Но если ошибешься, то потратим силы на возвращение. Итак, какой вариант ты выберешь?
   В обычной ситуации Зелгадис бы не стал спрашивать мнение Амелии, а на правах старшего принял бы решение единолично. Но сейчас на кону стояли их жизни. К тому же, Амелии наверняка будет приятно, что он предоставил ей право выбора.
   Амелия нахмурилась, проникшись серьезностью положения. Второй вариант означал большую ответственность для нее, но ей хотелось взвалить на себя такой груз. В качестве искупления за провал экспедиции.
   - Мне не нравится идея оставаться на одном месте, - после нескольких минут раздумий сказала она. - Я выбираю второй вариант. А ты?
   - Я тоже, - Зелгадис позволил себе чуть заметную улыбку. - Единогласно. Тогда определи направление.
   Амелия криво усмехнулась, такой усмешки Зелгадис у нее раньше не видел. Она закрыла глаза, вслушалась в вой ветра и шум бушующего моря. Звуки окружили ее, точно укутали ледяным покрывалом. Амелия зябко передернула плечами, как вдруг ощутила слабое тепло.
   - Туда, - сказала она, открывая глаза и указывая пальцем в сторону, откуда ощутила горячее дуновение.
   Зелгадис не особо доверял ее умению предсказывать, все-таки жрица из Амелии действительно так себе, но оставалось только положиться на нее.
   - Тогда двигать шар будешь ты, мне нужно немного отдохнуть.
   Амелия кивнула, и Зелгадис позволил ей забрать контроль над шаром. Они медленно полетели в указанном Амелией направлении. Дождь хлестал по прозрачному куполу, ветер выл, точно волк, злящийся на то, что не может добраться до своих жертв.
   Зелгадис прикрыл глаза и попытался расслабиться. Впереди их ждал долгий путь, следовало хорошенько отдохнуть.
  
   Глава 2. Холод и жара.
  

В этом томном, глухом и торжественном мире - нас двое.

Больше нет никого. Больше нет ничего. Погляди:

Потемневшее солнце трепещет как сердце живое,

Как живое влюбленное сердце, что бьется в груди.

(Г.В. Иванов)

  
   За прозрачными стенками шара клубилась фиолетово-черная тьма, изредка ее вспарывали лезвия молний, и тогда Амелия видела волны, клокочущие внизу.
   Ветер утробно завывал и набрасывался на шар с такой яростью, что казалось, вот-вот сомнет тонкую оболочку, как бумагу. Умом Амелия понимала, что прочность магического шара зависит от силы волшебника, и пока она вливает в него энергию, он может выдержать прямое попадание файрболла. Но все равно при особо мощных порывах ветра Амелия втягивала голову в плечи, ожидая, что хлипкая преграда между ней и бушующей стихией рухнет.
   Внутри шара было холодно и сыро, через маленькие дырочки, оставленные для притока воздуха, проникала вода. Промокшая до нитки одежда Амелии облепляла тело ледяными доспехами. Но нельзя было отвлекаться от заклинания и тратить силы на то, чтобы высушиться. Если даже на мгновение ослабить контроль, ветер радостно подхватит шар и понесет неизвестно куда.
   Во всем происходящем был только один плюс - сосредоточившись на заклинании, Амелия перестала ежесекундно вспоминать, как разламывался на куски "Цефеид".
   В спину ударил поток теплого воздуха, окутал с головы до ног. От неожиданности Амелия подскочила и едва не впечаталась носом в стенку. Хорошо хоть контроль над шаром не потеряла.
   - Тебе нужно отдыхать, - строго проговорила Амелия, обернувшись к Зелгадису. - Не трать силы.
   Он невозмутимо продолжил создавать теплый ветер, пока не увидел, что одежда Амелии полностью высохла.
   - Я потрачу гораздо больше сил на то, чтобы вылечить твою простуду.
   Пожалуй, только Амелия смогла бы распознать за небрежным тоном неловкую заботу.
   - Спасибо.
   Левитировать шар и так было нелегко, но с неистовым ветром, дующим словно бы со всех сторон, это превращалось в настоящее героическое испытание. Амелия начала уставать, руки налились свинцовой тяжестью, как после долгой тренировки, хотя она ими почти не двигала.
   Через бесконечное число минут... или часов?... Амелия потеряла счет времени... ее сменил Зелгадис.
   Амелия думала, что после всего пережитого не сможет заснуть, но как только она свернулась калачиком на дне шара, сон окутал ее тяжелой, вязкой пеленой. Ей привиделись извивающиеся черные змеи, сотканные из воды и тумана. Они ползали по ее коже, оставляя дорожки ледяных мурашек.
   Когда Зелгадис разбудил Амелию, она чувствовала себя совершенно разбитой. Спина затекла от неудобного положения и холода, шею ломило.
   Но самым скверным было то, что шар по-прежнему трясся под ударами ветра, а за его стенками чернели тучи.
   - Шторм еще не закончился? - простонала Амелия, растирая шею. - Сколько он уже идет?!
   - Примерно сутки, - поколебавшись, ответил Зелгадис.
   Он обладал отличным чувством времени и всегда мог сказать, день сейчас или ночь. Но в такой круговерти даже его стали одолевать сомнения.
   - Целые сутки? Разве такое возможно? Может быть, это колдовской шторм? - предположила Амелия. - Если тот столб света дело рук мазоку, то они же могут создавать шторма, чтобы не подпускать к нему корабли людей.
   - Не следует во всем винить мазоку, - Зелгадис ухмыльнулся. - Я думаю, долгий шторм - обычное природное явление в этих краях. Наши моряки уже тысячу лет не уплывали далеко от берега и мало что знают об открытом море. Давай отложим теоретизирование на потом. Забирай управление.
   Зелгадис и так постарался дать Амелии как можно больше времени на отдых. Он разбудил ее только тогда, когда глаза начали слипаться от усталости.
   - Можешь еще немного подержать заклинание? - попросила Амелия. - Я хочу попить.
   Зелгадис коротко кивнул, у него у самого во рту пересохло.
   Амелия сложила одну ладонь чашей, подняла над ней руку и шепнула: "Аква Криэйт". Тоненькая струйка воды полилась прямо из воздуха в ее ладонь. Амелия принялась жадно пить, стараясь не расплескать ни капли драгоценной влаги.
   - Все, я готова. Давай.
   - Старайся двигаться строго вперед, не сбивайся с курса, - предупредил ее Зелгадис.
   Его грызла тревога, что из-за ветра они уже давно сместились с ранее выбранного направления. Или того хуже - летают кругами. В царящем вокруг хаосе сложно было найти хоть какой-то ориентир. Возможно, они так и будут летать во мраке, пока не умрут с голоду или не рухнут в воду, истощив все силы. Зелгадис не стал делиться своими опасениями с Амелией. Он забылся тяжелым сном, а она сосредоточилась на управлении шаром.
   Потянулись долгие, однообразные часы, полные воя ветра и шума волн. Иногда Амелии слышались среди этих звуков визгливые голоса и злобный смех. Наконец, Зелгадис ее сменил, но даже во сне Амелию преследовал хохот ветра.
   Во время "вахты" Зелгадиса монотонный полет сквозь шторм нарушило появление морского дракона.
   На фоне волн мелькнуло серебристо-голубое тело. Сначала Зелгадис решил, что дракон просто проплывал мимо, но через полминуты перепончатый гребень снова показался над водой. Дракон преследовал шар! И как только смог его разглядеть с такого расстояния?
   Вспомнив недавние предположения Амелии, Зелгадис засомневался: звери ли морские драконы? Неужели, они какие-то низшие мазоку? В старых легендах упоминалось, что Море Демонов было названо так не для красного словца, а потому, что в незапамятные времена в его глубинах поселилась одна из Лордов Мазоку.
   Задумавшись, Зелгадис отвлекся от дракона всего на пару мгновений и прозевал момент, когда тот выпрыгнул из воды. Гибкое тело вытянулось во всю длину, словно распрямившаяся пружина.
   Все еще не в силах поверить в увиденное, Зелгадис вскинул руку, заставляя шар взлететь выше. Но дракон успел коснуться его дна кончиком носа. От толчка шар закрутился юлой, Зелгадис не удержался на ногах и распластался по стене. Амелия упала на него, с трудом разлепила отяжелевшие веки и окинула окружающее осоловевшим взглядом.
   Дракон рухнул в море, вверх ударил фонтан воды, брызги окатили шар. Зелгадис поспешил поднять их жалкое убежище еще выше, до самого раздутого брюха туч, и заставил его зависнуть на месте. Теперь было совершенно невозможно определить, в каком направлении лететь. Как будто дракон этого и добивался. Зелгадис выругался сквозь зубы, Амелия озадаченно посмотрела на него. Спросонья она плохо соображала.
   - Все в порядке, спи, - проговорил Зелгадис, стараясь, чтобы голос звучал как можно увереннее.
   Успокоенная Амелия снова свернулась калачиком на дне шара и мгновенно провалилась в сон.
   На самом деле Зелгадис совершенно не чувствовал той уверенности, которую усиленно имитировал. В какую сторону теперь лететь? Или стоит остаться на месте?
   Зелгадис очень не хотел будить изможденную Амелию, но, поломав голову, он понял, что ничего не остается, как вновь положиться на ее слабые способности к предсказанию. Он слегка потряс ее за плечо, но Амелия лишь пробормотала что-то неразборчивое, вязкая паутина сна надежно окутала ее. Зелгадис тряхнул сильнее, позвал, только тогда Амелия открыла глаза.
   - Нужно снова определить направление, - Зелгадис быстро рассказал о нападении дракона.
   - Наверное, лететь куда-то с самого начала было плохой идеей.
   Амелия старалась даже в самых тяжелых ситуациях сохранять бодрость духа, но, как оказалось, это было гораздо легче сделать в сражении, где твоя жизнь висит на волоске. А вот во время тягостного полета через черный шторм в никуда - необычайно сложно. Подспудно Амелию грызло чувство вины, отравляя, точно медленно действующий яд. Экспедицию доверили ей. Да, ее должность была во многом номинальной, и на самом деле всем руководил бы совет из нескольких магов и генералов. Но все-таки...
   Амелия не смогла никого защитить.
   Заметив ее отсутствующий взгляд и дрожащие губы, Зелгадис громко сказал:
   - Надо двигаться. Ты найдешь верное направление. Давай.
   И добавил, зная, что такая патетичная фраза произведет на Амелию впечатление.
   - Мы должны обязательно продолжить исследование внешнего мира ради тех, кто погиб.
   Амелия угрюмо кивнула и, сложив руки в молитвенном жесте, сосредоточилась на определении направления.
   - Туда, - сказала она через минуту.
   И они полетели дальше.
   По подсчетам Зелгадиса прошло около трех суток. Трое суток в тесном шаре, на поддержание которого каждый раз, казалось, уходило все больше сил. Без еды. Сам Зелгадис голода пока не чувствовал, но вот Амелия такой выносливостью похвастаться не могла. Она не проронила ни слова жалобы. Одна из прекрасных черт Амелии, заставлявших Зелгадиса ее уважать - в ситуациях по-настоящему тяжелых - она никогда не позволяла себе ныть.
   Но как Амелия ни бодрилась, Зелгадис прекрасно видел, насколько она истощена. Магия выпивала из нее силы, которые можно было восполнить только отдыхом и обильной едой. Не зря ведь Лина всегда жрала как не в себя.
   Зелгадис старался дать Амелии больше времени на сон. Будь его воля, он бы управлял шаром один. Но даже ему требовался краткий отдых.
   - Ты специально меня жалеешь, - с укором сказала Амелия, просыпаясь в очередной раз.
   - Ничего подобного, - не моргнув глазом, соврал Зелгадис. - Я рационально распределяю ресурсы.
   Амелия нахмурилась, но у нее даже на споры не осталось сил. Она двигалась с трудом, тело одеревенело. Чтобы просто поднять руку требовалось прилагать немалые усилия.
   "Ну, зато похудею", - кисло подумала она.
   На четвертый день буря начала стихать. Дежурившая в это время Амелия поспешила растолкать Зелгадиса. Они оба напряженно наблюдали, как рассеиваются тучи. Чистое небо показалось неправдоподобно голубым, будто на детском рисунке. Успевшие отвыкнуть от солнца Зелгадис и Амелия щурились, утирая выступившие на глазах слезы. И поэтому не сразу смогли найти на горизонте столб света. Зелгадис заметил его первым и с трудом проглотил проклятие.
   Столб света находился по левую руку и гораздо дальше, чем в тот день, когда эскадра покидала порт. Его даже видно было хуже, чем с побережья Полуострова.
   - Я предупреждала, что не сильна в предсказаниях, - упавшим голосом проговорила Амелия.
   - Я тебя ни в чем не обвиняю, - быстро сказал Зелгадис.
   - Но от тебя исходят обвиняющие эмансации! - попыталась неловко пошутить Амелия.
   - Эманации, - педантично поправил Зелгадис.
   Взбодриться не получилось: оба понимали, что впереди их опять ждут долгие дни полета. А силы на исходе. Но друзья были не из той породы людей, которые опускают руки, не поборовшись до конца.
   - Вперед, - мрачно буркнул Зелгадис и уже собрался направить шар к столбу света, когда Амелия сдавленно вскрикнула.
   - Зел, смотри! Там!
   Она указывала пальцем на едва заметную темную полосу на горизонте. Зелгадис вгляделся пристальнее. Без сомнения это...
   - Земля!
   Все-таки у Амелии было чутье, которое спасло жизнь им обоим.
   Надежда придала сил. Зелгадис и Амелия вместе погнали шар в нужном направлении и вскоре опустились на берег.
   Кругом, куда ни кинь взгляд, простирались песчаные дюны. Но счастливая Амелия не обратила на местность особого внимания.
   - И вот несгибаемые путешественники ступили на землю Внешнего Мира! - браво объявила она и распласталась на песке.
   Только затем, чтобы тут же вскочить и заплясать на месте.
   - Горячо! Горячо!
   Зелгадис, в отличие от Амелии, совершенно не радовался, догадываясь, что они попали из огня да в полымя.
   - Даг Хог! - крикнул он, хлопая раскрытой ладонью по земле.
   Песок зашуршал, вздыбился, будто под ним ворочался гигантский червь - и ввысь поднялись три каменных конуса.
   - В тень! - скомандовал Зелгадис.
   Амелия, уже сообразившая, в чем дело, поспешила укрыться в тени скалы. Но даже после пары минут на солнце, у нее на коже остались красные пятна.
   - Айсик Ленс! - Зелгадис взмахнул рукой.
   Лед, покрывший песок, растаял почти мгновенно. Но хоть немного его охладил, давая возможность стоять, а не прыгать все время с ноги на ногу.
   - Пустыня, - мрачно констатировал Зелгадис, вставая рядом с Амелией.
   За этим коротким словом скрывалась ожидающая их пугающая перспектива. Жара. Жажда. Голод.
   Тени от искусственных скал едва хватало, чтобы закрыть их обоих. За границами лоскутка мрака нещадно припекало солнце. И ведь до полудня еще далеко!
   От жары воздух, казалось, сгустился и вот-вот начнет таять. Амелия была готова поклясться, что видит над песком слабую дымку. Или возможно, ей уже напекло голову, и начались галлюцинации?
   - Ну, почему нам так не везет?! - сев на корточки, Амелия замолотила по песку кулаками. - Мы ведь хотели исследовать новые земли и столб света. Если он опасен - уничтожить его. Благородные цели! Тогда почему боги словно препятствуют нам?
   Амелии хотелось разреветься. Что толку быть стойкой, если судьба каждый раз проверяет тебя на прочность?
   - Успокойся, - сухо произнес Зелгадис. - Твоя истерика температуру не понизит, скорее повысит.
   Когда Амелию захлестывали эмоции, привести ее в себя можно было только холодным тоном, действовавшим как ушат ледяной воды. Вот и сейчас проверенный способ помог. Амелия глубоко вдохнула, выдохнула. На смену отчаянию пришла решимость.
   - У тебя есть план? - спросила она у Зелгадиса, спокойно встречая его взгляд.
   - Ночью станет холоднее, и мы сможем передвигаться. Пойдем вдоль берега. Поищем человеческое жилье.
   О том, что случиться, если они не найдут людей, оба предпочитали не думать.
   Потянулись часы ожидания. По мере того, как толстое солнце лениво взбиралось на небо, становилось жарче. Амелия потела и почти сразу высыхала. Все время хотелось пить, язык опух, вся гортань пылала.
   - Аква Криэйт, - в который раз просипела Амелия.
   Ей в ладонь вылилась слабая струйка воды, которая скорее усилила, чем утолила жажду. В итоге вся жидкость вышла с потом, и через полминуты Амелия снова мучительно хотела пить. Замкнутый круг.
   Зелгадиса жажда мучила не так сильно, тем не менее, ему было еще хуже, чем Амелии. Камни на его коже нагрелись, и он словно бы оказался в сауне. Его проволочные волосы раскалились, стали мягкими и липли ко лбу. Голова горела, казалось, мозг скоро начнет плавиться и потечет из ушей. Зелгадис находился в полузабытьи, почти не воспринимая окружающее. В сознании всплывали смутные образы из детства. Как Резо учил его первому заклинанию. Зелгадис давно забыл, что это был "Лайтинг". Теперь вспомнил. Вместе с воспоминаниями вернулось светлое чувство от первого успеха...
   В какой-то момент Амелия заметила, что Зелгадис перестал пить. Он неподвижно сидел, привалившись спиной к скале и, кажется, даже не дышал. Амелия с трудом смогла пошевелиться, при каждом движении высохшая, точно пергамент, кожа болезненно натягивалась. Но Амелия все-таки пододвинулась ближе к Зелгадису, тронула его за плечо. Хотела его позвать, но из пересохшего горла вырвался только сдавленный хрип. Зелгадис никак не отреагировал на прикосновение Амелии. Хвала Цефеиду, он дышл, но слабо. Амелия похлопала его по щеке, и сразу же отдернула руку. Камни на коже Зелгадиса оказались обжигающе горячими, от них едва не валил пар.
   - Аква Криэйт, - прошептала Амелия так тихо, что сама едва расслышала свой голос.
   Жалкими каплями влаги она смочила потрескавшиеся губы Зелгадиса, обтерла его лицо. Он слабо дернулся, приоткрыл мутные глаза. Амелия поспешила создать еще воды и поднесла ему сложенные чашечкой ладони. Зелгадис потянулся к жидкости, плохо понимая, что делает. Сейчас он был подобен измученному животному, которое начинает бежать быстрее, почувствовав запах воды. Он жадно лакал из рук Амелии, царапая шершавым языком кожу на ее ладонях, ставшую от жары особо чувствительной. Напившись, Зелгадис снова погрузился в бессознательное состояние.
   День тянулся бесконечно. Казалось, солнце никогда не уйдет с неба. Раскаленный песок полыхал жидким золотом, на него невозможно было смотреть, и Амелия спрятала лицо в коленях. Но даже так перед глазами носились огненно-рыжие круги, выжженные на сетчатке.
   Похоже, Амелия погрузилась в полудрему. Очнулась она внезапно, словно кто-то ее позвал. Встрепенувшись, она увидела, что стало заметно темнее. Солнце величаво опускалось за горизонт. Мелкие холмики, покрывавшие пустыню, точно рябь морскую гладь, отбрасывали чернильно-черные тени, разлиновывая песок.
   Небо постепенно меняло цвет, поражая богатством красок. Светло-голубой плавно перетекал в канареечно-желтый. Затем нежно-розовый. Апельсиново-оранжевый. Карминовый. Бордовый. И синхронно менялся цвет песков. Удлинялись черные тени, извиваясь, словно живые. Это было бы прекрасно. Если бы не несло с собой смерть.
   Все оттенки алого. Все оттенки жара. Пейзаж словно из горячечного бреда больного лихорадкой. Амелия хотела, чтобы все оказалось лишь плодом ее воображения. Как чудесно было бы закрыть глаза и проснуться у себя в комнате во дворце. Понять, что она просто долго болела и ничего страшного не произошло.
   Наконец, жестокое дневное светило ушло спать в свой небесный чертог за гранью мира. Благословенная ночь заключила пустыню в ласковые объятия. Жара спала, в сторону моря подул легкий ветерок. На сиреневом бархате неба засияла полная луна, и высыпали ее верные спутницы - звезды, казавшиеся истосковавшейся по прохладе Амелии кристалликами льда. Их хотелось лизнуть. Она невольно залюбовалась незнакомыми созвездиями, похожими на драгоценные ожерелья. Звезды выглядели такими крупными и яркими - протяни руку и почувствуешь острые грани.
   Холод привел Зелгадиса в чувство. Камни на его коже быстро остывали, от резкого перепада температур тело свело судорогой. Вдруг раздался сухой треск, будто что-то лопнуло.
   Обернувшаяся к Зелгадису Амелия сдавленно охнула, увидев, как раскололся небольшой камешек под его правым глазом. Осколки упали на песок, а на месте камня осталась чистая кожа.
   - Исцеление, - смогла выдавить Амелия и показала пальцем себе на лицо.
   Для того чтобы поднять руку, Зелгадису потребовалось сделать неимоверное усилие. Он ощупал участок кожи, где совсем недавно был каменный нарост. Похоже, таких колебаний температуры не могли выдержать даже камни. Зелгадис горько расхохотался бы вслух, если бы мог. Но оставалось смеяться лишь мысленно. Несколько дней в пустыне - и он избавится от ненавистных наростов. Вот только сдохнет раньше.
   Держась за скалу, Амелия медленно встала. Ноги мелко дрожали, голова кружилось. Амелию мутило, хотя с чего бы? После стольких дней голодания живот прилип к позвоночнику. Тошнить там было нечем, разве что собственными кишками.
   - По... шли, - прошептала Амелия.
   У Зелгадиса не было сил подняться. Тело онемело. Амелия подковыляла к нему, потянула за руку, пусть это и было совершенно бесполезно - сейчас она не смогла бы его поднять.
   - Идем, - она смогла произнести это отчетливее.
   Зелгадис уцепился рукой за скалу и начал подтягивать себя верх, будто вытаскивая из земли. Амелия поддерживала его за плечо, он был одновременно благодарен ей за помощь и стыдился. Слабость. Ненавистное слово. Вся его жизнь была подчинена тому, чтобы стать сильным, независимым. Не нуждающимся ни в чьей помощи.
   Зелгадис выпрямился, но держался на ногах благодаря одной силе воли. Его шатало, в глазах двоилось. Он сделал один шаг, второй. Постепенно стало немного легче.
   Зелгадис и Амелия побрели вдоль берега. Волны с тихим шелестом набегали на песок, и кроме отрывистого дыхания друзей этот звук был единственным, что нарушало гробовую тишину.
   Лунный свет молочной дымкой струился по барханам, очерчивая мягкие контуры чернильными тенями. Амелия смотрела на двухцветный пейзаж, и ее не покидало ощущение нереальности происходящего. Они с Зелгадисом будто остались одни в целом мире, последние люди погибшей цивилизации, обреченные вечно скитаться по мертвой земле. От таких образов накатывала потусторонняя жуть. Но к страху примешивалось какое-то обреченное спокойствие. Покорное принятие всего, что произошло и еще произойдет. И до боли острое чувство привязанности. Амелия хотела бы рассказать об этом Зелгадису, однако не нашла подходящих слов, поэтому просто вязла его за руку. В ответ он едва ощутимо пожал ее пальцы.
   В глубине души Зелгадис уже смирился с тем, что им не выбраться из пустыни живыми. Как ни странно, себя он особо не жалел, думая только об Амелии. Она такая яркая, свежая и юная. От одной мысли, что ее сияние потухнет, становилось горько.
   Серебряная луна приносила холод, дувший в стону моря ветер забирался ледяными пальцами под одежду. Амелия начала дрожать, по коже побежали мурашки. Пустыня будто издевалась. Сначала мучила путников нестерпимой жарой, заставляя мечтать о прохладе. Но долгожданный холод обернулся морозом, и теперь впору было молить о тепле.
   Зелгадис отдал Амелии свой плащ. Она пробовала возразить, но он просто закутал ее в ткань и молча побрел дальше. Шерстяной плащ на некоторое время согрел Амелию, но становилось холоднее, и она снова начала стучать зубами.
   Нагревшиеся за день камни быстрее отдавали тепло, Зелгадису было в два раза холоднее, чем Амелии. И совсем не осталось сил, чтобы вызвать файрболл. Хотя какой с него толк, если нет топлива, чтобы разжечь костер? В этом была какая-то злая ирония: два сильных мага, побеждавшие Лордов Мазоку и самого Повелителя Тьмы, обречены на гибель в пустыне от банального холодна и голода.
   Запнувшись обо что-то, Зелгадис растянулся на земле. Шершавые песчинки показались вдруг мягкой периной. На ней так удобно было лежать. Не надо никуда идти. Не надо напрягаться. Бежать, искать, бороться. Как чудесно просто закрыть глаза и погрузиться в небытие.
   - Зел, вставай, - Амелия потянула его за воротник. - Зел!
   Ее голос доносился до Зелгадиса точно через толстый слой ваты.
   - Зел! Нельзя лежать! Надо двигаться!
   Да, да. Сейчас он встанет. Что же Амелия так шумит? Вечно она беспокоится по пустякам, глупышка. С ним ведь все в порядке. Он просто полежит тут пару минут, отдохнет.
   Зелгадис погрузился во мрак и больше не слышал голоса Амелии.
   Она тщетно звала его, тормошила, молотила по спине кулаками, раздирая костяшки пальцев. Амелия бы расплакалась, но в теле не осталось влаги на слезы.
   Это конец. Не только экспедиции во внешний мир, но и их с Зелгадисом путешествию, которое началось три года назад.
   Что ж Амелия была счастлива все это время. Ей не о чем было жалеть.
   Опустившись на землю, она свернулась калачиком рядом с Зелгадисом, одной рукой обняв его за плечи.
   Ветер заносил две неподвижные фигуры на берегу песком, будто укрывая саваном.
  
   Глава 3. Первый контакт.

А в оазисах слышится ржанье коня

И под пальмами веянье нарда,

Хоть редки острова в океане огня,

Точно пятна на шкуре гепарда.

(Н.С. Гумилев)

  
   Зелгадис парил среди белоснежных облаков. Его тело, сотканное из света, было легче воздуха, солнечные лучи пронизывали его насквозь. Свершенная прозрачность и чистота. Нет желаний и мыслей. Нет сожалений и несбыточных мечтаний. Девственная пустота разума.
   Но вдруг нечто вторглось в уютную реальность Зелгадис извне. Он начал что-то ощущать. Незнакомое, непонятное. Кажется, это называлось "тряска". Его болтало из стороны в сторону. Пытке, казалось, не будет конца. Но вот тряска прекратилась, и Зелгадис решил, что его оставили в покое. Не тут-то было! К его губам приставили что-то шершавое. В горло полилась обжигающе-холодная жидкость, Зелгадис машинально сглотнул. Желудок свело спазмом.
   Губы. Горло. Желудок.
   Зелгадис успел забыть, что они у него есть. Он больше не был бесплотным духом, у него появилось тело, тяжелое, точно камень. Стоп. Он ведь действительно каменный. Или нет? Зелгадис запутался. Погружаясь в беспамятство, он все еще пытался решить эту сложнейшую проблему.
   Еще несколько раз Зелгадис выскальзывал из сна больше похожего на бред в реальность, видел вокруг себя смутные силуэты людей, чувствовал на губах влагу. Он плохо осознавал, что происходит, и почти сразу проваливался обратно в сон...
   Зелгадис резко распахнул глаза, его будто выбросило из мира грез. Когда он увидел перед собой черноту, его охватил приступ иррационального страха. Показалось, что он погребен заживо. Зелгадис хотел вскочить, разрушить слой земли, скрывающий от него небо и солнце, но окостеневшее тело не двигалось. Он попробовал закричать, но с потрескавшихся губ сорвалось лишь слабое шипение. Зелгадису оставалось только рассматривать то, что находилось над ним. Постепенно до него дошло, что это не земля, не крышка гроба и даже не потолок комнаты. Это была темная ткань. Палатка? От облегчения запершило в горле.
   Он жив! И находится в человеческом жилье. Все ужасы пустыни позади. Воспоминание о недавних мучениях всколыхнуло улегшуюся тревогу. Амелия! Что с ней? Зелгадиса обжог стыд: он позорно потерял сознание, оставил ее один на одни с пустыней и своим полумертвым телом. Вдруг Амелия... Нет, он не будет об этом думать! Прочь глупые страхи! Раз неведомые благодетели спасли его, то должны были спасти и ее. Амелия наверняка здесь, рядом, нужно просто осмотреться. Шабранигдо! Почему шея упорно отказывается крутиться?!
   Точно! Двигаться он не может, но слух пустыня у него отнять не могла. Навострив уши, Зелгадис уловил доносящееся справа прерывистое дыхание. Скосив глаза, он разглядел в полумраке непонятную бурую массу.
   Тогда он сосредоточился на том, чтобы повернуть голову. Он буквально уговаривал каждую мышцу: "Шевелись. Шевелись. Шевелись, твою мать". Даже от этого простого движения он вымотался так, словно шел без отдыха несколько дней. Наконец, заржавевшая шея повернулась, и Зелгадис смог разглядеть, что загадочная бурая масса - лицо Амелии. Ее кожу вымазали какой-то густой смесью, пахнущей пряными травами, медом и чем-то, подозрительно похожим на навоз. Зелгадис понадеялся, что это средство от ожогов.
   Амелия была по горло укрыта серым одеялом, точно такое же Зелгадис почувствовал на себе. Он попытался повернуть голову на другую сторону и осмотреть палатку внимательнее, но такое напряжение сил оказалось слишком большим для его измученного тела. Веки отяжелели, слипались сами собой. Зелгадис не стал сопротивляться и позволил сну затянуть себя в неведомые глубины.
   После следующего пробуждения Зелгадис почувствовал себя гораздо лучше. По крайней мере, он мог двигаться. Повернул туда-сюда голову, пошевелил плечами. Каждая мышца неприятно ныла, но ничего, пройдет. Зелгадис медленно сел, здорово мешала давившая на руки тяжесть. Он испугался, что его запястья онемели или того хуже, он их отморозил. Но все оказалось гораздо банальнее и проще.
   Сползшее одеяло открыло взору кандалы: толстенные железные браслеты, соединенные между собой цепью. Она тянулась дальше к ногам и, судя по подовому весу на лодыжках, соединялась там с другими кандалами. Спасители погибавших в пустыне путников оказались не такими уж благородными.
   Зелгадис не мог не оценить их предусмотрительность: видимо, впечатлившись его "шикарной" внешностью, они решили, что монстра строит сковать понадежнее. Такое уважение к его персоне льстило, если бы не весило под десять килограмм.
   Интересно, на Амелию тоже надели такие украшения? Зелгадис повернулся к ней. Она еще спала, лечебная мазь на ее лице уже высохла, покрывшись корочкой. Зелгадис поднял руки. Получилось далеко не с первой попытки. Вспомнились гантели, с которыми Амелия упражнялась почти каждое утро на дворцовой тренировочной площадке. Зелгадис только наблюдал за ней, считая, что уж ему-то подобные занятия не нужны.
   Он все-таки смог ухватить одеяло Амелии за краешек, чуть приподнял. С ней обошлись мягче, вместо кандалов надели деревянные колодки. Будь Зелгадис в своем обычном состоянии, он бы легко их сломал, но сейчас ему оставалось, скрепя зубами от бешенства, снова накрыть Амелию одеялом.
   Мда, Зелгадису все больше не нравились их спасители. Конечно, можно предположить, что местные просто испугались найденных в пустыне незнакомцев и решили перестраховаться. Но откуда у них тогда кандалы? Или во внешнем мире принято хранить их в каждом приличном доме? Так, для красоты.
   В довершении всего, друзей банально обворовали. Амелия осталась в одном нижнем белье, остальная одежда, амулеты, сумочка с розовым пушком и обувь исчезли. Ее руки до локтей покрывала та же коричневая мазь. Что ж, хорошо ее хотя бы соизволили лечить.
   На самом Зелгадисе были только трусы. Брюки, рубаха, меч с ножнами, ботинки и даже носки наверняка перекочевали в сундуки местных. В палатке их точно не было. Обстановка здесь вообще не отличалась разнообразием: ковры на полу да несколько подушек.
   - Зел?
   Амелия проснулась и смотрела на Зелгадиса так, словно он явился с того света. Она действительно не поверила, увидев его рядом. Последним ее воспоминанием был равнодушный лунный свет, пронизывающий до костей холод и ощущение приближающейся смерти.
   Ослепительная радость наполнила вены искрящимся шампанским. Амелия бы бросилась Зелгадису на шею, если бы могла пошевелиться.
   - Как ты? - спросил он, голос сам собой прозвучал мягче, ласковее.
   - Как желе, - слабо улыбнувшись, просипела Амелия. - А ты?
   - Двигаться могу, но с трудом. Похоже, нам пока придется воспользоваться гостеприимством местных.
   - Где мы? - Амелия приподняла голову, но тут же уронила ее обратно на подушки - кожа на шее отозвалась болью, будто готова была вот-вот лопнуть.
   - Без понятия. Наши спасители пока не появлялись, хотя я уже знаю, что у них весьма своеобразный вкус, - Зелгадис приподнял руки, демонстрируя Амелии кандалы. - У тебя такие же браслеты, только деревянные. Добро пожаловать в славные ряды каторжников.
   Амелия изумлено захлопала глазами.
   - Они просто нас испугались.
   Она хотела добавить, что любой, кто впервые увидит Зелгадиса, испугается, но сдержалась, помня, как ему неприятны любые намеки на его внешность.
   - Может быть, - Зелгадис по привычке пожал плечами, этот простой жест тут же отозвался покалыванием в мышцах. - Что толку гадать? Нужно как следует отдохнуть, тогда мы используем магию и избавимся от оков.
   Он был прав. Амелия ощущала такую слабость, что даже языком ворочать было тяжело. Закрывая глаза, она снова улыбнулась Зелгадису.
   - Я так рада... что мы живы, - расслышал он ее шепот.
   Зелгадис тоже решил вздремнуть. Кандалы, конечно, неприятная штука, но прежде, чем героически их ломать и бежать на свободу, стоит тщательно разведать обстановку. Пока он мог судить об окружающем мире только по звукам, проникавшим через тканевые стены палатки. Голоса людей, крики каких-то животных, больше всего похожие на рев осла, которому защемили хвост. Судя по всему, снаружи - деревня или лагерь. Вполне возможно, полный вооруженных воинов и сильных колдунов.
   Улегшись обратно на подушки, Зелгадис расслабился...
   Его разбудил звук шагов и шорох ткани. Открыв глаза, Зелгадис увидел, что в стене палатки открылось отверстие. Снаружи проникал яркий свет, ореолом озаряя коренастую фигуру человека. Он был закутан в одежду с головы до пят. Темный бесформенный балахон волочился по земле, белый платок, перехваченный на лбу черной веревкой, скрывал лицо. Зелгадису вспомнился его собственный наряд, в котором он щеголял, притворяясь иль-илланской принцессой. Неужели они с Амелией попали в эту страну? Нет, вряд ли. Зелгадис бывал в Южной пустыне, на краю которой расположен Иль-Иллан, она меркнет по сравнению со здешним огненным адом.
   Человек вошел в палатку, следом за ним прошмыгнули еще двое, в точно таких же балахонах, только платки у них были не белые, а черные. Полог они оставили чуть приоткрытым, так что внутрь проникал свет.
   Разбуженная шумом Амелия открыла глаза и, увидев посетителей, попробовала сесть, чтобы приветствовать их. Ей это удалось не с первой попытки, сильно мешали колодки. Амелия все еще старалась убедить себя, что местные заковали ее и Зелгадиса только из страха. Если с ними поговорить, недоразумение наверняка разрешится.
   - Добрый день, - дружелюбно поздоровалась Амелия.
   Зелгадис в свою очередь постарался принять самый невинный вид и даже ссутулился, чтобы выглядеть менее угрожающе.
   Едва Амелия заговорила, двое в черном дружно подпрыгнули и отпрянули назад. Если бы не окрик белого платка, они бы наверняка задали стрекоча. Он произнес несколько непонятных слов, подтверждая самые худшие опасения Зелгадиса - местное наречие ничем не напоминало общий язык стан, находившихся за барьером мазоку.
   - Спасибо вам большое, что спасли нас, - продолжала говорить Амелия. - Пожалуйста, не бойтесь. Мы пришли с миром.
   - Они тебя не понимают, - хмуро сообщил Зелгадис.
   Амелия растерялась, не зная, что же теперь предпринять. Она, конечно, рассчитывала на то, что во внешнем мире придется преодолевать языковой барьер, но она ожидала, что будет общаться с местными, гордо стоя во главе отряда магов и воинов. А не в колодках, едва живая после обезвоживания и голодания.
   Белый платок тем временем открыл лицо. Амелия уставилась на него, невежливо разинув рот. Даже Зелгадис, повидавший всякого, изумился. У мужчины (выдающийся кадык явно указывал на его пол, если во внешнем мире анатомия не отличалась от обычной) оказалась черная кожа. Или скорее коричневая, но никакой загар не мог бы обеспечить такой ровный цвет. На темном фоне особенно ярко выделялись белки глаз и ровные, как на подбор, зубы, которые мужчина обнажил в странной усмешке.
   У него были непривычные черты лица, слишком крупные, гипертрофированные: широкий плоский нос, толстые губы.
   Да уж, жители внешнего мира выглядели очень странно. Но от этого, по убеждению Амелии, не переставали быть людьми. Значит, с ними можно было вести диалог.
   Она приподняла руки в колодках, показывая их мужчине.
   - Вы не могли бы снять с нас оковы? Клянусь, мы не причиним вам вреда.
   Мужчина посмотрел на нее так, будто с ним заговорила подушка. На его лице отразилась смесь недоумения, испуга и брезгливости. Пробормотав несколько слов, он показал одной рукой рожки, напомнив Зелгадису крестьян из глухих деревень, которые увидев его без маски, шептали заклинания и делали отгоняющие зло знаки.
   Мужчина извлек из-под балахона короткую толстую палку, на которую был надет череп животного. Вернее, Амелия очень надеялась, что это череп животного. Вслед за палкой появились амулеты - веревки с клыками, перьями и меленькими косточками. Всем этим добром мужчина, безостановочно бормоча себе под нос, потряс сначала перед лицом Зелгадиса, потом - Амелии.
   - Наш новый друг - шаман, - констатировал Зелгадис.
   - Изгоняет из нас злых духов? - предположила Амелия.
   - Видимо, им мы кажемся чем-то вроде мазоку...
   Амелия собралась возмутиться, что уж она-то не похожа на мазоку, но прикусила язык, сообразив, что для чернокожих людей ее белая кожа также ненормальна, как синяя - Зелгадиса.
   Шаман принялся кружиться вокруг "мазоку", размахивая палкой с черепушкой. Временами он воинственно выкрикивал слова, которые наверняка значили что-нибудь вроде: "Изыди, нечисть!". Остальные двое неподвижно застыли у стены, их волне можно был принять за предметы интерьера.
   Шаман двигался все быстрее и быстрее. Зелгадис и Амелия настороженно наблюдали за ним, ожидая проявления какой-нибудь магии, но ничего не происходило. Похоже, больше всех заклинание влияло на самого шамана. Он начал подпрыгивать, истерически взвизгивая и ударяя себя по макушке жезлом. Вдруг замер, а в следующий миг завертелся на месте, взмахивая руками, как машет крыльями нелетающая птица, предпринимающая бесплотные попытки взлететь. У Амелии от его безумного танца закружилась голова.
   Остановился шаман внезапно, опрокинулся на спину и забился в конвульсиях. На его губах выступила пена, глаза вылезли из орбит. При этом он продолжал сжимать жезл мертвой хваткой, и череп глухо стучал по полу, скаля зубы, точно насмехаясь над хозяином.
   - Ему надо помочь! - Амелия не могла спокойно смотреть на чужие страдания.
   Позабыв про колодки, она рванулась вперед. Но была еще слишком слаба и вместо того, чтобы встать, завалилась на бок.
   - Эй, вы почему стоите?! - возмущенно закричала она на двоих в черных балахонах. - Помогите ему!
   Те синхронно отступили на два шага назад.
   - Не вмешивайся, Амелия, некоторые шаманы специально доводят себя до такого состояния, - поспешил сказать Зелгадис. - Это часть ритуала.
   Шаман уже перестал биться в конвульсиях. Встал, как ни в чем не бывало, сплюнул слюну и вытер губы тыльной стороной ладони. Сказав что-то своим спутникам, он махнул рукой на Зелгадиса и Амелию.
   Черные балахоны мгновение колебались, но все же подошли поближе. Теперь стало заметно, что один из них сжимает в руках глиняный кувшин, а другой что-то вроде котелка.
   Не трудно было догадаться, что это - обед для Зелгадиса и Амелии. Теперь, когда шаман провел ритуал очищения или изгнания зла, другие люди могли подойти к чужеземцам без опаски.
   Судя по тонким коричневым пальцам с аккуратными розовыми ногтями, за черными балахонами прятались женщины. Их головы полностью скрывали платки, на уровне глаз в ткани было прямоугольное отверстие, прикрытое сеткой. Через нее женщины, видимо, и смотрели на мир. Амелия недовольно нахмурилась, впервые поколебавшись в своем твердом желании наладить дружеские отношения с жителями внешнего мира. Ей не слишком хотелось иметь дело с обществом, где женщины могут видеть небо только через сетку.
   В кувшине оказалась свежая прохладная вода, а в котелке - мясной бульон. Женщины по очереди подносили сосуды к Зелгадису и Амелии, позволяя им пить.
   Только почувствовав запах еды, Амелия поняла, насколько проголодалась. Она с жадностью глотала горячий бульон, с наслаждением ощущая, как он растекается по желудку. Раньше она и представить не могла, насколько это чудесно - просто есть. Зелгадис не чувствовал такого сильного голода, но от дармовой пищи отказываться не собирался.
   Накормив гостей (или все-таки пленников?) женщины засуетились вокруг Амелии, осторожно отделяя от ее лица корочку застывшей мази. Под ней оказалась чуть красноватая кожа, в некоторых местах виднелись коричневые пятна от заживающих ожогов. Амелия не дергалась, поняв, что ей пытаются помочь. Только иногда вздрагивала, когда вместе с мазью от кожи отделялись отмершие частички. Точно также женщины очистили от мази руки Амелии.
   Когда они закончили, она благодарно улыбнулась и сказала, четко выговаривая каждый звук:
   - Большое спасибо.
   Амелия все еще надеялась расположить к себе местных, но эффект оказался прямо противоположным ожидаемому. Женщины вспорхнули, как напуганные птицы, и юркнули за спину шаману. Амелия сконфужено понурилась: ей не нравилось, что люди ее боятся.
   "Зато теперь я смогу лучше понять, что чувствует Зел", - подумала она, привычно пытаясь найти в неприятностях светлую сторону.
   Шаман и женщины покинули палатку. Прежде, чем они задернули полог, Зелгадис успел рассмотреть, что находится снаружи. Он увидел край еще одной палатки или скорее большого шатра. За ним - несколько деревьев с зелеными кронами, похожими на раскрытые веера. Дальше блестели золотом барханы.
   - Скорее всего, мы находимся в оазисе, - поделился он своими наблюдениями с Амелией.
   - То есть кругом пустыня и просто так нам не сбежать, - сделала верные выводы она. - Значит, у нас нет другого выхода, кроме как договариваться с местными жителями.
   - И лучше это делать с позиции силы, - подвел итог Зелгадис. - Освободимся от оков и...
   "Покажем им шабранигдову мать".
   - Заставим их нас слушать.
   Амелия вынуждена была признать правоту Зелгадиса. Она припомнила книги по этнографии, где рассказывалось, что у некоторых примитивных народов воспринимались как равные не те чужаки, которые пришли с подарками и улыбками, а те, которые сожгли парочку домов и намяли бока местным мужчинам.
   - Колдовать можешь? - спросил Зелгадис.
   Амелия без лишних объяснений поняла, куда он клонит, и попробовала создать огненную стрелу. Сил хватило только на слабый огонек, вспыхнувший на кончике указательного пальца, но это как раз и требовалось. Будь Амелия в лучшей форме, ее склонность к ярким эффектам привела бы к тому, что в процессе сжигания оков сгорела бы вся палатка.
   Амелия решила сначала заняться колодками на ногах. Скинув одеяло, поднесла к ним горящий палец. Дело продвигалось медленно. Огненное заклинание нельзя было долго удерживать в руках, поэтому каждую минуту Амелия делала перерыв.
   Убедившись, что помощь ей не нужна, Зелгадис занялся своими кандалами. С ними придется повозиться. Он создал маленький огонек и принялся плавить металл, оставалось только радоваться, что это не подавляющий магию орихалк.
   От вживания в роль сталевара Зелгадиса отвлек шум снаружи. Он уже привык к доносящимся в палатку крикам и возне, воспринимая их, как обычный фон. Но сейчас он услышал топот копыт и громкие мужские голоса. Они приближались к палатке.
   - Шухер, - шикнул Зелгадис.
   Амелия поспешила затушить огонек и, накрывшись одеялом, улеглась на постель. Она прожгла колодки на ногах, но руки еще не освободила - с ними было сложнее, чтобы добраться до оков, приходилось изгибать пальцы под неудобными углами. Зелгадис успел сделать гораздо меньше, металл на его кандалах лишь слегка нагрелся. Он поспешил спрятать их под одеяло и остался сидеть с совершенно невозмутимым видом.
   Полог распахнулся, и в палатку ввалилось двое мужчин. Когда они сняли платки, то показались Зелгадису и Амелии едва ли не братьями-близнецами шамана. Черная кожа и крупные черты лица. Их наряды так же мало отличались от одежды шамана, но у каждого на поясе висело по длинной сабле в ножнах, щедро украшенных золотом и драгоценными камнями. Похоже, именно оружие, а не дорогие одежды, показывали в этой стране статус человека. За парочкой семенил шаман, и его лебезящие манеры лишний раз подтверждали высокое положение визитеров.
   Один из мужчин, на эфесе сабли которого красовался здоровый изумруд, широким жестом указал на Зелгадиса и Амелию, словно они были какими-то редкими товарами. Зелгадиса его поведение насторожило и натолкнуло на нехорошие мысли.
   Второй мужчина, которого Амелия из-за белого шрама на подбородке, мысленно окрестила "Меченный", изумленно вылупился на обоих пленников. Он переводил ошарашенный взгляд с Амелии на Зелгадиса и обратно, потирая подбородок. Изумруд начал ему что-то втолковывать, оживленно жестикулируя. Меченный неуверенно возражал.
   Тем временем шаман опять затеял свой обряд - прыгал и вопил, потрясая черепушкой на палке. Закончив, он поклонился до земли обоим важным господам и почтительно отступил к стене палатки.
   Изумруд, похоже, убедил Меченного, что пленники не опасны. Парочка приблизилась к Зелгадису и Амелии.
   - Наверняка, это местные правители, - предположила она. - Может быть, хоть они нас послушают.
   Зелгадис в этом здорово сомневался, но Амелия предприняла последнюю попытку решить дело мирно. Она села на постели, величественно и изящно, как подобает представительнице королевского дома, склонила голову.
   - Здравствуйте. Я - Амелия Вил Тесла Сейрун, наследная принцесса королевства Сейрун. От лица моей страны, я бы хотела предложить вашему правителю дружбу.
   Умение Амелии говорить почему-то опять вызвало у чернокожих людей изумление. Меченный заволновался, принялся что-то горячо говорить Изумруду. Тот спорил, то и дело указывая на пленников. Зелгадис догадался, что здесь происходит. Их с Амелией выставили на продажу, как диковинку, и теперь Изумруд пытался впарить их Меченному за хорошие деньги.
   Опасения Зелгадиса подтвердились, когда Изумруд протянул руку и постучал по камню на его подбородке так, будто показывал покупателю прочность глиняного горшка. Зелгадис вспылил и уже собрался атаковать магией, но Амелия поспешила его остановить.
   - Не надо! Если ты кого-то убьешь, мы точно не сможем потом договориться!
   - Мы и так не сможем! Разве ты не видишь? Мы для них товар! - прошипел Зелгадис.
   - Но...
   В следующее мгновение все "но" оказались забыты, потому что Изумруд сдернул с Амелии одеяло и прижал ладонь Меченного к ее груди. Мол, зацени, какая упругая и мягкая, надбавь еще десяток золотых. Такого Амелия стерпеть не могла и со всей силы врезала склонившемуся к ней Меченному колодкой по физиономии.
   Одновременно Зелгадис атаковал. Ему очень хотелось подпалить обоим ублюдкам задницы, но он сдержался. Амелия была права, не стоило никого калечить и убивать. Им еще придется как-то договариваться с этими людьми и лучше это делать, не имея за плечами трупов.
   - Бомб Ди Винг!
   Мощный порыв ветра вынес обоих мужчин из палатки, только мелькнули в воздухе голые черные ноги да грязные панталоны. Ветер подхватил и шамана. Закрывавшее вход полотнище взметнулось, позволяя Зелгадису и Амелии рассмотреть, как всех троих протащило по земле. Шаману особенно не повезло: знатные господа шлепнулись прямо на него.
   - Освобождаемся! Быстро! - рявкнул Зелгадис.
   Ему не нужно было ничего говорить, Амелия уже снова создала огонь и старательно прожигала колодки на руках. Зелгадис занялся своими оковами, но ему предстояло еще много работы. Когда Амелия освободилась, он продолжал плавить металл.
   Она переместилась ко входу в палатку, осторожно выглянула наружу.
   - Что там? - спросил Зелгадис.
   - Похоже, против нас собирается армия, - печально сообщила Амелия.
   Она чуть приподняла полог, чтобы и он смог увидеть толпу вооруженных мужчин, собравшуюся напротив палатки. На приступ пойти они пока не решались и, подбадривая себя, воинственно потрясали копьями. Заводил народ Меченный, у которого после удара Амелии все еще шла носом кровь. Не обращая внимания на такую мелочь, он размахивал обнаженной саблей и что-то вдохновенно вещал. Даже не зная языка, не трудно было угадать смысл его речи: "Бей демонов, братушки! Они пришли, чтобы угнать ваш скот! Изнасиловать ваших женщин! Сожрать ваших детей! Вперед, Родина не забудет ваш подвиг!". Примечательно, что Изумруда нигде не было видно. Никак ушлый торгаш решил отсидеться в сторонке.
   - Нам нельзя с ними драться, - проговорила Амелия, опуская полог. - Сражение ничего не даст.
   - Верно, - согласился Зелгадис.
   Не то, чтобы он вдруг проникся миролюбием Амелии. Им руководил исключительно прагматичный расчет. Даже находясь не в лучшей форме, он и Амелия легко раскидают вояк с копьями. Но что потом? Пафосно удалиться в закат, как подобает настоящим героям саг? Ага, прямо в жадные объятья пустыни. Они, конечно, могут отобрать у местных воду и еду. Но какой в этом смысл, если они не знают дороги?
   Выбора нет - придется предпринять очередную попытку переговоров.
   Примерно такие же соображения крутились в голове Амелии.
   - Я выйду к ним, - решительно заявила она.
   - Еще чего, - одернул ее Зелгадис.
   Он как раз справился с кандалами на ногах, и они с жалобным клацаньем упали на пол. Неподалеку валялись оплавленные оковы с рук.
   - Пойду я. На случай, если они вздумают стрелять.
   Амелия проглотила готовые сорваться с губ возражения, сейчас не время спорить.
   - Тебе нужен белый флаг, - она осмотрелась в поисках подходящей тряпки.
   В палатке не наблюдалось ничего белого, кроме простыни. Перевернувшись на бок, Амелия вытащила ее из-под себя и протянула Зелгадису. Он оторвал от простыни кусок.
   Завернувшись в одеяло, как в плащ, и вооружившись импровизированным белым флагом, Зелгадис вышел из палатки. Вытянул одну руку вперед, в, как он наделся, всем понятном жесте "У меня нет оружия". Махнул обрывком простыни.
   Но толи для местных белый не был цветом мира, то ли они не хотели идти на переговоры со всякими монстрами. В Зелгадиса полетела туча стрел, которые, не причиняя вреда, отскакивали от его кожи. От тяжелых копий его защитила соткавшаяся из воздуха золотая стена. Зелгадис, не солоно хлебавши, вернулся в палатку.
   - Они настроены на агрессивные переговоры, - сообщил он Амелии и, строго взглянув на нее, проворчал. - Тебе не следовало тратить силы на щит.
   - Но у этих копий такие большие наконечники, - проговорила Амелия.
   - Я бы увернулся.
   Разумом Амелия понимала, что Зелгадису не нужна ее защита, но руки сами поднялись, чтобы воздвигнуть барьер.
   - Иди к задней стенке, будешь следить за тылом, - распорядился Зелгадис. - Возможно, они попробуют обойти нас и напасть сзади.
   На самом деле он рассчитывал, что основная волна воинов бросится в лобовую атаку, и собирался принять ее удар на себя. Амелии не стоит много колдовать, вон, как она побледнела.
   Амелия проползла в дальнюю часть палатки, прожгла дырочку в ткани и заняла наблюдательный пост.
   - Давай использовать только заклинания ветра, - попросила она, обернувшись к Зелгадису.
   Он только пожал плечами, мысленно уже смирившись с тем, что как бы они с Амелией ни старались, поговорить с местными без тяжелой артиллерии не получится.
   Тем временем воины оправились от шока, который у них вызвала неуязвимость Зелгадиса, и начали обстреливать палатку и кидать копья. Зелгадис выставил самый слабый магический щит, этого хватило, чтобы отбить все снаряды. Быстро поняв, что атаками с дальней дистанции ничего не добиться, воины прекратили стрелять. Доведя себя до нужной кондиции гортанными криками, они двинулись на приступ под предводительством бравого Меченного. Потрясая саблями, воины побежали вперед, но не преодолели и нескольких метров, как их отбросил ветряной шквал. Воины валились друг на друга, как кегли, выбитые шаром в популярной среди пьяных компаний игре.
   Перед палаткой образовалась куча-мала, раздались вопли невезучих вояк, напоровшихся на сабли своих товарищей.
   Но местные жители оказались не такими уж дурками. Пока основная масса воинов нападала в лоб, трое подползали к палатке сзади, сжимая в зубах ножи. Заметившая их Амелия высунула из-под тканевой стенки руку и, шлепнув ладонью по песку, произнесла заклинание. Поднявшаяся туча песчинок накрыла всех нападающих, когда она рассеялась, взору Амелии предстали три длинных холмика. Воинам потребовалось несколько минут, чтобы выкопаться. В упорстве им отказать было нельзя, отплевавшись от песка, они попробовали напасть снова. Амелия раскидала их порывом ветра: одного воина унесло в колючие кусты, другой врезался в ствол дерева, третий протаранил соседний шатер.
   После этого воины решили, что с героизмом на сегодня пора завязывать. Подхватив под руки своего близко пообщавшегося с деревом товарища, они поспешно ретировались.
   Со стороны Зелгадиса новых атак не происходило. Собравшись в кружок, воины что-то горячо обсуждали. Откуда ни возьмись, нарисовался Изумруд, хвостиком за ним шли несколько человек без оружия. Зелгадис вроде бы узнал подпрыгивающую походку шамана, но не был уверен: в своих скрывающих лицо платках местные все походили друг на друга.
   Несколько минут Изумруд бурно спорил с Меченным, затем они, видимо, пришли к согласию. Воины отступили еще дальше, а пришедшие с Изумрудом окружили палатку кольцом. Зелгадис приготовился отбросить их заклинанием, но они уселись на землю в нескольких метрах от палатки и явно не собирались нападать. Достав амулеты и уже знакомые Зелгадису черепушки на палках, новоприбывшие затянули монотонную песню.
   - Они опять проводят обряд изгнания, - с нотками беспокойства в голосе заметила Амелия.
   В прошлые разы от воплей шамана у нее и Зелгадиса даже сыпи не появилось, но что если, собравшись вместе, местные колдуны смогут сотворить нечто значительное? Амелия настороженно прислушивалась к своим ощущениям, но шли минуты, а она не чувствовала ничего. Разве что чесались заживающие следы от ожогов.
   Зелгадис тоже не замечал никаких перемен.
   - Кучка шарлатанов, - емко охарактеризовал он шаманов.
   Но Изумруд и Меченный придерживались другого мнения и верили в силу своих колдунов. Те продолжали драть глотки, протрясая черепами и амулетами. Оазис окутывали мягкие сумерки, но шаманы не двигались с места, собираясь, похоже, посвятить ритуалу всю ночь.
   - Думаю, новых нападений не будет, - сказал Зелгадис. - Отдохни, Амелия, я подежурю.
   Она благодарно улыбнулась, хоть она и старалась использовать слабые заклинания, все равно чувствовала себя неважно. По телу разливалась противная слабость, скомканное одеяло манило, обещая несколько часов блаженного покоя.
   - Если что-то случится, сразу буди меня, - Амелия строго взглянула на Зелгадиса. - Не пытайся справиться со всем сам.
   Он усмехнулся и, скрестив ноги, уселся у входа.
   Амелия опасалась, что несмотря на усталость, не сможет заснуть из-за раздражающего пения шаманов. Но едва ее голова коснулась подушки, она тут же провалилась в сон.
  
   Глава 4. Дети пустыни.

Буйный ветер в пустыне второй властелин,

Вот он мчится порывами, точно

Средь высоких холмов и широких долин

Дорогой иноходец восточный.

(Н.С. Гумилев)

  
   Шаманы услаждали слух гостей из внутреннего мира всю ночь. Зелгадис сначала дивился, как они не охрипли, но потом заметил, что перед каждым в песок воткнута дымящаяся палочка. Обкурившись благовониями, шаманы впали в транс и теперь могли драть глотки без остановки. От их заунывного мычания Зелгадис сам едва не погрузился в прострацию. Приходилось периодически вставать и ходить по палатке, разминаясь.
   Так прошла ночь. Наутро, уверившись в том, что шаманы обезвредили нечисть, Меченный опять повел воинов на приступ. Как ни странно, его сопровождал Изумруд.
   К этому времени Зелгадис был готов поверить, что у пения шаманов есть особая сила. По крайней мере, головную боль оно ему обеспечило.
   Он разбудил Амелию, и они приготовились отражать новую атаку.
   - Надо что-то придумать. Мы не можем тут вечно сидеть и сражаться с ними, - вслух рассуждала Амелия.
   - Вот ты и придумай, - буркнул Зелгадис, после бессонной ночи думать не хотелось, хотелось поймать и выпотрошить парочку шаманов.
   Амелия вздохнула, она тоже не могла найти выхода из патовой ситуации.
   И тут налетел смерч. Всего мгновение назад сквозь кроны деревьев в оазис с любопытством заглядывало рыжее солнце, среди листвы синели лоскутки неба. Вдруг все заволокло серо-желтой песчаной завесой. Взревел ветер.
   Не успели друзья толком осознать, что произошло, как их палатку сорвало и закружило в вихре. Следом, точно огромные птицы, взлетели одеяла и ковры. Амелию бы тоже унесло, если бы Зелгадис не схватил ее за руку. Сам он весил слишком много, чтобы какой-то там смерч смог так просто сдвинуть его с места.
   В оазисе воцарился хаос: летали шатры, со свистом носились туда-сюда котелки с супом, расплескивая кипяток. Ветер играючи подхватывал все, в том числе людей, которые не успели за что-нибудь уцепиться. В воздухе кружилось несколько воинов, вопя и бестолково размахивая саблями, будто клинки могли повредить смерчу.
   Среди свиста слышалось что-то, подозрительно похожее на визгливый смех. Приглядевшись, Зелгадис заметил среди урагана черты, чем-то напоминающие человеческое лицо. Они все время менялись, но все же можно было различить большой нос с горбинкой, миндалевидные глаза и вытянутый подбородок.
   - Мазоку! - прокричал Зелгадис на ухо Амелии.
   Как ни странно, она почувствовала прилив облегчения. Мазоку - часть привычного мира, конечно, они опасны, но хотя бы ясно, как себя с ними вести.
   Смерч переместился в правую часть оазиса, так что Зелгадис и Амелия могли без помех прочитать "Ра-Тилт". Они хором начали произносить привычные слова, но тут Амелия увидела, как вместе с очередным шатром ветер поднял младенца. Маленькие ручки и ножки беспомощно молотили по воздуху, рот раскрылся в немом крике.
   Бросив читать заклинание, Амелия сорвалась в полет. Стрелой пронеслась через вихри и, выхватив ребенка, отлетела на безопасное расстояние. От страха младенец уже не плакал, а только мелко дрожал. Амелия прижала к его голове пальцы и вызывала успокаивающее заклинание, подсмотренное у жриц Цефеида в детском приюте.
   - Мерзкий мазоку! - возмущенно крикнула она. - Как ты смеешь нападать на беззащитных людей?!
   Лицо в смерче стало отчетливее, приблизилось к Амелии на созданной из песчинок тонкой шее.
   - Чё? - голос у мазоку был глухим и нечетким, будто он давно уж не разговаривал. - Чё за хрень?
   Зелгадис мысленно тяжко вздохнул: как Амелия ни старалась воздерживаться от обличительных речей, иногда ее прорывало. Но в этом был свой плюс - она отвлекла мазоку. Зелгадис закончил "Ра-Тилт", в смерч ударил бело-голубой луч.
   - Чё-ё-ё?! - с изумленным воплем мазоку ослепительно вспыхнул: каждая песчинка в его теле на секунду превратилась в сияющий алмаз, чтобы затем потухнуть навсегда. На землю обрушился песчаный дождь.
   Похоже, мазоку так и не понял, кто и как его убил. Это подкрепило подозрение Зелгадиса, что во внешнем мире либо вообще нет магов, либо их очень мало.
   Люди медленно приходили в себя, выбирались из-под завалов вещей, отряхивались от песка и ошалело осматривались по сторонам. К опустившейся на землю Амелии подбежала закутанная в черное покрывало мать спасенного ребенка. Прижав драгоценное чадо к груди, она повалилась Амелии в ноги и собралась облобызать ее пальцы.
   - Нет, нет, не надо, - Амелия обняла ее за плечи, пытаясь поднять.
   Остальные люди тоже начали осознавать, кто их спас. Некоторые пустились в пляс, особенно бешено отплясывал шаман, но большинство опустились на колени и уткнулись лицами в песок.
   - Похоже, теперь они готовы к мирным переговорам, - заметил Зелгадис, подходя к Амелии.
   - Никогда не думала, что буду за что-то благодарна мазоку, - она изумленно покачала головой.
   К ним на карачках подполз улыбающийся от уха до уха Изумруд. Начал усиленно кланяться и что-то лопотать, видимо извинения. Затем сделал приглашающий жест в сторону одного из уцелевших шатров. Зелгадис и Амелия не стали отказываться и прошли следом за Изумрудом, к тому же даже через ветки деревьев солнце палило так, что они оба уже успели здорово вспотеть.
   Когда они проходили мимо горы песка, оттуда вдруг вырвалась рука и едва не схватила Амелию за лодыжку. Взвизгнув, она отскочила ближе к Зелгадису. Тот машинально потянулся к мечу, лишь для того, чтобы нащупать на поясе пустоту.
   "Надо забрать у них наши вещи", - сделал мысленную пометку Зелгадис.
   Из горы песка выбрался Меченный и, увидев Зелгадиса и Амелию, выхватил саблю. Изумруд поспешил к нему, размахивая руками и возбужденно говоря, видимо сообщая, что двое чужаков только что спасли всех от мазоку. Меченный озадаченно почесал темечко эфесом сабли, затем убрал ее в ножны.
   Вместе они зашли в шатер. Он оказался значительно больше той палатки, в которой держали Амелию и Зелгадиса. Занавески разбивали его на несколько комнат, да и обстановка здесь была побогаче. Ковры на полу поражали сложностью узора, мелкие веточки переплетались так причудливо, что если смотреть на них долго, начинали болеть глаза. На деревянных перекрытиях висели круглые светильники из разноцветных стеклышек. Похоже, шатер принадлежал местному вождю, Изумруду или Меченному, пока сложно было понять, кто из них главный.
   Расположившись на подушках, Зелгадис и Амелия наконец-то смогли познакомиться с обоими вождями. В самом деле, не обращаться же к ним все время по кличкам. Изумруда на самом деле звали Фархуд, а Меченного - Камал.
   Сообщая свой полный титул, Амелия прижала ладонь к груди и только в этот момент сообразила, что щеголяет перед двумя посторонними мужиками в одном нижнем белье. Пискнув, она прикрылась первой тряпкой, которая подвернулась под руку.
   Кое-как Зелгадис смог жестами потребовать у Фархуда и Камала их с Амелией вещи и одежду. Оказалось, что все уже успело разлететься по лагерю. Повинуясь приказу Фархуда, люди засуетились и начали приносить в шатер один предмет за другим в разной степени целости. У любимой поясной сумочки Амелии оказался оторван пушок, и найти его не удалось. Книга стихов Зелгадиса лишилась нескольких страниц, а в его блокноте какой-то местный художник успел изобразить грязью абстракционистские каляки-маляки. Меч Зелгадиса обнаружился в шатре, Фархуд возвратил его с угодливой улыбочкой. Наверняка он и был главным вождем, раз забрал себе самое лучшее из награбленного.
   Переодевшись, Зелгадис и Амелия почувствовали себя увереннее. Теперь можно было и побеседовать. Женщины как раз принесли скромное угощение: сушеное мясо, сыр, такой твердый, что об него можно было легко обломать зубы, и не менее жесткие лепешки. В качестве напитка гостям предложили молоко с пряностями, судя по едва уловимому аромату, алкогольное. Зелгадис и Амелия предпочли обойтись простой водой.
   Полноценного разговора с вождями не получилось. Фархуд и Камал, перебивая друг друга, задавали вопросы, что-то рассказывали. Зелгадис пробовал жестами объяснить, что они с Амелией прибыли из-за моря и хотят попасть в порт, но его не понимали. Единственное, что ему удалось вынести из разговора: мазоку здесь называют "ифритами", они нападают довольно часто, являясь в виде песчаных смерчей.
   Фархуд Зелгадису не понравился: скользкий тип. Хитрющие глазки так и бегают. А вот Камал, несмотря на воинственный вид, оказался простоватым и добродушным. Он, похоже, совершенно не обиделся на Амелию за разбитый нос, с улыбкой называл ее "брутачава". Амелия надеялась, что это значит "крутая девчонка", а не "гребанная стерва".
   Пока они обедали, Амелия тыкала пальцем в разные предметы, чтобы узнать их названия на местном языке. Запомнить все не удавалось, к тому же Фархуд говорил очень быстро. Зелгадис начал записывать слова в блокнот, используя вместе пера кусок угля. Фархуд и Камал наблюдали за его действиями со смесью подозрительности и любопытства, явно усматривая в его письменах некий магический смысл.
   В итоге к концу дня у друзей в багаже было около пятидесяти слов и тонна сладких улыбочек Фархуда. Но хотя бы их больше не пытались убить или продать.
   Когда на лагерь опустилась ночь, гостеприимные хозяева наконец-то оставили Зелгадиса и Амелию одних. Друзья перебрались в дальнюю часть шатра, служившую спальней: здесь на полу лежали матрасы, одеяла и подушки. Свет от лампы отбрасывал причудливые тени на тканевые стены, одна из них показалась Амелии похожей на парус. Она ощутила укол сожаления, которое за треволнениями последних дней, казалось бы, оставило ее в покое.
   - Как думаешь, Зел, какие-то корабли из экспедиции уцелели?
   - Что толку гадать? - Зелгадис пожал плечами. - Если они уцелели, то наверняка отправились дальше к столбу света. Нам нужно попасть в порт, нанять корабль и поплыть туда же.
   - Для этого нужно, как минимум, выучить местный язык, - Амелия вздохнула, но затем улыбнулась. - Значит, мы снова путешествуем вдвоем, как в старые-добрые времена.
   - Надеюсь, на этот раз мне не придется наряжаться женщиной, - Зелгадис скривился, - или зайцем.
   - Из тебя тогда получился очень милый зайчик, - елейным голосом произнесла Амелия.
   Зелгадис страдальчески закатил глаза.
   - Вы с Линой будете напоминать мне об этом до самой смерти? Давай спать, - открыв маленькое окошечко в колпаке лампы, он пальцами затушил огонек свечи.
   - Спокойной ночи, - Амелия хохотнула, - госпожа Лулу.
   Зелгадис бросил в нее подушку и удовлетворенное хмыкнул, услышав сдавленное "ой". Он начал укладываться, когда расслышал подозрительный свист и вовремя пригнулся, уклоняясь от запущенного Амелией снаряда.
   - Торжественно объявляю сезон подушечных боев открытым! - зычно воскликнула она, вскакивая с постели и сжимая в руках сразу две подушки. Здесь они оказались такими упругим - самое то, чтобы кого-нибудь лупить.
   Амелия обрушила на Зелгадиса град подушек. Прекрасно видя в темноте, он ловил каждую и аккуратно укладывал рядом с собой на матрас.
   - Тебе еще нужно много тренироваться, чтобы меня побить, - тоном, каким в театральных постановках говорят старые учителя своим ученикам, произнес Зелгадис.
   Поняв, что у нее закончились снаряды, Амелия проговорила преувеличенно жалобно:
   - Но на чем я буду тренироваться?
   - На сегодня с тренировками завязывай. Я взял подушки в заложники, - заявил Зелгадис.
   Амелия рассмеялась, услышав ее беззаботный смех, Зелгадис ощутил, как с души свалилась тяжесть.
   Хорошо, что Амелия снова может дурачиться. Сам Зелгадис не убивался по провалившейся экспедиции, на "Цефеиде" не было никого из его знакомых, не говоря уж о друзьях. Массовую гибель людей он видел слишком часто, чтобы каждый раз оплакивать чужие жизни. Но когда грустила Амелия, отголоски ее печали эхом отдавались в его сердце. Вот она, оборотная сторона привязанности. Гораздо проще жить, когда нет никого, за кого бы ты мог переживать. Но за прошедшие со встречи с Амелией три года Зелгадис решил, что готов платить такую цену.
   - И какой выкуп ты потребуешь за мои подушки? - весело спросила Амелия.
   - Ну-у... можешь назвать мне все ингредиенты зелья от насморка?
   - Не честно! Такой сложный вопрос!
   - Тогда держи одну подушку даром, я сегодня добрый.
   Амелия не успокоилась, пока не выклянчила у него все подушки. Устроив из них уютное гнездышко, она быстро уснула. Зелгадис некоторое время лежал, разглядывая потолок и прислушиваясь к ее ровному дыханию, но затем и он задремал.
   Весь следующий день друзья провели в прохладном шатре, снаружи стояло такое пекло, что едва выйдя из-под защиты тканевой крыши, каждый из них обливался потом. Местным жара не доставлял никаких неудобств. Чуть приоткрыв полог входа, Амелия и Зелгадис наблюдали за жизнью лагеря. Мужчины важно беседовали, лежа на расстеленных под деревьями коврах. Иногда они обменивались вещами, похоже, шла торговля. Женщины суетились возле костров, готовя еду. Некоторые из них уходили с деревянными ведерками за деревья в дальнем конце лагеря. Когда они возвращались, ведерки были полны молока. Видимо, там паслись какие-то животные. Коровы или козы.
   Зелгадису и Амелии никто не докучал, лишь изредка заглядывал Фархуд, проверяя, все ли у гостей в порядке. Остальные обитатели лагеря к шатру не приближались, но часто останавливались и внимательно его рассматривали, будто пытались проникнуть взглядом сквозь плотную ткань.
   А вот дети, в отличие от взрослых, не собирались подавлять свое любопытство. Точно черные горошины из стручка они высыпали перед шатром и стали по очереди заглядывать внутрь. Периодически к ним подходили женщины, громкими криками, похожими на птичий клекот, прогоняли прочь, но через некоторое время дети снова возвращались. Амелия жестом пригласила их войти, надеясь, что дети помогут им с Зелгадисом продолжить изучение местного языка.
   Это оказалось нелегкой задачей. С существительными дело обстояло неплохо, показал на предмет - получил слово. Но как быть с глаголами и прилагательными?
   Амелия затеяла с детьми игру: она показывала какое-то движение, а те выдавали ей слово. Правда, не было гарантии, что они угадали верно. К тому же на некоторые ее действия они выкрикивали сразу с пяток слов. Поди, пойми, какое правильное.
   Зелгадис исписал словами почти все страницы в блокноте, когда он попытался построить из них предложение, дети дружно загоготали, кое-кто повалился на ковер, держась за бока. Ребятню очень забавляли попытки чужаков разговаривать на их языке.
   К вечеру у Амелии голова пухла от слов, и она уже даже думала на новом языке, вот только половину своих мыслей сама не понимала. Зелгадис, который всегда без ложной скромности считал, что может изучить все, что угодно, теперь чувствовал себя полным идиотом.
   - Никогда не думала, что при исследовании внешнего мира главной проблемой станет язык, - устало произнесла Амелия.
   - Теперь скажи это по-ихнему, - Зелгадис кивнул на детей.
   - Издеваешься?! - взвыла Амелия.
   Ребятишки опять дружно расхохотались, но тут донесшийся снаружи шум привлек их внимание, и они мгновенно разлетелись, как пушинки от одуванчика.
   Зелгадис и Амелия выглянули наружу посмотреть, что происходит. Оказалось, Камал и его воины собирались в дорогу. Судя по всему, они встретились с племенем Фархуда только для того, чтобы поторговать и обменяться новостями.
   Когда Зелгадис с третьей попытки смог спросить, куда он направляется, Камал ответил понятным для всех народов мира жестом секир-башка и, кровожадно ухмыльнувшись, произнес несколько фраз. Из его речи Зелгадис понял аж целых два слова "убить" и "война".
   Амелия к их разговору особо не прислушивалась. Ее заворожили животные, на которых собирались ехать воины. Они совершенно не походили на привычных лошадей, хотя тоже были четвероногими. Высокие, не меньше двух метров в холке. С длинными, изогнутыми шеями и вытянутыми мордами, чем-то неуловимо напоминающими кошачьи. Но больше всего Амелию восхитило, что у каждого зверя на спине красовался горб. На него воины ловко прилаживали деревянное седло, которое затем накрывали маленькими ковриками и матрасами.
   Звери разных возрастов назывались по разному, и Амелия решила запомнить одно общее слово, описывающее их всех: "верблюды".
   У племени Фархуда таких зверей тоже было целое стадо, именно они давали то молоко с необычным вкусом, которым щедро потчевали гостей.
   В следующие три дня Амелия каждый вечер крутилась возле верблюдов. У нее даже появился любимчик - здоровенный белоснежный самец. Она никак не могла правильно произнести его кличку, поэтому окрестила его "Пушок". Амелия кормила его с рук и, под присмотром одного из местных, училась на нем ездить.
   Зелгадис ее интереса к верблюдам не разделял. Пушок почему-то его возненавидел и, едва завидев, начинал плеваться. Когда Амелия замечала хулиганство, он принимал такой умильно-невинный вид, что хоть сейчас лепи с него статую Цефеида.
   - Он же не нарочно, - оправдывала любимца Амелия. - Он просто отрыгивает непереваренную пищу.
   Но Зелгадис был готов поклясться: мерзкая скотина плюется прицельно.
   Поближе с верблюдами ему пришлось познакомиться, когда племя засобиралась в путь. Зелгадис и Амелия уже знали достаточно слов, чтобы понять из объяснений Фархуда, что они направляются в большой город, Амбассу, на рынок.
   Вечером люди начали сворачивать шатры и грузить поклажу на верблюдов. Зелгадису и Амелии пришлось сменить привычную одежду на более подходящее для пустыни облачение. Им выдали широкие шаровары, длинные балахоны, халаты и тюрбаны, к ним крепились шарфы, которыми можно было закрыть лицо от песка.
   Пушок неожиданно изящно для такого карикатурного, на взгляд Зелгадиса, зверя опустился на землю, и Амелия смогла легко забраться в седло. Поколебавшись, Зелгадис устроился у нее за спиной. Обернувшись, Пушок посмотрел на него взглядом, в котором смешались достойное венценосных особ презрение и злобное торжество. Кто там говорил, что у животных невыразительные морды? На морде Пушка сейчас без труда можно было прочитать: "Ну все, ты попал, приятель". Зелгадис с тоской понял: прежде, чем караван доберется до неведомой Амбассы, его или заплюют до смерти или растрясут до синяков на каменной пятой точке.
   Пушок попытался встать, и тут ехидное выражение на его морде уступило место удивлению. Он кряхтел, тужился, но никак не мог подняться.
   - Хоп-хоп, Пушок! - подбадривала его Амелия. - Хоп-хоп.
   Бесполезно.
   К ним подбежал Фархуд, повторяя одно и то же и тыча пальцем в Зелгадиса. Так он узнал, как на местном языке будет звучать слово "тяжелый".
   Под хихиканье Амелии и разочарованное блеянье Пушка Зелгадису пришлось пересесть на другого верблюда, тот поднялся на ноги с заметным усилием.
   - Хватит ржать, - раздраженно прошипел Зелгадис.
   Амелия прикрыла рот ладошкой, но Пушок продолжал реветь. Зелгадис злобно зыркнул на него.
   - Ты тоже!
   Когда на небо взобралась луна, караван тронулся в путь. Серебристый свет скользил по барханам, делая их похожими на спящих драконов: вон чешуя, вон крылья. Но вблизи чешуя оборачивалась песчаными холмиками, а крылья - игрой теней.
   Становилось все холоднее, но новая одежда отлично сохраняла тепло. Да и присутствие рядом верблюдов согревало. Ощущение от езды на них больше всего напоминало морскую качку, когда при слабых волнах корабль мерно переваливается с боку на бок. Размеренные движения верблюда убаюкивали, и Амелия сама не заметила, как задремала. Зелгадиса тоже начало клонить в сон, но он оставался на чеку. Мало ли что может случиться.
   Ночь прошла спокойно. Едва забрезжил рассвет, караван остановился, и люди на диво быстро разбили лагерь. Фархуд, невзирая на протесты Амелии, снова любезно уступил гостям свой шатер. Чтобы не чувствовать себя тунеядцем, Амелия потребовала, чтобы ее научили устанавливать шатер, и затем заставила Зелгадиса помогать. В итоге она успела запутаться в ковре и несколько раз получить шестом по лбу, но шатер они с грехом пополам установили.
   С наступлением сумерек путешествие продолжилось. Так повторялось день за днем. Зелгадис дивился, как алвала, как называло себя племя, умудряются находить дрогу в пустыне. Здесь ведь не было никаких ориентиров! Все барханы похожи, как братья близнецы. Когда Зелгадис попробовал расспросить Фархуда, тот лишь уставился на него удивленными глазами. Похоже, для алвала умение находить дорогу среди песков было таким же естественным, как дыхание.
   Во время ночных переходов Зелгадис и Амелия смогли продолжить изучение языка. Людям было скучно, и они охотно помогали гостям. К концу первой недели пути Зелгадис и Амелия уже могли понимать почти все, что им говорят, хотя сами изъяснялись еще не слишком хорошо: смысл некоторых фраз сильно зависел от правильной постановки ударения и тона. Но все же Зелгадис смог разъяснить Фархуду, что хочет составить карту местности и узнать, где находится ближайший порт. Как оказалось, толку от этого было чуть: дальше Амбассы Фархуд никогда не бывал и что там находится, его мало интересовало. Саму Амбассу окружали леса, так что ни о каком выходе к морю не могло быть и речи. Оставалось только надеяться, что в большом городе найдутся сведущие люди.
   Изредка каравану попадались оазисы: яркие пятна зелени выглядели среди безжизненной пустыни чужеродно, будто мираж. Все их Зелгадис тщательно наносил на свою карту, прикидывая расстояние на глаз.
   В оазисах путешественники останавливались на пару дней, чтобы пополнить запасы воды и дать отдохнуть верблюдам. Удивительные животные во время пути через пустыню совершенно ничего не пили, запасая, как уверял Фархуд, воду в горбе. Но зато, оказавшись в оазисе, они жадно припадали к ведрам, которые им притаскивали от колодца.
   На караван пару раз нападали ифриты, но Зелгадис и Амелия играючи расправлялись с ними. Эти мазоку оказались настолько слабы, что им хватало даже одного "Ра-Тилта". С каждым побежденным ифритом, Фархуд обращался к чужеземцам все почтительнее, с какого-то момента его лебезящие манеры начали раздражать даже терпимую Амелию.
   На вторую неделю пути столб света совсем пропал из виду. Алвала оказались удивительно равнодушными к этому явлению.
   - Видимо, боги устроили пир и разожгли большой костер, - сказал Фархуд, когда Зелгадис спросил его мнение.
   Но идея о том, что столб надо исследовать, показалась Фархуду настолько дикой, что он еще некоторое время после разговора с Зелгадисом удивленно качал головой и бормотал себе под нос непонятные слова.
   По мере продвижения каравана на юго-запад местность менялась. Сначала среди песков появились сухие кустики, затем низкорослые хилые деревца. Пустыня неохотно уступила место бурой каменистой равнине. Здесь уже водились животные: маленькие, точно игрушечные, антилопы, пушистые суслики. В небе парили смутно-различимые птицы.
   Солнце не палило так яростно, как в пустыне, и караван стал передвигаться днем. Зелгадис и Амелия начали понемногу привыкать к зною, во многом благодаря чудесной одежде сотканной, как они узнали, из шерсти верблюдов. Вот ведь какие полезные животные!
   В конце второй недели пути караван проехал через потрясающей красоты ущелье. По охряно-красным стенам будто бы стекали зеленые потоки или рос изумрудный мох. Хотя на самом деле это просто другая порода выходила на поверхность. Разноцветные линии складывались в фигуры, и Амелия затеяла игру в угадайку.
   - Смотри, Зел, вон там рыцарь на коне! А вон его прекрасная дама! Теперь твоя очередь, найти здесь... медведя.
   - Не вижу никаких медведей. Это просто линии.
   - Фе, какой ты скучный.
   - Уж какой есть. Мне гораздо интереснее, откуда взялись зеленые полосы.
   Для научной дискуссии с алвала ему банально не хватало слов.
   - Правда, откуда? - Амелия направила Пушка поближе к каменной стене и осторожно провела рукой по зеленой породе. - Похоже на малахит.
   Зелгадис поддался искушению и толкнул маленькую лекцию о тектонических процессах, благо в лице Амелии он всегда находил внимательного и благодарного слушателя. Она, в отличие от Гаури, никогда в конце не выдавала с недоуменным видом: "Я ничего не понял... Повтори помедленнее с самого начала".
   За ущельем начиналась широкая равнина, которую пересекала утоптанная копытами дорога - местный торговый тракт. По нему караван двинулся дальше.
   Местность продолжала меняться, красный и желтый цвета уступали место всем оттенкам зеленого. Вдоль тракта росли пальмы. Зелгадис видел такие в южных странах Полуострова, но здесь пальмы поражали разнообразием форм и размеров, так, что он даже не сразу понял, что перед ним именно они, а вовсе не неведомые деревья. Высокие, выше трех метров с пучком зелени на самой макушке, похожие на человека в парике. Маленькие и пузатые, с метелкой веток, на каждой из которых - сотни тонких листочков. Пальмы-кусты без стволов, чьи круглые листья украшены причудливой формы дырками. Будто боги, развлекаясь, взяли ножницы и разрезали листья прародительницы всех пальм, как кому хотелось.
   В один из дней среди деревьев замелькали тростниковые крыши хижин. Перед караваном на дорогу высыпали люди. Привыкшие к тому, что во внутреннем мире культура мало отличается от страны к стране, Зелгадис и Амелия ожидали, что жители деревни будут походить на народ пустыни. Но единственное, что их объединяло - темный цвет кожи. Да и то у деревенских она имела какой-то сероватый оттенок, будто выцвела под солнцем.
   Жители деревни выглядели так, что Амелия, охнув, отвернулась.
   - Твоего Цефеида! - вырвалось у Зелгадиса.
   У половины людей в нижнюю губу был вставлен круглый диск. По сравнению с этим даже здоровые дыры в мочке уха казались не такими жуткими. Темны тела деревенских "украшали" узоры, нанесенные белой краской, которые вместе с худобой делали людей похожими на скелеты.
   Заметив шок чужеземцев, Фархуд понимающе покивал.
   - Омана считают это красивым. Вэй, нашмала!
   Так словарь Зелгадиса и Амелии пополнился словом "сумасшедшие".
   Караван остановился, между алвала и омана началась оживленная меновая торговля, сопровождаемая непереносимым гвалтом. У Зелгадиса едва не встали дыбом проволочные волосы, когда он понял, что племена говорят между собой на совершенно другом языке. Когда он спросил об этом у Фархуда, тот посмотрел на него, как на идиота.
   - Это страна Каландори, - сказал он, обведя рукой горизонт, - здесь живут разные племена и у каждого свой язык. Для торговли мы используем общий язык меве.
   Амелия застонала, осознав, что все, что они с Зелгадисом учили до сих пор, скорее всего, окажется совершенно бесполезным.
   - Тогда почему вы не научили нас этой меве? - прорычал возмущенный Зелгадис.
   Фархуд невинно захлопал глазами, ну прямо вылитый Гаури с его фирменным выражением "Ну я же не знал". И его ответ был тоже совершенно в стиле Гаури.
   - Вы не просили.
   Но Зелгадису почудился скрытый за невинностью подвох.
   Выбора не было, пришлось осваивать и меве, хотя слова разных языков смешивались в голове. Амелия часто ловила себя на том, что начинает предложение на алвалском, в середину добавляет пару слов меве, а заканчивает вообще на родном языке.
   После деревни омана небольшие поселения стали попадаться все чаще и чаще, но алвала все равно предпочитали на ночь разбивать свои шатры. Амелия их понимала, ветхие хижины в деревнях выглядели не слишком-то привлекательно, а попадавшиеся постоялые дворы - и того хуже.
   К концу третей недели караван достиг Амбассы.
   Город появился совершенно неожиданно. Дорога, петлявшая по лесу, сделала крутой поворот, и перед путешественниками предстала широкая равнина, посреди которой возвышались стены из белого камня.
   Вокруг города пестрело лоскутное одеяло из коричневых полей и темно-зеленых рощ, виднелись группки хижин и каменные дома посолиднее. Именно к одному из них, а вовсе не к воротам Амбассы, Фархуд направил караван. Верблюды свернули с дороги и по тропинке двинулись к длинному одноэтажному зданию, окруженному плетнем. Нетрудно было догадаться, что это гостиница: во дворе толпились люди, кто-то тащил за уздечку упирающегося осла, оглашавшего воздух дикими криками, другие спорили, тыкая друг другу под нос куском материи, третьи отводили в загон верблюдов.
   - Зачем нам сюда? - подозрительно спросил Зелгадис, он ожидал, что они поедут прямо в город.
   Там можно будет расспросить о дороге в порт, их с Амелией скудных знаний меве должно для этого хватить.
   - В городе останавливаться слишком дорого, - пояснил Фархуд. - Это постоялый двор моего старого друга, он не будет брать лишнего.
   Объяснение звучало вполне разумно, особенно если учесть, что у Зелгадиса и Амелии не было ни гроша, и все это время они нагло пользовались гостеприимством алвала. В конце концов, какая разница, где постоялый двор? Снаружи города или внутри? Здесь наверняка полно торговцев, которых можно расспросить.
   Едва первый верблюд из каравана ступил во двор гостиницы, на улицу выбежал мужчина и с радостными криками бросился к Фархуду. Тот слез с верблюда, и, заключив незнакомца в крепкие объятия, расцеловал в обе щеки. Видимо, это и был хозяин постоялого двора. Как и многие владельцы таверн во всех уголках мира он мог похвастаться объемным брюшком и двойным подбородком.
   Фархуд представил его как Намиза. Он, похоже, в жизни повидал многое, потому что не пялился на необычных гостей. Поклонившись, Намиз любезно предложил им отобедать.
   - Но мы должны помочь с разгрузкой каравана, - возразила Амелия.
   - Нет-нет! - Фархуд замахал на нее руками. - Чтобы мои почетные гости разгружали тюки? Вэй! Я буду опозорен до конца дней!
   Зелгадис пожал плечами и сказал Амелии на их языке:
   - Раз он не хочет, то и не надо.
   Она недовольно нахмурилась, но все же прошла в гостиницу, следом за Фархудом и Намизом. Внутри оказался большой зал, обстановка в котором мало походила на привычную таверну. Посетители не сидели, а лежали на небольших, устланных коврами возвышениях. Перед ними на низких столиках стояли тарелки со снедью и какие-то странные вытянутые кувшины с тонкими длинными горлышками. К кувшину были приделаны трубки, посетители подносили их к губам, а затем выдыхали облака ароматного дыма. Фархуд назвал странные устройства "кальянами".
   Еще более необычным на взгляд друзей оказалось то, что в помещении совсем не было женщин. Только мужчины. Похоже, здесь собрались представители разных племен. Их кожа поражала разнообразием оттенков: от светло-коричневого почти близкого к нормальному загару до угольно-черного. Одежда тоже сильно отличалась, некоторые прикрывались одной набедренной повязкой, другие носили на плечах в плащи из звериных шкур. Но все же здесь преобладали представители народа Фахруда, закутанные в балахоны с ног до головы.
   И вся эта толпа вытаращилась на вновь прибывших. Зелгадис по старой привычке продолжал скрывать лицо, а вот Амелия машинально сняла тюрбан, и львиная доля заинтересованных взглядов досталась именно ей. Нет, пожалуй, заинтересованные слишком слабо сказано. Оценивающие. Жадные. Амелия вздрогнула, на миг показалось, что по ее коже скользят ледяные пальцы. Она поспешила снова натянуть тюрбан и закрыть лицо.
   "Они просто впервые видят человека с белой кожей, вот им и любопытно", - попыталась она оправдать посетителей, сама не особо веря в свои предположения.
   Зелгадис обвел зал хмурым взглядом. Хорошо, конечно, что не таращатся на него. Но ничего хорошего в том, что так заинтересованно смотрят на Амелию. В отличие от нее он прекрасно понимал, что скрывается за этими взглядами. Рука сама собой легла на рукоять меча.
   - Мы пообедаем снаружи.
   - Не волнуйтесь, вы сможете отдохнуть в отдельной комнате, - поспешно сообщил Намиз, будто прочитав мысли Зелгадиса.
   Он провел их через зал к занавеске, скрывавшей вход в небольшую, уютную комнату. Через окно сюда проникал свежий воздух, рассеивая удушающий запах кальянного дыма.
   Зелгадис и Амелия сели за низкий стол, они никак не могли заставить себя лечь, слишком уж непривычным было такое положение для еды. Намиз исчез, пообещав, что скоро появится еда. Фархуд ушел проверить, как идет разгрузка каравана.
   Вытянув ноги, затекшие после того, как она полдня провела в седле, Амелия сладко вздохнула. Оказавшись в закрытом помещении, она снова сняла тюрбан. Зелгадис последовал ее примеру, даже ему иногда хотелось почувствовать, как ветер пытается трепать его проволочные волосы.
   - Вот мы и добрались до большого города. Какие у нас теперь планы, Зел?
   - Как и договаривались, собираем информацию. Думаю, мы сможем присоединиться к какому-нибудь каравану, идущему в порт. В качестве платы предложим защиту от разбойников.
   - Угу, вот только нам сначала нужно узнать, как будет на меве "разбойники", - с кислой миной заметила Амелия.
   - Значит, придется еще некоторое время наслаждаться компанией старины Фархуда, - угрюмо проговорил Зелгадис.
   - Почему он тебе не нравится? По-моему, он очень дружелюбный и веселый.
   - А по-моему он - хитрая жопа.
   Амелия укоризненно покачала головой. Вечно Зелгадис воспринимает всех, как врагов.
   - Может быть, нам все же стоит пойти к местным властям? Я все-таки принцесса, мне следует налаживать дипломатические контакты...
   - Мы уже это обсуждали. К властям обратимся в последнюю очередь, - отрубил Зелгадис. - В лучшем случае они просто выгонят нас взашей, а в худшем - примут за шпионов и упекут в тюрьму. Точнее попытаются упечь, но мы сбежим, попутно что-нибудь взорвав. Хорошее начало дипломатических отношений.
   - Ладно, ладно, ты прав! - Амелия подняла руки, сдаваясь, и поспешила перевести разговор на другую тему. - Хорошо, что мы наконец-то поедим нормальной еды. Мне так надоело сушеное верблюжье мясо.
   - Позавчера мы ели жареную газель, - не преминул напомнить Зелгадис.
   - Ну ты же понимаешь, вся эта походная еда... Хочется чего-то более изысканного.
   Зелгадис хмыкнул.
   - Сомневаюсь, что в этой забегаловке тебе подадут что-то изысканное.
   Разговор прервало появление Намиза с большим подносом, полным еды. Амелия горящими глазами уставилась на блюда. Конечно, она не была так помешана на еде, как Лина и Гаури, но скверно приготовленная походная пища уже вызывала у нее рвотный рефлекс. На подносе стояла тарелка с жареным мясом, выложенным поверх тонкой лепешки. Рагу из овощей. Плетеная корзинка, полная фруктов, не все из которых Амелия узнала. Кувшин, четыре чашки. И кальян.
   А вот ложек или вилок не наблюдалось. В походе мясо если руками. Но как съесть руками рагу? Оказалось, вместо ложек использовались кусочки лепешки. Амелия не сразу приноровилась к таким необычным столовым приборам, но голод - хороший учитель. Вскоре она уже за обе щеки уплетала рагу и мясо. Во всех блюдах оказалось необыкновенно много специй, от которых на глаза наворачивались слезы.
   Зелгадиса местные деликатесы особо не интересовали, но вот напиток, который Намиз назвал "чаршаф", ему очень понравился. Что-то среднее между крепким чаем и ежевичным компотом. Бодрит и утоляет жажду.
   Пришел Фархуд, и они вместе с Намизом раскурили кальян, от которого отказались их гости.
   - Зря вы, зря, - покачал головой Фархуд.
   Облачка дыма медленно парили по комнате, улетая в открытое окно, чтобы без следа раствориться в воздухе.
   Амелия заворожено наблюдала за одним из них, когда голова вдруг закружилась, и на миг все вокруг стало таким же бело-серым, как дым. Слабо охнув, Амелия упала лицом прямо в тарелку с рагу.
   В первое мгновение Зелгадис застыл, не понимая, что происходит. Затем рванулся к Амелии, схватил ее за плечи и посадил прямо. Ее голова безвольно болталась из стороны в сторону, взгляд помутился.
   Зелгадис похолодел от страшной догадки, стремительно обернулся к Фархуду, собираясь угостить того парочкой ругательств и заклинаний. Но мир закачался, подернулся дымкой. Тело отяжелело, словно к ногам подвесили стотонные гири, а голова наоборот стала легкой-легкой. Зелгадис выпустил Амелию, она опять рухнула на стол, он сам едва не упал рядом с ней, но кое-как удержался в вертикальном положении.
   Лицо Фархуда расплывалось, его гаденькая улыбочка двоилась и троилась, отражаясь в облаках дыма.
   - Ты уж прости, господин Зелхадис, - вкрадчиво произнес он. - В прошлом году из-за мора у нас куча скота перемерла. Мне нужны деньги. За вас двоих хорошо заплатят.
   "Ах ты, жадная сука!", - хотел заорать Зелгадис, но губы не двигались.
   Фархуд встал из-за стола, Намиз протянул ему веревку. И ведь заранее все припасли, гады!
   Собрав все силы, Зелгадис надавил рукой на край стола и перевернул его на парочку любителей легкой наживы. Перевернул, надо сказать, весьма удачно. Пролившийся из кальяна кипяток ошпарил Намизу руки, тот завопил, тряся пострадавшими конечностями. Фархуду в физиономию угодила тарелка с рагу. Вот так! Сами жрите свое снотворное!
   Пока они приходили в себя, Зелгадис схватил Амелию под мышку и выбрался в окно. Его шатало, мысли путались. Нужно было взлететь, но он почему-то никак не мог вспомнить нужное заклинание. Оно ведь такое простое. Специально упрощенное, чтобы можно было быстро произнести в любой ситуации.
   - Держи его! Держи! - вопил сзади Фархуд.
   Плечи Зелгадиса опутал аркан, метко брошенный кем-то из алвала. Еще одна веревка обвила запястья, прижимая их к телу, и Зелгадис уронил Амелию. От удара о землю она немного пришла в себя. Плохо соображая, где находится, она принялась отползать назад, пока не уперлась пятой точкой в забор загона для верблюдов.
   - Лови! Лови! - раздавалось со всех сторон.
   Бывшие во дворе люди с энтузиазмом включились в охоту за Зелгадисом. Он им что, взбесившийся верблюд?! Злость прояснила сознание, Зелгадис порвал веревки и отшвырнул порывом ветра особо ретивых охотников.
   - Говорил же - синему насыпь больше! - кричал где-то Фархуд.
   - Я и так ему такую дозу насыпал, что слона бы свалила! - возмущенно отвечал Намиз.
   "Ну, сейчас я вам покажу слона. Кто бы эта тварь ни была", - теперь Зелгадис не собирался просто так улетать, не преподав Фархуду урок.
   - Дил Брандо!
   Перед Зелгадисом образовалась яма, куда с криками упало человека три. Остальные испуганно отступили.
   Сидящая у забора Амелия трясла головой, пытаясь отогнать накатывающую приливными волнами сонливость. Слева к ней осторожно подбирался Фархуд с веревкой наготове. Амелия заметила его, когда он уже нависал над ней. Он протянул к ней руку, но тут появившаяся откуда-то сверху пушистая голова боднула его прямо в лоб. С визгом отшатнувшись, Фархуд прижал руку к голове и спросил тоном обиженного ребенка:
   - Джамалабал, ты чего?
   Вскинув глаза, Амелия увидела Пушка. Он стоял у забора, воинственно раздувая ноздри. Не дожидаясь нового нападения Фархуда, он плюнул в него, метко попав в щеку.
   - Фас, Пушок! - в восторге закричала Амелия. - За Справедливость! Зло погибнет! Победа будет за нами!
   Она все еще не могла определиться, сон все происходящее или явь, но вещать о торжестве Справедливости она могла в любом состоянии. Вдохновленный ее поддержкой, Пушок снова плюнул, на сей раз угодив Фархуду прямо в глаз.
   Услышав крики Амелии, Зелгадис быстро огляделся и, заметив ее, переместился так, чтобы загораживать Амелию от возможных атак. Раздухарившийся Пушок плюнул в спину и ему. Но Зелгадис едва обратил на это внимание. Он создал большой файрболл и швырнул в толу, которая снова начала на него наступать.
   И тут на пути заклинания встала сияющая золотая стена.
   Такой мощный барьер Зелгадис видел только у Сильфиль и Резо. Ударившись об него, файрболл рассыпался мириадами искр, не причинив никому вреда.
   - Кто тут балуется? - раздался низкий, грудной голос.
  
   Глава 5. Матушка.

Перед ними торговцы рабами

Свой товар горделиво проводят,

Стонут люди в тяжелых колодках,

И белки их сверкают на солнце,

Проезжают вожди из пустыни,

В их тюрбанах жемчужные нити,

Перья длинные страуса вьются

Над затылком играющих коней...

(Н.С. Гумилев)

  
   Во двор шагнула необъятных размеров женщина. В ней бы поместилось с десяток Амелией, не меньше. Длинный белый сарафан с широкими бретелями только подчеркивал ее полноту. Руки до самых локтей унизывали золотые браслеты, больше похожие на броню, чем на украшения. Уши оттягивали тяжелые серьги, каждая размером с блюдо.
   Ее густые, черные кудряшки напоминали бобровую шапку, которую придумала для своих гвардейцев напрочь лишенная вкуса принцесса Мартина. Казалось, если потрогать эти волосы, они будут пружинить.
   За спиной женщины возвышался гибкий, жилистый мужчина. Он не носил ничего, кроме набедренной повязки, и солнце блестело на его коже цвета перезревшей сливы.
   Едва женщина появилась во дворе, все замерли, будто попав под действие замораживающего заклинания. Даже Пушок перестал плеваться во все стороны.
   - Да прольется дождь под ноги мудрейшей и благороднейшей матушке Азерет! - подобострастно произнес Фархуд.
   Он бухнулся на колени, остальные последовали его примеру. Только Зелгадис и сидящая под забором Амелия не бросились биться лбом о землю.
   Прищурившись, Зелгадис внимательно рассматривал Азерет. Похоже, эта дамочка - важная шишка. Да еще колдовать умеет. Он-то уже начал надеяться, что магия во внешнем мире никому не доступна. Ха, раскатал губу.
   - Что здесь произошло? - требовательно спросила Азерет, на алвалском она говорила с заметным акцентом, проглатывая гласные.
   - Мои рабы пытались сбежать! - сообщил Фархуд.
   - Мы не рабы! - Амелия погрозила ему пальцем. - Справедливость вас покара... у-а-а, - она широко зевнула.
   - Они - мои рабы! - настаивал Фархуд.
   Толпа поддержала его одобрительными восклицаниями. Вот ведь какие солидарные.
   - Тихо.
   Некоторые люди умели говорить негромко, но так, что при звуках их голоса сразу смолкали все крики. Азерет была из таких.
   - Я выслушаю всех и приму решение, - произнесла она в наступившей тишине. - Нбонги!
   Она сделала знак высокому мужчине, которого, видимо, и звали "Нбонги". Он быстро прошел через двор и скрылся в гостинице. Ему никто не препятствовал. Люди поднимались с колен и отступали, освобождая место возле Зелгадиса, Амелии и вставшего рядом с ними Фархуда.
   Зелгадис прикинул, не стоит ли просто улететь. Но это будет означать признание вины. Как им прибиться к каравану, идущему в порт, если за ними начнут охотиться? Придется принять участие в этой пародии на суд. Возможно, решение даже будет принято в их пользу. А если нет - всегда можно сбежать.
   Нбонги принес из гостиницы одну из устланных коврами лавок и водрузил ее в центре двора. Азерет с видимым трудом уселась на лавку, та жалобно скрипнула и прогнулась под ее весом.
   - Итак, говорите по очереди, - объявила Азерет. - Сначала ты, Фархуд.
   - Я нашел этих людей в пустыне, спас им жизнь, - степенно произнес он. - Они пили мою воду, ели мою еду, спали в моем шатре. Значит, они принадлежат мне.
   Азерет величественно кивнула, давая понять, что приняла его слова к сведенью. Затем посмотрела на Зелгадиса и Амелию.
   - Теперь ваш черед, чужаки.
   Амелия то впадала в дрему, то, вздрагивая, просыпалась, поэтому говорить за них двоих пришлось Зелгадису.
   - Когда мы жили в шатре Фархуда, он уверял, что мы его гости, а не рабы, - едко заметил он. - Мы прибыли из далекой страны за морем. Наша... лодка, - слова "корабль" в языке алвала просто не было, - разбилась, и мы оказались в пустыне. Когда нас нашел Фархуд, мы умирали от жажды. Он предоставил нам кров, а мы спасли его племя от ифрита. Он обещал проводить нас до Амбассы. Но здесь вместе со своим дружком Намизом чем-то опоил и собирался продать в рабство.
   Выслушав обе стороны, Азерет на несколько минут погрузилась в раздумья. Зелгадис уже приготовился хватать Амелию и делать ноги, когда Азерет вдруг строго посмотрела на Фархуда.
   - Ты несносный мальчишка, Фархуд сын Шаббада. Помятуя, сколько раз ты уже попадался, я скорее поверю чужакам из дальней страны. И как тебе не стыдно нарушать священный закон гостеприимства? Намиз, не прячься за него, ты тоже хорош, - Азерет отчитывала их как малых детей.
   - Они не люди, значит, и закон гостеприимства с ними можно не соблюдать, - проворчал Фархуд.
   - Не люди? - Азерет насмешливо изогнула бровь. - Две руки, две ноги, голова. Вполне себе люди. А то, что цвет кожи странный... так и мы все друг на друга мало похожи.
   Она сделала паузу, как актер на сцене перед важной репликой.
   - Я приняла решение. Люди из другой страны правы, и ты, Фархуд, обязан возместить им ущерб.
   Зелгадис удивленно заморгал. Возместить ущерб? Разве за попытку забрать в рабство не положено наказание посерьезнее?
   - Ты отдашь им одного верблюда, - распорядилась Азерет.
   "Просто чудесно. И на кой нам сдался верблюд?", - мрачно подумал Зелгадис.
   - Мы бы лучше взяли деньгами, - начал он, но Амелия его перебила.
   - Пушок! - она услышала слово "верблюд" и полусонное сознание выдало первую ассоциацию.
   - Забирайте этого предателя, - с готовностью согласился Фархуд, буравя Пушка злобным взглядом. Тот высокомерно вскинул морду и подчеркнуто игнорировал бывшего хозяина.
   - Мы согласны, - устало произнес Зелгадис.
   В конце концов, верблюда можно продать, а если не выйдет - всегда будет под рукой транспортное средство.
   Тяжело опираясь на руку Нбонги, Азерет поднялась с лавки и прошествовала к Зелгадису и Амелии, аккуратно обойдя яму от "Дил Брандо".
   - Мне жаль, что первое знакомство с Каландори оказалось для вас таким неприятным, - она добродушно улыбнулась. - Но поверьте, в нашей стране живут не только хитрецы, вроде Намиза и Фархуда. Пожалуйста, примите мое приглашение и посетите мой дом. Я бы хотела узнать побольше о далеких землях за морем.
   После всего случившегося Зелгадису совершенно не хотелось принимать чье-либо приглашение. Но Азерет явно была не из тех людей, которым можно просто сказать: "Нет". Да и информация о порте им по-прежнему необходима.
   - Благодарю, - Зелгадис изобразил поклон.
   Амелия предприняла героическую попытку встать, чтобы тоже отдать дань вежливости, но ее повело, и она упала бы, не подхвати ее Зелгадис.
   - Позволь мне, - Азерет поднесла ко лбу Амелии светящий зеленым светом палец.
   Зелгадис осторожно, но твердо отвел ее руку.
   - Сами справимся.
   Азерет лукаво прищурилась.
   - Не доверяешь мне? Не удивительно.
   Зелгадис вывел Пушка из загона, тот недобро косился на него, но, дивное дело, плеваться не пытался. Скорее всего, потратил всю слюну на обстрел Фархуда. Все нехитрые пожитки друзей были привязаны к седлу Пушка, так что не пришлось тратить время на сборы.
   Амелия кое-как забралась в седло и, склонив голову на мягкую спину Пушка, позволила сну себя побороть. Опасность ведь уже миновала. Амелия полностью доверяла Зелгадису, зная: если что-то случится, он ее разбудит.
   Азерет тем временем срастила сломанную ногу одному из тех, кто упал в созданную Зелгадисом яму. Остальные отделались синяками и царапинами, но Азерет вылечила и их. Люди благодарили ее, называли "матушкой".
   "Похоже, она отлично владеет белой магией. Интересно, а что насчет черной и шаманской?" - задумался Зелгадис.
   Обычно, если у человека большой талант в одном виде магии, другие даются ему хуже.
   Когда Азерет закончила с лечением, они наконец-то смогли покинуть негостеприимный постоялый двор. Фархуд провожал их мрачным взглядом, Намиз, причитая, нарезал круги вокруг дыры в земле. Зелгадис надеялся, что судьба больше никогда не сведет его с Фархудом. Для безопасности последнего.
   За плетнем ждала небольшая тележка, запряженная двумя волами. С помощью Нбонги Азерет кое-как взгромоздилась на нее.
   - Извини, что не предлагаю подвезти, - она виновато улыбнулась Зелгадису. - Как видишь, я тут сама едва помещаюсь. Надо меньше налегать на ореховую пастилу.
   - Ничего страшного, я вполне могу пройтись пешком, - вежливо проговорил Зелгадис.
   Нбонги ударил волов хворостиной, и тележка тронулась с места. Зелгадис пошел рядом, держа Пушка за поводья и следя, чтобы спящая Амелия не сползла с седла.
   - Мой дом вон там, - Азерет махнула рукой в сторону поросших лесом холмов вдали от города. - Я как раз возвращалась назад, когда услышала грохот в гостинице Намиза. Поразительно! Ваше колдовство может взрывать землю и создавать огонь.
   Зелгадис промолчал, не собираясь вот так с ходу вывалить ей все о магии внутреннего мира. Азерет, похоже, это поняла, потому что расспрашивать не стала. Она что-то сказала Нбонги на непонятном языке, тот припустил по дроге вперед. Один шаг его длинных ног равнялся трем шагам Зелгадиса.
   - Я отправила его приготовить для вас покои, - пояснила Азерет, заметив, как подозрительно Зелгадис смотрит вслед Нбонги.
   Вдруг она прижала ладонь к губам и охнула. Вздрогнув, Зелгадис привычно потянулся к рукояти меча. Но все оказалось не так страшно.
   - Совсем забыла спросить, сколько вам нужно комнат. Вот ведь девичья память. Или уже старческая забывчивость.
   Она рассмеялась густым, приятным смехом.
   - Одну комнату, - коротко произнес Зелгадис и добавил, чтобы сразу разрешить все вопросы. - Мы - родственники.
   Азерет перевела недоуменный взгляд с Амелии на Зелгадиса, и до него дошло, что он до сих пор не скрыл лицо. Тюрбан с шарфом как назло остался в гостинице Намиза. К ее чести, Азерет не стала задавать никаких раздражающих вопросов вроде: "А почему тогда ты синий?". Вместо этого она заметила:
   - Кстати, вы так и не представились.
   - Я - Зелгадис. Она - Амелия.
   Он предпочел не называть полный титул Амелии, проснется, сама решит, стоит ли рассказывать о своем высоком происхождении.
   - Какие необычные имена. Не могу обещать, что смогу произносить их правильно. Ты уж прости старую матушку.
   Зелгадис никак не мог решить, нравится ли ему манера поведения Азерет, или нет. Эти интонации всеобщей бабушки слегка раздражали, но ее улыбка была на удивление приятой и открытой, чем-то напоминая улыбку Амелии. Да и говорила она рассудительно.
   Волы медленно тащили тележку вперед по дороге, Пушок подстроился под их мерный шаг. Мимо проплывали поля, засаженные незнакомыми Зелгадису растениями. Крестьяне, завидев Азерет, отрывались от мотыг и низко кланялись.
   - Доброго здоровья, матушка! - говорили на меве одни.
   Слов других Зелгадис не понимал, но смысл наверняка был тот же.
   - Ты - вождь? - на ломанном меве спросил Зелгадис.
   Азерет снова сверкнула белозубой улыбкой.
   - Можешь использовать алвалский, я хорошо на нем говорю. Нет, я не вождь. Просто люди меня уважают. Я занимаюсь врачеванием, содержу в городе больницу и дом для детей-сирот и стариков.
   - Тогда почему твоему суду подчинились, госпожа? - Зелгадис очень старался, чтобы в голосе не прозвучал сарказм, но получилось плохо.
   Азерет то ли не заметила, то ли предпочла не обращать внимания.
   - "Госпожа" слишком важный титул, называй меня "матушка", так меня все зовут.
   Помолчав, она печально вздохнула, от чего ее объемные телеса заколыхались.
   - Конечно, судить должен назначенный королем бабур. Но его больше интересует охота и пиры с наложницами, чем дела Амбассы. Люди ко мне прислушиваются, поэтому я по мере возможности стараюсь поддерживать в городе порядок.
   Расстановка сил стала для Зелгадиса ясна. Значит, он имеет дело с настоящей властительницей Амбассы. Что ж, похоже, люди ее любят, хоть и слегка побаиваются. Таким и должно быть отношение к хорошему правителю.
   Зелгадис надеялся, что Азерет действительно такая здравомыслящая, какой кажется, и не попытается продать их с Амелией в рабство или устроить другую пакость. Но все же стоило оставаться на чеку.
   - Мы хотим уплыть домой, - сообщил он. - Как нам добраться до порта?
   Задумавшись, Азерет подергала сережку в ухе.
   - Большой порт в Макаомбо, но он очень далеко. Месяц пути через джунгли. Одним вам точно не стоит идти.
   Ее ответ Зелгадиса не порадовал, но обнадеживало хотя бы то, что в этой стране вообще есть порт.
   - Мы думали присоединиться к каравану, - сказал он.
   - Тогда вам нужно хорошо изучить меве, - Азерет усмехнулась. - На алвалском говорит только народ пустыни, вам повезло, что я его знаю.
   Сделав многозначительную паузу, она добавила.
   - Большие караваны уходят не часто. Пока будете ждать, можете погостить у меня.
   - Спасибо.
   Азерет только пожала плечами, как бы говоря: "Не за что, мне не трудно".
   - Я буду рада обществу других колдунов. В нашей земле редко рождаются люди с даром, иногда я чувствую себя немного одиноко, будто я - какой-то урод.
   Ее слова помимо его воли вызвали отклик в душе Зелгадиса. Урод. Сколько раз он слышал это слово в свой адрес? Уж кто-кто, а он хорошо знал, каково это - быть не таким, как все.
   - У нас в стране много колдунов, - произнес он то, что говорить пока не планировал. - Я и Амелия - оба колдуны.
   В конце концов, ничего опасного в этих сведеньях не было, скорее Азерет поймет, что с чужеземцами следует считаться, и не будет совершать, подобно Фархуду, опрометчивых поступков.
   - Некоторые колдуны, как ты, хорошие целители.
   - А вы сами? - с любопытством спросила Азерет.
   - Мы владеем разными видами колдовства, в том числе и целительством.
   Тут Зелгадис слегка приврал: сам он кроме простого "Рекавери" ничего не умел, Амелия, как обучавшаяся в храме жрица, знала несколько заклинаний посложнее. Но ни он, ни она не могли похвастаться целительскими способностями.
   - Разные виды? - изумилась Азерет. - Похоже, в вашей стране знают о колдовстве гораздо больше, чем у нас.
   - Да, - коротко ответил Зелгадис, решивший, что и так уже слишком разоткровенничался.
   Как и в прошлые разы, Азерет тактично не стала приставать к нему с расспросами.
   Они как раз добрались до подножия холма. На его вершине виднелись белые стены, над которыми поднималась плоская крыша дома.
   Азерет хлестнула волов хворостиной, и те с натугой начали взбираться по тропинке в гору.
   - Ты не можешь взлететь? - спросил Зелгадис.
   Хохотнув, Азерет обвела рукой свое пузо.
   - Такую тушку довольно сложно поднять в воздух. Печально, что я знаю заклинание полета, а применить его не могу.
   Ее самоирония определенно импонировала Зелгадису.
   Пушок наотрез отказался подниматься на холм. Как Зелгадис ни тянул поводья, как ни ругался, все без толку. Пушок лишь презрительно жевал губами и не двигался с места.
   Пришлось разбудить Амелию, только она могла сладить с этим жутким зверем. Проснувшись, она протерла глаза и осмотрелась, пытаясь понять, где находится. В голове все еще слегка звенело, мысли путались, но побочное действие от снотворного оказалось не слишком сильным, или просто здоровый организм Амелии быстро справлялся с дурманом.
   - Мы почти доехали до дома Азерет, - сообщил ей Зелгадис.
   - Кто это?
   Пришлось напомнить Амелии о событиях в гостинице.
   - И они отделались так легко?! Просто отдав нам одного верблюда?! - ожидаемо возмутилась она. - Да я сейчас вернусь и покажу им...
   Зелгадис успокаивающе похлопал Амелию по руке.
   - С них хватит. Ты бы видела раздосадованную физиономию Фархуда. Угощая нас лучшей едой, он мысленно подсчитывал, сколько сможет за нас выручить, а теперь все его надежды - Пушку под хвост.
   Амелия хихикнула и потрепала верблюда по холке.
   - Ты молодчина, Пушок. Защищал меня, как настоящий рыцарь - свою даму сердца.
   - Тогда переименуй его в "сэр Плевок", - предложил Зелгадис. - Его девизом будет "Упрямство и агрессивность". Эта скотина не хочет подниматься на холм.
   - Ай-ай-ай, как не хорошо, - преувеличенно строго произнесла Амелия. - Дядя Зел, конечно, та еще язва, но он дело говорит. Ты не должен упрямиться. Вперед.
   У Зелгадиса задергалось веко. Дядя? Язва? Чего только не услышишь от лучшего друга.
   Амелия лишь слегка ударила Пушка пятками по бокам, но это оказалось гораздо эффективнее, чем все угрозы Зелгадиса пустить верблюда на шашлык. Пушок резво затрусил вверх по холму и вскоре догнал вяло плетущихся волов Азерет.
   - Я еще не поблагодарила тебя за помощь, госпожа, - хорошо воспитанной Амелии было особо трудно от того, что уже в двух местных языках не оказалось уважительных местоимений. Приходилось обращаться к солидной даме на "ты".
   - Ничего страшного, ты же была без сознания, деточка, - проворковала Азерет. - И называй меня "матушка", "госпожа" звучит так, будто я одна из этих избалованных знатных девиц, которые думают только о нарядах.
   - Хорошо. Меня зовут...
   - А-ме-ри-я. Верно? - Азерет кивнула на Зелгадиса. - Твой родич тебя уже представил.
   "Родич?", - Амелия не стала задавать вопросов вслух.
   Раз Зелгадис сказал, что они родственники, значит, на то были причины, и потом он все объяснит.
   Она не стала сообщать свой полный титул. Идея о том, чтобы завязать официальные дипломатические отношения казалась все более и более эфемерной. Лучше пускай никто не знает, что она из знатного рода, а то опять попытаются опоить.
   - Вообще-то правильно "АмеЛия".
   - Амерлия.
   - А-ме-ли-я.
   Азерет басовито расхохоталась.
   - Извини, пока не выходит.
   - Мне ваши имена тоже сложно произносить, - Амелия почесала темечко.
   - У тебя хорошо получается. Вы оба отлично говорите на алвалском.
   - За это нам стоит поблагодарить Фархуда, - Амелия нахмурилась. - Почему вы не наказали его как следует?
   Азерет недоуменно воззрилась на нее.
   - Как следует?
   - Разве попытка опоить людей и продать их не заслуживает более... серьезного наказания? Он ведь может так поступить еще с кем-то! Его стоило бы посадить в тюрьму.
   - Посадить в тюрьму? - Азерет выглядела совсем сбитой с толку. - Что это?
   Теперь уже Амелия была поставлена в тупик и не сразу нашла нужные слова для объяснения.
   - Тюрьма - место, где находятся преступники. Их не выпускают наружу, в этом состоит наказание.
   - И какой тебе прок с того, что Фархуд будет где-то сидеть? А так у тебя есть отличный верблюд. За преступление надо расплачиваться чем-то. Скотом, деньгами.
   - То есть любого преступника отпустят, если он заплатит? - возмутилась Амелия.
   - Если нет скота и денег, то провинившегося отправляют работать на того, кому он причинил ущерб, или на его семью.
   - Но как же опасность...
   Разговор зашел в тупик, Азерет не понимала, что имеет в виду Амелия. Та впервые столкнулась с такой большой разницей культур.
   Позволив Амелии сесть на любимого конька по имени "Правосудие", Зелгадис внимательно наблюдал, отмечая каждую интонацию и жест Азерет. Не промелькнет ли в ее глазах странное выражение. Не покажется ли ее улыбка приклеенной. Произошедшие события пробудили привычную еще со времен странствий с Резо паранойю, когда приходилось ловить малейшие изменения в его настроении, чтобы не попасть под горячую руку во время приступа бешенства.
   Пока в поведении Азерет не было заметно странностей.
   У небольших ворот в стене, окружающий дом, хозяйку и ее гостей ждала целая толпа. Зелгадис мысленно отметил, что стена, высокая и толстая, наверняка способна выдержать удар тарана или несильного заклинания. То, что Азерет скоромно называла домом, можно было скорее окрестить "укрепленным поместьем".
   Возле ворот, похоже, собрались все местные обитатели. Много детей не старше десяти лет. Семь женщин разных возрастов, от юных девушек до сморщенных старух. И не меньше пятнадцати крепких мужчин, большинство - с короткими мечами на поясе. Во главе компании встречающих стоял Нбонги. Кроме него все в толпе дружно таращились на Зелгадиса и Амелию. Самый маленький ребенок задумчиво посасывал палец, от чего казалось, что он оценивает, насколько чужаки пригодны в пищу.
   Зелгадису было стыдно это признавать, но он чувствовал смутное удовлетворение от того, что для местных и он, и Амелия выглядят одинаково странно и ее рассматривают не меньше, а то и больше, чем его.
   Пока Нбонги помогал Азерет слезть с телеги, Зелгадис коснулся руки Амелии и кивком указал на ближайшего к ним воина с мечом.
   - Вряд ли они будут нападать при женщинах и детях, - уверенно сказала она.
   - Женщины и дети могут им подсобить, - Зелгадис криво ухмыльнулся.
   - Не будь пессимистом.
   Заставив Пушка опуститься на колени, Амелия слеза с него и взяла под уздцы.
   - Добро пожаловать, - Азерет широким жестом пригласила их следовать за собой.
   Ее слуги, родственники или кто они там были, низко кланялись, касаясь головами земли. По крайней мере, теперь они не могли пялиться на чужестранцев.
   Следом за Азерет, Зелгадис и Амелия прошли во двор. Трехэтажный дом выглядел простоватым, никаких украшений, только ровные белые стены. Его окружали деревянные хозяйственные постройки: сараи, загоны для скота. Два оказались пусты, в третьем топтались три верблюда. Туда Амелия повела Пушка. К ней тут же подбежал один их слуг и поспешил забрать поводья, бормоча: "Позволь, госпожа". Пушок удостоил его приветственным плевком, но слуга на диво ловко увернулся. Похоже, он был привычен к строптивым верблюдам, и Амелия оставила своего любимца на его попечение. Только сняла со спины верблюда узелок с вещами.
   Внутри дом Азерет оказался не совсем таким, как можно было ожидать по его внешнему виду. Он представлял собой квадрат, который опоясывал сад. Вдоль каждого этажа тянулась галерея с изящными белыми колоннами и арками, сделанными в форме трех лепестков цветка. Все украшала тончайшая резьба.
   - Полагаю, вы здорово устали, - ласково проговорила Азерет. - Я прикажу приготовить купальню. Как только устроитесь в своих покоях, можете помыться. Потом приглашаю вас присоединиться ко мне за трапезой. Прошу меня простить, дела не ждут. Нбонги вас проводит.
   Кивнув им, она вперевалочку направилась в сад. Нбонги, чье лицо за все то время, что Зелгадис и Амелия его видели, оставалось совершенно бесстрастным, молча сделал жест рукой, призывая следовать за собой.
   Они поднялись на третий этаж и остановились перед пятой дверью от лестницы. Все так же не произнося ни слова, Нбонги открыл ее и вошел первым. Возможно, чтобы показать, что внутри нет ловушек.
   В гостевых покоях оказалась всего одна большая комната, разделенная на части арками. В двух нишах дальней стены лежали подушки, видимо, там располагались кровати. Мебели было немного. Деревянный сундук, украшенный узором из какого-то желтого материала, издалека похожего на золото. Пара невысоких кресел, сплетенных из веток. Стол на ножках, выполненных в виде неизвестных друзьям животных. Зато по полу, застеленному толстыми пестрыми коврами, было разбросанно множество подушек.
   Нбонги показал висевшую на стене веревку с кисточкой на конце и впервые заговорил.
   - Вызов слуг.
   - Как оно работает? - поинтересовалась Амелия.
   Но Нбонги оказался не слишком разговорчив, он просто пожал плечами и с поклоном удалился.
   Друзья начали осматривать комнату, но если Амелию интересовали узоры на подушках и лоскутные одеяла, то Зелгадиса беспокоило, не спрятано ли где-то что-то опасное. Он распахнул сундук. Пусто. И двойного дна нет. Тогда он перебрал все постельное белье и даже перевернул матрасы.
   - Знаешь, по-моему, это уже слишком, - с нотками беспокойства в голосе заметила Амелия. - Ты еще начни потрошить подушки.
   - Это идея, - Зелгадис демонстративно поднял самую красивую из них, украшенную изображениями птиц и разноцветной бахромой.
   Амелия поспешила ее отобрать и прижала к груди, точно любимого плюшевого мишку.
   - Хватит видеть врага в каждой тени. Азерет - очень милая и добрая женщина.
   - Фархуд тоже казался милым и добрым, а потом подсыпал нам снотворного в еду, - возразил Зелгадис.
   Крыть Амелии было нечем.
   - Не ешь ничего, пока хозяева сами это не попробуют, - наставительно произнес Зелгадис. - Ходить везде будем только вместе.
   - В туалет тоже? - не удержавшись, Амелия прыснула.
   Но Зелгадис остался серьезным.
   - Туалет тут наверняка для всех на улице. И да, один делает свои дела, другой - караулит снаружи. То же самое касается ванны.
   - Повторяю, ты перебарщиваешь, - Амелия слегка ткнула его кулаком в плечо.
   - Безопасности мало не бывает. Мы уже чуть не попались. А если бы они положили больше снотворного, и я бы все-таки вырубился?
   Понурившись, Амелия кивнула.
   - Вспоминается сказка, которую папа пару раз мне читал. Один человек отправился в другой мир на поиски похищенной возлюбленной. Он не должен был ничего есть, чтобы не остаться там навсегда. Но он нарушил запрет и не смог вернуться домой. Мне всегда становилось грустно, когда я думала о том, что он все еще бродит там совсем один.
   - Ага, слышал эту историю, - Зелгадис кивнул. - Можно сказать, внешний мир - это почти другая вселенная. Так что будь хорошей девочкой и не тащи в рот всякую гадость.
   Зелгадис похлопал Амелию по макушке, она надулась и показала ему язык.
   - Пойдем в город, узнаем, когда отправляется караван в порт, - Зелгадис перевел разговор на другую тему.
   - Порт? Ты много узнал, пока я спала? Далеко до него? - засыпала его вопросами Амелия.
   - Если верить Азерет, далеко. После обеда надо будет от нее как-нибудь подипломатичнее отвертеться.
   - Ого, с каких это пор ты стал дипломатичным? - Амелия в притворном изумлении округлила глаза.
   - Я дипломатичный, когда это нужно для дела, - ухмыльнулся Зелгадис. - Неразумно ссориться с хозяйкой города и, скорее всего, сильным магом.
   - Думаешь, Азерет действительно сильна? У меня так слипались глаза, что я толком ничего не рассмотрела.
   - У нее мощный барьер...
   В дверь робко постучали, когда Амелия ее открыла, в комнату заглянула девочка с забавными косичками. Они торчали во все стороны, не хуже проволочных прядей Зелгадиса, когда он спросонья еще не успевал их пригладить.
   - Купальня готова, - сказала девочка на отличном меве.
   Представив прозрачную воду, Амелия сладко вздохнула. Она уже успела забыть, когда последний раз нормально мылась. За время пути с алвала им попалась грязная речка, в которой Амелия и Зелгадис искупались с таким чувством, будто это была последняя река не земле. Причем их желание помыться вызвало у Фархуда недоумение. Его племя лишь набрало из реки воду. Самое странное было в том, что если бы они не мылись, от них должно было бы вонять так, что не подойти. Но Фархуд только слегка пах потом и еще чем-то пряным.
   От мыслей о ванне у Амелии стало невыносимо чесаться все тело: настолько хотелось помыться.
   - Эм... а полотенца? - она не знала, как это будет на меве, и потерла свое лицо.
   Девочка оказалась сообразительной и сразу поняла, о чем речь.
   - Все, что нужно, уже в купальне, - подумав, она добавила. - Чистое.
   - Спасибо, - Амелия улыбнулась.
   Девочка повела их на первый этаж, потом через сад к задней части дома. По пути им никого не встретилось, будто все обитатели поместья куда-то подевались, но в саду среди деревьев мелькнул белый сарафан Азерет.
   Все время, пока они шли, девочка то и дело оглядывалась на Зелгадиса, но тут же быстро отворачивалась. Заметив, что его это начинает раздражать, Амелия произнесла как можно дружелюбнее, обращаясь к девочке:
   - Как тебя зовут?
   - Винья, госпожа.
   - Если ты что-то хочешь у нас спросить, Винья, не стесняйся.
   Поколебавшись мгновение, Винья выпалила на одном дыхании:
   - В вашей стране у людей на коже растут цветы?
   Зелгадис, ожидавший услышать что-то вроде "Почему ты синий?" или "Камни на твоем теле - гранит?", от неожиданности споткнулся и налетел на застывшую Амелию.
   - Э-э-э... почему ты спрашиваешь?
   - На земле лежат камни, растет трава и цветы. Раз у господина на коже камни, значит, в вашей стране должны быть люди, у которых на коже трава или цветы, - выдала Винья.
   - Железная логика, - выдавил Зелгадис.
   Вот уж действительно, устами младенца.
   - Я бы хотела, чтобы у меня на коже росли цветы, - заявила Винья.
   - Но тогда ты не сможешь мыться, - выдала Амелия первое, что пришло в голову.
   - Мне и не надо будет! Я буду приятно пахнуть все время!
   Амелия прикрыла губы ладошкой, скрывая хихиканье. Зелгадис погладил камень на подбородке, но от комментариев воздержался.
   Они пошли дальше, Винья привела их к низкому зданию во дворе позади дома и удалилась, пожелав приятного купания. Амелия уже собралась зайти внутрь, но Зелгадис властным движением отстранил ее.
   - Я первый. Карауль, если через полчаса я не появлюсь, стучи, - велел он.
   Амелия шутливо отдала честь.
   - Есть, мой генерал.
   Купальня оказалась просторным помещением, с большим бассейном, облицованным белоснежным мрамором. Даже в королевском дворце Сейруна он смотрелся бы роскошно.
   Зелгадис старательно смыл с тела все слои грязи, почистил волосы. Затем поплавал туда-сюда. Ничего страшного не случилось. В воде не было разлито никаких зелий, в стене бассейна не открылась тайная дверь, и оттуда не выбрался монстр.
   Быстро обтершись полотенцем, Зелгадис натянул одежду и выглянул наружу.
   - Все в порядке. Можешь купаться.
   Он говорил так серьезно, что Амелия не удержалась и произнесла игриво:
   - Потрешь мне спинку?
   Зелгадис едва заметно покраснел, но ответил на шутку.
   - Может вам еще и плечи размять, вашество?
   - Было бы неплохо, - мечтательно протянула Амелия и с улыбкой скрылась в купальне.
   Дом Азерет был гостеприимным местом. Пока.
   После купания Зелгадис и Амелия встретились с Азерет за обедом, ее безмолвной тенью сопровождал Нбонги. Слуги накрыли стол прямо в саду, хотя столом в привычном смысле это назвать было нельзя. На полянке среди деревьев расстелили ковер и уставили его тарелками с разнообразными яствами. Тут было и мясо разных животных, как домашних, так и диких. Пироги с фруктами и зеленью. Даже рыба, которую Зелгадис и Амелия впервые видели во внешнем мире в качестве блюда.
   - Я предположила, что вы откажетесь от выпивки, - Азерет хохотнула, - поэтому на столе только чаршаф.
   Перед каждым участником трапезы стояло пустое блюдо, чтобы он сам накладывал себе еду. Азерет понимала, что после утреннего инцидента ее гости будут подозрительно относиться к любой пище, и сделала все от нее зависящее, чтобы они чувствовали себя свободнее. Но Зелгадис все равно брал еду только с тех тарелок, к которым уже притронулась Азерет, а мясо, разрезанное на большие куски, вообще не стал трогать. Амелия тоже сдержанно отнеслась к пище, отдав должное только пирогам.
   - У тебя замечательный повар, госпо... матушка, - начала она светский разговор.
   - Да, старик Камбо хорошо готовит, но рецепт пирога, который ты сейчас пробуешь, я придумала сама, деточка, - Азерет, похоже, просто не могла долго не улыбаться. - Люблю смотреть, как молодые, здоровые люди кушают. Еда в вашей стране сильно отличается от нашей?
   - У нас совершенно другие фрукты. Да и мясо на вкус сильно отличается. Вроде бы такая же говядина, а все же чувствуется что-то... иноземное.
   С обсуждения еды Азерет плавно перешла на расспросы об обычаях стран внутреннего мира, их государственном устройстве и магии. Если Зелгадис и Амелия отвечали односложно, она не напирала, а переходила к другим темам.
   В целом за столом царила приятная атмосфера. Деревья защищали от полуденного зноя. Легкий ветерок шелестел в ветвях пальм. Слуги бесшумно появлялись, уносили пустые тарелки и ставили новые. Нбонги традиционно молчал, только ел и, казалось, вообще не прислушивался к разговору.
   - Удивительно, что у вас цвет кожи родственников сильно отличается, - вскользь заметила Азерет. - У нас даже если мужчина возьмет в жены девушку из другого племени оттенок кожи их детей будет чем-то средним между цветами кожи родителей.
   Зелгадис понял, что здорово прокололся. Азерет явно не дура, в ее вопросе заключался скрытый намек и предложение рассказать то, что Зелгадис недоговорил. Поколебавшись, он решил, что следует все же немного прояснить вопрос. Не стоит все время врать приютившему тебя человеку, даже если до конца ему не доверяешь.
   - Раньше я был таким же белокожим, как Амелия, но потом меня превратили в то, чем я являюсь сейчас, - кратко поведал он, не собираясь вдаваться в подробности.
   Азерет качнула своей деревянной чашкой, задумчиво наблюдая, как напиток скользит по стенкам.
   - Колдовство вашей страны удивительное и пугающе, раз может менять тело человека.
   Разговор опять вернулся к магии. Зелгадис ощутил благодарность Азерет за то, что она не стала его ни о чем расспрашивать.
   Они проговорили, наверное, несколько часов. Амелия даже сумела добиться от Азерет обещания подумать о возможности заключения торгового союза с Сейруном. Зелгадису пришлось унимать разошедшуюся Амелию, иначе она болтала бы до ночи.
   - Благодарю, все было очень вкусно, - Зелгадис начал проявлять ту самую дипломатичность. - Мы решили пойти в город, разузнать о караване.
   - Зачем куда-то ходить? Я могу послать слугу, - предложила Азерет.
   - Ты и так слишком много нам сегодня помогала, матушка. Нам будет полезно прогуляться и растрясти еду, - Амелия хлопнула себя по округлившемуся животу. - Твои кушанья такие вкусные, что можно легко растолстеть.
   Азерет расхохоталась, сверкая жемчужно-белыми зубами.
   - Верно! Растолстеете и станете такими же неподъемными, как я!
   Она кивнула Нбонги.
   - Проводи ребят до города, покажи им там все.
   Зелгадис предпочел бы обойтись без сопровождения, но раз уж решил быть дипломатичным, деваться некуда.
   Они пошли пешком. Нбонги по-прежнему не спешил трепать языком, на многочисленные вопросы Амелии о встречавшихся по пути растениях и животных отвечал односложно. Но в его молчании не было враждебности или высокомерия, скорее он производил впечатление человека, который тщательно взвешивает каждое слово и говорит только по делу. Зелгадис находил такую черту характера великолепной. Хотя ему и нравилась беззаботная болтовня Амелии, похожая на щебетание певчей птицы, иногда хотелось побыть в тишине.
   Когда они вышли из дома, Нбонги достал из расшитого бисером кошелька на поясе маленький нож и кусок того же желтого материала, каким был отделан сундук в покоях Зелгадиса и Амелии. Прямо на ходу, Нбонги начал аккуратно что-то вырезать.
   Амелия заметила на ветвях одного из росших вдоль дороги деревьев маленьких коричневых существ. Они почти сливались с тенями среди листвы. Когда люди прошли мимо, звери побежали по веткам следом, оглашая воздух пронзительными криками. Они были удивительно похожи на детей: маленькие ручки с пятью пальцами, тоненькие ножки. Если бы не шерсть и хвосты, их было бы не отличить от людей.
   - Кто это? - спросила Амелия у Нбонги.
   В ответ он подал ей вырезанную фигурку: крошечную копию зверей на деревьях.
   - Мартышки, - коротко сообщил Нбонги.
   И вдруг улыбнулся. Его лицо удивительно преобразилось, вокруг глаз собрались веселые морщинки, на щеках появились ямочки. Амелия невольно заулыбалась в ответ, даже Зелгадис чуть изогнул губы.
   - Похоже, Нбонги имеет в виду, что ты такая же шумная и непоседливая, как мартышки.
   Амелия не знала, обижаться ей на насмешку или нет. Получше рассмотрев искусно выполненную фигурку, она решила, что все-таки не стоит. Нбонги ведь вырезал такую красоту специально для нее.
   У городских ворот дежурили стражники в белых форменных туниках с вышитыми на груди гербами. Они дружески кивнули Нбонги, что-то спросили его на одном из местных наречий.
   - Лучше закрой лицо, - тихо посоветовал Зелгадис Амелии, заметив заинтересованные взгляды, которые бросали на нее стражники.
   Сам он закутался в ткань с ног до головы, став похожим на одного из алвала. Амелия поспешила натянуть шарф до самого носа.
   - Ага, ты прав. Все никак не привыкну, что здесь нужно прятаться.
   Они прошли через ворота и, наконец, смогли увидеть Амбассу. Она оказалась одновременно похожа и не похожа на города Полуострова. Отражение в зыбкой воде. Пейзаж, в который художник добавил что-то от себя. История, пересказанная столько раз, что обросла вымышленными подробностями.
   Дома из желтого камня. Улицы без привычной брусчатки мостовых больше похожие на тропинки.
   Вся Амбасса утопала в теплых тонах: от песчано-золотистого до медно-красного. Лишь изредка на глаза попадались вкрапления зелени: то высунется из-за стены дома любопытный листочек пальмы, то проклюнется на дороге трава, пока не затоптанная копытами ослов и верблюдов.
   Но однообразие цветов компенсировалось пестрой толпой на улицах. Сложно было поверить, что в одном месте может собраться столько непохожих друг на друга людей. Тут были и жители пустыни в своих балахонах, с женщинами, прячущими лицо под черными платками. Встречались и омана, чьи жуткие украшения терялись на фоне огромных шейных колец, которые носили представители какого-то неизвестного Зелгадису и Амелии племени. Они чем-то напоминали жабо или скорее подносы: тонкие, украшенные узорами из ниток и бисера. Еще необычнее выглядели головные уборы из перьев и листьев, похожие на короны.
   Казалось, улицы запрудило карнавальное шествие, где каждый стремился перещеголять других в причудливости наряда.
   Некоторые женщины несли на головах корзины, полные фруктов, или вязанки дров. Амелия провожала их изумленным взглядом: они вышагивали так степенно, спокойно. И даже не придерживали корзины руками!
   Зелгадиса больше заинтересовали люди, не носившие никаких необычных украшений, а выделявшиеся странным цветом кожи. Раньше у всех, кого они с Амелией встречали в этой части мира, несмотря на различия было что-то общее в чертах лица и в темном оттенке кожи. Эти же люди больше походили на жителей внутреннего мира, только кожа у них была красной.
   Когда Зелгадис указал на них Нбонги, тот в своей обычной немногословной манере произнес:
   - Торговцы из-за Восточного моря.
   "Из-за Восточного моря" - от этого простого словосочетания повеяло духом странствий. Перед Зелгадисом и Амелией вдруг во всей необъятности предстал большой мир, от которого они видели лишь жалкий кусочек. Сколько же всего материков? Какие люди там живут? Что за чудеса ждут там... за горизонтом.
   - Аж мурашки по коже, - шепнула Амелия. - В мире еще столько неизведанного. Было бы здорово отправиться вместе в большое путешествие, когда не надо никуда спешить, не надо ни о чем волноваться.
   - Да, хорошо бы, - обронил Зелгадис.
   Но он понимал, что путешествие ради удовольствия - лишь несбыточная мечта. Он должен искать исцеление. Амелия - наследная принцесса, ее место в Сейруне. Рано или поздно она выйдет замуж, родит детей... Хотя если на этом странном материке он вдруг каким-то чудом найдет исцеление, то возможно все сложится по-другому...
   Настоящим шоком для Зелгадиса и Амелии стали не женщины, носящие тяжести на голове, и не люди из-за моря, а трое воинов с копьями и продолговатыми узкими щитами. Их точно вылитые из бронзы тела покрывала причудливая раскраска. Собственно кроме раскраски ничто не прикрывало их наготу, даже набедренные повязки.
   Взвизгнув, Амелия прикрыла глаза ладонями. Зелгадис с трудом вернул на место отвисшую челюсть.
   Воины горделиво вышагивали по улице, величественные, словно короли и невозмутимые, как статуи. Что ж, при таком... достоинстве можно держаться, как властелины мира.
   - Воины самишту, - заметив потрясение Зелгадиса и Амелии, пояснил Нбонги. - Пришли искать жен.
   - Тогда... эм... понятно, - пробормотал Зелгадис, от смущения перейдя на родной язык. - Думаю, девушки оценят...э-э-э... демонстрацию.
   - Ты не хочешь, госпожа? - Нбонги невозмутимо взглянул на Амелию, но в черных глазах плясали смешинки.
   У Амелии едва волосы дыбом не встали.
   - Нет!
   Петляя по улицам, они добрались до выхода на большую площадь, где шумел рынок.
   - Дальше мы сами, - Зелгадис, забывшись, произнес это привычным, грубовато-холодным тоном.
   - Мы не хотим тебя утруждать, господин Нбонги, - смягчила его реплику Амелия. - Мы и сами сможем найти караванщиков.
   Зелгадис считал, что присутствие Нбонги может помещать: наверняка, его в городе все знают, как помощника Азерет. Вдруг караванщики побояться связывать с теми, кого он сопровождает? Или Нбонги сможет подать им какой-то знак, запрещающий принимать чужестранцев в караван. На взгляд Амелии, Зелгадис искал мазоку в пустой комнате, но спорить она не стала. Она прекрасно успела его изучить, и могла точно сказать, когда он готов к дискуссии, а когда его не переубедить никакими доводами.
   По лицу Нбонги невозможно было понять, догадался ли он о подозрениях Зелгадиса. Кивнув, Нбонги направился к навесу, под которым собрались старики, игравшие в какую-то игру с ярко расписанной доской и фишками.
   Рынок - это всегда обособленная страна со своими законами. Едва Зелгадис и Амелия переступили невидимую границу, их подхватила и закружила пестрая волна. На рынке, как и везде во внешнем мире, все было в три раза ярче и громче, чем в мире за барьером.
   От разговоров на множестве языков можно было оглохнуть. Иногда среди гама удавалось различить отдельные слова и целые фразы.
   - Отличный верблюд!
   - Да ты его покрасил, паскуда!
   - Бананы! Кому бананов?!
   - Держи вора!
   Рынок безжалостно атаковал не только уши, но и носы чужеземцев. В воздухе витала неописуемая смесь запахов: к острому аромату незнакомых пряностей и сладкому - благовоний примешивался стойкий душок испорченной рыбы и вонь отходов верблюжьих желудков.
   Зелгадис и Амелия начали поиск караванщиков, но это оказалось нелегким делом. Купцы, которых они спрашивали, охотно разговаривали. Но только о своем товаре. Приходилось выслушивать длиннющие хвалебные монологи тканям, мясу, фруктам. Часто торговцы из-за соседних прилавков нагло прерывали коллег и начинали уверять, что их рыба-сандали-тюрбаны гораздо лучше. Завязывались ссоры, пару раз едва не перешедшие в драку. Благо Зелгадис и Амелия еще не настолько хорошо изучили меве, чтобы понять все красочные эпитеты, которым осыпали друг друга торговцы.
   После часа блужданий по рынку и выслушивания пылких речей друзья все же узнали, где можно найти купца Вамбае, который занимается отправкой караванов в Макаомбо.
   Трое мужчин в пестрых халатах курили кальян под навесом на краю площади и неспешно беседовали.
   - Да прольется дождь вам под ноги, - приветствовал их Зелгадис. - Мы бы хотели поговорить с Вамбае.
   Один из мужчин важно кивнул.
   - Это я.
   С трудом подбирая слова, Зелгадис смог объяснить, что они хотели бы присоединиться к каравану. Вамбае окинул скептическим взглядом их скромные балахоны, изрядно пропылившиеся и испачкавшиеся за бурный день. Выдержал многозначительную паузу.
   - Пятьдесят золотых.
   Зелгадис пока не разобрался в местном курсе валют, но подозревал, что Вамбае задрал цену до небес.
   - Мы оплатим проезд, защищая караван. Мы - сильные колдуны.
   Вамбае и его приятели заметно побледнели, у черных людей бледность выглядела странно - темная кожа серела, приобретая цвет пепла.
   - Зря ты это сказал, - шепнула Амелия. - Они теперь испугаются.
   Зелгадис придерживался мнения, что страх - штука полезная. Позволит быстрее договориться.
   -К-конечно, п-присоединяйтесь к-к-к к-каравану, - заикаясь, начал говорить Вамбае.
   Но его прервал один из приятелей, видимо, особо храбрый или глупый.
   - Каждый может назваться колдуном. Вон, моя старая мамаша каждое утро заговаривает кур, чтобы лучше неслись. А что толку?
   - Верно! - Вамбае приободрился. - Чем докажите?
   Зелгадис создал в ладони светящийся шарик.
   Купцы с визгом прыснули в разные стороны. Вамбае упал на землю и накрыл голову руками. Его недоверчивый друг рыбкой прыгнул за гору мешков неподалеку и схоронился там. Третий купец отбежал на безопасное расстояние, не забыв прихватить с собой кальян.
   Торговцы за соседними прилавками начали оборачиваться на шум, и Зелгадис поспешил погасить "Лайтинг".
   - Тебя никто не обидит, - Амелия подошла к скорчившемуся на земле Вамбае, успокаивающе положила руку ему на плечо.
   Он подскочил, как ужаленный. Чуть отполз от Амелии и принялся униженно кланяться.
   - Я буду счастлив, если великие колдуны пойдут с караваном. Мы отправимся дней через двадцать, когда спадет жара...
   - Через двадцать дней?! - Зелгадис не сумел скрыть разочарования и злости.
   Втянув голову в плечи, Вамбае весь затрясся.
   - Прости, господин, раньше никак нельзя, - зачастил он, театрально заламывая руки. - Слишком жарко. Сжалься! Не убивай! У меня жена недавно родила сына! Я так долго его ждал, до этого были десять дочерей! Позволь мне на него налюбоваться!
   С полчаса Амелии пришлось убеждать Вамбае, что никто не собирается его убивать. Но если бы он продолжал ныть, то Зелгадис бы, пожалуй, его пристукнул. Они договорились, что когда караван будет готов отправляться, Вамбае пришлет слугу с извещением в дом Азерет, где Зелгадису и Амелии, похоже, придется прожить еще долго.
   Сказать, что друзья были разочарованы, значило ничего не сказать. Еще целый месяц торчать на одном месте, не зная, что случилось с остальной экспедицией. Особенно тяжело бездействие переносила Амелия, которая все еще считала себя ответственной за экипажи потерянных кораблей.
   Они попробовали найти других караванщиков, но все торговцы, если от них удавалось добиться ответа, говорили одно: Вамбае единственный, кто водит караваны в Макаомбо. Бродя по рынку, Зелгадис и Амелия вышли к переулку, который вел на запруженную народом площадь.
   - Похоже, там еще один рынок, - заметила Амелия. - Пойдем, поспрашиваем там.
   На другой площади действительно был рынок, на котором продавали особый товар.
   Людей.
   На высоких помостах стояли голые мужчины, женщины и дети. В глазах - тупая покорность и принятие своей судьбы, как у коров на скотобойне. Сам воздух, казалось, потяжелел, стал вязким, пропитавшись отчаянием и страхом.
   Продавцы нахваливали свой товар, словно люди ничем не отличались от бананов или ковров. Страшная карикатура на другой рынок, находящийся всего в двух шагах. Вместе они составляли два полюса. Черное и белое. Реальность и ее отражение в кривом зеркале.
   Амелия застыла. Происходящее просто не укладывалось у нее в голове. Она знала, что в южных странах Полуострова рабство узаконено, возмущалась этим, но ни разу не посещала южные государства, поэтому ее негодование было... теоретическим. Реальность же оказалась гораздо ужаснее.
   Взгляд упал на ближайший помост. Там продавали высокую женщину, на ее угольно-черной коже ярко выделялись белые татуировки. Покупатель без стеснения ощупывал рабыню, также он мог бы щупать бока верблюда. Он открыл ей рот и начал придирчиво рассматривать зубы.
   Вздрогнув, Амелия вышла из оцепенения. Руки сами собой сжались в кулаки, и она сделала пару шагов вперед. Поймав за запястье, Зелгадис удержал ее на месте. В отличие от Амелии, он бывал во всех уголках маленького мирка за барьером и видел невольничьи рынки юга. Да, это отвратительно. Но в жизни вообще много чего отвратительного, с чем приходится мириться.
   - Куда собралась?
   - Их нужно спасти! - ужас постепенно уступал место ярости.
   Наверное, сейчас Амелия могла бы даже убить, не поколебавшись и мгновения.
   - И что? Перебьешь всех торговцев? У них, между прочим, есть семьи. Когда мы уберемся из города, рынок появится снова. Или ты собралась остаться здесь и контролировать? Я уж не говорю о том, что после погрома, который ты собираешься учинить, за нами будет гоняться вся стража, и о караване можно будет забыть.
   Слова Зелгадиса подействовали на Амелию как ушат холодной воды. Он был прав. В такие минуты Амелия ненавидела эту черту Зелгадиса - всегда оставаться правым.
   - Пошли отсюда, - он развернул ее в противоположную сторону и почти силой потащил за собой.
   Нбонги ждал под навесом, где они его оставили. Неспешно вырезая очередную фигурку, следил за игрой стариков. Он взглянул на подошедших Зелгадиса и Амелию с безмолвным вопросом.
   - Можем возвращаться, - без лишних объяснений произнес Зелгадис.
   Если Нбонги что-то интересно, пускай спрашивает. Но тот любопытством не отличался и, встав, просто зашагал по улице.
   - Господин Нбонги, ты знаешь, что в городе есть рынок, торгующий, - Амелия замялась, не зная, как будет на меве "раб", - ... людьми?
   Нбонги безразлично кивнул, его равнодушие мгновенно распалило Амелию.
   - Но ведь это ужасно! Почему власти такое позволяют?!
   Нбонги философски пожал плечами, отчаявшись добиться от него хоть какой-то реакции, Амелия замолчала.
   На обратном пути между ними висела тяжелая, неуютная тишина. Перед глазами Амелии все еще стояла татуированная рабыня и щупавший ее покупатель. В голове крутились разные планы по спасению невольников, Амелия обдумывала каждый и в итоге отбрасывала. По всему выходило, что если она хочет спасти рабов, то должна взять власть в Амбассе свои руки и остаться здесь надолго. Возможно, стоило поговорить с Азерет. Если Зелгадис прав, и она действительно настоящая хозяйка города, то она сможет как-то повлиять на ситуацию.
   Зелгадиса рабы не волновали, гораздо важнее было то, что им придется торчать в Амбассе почти месяц.
   - Стоит попытаться найти проводника, который сможет отвести нас в Макаомбо прямо сейчас, - озвучил он свои соображения.
   Амелия не сразу поняла, о чем речь.
   - Проводник... вряд ли мы сможем кого-то найти, - задумчиво протянула она. - С нашим знанием местных обычаев и языка...
   - Все равно стоит завтра еще раз сходить в город.
   Амелия выдавила улыбку.
   - Во всем есть и хорошая сторона. Если нам все-таки придется здесь задержаться, мы можем поискать для тебя способ исцеления.
   Зелгадис закатил глаза.
   - При местном уровне магии вряд ли тут есть что-то полезное для меня.
  
  
  
   Глава 6. Натуральный обмен.

На мертвой площади, где серо

И сонно падает роса,

Живет неслыханная вера

В ее ночные чудеса.

(Н.С. Гумилев)

  
   До поместья они добрались уже в сумерках.
   В саду Азерет возлежала на ковре под деревьями и курила кальян, сизые облака дыма, медленно поднимающиеся в лиловое небо, напоминали призраков, каким-то немыслимым образом попавших сюда из старинного замка. Рядом с Азерет, скрестив ноги, сидела Винья и играла на странном инструменте: к полукруглому грифелю были приделаны металлические полоски. Винья дергала их, создавая звенящий звук.
   - С возвращением, - приветствовала своих гостей Азерет. - Нашли караванщика?
   - Да, он сказал, что отправиться можно будет в лучшем случае через двадцать дней, - сообщила Амелия и тут же заговорила о том, что ее волновало гораздо больше. - Мы видели в городе рынок, где продают людей! Тебя в Амбассе очень уважают, матушка, неужели ты не можешь с ним ничего сделать?!
   В полумраке лицо Азерет было плохо видно, но голос ее прозвучал устало и печально.
   - Со многими ужасными вещами просто невозможно бороться. Если я попытаюсь использовать свое влияние, чтобы закрыть рынок, на меня ополчится половина купцов. Я не хочу проливать кровь.
   Амелия собралась возразить, но Зелгадис положил ей руку на плечо и слегка сжал, призывая успокоиться.
   - Есть гораздо более важная тема для разговора, - после многозначительной паузы произнесла Азерет и похлопала по ковру рядом с собой, приглашая гостей сесть. - Три года назад колдун самишту из-за большой реки за что-то разозлился на город и наслал проклятие. У людей изменялся цвет кожи, на ней появлялись наросты. Я смогла найти лечение.
   Пока было не понятно, к чему она клонит, Амелия так вообще считала, что проблемы рабов гораздо важнее какой-то давней истории с проклятием.
   - Если твой теперешний облик, Зелхадис, результат проклятия, ты можешь попробовать то же средство исцеления, которое я использовала тогда.
   Сердце Зелгадиса пропустило удар. Но он не позволил себе проглотить наживку. Как же, плавали, знаем. Пообещают исцеление, а в итоге подсунут иллюзию.
   - И что же ты попросишь за помощь? - Зелгадис даже не пытался скрыть ядовитую насмешку в голосе.
   Мгновенно позабывшая о рабах Амелия осторожно взяла его за руку.
   - Зел, не подозревай всех и вся в заговорах. Некоторые люди помогают бескорыстно.
   - Ага, например, Резо, - процедил Зелгадис.
   Азерет не могла понять их разговора, но, похоже, сообразила, о чем речь, потому что сказала:
   - У нас полученное даром мало ценится. Если исцеление удастся, я прошу научить меня колдовству вашей страны.
   Плата казалась не слишком большой, ведь вовсе не обязательно обучать Азерет сильным заклинаниям. Но Зелгадис все еще сохранял скептицизм.
   - Хорошо, но ты должна в деталях описать процедуру исцеления.
   - Разумно, - кивнула Азерет.
   Она сделала знак Винье, та прекратила играть и с поклоном удалилась.
   Азерет медленно заговорила. Зелгадис и Амелия понимали не все слова, поэтому часто ей приходилось прибегать к пантомиме. Но все же общая картина вырисовывалась.
   Сначала Зелгадису необходимо было пройти процедуру очищения: как следует пропотеть, чтобы открылись поры. Затем Азерет покроет его тело особой мазью собственного изобретения и прочитает заговор. Зелгадис должен будет неподвижно лежать всю ночь, пока мазь не затвердеет.
   По требованию Зелгадиса Азерет перечислила все ингредиенты чудодейственной мази, но, как и следовало ожидать, ни один не был ему знаком, разве что золотой и серебряный порошок.
   - Еще понадобится кровь, - произнесла она под конец.
   Зелгадис ощутил прилив мрачного торжества. Ага, все-таки он ее поймал! Все вранье! Обман!
   - И чья же? Моя? Амелии? Нас обоих?
   Азерет посмотрела него, как на малого ребенка, задавшего глупый вопрос. В этой стране на него вообще часто смотрели таким взглядом. Зелгадис начал понимать, что чувствует Гаури каждый раз, когда Лина называет его тупицей только потому, что он не знает каких-то магических вещей.
   - Кровь черного петуха.
   - Зачем?
   - Почему именно черного?
   Зелгадис и Амелия задали вопросы одновременно и получили в ответ очередной озадаченный взгляд. Оставалось только уважать Азерет за терпение.
   - Кровь черного петуха всегда используют в серьезных колдовских ритуалах, - пояснила она. - Это своеобразная жертва. Я специально держу нескольких именно для таких целей. Хотя...
   Она оценивающе посмотрела на Зелгадиса.
   - Боюсь, в твоем случае понадобится жертва посерьезнее. Например, черный теленок с белым пятном на лбу.
   Она так и не смогла внятно растолковать, почему звери нужны именно черные. Зелгадис предположил, что из-за редкой окраски они считались особенно ценными, избранными богами.
   - Приготовление мази займет два дня, - сказала Азерет. - Благо, у меня остались многие ингредиенты, а те, которых нет, можно купить на рынке. Ну как, по рукам?
   Она протянула Зелгадису раскрытую ладонь. Он пожал ее мясистую руку, скрепляя договор.
   На следующее утро они собрались в саду, который служил Азерет кабинетом. Зелгадис старательно сохранял невозмутимость, хотя внутри все дрожало от предвкушения: живот сводило судорогой, каждый нерв натянулся до предела и вибрировал, словно струна арфы.
   Надежда - глупое, но удивительно живучее чувство. Как бы ты ни старался ее подавить, она все равно прорастает. Точно сорняк.
   Амелию показное спокойствие Зелгадиса не обмануло. Она помнила, сколько раз уже его манила и обманывала призрачная надежда на исцеление. На мгновение Амелия сжала руку Зелгадиса, как бы говоря: "Я здесь, что бы ни случилось, я останусь с тобой". Ее молчаливая поддержка помогла Зелгадису немного успокоиться.
   Азерет разложила на ковре ингредиенты. Фиолетовые бобы. Мясистые зеленые листья с колючками. Коричневые мохнатые плоды. Связки разных сушеных трав. Хищного вида ярко-красные цветы с глянцевыми листьями. Четыре деревянных ларца. Экскременты слона. Похоже, это таинственное животное пользовалось здесь почетом и обладало немалой силой, раз предназначенная Зелгадису доза снотворного от Намиза могла свалить "даже слона".
   В ларчиках оказались порошки. Серебряный, золотой. Название еще одного металла Зелгадису и Амелии ни о чем не сказало, но Азерет продемонстрировала им тонкий стилет, и они поняли, что это железо.
   Четвертый ларчик был заполнен порошком из рога носорога. Возможно, речь шла о том самом легендарном звере, который выходил только к девственницам. Но, по словам Азерет, здесь носорог встречался довольно часто, и нрав у него был далеко не покладистый.
   Азерет взяла деревянную ступу, насыпала туда бобы и принялась давить их толкушкой.
   - Я помогу, - вызывалась Амелия.
   Зелгадис тоже не отказался бы поучаствовать в создании исцеляющей мази, так будет легче контролировать процесс. Как ни странно, Азерет легко согласилась на предложение Амелии. Вручив ей и Зелгадису по толкушке, подробно объяснила, как нужно давить.
   - Проще жерновами, - практично заметил Зелгадис.
   - Нет, нет, - покачала головой Азерет. - Нужно именно деревянной толкушкой. Она сделана из ветки трехсотлетнего баобаба. Вся сила, накопленная деревом за эти годы, передастся через толкушку в бобы.
   - Откуда вам знать, что оно было трехсотлетним? - иронично осведомился Зелгадис. - Как будто кто-то замерял время его роста.
   - Ага. Все знают, в какой год он вырос, - ничуть не смутилась Азерет.
   Минуты не прошло, как Зелгадис раздавил свою часть бобов, и ступа заполнилась то ли соком, то ли маслом светло-фиолетового цвета. Азерет восхищенно хлопнула в ладоши.
   - Какой ты сильный!
   "О да, очень сильный. Еще я одним ударом меча перерубаю дерево. И легко могу сломать кому-нибудь позвоночник", - Зелгадиса так и подмывало сказать это вслух, но он промолчал и, забрав у Амелии ее ступу, принялся с остервенением толочь.
   Он хотел побыстрее со всем покончить. Поймать Азерет на лжи. Она наверняка врала, просто не могла не врать. И даже если она не врет, ее дурацкая мазь не сработает. Ему не может так повезти.
   Раздался треск.
   От усердия Зелгадис разбил ступу.
   - Ай-я, - Азерет прижала руку к щеке и сокрушенно покачала головой, ну точно бабушка, чьей внук разбил ее любимую чашку.
   - Извините, - процедил Зелгадис.
   Ну вот, теперь он должен Азерет еще и за ступу.
   - Мы все возместим, - неуверенно проговорила Амелия.
   - Ничего страшного. В уплату научите меня какому-нибудь интересному заклинанию, - Азерет хитро прищурилась.
   Может в этом и крылся подвох? Азерет хочет выпытать у чужеземцев мощное заклинание и полностью подчинить себе город. Или (му-ха-ха!) захватить всю страну. Тогда ее ждет разочарование. "Ра-Тилту" Зелгадис ее учить не собирался и Амелии не позволит.
   Пока Зелгадис возился с очередной порцией бобов, на сей раз стараясь быть поосторожнее, Азерет давила в деревянной плошке мясистые листья с колючками. Амелия колола инструментом, отдаленно напоминающим молоток, коричневые плоды. Внутри они оказались заполнены белым соком и мякотью. Работа кипела.
   - Матушка! Матушка!
   В сад вбежал мужчина. Он тяжело дышал, с лица на землю капал пот. Покачнувшись, он едва не упал, но Амелия вовремя бросилась к нему и поддержала. Мужчина, казалось, даже не заметил ее, осмотрелся мутным взглядом и, заметив Азерет, выпалил:
   - У Жигомы начались...
   Последнее слово Зелгадис и Амелия не поняли, но судя по тому, как нахмурилась Азерет, это было что-то неприятное.
   - Прошу прощения, не приготовление мази придется отложить, - произнесла она на алвалском. - У Жигомы будут тяжелые роды, я должна присутствовать.
   Дернув за шнур висящего на одной из пальм колокольчика, Азерет позвала слуг.
   - Если дело срочное, мы могли бы полететь в город в шаре, - предложила Амелия, помогая принесшему весть мужчине сесть под деревом.
   - Верно, - поддержал ее Зелгадис.
   Он хотел побыстрее вернуться к приготовлению мази, на своих волах Азерет будет тащиться до Амбассы полдня.
   Зелгадис почти поверил в честность Азерет. Если бы она хотела его обмануть, то вряд ли бы стала отвлекаться от его исцеления на какую-то там роженицу. Существовала малая вероятность, что вся сцена с появлением вестника была лишь тщательно разыгранным представлением, но роды, нельзя организовать в точно выбранный срок. Разве что Азерет владеет такой магией.
   Мысленно Зелгадис выругался: его уже достали все эти "если" и "а вдруг". Но и успокоиться он не мог.
   Появилась девочка-служанка.
   - Лечебную корзину. Быстро, - коротко приказала Азерет.
   Служанка исчезла стремительно и бесшумно, точно призрак. Всего через пару минут вернулась, держа в руках большую плетеную корзину. Не трудно было догадаться, что там находятся лекарства и, возможно, какие-то врачебные инструменты.
   Проверив содержимое корзины, Азерет велела служанке убрать все ингредиенты для мази.
   - Теперь можем лететь, - объявила она и твердо добавила, обращаясь к вестнику. - С Жигомой все будет хорошо. Обещаю.
   Поведя рукой, Амелия создала вокруг себя, Зелгадиса и Азерет прозрачную сферу. Зелгадис поднял ее над землей. Это оказалось непривычно тяжело. К весу Амелии и его собственному, далеко не маленькому, добавился вес Азерет. Наверняка, не меньше ста пятидесяти килограмм, а то и все двести. Зелгадис легко поднимал тяжести, но сейчас ощущение было такое, будто на его плечи упала скала.
   Они летели в сторону города лишь чуть быстрее, чем шел бы пеший путник. Амелия не могла помочь Зелгадису, все ее силы отнимало заклинание, поддерживающее шар.
   Азерет, внимательно наблюдавшая за всеми колдовскими манипуляциям, вдруг сказала:
   - Давайте-ка я помогу. Будет моим первым уроком. Как там... Рей Винг!
   У нее получилось не сразу, но с пятой попытки она влила свою магию в заклинание Зелгадиса, и ему стало значительно легче. Шар полетел быстрее, и они добрались до Амбассы всего за двадцать минут, хотя вчера пешком шли почти полтора часа.
   Больница оказалась чистеньким зданием, теряющимся среди зелени буйно разросшегося сада. Но, хотя здесь было опрятно, атмосфера оказалась такой же гнетущей, как в любой больнице: от белокаменного сейрунского госпиталя во славу Цефеида до грязной лачуги деревенского знахаря. К горько-кисло-сладкому запаху лекарств примешивалась ни с чем не сравнимая вонь человеческих страданий.
   Во время странствий с Резо Зелгадис повидал множество больниц и хорошо помнил их мерзкий запах. Слишком хорошо.
   Поэтому он только заглянул в здание и вернулся в сад, где вонь лекарств хоть немного перебивали другие запахи. Все равно при родах от него мало толку. Забавно, что, будучи потомком великого целителя, он не изучил никакой лечащей магии, кроме банального "Рекавери". Этот вид волшебства ему не слишком хорошо давался, и Зелгадис не стал упорствовать, решив, что лучше послужит Резо, если посвятит себя фехтованию и боевым заклинаниям.
   Вот и дослужился.
   Амелия осталась с Азерет в больнице, надеясь чем-нибудь помочь. Здание было разделено на мужскую и женскую половины, Амелия прошла за Азерет в последнюю. Большая светлая комната. Прямо на полу разложены матрасы, на которых сидят или лежат женщины разных возрастов: и древние старухи, и совсем девочки. Похоже, в этой стране совсем не пользовались нормальными кроватями. Некоторые части комнаты отгораживали пестрые занавески, заменявшие двери и стены. Возможно, так было даже удобнее - больше воздуха.
   Больные встретили появление Азерет радостными возгласами, здесь ее явно любили. Тут же со всех сторон к ней потянулись руки, раздались просьбы и благодарности. Женщины говорили не на меве, но по тону голосов Амелия могла догадаться о примерном смысле слов.
   Ловко лавируя между матрасами, к Азерет подошла девушка в белой тунике, видимо медсестра. Сказала что-то, упомянув Жигому. Азерет серьезно кивнула и, мягко отстранив от себя больных, направилась к одной из занавесок, расшитой изображениями больших пятнистых кошек. Амелия шла за ней по пятам.
   За занавеской на матрасе лежала изможденная бледная женщина. Она так исхудала, что ее большой живот казался по сравнению с хрупким телом неправдоподобно огромным. Женщина слабо стонала и ерзала, будто пыталась найти удобное положение. Видимо, это и была Жигома.
   Тяжело опустившись на пол рядом с ней, Азерет погладила ее вспотевший лоб, что-то ласково сказала. Жигома бросила на нее затуманенный страданием взгляд, от боли она, похоже, плохо соображала. У Амелии сжалось сердце. Обучаясь в храме Цефеида, она некоторое время помогала целителям в больнице и однажды присутствовала при родах. Но тогда все прошло быстро, роженица почти не мучилась. Здесь же, если Азерет не ошиблась, ситуация была тяжелой.
   - Ты знаешь заклинание, останавливающее кровь? - шепотом спросила Азерет.
   Она выглядела собранной и сосредоточенной, из глаз исчезло обычное веселое выражение, губы - плотно сжаты.
   - Да, - Амелия отрывисто кивнула.
   - Тогда приготовься. Крови будет много.
   Устроившись в тенечке под цветущими деревьями, которые местные называли красивым словом "магнолия", Зелгадис погрузился в раздумья об Азерет и ее чудодейственной мази. Через некоторое время в его мысли ворвался душераздирающий вой. От этого звука кровь стыла в жилах, хотелось развернуться и убежать. Трудно было поверить, что человеческое горло способно исторгнуть подобный крик. Зелгадис с трудом подавил порыв заткнуть уши. Нет, такое поведение не достойно настоящего воина.
   И как только женщины решаются заводить детей, зная, через какую пытку придется пройти? Зелгадис почувствовал неприятное облегчение от того, что он мужчина. Хотя на самом ли деле он избавлен от мук? Раз его бросает в дрожь от криков совершенно незнакомой женщины, что будет если... когда... нет, все же если... Если он женится и точно также будет выть его любимая жена, рожая его ребенка. Да он с ума сойдет! На секунду Зелгадис представил, что за стеной кричит вовсе не безликая "Жигома", которая была для него просто набором звуков, а Амелия. Уж лучше пускай его самого медленно разрежут на куски!
   Страшный крик повторился, затем на несколько минут воцарилась тишина. Но потом начался настоящий кошмар. Роженица вопила, не переставая.
   Зелгадис хотел бы уйти подальше, но долг удержал его на месте. Вдруг понадобиться его помощь? Раз уж он пришел сюда, то не мог теперь просто сбежать. Зелгадис стойко сносил пытку. Он потерял счет времени, через несколько минут или часов крики смолкли. Но тишина оказалась еще страшнее. Зелгадис достал из внутреннего кармана своего нового наряда - широкого белого халата - потрепанную книгу стихов. Он помнил наизусть каждую строчку, но они все равно прекрасно помогали отвлечься.
   Зелгадис читал третью поэму, когда в дверях больницы показалась Амелия. Точно такое же выражение лица он видел у Эрис, однажды помогавшей Резо принимать роды. Необыкновенная смесь из облегчения, гордости и светлой радости. Наверное, так могут выглядеть только женщины, которые гораздо ближе мужчин подобрались к тайне жизни и смерти.
   - Все хорошо, - ответила на немой вопрос Зелгадис Амелия.
   Она буквально рухнула рядом с ним и, опершись спиной о ствол дерева, сделала глубокий вдох и выдох.
   - Никогда не присутствовала при таких тяжелых родах. Я мало чем смогла помочь, Азерет почти все сделала сама. У нее золотые руки. Если бы не она, и мать, и ребенок бы точно умерли. Малыш перевернулся и выходил ногами, а не головкой, вперед. И еще...
   - Избавь меня от подробностей, - Зелгадис скривился. - Все обошлось и ладно. Жуть какая.
   - Ага, после такого самой не хочется рожать, - поделилась Амелия. - Но потом, когда снова видишь детишек, нянчишься с кем-нибудь из них... Я хочу иметь много детей! Чтобы им не было одиноко.
   - Они будут ревновать друг друга к родителям, - заметил Зелгадис.
   - Мы с сестрой росли вместе и не ревновали, - возразила Амелия. - Мама и папа никого не выделяли.
   Воспоминание о семье болью отозвалось в сердце, и Амелия поспешила немного сменить тему.
   - Ты бы хотел детей, Зел?
   Зелгадис чуть не подскочил от такого вопроса. Умела же Амелия иногда сказануть что-нибудь этакое, ставящее его в тупик. Если бы о подобном его спросил кто-то другой, Зелгадис бы отмолчался, съязвил или, под настроение, двинул любопытствующему промеж глаз. Но Амелии он, пожалуй, мог ответить. В том, чтобы рассказать близкому человеку что-то сокровенное о себе, было своеобразное наслаждение.
   - Хочу, - выдавил Зелгадис. - Двоих.
   - Мальчика и девочку? - догадалась Амелия.
   - С чего ты взяла? Может двух девочек. Буду наряжать их в розовые кружевные платьица, - Зелгадис не смог сдержать легкой иронии.
   Когда он стеснялся, дурацкие колкости сыпались из него как из рога изобилия.
   - Просто все обычно хотят мальчика и девочку, чтобы был, так сказать, полный комплект, - проговорила Амелия. - А как бы ты их назвал?
   - Слушай, это уже перебор! Лучше скажи, куда запропастилась Азерет.
   - Пошла осматривать других больных.
   Зелгадис нахмурился.
   - Он, что, тут единственный врач?
   - Единственный целитель-маг, - поправила Амелия. - На нее смотрят, как на божество.
   - Не удивительно, если тут нет других колдунов.
   Среди деревьев появилась знакомая долговязая фигура.
   Нбонги кивнул Зелгадису и Амелии, затем глазами указал на здание больницы, как бы спрашивая, там ли Азерет.
   - Да, она еще там, - ответила Амелия.
   - Повозка на улице, - лаконично сообщил Нбонги.
   Азерет задержалась в больнице до позднего вечера. Когда Нбонги вывел ее в сад, она едва переставляла ноги от усталости. В этот момент Зелгадис проникся к ней уважением. Промучившись с роженицей, она еще осматривала и наверняка подлечивала других больных. Даже если госпиталь платный, Азерет имела полное право уйти, приняв такие сложные роды. Пожалуй, она точно брала за лечение деньги, если вспомнить ее высказывание о том, что люди не ценят доставшееся даром. Зелгадису такое положение дел нравилось. Альтруизм всегда вызывал у него подозрения, напоминая о Резо.
   - Простите, но сегодня продолжить с мазью не получится, - виновато улыбнулась Азерет.
   - Ничего страшного, мы подождем, - заверила ее Амелия.
   Зелгадиса снедало нетерпение, но он одернул себя. В конец концов, он ищет исцеление много лет. Полдня ничего не решают. И уж точно не стоят жизни ребенка.
   В поместье они вернулись на телеге. Вернее на телеге ехала Азерет, остальные шли пешком.
   Изготовление мази продолжилось утром следующего дня. Зелгадис и Амелия старательно помогали Азерет: смешивали, толкли, взбивали. Весь процесс больше походил не на колдовской ритуал, а на кулинарное действо. Но не зря ведь великих поваров часто называют магами.
   Готовая мазь имела неописуемый цвет - серо-сине-зелено-фиолетовый. Пахла она тоже весьма странно.
   - Испытай ее сначала на себе, - предложил Зелгадис Азерет в качестве финальной проверки на честность.
   Азерет отнеслась к очередному проявлению его подозрительности совершенно спокойно. Ее, казалось, вообще ничто не могло смутить или расстроить.
   Подцепив кончиком пальца немного мази, Азерет нанесла ее на предплечье и подмигнула Зелгадису.
   - Этого тебе хватит?
   - Нет, я бы хотел немного подождать.
   - Чтобы посмотреть, не покроюсь ли я волдырями?
   От хохота все тело Азерет затряслось. Она была удивительно смешливой, от ее улыбки будто летели во все стороны искры. Зелгадис едва не поддался ее странному обаянию. Но все же не поддался.
   - Или волдырями, или каменными наростами.
   Друзья расположились на галерее и пару часов наблюдали, как Азерет, лежащая под своим любимым деревом в саду, неспешно разбирает какие-то свитки. Ничего странного с ней за это время не случилось.
   - Я думаю, все в порядке, - Амелия ободряюще похлопала Зелгадиса по плечу. - Максимум, стоит опасаться, что лечение не поможет.
   - В очередной неудаче тоже мало приятного, - процедил Зелгадис.
   Амелия виновато опустила глаза. Как можно подбодрить и утешить человека, который сам этого не хочет? Наверное, никак. Амелии оставалось только надеяться, что мазь сработает. Стыдно было признаваться даже самой себе: исцеление Зелгадиса заботило ее гораздо больше экспедиции и исследования какого-то там столба света.
   - Ладно, рискну, - объявил Зелгадис. - Внимательно следи за Азерет и всеми ее манипуляциями.
   - Глаз с нее не смущу. Можешь на меня положиться.
   На заднем дворе в тенечке под навесом слуги Азерет успели устроить шалаш, где Зелгадису предстояло пройти процедуру очищения. Внутри находилась маленькая жаровня с углями и ветками какого-то ароматного дерева. Стоял густой дым, было жарко, как в пустыне. Но не сухо, а влажно. Раздевшись, Зелгадис улегся на циновку и просунул голову в оставленное в стенке шалаша отверстие. Если бы не это, он бы точно задохнулся.
   Снаружи на корточках сидела Амелия и смотрела на Зелгадиса сверху вниз.
   - Ну как? - обеспокоенно спросила она.
   - Нормально.
   На самом деле Зелгадис давно не чувствовал себя так глупо. Лежать в шалаше-парилке башкой наружу - что за идиотизм! Зелгадис самому себе напоминал завернутого в фольгу цыпленка, которого поставили в печку.
   Похоже, все обитатели поместья собрались поглазеть на его позор: встали в кружок возле шалаша и пялились. Тут была и любительница цветов Винья, и Нбонги, в своей невозмутимости похожий на статую.
   Только сегодня! Первые и единственные гастроли! Величайшее шоу внешнего мира - превращение химеры в человека!
   Но Азерет быстро разогнала толпу.
   - Так-так, вам нечем заняться? Винья ты уже закончила вышивание? Амбо ты убрал за верблюдами?
   Всех как ветром сдуло. Рядом с шалашом остались только Амелия и Азерет. Последняя посмотрела на небо, определяя время по солнцу.
   - Ну, часик полежишь и достаточно. Если станет плохо, сразу говори, не терпи, - Азерет строго посмотрела на Зелгадиса. - Знаю я таких упрямых мальчишек, которые молчат, молчат, а потом раз - и помер.
   Амелия хихикнула.
   - Это точно.
   Зелгадис наградил ее сердитым взглядом.
   Процедура очищения оказалась не из приятных. Сначала вроде бы ничего, будто сидишь в горячей ванне. Но постепенно становилось хуже. Пот ручейками стекал по коже, даже каменные наросты, казалось, вспотели. Сердце тяжелым молотом бухало в груди. Примерно через полчаса начала кружиться голова.
   "Если мне так хреново, то каково же от такой процедуры обычным людям?" - задумался Зелгадис.
   Амелия старалась отвлечь его разговором, сыпала забавными историями из своего детства. Словоохотливая Азерет тоже включилась в беседу, но она больше рассказывала историй из врачебной практики. Типичный юмор целителей из разряда: "Он подумал, что у него черная оспа. От страха у него даже печенка разболелась. А оказалось, что это просто лишай. Бу-га-га".
   Но Зелгадис все меньше прислушивался к их болтовне. В голове звенело, перед глазами двоилось. Он практически не чувствовал отяжелевшее тело.
   "Может здесь и кроется подвох? Неужели меня провели? Надо вырваться отсюда... Надо", - мысли путались.
   Амелия заметила, что Зелгадис перестал вставлять в разговор свои короткие реплики. Она настороженно взглянула на него.
   - Зел, ты как?
   - Жара, - вяло ворочая языком, ответил он.
   Амелия покосилась на Азерет.
   - Я думаю, уже пора...
   - Ага, - согласилась та и крикнула проходившему мимо слуге. - Эй, неси из погреба воду да поскорее.
   Пока Зелгадис и Амелия гадали, зачем ей понадобилась вода, Азерет, кряхтя, поднялась на ноги. Пару минут она стояла в ожидании, а когда появился слуга, вдруг потянулась к шалашу и... опрокинула его. По эффекту это было сродни тому, как если бы в дамской примерочной магазина кто-то резко отдернул занавеску.
   Зелгадис мгновенно пришел в себя и потянул руки, чтобы прикрыться. Ну почему они двигались так медленно?!
   Застигнутая врасплох Амелия не сообразила отвернуться и уставилась на Зелгадиса во все глаза.
   Но сделанного Азерет показалось мало. Выхватив у слуги ведро, она окатила разгоряченное тело Зелгадиса холодной водой. Контраст почувствовал даже он и смачно выругался.
   - О, так вот как бранятся в вашей стране, - протянула Азерет.
   - Какого хрена ты вытворяешь? - если бы не слабость, Зелгадис набросился бы на нее с кулаками.
   - Нельзя делать такое без предупреждения, - вторила ему красная, как рак, Амелия.
   Отойдя от потрясения, она поспешно подхватила халат и накинула его на Зелгадиса.
   Азерет невинно захлопала глазами.
   - Такое?
   - Зел же без одежды! А тут я! И ты! - принялась выговаривать ей Амелия.
   Азерет почесала темечко.
   - Что такого? А-а-а, поняла. У вас, как у алвала, нельзя ходить нагишом на людях? Прости, Зелхадис, как-то не подумала об этом спросить, - она, извиняясь, улыбнулась. - Но я же целитель, меня не надо стесняться. Америя вообще твоя родственница.
   - А он? - Зелгадис кивнул на слугу, принесшего ведро, но того уже и след простыл. Благо во дворе больше никого не было.
   - Ладно-ладно, не злись, - примирительно сказала Азерет. - Резкая смена жары и холода часто используется для лечения.
   Зелгадис уже собрался сказать, что он думает о таком лечении, но удержался. Амелия протянула ему руку, собираясь помочь подняться.
   - Я сам, - буркнул Зелгадис.
   Но тело стало ватным, он кое-как смог привстать, опираясь на локоть. В процессе халат едва опять не слетел с него. Вот дерьмо.
   - Ну, что я говорила об упрямых мальчишках, - Азерет риторически вздохнула. - Позови-ка Нбонги, Америя. Он должен сейчас обедать на кухне со всеми.
   Амелия убежала, Зелгадис проводил ее немного встревоженным взглядом. Ему было неловко оставаться наедине с Азерет, да еще в таком глупом положении. Она с хитрым прищуром взглянула на него.
   - Лечение требует некоторых жертв и редко бывает приятным.
   - Я в курсе.
   - Обычно от ритуала очищения теряют сознание, так что ты держишься хорошо, - ободряюще заметила Азерет.
   Зелгадис мрачно молчал, хотя ему польстило, что он в чем-то превзошел других. Он сумел сесть и закутался в халат, сейчас больше всего напоминая нахохлившегося раздраженного воробья.
   Хвала Цефеиду, Амелия быстро вернулась, таща на буксире Нбонги, который на ходу дожевывал лепешку.
   Закинув руку Зелгадиса себе на плечо, Нбонги поволок его на третий этаж. Амелия и Азерет пошли следом.
   Ощущения после очищения у Зелгадиса были странные. Пожалуй, он действительно очистился. Кожа будто стала прозрачной: сквозь нее проникали солнечные лучи и свежий ветер. Хотя на самом деле сейчас наверняка стояла жуткая жара, но Зелгадису казалось, что на улице прохладно. Еще бы, по сравнению с шалашом-парилкой!
   Нбонги сгрузил Зелгадиса на кровать и ушел.
   Предстояла самая важная часть лечения.
   - Намазать придется все тело, - предупредила Азерет, ставя рядом с кроватью плошку с заветной мазью, и многозначительно повела бровями. - Прямо все, даже волосы. Если у вас такие строгие обычаи, пусть тебя лучше Америя намажет.
   Амелия вспыхнула, у Зелгадиса, на миг представившего подобную сцену, чуть мозги не вскипели. Серьезное исцеление стремительно превращалось в балаган. Может Азерет специально устроила все так, чтобы разрядить обстановку?
   - Я все сам сделаю! - выкрикнул Зелгадис.
   Азерет с сомнением взглянула на него.
   - Нужно, чтобы не осталось ни одного пустого участка. Сначала нанеси на заднюю часть, дождись, пока высохнет. Потом ложись на спину и наноси спереди. Кстати, каменные наросты тоже нужно обязательно смазать.
   - Разберусь!
   Зелгадиса уже трясло. Если бы у него было нормальное тело, на лбу давно вздулись бы вены.
   Азерет вышла из комнаты, едва слышно сетуя на что-то, наверняка все на тех же "упрямых мальчишек". Амелия тоже собралась уйти, но на пороге задержалась.
   - Зел, давай я намажу тебе спину. Самому ведь неудобно.
   Поколебавшись, Зелгадис процедил:
   - Ладно.
   Действительно до спины он не дотянется, его плотная кожа особой гибкости не обеспечивала. Не просить же о помощи Азерет или Нбонги! Уж лучше Амелия, в конце концов, она много раз видела его без рубахи.
   С большим трудом сев, Зелгадис повернулся спиной к Амелии и спустил с плеч халат.
   Амелия для начала нанесла немного мази на самый крупный нарост. Она бы никогда в этом не призналась Зелгадису, но ей нравилось камни на его коже. Их серовато-голубой цвет. Их гладкая, прохладная поверхность. Иногда она задумывалась, что это за минерал и минерал ли вообще, но спросить Зелгадиса не пыталась: как бы она его ни убеждала, что он очень симпатичный даже в облике химеры, он видел в ее словах лишь жалость. Вот ведь, а мог бы порадоваться тому, что у него нет заячьей губы или носа крючком.
   Когда руки Амелии заскользили по его коже, Зелгадис вздрогнул, пусть практически ничего не почувствовал. Как же он хотел снова вернуть нормальное осязание! Пожалуй, для него это стало даже важнее, чем собственно человеческий облик. С камнями и проволочными волосами он свыкся, но вот с жалкими отголосками вместо нормальных чувств смириться не мог. Наверняка ощущение от прикосновений маленьких ладошек Амелии просто потрясающее. Зелгадис попытался призвать на помощь воображение, если хорошо представить, то, может быть, удастся и почувствовать. Но вскоре ему стало не до всяких там абстрактных переживаний. Жуткое жжение вернуло его с облаков на скучную землю. Мазь вгрызалась в плоть, проникая через очистившиеся поры. В вены словно через особо острый шприц ввели горчицу. Зелгадис не смог сдержаться и зашипел сквозь зубы.
   - Что такое? - мгновенно всполошилась Амелия. - Я тебя не поцарапала?
   Какая она все-таки смешная. Поцарапала! Его!
   - Мазь дико жжется.
   - Странно, а я ничего не чувствую, - Амелия задумчиво взглянула на свои руки, на которых остались следы мази.
   - Видимо потому, что ты здорова, - сделал вывод Зелгадис.
   Азерет предупреждала, что будет больно, но он успел подзабыть, какой бывает настоящая боль. Мало кому удавалось сильно его ранить.
   Опять всколыхнулась замолчавшая подозрительность, но сейчас уже бессмысленно поворачивать назад. Да и какое лечение без боли?
   - Готово, - объявила Амелия.
   Теперь вся спина Зелгадиса пылала и зудела. Ему еще никогда так мучительно не хотелось почесаться.
   - Спасибо, дальше я сам.
   - Хорошо, позови, когда закончишь, - Амелия покинула комнату, из-за двери донесся ее голос.
   Она спрашивала у Азерет можно ли как-то избавиться от жжения.
   - Увы, милая, никак. Жжется - значит, убивает болезнь.
   Не меньше часа ушло у Зелгадиса на то, чтобы намазать остальное тело. Особенно долго он возился с волосами, в итоге просто вылив на них остатки мази. Теперь Зелгадис походил на отвратительную склизкую личинку. Одно хорошо - мазь быстро застывала. Но жжение как будто усилилось. Вот бы упасть на пол, кататься по нему и вопить, вопить...
   Зелгадис лег на постель и, накрывшись одеялом, крикнул:
   - Все!
   И едва подавил стон. Нет, он не покажет слабость. На сегодня с него достаточно позора.
   В комнату заглянула Амелия и, убедившись, что Зелгадис готов к продолжению мучений, то есть процедур, крикнула:
   - Матушка, можешь подниматься!
   Проскользнув в комнату, Амелия присела рядом с кроватью и заботливо спросила:
   - Сильно болит?
   "Очень сильно! Просто невыносимо! У-у-у, пожалей меня!".
   - Терпимо, - проговорил Зелгадис.
   Амелия внимательнее присмотрелась к нему. Уже смеркалось, в нише, где располагалась кровать, сгустился мрак. Зелгадис сейчас как никогда напоминал голема: темная неподвижная фигура.
   Послышался натужный скрип лестницы. Запыхавшаяся Азерет ввалилась в комнату и протопала к кровати, причитая:
   - Вот зачем я построила трехэтажный дом, а? Молодая была, глупая. Худенькая.
   Она уселась рядом с Амелией.
   - Сейчас я прочитаю заговор, чтобы усилить исцеляющий эффект мази. Колдовство, наложенное на тебя, сильное и старое, значит, тебе будет очень больно. Готов?
   - Да, - свистящим шепотом ответил Зелгадис.
   Ему казалось, что жжет уже и язык, и небо, и все внутренности.
   Азерет прострела над Зелгадисом руки и принялась нараспев читать заклинание. Слой мази засветился, с каждым словом сияя все ярче. Амелия подобралась, готовая в случае чего вмешаться и прервать процесс. Вот только как определить, когда что-то пойдет не так? В этом и заключался главный риск. От тревоги живот скрутило спазмом, в горле застрял тугой ком.
   Зелгадис уже не мог даже волноваться. Весь его мир превратился в море боли. Она все усиливалась и усиливалась. Перед глазами встала красная пелена. Мыслей не было. Лишь пламя, пожирающее тело.
   - Эрмет! - громогласно произнесла Азерет, будто ставя жирную точку.
   Внутри у Зелгадиса что-то взорвалось. Охнув, он потерял сознание.
   Амелию подбросило на ноги, она заметалась, не зная, что лучше сделать: атаковать Азерет или бросится к Зелгадису с "Рекавери".
   - Все в порядке, он просто без сознания, - Азерет положила руку Амелии на плечо, силой усаживая обратно на ковер. - Он должен пролежать так всю ночь. Утром узнаем, помогло или нет.
   - Если с ним что-то случится, то я..., - Амелия не смогла подобрать достаточно угрожающих слов.
   - Ну-ну, деточка, - Азерет похлопала ее по плечу. - Сама подумай, зачем мне убивать такого сильного здорового парня? Да еще колдуна. Мне выгоднее с вами дружить.
   Вполне здравые рассуждения. Ей не имело смысла убивать Зелгадиса. Но Амелия все равно не могла успокоиться, от волнения ее трясло. Азерет не убрала руку с ее плеча, продолжая успокаивающе поглаживать. У нее были такие большие теплые ладони, будто созданные для того, чтобы обнимать.
   - Через что же вы прошли, чтобы стать такими подозрительными...
   - Зела уже один раз обманули фальшивым исцелением, - глухо проговорила Амелия.
   - Тогда его настороженность понятна, - кивнула Азерет. - Тяжело ему пришлось.
   - Да... Его заколдовал собственный прапрапрадед, - Амелия прикусила язык, поняв, что сболтнула лишнего.
   С другой стороны, что плохого в том, что Азерет узнает о них чуть больше? Зелгадис слишком уж носится со своей паранойей. Азерет - добрая, умная, а главное, честная женщина.
   Амелия выросла без материнской заботы и рядом с Азерет особенно остро это ощутила. Да, конечно, у нее был самый лучший в мире папа, часто оставлявший государственные дела, чтобы поиграть с ней в героев или рассказать на ночь сказку. Но все же Амелия тосковала по теплым материнским объятиям, по тому особому чувству, когда прижимаешься к груди мамы, и она гладит тебя по голове. Большая, добрая матушка Азерет казалась Амелии воплощением материнской заботы и ласки.
   - Бедный мальчик, - Азерет протянула руку ко лбу Зелгадиса, но в последний момент видимо вспомнила, что его нельзя касаться, и сжала пальцы.- Его часто предавали.
   В этот миг в ее глазах появилось странное выражение, они будто стали темнее, точно два черных провала в бездну. Амелия моргнула. Нет, всего лишь игра света и тени.
   - Ладно, я пойду, - Азерет тяжело оперлась на Амелию, чтобы подняться. - Ох, извини. В последнее время я совсем раздобрела, уже и двигаюсь с трудом.
   - Не волнуйся, матушка! Я сильная! - Амелия согнула руку, показывая бицепс. - Можешь опираться на меня, если что.
   - Следи за Зелхадисом, - наставительно произнесла Азерет. - Он должен пролежать в беспамятстве до утра, постепенно обморок перейдет в сон. Если начнет метаться и кричать, сразу зови меня.
   Амелия провела у постели Зелгадиса всю ночь. Даже если бы ей не нужно было следить за его состоянием, нервное напряжение не дало бы ей заснуть. В глаза будто насыпали песку, трудно было усидеть на месте, так и подмывало вскочить и ходить по комнате из угла в угол.
   За окном наступил серый рассвет, проникающие в комнату лучи солнца постепенно возвращали предметам краски. Теперь Амелия могла различить, что слой мази на коже Зелгадиса покрылся мелкими трещинами. Отдельные кусочки отваливались и крошились, открывая кожу. Белую ли? Амелия прищурилась, пытаясь это понять. Белая! Но в предрассветном сумраке вполне можно принять желаемое за действительное.
   Зелгадис пошевелился и открыл глаза. Амелия тут же рванулась к нему, но от долгого пребывания в одной позе мышцы затекли, и она, потеряв равновесие, шлепнулась прямо Зелгадису на живот. Тонкий слой мази мгновенно искрошился, Амелия ткнулась носом в гладкую кожу.
   Еще толком не проснувшийся Зелгадис дернулся от щекотки. Щекотка! Он так давно не ощущал ничего подобного, что уже забыл каково это.
   - Зел, неужели?.. - выпрямившись, Амелия смотрела на Зелгадиса во все глаза.
   Он резко сел, от каждого движения откалывался еще один кусочек затвердевшей мази. Зелгадис и сам принялся стирать ее с рук, с торса, с лица. Пальцы скрипели на коже. Гладкой, как у новорожденного.
   - Получилось!
   Амелия бросилась Зелгадису на шею, не обращая внимания на мелкую пыль от высохшей мази, забивающуюся в нос.
   Но сам Зелгадис все еще не мог поверить. Здесь точно есть какой-то подвох. Все не может быть так просто. Ему не могло повезти.
   - То, что мы видим и осязаем, еще не доказательство, - прохрипел он, отстраняя Амелию.
   - Мы проверим! Сначала на обитателях поместья, а потом и в город можно сходить. Ха-ха, так и представляю, как ты бегаешь по улицам и заставляешь всех себя трогать! Тебя примут за кого-нибудь извращенца.
   В смехе Амелии звенели едва уловимые истеричные нотки. Она испытывала огромное облечение от того, что все волнения позади, и не хотела поддерживать очередной приступ пессимизма Зелгадиса.
   - И буду бегать, - мрачно сказал он.
   В его душе надежда и подозрительность в очередной раз вступили в бой. Он не хотел наступать на одни и те же грабли дважды. Зелгадис собирался все тщательно проверить и, если Азерет его обманула, она дорого заплатит.
   Вот только здесь вдали от привычного мира жаркое солнце растапливало границы дозволенного. Нет дворцовых интриг. Нет могущественных мазоку.
   И если новое тело Зелгадиса лишь иллюзия, но плата за сладкий сон не будет связана с опасностью для Амелии, то какая разница.
   А если будет?
   Раздался тихий скрип, и возникшая в дверном проеме массивная фигура Азерет показалась темным предвестником чего-то зловещего. Но наваждение рассеялось, когда Азерет улыбнулась искренней счастливой улыбкой.
   - Похоже, я могу тебя поздравить, Зелхадис?
  
   Глава 7. Дурман для немертвых.

Внизу... Там дремлет город пестрый

И кто-то слушает и ждет,

Но меч, уверенный и острый,

Он тоже знает свой черед.
(Н.С. Гумилев)

  
   Капля воды медленно-медленно ползла по руке, добралась до большого пальца и, скользнув по нему, упала в бассейн.
   Зелгадис поймал себя на том, что уже неизвестно сколько времени разглядывает свои руки.
   Его терзала мысль: почему у него на теле нет ни волос, ни родинок? Когда его превращал Вальц, все было на месте. Можно ли считать это доказательством того, что превращение свершилось? С Зелгадиса будто сняли старую синюю кожу с наростами, а на ее месте за одну ночь появилась новая - скрипящая от чистоты. Что ж - вполне логично. Но беспокойство не отпускало, в голове крутились совсем уж дикие предположения о том, как еще Азерет может его обмануть.
   И никакой радости.
   Вот бы наплевать на все и ни о чем не думать. Просто бегать, счастливо орать. Схватить Амелию и подбросить ее до потолка. Сейчас Зелгадис отчасти понял, почему она так любит забираться на самые высокие места и кричать оттуда, словно вожак стаи, оглашающий окрестности победным воем. Так она выбрасывала накопившуюся энергию. Эх, жаль, Зелгадис не мог позволить себе подобные выходки.
   Он выбрался из бассейна и, тщательно вытершись полотенцем, оделся. Пора было отправляться в Амбассу, чтобы окончательно убедиться, что исцеление - не фальшивка. В поместье все видели новый облик Зелгадиса, он понял это, когда готовившая ему купальню Винья проводила его удивленным и разочарованным взглядом. Глупая девчонка. Цветы на коже, ха! Попробовала бы она с этим пожить. И Амелия с ее робкими намеками, что он красивый и так. Красивый. Он не хочет быть красивым, он хочет быть нормальным.
   Смысла спрашивать других слуг не было, если иллюзия действительно существует, то Азерет наложила ее на всех в поместье. Но Зелгадис все меньше и меньше верил в массовый гипноз. Но тогда в чем секрет? Он должен быть!
   В город Зелгадис пошел один, после полной тревог ночи Амелия буквально валилась с ног и, пока он мылся, успела крепко уснуть, свернувшись калачиком прямо на полу среди подушек. Зелгадис не стал ее будить, просто перенес на кровать. Поднять он ее смог далеко не так легко, как раньше.
   Когда Зелгадис проходил через сад, его окликнула Азерет.
   - Куда собираешься?
   - Разве я должен перед тобой отчитываться? - он прикусил язык, стоило быть повежливее, все-таки он здесь - гость.
   Да еще и облагодетельствованный исцелением.
   - Если ты в город, не занесешь в больницу лекарство? - удивительно буднично, почти по-домашнему спросила Азерет.
   - Конечно, - Зелгадис принял у нее пахнущий лавандой или чем-то подобным мешочек.
   Дойдя до Амбассы, Зелгадис специально снял скрывающий лицо шарф и даже тюрбан, наплевав, что напечет голову. Он собирался посмотреть, какое впечатление произведет его внешность на прохожих. Что ж, на него по-прежнему пялились. Но без страха или брезгливости, скорее с любопытством. Когда Зелгадис проходил мимо группки женщин у колодца, она зашушукались, глядя на него. Некоторые захихикали, другие скромно потупились. Зелгадис смутился и едва удержался от того, чтобы опять не прикрыть лицо шарфом.
   Стали бы женщины себя так вести при виде синекожего мужика с камнями на физиономии? Вряд ли. Хотя от жительниц внешнего мира всего можно ожидать. Они ведь не возражают, когда по улицам расхаживают совершенно голые самишту и выставляют на всеобщее обозрение свое главное богатство.
   Добравшись до больницы, Зелгадис передал мешочек с лекарством одной из сестер. Она всмотрелась в его лицо, будто пыталась что-то вспомнить, и спросила:
   - Прошу прощения, господин, не ты ли тот могучий колдун, который по воздуху принес сюда матушку пару дней назад?
   - Да, я. Меня трудно узнать?
   - Ты сильно изменился, господин. Ты умеешь менять облик?
   До чего же все местные любопытны.
   - Нет, я был болен, Азерет вылечила меня.
   - О-о-о, матушка - наша благодетельница...
   Далее последовали долгие восторги по поводу того, что Азерет смогла спасти тех больных, которые уже одной ногой стояли в могиле. Потом сестра стала настойчиво уговаривать Зелгадиса навестить давешнюю роженицу, чье имя он припомнить сразу не смог. Из вежливости он зашел к ней. Жигома, так вроде бы ее звали, попросила Зелгадиса подержать на руках ее ребенка, чтобы благословить. Определенно, в этой стране жили странные люди.
   И сестра, и Жигома подтвердили, что не чувствуют на руках Зелгадиса никаких камней. А ребенок даже попытался жевать его волосы.
   Зелгадис еще немного побродил по городу. Приставать к людям с вопросами "Вы чувствуете на моей коже камни?" он не стал, просто следил за реакцией прохожих на свою персону. Потом подсел к старичкам, которые возле рынка резались в местный аналог шахмат. Попросил научить играть, на что те с радостью согласились. В процессе обучения и игры они не раз касались его руки, трепали по плечу. Никакого дискомфорта они при этом не испытывали.
   Приходилось признавать, что лечение Азерет сработало. Или она оказалась настолько могущественной, что наложила иллюзию на целый город. Но тогда стоило засомневаться, а человек ли она вообще.
   В любом случае, Зелгадис уже устал от многочисленных "если" да "как бы". Он пошел обратно в поместье.
   Солнце немилосердно жгло кожу и пришлось даже пальцы спрятать в широкие рукава халата.
   "Так я и обгореть могу", - с отстраненным удивлением подумал Зелгадис.
   Вдруг он ощутил, как что-то коснулось его плеча. Едва уловимо, точно пух. Скосив глаза, он увидел бабочку с яркими сапфировыми крыльями.
   Бабочка села ему на плечо. И он это почувствовал.
   Почувствовал.
   В этот момент Зелгадис окончательно осознал, что вновь стал человеком. Ощущение было такое, будто спала пелена с глаз. Все цвета вокруг стали ярче. Звуки - громче. Мир изменился, когда изменился он сам.
   Из груди прорвался наружу счастливый смех.
   Зелгадис стоял и хохотал, запрокинув голову к нестерпимо голубому небу. Работавший в поле у дороги крестьянин выпрямился и испуганно уставился на него. Но ему было наплевать.
   Всю обратную дорогу до поместья Зелгадис улыбался...
   Уходили дни, растворяясь в жарком мареве. Минуты и часы медленно плавились под солнцем, время словно затягивало Зелгадиса и Амелию. В ожидании каравана они все больше погружались в быт поместья, привыкали к размеренному течению местной жизни. Иногда им казалось, что так будет продолжаться вечно.
   Они начали учить Азерет магии. Она была прилежной ученицей, внимательно слушала все объяснения и очень старалась, но боевые заклинания ей не давались. Даже простенький файрболл, который большинство носителей колдовского дара осваивают еще в детстве, у нее не получался. Этим она напоминала Сильфиль, но та в итоге смогла изучить "Драгу Слейв", так что недооценивать предрасположенных к белой магии людей не стоило.
   В один из дней друзья сидели возле окна, разбирая карты. Найти их оказалось нелегко, местные путешественники, похоже, предпочитали полагаться на свои знания местности, а не на то, что запечатлено на бумаге. В Амбассе, дивное дело, не было ни одной библиотеки - даже информацию поискать негде. В конце концов, слуги Азерет все-таки раздобыли две потрепанные карты, нарисованные на выделанных шкурах.
   Ковырялся с ними в основном Зелгадис. Разложив карты на ковре, он водил пальцем по линиям рек и пытался прочесть надписи, сверяясь с алфавитом, который вывела для него на глиняной табличке Азерет. Изображения на картах были схематичными: от Амбассы на юго-запад вела широкая полоса тракта, которая терялась в овальной кляксе, подразумевающей, видимо, лес. С такими картами не стоит куда-то идти без проводника. Если бы дело происходило на Полуострове, Зелгадис бы еще рискнул. Там все дороги упираются или в море или в барьер или в горы. А здесь кто знает, куда заведет тропа? Даже на этих плохоньких картах было видно, насколько огромен южный материк. Он уходил за край рисунка, где стояла красноречивая надпись "Неведомые земли".
   Амелия отвлеклась от карт, долгие раздумья ее утомили. Положив голову на подоконник, она просто наслаждалась мирной атмосферой. Во дворе кудахтали куры, кричали верблюды, пробегали девочки-служанки. За спиной раздавалось шуршание, изредка ворчал Зелгадис, сетуя на ленивых картографов. Так по-домашнему. Уютно. Будто это вовсе не чужое поместье, а их с Зелгадисом ферма. Они сами - семейная пара, прожившая вместе уже много лет. Амелия улыбнулась своим мыслям.
   Ближе к вечеру во дворе началась суета. Амелия заметила, что мужчины собираются в группы и что-то обсуждают. Все они были при оружии, некоторые точили короткие мечи, другие взвешивали в руке копья. Среди толпы возвышался Нбонги, поигрывавший жуткого вида палицей, сделанной из сучковатой ветки.
   - Эй, Зел, смотри, - Амелия дернула его за рукав, привлекая внимание.
   - С кем-то воевать собрались? - хмуро предположил Зелгадис, ощутив укол беспокойства. - Или нам стоит ждать нападения...
   К воинам вышла Азерет и заговорила о чем-то, давая последние напутствия перед боем.
   - Нужно узнать, в чем дело! - Амелия стремительно вылетела за дверь и скатилась по ступенькам лестницы.
   Зелгадис побежал за ней. Если бы на поместье кто-то собирался напасть, Азерет бы наверняка их предупредила. Может быть, просто какие-то не слишком сообразительные разбойники ограбили близлежащую деревню? О худших вариантах думать не хотелось.
   - Что происходит? - спросила Амелия у Азерет, на бегу едва не влетев в нее. Хотя объемный живот Азерет наверняка сработал бы как матрас.
   - Это наши проблемы, не хочу вас в них втягивать, - Азерет кривовато улыбнулась.
   - Но мы хотим помочь, - конечно же, Амелия не могла остаться в стороне.
   Вздохнув, Азерет сдалась и объяснила:
   - Недели две назад в городе появилась банда из соседнего Медиго. Хотят захватить у нас власть. Сегодня мои ребята выяснили, где они скрываются, и мы собираемся кмх... невежливо показать им обратную дорогу.
   - Почему бы просто не сообщить страже? - резонно осведомился Зелгадис.
   Азерет громко фыркнула, от чего заколыхалась, как желе.
   - Стража, ха! Этим дармоедам наверняка уже положили на лапу. А если нет, они все равно слишком трусливы, чтобы исполнять свои обязанности. Только и умеют, что карманников ловить. Мы сами защитим свой город! Покажем им, мальчики!
   Она воинственно вскинула вверх сжатый кулак, мужчины ответили нестройным ревом и потрясли копьями.
   Амелия мгновенно загорелась. Как она могла пройти мимо банды, терроризирующей город? Она даже почувствовала легкую ностальгию по тем временам, когда ловила разбойников на дорогах Сейруна.
   Она кинула вопросительный взгляд на Зелгадиса, тот молча кивнул. Он не возражал против помощи Азерет, ведь он до сих пор не расплатился с ней сполна за исцеление. Уроки магии не в счет, Азерет от них не было почти никакой пользы. А тут отличный повод - бандиты. Да они с Амелией и вдвоем с ними сладят.
   - Матушка, мы с Зелом вам поможем, - за них обоих сказала Амелия. - Мы стольким тебе обязаны.
   "Ага, едим и пьем за твой счет уже вторую неделю", - мысленно добавил Зелгадис.
   - Если вы хотите, - Азерет неопределенно повела плечами, - то присоединяйтесь к отряду Нбонги. Эх, жаль, что я не могу пойти с вами.
   Воины принялись наперебой заверять ее, что их дорогой матушке вовсе не нужно рисковать собой, они справятся и сами.
   Когда сборы были закончены, отряд быстрым маршем направился к городу. К тому времени солнце уже село, на небо высыпали крупные звезды, и взошла луна, ярко освещавшая дорогу.
   Стража возле ворот пропустила вооруженных людей без вопросов, похоже, заранее их ожидая. Нбонги повел отряд по узким улочкам вглубь Амбассы. Ночью притихший город казался совершенно другим. Темные дома вырастали из фиолетового полумрака спинами диковинных зверей. Редкие светящиеся окошки внимательно смотрели на пустые улицы, провожая отряд задумчивым молчанием.
   Они остановились в той части города, где Зелгадис и Амелия еще не бывали. Здесь было много заброшенных зданий и почти никакой зелени. На улицы выходили глухие высокие заборы.
   Отряд вошел в один из полуразвалившихся домов. Лавируя между осколками камней на полу, Нбонги с грацией хищника проскользнул к окну в дальней стене и указал на здание напротив.
   - Их логово.
   Остальные сгрудились рядом с ним, ожидая дальнейших указаний. Воины признавали его лидером, Зелгадис тоже предпочел подчиняться ему, как человеку, более следующему в местных делах.
   - Ты знаешь, сколько их там, господин Нбонги? - спросила Амелия, осторожно выглядывая из окна.
   Логово бандитов защищала высокая стена, наверху которой блестели в лунном свете колья. Маленькая дверь в стене была обита железом. Раздался собачий вой, предупреждая, что незваным гостям не пробраться незамеченными.
   - Не больше десяти, - сообщил Нбонги.
   - Среди них есть колдуны? - поинтересовался Зелгадис, на что получил неопределенное пожатие плечами.
   - Колдуна не так-то просто узнать, если он без раскраски и там-тама, - заметил один из воинов.
   - Нельзя нападать в лоб, - добавил другой. - Собаки всполошатся и поднимут шум.
   - Мы с Амелией можем пролететь на крышу и отвлечь бандитов, пока вы будете прорываться через главный вход.
   - Хорошо, - Нбонги степенно кивнул.
   План готов, теперь можно действовать.
   Не тратя времени зря, Зелгадис и Амелия взлетели - если бы кто-то посмотрел сейчас вверх, то увидел бы две тени на фоне темно-синего неба. Но люди не часто смотрят вверх, предпочитая изучать землю у себя под ногами.
   Зелгадис легко опустился на крышу, словно бесшумная ночная птица. Амелия приземлилась чуть менее изящно и, поскользнувшись на чем-то (Зелгадис гадал, как ей всегда удавалось найти это самое "что-то"?), едва не сверзилась вниз. Зелгадис привычно поймал ее за руку, не давая упасть.
   Друзья осмотрели маленький внутренний двор. Почти все свободное место занимала телега, полная мешков. Четверо бандитов возле стены о чем-то оживленно болтали, похоже, по рукам ходила бутылка с горячительным напитком. Еще двое разгружали телегу: один стоял на ней, передавая мешки другому, тот относил их к дому и вручал третьему. Люди двигались немного странно, шаркающей походкой, чуть загребая ногами. Но ни Зелгадис, ни Амелия не придали этому значения, решив, что грузчики устали.
   Крупный пес остервенело грыз кость, злобным лаем отгоняя двух собак поменьше.
   Друзья обменялись взглядами, им уже давно не нужно было вслух согласовывать действия, слишком часто за прошедшие годы они сражались бок о бок. Зелгадис прижал раскрытую ладонь к каменной кладке плоской крыши, прошептал заклинание. Часть камней с грохотом обвалилась вниз. Амелия тут же швырнула в образовавшийся проем файрболл, чтобы бандиты как следует разогрелись.
   Когда пыль, поднятая огненным шаром, немного рассеялась, друзья друг за другом спрыгнули вниз и оказались в просторном помещении, больше всего похожем на склад. Возле стены были аккуратно сложены мешки. Стоящие цепочкой трое бандитов передавали их друг другу. Они продолжали работать, как ни в чем не бывало, хотя файрболл оставил глубокую яму в полу и разбросал во все стороны куски камней. Бандиты даже не повернули голов в сторону Зелгадиса и Амелии, двигаясь методично, как фигурки в часах. Лишь один человек, из находившихся в помещении, обратил на пришельцев внимание. Сидящий у стены мужчина в пятнистой шкуре вскинул руку, в которой сжимал нечто, похожее на погремушку, и затряс этой штукой. От раздавшегося шелестящего звука у друзей заныли зубы, что-то в нем было неправильное, мерзкое. Будто шуршание маленьких ножек множества насекомых.
   Бандиты дружно, как по команде, застыли. Мужчина с погремушкой что-то крикнул, указывая ей на Зелгадиса и Амелию. Трое бандитов одновременно бросили свои мешки и, развернувшись, двинулись к незваным гостям. У них не было никакого оружия, они просто вытягивали вперед руки, словно хотели придушить врагов. Зелгадис удивился и слегка забеспокоился, но рефлексы сработали быстрее разума, и он уже кинул в одного из нападавших ледяную стрелу. Обнажил меч и бросился ко второму. Амелия занялась третьим бандитом. Она не стала колдовать, ей всегда больше нравилось драться кулаками, это было как-то... честнее. К тому же, Амелия не стремилась убить бандитов, она хотела, как делала всегда, побить их и передать властям.
   Она ударила ногой с разворота, ее противник даже не подумал защищаться, он просто шел вперед. Амелия попала ему точно по ребрам, ясно расслышала, как одно или два из них хрустнули. Бандит не вскрикнул, даже не вздрогнул. Он продолжал шагать, вытянув руки, точно слепой. Если бы Амелия не отскочила в сторону, он бы наверняка протаранил ее. Когда бандит оказался достаточно близко, Амелия смогла получше разглядеть его лицо. И почувствовать запах. От бандита несло вонью разлагающегося трупа. Один его глаз слегка вывалился, от виска отделился лоскут кожи и болтался туда-сюда как жуткое украшение. Амелию замутило, желудок подкатил к горлу.
   Мертвец! Движущийся труп! Разве такое возможно?!
   Зелгадис тоже быстро узнал, что его противник не человек. Уже не человек. Он сделал выпад мечом, подспудно ожидая, что бандит уклонится или, выхватив припрятанный нож, парирует удар. Но лезвие с противным чавкающим звуком вошло в живот бандита. Тот шагал вперед, сам насаживая себя на меч.
   - Какого...
   Зелгадис с трудом вытащил меч. Из раны на животе хлынула не кровь, а омерзительно воняющая темная жидкость, бандит не обратил на это никакого внимания. Его пустой взгляд был устремлен куда-то сквозь Зелгадиса. В иные миры.
   В плечо Зелгадис впились чьи-то пальцы, настолько твердые, что казались сделанными из камня. Его спасла только выработанная за время опасных путешествий быстрая реакция. Почти не глядя, Зелгадис махнул мечом и тут же бросился в сторону, разворачиваясь лицом к обоим противникам. Тем, кто схватил его за плечо, оказался бандит, в которого он кинул ледяную стрелу. Теперь блестящий осколок торчал из его бедра, но бандит ожидаемо игнорировал такую мелочь. Мало того, Зелгадис отрубил ему кисть, но пальцы-когти и не думали отцепляться. Наоборот, рука бандита поползла по плечу Зелгадиса к горлу. Он схватил ее и бросил на пол, очень хотелось еще наступить сверху, чтобы раздавить. Но что-то подсказывало - это не поможет. Рука задергалась, все еще не оставляя попыток добраться до Зелгадиса, шевелила пальцами, точно паук - лапками. Двое бандитов шли к нему. Неторопливо. Будто у них впереди все время мира. И ведь так и было, для мертвых времени не существует.
   Амелия подбежала к Зелгадису, они встали рядом, напротив мерно наступающих мертвецов.
   - Попробуй белую магию изгнания, - бросил Зелгадис.
   В своих странствиях он один раз сталкивался с живыми мертвецами, но те полезли из земли вовсе не по приказу колдуна. Они, как привидения, вампиры и прочая нечисть, просто появились. Скорее всего, под воздействием остаточной магии.
   Быстро прочитав заклинание, Амелия поднял вверх палец, на кончике которого засияла изумрудная сфера. Свет от нее упал на приближающихся мертвецов, но те не замедлили движения.
   - Не выходит! Они не просто нечисть! - воскликнула Амелия.
   Резать их на куски тоже было бесполезно, что доказала прыткая рука. Каждый кусочек будет все равно стремиться убить врагов. Возможно, стоило попробовать прикончить колдуна, который отдавал им приказы. Или уничтожить его волшебную погремушку.
   Со двора донесся грохот, сменившийся криками и лязгом оружия. Через пару мгновений в помещение ворвался Нбонги, сопровождаемый по пятам несколькими воинами Азерет. Он сразу же оценил ситуацию, крикнул отрывисто:
   - Зомби!
   Зелгадису и Амелии это слово ни о чем не говорило.
   - Они подохнут, если убить колдуна? - быстро спросил Зелгадис.
   - Нет. Нужно, чтобы он отменил приказ, - пояснил Нбонги.
   Он оставался спокойным, будто каждый день дрался с восставшими из могилы мертвецами. А вот лица других воинов заметно посерели от страха.
   - Тогда займитесь ими! - велел Зелгадис.
   Амелия с готовностью прикрыла его, швырнула в одного из зомби огненную стрелу. Заклинание попало ему прямо в грудь, одежда мгновенно вспыхнула, но зомби продолжал идти. Жуткий шагающий факел. Нбонги размахнулся своей гигантской палицей и обрушил ее на голову другого зомби. Остальные воины опасливо двинулись к третьему.
   Зелгадис побежал вправо, собираясь обогнуть отряд зомби и напасть на того, кто дергал их за ниточки. Но это оказалось не так просто. Колдун принялся опять трясти погремушкой и бормотать заклинания.
   Зомби-факел проявил неожиданную прыть. Молниеносно развернувшись, он кинулся к Зелгадису, заслоняя дорогу к своему повелителю. Зомби двигался с поразительной скоростью, недоступной людям. Миг - и он уже прыгает на Зелгадиса, собираясь раздавить его своим весом.
   - Брам Граш!
   Острые, точно сталь, ветряные клинки, разрубили верхнюю часть тела зомби: во все стороны полетели ошметки плоти и капли черной жижи. Зелгадис прикрыл лицо рукавом, спасаясь от этого дождя. Повезло, успел произнести заклинание в последний момент.
   Он взглянул на то, что должно было остаться от зомби, и выругался. Нижняя часть туловища бодро топала к нему. Из талии вместо торса поднимался столб дыма. Куски плоти на полу шевелились, пытаясь ползти.
   Но хотя бы теперь зомби не мог видеть. Обогнув его, Зелгадис подбежал к колдуну прежде, чем тот успел призвать на помощь очередного мертвеца.
   Приставив лезвие меча к его горлу, Зелгадис прорычал:
   - Отзови этих тварей.
   Колдун злобно зыркнул из-под густых седых бровей, но потряс погремушкой. Тут же всем зомби будто перерезали веревки, удерживавшие их руки и ноги. Каждый рухнул там, где стоял. Это произошло как раз вовремя, потому что прыткая рука успела забраться по халату Амелии и собиралась вцепиться ей в горло. Теперь же конечность-паук лишилась жалкого подобия жизни - опавшим листом спикировала на пол. Заметив это, Амелия взвизгнула. Когда опасность миновала, и больше не нужно было сохранять хладнокровие, она могла позволить себе проявления страха.
   Зелгадис собрался убить колдуна, пусть и подразумевалось, что он не будет этого делать, если зомби остановятся. Выполнять обещания, данные магам, которые натравливают на тебя зомби? Нет, не слышал.
   Нбонги успел перехватить руку Зелгадиса.
   - Этого - к матушке.
   - И что она с ним будет делать? - немного раздраженно спросил Зелгадис. - Пытать?
   Он не любил оставлять в живых опасных врагов, кто знает, может, колдуну взбредет в голову отомстить.
   - Редкий дар. Служба, - Нбонги скупился на слова, но общий смысл был понятен.
   - Верно, не надо его убивать, - крикнула Амелия, расслышавшая часть их разговора. - Его надо судить!
   Ее коробило от мысли, что кто-то мог покуситься на покой мертвых. Со смесью жалости и отвращения она взглянула на то, что осталось от зомби.
   "Они совсем не разложились", - подсказала сухая логика.
   Значит, они погибли недавно? Вдруг их убили специально для того, чтобы потом превратить в послушное орудие?
   Во внешнем мире было мало магии, но она оказалась... низкой и мерзкой.
   Несколькими файрболлами Амелия сожгла тела зомби дотла. Это все, что она могла для них сделать. Родственников уже не найти, а так их по крайней мере никто снова не оживит.
   Нбонги связал колдуна и заткнул ему рот, используя для кляпа кусок от его же собственной набедренной повязки. Двое грузчиков, работавших во дворе, тоже были зомби, Зелгадис сжег их тела. А вот четверка собутыльников оказалась людьми, что не удивительно. Они погибли в свалке нападения, их тела тоже пришлось предать огненному погребению. Запах горелого мяса наполнил воздух, въелся в стены и саму землю. Зелгадис прикрыл нижнюю часть лица шарфом, который продолжал по привычке носить на шее. Амелия такой полезной привычкой до сих пор не обзавелась, поэтому ей пришлось распутать тюрбан и закрыть тканью нос. А вот Нбонги и остальных воинов запах, казалось, не беспокоил. Они принялись сноровисто грузить мешки обратно на телегу. Один из них в процессе порвался и на землю высыпался белый порошок. Его поспешили собрать, но несколько щепоток осталось.
   Любопытная Амелия не удержалась и, присев рядом на корточки, собрала немного крупинок на пальцы. Больше всего вещество напоминало муку, очень мелкую, высшего сорта. А еще - лекарство от кашля, которое Амелия пила в детстве, растворяя в воде. Подчинившись импульсу, она собралась лизнуть палец.
   Нбонги больно ударил ее по руке. Амелия возмущенно ойкнула, но вместо утешений получила еще и легкую оплеуху от Зелгадиса.
   - Дурища, не тащи в рот, что попало! - беспокойство за нее всегда выражалось у него в резком тоне.
   Схватив Амелию за запястье, он краем своего рукава тщательно очистил ее пальцы от белого порошка.
   - Как маленькая...
   - Что это? Оно так опасно? - спросила Амелия у Нбонги.
   - Малкача, - на этот раз он счел нужным ответить подробнее. - Мгновенное привыкание. Даже от щепотки.
   - Наркотики! - первым догадался Зелгадис.
   Амелия взвилась, как ужаленная.
   - Нужно их уничтожить! Не надо грузить на телегу, подожжем прямо на складе!
   Воин, тащивший мимо мешок, хихикнул.
   - Сжечь? Малкачу? Да ты что, госпожа! Это ж такие деньжищи! Некоторые за ней и в огонь полезут.
   - Вы что собрались этим торговать?! Матушка не позволит!
   - Так она же и торгует, - недоуменно ответил воин и понес мешок дальше.
   Слова застряли у Амелии в горле, она переводила изумленный взгляд с Нбонги на телегу с мешками, потом на воинов, занимающихся погрузкой.
   - Постойте... матушка... Азерет... продает наркотики?
   Нбонги кивнул, будто это было нечто само собой разумеющееся.
   На светлом образе Азерет - целительницы, спасающей жизни, добродушной хохотушки и любительницы сладких пирожков появилось темное пятно.
   - Матушка и наркотики, - пробормотала пораженная Амелия и, в поисках поддержки, обернулась к Зелгадису. - Зел, а ты почему молчишь?
   Ему происходящее тоже не нравилось, но в подобных скользких ситуациях Зелгадис предпочитал придерживаться линии поведения с простым названием "Не мое дело". Если Азерет приторговывает наркотиками, его это не касается. Они с Амелией все равно скоро уберутся отсюда. Но его неприятно задело, что Азерет, которую он уже считал действительно хорошим благородным человеком, оказалась замешана в такие темные дела. По всему выходило, что она не просто целительница, а глава местного преступного синдиката, контролирующего город. Все признаки на лицо: и ее признаваемая всеми власть, и личный отряд воинов, и наркотики. Что ж, так и должно быть. Настоящего Добра с большой буквы, как бы ни верила в него Амелия, не существует. Нет черного и белого, есть только серая хмарь.
   Амелия требовательно смотрела на Зелгадиса, ожидая, что он поддержит ее праведный гнев.
   - Не влезай в это дерьмо, - сказал он на их родном языке.
   - Но...
   - Не влезай.
   Амелия прикусила язык. Пока.
   Мешки погрузили быстро, сверху на них бросили связанного колдуна. Один из воинов ударил хворостиной впряженных в телегу волов. Их единственных не затронуло все произошедшее, они равнодушно жевали траву, не обращая внимания на то, что совсем рядом все еще дымится земля.
   Волы медленно пошли к сломанным воротам. Нбонги велел одному из воинов вернуться в поместье и доложить обо всем Азерет.
   - Мы с Зелом долетим быстрее, - вызвалась Амелия.
   Зелгадис не возражал. Ему хотелось поскорее погрузиться в бассейн, чтобы отмыться от всей этой вони и грязи. Не только в прямом смысле.
   Они с Амелией добрались до поместья за пять минут. Азерет еще не спала, лежала в саду под своим любимым деревом и раскуривала кальян. Завидев приземлившихся Зелгадиса и Амелию она предприняла героическую попытку встать, но не смогла и осталась лежать.
   - Как все прошло? Никого не ранило?
   - Только пара царапин, - сообщила Амелия и добавила с вызовом. - Хотя тебя наверняка больше интересует телега, полная мешков с малкачей, которую везет сюда Нбонги.
   Азерет и бровью не повела.
   - Хорошо, что никто не пострадал. Думаю, это все благодаря вам.
   - Наше присутствие пригодилось. Там обнаружились весьма неприятные противники в лице зомби, - Зелгадис попробовал перевести разговор на другую тему, опасаясь, что Амелия полезет в бутылку.
   Но Амелию не так-то легко было сбить с мысли, особенно, когда дело касалось вопросов морали.
   - И ты собираешься продать малкачу? - в лоб спросила она у Азерет.
   - Что мне еще с ней сделать? - та усмехнулась. - Выкинуть в озеро? Сжечь? Или развеять по ветру над полями ближайшей деревни? То-то у крестьян будет веселый день.
   Положив руку Амелии на плечо, Зелгадис процедил сквозь зубы:
   - Прекращай.
   Она дернулась, сбрасывая его ладонь. Сжала кулаки и угрожающе двинулась к Азерет.
   - Конечно, ты лучше продашь наркотики за большие деньги! Я была о тебе лучшего мнения! Притворяешься великодушной, а больница - только прикрытие...
   - На которое я собираюсь потратить все вырученные от продажи малкачи деньги, - спокойно договорила Азерет. - А еще на ремонт некоторых домов в городе и на то, чтобы прорыть новые колодцы. От бабура денег не дождешься, только я могу поддерживать и укреплять Амбассу.
   Ее рассуждения импонировали Зелгадису гораздо больше призывов Амелии. Нельзя всегда оставаться чистеньким. Чтобы сделать большое добро, нужно сначала не побояться запачкать руки, делая малое зло. В жестоком мире нет места всяким там идеалам.
   - Но ведь деньги можно заработать и честным путем, - возразила Амелия, но уже далеко не так браво, как раньше.
   На это Азерет только горько рассмеялась.
   - Ты думаешь, если бы я могла заработать честно, я бы торговала малкачей?
   - Но все-таки наркотики..., - голос Амелии был уже едва слышен. - Неужели вам наплевать на тех людей, которых они убьют?
   - Я не торгую в Амбассе, - твердо проговорила Азерет. - И да, мне наплевать, если мой товар убьет парочку изнеженных дворянских сынков в столице, которым больше нечем заняться, как нюхать малкачу. Туда им и дорога.
   Зелгадису вдруг стало очень стыдно за Амелию с ее наивными речевками.
   - Простите ее, - выдавил он, едва не добавив, что она еще маленькая и глупа.
   - Ничего, - Азерет махнула рукой. - С возрастом она поймет.
   Амелия опустила голову, чувствуя себя побежденной, но не понимая, почему. Ведь она все говорила правильно. Но слова Азерет звучали убедительнее, хотя Амелия и чувствовала, что в них есть какая-то червоточина. Только вот какая?
   Вежливо пожелав Азерет спокойной ночи, Зелгадис утащил Амелию на третий этаж.
   - Завязывай с проповедями, - буркнул он, едва они оказались в своей комнате. - Повзрослей уже.
   Неожиданно даже для самой себя Амелия огрызнулась:
   - Если быть взрослым означает торговать наркотой или закрывать на это глаза, то, спасибо, я лучше останусь ребенком навсегда.
   Подхватив полотенце, Амелия вылетела из комнаты.
   Она долго-долго сидела в бассейне, натирая кожу мочалкой, пока не стало больно.
   С этого дня между Зелгадисом и Амелией пролегла невидимая трещина. Сначала маленькая, она постепенно расширялась, грозя превратиться в пропасть. Амелия не собиралась скрывать, что ей не нравятся методы Азерет. Вела себя с ней демонстративно холодно, перестала приходить на занятия магией. Если раньше они всегда разделяли трапезу втроем, то теперь Амелия ела в комнате. Одна. Потому что Зелгадис не видел ничего зазорного в том, чтобы отобедать в компании Азерет.
   Ему все больше нравилась Азерет и ее разумный альтруизм. Ее взгляды на жизнь очень хорошо совпадали с его мрачным виденьем мира. Амелия своим бескорыстием, оптимизмом и великодушием смогла немного поколебать мизантропию Зелгадиса. Но лишь немного. Азерет вернула все на свои места.
   Через несколько дней потребовалось избавиться от еще одной банды, присланной конкурентом Азерет из Медиго. Зелгадис сам вызвался пойти с Нбонги и остальными воинами. Амелия к ним не присоединилась, зато Зелгадис с удивлением встретил того самого колдуна, поднимающего мертвых. Теперь он служил Азерет.
   - Ты не должен ей помогать, - после возвращения из города Амелия пилила Зелгадиса, как сварливая жена.
   - Я расплачиваюсь за исцеление, - бросил он.
   - Ты уже достаточно расплатился.
   - Отстань, - он отвернулся от нее к стене.
   Амелия беспомощно уставилась на его напряженную спину. Зелгадис все больше отдалялся от нее, погружаясь в темную воду. Растворяясь в этой стране, в этой жаре, в этой яркой зелени. Словно, когда он превратился в человека, в нем изменилась не только внешность. Амелия похолодела от такой мысли.
   Зелгадиса действительно все больше затягивала жизнь в поместье. Он часто тренировался с воинами и Нбонги, обучая их известным ему фехтовальным приемам. Много времени проводил в беседах с Азерет. А то, что ему иногда приходилось участвовать в бандитских разборках... Ничего страшного. Хорошая разминка. Такая жизнь была ему знакома, привычна. Когда-то он уже жил так...
   Амелия предпринимала попытки поговорить с ним, но он либо игнорировал ее, либо сбегал. Он не мог выносить ее нравоучений, они задевали что-то внутри, что-то, о чем он предпочел бы забыть.
   Последней каплей для Амелии стало исчезновение Виньи.
   - Ее давно не видно, - заметила она, обращаясь к девочке-служанке, с которой столкнулась во дворе. - Может она заболела?
   - Винью выбрал господин, - мечтательно произнесла девочка.
   - Господин? - в душе заворочалось нехорошее предчувствие.
   - Да, теперь она будет служить ему, - и девочка добавила с откровенной завистью. - Везучая. На меня вот господин даже не посмотрел.
   - Получается, за каждой из вас когда-нибудь придет господин? - деревянным голосом спросила Амелия.
   - Ага! Матушка готовит нас к встрече, чтобы мы ему понравились и хорошо служили!
   - И что же вы должны делать для... господина?
   - Готовить, убирать, шить... все, что он прикажет! Это наше предназначение, - последние слова девочка произнесла как молитву.
   Прикрыв глаза рукой, Амелия надрывно рассмеялась, заставив девочку в испуге отскочить.
   Помощь бедным сироткам? Обучение их рукоделию и готовке? Ха! Азерет и здесь их надула!
   Девочка предпочла побыстрее сбежать от Амелии. Она осталась во дворе одна, если не считать животных. И Нбонги, сидящего под навесом. К нему-то Амелия и подошла.
   - Азерет ведь воспитывает девочек-сирот, чтобы потом продать в качестве вышколенных рабынь? - она знала ответ, но спрашивала с каким-то мазохистским упорством.
   Нбонги с полминуты вглядывался в ее лицо, затем кивнул.
   Амелия не села, а скорее упала на песок рядом с ним. Некоторое время она просто смотрела прямо перед собой. Нащупала в кармане фигурку, подаренную Нбонги. Машинально начала крутить ее в пальцах.
   Мысли вяло ползли в голове, налетая друг на друга и снова разлетаясь. Мимо важно прошел черный петух. Жертва, предназначенная богам. Ему повезло, для исцеления Зелгадиса он был слишком мал, и пришлось пустить кровь теленку.
   - Скажи, господин Нбонги, почему ты служишь Азерет? - вырвалось у Амелии. - Тебе действительно плевать и на малкачу, и на рабов?
   - Моя семья - не рабы, - сказал Нбонги так, будто это все объясняло.
   - А когда другие рабы - в этом ничего страшного?! - апатия покинула Амелию, она опять начала распаляться.
   - Порядок, - невпопад произнес Нбонги, сбивая ее с толку.
   - А?
   - С Азерет в Амбассе порядок. Раньше жена не могла выйти на улицу без меня - сразу бы украли.
   - Ты хочешь сказать, пусть лучше городом управляет один главарь бандитов, чем несколько? Но ведь это как из двух зол.
   Нбонги кивнул, и больше Амелия не смогла ничего от него добиться.
   Тогда она вернулась в комнату, рассказала обо всем Зелгадису. Его реакция была ожидаема - равнодушие.
   - Если они дорогие рабыни с ними будут хорошо обращаться, - с бесчувственной логикой проговорил он. - Азерет не может содержать всех сирот города. Все лучше им жить у хозяев, чем на улице.
   - На улице они хотя бы свободны, - буркнула Амелия.
   - Романтическая чушь. Там они будут голодать, их в любой момент сможет кто-нибудь изнасиловать.
   - А так их будет насиловать только хозяин...
   Между ними повисла напряженная пауза.
   - Зел, ну его, караван. Давай уйдем отсюда прямо сейчас, - взмолилась Амелия.
   Зелгадис напрягся, ему очень не понравился ее просящий тон.
   - Мы же решили, что не сможем пройти весь путь без каравана. У нас нет нормальной карты, мы не знаем, с какими опасностями можем столкнуться.
   - Можем пойти по тракту. Потом найдем проводника, - не сдавалась Амелия. - Мы уже хорошо владеем меве.
   Она протянула руку, чтобы коснуться его ладони, но последний момент сжала пальцы в кулак, побоявшись дотронутся до гладкой кожи Зелгадиса. Такими он стал благодаря Азерет.
   И его слова стали ответом на ее мысли.
   - Думаю, все-таки стоит дождаться каравана. И мы еще не отплатили Азерет за все, что она для нас сделала.
   - Значит, ты и дальше будешь убивать для нее? - с горечью спросила Амелия.
   Зелгадиса ее слова задели за живое, всколыхнув смутные образы, воспоминания.
   - Я, между прочим, защищаю этот город, хоть и своеобразно. Представь только, что будет с Амбассой, если власть здесь захватит глава мафиозного калана из Медиго?
   - Только смена одного бандита на другого. Зел, неужели ты не понимаешь, не видишь, что тебя затягивает? Я знаю, ты не хочешь убивать, не хочешь ввязываться в наркоторговлю. Азерет манипулирует тобой. Она очень похожа на Резо, она точно такая, как ты его описывал. Ты ищешь в ней замену ему!
   Вот это уже был подлый удар. Удар, попавший в цель. Зелгадис взбесился. Какого хрена Амелия его поучает! Она ничего не понимает! Ничего не знает! Ни о Резо, ни о том, каково было быть его подопытным кроликом! Каково было жить с телом, покрытым камнями! Каково не чувствовать прикосновений! Каково видеть в глазах других страх или отвращение! И как здорово сейчас, когда настоящее тело вновь вернулось! Глупая идеалистка!
   Но под всеми слоями злобы в душе Зелгадиса гнездился панический страх. Вдруг, если он не будет выполнять "просьбы" Азерет, то она обратит свою магию вспять? Он не осознавал этот страх разумом, но чувствовал, как зверь чует охотника задолго до того, как тот появится. И собственный страх злил его еще сильнее, превращая гнев на себя в гнева на Амелию, которая обнажала перед ним неприглядную правду. Показывала его демонов во всей красе.
   Зелгадис надвинулся на нее, и Амелия невольно попятилась, испуганная выражением, появившемся в его глазах. Последний раз она видела его таким, когда он сломал шею обманщику Вальцу.
   Она уперлась спиной в стену, а Зелгадис угрожающе навис над ней, положив руки по обе стороны от ее лица.
   - Я уже говорил, ты меня переоцениваешь. Я не благородный рыцарь. Меня мало волнуют какие-то там идеалы добра. Ради своего исцеления я готов убивать столько, сколько нужно.
   Амелия сглотнула, но нашла в себе силы встретить его горящий взгляд.
   -Ты стараешься казаться жестоким, но меня не обманешь. Это просто защитная реакция, на самом деле ты не такой. Ведь когда Вальц предложил тебе исцеление, ты не предал меня.
   Не предал. Почти.
   - Ты - мой друг, - отрубил Зелгадис. - Но посторонние люди меня не волнуют.
   - Тогда, если я для тебя действительно важна, прислушайся ко мне, - Амелия смотрела ему прямо в глаза, пытаясь пробиться за стену гнева, обнять его искалеченную дрожащую душу. Показать ему его лучшие черты. Пусть он и сказал, что он не рыцарь, но Амелия все равно считала, что он очень хороший человек.
   - Пожалуйста, давай уйдем отсюда... сделай это для меня...
   Зелгадис едко рассмеялся.
   - И кто тут манипулирует? Да ты просто ревнуешь!
   Злость оказалась сильнее. Он слишком запутался в своих чувствах и просто выплескивал их на Амелию.
   Она собралась было возразить, но слова застряли в горле. Амелия вдруг осознала, что Зелгадис отчасти прав. Среди ее эмоций есть и гаденькая, почти детская ревность. Как же, лучший друг теперь мало обращает на нее внимания, больше общается с какой-то теткой. Или это уже далеко не детская ревность, а ненависть к сопернице? Белый плащ порвался, уверенность в себе поколебалась. Закусив губу, Амелия опустила голову.
   Почувствовав, что победил, Зелгадис развернулся и зашагал к двери. Уже открыв ее, он послал последнюю стрелу:
   - Если хочешь, можешь уходить одна. Я не прочь остаться здесь навсегда.
   Амелия медленно сползла по стене и спрятала лицо в коленях.
   Как, оказывается, тяжело спорить со своим другом. Как тяжело оказаться по другую сторону баррикад с тем, кого любишь.
   Тяжело и больно.
  
   Глава 8. Первая кровь.

Who do you need, who do you love,

When you come undone.

В ком ты нуждаешься, кого любишь,

Когда теряешь себя?

(Duran Duran "Come Undone")

  
  
   - Как думаешь, что мне делать, Пушок?
   Верблюд подхватил влажными губами траву с ладони Амелии, посмотрел сочувственно. Кроме него Амелии было не с кем поговорить. После вчерашней ссоры Зелгадис ее подчеркнуто игнорировал, а с остальными обитателями поместья Амелия не хотела иметь дела. Все они были замешаны в темные дела Азерет, а кто не замешан, тот просто знал и помалкивал. Работорговля. Наркотики. Нам все равно, пока это не касается нас и наших родных.
   Пушок методично жевал траву, он ничего не мог ответить на вопрос Амелии. А она как никогда нуждалась в совете. К ней пришло неприятное осознание, что за всю свою до отказа напичканную приключениями жизнь она неоднократно участвовала в спасении мира и других эпохальных событиях, но всего один раз принимала судьбоносное решение самостоятельно: когда сбежала из дворца. Обычно же она подчинялась ходу событий. В Сайрааг ее потащил Зелгадис. В битву с Гаавом она ввязалась потому, что служащие ему мазоку напали на Сейрун. С Фибриццио она сражалась, чтобы помочь Лине спасти Гаури. Если бы Амелию спросили, как она влипла во все эти передряги, она бы смогла дать только глупейший ответ: "Эм... Ну, так вышло".
   Сейчас же рядом не было никого, кто мог бы сказать ей, что делать. Ни отца, ни командирши-Лины. Ни Зелгадиса. Более того, от ее решения зависела в первую очередь его судьба.
   Нужно было освободить его из-под влияния Азерет. Вот только на самом ли деле Зелгадис нуждается в спасении? Он взрослый человек и сам захотел служить Азерет. Или не сам? Вдруг несмотря на все предосторожности она как-то сумела повлиять на его разум? А если нет? Что если она, Амелия, из ревности выдумывает то, чего нет. И вообще, имеет ли она право вмешиваться в жизнь Зелгадиса? Она вспомнила, как остро он реагировал на любые такие попытки, оберегая свою независимость.
   Что же ей просто уйти, предоставив Зелгадиса самому себе? Нет, настоящие друзья так не поступают. Зелгадис губительно заблуждается, погружается все глубже и глубже во тьму. Амелия должна его оттуда вытащить. Даже если он будет сопротивляться.
   - Я не брошу Зела, - объявила Амелия, сжимая кулаки.
   Пушок покивал, но возможно он просто двигал головой, чтобы лучше прожевать траву.
   Решение принято. Теперь нужно подумать, как его осуществить. Ясно, что Зелгадис не будет ничего слушать. Он, как такое часто с ним бывало, замкнулся в своем упрямстве.
   Чтобы развеять колдовство злой ведьмы, ее нужно убить.
   Амелия никогда не убивала людей. Мазоку, чудовищ, но не людей. Бандитов она просто избивала, связывала и сдавала властям. Но власть в Амбассе - Азерет.
   Амелия и не думала устраивать борьбу за всеобщее спасение, она понимала - в торговле людьми и малкачей виновата не только Азерет. Чтобы действительно менять эту страну нужны годы... Или века. Амелия просто хотела уйти из этого ада и увести с собой Зелгадиса. Хотела, чтобы они снова путешествовали вдвоем.
   - Нужно попробовать поговорить с Азерет, - доверительно сообщила Амелия Пушку. - Она, конечно, злодейка, но очень умная злодейка.
   И от этого еще более страшная. Амелии было бы гораздо легче иметь дело с безумной маньячкой. Тогда она бы не колебалась.
   - Азерет - разумна и прагматична, она должна ко мне прислушаться. А если нет...
   Тогда видно будет.
   Вечером в этот же день подвернулся подходящий случай поговорить с Азерет. Словно нарочно. Амелия боялась, что Азерет может попытаться стравить ее с Зелгадисом. Но когда начало смеркаться, он вместе с другими воинами отправился в город на очередную разборку с конкурирующей бандой.
   Для надежности Амелия выждала еще два часа, чтобы отряд ушел как можно дальше от поместья, и Зелгадис не увидел вспышек заклинаний во время сражения. Возможного сражения.
   Выйдя на галерею и взглянув сверху в сад, Амелия заколебалась. Среди деревьев, там, где отдыхала Азерет, горел огонек лампы. Словно болотный огонь, заманивающий путников в трясину.
   Амелия в который раз задумалась, насколько Азерет на самом деле сильна. Она, безусловно, преуспела в белой магии, но что насчет боевых заклинаний? С одной стороны у Азерет не получался даже простенький файрболл. С другой - вряд ли она подчинила себе целый город силой одного обаяния.
   Но узнать, на что на самом деле способна Азерет, можно будет, только сразившись с ней.
   Собрав волю в кулак, Амелия начала спускаться в сад. Навстречу болотному огню.
   Азерет возлежала на своем обычном месте под пальмами и курила кальян. В полумраке среди клубов дыма, подсвеченных болезненно-желтым светом лампы, Азерет казалась совершенно нереальным существом. Возможно, сейчас Амелия и видела ее истинную суть.
   - Я хочу с тобой серьезно поговорить, госпожа, - сухо сказала она, присаживаясь на ковер.
   Амелия приняла подчеркнуто строгую позу, сложила руки на коленях, выпрямила спину.
   - Я же просила, зови меня "матушка", - мягко пожурила ее Азерет.
   - Ты не моя мать, - это прозвучало резко, но Амелия, наверное, впервые в жизни, не собиралась сглаживать углы.
   Прищурившись, Азерет пристально взглянула на нее. Амелия не стала долго ходить вокруг да около.
   - Пожалуйста, отпусти Зелгадиса.
   Азерет удивленно вскинула брови.
   - Отпустить? Но я его держу.
   - Держишь, госпожа. Он считает себя обязанным и поэтому служит тебе. Скажи ему, что он может уйти.
   Прежде, чем заговорить Азерет сделала паузу и затянулась кальяном. Амелия ощутила глухое раздражение: за молчанием Азерет ей почудилась скрытая насмешка.
   - Зачем мне его прогонять, если Зелхадис сам хочет остаться?
   Похоже, Азерет собиралась разыгрывать невинность до конца.
   - Он хочет вам помогать, но не в бандитских разборках и наркоторговле! - запальчиво воскликнула Амелия.
   По губам Азерет скользнула легкая улыбка.
   - О-о-о, снова будешь меня обвинять?
   - Да, буду! Я не понимаю, как ты можешь одновременно спасать людей и губить. У тебя ведь такой чудесный дар. Почему же ты используешь авторитет, заработанный этим даром, во зло?
   Азерет снова сделала долгую паузу, прежде чем ответить.
   - Одного дара недостаточно, чтобы выжить в этом мире. Нужна власть. А ее дают деньги.
   - Деньги можно заработать честным путем. Да их будет меньше, чем от наркоторговли, но достаточно, чтобы содержать больницу.
   - Достаточно, чтобы содержать ее, но достаточно ли, чтобы защитить?
   Амелия моргнула: ей начало казаться, что Азерет пытается запутать ее и завести в логический тупик.
   - Чтобы победить преступность в отдельно взятом городе, нужно самому стать преступником, иначе никак, - проговорила Азерет.
   - Просто хитро построенное оправдание, - насупившись, возразила Амелия. - Ты наверняка даже не пыталась жить честно.
   Азерет хохотнула и, помолчав, заговорила. Ее слова полились тягучей смолой, будто она хотела, чтоб Амелия увязла в них.
   - Когда я была гораздо младше тебя, моя мать продала меня в бордель. Я не была ценной куртизанкой, и посетителям разрешали делать со мной все, что они захотят. Все, понимаешь? Я смогла сбежать оттуда только с помощью моего дара. И тогда я решила во что бы то ни стало добиться власти. Чтобы больше никто и никогда не мог обращаться со мной, как с вещью.
   Азерет давила на жалость, но Амелия не поддалась.
   - Если тебе пришлось тяжело, это не значит, что теперь нужно мучить других людей.
   В смехе Азерет зазвучали странные, почти безумные нотки.
   - Почему же? Пусть они пострадают, как я. Ведь это... справедливо.
   Последнее слово попало точно в цель. Амелия проглотила готовые сорваться с губ возражения. Она пришла сюда не проповедовать.
   - Я не собираюсь вмешиваться в твои грязные дела. Просто дай нам с Зелом уйти.
   Азерет выдохнула облако кальянного дыма прямо Амелии в лицо.
   - Нет. Ты можешь идти, куда хочешь, я не буду препятствовать. Но мальчик останется у меня. Я не отпущу такого полезного слугу.
   После этих слов Амелия совершенно успокоилась. Ушли прочь все сомнения и страхи. Теперь она точно знала, что делать.
   Брошенный ею файрболл врезался в золотой защитный барьер Азерет и разлетелся на множество искорок. Сияющая сфера вдруг зашевелилась словно живая, из нее выросло копье и устремилось к Амелии. Та отскочила, но копье изогнулось, как щупальце, и потянулось следом за ней.
   Амелия взлетела, щупальце не смогло ее достать и втянулось обратно в золотую сферу, окружающую Азерет.
   "Каким же извращенным разумом нужно обладать, чтобы приспособить светлую магию - защитный барьер - для нападения?" - мимолетно промелькнуло в голове.
   Но на абстрактные рассуждения о природе магии не было времени. Из барьера выросло очередной щупальце, Амелия уклонилась от него, думая, как атаковать дальше. Мысли были кристально-ясными, эмоции ушли на второй план.
   Амелия решила сыграть на единственной известной ей слабости Азерет: полноте. Она наверняка все еще лежала на ковре, а значит нужно атаковать ее заклинаниями, призывающими к силам земли.
   Очертив пальцем в воздухе круг, в который попала сердцевина золотой сферы, Амелия резко опустила раскрытые ладони вниз.
   - Мега Брандо!
   Раздался треск рушащейся земли, в воздух поднялся столб пыли и камней. Но все они ударились о дно прозрачного шара.
   Азерет успела взлететь, используя заклинание, которому ее научили Амелия и Зелгадис. Правда, поднялась она невысоко.
   Тоже неплохой расклад. Амелия смекнула, что у Азерет будет уходить много сил, чтобы поддерживать свою тяжелую тушу в воздухе. Или нет? Пока казалось, что Азерет ничуть не утомлена. "Брам Блейзер" бесполезно разбился о прозрачный шар. В ответ Азерет снова атаковала энергией, которую использовала для создания барьера. Золотые сгустки ползали по ее шару, точно слизни, из них вырастали щупальца, тянущиеся к Амелии. Она металась между ними, выделывая немыслимые кульбиты, чтобы не попасть по удар. Одно из щупалец все-таки задело плечо Амелии, обожгло крапивой.
   Прижав светящуюся целебной магией ладонь к ране, Амелия отлетела подальше, надеясь, что здесь ее щупальца не достанут. Но Азерет, похоже, решила, что Амелия собирается сбежать. Или просто хотела разделаться с ней побыстрее. Длинное извивающееся щупальце продолжало преследовать Амелию. Экономя магические силы, она приземлилась на балкон и побежала. Щупальце - за ней, снося по пути хрупкие деревянные перила. Амелия пригнулась, и оно проткнуло одну из колонн, поддерживающих козырек крыши. Грохнул взрыв, во все стороны полетели щепки.
   Спрыгнув в сад, Амелия атаковала защитную сферу снизу.
   - Бруст Флеа!
   Рядом с барьером Азерет появился светящийся шарик и лопнул. Языки синего пламени окутали прозрачную сферу, та ярко вспыхнула, дрогнула, но удержалась. Почти в то же мгновение к Амелии понеслись новые щупальца. Она снова взлетела, уклоняясь.
   Барьер Азерет действительно оказался очень мощным, даже сильные заклинания его не берут. Стоило попробовать "Ра-Тилт", но чтобы заклинание сработало в полную силу, его нужно читать от начала до конца. Азерет же просто не давала Амелии времени, все время атакуя. Как же еще пробить ее барьер? У Сильфиль была точно такая же мощная защита, но Амелия смогла сломать ее, когда тренировала "Висфаранк". Точно! "Висфаранк"! Для его создания не нужно произносить много слов, к тому же это заклинание сочетает в себе и магию, и физическую силу Амелии. Ее личное изобретение. Нет, их с Зелгадисом...
   Амелия прогнулась в спине, пролетая над очередным щупальцем. Перекувыркнулась в воздухе, собирая силу в руках. Ее кулаки вспыхнули белым светом.
   Чтобы разгон получился лучше, Амелия оттолкнулась ногами от стены, оставляя в каменной кладке вмятину.
   Точно выпущенная из лука стрела Амелия полетела вперед. Ей навстречу устремились щупальца. Она поднырнула под первое, чуть сместилась в сторону и пронеслась вдоль второго, перепрыгнула через третье. И вот уже совсем рядом переливающаяся стена, за которой прячется Азерет.
   Амелия врезалась в нее всем своим весом, ударила кулаками.
   Вспышка.
   Звон битого стекла, режущий уши.
   В лицо Амелии брызнули осколки. Горячие и острые. Она едва успела заслониться руками, в предплечья тут же будто вонзились сотни игл.
   Плевать на раны! В горячке боя боль ощущалась, как нечто далекое. Главное - барьер разрушен.
   Амелия ринулась вперед, замахиваясь светящимся кулаком.
   На краткий миг она увидела вблизи лицо Азерет. На фоне черной кожи ярко выделялись оскаленные жемчужно-белые зубы. Азерет улыбалась, дико и яростно. Неужели она... наслаждалась?
   Кулак пронесся вперед, ввинчиваясь в плоть, как штопор.
   Да, Азерет защищала груда жира. Да, она была сильным магом. Но она все-таки оставалась человеком. А "Висфаранк" предназначался для сражений с мазоку.
   Рука Амелии погрузилась в тело Азерет, точно в вязкую кашу. Под пальцами что-то пульсировало, сминалось. Нет, это ведь не живой человек, да, да? Да?! Это вода, густая болотная жижа!
   Раздался мерзкий хлюпающий звук.
   Хруст сминаемых ребер.
   Азерет дернулась, вскинув руки, в попытке спастись ухватилась за плечи Амелии. Стиснула ее в последнем объятии, впиваясь пальцами, как хищная птица - когтями.
   Так они и застыли, зависнув между небом и землей. Резкий свет полной луны очерчивал гротескную бугристую фигуру, невозможно было различить, где чья голова.
   Амелия всем телом прижалась к туше Азерет, еще не до конца осознавая, что случилось. Почему так горячо руке? И что трепещет под ее пальцами? Раз, другой, третий... стихло.
   Тело Азерет обмякло став похожим на большой матрас. Оно рухнуло вниз, увлекая за собой Амелию. И, когда они упали, сработало точно как подушка. Амелия даже не почувствовала удара, только мягкое покачивание.
   Несколько минут, а возможно и часов, Амелия просто лежала на теле Азерет, таращась в темноту. Время перестало существовать. Все исчезло. Кроме остывающего тела. И ее руки, которая касалась... Нет!
   Вскрикнув, Амелия вскочила. С чавкающим звуком выдернула руку из ужасной рваной раны на груди Азерет.
   "Я ее... насквозь... Я убила... человека", - мысли наскакивали друг на друга.
   Амелия машинально провела рукой по лицу.
   Кровь на ее пальцах была еще теплой.
  
   ***
   Отряд воинов окружил дом, в котором скрывались люди из конкурирующей банды. Действовали по отработанному плану: Зелгадис прилетел на крышу и напал сверху, остальные во главе с Нбонги сломали ворота в заборе и ворвались во двор.
   Но сегодня Зелгадиса ждала неожиданность. В помещении, куда он спрыгнул после того, как кинул огненную стрелу, собрались закутанные в ткань с ног до головы алвала.
   Поднявший руку для нового заклинания Зелгадис слегка поколебался. В голове мелькнула мысль, что возможно ему посчастливилось напороться на старину Фархуда. Зелгадис бы с удовольствием перерезал двуличному гаденышу глотку. Он быстро осмотрелся, ища, не сверкнет ли на чей-нибудь сабле изумруд.
   В комнате было двенадцать человек, один лежал на полу без движения, еще двое у стены спешно перевязывали раны. Остальные взяли Зелгадиса в кольцо, выставив обнаженные клинки. Увы, сабли с изумрудом ни у кого не было, жаль-жаль. Самый смелый бросился вперед со знакомым боевым кличем алвала, но вдруг остановился. Зелгадис почувствовал на себе его пристальный взгляд, затем воин вложил саблю в ножны и стянул с лица шарф.
   - Зелхадис!
   Зелгадис плохо различал темнокожие лица жителей внешнего мира, но шрам на подбородке узнал.
   - Камал?
   Тот рассмеялся и, подойдя к Зелгадису, хлопнул его по плечу, точно старинного приятеля. Повернулся к своим воинам и объявил:
   - Уберите сабли, он - наш гость из далекой страны. Гостей не режут.
   "А сперва ты был не прочь меня порезать", - мысленно заметил Зелгадис.
   На самом деле ему все еще не верилось, что он вот так запросто встретил кого-то знакомого. И этот знакомый ему рад.
   Камал снова повернулся к нему, взглянул с любопытством.
   - Я тебя сразу не узнал. Твой народ меняет цвет кожи по желанию или по сезонам?
   Что не переставало удивлять Зелгадиса так это то, как спокойно местные относятся к любым проявлениям волшебства, хотя магов здесь почти нет. Будто каждый из них точно знал: возможно все. Что ж, южный материк не окружал барьер мазоку, кто знает, какие чудные существа наведывались сюда со всех концов мира или жили в тех местах, которые отмечались на карте простым словосочетанием "Неведомые земли".
   - Как же ты тут оказался? - допытывался Камал, не дождавшись ответа на первый вопрос. - Почто сломал наш потолок? Где твоя жена, Америя?
   Зелгадис моргнул, осознавая то, что должен был понять сразу же, если бы его не отвлек теплый прием, который ему оказали. Камал и его люди - те самые бандиты, которых он должен убить.
   - Вы работаете на Драмадору из Медиго? - сипло спросил Зелгадис.
   Камал удивленно захлопал глазами.
   - Ну да, он нас нанял... Постой, так ты...
   С грохотом вылетела дверь. В комнату ворвался Нбонги, обрушил палицу на голову первому, кто подвернулся под руку. За ним вбежали остальные воины, началась свалка.
   - Так ты служишь Азерет?! - рыкнул Камал, выхватывая саблю.
   - И тебе советую, - хмуро произнес Зелгадис.
   Желание драться испарилось. Совершенно не хотелось убивать этого глуповатого шумного увальня, и Зелгадис попробовал его убедить:
   - Ей нужны хорошие воины, если ты сдашься, то она наверняка примет тебя на службу. Не рискуй сбой и своими людьми...
   Камал гордо вскинул голову.
   - Я - воин пустыни. Я сам решаю, кому служить, и не собираюсь, как Фархуд, лизать пятки жирной суке Азерет. И ты не должен, Зелхадис... Я думал, ты воин, как и я.
   - Я не воин. Я бессердечный мечник-маг.
   Последние два слова он произнес на своем языке.
   Бессердечный.
   Он встретил удар сабли Камала мечом. Отскочил, атаковал сам.
   Рядом кипело сражение. Нбонги, ужасный в своем боевом безумии, крушил головы направо и налево. Но алвала не собирались сдаваться. Убивали и умирали сами.
   Зелгадис и Камал кружили друг напротив друга, будто в жуткой пародии на танец, наскакивали и отходили. Но вот клинок Зелгадиса змей проскользнул через защиту Камала, вонзился в горло.
   Камал удивленно скосил глаза на меч, будто не веря. Покачнулся и начала заваливаться вперед.
   Зелгадис выдернул клинок, отшатнувшись от брызнувшей во все стороны крови.
   По крайней мере, Камал умер быстро и почти безболезненно.
   Вскоре все было кончено. Из алвала не сдался никто. Погибли все. В отряде Азерет тоже были потери. Впервые с тех пор, как Зелгадис к ним присоединился.
   Нбонги наградил его мрачным взглядом исподлобья, но ничего не стал комментировать. Пока непострадавшие воины кидали в телегу мешки с заветным белым порошком, Зелгадис лечил раненых.
   Чувствовал он себя препаршиво. Ему и раньше приходилось убивать тех, с кем он делил хлеб, но они предварительно здорово портили ему жизнь. Но Камал, в отличие от Фархуда, не сделал лично ему, Зелгадису, ничего плохого.
   Хотя какая разница?! Камал был простым бандитом. Нечего по нему убиваться.
   "Интересно, как отреагирует Амелия, когда узнает?", - Зелгадис вздрогнул от этой мысли.
   С того дня, как они поссорились, он вел себя так, будто Амелии не существует. Он старательно избегал ее, что оказалось несложно. Амелия много времени проводила возле загона верблюдов, а Зелгадис не мог подойти к нему ближе, чем на десять метров. При его появлении Пушок начинал не только плеваться, но еще и рвался сломать забор. Видимо, хотел растоптать обидчика своей хозяйки, предположил Зелгадис, но быстро отогнал эту мысль. Он старался даже не думать об Амелии. Вообще не думать. Просто жить.
   Нагруженная телега неспешно выкатила из города. Обычно после удачного сражения воины затягивали победную песнь, но сегодня они молчали, потому что в телеге кроме мешков с малкачей лежали три трупа.
   Первым вспышки над поместьем заметил Нбонги. Толкнул Зелгадиса локтем в бок, указал глазами. Тот даже рот раскрыл от изумления: в поместье явно разворачивался настоящий магический поединок, о которых он уже успел подзабыть. Неужели, кто-то осмелился напасть на Азерет? Колдуны из Медиго?
   Не говоря ни слова, Зелгадис взвился в воздух и полетел к поместью. Нбонги побежал за ним, пригибаясь к земле, точно гончая. Его длинные ноги загребали расстояние, позволяя ему не отставать от Зелгадиса.
   Поэтому когда Зелгадиса скрутило, и он камнем полетел вниз, Нбонги поймал его, не дав переломать кости.
   Боль вгрызалась в тело, под кожей будто возились черви, поедая мышцы. Зелгадис зашипел сквозь зубы, огромным усилием воли подавляя крик. Даже на краю смерти он не унизится до жалобных воплей.
   Он почти не замечал окружающее. Кажется, Нбонги побежал дальше, держа его на руках. Или у него уже просто кружится голова? Как же больно... как больно... может все-таки покричать? Опозорится, ну и что? Зато боль уйдет с криком...
   Все прекратилось также внезапно, как началось.
   Зелгадис понял, что лежит на земле. Над ним раскинулся купол небес, и равнодушные звезды смотрели на него с вышины.
   Их заслонила черная тень.
   - Ты как? - спросил Нбонги.
   - Нормально.
   Как ни странно.
   Зелгадис сел, ощупал себя на предмет внезапно появившихся ран. И похолодел.
   Под тканью халата явно угадывались знакомые до каждой выбоины наросты. В первое мгновение Зелгадис решил, что ему чудится. Нет, только не опять! Но прошла минута, другая, а наваждение все не проходило.
   Нбонги гораздо больше волновала Азерет, и он, полностью удовлетворенный ответом Зелгадиса о самочувствии, уже бежал дальше. Зелгадис догнал его за секунду.
   Скорость химеры.
   Схватил за руку.
   Не ощутил текстуры кожи.
   Прижав его ладонь к своему предплечью, спросил отрывисто:
   - Колется?
   Нбонги кивнул. Зелгадис легко развернул его (такого бугая!) к себе лицом.
   - Что видишь?
   Изумленный вздох.
   - Ты стал таким, каким был.
   Плечи Нбонги поникли, он будто бы даже стал ниже ростом.
   - Значит, она мертва.
   Зелгадису не нужно было спрашивать, кого он имеет в виду под "она". Оставив Нбонги позади, он понесся к поместью. Кто бы ни убил Азерет, он прикончит его! Сдерет кожу и будет медленно резать на куски!
   "Если на поместье напали, то что с Амелией?" - молнией осветила сознание нова мысль.
   Что если она тоже...
   В душе Зелгадиса точно ведьмино зелье бурлил котел из эмоций. Он собирался порвать неведомого врага голыми руками.
   Перелетев через стену, Зелгадис пронесся над внутренним двором и завис над садом. Сверху открылся отличный обзор на разрушения: дымящаяся дыра в земле, сваленные деревья, осколки колонн. Среди всего этого хаоса виднелась бесформенная черная масса, а рядом неподвижно застыла маленькая фигурка.
   Зелгадис сразу понял, и что это за масса, и кто стоит рядом. Но не подпускал к себе осознание.
   В тот миг, когда он спустился на землю, луна выглянула из-за облаков, осветив силуэт Амелии. Теперь уже невозможно было притворяться, что Зелгадис не узнает ее.
   Луна безжалостно показала ему все. И ужас в широко раскрытых глазах Амелии. И пятна на ее одежде. И черную перчатку, скрывающую ее правую руку до самого плеча.
   Нет, это была не перчатка.
   Зелгадис почувствовал себя так, будто его вывернули наизнанку и выпотрошили, а затем снова зашили, насыпав вместо внутренностей раскаленные угли.
   - Я не хотела, - выдавила Амелия. - Не хотела убивать... Я...
   Она задохнулась, получше присмотревшись к Зелгадису.
   Луна высветила правду не только для него, но и для Амелии. Сверкнула серебром на камнях вокруг глаз, поиграла лучами-пальцами с проволочными волосами.
   - Зел... О боги... я не думала, что так выйдет... прости...
   - Прости? Не думала?! - взревел он.
   - Но я ведь сделала это ради тебя...
   - Ради меня?! Нет, ты сделала это ради себя и своей сраной морали!
   Его трясло, угли сжигали его изнутри.
   Амелия протянула к Зелгадису дрожащую руку, но он оттолкнул ее.
   - Пошла прочь!
   - Зел...
   - Пошла прочь или я убью тебя! Ненавижу!
   На ее ресницах сверкнули слезы. Плачет! Это ему впору плакать!
   Амелия резко взлетела вверх, навстречу холодной луне.
   Зелгадис проводил ее взглядом. Что-то внутри ломалось и сгорало.
   Из транса его вывел шорох и звук шагов. Мимо прошел Нбонги, опустился на одно колено возле трупа... нет, даже трупом это нечто было трудно назвать.
   Из темноты начали появляться другие: размытые силуэты, до которых Зелгадису не было почти никакого дела. Раздавались голоса, кто-то жалобно хныкал и все повторял:
   - Матушка! Матушка!
   Зелгадис почувствовал, что его схватили за грудки. Правда оторвать от земли не смогли. Ха, не по твоим силенкам, человечишка!
   Нбонги отстранил неизвестного, встал между Зелгадисом и... толпой? Откуда здесь успела собраться толпа? Мужчины, женщины, дети. В темноте ярко выделялись белки глаз.
   - Почему ты его защищаешь, Нбонги?
   - Он отпустил девку, которая убила матушку!
   - Они в сговоре!
   - Пусть он приведет нас к ней!
   - Убьем его!
   - Стоять, дурни, - прогремел Нбонги. - Забыли, что он колдун? Он всех вас одним взмахом руки прикончит, - и, повернувшись к Зелгадису, добавил. - Не в добрый час вы пришли сюда. Уходи, чужеземец.
   Это была самая длинная речь, которую он когда-либо слышал от Нбонги.
  
   ***
   Свернувшись калачиком, Амелия лежала под деревом. Она больше не могла плакать и только изредка судорожно сглатывала.
   От поместья она летела, пока хватило сил, а потом упала здесь. Уже не важно, где.
   В голове рефреном повторялись слова Зелгадиса.
   "Пошла прочь! Пошла прочь! Пошла прочь!".
   Чувство бесконечного одиночества окутывало ее ледяным покрывалом. Она осталась совершенно одна в чужом мире.
   Раньше Амелия часто слышала фразу о том, что душевная боль может быть гораздо страшнее любой физической. Тогда она не понимала - как так? Разве что-то может быть сильнее боли, например, в сломанной ноге. Или сожженной заклинанием руке.
   Оказалось - может.
   Еще как.
   Пред глазами стояло искаженное ненавистью лицо Зелгадиса. Лицо с синей кожей и каменными наростами. Ужаснее всего было осознавать, что это из-за нее он снова стал химерой.
   Как так вышло? Она ведь хотела его спасти. А получилось наоборот. В итоге именно она оказалась злой ведьмой.
   Амелии хотелось исчезнуть, стать бесплотным духом воздуха, который не чувствует ничего.
   Остаток ночи и половину дня Амелия пролежала в каких-то зарослях, не замечая окружающее. Однажды прямо на нее села пестрая птица, приняв за камень. Амелия ее не заметила. Через какое-то время она погрузилась в тяжелую дремоту. Ей снилось, что она бежит за Зелгадисом, отчаянно кричит, прося его остановиться и подождать. Но он уходит от нее все дальше и дальше в густой туман. Она видит только его прямую спину. Пытается дотянуться, но ее ноги вязнут...
   Амелия проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо. Открыв глаза, она увидела склонившегося над ней мужчину.
   - Ты в порядке? - участливо спросил он.
   С минуту Амелия таращилась на него, осознавая, что в мире, оказывается, остались еще люди кроме нее.
   - Все хорошо, - она сама с трудом расслышала свой голос.
   В горле пересохло, губы потрескались.
   - Да ты от жажды помираешь! - мужчина всплеснул руками.
   Он снял с пояса флягу с водой и приставил к губам Амелии. Она не собиралась пить, но здоровый организм жаждал жить и плевать хотел на всякие там переживания. Амелия начала пить, жадно глотая теплую воду.
   - Вот молодец, - добродушно проговорил мужчина. - Как ты тут оказалась совершенно одна? Неужто из дому сбежала? Хотя я отродясь не видывал в наших краях белокожих людей. Отбилась от каравана иноземцев?
   - Я путешествую, - уклончиво ответила Амелия.
   Ее охватила апатия, а назойливые расспросы мужчины только раздражали.
   - Тогда я могу подбросить тебя до Медиго, все равно туда еду, - предложил он. - Или тебе в другое место?
   Амелия предпочла бы остаться здесь, но, наверное, ей все же нужно куда-то двигаться. Кажется, ей поручили важное задание. Ах да, выяснить, что за странный источник света появился в море. Отсюда его было не видно, и она даже успела о нем подзабыть. Нехорошо. Долг для героя превыше всего. Неважно, что ей плохо и тяжело, она выполнит возложенную на нее миссию. Рыцарь Роланд, когда его отвергла возлюбленная, не заперся в своем замке, а продолжал совершать подвиги в ее честь.
   Вот только привычные увещевания и напоминания о кумире детства плохо помогали. Амелия с трудом заставила себя встать на ноги, мужчина поддержал ее за плечи и помог дойти до его телеги.
   Он усадил Амелию на козлы рядом с собой, стегнул волов, и телега плавно покатила по широкой дороге.
   "Может, это тот самый тракт, который мы с Зелом видели на карте", - безучастно подумала Амелия.
   Воспоминание о Зелгадисе болью отозвалось в сердце, отправило ее в путь по новому витку, сотканному из сожалений и тоски.
   Ее спутник о чем-то говорил, кажется, даже представился, но Амелия не запомнила его имени. На его вопросы она отвечала односложно или молчала. Он практически силой впихнул ей в руку какую-то лепешку и еще раз заставил попить.
   Вкус у воды был другой, какой-то сладковатый. Амелия не обратила на это внимания. И только когда почувствовала головокружение, в разум закралась смутная догадка. Но было уже поздно.
   Амелия провалилась во мрак.
  
   Примечание: прототипом для Азерет послужила Винни Мандела, бывшая жена президента ЮАР Нельсона Манделы, которую сторонники называют "матерью нации". Организовала под предлогом помощи беспризорным детям футбольный клуб, на самом деле "футболисты" были ее личной бандой.
  
   Глава 9. Павшие герои.

You're so cold

Keep your hand in mine.

Ты такая холодная.

Твоя рука в моей.

(Breaking Benjamin "So Cold")

  
   Зал канпачи полнился гулом голосов. Смешиваясь с облаками кальянного дыма, звуки чертили в воздухе причудливые узоры.
   Здесь человек, закутанный в балахон и прячущий лицо за шарфом ни у кого не вызывал удивления - одна из немногих приятных черт внешнего мира. Устроившийся в темном углу Зелгадис протягивал крепкий чаршаф и внимательно прислушивался к разговорам. Уже неделю он пытался выяснить что-нибудь об Амелии, но она будто сквозь землю провалилась. Зелгадис старательно гнал мысль, что она погибла. Амелия - опытная путешественница, сильный маг и хороший боец. Она не пропадет... Вот только пребывая в расстроенных чувствах, любой может угодить в неприятности.
   Зелгадиса грызло чувство вины. Когда схлынули эмоции, он смог рассуждать разумно и понял, какую глупость совершил. Прогнал Амелию, оставил ее наедине с опасностями внешнего мира. А ведь она, не побоявшись замарать руки в крови, спасла его, вытащила из болота, в которое его затягивала Азерет. При воспоминании о матушке Зелгадис ощутил гремучую смесь из разочарования и злости. Раз он превратился обратно в химеру после смерти Азерет, значит, ее магия была не слишком надежной. Возможно, все это было очередной иллюзий, только более качественной, чем та, которую два года назад слепил Вальц. В любом случае, Азерет вовсе не собиралась бескорыстно помогать Зелгадису. Она использовала его как мальчика на побегушках, а он радостно вилял перед ней хвостом. И ведь ему все казалось таким правильным. Работорговля, наркотики... Азерет будто загипнотизировала его своим низким, грудным голосом и по-матерински ласковой улыбкой. Может быть, она действительно использовала какую-то магию подчинения сознания? Но скорее всего, никакого колдовства не было. Зелгадис просто хотел ей верить. Неужели Амелия права, и он подсознательно ищет замену Резо? Точнее не самому Резо, а идеальному образу святого, которому Резо соответствовать не смог. Зелгадис где-то читал, что циничные, разочарованные в жизни люди особенно сильно жаждут поверить в добро, справедливость и благородство. Какая злая ирония: из них двоих именно Зелгадис, а вовсе не помешанная на героизме Амелия, оказался падок на иллюзии.
   Из-за своей зацикленности на исцелении, из своей близорукости и эгоизма он лишился драгоценного друга.
   Амелия была одной из немногих, кому нужен был не сильный маг и искусный мечник, и не химера для опытов, а просто он - Зелгадис Грейвордс. Со всеми его тараканами и комплексами.
   Он должен ее найти. Во что бы то ни стало.
   Вряд ли Амелия осталась после всего произошедшего в Амбассе, Зелгадис надеялся встретить ее на большом торговом тракте. Они ведь хотели вместе отправиться в порт на западном побережье - Макаомбо, наверняка она решила продолжить путешествие одна. Зелгадис прошел по тракту до Медиго, но не нашел ни следа Амелии. Расспрашивал о ней в придорожных кампачах, говорил с крестьянами, работавшими на тянувшихся вдоль тракта полях. По логике вещей белая девушка в стране чернокожих бросается в глаза и, если бы Амелия проходила по тракту, ее бы наверняка кто-то да запомнил. Но все упорно твердили, что не видели ее.
   Зелгадис нутром чуял неладное, ему казалось, что ему чего-то недоговаривают. Вспомнилось, как Фархуд попытался опоить их с Амелией снотворным. Возможно, она попалась в такую же ловушку другого торговца рабами? Она ведь такая доверчивая...
   Решив не задавать прямых вопросов, Зелгадис просто ходил по кампачам и тщательно прислушивался к разговорам. Эта была уже третьим заведением, которое он посетил в Медиго. Но здесь, как и в других местах, говорили только о поголовье скота, смерти матушки Азерет и повышении налогов. И еще о новом правителе Амбассы.
   - Кто-то замочил старуху Азерет, а этот парень поднял ее из земли, и теперь она ему служит. Правда, воняет жутко, - так описывали ситуацию слухи.
   Об убийце Азерет - ни слова.
   Похоже, придется вспомнить времена службы у Резо и прибегнуть к таким методам получения информации, о которых Зелгадис предпочел бы забыть. Но чтобы найти Амелию, он был готов поджаривать пятки любому.
   - ... говорю тебе, кожа у нее белая, как молоко!
   Зелгадис поперхнулся чаршафом и уставился на двоих мужчин, сидевших через три столика от него. Один что-то втолковывал другому, размахивая кружкой, из которой во все стороны летели золотистые капли местного вина - теджа.
   - Ну, не совсем белая, а скорее розовая. И такая мягкая! Прям шелковая. Не то, что у наших баб.
   Его собутыльник скептически прищурился, неспешно отпил из своей кружки.
   - Брешешь. Не бывает белокожих баб. Или она какая-нибудь уродина. Слышал я, иногда рождаются такие: бледные и красноглазые. Страшные, аж жуть. Шаманы их сразу убивают, чтобы не мучились.
   - Да чтоб у меня все хозяйство отсохло! - первый запальчиво брякнул кружкой об стол. - Белокожая баба. И красивая. Сиськи такие... ух... Правда, за то, чтобы их потрогать аж двадцать золотых дерут!
   - А чтоб трахнуть ее, сколько надо отвалить?
   - Сотню...
   Скептик присвистнул и покачал головой.
   - Не, пусть она хоть десять раз белокожая красотка, не стоит оно того. Между ног все бабы одинаковые, что белые, что черные.
   - Ну-у-у... может у нее и между ног все не как у наших баб.
   - И что же у нее там? Лепестки роз? Или челюсти? - скептик пьяно заржал.
   Зелгадис застыл, словно прирос к месту. По венам растекался мертвенный холод, каждое слово похабного разговора набатом отдавалось в опустевшем сознании.
   Белая женщина, которую можно потрогать, а за большие деньги и... трахнуть.
   Все еще не до конца осознавая услышанное, Зелгадис поднялся из-за стола и направился к болтающим приятелям. Тело двигалось само, как заводной автомат, работающий от пружинки.
   - Да прольется дождь вам под ноги, господа! - Зелгадис не верил, что этот спокойный голос - его. Нет, определенно, говорит кто-то другой.
   - Прошу прощения, я случайно услышал ваш разговор. Я бы не отказался взглянуть на белую женщину.
   Скептик подозрительно уставился на него поверх кружки, а вот гораздо более пьяный любитель женщин обрадовался появлению нового собеседника, да еще так заинтересованного в его россказнях.
   - В-о-о-от, хоть кто-то заценил, - протянул он. - Садись, дружище.
   Все еще двигаясь по инерции, как в кошмарном сне, Зелгадис присел за стол и сделал знак пробегавшему мимо слуге.
   - Теджа моим друзьям.
   Под алкоголь расспросы пойдут лучше
   - Верно! Еще бухла! Ик... ой, прощенья просим, - бабник взмахнул кружкой и едва не опрокинул на себя ее содержимое.
   - По-моему тебе хватит, - мрачно пробурчал скептик.
   - Ничего подоб... ик... ного... Щас я еще выпью и мы с друганом пойдем смотреть белую, - панибратски хлопнув Зелгадиса по плечу, бабник даже не поморщился от боли, вот что значит - надрался. - У тебя есть тридцать золотых? Давай скинемся, чтобы нам дали ее помацать.
   - А куда идти? Я в городе бываю редко, всех злачных мест не знаю, - Зелгадис уже не мог разыгрывать заинтересованность или небрежность, оставалось только радоваться, что собеседник слишком пьян, чтобы расслышать в его голосе тревогу.
   - Во "Фла... ик... минго", - с готовностью сообщил бабник.
   - Не-е, мужики, я туда ни ногой. В прошлом месяце меня там ограбили, - Зелгадис придумывал оправдания машинально, сказывался опыт сбора информации для Резо.
   - Да ты что? - изумился скептик. - "Фламинго" же лучший бордель в городе.
   Зелгадис его уже не слушал, бросив на стол стопку монет в уплату за тедж, он поспешил к выходу. За его спиной раздались возмущенные восклицания.
   - Дурень ты, - сказал скептик. - Он у тебя все выведал и слинял. Сам, небось, хочет белую оприходовать.
   - Во жадный говнюк! - возмутился бабник.
   Но его праведный гнев мгновенно потух при появлении слуги с кружками.
   - Нет, хороший мужи-и-ик. Угостил нас выпивкой.
   У выхода Зелгадиса попытался остановить один из слуг, не глядя швырнув ему несколько монет, Зелгадис спросил, как добраться до квартала удовольствий.
   Улица с борделями в Медиго была точно такой же, как и все подобные улицы в других городах мира. Ярко совещенные здания с зазывалами у входа. Полуодетые девицы, вешающиеся на каждого встречного.
   В болезненном оранжевом свете фонарей двигались искаженные темные фигуры, словно тени настоящих людей, из которых потакание низменным желаниям выпило душу.
   Запах разврата и сломанных жизней.
   Найти здесь "Фламинго" оказалось нетрудно, он выделялся среди других домов. Колонны красного дерева, украшенные позолотой. Крыльцо из розового мрамора с карминовыми прожилками. И толстая каменная стена вокруг.
   На входе дорогу Зелгадису заступили два шкафоподобных громилы.
   - Я хочу посмотреть на белую женщину, - потребовал Зелгадис.
   Громилы окинули его оценивающими взглядами и дружно нахмурили кустистые брови.
   - У тебя денег не хватит, попрошайка. Вали, пока цел, - прогудел один из них.
   Их грозный вид, действовавший на обычных бродяг устрашающе, на Зелгадиса впечатления не произвел.
   - Денег хватит. Позовите кого-нибудь из управляющих.
   Громилы переглянулись, кивнули друг другу, и один ушел. У Зелгадиса чесались руки просто врезать оставшемуся охраннику, ворваться в бордель и...
   Но если белая женщина не Амелия, устроив мордобой, он здорово усложнит себе дальнейшие поиски в Медиго. Трудно искать кого-то, когда за тобой гоняются стражники.
   "А кто это, если не Амелия?" - спросил противный внутренний голосок.
   Может быть, кто-то из местных. Тот пьяница в кампаче ведь говорил, что здесь рождаются альбиносы. Или кто-то спасшийся с кораблей экспедиции. Там было много женщин-магов.
   "Ну-ну, ты сам-то в это веришь?" - ехидно пискнул все тот же голос.
   Но во что еще оставалось верить? Зелгадис не хотел думать о том, что за резными дверями борделя найдет Амелию. Такого просто не могло быть. Да, Амелия часто влипала в переделки, но по-настоящему серьезные неприятности обходили ее стороной. Словно она был заговоренная. Девушка, с которой ничего не случится...
   "С каждым когда-нибудь может произойти трагедия".
   От мучительного спора с самим собой Зелгадиса отвлекло появление охранника в сопровождении вертлявого мужика, орбяженного в полосатый красно-желто-зеленый халат и увешанного дешевыми побрякушками, как ель на празднике Солнцестояния - игрушками.
   Похоже, во всех частях мира неизменным оставалось одно - кричащие шмотки сутенеров. И их склизкие физиономии, что черные, что белые, одинаково похожие на морды хорьков.
   - Что тебе угодно, господин? - спросил сутенер с приторной улыбкой.
   - Я хочу посмотреть на белую женщину, - повторил Зелгадис. - Я могу заплатить сколько нужно.
   Сутенер задергался, как уж на сковороде.
   - Боюсь, теперь это невозможно. Она необычайно ценна, и хозяин запретил пускать к ней всех, кроме постоянных клиентов.
   - Возможно, я смогу войти в их число, - Зелгадис многозначительно посмотрел на сутенера и сунул руку за пазуху.
   Сутенер нервно оглянулся на громил, застывших точно каменные истуканы.
   - Поговорим в сторонке, - шепнул он и, взяв Зелгадиса под локоть, громко сказал. - Я провожу тебя в другое заведение, где тебе будут рады.
   Сутенер отвел Зелгадиса за угол, где их видели охранники. Без лишних проволочек Зелгадис достал мешок с золотом. Деньгами он разжился, защитив на тракте торговца от разбойников. Почтенный купец здорово удивился, когда благородный спаситель потребовал с него плату.
   Развязав мешок, Зелгадис показал монеты сутенеру. Блеск золота отразился в его глазах пожаром алчности.
   - Хорошо, я тебя проведу. Но будешь только смотреть! Трогать ни в коем случае нельзя! Хозяин боится, что ее кожа испачкается и потеряет цвет. У нее и так уже есть шра... Ничего. Не обращай внимания.
   Он говорил о женщине будто о мебели.
   Дрожащие руки сутенера потянулись к мешку, но Зелгадис поднял его высоко над головой.
   - Половину - сейчас, половину - когда увижу белую женщину.
   Сутенер зашипел, как взбешенный кот во время мартовского безумия, но спорить не стал. Зелгадис быстро отсчитал ему деньги.
   - Следуй за мной, - отрывисто велел сутенер.
   Он провел Зелгадиса через незаметную дверку, которая из-за серой краски почти сливалась с забором. Они прошли через задний двор, где кудахтали куры и важно вышагивали фазаны, в спешке сутенер едва не растоптал одного из них. Затем вошли в задние борделя через черный ход, почти пробежали через пустую кухню и оказались на галерее, опоясывавшей внутренний дворик, посреди которого был разбит сад.
   В центре сада мягко журчал фонтан, то тут, то там точно светлячки сверкали огоньки ламп. Среди деревьев прогуливались куртизанки, похожие в своих полупрозрачных одеждах на диковинных птиц. Две щебетали о чем-то с посетителем, развалившимся на подушках под пальмой. Еще одна, одетая лишь в гирлянды цветов, танцевала, соблазнительно двигая бедрами.
   В воздухе стоял удушающий сладкий запах благовоний, смешивавшийся с тяжелым, одурманивающим ароматом магнолий.
   Бордель явно был рассчитан на богатых эстетов, ценителей красоты. Зелгадиса замутило, почему-то изысканная обстановка ужаснула его гораздо больше, чем если бы здесь был обычный грязный притон.
   Скучающие богачи способны придумать по-настоящему страшные извращения.
   Сутенер дернул Зелгадиса за рукав и шикнул: "Идем".
   Они поднялись по лестнице на второй этаж, здесь была такая же галерея, как и внизу. На нее выходили двери комнат - все полотно закрытые.
   Сутенер подбежал к одной из них, повозился с ключами у себя на поясе и, найдя нужный, отпер замок.
   Зелгадис шагнул в комнату, сутенер предусмотрительно захлопнул дверь и просеменил вперед.
   - А вот и она! - с гордостью объявил он, останавливаясь возле обитого золотистой тканью дивана.
   Зелгадис застыл.
   На диване лежала Амелия.
   Она смотрела остекленевшим взглядом в стену, с ее губ стекала тонкая струйка слюны. В первое мгновение Зелгадис даже не узнал ее. Полностью расслабленное лицо Амелии в желтом свете единственной лампы выглядело жуткой погребальной маской.
   Сутенер приподнял красную ткань, которой Амелия была накрыта до самого подбородка. Под ней она оказалась совершенно обнаженной.
   - Смотри, у тебя пять минут... И, пожалуй, если добавишь еще десять золотых, то сможешь...
   Меч сам скакнул в руку. Взмах - и голова сутенера полетела на пол, подпрыгивая, точно мячик, и разбрызгивая во все стороны рубиновые капли крови. На его губах навечно застыла угодливая улыбка, с которой он и отправился в Преисподнюю. Через миг с тихим стуком упало и обезглавленное тело.
   Вогнав меч в ножны, Зелгадис на негнущихся ногах подошел к дивану. Амелия не шевелилась, глядя куда-то мимо него.
   Рухнув на колени, Зелгадис протянул к Амелии дрожащие руки.
   Как же так? Как? Наивная, добрая Амелия, несмотря ни на что верящая в лучшее в людях... За что?! Проклятый Цефеид, за что?!
   Зелгадис бережно взял ее на руки, прижал к груди, укачивая, точно маленького ребенка.
   - Я здесь, теперь все будет хорошо, - бессвязно бормотал он, судорожно поглаживая ее волосы. - Я защищу тебя. Обязательно защищу...
   Амелия никак не реагировала на его прикосновения, ее тело было податливым и вялым, точно у тряпичной куклы. Если бы не ровное дыхание, можно было бы подумать, что она - один из тех зомби, которых так ловко создают местные колдуны.
   Похоже, ее накачали какой-то одурманивающей дрянью, затащили в бордель и...
   Горло сдавил спазм, так, что на несколько страшных мгновений Зелгадис перестал дышать.
   Под ним разверзлась пропасть. Бесконечно глубокая и холодная. Он все падал и падал в нее, а вокруг звучали до боли знакомые голоса. Эхо раз за разом повторяло на все лады одни и те же слова.
   "Мы ведь друзья, Зел?".
   Теплая улыбка как лучик солнца.
   Если бы он не прогнал ее тогда.
   "Позаботься об Амелии. Доверяю ее тебе".
   Он преклоняет колено, и лезвие меча касается его плеча.
   Если бы он был рядом.
   "Я сделала это ради тебя".
   Протянутая рука, которую он отбросил.
   "Пошла вон!".
   Стиснув плечи Амелии так, что если бы она была в сознании, то охнула бы от боли, Зелгадис заорал. Это был даже не крик, а долгий, пронзительный вой волка, который нашел на месте своего логова тлеющие головни и следы охотников, перебивших его семью.
   Ослепительная, раскаленная добела ненависть.
   Горячая, алая жажда крови.
   Впервые в жизни Зелгадис пожалел, что не владеет "Драгу Слейвом". Он бы сравнял этот дрянной город с землей. Да что там, владей он "Гига Слейвом", уничтожил бы целый мир. Пусть все отправляется в океан хаоса! В первозданную тьму!
   Но больше всего Зелгадис хотел убить самого себя.
   Его вопль привлек внимание охраны. Дверь распахнулась, в комнату ввалились двое громил с мечами наголо.
   Зелгадис стремительно обернулся к ним, и видавшие виды головорезы невольно поддались назад. Может, они и не отличались сообразительностью, но как дикие звери чуяли чужою ярость и желание убивать. Перед ними предстал настоящий демон, о которых шепотом рассказывали старики вечерами у очага. Из-под глубоко надвинутого капюшона смотрел горящие серебряные глаза, казалось, они просто зависли во мраке, и под белым шарфом вообще нет лица.
   Эти страшные глаза были последним, что суждено было увидеть охранникам.
   Огромный файрболл пронесся через их тела, точно сквозь бумагу. Взрыв разнес стену, и разорвал охранников на куски.
   Зелгадис небрежно перешагнул через то, что когда-то было ногой, и вышел на галерею. Одной рукой он крепко прижимал к себе Амелию, которую даже грохот взрыва не привел в чувства.
   К Зелгадису с двух сторон бежали охранники. Свободной рукой он швырнул в каждого по огненной стреле и легко спрыгнул с галереи в сад. Гулявшие здесь шлюхи с визгом разлетались в разные стороны, как стая пестрых бабочек. Из всех дверей уже спешили новые охранники.
   Скалясь в приступе безумной радости, Зелгадис ударил по земле раскрытой ладонью.
   - Даг Хог!
   Ввысь рванулись острые скалы, сминая доспехи, пронзая человеческую плоть. Распиная ненависть и злобу.
   Зелгадис швырял во все стороны заклинания.
   Вспыхнул и обратился в пепел куст, чьими пышными голубыми цветами любовался какой-нибудь посетитель-эстет, походя лишая невинности недавно прикупленную борделем девушку. Загорелась магнолия, под которой богатеи резвились со шлюхами. Раскололся фонтан, теперь на его месте торчала уродливая скала, и на ее верхушке еще дергался в предсмертных судорогах человек.
   Бордель стремительно охватывало пламя, воплощая в себе всю ярость Зелгадиса. Где-то надрывно, на одной ноте орала женщина. По земле катался горящий охранник, пытаясь сбить огонь.
   Зелгадис расхохотался.
   Получайте.
   Файрболл сжег три колонны, и левая часть галереи обвалилась, погребя под собой несколько человек.
   За то, что смотрели и не вмешивались.
   "Мега Брандо" создало в выложенном узорчатой плиткой полу дымящуюся яму.
   Ах, может вы еще и прикасались к ней?! Пользовались ее беспомощностью?!
   Ураган снес крепкую, обитую железом дверь. Ветер протащи ее по улице, и разбил о стену противоположного здания, точно такого же отвратного притона.
   Собравшиеся возле борделя зеваки бросились врассыпную, но кое-кто убежать не успел, и их расплющило о землю.
   Печатая шаг, Зелгадис вышел на улицу. Зарево пожарища за спиной окутывало его фигуру багровым ореолом, создавая огненные крылья. В его раскрытой ладони плясало пламя, и ему было совершенно наплевать, что еще чуть-чуть и даже на его плотной коже появятся ожоги.
   Ему уже на все было наплевать.
   - Ну что?! - проревел он. - Кто еще хочет посмотреть на белую женщину?! Подходите!
   На миг толпа замерла. Смолки все звуки. В наступившей тишине слышался только треск пламени да слабые стоны раненых и умирающих.
   - Демон! - пискнул кто-то срывающимся голосом. - Демон!
   Люди бросились бежать, как стадо животных при лесном пожаре. Они отталкивали друг друга, затаптывали упавших.
   Зелгадис швырнул им вслед файрболл и поднялся в воздух. Он полетел к поросшим лесом холмам за городом. Нашел небольшую полянку и приземлился. Отсюда был хорошо видно багровое зарево над Медиго. Зелгадис надеялся, что пожар спалит весь квартал удовольствий дотла.
   Он усадил Амелию под раскидистой пальмой, хотя с трудом заставил себя выпустить ее из рук. Им владел совершенно иррациональный страх, что если он не будет к ней прикасаться, с ней случится что-то еще более страшное. Но нужно было расстелить на траве свой халат, в качестве какой-никакой простыни. Зелгадис уложил Амелию на эту жалкую постель.
   Теперь пора заняться лечением. От Зелгадиса потребовалось волевое усилие: нужно было снять с Амелии красное покрывало, в которое он ее закутал, и проверить, нет ли у нее ран. Зелгадис подавил приступ смущения, сейчас не время играть в трепетную девицу. Он зажег "Лайтинг" и, сняв покрывало, внимательно осмотрел Амелию. Она сразу же заметил, что шрам меж ее грудей попытались замазать чем-то, отдаленно похожим на пудру. Чтобы вид не портил. Такой же пудрой скрыли синяки на ее груди и бедрах. Несколько были совсем свежими. Сообразив, откуда они могли взяться, Зелгадис до боли сжал кулаки. Ногти впились в ладони, и, если бы его кожа не была такой плотной, расцарапали бы ее до крови. Захотелось вернуться в Медиго и добить тех из служащих "Фламинго", кто уцелел.
   Зелгадис смыл смоченной в воде тряпкой пудру. "Рекавери" быстро исцелило все синяки и царапины. Следы пребывания Амелии в борделе исчезли, словно их никогда не существовало. Если бы также легко можно было стереть все, что произошло, из ее памяти.
   Все это время Амелия оставалась в странном полубессознательном состоянии. Зелгадис прижал светящуюся целебной магией руку к ее лбу, но это не помогло. Логика подсказывала, что если ей не давать наркотик, она придет в себя. Но логика не могла пробиться сквозь колючие заборы из страха, отвращения и ненависти. На Зелгадиса вдруг накатила волна ужаса. Что, если наркотик выжег разум Амелии? Что, если от нее осталась лишь оболочка, а сама Амелия, его друг, самый дорогой ему человек, исчезла навсегда?
   - Амелия! - вырвался у Зелгадиса отчаянный призыв.
   Короткое слово вспыхнуло в ночи, полное его болью и надеждой.
   Зелгадис склонился к Амелии и принялся слегка хлопать ее по щекам, продолжая звать по имени. Краем сознания он понимал, что это глупо и бесполезно, но он просто не мог сидеть спокойно и ждать, когда Амелия очнется.
   Если очнется.
  
   Она спряталась во тьме. Забилась глубоко-глубоко. Здесь чудовища не могли ее найти. Не могли сделать ей больно.
   Они бродили наверху. Что-то делали с тем, что когда-то было ею. Но ее-то там уже не было! Ха-ха! Она их обманула!
   Иногда в ее убежище заползали огненные черви. Они кусались, и, спасаясь от них, она зарывалась еще глубже во мрак.
   А еще сверху появлялся Зверь. Большой и склизкий. Он разрывал мрак на клочки, и в дыры сочилась желтая слизь.
   Зверь был самым страшным. Она убегала от него, но он преследовал ее по пятам, пожирая спасительную тьму.
   Ей уже некуда было уходить. Только в пустоту.
   -... лия!
   - Амелия!
   Она очень испугалась, услышав Голос. Чудовища не разговаривали, только пыхтели и рычали, на то они и чудовища. Зверь тоже молчал.
   - Амелия!
   Что такое "Амелия"? Или кто? Кажется, она знала кого-то с таким именем. Давным-давно жила девочка, которую звали "Амелия". Но ее уже нет.
   - Амелия!
   Вот ведь настырный. Почему он не дает ей уйти? Его крики могут привлечь чудовищ... Или даже Зверя.
   - Амелия!
   Почему он никак не замолчит!
   Она разозлилась. Чувство вспыхнуло, как солнце. Разогнало тьму.
   Ее будто что-то подтолкнуло, и она выплыла на поверхность.
   Воды мрака раздвинулись. И она увидела чудовище.
   Оно склонилось прямо над ней. Оно трогало ее своими лапами!
   Она закричала, но голос пропал. Она попробовала отползти, но тело отказывалось подчиняться...
   Когда Амелия посмотрела прямо на него, а не сквозь него, Зелгадис ощутил невыразимое облегчение. Которое тут же сменилось паникой, едва он увидел исказивший ее лицо ужас. Амелия захрипела, дернулась, словно хотела вскочить и убежать. Почему словно? Наверняка хотела.
   Она явно не узнавала Зелгадиса. Неужели потеряла память? Возможно, это даже хорошо. Но тогда Амелия забудет и своего отца, и друзей, и его, Зелгадиса. На краткий миг ему захотелось раствориться в ее воспоминаниях, стать лишь незнакомой тенью. Было бы лучше, если бы они вообще никогда не встречались. Было бы лучше...
   Нет.
   Зелгадис бережно пригладил волосы Амелии, она мелко дрожала и смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными ужаса. Зелгадису вдруг вспомнился котенок, которого он в детстве нашел у дороги. Он точно также дорожал и не давался в руки. Видимо, котенок уже успел узнать, насколько жестокими могут быть люди. Хотя Резо и разрешил Зелгадису взять котенка собой, тот вырывался и убежал в лес. Только мелькнул за кустами белый кончик хвоста.
   Но сейчас он не отпустит Амелию в чащу, полную чудовищ.
   - Не бойся, - Зелгадис произнес это как можно мягче, таким тоном, каким обычно успокаивают испуганное животное. - Я тебя не обижу. Меня зовут...
   Его горло сдавил спазм.
   - Зел, - свистящим шепотом произнесла Амелия.
   Вспоминания разом обрушились на нее, закружили в вихре. Амелия будто со стороны наблюдала за яркими картинками. Вот она вдыхает дым от кальяна Азерет. Вот она уже стоит над трупом и смотрит на свои окровавленные руки. Вот искаженное ненавистью лицо Зелгадиса.
   "Пошла вон!" - слова, словно огнем выжженные на подкорке мозга.
   Дальше - лишь серый вязкий туман.
   Амелия заново пережила чувство всеобъемлющего одиночества, как в тот миг, когда Зелгадис пригрозил ее убить. По щекам потекли горячие слезы, но у Амелии не было сил даже на то, чтобы поднять руку и вытереть их.
   - Зел, ты... как же... ты сказал, что... что ненавидишь меня, - между всхлипами говорила она.
   Зелгадис осторожно провел краешком красной ткани сначала по одной щеке Амелии, затем по другой. Выдавил ободряющую улыбку, хотя каждое слово Амелии вонзалось в него оточенным кинжалом.
   В голове Зелгадиса, обгоняя друг друга, носились мысли.
   Амелия не помнит, что с ней делали в борделе? Неужели все-таки проклятая судьба хоть в чем-то сжалилась над ней? Или воспоминания постепенно вернутся? Судя по слезам, она вспомнила и убийство Азерет, и слова, которые Зелгадис в запале бросил ей.
   Наверняка зелье, которым ее пичкали, все-таки слегка повредило разум Амелии. К тому же, она находилась в полузабытьи, поэтому все произошедшее в борделе будет для нее лишь смутным кошмаром.
   Вот и хорошо. Но нужно было как-то объяснить Амелии ее теперешнее состояние.
   - В дыме от кальяна Азерет был какой-то дурман, - заговорил Зелгадис. - Ты надышалась и потеряла сознание. Азерет хотела тебя убить, но я успел вовремя.
   "Молодец, так держать. Обеляй себя и дальше, - ехидный внутренний голос вернулся и теперь заливался издевательским смехом. - И вовсе ты не грозился убить Амелию. И не орал, что ненавидишь ее. Хо-хо, какой ты, оказывается рыцарь. Прямо прынц на белом коне, спасший принцессу от ведьмы".
   От облегчения из глаз Амелии снова хлынули слезы. Как часто раньше она хотела, чтобы какие-то страшные события оказались лишь сном. Убийство мамы. Мятеж во дворце. Заговор Альфреда. Но все это было реальным. И вот впервые ужас - действительно лишь плод ее воображения. Конечно же, Азерет ее просто одурманила. Не зря ведь в воспоминаниях Амелии столько кальянного дыма, что, кажется, она даже может ощутить его сладковато-горький запах.
   По просветлевшему лицу Амелии Зелгадис понял, что она поверила ему. То, с какой легкостью она приняла его шитую белыми нитками ложь, ранило едва ли не сильнее, чем, если бы она ему не поверила.
   Интересно, как бы она посмотрела на Зелгадиса, если бы узнала правду. Остался бы в ее глазах этот мягкий свет? Это море любви, в которое можно окунуться с головой?
   Хватило бы ее доброты и великодушия, чтобы простить?
   Зелгадис был готов лучше откусить себе язык, чем рассказать Амелии, как все было на самом деле.
   А если она начнет вспоминать дни в борделе, он будет говорить, что все это - видения, вызванные дымом кальяна Азерет.
   Легко сваливать вину на мертвеца.
   - А что с Азерет? - спросила Амелия.
   - Я убил ее, - твердо произнес Зелгадис, в попытке снять с Амелии еще один груз. - Она использовала меня, ты была права, она точно такая же, как Резо. За светлым ликом - гниль.
   - Получается, после ее смерти ты стал..., - Амелия недоговорила, и в ее глазах отразилась тоска.
   И как она еще может переживать за него, когда сама едва может шевелиться и говорить?
   - Ничего страшного, - как можно равнодушнее сказал Зелгадис.
   Его ведь и в самом деле уже не так заботило исцеление, гораздо важнее сейчас - состояние Амелии.
   "Да ну? - проклятый внутренний голос все никак не желал угомониться. - А если бы у тебя была возможность вернуться в прошлое и помешать Амелии убить Азерет, что бы ты сделал?"
   Зелгадис постарался не обращать на него внимание.
   Сердце Амелии заполняла тихая радость, пусть и приправленная горечью. Увы, Зелгадис снова потерял человеческий облик. Но они обязательно найдут для него настоящее средство исцеления. Главное, что они вместе. Амелии очень хотелось обнять его, для нее физический контакт был особенно важен. Но она смогла лишь слегка приподнять руку. Заметив ее движение и просящий взгляд, Зелгадис все понял. Он был скуп на нежности и тем более на прикосновения, но сейчас это было необходимо. С бесконечной осторожностью он приподнял Амелию и обнял. Она прижалась к нему, не обращая внимания на колющие тело камни. Ей хотелось почувствовать его присутствие, чтобы окончательно поверить, что все произошедшее - лишь сон. Самым страшным из смутных воспоминаний было чувство всепоглощающего одиночества, когда она осталась один на один с целым миром. Пережить такое на самом деле - ужасно.
   - Надо же, - Амелия тихо хихикнула.
   - Что?
   - Ты первый раз сам обнял меня.
   Зелгадис моргнул, соображая. Неужели так и есть? Ну да, обычно Амелия всегда обнимала его первой, а он, если удавалось побороть робость, обнимал ее в ответ.
   Амелия спрятала лицо у него на груди и едва слышно прошептала:
   - Я люблю тебя.
   Зелгадис вздрогнул. Но не от смущения. Он понимал, что Амелия вкладывает в эти слова не совсем тот сахарный смысл, который они приобрели благодаря многочисленным слезливым романам и театральным постановкам. Амелия имела в виду нечто более глубокое - особенное чувство единства. Какое не всегда бывает даже между кровными родственниками. Именно поэтому Зелгадис вздрогнул, а в горле запершило. Он не был достоин ее бескорыстной привязанности. И в то же время не мог ее оттолкнуть, потому что нуждался в ней, как в воздухе. Потому что тоже любил ее.
   - И я тебя, - севшим голосом ответил он, крепче обнимая Амелию.
   Нужно оставить все, что случилось, в прошлом.
   Теперь все будет хорошо.
   Внутренний голос издевательски расхохотался.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 10. Белый демон.
  

Hey child, stay wilder than the wind.

Эй, дитя, будь, как прежде, необузданнее ветра.

(Duran Duran "Come Undone")

  
   - Ой, а почему я голая? - Амелия, наконец, заметила, что на ней нет ничего, кроме какой-то алой тряпки.
   Вот теперь Зелгадис покраснел до корней волос, в который раз сетуя на то, что его кожа, лишенная многих человеческих особенностей, сохранила способность краснеть.
   "Несправедливо, - Зелгадис усмехнулся всплывшему в мыслях слову. - Похоже, сказывается долгое общение с Амелией. Нахватался".
   - Ты была ранена, - неловко проговорил он. - И твоя одежда сильно порвалась. Остались одни лохмотья, я их выкинул.
   - И браслеты? - разочаровано спросила Амелия.
   Не то, чтобы она была так уж привязана к украшениям, просто конкретно эти два браслета с синими камнями она очень любила. Они были для нее чем-то вроде талисманов наудачу, сопровождали ее во время всех путешествий. К тому же один из них долго был у Зелгадиса - своеобразная ниточка, которая их связывала, куда бы ни разбросала их судьба.
   - Они сломались, - коротко ответил Зелгадис.
   Раз Амелия уже интересуется браслетами, значит, ей становится все лучше. По крайней мере, ее голос звучал громче, и скоро наверняка станет таким же звонким, как обычно.
   - Это из-за дыма от кальяна Азерет я чувствую себя так вяло? - задумчиво сказала Амелия.
   - Точно от него, - поспешил заверить ее Зелгадис. - Не знаю, что было в дыме, но ты не приходила в себя несколько дней. Мне пришлось тебя нести, когда я сматывался из Амбассы.
   - Сматывался? - Амелия округлила глаза.
   - Ну да, я ведь убил Азерет. Нам теперь в Амбассу дорога заказана.
   Амелия наморщила лоб, соображая. Что-то такое важное было связано с Амбассой, но ей не сразу удалось вспомнить, что.
   - Караван! Как же пойдем в Макаомбо без каравана?
   Зелгадис пожал плечами, стараясь выглядеть уверенно. Но до этого момента он как-то не задумывался о том, что будет делать, когда найдет Амелию.
   - Пока пойдем по тракту, потом найдем проводника. Не забивай себе этим голову, лучше отдохни.
   Амелия надулась.
   - Ну что ты со мной нянчишься, я не так уж плохо себя чувствую.
   Зелгадис только хмыкнул.
   На самом деле даже такой короткий разговор здорово утомил Амелию. Глаза слипались, но вдруг она вспомнила кое-что важное.
   - Пушок! Как же он?
   - А что с ним сделается? - проворчал Зелгадис. - Может характерец у него и не сахар, но верблюдов в этой стране ценят гораздо больше людей. Не переживай о нем.
   Успокоившись, Амелия вскоре уснула. Зелгадис сидел рядом, оберегая ее покой.
   На следующий день они тронулись в путь. Как Амелия ни храбрилась, идти самостоятельно она пока не могла. Зелгадису пришлось ее нести.
   - Прямо как в нашу первую встречу, - рассмеялась Амелия.
   Только теперь Зелгадис тащил ее, не как мешок с мукой, а бережно держал на руках. Амелия положила голову ему на плечо и чувствовала себя очень уютно.
   По обе стороны от тракта рос густой лес, лианы висели прямо над дорогой, образовывая купол, и путешественники будто шли сквозь коридор. Амелия глазела по сторонам, пытаясь рассмотреть среди густой зелени шумных пестрых птиц и юрких мартышек. Все здесь было настолько ярким, что казалось ненастоящим. Словно детский рисунок обрел плоть и кровь. В самом деле, где еще, как ни на детском рисунке, у одной птицы могут быть и ярко-красные, и лазурно-голубые, и канареечно-желтые перья. Да при этом еще и розовый хохолок? Буйство красок накатывало, словно волна, и уносила черные тени, кружившие перед внутренним взором Амелии. Она смогла собрать все навеянные Азерет кошмары и спрятала их в сундук под замок. Амелия не собиралась позволять им омрачать свою жизнь. Ведь жизнь прекрасна.
   - Смотри, Зел, какие птицы. Смотри, какие забавные листья у той пальмы, - то и дело говорила она, тыкая во все стороны пальцем.
   Зелгадис согласно хмыкал. Как же он соскучился по широкой улыбке Амелии! И по ее детской восторженности. Даже просто по звуку ее голоса.
   К полудню Амелия почувствовала себя гораздо лучше и решительно заявила, что пойдет сама. Конечно, ей было очень приятно, что Зелгадис несет ее на руках. Романтично и все-такое. Особенно романтично кололись каменные наросты на груди Зелгадиса, когда Амелия, забывшись, прижималась слишком сильно.
   Ей не хотелось его утомлять, ему-то как раз ее тащить совсем не романтично.
   - Босиком что ли пойдешь? - неожиданно для Амелии воспротивился ее идее Зелгадис.
   Прежде, чем отправиться в путь, он отдал ей свой халат, но вот запасных сандалий у него не нашлось.
   - Ну, тут вроде бы нет камней, - заметила Амелия, оглядывая дорогу.
   До ушей Зелгадиса донесся слабый шум, гул голосов и знакомые до печеночных колик крики верблюдов.
   - Скоро мы сможем достать тебе сандалии, - он спустил Амелию на землю и, ответив на ее вопросительный взгляд, произнес. - Впереди, похоже, деревня.
   Или просто люди, едущие на верблюдах. Зелгадис прикинул, не будет ли им с Амелией опасно с ними встречаться. Вряд ли от такой большой группы стоило ожидать чего-то хорошего. К тому же оставалась вероятность, что "Фламинго" принадлежал какому-то местному бандитскому авторитету, который, не сделав выводы из устроенной Зелгадисом резни, вполне может захотеть отомстить. И вернуть белую невольницу. Но возможная погоня должна появиться с другой стороны. Разве что здесь есть какие-то тропы, которые бы позволили бандитам обойти Зелгадиса и Амелию.
   "Эх, моя паранойя иногда действительно переходит все границы", - устало подумал Зелгадис.
   Запах жарящегося мяса рассеял его подозрения. Впереди точно была деревня.
   Вскоре между деревьями показались конусы тростниковых крыш.
   - Мы ведь купим одежду и припасы? - с ударением на слове "купим" спросила Амелия.
   - Угу, - пробормотал Зелгадис, мысленно подсчитывая деньги.
   Чтобы нанять корабль в порту, им точно придется искать работу. Или надеяться, что удастся спасти от разбойников какого-нибудь купца. А лучше - много купцов. Или того хлеще - провернуть "шутку Зольфа", одного из друзей Зелгадиса по отряду Резо.
   Однажды крупно проиграв в карты, Зольф срочно нуждался в деньгах и подбил Дилгера сыграть разбойника, от которого он храбро спасет странствующего торговца. Узнав обо всем, Зелгадис не стал сдавать их Резо, но деньги отобрал в общую кассу. А карточный долг Зольфа вернул, выведя на чистую воду шулеров, которые его обчистили.
   Увы, Амелия не одобрит такой способ заработать деньги.
   Жители деревни хорошо говорили на меве, Зелгадис быстро столковался с несколькими мужчинами, и те продали ему вяленое мясо и лепешек. Женщины подобрали для Амелии сарафан цвета индиго, желтый платок и удобные сандалии на деревянной подошве. Вот только, как Амелия ни старалась объяснить им, что такое нижнее белье, они так и не поняли. Амелия сдалась, когда одна из них с невинным видом выдала фразу: "А зачем? Так хорошо ветерком обдувает. И мужу меньше снимать".
   В дополнение к своей фляге, Зелгадис приобрел еще две и наполнил их водой из колодца. Амелия купила одеяла.
   Закончив со сборами, друзья отправились в путь.
   Амелия все еще чувствовала легкую слабость и неприятное напряжение в мышцах, но думала, что это скоро пройдет.
   Утро следующего дня показало, насколько она заблуждалась.
   Амелия проснулась с жуткой головной болью. По вискам отбивал марш невидимый барабанщик. Все тело горело, но в то же время Амелию бил озноб, как при простуде.
   Заметив, что она дрожит, Зелгадис прижал ладонь ко лбу Амелии.
   Тепло.
   Раз уж он со своей толстой кожей ощущает тепло, то какая же у Амелии высокая температура на самом деле? Зелгадис поспешил вызвать "Рекавери", оно немного уняло головную боль Амелии, но жар не спал до конца.
   - Неужели я подхватила какую-то местную болезнь? - слабо проговорила Амелия, после того, как жадно выпила половину фляги с водой.
   - Наверное, - обронил Зелгадис.
   В его душе склизкими змеями зашевелились подозрения.
   После лечения Амелия смогла встать на ноги, но не прошло и несколько часов, как ее настиг очередной приступ неведомого недуга. На этот раз болела не только голова, ломило суставы, уколы боли распространялись от пальцев рук к плечам, будто в мышцы впивалось множество насекомых. "Рекавери" практические не помогло, лишь чуть-чуть сняло боль. Амелия попробовала вспомнить заклинания для лечения вирусных заболеваний, но мозг будто превратился в кашу. Даже думать было больно. В сознании расползался туман, Амелия уже плохо понимала, что происходит.
   Зелгадис уложил ее на расстеленное на земле одеяло, накрыл сверху вторым. Амелию трясло, как в лихорадке. Зелгадис раз за разом бестолку вызвал "Рекавери", проклиная себя за то, что не изучил другие лечащие заклинания. Ему это не нужно. Он же воин. Твою мать.
   - Ой, Зел, по тебе прыгают пушистые цыплята, - вдруг заявила Амелия и глупо захихикала.
   Это звучало бы смешно, если бы не было так страшно. Зелгадиса пробрала дрожь, когда он заглянул в осоловевшие глаза Амелии. Ее пустой взгляд, ничего не выражающее лицо напомнили ему сумасшедшего, который поразил его в детстве во время посещения вместе с Резо больницы для душевнобольных.
   Амелия приподнялась, протянула к Зелгадису дрожащую руку.
   - Цып-цып-цып.
   Потом ее начало рвать и практически непрерывно выворачивало наизнанку полчаса. Зелгадис мог только беспомощно наблюдать, следя, чтобы Амелия не подавилась желчью. Когда тошнить было уже нечем, она скорчилась на одеяле, слабо вздрагивая, точно ее било током. Зелгадис наложил усыпляющее заклинание, но даже во сне Амелия морщилась и стонала. Он держал светящуюся целебной магией ладонь над ее головой пока сам тоже не начал дрожать от переутомления.
   Бесполезно.
   Пора было прекратить тешить себя иллюзиями. Даже "Рекавери" помогло бы, если бы Амелия страдал от обычной болезни. Но ее мучил не вирус.
   Ее мучила ломка.
   В мире за барьером наркотики почти не встречались. Зелгадис читал в одной из книг по медицине, что далеко на юге выращивали какую-то особую траву. Сделанный из нее порошок приносил приятные грезы и вызывал зависимость. Если верить книге, когда человек долго не принимал очередную дозу, у него поднималась температура, ломило кости, болел голова. Все симптомы Амелии на лицо. Спастись от них можно было, только приняв очередную дозу, постепенно промежутки между такими приемами становились все меньше. В книге сухо сообщалось, что большинство наркозависимых умирали или во время ломки, или от передозировки. Немногие могли вытерпеть все мучения и избавиться от зависимости. Но им не на что было рассчитывать в этой борьбе, кроме собственной силы воли. Зелгадис точно помнил, что ни о каких заклинаниях в книге не писали. Собственно книга была посвящена не магии, а южным странам и наркотики описывались как местная специфика.
   Ну, Амелия сильная девушка. Вся в отца, а тот здоров, как бык. Она сможет побороть зависимость. А если нет? Тогда в Сейруне найдется лекарство, обязательно... Зелгадис представил, как будет объяснять Филионелу, почему его дочь стала наркоманкой.
   "Позаботься о ней".
   Филионел оторвет ему руки и ноги. И поделом.
   Амелия проспала до полудня, сон пошел ей на пользу. Жар спал, она смогла нормально соображать и тут же попробовала несколько целебных заклинаний. Эффекта - ноль.
   - Надо же, "Хиллен Повер" обычно хорошо помогает при воспалительных процессах с температурой, - удивленно проговорила Амелия, щупая свой все еще теплый лоб. - Может, у меня просто недостаточно сил для него... Зел, как думаешь?
   Он решил не скрывать от Амелии правду. Хорошо, часть правды.
   - Скорее всего, в дыме, которым на тебя дохнула Азерет, был наркотик.
   На лице Амелии отразился страх. Она тоже кое-что слышала о дурмане, подчиняющем волю.
   - И что же теперь делать? - севшим голосом спросила она.
   - Все может пройти само, если держаться и не принимать новую дозу, - поспешил обнадежить ее Зелгадис. - А если нет - в Сейруне наверняка найдется лекарство.
   Уверенный тон ему всегда хорошо удавался.
   - Плывем туда. К Шабранигдо все эти светящиеся столбы.
   - Но мы должны..., - начала Амелия.
   - Мы никому и ничего не должны, - отрубил Зелгадис. - Пусть, для разнообразия, мир спасут другие.
   Игнорируя шумные протесты Амелии, Зелгадис поднял ее на руки и побежал по дороге. Так будет гораздо быстрее.
   Следующие несколько дней превратились в пытку. И не только для Амелии. Зелгадис бы с удовольствием поменялся с ней местами. Раньше он думал, что ничего не может быть хуже, чем собственные физические страдания. Теперь у него появилась новая точка отчета. Собственная боль ничто, гораздо тяжелее видеть, как мучается самый важный для тебя человек, и понимать, что ты не в силах ничего сделать. Вообще ничего.
   Сильные приступы боли обычно случались у Амелии несколько раз в день, тогда ей казалось, что болит все: голова, кости, мышцы. Хотелось свернуться калачиком и скулить, что она иногда делала, не выдерживая. Когда боль уходила, оставалось странное тянущее чувство. Будто где-то в сознании или в теле засела заноза, которую никак не можешь вытащить. Будто тебе что-то нужно, что-то очень важное, но ты не можешь это получить. Мерзкое ощущение.
   Однажды оно полностью завладело Амелией, так, что она больше ни о чем не могла думать.
   Подсев на привале ближе к Зелгадису, она вкрадчиво проговорила:
   - Зел, может быть, нам купить немного наркотика? Совсем чуть-чуть. Я бы приняла его как лекарство, мне бы стало лучше. Я бы смогла идти сама.
   Ее просьба испугала Зелгадиса гораздо больше жалобных стонов и криков.
   - Не дури, Амелия. Ты же понимаешь, новая порция этой дряни только все испортит, - он старался говорить спокойно и рассудительно.
   Она в ответ уставилась на него умоляющим щенячьим взглядом, который всегда использовала, чтобы что-то выпросить. Действовало безотказно. Не хуже заклинания.
   - Зел, ну пожалуйста, я больше не могу это выносить.
   Зелгадис сжал зубы, стараясь не поддаваться.
   - Нет. Ты сама не понимаешь, что просишь.
   Амелия придвинулась еще ближе, провела языком по губам. Зелгадис невольно заметил, какие они блестящие, влажные. В глазах Амелии появилось незнакомое выражение, одновременно пугающее и будоражащее.
   - Зел, пожалуйста, - выдохнула она не своим голосом, более низким и хриплым.
   Чужим.
   Она обняла Зелгадиса за руку, ее мягкая грудь уперлась ему в предплечье. Он, конечно, почти ничего не почувствовал, но воображение быстро нарисовало недостающие детали. Внизу живота заворочалось что-то мерзкое. В конце концов, за каменными наростами и плотной кожей Зелгадис оставался молодым мужчиной.
   Он сам себе стал противен.
   Перед ним сейчас была не Амелия. За нее говорила дрянь, пропитавшая ее кровь.
   - Прекращай, - ледяным тоном произнес Зелгадис и осторожно высвободился из хватки Амелии.
   Ее лицо исказилось гримасой ярости, отчего она потеряла последнее сходство с той Амелией, которую он знал и любил.
   - Ты специально надо мной издеваешься! Мстишь за прошлые обиды! Точно мстишь! Ты же у нас мелочная сволочь! Ублюдок! Мразь!
   Амелия попыталась его ударить, Зелгадис схватил ее за запястья. Еще не хватало, чтобы она сломала пальцы. Амелия забилась, точно пойманная в силки птица, продолжая осыпать Зелгадиса проклятиями. Это напомнило ему их первую встречу, вот только за время общения с ним она существенно расширила словарный запас.
   Зелгадис просто держал ее, стараясь не вслушиваться в то, что она несет. Она на самом деле не думает о нем так. Ведь не думает, да?
   Злость постепенно вышла из Амелии, как воздух из лопнувшего шара. Она вдруг прекратила кричать и расплакалась. Слезы градом катились по ее лицу, губы кривились в жуткой пародии на улыбку. Зелгадису оставалось только обнимать ее и, гладя по голове, шептать всякие глупости, вроде "Ну-ну, не реви, все будет хорошо".
   Не будет.
   Успокоившись, Амелия будто очнулась от кошмара. Вспомнив все, что вытворяла, она спрятала лицо в ладонях. Хотелось найти темную щель и забиться туда.
   - Прости, Зел, - едва слышно проговорила она. - Сама не знаю, что на меня нашло.
   - Не переживай, ты не виновата, - твердо произнес Зелгадис.
   Амелия хотела обнять его в поисках поддержки, но вспомнив, что творила только что, наоборот, вскользнула из кольца его рук. Точно также ее эмоции бурлили только в особые дни месяца, но сейчас все было гораздо хуже.
   - Кажется, я схожу с ума, - вскинув глаза, она умоляюще посмотрела на Зелгадиса. - Если я опять буду просить дозу, пожалуйста, не давай мне, что бы я ни делала. Обещаешь?
   - Обещаю.
   Через несколько дней, однако, состояние Амелии заметно улучшилось. Она даже смогла идти сама. И она, и Зелгадис надеялись, что это переломный момент и дальше будет становиться только лучше.
   - Справедливость сильнее наркотиков! - объявила Амелия, приняв свою фирменную позу.
   Она вымученно рассмеялась шутке, Зелгадис выдавил слабую улыбку.
   Вдруг его чуткие уши уловили в лесу шум: топот множества ног и какой-то подозрительный свист.
   - Уходим с дороги, - коротко велел Зелгадис.
   Амелия, привыкшая полностью доверять ему, не стала задавать лишних вопросов.
   Они укрылись в густом кустарнике. Топот тем временем приближался, его теперь могла слышать и Амелия.
   На едва заметной тропинке, как приток реки отделявшейся от основной дороги, показалась жуткая процессия.
   Одетые только в юбки из травы, низкорослые татуированные люди плелись, едва переставляя ноги. У всех руки были закручены за спину, а ноги связаны, но так, чтобы можно было идти. Женщины, старики и подростки. К спинам некоторых женщин были привязаны жалобно плачущие младенцы. Всю процессию сопровождало двадцать вооруженных до зубов головорезов. По виду они сильно отличались от своих пленников, были выше ростом, носили белые балахоны, шаровары и тюрбаны.
   Головорезы подгоняли связанных людей кнутом и руганью.
   - Похоже, работорговцы, - пробормотал Зелгадис.
   Свистнул кнут, прошелся по спинам нескольких женщин. Одна из них, не выдержав удара, рухнула на колени. Об нее споткнулась идущая следом, тоже упала. Постепенно вся процессия остановилась.
   - Встать!
   Работорговец подбежал к женщинам. Визгливо засвистел кнут, вгрызаясь в тело.
   При каждом ударе Амелия вздрагивала, будто это ее безжалостно избивали. Она до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что в этой части мира рабство - обычное явление. Амелия не могла понять, как можно торговать людьми, будто скотом. Да нет, со скотом здесь обращались гораздо лучше, чем с рабами.
   - Надо их освободить, - решительно проговорила она и сделала движение, чтобы выбраться из укрытия.
   Зелгадис поймал ее за локоть.
   - Не стоит вмешиваться.
   Амелия прожгла его взглядом.
   - Не стоит? Почему? Вряд ли среди надсмотрщиков есть маги, мы легко с ними справимся. И нам больше не надо беспокоиться о нашей репутации. Так почему не помочь несчастным? А если бы в рабство попала я, и кто-то, кто мог бы меня спасти, просто прошел мимо?
   Последние слова для Зелгадиса по эффекту были сродни пощечине. Хотя Амелия и не подозревала, насколько сильного его задела и заставила вновь проснуться притихшее чувство вины.
   - Хорошо, мы освободим рабов, - согласился он. - Только нападать нужно обдуманно, чтобы не задеть магией тех, кого мы же хотим спасти. Используем огненные и ледяные стрелы. Целься тщательно и бей так, чтобы убить с первого раза.
   Амелия собралась возразить, что работорговцев не обязательно убивать, но прикусила язык. А что еще с ними можно сделать? Пожурить и отпустить на все четыре стороны? Чтобы они продолжали похищать людей где-нибудь в другом месте? Хотя Амелии и претила мысль об убийстве, другого выхода не было.
   Дождавшись, когда процессия поравняется с их укрытием, Зелгадис и Амелия начали атаку. Острый, как алмаз, кусок льда пробил горло одному работорговцу, огненная стрела распорола грудь другого. Завоняло горелым мясом, к горлу Амелии подкатила тошнота, но она продолжала сыпать огненными стрелами. За время путешествий она смогла уяснить, что торжества справедливости нельзя добиться только словами и убеждениями. Иногда нужно убивать.
   Она старалась не думать о работорговцах, как о людях. Они - мазоку! Нет, даже хуже!
   Прежде, чем работорговцы оправились от шока и определили, откуда прилетают заклинания, половина из них уже валялась на земле. Оставшиеся спрятались за пленниками, используя их как живой щит. Перепуганные невольники кричали, одни порывались бежать, другие - зарыться в землю. Работорговцы безжалостно вздергивали их на ноги и выставляли перед собой.
   - Дерьмо, - выругался Зелгадис, уже готовившийся кинуть очередную ледяную стрелу. - Прикрой меня!
   Амелия быстро создала облако черного тумана, который окутал дорогу и лес. Зелгадис со своим острым зрением химеры видел в нем прекрасно, а вот работорговцы не могли ничего разглядеть. Двигаясь бесшумно, точно хищник в джунглях, Зелгадис зашел с тыла и обрушил им на спины град огненных стрел. Трое погибли на месте, еще одни был ранен, но четверо успели уклониться. Обнажив мечи и прикрывшись легкими деревянными щитами, которые до этого носили за спинами, работорговцы развернулись и приготовились к драке. Но Зелгадис не собирался вступать врукопашную. Призраком растворившись в тумане, он снова атаковал магией. Еще два трупа. Один из оставшихся в живых работорговцев, похоже, совсем обезумел от страха. Громко вопя и размахивая мечом, он побежал туда, откуда прилетели огненные стрелы. Зелгадис пронзил его грудь ледяным копьем. Второй непострадавший работорговец пал ниц и воздел молитвенно сложенные руки. Невидимая смерть, прячущаяся в черном тумане, вселила в него суеверный ужас.
   - Пощади, хозяин джунглей!
   На его беду, ему попался бог, который не испытывал никакой жалости к работорговцам. Его голова вспыхнула факелом, предсмертный крик потонул в треске пламени.
   Зелгадис подошел к стонущему раненому. Мужчина взглянул на него глазами загнанного зверя, попытался отползти, зажимая рукой ожог на плече. Не тратя больше силы на магию, Зелгадис вытащил меч и перерезал последнему работорговцу горло. Добивая раненного, он не испытывал ничего, кроме мрачного удовлетворения. Перед глазами стояла Амелия, безвольно лежащая на диване и сутенер, срывающий ткань с ее обнаженного тела.
   Так ублюдкам и надо.
   Туман рассеялся, и Амелия выбралась на дорогу. Она старалась не смотреть на трупы работорговцев, многие из которых еще дымились.
   Амелия подбежала к невольникам. От ужаса те даже перестали кричать, просто сбились в кучу и дрожали.
   - Все хорошо, теперь вы свободны, - ласково заговорила Амелия и начала развязывать веревки.
   Зелгадис поспешил ей помочь. Узлы оказались на диво сложными и крепкими, в конце концов, Зелгадис просто разрубил несколько веревок мечом.
   Освобожденные невольники постепенно приходили в себя, некоторые плакали от облегчения, другие неверяще ощупывали красные следы от веревок на руках. Амелия ходила среди них, заживляя магией раны от кнута. Люди хватали ее ладони, пытались целовать, бормотали слова благодарности.
   Зелгадис сначала собрался сжечь трупы работорговцев, но передумал. Пусть останутся на растерзание хищникам. Вместо того чтобы тратить силы на создание огня, он помог Амелии с лечением спасенных. Они посматривали на Зелгадиса с опаской и уважением, но благо не орали: "Демон! Демон!".
   Когда все были исцелены, Амелия подошла к Зелгадису и осторожно коснулась его руки.
   - Теперь они смогут вернуться домой к своим семьям. Хоть что-то хорошее в этом страшном мире...
   Зелгадис расслышал горечь в ее голосе и на мгновение сжал ее пальцы.
   - Идем, не стоит задерживаться.
   - Великие колдуны, прошу, не покидайте нас так скоро, - к ним приблизился дряхлый старец, который в силу почетного возраста, мог говорить за всех спасенных. Меве он владел отлично.
   -Народ куава никто не может обвинить в неблагодарности. Если вы пройдете в нашу деревню, мы будем чествовать вас, как богов.
   - Нет, нет, нам не нужно никаких почестей, - поспешила заверить его Амелия.
   Зелгадис тоже собирался отказаться, но тут ему пришла в голову мысль, что пообщаться с местными жителями будет полезно. Конечно, он хорошо запомнил карты, которые просматривал еще в Амбассе, но все равно им с Амелией не помешал бы проводник, хорошо знающий все опасности здешних мест. Может быть, такого удастся найти в деревне. И бесплатно. Все-таки куава должны им за спасение.
   К тому же, праздник хоть немного отвлечет Амелию и взбодрит. Она ведь любит такие шумные сборища с песнями, танцами и обильной едой.
   - Ваше приглашение - честь для нас, - церемонно произнес Зелгадис.
   Амелия удивленно покосилась на него, она сама хотела бы увидеть праздник в деревне куава, но решила, что Зелгадис будет против.
   Обрадованные куава окружили своих спасителей и повели в обратную сторону по тропе, по которой их недавно гнали работорговцы.
   - Возможно, мы сможем узнать у них что-нибудь полезное, - шепнул Зелгадис Амелии.
   - Ага. Мы ведь совсем забыли о главной цели экспедиции - исследовать новые земли. Узнаем побольше об обычаях куава, может быть у них найдется что-то на продажу. Такие сведенья пригодятся нашим купцам. Эх, жаль, что не на чем писать.
   Зелгадис подозрительно покосился на Амелию - слишком уж бодро она вещала. Он хорошо помнил, как часто она прятала боль за преувеличенным весельем.
   - Ты себя хорошо чувствуешь?
   Амелия уверенно закивала.
   - Просто отлично.
   На самом деле Амелию еще с утра мучила нарастающая боль в суставах. Каждая мышца ее тела была напряжена как во время тренировки с гантелями. Но Амелия старалась не показывать виду, что ей плохо. Ничего страшного, пока можно и потерпеть. Зелгадис и так слишком сильно за нее волнуется и, она даже не сомневалась в этом, обвиняет во всем случившемся себя. Чтобы показать, что с ней все хорошо, Амелия пробежала немного по тропинке, вызвав восторг у детей куава. Решив, что она играет в догонялки, они побежали за ней.
   - Беззаботная юность, - шедший рядом с Зелгадисом старик проводил детей печальным взглядом и тяжко вздохнул. - Эх, опять нам придется перебираться на новое место. Тридцать лет назад, когда я еще мог держать в руках копье, наше племя бежало от работорговцев-барача в джунгли, но они нас нашли...
   - Их было не так уж много, - осторожно подбирая слова, сказал Зелгадис. - Вы могли с ними сразиться.
   Старик развел руками.
   - Барача хитрые и трусливые, они нападают только когда точно знают, что не получат отпор. Все наши воины отправились охотиться на слона, деревня осталась без защиты, вот тогда барача и налетели, точно стая гиен.
   "И наверняка придут еще", - подумал Зелгадис, но вслух ничего говорить не стал.
   Вдруг он расслышал впереди топот. Первой мыслью было: другие работорговцы, но он тут же отмел ее. Однако кто бы к ним не приближался, лучше с этими неведомыми людьми не встречаться.
   - Всем спрятаться! - крикнул Зелгадис.
   Куава растерялись, не понимая, чего он от них хочет, а некоторые еще и наверняка не владели меве. Возникла неразбериха. Амелия попыталась увести детей к придорожным зарослям, некоторые женщины побежали за ней, другие бросились назад по дороге.
   Из-за поворота показались воины, вооруженные копьями и яркими щитами с причудливыми узорами. Через перегородку носа у каждого была продета щетина какого-то зверя, напоминая встопорщенные кошачьи усы. Это было бы забавно, если бы не горевшая в глазах воинов ненависть и жажда крови. Они шли строем по двое, маршируя не хуже вышколенных сейрунских солдат. Солнце блестело на черных, как смоль, телах. Сверкали оскаленные белоснежные зубы.
   Зелгадис приготовился кидать файрболл, чтобы разом избавиться сразу от нескольких противников. Но тут одна из женщин сдавленно вскрикнула и, вспорхнув птицей, бросилась на шею шагавшему впереди воину.
   - Это наши охотники, - морщинистое лицо старика, с которым говорил Зелгадис, осветилось улыбкой.
   Увидев своих родных целыми и невредимыми, воины растеряли весь боевой пыл. Мужья обнимали жен и детей, пожилые родители - сыновей. Видя, как плачет от счастья, старушка, держащая за руку сына, Амелия украдкой утерла слезу.
   Когда радость немного улеглась, к Зелгадису и Амелии подошел один из воинов, судя по украшавшим его голову розовым перьям - важная персона. Хотя он был ниже Амелии на полголовы, держался он так, будто ему принадлежали все джунгли.
   - Я - Мамбала, вождь куава, - с величественным поклоном проговорил он. - Мы перед вами в неоплатном долгу. Нхопи сказал, что пригласил вас к нам в деревню. Он мудр, как старый лев. Почтите наше торжество своим присутствием.
   Путь до деревни занял остаток дня. Они долго петляли по едва заметным лесным тропкам. Если бы не куава, Зелгадис и Амелия заблудились бы здесь в два счета. Но те безошибочно находили дорогу, будто не видели ее, а скорее чувствовали. Удивительно, как работорговцы смогли найти их в такой чащобе. Хотя люди готовы пойти на многое ради денег.
   К вечеру они добрались до деревни, раскинувшейся на небольшой поляне посреди джунглей. На взгляд Зелгадиса и Амелии она выглядела очень бедной: в сплетенных из веток конусообразных хижинах отказались бы жить даже сейрунские нищие. Уважение внушал только окружавший деревню частокол из заостренных стволов деревьев.
   Было заметно, что здесь не так давно побывали работорговцы. Несколько хижин оказались разломаны, на улочках между ними валялись черепки разбитой посуды, порванные тряпки и куча других мелочей. Ворота жалобно скрипели, раскачиваясь на одной петле.
   Женщины тут же бросились наводить порядок и собирать угощение для гостей. Зелгадиса и Амелию провели на небольшую площадку в центре деревни, где на широких пальмовых листьях лежала огромная разделанная туша. Видимо останки того самого загадочного слона, на которого охотились куава. Прикинув размеры этой зверюги, Зелгадис только присвистнул, наверняка такую громадину даже с магией не так-то просто будет завалить. Удивительно, как куава справились с ним своими жалкими копьями. Он невольно проникся к чернокожим охотникам уважением.
   Несколько воинов притащили большие пни, один из них заменял вождю Мамбале трон, два других он любезно предложил Зелгадису и Амелии.
   - Могут ли великие колдуны рассказать, откуда пришли в джунгли куава? - Мамбала степенно начал беседу, он вел себя почтительно, но не раболепно, как можно было ожидать. Хотя такому дикарю, как он, двое людей, владеющих магией, наверняка казались едва ли не богами.
   - Даже старый Нхопи, которому недавно минуло восемьдесят лет, не помнит, чтобы на нашей земле появлялись люди с иным цветом кожи, умеющие призывать огонь и лечить раны прикосновением.
   За словами Мамбалы скрывался вопрос: "Уж не боги ли вы?". Но почему-то обращался он к Зелгадису, почти не глядя на Амелию. Похоже, в этой части мира к женщинам везде относились пренебрежительно. Это где-нибудь в Сейруне или Зифирии за нелестное слово в адрес дамы можно было получить от этой самой дамы заклинанием в физиономию. А здесь магией владели единицы, и могущественная Азерет была редким исключением.
   Амелия тоже заметила, что Мамбала, задавая вопросы, выжидательно смотрит на Зелгадиса. Ее всегда возмущало, когда ей пренебрегали, но с другой стороны - такое поведение Мамбалы может объясняться каким-то местным обычаем. А первое правило дипломата, как учил ее дядя Кристофер, бывший в молодости послом в разных странах, - это строго соблюдать все местные нормы поведения. Поэтому Амелия взглядом предложила Зелгадису говорить за них обоих. Он мысленно тяжко вздохнул: переговоры - это совсем не по его части, но деваться некуда.
   - Мы прибыли из страны за морем, - сказал Зелгадис.
   При слове "море" Мамбала озадаченно почесал затылок.
   - Что такое "море"?
   - Большая вода, - попытался объяснить Зелгадис.
   - Озеро?
   - Нет, гораздо больше. Много-много воды.
   Мамбала нахмурился, явно подозревая, что сидящие перед ним точно боги, явившиеся с небес и теперь пытающиеся это неуклюже скрыть. Видя, как он сбит с толку, Амелия невольно улыбнулась, прикрыв рот ладошкой.
   - Мы путешествуем, чтобы увидеть новые земли и завязать торговые отношения, - продолжал Зелгадис.
   - Торговля? Обмен? - Мамбала оживился. -Наши женщины собирают в джунглях цветы валиола, их очень ценят торговцы, с которыми мы встречаемся у большой дороги. А еще перья птиц, слоновье мясо, шкуры... Что у вас есть на обмен?
   - С собой ничего, но мы можем предложить для обмена..., - Зелгадис вопросительно покосился на Амелию.
   - Ткани, украшения, посуду, - закончила за него она. - Много всего.
   "Дипломатические переговоры" прервало появление женщин, несших пиршественные яства. Зелгадису и Амелии с гордостью продемонстрировали местные деликатесы: зеленых гусениц, сушеных червей, покрытые слизью личинки какого-то насекомого и жареных кузнечиков. С особым апломбом было подано блюдо с лягушками. Амелию от вида угощения замутило, Зелгадис сделал морду кирпичом и, наплевав на дипломатию, заявил, что не голоден. А вот Мамбала и несколько его приближенных, удостоившихся чести разделить трапезу с гостями, с удовольствием налегали на все блюда, особенно жадно уплетая гусениц. От одного взгляда на них у Амелии пропал всякий аппетит. Но женщины принялись уговаривать гостей попробовать хоть что-нибудь, меве они владели совсем чуть-чуть, но и так не трудно было догадаться, что они хотят набить желудки своих спасителей до отказа. Зелгадис оставался непреклонным, а добросердечная Амелия сдалась. Закрыв глаза, она надкусила лягушачью лапку. На вкус та оказалась гораздо приятнее, чем на вид. Чем-то похожа на курицу. Под довольными взглядами женщин, Амелия съела несколько штук.
   - Зел, лягушки вкусные, попробуй, - она лукаво улыбнулась Зелгадису.
   - Нет, спасибо, - с кислой миной заявил тот. - Я лучше дождусь других блюд, если они вообще будут.
   Правильно истолковав его слова, женщины поспешили принести фрукты и овощи, их Зелгадис и Амелия попробовали уже без опаски. Большой желтый корнеплод, чья сочная мякоть буквально таяла во рту, по вкусу напоминал сметану. Другой фрукт внешне походил на картошку, но на вкус оказался приторно сладким. Амелии больше всего понравились мелкие фиолетовые ягоды с легкой горчинкой.
   После закусок торжественно внесли главное блюдо - жаренный слоновий хобот, как его назвал Мамбала. Мясо пахло умопомрачительно, так, что даже обычно равнодушный к еде Зелгадис, почувствовал зверский аппетит.
   Как и в случае с другими кушаньями, гостям позволили первыми выбрать самые лакомые кусочки, а затем блюдо пошло по кругу.
   - Похоже на говядину, - заметила Амелия, пробуя мясо слона. - Даже на говяжий язык.
   Зелгадис не помнил, какой на вкус говяжий язык, поэтому просто поверил ей.
   Затем принесли еще несколько блюд, но Амелия уже наелась и стала с интересом разглядывать тарелки. Они были так искусно сплетены из травы, что на первый взгляд казалось, будто это вовсе не трава, а резное дерево. Вот что пользовалось бы в сейрунских лавках спросом! Такая экзотика!
   - Как вы их делаете? - с любопытством спросила Амелия.
   Женщины принялись наперебой рассказывать, перемежая меве со своим языком. Поняв, что она ищет товары на продажу, они принесли кучу разнообразных поделок. Браслеты из желтой слоновой кости, украшенные причудливыми орнаментами. Амелия вспомнила, что именно из этого материла Нбонги вырезал свои статуэтки. Воспоминание о нем неприятно кольнуло сердце, и Амелия поспешила сосредоточиться на том, что ей показывали.
   Деревянные статуэтки и маски. Плащи из выделанных шкур, удивительно мягкие на ощупь. Украшения из ярких птичьих перьев. Все это женщины попытались подарить Амелии. Она сперва соглашалась, не желая их обижать, но когда гора подарков возле ее ног стала доставать ей до пояса, взмолилась о пощаде.
   - Мы путешествуем налегке, я не смогу все это взять.
   В конце концов, Амелия надела на шею амулет в виде кошки, которую женщины называли "пантерой", на руки - несколько браслетов и еще с десяток украшений распихала по карманам сарафана. Только тогда женщины удовлетворились и перестали наперебой ее уговаривать.
   Тем временем, Мамбала активно потчевал Зелгадиса местным пойлом, судя по запаху, весьма ядреным. Зелгадис из вежливости сделал вид, что пьет, но затем незаметно вылил напиток. Маловероятно, что спасенные от работорговцев люди попытаются его опоить, но в любом случае лучше сохранять трезвую голову.
   Зато сами куава с удовольствием налегали на выпивку, и когда пирующие дошли до нужной кондиции, появились музыканты. Хотя какофонию звуков, которую они производили, едва ли можно было назвать музыкой. Смесь заунывного завывания, дребезжащего тренькая, грохота и душераздирающего визга больше всего походила на те звуки, которые ночью доносились из джунглей. Зелгадис страдальчески поморщился и пожалел, что никто не изобрел заклинание тишины. Или заклинания, мгновенно создающего в ушах пробки из воска.
   Амелия, не обладавшая столь тонким слухом, заинтересовалась инструментами дикарского оркестра, которые были не менее странными, чем музыка. В-первую очередь ее внимание привлекло изогнутое в виде лука длинное птичье перо, к которому был прикреплена струна из жилы животного. В стволе пера было проделано отверстие, в него изо всех сил дул музыкант. Струна дрожала, порождая тонкое мычанье. Другой инструмент - пародия на гитару. На треугольную доску были натянуты три струны, резонатором служил надутый пузырь. И наконец, звезда оркестра - барабан из огромного дуплистого пня, на который натянута шкура животного. Куава бил по нему со всей силы двумя дубинками, грохот стоял такой, что закладывало уши, а от вибрации у стоящей рядом Амелии ритмично подпрыгивал желудок.
   Но больше всего ее поразили не эти странные инструменты, а простая дудка, выдолбленная из кости какого-то зверя. Виртуоз-куава играл на ней... носом! Втягивал воздух и выдувал с такой силой, что получался низкий, глухой звук. Амелия ошалело таращилась на него с полминуты, а затем пристала с просьбами научить ее. Музыкант поколебался, но все же отдал ей запасную дудку, показал, как нужно правильно дышать. Амелия засунула кончик дудки в нос, набрала в грудь побольше воздуха и дунула. Инструмент ударил ее по лбу и с жалобным "пиу" вскользнул из рук.
   - Похоже, это не так-то легко, - Амелия потерла лоб.
   - Белая госпожа - наслаждаться музыка, - с добродушной улыбкой заметил дудочник. - Мы - играть для нее.
   Амелия улыбнулась в ответ. Ей нравились эти простые, искренние люди. Они так отличались от жителей Амбассы или хитрых кочевников. Амелии даже начало казаться, что ставшая уже привычной боль в суставах стала утихать. Поэтому, когда начались веселые пляски, Амелия с радостью влилась в круг танцоров.
   Внимательно наблюдавший за ней Зелгадис очень удивился, если бы ему сказали, что сейчас его обычно хмурое лицо выглядит необычно умиротворенным. Он уже давно не видел Амелию такой радостной, и ее широкая улыбка согревала его. Он боялся, что она разучилась улыбаться так светло и открыто. Хотелось бы надеяться, что ее зависимость от наркотика проходит.
   - Значит, в твоей далекой стране у всех кожа разного цвета? - спросил Мамбала.
   Он оказался ужасно любопытным и достал Зелгадиса расспросами. С увеличением количества витого, его назойливость только возрастала, а благоговение перед гостем уменьшалось.
   - Да, - коротко ответил Зелгадис, не желая вдаваться в подробности.
   - Получается, есть и краснокожие люди? - не унимался Мамбала.
   - Ага, а еще зеленые и фиолетовые.
   Последовал восхищенный вздох.
   Зелгадис снова покосился на веселящуюся Амелию. Здорово, конечно, что она расслабляется вовсю, но ему уже порядочно надоело играть в дипломата в одиночку. Обычно он в день произносил от силы десяток слов, а тут приходится чуть ли не соловьем заливаться. Амелии то хорошо, вон как отплясывает.
   Она кружилась вместе с женщинами вокруг собравшихся в центре площадки воинов. Те притоптывали ногами и грозно вскидывали копья, выводя песню о недавних событиях, прославляющую подвиги своих спасителей. Молодой парень, хорошо владевший меве, вызвался перевести для гостьи. В изложении куава Зелгадис и Амелия обошлись с работорговцами гораздо более жестоко. Когда переводчик начал детальное описание пыток, Амелия быстро поблагодарила его и сказала, что она уже оценила местную поэзию. Людей, у которых едва не забрали жен и детей, можно было понять, но Амелия предпочла просто погрузиться в музыку, позволив дикой мелодии подхватить себя и унести далеко-далеко.
   Она кружилась и кружилась, вокруг нее вращались размытые коричневые фигуры, зеленые листья, кривобокие хижины. Все быстрее и быстрее...
   Земля вдруг полетела навстречу Амелии. Все ближе и ближе. Затем опустился мрак.
   Зелгадис стрелой сорвался с места, подхватил ее на руки, не давая упасть. Выругался, ощутив исходящий от Амелии жар. Ломка отступила? Как же! Проклятие не собиралось так просто оставить Амелию. Ее бил озноб, она вся горела - начинался новый кризис. В такие минуты Зелгадис думал, что все это - своеобразная кара для него. За эгоизм, за близорукость. Но зачем тогда было мучить Амелию? Уж лучше бы той дрянью накачали его самого.
   Музыка смолкла, оборвавшись на жалобной ноте. Куава сгрудились вокруг, озабоченно и растеряно глядя на своих гостей. Не обращая на них внимания, Зелгадис вызвал "Рекавери" и прижал светящуюся руку ко лбу Амелии.
   Ему на плечо робко легла чья-то ладонь, Зелгадис вздрогнул, оборачиваясь. Мамбала, выглядящий совершенно трезвым, указал ему на одну из хижин, которая была немного больше других.
   - Пусть белая госпожа отдохнет на моей постели.
   Зелгадис молча кивнул и понес Амелию в хижину, не прерывая исцеляющего заклинания. Обстановка внутри была убогой. На полу - циновки, сплетенные из травы. В центре - выложенный камнями очаг. У стены та самая кровать, которую так любезно предложил Мамбала. Королевское ложе представляло собой охапку веток и листьев, накрытую пятнистыми шкурами. Но это все же лучше, чем спать на земле.
   Зелгадис осторожно положил Амелию на это подобие кровати. Она перестала дрожать, но жар не спадал.
   - Дайте воды и какое-нибудь одеяло, - потребовал Зелгадис.
   Все это появилось немедленно, словно по волшебству. Зелгадис заботливо укутал Амелию в одеяло, смочил ее губы и лоб холодной водой.
   Амелия разлепила веки, посмотрела на него мутными глазами.
   - Я... тренировала... "Висфаранк", - неразборчиво промямлила она. - Как... ты говорил...
   - Ты молодчина, - так мягко, как только мог, проговорил Зелгадис. - Попей немного.
   Он поднес к ее губам бутыль с водой, Амелия послушно сделала несколько глотков. Все вокруг нее расплывалось, она едва могла различить лицо Зелгадиса. Мысли путались. Ей казалось, что она во дворце, в своих покоях. Но почему тогда ее постель такая жесткая? Затем ей пришло в голову, что она на корабле. Тогда понятно, откуда ощущение качки. Волны уносили ее все дальше и дальше, и Амелия провалилась в тяжелый сон.
   Зелгадис призывал "Рекавери", пока жар не спал. К этому времени он сам чувствовал себя, как выжатая губка. Исцеляющая магия отнимала много сил. Он остался сидеть рядом с постелью Амелии, облокотившись о стену хижины.
   Мамбала, все это время наблюдавший за Зелгадисом, неслышной тенью скользнул ближе. Внимательно всмотрелся в изможденное лицо Амелии.
   - Твою жену мучает белый демон, - Мамбала не спрашивал, а утверждал.
   Зелгадис не стал возражать, что Амелия ему не жена. Важнее было другое.
   - Белый демон? Что ты знаешь об этом? - требовательно спросил он.
   - Мой младший брат не желал жить по законам предков, - медленно заговорил Мамбала.
   Он нахмурился, в свете горевшего в очаге огня стали заметны прорезающие его лицо глубокие морщины.
   - Брат хотел увидеть земли за джунглями, его манили тамошние чудеса. Однажды он ушел вместе с купцами, с которыми мы встречаемся раз в год у большой дороги. Он вернулся через десять лет и принес в крови демона. Его заразили в большом городе, через белый порошок. Города - зло, там живут лишь демоны.
   - Твой брат вылечился? - по мрачному лицу Мамбалы нетрудно было прочесть ответ, но вместо ожидаемого "Нет" Зелгадис услышал "Не знаю".
   - Брат отправился за исцелением к священному источнику, но так и не вернулся.
   Зелгадис весь подобрался, как гончая, почуявшая лису, и едва удержался, чтобы не схватить Мамбалу за грудки.
   - Источник? Где?
   - Где-то на Великой Горе из рук Богини течет источник, исцеляющий любые болезни. Но все, кто искал его, не вернулись. Жуткие чудовища стерегут покой богини.
   - Я перебью их всех, - процедил Зелгадис.
   Надо же, какая удача! Когда он принимал приглашение куава, то и не надеялся, что в их деревеньке узнает нечто такое. Видимо, это вознаграждение за добрый поступок. Есть все-таки в мире справедливость, как сказала бы Амелия.
   Но тут же на смену отчаянной надежде пришли сомнения.
   - Откуда ты знаешь об источнике, если никто из отправившихся к нему не вернулся? - Зелгадис настороженно взглянул на Мамбалу исподлобья.
   Тот задумчиво потер подбородок и уставился куда-то за спину Зелгадиса, будто видел там что-то необыкновенное. Его взгляд подернулся задумчивой пеленой, и он произнес нараспев, как заклинание:
   - Давным-давно, когда куава правили землями от подножия Великой Горы до самого Звенящего Озера, каждый из наших воинов мог переломить хребет леопарду и обогнать быстроногую антилопу. Тогда боги спускались к нам и вкушали с нами пищу. Воины куава поднимались к источнику и ничто не могло их удержать... Но те времена давно прошли...
   "Понятно. Древние легенды", - Зелгадис вздохнул.
   Легенды могли оказаться как правдой, так и ложью. Чаще всего описанное в них лишь слабо совпадало с реальностью. Зелгадис понимал, что хватается за соломинку, но стоило попробовать. Какое-то шестое чувство, которому не было названия, подсказывало, что раз недуг Амелии родом с южного континента, то и лекарство от него можно найти только здесь.
   - Кто-нибудь из твоих людей может проводить нас к источнику? С нами ему нечего бояться, мы защитим его от любых чудовищ.
   - Воины куава ничего не боятся, - горделиво подбоченился Мамбала. - Но Великая Гора обитель богов, нельзя подниматься туда без серьезной причины. Мой воин проводит вас до подножия, дальше не пойдет. Важные дела лучше решать утром, на глазах у солнца. Пока спите.
   Подавив нетерпение, Зелгадис согласился. Не стоит срываться и нестись куда-то прямо сейчас. Амелии нужно отдохнуть, а куава - протрезветь.
   Утром у Амелии раскалывалась голова. Чувство, ставшее теперь частью ее жизни, как и слабость, и боль в мышцах. Она с трудом села на постели. Примостившийся у стены Зелгадис казался спящим, но, когда Амелия пошевелилась, он открыл глаза.
   - Доброе утро, - она выдавила улыбку, хотя очень хотелось присесть рядом с Зелгадисом, прижаться к нему и поплакать. Пожаловаться на боль, усталость. Почувствовать, прикосновения его пусть и жестких, но ставших за годы такими родными рук.
   Нет, нельзя. Она должна быть сильной.
   Но как Амелия ни старалась, Зелгадис заметил и ее бледность, и то, как осторожно она двигается, будто боится разбиться. Что ж у него было чем поднять ей настроение.
   - Вчера я узнал от Мамбалы кое-что интересное...
   Зелгадис вкратце рассказал об источнике. Как он и ожидал, Амелия воодушевилась. Ее потухшие глаза вспыхнули надеждой.
   - Наверняка этот источник поможет и тебе!
   Зелгадис моргнул, понимая, что за все это время ни разу не вспомнил о собственном исцелении, все его мысли занимала Амелия. Он не мог решить, хорошо это или плохо, но в одном он был уверен точно.
   - В-первую очередь нужно вылечить тебя.
   Когда Амелия открыла рот, чтобы возразить, в хижину заглянул Мамбала. Его сопровождали женщины, несшие подносы с едой.
   - Синий вождь тоже болен? - Мамбала удивленно воззрился на Зелгадиса.
   Он криво ухмыльнулся.
   - Вроде как.
   Мамбала скорбно покачал головой.
   - Плохо. Я поговорил со старым Нхопи, он вспомнил все, что знал об источнике. Предания гласят, что его силы хватает только на одно исцеление. После этого вода исчезает, источник наполняет снова только через десять лет.
   Услышав это, Зелгадис очень захотел рассмеяться. Громко. Истерично. Что раскатал губу, да? Обойдешься.
   Он поймал на себе встревоженный взгляд Амелии, затем заметил в глубине ее глаз знакомую решимость и мысленно выругался. С нее станется потребовать, чтобы он искупался в источнике первым.
   - Нужно сначала добраться до источника, а там посмотрим, - рассудительно произнес Зелгадис.
   - Тогда выступаем! Мне уже гораздо лучше, - бодро заявила Амелия.
   Не поверив ей ни на грош, Зелгадис провел очередной сеанс лечения магией и только после этого позволил Амелии встать с постели. Они позавтракали фруктами и начали собираться в путь.
   Неожиданно много воинов добровольно вызвалось сопровождать Зелгадиса и Амелию к Великой горе. Мамбала выбрал из всех своего старшего сына, Заруву, сказав: "Такое путешествие будет для него полезно".
   Амелия узнала в нем того самого парня, который переводил для нее песню.
   Зарува был крепким, коренастым и мускулистым, словно свитый из бычьих жил. Но Зелгадис предпочел бы в качестве проводника кого-нибудь старше и опытнее. Мысленно он невесело усмехнулся, поймав себя на том, что считает зеленым юнцом своего ровесника. Зарува наверняка знает джунгли, как свои пять пальцев, и даст Зелгадису сто очков вперед по умению выживать в них.
   - Мой сын лучше других говорит на языке торговцев, - шепнул Зелгадису Мамбала.
   Провожали их маленький отряд всей деревней, женщины затянули ритуальную прощальную песню, в которой желали счастливой дороги и благополучного завершения путешествия. Зелгадис и Амелия очень надеялись, что пожелания сбудутся.
  
   Глава 11. Путешествие по сказочной стране.
  

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд

И руки особенно тонки, колени обняв.

Послушай: далёко, далёко, на озере Чад

Изысканный бродит жираф.

(Н.С. Гумилев)

  
   Отряд углубился в джунгли, с каждым шагом удаляясь от мира людей и все дальше заходя в дикое царство. Здесь, вдали от тракта, лес рос гуще, неба сквозь кроны было не видно вообще, поэтому под деревьями царил вечный полумрак. Влажный воздух укутывал путников, словно теплое одеяло. Казалось, они шли через него как через речную воду, прорезая своими телами: воздух расступался перед ними и смыкался у них за спинами.
   Разноцветные лишайники, свисавшие со стволов как бороды старцев, и причудливые переплетения лиан добавляли к лесному сумраку таинственности. На лианах и на ветках деревьев распустились цветы самых необычных окрасок и форм: желтые в коричневую крапинку, лиловые с красной каймой, лазурные с витыми синими усиками. Дурманящие запахи цветения накатывали разноцветными волнами.
   Не удержавшись, Амелия сорвала один из цветов - белоснежный с махровыми лепестками. Прежде, чем прикоснуться к нему, она вопросительно взглянула на Заруву:
   - Он не ядовитый?
   - Нет, - он добродушно улыбнулся. - Белая госпожа безошибочно выбрала свою сестру. Наверное, ты королева в своей стране, потому что валиола - королева цветов в джунглях.
   Признаться честно, Амелия не ожидала от дикарского вида охотника в тростниковой юбочке таких завуалированных комплиментов.
   - Спасибо.
   Она закрепила цветок в волосах и спросила:
   - Мне идет?
   Сегодня Амелия чувствовала себя значительно лучше, ноющая боль в суставах, донимавшая ее утром, почти утихла, поэтому можно было снова наслаждаться жизнью.
   Зарува с улыбкой кивнул, хотя возможно только из галантности.
   - Угу, - буркнул Зелгадис и слегка подтолкнул ее в спину, намекая, что нужно двигаться дальше.
   - Но ты даже не посмотрел!
   - Ты всегда красивая, - отделался он стандартной фразой.
   - Даже сейчас?
   Обернувшись к Зелгадису, Амелия скорчила рожу: выпятила нижнюю губу и скосила глаза к переносице.
   - Ага, просто сногсшибательно.
   Вдруг на голову Амелии что-то упало сверху. Она инстинктивно схватила нечто, оказавшееся скользким и чешуйчатым. На Амелию смотрела маленькими злобными глазками змея.
   Завопив не своим голосом, Амелия выбросила мерзость в траву и взлетела на ближайшее дерево. Или столб. Она особо не разбиралась, на что лезет, лишь бы это что-то было высоким и помогло ей оказаться подальше от змеи.
   Зелгадис толком не успел ничего понять, как его лицо потонуло в чем-то мягком, пахнущим молоком, шею сдавило как в тисках, а на плечи навалилась тяжесть.
   Амелия забралась на Зелгадиса (а что - отличный столб!) и, усевшись ему на плечи, обхватила его голову руками и ногами. Как хорошо, высоко, безопасно. Пускай змея теперь извивается там внизу, сколько хочет.
   Разочарованно зашипев, змея собралась уползти. Но не тут-то было. Зарува бросился на нее, как коршун - на добычу. Молниеносно схватил прямо за хвост и шарахнул о ствол ближайшего дерева.
   Амелия наблюдала за ним со смесью восхищения и ужаса.
   - Му-у-уф! Пфе-пфе-пфе! - пробухтел Зелгадис, что примерно можно было перевести, как: "Слезь с меня живо!". Только тогда Амелия сообразила, что вольготно устроилась на его плечах.
   От изумления и смущения она просто разжала руки и шлепнулась бы на землю, если бы ее не поймал Зелгадис.
   - И часто тут змеи с неба падают? - спросил он у Зарувы, ставя Амелию на ноги.
   Та все еще не могла отойти от шока, она не боялась насекомых, крыс и всяких ползучих гадов, но змея появилась слишком неожиданно.
   - Не часто, - заверил Зарува.
   С довольной улыбкой он сунул Амелии под нос тушку змеи с размозженной головой.
   - Чучу, очень вкусная.
   - Благодарю, не надо, - промямлила Амелия, проглотив подкатившую к горлу тошноту.
   Зарува выглядел искренне расстроенным.
   - У вас вообще едят нормальное мясо? - осведомился Зелгадис.
   - Нормальное? Мясо чучу правда очень-очень вкусное, я бы не предложил великим колдунам всякую гадость, вроде застревающих в зубах ворсистых клубней.
   - Мы привыкли к другой пище, - мягко заметила Амелия.
   На лице Зарувы было не трудно прочесть: "Ну и ладно, мне больше достанется". Во время привала он действительно поджарил змею на костре. Амелия не удержалась и попробовала кусочек. Если забыть, что это мясо извивающейся чешуйчатой гадины, то на вкус очень даже ничего. Своеобразно.
   Остаток дня прошел без приключений.
   На следующий день Амелия почувствовала себя хуже. Опять болела голова, особенно лоб. Криво улыбнувшись, Амелия подумала, что уже и не помнит, каково это, когда ничего не болит.
   Она постаралась отвлечься и предложила спутникам:
   - Давайте рассказывать страшные истории.
   - Почему страшные? - удивился Зарува.
   - В нашей стране есть такая традиция - рассказывать страшные истории.
   - Но это делается ночью у костра, - добавил Зелгадис.
   - Ночью и так жутко от всех этих визгов и криков, которые доносятся из леса, - Амелия передернула плечами, вчера около полуночи стая зверей, которых Зарува назвал гиенами, завывала особенно пронзительно и тоскливо.
   - Давайте рассказывать. Я начну.
   Зарува замедлил шаг и пошел рядом с Амелией, чтобы лучше слышать.
   - В одном темном-темном доме жила-была... э-э-э... дочь вождя, - Амелия понизила голос до страшного шепота, Зелгадис только мысленно фыркнул, а вот Зарува насторожился, даже позабыл о плоде, который на ходу жевал.
   Амелии приходилось заменять "замок", "принц" и "принцесса" более понятными словами.
   - Один сын вождя женился на ней. Все было хорошо, но его беспокоило, что каждое утро он не находил жену в постели рядом. И слышал из соседней комнаты странный скрежещущий звук. Однажды он решился, открыл дверь и заглянул в комнату. Да как закричит! Потому что там...
   - Отрубленные головы? - предположил Зарува.
   - Пентаграмма для вызова мазоку? - Зелгадис оказался более оригинальным.
   - Неа, - Амелия даже гордилась тем, что никто не догадался о ее идее. - Там его жена прихорашивалась перед зеркалом, а вопил он потому, что без косметики, да еще в зеленой маске на лице, она выглядела дюже жутко.
   - Что такое "косметика"? - озадаченно спросил Зарува.
   - Ну-у-у, ее используют женщины, чтобы стать красивее. Они красят ресницы черной краской, на веки накладывают другую краску, красят губы и щеки, - попыталась объяснить Амелия.
   Зарува крепко задумался, видимо, размышлял о разнице культур.
   - Ну, так это не страшилка, это реальность, - заметил Зелгадис. - Красота всех знатных дам только на косметике и держится. Или того хуже... Я слышал одна баронесса, чтобы сохранить молодость, ежедневно принимала ванную из крови девственниц.
   - Нет, с тобой нельзя играть в страшилки, - Амелия нахмурилась. - Они ведь должны быть не настоящими, а ты правду рассказываешь.
   - Может быть, это только слухи. Люди всякие байки в тавернах травят.
   - Да нет... Баронесса Эржан, на ней был женат кузен моего дедушки.
   - Надеюсь, она его не... того? - насторожился Зелгадис.
   - Скорее он - ее,- Амелия вздохнула и уже собралась рассказать о той по-настоящему страшной истории, когда подал голос Зарува.
   - Не понимаю, зачем купаться в крови, так красивой не стать, - тоном знатока проговорил он. - У красивой девушки - много татуировок.
   Зарува мечтательно закатил глаза.
   - Вот у Лугуны и на руках, и на спине, и груди узоры. Она сам их придумала.
   Вздрогнув, Амелия шепнула Зелгадису:
   - Я-то думала у них просто рисунок на теле, а это все татуировки. Как же им больно, наверное, было.
   - Красота требует жертв, - философски изрек Зелгадис.
   Тяжко вздохнув, Зарува доверительно сообщил:
   - Лугуна не хочет за меня замуж.
   - Странно, ты же сын вождя, - слегка удивилась Амелия.
   - Она говорит, что я кривоногий, - совершенно по-детски пожаловался Зарува.
   Амелия и Зелгадис дружно взглянули на него: точно, колченогий, как потомственный кавалерист.
   - Внешность не главное, - утешила его Амелия. - Ты ведь сильный воин...
   - Когда я доведу вас до Великой Горы, то докажу, что храбрый воин, - пылко произнес Зарува и с надеждой уставился на Амелию. - Вы ведь благословите меня, великие колдуны? С вашим благословением меня точно ждет удача.
   "Уж мы-то благословим", - кисло подумал Зелгадис.
   Болтая, они продолжали идти вперед. Зарува уверенно выбирал направление, находил почти невидимые звериные тропы. Какими ориентирами он пользовался, Зелгадис так и не смог понять. Оставалось надеяться, что он не заведет их в полную мазоку чащобу. Казалось даже странным, что кроме вихревых тупиц в пустыне им на южном континенте не встретилось никаких мазоку. Даже низкоуровневых. Возможно, правы были те, кто утверждал, что Фибриццио специально отгородил часть мира барьером, чтобы устроить там для мазоку охотничьи угодья.
   Размышляя, Зелгадис краем уха прислушивался к разговору.
   - Не стоит рассказывать страшные истории, можно накликать беду, - сказал Зарува. - Лучше смеяться, тогда злые духи испугаются и убегут. Белая госпожа хочет узнать, почему у попугая кривой клюв?
   - Хочу! Попугаи это ведь те пестрые птицы, да? - Амелия показал пальцем на ветку. - У нас на крайнем юге они тоже водятся, но не такие яркие. Мне как-то раз подарили одного, он умел повторять человеческую речь. Ой, извини, что перебила. Давай рассказывай.
   - Собрались однажды попугай и ракушка каури строить себе дом и поспорили, чей дом получится лучше, - нараспев заговорил Зарува.
   - Разве ракушки могут строить дома? - Зелгадис насмешливо изогнул бровь. - Да и попугаи тоже...
   Амелия слегка ткнула его кулаком в бок.
   - Не мешай, умник.
   - Каури строила себе жилище целиком из каури, а попугай из перьев, которые ему позволили выщипать из своих хвостов несколько попугаев, - продолжал ничуть не смутившийся Зарува. - Когда оба дома были готовы, каури увидела, что у попугая жилье получилось красивее. Тогда каури созвала своих друзей птиц и говорит им: "Давайте утащим у попугая дом!". А у попугая не было друзей среди птиц: откуда ему знать о бесчестном сговоре? К тому же он обещал попугаям заплатить за выщипанные перья, и теперь ему приходилось работать особенно много и усердно. Отправился однажды попугай по делам, а дом сторожить оставил свою приятельницу лягушку. Тут как раз и надумала каури утащить его дом. Пришла и целую стаю птиц с собой привела. Испугалась лягушка, схватила флейту и давай в нее дуть! Попугай услышал - и во все крылья домой! Подлетает к дому и кричит: "Здесь я, здесь я! Сейчас всякого поймаю и разорву на части!". И хвать первого попавшегося. На другой день каури опять подбила птиц идти на разбой. И опять лягушка дала сигнал. И опять попугай прогнал разбойников. На третий раз маленькая птичка колибри вызвалась идти красть дом попугая. Говорит каури: "Куда тебе! Ты слишком мала!". Но колибри настаивала. Собрала она листьев, измельчила их с помощью камней и, завязав получившийся порошок в узелок, направилась прямо к лягушке, которая опять сторожила дом попугая. Попросила ее колибри: "Слыхала я, что ты очень искусна в игре на флейте. Дай-ка мне взглянуть на нее". Лягушка, не чуя подвоха, протянула ей флейту. Колибри вертит флейту, будто рассматривает, а сама накидала в трубу порошок из листьев. Потом, вернув лягушке флейту, вдруг принялась ухватывать поудобнее дом попугая! Лягушка скорей за флейту, а флейта молчит!
Так колибри и удалось утащить жилище попугая. Вернулся попугай домой, а дома нет! Пошел он тогда к каури. В доме каури было целых семь дверей, и седьмая - каменная.
   - Откуда в доме у ракушки каменная дверь? - опять не удержался Зелгадис.
   Амелия сделала большие глаза и погрозила ему кулаком.
   - Принялся попугай долбить эти двери. Вот одну разбил клювом, другую, третью, и так до седьмой. А седьмая - каменная! - не поддается попугаю, как он ни старается. Даже клюв согнулся! Вот почему у попугая клюв кривой.
   Рассмеявшись, Амелия захлопала в ладоши.
   - Неожиданно, я подумала, что попугаю клюв кто-то погнет, а тут вон как вышло. Жалко только его, он ведь так старался. А каури - завистливая и злая. Несправедливо!
   Она собиралась еще что-то сказать, но Зелгадис приложил палец к губам и прошипел: "Тс-с-с!". Он прислушался, стараясь различить привлекший его внимание необычный звук, сильно отличающийся от ставшего привычным несмолкаемого птичьего гомона. Зарува приложил руку к уху и обронил:
   - Ничего не слышу.
   - Я - тем более, - поддакнула Амелия.
   Зато Зелгадис слышал слабый звук, похожий на треск пламени. Или треск ломающихся деревьев. Когда он сказал об этом Заруве, тот наградил его восхищенным взглядом. Затем опустился на четвереньки и прижал ухо к земле. На его подвижном лице появилось обеспокоенное выражение.
   - Слон гневается. Бежит сюда.
   Пока он это говорил, звук стал громче. Теперь уже даже Амелия слышала далекий треск и грохот, будто стучали в барабан. И она, и Зелгадис почувствовали любопытство: они уже столько слышали об этом "слоне", что не отказались бы увидеть его вживую. Но наверняка встреча с ним чревата сломанными конечностями, а то и чем похуже.
   - Быстрее, пойдем дальше, - велел Зарува.
   - Слон настолько опасен? - спросил Зелгадис.
   - В безумии - да.
   Они заспешили вперед по тропинке, теперь звук раздавался уже у них за спинами. Если слон продолжит бежать в том же направлении, то просто пересчет их дорогу, не причинив вреда. Ключевое слово "если".
   Вскоре к грохоту присоединился трубный рев, который и не снился военному оркестру Сейруна, терзавшему слух жителей на парадах. На дорогу повалилось сразу несколько деревьев, смятых, точно они были сделаны из теста. В образовавшемся проломе показалась неимоверных размеров серая туша.
   Отряд находился от слона на расстоянии пять-семь метров, но Зелгадис все равно на всякий случай поставил барьер, о который застучали щепки и комья земли.
   Слон взревел, затопал похожими на колонны ногами. На взгляд Зелгадиса и Амелии, это странное существо выглядело похлеще, чем некоторые низшие мазоку. Большие круглые уши. Из морды растет длинное щупальце, которому трудно подобрать другое название, кроме "шланг". Здоровые клыки величиной, наверное, с руку Зелгадиса. Добавить к этому исполинские размеры и чудовищную силу, позволяющую ломать деревья точно прутики - и вот перед вами величайший монстр внешнего мира.
   Слон потопал дальше, круша все на своем пути.
   - Вот это да, - только и смогла выдавить Амелия, глядя ему вслед.
   Он проложил в лесу широкую просеку, заваленную сломанными деревьями. Трава и кусты, не видевшие солнца боги знают сколько времени, теперь оказались под обстрелом ярких лучей.
   - Повезло, что мы не попались ему под ноги, затоптал бы, - заметил Зарува. - У синего господина очень тонкий слух.
   - Лучше называй меня Зелом, - буркнул Зелгадис.
   Следовало порадоваться, что хотя бы не "голубой господин". А еще ему было, чем гордиться: его сравнивали с таким жутким зверем. Фархуд и не догадывался, как ему польстил.
   - Неужели слоны всегда такие злые? - спросила Амелия, она даже грешным делом подумала, что может быть это вовсе не животное, а такой необычный местный вид мазоку.
   - Нет, слоны - мудрые звери, - в голосе Зарувы звучали уважительные нотки. - Но они, также как и люди, могут злиться и горевать. Возможно, слон, которого мы недавно убили на охоте, был другом или родичем этого слона.
   - Жалко, - протянула Амелия.
   - Мы убиваем зверей, но и звери убивают нас, - серьезно произнес Зарува. - Таков закон богов.
   - Идемте дальше, - бросил Зелгадис.
   Бешенство тоскующего зверя почему-то напомнило ему о полыхающем борделе.
   К вечеру Амелию настиг очередной сильный приступ ломки. Отряд остановился на ночлег на поляне, которую выбрал Зарува, и Зелгадис уложил забывшуюся тяжелым сном Амелию на одеяло. Создавая лечащее заклинание, он с тревогой вглядывался в ее бледное лицо. За последнее время она заметно похудела, черты округлого лица заострились, щеки - ввалились, а под глазами залегли темные круги. Если исцеляющий источник окажется пустышкой, дотянет ли Амелия до Сейруна? Зелгадис приказал себе не думать о худшем варианте. В крайнем случае, у него хватит сил, чтобы погрузить Амелию в магическую комму. Но тогда ему все время придется таскать ее на себе и если на них нападут, драться будет проблематично.
   - Бедная госпожа, - с искренним сочувствием проговорил Зарува.
   - Сколько еще времени добираться до горы? - спросил у него Зелгадис.
   Зарува помедлил с ответом, нацепил на палку тушку недавно пойманной ящерицы и воткнул в землю рядом с костром.
   - Примерно десять дней. Завтра мы выйдем к реке и поплывем на лодке.
   Новость Зелгадиса порадовала. Когда Амелии опять станет плохо, она сможет лежать на дне лодки, а они будут продвигаться вперед, не сбавляя темпа. Отлично.
   На следующий день после полудня отряд вышел из-под полога леса на широкую зеленую равнину. Перед ними предстала блестящая лента реки, неспешно несущей свои воды на запад. Зарува вытащил из поваленного ствола спрятанную там лодку. Выглядела эта посудина не слишком надежно: просто выдолбленное из дерева корыто, но выбирать особо не приходилось. Вся компания забралась внутрь, и Зарува оттолкнулся от берега. Он порывался грести один, но Зелгадис отобрал у него одно весло. Течение было слабым, двигаться вверх по нему оказалось совсем не тяжело. Амелия тоже бы с удовольствием гребла, ей было неприятно просто так рассиживаться на носу лодки, пока остальные трудились. Однако весел больше не нашлось, и Зелгадис проворчал что-то в духе: "Не лезь, сами справимся". Амелии оставалось только смотреть по сторонам. А посмотреть было на что. По обеим сторонам реки росла буйная зелень, деревья купали в воде длинные изящные ветви. У берега шумели птицы, одни ныряли за рыбой, другие ловили ее огромными клювами с мешком. Стрекозы с изумрудными и сапфировыми крыльями весело носились друг за другом, наполняя воздух мелодичным звоном.
   Один раз отряд увидел пришедшее на водопой стадо слонов: трех взрослых и двоих детенышей. В отличие от своего собрата в лесу они не проявляли никаких признаков бешенства, вышагивали степенно и неспешно.
   - Они такие милые, когда не злятся, - восхищенно заметила Амелия, наблюдая за тем, как слоны тянут воду своими странными длинными носами. - Малыши прямо как игрушечные!
   Зелгадис считал, что "милый" не самое подходящее слова для описания трехметровой зверюги, которая раздавит тебя раньше, чем ты успеешь произнести "Файрболл". Но оставил свое мнение при себе.
   Но и кроме слонов к реке подходило на водопой много удивительных зверей. Однажды приближение лодки спугнуло странных лошадей со шкурой в белую и черную полоску. Не верилось, что это естественные цвета, казалось, их раскрасил какой-то шутник. В другой раз в заводи путники увидели стаю яро-розовых птиц. Когда они дружно взлетели, в небо будто поднялось облако из лепестков роз.
   Но самыми странными животными оказались жирафы, как их назвал Зарува. Песочно-желтая шкура с фигурными коричневыми пятнами, похожими на тени от густой листвы. Очень длинная, почти не гнущаяся шея. Тоненькие, как тростинки, ножки. И маленькие рожки на макушке. В грации жирафов было что-то даже не от животных, а скорее от растений. Они не шли, а вырастали из земли. На фоне пылающего всеми оттенками красного и оранжевого закатного неба их черные силуэты казались вырезанными из бумаги.
   - Красота, - Амелия ощутила на щеках горячую влагу.
   - Ты чего? - забеспокоился Зелгадис, опасаясь очередной эмоциональной вспышки, которые случались уже не раз.
   Амелия утерла слезы тыльной стороной ладони.
   - Просто я подумала, почему, живя в таком чудесном, прекрасном мире, люди делают столько зла. И мне стало очень грустно.
   Зелгадис не мог ей ничего ответить, просто потрепал ее по голове. После этого путешествия Амелия наверняка окончательно растеряет все иллюзии. Он лишь надеялся, что она не превратиться мрачного циника. Одного мизантропа в их компании вполне достаточно.
   Зарува озадаченно посмотрел на обоих, ему повезло, он был далек от рассуждений о добре и зле.
   Но рядом с красотой всегда есть место и опасности. Далеко не все звери были безобидными и "милыми".
   На третий день пути Амелия заметила на берегу какие-то бревна, ничего интересного, она уже собралась отвернуться, как вдруг одно из бревен распахнуло усеянную мелкими острыми зубами пасть.
   От неожиданности Амелия ойкнула.
   - Крокодилы, - пояснил Зарува, проследив за ее взглядом. - Лучше тут не купаться. Кусь-кусь и ноги нету.
   Словно услышав его слова, из воды прямо рядом с лодкой вынырнула уродливая длинная башка. Зелгадис как раз в этот момент нагнулся, и крокодилу удалось сомкнуть челюсти прямо на его локте.
   С минуту длилась немая сцена.
   Крокодил смотрел на Зелгадиса. Зелгадис смотрел на крокодила. У зверюги на морде застыло настолько комичное выражение удивления, что впору было засомневаться в том, что у животных нет разума. Наверняка впервые в жизни крокодила ему попалось существо, чью конечность он не смог перекусить. Видимо, еще не веря в неудачу, он попытался впиться в руку Зелгадиса еще сильнее. Прозвучал ожидаемый треск, и часть зубов крокодила разбилась на мелкие кусочки о каменные наросты.
   Опозоренный хищник поспешил опять скрыться под водой.
   - Зел! - Амелия на четвереньках перебралась к Зелгадису. - Ты ранен?
   Он показал ей совершенно целую руку без следа крови, лишь в том месте, где кожу задели зубы, остались неглубокие вмятины.
   - Только рукав порвал, проклятая образина.
   Зарува уставился на Зелгадиса со смесью благоговения и восторга. Хорошо хоть не стал задавать дурацкие вопросы из разряда: "А почему тебя не ранило?!". И не заявил, что хочет такие же камни на коже.
   На четвертый день путешествия смутные тени на горизонте превратились в изломанную линию гор. Одна из них особо выделялась, напоминая по форме конус с отрезанной вершиной.
   - Великая Гора, - сказал Зарува, указывая на нее.
   Теперь путешественники могли любоваться на нее постоянно. С каждой исчезнувшей позади лигой, очертания горы становились отчетливее. Скоро уже можно было различить блеск снеговой шапки и склоны, изрезанные впадинами. Особенно красивой гора выглядела на закате. Казалось, она парит среди подсвеченных золотом облаков.
   Но, как бы хорошо ни было видно гору, до нее еще оставалось много дней пути. И однажды вся экспедиция едва не потерпела крах. Причем по совершенно глупой причине.
   Лодка наскочила на что-то под водой и застряла. Зелгадис и Зарува перешли на один борт, чтобы оттолкнуться веслами. Амелия тоже пошла к ним, как вдруг у противоположного борта из воды вынырнуло нечто. Амелия сперва решила, что это опять крокодил. Но у существа была серая голова по форме больше всего похожая на колбу. В открывшейся розовой пасти красовались толстые кривые зубы, которыми зверь вцепился в борт лодки.
   Все произошло слишком быстро. Весь вес, и в первую очередь тяжелый Зелгадис, оказался сосредоточен на противоположной стороне. Лодке было достаточно слабого толчка, чтобы перевернуться.
   Все полетели в воду.
   Амелия сразу же заработала руками, собираясь плыть. Но что-то ухватило ее за ногу, потянуло вниз. Лодыжку пронзила острая боль. Вода забивалась в нос, мешала разглядеть нападавшего. Амелии показалось, что совсем рядом проплыло что-то крупное. Через миг ее нога оказалась на свободе. Затем она ощутила на талии сильную руку, буквально вышвырнувшую ее на поверхность.
   Плохо соображая, что происходит, Амелия инстинктивно схватилась за твердую поверхность, попавшую под руки, и не сразу поняла, что это днище перевернувшейся лодки. Некоторое время Амелия просто жадно глотала воздух, потом заметила рядом Заруву. Похоже, это он ее вытащил. А где же тогда Зелгадис?
   Обернувшись, Амелия похолодела: на поверхности реки расплывалось багровое пятно, вода там бурлила и пенилась, будто под ней бесновался кто-то невидимый. Неужели?..
   Набрав в грудь побольше воздуха, Амелия нырнула, не обращая внимания на боль в ноге. По плеску поняла, что Зарува нырнул за ней...
   Стыдно сказать, но Зелгадис - отличный фехтовальщик, хороший маг и просто мастер на все руки не умел плавать. Пока был человеком, не представилось случая научиться, а химере, на треть состоящей из камня, в воду лучше не соваться. Разве что в прозрачном шаре или в лодке.
   Зелгадис камнем пошел ко дну. Бестолковые барахтанья не помогали всплыть, намокшая одежда прибавлял килограммы к его немалому весу.
   Разумом он еще не осознавал всю серьезность происходящего, почему-то совершенно не верилось, что он, выживший после встречи с Шабранигдо, Фибриццио и еще кучей могущественных мазоку, может вот так просто погибнуть. Банально утонуть.
   Тело химеры позволяло задерживать дыхание на десять минут, и где-то в мозгу тикали часы, отмеряя время. Восемь, девять... Сознание уплывало...
   Его подхватили с двух сторон за плечи, потащили вверх. Навстречу свету и жизни.
   Амелия гребла изо всех сил, мышцы спины и рук натянулись точно готовые вот-вот лопнуть канаты. Раненную ногу свела болезненная судорога. Если бы не Зарува, Амелия бы, наверное, так и не смогла вытащить Зелгадиса на мелководье. Но вместе им это удалось. Амелия упала прямо в утоптанный ногами тысяч зверей песок и с минуту просто лежала, погрузившись в боль, пульсом бьющуюся в раненной ноге.
   Очухавшийся Зелгадис сел, озираясь. Его взгляд сразу же уцепился за дрожащую фигурку Амелии, отметил рваную рану на ее лодыжке. Зелгадис пересел к ней поближе и призвал "Рекавери".
   - Эх, не повезло. Натолкнулись на бегемота в брачный период.
   Зелгадис обратил внимание на Заруву только, когда тот заговорил, а до этого даже не вспомнил о втором спутнике.
   - Лечение нужно? - отрывисто спросил он, ощутив легкий укол вины.
   - Нет. Нужно вытащить лодку.
   Зарува пружинистым движением поднялся на ноги, вошел в воду.
   - Эй, этот... бегемот... на тебя снова не набросится? - забеспокоился Зелгадис, не хотелось потерять проводника.
   - Я проткнул ему глаз кинжалом, - с довольным видом сообщил Зарува. - Теперь он уже мертв. Видишь, река успокоилась.
   Действительно, казалось, будто ничего не произошло. Гладкая поверхности реки была поддернута лишь легкой рябью. Перевернутую лодку медленно сносило по течению. Зарува поплыл за ней, делая мощные гребки.
   - О-о-ох, - Амелия испустила долгий наполовину облегченный, наполовину усталый вздох и села, разминая плечи. - Зел, ты сам-то как?
   - Отлично, если не считать забившихся в рот водорослей, - он раздраженно сплюнул.
   - Почему же ты никогда не упоминал, что не умеешь плавать?
   - Повода не было. Или ты думаешь, я при первой встрече должен был предоставить тебе свою подробную анкету?
   - Вот вечно ты так говоришь. По-моему тебе просто нравится быть таким всем из себя загадочным.
   - Правильно говорить "весь из себя".
   Глупая болтовня - лучший способ снять напряжение. Вернулся Зарува, таща за собой лодку.
   - Жаль, копье утонуло, - упавшим голосом произнес он. - Теперь его уже не найти. Хорошее копье, наконечник пробивал шкуру слона.
   - Спасибо тебе, если бы не ты, мы бы наверняка утонули, - поблагодарила Амелия.
   Зелгадис было хотел ее перебить и попросить не разрушать их божественные образы, но затем махнул рукой. Зарува не дурак, сам наверняка давно догадался, что имеет дело не с богами.
   - За что благодаришь, белая госпожа? - Зарува захлопал глазами.
   - Ну, ты вытащил меня из воды, помог вытащить Зела...
   Зарува почесал бритую голову.
   - А что в этом такого?
   Амелия не нашлась, что ему ответить, вместо этого спросила:
   - Что за чудище на нас напало?
   - Бегемот, - охотно сообщил Зарува. - Видимо, принял нашу лодку за другого бегемота-соперника.
   - Крокодилы, бегемоты... Если в реке обитает столько опасных тварей, лучше путешествовать по суше, - Зелгадис снял халат и тщательно его выжал.
   - На суше львы, пантеры, - с каждым словом Зарува загибал один палец на руке. - Леопарды, змеи, кабаны...
   - Я понял, - прервал его Зелгадис. - Плывем дальше.
   С каждым днем вершина Великой Горы все приближалась, вскоре она уже нависала над головами путников, будто была готова обрушиться вниз. Иногда алые лучи заката придавали ей пугающий вид, казалось, будто по склонам горы стекает кровь. Амелия, сейчас особо восприимчивая к таким вещам, чувствовала смутную тревогу. Однажды ночью, когда ее сжигала лихорадка, она умоляла Зелгадиса не подниматься к источнику. Но поворачивать назад было уже поздно.
   На десятый день пути река закончилась гигантским водопадом. Но задолго до того, как приплыть к нему путники увидели поднимающиеся в небо столбы дыма. Зелгадис и Амелия насторожились, подумав, что впереди разгорается лесной пожар. Но Зарува их успокоил, сказав:
   - Это Хобуба Вэя. Гремящий дым.
   Название оказалось удивительно точным. С отвесной скалы падал бурный водяной поток, от его грохота закладывало уши. В воздух поднимались облака брызг, они-то и образовывали столбы "дыма". Над водопадом волшебным мостом сияла радуга.
   - Теперь уже недалеко! - Заруве пришлось кричать, чтобы остальные его услышали.
   Они причалили к берегу, Зарува вытащил лодку и спрятал ее в кустах. Надежно укрыв свое суденышко, он повел спутников по едва заметной звериной тропе.
   Полдня они взбирались вверх по пологому склону, пока Зарува вдруг не остановился, как вкопанный.
   - Все, дальше начинается священная земля, - объявил он.
   - Как ты это понял? - скептически осведомился Зелгадис.
   Зарува молча ткнул пальцем вправо. Там среди кустов виднелась маленькая статуя из выщербленного камня. С первого взгляда ее не так-то легко было заметить, она настолько сильно заросла зеленым мхом, что походила на один из множества кустов.
   - Я буду ждать вас неделю, - торжественно объявил Зарува и уселся на землю, всем своим видом давая понять, что не сойдет с этого места. - Если вы не вернетесь, я отправлюсь назад в деревню, и все куава будут оплакивать вас.
   - Очень приятно, - процедил Зелгадис.
   Амелия потянула его в сторонку и шепнула:
   - Надо что-то подарить Заруве в благодарность за то, что он нас проводил сюда.
   Пожалуй, она была права. Парень заслужил награды. Зелгадис задумался.
   - Раз он потерял копье, я могу отдать ему один из своих ножей.
   Он носил на поясе три метательных ножа, раньше их было пять, но два потерялись во время странствий по южному материку.
   - Хорошая идея. Но может быть что-то еще? Для души, - Амелия прижала руку ко лбу. - Помнишь, он говорил о своей возлюбленной? Было бы здорово помочь ему покорить ее сердце.
   Зелгадис ухмыльнулся: все-таки кое в чем Амелия неисправима, всегда готова устраивать чужую личную жизнь, распыляя по пути сердечки и белоснежные ангельские перья.
   - Приворотного зелья не существует, ты же знаешь.
   - И правильно. Заставлять кого-то любить насильно - бесчестно!
   - Тогда ты противоречишь самой себе.
   Амелия надулась.
   - Я просто думала как-то помочь ему обрести уверенность в себе...
   - Сыграем на эффекте плацебо, - предложил Зелгадис.
   - Вот любишь ты швыряться умными словами, - пробурчала Амелия.
   - Я имел в виду, придадим Заруве уверенности. Сделаем пассы руками над каким-нибудь предметом и скажем ему, что это любовный амулет.
   - Но получится, что мы его обманываем, - протянула Амелия.
   Зелгадис пожал плечами, как бы говоря: "Не хочешь, как хочешь". Но, подумав немного, Амелия признала, что идея с амулетом очень даже ничего.
   Они вернулись к Заруве и Амелия объявила:
   - Мы хотим сделать тебе подарки.
   В его глазах вспыхнуло нетерпение ребенка, который ждет Зимнего Старца в ночь Солнцестояния. Зелгадис торжественно вручил ему нож. Зарува с восхищением осмотрел железное лезвие, взвесил оружие в руке и остался очень доволен.
   Затем Амелия достала из кармана амулет в виде кошки (пантеры, как ее называл Зарува), который ей подарили в деревне. Помахав над ним рукой, она произнесла несколько слов из разных заклинаний, так что получилось нечто внушительное, и протянула амулет Заруве.
   - Он поможет тебе привлечь внимание Лугуны.
   Просияв, Зарува поспешно повесил амулет на шею. Слегка подпрыгнув, встал на колени и коснулся лбом земли.
   - Благодарю, великие колдуны. Память о вас всегда будет жить в моем сердце, я расскажу о вас своим детям, они своим и так пока не угаснет род вождей куава.
   "Он говорит так, будто не надеется, что мы вернемся, - мрачно подумал Зелгадис. - Знать бы, что нас ожидает на горе. И почему легенды всегда такие туманные? Нет бы, четко все описать".
   - Поднимайтесь по этой тропе, - сказал на прощание Зарува. - Никуда не сворачивайте и дойдете до источника. Удачи вам.
   - И ты береги себя, - Амелия тепло улыбнулась ему.
   Зелгадис пожал его крепкую ладонь.
  
   Глава 12. Дорогой боли.

?Да будет тень, да будет свет,

Я проживу эоны лет,

Пока пойму, что у меня

Есть только ты и только я.

Что мир лишь сон, где мы не спим,

Познаем страх и вместе с ним

Шагнём в огонь, напьёмся слёз

И повернём земную ось.

(Агата Кристи "Сердцебиение")

  
   Когда они переступили границу священной земли, Амелия сразу же это почувствовала. Будто удар током или укол иглы.
   - Зел, здесь что-то есть.
   Он кивнул, тоже ощутив в воздухе то ли дуновение, то ли запах. Такое трудно было описать словами.
   - Значит, источник точно магический.
   Это обнадеживало.
   Подъем вверх оказался удивительно пологим, идти было легко. Над едва различимой тропкой нависали ветви деревьев, защищая путников от солнца. Прямо приятная прогулка, а не опасное путешествие. Но и Зелгадис, и Амелия не могли избавиться от назойливой тревоги.
   Вечером они разбили лагерь у похожего на пузатого обжору маленького дерева с толстым стволом. Собрав сухих веток, Зелгадис привычно произнес заклинание, призывающее огонь, но ничего не произошло. Попробовал еще раз. Никакого эффекта.
   - Флэа Эрроу, - Амелия взмахнула рукой.
   Бесполезно.
   Зелгадис цветисто выругался.
   - Твою ж мать, здесь не работает магия! Мамбала, гаденыш, не предупредил!
   - Он наверняка не знал, - успокаивающе проговорила Амелия. - Отсюда ведь никто не возвращался.
   Если магия не действует, то над ними тоже нависла опасность не вернуться.
   - Прорвемся! - бодро заявила Амелия. - На такие случаи мы и изучали боевые искусства!
   - Если на нас нападут, не вздумай геройствовать и лезть вперед, - Зелгадис ткнул ее пальцем в лоб.
   Пришлось развести огонь по старинке. Благо, Зелгадис на всякий случай таскал с собой кремень. В качестве кресала послужил крупный камень на его предплечье. Несколько ударов, и засверкали рыжие искры. Пламя охватило сухие ветки, костер весело затрещал. Зелгадис и Амелия перекусили остатками фруктов, которые они собрали по дороге. Кажется, местные называли их бананами.
   За кругом света от костра сгущался мрак. Вроде бы обычная ночная темнота, но почему-то она казалась живым существом, дышащим, голодным. Вдали раздался надрывный, протяжный вой. Амелию мороз продрал по коже. Она уже привыкла к звукам джунглей, каждую ночь слышала возле лагеря то рычание, то сопение. Но в этом вое было что-то особенное. Жуткое.
   Зелгадис положил руку на эфес меча.
   - Если кто-то нападет, вставай спиной к дереву и держись за мной, - велел он Амелии.
   Пришлось, скрепя сердце, согласиться, Амелия понимала, что сейчас не в лучшей форме. Но так не хотелось прятаться за Зелгадисом! Прямо как изнеженная принцесска.
   Существа, издававшие вой, не заставили себя долго ждать. Во мраке вспыхнуло три пары изумрудных глаз. Зелгадис не слышал приближающихся шагов, монстры просто соткались из ночной тьмы и вышли на свет. Крупные четвероногие твари метра полтора в холке. Серая шерсть с похожими на кляксы черными пятнами на спине. Длинные желтые клыки. В общем-то, ничего страшного, Зелгадис не сомневался, что справится с ними. Оттеснив Амелию поближе к дереву, он обнажил меч, готовясь встретить нападение.
   Две твари бросились к нему одновременно. Зелгадис взмахнул мечом, собираясь отсечь одой голову, но зверюга оказалась на диво проворной, поднырнула под лезвие и впилась зубами ему в ногу. Резкая боль сперва вызвала у Зелгадиса недоумение. Он не совсем понял, что чувствует. Его укусил зверь? Да ладно!
   Каким-то образом тварь нашла место на ноге, свободное от каменных наростов. Ее зубы легко рвали толстую кожу.
   У Зелгадис не было времени даже на то, чтобы кричать. Вторая тварь зашла справа, он рубанул мечом, она пригнулась к земле. Затем прыгнула. Каким-то чудом Зелгадису удалось поймать ее за горло на излете. Одним сильным движением он передавил ей гортань и отбросил агонизирующее тело подальше.
   Вторая тварь отцепилась от его ноги, отбежала в сторону и теперь скалила зубы, готовясь к новой атаке.
   Третий зверь зашел справа и набросился на Амелию. Она уклонилась, но от резкого движения тут же закружилась голова. Споткнувшись о ветку, Амелия не удержалась на ногах и упала. Тварь прыгнула.
   Мир будто замедлился. Зелгадис видел, как вздымается шерсть на загривке зверя, как отражается пламя костра на когтях. Как Амелия пытается встать, еще не замечая опасности. Медленно! Слишком медленно!
   Он рванулся к ней. Раненная нога подломилась, дикая боль расколола череп пополам. Но он успел встать между Амелией и зверем.
   Тварь рухнула всем своим весом прямо на плечи Зелгадиса, погребла его под собой. Когти впились в спину, пришпиливая его к земле. Зелгадис не стеснялся орать в голос. От боли потемнело в глазах, он уже ничего не соображал. Нашарил рукой холку твари, попытался отодрать ее от себя.
   Амелия бросилась ему на помощь. Действуя по наитию, она схватила подвернувшийся под руку камень и обрушила на голову твари. Раздался треск, во все стороны брызнуло серое вещество.
   Оставшаяся в живых тварь предпочла скрыться во мраке.
   Кое-как Амелии удалось снять дохлую зверюгу со спины Зелгадиса, приходилось вытаскивать каждый коготь. Столько крови Амелия еще не видела. Тем более крови Зелгадиса. Она привыкла считать его неуязвимым для обычных физических атак.
   Зелгадис уже не чувствовал боли, спина онемела. Удивительно, что он еще оставался в сознании. Иногда его живучесть поражала его самого. Все-таки Резо отлично постарался, создавая его тело.
   Но от такой кровопотери умрет даже он.
   Когда Амелия прошептала "Рекавери", Зелгадис лишь горько усмехнулся.
   "Не выйдет".
   Вспыхнувший зеленый свет поразил его даже больше, чем зубы, способные проткнуть его кожу насквозь.
   Амелия остановила кровь, однако заживить раны до конца не смогла. У нее дрожали руки, целебное сияние мигало на пальцах издыхающим светлячком. Но она сделала достаточно. Зелгадис сел и продолжил лечение сам.
   - Странно, почему "Рекавери" сработало? - удивилась Амелия.
   - Может быть, здесь наложен запрет на любую боевую магию? - предположил Зелгадис. - Никакой шаманской и черной, в нашем распоряжении только белая.
   Что ж, это лучше, чем ничего. В некоторых случаях белая магия может быть гораздо полезнее боевой.
   Кто-то неизвестный будто играл с ними, подсовывая опасности, но оставляя путь к спасению. Зелгадис бы не удивился, если бы оказалось, что клыкастые твари - низкоуровневые мазоку, присланные хозяином горы.
   Остаток ночи прошел спокойно, но Зелгадис не спал, держа меч наготове. С рассветом путешественники двинулись дальше.
   Постепенно дорога становилась более каменистой и крутой. Исчезали деревья, сменяясь низкими кустами. На следующую ночь даже похолодало. Амелию бил озноб, она куталась в два одеяла и халат Зелгадиса, но все равно не могла согреться. Она чувствовала себя страшно измотанной, однако уснуть почему-то не получалось, в глаза будто насыпали песку и ноющая боль буравила виски. Зелгадис собрался, как обычно, использовать усыпляющее заклинание, но Амелия попросила:
   - Не надо магии. После "Слиппинга" мне всегда снятся кошмары. Какие-то черные тени тянут ко мне руки и делают со мной что-то очень мерзкое. Я не помню что, но каждый раз просыпаюсь с отвратительным чувством.
   Зелгадис похолодел, сразу поняв, откуда могли взяться такие сны.
   - Хорошо, обойдемся без магии, - ласково проговорил он.
   Амелия прикрыла глаза, и Зелгадис успокаивающе провел рукой по ее волосам, погрузил пальцы в густые черные пряди. Мысленно он по привычке пытался представить тактильные ощущения. Обычно Зелгадис воображал, что волосы Амелии шелковистые и мягкие. Но сейчас, судя по виду, они стали ломики и жесткими от болезни и безжалостного южного солнца.
   Зелгадис принялся массировать голову Амелии, прикасаясь осторожно, едва-едва. И получил в ответ благодарную улыбку.
   Амелия расслабилась, под его пальцами боль немного отступила, уползла куда-то вглубь черепа и затаилась до лучших времен. Зелгадис сам не заметил, как начал тихо напевать себе под нос, двигая рукой в такт мелодии. Его низкий, немного монотонный, но мягкий голос убаюкивал Амелию, качая на волнах. Зелгадис не знал колыбельных, поэтому спел старинную балладу о своенравной принцессе, которая мечтала стать рыцарем и отправилась в полное опасностей путешествие.
   Вскоре Амелия крепко заснула и вдела во сне сверкающие замки с полощущимися на ветру яркими флагами.
   Твари в эту ночь не напали, и даже не выли, но дежуривший у костра Зелгадис все время ощущал на себе чей-то пристальный взгляд. Не враждебный и не добрый. Просто взгляд. Так бы, наверное, мог смотреть ученый на пойманное насекомое.
   Утром Амелия проснулась свежей и отдохнувшей.
   - Ух, хорошо, - проговорила она, сладко потянувшись. - Я и не знала, что ты так здорово поешь, Зел. А если бы не заболела, то и не узнала бы. Скрытный ты наш.
   Она слегка ткнула Зелгадиса локтем в бок.
   - Что еще я о тебе не знаю?
   Хмыкнув, он таинственным голосом сообщил:
   - Много всяких секретов.
   - Которые ты, конечно же, не раскроешь? - Амелия хитро прищурилась.
   - Конечно, нет, иначе мне пришлось бы сразу убить тебя для сохранения тайны.
   - Ну, я обещаю не приставать с расспросами, если ты еще как-нибудь споешь для меня. Например, когда мы вернемся в Сейрун.
   Когда вернемся... Зелгадис проглотил ком, вдруг вставший поперек горла, и ответил вовсе не отказом, как собирался.
   - Договорились.
   - И я смогу аккомпанировать тебе, - продолжала мечтать Амелия, шагая вперед по тропинке легкой пружинистой походкой. Ей даже захотелось напеть ту мелодию, которую она услышала вчера.
   - На чем же это? - Зелгадис насмешливо вскинул бровь. - На бубне?
   - Почему сразу на бубне?
   - Не представляю, на чем ты еще можешь играть.
   - Между прочим, я немного играю на пианино. Музыка один из обязательных предметов в программе воспитания любой знатной барышни. Так то.
   - И кто после этого говорит о секретах? Барышня, ха!
   - Эй, эй, что за тон?!
   День прошел без приключений, Зелгадис мог бы даже назвать его приятным: Амелия весело болтала, он ее поддразнивал. Будто бы не было ни Азерет, ни борделя в Медиго.
   Нападения не случилось и в эту ночь. Казалось, на склоне горы вообще не осталось живых существ, кроме Зелгадиса и Амелии. Не было слышно ни пения птиц, ни стрекота насекомых. Только ветер шелестел листвой, да поднимал пыль с тропинки.
   На четвертый день пути перед друзьями предстало первое серьезное препятствие: почти отвесная стена, заканчивающаяся широким козырьком, который нависал над тропой и не позволял разглядеть, что находится выше. Они попробовали пройти влево, но через несколько метров натолкнулись на широкий разлом. То же самое - с другой стороны от тропы. Похоже, выбора не было - местный хозяин горы очень хотел, чтобы его гости (подопытные?) преодолели стену.
   Зелгадис попробовал взлететь, но, видимо, хозяин не дозволял полеты в своих владениях.
   - Я заберусь туда и скину тебе веревку, - объявил Зелгадис.
   Амелия покорно кивнула, сомневаясь, что сможет преодолеть такой подъем сама.
   - Будь осторожен, нам некуда торопиться.
   - Я всегда осторожен, ты же знаешь.
   Зелгадис подошел к стене, поставил ногу на первый выступ, нащупал рукой второй. Так он начал медленно продвигаться вверх. Амелия не спускала с него глаз. Сердце замирало в груди каждый раз, когда ей казалось, что Зелгадис потерял равновесие или не может найти новый выступ. Но пока ему везло. Он поднимался легко и даже не запыхался, когда достиг потолка козырька. Только пальцы немного покалывало от напряжения.
   Подумав, что не должна просто так топтаться на месте, когда ее друг подвергается опасности, Амелия попыталась придумать, как бы смягчить его падение, если он все-таки не удержится на стене. Она понимала, что не сможет, как какой-нибудь бравый герой из ее любимых легенд, поймать Зелгадиса на руки. Он просто расплющит ее своим весом. Амелия оборвала ветки у ближайших кустов, сложила их в кучу и накрыла одеялом. Это должно было послужить жалкой заменой спасательного матраса. Амелия расположила свое творение под козырьком и приготовилась в любой момент действовать.
   Распластавшись на стене, Зелгадис отдыхал. Он чувствовал себя пауком, расплющенным тапочкой.
   Теперь предстояло самое сложное. Пролезть по горизонтальному козырьку, держась на одних руках. Зелгадис уцепился за один уступ, затем за другой и отлепился от стены. Теперь он повис на руках.
   Вдруг прозвучал едва слышный треск. Камень под пальцами Зелгадиса предательски рассыпался.
   Амелия среагировала мгновенно: подхватила матрас и перетащила его точно на то место, над которым завис Зелгадис.
   Плечо едва не вывернулось из сустава, когда весь вес оказался на одной руке. Но Зелгадис быстро пришел в себя, нащупал другой рукой следующий выступ. Так он и продвигался вперед. Скользил ладонью по камню и быстро нащупывал новый выступ. Отрывал вторую руку. Нащупывал выступ. Главное держаться. По спине градом катил пот, в ушах звенело. Начали болеть мышцы на предплечьях, Зелгадис уже не чувствовал несколько пальцев на правой руке. В какой-то момент он подумал, что просто не сможет больше пошевелиться. Как же просто было бы разжать пальцы и полететь в низ. Разбиться и закончить мучения. Возможно, если бы он был один, он бы и поддался соблазну. Но Зелгадис понимал, что от его усилий зависит не только его жизнь. Он должен постараться ради Амелии.
   Осталось совсем чуть-чуть! Еще немного!
   Зелгадис ощутил впереди пустоту и едва не разжал руки от приступа страха, но затем понял, что добрался-таки до края карниза. Он вытянул руку еще дальше, нащупал какой-то куст, схватился за него и потянул свое тело вверх.
   Он сам толком не понял, как смог перекинуть себя через карниз. Видимо, открылось пресловутое второе дыхание.
   Некоторое время Зелгадис просто стоял на четвереньках, свыкаясь с мыслью, что он все еще жив и не разбился в лепешку.
   "Как же глупо было бы сдохнуть, почти добравшись до цели", - промелькнуло в голове.
   Пальцы болели, казалось, в них сломана каждая кость, и, если бы Зелгадис был человеком, так бы и случилось. В какой уже раз тело химеры спасло его? Вот и теперь, если бы не его сверхчеловеческая ловкость, он бы никогда не забрался на эту стену, и с источником можно было бы распрощаться.
   Чувствительность к пальцам вернулась быстро, дыхание выровнялось. Зелгадис обернулся к краю карниза и помахал Амелии, давая знать, что с ним все в порядке.
   От облегчения у Амелии чуть не остановилось сердце. Не удержавшись на ногах, она села на землю.
   Зелгадис поспешил скинуть веревку, обмотав один конец вокруг своей талии. Он не хотел надолго оставлять Амелию одну. Клыкастые твари вполне могли нападать и днем.
   Амелия обвязалась веревкой, и Зелгадис легко втянул ее наверх.
   - Ты как? - спросила она, едва ее ноги коснулись твердой поверхности.
   - В норме, но надеюсь, больше таких скал не будет.
   Тропа тянулась дальше по каменистой осыпи, петляя среди куцых кустиков. Друзья двинулись вперед, и тут их настигла новая ловушка Великой Горы.
   Густой молочно-белый туман выползал из кустов на тропинку, клубясь точно дым.
   - Прикрой нос и рот, - велел Зелгадис.
   Сам он размотал тюрбан и обвязал нижнюю часть лица. Амелия поспешила закутаться в платок и взяла Зелгадиса за руку, чтобы не потеряться в тумане.
   Без особой надежды Зелгадис попробовал несколько заклинаний ветра, но они не сработали. Неведомый бог, мазоку или кто там еще управлял этим местом (если им вообще кто-то управлял) явно считал магию ветра боевой. Что ж, логично.
   Вскоре туман заполнил все вокруг, так что невозможно было разглядеть ничего, кроме своих собственных рук. Зелгадис не заметил, когда именно пропала Амелия. Ее пожатие было слишком легким, и он далеко не сразу почувствовал, что ее пальцы больше не касаются его ладони. Когда же Зелгадис это понял, его накрыло волной паники.
   - Амелия! - надрывно закричал он.
   Ответом была лишь гнетущая тишина.
   Проклятье! Раньше Зелгадис бы не особо волновался, Амелия - сильная колдунья, да и кулаки у нее пудовые, в чем он несколько раз убеждался на собственной шкуре. Но в ее теперешнем состоянии Амелия не сможет толком за себя постоять.
   - Эй!
   "Эй, эй, эй", - издевательски ответило Зелгадису эхо.
   Он сделал несколько шагов назад, хотя понятие "назад" в этом серовато-белом мире было весьма расплывчатым. Среди клубов тумана замаячила темная фигура. Зелгадис еще успел подумать, что для Амелии она высоковата, как перед ним предстал... он сам.
   Только его двойник был человеком, а не химерой. Будто отражение в кривом зеркале. Светлая кожа, русые волосы, острое лицо с резко очерченными скулами. Все точно так, как запомнил Зелгадис по последнему превращению.
   Сердце защемило от тоски. Он бы до сих пор был таким, если бы не... Амелия.
   Это она во всем виновата! Влезла со своей Справедливостью. Тоже мне, в каждой бочке затычка. Подумаешь, наркотики, работорговля. Ну, поубивал бы он для Азерет таких же бандюгов, как она сама. Ничего страшного. Зато у него было бы человеческое тело...
   Что-то внутри кричало, билось в конвульсиях, пытаясь сопротивляться. Кто-то звал Зелгадиса знакомым звонким голосом, но он не мог разобрать слов.
   В голове застряла одна мысль: он может получить нормальное тело! Достаточно искупаться в целебном источнике. С какой стати он должен пропускать Амелию вперед? Что ее ломка значит по сравнению с его многолетними страданиями? Ей наверняка смогут помочь в Сейруне, а для него источник, возможно, последний шанс.
   "Прекрати! Прекрати!", - звучало где-то вдали, чья-то мягкая ладошка пыталась коснуться его руки...
   И это поганое чувство вины. Тоже все из-за Амелии. Она сама вляпалась в неприятности. Наверняка позволила себя уболтать какому-то работорговцу. Как же, все люди - хорошие! А он подлил ей в питье наркотик. Дура. Он ничего ей не должен.
   Точно. Он искупается первым. Амелия его пропустит, она так и собирается сделать, нужно воспользоваться ее глупой добротой...
   Его будто ущипнули, пробуждая ото сна.
   Зелгадис вдруг осознал, что все это думает (говорит?) вовсе не он, а его двойник.
   Лицо Зелгадиса-человека исказила злобная гримаса.
   - Я лишь озвучил твои мысли, - прошипел он.
   Да, он так думал. Но теперь уже нет.
   Размахнувшись, Зелгадис со всей силы ударил своего двойника (или все-таки себя?). Красивое лицо смялось под его кулаком, точно масло. Двойник начал таять, превращаясь в мерзкую белую жижу. Каждая упавшая на землю капля стремительно впитывалась. Вскоре перед Зелгадисом уже никого не было.
   Туман слегка поредел. Похоже, Зелгадис прошел испытание, если это видение действительно было испытанием, а не тонким издевательством. Но туман не исчез совсем - серебристые облачка все еще висели на кустах, точно снег, и закрывали дорогу впереди. Зато у себя за спиной Зелгадис увидел Амелию. Она скорчилась на земле всего в паре метров от него. Он поспешил к ней, снедаемый дурными предчувствиями. Если он увидел такое, то что же показали ей?
   ... Амелия очутилась в полной темноте. Пропала дорога и туман. Пропал Зелгадис. Первым порывом было закричать, но Амелия удержалась и зажгла "Лайтинг". Наверняка, Зелгадис где-то рядом. Вот сейчас она его увидит... Слабый свет выхватил из тьмы ровный круг, но дальше начинался непроглядный мрак.
   Амелия сделала несколько шагов, осторожно прощупывая ногой пространство впереди. Вдруг перед ней будто подняли занавес. Или распахнули окно. Она как бы со стороны увидела саму себя. Она стояла рядом с какой-то черной массой. Амелия тяжело сглотнула, когда поняла, что это труп Азерет. Но ведь ее убил Зелгадис! Он сказал... Сказал...
   Другая Амелия повернулась, и стало хорошо видно ее лицо. Довольную победоносную усмешку.
   Амелия ясно осознала, что Азерет убила именно она. Она снова ощутила, как рука погружается в мясистую плоть. Как бьется под кулаком сердце.
   - Признайся, тебе понравилось, - другая Амелия расхохоталась. - Так просто убить тех, кто тебе мешает! Почему бы не сделать это, если есть сила?
   Амелия отшатнулась, и занавес упал, снова оставляя ее во тьме. Ей казалось, она все еще чувствует на пальцах липкую, горячую кровь. Амелия боялась смотреть на них, но заставила себя.
   Чистые руки. Совершенно чистые.
   Значит, Зелгадис ей соврал. Но зачем?
   Будто в ответ на ее мысли, из темноты выплыло его лицо. Амелия обрадовалась, собралась подбежать к нему, но натолкнулась на взгляд, полный такой жуткой ненависти, что, казалось, она может физически ударить.
   - Пошла вон! - его крик раскатился вокруг, бесконечно повторяясь на все лады: то угрожающим шепотом, то с ядовитой насмешкой, то с притворной лаской.
   Светящийся шар "Лайтинга" упал на землю и погас. Зажав уши руками, Амелия побежала. Краем сознания она понимала, что поступает очень глупо. Так она вполне может убежать от настоящего Зелгадиса или врезаться во что-нибудь. Но сейчас Амелия не могла думать рационально.
   С разбегу она влетела... в комнату? Да, это была комната, полная тяжелого сладкого дыма. У дальней стены Амелия увидела диван и на нем... себя. Опять образ из прошлого? Но она не могла вспомнить это место. Вокруг дивана заколыхался мрак, из него соткались черные грузные фигуры мужчин. Скрюченные пальцы потянулись к лежащей на диване Амелии, сорвали с ее тела алое покрывало.
   Вот тогда она вспомнила. Нет, это было даже не воспоминание, а тень воспоминаний. Слабые отголоски. Все смутные образы из ее кошмаров, которые Амелия считала лишь влиянием наркотика, вдруг оказались почти живыми.
   Все это было на самом деле.
   Упав на землю, Амелия сжалась в маленький дрожащий комок. Крик застрял в горле, в легкие набились острые гвозди. В животе растекалась тупая ноющая боль, скользила дальше по ногам, колола шипами.
   Ее будто вываляли в грязи, липкой и вонючей. Мерзко. Мерзко. Мерзко.
   Ее... получается, ее... И Зелгадис знал!
   - Это все из-за него, - вкрадчиво шепнули над ухом. - Ты убила ради него человека. Не говоря уж о том, что готова была пожертвовать миллион золотых из казны на его исцеление. Так, мелочи... И чем он тебе отплатил? Вечно ворчит, огрызается. Как он кричал на тебя? Пошла вон, ненавижу. И это после того, как ты замарала руки в крови, чтобы защитить его? Неблагодарная скотина. Он думает только о себе.
   Да, наверное, ей действительно стоило его ненавидеть. Наверное, так даже проще. Ненавидеть всегда легче, чем простить. Ненависть вообще очень удобное и простое чувство. Приятное, в какой-то степени. Но Амелия не могла возненавидеть Зелгадиса. Никак не получалось...
   Она почувствовала на плечах знакомые руки. И радость тоненьким ручейком просочилась через стены окружавшего ее мрака. Амелия вскинула голову, посмотрела на Зелгадиса, вдруг испугалась, что снова увидит злобу на его лице.
   Нет. Только беспокойство.
   - Ты ранена?
   Она покачала головой.
   Заглянув ей в глаза, Зелгадис похолодел: сейчас они казались совершенно черными, непроницаемыми, как два провала в пропасть. Какие демоны скрываются на дне?
   Он не знал, что видела в своих виденьях Амелия, но догадки бродили где-то совсем близко.
   - Ты не должен был мне врать, Зел, - едва слышно проговорила Амелия без всякого выражения.
   Догадки переросли в уверенность.
   Попадись ему только хозяин этой горы!
   Зелгадис невольно отшатнулся от Амелии. Он не имел права к ней прикасаться.
   - Прости.
   Жалкое слово. Оно не может отменить его тогдашней вспышки злобы. Не может отмыть ладони Амелии от крови. Не может снова вернуть ей невинность.
   - За что? - в глубине пустых глаз Амелии зажглись новые звезды. - Ты ведь лгал, не желая причинить мне боль. Ты - очень добрый.
   Он не добрый! Совсем не добрый!
   - Не за это. Все... из-за меня. Я во всем виноват...
   Ему так хотелось обнять ее, крепко-крепко прижать к груди, укутать своей силой, защитив от всего мира. Но он даже рук не мог поднять, они безвольными плетями висели вдоль тела.
   В голове Амелии вспыхнуло понимание. Все это время она гадала, почему часто видит в глазах Зелгадиса незнакомое выражение. Взгляд загнанного зверя. Или побитой собаки. Ее собственная боль перемешалась в ее душе с его, слились воедино, будто их сердца соприкоснулись, забились в унисон.
   - Ты ни в чем не виноват.
   Она произнесла это так твердо и уверенно, как только могла.
   - Никто не виноват. Просто так получилось. Судьба. Рок.
   Она потянулась к нему, как тянется ребенок к родителю. Взяла за руку, заставляя сесть рядом. Обвила руками его плечи, не обращая внимания на колющие кожу камни.
   Зелгадиса никогда не плакал. Слезы - позор для мужчины. Они - прерогатива женщин, которые вместе с ними выпускают из души горести. Счастливые.
   Сейчас он был почти готов разреветься. Склонить голову Амелии на колени и ощутить ее по-матерински ласковые прикосновения.
   Теперь он смог ее обнять.
   Они долго просидели, обнявшись и не говоря ни слова. Ничего не нужно было говорить.
   В этот момент они поняли, что хотят быть вместе. Всегда. До скончания дней. Речь шла не о браке. И даже не о любви. Они просто хотели быть вместе. Годы и годы.
   Потом они встали и, рука об руку, пошли дальше по тропе.
   Туман расступился перед ними, белые облака на мгновение приняли очертания человеческих фигур, склонившихся в почтительном поклоне. Хотя, возможно, это была просто игра света и тени.
   Когда туман перестал заслонять обзор, Зелгадис и Амелия замерли от изумления.
   Метрах в десяти от них возвышалась скала, из которой была вырезана гигантская фигура сидящей женщины. Зелгадис был готов поклясться, что до появления туманы там не было никакой скалы и, тем более, статуи. Но вот теперь она здесь.
   Солнце блестело на теле обнаженной женщины, таком же коричневом, как тела всех жителей это странной полуреальной страны. У статуи было необыкновенное лицо: удивительно умиротворенное, полное бесконечной доброты и прощения. Амелия на миг почудились в нем черты ее матери, и даже Зелгадис, который не помнил свою мать, ощутил в душе какой-то незнакомый трепет.
   В сложенных чашей ладонях женщины переливался всеми оттенками синего источник, издалека казавшийся кусочком сапфира.
   Не став медлить, Зелгадис и Амелия поспешили к статуе. Вблизи ее размеры поражали, но почему-то совсем не подавляли, как можно было ожидать от такой громадины.
   Не слушая возражений, Зелгадис усадил Амелию себе на закорки и полез к источнику по тому, что можно было бы назвать бедрами статуи. Невозможно было понять, из какого материала она сделана. Что-то среднее между алебастром, железом и гранитом. Но странное дело, даже Зелгадис чувствовал исходящее от него тепло, словно статуя была живым существом. А может так и есть?
   Добравшись до площадки, созданной огромными пальцами статуи, Зелгадис спустил Амелию со спины и чуть подтолкнул.
   Она осталась стоять, как вкопанная.
   - В источник должен пойти ты.
   Зелгадис закатил глаза. Он так и думал.
   Неприятно царапнуло воспоминание о недавней иллюзии.
   - Не неси чушь.
   - Это не чушь, - Амелия упрямо набычилась. - Мне не так уж плохо, подумаешь, голова болит и температура повышается. В Сейруне меня точно вылечат. А до него я потерплю. Гораздо важнее исцелить тебя.
   Зелгадис не стал с ней спорить. Их с Амелией руки поднялись почти одновременно, но он оказался быстрее. Скорость химеры.
   - Слиппинг, - шепнул он, прижимая ладонь к ее лбу.
   Тело Амелии обмякло, и она упала бы, если бы Зелгадис ее не подхватил. Теперь оставалось решить, как бы опустить ее в озеро. Проще всего было войти туда с Амелией на руках, но Зелгадис боялся, что тогда вода начнет исцелять его самого.
   Он присмотрелся к озеру. Судя по цвету воды, глубина начиналась у самого "берега". Взяв Амелию под мышки, Зелгадис без усилий поднял ее и начал медленно опускать в воду. Едва ее ноги коснулись поверхности озера, как та вспыхнула лазурным светом. Наверное, это хороший признак.
   Зелгадис погрузил Амелию в воду по самое горло, надеясь, что этого будет достаточно. Она улыбнулась чему-то во сне, что стало для Зелгадиса подтверждением, что источник - работает. По крайней мере, Амелии не больно.
   Свечение разгоралось все ярче, меняя цвет с голубого на снежно-белый. Оно ослепительно вспыхнуло, Зелгадис зажмурился, но даже сквозь веки видел яркие круги. Когда он решился снова открыть глаза, свет потух. Уровень воды в озере заметно понизился, достигая теперь только груди Амелии.
   Зелгадис поспешил вытащить ее из воды. Магия, взывающая к стихиям, все еще не работала, поэтому высушить ее одежду было невозможно. Оставалось надеяться, что воздух здесь достаточно теплый, Зелгадису сложно было верно определить температуру.
   Он уложил Амелию на один из широких пальцев. Через пару минут она заворочалась и открыла глаза.
   - Как ощущения? - быстро спросил Зелгадис.
   Мгновение она недоуменно смотрела на него, соображая, где находится. Потом до нее дошло, и ее буквально подбросило на ноги. Зелгадис не успел и глазом моргнуть, как Амелия толкнула его, точно ядро. Эмоции всегда наполняли ее мускулы нечеловеческой силой. Зелгадис кубарем скатился в озеро, погрузился с головой, только лопнуло несколько пузырьков на поверхности. Благо, здесь было не сильно глубоко. А то ведь он со своим почти стокилограммовым весом запросто мог утонуть.
   Упершись ногами в гладкое дно, Зелгадис поднял голову над водой и жадно глотнул воздуха. Все вокруг заливало знакомое свечение.
   "Неужели исцеляющая сила еще осталась?", - в душе заискрилась отчаянная надежда.
   Что-то хрустнуло, пред глазами Зелгадиса пролетел серый камень и плюхнулся в воду. Нет, не просто камень! Это один из наростов с его лица! Просто отпал. Как прилипшее к коже семечко. Или кусок грязи.
   Треск теперь звучал непрерывно, напоминая крики попугаев. Зелгадис чувствовал, как ненавистные камни отделяются от его тела один за другим. Кожа под ними слегка зудела и совсем чуть-чуть болела. Зелгадис бы здорово удивился, если бы узнал, что сейчас чувствует почти то же самое, что человек, у которого отрывают от тела присосавшихся пиявок.
   С берега, Амелия с тревогой наблюдала за Зелгадисом. Из-за света она почти ничего не могла разглядеть, но ей показалось, что по волосам Зелгадиса будто стекает расплавленное серебро, оставляя после себя темные пряди.
   "Работает! - ударило в ребра сердце. - Работает!"
   Вода в озере стремительно убывала. Вскоре она уже едва доходила выпрямившемуся Зелгадису до колен. Минута, другая - и целебная влага исчезла совсем, будто тело Зелгадиса впитало ее в себя. Или ее впитали камни? И отвалились, отравившись, ага.
   Зелгадис стянул через голову рубаху, в торопливом нетерпении едва не порвав ее. Осмотрел свой торс. Он досконально помнил расположение каждого камня. Точно карту, выдолбленную рубанком в мозгу. Ни одного камня на его торсе не осталось.
   Тогда он закатал штанины. На ногах тоже пусто. Только гладка кожа.
   Светло-голубая кожа. Но уже не синяя!
   Одну томительную минуту Зелгадис ждал, что она вот-вот изменит цвет, начнет светлеть дальше и снова станет белой. Но нет. Следовало признать, что исцеление закончилось. Как и предупреждал Мамбала, магии источника не хватило на двоих. Зелгадису следовало благодарить всех известных богов за то, что он хотя бы избавился от каменных наростов.
   По какому-то наитию он поднял руку и коснулся своих волос. Мягкие. Почти шелковистые, ха.
   Странное дело, исцеление, пусть и частичное, не принесло Зелгадису восторга и безумной эйфории. Он чувствовал в душе необычное спокойствие, которого раньше никогда не знал.
   Забавно, если бы Амелия не толкнула его в воду, ему бы, пожалуй, даже в голову не пришло залезть в озеро самому.
   Он вдруг осознал то, что уже давно должен был понять: исцеление больше не было его главным приоритетом.
   Гораздо важнее было другое.
   - Ты как? - спросил он, поворачиваясь к Амелии.
   - А?
   Она удивленно моргнула, только теперь заметив, что головная боль, ставшая ее вечной спутницей - ушла. Амелия ощущала себя посвежевшей и отдохнувшей, будто каждую клеточку ее тела тщательно промыли, вычистив от грязи. Даже воспоминания о том, что с ней делали в борделе, померкли, ушли на дальний план. Она не сможет их забыть, но сможет оставить позади.
   - Со мной все отлично. Но вот ты...
   Она всхлипнула. Ну не может, не может все быть абсолютно хорошо. Счастливый конец - только в сказках.
   - Не важно, главное, что ты поправилась, - Зелгадис не кривил душой.
   Действительно, ему было неважно, что кожа осталась голубой. Закинув мокрую рубаху на плечо, он вышел на "берег".
   Амелия схватила Зелгадиса за руку, прижала его ладонь к своей щеке с такой силой, что самой стало больно.
   - Чувствуешь?
   Он почувствовал. От пальцев по руке побежали разряды молний. Он ощущал каждую ворсинку, каждую ямку на коже Амелии. Обветренной от солнца. Теплой и шершавой, точно шкурка абрикоса, чей вкус он давно позабыл.
   - Да, - выдохнул он и добавил с улыбкой. - Тебе бы не помешал увлажняющий крем.
   Амелия рассмеялась почти истерично, из глаз брызнули горячие слезы, закапали на пальцы Зелгадиса.
   - Теперь я смогу тебя обнимать, не рискуя натереть мозоли, - подхихикивая, сказала Амелия. - Готовься, больше ты не сможешь отвертеться от моей супер-техники: обнимашки в прыжке.
   Вспомнив, как она, забывшись, пыталась с визгом броситься ему на шею и потом лечила синяки, Зелгадис тоже засмеялся. Он мог смеяться свободно, никого не стесняясь, не пытаясь суровостью подчеркивать крутость. Зачем притворяться?
   - Вот только цвет твоей кожи, - Амелия запнулась, а затем зачастила. - Наверное, можно что-то с ним сделать с помощью высветляющих косметических средств... или найти какую-нибудь простую иллюзию...
   - Можно попробовать, но если не получится, ничего страшного, побуду... хе, голубым, - Зелгадис никогда бы не поверил, что сможет произнести такое, но сейчас слова дались легко. - Знаешь, раньше ради исцеления я был готов на все, наверное, мог бы поубивать кучу людей. Вырезать целую деревню. Но я понял, что есть кое-что поважнее исцеления. Ради него я бы никогда не смог пожертвовать тобой... Или Линой и Гаури. Даже твоим сумасшедшим папенькой. У меня появились дорогие мне люди, которым все равно голубая у меня кожа или зеленая в крапинку. Вот что главное.
   Амелия могла бы сказать, что и она, и Лина, и даже Гаури пытались это ему объяснить давным-давно. Но видимо до этой простой истины Зелгадису нужно было дойти самому. Поэтому Амелия промолчала и просто теснее прижалась к нему. Крепкие объятия, как она всегда и хотела. Главное нечаянно не сломать Зелгадису чего-нибудь, ведь теперь он уже не каменный...
   Зелгадис и Амелия сидели рядом, наблюдая, как солнце величаво опускается за изломанные вершины гор.
   Теперь они могли пойти куда угодно. Найти корабли экспедиции и все-таки проверить, что же это за светящийся столб над морем. И пусть там угнездились жуткие чудовища, не страшно. Вместе они смогут преодолеть все.
   Впереди их ждало бесконечное приключение.
   Темнокожая богиня улыбалась, глядя на них с вышины.
  
  
  
  
  
  
  
  

260

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"