Тихо потрескивают свечи... Очаг уже прогорел. Седой пепел и любопытные глазёнки последних угольков. Скоро и они постареют... станут мудрыми... разучатся удивляться и погаснут.
Шиинальд утонула в массивном кресле. Длинные полупрозрачные крылья обёрнуты вокруг тела изысканной мантией. Огоньки свечей отражаются в них, дрожат, танцуют... Это безумно красиво.
Волшебнице не холодно. Я давно перестал беречь топливо, как, впрочем, и еду. Скорее всего, Шиинальд не нравится моё присутствие. Но тут уж я бессилен.
Пайгорд - владелец замка и колдунья. Золотая лента... ах, Шиин. Добиться столь многого за пять колец...
Почему ты вернулась сюда, вивирд? Почему сидишь сейчас рядом со мною?
Считается, что мы лихорадочно придумываем спасительные планы. Во всех балладах пайгорды и волшебники занимаются именно этим.
То ли менестрели врут, то ли мы неправильные.
Всё предрешено. И потому меня устраивает тишина. Я не желаю рвать её натужными разговорами ни о чём. Когда придёт время для слов - они найдутся. А пока мы сидим и думаем. Каждый о своём.
Слишком многое нас связывает, Шиинальд. Слишком многое разделяет.
Вообще-то, мы могли бы разойтись по разным комнатам. Но, Жизнь меня раздери, как приятно чувствовать рядом ещё одно бодрствующее существо!
Ты не уходишь по той же причине, маг-лидда?
Я не знаю, почему ты здесь. И не хочу знать. Или хочу?.. Нет. Ты рядом - и это меня радует. Когда я буду убивать тебя, упокойся с миром, ладно?
Сумеешь?
Замок спит. Окровавленные ошмётки отборной дружины, мои добровольцы-головорезы видят самые сладкие сны - Шиинальд позаботилась. Если из посверкивающего серебром тумана полезут новые отродья Иного - парней разбудят. И мы вновь будем вгонять мечи в оскаленные пасти, вновь истощим запасы яда в плечевых и бедренных стрекалах... Как вчера. И позавчера. И ещё раньше.
Четыре долгих, изматывающих дня...
Если же в движение придёт само Иное, если туман всколыхнётся, потянется вперёд и вверх, поглотит частичку мутного неба - мы все обязаны умереть до того, как сияющая волна обрушится на замок.
Спящим остановит сердца Шиинальд. Маг-лидде снести голову должен я.
Убить её. А затем себя.
Разве я не мечтал когда-то об этом?
***
Золотистые искорки на миг размазались, перемешались... образовали новый узор. Вивирд изменила позу.
- Пить хочется... - задумчивый, тихий голос; взгляд обращён в никуда. Наша игра последних дней. Шиинальд нравится, когда ей прислуживает лайд, благородный скорпэ, надменный хозяин замка.
Когда ей прислуживает Раек Хелидир.
Почему нет? Это несложно. Встать, налить в кубок вина, поставить его перед красивой женщиной... Можно даже слегка согнуться в поклоне. Хотя последнее ни к чему.
Честь - какое странное слово, верно, Шиинальд?
Кубок подносится к губам. Много ли нужно хрупкой вивирд?
Один глоток.
Один удар.
Пять колец тому назад я не стал экономить на втором. Ты помнишь, Шиин?
А с чего бы тебе забывать?
Сухой стук - дно кубка впечатывается в столешницу. Волшебница напрягается, крылья трепещут, глаза прищурены... Нам не нужна стража: маг-лидда чует малейшее изменение на границе. Там, где Жизнь соприкасается с Иным.
Больше нам бояться нечего.
- Выйдем на свежий воздух, - вивирд встаёт. По комнате проносится ветерок - плеснули крылья, укладываясь в более удобное для ходьбы положение. Я тоже поднимаюсь. Пусть волшебница может связаться со мною мысленно, пусть мне совсем необязательно охранять её от реальных и воображаемых напастей - пусть. Я без колебаний отрублю себе стрекала, лишь бы быть рядом с ней.
Это страсть. Это жажда, иссушающая колодец любой добродетели.
Это - я, Шиинальд.
Пять долгих, нескончаемо долгих колец тому назад я не смог, не сумел объяснить тебе этого. Сейчас - поздно.
И между нами - тени, тени, тени... Мёртвые тени и прелая листва.
***
Винтовая лестница, ведущая на обзорную площадку. Скользко, сыро... Шиинальд идёт впереди, и её крылья впитывают в себя все оттенки безнадёжности.
Серый камень с бурыми язвами мха. Серые, полустёртые временем ступени.
Небо цвета мышиной шкурки и тусклый, унылый дождь.
А когда-то, когда-то... ты помнишь, вивирд?!!
Весенняя зелень. Волна запахов, звуков, жизни - и ты танцуешь в пронзительно-синем, до крика синем небе, и твои крылья, Шиинальд... ах! - твои крылья нестерпимо отливают золотом, золотом солнца, счастья, любви!
И ты танцуешь.
Для моего младшего брата.
Солнца больше нет, Шиинальд. Второе кольцо оно здесь не показывает даже кончика луча. Ровная серая пелена облаков... и горизонт, подёрнутый серебром Иного.
А пять с половиной колец тому назад умер Сильдин. Мой единственный брат. Твой единственный мужчина.
Тот, кого мы оба любили.
Тот, кто встал между мной и тобой.
Ну почему он, а не я, Шиинальд? Почему?!
- Ты действительно хочешь знать ответ? - волшебница не оборачивается. Смотрит на сине-серые сполохи там, вдали. Старательно вглядывается. Возможно, до рези под прищуренными веками.
Малютка Шиинальд, читающая мысли... Маг-лидда с Золотой лентой, небрежно обёрнутой вокруг немыслимо тонкой талии...
Я хочу знать, Шиинальд. Я вообще много чего хочу. Но продолжаю молчать. Окрестности замка пустынны, Иное мне видеть как-то давно уже опротивело... Я поизучаю твою спину, родная моя. Можно?
Есть вещи, о которых настоящий мужчина не спросит никогда. Вслух - не спросит.
Ответь на незаданный вопрос, Шиин. Что тебе стоит?
- Сильдин... он был добр. Вот и всё.
Я молчу. Я не понимаю.
Раздражённое подрагивание крыльев. Серых крыльев... серых с прожилками серебра. Иное ставит на нас клеймо... так или эдак - ставит.
Мне это не нравится. Но я бессилен.
Так же, как не в моих силах понять сказанное Шиинальд.
- Ты могуч, Раек. Искусен в бою. Ты хороший правитель. И... - пауза, - я знаю, многие девушки мечтали о твоих ласках. Ты был бы со мною нежен. Любил бы меня. Осыпал драгоценностями, дарил наслаждение. Я верю, что это так...
Это так, Шиин. Было бы так. Только твоя любовь досталась не мне.
Ему.
- ... но добрым ты никогда не был, Раек. Ты просто не знаешь, что это такое. Не твоя вина. Доброта или есть в сердце, или её нет. У Сильдина она была... прости. Не стоило мне затевать этот разговор.
- Глупости. Я спросил - ты ответила.
Вот только даже сейчас, когда мы рядом, когда можно легонько дунуть - и на затылке вивирд шевельнутся выбившиеся из причёски волосы, - даже сейчас...
Я её не понимаю.
Ладно, чего там. Приговор окончательный. Прошения о помиловании не принесёшь. Некому.
- Я объяснила, Раек. Как смогла. Мне нечего добавить.
А мне - тем более.
***
Иное в какой-то степени предсказуемо. Оно неотвратимо, но и неторопливо. У него есть время в запасе... чем бы ни был этот треклятый туман! Говорят, когда Иное совсем близко, слышен мелодичный перезвон, будто множество колокольчиков ведёт затейливую перекличку. Думаю, враньё. Кто это выбрался из мерцающей напасти настолько живым и разумным, чтобы ему можно было верить?
Как бороться с Иным - никому не известно. Разве что Ему, Ей и их дитятку из Пророчества... но когда ещё эти двое встретятся, да познакомятся, да Он Ей семя своё в лоно вложит? Если, конечно, рассказанная слепошарым [это что?] дзирэ байка вообще правдива.
А вот Отродья Иного вбивать в землю можно и нужно. Просто-таки до жжения в стрекалах необходимо. И как это делается - знают все.
Где-то раз в кольцо Иное вгрызается в плоть Жизни. Оттяпывает у нас новые и новые земли. И с этим ничего не поделаешь.
Иное - удавка на глотке мира. Удавка, которая потихоньку сжимается.
Волшебники чувствуют, когда и где Жизнь содрогнётся в очередном спазме. Или вычисляют - не знаю, но ошибаются они редко. Хотя бывает...
В этот раз удар пал на мои родовые владения. На древний замок, в котором прошло моё детство.
Я знал, что рано или поздно это случится.
Но мне всё равно чудится, будто Иное выдирает куски из моего тела.
Медленно - куда ему спешить?..
***
Шиинальд поводит плечами, пытаясь сложить крылья плащом. Глупая девочка опять выскочила в сырость, не одевшись как следует. В детстве подобное происходило с ней сплошь и рядом.
Снимаю тёплую куртку, набрасываю на вивирд. Левое плечевое стрекало тут же начинает протестующе ныть - два дня тому назад очередное по счёту Отродье вцепилось в него мёртвой хваткой. Воистину мёртвой - не отпускало даже после того, как я отделил его голову от мерзкого, покрытого кровью и слизью тела...
Не беда. Потерплю - недолго уже осталось.
Зато Шиинальд тепло. Куртка доходит вивирд почти до щиколоток, и маг-лидда расслабляется. Улыбается, благодарит.
Это стоит ломоты в костях.
Ветер опять доносит странный, кисловатый запах. Иное близко, и оно напоминает о себе. Оно хочет наполнить собою всё.
И ветры никогда не дуют в его сторону.
Только от него. К нам. На нас.
Сдувая улыбку с красивого женского лица.
- Раек, помнишь... Тут жили грасины. Свили гнездо прямо на парапете... выводили птенцов... Стражник хотел столкнуть гнездо, а ты запретил, помнишь?
Наверное, глупо, но я помню. Малышка Шиин, дочь замкового менестреля, спорхнувшая с обзорной площадки чуть ли не на головы нам с Сильдином. И щебетавшая ничем не хуже маленьких, суетливых пичуг, о которых она торопилась поведать.
Дни моего детства. Дни, когда над замком светило солнце, а трое детишек играли на заднем дворе, не ведая, что одному из них суждено погибнуть нелепой смертью, а двум другим - натворить кучу глупостей...
И тоже умереть. Правда, позже.
Молча иду в дальний угол обзорной площадки. Там, в выщербине парапета, приютилось крошечное сооружение из веточек, обрывков пергамента и свалявшегося в один ком пуха. Одинокое, никому не нужное, забытое давным-давно.
Пустое.
Пытаюсь его приподнять... труха сыплется между пальцев.
Мёртво. Как же всё мёртво!
И тоска в синих глазах вивирд кажется отчаянно живой на фоне равнодушного серебра горизонта.
- Знаешь, Раек... раньше в Жизни водилось много-много птиц. До Иного. В старых книгах есть картинки... Разные птицы. Перелётные. Тогда Жизнь занимала несколько материков и называлась как-то иначе... И птицы, когда наступала зима, улетали в другие края. Туда, где лето.
- Так не бывает, - говорю, а руки мои стряхивают налипшие комочки пуха... и ветер уносит их за парапет.
Кому нужны склизкие хлопья воспоминаний?
- Да, не бывает. Сейчас. Но так было, Раек, было! Они летали... А потом надвинулось Иное. Пришло, и лететь стало некуда. И птицы умерли. Они ведь не умели жить, когда холодно. Когда нечего есть. Говорят, какие-то виды сохранились в королевских зверинцах и у знатных дзирэ... Но большинство, конечно, умерло. Раек, это страшно, когда некуда лететь!
- Кому-то некуда лететь, кому-то некуда бежать, Шиинальд, - брякаю я невпопад. И, помолчав, добавляю. - Так что там творится?
Маг-лидда не переспрашивает, где это - "там".
- Неспокойно. Очень. Но точно сейчас не скажу. Под вечер, Раек. Или новая атака Отродий, или...
- Зачем ты вернулась, Шиинальд? - я не хотел спрашивать. Не хотел, правда. Но вопрос вырвался... да и чего уж теперь деликатничать?
Под вечер, значит...
***
... Территорию, которую должно подмять под себя Иное, окружают двойным заслоном. Впереди - добровольцы. Безумцы, смертники. Герои, воспетые менестрелями. Идиоты, которым уже всё равно.
Во главе - лайд и волшебник.
И второй круг - айлари, бешеные бабы, личная гвардия дзирэ. Их задача - не выпускать с обречённых земель никого. Ни монстров, что тысячами лезут из серебряного брюха Иного; ни ошалевших разбойничков, не услыхавших вовремя глашатая; ни скаредных мицаи, до последнего не желавших поверить в кошмар и зубами цеплявшихся за жалкий скарб; ни...
Ни-ко-го.
И это правильно. Есть у Иного Отродья, умеющие принимать человеческий облик. И ходят по Жизни не-вивирд и не-скорпэ, откусывающие головы младенцам...
Или что они там с младенцами делают?
Неважно. Отродья нельзя допускать к людям - и тут хороши любые средства.
Я так считаю.
Хотя айлари здорово не люблю.
***
- Почему ты здесь, Шиин? Столько времени прошло... - говорю и чувствую: не те слова. Сейчас она мне ответит... а я снова не пойму.
Когда карета маг-союза привезла к обречённому замку волшебницу; когда я заглянул в знакомые синие глаза - мне стало холодно. Я стоял и дрожал. И не мог произнести даже приветствия.
Ты тоже молчала, Шиинальд. Куталась в крылья цвета ночи, смотрела на меня... Потом спросила, где тебе можно поселиться.
Пытка? Возможно. Но я был рад даже ей...
Даже ей - от тебя.
Нет, мы не говорили о прошлом. Мы... есть такое хорошее слово - "взаимодействовали". Мы - пайгорд и маг-лидда - были очень неплохой парой. В бою.
Какая ирония Судьбы.
- Я думал, ты хотела выучиться на волшебницу и отомстить мне, Шиин...
Говорю - и мерзавка-память суетится расторопной служанкой, сшивает лохмотья прошлого в уродливый гобелен.
По живому шьёт, зар-раза...
***
Я неповинен в смерти Сильдина. За многое отвечу перед Изначальным - но этот грех не на мне. Брат свалился с молодого, необъезженого гмальтука. Умер мгновенно - сломал себе шею.
Сильдин любил рисковать - тебе ли не знать, маг-лидда?
А потом были похороны. И Шиинальд, беременная дочь менестреля, смотрела на меня обвиняюще. Обжигала синими глазами, которые я так мечтал закрыть поцелуями... А закрыл по-другому - ткнул кулаком. Чтобы не смела. Чтобы даже помыслить о таком не могла!
Потому что слишком много правды было в твоём взгляде.
Да, Шиинальд, да. Я думал об убийстве собственного брата. Желать этого - нет, не желал. Но думал. Я любил Сильдина. И хотел тебя. Страсть к женщине - что перед нею братская любовь?
Но я опоздал. Не смотри на меня так, Шиинальд - это правда. Мне незачем лгать - сейчас.
Что-то происходит. Там. В тумане, заменяющем нам горизонт.
Я и сам вижу: редкие сполохи превратились в пульсацию. Неужели скоро? Неужели - всё?
Ни убежать, ни улететь... ни даже душу отвести напоследок.
- А ты сам здесь зачем, Раек? - кажется, Шиинальд пришла в себя. - Лайд из лайдов, приближённый короля - почему ты не остался в столице? Зачем примчался сюда?
Голос вивирд срывается в крик. Она стоит передо мной - такая трогательно-забавная в моей куртке... Волшебница. Эх, девочка, ну почему так вышло, почему?!
Порывы ветра хлещут по незащищённым стрекалам - тоненькие чехлы не могут спасти от стылой злобы стихии.
- Почему я здесь... Это мой дом, Шиинальд. Моя земля. Мой замок. Пайгорд не должен отдавать свой дом без боя.
- Вот так всё просто, да?!
Задумываюсь. А ведь и правда - всё просто.
- Да, Шиинальд.
- Философия скорпэ... - полусмех-полустон. Вивирд не верит. Я не понимаю её, она - меня... Ещё вчера я бы обрадовался. Сегодня мне грустно.
Неужели, ну, неужели даже сейчас, когда смерть расправляет крылья серебряного плаща - мы всё равно ни на волос не станем ближе?
Стена прошлого. Грязь моих поступков.
- А ты так и не ответила на мой вопрос, Шиин.
***
Хруст.
Кости у вивирд полые внутри - ломаются легко. Очень ненадёжные кости. И если сбить летунью с ног, да потом наступить ей на крыло сапогом - тяжёлым сапожищем, подкованным, - то раздастся еле слышный треск. А вместо какой-никакой поддержки в воздухе останется у вивирд свисающая с лопатки тряпочка.
Бесцветная.
Но в розовых разводах.
А потом, с той же ноги - в живот ей, сучке вшивой, чтобы не вынашивала чужих ублюдков!
Чтобы... (нога описывает дугу)
не... (носок с маху врезается в податливое тело, женщина вздрагивает...)
любила... (... отлетает на несколько шагов, сбивает высокий канделябр...)
Что же я натворил?!! Изначальное и Защитники, что я наделал?!!
Хмельные пары рассеивались медленно, очень медленно. Помню, как я стоял на коленях, молил - её? Небеса? О чём? Не помню. О прощении, наверное. О чём ещё могут просить болваны?
Раскаяние... Проповедники ошибаются - оно никому не помогает. Оно, как и стыд, приходит слишком поздно, и твоя жизнь наполняется мутной желчью - ну и что? Легче от этого - кому?
То-то же.
Помню, как суетился над обеспамятевшей Шиинальд замковый лекарь. Как несли воду... много воды... тазы и вёдра сочились паром... Как в углу росла горка окровавленной материи.
Дальше... а что дальше? Я ушёл к себе, перекачал в игольные полости яд, скопившийся к тому времени в моих железах, и вбил в собственную плоть все четыре стрекала. Поглубже. Почти на длину щупальца. Чтобы наверняка.
Мало меня учитель в детстве драл. Как-то мимо ушей пролетело, что к собственному яду у скорпэ частичный иммунитет. Жалко. Не знал.
Проваляться дня четыре, конечно, пришлось.
А когда поднялся на ещё подгибающиеся ноги, когда доковылял до Зала Приёмов и рухнул в кресло пайгорда - узнал, что Шиинальд сбежала.
Не сама, конечно. Помогли. Кто - не знаю, доискиваться не стал. Вывезли из замка... и пять колец я ничего не слышал о вивирд.
До тех пор, пока вместе со мною, плечом к плечу, не встала против Иного хрупкая, крылатая маг-лидда.
***
- Месть... - вивирд, не отрываясь, смотрит на Иное, - когда-то я и впрямь бредила ею. Вернуться... стереть тебя в мелкую-мелкую пыль, Раек. И просеять между пальцами...
- А потом? - голос мой очень тих и спокоен. Грусть оседает на наши лица капельками тумана; грусть запуталась в волосах Шиинальд... даже если волшебница и не понимает этого.
Пять колец - долгий срок. К отчаянию привыкаешь; вина становится частью тебя. И приходит спокойствие.
Горизонт бурлит. Так же, как и во время атак Отродий... или по-другому?
Мне кажется, или Иное придвинулось к замку?
Нет... пока только кажется.
До вечера ещё неблизко.
- Потом меня занимали... другие дела. Магия - интереснейшая вещь, Раек. И... я не умею ненавидеть. Даже тебя. Я мчалась вперёд, обламывая крылья. Стать лучшей, добиться признания и уважения дзирэ - это... это прекрасно! Было... пока я не услышала, кто нынче вызвался пойти в щупальца Иному.
Вивирд развернулась ко мне. В синих глазах - отчаяние, насмешка, боль... Не разберёшь. Как бы я хотел помочь тебе, девочка. Как бы я хотел назвать тебя своею девочкой... Пусть даже только до вечера.
Ведь до него неблизко.
- Наверное, я просто не смогла стерпеть, что кто-то другой тебя убьёт, Раек. Пусть даже Иное. Нельзя. Я слишком давно решила, что прикончу тебя своими руками. И вот - примчалась. Плевать мне было на Иное! Я хотела тебе в глаза взглянуть. А потом скрутить твоё тело в узелок... а с Отродьями пускай айлари разбираются! Я бы смотрела тебе в лицо, Раек. Смерть твою пила бы. Каждый глоточек смаковала!
Боль выплёскивается из волшебницы толчками, в такт пульсации горизонта. Вспышки синих глаз подсвечены серебряными сполохами. Мне страшно. Не за себя - за неё.
- Если ты меня убьёшь, разбуди кого-нибудь. Когда Иное придёт, тебе нужно умереть. А я слыхал, волшебники слишком сильно привязаны к жизни... - ты и так мне отомстила, Шиин. Я ведь должен тебя умертвить... есть ли доля горше?
- Ты меня не слышишь, Раек! - слёзы размазываются по щекам... обнять бы сейчас мою девочку... Нельзя. - Я приехала... посмотрела на тебя... и ничего не увидела! Ни мальчишки, с которым играла в детстве, ни того скота... Словно тебя подменили! Чужой человек, незнакомый мужчина, незнакомый, незнакомый!!!
Ну, вот. Ехали мы, ехали, и на тебе - заехали.
И всё же...
- Шиинальд, это был я. Всегда. И сейчас - тоже.
- Я знаю. Но не могу поверить!!!
Беру маг-лидду за руку. Очень-очень осторожно.
- Сумеешь ли ты меня простить?
Вивирд уже слегка опомнилась. Быстрое шевеление крыльев под курткой означает смущение, злость - всё, что угодно.
Только не то, чего я хочу.
- Раек... побудь со мною ещё чуть-чуть, ладно?
Я понимаю. Я всё понимаю.
- Хорошо, Шиин.
Мы стоим, взявшись за руки, словно влюблённая парочка. Стоим лицом к серебряному горизонту. Думаем о важном и говорим ни о чём.
До вечера ещё есть время, Шиинальд.
Возможно, мы хоть немного научимся понимать друг друга.