Аннотация: Некоторые особенности жизни немецкого солдата глазами читателя.
Ссешес заканчивал свои дела. Дневное светило еще не встало, но утренние птицы уже делали разминку перед своим оглушительным гомоном, по недоразумению именуемым пением.
Эльф покрутил в руках дратву. Да, точно, ее надо положить сюда. Когда станет светло, солнечные лучи упадут под этим углом и картина приобретет завершенность. Последние штрихи - обрезать хвостики ниток у узелков. Ведь все должно быть совершенно!
Ссешес с улыбкой вздохнул, наполняя грудь прохладным, слегка пьянящим утренним воздухом. Его настроение было уже где-то там, на уровне начинающих гаснуть звезд и ничто не могло его испортить. Жаль, конечно, захомяченных по случаю в деревне сапожных принадлежностей, но... искусство требует жертв! И чувство совершенства завершенной работы переполняет душу творца.
****
Лейтенанту Клюгге решительно не нравилась эта страна. Дремучая, без дорог, с какими-то бандитами, именующими себя 'партизанен'....
Разумеется, не все местные жители спали и видели как бы перерезать немецкому солдату горло - многим из них слишком не нравились 'Советы', но даже среди них большинство смотрело на солдат Рейха косо. Лейтенант их понимал - он бы так же отнесся к захватчикам его родного Эльзаса, кем бы они ни были.
Лейтенант Клюгге все понимал, но постоянная напряженность выматывала нервы. Постоянное ожидание прилетающей из ниоткуда пули вкупе с рассказами о том, сколько сдавалось русских под Смоленском, создавало сюрреальное ощущение, что сражаются вовсе не люди, а кусты и деревья. Что партизаны - это не неумытые Иваны, которых вытащить бы из избы, да повесить за разбой, а какие-то медведи с винтовками и взрывчаткой, в лесу испокон веков живущие.
Страх. Страх поселился в сердце лейтенанта Клюгге. И его не радовали ни это веселенькое утро, ни идиллическая картина сельской жизни.
И ладно бы только в его сердце. У некоторых солдат его подразделения уже начиналось сумасшествие - они верили в каких-то ночных красноглазых вампиров и рассказывали друг другу байки, что русские ведьмы научились превращать дерьмо в динамит, так что нельзя ни в коем случае дважды 'ходить' в одно и то же место.
Впрочем, чего уж греха таить, сам лейтенант запирал офицерский сортир на найденный у местных селян амбарный замок, а в солдатский входил, только если видел, что кто-то из него только что вышел.
Вольфганг Клюгге поморщился от мыслей.
Где-то вдалеке послышался звук мотора грузовика. Лейтенант с тоской вспомнил о временах, когда он был такой же наивный и беззаботный, как те новобранцы, только что из учебной части, что должны сегодня к нему прибыть.
Как давно это было! Еще до Польской кампании. Да и в Польше, когда Германия еще дружила с Советами....
Лейтенант посмотрел на смеющихся молодых солдат, как горох сыплющихся из грузовика и подумал, что неплохо бы их предупредить, как тут обстоят дела. Нет, сам он это делать не будет - его взгляд упал на капрала Фрица Бауэра, чинившего сапог на завалинке. Что ж, решено. Сейчас он, Вольфганг пойдет и примет (как лекарство, никак иначе!) пару глотков коньяка, взятого как трофей в той самой Польше, забудет дурное и вспомнит хорошие времена. А потом, когда его отыщет командир вновь прибывших, и он примет пополнение, надо будет попросить Фрица, самого здравомыслящего из всех, кто у него есть, вправить мозги этим новичкам.
Именно так он и должен провести это солнечное утро.
Вольфганг Клюгге развернулся и, войдя в избу, закрыл за собой дверь.
Солдаты со смехом обсуждали, как молодой Йозеф чуть не вылетел из кузова на кочке, как увели канистру со шнапсом у повара и как тот же Йозеф как хмельной путался в словах, разговаривая с полковыми радисточками.
- Ну что, старик, от одного воздуха хмелеешь?
- От запаха. Он хмелеет от запаха. Говорят, дамские духи на спирту настаиваются....
- Наш Йозеф хмелеет от мыслей, он даже когда вспомнит о шнапсе, так косеет, что усидеть не может. Аж из грузовика падает.
Почти безусый Йозеф смущенно улыбался под взрывы хохота.
- А что, Йозеф, при мыслях о еде ты становишься сытым?
- Да, старик, поделись такими мыслями с друзьями, а то мы тут все оголодали с дороги!..
- А серьезно, братья, не отыскать ли нам местную кухню, пусть накормят доблестных воинов. А то пока тощий Петер отыщет местное начальство, да распорядится, мы тут все передохнем с голоду.
Один из солдат повернулся в сторону фигуры на завалинке.
- Эй, капрал, где тут кухня? Капра-ал?! Так, - он хлопнул Йозефа по спине, - сбегай к нему, он меня, кажись, не слышит.
Йозеф потрусил к копающемуся с обувкой Фрицу. От фургона было хорошо видно, как он что-то сказал, нагнулся к капралу и собрался хлопнуть его по плечу.
И медленно разогнувшись, так и не опуская руки начал пятиться к фургону.
Когда он спиной врезался веселую толпу, его спутники услышали сбивчивый шепот.
- Братцы, да что же это, у него рука ниткой к ставне привязана, а под подбородком все горло.... Братцы, да что же это....
Йозеф осел на траву, продолжая уже беззвучно шевелить побелевшими губами.
И в наступившей тишине только поскрипывала и хлопала от ветра ставня, в такт которой немолодой капрал шевелил рукой с шилом.