Аннотация:
Звучание жизни
- Думаете это у меня хобби такое, содержать бездельников и тунеядцев, да? Вы на работу развлекаться приходите, поболтать, покурить, пошастать по сети за счет фирмы и все, других обязанностей нет? - посередине своей длинной тирады директор залез на стол, его идеально начищенные туфли мрачно посверкивали на белоснежных, с оттисками букв, бумагах. Его неординарное поведение, не повлияло на стандартный ход событий и он уверенно продолжал. - Сколько вы еще будете тянуть с контрактом по "Джей Севен"? Они готовы были его подписать еще две недели назад, и что? Где он? Болваны, я кормлю одних идиотов!
Голова Виктора Степановича раскачивалась в такт его обличительным словам, руки, то и дело взмывали в воздух, призывая в свидетели богов.
"И пусть ветер и бубен станут твоим ритмом. Отдайся внутреннему ощущению. Прочитай тайную исповедь ветра и спой вместе с ним песню своего сердца. Только голос сердца способен направить тебя на истинный путь. Вслушайся в таинственный перезвон колокольчиков танцующих на ветру, в них таится дыхание мудрости", - голос старого шамана, чье лицо, испещренное следами многочасовых танцев на ветру, дышало свободой, вливался в мое сердце. - "Мудрость в том, чтобы в потерях видеть приобретение".
Шкуры побед, украшали образ шамана, тысячи животных пали, отдаваясь силе его истинных потребностей; на груди сплелись тысячи бусинок, каждая хранила тайну поколений и лишь тот, кто сумел привнести новые открытия в жизнь племени, имел право оставить на этих гирляндах свои бусины, символизирующие его род. Едва заметная улыбка проникала в меня, лишая способности мыслить.
Ноги шамана легко подплясывали по черной поверхности стола, шелестя бумаги, с едва различимыми на них черными строчками, тысячи бумажечек с бесценной информацией о потенциальных клиентах, разлетались, отдаваясь веселости ветра. Ритм становился все быстрее, ветер раскачивал сознание, опустошая его оковы и заставляя обнажаться. Мелодичный ритм бубна пробуждал желание жить. Жить сегодня!
Я выскочил на улицу. Как можно чувствовать себя живым, когда твое горло сжимает эта цветная змея, и галстук, сорванный резким движениям с шеи, был унесенным мотивом легко переливающегося во времени и пространстве ветра? Как можно чувствовать себя живым, когда ты закутан в тысячи условностей, навешанных тебе неизвестно откуда взявшимися предпосылками несвободы? И тяжелый синий пиджак рухнул на разгоряченный асфальт. Как можно быть живым, когда твое сердца сокрыто от всех, и в первую очередь от тебя самого, желаньями быть таким как все и не выделяться, дабы не ощутить жгучую зависть к стандартности и обыденности миротечения? И белоснежность сорванной рубашки парила на ветру, уносясь к облакам.
Как можно избавиться от всех тех условных привычек, впитанных разумом приличия, которыми с детства убивают нашу истинную сущность? Как отличить, что есть я, а что есть всего лишь ритм чужих желаний? Босые ноги утопали в горячем песке, тело окутывала нега прохладной воды:
"Слушай бубен и ветер. Позволь говорить своему сердцу, позволь ему вести тебя. Только оно есть ты. Только в нем смысл тебя. В нем любовь и тайна твоего предназначения среди множества воплощений. Зачем скрывать себя за тысячами условностей? Зачем закапывать себя среди миллионов других, ты единственный, кто был создан для этого мира. Ты единственный в ком ветер льется с определенной частотой, а музыка рассыпается на неповторимую мелодику. Ты единственный, кто был создан подобно богу, но не для того, чтобы вторить ему, а для того чтобы он проявился в тебе своей новой ипостасью. Ты не в силах сломать себя, желая скрыть своего бога, ты можешь лишь очень глубоко спрятать свою суть, но жди бури, ибо дабы сломить твое сопротивления бог вынужден будет применить силу".
Мои руки рассекали поверхность воды, а я все слушал, сидящего на волнах шамана и продолжал плыть в соединение реки и моря. Я хотел во чтобы то ни стало, достигнуть бесконечного потока воды.
"Есть ли смысл тратить себя на то, что не есть ты, что не доставляет тебе радость, не пробуждает тебя повсеместно и повсечасно, с легкостью отдаваться музыке ветра и бубна? Только тогда ты свободен, когда желания бьют в тебе через край и ты осознаешь, что в мире не существует преград, все поддается сердцу звучащему в лад с душой" - и шаман принялся плясать под свой бубенчик, а его голые ступни, приплясывали по поверхности воды, приглашая и ее добавить новые нотки в симфонию радости. Легкие брызги разносились в стороны, и с шумом и недовольством возвращались в стихию толпы - к родной воде, чтобы раствориться в ней и стать невидимыми.
И тогда, я впервые увидел ее, не увидел, почувствовал, мир как будто раздвинулся и стал больше, чтобы впустить ее. Ее голосу не требовалось звучания, она просто вливалась в тебя, если ты хотел ее впустить.
"Я расскажу ему как это было. Я помню. И ты помнишь, мы все родом оттуда", - сказала она.
"Он готов услышать о боге и сотворении?" - удивился шаман.
"Нет, он готов вспомнить" - и она начала:
Он сидел на берегу и играл волнами. Его нежное дыхание порождало едва заметное движение на синей морской бесконечности. Его тяжелые вздохи отражались бурями во Вселенной. Его вдохновение порождало созидание новых форм. Тогда он черпал ладонями немного воды и лепил из нее разные существа. Так рыбки соскальзывали из его ладоней в морскую бездну; так чайки парили из рук, покоряя воздушные пространства; так пантера, грациозно изгибая свое тело, спрыгнула с его ладоней и не оглядываясь удалилась в свободное путешествие; так белка спрыгнула с кончиков пальцев и сверкнув на солнышке своей шерсткой, убежала в бесконечность, ранее созданных лесов; так гордо тряхнув своими рогами ушел олень; скромно пропищав что-то на прощанье убежала мышка; так гордо ушел человек, но тут же сел рядом.
И уже двое сидели на берегу, порождая на море волны. И уже двое черпали ладонями воду и творили из нее. И птицы, рыбы, и звери рассыпались по планете, наполняя ее звуками играющей жизни. И уже тысячи акров земли были усыпаны следами. И уже солнце с интересом наблюдало за создателями и их твореньями. И уже тонкая паутина одежд скрывала человека, ибо грозные взгляды создателя тревожили его своим совершенством. И уже тонкие руки кого-то похожего на человека пытались обнять его за шею, а он гордо отмахивался, равняя себя с одиночеством создателя. И уже странные звуки, порожденные человеком и его странной копией, тревожили слух создателя. И все больше и больше странных предметов выскальзывало из рук человека, он все чаще порождал искусственные вещи, и все реже жизнь. И все чаще выскальзывали странные брызги света, созидаемые человеком, это божественные искры любви, все отчетливее меняли свою окраску, обрастая все новыми эмоциями.
"Ты - это я", - тихо сказал Бог человеку, проникая в самую его душу. И опять душа засветилась чистыми огнями любви, окрашивая весь мир искорками божественного счастья. И опять новые существа выпархивали из рук человека. И опять сила и уверенность вернулись к нему.
"Ты - это я", - парило вокруг эхо, напоминая, что человек все создает сам, выбирая формы, очертания, образы, души, события...
- Я спрашиваю "когда"? - грозный крик взорвал тишину. - Когда вы подпишите этот треклятый контракт.
- Меня коснулась сама любовь, что может прекраснее и выше этого. Могли бы вы отдаться музыке ветра и бубена, не смотря на падающие котировки, не подписанные контракты, недополученные возможности. Все это туман, насыпанный мирозданьем и ничтожно незначительный. Все пустота! Все это искусственные заборы созданные человеком для того, чтобы спрятать свою главную потерю, потерю думать и дышать сердцем, потерю любви. Мы думаем и зарабатываем лишь для того, чтобы потом купить за деньги любовь. Мы называем это положением в обществе, оценивая в долларовых эквивалентах уважение, мы называем это любовью, когда лишь достаточные финансовые вливания способны удержать другого человека рядом. Мы не признаемся. Никогда не признаемся. Но мы не любим, мы все время вынуждены доказывать любовь, а зачем доказывать ветер, он просто дует, когда ему хочется, и несется не туда где его ждут, а туда, где его ждет собственное сердце.
- Это была великолепная тирада, но это самая отвратительная отмазка, которую я когда-либо слышал, касательно контракта, - спокойно ответил директор. - Вы уволены. Теперь, вы можете спокойно наслаждаться потоками, обрушившейся на вас неожиданно любви.
Тысячи невидимых паутинок, связывающих все мое тело, разом были унесены ветром. Легкость движений пробуждалось во мне, и вот я уже стоял на тротуаре и бубен звенел в моих руках, волосы раскачивал веселый ветер, а ноги выплясывали ритм освобождения, улыбка пробегала по всему телу, освещая и оживляя его. Я хохотал, а ветер все сильнее и сильнее дул, предлагая гнаться за ним. Обнаженные ноги касались земли, а голова летала в безоблачном пространстве.
- Милая, милая, я нашел себя. Теперь я знаю, что я есть, я знаю, что есть любовь. Теперь открыты все дороги к счастью. Мир так прекрасен и бесконечен, как неразумно мы обкрадываем себя, запихивая свою жизнь в канонизированное расписание, составленное для нас другими. Как глупо продавать свою душу за бессмысленные бумажки и новые модели, клепаемые производителями. Как бесконечно неразумен мир, обманывающий сам себя. Наконец, я свободен. Я не принадлежу никчемным бумажкам, я не принадлежу испуганному и издерганному, собственными страхами, начальнику. Я не принадлежу бессмысленности существования. Я принадлежу жизни.
- Это правда? То, что сказала Надька, правда? Тебя уволили? - вопила милая.
- Да, да, да, понимаешь я свободен для жизни, - радовался я.
- Ага, ты свободен от работы, от денег, от обязанностей, будь логичен, ты свободен и от меня, - ответила милая.
Ветер и бубен тихо скатились под стол, а сердце сжалось...
"Ты - это я", - парило вокруг эхо, напоминая, что человек все создает сам, выбирая формы, очертания, образы, души, события...
"Ветер - это внешнее звучание жизни, бубен - это трансформируемая тобой реальность. Ты играешь свой собственный мотив судьбы, вплетая в его звучание нотки внешних событий, пропуская их через душу, ты разливаешься по вселенной собственной мелодикой и пониманием мира", - сказал на прощанье шаман, растворяясь в сером дне.
|