В кают-компании собрались почти все члены экипажа, свободные от вахты. Боцман Иракли, с редчайшей для грузина фамилией Иванов, хмурился и вздыхал. На его морщинистом загорелом лице, словно в зеркале, отразилось все, о чем он думал. Впрочем, свои мысли он тут же озвучил на чистом без акцента русском языке:
- Твою мать! Я всегда знал, что Сема со своими шутками доиграется. Вот и доигрался.
Два часа назад тело матроса Семена Зеленцова отнесли в морозильную камеру. Там оно и будет находиться еще дня три, пока наше судно не придет в Индию. Сегодня первое апреля, и от выдумщика Семы ждали очередную шутку, вот и дождались. С утра Семен не вышел на работу. Его друг, еще один матрос Родион Раскольник (видимо, у родителей Родика было своеобразное чувство юмора), минут пять стучал в Семину дверь, нецензурно выражаясь. Этот стук и многоэтажная 'лексика' были слышны на верхних палубах. Старший помощник капитана только что сменился с вахты и лег спать, поэтому был очень недоволен приходом боцмана. Вдвойне был огорчен, узнав причину прихода - понадобился ключ-вездеход, чтобы открыть каюту Семы. Если бы ключ нашелся сразу, то мне бы не пришлось огорчаться, ибо старшим помощником на судне был я. После того, как я перетрусил все связки с ключами, которые обнаружил в своей каюте, перерыл все ящики и полочки, злополучный ключ нашелся совсем не там, где ему положено быть. Вездеход висел на гвоздике левее двери, там я обычно вешал свою рабочую одежду.
- Иракли, скажешь этому соне-шутнику, что еще один невыход на работу будет караться отработкой в свободное от работы время.
- Да я ему сам сейчас пистон вставлю, Петрович.
Боевой задор боцмана испарился ровно через десять минут после того, как я отдал ключ. Грузин ворвался в мою каюту как ураган. Теперь в его сбивчивых словах отчетливо был слышен легкий акцент:
- Петрович, там... Сссема... повесился.
- Что? На чем?
- На веревке, мы дверь с Родионом открыли, а он висит. Я жмуриков боюсь, поэтому оставил Родика в каюте, а сам к вам.
- Черт, а может это его очередная шутка? И он притворяется? Подожди за дверью, я сейчас быстро оденусь, - попросил я, доставая из шкафа чистую рабочую одежду.
Потолки в каютах были очень низкими, не больше двух метров, но для маленького, щуплого Семы, одетого в толстую куртку, вполне подходили. Матрос висел на веревке, а его ноги почти касались палубы. Но вот это 'почти' равнялось пяти сантиметрам, а натянутая веревка имела в длину не больше двадцати. Голову повешенного крепко держала петля, высунутый язык и побелевшее лицо, а главное, слегка покачивающееся тело в такт набегавшим волнам, все это было похоже на кадры из детективного кинофильма. Иракли высказался в пяти словах, и в этой фразе только предлоги не были матерными.
- Кому суждено повесится - не утонет. - Повторил Родик любимую фразу своего друга Семена.
Я же ничего не сказал, подошел к телу и попытался нащупать пульс на запястье. Надежда, что Семен жив и просто притворяется, прицепившись каким-то образом к потолку, а веревка вокруг шеи - бутафория, как всегда умерла. Хотя тело казалось еще теплым, живее от этого оно не было. Веревка привязана к крюку, аккуратно прикрученному к потолку. Было видно, что Сема тщательно готовился к своей последней 'шутке'. На крюке висел еще один обрывок веревки, но очень короткий, не больше двух сантиметров. Может, Семен пытался повеситься дважды?
- Ничего пока не трогайте, пойду, доложу капитану, - произнес я, оборачиваясь к боцману. Кроме Иракли в проходе толпилось еще трое - матросы Родик, Витя и Артем. Они отступили, пропуская меня.
Сергей Антонович Горшков, наш капитан, сидел за компьютером и проглядывал утреннюю почту. Полуседая шевелюра еще молодого сорокалетнего мужика слегка дернулась, когда я начал говорить о чрезвычайном происшествии. Серега поднял на меня покрасневшие глаза и перебил:
- То есть, как умер? По-настоящему повесился?
- Да, это не шутка, Сергей Антонович.
То, что я назвал его по имени-отчеству, а не Серегой, придало моим словам дополнительный вес. Капитан, не спеша, встал и направился к двери. Я бы на его месте тоже не стал торопиться. Под дверью 'шутника' толпилось уже пятеро. Кроме боцмана и матросов там стоял моторист Игорь. Комбинезон у парня был весь в масляных пятнах и саже.
Серега спокойно осмотрел тело. Затем подошел к столу, где стоял открытый ноутбук. Когда я уходил, экран компьютера был темным.
- Я же говорил, чтобы никто ни к чему не прикасался.
- Петрович, - виновато произнес боцман, - я мышку случайно рукой задел, вот машинка и зажглась. Там один файл всего...
Самоубийца обычно оставляет предсмертное послание, на рабочем столе действительно был всего один вордовский файл, который назывался: 'Мое последнее слово'. Капитан два раза щелкнул мышкой, когда я подошел к столу.
'Татьяна изменяла мне,
а Родик завистью томился.
Боцман работать заставлял,
Петрович все об этом знал.
Давайте вместе посмеемся!'
'Ну и подпись', - подумал я.
- Ну, с этими понятно, а кто такая Татьяна? - задал вопрос капитан, строго посмотрев мне в глаза.
- Да чушь все это! - спокойно сказал я, вернее попытался сказать спокойно. - Не знаю я никакую Татьяну!
- Это его жена, - услышал я голос Родика за спиной.
- Да-а-а, - произнес Серега,- дела-а-а. Первое впечатление, у парня просто съехала крыша.
- Похоже на то, я ведь его работой не грузил, вернее грузил, но не больше, чем всех остальных, - начал оправдываться Иракли, от волнения у него снова появился грузинский акцент.
- Значит так, я докладываю кому надо о 'чп', ноутбук с посланием забираю, тело спустите на пол. Боцман, до прихода в Индию каюту закрыть и опечатать. И найдите ключ, а вездеход верните Александру Петровичу.
- Если тело в каюте оставить, смердеть будет, - произнес Витя, - может в холодильник снести?
- Да, правильно, предупредите повара, пусть место в морозильной камере подготовит.
После вахты я обычно сразу засыпаю, а теперь сон не шел, перед глазами стояла предсмертная записка. Что-то в ней меня насторожило. Нет, не содержание, что-то другое. А содержание... Да, с Татьяной я был когда-то знаком... и довольно близко. Но в то время я не знал, что она была замужем. Потом мы расстались и уже два года не общались. Можно предположить, что Семен узнал об измене жены и решил свести счеты с жизнью. Нет, это бред, должна быть другая причина. Записка не упрощала, а наоборот, все запутывала. Что там дальше? 'Родик завистью томился...' Зависть, да, что-то припоминаю. Они дружили с детских лет, как-то по пьянке Семен сказал, что Родик ему всегда завидовал. Нужно уточнить у Родиона. 'Боцман работать заставлял'. На то он и боцман, чтобы следить за выполненной работой. Или здесь говорится о другой работе? Сплошные ребусы. 'Петрович все об этом знал'. Я знал об измене, слышал пьяные высказывания о зависти, по долгу службы имел представление о судовых работах, которые выполняли матросы. 'Петрович все об этом знал'. Вроде все верно. Но почему Сема повесился? Стоп. А вдруг его убили? Обычно самоубийца в предсмертной записке пишет, что в моей смерти прошу никого не винить или винить того-то. Это что получается? Мы вчетвером виновны в его смерти? Бред, я точно не причем. У Татьяны вообще железное алиби, ее никогда не было на судне. Остаются Родион и Иракли. Или кто-то еще? Предположим, Семена убили, а записку написал убийца, тогда его имени может и не быть в послании. Черт, я совсем запутался. Какое убийство? Каюта была закрыта изнутри. Ключ после долгих поисков боцман нашел во внутреннем кармане куртки. Убийца мог сделать дубликат? Сомнительно. Но на всякий случай нужно будет спросить у токаря. Остается мастер-ключ или вездеход, который хранился только у меня. Почему ключ оказался там, где висит моя роба? Я мог машинально повесить? Нет, обычно все ключи хранятся у меня в столе. Готов поспорить, что еще вчера вездехода не было на гвоздике. Так, теперь письмо. Я вспомнил, что мне в нем показалось странным. Между подписью и текстом четверостишья странный отступ. Что это может значить? А черт его знает, может, там было что-то еще написано, а убийца стер? Или Сема просто отступил для красоты? Нужно переписать это послание на свой комп, может тогда я в этом разберусь. Все, теперь я точно не усну.
Поднявшись к капитану, я переписал файл на флэшку, а потом вернулся в каюту, включил свой ноутбук и открыл письмо.
'...Петрович все об этом знал.
Давайте вместе посмеемся!'
Я навел мышкой на строчку перед подписью. Послание и подпись были написаны двенадцатым шрифтом, а между ними находилось несколько строк, размер шрифта которого был десятым. Странно, создавалось впечатление, что в письме не хватает чего-то, написанного именно десятым шрифтом, а потом стертым. Кем? Убийцей или жертвой? Или просто свидетелем. Черт, я совсем запутался. Файл, почему он находился в центре рабочего стола? Чтобы мы его быстро заметили? А не проще было бы открыть файл? Что еще? Дата! Я навел курсор мышки на файл, высветилась информация, когда он был создан. Сегодня, в семь часов тридцать две минуты. И примерно через час было обнаружено тело. Что это мне дает? Пока ничего... что-то я забуксовал. Нужно посоветоваться с Серегой. Но для начала, поговорю с боцманом и Родионом.
Когда я вошел в кают-компанию, то услышал слова Иракли:
- Твою мать! Я всегда знал, что Сема со своими шутками доиграется. Вот и доигрался.
- Иракли, Родик, мне нужно с вами поговорить, желательно в спокойной обстановке. Пару вопросов, я вас не задержу.
- Хорошо, Петрович, мы сейчас поднимемся.
Я вернулся в свою каюту, достал из холодильника три банки пива, открыл одну, сделал несколько глотков, остальные поставил на стол.
- Угощайтесь, - предложил я ребятам, когда они присели за стол.
- Спасибо.
- Слышь, Иракли, а ты в последнее время не сильно напрягал Семена работой?
- Я же не деспот, все работы по плану, никаких переработок, ну ты же в курсе. Вчера я его раньше даже отпустил. Он лебедку быстро покрасил. Вот я его и отпустил.
- И ничего странного в поведении не заметил?
- Нет, вроде, он же всегда шутил. Вот и вчера он пообещал, что всех разыграет на первое апреля.
- Да уж, разыграл... А ты, Родик, ничего не заметил?
- Нет, все как обычно. Когда его раньше с работы отпустили, я сказал, что опять тебе, Сема, повезло. А он так улыбнулся и говорит, что я снова ему завидую. Вот и все.
- Кстати, о зависти. Может, расскажешь, как 'завистью томился'?
- Да, ерунда все это. В школе, оба мы списывали контрольные работы у отличников, только мне почему-то ставили двойки и тройки, а Семе пятерки. Да и по жизни ему всегда везло. Жена у него красавица. Тесть - какая-то шишка в министерстве. Зачем он в это море подался? Я бы на его месте при такой жене и ее приданном организовал бизнес и плевал бы на это море с большой колокольни.
- Понятно. А утром, ты первый подошел к каюте? Она была закрыта?
- Ну да, меня Иракли послал, что бы я разбудил Семена. Я еще подумал, ведь ночью время переводили на час вперед. Он мог не перевести и проспать. Я стучал минуты три, даже крикнул пару раз, а потом к боцману. Сказал, не открывает Сема, нужен вездеход или дверь ломать.
- А я тогда сразу к тебе, Петрович, за ключом, - добавил боцман, - а потом дверь открыл, смотрю, а он висит, и до палубы не достает. Я снова к тебе, вернее сначала в туалет забежал, меня немного мутило.
- Понятно, затем пришел я, в общем, все действия проходили где-то с восьми пятнадцати до восьми сорока пяти. Правильно?
- Да, верно, полчаса получается.
- Родик, а сколько времени ты оставался в каюте один, пока боцман бегал за мной?
- Минут десять, может пятнадцать, не больше. Я еще удивился, чего он так долго, не знал про туалет.
Я одним глотком допил свое пиво и сказал:
- Хорошо, ребята, вы можете идти.
В каюте капитана я присел за стол, обхватил руками голову и произнес:
- Вот не было бы записки, я поверил бы в самоубийство.
Серега посмотрел на меня с сочувствием.
- Да, Санек, записка смахивает на очередную шутку Семена. Если бы Сема остался жив, так оно и было бы. Но чего-то все равно не хватает. Подписи: 'С первым апреля!'
- Хорошо, предположим, кто-то его убил? Допустим, кто-то из нас, четверых. Хотя, нет, жену можно сразу исключить...
- Почему?
- То есть как это? Таня ночью прилетела на метле и убила мужа?
- А если Семена не повесили или повесили, но уже после смерти? Я как-то читал один детектив, там убийца, дочь миллионера, выехала из страны, а через три дня умер папаша и оставил все миллионы дочери, хотя при жизни давал ей копейки.
- И как такое может быть? У дочки железное алиби.
- Не совсем, сделали вскрытие, определили, что папаша отравлен каким-то ядом, который так просто не купишь. А миллионер принимал каждый день витамины. Проверили эти витамины, и знаешь, что обнаружили?
- Что вместо витаминов в пузырьке яд?
- Ну, тогда бы миллионер умер в тот же день, дочурка не успела бы выехать заграницу. Все слегка сложнее. Убийца подбросила всего одну таблетку с ядом во флакон с витаминами. Хорошая задумка. Но ее все равно вычислили, потому как, покупая яд, она наследила.
- Да, у Семена на столе были какие-то таблетки. Ты хочешь сказать, что Таня таким способом могла отравить мужа? И кто тогда его повесил?
- Допустим, любовник увидел, что Семен мертв, таблетки лежат рядом. Что он предпримет, чтобы не заподозрили жену?
- Соберет таблетки, и подвесит Семена? Потом напишет эти стишки и закроет каюту. Стоп, чем он закроет?
- Ключом, теоретически каждый, кто был в каюте, мог подбросить в куртку жертве ключ.
- Но, почему во внутренний карман? Ведь куда безопасней - в боковой. И времени на это нужно меньше, всего пару секунд, когда во внутренний не меньше минуты - расстегнуть куртку, положить ключ, застегнуть куртку, и все на подвешенном теле.
- Может, он хотел следствие запутать?
- Хорошо, тогда только у двоих была такая возможность. Родик находился без присмотра десять минут, боцман сам ключ нашел, а искал его почти полчаса. Но, мне кажется, что ключ не покидал каюту. Если это убийство, возможно убийца закрыл дверь вездеходом. Но откуда убийца взял вездеход?
- Вот, тут самое интересное начинается. Ключ хранится у старшего помощника, который в недалеком прошлом состоял в интимной близости с Татьяной Зеленцовой. Дальше продолжать?
- Не надо. Откуда знаешь?
- Семен как-то проболтался, что жена перед рейсом в своих грехах исповедовалась. Вот только одна неувязочка. Ты с четырех утра до восьми на вахте был, это может подтвердить вахтенный матрос. А когда я осматривал тело, то оно было еще теплым, значит, и смерть наступила около восьми.
- Тогда можно предположить, что есть еще один любовник, который выкрал ключи из моей каюты, а потом повесил их на гвоздик... Вот оно! Я знаю кто это! Вызывай боцмана, сейчас мы проверим твою версию с таблетками.
Иракли вошел в каюту минут через пять после того, как по общесудовой связи объявили, что боцмана вызывает к себе капитан.
Я решил выложить все свои карты.
- Гражданин Иванов, потрудись объяснить, зачем ты выкрал у меня из каюты мастер-ключ?
Лицо боцмана побледнело с крейсерской скоростью.
- Я... Извини, Петрович, так получилось, но я вернул.
- А с женой Семена ты где познакомился?
- С какой женой?
- С Татьяной? Или ты будешь утверждать, что не знаешь такую?
- Не знаю, вернее я с ней даже не знаком.
Бледность сменилась покраснением, похоже, боцман не врал.
- Тогда зачем тебе вездеход понадобился?
- В Индии сухой закон, а я в Бразилии набрал спиртного, у меня через неделю день рождения. В общем, чтоб на таможне не отобрали, я решил водку спрятать в кладовку, ту, что на верхней палубе, а ключа у меня нет, вот я... но я вернул.
- Значит, когда Родион сказал, что нужен мастер-ключ, он у тебя в кармане был?
- Ну да, я когда к тебе пришел сразу его на гвоздик повесил, пока ты в столе рылся. Я же не мог сразу тебе его отдать. Не хотел о водке рассказывать.
Серега молчал все это время, но в конце не выдержал:
- Вот наказать бы тебя, Иракли, по всей строгости закона. Ты что не мог попросить ключ? Еще раз подобное повторится, спишу на берег, и уедешь за свой счет. Можешь быть свободным, иди.
- Спасибо, Сергей Антонович. Я больше не буду.
- Ну, как маленький ребенок, честное слово, - произнес Серега, когда за боцманом закрылась дверь.
- Ничего не понимаю! Если Иракли не врет, то никто Семена не убивал. Дверь была закрыта, ключ внутри каюты. В общем, полное фиаско нашему следствию.
- Если ты не забыл, Санек, я тебе напомню, есть ведь еще один вездеход, у меня в сейфе. Но доказать, что я его не использовал, не могу.
Я действительно забыл о втором мастер-ключе. Серега смотрел на меня покрасневшими глазами и ждал, что я скажу. Капитан в эту ночь не спал, это было ясно, но он напомнил мне о втором вездеходе. Что это, помощь друга или ловкий ход убийцы?
- Думаешь, что раз я не выспался, мог Семку подвесить? Мог. То, что я покажу тебе документацию, с которой провозился всю ночь, тебя ведь не убедит?
- Убедит.
- Не ври. Ладно, иди, отдыхай, тебе до вахты совсем чуть-чуть осталось. Завтра снова часы толкаем, в Индии разница по времени в полчаса.
- Полчаса?
- Ну да, ты же сам знаешь это.
- А сегодня ночью мы толкали на час, правильно?
- Санек, с тобой все в порядке? Может, я за тебя вахту отстою, что-то ты не важно выглядишь.
- Дай еще раз взглянуть на ноутбук покойного.
Машинка матроса была еще новой с последними наворотами - от встроенной камеры до безпроводного подключения к интернету.
Через минуту я подтвердил свое предположение и спокойно сказал:
- Я знаю, кто убийца, но у меня нет доказательств. Кстати, ты, когда тело Семена осматривал, ничего в его одежде странного не нашел?
- Да, в воротник куртки было вшито железное кольцо. Я подумал, что Сема за это кольцо подвешивает куртку на вешалку или еще куда. Но ты мне лучше расскажи, кто у тебя убийца на этот раз?
- Зови Иракли и Родиона, сейчас мы это выясним.
- Ты же сказал, что уже выяснил?
- Зови, зови, доказательств у меня нет, но они будут, - я постарался, чтобы мой голос звучал твердо, глядя в Серегины глаза. Капитан не выдержал первым, опустив голову.
Родик зашел, слегка волнуясь, присел за стол. Боцман подошел только через пять минут, извинился за опоздание, сел рядом.
- Ну что ж, начну, - сказал я, глядя убийце в глаза. - Все вы знаете, что покойный любил пошутить. А сегодня у нас первое апреля, и Семен ночью подготовил хорошую на его взгляд шутку. Решил сыграть в повешенного. У него в куртке сзади было вшито железное кольцо. Крюк встроен в потолок, к нему привязана веревка, второй конец которой слегка прижал в петле горло шутника. Вторая веревка вдета в кольцо и тоже крепилась на крюке. Со стороны создавалось впечатление, что матрос повесился, а на самом деле он висел на своей куртке. Убийца просто перерезал веревку, поддерживающую куртку, и тогда петля крепко затянулась на Семиной шее. Затем преступник немного подправил предсмертную записку.
Я замолчал, наблюдая за реакцией окружающих. Иракли, казалось, ничего не понимал, но старался внимательно слушать. Родион, наоборот, слушал невнимательно, поглядывая по сторонам. А Серега просто уставился в стену поверх моей головы. Первым не выдержал боцман.
- А как же убийца закрыл дверь, ведь мастер-ключ был у меня?
- Есть еще один, в сейфе у капитана. Но преступнику не нужен был ключ. Дверь он оставил открытой.
На этот раз внимательно слушали все.
- Кто же ее закрыл?
- Иракли, ты и закрыл, по устному приказу капитана.
- Не понял!
- Все очень просто. Убийца сделал одну маленькую ошибку. Наверное, не очень хорошо владел компьютером или просто забыл. Когда он исправил предсмертную записку, то перезаписал искомый документ, и время исправления тут же запомнилось в свойствах файла. Я переписал файл, документ сохранили в семь часов тридцать минут. Но это время, на которое был настроен компьютер. А сам Семен забыл перевести время на своем ноутбуке, ведь ночью все судовые часы перевели на один час вперед. Поэтому реально файл был исправлен на час позже, то есть в полдевятого.
- Это как? - не выдержал Родик.
- А вот так, Родион. Когда вы с боцманом открыли дверь в каюту, Семен был еще жив. Пока Иракли бегал в туалет и за мной, ты перерезал веревку, а затем, не обращая внимания на предсмертные судороги своего друга, спокойно подправил документ. У тебя реально на это ушло минут пять, а ты находился без присмотра не меньше десяти. Вот откуда взялся второй короткий конец веревки. Я прав?
- Бред.
- Да, нервы у тебя железные. Но с компьютером ты все же дело имел. Удалив какую-то надпись, ты сохранил документ и закрыл его, чтобы не возможно было проследить изменения. Затем за считанные секунды ты включил экранную заставку - обычный темный экран с мелкой надписью 'windows'. Семен умирает, и тут появляюсь я с боцманом.
- Вам никто не поверит. У вас нет доказательств.
- А вот тут ты малость просчитался. У меня не было доказательств, пока я не обследовал ноутбук Семена. Между подписью и текстом письма было несколько пустых строчек, но меньшего шрифта, десятого, а само послание написано двенадцатым. Значит, была еще какая-то запись, иначе, зачем Семену менять шрифт в пустых строчках? Кстати, хороший ноутбук у Сени, со всеми современными прибамбасами, в том числе и вебкамерой, с помощью которой можно снимать видео, правда, не очень качественное. Но узнать человека, который перерезает веревку, не составит никакого труда.
И тут Родион меня удивил. Внезапно он вскочил со своего места и бросился к ноутбуку Семена. Никто его не остановил. Через десять секунд от дорогого компьютера остались одни воспоминания.
Я достал из кармана флешку и сказал:
- Четыре гигабайта прекрасного видео, в главной роли Родион Раскольник. Я переписал файл, придурок.
Родик сразу сник и сел на свое место. Все молчали, когда пауза слишком затянулась, Родион начал говорить.
- Я ненавидел Семена всю свою жизнь. Он был красив, удачен, нравился женщинам. В отличие от него, мне приходилось вгрызаться в гранит науки, никогда не полагаться на удачу, воевать за понравившуюся женщину. Да, я ему завидовал, черной, злой, назовите любой эпитет, завистью. Когда я познакомился с Татьяной, мне показалось, что удача пришла и ко мне. Но тут на горизонте появился Семка, не прошло и года, как они поженились. Вот тогда я и поклялся, что убью его. И убил, но мне опять не повезло. Мои расчеты испортил местный Шерлок Холмс, старший помощник капитана. Да, я стер шутливую надпись после того стишка: 'Вас снимает скрытая камера', чтобы выдать все за самоубийство. Не подумал, что камера действительно снимала. Но я ни о чем не жалею. Пусть меня посадят.
Час спустя, когда Родика посадили пока только под домашний арест, мы с капитаном пили водку, не чокаясь.
- Я только одного понять не могу, откуда взялась запись? - спросил Серега.
- Ниоткуда, я просто придумал ее. Ткнул пальцем в небо и попал. Сомневаюсь, что жесткий диск мог сильно повредиться, но и цента не поставлю на то, что там есть хотя бы минутная запись. Ведь на рабочем столе компьютера ничего не было, кроме одного файла.
- '... Петрович все об этом знал...' Семен, как в воду глядел. Наливай, Санек.