Этим утром Николай брился с особой тщательностью, мычал, пытаясь подражать саксофону, беззастенчиво перевирал мотив "Серенады солнечной долины" и подмигивал своему отражению. Из Зазеркалья в ванную комнату заглядывал молодой человек стандартной, приятной во всех отношениях наружности. Сквозь хлопья мыльной пены просвечивала розовая кожа абсолютно здорового и довольного жизнью парня, а в серых глазах прыгали бесовские огоньки самоуверенности. Закончив бритье, Николай щедро окропил лицо одеколоном и, распахнув дверцы платяного шкафа, сосредоточенно нахмурил брови. Он на все сто был согласен с тем, что встречают по одежке, поэтому к подбору наряда подходил очень обстоятельно. Клетчатая ковбойская сорочка и джинсы были отвергнуты сразу. Любимый серый свитер тоже пришлось забраковать. Он удачно гармонировал с цветом глаз, но день обещал быть жарким, что подтверждала дамочка, знакомившая телезрителей с прогнозом погоды, а Николай относился к числу ярых противников пятен пота под мышками. Поразмыслив еще несколько минут, он остановил выбор на черном пиджаке со стоячим пасторским воротником и легких брюках такого же цвета. С летними туфлями и белой футболкой все должно было смотреться просто отлично. Ко всему прочему, пиджак имел одно неоспоримое преимущество: на него можно было нацепить значок Союза журналистов. Этот стильный прямоугольничек медного цвета, украшенный пером не бросался в глаза, но при ближайшем рассмотрении производил должное впечатление на собеседника. Во внутренний карман пиджака Николай сунул своего второго козыря - удостоверение собкора республиканской газеты, пишущей на криминальные темы.

Последним, мастерским штрихом стали очки. Они придавали Николаю нужную степень солидности. Именно так должен был выглядеть молодой, но подающий большие надежды журналист, успевший стать заметной фигурой, по крайней мере, в провинциальном городке. Осмотрев себя в зеркало, Николай удовлетворенно хмыкнул. Пользуясь ильфо-петровской терминологией, он был холоден и готов к борьбе. Поединку интеллектов, где призом будет сердце молодой практикантки факультета журналистики, прибывшей в местную редакцию для того, чтобы хлебнуть жизни районных виртуозов пера.

Николай никогда не видел ту, чьей благосклонности собирался добиться. Она могла быть красавицей или дурнушкой. Это не имело принципиального значения. Главным являлась только принадлежность девочки к журналистской братии.

Объезжать необузданных студенток Николай начал два года назад, когда, войдя в редакцию поболтать с бывшими коллегами, встретил юную особу. Практикантка сосредоточенно рылась в подшивках пожелтевших газет и Николаю пришлось потратить немало усилий на то, чтобы расшевелить исследовательницу. Назвавшись Таней, малышка доверительно поведала:

- Хочу про ваш замок написать.

- О! - воскликнул Николай, измеряя оценивающим взглядом точеную фигурку студентки. - Вы, Татьяна попали как раз по адресу. О замке я знаю все!

- Расскажете?

- С удовольствием бы рассказал, девочка. Есть только одна загвоздка.

- И какая же?

- Замок показывать надо. Без этого, - Николай с деланным сожалением развел руками. - У вас не сложится должного впечатления о памятнике архитектуры семнадцатого века, построенном...

Николай тут же вывалил все, что знал о старинном замке. В свою бытность заведующим отделом писем, он не раз обращался к этой теме и аккуратно раз в год разражался большой "замковой" статьей. О замке писали все, кто умел держать в руке шариковую ручку и, оставалось лишь удивляться тому, что замшелая постройка еще не рухнула под грузом многочисленных и поразительно похожих одна на другую публикаций.

Знакомство с наивной студенткой закончилось так, как и предполагал Николай. Сгорая от желания написать величайшее исследование всех времен и народов, Танюша сама назначила ему свидание у стен замка. Судя по горящим глазам, она была готова пойти на экскурсию сию же минуту и лишь страшным усилием заставила себя соблюсти приличия.

- Через час вас устроит?

- Конечно! Помочь коллеге я просто обязан!

На то, чтобы составить план дальнейших действий, Николаю потребовалось пятнадцать минут. Остаток времени он провел на скамейке в небольшом сквере, изучая надписи на этикетке бутылки портвейна.

Таня пришла в назначенный срок. Она рвалась в бой и даже не обратила внимания на пластиковый пакет в руке своего гида.

- С чего начнем осмотр?

- С закрепления нашего знакомства, - нахально ответил Николай. - Дожидаясь вас, я случайно наткнулся на бутылку отличного портвейна. Хорошее вино в нашем городке - большая редкость и не купить его было бы просто святотатством.

- Вообще-то я не пью, - попыталась упираться Татьяна.

- А я разве пью? - ответил Николай, подражая голосу администратора гостиницы из известного кинофильма. - Что тут пить?

Девушка рассмеялась и позволила увлечь себя на уютную полянку, образованную замковой стеной и зарослями колючего кустарника неизвестной породы. Разливая вино по пластиковым стаканчикам, Николай безостановочно говорил, пустив в ход все отпущенное Богом красноречие, чем окончательно расположил к себе Таню. Рассказ о построивших замок польских шляхтичах завершился лирическим отступлением в область творчества Пушкина.

- Итак, она звалась Татьяна, - глядя в глаза девушки, процитировал Николай и, не делая перерыва, предложил выпить на брудершафт.

Студентка отказалась, но покраснела так, что Николай понял: поцелуй не за горами. Его удалось сорвать в мрачном замковом подвале. Напуганная легендами о делах давно минувших дней, рассказанных трагическим полушепотом, Татьяна попросилась на свет божий, легко согласилась на предложенный Николаем выкуп и, закрыв глаза, подставила свои влажные, пахнущие вином губы для поцелуя.

Дальнейшее было, что называется, делом техники. Николай так и не узнал о том, написала ли практикантка статью о замке. После короткой и совсем не научной экскурсии Таня заглянула в гости к своему гиду. Бурный роман продолжался неделю. Потом Николай охладел к подружке, перестал отвечать на телефонные звонки и известие об отъезде Татьяны воспринял с большим облегчением.

История повторилась следующим летом с такой же дурочкой по имени Юля. Узнав о прибытии новой практикантки, Николай поспешил в редакцию и с радостью убедился в том, что девушка тоже спешит внести свою лепту в летопись старого замка. Предсказуемость поведения новой жертвы слегка ошеломила. Юля тоже купилась на экскурсию и небольшой пикничок в живописном уголке. Она, правда, оказалась более эрудированной, чем предшественница. Уяснив это, Николай быстро перестроился, сменив Пушкина на Эдгара По.

После рассказа душещипательной истории о жестоком короле и шуте-калеке, Юля едва не расплакалась. "Лягушонок" сделал свое дело. На второй день знакомства практикантка оказалась в холостяцкой постели Николая. После поэтических передышек в стиле " Я знаю сказки таинственных стран" она вновь и вновь отдавалась Николаю с такой страстью, что через неделю наскучила знатоку женской психологии.

До следующего лета Николаю приходилось довольствоваться амурными похождениями в кругу провинциальных красоток, а накануне получил благую весть - в редакции объявилась очередная представительница столичного факультета журналистики.

Для того чтобы скрыть истинную цель своего визита, Николай заглянул к своему бывшему редактору и около пяти минут делился с ним планами на будущее. Когда бдительность старого газетного волка была усыплена, отправился в кабинет Леночки-корректорши.

- Ну, показывай свою практикантку!

- Опять? - хохотнула Лена. - Это что, Коля, спорт?

- Тренировка. Должен же я как-то поддерживать форму.

- Думаю, эта киска окажется тебе не по зубам, - покачала головой корректорша, распахивая дверь в компьютерный кабинет. - Знакомься, Вероника: наш бывший сотрудник Николай.

Склонившаяся над клавиатурой девушка подняла белокурую головку и окатила гостя брызгами своих огромных, похожих на голубые озера глаз.

- Бывший?

- М-да, - Николай бесцеремонно уселся на вращающийся стул так, чтобы Веронике был виден значок на пиджаке. - Решил расти понемногу. Три года собкором "Частного детектива" тружусь.

- Про трупики, гробики и саркофагики пишете? - усмехнулась девушка. - Очень интересно.

- Еще бы! - Николай быстро подыскал подходящие слова, позаимствовав их у булгаковского Коровьева. - Как-нибудь за рюмкой, я расскажу вам несколько занимательных фактов из своей биографии. Обхохочетесь!

- Так сразу и за рюмкой? - по слегка подкрашенным перламутровой помадой губам скользнула улыбка.

- А почему бы и нет? У нас в провинции народ очень гостеприимный, не то, что в столицах.

- Я это заметила, - изящным движением Вероника закинула ногу за ногу. - И с удовольствием послушала бы ваши зарюмочные откровения, да вот беда - совсем нет времени.

- Что так?

- Обещала редактору статью про старинный замок написать.

- О замке я знаю все! - привычная фраза выскочила из горла Николая быстрее, чем скаковая лошадь, в бока которой вонзил шпоры жокей. - С удовольствием расскажу вам про все его тайны.

- Я так поняла, что смотреть надо на месте? - Вероника встала, одернула свою короткую джинсовую юбку и вскинула на плечо ремень сумочки. - Пойдем, что ли?

Ошарашенный скоростью, специалист по старинным замкам еще собирался с мыслями, когда из угла кабинета подал голос ранее не замеченный Николаем редакционный водитель Александр.

- Мне тоже пора, - рослый детина с бычьей шеей и выпирающими бицепсами, посмотрел на Николая так внимательно, будто снимал мерку для его гроба. - Карбюратор посмотреть надо. Что-то барахлит в последнее время.

- Ага, - Вероника кивнула шоферу. - Позже договорим, Саня.

Чувствуя спиной, теплый взгляд водилы, Николай последовал за бойкой практиканткой. По пути к замку забежал в кафе, чтобы купить стандартный набор: бутылку портвейна, плитку шоколада и два пластиковых стаканчика.

- Значит так, Вероника. Этот замок был построен в тысяча семьсот...

- Знаю. Что дальше?

- М-м-м... Могу показать подвал. Ходят слухи о том, что именно там начинался знаменитый подземный ход, идущий под Днепром, - Николай вытянул руку, указывая на полоску леса у самой линии горизонта. - И заканчивающийся...

- Ничего умнее не придумал? Не хватало мне еще по этой помойке лазать. Может, в гости позовешь?

- Именно эта мысль пришла мне сейчас в голову! - радостно воскликнул Николай, чувствуя, что окончательно теряет инициативу. - Я, как раз кое-что купил. Портвейн уважаешь?

- Уважаю, но уверена, что с хорошим коньяком он не сравнится.

Пришлось раскошелиться на бутылку "Белого аиста". По дороге Николай предпринял очередную попытку взять ситуацию под контроль.

- Как нынешние молодые журналисты относятся к творчеству американского гения Эдгара Аллана По? Лично я просто в восторге от его "Лягушонка".

Вместо ожидаемой просьбы пересказать историю любви и мести, Вероника хмыкнула.

- Предпочитаю Вирджинию Вулф. А как опытные журналюги относятся к экзестенционализму?

Николай относился никак, поскольку лишь краем уха слышал о существовании такого течения в литературе. Разбитый в пух и прах он всю дорогу молчал. Даже три, выпитые подряд рюмки коньяка не помогли ему вернуться в свою тарелку.

Поигрывая зажатой в тонких пальцах сигаретой, Вероника зевнула, демонстрируя розовое как у котенка нёбо.

- Что приуныл, Коля? Раздеться поможешь и мне самой все делать?

Отдавшись на волю течения, свергнутый с пьедестала сердцеед смирился с тем, что любовным оркестром дирижировала Вероника. Следует признать, что делала она это очень профессионально.

- А я всего Есенина наизусть знаю, - пролепетал мокрый от пота Николай. - Хочешь, почитаю?

Вероника оторвала голову от подушки. Ее правильное, будто выбитое на античной монете лицо дышало равнодушием и скукой.

- Не умеешь ты, Коля, за девушками ухаживать. Какой к черту Есенин? Тебе у Сашки-водителя учиться надо!

- Чему мне у этого дебила учиться?

- Правильному обращению с дамами.

- Правильному это как?

- Он, в отличие от тебя про замки не треплется, - Вероника потянулась с грацией молодой пантеры. - В сауну меня пригласил...

- Пойдешь?

- А ты как думал?

- Интересно, про что ты с ним говорить будешь?

- А зачем говорить? Неужели ты и вправду думаешь, что женщины любят ушами?