- Черт бы тебя побрал! - Торн в сердцах пнул ногой хромированный глушитель мотоцикла. За последнюю неделю он глох все чаще и чаще, и все больше надо было времени, чтобы его реанимировать, если так пойдет дальше скоро ему придется идти пешком, а это означает конец.
Торн еще раз дернул стартер, мотоцикл недовольно чихнул и застыл, сплюнув сквозь зубы, он откинул боковую подножку и усевшись в тени отбрасываемой старым Харлеем, закурил. В горле першило, хотелось пить, но воды оставалось совсем мало, а ехать по его подсчетам оставалось еще два максимум три дня, это если ехать. Он невесело усмехнулся и закрыл глаза, сон пришел почти сразу, один и тот же он видел его каждую ночь, и помнил до мелочей.
- Торни, ну-ка давай домой. - мать появилась на крыльце, в своем любимом синем платье, вытирая руки о передник. - О господи, ты посмотри на себя, ну где скажи ради бога, ты умудрился найти грязь в такую жару? Ну-ка бегом в ванную. - она всплеснула руками.
Втянув голову в плечи, он прошмыгнул мимо матери, и получив свой заслуженный подзатыльник помчался в ванную. Посмотрев в зеркало Торн заулыбался, волосы мокрые от пота торчали в разные стороны, лицо было все в пыли с грязными полосами оставшимися от пальцев, когда он вытирал пот со лба. Темно-красная футболка, его гордость, с изображением тяжелого бомбардировщика F-119 полка Небесных грифов, была вся в грязи, но Торн не расстроился, он сегодня был победителем, ему первому удалось скинуть термоядерную бомбу на аэродром Ночных ястребов, и его эскадрилья Небесных грифов получила сегодня двадцать пять фишек, а он переходящую медаль лучшего пилота, сделанную из пробки от пива, но от этого не менее ценную чем медаль конгресса.
Умывшись и переодевшись, Торн, спустился в столовую, мать хлопотавшая у стола, бросила на него оценивающий взгляд, оставшись довольной сыном, она улыбнулась.
- Торни посмотри там отца не видно, что то он задерживается, боюсь все остынет.
Подбежав к высокой резной раме столовой, он выглянул в окно. Улица была пуста, как будто город весь вымер, это и не удивительно все пытались укрыться от полуденной жары в домах у кондиционера, или в прохладной ванне с бутылочкой пива или газировки. Воздух над раскаленным асфальтом дрожал, превращая дома на противоположной стороне улицы в зыбкий мираж. Листва на деревьях застыла без движения, как будто ожидая хотя бы малейшего дуновения ветра, что бы сорваться и улететь, не было видно не птиц, не даже насекомых. Весь мир казалось замер как на стоп кадре.
Это были последние минуты, того старого мира, от которого у Торна остались лишь воспоминания, и старая пожелтевшая от времени фотография, на которой еще можно было разобрать стройную темноволосую женщину в синем платье, высокого с широченными плечами и копной светлых волос мужчину, и девятилетнего мальчика с разбитыми коленками в черных шортах, красной футболке и такими же, как у отца светлыми волосами.
Торн уже хотел было отвернутся от окна и сказать матери, что отца нигде не видно, как вдруг какое-то движение привлекло его внимание, посмотрев вправо он замер с открытым ртом, далеко на горизонте, из-за моря, закрывая собою небо, вырастал серо-черный гриб похожий на дым от горящей покрышки. Отдаленный гром разорвал гнетущую тишину полдня.
- Ну наконец то, а то у меня все цветы завяли. Толь...- мать подошла и обняла Торна за плечи, она хотела еще что то сказать, но так и замолчала на полуслове, лицо ее вдруг стало серым.
А гриб все рос, становясь, все больше и больше, рядом с ним появились еще три уродливые шляпки, которые тоже стали подниматься над горизонтом.
***
Что-то тихонько дергало Торна за ногу, он открыл глаза бледно-розовое шишковатое щупальце обвилось вокруг левой икры, второе уже подбиралось к правой. Выхватив охотничий нож из ножен на поясе, Торн полоснул по скользкой поверхности щупальца, оно дернулось, но ногу не отпустило, тогда он начал рубить его, наконец, неохотно выпустив свою добычу, щупальце скрылось в песке. Торну уже приходилось видеть раньше эти щупальца и результаты их нападения, но их владельца он никогда не видел и считал, что ему повезло. Он называл эту тварь хирург. На конце щупальца была тонкая игла, подобравшись к спящей жертве, тварь через эту иглу впрыскивала в жертву яд, он был безвредный, но действовал как сильное обезболивающие, блокируя все нервные окончания, затем щупальце обвивалось вокруг конечностей, и начинало свою работу, по его внутренней стороне шла цепочка острых как бритва тонких костяных шипов треугольной формы, это были отростки позвоночника проходившего вдоль всего щупальца. Обвившись вокруг ничего не чувствующей жертвы щупальце начинало вращаться вокруг захваченной конечности, перепиливая мышцы, сухожилия и дробя кости, если вовремя не проснутся тварь могла просто разрезать свою жертву на части, а та так ничего и не чувствовала.
Ему повезло, хотя рана была глубокая, но хирург еще не успел перерезать сухожилия и основную артерию, пока не прошло анестезирующие действие яда, надо было заняться ногой. Торн разорвал на полосы отрезанную штанину, и перевязал рану. Оставаться здесь было небезопасно, иногда твари объединялись и тогда становились опасными, даже если не спишь. Поднявшись, он подошел к мотоциклу и ударил ногой по стартеру, Харлей чихнул и завелся, разорвав тишину радостным урчанием мотора.
Он ехал по бескрайней выжженной пустыне, она простиралась повсюду, насколько хватало глаз. Солнце палило нещадно, не было видно не растительности ни построек, ничего, только красно-коричневый песок. Прошла уже неделя как, он последний раз видел людей, да и те уже начали обращаться, зубы у них заострились, на руках клоками росла шерсть, им оставалось два от силы три дня до полного обращения. Надо было их убить, но видя с какой радостью они его приняли, Торн не смог этого сделать, поэтому взяв запасы воды, еды и топлива он, не задерживаясь отправился дальше, несмотря на их просьбы остаться на ночь, маленькая девчушка лет десяти побежала за ним, а потом долго махала рукой, стоя на пригорке.
Месяц назад у землянки, где жил Торн разбился самолет, маленький спортивный планер летел низко и поэтому, упав на землю сильно не пострадал, пилоту самолета досталось сильнее он протянул два дня и умер. Успев рассказать, что в двух неделях пути, на северо-западе, раскинулся океан, и там еще сохранились леса, трава, кусты и другая растительность, и там все еще живут ЛЮДИ. Торн тридцать лет скитался по пустыне, и за все это время не встречал ничего кроме песка, обращенных, и разных тварей живущих в ней. И впервые за последние три десятилетия у него появилась надежда.
***
Мотоцикл, увязая в песке и натужно урча, забрался на очередной бархан. Внизу тускло поблескивая на солнце, раскинулось небольшое озеро, метров пятьдесят в диаметре оно словно притягивало, манило окунуться в свою темно-зеленую воду, ощутить прохладу, утолить жажду. Торн облизал пересохшие губы, соблазн был очень силен, жажда просто сжигала его изнутри, пересохшее горло саднило так, будто он глотал битые стекла, но подходить к воде Торн не собирался. В глубине под безмятежной гладью воды скрывалась самая жуткая и опасная тварь, которую он встречал в этой пустыне. Разбросанные по всему берегу кости и гниющие останки источающие ужасный смрад разлагающегося мяса, были наилучшем тому подтверждением. Тварь называли аллигатором, хотя ничего общего с этой рептилией у нее не было, ну разве что огромная сплюснутая пасть с огромным количеством острейших зубов. Толстые роговые пластины покрывали всю поверхность аллигатора, делая его практически неуязвимым, передвигался он с огромной скоростью, как в воде, так и на суше, что объяснялось как наличием плавников и хвоста похожего на акулий, так и четырех пар когтистых лап, две огромные клешни были самым страшным его оружием, молниеносно выскакивая из воды, он за долю секунды перерубал ими свою жертву пополам. Огромная "коллекция" останков ясно давала понять, что обитатель водоема живет здесь уже давно, и недостатка в еде не испытывает. Торн еще раз посмотрел на манящую свежестью воду.
- О, боже хотя бы глоток воды. - Торн повернул направо в объезд озера. - Будь ты проклят, скотина. - Бросил он в сторону тихой глади воды.
Часа через четыре мотоцикл заглох снова, Торн даже не стал пробовать его завести, он ужасно устал, поэтому вынужденная остановка была кстати. Расстелив одеяло, он лег на спину и стал смотреть в серое безоблачное небо, вспоминая мать, отца, своих друзей, свое детство, прекрасный, зеленый мир который у них был и который был безвозвратно потерян. Торн так до сих пор и не знал, что же произошло в тот жаркий летний день, точнее, что послужило причиной тому, что произошло, да наверное и никто этого не знал. Говорили, что пограничный конфликт, разгоревшийся в то время с необычайной силой, закончился тем, что конгресс единогласно проголосовал за уничтожение противника незаконно, по их мнению, сместившего границу на два километра в глубь страны. Эскадрилья Небесных грифов была поднята по тревоге, тяжелые бомбардировщики F-119, поднялись в небо, неся с собой оружие "возмездия", новые криптоновые боеголовки, последние разработки секретных военных лабораторий. Кумиры Торна Небесные грифы стали массовыми, мировыми убийцами, уничтожившими весь мир, конечно, они были слепым орудием, ничего не понимающими руками, управляемыми головой, но на курок нажали именно они. Торну хотелось бы посмотреть в глаза тем конгрессменам, которые принимали это решение, и спросить их стоил ли двухкилометровый клочок земли, жизни всей планеты? Политики... они напоминали ему маленьких детей играющих с огнем, веселящихся от души и не понимающих как опасно то, что они делают. Человечество, погрязшее в эгоизме, потакании своим мелким, ничтожным желаниям, убаюканное сознанием собственного величия, упоенное своей силой, наслаждающееся мнимой победой над природой, над ее законами, над богом наконец, может быть и заслужило такой участи. Тысячелетиями создававшиеся культуры, величайшей красоты памятники архитектуры, великолепные картины, книги, великие открытия, огромные знания, подарившие человеку, электричество, радио, телевидение, открывшие двери в космос к другим мирам, знания которые открывали человечеству двери для счастливой, мирной и спокойной жизни, для понимания и наслаждения жизнью, для гармонии, для любви, и эти знания были использованы только для того чтобы создавать все более страшное, более мощное оружие, для того, что бы сеять смерть, разрушения, страдания и жестокость. Одинокая слеза скатилась по его щеке, Торн смахнул ее ладонью. Тихий шорох оторвал его от тяжелых мыслей, повернув голову на звук, он увидел в полуметре от себя песчаный холмик, похожий на норки кротов, которых они с ребятами ловили на поле за городом. Торн медленно, пытаясь не шуметь, поднялся, одновременно вытаскивая нож, сделав шаг вперед, со всего размаха вонзил нож в самый центр норки, послышался писк, он встал, вытаскивая нож на котором истошно пища и дергая лапками, в предсмертной агонии корчился небольшой зверек, величиной с кошку. Это была песчаная крыса, животное покрытое жесткой сероватой шерстью, с длинным раздвоенным хвостом, со сросшимися в виде лопатки передними лапами, абсолютно слепое как крот, но с прекрасным обонянием. - Ну, хоть на этот раз мне повезло. - Торн улыбнулся, отрезав крысе ножом голову он поднес ее ко рту, и сдавил обеими руками, еще теплая солоноватая кровь хлынула в рот, обдавая влагой иссушенное жаждой горло. Затем, достав из седельных сумок керосиновую лампу, он залил в нее из канистры немного бензина, поджег фитиль, поставил на огонь котелок с водой из фляги, и пока вода закипала, принялся разделывать тушку.
Торн облизал ложку и убрал ее в мешок, похлебка получилась на удивление вкусной, уже несколько месяцев он не ел ничего вкуснее, сушеные фрукты и мясо, да иногда попадающиеся жуки или огромные сколопендры, вот и все чем он питался последнее время. Собрав последние вещи, и укрепив кожаными ремешками свернутое одеяло, он завел мотоцикл, рокот мотора разорвал гнетущую тишину пустыни. Вдалеке низко над землей кружились стервятники, видно у аллигатора сегодня тоже был удачный день. Окинув взглядом, однообразный пейзаж, раскинувшийся вокруг, и сверившись с компасом, Торн вздохнул, и отправился дальше на северо-запад к своей мечте, к новой или скорее к старой, давно потерянной жизни.
***
Шаг... Еще шаг... Земля закружилась и больно ударила в лицо. Перевернувшись на спину, он сел, упершись в землю левой рукой, поднялся, закачался, и чуть было опять не упал, постояв некоторое время, собираясь с силами, сделал еще один шаг. Десять дней назад мотоцикл заглох и больше уже не завелся, Торн бросил его и пошел пешком. Через четыре дня у него кончились запасы пищи, еще через два опустела фляга с водой. Он не понимал, по его подсчетам он уже давно должен был добраться до воды, до зелени, до ЛЮДЕЙ. Наверно он где-то сбился и пошел не в ту сторону. Каждый раз, взбираясь на очередной холм он надеялся увидеть за ним воду, но вокруг была только пустыня, безмолвно смеющаяся над ним. Прошлой ночью хирург, подобравшийся к нему, отрезал по локоть правую руку, и только возня тварей за отрезанный кусок разбудила его. Рана на левой ноге уже давно воспалилась, черные щупальца гангрены поднялись выше колена, плоть вокруг раны загнила, распространяя вокруг ужасное зловоние, с каждым движением из раны сочился гной. Хирурги уже не отставали, и следовали за ним как собаки за хозяином, время от времени выбрасывая из песка щупальца пытаясь сбить его с ног. Торн насчитал не меньше пяти штук. Каждый шаг отдавался болью, искалеченная рука ныла, как будто в нее вонзали раскаленные спицы, нога взрывалась болью каждый раз, как он на нее наступал. Оступившись, он упал со сдавленным стоном, тут же в двух метрах от него, из песка вылезло щупальце и потянулось к нему. Торн откатился и попытался подняться, с третьей попытки ему наконец удалось встать. Взобравшись на пригорок, он поднял голову, перед ним переливаясь синевой, раскинулось море, волны с тихим шелестом накатывались на берег, справа весело шурша зелеными листьями возвышались деревья, в двух метрах от него росла жухлая трава постепенно густея и зеленея по мере приближения к воде. Слева из-за кустов вышли два человека, они выглядели абсолютно нормально никаких следов обращения, Торн уже давно не видел людей не начавших обращаться. Он сделал шаг к ним навстречу, улыбнулся и попытался заговорить с ними, но вместо слов он смог выдавить только тихое мычание. Язык от жары и от жажды сморщился и почернел, став похожим на сухофрукт. Один из незнакомцев вскинул ружье. Торн сделал еще один шаг, он забыл про свои раны, про боль, он нашел ЛЮДЕЙ и это самое главное, теперь все будет нормально, по другому просто быть не может, теперь все должно быть нормально, улыбка растянула потрескавшиеся губы.
Сухой треск выстрела разорвал тишину, пуля ударила в плечо, словно молотом, разбив ключицу на мелкие осколки. Торна развернуло, он не удержался и упал, медленно, как во сне он поднялся на колени, все еще улыбаясь, попытался встать. Второй выстрел попал в грудь, треснувшее ребро пробило кожу и торчало сбоку как рукоятка ножа. Раздалось еще два выстрела, одна пуля попала в колено, вторая, просвистев рядом, зарылась в песок позади него, из песка взметнулись щупальца, раздался глухой утробный стон, струя мутной зеленоватой слизи выплеснулась из песка и щупальца безжизненно опали. Торн медленно оседал силы оставляли его, он еще раз рванулся вперед, но пуля ударившая в голову отбросила его назад. Он упал, мир завертелся вокруг и стал темнеть, Торн закрыл глаза.
- Торни, ну-ка давай домой. - мать появилась на крыльце, в своем любимом синем платье, вытирая руки о передник. - О господи, ты посмотри на себя, ну где скажи ради бога, ты умудрился найти грязь в такую жару? Ну-ка бегом в ванную. - она всплеснула руками.
- Мама, я нашел ЛЮДЕЙ! Теперь все будет хорошо. Теперь я смогу жить как раньше...
И тьма окутала его.
***
- Когда же эти твари престанут лезть к нам? Не проходит и дня, что бы ни подстрелили хотя бы одного.
- Да успокойся ты Борн, они хоть и здоровые, но тупые, лезут прямо на пули, ни капли мозгов, сразу видно ничего человеческого в них не осталось.
Охотники стояли рядом с человековолком, свежий ветерок трепал темно-коричневую шерсть, пасть была открыта, левая лапа с острыми когтями была вытянута вперед, правая обрубленная у самого локтя все еще конвульсивно подергивалась.
- Смотри-ка Корт, что это. - Борн нагнулся, отбросив в сторону холодеющую лапу, он поднял что-то с земли.
- Да это же фотография, какая то семья, вот мать, отец, смотри какой здоровый и сын. И где только эта тварь ее нашла?
- Не знаю. Может нашел, а может сожрал кого-нибудь. - Борн ударил ногой лежащее перед ним тело - У, сволочи, что б вы все сдохли.
- Да оставь ты его, пора возвращаться в лагерь, я уже проголодался.
Закинув винтовки за спину охотники нагнулись, три пары тонких щетинистых паучьих лап сложенных по бокам и на животе распрямились и встали на землю, от спины поднялся вверх черный щетинистый хвост, похожий на скорпионий, с острым жалом на конце. Неуклюже перебирая лапами и покачивая загнутым вперед хвостом, они направились к лесу, где жили последние люди уничтоженной самими же людьми планеты.