Две недели в городе стояла чудесная солнечная погода, а вчера вдруг откуда-то налетели хмурые серые тучи, и весь день небо оплакивало уходящее лето.
К утру, правда, дождь прекратился, но тучи никуда не исчезли. Было мокро и сыро, желтая листва на деревьях поблекла, а опавшие листья сделались мокрыми и грязными, и их хотелось пожалеть, словно они были маленькими бездомными котятами.
-- Как хорошо, что ты сегодня пришел, -- сказала Олеся, чуть повернувшись к Андрею.
Они медленно шли по мокрому тротуару, заваленному палой листвой. Мимо них с недовольным ворчанием неслись хмурые автомобили, спешили по своим утренним делам такие же неприветливые прохожие, облаченные в серые плащи.
Здесь всё было серым и неуютным. Кроме Олеси...
-- Ты хотела меня видеть? -- спросил Андрей.
Девушка ничего не ответила, только метнула в Андрея быстрый взгляд, сдобренный мягкой и лукавой улыбкой.
У Олеси была очень красивая и приятная улыбка...
И имя у нее было очень приятное и хорошее. Милое такое. Почти Алиса. Алиса из Зазеркалья...
-- Вчера я не смог прийти, -- признался Андрей.
-- А знаешь, -- сказала Олеся, -- мне вчера было очень грустно и одиноко, я сидела дома одна, и мне хотелось плакать...
-- Но ты же не плакала? -- Андрей внимательно посмотрел на девушку, на ее косой профиль. Олеся была похожа на античную богиню.
-- Плакала, -- ответила Олеся. -- Ты же знаешь, я очень часто плачу...
Они свернули с тротуара в небольшой чахлый сквер, чудом уцелевший среди многоэтажек. Дома были серые, словно выводок мышей.
Половину сквера перегородили стальными решетками, там была автостоянка. Машины тоже были серого мышиного цвета.
Андрей и Олеся всегда заходили в этот скверик во время их недолгих утренних прогулок. Останавливались у приветливо шумевших кленов, которые уже почти облетели.
Олеся положила пестрый целлофановый пакет на серый обрубок скамейки, отвела в сторону упавшие на лицо волосы. Быстро оглянулась по сторонам...
Прохожие были далеко и не смотрели на Андрея и Олесю.
У Олеси были красивые длинные волосы, которые всегда пахли приятной свежестью. Как и ее чуть полные губы...
К сожалению, их поцелуй получился быстрым, почти мимолетным. Словно они боялись, что кто-нибудь заметит.
Хотя никому не было до них дела.
-- Спасибо, что пришел, -- сказала Олеся, поправляя волосы.
-- Тебя завтра встретить? --спросил Андрей. На его губах еще дышал след поцелуя.
-- Это будет очень мило, -- улыбнулась Олеся, и Андрей снова чуть коснулся сухих губ девушки своими губами. Лишь на миг...
И тут же, отчего-то почувствовав себя смущенным, словно это был его первый поцелуй, стушевался, опустил глаза.
И увидел под ногами кленовый лист. Огромный, разлапистый, янтарно-желтый, он выделялся среди своих собратьев не только величиной, но и яркой, свежей желтизной, еще не успевшей потускнеть под серым взглядом осени.
"Он похож на цыпленка, -- с неловкой грустью подумал Андрей. -- На маленького беззащитного цыпленка..."
Андрей зачем-то наклонился, поднял кленовый лист, задумчиво повертел в ладонях. Лист был сухим -- наверное, только что слетел с клена.
-- Дай посмотреть, -- сказала Олеся.
На долю мгновенья их пальцы соприкоснулись, и сердце Андрея радостно ухнуло.
-- Какой большой и красивый! -- с детским восхищением проговорила Олеся. -- Хочешь, я тебе его подарю?
Андрей удивленно посмотрел на девушку.
-- Зачем? -- спросил он.
-- Просто так, -- пожала плечами Олеся. На ее губах сияла теплая, как ушедшее лето, улыбка.
Она протянула ярко-желтое чудо осенней природы Андрею. Тот взял лист, положил его на ладонь, осторожно провел пальцем по тугим ярким прожилкам.
Лист был живым и теплым. Он порывисто затрепетал в ладонях Андрея, словно и взаправду был маленьким цыпленком, которому не хотелось сидеть на руках.
Но Андрей вдруг понял, что дело совсем в другом. Кленовый лист, сорванный с дерева резким порывом хмурого осеннего ветра, не хотел, чтобы его жалели. Он знал, что его судьба -- лежать на мокрой земле рядом со своими желтыми собратьями. Он знал свою судьбу еще в мае, едва появившись на свет. И, зная, что ждет его в будущем, он спокойно, без ропота и сожаления, принимал свою судьбу, потому что понимал -- он не может ничего изменить в устоявшемся порядке вещей.
Андрей вздохнул и нехотя положил кленовый лист рядом со своими пожухлыми собратьями, которым не суждено было пережить осень.
-- Пусть лежит, -- сказал он в ответ на удивленный взгляд Олеси. -- Не надо его тревожить...
Лист слегка приподнялся над землей, словно хотел поблагодарить Андрея за понимание.
-- Пусть лежит, -- легко согласилась Олеся. -- Пошли...
Она забрала со скамейки свой пакет и, бросив на Андрея мягкий взгляд, двинулась к трамвайной остановке.
Андрей шел рядом с девушкой, и пожухлая листва о чем-то тихо нашептывала под ногами, и ее мягкий шелест был унылым, как и весь осенний город, сжатый хмурыми тисками серых туч.