Аннотация: О том, что не нужно "плыть по течению", сверяясь с установленными нормами. Они, в конце концов, могут быть неправильными.
Вне нормы.
- Норма - понятие интересное. И даже страшное в своей сути. Мы можем кричать о человеческих правах, гуманном достоинстве и прочем, но если что-то, даже какое-то ограничение, входит в норму - никому даже в голову не придет требовать его отмены, бастовать и беситься по этому поводу. И это будет так. Будет так просто потому, что это - норма.
Возьмем, например, крепостную Россию. Насколько мы можем судить по остаткам документов, большая часть людей того времени находились в зависимости от других, обеспеченных счастьем. Эти люди, находившиеся в зависимости, по сути, являлись рабами.
- Заметь, Рокки, насколько отличается то общество от сегодняшнего, - профессор понимал, что прерывать студента некрасиво, но... "Но если он продолжит в том же духе и при этом еще и не покажет совершенство Штатов - чувствую, мне придется искать другого преемника", - так вот, Рокки, на этом месте доклада было бы хорошо показать противоположность того времени и нашего. Там - множество несчастных с кучкой деспотов, здесь, сегодня - равноправные, равносчастливые граждане.
Роки нахмурился, демонстрируя, что замечание ему не по душе, но все же взял себя в руки и почти спокойно закончил:
- Да, Алексей Юрьевич, спасибо за поправки. Итак, Русские того времени, - произнес он, особенно выделив главное слово ("Ох, дались ему эти русские повстанцы! - скривился профессор, чувствуя приближение головной боли, - его можно отлупить только за их упоминание!"), - русские того времени были отнюдь не счастливы. Но они почти не поднимали восстаний, не поднимали до тех пор, пока интеллигенты, сами дворяне, не объяснили им, что и крепостные - люди, и тоже имеют право на счастье. До тех пор над ними властвовала Норма - то, что они были угнетаемым классом было в порядке вещей и поэтому никто не протестовал.
- Благодарю, Рокки. Ставлю Вам четыре, - профессор старался говорить строго, - объяснения позже. Всем спасибо, лекция закончена. Следующими доклад готовят, - он бросил взгляд на список: Милли Йошкович и Франсуа Доминик. Все свободны.
Алексей Северов выключил ДП и с удовольствием растянулся в кресле. Лекция удалась. Рокки - толковый студент, то, что надо для замены. Конечно, если с ним поговорить насчет этих его размышлений. Осталось завершить еще одно дело. Северов включил университетский БП и улыбнулся секретарю из деканата.
- Привет, Мари. Я хотел спросить насчет Рокки. Из какого он штата?
- Сейчас гляну, Алексей Юрьевич... ох, ну и захолустье. Древний штат, да еще и на окраине. Польша.
- Долго ему до нас добираться?
- Если вживую, придется ставить для него переносчика в городе. Можно попросить власти проспонсировать.
- Как, в Польше до сих пор нет переносчиков?!
- Дорогие они, а штат захудаленький. Впрочем, это не столь важно - Вы ведь хотите пригласить его в аспирантуру?
- Я думаю над этим. Какой год его смерти?
- Девяносто третий.
- Значит, с этим проблем не будет. У него еще двадцать шесть лет плодотворной работы. Обработаешь заявку на него?
- Да, конечно.
- Ты прелесть.
Алексей улыбнулся еще раз и выключил БП. Насвистывая, неторопливо надел пальто и вышел. На улице Алексей почувствовал желание закурить. Что-то было не так. Рокки очень умен, срок смерти подходит идеально. Почему же такое дурное предчувствие?
Курить захотелось еще больше, и Северов достал последнюю сигарету. Жаль, надо будет искать новую пачку. Сигареты были страшно дорогие - куда проще изготовить порошки "Paradise" - эффект сильнее, а выращивания на земле не требуют. Все давно перешли на "Paradise", но немногие вроде Северова упорствовали в своих традициях. Тем более что денег все равно хватало - хоть закурись.
Проходя мимо ларька удовольствий Северов решил купить себе пару эмоций и попросил адреналина и безмятежности. Все эмоции и состояния были тщательно расфасованы по коробочкам с капсулами, и аптечная аккуратность радовала глаз.
Интересны эти порошки "Paradise". Проглатывая содержимое капсулы, человек позволяет "лекарству" действовать и вызывать в организме нужную реакцию, которая длится полчаса. Безмятежность, радость, смех - все, что угодно. Проглотил капсулу - и жизнь снова прекрасна.Сегодняшняя речь Рокки не выходила у Алексея из головы. Опасно он рассуждает...и странно. Как будто бы пытается втолковать ему, профессору, и студентам, что сейчас норма тоже обманывает людей.
"Черт с ним", - подумал Северов, проглотив на месте же безмятежность и сразу Рокки уплыл из головы вместе с остальными проблемами. Профессор бодро пошагал дальше, улыбаясь. Улыбались все и всё. С плакатов, с домов смотрели огромные улыбающиеся люди с еще б`ольшими надписями: "ТЫ СЧАСТЛИВ!". Счастливые дети, счастливые мамы. Все молодые, бодрые, здоровые. Отличный век, отличное время! Северов начала насвистывать какую-то популярную мелодию и неожиданно столкнулся с мужчиной в темном пальто. Упали оба.
- Идите к черту! - прохрипел незнакомец и сунул руки в карманы. Он сделал это очень интересным движением - пальцы прижались к шву, скользнули по нему, словно поглаживая, и нырнули в карманы. Это движение рук, быстрое и почти неуловимое, было давно знакомо Алексею. Он перестал улыбаться.
- Валерий?
Незнакомец вздрогнул, потом взглянул на Северова с удивленным выражением лица и зашагал прочь.
Инстинктивно Северов чуть не рванулся за ним, но лекарство безмятежности брало свое - ему быстро расхотелось куда-либо идти. Волноваться было не о чем. Абсолютно не о чем. Алексей был счастлив и безмятежен. "Отличный век, отличное время", - думал он, снова насвистывая модную песенку. Однако через несколько шагов ему снова вспомнился незнакомец.
"Бедный человек. В наше время иметь плохое настроение - просто преступление. Может, сообщить Любовникам? Хотя, ну их. Пусть его соседи сообщают, это их обязанность".
Любовники - люди из особого отделения службы Счастья. Они занимаются раздачей мин.доз для людей. Даже нищим полагается определенная доза безмятежности в месяц - все имеют право на счастье.
Правда, до сих пор бывают случаи, когда человек продавал свой паек. Оставшись без пайка, он мог испытывать отрицательные эмоции. Конечно, это не считается преступлением, но должно немедленно исправляться Любовниками.
Действуют они просто: приходят и поят человека "Любовью". Это самое мощное лекарство (в аптеке не достать!) действует три дня, в течение которых человек любит себя, людей вокруг, машины, асфальт и все, что видит. Все вызывает радость, умиление и восторг. Человек, опоенный "любовью" больше всего походит на пьяного. Ну и жалкое же зрелище он из себя представляет! Слава Правительству, что хоть не долго - уже на следующие сутки выдается тройная порция безмятежности, и человек успокаивается окончательно.
Вообще-то при обнаружении раздраженного человека Серов должен был бы сообщить любовникам, но из-за "безмятежности" он предпочел воспользовался своим правом молчания. В конце концов, докладывать Любовникам о раздраженном законом обязаны только соседи, а не он, Серов Алексей.
Профессор еще не знал, что своей безмятежностью он немного продлил себе жизнь.
Придя домой, Северов первым делом пошел в бальную кабину. Минуту на заполнение кабинки газообразным силиконом (последнее изобретение для счастья людей - возможностью чувствовать то, чего нет), очки, перчатки - и Северов на банкете. Навстречу поспешила хозяйка приема, шурша прямо-таки провокационным платьем:
- Алексей! Вы опоздали! Нехорошо, у нас не так уж много лет, - погрозила она пальчиком.
Старая, заезженная шутка про опоздания в ее устах прозвучала милым укором - ей и в самом деле оставался год. Красивая и молодая (впрочем, кто из нас не красив и не молод?), она умрет в 86-м году. Конечно, она счастлива и безмятежна, как и все, но время свое ценит.
- Я задержался, устраивая судьбу любимчика.
- Рокки? Он тоже здесь. И искал вас.
- Отлично. А, я его вижу!
Подойдя к Рокки Северов выслушал пару новых анекдотов, поел креветок, рассказал свои анекдоты, прочитанные на очередном ЮморСтенде. Рокки послушно посмеялся, но, быстро прекратив, спросил:
- Я слышал, Вы хотите устроить меня в университет под Ваше руководство?
- Почему бы и нет? Я не слишком молод - мне уже тридцать. Пора думать о том, кто будет вместо меня мучить студентов со всех штатов. Начнешь под моим руководством, потом пущу тебя в свободное плавание.
- Не пустите.
- Почему это? - Северов напрягся. Рокки продолжал улыбаться:
- Потому что в профессоры Вы меня не пустите. И сам я не пойду к человеку, который с таким интеллектом слеп, как крот. Вы не видите, что при рождении нам устанавливают год смерти совершенно непонятным образом?
- Это чистая биология, болезни, патологии...
- С нашей медициной!? Я хорошо знаю об уровне медицины! Нет, здесь другое. И почему я, с захолустья, знаю о медицине больше, чем Вы?
- Никогда не думал об этом, - Северов начал раздражаться. Указание года смерти - это норма. Против норм не бастуют. "А Роки все же очень любит лезть, куда не стоит", - недовольно отметил он.
- А может я потому знаю, что интересуюсь? Выслеживаю, даже с опасностью для себя и Реббеки? Мы ведь скоро поженимся. Но меня это не останавливает!
Рокки, увлекшись, взмахнул рукой и уронил бокал. Бокал замерцал, потускнел и снова восстановился в руке студента.
А Алексей думал о том, что Рокки не доживет до сто седьмого года. Конечно, в Штатах царит демократия, и нет преднамеренных убийств. Их и не может быть, когда все счастливы!
И Рокки ничего не угрожает. Абсолютно ничего. Но тогда почему профессор совершенно уверен, что Рокки осталось недолго?
- Я, пожалуй, пойду домой. Хотелось бы переделать пару моментов в лекции, - Северов улыбнулся и быстро снял очки. Нажал кнопку спуска и несколько секунд терпеливо ждал, пока газ не уйдет из его легких. Затем уселся в свое любимое кресло. Время курить.
Лениво пуская дым, он размышлял. На память приходили картинки прошлого. Дядя Валерий. Когда Алексей был маленьким, Валерий называл его Алексашкой. И, уже сорокалетний, много рассказывал ему о законах физики сказками. У Сашки даже любимая была: о принце нейтроне и его возлюбленной волне.
Потом Алексею исполнилось двадцать. Валерий все еще выглядел на сорок. Алексею - двадцать пять, а Валерий все не изменялся. Северову тогда очень хотелось, чтобы Валерий был вечен, чтобы всегда было с кем поговорить по душам, и чтобы было кем восхищаться. А потом случился пожар - редкое явление. Конечно, его быстро потушили. И Валерия спасли бы, если бы он не оказался в самом очаге возгорания. А так как он оказался именно там, то тело его сгорело и буквально через несколько секунд остались лишь кости.
Валерий был интересным человеком. Был влюблен в Анжелику, которая вскоре после его смерти переехала куда-то. Куда - никто не знал. Ходили слухи, что она с горя вырвалась во враждебную Россию - один из последних сопротивлявшихся НеШтатов к тому времени.
Алексей почти не помнил лица дяди, но помнил запах его одеколона. И еще то, как он одевал пальто. Когда Валерий одевался, то очень изящно засовывал руки в карманы. Сначала пальцы скользили по шву пальто, а потом быстро ныряли в карманы, словно возвращались домой. Это движение запомнилось Алексею на всю жизнь - скользящие к карманам тонкие пальцы.
С неудовольствием Алексей вспомнил сегодняшнего незнакомца. Почему-то он назвал его Валерием. Хотя лицо, голос, манеры, наконец, запах, - все было другим. Только руки. И аура. И чувство...
Если бы не "безмятежность", может быть, он последовал бы за незнакомцем. Может быть, что-то случилось бы. Ведь было же что-то такое, что заставило насторожиться.
"Валерий умер", - сказал вслух Алексей и тут же закашлялся. Откашлявшись, он улыбнулся, вспомнив бабушку - та всегда уверяла, что если, начав говорить, человек закашлял - он врет.
Забавное правило, но здесь оно не действует - Валерий действительно уже давно мертв.
Даже если бы его тогда спасли, то тот год был законным годом его смерти, так что все равно ничего не исправить. Это норма, это законы. С ними не спорят, ими не возмущаются.
"Но незнакомец...был так похож", - растерянно подумал Северов и машинально махнул рукой. Жест, усвоенный человечеством за многие сотни тысячелетий.
Этого следовало ожидать. Утром Северов столкнулся с незнакомцем прямо у своего подъезда. Тот шарахнулся и принялся бежать. Не задумываясь, Алексей ринулся за ним. Уже во время погони побежали мысли - зачем, за кем? И главная - "Валерий!", - билась в голове Северова. Валерий жив, этот незнакомец - Валерий. Выживший после пожара? Переживший свой срок? С новым лицом? Голосом? Ростом!? Глупости! Но чтобы их опровергнуть, нужно догнать этого чертова грубияна!
Меж тем незнакомец скрылся за поворотом. Дешевый район, весь из лабиринтов, переулочков, закоулочков. У Алексея такие районы вызывали желание проглотить пару порций безмятежности - настолько они были убоги по сравнению с его улицей. Впрочем, и в них люди ходили счастливыми и сытыми. И в них висели плакаты с изображением радостной семьи - и все обязательно молодые - с надписью "Ты счастлив!". Конечно, изображались только молодые. Старики во всех штатах были одинаковой редкостью, а уж в бедных районах предел вообще был на уровне двадцати пяти-тридцати лет. Власти объясняли это причинами, кроящимися уже на генном уровне. Все, и даже Северов, понимали, что такое объяснение нелепо, но оно уже вошло в Норму и стало аксиомой.
А между тем незнакомца стало бесполезно искать. Куда он подевался - черт его знает. Тысячи дверей, и в любой из них может быть он. Взглянув на часы, профессор понял, что он рискует опоздать на лекцию, и поискал глазами переносчик. Какая глушь, даже переносчика в пределах видимости нет! Придется возвращаться до дома.
Дорога назад казалась бесконечной. Кто же этот грубиян, показавшийся таким знакомым? Северов не хотел думать ни о чем. Тем более он не хотел беспокоиться. Проглотив пару таблеток безмятежности, Северов улыбнулся и зашел в Проводник.
Переместившись в университет, профессор нырнул в преподавательскую кабину, на ходу снимая пальто, и тут же улыбнулся, увидев своих студентов. Тысячи смотрящих на него лиц юношей и девушек - третий курс, им уже восемнадцать. И они такие умные! "Интересно, а могут ли быть здесь студенты из России?", - мелькнула у него озорная мысль. Тем ведь тоже надо учиться, а война наверняка не позволяет этой несчастной стране выдавать деньги на проблемы образования. Впрочем, Северов был наслышан, что русские и здесь исхитрились - студенты додумались, как взломать доступ к университетской сети нескольких Штатов и усилить сигнал. Что ж, это вполне возможно при наличии мозгов. Молодцы. И все-таки, какого черта Россия так сопротивляется!? Люди в Штатах счастливы и довольны (невольно Северов вспомнил плакаты с радостной семьей), любая страна должна гордиться тем, что вошла в Штаты! А Россия...
Северов вспомнил изможденные, усталые, но решительные лица русских, показанных в новостях. Как они отличаются от счастливых жителей Штатов. Хотя бы тем, что среди русских есть старики - это проклятие для любого человека.
Сообразив, что он в своих размышлениях унесся слишком далеко от лекции, профессор откашлялся и попросил дать список отсутствующих.
- Та-ак, список тех, кто отличие от Вас сейчас весело проводит время...Билли из Иллинойса, ну, тот отпрашивался - у матери день рожденья. Странно. Я и не думал, что у него столько мам - в этом году он уже пятый раз так отпрашивается. Саймон. Ох уж эти германцы, я даже стесняюсь предположить, какой из "Paradise" они предпочитают, - сказал Северов и улыбнулся. Шутка была встречена с одобрением - студенты любили подшучивать над употребляющими "Paradise" для удовлетворения самых простых своих инстинктов.
- Ну-с, кто еще...Рокки? А с ним что? - Северов нахмурился, - заболел, или просто лень до кнопки дотянуться?
Тысячи пожимающих плечей. Никто не знает. Никто не вспомнит. Уже можно думать, что Рокки никогда и не было.
Профессор тяжело вздохнул и начал рассказывать лекцию, изредка отвлекаясь на вопросы студентов. Какой-то внутренний голос подсказывал, что Рокки больше на его лекциях не появится. И Алексею было искренне жаль.
После утренней лекции он сразу пошел в тот район, где потерял незнакомца. Сохранялась надежда, что он живет за одной из тех дверей. Из тех сотен дверей. Черт! Да их и впрямь сотни!
Появилось желание плюнуть на все и глотнуть что-нибудь из "Paradise". "Безмятежности" или "смеха", на худой конец. И в то же время хотелось найти этого мерзавца в пальто, и узнать, что он - всего лишь Смит или Билл, или О'Брайен с какой-нибудь из этих квартир. С далеким годом смерти. И не имеющий никакого отношения к Северову Алексею. Профессор резко вздохнул и усилием воли отвел руку от кармана. Кармана, где лежали "Paradise". "Только тогда я смогу успокоиться, когда все выясню. А порошки - не выход", - решил он. Вздохнув чуть спокойнее, он побрел вдоль дверей, сохраняя надежду, что одна из них неожиданно откроется и из нее выйдет незнакомец. Например, из той, серенькой, неприметной. Да они тут все серенькие! Абсолютно одинаковые! Северов прислонился к стене, сдерживая истерику. Все в порядке. Этот урод в пальто тоже человек. А все люди едят. И он ест. Он выйдет за едой. Обязательно. Он должен выйти! "А тут как раз я поджидаю здесь. И никуда ты от меня не денешься", - со злорадством - сдавали нервы - подумал Алексей. Он уже был готов ждать до конца. К чертям лекции, студентов, Рокки и Валерия! Всех к чертям! Он должен знать!
Что вообще происходит с его спокойной, мирной жизнью!? До сих пор все было просто, логично и спокойно. Спокойно. Спокойно!
"Все в порядке. Мир прежний. Это я идиот. Я схожу с ума", - пробормотал Алексей, обхватил голову руками и, осев на асфальт, беззвучно зарыдал. За такое Любовники отпаивали бы его суток трое, но ему было все равно. Так прошел час, два. Уже зацвел закат, когда одна из дверей открылась. Вышел молодой чернокожий мужчина и присел рядом.
- Эй, приятель, - окликнул он, - тебя как звать?
Алексей сдавил голову руками и зажал уши.
- Проблемы? - в голосе негра слышалось неподдельное участие.
Кивок.
- А чего таблеток не выпьешь?
Обреченное движение рукой:
- Не помогут. В таких вещах таблетки не помогают.
- Э-э-э, ясно. Деньги есть? Впрочем, по тебе и так видно - не с нашего района. Пошли, - утвердил негр и потянул Северова за собой.
- Куда!? - вдруг возмутился Алексей, вспомнив, что он как-никак профессор из района побогаче.
- А тебе разве не ко мне? - поинтересовался негр.
Алексей сглотнул. Что-то не так - ладно. Хорошо. Даже отлично. Будем вести себя, не как разумный профессор. И войдем в эту квартиру в захудалом районе. Чего бояться?
Эти мысли пролетели в дико болевшей голове Северова, как маленькие кометы. Отбросив свои нормы, Северов вздохнул еще чуть свободнее и улыбнулся:
- К Вам... к тебе, то есть.
- Вот и замечательно! Пошли.
Они зашли в квартиру. Обычная мебелировка, дешевая. На стене висит плакат с изображением все той же радостной до отвращения семьи. Алексей почувствовал, что его начинает мутить от надписи: "Ты счастлив!". Все стандартно. Негр уже возился на кухне. Вскоре он вернулся с чашкой воды.
- На, выпей, - сказал негр, протянув чашку.
- Спасибо.
- Как зовут? Ревел почему?
- Я...запутался, - пояснил Северов, присев. Интонации получились какие-то виноватые, и он взглянул на негра, - зовут Алексей. Я профессор. А как Вас зовут?
- Тебя, приятель, тебя, а не Вас, - усмехнулся негр и задумался.
- Так как?
- А зачем тебе?
- Но я же сказал Вам свое имя, - возмутился Алексей.
- Ну, да, конечно. Люки. Меня зовут Люки. Полегчало? - спросил он, кивнув на кружку.
Алексей улыбнулся:
- Спасибо. Вы что-нибудь мне объясните?
- Что тут объяснять? Платишь деньги - берешь годы.
- Что!?
Люки внимательно посмотрел на него и...засмеялся:
- Ох, ну я и хрыч старый! Надо же так обмануться! Извини парень, мы с тобой оба ошиблись! Хорошо еще, что вовремя это выяснили!
Тут негр перестал смеяться и почти ласково посмотрел Северову в глаза:
- Ладно, забудем. А проблемы свои ты решишь, не беспокойся.
- Вы поможете мне?
- Не-ет. Старина Люки не помощник, если в жизни возникли проблемы. Я помогаю только тем, у кого проблемы с жизнью".
- А-ааа, - начал Северов, когда Люки открыл перед ним дверь, - спасибо, но...это всё?
- Друг, всё. Рад был дать тебе, ха-ха!- кружку воды, счастливо!
- До свидания, - на автомате сказал Алексей и, развернувшись, пошел домой.
Час от часу не легче. Однако общение с этим негром почему-то облегчило душу Северова.
Все было в норме. Северов оставался нормальным собой, то есть профессором, каждый день старательно избегал воспоминаний о незнакомце. Правда, об удивительно приветливом негре он вспоминал каждый день и, обязательно, - с улыбкой, хотя это странное знакомство и было связано с тем грубияном в пальто. Дни протекали совершенно нормально: на улицах были все те же счастливые люди и все те же радостные плакаты с надписью: "Ты счастлив!". Если падало настроение - помогала щепотка "Paradise". А на работе студенты старались учиться, строили планы на жизнь, сплетни в институте оставались те же. В одном Алексею не везло - после потери Рокки он никак не мог присмотреть себе студента на замену. Дополнительная подготовка студента к преподавательской деятельности займет немало, потребуется даже в мировоззрении произвести некоторые изменения. Но стоило только Северову выделить из толпы кого-то посообразительней, как тот сразу исчезал. Чаще всего не проходило и недели. Алексей не долго мучался в догадках - слухи по институту носились как перекати-поле в бурю. И когда он узнал причину исчезновения наиболее способных, на его взгляд, студентов, то был неприятно удивлен. Ирония заключалась в том, что Северов выделял именно тех студентов, которые слушали его лекции нелегально. То есть русских - представителей одной из последних не покорившихся стран.
"Это нормально, что я выбираю их, - успокаивал сам себя профессор, - они живут в экстремальных условиях, для выживания им просто необходимо быть сообразительнее". Однако в глубине души он понимал, что причина не так банальна. Дело не просто в уме, IQ (конечно же, современный IQ мало походил на доисторический, но название традиции ради закрепили). Дело было в образе мышления. Алексея привлекали студенты, умеющие мыслить оригинально, нестандартно. Не по норме. А это было опасно. В смысле, опасно не только для студентов. Для студентов из России опасность была естественна. Но вот то, что Алексей выбирал именно русских, пусть даже сам того не зная, могло вывести мысли начальства в опасное для Северова русло.
Предаваясь этим мрачным мыслям, Северов с угрюмым лицом брел домой. Все-таки жизнь расстраивалась. И вообще, он начал чувствовать какую-то неправильность существующей системы. Почему, например, лица, важные для науки или политики, да и вообще интеллектуалы живут дольше, чем люди с дешевых кварталов, которые занимаются физическим трудом? Ведь по логике должно быть наоборот!
И почему... но тут мысли профессора прервались. Впереди него уже несколько минут неторопливо прохаживался тот тип в пальто! До чего нежданная удача!
Затаив дыхание, Северов бесшумно подбежал к незнакомцу сзади и схватил его за рукав, чтобы удержать:
- Извините, мне нужно поговорить... зачем Вы все время убегаете, ведь Вы...Валерий! - крикнул он, надеясь на какое-то чудо. Чудо произошло - он потерял сознание.
Очнулся он в чужой комнате. Перед ним стоял уже бывший незнакомец.
- Алексашка, ты уж прости. Пришлось тебя вырубить, прежде чем ты еще раз провопишь мое имя на всю улицу. Это, в конце концов, некрасиво.
- Валерий!? Ты! Ты! Ты умер!
- Официально, Алексашка, официально. Но я оказался слишком нужным государству, так что мне немного продлили срок пребывания на этом свете. Ты в шоке? Понимаю...нам о многом надо поговорить.
- Да. Как ты выжил?
- Ой, это слишком долгая история. Кроме того, я сразу должен предупредить тебя - никто не знает, что ты у меня. Никто не знает о том, что ты узнал меня и со мной - многие тайны. Если об этом пронюхают власти - мокрого места от тебя не оставят.
- А сейчас у меня будет выбор, - улыбнулся Северов, - забыть обо всем и пойти домой, притворяясь всю оставшуюся жизнь, что ничего не случилось, или... дослушать тебя до конца.
- А вот и нет, любезный племянничек, - Валерий улыбнулся еще шире, - выбора у тебя теперь нет. Он у тебя был, когда я, желая увидеть хоть одно родное лицо, проходил мимо твоего дома. Я просто и предположить не мог, что ты узнаешь меня, после всех изменений, что были сделаны с моим телом. И, когда ты меня узнал, выбора у тебя не стало.
- Ай, мелочи это. Тело изменили, а привычки и жесты - прежние. И руку в карман ты так же кладешь.
Лицо дяди удивленно вытянулось:
- Ты и это помнишь?
- Еще бы, - понуро ответил Алексей, - ты для меня кумиром был.
Два мужчины - два друга обнялись. Разлука была слишком долгой и Алексей едва сдерживался, чтобы не всплакнуть. Наконец, любопытство взяло верх и он, отстранив своего дядю, заглянул ему в глаза:
- И все-таки, как ты выжил тогда, после пожара? И почему сейчас выглядишь моложе меня? И что ты делал в бедном районе? И что это за тайны, почему ты скрывался?
Валерий засмеялся. Вместе с его смехом у Северова уходила душевная тоска, груз с души испарялся, как сухой лед.
- Может, начнем по порядку? Ты не против, Алексашка? - полушутливо-полусерьезно спросил Валерий, и Александр, сосредоточившись, кивнул.
- Тогда я начинаю. Так вот, Алексашка, ты ведь помнишь пожар? Он был подстроен, что ты, конечно же, уже понял. Меня запихнули в машину еще за час до пожара. Я был в шоке, испугался, что сделал что-то не так: как раз в это время я разрабатывал новый тип оружия, Лазер600, пробивающий защиту вокруг русских городов. В запасе у меня оставалось еще пару месяцев - если ты помнишь, мой срок смерти и так очень велик, так что я не особо жаловался - основы я заложу, а доделает оружие уже кто-нибудь другой. Но, как оказалось, Правительство считало по-другому. Они поняли, что я лично не успею доделать Лазер600. И что никто лучше меня этого не сделает. Тогда они и приняли решение о продлении моего срока жизни еще на сорок лет, а если к тому времени Россия не сдастся, и понадобятся новые типы оружия на лазерной основе - то мой срок смерти отложится и вовсе на неопределенное время.
- ОНИ МОГУТ ПРОДЛЯТЬ ЖИЗНЬ!? - Алексей едва дышал.
Все вокруг поплыло, во рту появился неприятный привкус, голова закружилась со страшной силой. А Валерий неумолимо продолжал:
- Ты многого не знаешь. На самом деле медицина сейчас на таком уровне, что все люди могут быть бессмертны. Проблемы в перенаселении. В недостатке еды и прочих необходимых для существования вещей. Поэтому и был создан миф о "сроке смерти" - мол, мы еще при рождении можем определить год смерти человека. Эта ложь для того, чтобы все были одинаково счастливы. Год смерти известен при рождении - да, в этом есть доля правды, если забыть, что пара уколов - и человек может жить порядка пятисот лет. Дальше - больше. На этом правда заканчивается. Срок жизни определяется не теми биологическими свойствами, о которых вам вдалбливают. Он определяется потенциальными способностями мозга. Будущим гениям и просто умникам - до пятидесяти пяти лет, с парой незаметных уколов для омоложения, посредственностям - порядка тридцати, умственно отсталым, - тут голос Валерия непритворно задрожал, и Алексей насторожился, - умственно отсталым - смерть при рождении. Далее - тем, кто по каким-то причинам становился нужным Правительству...
- Как ты?
- Как я, хотя я и не в числе самых-самых. Так вот, тем, кто становился нужным, делали новые документы, новое тело и - вперед, паши во благо Штатов! Так сделали и со мной. Правда, возникла достаточно редкая в таких случаях проблема.
- Анжела?
- Да. Я любил её и не хотел без нее работать. Я так и объявил - мол, давайте мне Анжелу на тот же срок, на какой продлили мою жизнь, и я Вам двадцать Лазеров600 изобрету. Хоть 600, хоть 700, только с Анжелой. Они согласились.
- Представляю ее реакцию! - Алексей засмеялся, - а где она сейчас? - улыбнулся он, но тут же перестал. Увидев выражение лица Валерия.
- Она умерла. После того, как я сделал Лазер600, моя помощь временно стала не нужна. Но Правительство не было уверено, что война на этом окончится, поэтому не торопилось подписывать год моей смерти. А вот ее - подписало. В тот самый год, как назло, случилась какая-то катастрофа с продуктами. Что-то там они не рассчитали. Как результат - сокращение сроков у новорожденных...
- Гады, - выдохнул Алексей, - а нам объяснили - странная временная мутация из-за происков русских.
- Нет. Просто нужно было красиво забрать годы у тех, кто пожаловаться и не подумает, для того, чтобы всем казалось, что все и в самом деле счастливы. Годы отобрали у младенцев. А заодно - у таких вот... внештатных долгожителей, как моя Ан...
Валерий не выдержал и обхватил лицо руками, зарыдав.
Алексей бросился к Валерию и с силой его обнял. По-другому помочь он не мог.
Прошло несколько минут, и Валерий успокоился, хотя было заметно, что ему это удается с трудом. Брови отказывались приходить в нормальное, спокойное положение, рот мелко подрагивал, а красные глаза алкали продолжения и слез. Явным усилием воли взяв себя в руки, Валерий продолжил:
- Это случилось всего лишь месяц назад. Извини, я еще не свыкся с этой мыслью. Но полтора месяца назад, незадолго до смерти, она родила мне девочку.
- Валерий, - радостно воскликнул Северов, - у тебя есть дочь!
- Ненадолго, - сглотнул комок в горле Валерий. Он слабоумная. Очень добрая - об этом ее набор генов просто орет. И настолько же - слаба умом.
Слабоумная, значит - смерть при рождении. Как же она жива уже полмесяца?
- Я уговорил их оставить мне ее на месяц. Сказал, что не буду работать без нее. Но на большее они не согласны - мол, уступят мне - узнают другие и все будут свои семьи в долголетних таскать. Но я... Я НЕ СМОГУ БЕЗ НЕЕ! - взревел Валерий и тут же отвернулся. Не пристало мужчине так много плакаться перед своим племянником. Даже если на то есть очень и очень серьезные причины.
Некоторое время дядя и племянник молчали. Их связывали узы, которые было невозможно разорвать - дядя всегда был героем для "Алексашки", а племянник - единственным любимцем для своего дяди. Они понимали друг друга без слов. И сейчас Алексей словно чувствовал ту реку боли, вырывающуюся из сердца Валерия. Реку адской боли.
- У меня был бы шанс, будь я чуть поудачливей. Если бы Фортуна любила меня, моя дочь, несмотря на свое слабоумие, осталась бы со мной еще надолго. Мне было бы ради чего жить.
- О чем ты?
- О шансах. Есть так называемые хакеры. Некоторые умники научились обманывать систему данных Правительства. За хорошие деньги они делают то же самое, что и Правительство - обеспечивают долголетие вплоть до бессмертия, меняют внешность и документы. При этом взламывается регистрационная система Правительства и вводятся лже-данные. Таких умниц-хакеров, противостоящих этой долбанной системе - три штуки на все Штаты. Они, как правило, заранее обеспечивают себя бессмертием. Мне повезло в том, что один из них - в нашем городе.
- А в чем не повезло?
- В том, что я понятия не имею, где он живет, как к нему попасть и как договориться. А в этом весь смысл моей жизни! - Валерий снова на секунду обхватил лицо руками, но, сделав над собой усилие, отнял руки от лица и, вздохнув, чтоб успокоиться, продолжил, - я искал его повсюду. Дошел до того, что начал нанимать дворовых мальчишек попрошайничать в квартирах и выслушивать, что где говорят. Постепенно все нити привели меня к тому бедному району, неподалеку от твоей улицы. - Валерий слегка виновато взглянул на Северова, - видишь, Алексашка, я ходил мимо твоего дома не только ради тебя. Я пытался найти хакера. Но безрезультатно...
- Да, среди кучи одинаковых дверей, - начал было Алексей и вдруг осекся, вспомнив своего странного знакомого, - слушай, а ты не знаешь, твой хакер - негр или нет?
- Нет. Даже если бы и знал - это не имеет значения - цвет кожи меняется в течение пары секунд. А что? - оживился Валерий.
- Просто когда ты убегал от меня...
- Я всего лишь пытался оградить тебя от опасности, которой ты подвержен теперь...
- Не важно. Когда я не смог догнать тебя, я сел у одной из дверей. Заревел. Вышел негр, довольно-таки странный тип. Утешил меня, завел в квартиру, дал чашку воды.
Валерий разочарованно вздохнул:
- Странный - не значит "хакер". Может, просто Любовники не уследили.
- Может, но он сказал, что...как же он так интересно выразился. Он назвался Люки, и сказал, что не помогает тем, у кого проблемы в жизни, но может помочь тем, у кого проблемы с жизнью. Эй! Аккуратней!
Алексей отодвинулся от вскочившего дяди, который был готов захлопать в ладоши от радости:
- Мы нашли его! Ты нашел его! Моя Лиза будет жить! - вскричал он, и принялся обнимать Алексея. Затем чуть-чуть отодвинулся, и пристально посмотрел ему в глаза, - я уверен, это тот хакер. У него в квартире были компьютеры, провода, технические установки?
- Нет, обычная квартира. Даже плакат на стене висит, как у законопослушного жителя Штатов.
Валерий насторожился:
- Какой плакат?
- Ну, этот, с надписью "Ты счастлив". Он и у меня висит - по рекомендации Правительства, эти плакаты должны быть развешаны во всех квартирах.
- Понятно. Нет, он, конечно, умный, технику попрятал, а плакат - для отвода глаз. Я не сомневаюсь, что он и есть нужный для Лизы хакер, - последние слова Валерия прозвучали гораздо бодрее.
- Ну, хакера мы нашли. Что теперь?
- Ты помнишь, где он живет.
- Конечно... - неуверенно выдавил Алексей, вспомнив сотни одинаковых дверей.
- Алексашка, да найдешь ты его! - захохотал Валерий, -нашел раз, найдешь и другой! Подожди секунду, - Валерий добежал до шкафчика, порылся несколько секунд и возвратился сияющий, - на, держи. Этого должно хватить. Пусть Лиза проживет пятьдесят счастливых лет.
При виде денег глаза Алексея округлились - ему протягивали огромную сумму. Но неужели за такие деньги - пятьдесят дополнительных лет?
- Племянник, очнись! - потряс его Валерий, - вот документы на Лизу. Все? Пойдешь?
- Что, прямо сейчас? - растерянно спросил Алексей. Но быстро сообразил, что усталость вновь приобретенного племянника сейчас значит гораздо меньше, чем возможность спасти Лизу, - да-да, конечно. Как мне выйти отсюда?
Оказавшись на улице, Алексей быстрым шагом направился к своему дому, нет, к дому того негра. Хакера. Спасителя Лизы. Дойдя до домов бедного района, он остановился. Все двери одинаковые. Окна - одинаковые. Где же его подобрал Люки?
Не зная, что делать, он топтался на месте. Некоторое время Алексей просто крутился у множества дверей, затем начал свистеть. Потеряв терпение, он закричал: "ЛЮКИ!", надеясь, что выйдут по крайней мере для того, чтоб побить его за наглость.
Ожидания оправдались - одна из дверей открылась, и улыбающийся негр за шиворот втащил Алексея в квартиру. Усадив ошеломленного Северова за стол, Люки сел напротив и улыбнулся еще шире:
- Во-первых, необязательно кричать - можно было просто постучать в дверь.
- Я твою дверь забыл, - виновато пробормотал Алексей, краснея.
- Ладно, забудем. Но, во-вторых, ты же не просто так глотку рвал? Что, друг, появились проблемы с жизнью?
- Не у меня. У нее - Алексей протянул Люки документы Лизы и деньги, - нужно поменять ее год смерти. Пусть счастливо живет до пятидесяти.
- Ну, "пусть живет до пятидесяти" - это мы ей сейчас обеспечим, а вот насчет "счастливо" - это как Бог даст.
"Что за злоупотребление историзмами, - наморщил нос Алексей, - за это можно и к Любовникам". Не сдержавшись, он сказал вслух:
- Извините, я понимаю, сейчас не до этого, но вы бы поосторожнее с Историзмами группы Ц. Их разрешено использовать только при чертыхании, а произнесенное Вами слово вообще запрещено. Я, - смущенно продолжал Алексей, с удивлением глядя на хохочущего негра, - я советовал бы Вам аккуратнее употреблять такие слова, - закончил он, окончательно сконфузившись.
- Брат, ха-ха-ха! Нет, ну ты даешь! - негр мелко трясся, скорчившись в три погибели, - Ты пришел незаконно купить годы. Да об этой возможности единицы знают, это просто сверхнезаконно! И рассказываешь мне об употреблении Ц-слов? Ну ты даешь! Ладно, пошли давай.
С этими словами негр подошел к плакату с горевшей надписью "Ты счастлив". "Скоро семью на плакатах должны будут заменить, - рассеянно подумал Алексей, - уже больше месяца - одна и та же". Между тем негр с видом фокусника, дающего концерт детям, подозвал Алексея к себе. "Убери плакат", - предложил он, заранее радуясь шутке.
Алексей исполнил. За плакатом была белая стена. Негр ловким движением вернул плакат на место и улыбнулся: "А теперь я!", - с этими словами он отдернул плакат с терпеливо улыбающееся семьей. За плакатом была комната. Небольшая комната - как раз несложная при создании четвертого измерения. Алексей застыл как вкопанный, но негр, натешившись, протолкнул его вперед со словами "Это неважно. Сейчас везде такие делают". Затем сел за компьютер и начал перебрасывать цифры. Это заняло несколько часов. Все это время Алексей пытался бездумно смотреть в экран, но в голове проносились мысли о произошедшем. О находке Валерия, о том, куда они с ним ввязались, о несчастных русских, наконец, о лжи, на которой он был воспитан. На которой он вырос и должен был бы умереть в ближайшем будущем. Но теперь чем не хотелось - само понятие нормальности в этом Правительстве было извращено. Поэтому, когда негр закончил и протянул руку за деньгами, Алексей произнес слегка дрожащим голосом:
- Я хотел бы попросить Вас. У нас в университете иногда отключают студентов-русских. Если они прорываются к нам, можно же и к ним прорваться? Я хочу попросить их...принять меня.
Негр откинулся в кожаном кресле. "Раритет", - подумал было Алексей, но тут же отогнал мысль, совершенно не подходящую для ситуации.
- На самом деле все гораздо проще, чем ты думаешь. Хотя такие просьбы - явление достаточно редкое. Тем не менее, - негр снова обезоруживающе улыбнулся, - я поддерживаю связи с русскими. Так, на всякий случай. Они считают, что я занимаюсь "подрывной деятельностью", я считаю, что я просто даю желающим долголетие и бессмертие по сходной цене. Так или иначе, когда они делают вылазки - я в безопасности. А тебя переправить в Россию... - тут негр задумался, - вряд ли это возможно. Вылазки совершаются по 2-3 человека, делают все быстро и аккуратно, а Правительство так же быстро и аккуратно все убирает, будто ничего и не было. О масштабном наступлении пока только слухи. Но я напишу им - твоей безопасности ради. Адрес твой указать?
- Да, конечно. И укажи еще один, на всякий случай, - тут Алексей назвал адрес Валерия. Пусть и того не трогают, если что.
- Отлично. Деньги-то, может, отдашь?
Алексей только теперь понял, что все это время держал деньги в руке, изредка обмахиваясь ими.
- Да, конечно.
Негр, взяв документы Лизы, долго рассматривал голограмму малышки.
- Милый ребенок. Жаль, что мозг не в порядке. Впрочем, все святые были блаженными, - улыбнулся он в ответ на напрягшегося Алексея, - ладно-ладно. Имя я сменил на Мари-Анну, поменял ей штат, номер, ну, и все остальное. Жить будет до пятидесяти одного года.
- Разве там денег не только на пятьдесят лет?
- Бонус. Вам, как первому клиенту, Малышке - как симпатяге. На самом деле мне не важно, сколько лет добавлять - если я прорываюсь к конкретной базе данных, это уже не имеет значения.
- А, ясно. Спасибо, - Алексей не знал, что сказать, - Все, до свидания?
- Вот именно, до свидания. - Люки поднялся и выпроводил своего гостя на улицу. Оказавшись на свежем воздухе, Алексей опустился на корточки и тяжело задышал. Он нарушил закон уже тысячу раз! И он еще жив!
Удивительно, но Правительство Штатов слишком громогласно, как оказалось, объявляло о своей вездесущности. Существование Люка и рассказанное ему Валерием, доказывало то, что вся его жизнь была построена на лжи. С легкой брезгливостью он посмотрел на вечно улыбающуюся семью с надписью "Ты счастлив!", и уже совсем по-другому для него прозвучало: "Отличный век, отличное время!".
Дойдя до Валерия, он опустился в мягкое кресло и прикрыл глаза:
- Сделал.
- Молодец! - обрадовался Валерий, - а теперь - спать!
На следующее утро Валерий разбудил Алексея, сползшего под кровать. Выпив чай, Валерий отнес кружки в портативного ДоМового, и сел напротив Алексея. Тот смутился:
- Мне не нравится, как ты на меня смотришь. Что случилось, дядя?
- Ты сейчас в опасности. Конечно, ты в опасности с того дня, как попытался меня догнать, но теперь ты просто на пике. Я беспокоюсь. Пока что я не смогу сбежать от Правительства. А вот ты и Лиза - вполне.
- Ты хочешь, чтобы мы сбежали в другой штат?
- Или в Россию. Куда угодно. Но сначала тебе надо сменить документы. И продлить срок жизни. На, - Валерий с довольным выражением лица кинул ему деньги, - этого должно хватить.
- Ты предлагаешь мне еще раз пойти к Люку?
- Я на этот раз - с тобой. Прослежу, чтобы не было хвоста.
- Ладно. Пошли уже? Он, вероятно, весь день дома.
Лицо Валерий просветлело:
- Пошли.
Дойдя до бесконечного ряда одинаковых дверей, Алексей быстро подавил панику. Дверь он запомнил. Вот она.
Постучав негромко и пару раз выдавив: "ЛЮкиииии", Алексей стал дожидаться реакции. Дверь приоткрылась, выглянул, как обычно, улыбаясь, негр и...
Началось.
Дым, вскрик, боль, Алексей, не понимая, что происходит, свалился в обморок.
Когда он очнулся, то снова почувствовал боль. Болела голова, болело связанно тело - он был крепко привязан к креслу. В квартире Валерия. А сам Валерий стоял перед ним.
- Дядя!?
Что происходит? Как? Почему? Зачем?
Увидев в руке у своего дяди шприц, Алексей понял, что это конец. Он вздохнул: - Я все равно умру. Расскажи, что происходит?
Валерий грустно улыбнулся:
- Извини, племянник. Но против Нормы идти нельзя. Я поначалу не хотел втравливать тебя во всё это, но потом, когда проявилось твое сочувствие к русским - тебя все равно было уже не спасти. А тем более, когда ты - какая удача - преследуя мен, вышел на того, кого мы искали уже черт знает сколько! Нет, ты не подумай - мы район обнаружили. Но нельзя же было перебить весь район сразу. А просто пройдя по квартирам мы, конечно, не обнаружили его рабочее место.
-Лиза существует?
Валерий смутился.
- Нет. Она умерла вместе с матерью.
Алексей начал яростно биться в кресле:
- Урод! Она тебя любила! А ты!!! Ненавижу, ненавижу, не-на-ви-жу!
Он тут же получил оплеуху. Из носа потекла кровь. Валерий, внешне по-прежнему спокойный, разглядывал шприц.
- Знаешь, мы тут с тобой о многом успели поговорить. Мне стало любопытно - я рассказал тебе, что назначаемый срок смерти - не естественный. А ты даже не поинтересовался о способе ухода в мир иной. Что ж ты так, племяш?
- Знал бы, какой ты...
Еще удар в голову. Шприц перед глазами стал радужным.