У Петьки Фомичева захворала бабка. Он приходит со школы - она на диване раскинулась не разобранном.
Раньше бабка никогда не болела. Во всяком случае - при Петьке. Некогда ей было болеть. А тут вдруг подкосило.
- Может, скорую вызвать?
- Тока вызови! Ишь, какой скорый! В больницу меня хочет упечь.
- Тогда таблеток каких?
- А какие есть?
Петька открыл буфет, похожий на собор Парижской богоматери.
- Вот нитросорбид есть.
- И чего про него пишут?
- "Принимать до еды".
- Ну, давай. Я как раз не ела.
Бабка выпила, и Петька спросил:
- Ну, как?
- Хуже не стало, - ответила бабка.
Вообще Петька редко был такой заботливый. Наоборот, воевал с бабкой все время. Например, что смотреть по телевизору: Петька хотел музыку, а бабка - футбол.
- Футбол, он отвлекает, - говорила бабка. - И вообще зеленое успокаивает.
- Курение тоже успокаивает, - парировал Петька. - На несколько лет раньше.
Пререкались по каждому пустяку. Допустим, вырежет Петька замечание в дневнике или выкрасит аквариум масляной краской, бабка сразу же заводила свою шарманку:
- Вот погоди, бог тебя накажет!
- А он что, видит?
- Боженька все видит!
- Боженька видит, боженька знает,
Как его сын в облаках пролетает...
- Тьфу! Богохульник! Не окрестила тебя мать, вот теперь мучайся с им!
- Бога нет. И не будет. В учебнике сказано. Космонавты летали - ни черта не видели. Один космос и звезды.
Бабка не хотела разводить дискуссии на божественные темы. Но в следующий раз Петька начинал первый.
- А чего он сделал, ваш бог? Вот ты всю жизнь пахала, как трактор "Беларусь", а пенсия - вот такусенькая!
- Так у меня дом был свой в деревне, хозяйство.
- Хозя-я-яйство! Развалюха у тебя была в деревне! Никто покупать-то ее у тебя не хотел.
- Правильно! Это грех - со своего родного куста улетать. Ради тебя в город-то переехала. Чтоб ты восьмилетку закончил. А ты опять хулиганством занимаешься! Двойки охапками таскаешь!
Когда бабка сказала, что ей худо, Петька не поверил, потому что бабке становилось худо - только когда заболевал Петька.
Помнил он, как в глубоком детстве наступил на гвоздь мизинцем левой ноги. Бабка стала бегать вокруг него и ругать плотников за то, что они доски эти гвоздатые на стройке разложили. Хорошо помнил Петька, и как мазала ему бабка палец всякими йодами, а одноногий Егорыч дышал на ранку.
- У меня дыхание пользу приносит, - говорил он. - Дезинфекцирует.
Свою хворь бабка стала лечиться по науке: пила сок из клюквы со столетником, с медом и даже с водкой, как рекомендовал Егорыч.
Егорыч все лечил водкой. И что интересно, всегда помогало. Но только Егорычу.
Дня через два бабка согласилась принять доктора.
Петька впервые звонил в скорую. Женщина, которая сняла трубку, почему-то не заохала, не сделала большие глаза, как бабушка, когда заболевал Петька, а сухо стала задавать ему вопросы, словно учитель на уроке.
- Что болит, они спрашивают, - Петька повернулся к бабушке. - Симптомы.
- Внутри все, - спокойно ответила она. - Огнем горит.
Скорая приехала быстрей, чем надеялась бабушка, и поэтому комната осталась неприбранной. Врач был важный и недовольный, как все врачи скорой помощи. Петька уже не первый раз с ними встречался. А второй. Это они еще в деревне жили. Он тогда грохнулся затылком с яблони и потерял свое сознание. Хорошо хоть - сторож вовремя обнаружил Петьку и вызвал скорую. Когда та приехала, он уже очухался и пил кофе со сторожем и яблочным вареньем. Врачихе не понравилось, что Петька оказался жив-здоров. Получилось, что машина зря ехала из райцентра, и врачиха только спросил:
- Тошнит?
Петька хотел ей ответить, что его тошнит уже от одного вида врачей, но подумал, что эдак его упекут в больницу, и смолчал.
А все Леха, наставник его. Наставил Петька из-за него шишку. Да к тому же и яблоки еще были зеленые. Одна радость - что чужие.
Леха ему тогда задал вопрос на засыпку: "Когда можно рвать яблоки?" - "В августе", - ответил Петька. "Балда! - объяснил ему Леха. - Яблоки можно рвать, когда собака привязана".
Леха еще много чему бесполезному его научил. "Если ласточки летают низко, это о чем говорит?" - "О чем?" - "Мухами обожрались". "Или такая примета. Если в кузнецу понесли самогон, значит что?" - "Что?" - "Значит, скоро оттуда понесут кузнеца".
Когда Петька снова вошел в комнату, врач уже вытащил из бабки провода и запихивал их обратно в черный ящик.
- В больницу надо.
- Мне уже легче, - сказала бабка, косясь на ящик. - Спасибо, доктор.
- Где тут у вас руки можно помыть?
- Петь, покажи.
После бабушки решил руки вымыть, гневно подумал Петька.
Воротясь, доктор достал шприц и велел Петьке выйти из комнаты. Он слышал, как врач сказал: "Перевернитесь на живот". Петька удивился: он всегда думал, что в мягкое место колют только детей - чтоб они не баловались.
Он пошел на кухню и прижался лбом к оконному стеклу. В небе стояло одинокое облако. Облако было темней неба и походило на кляксу. Площадь лежала в сугробах и грязи, словно раздавленный торт. Две вереницы кустов взяли площадь в скобки.
Врач уехал, и Петька вернулся в комнату. Бабушка спала. Он решил воспользоваться моментом и включить телевизор, но подумал, что спугнет бабушкин сон, и она заставит его делать уроки.
Пошел к соседу.
- Егорыч, а чего врачи такие вредные?
Егорыч сидел в голой майке и курил. На руке у него был выгравирован синий пират с ножом в зубах и подпись: "Иду резать актив!"
- А врачи вообще больных не очень долюбливают, - отвечал Егорыч. - Да и не успевают. Только полюбят больного, а он взял да помер! К тому ж всяких старушек. Знаешь, какие есть старушки упертые? С утра прочтет в газете прогноз, чем сегодня люди болеть должны, и ей уже кажется, что у ней все эти болезни возникли, и гоняет врачей почем зря. Вот одна такая старушенция узнала из радио, что сегодня ожидается аномальное явление: магнитная буря. Ну, ей сразу и стало мерещиться, что эта магнитная буря у ней в организме разыгралась. Вызвала скорую. Скорая ее обследовала - ничего такого не нашла. Через час звонит она опять по ноль три. Опять того же доктора присылают - с ближайшей станции скорой помощи. Он старуху осматривает - никаких аномалий. Здорова как слон. И так целый день. Вот звонит старуха в очередной раз. Приезжает тот же доктор. Но - уже с рогами. Такие маленькие рожки из бумаги сделаны. И еще хвост из-под халата свисает веревочный. Старушка чуть челюсть свою не проглотила. А он температуру у ней померил рукой и уехал. Она сразу - к телефону: "Кого вы мне прислали?! Черта!" Ее по ноль три спрашивают: "Какого черта?" Она кричит: "Натурального! С хвостом и рогами". Ну, что, прибыли санитары из психушки - и туда ее на месяц.
На другой день бабушке опять стало плохо. Врач приехал тот же самый.
- Значит, от больницы отказываемся?
- А чего мне ваша больница? - объяснила свой отказ бабка.
- Так и запишем.
- Пиши, миленький! - немного повеселев, сказала бабка. - Сама лично отказываюсь. У меня дел по горло.
- А вообще вам, действительно, туда не надо, - неожиданно согласился врач. - Ради одного укола в сутки - на койке валяться.
Он поднялся.
- Пойдем-ка, Петр, на кухню. Чайком угостишь.
Бабка оживилась.
- Оладьи там достань, Петенька, доктору.
Петька поставил на плиту чайник, достал из холодильника оладьи.
Врач грузно сел и уставился в центр стола.
- А родители где?
- Бабушка и есть мой родитель. Других родителей, кроме бабушки, у меня нет.
Он налил врачу чай, придвинул сахар. Ложечка в сахарнице звякнула колокольчиком.
- А соседи?
- Егорыч у нас соседом. Но он сегодня занят. У него сегодня запой.
- Медсестра будет к вам приходить. Каждый день, - сказал врач и ушел, так и не притронувшись к чаю.
Медсестра была совсем молодая. Видно, прямо с училища. Почему-то похожая на Снегурочку. Ампулы походили на сосульки.
- У вас укол лучше, - сказала бабушка. - Не как у доктора этого.
Когда медсестра надевала дубленку, Петька спросил:
- А через сколько бабушка поправится?
- Доктор сказал, чтобы я к вашему соседу зашла.
Зашли к соседу.
- Последите за мальчиком?
- А что с ним?
Медсестра велела Петьке выйти. Петьке обиделся. Он не думал, что она будет такой же вредной
После ухода медсестры Егорыча как подменили. Но что именно в нем изменилось, Петька уловить не мог. Егорыч вытащил из-под стола аккордеон и запел:
"Весна наступает, как в сказке старинной,
И звезды вмазаны в голубой небосвод.
Как хочется слышать мне трель соловьиную
И видеть богатые виды природ".
Егорыч сжал аккордеон, словно пытался его задушить:
- Ты, Петр, бабушку-то Марью не особо расстраивай. Ей теперь покой нужен. Успокоение. А хочешь, я тебе шутку веселую расскажу?
- Ну, - сказал Петька.
Егорыч подумал и сказал:
- А тетка твоя где или кто там у тебя в деревне живет?
И этот туда же! Про родственников.
- Не в деревне, а в Тарту!
- А - Тарту, знаем, - сказал Егорыч и пропел:
"В тихих улочках Риги..."
- Да не в Риге, а в Тарту!
- Один хрен! Надо ей телеграмму послать. Чтоб приехала.
"В тихих улочках Тарту..."
Петька не спал почти всю ночь. Подушка его была горячая и мокрая. Хорошо, что каникулы. Не надо в школу идти. На стене тикали часы. Раньше маятник укачивал Петьку, как колыбель. А теперь что-то отсчитывал, как метроном в кино про блокаду.
Бабушка его успокаивала, старалась отвлечь от черных мыслей.
- А может, и нет его.
- Кого, баушк?
- Бога, говорю, может, и нет.
- А кто ж тогда вместо него? - удивился Петька.
- Атеизм, - сказала бабушка.
- Атеизм - опиум для народа! - вспомнил Петька.
- А то, что человек произошел от обезьяны? - сказала бабушка. - Это ты как объяснишь?
- Западная пропаганда, - сказал Петька. - Пытаются нас запугать.
- Это как раз наш ученый выступал, - сказала бабушка. - Президент Академии наук.
- Мракобес! - сказал Петька.
- А в "Здоровье" еще писали... Я там подчеркнула.
Петька взял "Здоровье" и увидел заметку с подчеркнутым бабушкиной рукой заголовком: "Расшифрован ген наследственности". Отложил журнал в сторону и со вздохом воскликнул:
- Поразительное невежество на пороге третьего тысячелетия!
Говорили теперь все дни напролет. Бабушка ничего не просила, иногда только - воды. Медсестра стала приходить утром и вечером. Опять приезжал врач. Халат на нем был уже новый: в рыжих пятнах, как подтаявший на дороге снег. После ухода врача Петька сел рядом с бабушкой и сказал:
- А знаешь, как в раю классно!
- А чего это ты мне про рай? - ответила бабушка. - Что врач-то сказал?
- Все хорошо, сказал.
- Нету рая.
- Бредишь ты, бабушка!
- Нету, - повторила бабушка. - Оттуда ж никто не возвращался.
- Потому и не возвращался, что рай, - сказал Петька. - Кто ж из рая бежит?