Аннотация: Вика вместе с семьёй переезжает в почти брошенную деревню. Странный неприветливый сосед, гнетущая атмосфера в доме и загадочная яма посреди огорода, которая словно бы зовёт Вику к себе...
Пожелтевшая под ярким палящим солнцем трава окружала глубокую яму, которую рыли под колодец. Кучи земли вокруг топорщились, словно язвы поверх желтизны поля, напоминая могильные холмы. К полю примыкал последний дом на улице, совсем небольшой, давно брошенный, но очень уютный.
Напротив него, по ту сторону проселочной грунтовой дороги на раскладном стульчике сидел мужчина лет сорока. Он уперся локтями в колени, подбородок устроил на тыльной стороне сложенных ладоней, застыл, словно статуя, и не отводил взгляда от ямы, которую вырыли много лет назад.
Палящее солнце словно бы зарисовало эту картину короткими нелепыми тенями на земле.
...
Девушка погрузилась в чтение романа и не сразу осознала, что их грузовик уже приехал, остановился и её зовёт мама. Нужно было помочь заносить вещи в дом. Охваченная любопытством, полностью погрузившаяся в нафантазированный мир Вика нехотя отложила книгу, вылезла из салона автомобиля и стала вместе с семьёй переносить коробки. Нанятый водитель и не думал помогать, стоял в сторонке и курил сигарету. А по дороге казался таким дружелюбным...
Уже не в первый раз разочаровавшись в людях, Вика окинула взглядом невзрачный маленький домик, выходивший прямо на дорогу. Старомодные окна со ставнями требовали срочной покраски, черепичная крыша сохранилась на удивление хорошо, хотя и почернела от тех испытаний, которые выпали на её долю, облезлые стены демонстрировали все свои изъяны, которых было не так и много. А за домом раскидывался огромный участок, теперь принадлежащий их семье.
- Ого! - воскликнул ошеломлённый Максим, младший брат Вики. - Сколько тут места! Представляешь, как классно играть в догонялки на таком поле.
- Угу, - скептически промычала Вика в ответ. - Только играть в этой деревне тебе будет не с кем, а на поле мы будем не бегать, а еду выращивать.
Только подумав об этом, Вика поморщилась. Конец беззаботному детству. Деревня была глухая, отец ничего не говорил, старался казаться весёлым, когда она расспрашивала его о будущей жизни, но в его глазах читалась усталость и страх перед будущим. Не от хорошей жизни они сюда переезжали.
- А это что такое? - спросил брат, указав на разбросанные давно слежавшиеся кучи земли, чем-то напоминавшие древние курганы.
- Это колодец, - ответила мама, подкравшаяся незаметно и подслушавшая вопрос Максима. - Вода только в колонке на улице. Носить далековато, прошлые хозяева хотели, чтобы во дворе своя была. Копали-копали, но до подземных вод так и не докопали. Ты если будешь туда ходить, Максим, аккуратнее, колодец глубокий.
Но Максим уже не слушал маму, а пялился на чернеющую землю и представлял, как будет спускаться в яму.
- Мам, а это что за мужик там сидит? - слегка повернув голову попыталась указать направление Вика.
Мама посмотрела в ту сторону и увидела давно перешагнувшего свою зрелость мужчину, сидевшего на раскладном стульчике и пялившегося в сторону их участка.
- Это один из двух оставшихся жителей этой деревни, - ответила мама с бесконечной тоской в голосе. - Нас о нём предупреждали, сказали, он безобидный, - вздохнула. - Вик, я тебе честно говорю, это максимум на год. Потом вернёмся в город. Главное, что отец расплатился, сейчас подкопим денег и в будущем году купим себе хоть какую-то квартиру. А пока придётся потерпеть. Хорошо, дочурка? - мама нежно потрепала копну русых волос дочери.
Вика кивнула.
- Нет, я просто спросила. Какой-то он жуткий, этот сельчанин.
- Девчонки и мальчишки! - сзади подкрался папа с натянутой искусственной улыбкой. - А что это вы тут стоите и бездельничаете? Я один должен всё разгружать? Пойдёмте скорее, диван поможете вытащить.
Семья вернулась к работе.
...
- Вика! Где ты?! - окликнул её папа.
- Здесь, - нехотя оторвалась от очередного романа девушка, сидевшая в теньке груши на сухой траве.
Опять читаешь, - улыбнулся папа, обойдя дом. - А мы вот в райцентр едем, документы в школу сдать, попросить, чтобы сюда за вами автобус направляли. Ты с нами? Максим вызвался ехать.
- Нет, па, я лучше почитаю.
Отец вздохнул, кивнул.
- Просто познакомилась бы со своими будущими одноклассниками.
- Па, ну я же говорила тебе, не переживай из-за этого. Мои лучшие друзья всегда со мной, - Вика подняла книжку и постучала пальцем по обложке, - а с одноклассниками дружить не обязательно.
- Нет, чтение дело хорошее. Но мне иногда кажется, что ты теряешь важную часть своей жизни, избегая общения со сверстниками. Вот у меня...
- Па, а где твои друзья теперь, когда мы оказались здесь? - раздражённо спросила Вика. - Ты всё время мне про них рассказываешь, но никто тебе не помог. С большинством из них ты и не общаешься даже. Но почему-то считаешь, что важную часть жизни теряю я.
Отец переменился в лице, погрустнел. Вика цокнула языком, отложила книгу, встала, подошла к нему и обняла.
- Па, я не хотела тебя обидеть, но пойми, я другой человек, у меня другие потребности.
- Да, - отец натянуто улыбнулся, - я всё время забываю, какая ты у нас взрослая. Ну ладно, не хочешь - как хочешь. Поедем втроём.
Вика чмокнула папу в щеку. Они вместе добрались до крошечной "Оки", которая досталась им от дедушки, отец сел за руль, Вика же осталась снаружи и остальным. Мама помахала в ответ, Максим же показал язык. Машина тронулась, покачиваясь на грунтовой дороге, ослепительно сияя белой красной под палящим жёлтым солнцем. Почему-то эта картина вызвала у Вики ассоциации с гниением, очень быстрым разложением, смертью. Стало не по себе.
Когда машина скрылась за поворотом, Вика уже собиралась вернуться к груше и оставленному роману, но тут её взгляд случайно упал на мужчину, сидевшего у дороги. Он всё в той же позе, в их сторону даже не глянул, не отводил свой взор от участка. Что он высматривает? Решив не гадать, а спросить прямо, Вика направилась к незнакомцу. Когда подошла вплотную, он даже не шелохнулся.
- Здравствуйте! Почему вы всё время смотрите на наш огород? - без обиняков спросила девушка.
Мужчина, наконец, пошевелился, повернул голову, поднял глаза.
- Не на огород, на яму. На эту червоточину.
- И почему вы на неё смотрите? Вы же понимаете, что со стороны это выглядит странно.
Мужчина пожал плечами, ничего не ответил, снова перевёл свой взгляд на яму под колодец. Вика растерялась, не зная что сказать, развернулась и направилась домой.
- Вы зря сюда переехали, - окликнул её мужчина.
Она обернулась. Это была угроза, или что он имел в виду?
- Вас как зовут? - спросил он, медленно вставая со стульчика.
- Вика.
- А меня Иван, - представился мужчина. - Я живу в этой деревне с детства. Колодец начали копать, когда мне было четырнадцать. Хозяин дома... Нет, он был хороший человек... просто он сделал что-то очень плохое. Мне тогда всё это было неинтересно. Говорили, что у него была чёрная полоса в жизни. Люди считали, что он немного двинулся умом. Иронично, что теперь так же думают и обо мне, - он слабо улыбнулся. - Он рыл этот колодец с утра до темна, а ночью у него в доме не гас свет. Он чем-то занимался. А потом, - мужчина глубоко вздохнул, - потом вышел среди ночи, стал перед этой ямой, перерезал себе горло и упал прямо туда.
- Господи! - вырвалось у Вики.
- Я всё это видел. Люди решили, что это просто самоубийство сумасшедшего. Но я в это не верю. Было что-то ещё. Он сделал это не просто так, не из-за сумасшествия. Было что-то ещё. Поэтому я сижу здесь днями и пытаюсь понять, почему он так поступил. Посмотрите на эти черные глыбы, эти шрамы, уродующие тело земли. С ними что-то не так. С этой ямой что-то не так.
Он перевёл взгляд в сторону колодца и замер, как восковая фигура. Напуганная историей и поведением незнакомца Вика развернулась и пошла в сторону дома.
- До свидания, - крикнул Иван ей вслед.
Она обернулась и нервно кивнула, после добралась до дома, но не пошла к груше, а спряталась внутри, выглянула из окна на ту сторону, убедилась, что сумасшедший сел на своё место и не думает её преследовать, задернула занавеску, полезла разгребать ящики, достала нужный, распечатал его и практически наощупь отыскала корешок нужной книги, которая, как назло, оказалась на дне. Вытащила её наружу. "Морис Метерлинк. Пьесы" - значилось на обложке, "Цена 1р. 25к." сообщала обложка.
Ухватив книгу, Вика побежала в их с братом комнату, легла на раскладушку, открыла книгу на странице с повестью "Синяя птица" и принялась читать. Всякий раз она перечитывала это произведение Метерлинка, когда что-то её сильно расстраивало.
...
Вика у груши читает книгу, но боковым зрением замечает какое-то движение. Поднимает голову: перед ямой, которая теперь раздражает Вику сильнее, чем большая щербина в зубах говорящего, стоит мужчина с ножом в руках. Солнце у него за спиной, лица не разобрать. Он - тень, зловещая и недвижимая. Мертвец, который не боится солнца. Лишь нож в его руках ярко сверкает в безжалостных палящих лучах. Лезвие будто бы жаждет отдохновения, влаги, алой и вязкой, которая защитит от жара, освободит от страданий, избавит от существования. Нож описывает полукруг, приближается к горлу, лезвие разбрасывает во все стороны желто-едкие лучи, один из них падает на книгу в руках девушки.
- Вика! - кричит вся природа вокруг.
Девушка вздрагивает, открывает глаза. Она под тенью груши с книжкой на груди. Задремала. Её зовёт мама.
- Ну ты прямо облюбовала это место, доченька. Смотри, будешь здесь спать обгоришь, сметаной будем тебя мазать, - мама улыбнулась, сославшись на случай из детства, когда они все семьёй ездили на море и Вика сгорела на солнце, а потом возмущалась, когда мама стала мазать сметаной её красные руки, спину, шею и лицо. - Иди скорее посмотри, что папа нашёл. Тебе понравится.
Вика отложила книжку, встала, направилась домой. По дороге увидела Максима, который выглядывал из-за угла. Заметив сестру, тот жестом подозвал её.
- Криповый мужик, - поделился брат тем, что его тревожила. - Я за ним где-то час наблюдаю, так он даже не шелохнулся, только раз кепку поправил. Сидит и пялится.
Вика кивнула. Про свой позавчерашний разговор с Иваном она никому не рассказала. Может родители знали, что в этом доме жил самоубийца, и решили детям о таких вещах не рассказывать, может не знали, тогда эта история их расстроит, а может Иван был просто деревенским сумасшедшим, который придумывал всякую жуткую чепуху.
Пока думала об этом, она добралась до входной двери, вошла внутрь, и на кухне увидела отца, которые протирал стоявшую на деревянном столе старую печатную машинку. Рядом с ней лежала какая-то папка с бумагой.
- Класс! - Вике правда понравилась печатная машинка. Всё, связанное с книгами, её привлекало. - Где ты это нашёл, папа?
- Видала! - подмигнул дочери отец. - На чердаке рылся, кто-то из прошлых владельцев оставил. Не знаю, рабочая она или нет, но тяжеленая! С трудом дотащил.
- А что за бумага?
- О, тебе это ещё больше понравится, - улыбнулся папа. - Недописанный роман.
Вика с интересом взяла папку, отцепила кнопку и достала верхний лист бумаги. Ни имени автора, ни инициалов. Лишь название: "Колодец".
Вика вспомнила о яме на их участке, вспомнила слова Ивана о владельце дома, покончившем с собой, а точнее о том, что у того всё время горел свет по ночам. Жуть, которую она ощутила, пробудившись от полуденного сна, вернулась, усилившись троекратно.
- Знаю, ты сама всегда мечтала стать писательницей. Может тебе это пригодится. Черновик же наверняка. Поучишься на чужих ошибках, а может и допишешь за безответственного автора, - говорил отец бодрым и весёлым тоном.
- Да, папа, спасибо тебе, - кивнула Вика, не отводя взгляда от пожелтевших страниц. - А машинка работает?
- Ну, сейчас узнаем. Я почти закончил, - ответил отец.
Повозившись ещё немного, он, наконец, вставил в машинку лист бумаги и несколько раз клацнул по клавише с буквой "с", удовлетворенно крякнул, достал лист и продемонстрировал Вике отпечатавшуюся на желтизне бумаги черную изогнутую литеру, которая почему-то напомнила девушке червяка, пожирающего падаль. Отец, похоже, не заметил, что девушка переменилась в лице и почти не слушала его, рассказывал о чём-то ещё, но потом, наконец, отстал. Вика вернулась под грушу вместе с папкой, раскрыла её и принялась читать.
...
- Здравствуйте! Мне кажется, я знаю, что он делал по ночам.
Загипнотизированный ямой Иван не сразу понял, что к нему обращаются. Девушка вернулась. Но почему?
- Что? - спросил он, посмотрев, наконец, на Вику.
- Писал книгу. Роман. Отец нашёл его вместе с печатной машинкой на чердаке. Очень странный роман. Я такого никогда не читала. Группа мужчин собралась рыть колодец. Он не называет имён, не описывает взаимоотношения, там практически нет диалогов, одни только действия. Такого количества глаголов на одно предложение я нигде не встречала. Я не знаю почему, но этот роман очень сильно затягивает, я читала и не могла оторваться. Они роют и роют. Очень подробно описывается каждый шаг. Когда читаешь, как они переносят землю в тележках, становится не по себе. Будто тебе описывают, как трупы из немецких лагерей смерти вывозят. Я не знаю, почему такие ассоциации.
- Вы напуганы, - заключил Иван. - Чем заканчивается книга?
- Ничем, она не дописана. Герои умирают один за другим и хоронят друг друга рядом с колодцем. Потом остаётся последний и прыгает в колодец. Можно было бы подумать, что это конец, но нет, описание продолжается. Он пишет о том, как разлагается тело упавшего, описывает, как тени скользят по полю, подползают к яме. Эту часть будто бы писал другой человек. Стиль сильно отличается. Вместо глаголов господствуют прилагательные. Одни сравнения, много описаний солнца и теней. Складывается впечатление, что теперь сама яма и поле становятся главными героями книги.
Иван кивнул, глубоко задумался.
- Я хотел бы прочитать эту недописанную книгу, если вы не против, - произнёс он спустя какое-то время.
- Конечно, я принесу.
- После прочтения мне бы хотелось переговорить с вами снова.
- Только вы не приходите домой, когда родители дома, не хочу, чтобы они приставали ко мне с вопросами, зачем я к вам приходила.
- Их и сейчас дома нет?
- Да, уехали вместе с братом какие-то документы собирать.
Иван скривился, качнул головой.
- Нет, это только предлог. Надеюсь, вы скоро отсюда уедете. Не стоило вам переезжать.
Он проводил её взглядом и снова принялся смотреть на яму. Тени деревьев, медленно ползущее раскалённое до бела солнце. Почему он раньше не обращал на это внимания? Девочка нашла ключ. Скоро он узнает, что должен сделать.
...
Вечером того же дня лежа в своей кровати (спустя две недели они, наконец, установили всю мебель по местам), Вика запоем перечитывала "Синюю птицу", когда скучавший и сверливший взглядом потолок Максим вдруг спросил у неё:
- Как ты здесь можешь находиться одна?
- В каком смысле? - не поняла она брата.
- Неужели ты этого не чувствуешь? Я слышал, как мама жаловалась папе, что она плачет по ночам. Так ей здесь невыносимо. Это гребаное солнце. И этот придорожный фрик...
Вика сморщилась, услышав очередное английское слово, которое вытесняло привычные русские (а иногда и иностранные) аналоги. Чудак, чудик, эксцентричный, жуткий, да мало ли ещё каких слов можно придумать. Нет, будем говорить "фрик". Хотя, со временем, наверное, и она привыкнет. К клоуну же привыкли, никто его шутом или балясником сегодня не называет.
- Что ты молчишь? - спросил Максим.
"Потому что пытаюсь отвлечь себя мыслями о чём угодно, лишь бы не говорить на затронутую тобой тему", - пронеслось в голове у Вики.
- А что отвечать? Я ничего не чувствую, Макс.
- Понятно. Ты вся в своих книгах, - обиженно пробурчал брат, которому очень хотелось поговорить. Что же, не всем его желаниям суждено сбываться.
- Давай спать, - предложила Вика. - Уже поздно.
- Ну тебя, - ещё сильнее обиделся Максим. - Тебе говоришь, тут находиться невыносимо, а ты спать предлагаешь. Быстрее бы уже школа началась. Никогда не думал, что буду скучать по урокам...
- Давай спать, - вздохнула Вика и выключила свет.
- А знаешь, что было, когда я подошёл к тому колодцу, к той яме у нас в огороде? - вдруг выпалил Максим в темноте. - Я хотел спуститься, там выдолблены ступеньки, но внизу... внизу... - его голос задрожал, он чуть не плакал. - Внизу что-то шевелилось. Крупное, похожее на человека, но не человек. Я вглядывался, но ничего не видел, хоть солнце полыхало как в свой первый день. Будто рука тянулась из темноты и хотела вцепиться в меня. Зазывало туда, на дно. А потом я увидел, как...
- Хватит! - зло прервала его Вика. - Я не хочу слушать эти фантазии. Спи!
Она не могла говорить об этом, потому что знала - Максим говорит правду. Но если признаться в этом себе, то останется только одно - завопить от ужаса, который она испытывала всякий раз глядя в сторону колодца.
...
Солнце в зените, холмики земли вокруг ямы ещё больше походят на свежие могилы. Тишина. Кажется, будто сама природа умерла. Абсолютный штиль. Пожухлая пожелтевшая трава недвижимо лежит на земле, не отбрасывая даже маленькой тени. Груша высохла и скорчилась, она возвышается над полем, словно эшафот над городской площадью. Но и дерево не отбрасывает тени, ведь солнце в зените. Время словно остановилось, лишь крупинки земли медленно обсыпаются с холмиков вокруг ямы.
Подождите. Что это? В холмике медленно образуется воронка, она углубляется, на поверхности возникает скорченный синюшный палец, ладонь, рука... На поверхность выползает мертвец. Из соседнего холмика ещё один, а там вот другой, третий. Их всё больше, тех самых мужчин, которые копали этот колодец. У них нет лопат, но они спускаются вниз по выдолбленным лестница, цепляются коричневыми полусгнившими ногтями за выдолбленные ступеньки, ногти застревают, вырываются с корнем, но мертвецы неумолимы. Они спускаются на дно и копают.
На поверхности снова останавливается время. Безжалостное всевидящее солнце освещает поле, но вот у дома появляется силуэт мальчика. Он бредёт к яме. Румяный, весёлый, живой. Единственная былинка жизни в этой замаринованной красоте. Он приближается, наклоняется и смотрит. Яма глубока, внизу темно. Солнце робеет, даже его лучи не в состоянии разорвать кромешную тьму колодца. Но мальчик видит движение. То мертвец тянет к нему руки, на которых не осталось ногтей. Плоть на пальцах разорвана до костей, белые, словно опарыши, костяшки проглядывают в кромешной тьме. Мальчик улыбается, наступает на выдолбленную ступеньку, собирается спускаться.
- Стой! - хочет закричать Вика, но не может, потому что у неё нет рта. Она не участник событий, а лишь безмолвный наблюдатель, вынужденный созерцать, как беззащитный любопытный малыш опускается на дно ямы, прямо в лапы своей смерти.
- Стой! - не может, выкрикнуть она, но всё равно пытается.
В этот момент сон открывается. Рассвет. Перед её глазами лицо Макса, освещённое бледными солнечными лучами.
- Значит ты понимаешь, о чём я говорил, - мрачно констатировал подросток.
Вика ничего не ответила, повернулась на другой бок, но так и не заснула.
...
Вика опять перечитывала "Синюю птицу" сидя под грушей. В последнее время она делала это так часто, что ей стало казаться, будто Тильтиль с Митилем вот-вот войдут к ней в комнату и возьмут с собой, чтобы совершить очередное путешествие в погоне за неуловимой птицей. Родители с Максимом снова уехали под каким-то совсем уж смешным предлогом, а девушка была даже рада этому, потому что её требовалось время отойти от того чудовищного кошмара, который преследовал её каждую ночь.
- Вика! - окликнул её сиплый низкий голос. - Это я, Иван. Где вы? Мне нужно с вами поговорить.
Она закрыла книгу, отозвалась. Мужчина выглянул из-за угла. Он выглядел хуже обычного: волосы взъерошены, сам бледный, под глазами синяки от недосыпания.
- Здравствуйте! Вы что-то хотели? - она пошла к нему навстречу.
- Здравствуйте! Я дочитал ту книгу. Теперь я всё понял. Мне нужна та печатная машинка, которую нашёл ваш отец. Эту книгу нужно дописать.
- Зачем?
Иван опустил голову. Как же непривычно было видеть его таким: бегающие глаза, на лбу испарина, руки в постоянном движении, носки словно пляшут или отбивают какой-то ритм. Иван сильно нервничал, но впервые за время их знакомства выглядел живым.
- Это не просто колодец. Я не всё вам рассказывал. Если бы рассказал, то вы бы сочли меня сумасшедшим. Вы не первые, кто поселился в этом доме после самоубийства хозяина. Была другая семья из четырёх человек. Они пропали. Среди бела дня. Никаких следов. Вы на них очень похожи. И, боюсь, скоро тоже пропадёте.
Вика внимательно на него посмотрела. Нет, она не считала его сумасшедшим. Здесь действительно что-то было не так. Это чувствовала вся её семья. И она, пусть и не так сильно боялась, как остальные.
- Я вам верю. Но расскажите всё по порядку, потому что вы очень путано говорите. Почему мы должны пропасть? Что вам известно о той, другой семье? Почему колодец не простой?
Иван опустил голову, облокотился рукой на стену дома.
- В этом мало смысла, если он вообще есть. Поймите, я скорее чувствую, чем осознаю. Вы знаете что-нибудь о кротовых норах?
- Это из что-то из физики? Слышала, конечно.
- Червяк прогрызает яблоко и сокращает себе путь. Поверхность яблока - это наше пространство. А дырка в яблоке, червоточина - это возможность быстрее попасть из одной точки пространства в другую. Теперь представьте, что червяк умеет прогрызать такие дырки, которые соединяют разные яблоки. Представили? Вот что-то такое и представляет собой эта яма. Червоточину, которая ведёт в какие-то немыслимые, кошмарные места, которых нам с вами лучше избегать. Хозяин её как-то открыл. Возможно, это связано с той бедой, которая с ним приключилась. Когда вернулся в деревню, он был в полном отчаянии. Я его помню. Низенький такой, безэмоциональный снаружи, но внутри он полыхал, словно солнце. И этот роман он писал, чтобы унять боль. Но когда чувства столь сильны, столь искренни, может произойти как чудо, так и нечто ужасное. На наше несчастье произошло второе. Он понял, что натворил, пытался исправить, закрыть червоточину. Но ничего не вышло. Случайно я увидел, как он с собой покончил. И эта сущность - она ведь будто живая - ощутила моё присутствие, зацепила меня. Я пытался уехать, жить обычной жизнью в городе. Но сны меня не оставляли. Вы, наверное, их тоже видите, ведь так? Ваши глаза вас выдают. И вот когда я прочитал его роман, я понял, что он описывает мои сны. Я всё бросил и переехал сюда, живу на накопления и пытаюсь понять, чего же эта червоточина от меня хочет. Теперь, когда я прочитал, всё сразу понял. Нужно дописать роман. А потом накормить её. Тогда она закроется и колодец станет просто колодцем. Но то, что останется, этот роман. Его нужно будет уничтожить. Обязательно. Я не смогу этого сделать. Но вы сможете. Сегодня я буду работать всю ночь, а завтра вы должны прийти ко мне домой, найти бумагу и сжечь её. Никто не должен его прочитать, ни при каких обстоятельствах. Слышите? Ни при каких! Вы мне поможете?
- Помогу, - ответила Вика. - Пойдёмте в дом, я отдам вам машинку.
Она понимала, что Иван собирается сделать. Ей было его жалко, эта яма испоганила ему всю жизнь. Но останавливать его не станет. Семья дороже.
...
Она собиралась не спать всю ночь, чтобы уничтожить книгу как только Иван закончит. Под предлогом того, что ей было жарко спать, Вика устроилась на улице, поставив раскладушку на полянке напротив дома соседа. Родители удивились, но возражать не стали. А Макс был в восторге и хотел ночевать так же, но Вика сумела отговорить его, пообещав, что в следующий раз будет его очередь, а сегодня она хотела поспать так одна.
В итоге она закуталась в одеяло, потому что лето подходило к концу и ночами на улице было довольно прохладно, и пристально следила за светом в окнах дома Ивана. Поначалу волнение было велико, спать Вике не хотелось совершенно. Однако со временем монотонный стрекот сверчков, темнота безлунной ночи, усталость и эмоциональное перенапряжение взяли своё, глаза сами стали смыкаться, девушка заснула.
Максим разбудил её в одиннадцать часов.
- Вика, - взволнованно произнёс он, - там что-то с родителями.
- Что? - испугано спросила девушка, ещё не до конца освободившись ото сна.
- Утром папа начал искать печатную машинку, ну ту, которую он нашёл на чердаке, а потом увидел, что она стоит у обочины, и того придорожного фрика нигде нет. Ну папа пошёл за машинкой, взял её, а там ещё эта папка с листами. Он занёс их в дом, машинку спрятал, а папку открыл, начал читать. Мама ему что-то сказала, он как-то странно посмотрел на неё, взял за руку, отвёл в комнату закрыл дверь и с тех пор они не выходили.
Вика обо всём вспомнила. Иван просил уничтожить роман! А теперь его читал папа! Нужно поскорее помешать родителям. Нельзя, чтобы они дочитали его до конца.
- Так, Макс, жди меня здесь.
- Нет, я с тобой!
- Жди здесь, я тебе говорю! - рявкнула на него Вика, напугав и заставив подчиниться. Сама девушка постучала направилась в дом, оказавшись внутри подошла к закрытой двери родительской спальни и постучала.
- Милая, заходи, - раздался блеклый голос её матери. Вика открыла дверь, обнаружила родителей сидящими на кровати. Стопка листов лежала на коленях у папы, один лист он держал в руках. Перед тем, как Вика его прервала, очевидно, читал для мамы.
- Прикрой дверку, милая, - попросила мама, даже не глядя в её сторону.
- Па, послушай, Макс сказал, что ты нашёл тот недописанный роман. Не мог бы ты мне его отдать?
- Конечно, забирай, - таким же бесцветным голосом, что и мать, ответил отец.
- Давай, - она неуверенно подошла к родителям, потянула руки к листам бумаги на его коленях, но тут мама цепко схватила её за запястье.
- Но сначала давай послушаем, чем всё закончилось! - произнесла мама.
- Мама, пусти! - Вика попыталась вырваться, но не сумела. А в следующее мгновение отец начал читать и вырываться расхотелось. Нужно было узнать, сумеют люди вырыть колодец или нет.
Вскоре к ним присоединился Максим и всей семьёй они слушали историю ямы в их огороде. Когда история закончилась, они встали, отложили роман, вышли из дому, посмотрели вверх, на палящее солнце, медленно пошли по усеянному пожелтевшей травой полю, добрались до колодца и встали на самом краю, глядя вниз.
Червоточина звала их. Червь научился прогрызать дырочку между двумя разными яблоками.
...
Исчезновение пяти человек обнаружили только спустя полторы недели, когда выяснилось, что вновь оформленные в школе дети на занятия не явились. С родителями связаться не удалось, когда в деревню приехала полиция, они по ошибку свернули не в ту сторону и сначала заехали к бабульке, живущей на другом конце поселения. Та рассказала, что лет семь назад здесь уже пропадала семья, никого так и не нашли.
Показания бабульки записали, поехали в правильном направлении и обнаружили, что брошен не только дом, в котором проживала семья, но и соседний, где жил загадочный отшельник. Но ничего криминального обнаружить не удалось. Разве что какой-то странный роман лежал на диване в доме семьи, но его просто приобщили к вещественным доказательствам, разбираться, что там написано, никто не стал. Подозрения пали на отшельника, всех пятерых объявили в розыск, но ни один не нашёлся. Люди словно под землю провалились.
Был составлен протокол об осмотре ямы под колодец в огороде. Там писали, что лаборанты спускались на самое дно, брали образцы почвы. Однако в действительности никто этого делать не стал. Два криминальных эксперта с сомнением осмотрели яму, убедились, что здесь ничего криминального нет, посветили вниз фонариком, а потом, не сговариваясь, развернулись и ушли. Если бы сказали, почему так поступили, никто бы искренне не ответил. И хоть дна ямы разглядеть не удалось, они написали, что останков людей в колодце не обнаружено.
Вскоре дело об исчезновение перекочевало в архив. Вместе с вещественными доказательствами, в числе которых был и роман, написанный на пожелтевших от времени страницах.
...
Гниющая под ярким палящим солнцем трава окружала глубокую яму, которую рыли под колодец. Кучи земли вокруг топорщились, напоминая могильные холмы. К полю примыкал последний дом на улице, совсем небольшой, давно брошенный, но очень уютный.
По ту сторону проселочной грунтовой дороги стоял раскладной стульчик. Он стоял уже много лет, никто его так и не убрал. Тени от ножек напоминали какого-то жуткого уродливого паука.
Палящее солнце словно бы зарисовало эту картину. Время будто бы остановилось. Черви прогрызали новые ямы.