Заходящее солнце бросало свои теплые и ласковые лучи на покатые крыши домов небольшой горной деревушки. Здесь, совсем недалеко от Берна, время, казалось, замерло. И если бы не электрические провода, тянувшиеся вдоль улицы, вполне можно было представить себе что на дворе не двадцатый, а какой-нибудь семнадцатый век. Откуда-то доносился негромкий перезвон - с пастбища возвращались коровы, и их колокольчики тихо бренчали в такт неторопливым шагам животных.
Лавируя между ними, на улице появился велосипедист - молодой парень лет пятнадцати. Через плечо у него висела кожаная сумка с эмблемой почтовой службы. Ловко обогнув бредущее стадо, он подрулил к ограде одного из домов и, спешившись, окликнул, возившегося в саду седого старика.
- Добрый вечер, герр Айвен!
Тот подслеповато прищурившись, поднес раскрытую козырьком ладонь к лицу.
-А-а-а, молодой Томас! Давненько не заезжал ты ко мне в гости! Заходи, порадуй старика...
- Непременно, герр Айвен! - паренек прислонил к ограде свой велосипед, отряхнул брюки от дорожной пыли и, осмотрев себя, толкнул калитку. Мелодично звякнул колокольчик.
Старик уже спешил ему навстречу.
- Что хорошего ты привез мне на этот раз, мой мальчик?
На скамейку около ворот легли несколько конвертов.
- А вот этот пакет, - вытащил Томас из сумки бандероль из плотной бумаги, - наверное, из банка. Вот, видите - на нём штемпель 'Лионского Кредита'!
- От твоих молодых глаз трудно что-нибудь укрыть! - улыбнулся старик. - Угостить тебя кофе? Я сегодня открыл новую банку с вареньем!
Мальчишка облизнулся.
- С огромным удовольствием, мой господин! Но я должен ещё отвезти судебную повестку старому Питеру... А он сейчас наверху...
- Но уж небольшую баночку моего варенья ты обязан взять! - поднял старик указательный палец. - Обожди, я не задержу тебя надолго...
Получив вожделенный сладкий подарок, паренек вскочил на велосипед, и вскоре только задорное треньканье звонка напоминало о его появлении.
Покачав головою, старик поднял со скамейки газеты, сунул в карман передника конверты и направился к дому.
- Саша! - крикнул он, входя в просторную гостиную первого этажа. - Почта пришла!
На втором этаже послышался звук шагов, и по лестнице спустился Проводник. Он был одет совершенно по-домашнему, лишь легкая курточка наброшена на плечи.
- Опять мальчишка приезжал?
- А кто ж ещё? - пожал плечами старик. - Вилли месяц назад сломал ногу, вот Томас и выполняет его работу - надо же помогать отцу? А мальчишке это только в радость - лишний повод задрать нос перед сверстниками!
Александр легко сбежал вниз и принял из рук своего отца пачку газет.
- Я бы их и сам принёс...
- У меня ещё достаточно сил! - возразил тот. - Покопайся с моё в земле - такие мускулы заработаешь!
Но сын его уже не слышал, подхватив интересующие его письма и несколько газет, он умчался наверх.
Покачав головою, старик вернулся к прерванному занятию. Провозившись в саду ещё около часа, он с сожалением отложил в сторону инструменты и, ополоснув под умывальником руки, пошёл к дому.
Сына он обнаружил в кабинете. Тот молча сидел перед столом, глядя на разложенные на нём бумаги. Приглядевшись, отец Проводника, подошел к шкафу и вытащив из него бутылку с вином, наполнил им два стакана. Поставил один из них на стол, а со вторым уселся в любимое кресло у камина.
- Что случилось, Саша?
Вместо ответа, Проводник протянул отцу вскрытый конверт.
'...в пятницу могилу вашего товарища посетили двое господ, заинтересовавшиеся его историей. Старший из них, оказался весьма тронут моим рассказом, и пожелал внести одиннадцать марок для содержания памятника...'
- И? - вопросительно повернулся старший Шведов к своему сыну.
- Это сигнал, папа... Меня ищут.
- Кто?
Александр протянул руку и вытащил из стопки газет одну. Развернул и показал на фотографию человека в пенсне.
- Это он...
- Народный комиссар внутренних дел СССР Лаврентий Павлович Берия... Грузин?
- Мингрел.
- Неважно. Ты уверен?
- Только он мог узнать некоторые подробности. Либо найти того, кому они известны. Человека, имеющего опыт общения со мной.
Старик отвернулся к окну и некоторое время просидел, глядя на заходящее солнце.
- Ты хочешь... вернуться?
- Война у порога, папа...
- Знаю. Но ты... ты не уходил с неё почти двадцать пять лет! Это достаточный срок!
- Это наша родина, отец. Не самая ласковая и не всегда приветливая... но я служу ей о ч е н ь давно. И по-другому... не могу. Тебе ли это рассказывать?
- Нет. Шведовы всегда выполняли свой долг честно и до конца, здесь я ничего не могу тебе возразить. Но... может быть, ты не будешь... так спешить?
Проводник кивнул на стопку газет.
- Ты ведь тоже умеешь читать между строк. Как много времени у нас осталось до её начала?
Плечи отца поникли. Он сгорбился в кресле, и только сейчас стало отчетливо видно, как он постарел.
- Папа...
- Не надо, Саша. Я тебя понимаю. И не осуждаю. Но хоть пару-тройку дней ты ещё можешь провести со мною?
- Разумеется!
- Завтра сходим на кладбище. Надо будет отнести цветы на могилу матери. Когда ещё ты сможешь это сделать снова?
Телефонный звонок.
- У аппарата.
- Добрый день, фройляйн! Я хотел бы услышать господина Огенброка.
- Простите, но он сейчас отсутствует.
- Ах, какая жалость! У меня поезд через час и я думал, что смогу его повидать...
- Увы, мой господин, ничем вам помочь не могу.
- Жаль! Очень жаль! Ну, ничего не поделаешь... Прошу извинить меня за беспокойство, фройляйн!
- Олег Иванович! - ворвавшись в комнату, с порога выпалил Костриков. - Проводник!
- Что Проводник? Где? - поднял голову от бумаг Филимонов.
- Сигнал от него! Мне назначена встреча на вокзале. Завтра, в восемь утра.
- А теперь садись, - кивнул на кресло майор. - И спокойно мне всё объясни.
- Ко мне в контору был звонок. Неизвестный спросил господина Огенброка.
- Тебя.
- Совершенно верно. Фрида ответила, что меня нет на месте. Звонивший высказал свое сожаление по этому поводу и сказал, что скоро уезжает и не сможет меня увидеть.
- И что же?
- Этот код мы с Проводником разработали достаточно давно. Вид транспорта, на котором должен уехать звонящий, обозначает место встречи. В данном случае - это вокзал. Уезжает - стало быть, около касс. Через час - это значит, что ко времени звонка надо прибавит двенадцать, плюс ещё один час. Итого - в восемь утра. Звонящий не представился - значит, мы знакомы.
- Дошла, надо полагать, весточка из-под могильной плиты...
Вокзал Гамбурга, даже и ранним утром, напоминал разворошенный муравейник. Спешили по своим делам служащие железной дороги. Неторопливо шествовали важные пассажиры первого класса. Мелкой рыбешкой сновали в толпе вездесущие мальчишки.
Прогуливавшийся около билетных касс Костриков, внимательным взглядом процеживал проходящих пассажиров и прочую публику. Не то... всё не то... никого похожего не видно.
- Нет никого?
- Нет... - спохватившись, он еле сдержал себя и медленно повернул голову. - Мы знакомы?
- Моё имя Герхард Штройбер. Мы с вами встречались на торговой ярмарке в Вене.
- Очень приятно, герр Штройбер! Кофе?
- Не откажусь...
- Сколько у вас лиц, Харон? - откинувшись на спинку стула, Филимонов скучающим взглядом обозрел помещение небольшого кафе. - Каждый раз, когда я вас вижу - это другой человек!
- Много, майор... Или вас уже успели повысить? - Проводник отхлебнул кофе и покачал головой. - Совсем совести нет у людей! Назвать эту бурду именем благородного напитка!
- Хороший кофе вы теперь в таких забегаловках не найдёте.
- Пожалуй, - согласился его собеседник. - К делу?
- Давайте.
- Хочу выразить свое восхищение вашими талантами! Как вам удалось уйти?
- Куда?
- Точнее - откуда. Из гостиницы. Ведь все же видели мертвое тело! Его опознали!
- Опознали гауптмана фон Мекка. Кавалера многих орденов и члена 'Стального шлема'. Между нами говоря, покойный был изрядным негодяем! На том свете черти, небось, все жданки съели, его ожидаючи. Он приехал в гостиницу чуть раньше меня. Гауптман был кокаинистом и ожидал очередную партию этого зелья. Фон Мекк кокаин не только потреблял, но и перепродавал. Оттого и спускался вниз так часто - ждал звонка. Заодно и дал возможность англичанам себя рассмотреть. А я сняв номер, вышел на улицу перед его приездом. И вошел назад вместе с матросами, портье меня и не заметил.
- Или сделал вид...
- Возможно. Так вот, к началу штурма фон Мекк уже давал отчет в своих действиях святому Петру.
- И не жалко вам его было? Всё-таки человек...
- Наркоман.
- Понятно...
- Мне осталось только перетащить его тело в пустой номер и приготовить всё для инсценировки.
- А откуда вы знали, что англичане посадят стрелка у вас под окном?
- Это же британцы! Прямолинейные, как столб и столь же предсказуемые! Стрелки просто о б я з а н ы были где-то там сидеть! Их так учат!
- Хм...
- Пальнув из пистолета вниз, я спровоцировал ответные выстрелы. Оставалось только сунуть гранату под труп фон Мекка и зажечь разлитый заранее керосин. Сделав это, я ушел в соседний номер - ключ у меня был. Ну а из гостиницы выбежал во время пожара, когда все покидали дом.
- Как всё просто...
Тут уже хмыкнул Проводник.
- Ладно, вы же меня не для выяснения этих обстоятельств искали? Не уверяйте, что только любопытство погнало вас в такую даль...
Спецсообщение.
Горбунову.
Встреча состоялась. Наши предложения приняты. Ожидаю ваших указаний.
Путник.
- Слушаю, товарищ народный комиссар! - на пороге большого кабинета появился секретарь.
- Чернова мне отыщи.
- Есть!
Когда старший майор Чернов постучался в дверь наркома, тот стоял у окна и смотрел сверху вниз на площадь.
- Заходи, Михаил Николаевич! Присаживайся... - Берия неторопливо обогнул стол и опустился в кресло. - Какие соображения по известному вопросу?
- Проект приказа я подготовил, - Чернов положил на стол тонкую папку. - Но есть множество вопросов... В частности - по инструкторскому составу.
- А именно?
- Нет ясности с инструктором оперативно-тактической подготовки, по минно-подрывному делу... с рядом других. На кого возложим общее руководство?
- Да имеется у меня один кандидат... - нарком открыл взятую с приставного столика папку. - Есть такой человек... вот его всеми этими вопросами и озадачим... с него и спрос будет.
- Кто такой? - удивлённо поднял бровь старший майор. - Из наших? Кто же это?
- Да как тебе сказать? - Берия оторвал глаза от текста. - Не совсем, хотя и рядом работает.
- А с опытом у него как? Я вот своих, кто меньше пяти лет этим занимается, так даже и не рассматриваю!
- С четырнадцатого года - хватит?
- Ну... раз так... А звать его как? В каком звании?
Нарком выдрал из папки лист бумаги, свернул его фунтиком.
- Александром Ивановичем. А фамилия... ну пусть будет - Гальченко. Спички есть?
- Зажигалка.
- Давай.
Огонёк охватил поставленный на тарелку бумажный конус. Тот задымился, схватился пламенем... и осыпался на неё пеплом.