Контровский Владимир Ильич : другие произведения.

Последний повелитель муз

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Если путь прорубая отцовским мечом, Ты солёные слёзы на ус намотал, Если в жарком бою испытал, что почём, Значит, нужные книги ты в детстве читал... (В.Высоцкий)Счетчик посещений Counter.CO.KZ - бесплатный счетчик на любой вкус!

Владимир Контровский

ПОСЛЕДНИЙ ПОВЕЛИТЕЛЬ МУЗ

Фантастическая повесть

  
  

ПРОЛОГ

  
   Мутное тяжёлое забытьё лопнуло и рассыпалось на тающие осколки. За окном висела сырая темнота - там дышало то глухое время суток, когда самые отчаянные гуляки уже давно спят сном нераскаявшихся грешников.
   Во рту горело, и тело казалось чужим, словно кто-то, издеваясь, приклеил к мозгу этот нелепый придаток с руками-ногами и всеми прочими деталями. Надо бы встать и пошарить окрест - а вдруг? - да вот только он совершенно точно знал, что и в холодильнике, и во всех прочих сусеках шаром покати. Истреблено всё до капельки, а до рассвета (и тем более до открытия магазинов) - как до Китая пешком. "Беломор", правда, имелся, но это слабенькое утешение для внутренностей, истерично вопящих от последствий обильного возлияния.
   Очертания комнаты и рисунок обоев плыли перед глазами, и это зыбкое колыхание не прекращалось даже при смыкании век. Спасительный холодок от глотка воды жил какие-то секунды, а затем выжженная пустыня внутри снова властно вступала в свои права. Любое шевеление казалось безумием, а минуты капали и капали, беззвучно исчезая в прожорливой и вязкой тьме, заполнившей всё вокруг.
   Однако сознание было на удивление ясным и чётким, каким-то даже прозрачным. И в этом холодном и отстранённом, несовместимом с мучавшимся телом сознании вдруг зазвучал Голос - размеренный и хорошо различимый Голос с неживым металлическим оттенком.
   А когда до Вадима окончательно дошло, что этот непонятный Голос произносит вполне осмысленные фразы, более того, строки, связанные между собой и наполненные содержанием, страдалец вскочил и начал судорожно шарить в столе и на книжных полках.
   "Листок бумаги! Листок бумаги и карандаш - полпланеты за клочок бумаги и огрызок карандаша! Только бы успеть, пока Голос продолжает звучать, потому что утром от этого магического речитатива не останется и следа!".
   Неведомые боги сжалились - тетрадный лист, чистый с одной стороны, и шариковая ручка, пригодная для создания на поверхности бумаги загадочных символов, именуемых буквами, нашлись почти сразу. И настольная лампа послушно загорелась - едва ли не до того, как тихо щёлкнула кнопка выключателя.
   Строчки быстро выстраивались одна за другой, без ошибок и исправлений - набело. И неудивительно: записать диктуемое - и всего-то делов! Какие уж тут муки творчества...
   И он успел. Когда Голос смолк, лист был исписан сверху донизу - девять строф.
  
  
   Цепких лап крепки, прочны засовы,
   Не хватайте, мёртвые, живых,
   Не мешайте яды в разносолы
   И не бейте топором под дых
  
   Этот бред, который мучит ночью,
   Тошнотворным зелием течёт,
   Взнизывая кости позвоночьи
   Дьявольской игрою в "чёт-нечёт"
  
   Выдирая ноги из трясины,
   В тусклом свете призрачных зарниц,
   Ожидая нож и выстрел в спину,
   Не живя уже наполовину,
   Отгоняешь мрачных чёрных птиц...
  
  
   Миражи сгущаются химерей,
   Мельтешат Бесплотные кругом,
   В окруженьи призрачных мистерий
   Неподвижно мечешься бегом
  
   Под ногой прочавкает болото,
   Ненадёжна зыбкая стезя...
   Снова Тень за ближним поворотом
   Затаилась, кистенём грозя
  
   Светятся глазищи-головешки,
   С плотоядным клацаньем клыков
   Кривятся несытою усмешкой
   Порожденья темени кромешной
   С красными бичами языков...
  
  
   Дайте покаяния и света!
   Отпусти, изыйди, Сатана!
   Скачут Тени в диких пируэтах,
   И опять холодная стена
  
   Сколько можно, нервы рвутся в клочья,
   Финишная близится черта...
   Вместо слов - цепочки многоточий,
   Вместо света - мрак и пустота
  
   Где конец? По капле жизнь исходит,
   В полночь стрелки челюсти сомкнут...
   Затихают отзвуки мелодий,
   На закате солнце не восходит,
   После плахи Души отдохнут...
  
  
   "Гитара... Где гитара? Ритм уже родился, теперь надо сделать так, чтобы пальцы его запомнили и накрепко связали с текстом... В этих сталинских домах звукоизоляция не чета "хрущовкам", да и орать-выкладываться мы не будем..."
   Гитара отозвалась на прикосновение пальцев к струнам чуть жалобно, словно укоряя за вчерашнее, но потом заговорила, привычно превращая услышанное и записанное в звучащее. И в довершение всего, нога наткнулась под столом на бутылку, в которой необъяснимым чудом сохранилась почти треть содержимого.
   "Значит, до утра доживём...".
   Он выплеснул зелье в стакан, выглотал его одним судорожным движением горла и уткнулся лицом в подушку, уходя в тяжёлый, без сновидений, сон...

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

  
   Селектор мурлыкнул мягко, словно сытая и ласковая кошка.
   - Да.
   - Вадим Петрович, к вам, - голос у секретарши тоже был каким-то кошачьим ("Всё верно, она и есть кошка ласковая, - подумал Костомаров, - проверено..."), - двое: начальник нашего фармацевтического филиала и топ-менеджер компании "DVD World Conqueror" господин Хьюго Саммерс.
   - Пусть войдёт Алексеев. А перед Саммерсом извинитесь за то, что ему придётся немного подождать.
   Вошедший в кабинет человек запросто мог служить рекламным образчиком для какого-нибудь гламурного издания, посвящённого людям, добившимся успеха в бизнесе и в жизни вообще. Стройный, подтянутый, выглядящий в свои сорок с небольшим лет на десять моложе, безукоризненно одетый, уверенный в себе, он принёс с собой заряд кипучей энергии - казалось, даже молекулы воздуха вокруг него как минимум вдвое ускоряли своё броуновское движение. Взгляд его синих глаз - от таких глаз женщины молча падают и автоматически укладываются в штабеля - был внимательным и умным, и вместе с тем таил в себе льдистый холод и хорошо скрытое презрение ко всему и всем. Люди такого типа во все времена умели добиваться своего, подавляя и подчиняя окружающих. Вадим как-то представил Алексеева в чёрном эсэсовском мундире и с пронзительной ясностью понял: его ближайший сподвижник отправлял бы людей в газовые камеры с такой же лёгкостью, с какой в нынешней своей ипостаси увольняет.
   - Ну, как, Сергей? - спросил Костомаров, когда руководитель "фармацевтического филиала" - они оба очень хорошо знали, что скрывается под этим обтекаемым названием, - опустился в мягкое кресло "для посетителей особого статуса".
   - Господин генеральный директор, успех! Полный и безоговорочный!
   - Серёга, не паясничай! - поморщился Вадим. - Слава Богу, мы знаем друг друга не первый год!
   - Лады, босс, понято. Значит, так: клинические испытания препарата можно считать законченными. Эффективность зелья девяносто семь процентов - практически абсолютная. Правда, наши гении будут сжигать сами себя, но кто же из непризнанных не согласится пожертвовать здоровьем и даже жизнью за толику славы!
   "А вот славы-то как раз и не будет, - подумал хозяин кабинета, - у меня на этот счёт другие соображения. Но знать об этом нашим рабочим лошадкам совсем необязательно...".
   - На ком пробовали? - спросил он.
   - Как договаривались, - Алексеев пожал плечами, - исключительно на добровольцах. Прошлись частым бреднем по разным богемным и околобогемным тусовкам, перешерстили сотни и сотни кандидатов. Упор делался на неудачников с комплексом непонятого гения - для нас это наиболее пригодный материал. Со всеми работали персонально - уж больно они ранимые, эти творческие натуры.
   Шутовство в голосе Сергея исчезло, он говорил теперь строго по-деловому, однако на последних словах в его тоне проскользнуло обычное для Алексеева презрение к людям - почти незаметное, но хорошо знакомое Костомарову.
   - В типовом контракте предусмотрены все мелочи. Вряд ли кто-то из великих поэтов двадцать первого века, - уголки губ руководителя фармацевтического филиала дрогнули в лёгком подобии улыбки, - преподнесёт нам неприятный сюрприз, однако на всякий случай мы постарались подстраховаться. Эх, видел бы ты, как у них загорелись глазки - особенно после того, как они увидели, что написали под воздействием нашего снадобья! Ручаюсь, каждый второй из этих вчерашних полубомжей - если не каждый первый - уже примерял на себя лавровый венок и ощущал себя равным Пушкину и Есенину.
   Вадим читал то, что сочиняли "подопытные кролики", и мог это оценить - как-никак, а бардовская молодость не забывается, и в навороченной квартире генерального директора издательской фирмы "Грёзы Музы" до сих пор хранилась его старая гитара. Да, этот товар найдёт сбыт, особенно если...
   - Творческий центр? Там, где присматривали?
   - Да. Захиревшая турбаза на Карельском перешейке - природа, воздух, река. И место уединённое. Купили за бесценок - куда больше пришлось "откатить" чиновным проглотам. Отремонтировали - не под роскошь, понятное дело, но евростандарт выдержан. В общем, гнёздышко готово - пусть птички чирикают.
   - Охрана?
   - Охранная структура "Виктор". С самим Витюней я неплохо знаком, - Сергей снова усмехнулся уголками губ, - по старым... делам. Да и ты вроде тоже его знаешь - они ведь тогда прикрывали нас в той разборке с азерами, помнишь? Так что клеточка будет надёжной - и снаружи голодная кошка не проберётся, и шустрый птенчик изнутри не выскочит.
   - Так, - Вадим несколько секунд размышлял, проверяя, всё ли он уточнил. - Выход на рынок - это уже моя забота, есть тут у меня кое-какие мысли по этому поводу.
   Алексеев понимающе кивнул, и Костомаров подытожил:
   - Начинаем. С Богом! "Или с дьяволом, - добавил он мысленно. - Впрочем, какая разница..." Да, название препарата. "Муки творчества" - это приемлемо для разработки, но в серию...
   - Для брэнда надо что-то короткое и ёмкое.
   - Я предлагаю "КК". Звучно, просто и удобно.
   - А что это значит? "Кого куда"? В смысле, пошлём?
   - Это значит "Карлос Кастанеда": этот человек первым предельно понятно разъяснил роль наркотиков-галлюциногенов в процессе познания и творчества. А наш "КК" - это очень сильный психотроп, позволяющий сознанию подключаться к энергоинформационному слою и извлекать оттуда шедевры. Дальше - дело техники. Современной техники.
   - Кастанеда так Кастанеда, - согласился Сергей, - лёгкий оттенок эзотерики нам не повредит.
   - Варить зелье будем на той же линии, что и твои чудо-таблетки. Не стоит ронять реноме и раньше времени привлекать внимание излишне любопытных к переориентации нашего профиля. Как занимались пищевыми добавками, так ими и занимаемся. И о пище духовной тоже не забываем. Да, вот ещё что: присмотрись-ка к своим сотрудникам.
   - А что такое? - насторожился Алексеев.
   - Есть ощущение, что произошла утечка информации.
   - Хм-м... Ты уверен?
   - Ты видел типа в приёмной? - спросил Костомаров вместо ответа. - Это Саммерс, представитель крупной медиа-корпорации, занимающейся много чем, но в основном - чётко отлаженным прополаскиванием мозгов потребителей массовой культуры во всех её формах: аудио, видео, печатные издания. С чего бы это такой кашалот проявил интерес к нашей занюханной фирмочке? Да ещё явился сюда лично? Час его времени стоит больше, чем вся месячная продукция твоей таблеточной линии! А он сидит себе спокойненько и ждёт, пока я соизволю его принять. Наводит на размышления, знаешь ли...
   Алексеев понял. Его синие глаза заледенели, и Вадим не позавидовал тому - или той, - кто станет объектом этого холода.
   - Ладно, всё, действуй! - закончил директор "Грёз" и коснулся селекторной панели. - Диана, пригласите мистера Саммерса. А ты, Серёга, иди. С нашим зарубежным гостем я сам разберусь - ох, чую, непраздный у него интерес! Дай-то Бог - долго мы с тобой к этому шли путём тернистым...
  

* * *

  
   Сизый дым плавал слоями над деревянными столами пивного бара, смыкаясь в колышущееся покрывало. Бормочущие голоса сливались в невнятное гудение - казалось, это звучит табачный дым. Несмотря на рабочее время, посетителей в баре хватало: устоявшийся порядок вещей расползался ветхой дерюгой, и растерянный люд стекался к пивному источнику.
   Выпив вторую кружку, Вадим пришёл в себя. На работе он показался, отметился, и теперь можно было спокойно предаться слабоалкогольному пороку. И к тому же отнюдь не в скорбном одиночестве - его приятель Андрей Северцев на телефонный звонок среагировал оперативно и прибыл на место встречи, которое изменить нельзя, раньше самого Вадима. Нельзя сказать, что они были друзьями - их роднил, пожалуй, только клуб авторской песни "Экватор" на Петроградской, - но кое в чём интересы и мнения Костомарова и Северцева совпадали: во всяком случае, к пиву под рыбку оба относились с должным пиететом.
   - Ну, и что ты намерен делать? - спросил Вадим, сдувая пену с третьей кружки.
   - Не знаю, - честно признался Андрей. - Свежий ветер перемен, похоже, оказался чересчур свежим - сдул на хрен все декорации времён развитого социализма вместе с самой страной. Моё НИИ не сегодня завтра прикажет долго жить, а насчёт поэзии... Разве что идти с гитарой в подземный переход - нынче это модно. Не кооператив же организовывать по продаже польских и турецких шмоток - не наша это с тобой стезя.
   - НЭП возвращается, - коротко уронил Вадим. - Деньги нужны. Есть тут у меня один вариант - недавно проклюнулся.
   - И какой же? - без особого энтузиазма поинтересовался Андрей, разгрызая сухарик.
   - Завербоваться на Дальний Восток - на три года.
   - И что там делать?
   - Рыбу ловить.
   - Какую? Вот такую? - Андрей ткнул пальцем в кусок копчёной ставриды, лежавший на металлическом продолговатом блюде полагавшегося к пиву закусочного набора.
   - А неважно какую - лишь бы за неё деньги платили. Нормальная работа для молодых здоровых мужиков. Или ты предпочитаешь ждать, пока тебя здесь выкинут на улицу по сокращению штатов?
   Андрей не ответил, и Вадим развил свою мысль:
   - Я уже узнавал: по подписании договора тебе компенсируют стоимость авиабилета и выплачивают подъёмные в размере двух месячных окладов. А потом садись на пароход - и в море. Кинул невод, вытянул рыбку...
   - ...золотую, - закончил за него Северцев, помешивая пиво соломкой, облепленной кристалликами соли.
   - Любую, Андрюха. Три года отбарабанил, приподнялся, а там видно будет.
   - Не, Вадик. Как-то это... У тебя хоть морская специальность есть подходящая, а я-то с какого боку припёка?
   - Есть такая должность на рыбаках, - пояснил Костомаров, - матрос-обработчик называется. Берёшь большой шкерочный нож и пластаешь дары моря вдоль и поперёк. Всё очень просто - любая домохозяйка справится. И платят за это, заметь, и неплохо платят.
   Северцев задумался, но в это время к их столику подошёл с кружкой в руке плотный синеглазый парень в джинсовой куртке с коротким меховым воротником.
   - Ребята, у вас свободно?
   - Садись, - Вадим оглядел незнакомца, - гостем будешь. Стакан нальёшь - хозяином станешь.
   - Стакан? - парень усмехнулся - странновато усмехнулся, одними уголками губ. - Не похожи вы на алкашей-синюх, которым стакан спозаранку требуется.
   - Стакан - это дело такое, - философски заметил Андрей. - Ни академик, ни герой, ни мореплаватель, ни плотник-краснодеревщик его не чурались. Меня Андреем зовут.
   - Сергей, - представился синеглазый и быстро ощупал взглядом разномастную толпу, роящуюся между стойкой и столиками. Взгляд у него был насторожённый, словно Сергей чего-то - или кого-то - опасался.
   - А я Вадим, - завершил процедуру знакомства Костомаров. - Вот думу думаем, куда пойти, куда податься.
   - В смысле? - Сергей перевёл взгляд на приятелей. - Кого найти, и с кем набраться? Это не актуально - дело надо делать.
   - Так мы дело и обмозговываем, - чуть обиженно произнёс Северцев. - Мы ведь, как ты абсолютно правильно заметил, не пьянь подзаборная.
   - И что намозговали?
   - Да вот друг мой Вадька зовёт на Дикий Восток - рыбу ловить для удовлетворения всёвозрастающих потребностей советского народа.
   - Нет больше советского, - буркнул Вадим, - а народ рад-радёшенек, если сумеет талоны на мясо отоварить. Ты по специальности кто? - спросил он Сергея.
   - Вообще-то химик - химфак универа закончил. А сейчас - на вольных хлебах.
   - И как они, хлеба? - с ехидцей поинтересовался Андрей. - Сытные?
   - По-разному, - уклончиво ответил их новый знакомый и снова осмотрел зал.
   "С горчинкой хлебец твой, парень, - подумал Костомаров, перехватив взгляд Сергея. - Озираешься, как загнанный. Ну-ну...".
   Тем не менее, он изложил этому странноватому парню свою идею, и тот неожиданно проявил неподдельный интерес - это было заметно по тем вопросам, которые Сергей задавал Вадиму.
   - Сахалин, говоришь? Райский остров - лежит почти что на широте Крыма. Пальмы, море, женщины...
   - ...в телогрейках, - вставил Андрей. Он откровенно приуныл - вчера они с Вадимом начинали вместе, однако Северцев, судя по всему, нанёс куда более серьёзный урон своему здоровью и теперь никак не мог "придти в меридиан". - Слушайте, джентльмены, пивом душу не обманешь! Вы как хотите, а я сбегаю в лабаз за пузырём - уже дают.
   - Возьми, - Сергей протянул ему крупную купюру. - Бери две бутылки - нас трое, а я на халяву хлебать не привык.
   - Вот это по-нашему, по-бразильски, - уважительно произнёс Северцев, взял деньги и бодрым шагом направился к выходу.
   - Знаешь, Вадим, - решительно сказал Сергей, проводив глазами уходящего гонца, - я вписываюсь. И край земли меня устраивает - питерский климат вреден для моего здоровья. Сыро тут, понимаешь, - он снова усмехнулся своей странной улыбкой. - Если ты, конечно, всерьёз намерен ехать.
   - Я - всерьёз. Время сейчас такое - не до шуток.
   - Тогда договорились. Вот мои телефоны, - синеглазый достал шариковую ручку и черкнул на треугольничке обёрточной бумаги, заменявшем здесь салфетку, два номера. - По рабочему спросишь Алексеева, а живу я один - сменные девушки не в счёт.
   - А ты что, уже уходишь? Торопишься куда?
   - Да нет, не тороплюсь. Посидим, расслабимся, выпьем за знакомство и ...за удачу. Просто сначала дело - пока не заболтались, - а потом уже всё остальное.
   - Это верно, - согласился Вадим. - Запиши и мои координаты.
   Сергей записал. Они помолчали. Потом закурили - Костомаров свою привычную "беломорину", Алексеев сигарету из яркой пачки, какие в изобилии появились с недавних пор в разнокалиберных ларьках, поганками выросших вокруг всех станций метро. Взяли ещё по кружке пива и набор - в преддверии грядущего возлияния стоило позаботиться о закуске. Наконец Вадим собрался продолжить разговор - надо же узнать побольше об этом парне, свалившемся ему как снег на голову, - но тут за жёлтыми кругляшами толстого волнистого стекла, украшавшими окна заведения, мелькнула щуплая фигура Андрея.
   - А вот и наш конь - золотые копыта, - приветствовал гонца Сергей. - Проворно ты обернулся.
   - Два портвейна, - доложил Северцев, похлопав себя по оттопыренной на груди куртке, - напиток пролетариев и безвестных ударников умственного труда. Водка утяжеляет мыслительные процессы, а портвешок ласковый их облегчает и при этом способствует непринуждённому общению.
   - Да мы вроде как уже всё домыслили, - заметил Костомаров, но Андрей, всецело поглощённый ритуалом скальпирования бутылки, не обратил на него внимания.
   Налитый в кружки "ласковый" почти не отличался по цвету от пива, что тоже было немаловажно. В этом баре никто никого никогда не гонял за употребление принесённого с собой, однако неписаные правила местного питейного этикета следовало соблюдать.
   - Вот и захорошело, - Северцев откинулся на спинку скамеечного сидения и закинул в рот истекающий жирком шматочек рыбки, - совсем другое дело. Знаешь, Вадим, я тут пока бегал, подумал - нет, не поеду. Я уж как-нибудь здесь попробую застолбить себе место под солнцем. Я ведь всё-таки поэт, бард, а не резчик рыбы.
   - Поэт - это не профессия, - холодно изрёк Сергей.
   - Ты прав, - невозмутимо парировал Андрей, - это состояние души.
   - Слова это, - Алексеев поморщился. - Неужели ты по ходу не понимаешь, что надо бабки зашибать, а всё остальное - суета беспонтовая? Ты глянь вокруг - все стоят на ушах, вся страна встала дыбом, а ты... Кому она сегодня нужна, эта твоя поэзия? И вообще... - он махнул рукой.
   Северцев хотел было возразить, но передумал и молча разлил на троих оставшуюся половину первой бутылки.
   - Ладно, братцы-кролики под маской алкоголиков, - примиряюще сказал Вадим, - каждому своё. Будущее покажет. Ну, за неё - за удачу!
  

* * *

  
   Чайка покосилась жёлтым глазом на двоих людей, повела клювом и пошла дальше, с изяществом фотомодели переступая тонкими лапками и брезгливо обходя жирные мазутные кляксы, испятнавшие прибрежные камни. Солнце над головой было ярким, но не жарким; на вяло шевелящейся воде танцевали бесчисленные светлые зайчики. Хрипло простонал гудком возвращавшийся с моря сейнер, негромко плеснула и откатилась невысокая волна. И густо пахло рыбной мукой, отработанным дизельным топливом, деревом, впитавшим в себя едкий аромат свежей рыбы, - сложным и неповторимым запахом морского порта, где отдыхают пришедшие с промысла рыболовецкие суда.
   - Ну, корефан, - сказал Сергей, посматривая на неспешно бредущую вдоль кромки воды чайку, - пора восвояси? Завтра обещали дать расчёт. На доллары поменяем в Южном?
   - Нет, - покачал головой Вадим, - рискованно. В Южном пасут - можно нарваться прямо в аэропорту. Положим на аккредитивы, а поменяем уже в Питере. Немного потеряем - курс меняется каждый день, - зато без осложнений. Джентльмен не должен быть скрягой.
   Приятели сидели на бревне, выбеленном солёной водой и выброшенном на берег прибоем. Перед ними стояла початая бутылка коньяка, а на плоском камне была развёрнута бумага с немудрёной закусью - жареной навагой, закупленной в не блещущем изобилием магазинчике. Большинство их соплавателей, получив вожделенные деньги, уже пустились в разгул, торопливо вознаграждая себя за многомесячный тяжёлый труд в тесной железной коробке, скачущей среди волн. И ведь знали рыболовы, что результатом длительного запоя и примитивных ласк местных жриц эрзац-любви, обитающих в именуемых "фанзами" убогих строениях, будет пустой карман и вибрирующий от ударной дозы алкоголя организм, но тем не менее...
   Поставившие перед собой чёткую цель и державшиеся друг за друга Вадим и Сергей не относились к числу таких бедолаг. Минувшие три года связали их накрепко, тем более что за это время было всякое, от злых кулачных стычек с местными богодулами* до смертного штормового танца неподалёку от оскалившихся каменными клыками Курильских островов. У них тогда заглох двигатель, и весь экипаж молился - как умел - на механика Костомарова. И Вадим сумел запустить дизель, и поэтому они сидят сейчас здесь, на теплом бережку и потягивают коньяк, а не кормят крабов на дне Охотского моря.
   ________________________________________________________________________________
   * Богодулы - пьяницы вообще и пьяницы-бомжи (бичи) в частности (дальневосточный сленг).
  
   Было и похлеще - рейсы с контрабандной добычей в Японию и обстрел, которому подвергся их траулер, забравшийся в чужую промысловую зону. На всю жизнь запомнил Вадим посвист снарядов автоматической пушки и чёрные дыры, язвами вспыхивающие на переборках надстройки. "Вот же сволочь, - сказал тогда Костомаров, имея в виду владельца траулера, ставшего собственником судна на мутном гребне приватизации, - за свою копейку нашими шкурами рискует!" - "А это нормально, - невозмутимо отреагировал Сергей, - я бы тоже так сделал. Бизнес - занятие не для белоручек".
   Они были разными людьми, однако их роднило понимание того, что в новой России фундаментом успеха являются деньги. К тому же Вадиму тоже было не занимать упорства, решительности и целеустремлённости, пусть и не столь циничной, как у Алексеева.
   Сергей вообще понял наступившую свободу своеобразно - прежде всего как свободу грызть ближнего своего без лишних сомнений. Основной причиной, заставившей Алексеева составить Костомарову компанию в дальневосточном вояже, была конфликтная ситуация, сложившаяся в Питере. Волков-одиночек, сбившихся в стаи, хватало в северной столице, и Серёга не разошёлся на узкой тропке с одной такой стаей. На его счастье, родная мафия ещё не настолько взматерела, чтобы ловить противников по всем укромным уголкам земного шара, да и не представлял для неё Сергей Алексеев объекта, непременно подлежащего устранению. А за три года расстановка криминальных сил на берегах Невы изменилась, и теперь беглец мог спокойно вернуться домой.
   Вадимом двигало иное: он хотел доказать себе, что он мужчина, победитель, и что он может добиться чего-то в этой жизни. Наверно, Вадим хотел доказать это не только себе, но и своей жене, отношения с которой давно уже скатились на грань развода. Вот только развода, скорее всего, не избежать - по неуловимым оттенкам голоса Ирины во время их редких разговоров по телефону Костомаров понял, что его возращения в Петербург если и ждут, то только с финансово-экономической точки зрения.
   "А чего же ты хотел? - удивился Серёга, когда Вадим поделился с ним своими сомнениями. - Человек - животное многобрачное. Ты-то, небось, аппетитной юбки на берегу не пропустишь и буфетку нашу пользуешь, как положено. Так что же твоя благоверная, в тоске и меланхолии подушку будет ночью тискать или транквилизаторами накачается до полного заглушения либидо? Это вряд ли, женщина - она человек сексуально равноправный. Сказки это всё про верных Пенелоп: у этой Пенелопы наверняка был какой-нибудь раб для постельного обслуживания. Или даже не один - она им периодически головы оттяпывала во избежание утечки информации. И не стоит об этом шибко печалиться - баб на наш с тобой век хватит, были бы деньги".
   Да, денег они заработали. Оставался вопрос - в какое дело их вложить.
   ...Старичок появился, когда приятели уже прикончили бутылку и размышляли, а не сходить ли за второй. Был он невысокого роста, ладный, в чистом ватнике - весь какой-то обстоятельный, словно символ стабильности. Ветер шевелил его седые волосы, а глаза на морщинистом загорелом лице старика смотрели зорко и внимательно. На плече его висела объёмистая кошёлка из мешковины, куда этот колоритный дед складывал найденные среди плавника бурые ленты морской капусты, предварительно очистив их от налипшего песка.
   - Здравствуйте, - приветливо сказал старик, поравнявшись с парнями.
   - Бог в помощь, отец, - ответил Вадим. - А на кой хрен тебе эта трава?
   - А свинки у меня, сынок, поросятки. И кушать им хочется, а покупать корм - это, извини, мне не по карману.
   - И они у тебя лопают это сено? - недоверчиво спросил Сергей.
   - Ещё как! Подготовить надо немного, не без того, но уж после... Это же сплошные витамины - не зря японцы агар-агар специально выращивают. Башковитая нация - у них ничего зря не пропадает.
   "Это ты верно подметил, - подумал Костомаров, - у японцев ничего не пропадает, особенно если речь идёт о морепродуктах". Он вспомнил, как вокруг работавшей в наших водах по лицензии японской плавбазы - "Нихера-Мару", как её называли наши рыбаки, - не было видно ни единой чайки. Поживы для чаек возле бортов "Нихера-Мару" не находилось - рачительные островитяне перерабатывали всё, вплоть до рыбьей чешуи, из которой делали клей.
   - Послушай, Серёга, - медленно проговорил Вадим, глядя вслед удалявшейся фигуре в ватнике, - тебе не кажется, что разница между свиньями и людьми не так уж велика?
   - Так это научно доказанный факт! - охотно отозвался тот. - Свиньи к людям ближе, чем собаки или даже обезьяны. Больше тебе скажу, мне свиньи более симпатичны, чем...
   - Да я не об этом, - перебил приятеля Костомаров. - Морская капуста - сплошные витамины! Как это я сам не сообразил... Спасибо тебе, дедок, да будут хрюшки твои толстенькими... Себестоимость-то этой травки - тьфу! Вон её сколько плавает, а сколько из тралов за борт выкидывают, а?
   - На консервах из морской капусты бизнес не сделаешь - кому она нужна? Вон они, эти банки, - на всех полках стоят, а толку?
   - А зачем консервы из первичного продукта? - вкрадчиво произнёс Вадим. - Мы же не японцы, у нас гастрономические пристрастия чуток другие. А вот ежели гнать из этой травки пищевые добавки, да ещё разрекламировать их как чудодейственно-целебные, да продавать их по цене "Гербалайфа"... Ты ведь у нас вроде как химик - формулы ещё не все позабыл?
   Глаза Сергея азартно блеснули - он понял, к чему клонит его соратник.
   - Отлёт домой откладывается, - решительно бросил он. - Сначала мы с тобой тут кое с кем кое о чём переговорим - подготовим базу. Ну, корефан, оказывается, ты не только в дизелях сечёшь!
  

* * *

  
   Дело наладилось не сразу и не вдруг. На всём постсоветском пространстве бурлила вонючая каша "дикого" бизнеса, где многие - если не все - проблемы решались примитивно просто: силовыми методами, по известному принципу "Нет человека - нет проблемы". "Братки"-уголовнички решительно накладывали лапу на любое мало-мальски значимое начинание, безжалостно выжимали дань и так же беспощадно воевали друг с другом за право "крышевать" едва оперившихся птенцов российского предпринимательства. С не меньшим - и даже с большим - аппетитом к начинающим бизнесменам присасывались чиновники всех мастей и калибров, и "цена вопроса" какой-нибудь подписи зачастую оказывалась выше, чем полугодичная "зарплата" целой бригады коротко стриженых "охранников".
   Деньги, заработанные Вадимом и Сергеем и казавшиеся солидными на обывательский взгляд, таяли снегом, брошенным в кипящую воду, на поверхности которой лопались один за другим пузырьки стремительно рождавшихся и так же стремительно исчезавших фирм и фирмочек. Сказка о молочных реках с кисельными набережными оказалась не более чем сказкой, и заманчивый призыв "Богатейте своим честным трудом!" на поверку немногим отличался от горбачёвского обещания "Каждой семье - квартиру к двухтысячному году!". И всё-таки Костомаров с Алексеевым выстояли.
   На первых порах, пока Сергей с парой помощников доводил до ума "чудо-таблетки", в основе своей состоящие из горячо одобренной сахалинскими свинками морской капусты, и лавировал между своими былыми полу- и просто криминальными знакомыми, Вадим решил заняться издательским бизнесом. После краха величественного здания советской литературы со всей её идейно выдержанной лепниной, на рынке книг образовался вакуум, требующий заполнения. Природа не терпит пустоты, и вместо правильных героев ушедшего времени на обложках появился мускулистый варвар, с большим умением и с не меньшим удовольствием разделывающий огромным мечом всех имевших неосторожность попасться ему на пути.
   Друзья-соучредители благоразумно вписали в устав своего новорождённого "ООО" - "общества с ограниченной уголовной ответственностью", как пошучивал Алексеев, - целый спектр сфер деятельности. "Теперь мы можем заниматься чем угодно, - подытожил Вадим, изучив этот продукт совместного творчества, содержащий туманную формулировку "а также и другими...", - от туризма до выведения из запоев на дому. И мы займёмся книжками".
   Выбор оказался удачным - фантастику и новомодную фэнтези читали. "Грёзы Музы", как окрестили своё детище компаньоны, в основном занималась пиратскими переводами книг зарубежных фантастов, выбирая малоизвестных или печатавшихся пятнадцать-двадцать лет назад (такой мелочью, как соблюдение авторских прав, естественно, пренебрегали). На прилавки хлынул поток второ- и третьесортных фантастических боевиков и однообразных космоопер, жадно поглощаемый истосковавшимся по "настоящей западной культуре" новым российским потребителем. Через какое-то время неминуемо должно было наступить отрезвление (с похмельем), но пока на этом мутном потоке можно было делать деньги, и немалые. И Костомаров эти деньги делал.
   Он стал теперь гораздо более жёстким к людям и без зазрения совести старался поменьше заплатить переводчикам с тем, чтобы побольше оставить себе - этого требовали правила игры. Каждодневное балансирование на грани и жонглирование цифирью налогов, проводок по "белой" и "чёрной" бухгалтерии, арендной платы и разного рода законных и незаконных выплат понемногу делало из романтика хищника, умеющего и оскалить зубы, и повилять хвостом, если того требовала обстановка.
   С женой Вадим развёлся и теперь менял женщин, стараясь к ним не привязываться и забывая их имена едва ли не раньше, чем за очередной партнёршей закрывалась утром дверь его холостяцкой квартиры. У него завелись деньги, и по мере увеличения их количества он всё меньше и меньше интересовался чувствами своих сопостельниц. Иногда у Костомарова возникало ощущение какой-то неправильности всего происходящего, однако в напряжённой суматохе повседневных забот оно быстро исчезало.
   Генеральным директором "Грёз" стал Вадим, а Сергей возглавил "фармацевтический филиал" фирмы, официально именуемый отделом торгового маркетинга. Костомаров ничуть не обольщался насчёт этических воззрений своего зубастого соратника, и даже недоумевал, почему тот без всяких возражений уступил ему директорское кресло. Понимание пришло по прошествии ряда лет, когда Вадим услышал в новостях об очередном заказном убийстве очередного бизнесмена.
   Алексеев обладал звериным чувством осторожности и инстинктом самосохранения, развитию которого немало поспособствовали годы его бурной молодости. Сергей отнюдь не горел желанием стать мишенью для киллера, нанятого кем-то из конкурентов, - он уступил эту почётную привилегию Вадиму, довольствуясь ролью "серого кардинала", обладающего реальной властью при пониженной степени риска. Да, Сергей мог бы стать первым, мог даже и вовсе избавиться от Костомарова (сплошь и рядом из двух-трёх-четырёх соучредителей в итоге оставался один "последний герой", съевший всех своих сотоварищей), но Алексееву этого не требовалось (во всяком случае, пока). "Джентльмен не должен быть скрягой!" - как ни странно, Сергей был согласен с этим излюбленным выражением Вадима. К тому же он ценил деловые качества компаньона и прекрасно понимал, что кое в чём ему не обойтись без Костомарова. А искать Вадиму замену - какой смысл менять шило на мыло, и где гарантия, что нанятый "зиц-председатель" не окажется непредсказуемо опасным? Костомаров хотя бы не выкинет ничего неожиданного - они неплохо знают друг друга. От добра добра не ищут...
   В правильности такой позиции Алексеева убедило то, что "Грёзы" благополучно пережили злополучный дефолт девяносто восьмого года. Именно Вадим, руководствуясь смутными намёками и анализом сложившейся экономической ситуации, настоял тогда на временном сворачивании деятельности фирмы и на переводе всех её рублёвых активов в доллары. Пришлось, правда, отбрёхиваться от тех, кто требовал немедленных платежей, зато в сентябре компаньоны спокойно попивали в своём офисе "Hennesy Paradise", равнодушно наблюдая, как гибнет с выпученными глазами бизнес-плотва, нагулявшая кое-какой жирок в середине девяностых.
   Сергей по-своему уважал Костомарова и раньше, ещё с рыбацких времён, но когда Вадим ошеломил его невиданным предложением, это уважение ещё более возросло. Однако случилось это несколько позже, а пока "Грёзы Музы", приподнявшись на книгоиздательской деятельности, наконец-то смогли основательно заняться тем, ради чего, собственно говоря, и была создана эта фирма.
   После целого ряда проб и ошибок из полукустарной лаборатории "фармацевтического филиала" вышли первые удовлетворяющие всем требованиям партии пищевых добавок, и были получены все необходимые разрешения и сертификаты.
  

* * *

  
   - Каждый второй человек на Земле страдает от... - проникновенно вещал с экрана хорошо поставленным баритоном солидный человек с интеллигентной внешностью. - Но сегодня российские учёные создали уникальное средство, позволяющее бороться с этим недугом. Уже через три недели после начала приёма таблёток "Секрет волхвов" у вас наступит облегчение, исчезнут все неприятные ощущения, нормализуется давление и сон, и вы почувствуете себя бодрыми и помолодевшими. Эффективность этого препарата доказана клиническими испытаниями, проведёнными в ведущих клиниках страны, и подтверждена золотой медалью международного гуманитарного фонда "Здоровье человечества". Тысячи и тысячи людей уже ощутили на себе благотворное действие "Секрета волхвов" и вернулись к полноценной жизни. Вот что говорят наши пациенты...
   - Гаси, всё ясно. Что это за клоун? - спросил Вадим, кивнув в сторону телевизора.
   - Вышедший в тираж актёришка средней руки, ошалевший от безденежья и готовый сыграть роль известного кандидата всяческих наук неизвестного научно-исследовательского института, - пояснил Сергей, вертя в руках пульт видеомагнитофона. - За те деньги, что мы ему предложили, он разрекламирует даже целебные свойства мочи молодого поросёнка и расскажет нашим развесившим уши потенциальным клиентам о том, что при регулярном приёме наших волшебных таблеток, созданных на основе знаний народной медицины, у семидесятилетних старух снова вырастет целка, а у дряхлых стариков невероятно повысится сексуальная активность. И ведь убедительно излагает, сукин сын!
   - Вариант беспроигрышный, - саркастически хмыкнул Костомаров. - Эффективность морской капусты доказана поколениями свиней и вкусовыми качествами полученной из них ветчины. Вреда-то от наших таблеток в любом случае не будет! Человек ведь такая скотина: смолоду делает всё, чтобы угробить своё здоровье, а потом хватается за что угодно, лишь бы его поправить. И никаких денег ему не жалко... Причём предпочтение отдаётся разного рода панацеям, не требующим каких-либо усилий: съел таблеточку - и всё. Р-раз - и похудел, два - и помолодел, три - и скрипа в суставах как не бывало! Как говорится, люди настолько любят халяву, что готовы платить за неё любые деньги.
   - Угу, - согласился Алексеев. - И поэтому будут они покупать "шаровылупин", дарящий близоруким зоркость горного орла, и "вечностоин", превращающий импотентов в половых террористов. И даже если кто-то чересчур дотошный подвергнет наше снадобье химическому анализу, риска практически нет. Каков будет результат? Ну да, основа - всем известная морская капуста, а микродобавки? Всегда можно сослаться на то, что вся фишка в точной рецептуре, каковая является секретом нашей фирмы, полученным непосредственно от самих волхвов! - и руководитель "фармацевтического филиала" ухмыльнулся, довольный собственным каламбуром.
   - Тут вот ещё какой нюанс, - добавил генеральный директор, - медицина зачастую действительно бессильна, а человек хочет быть здоровым. Пусть он даже не слишком верит в наши чудо-таблетки, но червячок-то всё равно будет точить: а вдруг поможет? И некоторым помогает - я в этом уверен. И пошла цепная реакция...
   - Да, человечий организм - дело тонкое, - философски заметил Сергей, - никто о нём толком ни хрена не знает... Юристы изобретают новые законы, а врачи - новые болезни. Но роднит их одно: и те, и другие делают на этом бабки - ба-а-альшие бабки! И нам не грех отщипнуть свою малую толику на этом славном поприще.
   - Ладно, это уже беллетристика, - закончил Вадим и произнёс в селектор: - Диана, принесите нам кофе.
   - ...с коньяком, - вставил Алексеев.
   - Может, тебе ещё и с минетом? Сами добавим - или забыл, где бутыль стоит?
   Секретарша вплыла в кабинет стелящейся походкой, неся маленький поднос с двумя дымящимися чашечками. Костомаров почувствовал, как у него участилось сердцебиение, и заметил набрякшую и запульсировавшую синеватую жилку на виске соратника. Диана была последним приобретением фирмы "Грёзы Музы" - и весьма ценным, с точки зрения её генерального директора. На "собеседовании" при приёме на работу эта девятнадцатилетняя девица с невинным детским личиком вчерашней школьницы выдала "высший пилотаж" с искусством профессиональной проститутки экстра-класса - Вадим хорошо запомнил свои ощущения - и к тому же, как ни странно, неплохо справлялась и со своими официальными обязанностями. Девушка настолько понравилась Костомарову, что он даже решил против обыкновения не делиться ею с Сергеем, и каждый вечер увозил Диану к себе домой, нарушая тем самым своё собственное правило "сменных постельных принадлежностей".
   Правда, Вадим не без основания подозревал, что его охочий до баб компаньон таки оприходовал секретаршу прямо в офисе во время отсутствия Костомарова - возможно, что и неоднократно. Девочка оказалась далеко не глупа и очень быстро разобралась, кто есть кто в фирме, а стыдливость и прочие архаичные нравственные устои ни в коей мере не отягощали это эфирное создание. Но "не пойман - не вор", и Диана оставалась штатной любовницей шефа и даже занимала определённое место в его жизни, хотя по странной своей прихоти при посторонних Вадим неизменно обращался к ней на "вы".
   - Что-нибудь ещё, Вадим Петрович? - нежным голоском проворковала секретарша, поставив на стол поднос.
   - Спасибо, больше ничего... пока, - Вадим с удовольствием оглядел ладную фигурку девушки, подумав при этом: "Деньги стоит зарабатывать хотя бы ради того, чтобы иметь вот таких вот женщин...".
   Диана очень естественно чуть покраснела, скромно потупилась, опустив свои густые ресницы, и удалилась, ощущая спиной откровенные взгляды обоих мужчин: она добивалась своего в жизни тем, что у неё получалось лучше всего.
   - Серёга, - предостерегающе произнёс Костомаров, возвращая впавшего в лёгкую эйфорию Алексеева на грешную землю, - на чужую кровать рта не разевать! А то укушу.
   - Да ладно тебе, - отозвался тот, с хрустом потянувшись всем телом, - не хватало нам с тобой баб ещё делить. Этого товару на всех прилавках...
   - Вот и давай о прилавках, то бишь о нашей схеме распространения. Не нравятся мне эти телефонные продажи - позвоните, мол, по указанному номеру. Доверия маловато - объёмы реализации пошли на убыль.
   - А что делать? Не в аптеки же скидывать наш товар - тут с медиками-экспертами хлопот не оберёшься. А многоуровневый маркетинг и подавно день вчерашний. Вот разве что точки продаж на местах - в Москве, в других городах, где у народа деньга шевелится. Без телефонов всё равно не обойтись, зато они будут разные. А то действительно бред какой-то получается: тут тебя и от гипертонии лечат, и аборты по фотографии делают. Клиента надо уважать - в пределах разумного. И скидки процентов пять-десять для разных льготных категорий граждан - оченно это способствует. Психология, блин.
   - На местах? Можно запараллелить под это дело всю нашу книготорговую сеть: какая разница, что продавать? Лоточники могут и сменить профиль. И небольшие аптечные киоски - почему нет? Договоримся с продавцами и мелкими владельцами. Люди - они везде люди, и все они любят денежку. И реклама, само собой, - вроде этого твоего "учёного" с подмостков погорелого уездного театра. Давай-ка сделаем так, - и генеральный директор фирмы "Грёзы Музы" взял из аккуратной пачки чистый лист бумаги.
  

* * *

  
   "А ты, парень, неплох, - подумал Вадим, поймав своё изображение в зеркале заднего вида, - волевое лицо, строгие и умные серые глаза, тёмные волосы с благородной проседью. Состоявшийся мужчина в возрасте около сорока - лакомый объект для женщин, особенно если учесть, какой толщины кошелёк у этого объекта. Диана так чуть ли не с полумысли мои желания угадывает...".
   Да, генеральный директор крепко стоящей на ногах фирмы "Грёзы Музы" Вадим Петрович Костомаров имел все основания быть довольным, хотя в последнее время ощущал смутное беспокойство. И причины этого беспокойства были ему ясны: Вадим понимал, что бум с чудо-таблетками, позволивший компаньонам очень неплохо заработать, - это явление временное. И дело не в обилии пройдошистых конкурентов, суетящихся вокруг легковерных старушек, - болезных-то на всех хватит, - дело в другом. Можно неопределённо долго обманывать одного человека или нескольких, можно какое-то время дурить голову многим, но год за годом водить за нос множество людей - такой номер не пройдёт. Завлекательные названия примелькаются, и редкие случаи чудесных исцелений затеряются, утонут в волне массового раздражения обманутых. И Костомаров напряжённо размышлял, на что же теперь ему переориентировать свою "многоцелевую" фирму.
   Иногда он вообще чувствовал глухое раздражение оттого, что он, хозяин (вроде бы) своей судьбы, словно плывёт в бурлящем потоке, и все попытки выбраться на берег тщетны. Стоит остановиться, чуть ослабить туго натянутые вожжи, не смазать вовремя машину по производству разноцветных бумажек - и всё. Сомнут, растопчут и побегут дальше, даже не оглянувшись на упавшего неудачника - сколько их таких уже валяется по обочинам торной дороги к успеху.
   А остановиться ему порой хотелось, очень хотелось - хотя бы для того, чтобы просто посмотреть вокруг, оглянуться назад и подумать: а зачем это всё - всё, что он, Вадим, делает? Стал ли он счастливее оттого, что у него солидный счёт в банке; что они с Серёгой стали заметными фигурами на тусовках в ночных клубах; что в его престижном "мерседесе" с водителем сидит ещё и дюжий охранник, готовый по одному движению костомаровской брови вцепится в горло кому угодно; что Диана (да и другие женщины) преданно ловят любое слово Вадима Петровича и даже жест; и что впереди у него ещё много лет такой вот "насыщенной", с позволения сказать, жизни? И что дальше? Больший вес в определённых кругах, больше денег, больше красивых вещей, больше женщин, больше власти над людьми? Так ведь всех женщин всё равно не перелюбишь, как не выпьешь всех элитных напитков, а власть - штука обоюдоострая.
   И он вспомнил, как на пляже Гран-Канариа ему вдруг остро захотелось вернуться в те далёкие годы, когда они сидели на берегу реки у костра, и огонь отражался в глазах ребят и девчонок, заворожено слушавших его, Вадима (тогда ещё не Петровича), песни...
   Костомаров встряхнулся, прогоняя ненужные и расслабляющие мысли, и тут увидел через тонированное стекло человека, понуро стоявшего на тротуаре, - машина поворачивала направо, и Вадим смог хорошо его разглядеть.
   Человек был одет в старую кожаную куртку и выцветшие джинсы; на его спутанных волосах блестели капельки дождя. Бомж не бомж, но что-то близкое к этой нижней ступени социальной лестницы. Человек равнодушно скользнул пустым взглядом по роскошной тачке, и в это время Костомаров его узнал.
   - Останови-ка, - бросил он водителю и выбрался из машины, как только "мерседес" послушно ткнулся в поребрик.
   Охранник последовал за ним - молча. Если хозяин зачем-то вышел - это его дело, а дело секьюрити - оберегать хозяина от любых возможных неприятностей, именно за это ему и платят деньги.
   - Ну, здравствуй, Андрей.
   Отрешённый взгляд человека в кожаной куртке сделался чуть более осмысленным, и одновременно в его глазах мелькнуло недоверие.
   - В-вадим?
   - Я, как видишь.
   Бывшие друзья несколько секунд молчали, почти физически ощущая невидимую, но очень прочную стенку, выросшую между ними за эти годы. Обниматься респектабельному бизнесмену и полупьяному полубродяге - Костомаров уловил исходящий от Северцева запах перегара - было как-то не с руки, и они просто смотрели друг на друга, не зная, что сказать. К счастью, рядышком оказалось какое-то кафе, и Вадим Петрович потянул Андрея туда - стоять под моросящим дождём было бы совсем глупо. Охранник молчаливой тенью пошёл за ними, держась в трёх шагах за спиной босса.
   В уютном кафе Северцеву было явно неуютно - очевидно, даже такого невысокого уровня заведения он не посещал. Миловидная официантка в коротенькой юбочке одарила Вадима многообещающим взглядом, иронично-пренебрежительным - Андрея и упорхнула, приняв заказ. Охранник присел за соседним столиком.
   - Как ты, старина? - спросил Костомаров, разрушая тягостное молчание.
   - Да как-как, - отозвался Андрей и добавил с застарелой горечью: - Разве по мне не видно? Да никак... А ты как? Хотя по тебе тоже видно...
   Потом он долго отмалчивался, слушая Вадима, и оживился лишь после второй рюмки дорогого коньяка.
   - Да, высоко ты летаешь, друг ситный, - сказал Северцев без всякой зависти, словно ставя диагноз. - И девка эта так на тебя посмотрела, как будто готова была тут же трусы с себя стянуть и задрать перед тобой юбку. Ну что ж, молодец, Вадька. А у меня вот как-то не срослось... Наш клуб авторской песни развалился, НИИ тоже - перебиваюсь с хлеба на квас случайными заработками. Всякого попробовал, да только всё не по душе. А что по душе - так то нынче никому не нужно. Шоу-бизнес, мать его в чресла горячей кочергой... Прав был тот парень - помнишь, с которым мы в "Бочонке" познакомились?
   - Так мы же вместе с ним и на Дальний Восток ездили, и дела теперь вместе крутим - я ж тебе только что рассказывал!
   - Ну да, ну да, - стушевался Андрей. - Прости, из головы выскочило.
   Он быстро опьянел, что свидетельствовало о его давней и прочной привязанности к алкоголю. Вадим удивлялся самому себе - и чего это он тратит своё драгоценное время на беседу с этой тенью прошлого? Какой с этого прок? Каждый человек сам кузнец своего счастья - пусть неудачник плачет, или, как говорили древние римляне, горе побеждённым. И всё-таки он сидел с Андреем Северцевым, и пил с ним коньяк, и слушал его становившуюся всё более бессвязной речь.
   - Время поэтов прошло, - глухо бормотал Андрей, подперев кулаком щёку, заросшую щетиной. - Не время нынче для душевных песен... Вот, скажем, Розенбаум - талантливый ведь парень, а... Не то, не то... "Я не дарю вам песни, я отрабатываю деньги, которые вы заплатили за билет!" - его слова! Нельзя так, нельзя... Когда говорят пушки, музы молчат, а когда звенят монеты, музы тихо умирают... И даже Высоцкий - не выжил бы Володя в наше время, другое оно, злое и безликое... как... как... - он замолчал, подбирая сравнение. - Нет, не выжил бы, - повторил Северцев и остановился остекленевшим взглядом на графинчике с коньяком.
   - Ты пей кофе, а то, боюсь, скоро двух слов связать не сможешь, и беседа наша прервётся по не зависящим от меня обстоятельствам, - посоветовал ему Вадим, подумав про себя: "Да, укатали сивку крутые горки. И в борьбе с зелёным змием побеждает змий...".
   Андрей сморщился и затряс головой, что по идее должно было означать "да ты что, я ещё ни в одном глазу!", но в это время в кармане у Костомарова заиграл мобильник.
   - Сергей? Я немного задержусь. Встретил тут случайно одного, - Вадим скосил глаза на Северцева, сосредоточенно глотающего кофе, - приятеля очень старого... Ага. Так что ты сам командуй пока парадом, ладно? Если что - звони. Всё. До связи. Так что там Высоцкий, Андрюха?
   - Высоцкий? - Северцев немного протрезвел, но чувствовалось, что нить разговора он уже потерял. - А, Владимир Семёныч... Тут вот какая штука - не простой он был человек, а может, и не человек вовсе. Миссия у него была, и к слою он был подключен.
   - К какому ещё слою?
   - К энергофи..., тьфу, к энергоинформационному, - с видимым усилием выговорил Андрей. - Вот ты думаешь что - поэты свои творения сами сочиняют? Хрена! То есть кое-кто, конечно, пытается, но настоящее - оно оттуда берётся, - и он дёрнул шеей, силясь показать глазами на потолок, обшитый аккуратным декором. - Всё уже было во Вселенной, и всё там хранится... Надо только суметь достать.
   "Приплыли, - подумал Вадим. - Корешок-то мой стародавний, похоже, с головой не в ладах..."
   - А ты не смейся, - неожиданно трезвым голосом сказал Северцев, - так оно и есть. Что Семёныч пил зверски - про то всякий знает. А он ведь ещё и наркоту принимал, причём в таких дозах, что целую дружину наркоманов в передоз вогнать можно. И каждый день! А почему? Заострение сознания это называется - контакт со слоем. И не один он был такой - ты вспомни историю.
   Андрей набулькал себе рюмку, выпил и продолжил, лихорадочно блестя глазами:
   - Не мог он иначе, понимаешь? В том-то всё и дело... Ты сам посмотри - вроде и песни немудрёные, и гитара никакая - стук-стук да бряк-бряк, - а как пробирало, а? Вот то-то и оно. Будил Высоцкий души наши спящие, себя сжигая. А как сделал своё дело - тут ему и конец пришёл. Ты знаешь, что его в больницу собрались класть за день до его смерти - чистить и от наркотической зависимости спасать? И помешала какая-то мелочь пустяковая. Решили отложить, а на следующий день он и...
   Костомаров хотел было возразить, но тут его словно обожгло - он припомнил вдруг ту свою похмельную ночь перед судьбоносной встречей в пивном баре и неведомый Голос во тьме, диктующий ему чеканные строки. "А ведь в этом что-то есть, - смятенно подумал Вадим, - есть, чёрт меня подери!".
   Он попытался разговорить Андрея, расспросить его поподробнее, но Северцев уже дозрел - последняя рюмка была явно лишней. Единственное, что удалось выпытать у жертвы алкогольного нокаута - и то с превеликим трудом - это адрес обиталища поэта-бедолаги. Вадим Петрович положил Андрею во внутренний карман куртки пачку денег, рассчитался с официанткой, тщетно строившей ему глазки, и кивком головы подозвал охранника.
   - Доставишь его вот по этому адресу, - распорядился Костомаров, протягивая парню салфетку с адресом, - тут недалеко. До койки. В целости и полной сохранности, без проблем с милицией и всякими прочими шведами. Да, купи ему бутылку водки и оставь - а то его ещё кондратий с отходняка хватит.
   Телохранитель молча кивнул, легко извлёк бесчувственного Северцева из-за столика и повёл его к выходу, придерживая за руку. А генеральный директор "Грёз" пробормотал, усаживаясь на заднем сидении своего "мерседеса":
   - Энергоинформационный слой, говоришь? Наркотики, говоришь? Ну-ну...
   - Вы что-то сказали, Вадим Петрович? - обернулся к нему водитель.
   - Так, ничего. Поехали в офис.

* * *

  
   "Ты смотри-ка, - с немалым удивлением думал Костомаров, переворачивая листы распечатки, - вот тебе и девочка-припевочка, попрыгунья-стрекоза... Не сексом единым жива наша богиня-охотница...".
   Диана выполнила неожиданное задание шефа превосходно и в кратчайший срок - всего за неделю она подготовила Интернет-выборку, скрупулезно систематизировав чуть ли не все данные по так называемому энергоинформационному слою и по галлюциногенным наркотикам, имевшиеся в мировой паутине. Мало того, девушка выжала всю воду, удалив из всех скопированных статей пространные и маловразумительные рассуждения мистического толка, оставив самую суть, позволявшую получить достаточно ясную картину.
   И Вадим, прочитав подготовленную Дианой распечатку, окончательно утвердился во мнении: да, в этом что-то есть, и этому "чему-то" можно найти практическое применение.
   Алексеев воспринял новую идею компаньона с некоторой осторожностью. Он не то чтобы сомневался в наличии в ней рационального зерна - его беспокоило совсем другое.
   - Зелье-то мы сварим, - задумчиво сказал он, выслушав соображения Костомарова, - этим я ещё в студенческие годы баловался, дело знакомое. И глюки - это да, чёрт знает что может пригрезиться. Психоделика в полный рост - сюрреалисты молча отдыхают. Но дело это опасное - тут мы с тобой в чужой огород забираемся, а там такие волки бродят... Зубки у них большими деньгами отточены, мигом соорудят нам с тобой гроб глазетовый с кистями. Ты знаешь, почему я тогда с тобой на край земли подался камешки кидать с крутого бережка далёкого пролива Лаперуза? Вот из-за этого самого. А тогдашняя наркомафия нынешней и в прокладки не годится, возможности у неё были не те, да и сферы влияния только-только делить начинали. Торговля наркотой - самый прибыльный, но и самый кровавый бизнес в мире, знаешь об этом?
   - Ты меня не понял. Мы не будем торговать наркотиками, мы будем зарабатывать на эффекте их применения. Спортсменам дают допинг, а потом делают деньги на неожиданных победах и рекордах - такая вот аналогия. А торговать - да упаси Бог, надо чтить уголовный кодекс!
   Руководитель "фармацевтического филиала" кивнул в знак согласия. Он не слишком любил читать, однако "Золотого телёнка" уважал, искренне сожалел о горькой судьбинушке "великого комбинатора", не нашедшего применения свои деньгам в условиях победившего социализма, и тоже иногда вворачивал в своей речи цитаты из Ильфа и Петрова.
   - На первом этапе задача проста - нам нужен высокоэффективный галлюциноген или психотроп. Ну, это уже твоя епархия, тут тебе и карты в руки, не мне тебе советы давать. А дальше - дальше мы будем кормить твоим витамином наших подопытных кроликов, стричь с них шёрстку и продавать её по спекулятивным ценам. Это уже моя задача. Я доступно излагаю?
   Сергей снова кивнул, уяснив творческий замысел компаньона.
   - Какого окраса и фактуры будет эта шёрстка, - продолжал Вадим, - тут надо ещё подумать. Главное - из энергоинформационного слоя можно извлекать гениальные творения, уже когда-то где-то кем-то созданные и хранящиеся в этом слое миллионы лет.
   - Кем созданные? Динозаврами?
   - А неважно кем. Людьми созданные. Или не-людьми, какая разница? Носителями Разума с неведомой планеты в Крабовидной Туманности или из параллельного мира. Слой - он ведь един для всей нашей Вселенной, если верить гипотезам.
   - Фантастика ненаучная, - пробормотал Алексеев. - Сказки для детей и подростков...
   - Знаешь, Серёга, - веско уронил Костомаров, глядя в синие глаза соратника, - я бы тоже не поверил в эти сказки, если... Если бы не испытал на своей шкуре нечто похожее.
   - Это когда это ты успел? - оторопело спросил Сергей.
   - Давно, - Вадим усмехнулся, - ещё до нашего с тобой знакомства. Однако помню я этот случай, вот ведь какое дело.
   - Ну-ну... - неопределённо протянул Алексеев, однако скептицизма в нём заметно поубавилось.
   - Значит, так, - подытожил директор "Грёз". - Нужен допинг и нужны исполнители. И не просто прохожие с улицы, а люди с творческой жилкой, с искоркой божьей. Обычный человек ведь не установит олимпийский рекорд, какими снадобьями его не накачивай, - тут требуется тренированный спортсмен с определёнными задатками. Найдём, я так думаю, - гениев непризнанных на Руси всегда было в избытке, в отличие от всего прочего... Так что - действуй-злодействуй, вари свой колдовской декокт. А кроликов - подберём, будут у нас эти зверюшки для вивисекции.
   Оставшись один, Вадим продолжал размышлять. Он не сомневался в способностях Сергея, в его знаниях в области "сугубо прикладной" химии и в технических возможностях неплохо оснащённой лаборатории "фармацевтического филиала". За комплектацию отряда "кроликов" он тоже особо не беспокоился, так как помнил ещё со времён своего увлечения бардовской песней: почти любой сочинитель, кое-как слепивший пару корявых строф, уже считает себя Поэтом с большой буквы. Загвоздка была в завоевании достойного места на рынке.
   По своему издательскому опыту Костомаров знал, что сборники стихов отнюдь не сметаются подчистую со стеллажей книжных магазинов ценителями прекрасного. Громких имён в поэзии России на стыке веков не было, как не было и особого спроса на поэтические творения. Поэты (или считавшие себя таковыми) тусовались в узком кругу или в виртуале, издавая свои вирши микроскопическими тиражами за свой счёт. А на эстраде и вовсе не требовались настоящие стихи или тексты песен, начинённые хоть каким-то смыслом. И авторская песня, некогда любимая и ценимая, застенчиво ютилась в тени, отбрасываемой исполинской машиной шоу-бизнеса. А Вадиму Петровичу Костомарову, уже привыкшему за последние годы измерять успех в денежных единицах, нужен был коммерческий успех.
   "Нужно что-то новое, - думал он, - пусть даже это новое на поверку окажется хорошо забытым старым. Как развивалась поэзия? Устное творчество, былины и сонеты; баллады, распеваемые менестрелями под нехитрый аккомпанемент. Стихи в списках, читаемые "под пламень пунша золотой". Салонные стихи, вписываемые в альбомы с виньетками, и стихи поэтов "серебряного века"; стихи "шестидесятников", звучавшие со сцен переполненных концертных залов во времена хрущёвской "оттепели". И - новый виток: авторская песня, термин, придуманный Владимиром Высоцким, который метеором ворвался в мир поэзии и поставил его на дыбы. А ведь задолго до Высоцкого акыны, гусляры и поэты античности сопровождали свои сказания звуком струн... Новое - это хорошо забытое старое?"
   Вадим выдернул из лежавшей перед ним на столе пачки "беломорину" - он так и не изменял своей старой привычке - и жадно закурил.
   "Так-так-так... Восприятие и воздействие одного и того же стиха, прочтённого глазами с листа и услышанного в исполнении профессионального чтеца - оно ведь разное! А когда сюда же ещё накладывается ритмический звуковой фон... Высоцкий стал известен и знаменит благодаря технике двадцатого века - магнитофону, шагнув с намагниченных лент в каждый дом. А если...".
   Костомаров вспомнил, какое впечатление произвёл на него шекспировский сонет, спетый Аллой Пугачёвой на фоне старинных каменных стен в фильме "Женщина, которая поёт". Вспомнил он и то, как по-особому звучали песни Высоцкого в кинофильмах, и даже вспомнил давным-давно забытое - зримую песню.
   "Ещё один канал восприятия - зрительный! Вот оно! Создатели видеоклипов делают кое-что в этом направлении, но их клипы бессмысленны - это просто набор картинок, не имеющих никакого отношения к тексту песни. А если создать смысловой видеоряд, этакий мини-фильм на сюжет песни? Видеопесня! Ведь зацепит это зрителя-слушателя, наверняка зацепит! Правда, нужен тот самый смысл, который сегодня напрочь изгнан из эстрадных шедевров... А вот тут-то мы и задействуем наших кроликов, таскающих сладкую морковку с вселенской грядки. И ещё: этим ведь никто и нигде всерьёз пока не занимается, да и не всерьёз тоже. Есть шанс оказаться первым, а это, батенька, очень много значит...".
   Он встал и заходил по кабинету, роняя пепел на ковролин, устилавший пол, и не замечая этого. Вадим чувствовал, что наконец-то нащупал нечто очень важное, способное принести ему желанный успех.
   Из возбуждённо-приподнятого состояния его вывел звук отворяющейся двери.
   - Вадим Петрович, - смиренно доложила появившаяся на пороге Диана, - восемь часов. Все уже ушли, Вадим... Петрович.
   - Спасибо, малышка, - весело отозвался Костомаров. - Собирайся, сейчас поедем.
  

* * *

  
   - Прошу меня простить, господин Саммерс, что заставил вас ждать. Ваше появление было столь неожиданным, а мне безотлагательно требовалось решить один очень важный вопрос - бизнес есть бизнес.
   - Ничего страшного, - вежливо ответил топ-менеджер "DVD World Conqueror", - я всё понимаю. А моё появление у вас - своего рода экспромт, вот мне и пришлось испытать на себе справедливость русской пословицы о незваном госте и татарине.
   "Кто он такой? - думал Вадим, исподтишка изучая холёное лицо своего собеседника. - По-русски говорит чисто и правильно, с еле уловимым акцентом, какой обычно появляется у наших людей, долгое время живущих за границей. Сдаётся мне, что никакой он не Хьюго, а просто Юра с Малой Арнаутской в Одессе. Чёрт их разберёт, этих граждан мира, какого они роду-племени...".
   Костомаров слегка лукавил - он знал, кто такой Саммерс и чем занимается "World Conqueror". Однако визит заморского гостя действительно был неожиданным, и Вадим хотел взять маленький тайм-аут, чтобы собраться с мыслями и посоветоваться с Сергеем, а заодно получить от него последнюю информацию об итогах испытаний "КК".
   "И вообще - предупреждать надо, будь ты хоть сам президент Буш, а не заявляться без объявления войны, как налоговый инспектор. Если собрался говорить о делах, наверняка ведь заранее узнал наши контактные телефоны - мог бы и позвонить. Так что не обессудь, мил человек. В конце концов, можешь считать нас примитивными дикарями, не имеющими представления о правилах этикета, - пренебрежение к противнику дорого стоило многим прославленным полководцам" - так мыслил генеральный директор "Грёз".
   Но господина Саммерса, похоже, нимало не озаботила скомканность официального ритуала - он не стал терять времени на дальнейшие взаимные сожаления, а перешёл к делу.
   - От лица нашей фирмы я уполномочен предложить вам, господин Костомаров, заключить с нами контракт. Ваше дело - поставлять доброкачественное сырьё, так скажем, а мы изготовим конечный продукт и обеспечим его сбыт. Наша торговая сеть глобальна, а новейшие цифровые воспроизводящие устройства по размерам не больше записной книжки, поэтому потребитель сможет воспринимать видеоинформацию где и когда угодно: дома, на работе, в транспорте, за едой и даже в постели, занимаясь одновременно любовью.
   "Какие проворные ребята, - ошарашено подумал Вадим. - Но откуда они узнали, чем именно мы не то что занимаемся, а ещё только собираемся заняться? Ведь неспроста этот Юрик упомянул словечко "видеоинформация", ох, неспроста...".
   - Боюсь, я вас не совсем понял, - осторожно начал генеральный директор "Грёз". - Мы издаём книги на бумаге, и аудиовидео - несколько не наш профиль.
   - Мы очень внимательно следим за всеми новинками, и наши эксперты оценивают перспективы разных вариантов книги будущего. Любое печатное издание можно перевести в электронную форму, - невозмутимо ответил Саммерс и добавил: - Если оно того стоит.
   "Может быть, может быть... - лихорадочно размышлял Костомаров. - Много чего люди изобрели в разных точках земного шара независимо друг от друга... Вполне возможно, что ещё кому-то уже пришла в голову моя идея делать аудиозапись песни с наложенным на неё смысловым видеорядом. Но тогда зачем им мы? Они что, без нас обойтись не могут - с их-то технической оснащённостью?".
   - В России много талантливых людей со своеобразным мировосприятием, - Саммерс словно прочёл мысли Вадима. - И наше с вами сотрудничество видится нам в превращении результатов их творческих усилий в современную и удобную для потребителя форму.
   "Темнишь ты что-то, парень... Сырьё, говоришь? Ну-ну... Так мы ведь и сами можем выдавать законченные композиции - найдём и музыкантов, и кинематографистов, и уж тем более переводчиков. Эликсирчик-то наш, надо думать, не на одни только поэтические мозги будет действовать, а на всю сферу творчества".
   - Вы знаете, нам не очень хотелось бы ограничиваться только предоставлением вам текстов. - Вадим не счёл нужным дальше строить из себя невинность, не понимающую, зачем это её прихватывают за разные интимные места, - этот тип наверняка что-то знает о планах фирмы с поэтическим названием "Грёзы Музы". Откуда - сейчас это не так важно, важно то, что корпорация "DVD World Conqueror" явно заинтересована в сотрудничестве. И такой шанс упускать нельзя.
   - Я полагаю, - Саммерс задержался с ответом не более чем на пару секунд, - что этот вопрос мы с вами сможем решить к взаимному удовлетворению. Однако нам хотелось бы закрепить за "World Conqueror" эксклюзивные, - он снова сделал паузу, - права на вашу продукцию.
   "Ого! Серьёзно!" - изумился хозяин кабинета, хотя внешне никак этого не выказал.
   - Могу ли я ознакомиться с деталями вашего предложения? - спросил он сдержанно.
   - Пожалуйста! - спокойно ответил Саммерс и достал из атташе-кейса чёрную папку с цветным логотипом на обложке, изображавшим викинга в рогатом шлеме, с мечом в руке и с книгой подмышкой.
   "Типа не хотите читать наши книги - заставим?" - усмехнулся про себя Костомаров. Он взял папку, неторопливо раскрыл и некоторое время изучал содержимое вложенных в неё страниц, аккуратно запакованных в пластик.
   По прочтении (даже беглом) первым желанием Вадима было тут же подписать если не контракт, то хотя бы протокол о намерениях. От такой поспешности его удержала только приобретённая российскими бизнесменами образца девяностых годов двадцатого столетия от Рождества Христова привычка задавать себе вопрос: "А где меня собираются кинуть?", каким бы гладеньким-сладеньким не выглядело предложение партнёра с самой солидной репутацией. Эта привычка помогала Костомарову и Алексееву выруливать из всех передряг, в каковые попадали "Грёзы Музы" за десять лет своего существования. И поэтому Вадим Петрович так же неторопливо закрыл папку и сказал:
   - Ваши условия интересны. Но мне хотелось бы узнать мнение наших акционеров и поподробнее изучить контракт. Поэтому я предлагаю вам встретиться завтра в это же время - нам хватит суток для обдумывания и принятия окончательного решения. Это вас устроит?
   - Конечно, - легко согласился Саммерс. - Это разумно с вашей стороны и вполне естественно.
   Но при этом в глазах его что-то мелькнуло, и Костомаров готов был дать голову на отсечение, что его визави подумал (в переводе на приблатнённый) примерно следующее: "И что ты мне грузишь? Какие акционеры? Вас всего двое: ты да твой подельник. Не гони пургу - замёрзнешь!". Однако Вадим Петрович не подал виду и постарался улыбнуться как можно радушнее, но ни в коем случае не заискивающе.
   - Вот и прекрасно. Я пришлю за вами машину к "Астории".
   Он проводил гостя и уже в приёмной многозначительно произнёс:
   - Не планируйте ничего на завтрашний вечер - о неофициальной части нашей встречи мы позаботимся.
   Вадим уже догадался, почему Саммерс явился к нему чуть ли не инкогнито. Ушлый топ-менеджер располагал достаточно полной информацией, заранее просчитал варианты и торопился первым застолбить золотоносный участок, не привлекая при этом внимания. И для "Грёз" такая его поспешность была только на руку - можно будет поторговаться.
   Увлечённый своими мыслями, Костомаров не заметил странного взгляда, брошенного Дианой на респектабельного визитёра. Ни ему, ни Алексееву и в голову не могло придти, что эта смазливая девчонка, которой недавно исполнилось всего двадцать два года, способна на куда большее, нежели ураганный секс в немыслимых позах и в самых неожиданных местах или чёткое выполнение своих прямых служебных обязанностей.
   Вадим нередко делился с Дианой своими мыслями и планами, когда она прижималась к нему в постели своим змеистым телом, и даже осторожный Сергей иногда бывал излишне откровенен с очаровательной секретаршей - особенно после того как.
  

* * *

  
   В отличие от Костомарова Диана знала о предстоящем визите Хьюго Саммерса в офис фирмы "Грёзы Музы". Более того, именно она и подготовила этот визит.
   Под фотомодельной внешностью этой девушки скрывался холодный и циничный ум. Диана поставила себе цель добиться успеха в жизни - так, как она это понимала, - и шла к этой своей цели с завидным упорством, пренебрегая несущественными, с её точки зрения, мелочами. Вадим был ей симпатичен, но он явно не собирался вести её под венец, а статус простой сожительницы Диану не устраивал. К тому же она не считала пределом своих мечтаний стать женой совладельца пусть удачливой, но маленькой фирмочки, каких пруд пруди.
   О корпорации "DVD World Conqueror" Диана узнала, сопровождая Вадима Петровича в его поездке на международную книжную ярмарку в Мюнхене полтора года назад. Вадим взял с собой свою секретаршу не только из постельных соображений - девушка окончила спецшколу и свободно владела английским, чем сам Костомаров не мог похвастаться.
   Они тогда надолго задержались у стендов с броской эмблемой - воин с толстенным фолиантом и мечом. Вадим Петрович с интересом разглядывал разнокалиберные ноутбуки и наладонники, предназначенные в первую очередь для чтения с экрана объёмистых текстов, а Диана добросовестно переводила ему пояснения представителя "Conqueror", круглолицего низенького бельгийца с живыми глазками. На прощанье словоохотливый менеджер вручил гостям из России целую пачку рекламных проспектов и свои визитки.
   Эти яркие буклеты Диана листала в самолёте, пока Вадим Петрович мирно посапывал в соседнем кресле, и размах "DVD World" впечатлил девушку - по возвращении домой она перешерстила весь Интернет в поисках дополнительной информации. Тогда-то и зародилась у Дианы шальная мысль вписаться в эту грандиозную структуру, по сравнению с которой "Грёзы" выглядели просто самодеятельной артелью по производству скобяных изделий.
   Какое-то время эта мечта так и оставалась мечтой, пока Костомаров не поручил Диане сделать для него странную Интернет-выборку. А потом девушка узнала кое-что от обоих компаньонов и сообразила: у неё появился шанс.
   Немного подумав, она написала электронное письмо менеджеру "World Conqueror", обслуживавшему их на ярмарке. Ответ пришёл быстро - бельгиец запомнил светловолосую русскую красавицу. И тогда Диана сообщила, что располагает эксклюзивной информацией, представляющей несомненный интерес для "DVD World". Рыбка клюнула - у неё попросили подробностей. Расчётливо и осторожно, скупыми намёками, Диана сумела дать понять, что речь идёт о принципиально новом способе производства интеллектуальной продукции. От неё потребовали дополнительных разъяснений, и она ответила, что готова их предоставить, но только при личном контакте и соответствующей оплате.
   Последовал довольно продолжительный период молчания - авантюристка уже начала опасаться, что её усилия окажутся тщетными. Но месяц назад она вздохнула с облегчением: в Санкт-Петербург приехал представитель корпорации, и Диана с ним встретилась.
   Ей удалось добиться желаемого: при встрече она сообщила ему достаточно, чтобы заинтересовать боссов "DVD World", но недостаточно, чтобы те сочли Диану не нужной в дальнейшем. И она получила деньги - столько, сколько запросила, не жадничая, но зная цену своим сведениям.
   А два дня назад Диана попросила у Вадима Петровича разрешения отлучиться с работы, так как у неё заболела мать. Костомаров разрешил - девушка не злоупотребляла его расположением и отпрашивалась крайне редко, - и через час Диана уже сидела в гостинице "Астория", в номере "люкс", занятом топ-менеджером "DVD World Conqueror" господином Хьюго Саммерсом, только что прибывшим на берега Невы. Он вылетел в Россию лично, как только Диана сообщила о том, что подготовительная стадия нестандартного проекта "Слой" практически завершена, и что фирма "Грёзы Музы" готова приступить к его реализации.
   - Вы очень хорошо поработали, мисс Диана, - сказал Саммерс, получив последние сведения об алексеевском галлюциногене, о планах Костомарова и о "творческом центре" на Карельском перешейке. - Счёт на ваше имя открыт - можете проверить, - он пододвинул к ней раскрытый ноутбук. - Код доступа следующий...
   - Я бы хотела получить и наличные, как мы с вами договаривались.
   Саммерс молча извлёк из кейса пачку двухсотевровых купюр и протянул её девушке. Та деловито перебрала наманикюренными пальчиками банкноты и убрала их в сумочку.
   - Завтра Костомарова в офисе не будет, - сообщила она, защёлкивая сумку. - Самое удобное время для вашего визита - это послезавтра в одиннадцать утра.
   - Хорошо. И позвольте, коль скоро мы с вами закончили с делами, пригласить вас сегодня поужинать вместе со мной в любом ресторане города - по вашему выбору.
   - Вы знаете, господин Саммерс...
   - Вы может называть меня просто Хьюго.
   - Вы знаете, Хьюго, мне хотелось бы чётко установить границы моего с вами сотрудничества. Я понимаю, что вам понравились мои коленки, - Диана обворожительно улыбнулась, хотя её холодный тон не вязался с её улыбкой, - но я сегодня буду ужинать с Вадимом Петровичем Костомаровым и спать в его постели. Не будем нарушать правила игры, договорились?
   "А ты не проста, девочка, - с уважением подумал топ-менеджер "World Conqueror", - далеко пойдёшь".
   "Счаз, разбежалась, - со злостью подумала секретарша "Грёз", - всю жизнь мечтала лечь под тебя! Затрахали вас, блин, ваши порядки насчёт сексуальных домогательств, вот вы у нас и оттягиваетесь! Но только не надо путать меня с гостиничной проституткой - я не собираюсь разменивать свой женский капитал по мелочам. Вот если б ты предложил мне руку и сердце, да ещё с заключением брачного контракта, чтоб я нехило могла бы утеплить себе задницу после развода, тогда бы мы с тобой побеседовали на интимные темы - может быть. А так - извини, блядей в Питере и без меня хватает".
   - Хорошо, - Саммерс дробно рассмеялся, - давайте будем соблюдать правила игры. Я даже вида не подам при посещении вашего офиса, что вас где-то видел - хотя бы мельком.
   - Само собой разумеется, - ответила Диана без тени улыбки. - До послезавтра, господин Саммерс.
   ...Ни Вадим Петрович Костомаров, ни Сергей Леонидович Алексеев ничего этого так и не узнали. Впрочем, по горло занятые делами, они не очень-то и стремились узнать, как попала к Саммерсу информация об их дерзких планах, потому что долгосрочное соглашение о сотрудничестве с одним из мировых бизнес-гигантов открывало перед компаньонами такие розовые горизонты, о которых Сергей с Вадимом даже не мечтали.
   Контракт был подписан, а вечером на банкете господин Хьюго Саммерс после тостов за успешное и плодотворное сотрудничество предложил поднять бокалы за очаровательную мисс Диану, являющуюся лучшим брэндом фирмы "Грёзы Музы".
  
  

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

  
   Солнечный свет обливал стройные тела сосен расплавленной бронзой. В просветах между кронами проглядывало голубое небо; тихий шорох деревьев перекрыла раскатистая пулемётная дробь дятла.
   "Хорошо-то как, - думал Вадим Петрович, шагая по присыпанной мелким гравием дорожке. - В этих райских кущах Всевышний ниспошлёт вдохновение без всяких инъекций, дыши да твори...".
   Аккуратные одноэтажные коттеджи были разбросаны по всей территории бывшей турбазы в кажущемся беспорядке; ажурная паутина ограды не бросалась в глаза. Чистота и ухоженность Центра не выглядели нарочитыми, и цветочные клумбы, резные скамеечки и беседки в окружении массивных замшелых валунов, оставленных некогда прокатившимся здесь ледником, очень органично вписывались в пейзаж - дизайнеры, похоже, не только добросовестно отрабатывали деньги, но и вложили сюда частичку души. Творческий Центр не копировал стандартизированные пансионаты - у него был собственный неповторимый облик: в меру сумбурный и в меру упорядоченный.
   Дорожка вывела Вадима Петровича к главному корпусу - к трёхэтажному зданию на берегу реки. Костомаров умышленно не стал извещать персонал Центра о точном времени своего прибытия - ему хотелось сначала пройтись и осмотреться одному, без встречающих-сопровождающих. Однако на ступеньках перед входом в корпус его ждали двое: коренастый мужчина лет пятидесяти и молодая женщина - охранник у ворот быстренько сообщил кому надо о появлении генерального директора фирмы и хозяина этого уютного гнёздышка.
   "Лидия Терешева, врач-нарколог, - услужливо подсказала память, как только Вадим увидел эту черноволосую женщину в строгой серой юбке и белой блузке. - Двадцать восемь лет, разведена, детей нет, постоянного друга нет, живёт с матерью. Высшее медицинское образование, психолог, занималась реабилитацией наркоманов, любит свою работу, умеет общаться с людьми, в том числе с подверженными разного рода психическим вывихами. Выбрана из пяти претендентов. В порочащих связях... Нет, это из другой оперы". С Лидией Костомаров беседовал лично (как и со всеми другими), и Терешева понравилось ему своей спокойной уверенностью. Бывает такое, когда сразу видно - этот человек будет на своём месте.
   Мужчину звали Фёдор Бороевич Доржиев - этого скуластого и узкоглазого то ли бурята, то ли хакаса отыскал Алексеев. "То, что надо, - сказал о нём Сергей. - Дао, буддизм, синтоизм и всякая прочая хрень. Доктор эзотерических наук, кореш всех богов индуистского пантеона, потомственный гуру, посвящённый адепт раджа-йоги. В общем, сын Крепыша и любимец Рабиндраната Тагора. Но, - при этом он многозначительно поднял палец, - действительно кое-что умеет и может, не чистой воды шарлатан. И к тому же очень хорошо понял, что мы шутить не будем, и ежели что... Подойдёт, я так думаю".
   - Здравствуйте, Вадим Петрович, - сказала Лидия и улыбнулась Костомарову не той синтетической ухмылкой, которая входит в комплект официальной униформы, а настоящей доброй улыбкой, означающей, что жизнь стоит того, чтобы ей улыбались.
   "А у неё, оказывается, зелёные глаза, - ни к месту подумал Вадим. - А мне почему-то показалась на собеседовании, что карие".
   - Доброе утро, - ответил он и поправился, заметив, как при его безличном ответе на приветствие по лицу женщины пробежала еле заметная тень, - Лидия. "Мелким слабостям сотрудников стоит потакать, особенно если этот сотрудник - женщина, и если эти потачки не вредят делу".
   - Здравствуйте, Вадим Петрович, - Доржиев слегка поклонился, но выражения глаз-щёлочек "любимца Рабиндраната Тагора" Костомаров не разобрал.
   - Здравствуйте, Фёдор Бороевич. С удовольствием выпил бы чашку чая перед тем, как встретиться с нашими творцами. Только, - Вадим Петрович чуть усмехнулся, - чистого чая, без наполнителя.
   Доржиев хитровато ухмыльнулся, но Лидия только кивнула - мол, само собой.
   В просторном холле она коротко бросила вскочившей при их появлении девушке за стойкой дежурной: - Оповестите по трансляции о собрании в актовом зале, - и сделала приглашающий жест: - Прошу в мой кабинет, Вадим Петрович.
   Чай Терешева приготовила сама. В её движениях, когда она поставила на стол три дымящиеся чашечки, было что-то домашнее, и Костомаров лишний раз убедился в том, что он не ошибся с выбором главного врача-администратора Творческого Центра - Лидия умело сочетала в себе твёрдость и мягкость в нужной пропорции.
   Доржиев молчал, а Терешева сжато и по-деловому обрисовала положение дел.
   - В настоящее время здесь сорок семь человек, хотя разместить можно вдвое больше. Люди все разные: у большинства целый набор комплексов, есть и основательно подсевшие на иглу. Однако критических случаев не выявлено - я беседовала со всеми. Сеансов мы пока не проводили, хотя всё готово. Дозировки рассчитаны исходя из предполагаемого уровня безвредности, но в дальнейшем я предполагаю откорректировать их в сторону уменьшения...
   - ...или увеличения, - невозмутимо вставил Костомаров, прихлёбывая душистый чай и наблюдая за реакцией Лидии на эти слова. - Для нас важен результат, а ваша забота - не допустить нежелательных эксцессов.
   - Да, да, конечно, - поспешно согласилась та, чуть опустив глаза. - Просто мне не хотелось бы...
   - Мне тоже, поверьте. Я вовсе не собираюсь стяжать лавры доктора Моро, и от вас, Лидия, во многом зависит, удастся ли мне выполнить это моё намерение. Надеюсь на ваш опыт и профессиональное чутьё. Перед нами невероятные перспективы, поймите это.
   Терешева промолчала, и тогда заговорил Доржиев:
   - Ритуал медитации подготовлен на основе канонических восточных методик, без дешёвых спецэффектов вроде пластмассовых черепов со светящимися глазами, - наедине с отцом-основателем проекта "Слой" "далай-лама" Творческого Центра называл вещи своими именами. - И могу сказать, что этот ритуал тоже будет содействовать активации творческих способностей, а не только служить ширмой для чайной церемонии.
   - Надеюсь, так оно и будет, - уронил Вадим Петрович и отодвинул пустую чашку. - Превосходный чай. Ну, что, коллеги, пойдёмте? Нас ждут спящие гении - пора их будить.
  

* * *

  
   Актовый зал с мягкими креслами, широкими окнами и утопленными в потолке и стенах светильниками был рассчитан на сто пятьдесят мест, но и при втрое меньшем числе людей он не казался полупустым - расстояние скрадывалось умело выполненным дизайном.
   Лёгкий шум, прошуршавший по рядам при появлении Костомарова, Терешевой и Доржиева, увял, как только они сели за установленный на подиуме овальный стол. Вадим Петрович физически ощущал устремлённые на него взгляды нескольких десятков пар глаз и трепетание аур - знал он за собой такую способность.
   - Дамы и господа, - начал директор "Грёз", окинув взглядом притихшую аудиторию, - большинству из вас я уже знаком, однако позвольте представиться официально...
   "Какие они разные, - думал Вадим, роняя стереотипные фразы. - И чего можно от них ожидать?"
   - ... а представлять вам госпожу Терешеву и господина Доржиева нет нужды.
   Зал молча слушал, ожидая главного. И дождался.
   - Я не считаю, что истинный талант должен прозябать в холоде и голоде. Поэтому я и создал этот Творческий Центр, чтобы здесь ваши таланты могли приносить плоды.
   Фраза получилась несколько высокопарной, однако слушатели скушали патетику, не поперхнувшись, - Костомаров знал, какой бальзам нужен творческим душам.
   - Здесь вы найдёте всё, что нужно для истинного творчества: свободу от всех хлопот, связанных с добыванием хлеба насущного и заботой о крыше над головой. По условиям контракта питание, проживание и медицинское обслуживание предоставляется бесплатно - в пределах Центра. К вашим услугам инфраструктура отдыха - бассейн, сауна, тренажёрный зал, ресторан с баром. В этом зале, - Вадим Петрович сделал широкий жест рукой, - будут проходить танцевальные вечера. И, конечно, великолепная природа - она тоже для вас. Ваше дело - творить, не отягощая себя житейскими мелочами. Вам даётся шанс реализоваться и проявить себя - разве могли вы мечтать о таком там, в городе, где люди озабочены одним лишь выживанием и погоней за деньгами? Здесь и сейчас всё будет зависеть только от вас - условия созданы. Можете стать великими - будьте ими!
   Он сделал паузу, давая слушавшим время осмыслить услышанное, и продолжил:
   - И ко всему прочему, мы решили использовать для наиболее полного раскрытия всех ваших способностей древние сакральные методики. Этим будет заниматься наш специалист по восточным практикам совершенствования духа, - Костомаров кивнул на Доржиева, - а о здоровье вашего бренного тела тоже есть кому позаботиться, - вежливый кивок в сторону Терешевой. - Ваши произведения увидят свет под логотипом фирмы "Грёзы Музы", выплата гонораров будет производиться в соответствии с вашими контрактами. От вас, повторю, мы ждём только одного - настоящих художественных произведений. А теперь я готов ответить на ваши вопросы.
   Закончив, Вадим Петрович ещё раз оглядел зал и выцепил взглядом бледное лицо Северцева, сидевшего в первом ряду. Андрея доставили в Центр по личному распоряжению Костомарова, без обычного для кандидатов собеседования. Северцева привезли сюда после длительного запоя, в полубессознательном состоянии, и потом четверо суток выводили из алкогольного обморока - этим занималась Лидия. Вадим руководствовался отнюдь не голым альтруизмом - он интуитивно чувствовал, что Андрей может выдать многое. И сейчас он предполагал, что именно Северцев и задаст первый вопрос. Но Костомаров ошибся - первым оказался растрёпанный длинноволосый парень в цветастом свитере.
   - Скажите, - спросил длинноволосый, - а кто будет рецензентом? Кто будет решать, достойны наши произведения или нет? При вашей фирме существует группа литературных экспертов? Ведь учитывая многообразие поэтических форм и направлений...
   - Эксперты у нас есть. Но в данном конкретном случае - в вашем случае - и цензором, и критиком, и редактором буду я сам. Я буду решать, пойдут ли ваши работы в печать или нет. Я, - Вадим жёстко усмехнулся, - буду повелителем ваших муз. Я имею на это право - я создал Творческий Центр и собрал всех вас здесь, в этих стенах. К тому же я не только меценат - или, выражаясь современным языком, спонсор, - но и сам не чужд поэзии. Я когда-то был бардом, хотя, говорят, бардом нельзя перестать быть. Как говорил один мой знакомый, - он посмотрел на Северцева, - поэт - это состояние души. Ещё вопросы?
   - А насчёт методик, - хрипловатый голос принадлежал бесцветной особе в вязаной кофте с широким воротом, - можно ли поподробнее? Например, будут ли включены... э-э-э... тантрические элементы?
   - Это вопрос не ко мне, - ответил Костомаров, подумав при этом: "Да, девушка, судя по твоим тактико-техническим данным, у тебя с этим делом проблемы", - это уже к Фёдору Бороевичу.
   Доржиев деловито оглядел вопрошающую, установил её половую принадлежность и произнёс с оттенком многозначительности:
   - Спектр наших методик очень широк. В случае необходимой целесообразности будет применяться индивидуальный подход.
   - Вы удовлетворены? - спросил Вадим Петрович заворожено воззрившуюся на "сына Крепыша" кофтоносительницу. Та кивнула и судорожно сглотнула.
   - А вот ещё такой вопрос, - подал голос бритоголовый парень с третьего ряда. - Мы здесь как - под замком? Я смотрю, охрана тут, забор... А если я захочу съездить в Питер?
   - Прежде всего, вы здесь на работе - вы подписали контракт. Я вложил деньги в этот проект, и я хочу их отбить. Цинично, скажите? Но это реалии нашего времени, а нравятся они вам или нет - это уже другой вопрос. Однако вы здесь не в тюрьме - по выходным вы можете покидать пределы Центра... за свой счёт. Но если вы загуляете и не вернётесь к началу рабочей недели, это будет считаться нарушением контракта - со всеми вытекающими отсюда последствиями, в том числе и с возвращением выплаченного вам аванса. И у меня к вам встречный вопрос: а зачем вам куда-то ехать? Здесь, в Центре, у вас есть всё - и кино, и телевидение, и неограниченный доступ в Интернет, и свежие газеты, и отдых на любой вкус - в том числе и на... своеобразный, так скажем. К тому же, насколько мне известно, у вас - господин Алёхин, я не ошибся? - в городе нет родственников, а если вы непременно желаете встретиться с какой-нибудь вашей знакомой женщиной, зовите её сюда, почему нет? Разве в вашем коттедже не хватит места для двоих? Оплатите питание вашей гостьи, и всё. Что же касается охраны, так она есть на любом серьёзном предприятии - снаружи-то всякая публика шастает.
   Были и другие вопросы, но мелкие и не по существу. Слушая "кроликов", Костомаров пришёл к выводу, что все они ошарашены открывшимися перед ними возможностями, и что разного рода нюансы кажутся им несущественными - по крайней мере, пока. А потом - там оно видно будет.
   Взбудораженная творческая публика уже расходилась, вполголоса обмениваясь впечатлениями, когда Вадима Петровича кто-то тронул за рукав. Он обернулся - перед ним стоял Северцев.
   - Вадим...
   Не отвечая, Костомаров отвёл бывшего друга в сторонку и негромко произнёс, глядя ему прямо в глаза:
   - Не Вадим, а Вадим Петрович. Прошлое принадлежит прошлому, Андрей. Я дал тебе шанс заниматься тем, что тебе по душе, - помнишь наш разговор в кафе? - но это не означает, что ты можешь рассчитывать на моё особое к тебе отношение.
   Северцев молча кивнул, не отводя глаз под тяжёлым взглядом "повелителя муз".
   - Благодарности я от тебя не жду - она мне ни к чему. Ты называешь себя поэтом - так покажи, на что ты способен. Увенчай себя лаврами, и тогда мы с тобой поговорим на равных.
   Не дожидаясь ответа, Вадим резко повернулся и пошёл к ожидавшим его Терешевой и Доржиеву. Но он чувствовал спиной взгляд Андрея и уже на выходе из зала полуобернулся и бросил через плечо короткий взгляд на Северцева, так и оставшегося стоять возле подиума.
   Андрей не выглядел жалким и потерянным, нет, однако во всём его облике явственно проступала какая-то обречённость. Костомаров досадливо поморщился и вышел.
  

* * *

  
   - Аум-м-м-м...
   Музыка сочилась из стен, и тонкие дымные змейки от курящихся ароматических палочек выплетали причудливый узор. В заре было почти темно, дневной свет не пробивался сквозь задёрнутые шторы. Солнце осталось там, за окнами, а здесь - здесь был другой мир.
   - Ом-м-м-м...
   Актовый зал преобразился. Кресла стояли в беспорядке, оставляя середину зала свободной. В креслах сидели люди в расслабленных позах, глаза их были закрыты. Другие расположились на одеялах, расстеленных на полу, - каждый из участников ритуала сам выбирал то, что ему подходило. И в полутьме, на фоне тягучей музыки, плыл мерный голос Доржиева:
   - Слушайте Зов Вечности... Слушайте - и внемлите...
   Костомаров уже не первый раз присутствовал на утренней церемонии и давно понял, что их доморощенный "далай-лама" очень неплохо владеет техникой управления массовой медитацией. "Наш гуру Федя", как называл его Алексеев, вёл несколько десятков людей на невидимой верёвочке, вёл ненавязчиво, но в то же время не давая уйти в сторону. Даже он, Вадим, прекрасно осведомленный об истинной сути этой части ритуала, призванной в первую очередь замаскировать главное, ощущал гипнотическое воздействие этого человека, а что уж тогда говорить о "кроликах", готовых принять откровение свыше! Сергей оказался прав - Доржиев не был чистой воды шарлатаном.
   - Возвращайтесь... Возвращайтесь... Возвращайтесь...
   Люди в креслах и на одеялах зашевелились, задвигались, выходя из транса и открывая глаза. Тем временем адепт восточных практик внешне неторопливо, но сноровисто наполнял из вместительного самовара чашки, плотно стоявшие на большом подносе. К столу один за другим потянулись участники чайной церемонии. Они брали истекающие ароматным паром чашки и отходили, уступая место другим, и Костомаров поймал себя на том, что ему тоже хочется подойти, взять свою порцию и глотнуть живительного напитка, потому что... Да потому что так надо, чёрт подери, надо - и всё тут!
   А Доржиев с бесстрастным лицом ожившего Будды внимательно следил, чтобы никто не остался обделённым, и насколько Вадим помнил, таких случаев пока не было.
   - А теперь идите, - закончил "гуру Федя", когда вся опустевшая посуда вернулась на поднос. - Идите, и слушайте Голос, и творите!
   "Да, этот тип знает своё дело, - подумал Вадим Петрович, рассматривая выходящих из зала людей. - Результат налицо, точнее, на лицах...".
   Часом позже он выслушал доклад Терешевой о состоянии здоровья "творческих работников" - таким был официальный статус "подопытных кроликов" Центра.
   - Мы регулярно проводили обследование всех наших подопечных, - рассказывала Лидия, - измерение артериального давления, анализ крови, жалобы на общее самочувствие и более сложные процедуры, вплоть до томографии и снятия нейрограмм.
   - Возражений с их стороны не было? - спросил Костомаров.
   - Никаких. Людям нравится, когда об их здоровье заботятся. Тревожных симптомов за прошедшие полгода не выявлено, психический фон тоже не внушает опасений. Да, они стали чуть... своеобразными, однако всё в пределах нормы - отклонений нет.
   Своеобразие "кроликов" Вадим Петрович имел возможность наблюдать лично - он теперь часто гостил в Творческом Центре, перепоручив ведение текущих дел фирмы Сергею. И Вадим видел неуловимо изменившиеся лица этих людей и особенно их глаза - временами Костомарову казалось, что его "творческие работники" благодаря регулярному приёму "КК" обрели способность видеть нечто незримое для других.
   - В общем, - с явным облегчением подытожила Терешева, - на данном этапе можно считать, что воздействие препарата "КК" не приносит вреда здоровью человека и сравнимо с воздействием обычного допинга - естественно, в разумных дозах.
   - Вас это обстоятельство радует?
   - Конечно! - живо отозвалась Лидия. - Деньги деньгами, но конфликт с совестью...
   "Ого! - с некоторым удивлением подумал директор "Грёз". - Она ещё не забыла это слово? Есть женщины в русских селеньях...".
   - А скажите, Вадим Петрович, - спросила Терешева, поглядывая на крупные хлопья снега за окном, - ваши надежды... Они оправдались?
   - А вы разве сами не читали ничего из того, что пишут наши поэты?
   - Читала.
   - И как вам их творения?
   - Мне нравится, но я ведь прекрасно понимаю, что не всё прекрасное востребовано рынком.
   - Могу вас обрадовать - рынок воспринял результаты труда наших гениев на "ура". У нас своя технология и свои методики. В следующий раз я привезу вам несколько видеопесен - сами оцените... Лида.
   Паузу и несколько более интимное произношение имени Терешевой Вадим допустил умышленно, глядя при этом на врача с лёгким прищуром. И она безошибочно почувствовала женским чутьём содержание взгляда Костомарова - для этого ей совсем не надо было быть профессиональным психологом, - еле заметно покраснела и опустила глаза. Вадим Петрович уже не раз ловил себя на мысли, что иногда думает о Терешевой, причём не как об отличном работнике, а именно как о женщине. Костомарову порой казалось, что и она не совсем к нему равнодушна, но почему-то ему не приходило в голову попросту затащить её в постель, как он, избалованный женским вниманием, привык поступать с другими женщинами. Такая странность несколько смущала и даже раздражала Вадима, однако копаться в своих эмоциях он не стал. Не было времени - у Повелителя Муз хватало других дел.
  

* * *

  
   - Да, это вещь, - задумчиво проговорил Сергей. - Мороз по коже... Сильная штука.
   Вадим промолчал, находясь под впечатлением только что закончившейся видеопесни. В ушах ещё звучали последние аккорды, и плыли перед глазами врезающиеся в память кадры: окутанные пороховым дымом стены старинного замка, полуголые индейцы, нещадно истребляемые панцирной конницей конкистадоров, похотливый взгляд красавицы с бокалом вина, клокочущий атомный гриб над выжженной землёй. И - поток золотых монет, текущий расплавленной лавой...
   - Вещь, - повторил Алексеев. - Наши "кролики" не зря кушают травку. Дядя Хьюго будет доволен. А что насчёт качественного перевода на английский? Литературного, ясное дело?
   - Сделаем, - отозвался Вадим. - Есть в нашем домике-прянике и такие умельцы. Не фиг сдавать нашим заокеанским партнёрам полуфабрикат - готовый продукт можно продать куда дороже.
   - А музыка - это тоже результат воздействия "КК"?
   - Да. Проявилась одна очень интересная тенденция: в Центре спонтанно образуются творческие тандемы и триады, где каждый занимается своим делом - один пишет текст, другой подбирает к нему музыкальное сопровождение, третий работает с видеорядом. Но все настроены на общую волну, и в итоге... Что получается в итоге, ты сам видел.
   - Видел. Впечатляет, ничего не скажешь. А кто поёт?
   - А когда как - это уже зависит от сложности мелодии. Иногда приходится нанимать профессионалов, однако в большинстве случаев обходимся своими силами. Это и дешевле, и не хуже: среди "кроликов" такие певцы попадаются - эстрадным "звёздам" впору удавиться без наркоза. Ну и зелье ты сварил, Серёга, - даже страшновато становится, когда подумаешь, какие ещё скрытые таланты оно может стимулировать.
   - Зря мы, что ли, в университетах обучались, - руководитель "фармацевтического филиала" прижмурился и потянулся в кресле, словно сытый кот. - Ну, что, командир, а не посчитать ли нам цыплят? Этим делом вроде по осени заниматься положено, но мы, - он качнул головой в сторону окна кабинета, где звонко барабанила по карнизу первая весенняя капель, - на время года смотреть не будем.
   У компаньонов имелись основания для радужного настроения. Продукция "Грёз" всасывалась корпорацией "DVD World Conqueror" с эффективностью пылесоса. Видеопесни доводились фирмой до товарной кондиции, записывались в студиях на диски и флэш-карты, тиражировались и распространялись по глобальной торговой сети. Новинка, подкреплённая широкой и продуманной рекламной компанией, имела оглушительный успех. Появились подражатели, но их творения существенно уступали по качеству, и к тому же им трудно было конкурировать с мощнейшей структурой "DVD World", прочно удерживающей свою нишу на рынке. Были робкие попытки обвинить "World Conqueror" в продаже опасных для здоровья записей, якобы действующих на подсознание людей и созданных с применением секретных технологий из тайных лабораторий КГБ и ЦРУ, но пиар-менеджеры корпорации держали ухо востро. Пара громких судебных процессов с предъявлением актов авторитетной экспертизы, засвидетельствовавших полное отсутствие в записях каких-либо двадцать пятых кадров или инфразвуковых частот, изрядно облегчила карманы ответчиков, после чего все потуги помешать триумфу видеопесен прекратились.
   А соучредители фирмы "Грёзы Музы" почитывали хвалебные статьи о рождении "нового вида искусства" и подсчитывали барыши, какие им и не снились. Производство "суперомолодина" и прочих волшебных таблеток они прекратили - нельзя было бросать ни малейшей тени на новый имидж "Грёз", к тому же доходы от продаж панацеи из морской капусты не шли ни в какое сравнение с нынешними прибылями. Приятели присматривали помещение для нового офиса, более соответствующее изменившемуся статусу фирмы, и строили грандиозные планы на будущее.
   Подсчёт баланса вдохновил обоих. Сальдо вытанцовывалось ошеломляющее - даже с полной выплатой всех налогов.
   - Да... - протянул Вадим, затягиваясь своей неизменной "беломориной". - Нет слов.
   - Угу, - согласился Алексеев, - даже матерные кажутся невыразительными. Босс, я испытываю острое желание предаться пороку.
   - Немедленно?
   - Да ладно уж, до вечера как-нибудь дотерплю. Кстати, ты помнишь, куда мы с тобой сегодня приглашены? Какая фемина - аж в хребте свербит! И остальные дамочки там будут очень даже очень. Неужели ты опять с собой Дианку потащишь?
   - Посмотрим, - уклончиво ответил Костомаров.
   - А тут и смотреть нечего! Дайте бедной девочке отгул за прогул, а то ты совсем её заездил, пользуешь денно и нощно без перекура. И вообще: баб нужно периодически менять, чтоб не борзели, - этот закон открыт гражданином Казановой в одна тысяча...
   - Да иди ты к лешему, теоретик свободной любви, - беззлобно огрызнулся директор "Грёз". - Давай-ка мы с тобой пока по соточке опрокинем - повод имеется.
   - Тогда наливай! Кто в этом кабинете хозяин: я или ты?
   - Хорош строить из себя сироту казанскую, - буркнул Вадим, однако встал, подошёл к стенному бару, распахнул дверцу и изучающее воззрился на разнокалиберные бутылки с яркими этикетками. - Вино какой страны вы предпочитаете в этом часу дня?
   - Доверяю вашему изощрённому вкусу, мессир, - поддержал игру Сергей и добавил дурашливо: - По мне, что пулемёт, что водка, - лишь бы с ног косило. Могу и чистого спирту вонзить в лучших сахалинских традициях, ежели в твоих закромах сей благородный напиток имеется. Помнишь, как мы с тобой на Шикотане...
   Закончить ему помешала мелодичная трель телефонного звонка.
   - Серёга, возьми трубку, - бросил Костомаров, не прерывая процесс выбора напитка. - Не спи в оглоблях, работничек.
   Он услышал короткое "да", сказанное Алексеевым, и когда повернулся, держа в руках початую бутылку "Martell Noblesse" и две хрустальные рюмки, в ту же секунду понял: что-то случилось. Лицо его компаньона было непроницаемым, но не зря они знали друг друга почти пятнадцать лет.
   - Ну, что у нас плохого? - попытался пошутить Вадим и тут же ощутил неуместность этой присказки капитана Зелёного из булычёвской "Тайны третьей планеты".
   - Спасибо, я всё понял, - сказал Алексеев в трубку. Потом он осторожно положил её в гнездо, посмотрел на Вадима и мрачно произнёс:
   - Кажется, нам придётся пить не за здравие, а за упокой. Это звонила Терешева. Умер первый "кролик". Твой старинный корефан - Андрей Северцев.
  

* * *

  
   - Как это случилось? - спросил Костомаров, внимательно глядя на врача Творческого Центра.
   Терешева выглядела непривычно - на ней был хрустящий белый халат, хотя обычно она встречала генерального директора "Грёз" в элегантном платье или в строгом деловом костюме.
   - Он умер во сне - лёгкая смерть. Утром ко мне прибежала Оля Кавецкая, и...
   - Кавецкая?
   - Его подруга, - пояснила Лидия. - Они вместе с осени, даже жили в одном коттедже. С ней была форменная истерика, она кричала, требовала немедленно вызвать "скорую". Я дала ей успокоительное и вызвала сантранспорт из Приозерска. Здесь слишком много людей, Вадим Петрович, и моё бездействие могло дать пищу для домыслов. Тело увезли час назад.
   - Вы поступили совершенно правильно. А причина смерти?
   - Установит вскрытие. Я попросила их сообщить нам результат как можно скорее, за дополнительную оплату. Думаю, сердце. У Северцева был целый букет заболеваний, в том числе сердечная недостаточность и прогрессирующий цирроз печени...
   "Неудивительно, - подумал Вадим, - с его-то пристрастием к алкоголю..."
   - ...но при осмотрах опасности возможного внезапного летального исхода мы у него не обнаружили. Северцев чувствовал себя хорошо, был бодр и весел, даже на подъёме, я бы сказала.
   - Спиртным злоупотреблял?
   - Нет. Практически не пил, не говоря уже об участии в групповых пьянках. Он был весь в себе - творил, творил, творил. Похоже, его больше вообще ничего не интересовало.
   Да, Андрей творил - Костомаров мог судить об этом по количеству и качеству текстов Северцева, ложившихся в основу всё новых и новых видеопесен. Его плодовитость удивляла, однако Вадим счёл это следствием поэтического таланта Северцева - у Андрея и в былые времена рождались иногда настоящие жемчужины. Вспомнил Вадим и Ольгу Кавецкую - маленькую женщину из породы "серых мышек". Но эта невзрачная мышка подбирала к стихотворным текстам такие видеоряды, от которых песни обретали истинное зримое звучание, и в последние месяцы работала почти исключительно в тандеме с Андреем.
   - А могу я поговорить с Кавецкой? - спросил Костомаров. - Она как, в состоянии?
   - Конечно, Вадим Петрович. Оля немного заторможенная, но говорить с ней можно.
   Кавецкую они нашли быстро - она неподвижно сидела в холле главного корпуса.
   - Примите мои соболезнования, - Костомаров постарался, чтобы эта казённая фраза прозвучала не чересчур формально. - Мне искренне жаль Андрея, ведь он был моим другом.
   Ольга подняла на него распухшее от слёз лицо, но ничего не ответила.
   - Послушайте, вы не замечали за Андреем... - осторожно спросил Вадим и подумал: "Вот чёрт, с какого же конца начать?". - Он вам ни на что не жаловался? Может быть, его что-то тревожило?
   - Зачем вы спрашиваете? - глухо отозвалась женщина. - Какое это имеет значение? Он умер - его больше нет... А я... Он был для меня всем, и когда я отдавала ему свой чай при наших контактах с Вечностью, я...
   - Что?!
   Кавецкая недоумённо посмотрела на Костомарова, но тот уже взял себя в руки.
   - Вам надо отдохнуть, Оля. Люди смертны - с этим ничего не поделаешь.
   Потом он повернулся к Терешевой и скрипуче произнёс:
   - Доржиева. К вам в кабинет. Срочно.
   Всё слышавшая и всё уже понявшая Лидия кивнула, вынула трубку и набрала номер "далай-ламы".
   - Фёдор Бороевич, - зловеще проскрежетал Повелитель Муз, как только "гуру Федя" переступил порог кабинета врача-администратора, - вы знаете, что покойный сидел на двойной дозе "КК" не один месяц? Как это могло случиться?
   - В-вадим Петрович, - пролепетал экстрасенс, - в ритуал входил обмен чашками между членами тандемов и триад. Это же повышало эффективность контакта! Они делали глоток из чужой чашки и возвращали её партнёру. Я и подумать не мог, что кто-то отдаст другому весь свой чай... Это немыслимо - они нуждались в этом напитке, хотя говорить о наркотическом привыкании...
   - А надо было подумать! - оборвал его Костомаров. - Я допускаю, что медицина, - он бросил яростный взгляд на притихшую Терешеву, - могла не заметить изменений. Их, в конце концов, могло и не быть - механизм воздействия "КК" загадочен, - но вы-то, вы! Всё происходило прямо на ваших глазах! Какого чёрта, я вас спрашиваю? Вы догадываетесь, чем это пахнет?
   Доржиев мелко закивал, выражая всем своим видом крайнюю степень раскаяния.
   - Значит, так, - подытожил Костомаров, немного успокоившись. - В дальнейшем - никаких обменов чайной посудой. Строжайший учёт распределения препарата. Если снова лопухнётесь - пеняйте на себя. Под суд вы не пойдёте - я вас просто закопаю. Всё. Идите.
   Адепт восточных духовных практик исчез из кабинета мгновенно. Вадиму Петровичу показалось даже, что Доржиев не открывал дверь, а прошёл прямо сквозь неё.
   "Эксцесс исполнителя, мать твою так, - думал разъярённый Повелитель Муз. - И что теперь? Мы же у всех на виду, охрана замучилась вылавливать папарацци с их дальнобойной аппаратурой! Один прокол - и всё! А если вскрытие покажет что-нибудь подозрительное? Что тогда? Идиот косоглазый, не знает простой истины: влюблённая женщина способна на что угодно ради возлюбленного! Да эта Кавецкая Андрюхе кровь бы свою отдавала, а не то что какой-то там чай! Тоже мне, маг хренов..."
   - Вадим Петрович, - услышал он тихий голос Лидии. - Дать вам успокаивающего?
   - Дать, - хрипло произнёс Костомаров. - Спирт у тебя есть?
   Никак не отреагировав на эту неожиданную фамильярность, Терешева подошла к застеклённому шкафу в углу кабинета, щёлкнула замком, извлекла объёмистую бутыль и наполнила прозрачной жидкостью маленький стеклянный стаканчик.
   - Воды? - спросила она, подходя к вставшему с кресла Вадиму.
   - Не надо.
   Спирт обжёг горло. Возвращая пустой стаканчик, Костомаров встретился глазами с Лидией. Женщина смотрела на него вопросительно и чуть тревожно, и Вадим вдруг обратил внимание на золотистый пушок на её шее, в котором путался падавший из окна солнечный луч. И тогда он обнял её и жадно впился губами в этот заблудившийся свет.
   Стаканчик звякнул об пол. Руки Терешевой упёрлись Вадиму в грудь, но уже через секунду они обмякли, и губы её были мягкими и податливыми. Костомаров молча повалил Лидию на широкий кожаный диван и грубо овладел ею, подчиняясь тёмному и горячему зову, хлынувшему наружу из глубин его естества. Она не сопротивлялась.
   Уходя, Вадим обернулся. Лидия стояла возле дивана, опустив глаза и придерживая руками полы незастёгнутого халата. И Костомарову показалось, что она уступила ему не как директору и владельцу фирмы, осуществлявшему своё феодальное право по отношению к своим сотрудницам, а совсем по другой причине.
   Он не стал дожидаться вестей из Приозерска. Терешева позвонила ему на сотовый, когда "мерседес" Вадима уже подъезжал к Петербургу. Ровным тоном она сообщила, что причиной смерти Северцева стал инфаркт - заключение уже прислано факсом. Костомаров так же сухо ответил, чтобы она позаботилась об организации похорон - разумеется, за счёт фирмы, - и переслала в офис отчёт о расходах.
   И всё-таки какой-то тягостный осадок остался, и Вадим никак не мог понять, связано ли это только со смертью Андрея Северцева или ещё и с тем, что случилось в кабинете врача Творческого Центра.
  

* * *

  
   Шли дни, и сыпался ворох событий, больших и маленьких, погребая под собой всё то, что уже становилось достоянием безвозвратно минувшего.
   Фирма "Грёзы Музы" процветала на радость её учредителям. Офис занимал теперь роскошное помещение в центре города, и Диана, чутко ощущавшая перемены, превратилась из куколки-секретарши занюханной конторы в знающую себе цену бизнес-леди с манерами матёрой светской львицы. Она по-прежнему оставалась тенью Вадима Петровича, но тенью самодостаточной, и все без исключения сотрудники "Грёз" прекрасно знали, что от этой тени очень многое зависит. Девушка могла собой гордиться - ведь именно в результате её усилий и хитроумной интриги фирма (и сама Диана) поднялись так высоко.
   Сергей чувствовал себя как рыба в воде, с присущей ему энергией занимаясь делами и в равной степени предаваясь наслаждениям. Что же касается Вадима, то он почему-то всё чаще испытывал чувство какой-то раздвоенности и даже неудовлетворённости. Что-то было не так, что-то его не устраивало, но вот что - этого Костомаров никак не мог понять.
   В Творческом Центре он теперь бывал гораздо реже. Сделав правильные выводы из случившегося, и Терешева, и Доржиев не спускали глаз со своих подопечных, фиксируя малейшие изменения в их поведении. Контракт с "творческим работником" завершался по истечении года, и решение о его продлении принималось лично Костомаровым с учётом эффективности труда "кролика" и состояния его здоровья, причём второй критерий был приоритетным. Вадим не хотел рисковать и без сожаления расставался с перспективными авторами, если Терешева считала, что дальнейший контакт с энергоинформационным слоем при помощи "КК" для них небезопасен.
   С Вадимом Лидия держалась подчёркнуто официально - даже её улыбка при встречах с генеральным директором "Грёз" приобрела оттенок деловой стандартности. Это неприятно задевало Костомарова и даже злило. "Тоже мне, соблазнённая и покинутая, - раздражённо думал он. - Перепихнулись на скоротушечку, делов-то! Корчит из себя целку-невидимку... Радоваться надо одинокой бабе, коли перепал кусок халявного секса, а она...". Вадим ждал от Терешевой какого-то шага ему навстречу, малейшего намёка на возможное продолжение отношений, более того, он был бы рад такому развитию событий, но та вела себя сдержанно, как будто между ними ровным счётом ничего не было.
   К середине лета Вадим почувствовал, что устал. Недолго думая, он передал бразды правления Алексееву и закатился в круиз по Карибам и Атлантике на роскошном лайнере "Куин Элизабет-2". Сначала он хотел по привычке взять с собой Диану, но потом передумал и с некоторым удивлением понял, что его не слишком волнует, с кем она будет спать во время его отсутствия.
   На лайнере он по большей части пребывал в гордом одиночестве (пара коротких романов не в счёт). Сидя с бокалом на палубе возле бассейна, Вадим наблюдал вальяжную "золотую" публику, и ему иногда казалось, что его окружают не люди, а ожившие манекены - очень дорогие манекены с неестественными движениями и приклеенными улыбками. И тогда он вставал, шёл к себе в каюту, запускал на воспроизведение одну из взятых с собой видеопесен, созданных в его Творческом Центре, и оказывался в другом мире, не похожем на мир живых манекенов.
   В этом мире всё было настоящим - и люди, и чувства. Там добро называлось добром, а зло - злом, и вечные истины там были в цене. Если мужчина этого мира говорил "Я люблю эту женщину", никто не задавал ему вопрос "А как часто и в каких позах ты её имеешь?", и если один мужчина говорил о другом мужчине: "Он мой друг", никому и в голову не приходило спросить: "А кто из вас активный?". И когда Вадим возвращался из своего мира в мир повседневный, ему было жаль людей-манекенов, забывших, что настоящее есть. И он чувствовал, как мир Повелителя Муз меняет удачливого бизнесмена Вадима Петровича Костомарова, вымывая из самых потайных закоулков его души грязь, накопившуюся там за десятилетия, прожитые в погоне за призрачным.
   Он вернулся в Питер в начале сентября посвежевшим, отдохнувшим и полным сил.
   - Всё, шеф, - сказал ему радостно встретивший его Алексеев, - теперь моя очередь отдыхать. Вон ты как выглядишь - завидую чёрной завистью. Я тоже так хочу!
   - Да за ради Бога! - добродушно ответил Костомаров. - Мы славно поработали и славно отдохнём - катись куда угодно, на все четыре стороны света хоть до ноября. Один поедешь или как?
   Он хотел было добавить: "Может, тебе Дианку напрокат дать? Или ты её уже вдоволь потоптал, пока я по морям-океанам странствовал?", но почему-то это привычное им обоим - и ему, и Алексееву, - ёрничество показалось Вадиму каким-то фальшивым.
   - Куда и с кем - это я ещё подумаю. А пока, - продолжал между тем Сергей, - бери взад дела.
   - Надеюсь, не уголовные?
   - Обижаешь, начальник, мокруху шьёшь! Фирма веников не вяжет, фирма ценит своё реноме. Итоги за август - блеск! Супостаты притихли, всякую шушеру в реале и виртуале Диана фильтрует не хуже Цербера - отрастила девушка коготочки. Саммерс зело доволен, в конце года хочет навестить наши пенаты. Полагаю, речь пойдёт о придании нашим "Грёзам" статуса самостоятельного департамента "World Conqueror" - это уже круто! Витёк успешно заворачивает любознательных, жаждущих сунуть нос за забор Центра, - всё путём. "КК" варим в строгом секрете, официально наш фармацевтический филиал ликвидирован, я по документам теперь числюсь исполнительным директором. Была попытка хакнуть наши базы данных - пресекли, наняли лучших спецов. Что ещё? Гуру Федя успешно просветляет души, список новых кандидатов вот тут, - Сергей выдвинул ящик стола и достал оттуда тонкую папку. - Сам оценишь, кого брать, кого завернуть. Да, и ещё нужна замена Терешевой.
   - Это ещё с какого перепугу?
   - Женская непредсказуемость, - Алексеев картинно развёл руками. - Беременна она - рожать вздумала. Так что будет тебе головная боль - где ещё найдёшь такого работника? И к тому же платить ей придётся в полном соответствии с трудовым законодательством - нам теперь ни малейшего пятнышка на нашей репутации нельзя иметь.
   - Заплатим, не разоримся, - спокойно сказал Вадим Петрович. - Президент назвал рождаемость проблемой номер один для России, а мы с тобой законопослушные граждане, верно? Вот и поддержим решение демографической проблемы.
   Внешне спокойный, внутренне Вадим пребывал в полной растерянности. Конечно, Лидия могла спать с кем угодно, и у Костомарова не было никакой уверенности в том, что её будущий ребёнок - это его ребёнок, но Вадим почему-то не сомневался: так оно и есть.
   - Она пока работает?
   - Будет работать ещё две недели. А как шесть месяцев срока стукнет - всё, извините. Так что ищи ей замену.
   "Шесть месяцев... - подумал Вадим. - Значит, с конца марта - всё сходится. Вот это номер...".
   - Решим в рабочем порядке, - равнодушно произнёс генеральный директор "Грёз", - а пока наливай! Ты дела ещё не сдал, так что командуй. Бар-то без меня не опустошил?
  

* * *

  
   На следующий же день Костомаров отправился в Творческий Центр. Там всё было по-прежнему - изменилась только Лидия Терешева. Её фигура заметно округлилась, словно набухающая почка, из которой должен проклюнуться клейкий зелёный листочек, и в глазах появилось выражение ожидания - женщина как будто прислушивалась к зародившейся в ней новой жизни.
   Вадим долго мялся, не зная с чего начать.
   - Мне очень жаль, - выдавил он наконец, - что всё так получилось...
   - А мне нет, - спокойно ответила Терешева и тут же поправилась: - То есть жаль, конечно, что мне придётся оставить интересную работу, но у меня будет ребёнок. Я считаю, что женщина должна быть матерью. Если она не могла родить, ей не повезло, а если могла и не родила - она совершила ошибку. Есть непреложные законы природы, которые нельзя нарушать. Иначе за это придётся платить - дорого.
   Костомарову очень хотелось задать Лидии мучавший его извечный мужской вопрос "Это мой ребёнок?", но он никак не мог решиться, промямлив вместо этого, что место за ней сохранится, "пока возьмём кого-нибудь временно", и что фирма высоко ценит её заслуги.
   Лидия слушала его с лёгкой полуулыбкой, но когда Вадим намекнул, что он мог бы приплачивать ей и сверх положенного по закону, покачала головой.
   - Этого не надо. И не мучайтесь - я же всё вижу. В первую очередь это мой ребёнок, мой, и я его выращу и воспитаю. А милостыня - нет, Вадим Петрович. Я сама всё решила, и сама всё сделаю. А за ваше намерение сохранить за мной это место - спасибо.
   Разговора так и не получилось, и раздосадованный Вадим, побеседовав минут десять с Доржиевым, уехал.
   "И чего ей надо? - думал он, рассеяно перепуская через взгляд катившийся навстречу машине лес, раскрашенный в осенние тона. - Выйти за меня замуж? Так могла бы прямо сказать, чёрт бы её побрал, или хотя бы намекнуть - твой это ребёнок, твой! Или... не могла? Прямо мелодрама какая-то мексиканская...". А потом он вдруг вспомнил рассуждения героя романа Джека Лондона "Время-не-ждёт": "У меня сейчас тридцать миллионов, а впереди или сто миллионов, или ноль. А что от этого изменится? Деньги не могут принести мне её любовь". "А ведь он прав, - мысленно согласился с лихим золотоискателем Костомаров, - можно купить тело, умелое и роскошное, как у Дианы, а вот насчёт души - уже сложнее... Деньги... Вон они, золотые монеты-листья, опадающие с деревьев в ожидании первого снега, который их навеки похоронит...". И удивился: откуда взялись у него, у прожжённого циника, мысли, присущие разве что какому-нибудь сопливому юнцу-романтику, но никак не солидному бизнесмену?
   "Романтики... Один из последних романтиков по имени Андрюха Северцев лежит на кладбище - я так и не был ни на его похоронах, ни на могиле, хотя и собирался. Как он тогда смотрел на меня в зале... А я ещё сказал ему: "Увенчай себя лаврами, и тогда мы с тобой поговорим на равных". Вот он и пыжился - плёл себе лавровый венок, а сплёл жестяной. Или не плёл, а просто делал то, что должен был делать, для чего он и явился в этот мир, такой прекрасный и такой несовершенный? Выполнял миссию, как это делали Высоцкий и другие гении? Страшная штука этот наш "КК"... Нельзя до срока лезть, куда не просят, - это чревато. А может, срок уже пришёл, только люди об этом ещё не знают? Ну и разволокло же тебя, Повелитель Муз, - так и свихнуться недолго!".
   - Найди какую-нибудь музычку, - бросил он телохранителю, молчаливым истуканом восседавшему рядом с водителем. Тот послушно взялся за настройку - в салоне забулькал псевдоголос какой-то эстрадной "звезды", шепчущей что-то невразумительно-половое.
   "Нет, - подумал Костомаров, - это не Рио-де-Жанейро, это гораздо хуже! Куда этой мути до творений Андрея! Интересно, а мог бы я сочинять не хуже Северцева? Когда-то мог, и причём без всяких психотропов... Тьфу, бред, - оборвал он сам себя, - вот только принять дозу "КК" мне и не хватало! Неужели я, Вадим Петрович Костомаров, достигший в жизни всего, завидую Андрюхе, этому бедолаге, не сдохшему под забором только лишь потому, что я подобрал его и взял к себе, чтобы... Чтобы он сжёг себя нашим дьявольским зельем, а я заработал на нём миллионы? А ведь он наверняка что-то сообразил - не зря выклянчивал чай у этой влюблённой в него дуры! Да, Андрей догадался, что это за чаёк, и всё-таки он... Он будил! - пронеслось вдруг в сознании Вадима. - Будил! И похоже, кое-кого ему разбудить удалось...".
   - Заткни эту бодягу, а то зубы сводит, - поморщился генеральный директор "Грёз".
   За тонированными стёклами "мерседеса" темнело - дни становились всё короче.
  

* * *

  
   Дел было много. Разогнанная и налаженная машина бизнеса мчалась вперёд, однако время от времени нужно было вмешиваться в её работу, чтобы это движение оставалось поступательным, равномерным и прямолинейным. День складывался из множества мелочей, каждая из которых требовала внимания.
   Но Костомаров справлялся, хотя без укатившего отдыхать Сергея ему было нелегко. И всё-таки он находил время, и даже сделал ещё кое-что. А именно - разобрался с делами лаборатории, занятой производством "КК". Алексеев не таил от Вадима основ процесса - в конце концов, им пришлось бы вместе мотать срок, если что, - хотя в детали не посвящал. И теперь Вадим восполнил этот пробел: собрал воедино данные по рецептуре и по технологии синтезирования препарата, дополнил их сведениями о дозировках и о методике введения "КК" в организм человека, а также систематизировал все отчёты Терешевой и Доржиева о наблюдаемых эффектах воздействия алексеевского стимулятора на "кроликов". Всё это Костомаров скачал на флэш-карту, сделав ещё и копию - на всякий случай.
   Вадим не мог объяснить даже самому себе, зачем ему это понадобилось, как не смог бы объяснить, почему он проделал всю эту достаточно трудоёмкую работу собственноручно, не перепоручая ничего сноровистым пальцам Дианы. Просто ему показалось, что так будет лучше, и он доверился интуиции.
   А Диана чутьём прирождённой хищницы уловила в нём перемену и насторожилась - Костомаров был ей ещё нужен. Потенциальных соперниц девушка в пределах видимости не обнаружила, но на всякий случай окружила своего любовника повышенным вниманием, не давая ему в то же время ни малейших поводов для ревности или неудовольствия. Нельзя сказать, что все её усилия оказались тщетными - тело Вадима отзывалось сладкой истомой на ласки Дианы, однако она чувствовала: что-то изменилось, и притом очень сильно.
   Кое-что чувствовал и сам Костомаров - и изменения в самом себе, и нечто неуловимо витающее в воздухе и таящее смутную угрозу. И ещё - ему не хватало зелёных глаз Лидии; он даже однажды чуть не назвал в постели свою секретаршу Лидой. "Неужели я влюбился, как пацан? - недоуменно думал Вадим Петрович. - Этого мне только не хватает для полноты счастья! А может... именно этого мне и не хватает?". И он снова и снова смотрел и слушал по вечерам видеопесни.
   С возвращением Сергея дышать стало легче, хотя Алексеев теперь часто разъезжал по разным уголкам мира, отслеживая триумфальное шествие продукции "Грёз" и подмечая все недостатки. "Дядя Хьюго сладко стелет, - объяснял он, - да только свой глаз надёжнее, и два миллиона прибыли лучше, чем полтора. Бизнес есть бизнес, за бугром такие же шакалы, как и в родных кустах, разве что шерсть у них завита по последней моде". Вадим не возражал против вояжей компаньона - денег на балансе хватало, а Сергей и в самом деле умудрялся добывать ценную деловую информацию.
   А под Новый год в Петербург прибыл Саммерс - собственной персоной.
   Костомаров встретился с ним в новом офисе. Встретился один на один - Алексеев как раз укатил в очередное турне по Европе "налаживать дополнительные контакты". "И что это за контакты такие? - с некоторым беспокойством подумал Вадим. - Что-то тут не так...".
   Что-то не так было и с господином Саммерсом - Вадим Петрович понял это уже на пятой минуте разговора. И поняв, спросил напрямик:
   - Насколько мне известно, руководством вашей корпорации рассматривался вопрос о придании моей фирме статуса самостоятельного филиала "DVD World Conqueror" в России. Принято ли по этому вопросу какое-то решение? Мне кажется, итоги нашего сотрудничества более чем положительные.
   - Это вопрос рассматривался, но... - Саммерс на секунду замолчал. - Есть причины, по которым наш совёт директоров воздержался от такого шага.
   - Послушайте, Хьюго, давайте не будем играть в прятки. Мы одни, свидетелей нет, и подслушивающих устройств здесь тоже нет. Давайте начистоту - в чём проблема? Вы чем-то недовольны?
   - Да, господин Костомаров, у нас есть серьёзные основания быть недовольными. Нас не устраивает качество вашей продукции.
   - Я что-то не понял... Диски и флэшки с нашими видеопеснями идут нарасхват, как горячие пирожки, спрос превышает предложение, а вы говорите, что...
   - Нас не устраивает качество вашей продукции, - повторил Саммерс бесцветным тоном. - Я знаю, что говорю, и отвечаю за свои слова.
   - Вы считаете, - изумился генеральный директор "Грёз", - что мы делаем плохие вещи?
   - Нет, господин Костомаров, - покачал головой топ-менеджер "World Conqueror", - вы делаете очень хорошие вещи. - Он пристально посмотрел в глаза Вадиму. - Вы делаете слишком хорошие вещи - именно это нас и не устраивает.
   - Я буду очень вам признателен, если вы объясните мне этот не совсем понятный мне момент.
   - Поясню. Ваши произведения выходят за формат, предназначенный для массового потребителя. Нам этого не нужно.
   "А ведь ты боишься, - подумал Вадим, - и ещё как боишься! Дрожишь, как шестёрка перед криминальным авторитетом. Считал прибыль и радовался, пока твои хозяева не задали тебе трёпку... Но кому это "нам", интересно мне знать? Кто определяет, что людям нужно, а что нет? Пресловутые "объективные законы" общества потребления или субъекты, стоящие над этими законами и формирующие эти законы так, как им удобно?"
   - Если я правильно понял, вас не устраивает уровень произведений наших авторов? Уровень, достойный самых престижных премий по литературе и искусству?
   - Свиней не кормят деликатесами, - холодно произнёс господин Саммерс, - у свиней свой рацион, Вадим Петрович, и изменение этого рациона чревато дурными последствиями. Свинки могут забеспокоиться и даже заболеть. Пастыри заботятся о здоровье своего стада.
   - Забеспокоиться, усомниться в уюте хлева и даже выйти из повиновения пастырям?
   - Вы правильно меня поняли.
   - Значит, нужные книги ты в детстве читал... - пробормотал Вадим.
   - Что?
   - Так, ничего. Это слова Высоцкого - был на Руси такой поэт.
   - Поэты на Руси не перевелись, и ваш Творческий Центр тому подтверждение. Мы готовы к дальнейшему сотрудничеству с вами, господин Костомаров. Мы будем брать у вас тексты - только тексты, на русском и на английском, - а вся дальнейшая обработка: музыка и особенно видеоряды будет производиться у нас.
   - Бриллиант можно огранить по-всякому...
   - У нас хорошие ювелиры, господин Костомаров, - очень хорошие. А убытков вы не понесёте - мы готовы перечислять вам прежний процент прибыли от продаж. И мы будем рады, если вы переориентируете ваши производственные мощности, - Саммерс усмехнулся, - на выпуск менее элитной продукции. Думаю, это в ваших силах, Вадим Петрович, - ведь вас называют Повелителем Муз.
   - Вам известна даже такая мелочь?
   - Мы прекрасно осведомлены обо всех ваших... мелочах. Надеюсь, мы с вами поняли друг друга. Наступают праздники - вернёмся к этому разговору в январе, а пока подумайте. Мне бы не хотелось, чтобы вы сделали ошибку.
   "Ошибки лучше делать свои, чем кем-то подсказанные" - подумал Костомаров, но промолчал.
   Проводив Саммерса, он вернулся в кабинет и пару минут сидел неподвижно. Потом порылся в базе данных сотрудников фирмы и нашёл телефон Терешевой - домашний. Лидия не работала с конца сентября; её место временно занимал бывший спортивный врач с не очень светлым прошлым, знавший о допингах не понаслышке.
   Сбросив номер к себе на мобильный, Вадим Петрович чуть помедлил и решительно нажал кнопку вызова. Ответил незнакомый женский голос - Костомаров вспомнил, что Терешева живёт с матерью.
   - Можно Лидию?
   - А Лиды нет. Она в роддоме, - радостно сообщил голос.
   - Где, в каком? Что с ней?
   - На Васильевском, - женщина назвала адрес. - С Лидочкой всё хорошо - у неё вчера родился сын! А кто это говорит?
   - Это с её работы, - ляпнул Вадим, - узнать хотели, как у неё дела. Поздравляю вас с внуком.
   Отключившись, он торопливо оделся, поручил Диане руководить полётами и вышел из офиса. Отпустив водителя и охранника, сам сел за руль и поехал на Васильевский, по пути заскочив в пару магазинов. Шёл крупный пушистый снег, на улицах царила предпраздничная суета, витрины магазинов перемигивались разноцветными огоньками. Но Вадиму казалось, что город не собирается встречать Новый год, а поздравляет Лидию, и что все эти хлопоты только из-за того, что у неё вчера родился сын.
   - Вы к кому, молодой человек? - спросила его моложавая медсестра в холле роддома, скользнув опытным взглядом по огромному букету в руках Костомарова и заодно оценив его одежду.
   - Это для Лидии Терешевой, - ответил Вадим Петрович, передавая ей увесистый пакет с фруктами и соками. - Могу я видеть вашего главного врача?
   - А зачем? - подозрительно осведомилась медсестра.
   - А затем, - Вадим достал портмоне, вытащил тысячерублёвую бумажку и положил перед дежурной, - чтобы госпоже Терешевой и её ребёнку было уделено особое внимание. За дополнительную оплату - вы меня понимаете?
   - Не беспокойтесь, молодой человек, сейчас я его позову. В палаты мы не пускаем, мамы обычно показывают детей в окна, - доверительно сообщила она, прибрав купюру, - но сейчас холодно. А вы кто ей будете?
   - Я ей буду коллега с работы. Лидию ценят в нашем коллективе, и мне поручили её навестить.
   - Коллега, значит, - хмыкнула медсестра, и по выражению её лица Вадим понял, что многоопытная служительница дома, где начинаются жизни, ни на секунду не поверила в его удобную версию "от имени и по поручению". - А что ей передать - от кого это всё?
   - От Вадима Петровича. Нет, просто от Вадима. Так, девушка, зовите вашего врача - у меня времени в обрез!
  

* * *

  
   - Поговорим?
   - Поговорим.
   Вадим Петрович Костомаров и Сергей Леонидович Алексеев сидели друг напротив друга в мягких креслах "для посетителей особого статуса" возле монументального стола в кабинете генерального директора фирмы "Грёзы Музы". А директорское кресло по другую сторону стола пустовало. "Трон ждёт короля, - подумал Вадим. - Или... эшафот?".
   - Другого выхода нет, - холодно сказал Сергей, и глаза его блеснули синей сталью. - Тебе придётся уйти. Это бизнес - ничего личного. Свою долю ты получишь, но фирма теперь будет моей.
   - Ты уже всё решил? Без меня?
   - Не я, - холодный блеск глаз Алексеева чуть потускнел. - Так решил Саммерс.
   - О как! С каких это пор дядя Хьюго решает, что нам с тобой делать?
   - Ты не понимаешь, - Сергей тяжело вздохнул. - Они держат нас за глотку. Саммерс располагает подробной информацией обо всех наших делах - он знает всё: и о "кроликах", и о "КК".
   "Мы прекрасно осведомлены обо всех ваших мелочах, - вспомнились Вадиму слова топ-менеджера "DVD World Conqueror". - Так вот оно что...".
   - И он поставил жёсткое условие: или "Грёзы" продолжают сотрудничать с "World Conqueror" без господина Костомарова в качестве генерального и на условиях, диктуемых советом директоров корпорации, или... Или они сдают нас со всеми потрохами, и мы с тобой чалимся сразу по многим статьям, от незаконного производства и распространения наркотиков до проведения опытов над живыми людьми в корыстных целях. Хорошая перспектива?
   - И ты с ним договорился...
   - Да, - невозмутимо подтвердил Алексеев, - я с ним договорился. А зачем я ездил по Европам, по-твоему? Готовил почву, так сказать...
   "Я мог бы догадаться, - с досадой подумал Вадим. - Хотя это уже не важно...".
   - И ты решил добавить ко многим нашим прегрешениям ещё одно: соучастие в духовном геноциде?
   - Слова это, - Алексеев поморщился. - Я бизнесмен, я делаю деньги, а всё остальное - суета беспонтовая. Странно, - он внимательно посмотрел на Костомарова. - Раньше, когда мы с тобой продавали чудодейственные препараты из морской капусты, угрызения совести тебя почему-то не мучили.
   - Времена меняются, Серёга, и люди тоже.
   - Люди не меняются - они как были свиньями, так ими и остались. Ты наверняка ломал себе голову, зачем мы были нужны Саммерсу и его хозяевам, верно? Могу объяснить. "DVD World" делает деньги на нас с тобой и на наших "кроликах". Организуй они такой Центр там, у себя, тут же возникла бы опасность - а ну как какой-нибудь ушлый журналюга разнюхает, что к чему? Оно им надо? Демократия, права человека, свобода личности - и тут вдруг такое! Скандал в благородном семействе! А так - всё путём: это там, в беззаконной России, далёкой от истинных демократических ценностей, возможны такие чудовищные вещи, а у нас - да что вы, господа! Мы белые и пушистые, и мы и знать не знали, каким образом создаются произведения, которые мы продаём. Именно поэтому мы были нужны им, и продолжаем оставаться нужными. Вот так, Вадим. И к тому же жертвы "КК" - не граждане "свободного мира", а какие-то дикие туземцы с матрёшками и балалайками, потенциальные солдаты потенциального противника.
   - И я не устраиваю Саммерса как управляющий подобным предприятием...
   - Перестал устраивать. Дядя Хьюго неплохо разбирается в людях - он заметил, что ты стал каким-то другим, и окончательно утвердился в своём решении убрать тебя из дела после вашей последней встречи. Что ты ему там наговорил?
   - Да ничего особенного, - Вадим пожал плечами. - Хотя образ моих мыслей Саммерс понял - наверняка. Ладно, Серёга, образ твоих мыслей я тоже понял. Подведём черту - к чему лишние разговоры. Командуй, господин генеральный директор. Документы я подпишу. Долю мою переведёшь на мой счёт - надеюсь, остатков совести у тебя на это хватит.
   - Обижаешь. Что я, по-твоему, монстр из фильмов ужасов? Твои деньги - это твои деньги, и я не собираюсь тебя кидать. Я подчиняюсь форс-мажорным обстоятельствам...
   - ...которые тебя очень устраивают. Только вот ещё что: мне почему-то кажется, что ты просчитываешь вариант - а не выписать ли мне билет в лучший мир? Так вот учти: я категорически против.
   - Да ты что, Вадим! Ты же знаешь меня пятнадцать лет!
   - Знаю, Серёга, - потому и говорю. И предупреждаю тебя: если со мной что-нибудь случится, подробнейшая информация о "КК" и о проекте "Слой" окажется там, где ею очень заинтересуются - в компетентных органах, как раньше говорили. Я окажусь в аду, в астрале, о котором проникновенно вещает Доржиев, в энергоинформационном слое, а ты вернёшься на Сахалин - надолго. И на крутом бережку далёкого пролива Лаперуза под зорким оком суровых ребят из этих самых органов ты будешь работать... в нужном им направлении.
   В глазах Алексеева промелькнули злые искорки и погасли - он понял, что Костомаров не шутит.
   - И чем ты собираешься заниматься? - осторожно поинтересовался он.
   - Не беспокойся, - Вадим усмехнулся, - мешать тебе я не буду. Если ты будешь вести себя честно, то и от меня никакой пакости можешь не ждать.
   - Может, возьмёшь под крыло Творческий Центр? Ты бард, тебе и карты в руки. На Саммерсе свет клином не сошёлся - оставайся Повелителем Муз!
   - Я подумаю, - сказал Вадим, поднимаясь. - Обмывать мои проводы не будем - ты уж извини, нет желания. Давай закончим все формальности, да я пойду. Да, чуть не забыл: табу неприкосновенности распространяется ещё на двоих людей: на Терешеву и на её сына. Усёк?
   Шли долгоиграющие новогодние каникулы, и офис "Грёз" пустовал, однако Диана - третий человек в фирме, точнее, теперь уже второй, - находилась на своём рабочем месте. Костомаров и Алексеев вышли из кабинета вместе, как ни в чём ни бывало, но секретарша наверняка была уже в курсе дела.
   - Сергей Леонидович, - мурлыкнула она, скользнув по Костомарову отсутствующим взглядом. - С вами настоятельно хочет пообщаться...
   "Дворцовый переворот прошёл в теплой дружеской обстановке" - подумал Вадим Петрович, открывая массивную дверь приёмной.
  
  

ЭПИЛОГ

  
   Вадим стоял у окна и с высоты восьмого этажа наблюдал, как охранник, закинув в багажник "джипа" два громадных чемодана типа "мечта оккупанта", распахнул дверцу, и как Диана, похожая в своей алой дублёнке с меховой оторочкой на яркую тропическую бабочку, невесть как очутившуюся посреди слякотной питерской зимы, села в машину.
   "Переходящее красное знамя победителя в социалистическом соревновании, - всплыли в памяти Костомарова слова из газетной передовицы времён его далёкого детства, - получил коллектив..." "Не коллектив, - подумал Вадим, провожая глазами отъезжающий "джип", - а ударник капиталистического труда, предприниматель Сергей Леонидович Алексеев. Ну и флаг ему этот в руки - пусть несёт, пока не уронит".
   Диана приехала с телохранителем не потому, что опасалась неадекватных действий со стороны Вадима. Просто за годы проживания в его квартире в роли псевдосупруги она с трудолюбием белки натаскала в своё гнёздышко изрядное количество разного барахла, и ей требовалась тягловая сила для перемещения всего этого инвентаря.
   Она собиралась молча и деловито, не снисходя до разговоров с наблюдавшим за ней Костомаровым, но в конце концов уловила полное равнодушие своего бывшего любовника к происходящему, и это её задело. Уже уходя, Диана хотела сказать напоследок что-нибудь колкое, с вызовом посмотрела ему в глаза и... осеклась. Она всегда была умной девочкой и поняла, что любые её слова не произведут ровным счётом никакого впечатления. А поняв это, сникла и торопливо вышла на лестничную площадку к своим чемоданам.
   На улице было уже совсем темно. Вадим ещё постоял у окна, рассеянно наблюдая за скользившими внизу в жёлтом свете фонарей машинами и за маленькими фигурками людей, потом подошёл к бару, встроенному в мебельную стенку, и потянул на себя дверцу.
   "Почему нет? - думал он, изучая плотную шеренгу бутылок. - Все долги оплачены до захода солнца... Официальная траурная церемония завершилась, и теперь можно справить тризну в очень узком кругу друзей - наедине с самим собой".
   Он выбрал пузатую бутылку впечатляющей ёмкостью в полгаллона ("Портвейн - он и в Африке портвейн, тряхнём стариной!") и отвинтил пробку.
  

* * *

  
   Пробуждение было странным - Вадим не сразу понял, что он у себя дома. Он лежал одетым на диване в гостиной, а не в спальне на широкой постели, и не было рядом Дианы, готовой отозваться на любое прикосновение повелителя. Особого сожаления по поводу её отсутствия Вадим не испытывал, просто это было как-то непривычно. И было ещё одно непривычное - точнее, давным-давно забытое.
   Перед его глазами вспыхивали в темноте звучащие строчки.
   Вадим вскочил, кинулся к столу, зажёг свет - вспугнутая тьма брызнула в стороны - и схватил чистый лист бумаги. И возникла на этом листе вязь торопливо начертанных строк.
  
  
   Мне приснился странный сон,
   Я стираю пот холодный
   Плотоядный, как питон
   Или злыдень подколодный,
  
   Сон оплёл меня кольцом
   И сдавил тугой петлёю,
   Пустоглазым мертвецом,
   Перепачканным землёю,
  
   Напугал и ошарашил,
   И вогнал в озноб и дрожь
   Смутным видом чёрных башен,
   Где гнездились страх и ложь...
  
  
   Тёмный лес глухой стеной
   Перекрыл пути-дороги,
   Ясно пахнет Сатаной
   В развороченной берлоге
  
   Гулкий хохот проскакал
   По нехоженым чащобам,
   Где-то лязгает металл,
   Стонут призраки в трущобах,
  
   Тянут руки в никуда
   И, утробно воя,
   Заползают в города
   Бесконечным строем...
  
  
   Сердце сдавит, застучит,
   Темень ближе подступает,
   Заскучавшие мечи
   Потихоньку обнажает
  
   Стража сумрачных твердынь,
   Опустив на лик забрало
   Пепел выжженных святынь
   Диким вихрем разметало...
  
   Вместе с дымом сигаретным
   Сон уполз куда-то вбок
   Ночь уходит незаметно,
   Светом тронулся восток...
  
  
   "Гитара... Где гитара? Ритм уже родился, теперь надо сделать так, чтобы пальцы его запомнили и накрепко связали с текстом... Звукоизоляция в этих домах хорошая, да и орать-выкладываться мы не будем..."
   Гитара оказалась расстроенной (и неудивительно - за столько-то лет!), и Вадим долго возился, крутя колки и беря полузабытые аккорды. Гитара отозвалась на прикосновение его пальцев жалобно, словно укоряя за то, что он так долго о ней не вспоминал, но потом заговорила, привычно превращая услышанное и записанное в звучащее.
   Отложив гитару, Вадим посмотрел на недопитую бутылку, усмехнулся, снова лёг на диван и уснул - крепко, без сновидений.
  

* * *

  
   Он окончательно проснулся, когда было уже совсем светло, и яркое солнце яростно било в окна. Небо было синим и безоблачным, без обычной для северной столицы серой хмари. Вадим встал, пошёл в ванную и принял контрастный душ, сначала горячий, потом холодный, выгоняя из тела похмельную дрожь. Растёрся махровым полотенцем, тщательно побрился и сварил себе кофе.
   "Я знаю, как я буду жить, - думал он, глядя из окна кухни на белую гладь затянутого льдом Финского залива и прихлёбывая обжигающий напиток. - Энергоинформационный слой - какие ещё сокровища Вселенной там хранятся? Доступ туда опасен, но если подойти с умом... Нож бандита убивает, скальпель хирурга лечит - всё дело в том, что за рука держит клинок..."
   Потом он взял телефон и набрал номер Лидии. И услышав в трубке её голос, произнёс слова из песни Владимира Высоцкого, вложив в них всю теплоту, на которую был способен:
   - Ну, здравствуй, это я...
  
  
  

Санкт-Петербург, декабрь 2006 - январь 2007

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"