- Я завершаю свой земной путь, - спокойно сказал высохший старик, лежавший на широкой кровати под атласным одеялом. Он произнёс эти слава без тени напыщенности, как и подобает Старейшине Людей Круга, - впрочем, перед ликом Смерти, Владычицы Сущего, мало кто впадает в патетику.
Шестеро людей в тёмных костюмах, сидевших перед ложем умирающего, молчали - они ждали слов "духовного отца", как по установившейся традиции называли главу Людей Круга. Обычно с умирающим прощаются родные и близкие, друзья, но у мессиров были свои правила: они считали себя неизмеримо выше других людей, и вычурная роскошь Комнаты Прощания была далеко не самым важным атрибутом этого превосходства.
Жизнь уже еле теплилась в иссохшем теле Старейшины, однако разум его оставался ясным, и говорил он хоть и негромко, но чётко и размеренно.
- Мы поднимаемся на вершину построенной нами пирамиды, чтобы видеть будущее. Могущество созданной нами страны велико - мы овладели почти всем золотом мира: рычаг, с помощь которого можно перевернуть Землю, находится в наших руках. Враги повержены - кто оружием, кто талером. Остался только один противник - Вечевой Союз, и он тоже будет сокрушён.
- Держава, созданная Тимуром Железным, - продолжал старик, собрав силы, - это результат попытки идти другим путём, отличным от нашего. Грубая работа, не идущая ни в какое сравнение с произведением нашего искусства... Русские попытались создать человека нового общества с помощью топора, когда нужна была тонкая и кропотливая работа резцом скульптора. Прекрасная по материалу заготовка испорчена - вместо мраморного шедевра получился уродливый каменный идол. И даже не каменный, а глиняный, и глина эта была густо замешана на крови. Кровь высохнет - идол рассыплется. Вечевой Союз держался только на авторитете Тимура, ставшего для своего народа живым богом. Он ещё долго будет оставаться богом - к нему будут взывать снова и снова, не понимая, что мрачные языческие боги - это достояние прошлого, а не ключ к воротам будущего. Мёртвый бог не отзовётся - держава Тимура Железного обречена.
Старейшина прикрыл глаза, притушив их яростный блеск, совсем не свойственный умирающим, и какое-то время в комнате был слышно только его свистящее дыхание. Потом он открыл глаза и снова заговорил - ровно и бесстрастно, словно машина:
- Война с Вечевым Союзом бесперспективна - атомная бомба изменила лик войны. Но у нас есть наше абсолютное оружие, которое мы оттачивали веками. Это оружие, - слова старика, тихие и шелестящие, падали в тишину тяжёлыми камнями, - деньги, они принесут нам победу. Вечевой Союз будет разрушен изнутри, руками самих русских, и прежде всего - руками новых бояр. При Тимуре Железном у них была власть и право повелевать, но любой боярин в любой момент мог лишиться не только всех своих привилегий, но и расстаться с жизнью. Русские бояре лизали масло с ножа - и вкусно, и можно порезаться. Они вошли во вкус, вот только нож этот - а точнее, карающий меч, постоянно висевший над их головами, - они хотят убрать. Поэтому они свергли Никиту Хрящёва и поставили на царство удобного во всех отношениях Забережного - теперь уже никто не помешает им сладко есть и мягко спать. Идейных борцов среди них не осталось - Стрела Аримана* бьёт без промаха. Эту стрелу выпустил Тимур Железный - нам остаётся лишь подправить её полёт.
* Стрела Аримана - тенденция, согласно которой при нравственной деградации общества в первую очередь погибают, так или иначе, лучшие представители этого общества, способные что-то изменить. Остаются (прежде всего во власти) те, кто способствуют деградации.
А народ, простые люди... Сейчас русские ещё надеются на лучшее - выиграна война, исправлены ошибки, жизнь улучшается и есть основания для энтузиазма, - но это пройдёт. Сидящие наверху уже не верят словам, которые они произносят, обращаясь к народу, и люди скоро это поймут. Можно долго обманывать немногих, можно недолго обманывать многих, но нельзя долго обманывать целый народ, особенно такой, как русский, и так неумело, как это делают новые бояре. Народ изверится и устанет ждать светлого будущего, тем более что он увидит - кое-кто уже живёт в светлом настоящем и отнюдь не спешит позвать туда всех остальных. И это будет началом конца - русские встанут стеной, если кто-то придёт к ним с мечом, но не пошевелят и пальцем, когда будут рушиться картонные декорации лжи.
А бояре... Им скоро мало будет статуса вельмож - они захотят той власти, которую дают только деньги, принадлежащие лишь тебе, и никому другому. И они станут копить эти деньги, и переводить их в швейцарские банки - недаром Швейцария осталось тихой гаванью Евразии, - а потом захотят приумножить эти деньги: так, как это делаем мы. И тогда они поймут, что Вечевой Союз непригоден для приумножения денег, и демонтируют его: сами, без всякой войны. Деньги мощнее водородной бомбы - наше абсолютное оружие сработает.
Умирающий обессилено замолчал, утомлённый длинной речью. Глаза его остались открытыми, но горевший в них тёмный огонь погас. Один из мессиров шевельнулся, однако "духовный отец" ещё не всё сказал.
- Тысячелетиями люди рвались к Свету, бережно взращивая в своих душах светлые ростки... А мы идём по дороге Тьмы, - зловеще проговорил он, и мрачная сила этих его слов не соответствовала облику полумёртвого дряхлого старца. - Тьма - это куда более удобная субстанция, из неё, - пальцы Старейшины чуть шевельнулись, - легче лепить нужное... Да будет так... Не останавливайтесь на полпути - до вершины осталось немного... Нового главу Круга выберете сами - меня призывает Глаз Божества...