Клиника находилась на одной из забытых улочек окраине города. Здесь не было современных небоскребов, упирающихся в небо, здания максимум в девять этажей. Вдоль набережной росли каштаны, а во дворе липы созывали пчел. Если пройти немного (метров пятьсот), то можно выйти к набережной, где волны тихо бьются в каменный панцирь. На той стороны реки - речной вокзал, шла разгрузка баржи. Краны поднимали контейнеры с грузом, а ветер доносил мат матросов, снимающих крепления.
На визитки указано, что вход в клинику со двора. Иван посмотрел на белое здание в три этажа. На углу - зеленый крест с вывеской "Айболит". Психиатрический отдел это второй подъезд. Парень подошел, нажал на кнопку домофона. Сверился с календарем в телефоне: психотерапевт семнадцатое июля в двенадцать ровно. Дверь запиликала, пропуская молодого человека.
Холл выдержан в светлых тонах: плитка, обои. Охранник в черном костюме, а не в малиновом а-ля девяносто и белой рубашке показал Ивану куда идти, показав рукой.
- Здравствуйте, - сказала блондинка, сидевшая за столом регистратуры. Она оторвала взгляд от монитора, пару раз щелкнула мышкой. Иван видел, как свернулось окно сайта знакомств. - Вам назначено?
Девушка бодро застучали по клавиатуре. Щелкала мышкой, сворачивала окно. Найдя внимательно прочитала.
- Вы у нас первый раз?
- Да. Мне друг посоветовал.
- Карточку будет заводить?
- Обязательно? Анонимно нельзя?
- Нет. Паспорт дайте, - Иван протянул документ блондинки. Она открыла паспорт на первой странице и третей страницы. Быстро записала нужные данные в какую-то анкету, протянула пациенту договор. - Распишитесь здесь, - синяя галочка упала на белый квадрат, - и здесь, - еще одна птичка приземлилась на черной линии. - Хорошо, сейчас я копию сниму.
- Зачем? - Иван настороженно посмотрел на девушку. Руки предательски тянулись к бровям, чтоб выщипать их. Это привычка у парня появилась, как три дня: если что-то его раздражало, он начинал щепать брови себе. На работе это увидел начальник и дал три дня отдыха, чтоб Иван решил все свои проблемы.
- Закончу оформления вашей карточки
- Хорошо.
- Ваш паспорт, - блондинка положила документ на стол регистратуры. Набрала по телефону внутренний номер. - Пациент пришел на двенадцать. Царевич. Хорошо. Иван Салтанович вам на второй этаж по коридору направо. Кабинет двадцать третий.
Кабинет психотерапевта находился в самом конце коридора возле пожарной лестницы. Пока Иван нашел его он прошел две комнаты ожидания: диван, телевизор, столик с журналами и рекламными листовками. В одной комнате стоял аквариум с золотыми рыбками, а их плавники опали, как фата на лицо невесты перед алтарем. В другой комнате - клетка с попугаем, насвистывающим что-то на жердочки.
На двери кабинета табличка: "Чарвиництво Кристина Яновна".
Иван постучался.
- Войдите.
Кристина Яновна производило положительное впечатление. Брюнетка, подстрижена под "мальчика": каре. Голубые глаза смотрят по доброму, а вокруг них уже собираются "гусиные лапки". Белый халат застегнут на все пуговицы, так что не подсмотреть. Ивана врач, как женщина заинтересовала. Видно было, что у нее есть фигура, но от парня не ускользнула и то, что Кристина Яновна замужем - обручальное кольцо.
- Здравствуйте, - поздоровался Иван.
- Добрый день, присаживайтесь, - врач показала на два кресла у окна. Возле них стоял столик с двумя чашками, вазочкой печенья и варенья.
- Спасибо, - Иван сел, выбрав кресло у двери на балкон. Парень огляделся по сторонам: кабинет был большим. Огромное панорамное окно открывало вид на реку заштрихованную каштанами: баржу разгрузили лишь наполовину. Проплыл круизный лайнер, загородив речной вокзал на пару мгновений, и разрезал гладь реки, как ножом.
Иван посмотрел на врача. Кристина Яновна суетилась у комода, где закипал чайник. В его стеклянном нутре лопались пузырьки, выбиваясь, паром из-под носика крышки.
- Какой чай предпочитаете? - психотерапевт показала Ивану три разные коробочки "Lipton". - У меня есть классический черный, белый с цветками розы, и фруктовый: виноград с земляникой.
- Фруктовый, - Иван перевел взгляд на массивный лакированный стол, солнечные зайчики прыгали по стенкам, когда ветер шелестел кронами каштан за окном. На столе стоял ноутбук и пару фотографий, что на них было изображено, Иван не видел.
В центре кабинета стояла софа, кресло, и много подушек лежало на полу. На стенке напротив балкона висел манекен. Он был маленьким, деревянным и безликим.
Кристина Яновна поставила чашку перед Иваном. Сахарницу поставила по центру. Зайдя за стол и открыв ящик, она достала записную книжку в кожаном переплете и ручку.
- Почему вы пришли ко мне?
- Я не сумасшедший!
- Это понятно. Если вы были таким, то со мной не общались, а лежали в больницы. У вас проблема?
- Да.
- В чем она заключается?
- Понимаете...
- Успокойтесь, - тихо проговорила Кристина Яновна, взяв кружку за ручку, и подула на горячий чай. - Все, что вы скажите в этом кабинете - останется между нами. Я не выбегу на балкон, и не закричу на всю улицу о вашей проблеме. И не будет постов в "твитере" или "фейсбуке" о вашей проблеме. Мне это незачем. Главная моя задача - помочь вам. Вам нужна помощь? - Иван кивнул, и начал размешивать сахар. - Отлично. Я могу помочь, если вы захотите этого. Вам это нужно? - Снова кивок. - Что у вас произошло?
- Я...
- Не спишите, соберетесь с мыслями и когда будете готовы, начините рассказ. Хорошо?
Иван в третий раз кивнул. Кружка в руках задрожала, парень ее поставил на блюдце, и потянулся правой рукой к брови. Одернулся себя. Иван посмотрел на реку, вода его успокаивала. Она текла, уносила свои воды куда-то, а он вместе с волнами собирал мысли в одну точку.
- Я готов, - Кристина Яновна поставила чашку, взяла записную книжку и ручку, показала жестом, что Иван может говорить. - Все началось, когда я возвращался я с корпоратива...
***
...трудно летом назвать одиннадцатый час ночью: света достаточно для позднего вечера. А город уже погружен в ночную жизнь, блестели рекламные вывески, горели фонари, а водители машин включили ближний свет. А звезд на ночном небе нет, сколько не смотри вверх, ничего не увидишь, все засвечено...
Иван уверенно стоял на ногах: собственная квартира с дизайнерским ремонтом, машина, высокая зарплата, различная техника последних моделей. Но каждый месяц платежи по кредитам "съедали" половину зарплаты. Он платил за квартиру, ремонт, машину и разную технику: начиная с телефона и заканчивая кухонным комбайном. И к концу месяца денег не хватало, приходилось занимать у знакомых и друзей.
Иван возглавлял группу по взысканию просроченной задолженности в банке. Иногда консультировал знакомых в финансовом плане: какие акции упадут, сколько в ближайшем будущем будут стоить алмазы и нефть и так далее...
Парень свернул с освещенной улицы во двор под арку. Он хотел сократить путь до дома через дворы. Так быстрей, а завтра надо было вставать рано, и идти на работу. Начальство не поймет, если Иван в объяснительной укажет причину опоздания: корпоратив..
Иван посмотрел по сторонам: район хоть и мирный, но никто не отменял гоппников или гастролеров, а в арке темно, там кто угодно мог прятаться. Парень переложил кошелек из заднего кармана джинсов во внутренний карман куртке. Снял наушники, отключил музыку в телефоне. Достал ключи, и зажал меж пальцев на манер кастета.
Под аркой ничего не видно, но впереди горели фонари во дворе. Иван шел уверенно так, как не раз ходил этой дорогой. Парень зажал нос, запах как всегда был не приятен: пахло мочой и сыростью после дождя.
- Иква-кванушка! - раздалось где-то под ногами.
Парень насторожился. Откуда этот голос? От предложенной "травки" Иван отказался на корпоративе, и вот этих слуховых галлюцинаций не должно быть. Может алкоголь? - молодой человек отверг эту идею. Много он не выпил: пара банок пива, а на дорожку заставили опрокинуть рюмку коньяка.
- Иква-кванушка!
- Кто здесь?!
- Я!
- Кто "я"?
Страх подобрался к Ивану не заметно, и свил гнездо в груди. Он колотил сердце, как в там-там, а уши закладывал ватой. Надой успокоится, все будет хорошо. Парень сделал глубокий вдох, и ровное дыхание прогнало страх.
Тишина. Никого. Пусто. Машина. Далеко. Тишина.
- Кто здесь?
- Я.
- Где ты?
- У твоих ног.
Иван достал телефон и посветил им. Возле стены, в луже сидела обыкновенная жаба. Бородавки на носу, глаза оранжевые, зрачки вертикальные. Ничего особенного - просто жаба.
- Фух! Я думал меня глючит, - облегченно вздохну Иван.
- Иква-кванушка не смотри, как на новые кварота! Поцелуй меня...
***
- На чем мы остановились? - врач заглянула в свои записи с первого сеанса. - Говорящая жаба... Я вас еще просила узнать про родственников, у кого-то были галлюцинации?
Иван посмотрел в окно. Водный мотоцикл мчался по реке, подпрыгивая на волнах. Пара рыбаков сидела на набережной, закинув удочки. А по дороге ехал оживленный поток. Ни у кого не было проблем.
Вот мужики, что ловили рыбу, находили время на бесполезное занятие. Зачем им рыба с Москвы-реки? Жарить они ее не будут, поймают, посмотрят, может, взвесят и сфотографируют, а потом отпустят. Все - спортивный интерес и свободное время для себя.
Иван им завидовал. Даже находясь на сеансе у психотерапевта, голова была занята другим. Каждый час, который он сидел в кресле и попивал чай, рассказывая о своих проблемах - потеря. Он ощущал, как деньги уходяили сквозь пальцы. Ладно рабочее время - больничный лист покроет убыток, но висел же заказ от местного предпринимателя на акции...
- Нет, ничего подобного не было, - ответил Иван, возвращаясь из своих мыслей, удобно усаживаясь в кресле.
- Жабу еще раз видели?
- Да.
- Расскажите.
- По пятницам обычно отдыхаем с друзьями в клубе...
***
...Клуб шумел, и напоминал улей, только вместо пчел все присутствующие были трутнями. Они залипали у бара, накачиваясь алкоголем, или на танцполе дергали свои лапками: руками и ногами под басы дабстепа. Ничего нового - обычная пятница. Иван с друзьями выпивал у бара, выискивая взглядом ночную жертву для своей похоти.
- Может по коктейлю, Иван? - обратилась блондинка к парню, присаживаясь рядом с ним. Иван посмотрел на нее это была медсестра регистратор с клиники "Айболит". Теперь она выглядела более симпатично: сменила белый халат на короткую юбку и узкий топ, из которого "выпрыгивала" упругая грудь.
- Что предпочитаете? Мохито? Мартини? Шампанское?
- Виски с колой.
Бармен кивнул, поставил пустой рокс перед девушкой, и бокал наполнился янтарем и шипучей смолой. Два кубика льда, маленький зонтик, и долька лимона, как украшение.
- Марина.
- Очень приятно. Вы потрясающе выглядит без халата, - сказал комплимент Иван, выпив не много чистого виски. - Вы часто здесь отдыхаете?
- Да.
- Значит танцуете? Могу попросить вас на танец?
- Я не танцую.
- Вы и не танцуете? Не разбивайте мне сердце! Я уверен, что вы всех местных чучундр затмите. У вас просто потрясающая фигура.
- Спасибо, - Марина зарумянилась, и чтоб скрыть улыбку, отпила виски с колой. - А вы чем занимаетесь? Кем работаете?
- Сразу к делу? - подмигнул Иван Марине. Девушка засмущалась, хоть и видно это почти не было из-за приглушенного света бара, но легкий румянец посетил ее щеки, и сделал милей. - Я в банке работаю, а так же даю консультации по финансам. Есть машина, - парень положил ключи от БМВ на барную стойку. - Квартира хоть не в центре, но в престижном районе: Сокольнике. Не женат, девушки нет. Мотор хорошо работает, после общения со мной никто не подавал жалобы изготовителям, - Иван поставил стакан с виски в сторону.
- А вы молодец, - улыбнулась Марина. - Умеете расположить девушку к себе.
- У вас не дешевая клиника, понимаете кто на что горазд.
- А вот этого не надо, - девушка погрозила пальчиком. - Мне все равно. Если хотите знать, то нам запрещено встречаться с пациентами. - Иван показал на пустой бокал Марине, бармен понял без слов, и рядом с девушкой в тоже мгновения появилась новая порция коктейля. - Но вы мне симпатичны.
- Вы тоже. Может тогда ко мне на завтрак? - предложил Иван, а сам потянулся к бокалу. Выпил, виски показалось странным на вкус. Пропали ореховые и яблочные оттенки, не было и дымного послевкусия. Такое ощущение, что виски не выдерживали в бочках, а сразу разлили по бутылкам. Несло спиртом, и почему-то рыбой с маслом наполовину.
Иван посмотрел назад. Нет, все правильно, он взял свой бокал, а парнишка пьет какую-то гадость, "ред" или "лошадь". Сосед был взвинчен, постоянно выстукивал пальцами ритм по барной стойке, когда он посмотрел в сторону Ивана, то парень понял - торчок. Зрачки расширены, бешено вращается во все сторону.
- Я же все-таки хорошая девушка.
- Безусловно. Поэтому я зову на завтрак с обедом.
Ощущения Ивана обострились. Он чувствовал музыку кожей, все звуковые колебания вибрировали на каждом сантиметре тела, бокал виски холодили ладонь до обморожения, локти прилипли к барной стайки, к этой шершавой, липкой поверхности, сладкой, местами с кислинкой. Иван посмотрел на Марину: полные губы, соски на груди тверды, длинные ноги...
- Мариночка, - Иван зашептал на ушко, - а на вас нижнее белье есть?
***
- Опустим постельные сцены.
- А Марине ничего не будет? - с беспокойством спросил Иван.
- Нет. Продолжите, что дальше было, - ответила Кристина Яновна, она взяла кружку со столика. Как англичанка оттопырила мизинчик, и отпила чай.
- После секса...
***
Экстремальный секс с Мариной был потрясающим, но этого не то, что любил Иван. Ему больше нравилось дома: кровать, кухня, ванная, коридор - все годилось, но вот так спонтанно в туалете, когда стучали в дверь и торопили. А воздух наполнен ароматом мочи, фекалий и дешевого освежителя - не то, что нужно, но и на без рыбье и рак рыба. А Ивану от девушек нужно только одно: физиологический акт. Отношения это лишне, роскошь на которую он не был готов.
Так что после секса Иван заварил Марину, что присоединится к ней у бара. А сам умылся, и быстренько забрав куртку, поймал машину и поехал домой. Друзей попросил заплатить за него, а завтра деньги вернет.
По дороге Иван почувствовал ядовитое действие алкоголь. Его начинало тошнить, а салон машины немного качался. Подъехав к подъезду, парень на автопилоте расплатился и покинул салон.
Как всегда на лавочке сидели подростки. От них было слишком много шума, голова еще сильней заболел, а от клубов табачного дыма, Ивана выворачивало наружу. Он быстро ввел пароль от домофона - железная дверь дружелюбно запиликала.
В подъезде прохладно. Иван приложился лбом к холодному почтовому ящику, голову не много попустило. Все стало таким неважным. Голова болит? - пройдет.
Хлопнула дверь, ворвалось эха смеха подростков, а после застучали колеса тележки по плитки. Иван поднял голову, открыл глаза - соседка с нижнего этажа медленно поднималась по лестнице, поднимая тележку за собой.
- Здравствуй, - поздоровалась старушка.
- Угу, - промычал, и когда лифт открыл двери молча вошел в кабинете. Соседка нажала на кнопку четвертого этажа, Иван на пятый. Лифт громко захлопнул двери, шум раздался гудением в голове, и начал подъем.
На этаже спокойно - никого. Только в конце кишки коридора у окна курил сосед. Когда он увидел Ивана, закрыл дверь, чтоб дым не шел. Спокойно пройдясь по стеночке, пока не запнулся перед серой кочкой. Присмотревшись, Иван разглядел две лягушки или одну, в глазах двоилось.
- Простите. Извините за амбре, - Иван раскланялся перед лягушкой, и обогнул ее.
- Иква-квнушка, - проквакала лягушка.
- Это ты? - парень посмотрел на лягушку.
- А кто ж еще? Не мужик же!
- Тссс! - Иван приложил палец к губам. - А то услышит, - молодой человек показал на дверь, за которой курил сосед. Мужчина вышел, кивнул соседу, и зашел к себе квартиру.
- Все? - лягушка посмотрела на Ивана. - Теперь можно говорить?
- Допился. Жаба говорит
- Сам ты жаба! А я - Ква-василиса.
- А я царь Гвидон.
- Нет, ты мой суженный, и ква-квак говорила Баба, ты снимешь прокква-квалятье.
- Я?
- Нет, я!
- Конечно! - Иван глупо согласился, и тихо осел по стеночки. Из кармана выпали ключи, кошелек, а мелочь раскатилась по плитке, застревая в стыке. Парень достал телефон, набрал "скорую". - Присылайте карету на Жебрунова 6с24, квартира 25. Походу "белая горячка", жаба говорит.
- Так ты поцелуешь?
- Тссс! Заткнись, - Иван набрал телефон лучшего друга. - Вергиз, срочно приезжай! Я кажется, допился! "Белка" пришла! Где? Дома у себя.
- Теперь все? - Иван кивнул. - Хорошо, - Василиса подпрыгнула поближе, теперь парень мог дотянуться до нее рукой и взять ее. - Если ты меня поцелуешь, то снимешь проква-квалятье, и я буду верной женой.
- И надо лишь тебя поцеловать, так?
- Да.
- Это все бред!- Иван засмеялся. - Я выпил, и теперь... бред! Такого не может быть! Ты - бред моего пьяного сознания.
- Боишься?
- Нет.
- А мне кажется, боишься
- Это все бред. Бред. Бред, бред. Ты не можешь говорить!
- Ничего и не бред. Попробуй, ведь попытка не пытка. Что ты теряешь?
- Ничего.
- Я здесь, - Василиса, сидя на задних лапках, раскинула передние, приготовившись обниматься. - Ты должен поцеловать меня в губы.
Лифт громыхнул дверьми, в коридор вошел Вергиз: брюнет, глаза карие, по национальности - мордвин, по паспорту - русский.
- Что случилось?
- Да вот... - Ваня кивнул на лягушку, что убегала от них. Ее прыжки были комичны, как у всех земноводных.
- Что с ней?
- Говорит, - апатично ответил Иван.
- Ясно. Черти, тараканы были?
- Она реально говорит! Я, значит, зашел, а она тут... поцелуй да поцелуй! - жаба квакнула, прыгая за угол.
- Все хорошо. Ты просто пьян.
Друг поднял Ивана, прислонил его к стене, строго наказав не падать. Подобрав ключи, открыл дверь. Втолкнул в однокомнатную квартиру пьяное тело.
- У меня "белка"?
- Нет. До белой горячки далеко. А так... - Вергиз посмотрел Ивану в глаза, - обдолбался. Зрачки как шарик для пинг-понга.
В квартире царил беспорядок, присущий холостяку, проводящему все время на работе. Возле компьютера гора грязных тарелок. На подоконнике батарея пивных бутылок. У телевизора на полу башенка из-под коробок от пиццы. Везде валяются вещи. Кровать не заправлена. Кухня превратилась в свалку немытых кастрюль и сковородок.
- Когда убираться будешь?
Вергиз сбросил джинсы с кресла, чтоб сесть.
- Шел бы ты. - Иван упал на кровать, не раздеваясь. - У меня нет горячки?
- Нет. Я, наверное, пойду.
- Иди, иди, мне никто не нужен. - Ваня махнул другу рукой, и, закрыв глаза, попытался сорвать стоп кран комнаты, что кружилась, потом проговорил: - Зря вызывал "скорую". Я здоров!
- Стоп. Кого ты вызвал?
В дверь постучали. Вергиз посмотрел в глазок: на лестничной площадке стояли три человека в белых халатах. Парни - горы мускулов, миниатюрная девушка с белым чемоданчиком.
Иван попытался что-то сказать, но друг прикрикнул:
- Заткнись! Я говорю! Добрый день, вы к кому?
- Девяносто пятая? - спросила женщина, а "шкаф" подвинул молодого человека и вошел в квартиру.
- У кого "белка"?
- Нет таких. Просто друг напился. Понимаете, - доверительно начал Вергиз, - от него ушла жена. У человека горе, напился, а я приехал подержать. Он очень расстроен и не понимает, что делает.
- Почему зрачки расширены? - спросила врач, смотря на Ивана.
Врач перестала вести записи, посмотрела на друзей. Бригада "скорой" молча собралась, уходя, парни закрыли за собой дверь. Друг глубоко вздохнул, а Иван лег.
- А как же жаба?
- Ты пьян. Проспись, утром поговорим.
Ваня попытался встать, но Вергиз насильно заставил его лечь, укрыл одеялом и через пару минут уже слышал сопение друга. Английский замок на двери Ивана защелкивался, как только закрывалась дверь, так что Вергизу не пришлось беспокоиться о ключах, когда он уходил.
***
В кабинете повисло молчание. Иван пил чай, заедая печенье вареньем. Кристина Яновна обдумывала вопросы.
- Скажите, Иван Салтанович, у вас высокая зарплата?
- Да.
- Много работаете?
- Да, - Иван зачерпнул ложку малинового варенья, аккуратно донес над печеньем до рта. - Я на двух работах работаю. На одной официально устроен. Там налоги, пенсионные отчисления, а на второй просто подрабатываю.
- Сильно устаете?
- Да. Сплю по четыре часа.
- А вы не пробовали меньше работать, чтоб высыпаться?
- А кто будет платить кредит? Деньги у отца брать? Нет, спасибо. Я лучше посплю поменьше, чем к нему пойду за помощью!
Заметка в блокнот. Психиатр посмотрела на часы: время Ивана заканчивалось. За дверью ждал следующий пациент.
- Иван, наше время на сегодня заканчивается...
- Уже час прошел?! - удивился Иван, доставая из кармана "айфон". - А я и не заметил!
- Так всегда бывает, - сдержано улыбнулась Кристина Яновна. - Я вам предлагаю домашнее задание. Вы как?
- Задание? - Ивану сразу же вспомнилась школа, где задавали задачки по математике, упражнения по русскому языку, физике и химии; и как он не любил их выполнять. После школы хотелось гулять, посмотреть мультики, а когда появился компьютер, то поиграть. А уроки - что уроки? - спишет, если будут проверять домашку.
- Да. Расскажите про семью. Напишите небольшой рассказ.
- Хорошо, - с сомнением протянул пациент.
- Отлично. Тогда до следующей встречи в четверг.
Иван встал, дошел до двери, как его позвала врач:
- Не забудьте, если увидите лягушку, то запишите вашу встречу.
- Ясно. До свиданья.
- До свидания.
***
Вырос я в неполной семье. Мать умерла, когда мне еще не исполнилось года. Рос среди мужчин: двух старших братьев и отца. Папа как-то все успевал: бизнес, семья. А потом пошел на крупный контракт, и с пяти лет я видел его только на выходных.
Детство у меня счастливое. Вот все кричат, что в перестройку жрать нечего было. Одноклассники говорили, что родители делили тарелку супа на четверых. Детям мясо с овощами, себе водичку. А у нас все было: игрушки, книги, одежда, дефицитная еда.
Вроде все хорошо. Показательная семья, но отец - перфекционист, заставлял делать все идеально. Для него не было и нет второго раза. Всегда первые, всегда лучшие. Братья оправдывали ожидания. Старший - лучший ученик школы, - медали, грамоты, олимпиады. Сейчас работает за границей, живет в Лондоне. Средний - спортсмен, - соревнования, разъезды по стране. Сейчас работает в школе олимпийского резерва.
А я? Я не реализовал надежд. Мне не нравились языки, а отец постоянно отдавал меня в различные языковые кружки и школы. Потом ему причудилось, что во мне есть талант музыканта - я стал насиловать скрипку, рояль, контрабас, саксофон, флейту, баян. Ничего не выходило. Я не попадал в ноты, учителя говорили, что я разыграюсь. Отец смотрел и хмурился.
Я знаю, почему не получалось. Не люблю, когда указывают, что делать. Наверное, пошел в отца. Он так же багровеет, когда ему говорят: ты должен, обязан. Да и просто - ленился.
Папа никогда не хвалил. Он всегда был отчужден, хмур, сосредоточен. Я не помню в детстве его ласки, поцелуя или какой-либо возни со мной. Я всегда завидовал друзьям, их родители приходили на утренники, школьные собрания, выпускные.
Классный руководитель общался с отцом по телефону. Папа звонил после собрания, спрашивал, на что надо сдавать и сколько, а учительница жаловалась. Да, лупил ремнем, а иногда и пощечину влепить мог.
А еще отец контролировал нашу личную жизнь. У нас был список друзей: с какими можно дружить, а с какими нельзя. Так он попытался заставить меня перестать общаться с одноклассником, основываясь на том, что у того мать медсестра, а отец бывший алкоголик. Предлагал других детей на роль друзей. Только отец не понимал, что мне скучно с ними.
Когда исполнилось тринадцать, ссоры стали постоянными. Я все делал назло, меня бесил папаня. Он все знал наперед. Распланировал мою жизнь: не буду служить в армии, буду учиться в МГУ, а жену он мне сам выберет. Невестка должна быть из его круга, с хорошими родственниками, из приличной семьи, не какая-то "дворняжка".
А я-то знал, что старший брат встречается с одноклассницей. У нее родители интеллигенты: мама завуч, отец инженер на РЖД. Средняя семья. Дома крики, брат подрался с отцом, и оба ходили, светили "фонарями". Папа пригрозил лишить денег и хотел выставить из дома. Сказал, утром решишь. Брат вечером расстался с той девушкой.
Следующим днем отец приказал собираться, мы ехали за город. Папа хотел показать нам клуб, где он проводил два дня в месяц и куда входили влиятельные граждане города. Я, если честно, очень сильно испугался. В школе о том месте ходила слава бандитской сходки, а мы ехали туда добровольно. Зачем? Праздновать? Я помню, что сильно сомневался в словах отца. В багажнике что-то дребезжало.
Приехали мы на зеленые холмы. Ворота автоматические, впереди большой дом с бассейном. Лужайки на холмах утыканы флажками, и люди ходят между ними с клюшками. Отец повернулся и сказал, что старшего брата берет с собой, а мы будем со средним играть в гольф. Нам дали учителя, он таскал, как в американских фильмах, сумку с клюшками и учил играть.
Для меня все это было в новинку. Я не умел бить, стоял не так, держал неправильно. Мячики то сильно бил, то слабо. Они либо не долетали, либо перелетали лунки. И когда мы пришли к границе клуба, лесополосе, вернулись отец со старшим братом. Была моя очередь бить. Я волновался, ударил шарик слишком сильно, он высоко поднялся в воздух, перелетел кромку деревьев. Тренер отправил меня за мячиком, отец смотрел на меня сурово.
Я долго искал. Смотрел везде: под кустами, в кроне деревьев, в поле. Но мячика нигде не было.
Вернулся с пустыми руками через час. Отец долго кричал. Меня наказали: неделя под домашним арестом. Старший стал частым гостем в клубе, там познакомился с дочерью банкира. Отец это одобрил. Средний удачно врезался в машину, так познакомился с дочкой главного гаишника города - папа был доволен. А у меня не было нужных знакомств.
Через два года старший женился на дочке банкира и уехал в Москву. Средний сделал предложение дочери главного мента и съехал. Мы с отцом продолжили воевать. Я тогда принял решение, что надо сваливать из этого ада. Но идти было некуда: своих денег нет, работать я еще не мог. Начал копить, и, когда исполнилось шестнадцать, ушел из дома.
Я не помню, из-за чего мы поругались. Кажется, даже подрались: я зажал его в углу и бил локтем. После драки сразу же собрал вещи и ушел. Братья передали, что отец сжег оставшиеся вещи и сказал, что у него всегда было два сына.
Устроился работать официантом. Снял квартиру. На работе познакомился с симпатичной девчонкой, стал встречаться. Впервые у меня была своя жизнь. Я делал все, что хотел: футбол, компьютерные игры, походы в кино. Я был свободен.
Окончил школу без медали. Отец не пришел на вручение аттестата, братья поздравили. А я подал документы в колледж и стал там учиться. Утром на занятиях - вечером на работе. Добился повышения: поставили за бар.
С Катей все было чудесно - жили вместе. Конечно, ругались, но я понимал, что это моя девушка. На второй год меня снова повысили, и я стал заведовать баром. Обучал сотрудников, отвечал за поставку алкоголя и барную карту. Денег хватало.
Отпраздновав восемнадцатый день рождения, получил повестку из военкомата. Призвали в армию, отдавать долг Родине. Я был обязан служить. Я с детства ненавижу обязанности. Отец постоянно говорил: ты обязан оправдывать кровь, у тебя братья, ты обязан, обязан, обязан. И никто из них не говорил о себе.
Что они должны были сделать? Не только для себя. Каковы их обязанности?
Я расстроился. Денег на покупку белого билета у меня не было. Обращаться к отцу не хотелось, но терять год жизни, вычеркивать себя из реальности - неверное решение. Я позвонил отцу. Он мог помочь, но у него были условия: первое - бросаю Катю, второе - иду учиться в МГУ, третье - женюсь на той, кого он выберет, четвертое...
Что было на четвертой позиции, я не расслышал. Мы начали ругаться. Он снова руководил моей жизнью, говорил, как нужно поступать. Я положил трубку.
Пару раз сходил в военкомат на комиссию. Дали повестку: надлежало явиться шестнадцатого июня для отбытия в войска. Катя расстроилась.
На проводы собрались родственники с друзьями. Отца принципиально не позвал. Братья передали его слова, что он может все устроить - надо только позвонить. Я видел в них отца: преуспевающие люди с женами. А любят они их? Чем на самом деле они хотели заниматься? Старший - финансами, или, может, он хотел быть поэтом? Средний - спортсмен, или в душе он был учителем? Я понял, что этот путь не для меня. Я не хочу быть копией своего отца. Даже не копией, а оттиском, шаблоном. Я буду собой, и если цена этому - год жизни - пусть. Всего лишь год вместо целой жизни! Это же сколько дней я буду притворяться, врать, обманывать каждого, а в первую очередь себя?! Если доживу до семидесяти лет, то обман будет длиться двадцать пять тысяч пятьсот пятьдесят дней! С ума сойти!
Я отказался. Катюша все это время сидела рядом, ждала. Она хотела, чтоб я согласился. Наверно, думала, что мы сможем найти выход. Я знал, что это невозможно. Я не готов. Ни ради себя, ни ради нее. Если согласился бы, отдал мизинец ради выполнения цели, то аукнется это ампутированной рукой.
Вечером все напились, кроме меня, и остались ночевать на нашей съемной квартире. В шесть утра разбудил будильник. У народа болела голова, а я был собран и сдержан. Трезв.
На призывном пункте прошел очередной осмотр врачей. Там же узнал, что служить буду в соседнем городе в полку ВДВ. Когда уезжали на желтых "Газелях", Катя клялась, что дождется меня.
В краевом военкомате нас продержали три дня, пока не приехал "покупатель". В казарме части забрали одежду и выдали комплект формы.
Первый месяц жестко жилось - проходил курс молодого бойца. К распорядку тяжело привыкал. Например, от долгого строевого шага в кирзовых сапогах и неправильного наматывания портянок на ногах натер мозоли. Они лопались, боль дикая.
Через неделю разрешили свидания. Каждую субботу ко мне приезжала моя Катюша. Мы сидели на лавочках у КПП. Катя привозила домашнюю еду: котлеты, пирожки. Я уплетал их за обе щеки. В армии постоянно ходил голодным.
Через месяц назначили день присяги. Восемнадцатое августа. Я своих известил. Командиры как с цепи сорвались. Каждый день мы маршировали на плацу. Утром вместо зарядки, днем вместо свободного времени, вечером вместо подготовки ко сну мы тянули носок, равнялись на старшину. Пара ребят упали без сил, после чего на следующий день нам поставили водовоз, и каждый час мы отдыхали и обливались водой.
Присяга прошла быстро. Построились, промаршировали. Встали в два ряда, и каждого вызывали на принятие присяги. Ничего особенного.
После служба полетела: постоянные учения, прыжки с парашютом. По распределению я попал в роту десантного обеспечения. Постоянно ездили на учения, сворачивали парашюты, следили за прыжками. У обычного десантника за год службы будет пять, максимум шесть прыжков. У меня - пятнадцать.
Через полгода меня Катя бросила. Пришла на КПП, отдала кольцо, которое я ей подарил, и сказала, что ждать меня год - тяжело. Она уже нашла себе молодого человека, влюбилась в него и готова выйти замуж.
Мне было плохо. Ее поступок я расценил, как предательство. Парень, который попал в такую же ситуацию - вскрылся в туалете лезвием бритвы. А я ничего - выдержал удар.
Когда до дембеля оставалось девяносто дней, нас начали агитировать подписать контракт. Говорили, как в армии хорошо, что за три года мы получим квартиру, за нами выстроятся в очередь работодатели, а девки будут лежать штабелями.
Народ верил. С моего взвода двое подписали контракт. Оба детдомовских: от одного родители отказались, а у второго семья погибла в автокатастрофе. Делать им было нечего, а меня ждала жизнь.
Когда закончилась служба, за воротами меня встречали друзья и братья. Первые два дня мы пьянствовали, отмечая дембель. Гуляли по городу, пили в кафе. В парке я увидел Катю с молодым человеком. Ребята начали буянить: "Давай морду разобьем", - а я видел ее, видел...
Не могу жить в этом городе! Братья меня поняли, старший предложил уехать к нему. Я согласился, но жить у него отказался. Вещи поместились в туристический рюкзак. Книги отдал среднему брату, у него же забрал свой ноутбук. И вместе со старшим уехал в столицу.
Квартира нашлась сразу же. Устроился на работу в банк, звонил и предлагал кредитоваться, а вечерами подрабатывал охранником. На следующий год поступил в МГУ, дали комнату в общежитии. За три года на работе получил три повышения и смог купить квартиру в ипотеку. Вторую работу сменил, перешел работать финансовым консультантом.
***
- Что с Катей?
- Давайте говорить о ней не будем. Хорошо?
- Да. А почему именно эти моменты рассказали?
- Они... что вспомнил. Мне кажется, они важные.
Очередная черточка в записной книжке.
- Давайте продолжим. Помните, вы рассказывали, как второй раз увидели Василису, - пациент кивнул. - Продолжите с того места, где закончили...