Кор Анастасия : другие произведения.

Пророчество

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Юный (по меркам своей расы, конечно) дракон поднимает в стане своего деда-правителя настоящий переполох. Аккеан утверждает, что согласно найденному его другом пророчеству, приближается конец света, остановить который могут только драконы. Так начинаются его приключения, в ходе которых у него появляются друзья, враги и те, кто мечтает завладеть "ценным экземпляром". А самому дракону приходится очень срочно взрослеть...
  Глава первая
  - Ты сам это видел? - недоверчиво переспросил Старший.
   Младший замялся и буркнул:
   - Я этому человеку доверяю...
   - Человеку?!!! - голос Старшего сорвался на рев.
   Крошка с потолка пещеры посыпалась на головы присутствующим, пыль набивалась в глаза, некоторые даже начали чихать, а Маркус вообще выскочил наружу. Все знали о его аллергическом конъюнктивите, поэтому проводили его с молчаливой завистью - а кому охота было выслушивать эти бредни об очередном страшном пророчестве. Конец света обещали чуть ли не каждый год, а уж конец их драконьему племени и вовсе считался делом решенным.
   Между тем Старший продолжал гневно высверливать аккуратненькую дырочку в Младшем яростно полыхавшим от возмущения взглядом:
   - Человеку!!!! Этому презренному двуногому, голозадому существу, которому от роду от силы веков пятнадцать??!! Да его интеллект примитивнее, чем у мартышки! Он еще провозгласил себя ее потомком. Я видел ее после этого позорного заявления, ее гневу мог позавидовать даже мой дед, разрушивший предыдущую планету нашего обитания в приступе ревности...
   Тут Старший хмыкнул и погрузился в воспоминания. В пещере настойчиво зашевелились драконы, им не хотелось торчать тут до следующей черной луны, когда Старший испытывал максимальный прилив сил, молодел и делался относительно нормальным. Старший вынырнул из бездны полуистлевшей памяти и продолжил немного спокойнее:
   - После этого все животные поклялись больше никогда не разговаривать ни с одним человеком. Да. Многое я мог бы рассказать тебе об этом жалком и хлипком существе, которому, как ты выразился, ты доверяешь... Доверяешь больше, чем своим сородичам! Больше, чем мне!!!
   Младший, уже не один десяток раз успевший склясть себя последними словами за то, что начал всю эту заварушку, почти беззвучно прошелестел:
   - Я не это хотел сказать...
   - Что?! - еще один камнепад и в пещере будут погребена вся молодежь, моложе ста семидесяти лет.
   - Я только хотел как лучше, хотел предупредить... - чуть более громко ответил Младший.
   - Как - лучше в специально отведенных для этого кустиках, - зло прошипел Старший, почти вплотную приближая свою синюю чешуйчатую морду к молодому дракону.
   Нет, на самом деле Старший был нормального перламутрового оттенка. Просто в этой пещере, облюбованной пятью Старейшинами не очень давно, было ужасно холодно, а все ящеры, как известно, холоднокровные твари (если встретите где, не передавайте им, что я употребила это выражение - тварь - по отношению к драконам, ладно?), а этот к тому же был о-о-очень старым даже по драконовским меркам. Повышенный холестерин и слабая сосудистая стенка вызвали довольно серьезное нарушение кровообращения у Главы Старейшин, так что переохлаждение становилось причиной появления синюшности на его морде. Зимой он синел почти весь - зрелище было еще то, водные драконы наверняка бы от зависти слопали себя заживо, заглатывая с хвоста! Это у них эталоном красоты считали чешую оттенка индиго, а похвастать им могли лишь несколько их представителей, да и то, лишь в водоеме с определенным химическим составом. А тут всего то и надо, что подмерзнуть! Но данный дракон относился к группе наземных, а потому обычно с наступлением холодов ему искали пещеру поменьше, чтобы можно было ее обогреть пятью-шестью младшими драконами, работавшими в две смены. А в сырую погоду у Старшего обострялся ревматизм, и тогда всем приходилось растирать его лапы мазью на основе змеиного яда, прогревать огненным дыханием через металлическую лангету и массировать спину, выслушивая бесконечные стенания с подробным описанием, как именно у него болит и где.
   - Так, с этого дня я приставляю к тебе Иерарха.
   Младший уныло опустил морду, плечики его поникли, хвост как бы "опал", превратившись в скрученную и оставленную за ненадобностью на полу пещеры тряпку. По общине драконов пронесся тихий ропот, основная часть просто охала и ахала, но некоторые выражались немного яснее: "Зачем же так сразу? Малыш этого не заслужил!"
   Старший разинул пасть, собираясь издать громкий рык, но потом как-то опасливо глянул на потолок, где почти прямо над ним уже наметилась большая трещина. Он сомкнул челюсти, звонко клацнув нижним правым вставным железным клыком о верхнюю железную же коронку, прищурил глаза, обвел всех присутствовавших горящим взором и не громко, но очень убедительно сказал:
   - Я запрещаю, кому бы то ни было общаться с человеком! - его морда снова приблизилась к виновнику "торжества". - Тем более наследнику рода правителей! Иерарх позаботится о том, чтобы все глупые мысли покинули твою черепную коробку навсегда! Слушайся его во всем - вот тебе моя воля, внук. Чтобы стать хорошим правителем нужно сначала научиться подчиняться самому. Когда Иерарх будет тобой доволен, ты сможешь вернуться в стан. Иди, собирай вещи. Вылет через три часа. Твоим родителям я все объясню сам.
   Младший опустил морду еще ниже - казалось, что он хочет втопить свою голову в каменный пол. Все замерли и молча наблюдали за сценой его "выползания" из пещеры. Единственное, что он услышал у себя за спиной, было пререкание деда с другими Старейшинами:
   - Найдите мне пещеру комфортнее, где я мог бы спокойно орать в свое удовольствие! Что это за жалкая хибара! Невозможно работать в таких условиях!
   - Простите, Древнейший (это был официальный титул владыки драконов, наравне с которым было разрешено употреблять и обращение Старейший, а вот имя дракона терялось сразу при помазании на престол), эта единственная пещера в радиусе одного перелета от предыдущей, которую можно прогреть. Разведчики ищут...
   - Пусть ищут лучше!!! Я не могу спать тут, посмотри на пол - все завалено камнями, на мне крошка, а в воздухе пыль, которая не уляжется еще неизвестно сколько...
   Дальше Младший уже ничего не слышал. К этому времени он, наконец, достиг выхода из пещеры и смог глотнуть свежего вечернего воздуха. Как он казнил себя сейчас за безрассудный поступок. Теперь он понимал всю нелепость ситуации, в которой оказался. Глупо было надеяться, что его слова воспримут всерьез. Надо было дождаться родителей: мама его всегда поддерживала, а она могла повлиять на деда. Все-таки любимая дочь, единственный ребенок Владыки. Но Младший решил, что они могут задержаться в пути, а время будет потеряно. Ну, мало ли что может случиться в отпуске: отравились местной едой, подхватили драконий грипп, получили солнечный удар, нежась на солнце.
   Даже в этих широтах в это лето стояла несносная жара: дед был розового цвета от кончика хвоста до верхнего гребня на макушке и все боялись, что с ним случится инсульт.
   А, может, они решат заскочить с побережья на Вулканическую Гряду, скоро ведь начинается сезон извержений, наверняка будет карнавал и все-такое. В общем, тогда рассказать все срочно и напрямую деду казалось единственным верным решением. А теперь...
   Драконы чинно выходили из пещеры, когда Младший уже с собранными вещами стоял под пронзительно чистым небом, наблюдая как краски дня густеют, становятся глубже, а тени припадают к земле. Солнце уже ступило на край на горизонте, и готово было начать свое очередное путешествие за грань. Младший подумал, как долго еще смогут обитатели этой планеты наблюдать сие захватывающее действие? Ведь, если пророчество, бездна его забери, верно, то конец этого мира близок. Опасно близок!
   Его мысли лихорадочно бегали: "Надо что-то делать! Да что делать? Я вон уже сделал! Хватит с меня и этого позора. Иерарх! О, что скажет отец, когда узнает об этом! Он мне крылья надерет, точно... Но это будет еще очень не скоро... Мама-а-а!"
   Он шмыгнул носом, но взял себя в руки. Расставаться с драконами не хотелось. Совсем. Но и показывать слабость перед всеми, особенно перед дедом, он не мог. В его жилах текла кровь поколений правителей, а в обществе драконов это был выборный статус. Правда, чаще титул все же переходил к потомкам умершего или ушедшего на пенсию в связи с маразмом Старшего. Но только потому, что ему передавал свой опыт и свои знания предыдущий Владыка. Драконы вообще были существами мудрыми, поэтому не стремились к власти, предпочитая относительно свободно проводить время, а не занимать себя решением насущных проблем стана. Так что, благополучно сбагрив это муторное занятие на макушечный гребень представителей одной драконьей ветви, они радовались, как дети. А еще они были горды тем, что выдумали порядок выборов (на всякий случай, чтобы Владыка не расслаблялся) и еще четверых помошников Старейшему для поддержания здоровой конкуренции среди представителей власти.
   Древнейший вышел из пещеры пяти Старейшин последним. Правую лапу он держал за кое-где уже оплывшей порядочным жирком спиной. Остальные драконы встали, образовав некое подобие полукруга между пещерой и Младшим.
   - А"ккеан дор"эль"Авиротьен-Шаадри, - обратился к собственному внуку Владыка, - ты отправляешься в познавательное путешествие. По моей воле и для блага нашего народа, как и все, что я делаю, ты станешь слугой, - тут Старейший поперхнулся, но быстро пришел в себя. - Иерарха, назначенного мной. Тот, что будет тобой управлять, ждет тебя у Подвешенной воды. Запомни: пока ты не будешь готов, а этот момент определит только твой наставник, ты не имеешь права возвращаться сюда! Будь достоин славы своих предков, великой ветви "эль"Шаадри!
   Дед сделал знак Младшему подойти. Дракон выпятил нижнюю челюсть и, размеренно размахивая хвостом как на марше, приблизился. Старейший вдруг странно моргнул, шагнул к внуку и, крепко, по-отечески, его обняв, шепнул в самое ухо:
   - Будь осторожен, слышишь? Я ведь буду держать ответ за тебя перед твоими родителями. Рэнлок меня поймет, я знаю. Но вот твоя мать! Соллар бы ни за что не позволила мне сделать это, но сделать это нужно, поверь мне.
   Дед отстранился от него и протянул правую лапу вперед. На ней лежал красивый медальон в форме спирали золотистого цвета.
   - Возьми, это амулет твоей прапрабабки, одной из самых сильных магичек, - он хмыкнул, потрепал внука по чешуе на плече и добавил: - Пора! Иди, а старый мудрый дракон будет ждать тебя здесь.
   Акеан развернул крылья, кивнул Старейшему и молча взмыл ввысь. Он не стал делать ни единого круга над станом, сразу взяв курс на запад, к Подвешенной воде. Никто не провожал его, никто ничего ни кричал ему вслед, ни один дракон не помахал ему вслед лапкой... А, не больно-то и хотелось!
  
   Это был красивейший водопад из всех, когда-либо виденных Младшим. Поток его срывался с горы с таким напором, что некоторое время еще "летел" вперед, параллельно земле, прежде чем инерцию пересиливало земное притяжение. От чего образовывалась "летящая" по воздуху толща воды, струи как бы "висели", уходя далеко за скальный выступ и лишь там обрываясь вниз. Была какая-то трогательно-прекрасная легенда, связанная с этим местом, но сейчас дракону было не до того.
   Акеан аккуратно приземлился на твердую почву у подножия водопада, капли брызг доставали лишь до его хвоста, но это его мало заботило. Сейчас он злился. Злился на себя, на твердолобость драконов, на родителей, так не во время уехавших в отпуск, на деда, на человека, с которым уже успел подружиться и из-за которого вляпался в эту неприятность с пророчеством... О, опять это пророчество! Он же зарекся о нем думать! Именно оно и явилось источником всех его бед. Надо же, это даже забавно, пророчество о конце света сбылось буквально, но лишь для одного недалекого дракончика.
   На самом деле, Акеан был еще слишком молод по драконьим меркам. Ему было двести тридцать шесть лет, даже драконихи еще не принимали его в серьез. Основную часть времени "маленькие" драконы проводили в обучении искусству боя, охоты и прочей мелочи, которую должен знать каждый, мало-мальски воспитанный дракон. А он был наследником династии Владык, так что его обучение было отягощено многочисленными пространными рассуждениями его деда о механизмах власти и истории его народа. Акеан научился на этих занятиях спать с открытыми глазами и незаметно читать книги, "одолженные" в тайниках Старейшин, изображая глубокую задумчивость при прослушивании бесконечно нудных лекций. Сначала было трудно, он сильно отвлекался на сюжет и забывал временами проявлять хоть какую-то реакцию на слушаемое, точнее не слушаемое. Иногда, в напряженные моменты повествования, он даже испускал неуместные на лекциях вопли, но со временем он уже напрактиковался даже бесшумно перелистывать страницы.
   Вообще, драконы сами книг не писали. Зато они в изобилии были написаны другими расами: эльфами, гномами, свирлами. Но, самые интересные истории писали люди. Так думал Младший. Сейчас он был в этом не уверен, сейчас он вообще не хотел думать об этих двуногих. Он вернулся мыслями к тому, с чего начал. Так как книги писали расы много меньших габаритов, соответственно и книги и сами тексты в них были до смешного мелкими для довольно внушительных размеров драконов. И, хотя драконы обладали отличным зрением, по молодости, конечно, все же, чтобы читать книги им приходилось принимать облик другой расы или собственной уменьшенной копии. А это отнимало очень много сил, не говоря о том, что оно же делало дракона уязвимым. Старейшины себе этого вообще позволить не могли: род деятельности обязывал быть осмотрительнее, и Акеану это было тоже запрещено ввиду его будущего положения. Его родители в обстановке строжайшей секретности обучили его этому на всякий случай. Да и вообще, любой дракон должен уметь делать все, чтобы знать свои возможности. А они у драконов велики.
   Занятый своими мыслями, Акеан не заметил, как на землю опустила свои мягкие крылья ночь. Звуки стали острее, воздух чуть прохладнее. Теперь леденящие брызги от водопада давали о себе знать, и дракону пришлось немного отойти от бурлящего потока. Шум не мешал ему вслушиваться в шорохи окружающего мира, и среди всего прочего Акеан уловил еле различимые шаги. Повернув морду вправо, по направлению звука, дракон стал ждать прихода своего господина и повелителя на ближайшие несколько лет, а может и десятки... Было грустно думать о том, что он разлучен с родными. Хоть его злость еще не улеглась, рано или поздно она пройдет. Он понимал это, как понимал и то, что ему будет не просто провести столько времени один на один с Иерархом. Да и наверняка дед приготовил ему не обычного наставника, это должно быть что-то запредельное. В этом он был уверен. А то, что он ему сказал на прощание, повергло Младшего в глубочайший шок. Чтобы дед попросил его быть осторожным! Дракон помотал головой, сбрасывая с себя тяжелые мысли и дурные предчувствия. Что будет - то будет, поздно что-то менять. Он сделал ошибку, теперь надо действовать согласно обстановке. Это был второй принцип воина и охотника дракона. Первым принципом было: никогда не делай ошибок!
   На поляну неторопливо и немного пошатываясь, вышла невысокая худощавая фигура, плотно укутанная в бардовый плащ и весьма специфически пахнущая. Дракон с недоумением приглядывался магическим зрением к существу. Оно четко определяло человека! Аккеан фыркнул. Фигура остановилась. Медленно подняла голову и... дико завизжала.
  
   Девушка пришла в сознание через двадцать минут и трех мощных "опрыскиваний" водой. Мокрые волосы - прысканье дракона-тот еще брандспойт, надо сказать - налипли на лицо, с плаща просто текло. Она открыла глаза и увидела над собой огромную жемчужно-серую морду. Кричать снова не было сил, да и смысла тоже: кто в своем уме побежит ночью на крики о помощи в глухой лес у нового, теперь она в этом убедилась, поселения драконов?
   "Ну, и что теперь делать, блин!?" - мысли сейчас роились в голове так, что стали осязаемыми. Голова гудела жутко. Хотя, может, это с похмелья...
   "Элора и девочки никогда не поверят в то, чем закончился девичник," - эта идея нахально выбилась из общей "кучки" и внезапно навеяла грусть. Чтобы отвлечься, она принялась рассматривать нового знакомца. Тем более, посмотреть было на что.
   "Знакомец" с таким же рвением рассматривал ее, правда, в каком-то замешательстве. Это почему-то ее возмутило и разозлило одновременно.
   - Что уставился? Никогда прежде людей не видел? Ешь, давай! - буркнула она в наглую рептилью морду, дрожа от сырости и выпитого накануне эля.
   Наглая рептилья морда встрепенулась и еще больше вытаращилась на девушку. Немая сцена продолжалась недолго. "Чтоб тебе моей ключицей поперхнуться!" - подумала она и протянула вслух:
   - Слууушай, а может ты из этих, из извращенцев? Ну, тех, которые сначала девушек невинных воруют, потом делают из них не невинных, а потом только едят?!
   Дракон тряхнул головой, как будто пытаясь избавиться от навязчивой жуткой иллюзии.
   "А может, у него слишком развитое воображение и он это все представил? Кто их, драконов, знает!?" - подумала она немного панически. Умирать на зубах у этого холоднокровного не хотелось ни капельки, да еще сейчас, накануне свадьбы лучшей подруги...
   Аккеан, наконец, обрел дар речи:
   - Я не буду тебя есть. И не буду, это, ну... делать из тебя не невинную...
   - Это еще почему? - искренне удивилась девушка. Она еще не могла понять оскорбляться ей или радоваться. Но любопытство ее никогда не подводило в таких ситуациях, поэтому и на этот раз она с удовольствием ляпнула что-то неуместное.
   - Ну, я не ем такое. В смысле, таких, - увидев меняющееся от любопытства к ярости выражение лица девушки, дракон даже растерялся. - В смысле, людей. Слушай, я не хочу тебя обидеть, дело не в тебе. Просто драконы не едят людей.
   - Это с каких это пор? - убежденная в своей правоте, она никак не могла остановиться, хотя понимала, что сейчас как раз самое время откланяться, пожелать чешуйчатому сладких снов и спросить разрешения удалиться, раз уж она ему "не надо".
   - Насколько я знаю, никогда не ели, - дракон уверенно кивнул, странно прищурился и пожал плечиками.
   - Ну, так что, закончим знакомство на этом? - спросил он немного устало. - Думаю, представляться мне, нужды нет, не так ли, Высокочтимый Иерарх? И теперь уже мой Наставник.
   Несмотря на всю нелепость ситуации и свое состояние, девушка смогла вникнуть в смысл сказанного. И хоть это казалось невозможно, однако она вдруг кристально ясно осознала, что дракона по какой-то причине послали на обучение к самой загадочной и независимой касте на земле. При этом сам дракон, никогда прежде не видевший собственного наставника, убежден, что этот самый Иерарх это она. На несколько мгновений она задумалась, а потом как будто вихрь пронесся в ее сознании: перед ней промелькнули изображения разных стран и континентов, которые она видела на страницах отцовских альманахов и куда даже не мечтала попасть. Иные расы, королевства, величайшие сооружения и знаменитые древние библиотеки.
   Во рту у нее пересохло, но она смогла, наконец, выдавить из себя более-менее нормальным голосом:
   - Нет, ты уж представься, как положено. Да и мне же надо как-то тебя называть...
  
   Дракон вдохнул-выдохнул, подумав: "Мало ли, что взбредет в голову этим великим, может этот полностью переменил личину...", вытянулся по струнке, поклонился и четко произнес свое полное родовое имя.
   - Позвольте и мне поинтересоваться, как я могу к Вам обращаться, высокочтимый? - теперь Аккеан был уверен, что этот Иерарх был специально подобран для него. Конечно, он и должен был выглядеть как человек, ведь именно из-за своего отношения к людям он оказался в такой переделке. Теперь все встало на свои места. Этот Иерарх явно сменил Личину и теперь до самого своего перерождения после очередной смерти он останется в обличие человека.
   Всем было известно, что Иерархи постигли секрет перехода из одной жизни в другую с сохранением сознания и накопленных знаний. Все свои воплощения они посвящали постижению законов Кармы и обучению разнообразным премудростям, этим, кстати говоря, зарабатывая целые состояния. Получить в учителя Иерарха было настоящей роскошью, доступной далеко не каждому вельможе Гномьих Пределов, не говоря уже о других расах. Но оно того стоило. Не возможно даже представить широту познания Иерархов, которые проживали жизни в облике различных существ и могли даже выбирать Личину при очередном рождении, чтобы расширить свои знания в определенной области.
   Однако у всего есть минусы. Минусом в обучении Иерархов была их непредсказуемость. Полная и абсолютная.
   Во-первых, Учитель оставлял за собой право отказаться от ученика в любой момент (при этом деньги не возвращались, а объяснения давались на усмотрение Иерарха).
   Во-вторых, Иерархи были столь мудреными мудрецами, что естественно становились странненькими, если не сказать больше. Об их причудах и периодически выкидываемых коленцах слагались интригующие и, порой, страшные легенды.
   В-третьих, обучение у Иерархов было завуалированно, практиковался глубоко индивидуальный подход. Мудрость передавалась в виде мудреных притч или же ученика заставляли приобретать знания методом так называемого "прямого познания", когда надо было переживать что-либо экстремальное, дабы обогатить жизненный опыт насильно. Учитель мог заставить знатную хрупкую эльфийку выгребать отхожие городские ямы, или, например, оставить свирла в битком набитой подозрительным людом захудалой таверне, громко попросив "присмотреть за кошельком золота". В какой-то момент это обучение могло становиться опасным не только для здоровья, но и для жизни ученика.
   Поэтому, уходя к Иерарху, никто не был уверен, что вернется назад. Зато, если уж ты проходил обучение полностью - то есть до тех пор, пока Иерарх скажет, что ему более нечему тебя учить - можно было быть уверенным, что ты достиг максимума, на который был способен. Причем, это относилось и к физической подготовке. Иерархи потому и могли себе позволить такое независимое поведение, что об их боевых искусствах ходили легенды.
   - Леда, - она прервала мысли дракона, - Можешь обращаться ко мне так.
   Аккеан учтиво поклонился:
   - Госпожа, что прикажете теперь?
  
   Леда усмехнулась, вдохнула полной грудью, и ей показалось, что она уловила нотки пьянящей свободы в свежем ветерке с юга. Как же все-таки ей подфартило сегодня! Наткнуться вот так на Дракона, который верит, что ты его таинственный учитель, и он во всем должен тебе подчиняться! Это же, как поймать золотую рыбку, только очень большую и... жемчужную. Разве можно таким подарком судьбы не воспользоваться!? Разве не мечтала она долгими вечерами над книжками о путешествиях и далеких странах? Разве не говорили ей все без умолку, что с ее красотой и умом в их жалком городишке делать нечего? Разве? Разве? Разве?
   "Разве тебе не страшно? - вдруг спросила она саму себя. - Когда все выяснится, а выяснится это в любом случае, что сделает с тобой разъяренный дракон и его семейство?"
   На миг ей захотелось, чтобы ничего этого с ней не происходило. Не пошла она на спор с подвыпившими подругами через лес, потому как доказывала, что нет драконьего стана вблизи их городка. Не потерялась в родных соснах и не поплелась на шум водопада, надеясь вспомнить тропинку от него до собственного дома. Не обманула дракона, представившись его новоиспеченным Иерархом.
   "Другого такого шанса не будет, трусиха! Потом что-нибудь придумаешь, обязательно придумаешь". Она успокоила саму себя и подумала, что раз уж решилась на риск, надо рисковать по крупному. И еще, надо было поторапливаться.
   - Нам надо на юг. Посмотрим мир, побудем меж разных рас. Давай, Аккеан, впереди долгий путь. И еще, оставь ты это пошлое "госпожа"!
   Дракон опустил перед ней крыло, помогая забраться на спину, убедился, что она устроилась благополучно, и взмыл в небо, подняв достаточно пыли и кусочков земли, чтобы пришедший спустя пятнадцать минут Иерарх еще смог насладиться едким облаком, чихая и матеря все, что связано с "этими безобразными чешуйчатыми".
  
  Глава вторая
   Ветер нещадно бил по лицу, стараясь сдуть девушку со спины стремительно летящего на юг дракона. Чешуя оказалась достаточно скользкой, чтобы никак не облегчать главную теперь задачу Леды - не свалиться со своего нового "ученика". Кроме того, было ощутимо холодно, так как драконы летали выше облаков, чтобы оставить свои передвижения в относительной тайне от остальных рас, снижаясь только над "своими" землями или после наступления ночи. Так что и о захватывающем зрелище говорить не приходилось. Вид с парящего дракона и вовсе ограничивался слепяще-синим пространством сверху и белым кучевым одеялом облаков снизу. Было, конечно, и солнце, но на него смотреть было невозможно, поэтому совсем скоро унылое однообразие стало убаюкивать девушку. А звук размеренно вздымающихся крыльев дракона только помог сознанию скользнуть в сон. Даже не смотря на все напряжение и страх падения с такой высоты, Леда умудрилась расслабиться и задремать.
   Когда она очнулась, дракон уже опустился ниже, но не потому, что солнце скрылось за горизонтом и теперь их могли видеть лишь обладающие редкостным зрением существа. Она даже забыла удивиться тому, что сонной не свалилась со спины Аккеана. Ее любопытство, столь разочарованное не впечатляющим по ощущениям полетом, теперь ликовало: под ними было море! Море, о котором девушка мечтала чуть ли не с самых пеленок. И, хотя ее семья вовсе не была бедной, денег на развлекательные поездки не было - огромные средства уходили на лечение отца, точнее жалкие попытки лечения...
   Море завораживало. Куда ни кинь взгляд, волнующаяся водная гладь стремилась куда-то, поблескивая всеми оттенками темно-фиолетового цвета. Оно казалось бесконечным и таящим в себе небывалую силу и мощь. Будто спящее огромное животное, способное разнести весь мир на мелкие кусочки. Небо же было невыносимо глубоким, наполненным звездами и легкой серой дымкой облаков, скрывающих своей вуалью новорожденный месяц. Все это великолепие отражалось в водной колыбели колышущейся, сияющей россыпью ярких точек, глубиной, порождая ощущение подвешенности между мирами. Они как будто находились где-то в бесконечности, в безграничном пространстве, где живут лишь величественные Боги и всемогущие Бессмертные.
   Интересно, почему именно море вызывает такие ассоциации? Леда никогда не видела ничего подобного и в непонятном самоубийственном порыве восхищенно сказала о своих ощущениях вслух. Дракон повернул к ней свою морду и внимательно посмотрел в глаза. Она за долю этого мгновения уже сотню раз прокляла себя за свою впечатлительность и привычку сболтнуть вот так вот нечто совсем неподходящее. А также за дурацкую самонадеянность: "Зачем надо было ввязываться во все это? С такими куриными мозгами и длинным языком нужно сидеть у избы на завалинке и трепаться обо всякой чепухе с такими же словоохотливыми соседками!". Аккеан прервал ее самобичевание, спросив:
   - Желаете проверить мои знания? Хорошо, - он вернулся к нормальной позе полета и начал рассказывать историю этого мира так, как ее знали Древние.
   Леда была очень умной девушкой, образованной и начитанной, она впитывала знания как губка, ей всегда было мало информации, мало книг, мало ответов. Но то, что она услышала от дракона, она слышала впервые и вряд ли профессора, которых она знала, могли похвастать иным.
  
   - В те времена, когда кроме Изначальных Богов еще никто не появился на свет, все пребывало в мире и покое. Боги, познав и освоив все, что только было возможно, находились в блаженной дремоте и наслаждались гармонией, царившей вокруг. Однако не все они довольствовались таким существованием. У некоторых Изначальных возникло желание творить, они хотели вложить силу в иную форму и начали создавать подобных себе, но иных - так появились Младшие Боги.
   Другим Изначальным было просто невыносимо однообразие и, чтобы окончательно не погрузиться в уныние, они стали уже вытворять. В результате, некоторые деяния Боги вынуждены были поставить под запрет, ибо они могли привести к необратимым разрушениям. Но нескольких, особо увлеченных, не остановило и это.
   Так, один из богов, Марелон, попытался поглотить свет. И тогда разделилось сущее на Свет и Тьму и все перестало быть Единым. Марелон оправдывал впоследствии случившуюся катастрофу тем, что ему просто было любопытно. Однако все понимали, что он сделал это специально. Марелон давно стремился создать себе место, чтобы жить и творить отдельно ото всех, без контроля других Богов. Для этого ему вполне подходила Тьма. Ведь, глядя из тьмы на свет можно все видеть, оставаясь при этом незаметным. Он хотел дальше практиковать то, что запрещали остальные Изначальные, а лучше места для подобных эскапад и не придумать.
   Другой, а именно Великий Драконий Бог, так же "из любопытства", раскусил Время на части и стало Прошлое, Настоящее и Будущее из Единого множеством. Но, чтобы сохранить гармонию и не пасть как Марелон, он, принеся великую Жертву, замкнул поток времени в спираль, заставив время идти по кругу, дабы все в мире рано или поздно возвращалось на свое место. Если бы это произошло раньше падения Марелона, разрыв пространства можно было восстановить, просто переждав вращение одной временной петли, и тогда Тьма была бы побеждена в самом начале. Но, возможно, тогда Драконий Бог и сам мог стать причиной катастрофы иного характера. Не имея наглядного примера Падшего Изначального, он не счел бы необходимым возвращать единение разобщенным частям, не скрутил бы время, и стала бы жизнь тяжким бременем бесконечности и Тьма проникла бы в Свет иным путем.
   Когда же после всего Боги посмотрели вокруг, то увидели они много пространства и много времени, но все это было пустым и тоскливым. И тогда решили они заполнить все вокруг себя всем, что только взбредет им в голову. И так увлеклись они и так разошлись в своем творчестве, что не заметили, как заполнилось все и им уже самим не осталось места в сущем.
   Но, когда они захотели очистить себе пространство, оказалось, что их создания слишком дороги для них и не смогли Изначальные уничтожить ни одно из своих творений. И ушли они за Грань Бытия, в Вечность, в самое начало разрыва Времени, где и пребывают до сей поры, и откуда наблюдают за нами через Око Мира. Это последнее, что Боги создали и что пропитывает все живое, созданное в Свете: вода и ее высшая ипостась: кровь.
   Так что, подобные ощущения от моря, госпожа, вполне оправданы. Это окно, через которое Боги наблюдают за нами и где хранится память всех форм жизни, как и кровь является хранителем памяти всей расы и окном, в котором Боги видят душу существа, его суть.
   По иному Изначальные не могут вступать в мир. Никто из них, кроме Марелона, конечно.
   Он видел ошибку других Богов и поклялся, что никогда не будет заполнять Тьму, он призывал Богов остаться в его владениях, но они отказали ему. Так Марелон остался один. Он научился сдерживать свое творческое начало, научился не создавать новое, а пользоваться созданиями Света, искажая и изменяя их по своему усмотрению. Он научился легко угадывать их слабости, ведь с его стороны, из Тьмы, всегда виднее. Он научился манипулировать этим, используя создания Света в своих целях. Он исправляет все и вся по своему разумению, стремясь к своему Идеальному миру и созданию идеальных существ.
   Пребывая в Вездесущей Тьме со своими последователями и падшими созданиями, он глубоко и безгранично одинок, ведь те, кто мог бы его понять и с кем он мог бы разделить свои успехи и промахи, безнадежно далеки.
  
   Леда увидела впереди остров и нарушила звенящую тишину, надолго воцарившуюся после рассказа дракона:
   - Давай переночуем здесь, я проголодалась и устала, хочу размять ноги. И к тому же стало совсем холодно, мне нужна другая одежда для таких перелетов.
   Аккеан послушно спланировал на песчаный пляж острова, помог девушке спуститься и без предупреждения и каких-либо спецэффектов обернулся человеком. Сероглазым стройным высоким парнем лет двадцати пяти с темными локонами ниже плеча. Девушка остолбенела от неожиданности, потом напустила на себя деловой вид и съязвила:
   - Пытаешься сблизиться с собственным Иерархом?
   - Простите, госпожа, я подумал, что Вам нужно поесть, а охотник из дракона в лесу никакой ввиду размеров, - пояснил дракон. - Или Вы сами будете добывать себе еду?
   Девушка оглянулась на густые заросли совершенно незнакомых тропических растений и отрицательно покачала головой.
   - Тогда я пойду? - на всякий случай еще раз уточнил Аккеан и скользнул в гущу леса.
   Леда еще не могла прийти в себя: в глазах стоял дракон в человеческом облике. Она мотнула головой, сбрасывая видение стройного тела в плотном камзоле черного бархата. И почему она раньше об этом не подумала? Ведь читала же, что эти рептилии могут принимать иной облик.
   "Да о чем я подумала вообще?! Кинулась без вещей, очертя голову в путешествие в один конец. Ничего не сказала родным, ни о чем не предупредила, весточку не оставила. А что бы я им написала? Дорогие мои, я улетела с драконом, не волнуйтесь!? Бред! Да и потом, что бы я там не написала, когда бы это еще нашли - неизвестно. И кто нашел бы. Вот нашел бы Иерарх, а потом драконово племя - вот бы обрадовались за своего "ученичка": улетел с едой под мышкой! Хотя он вроде сказал, что они не едят людей... Все равно, надо было заскочить на минуточку к родным, а потом лететь! Но времени не было - кто знает, когда там этот Иерарх настоящий приплелся. Интересно, он уже рассказал все драконам и они летят за нами, или плюнул на все и отправился восвояси? Деньги то он уже получил, а пришел ученик или сбежал его не должно волновать нисколько".
   Она задумчиво села прямо на кремовый песок и стала наблюдать, как волны накатывают на берег и возвращаются в бесконечность моря. Леда с трудом поборола желание помахать Богам рукой в это их мировое око. Рассказ Аккеана потряс ее, особенно часть о неизбывном одиночестве и тоске Падшего. Во всех преданиях и легендах тьмой управляют страшные и злобные существа или жестокие Темные Боги, здесь же фигура Первоисточника Зла была такой трогательной, чувствительной, такой несчастной. Никто его не любил, никто не разделил с ним существование. Девушка подумала о том, что все рано или поздно ощущают в себе это одиночество. Наверное, это и есть отголосок той самой Тьмы, что пребывает в каждом создании. Рождаемся мы в одиночестве и умираем в нем, но разве живем мы не там же? Даже с друзьями, даже с любимыми?
   "А у Эрки сегодня свадьба, - тоскливо подумала девушка, вспоминая свою задорную рыжеволосую подругу. - Половина города теперь на празднике, уж ее отец постарался!"
   Эрон был губернатором их городка. Цветом волос дочь пошла в него, а вот веселость взяла от матери. Отец же был всегда серьезным, и это шло на пользу жителям. Роскошно они не жили, но городу не на что было жаловаться. Хозяйство процветало, дороги были хорошие, поэтому купцы часто приезжали на их ярмарку продать свои редкие, привезенные из далеких стран вещички и купить хорошего качества шерсть овец и буйволову кожу. Празднества устраивались всегда под присмотром старейшин, которых почитали и слушались - поэтому пьяных дебошей почти не было. Леда с подругами потому и устроили девичник подальше за городом, чтобы было потом, что вспомнить. Теперь вот точно есть что вспоминать, но вот, скорее всего, будет просто некому.
   Больница поддерживалась из городских средств: врачам не нужно было платить за лечение, и вот этим мог похвастаться не каждый город в округе. Университет так же был бесплатным, но там строго отбирали только стремящихся к знаниям студентов, поэтому своих, городских, там было немного, зато много приезжих из соседних сел и даже городов. Леда, пройдя жесткий отбор при поступлении, училась в университете успешно, преподаватели хвалили ее за успеваемость и тягу к наукам, а многие пророчили ей карьеру в научной сфере.
   Мысли девушки прервал Аккеан, невозмутимо вышедший из-за ближайшего дерева с несколькими, похожими на индеек, тушками. Он даже не испачкался - выглядел идеально, как будто только что принял душ и переоделся. Леда поймала себя на том, что неприлично долго смотрит на парня и отвернулась:
   - Я хочу пойти искупаться, а ты пока приготовишь ужин.
   Дракон тихонько хмыкнул, но ничего не сказал. Она не стала оборачиваться и выяснять, что бы это значило, просто встала и направилась к воде. Десять шагов и Леда уже стояла за небольшими кустиками прямо у кромки моря. Она радостно стянула с себя обувь и потянулась к платью, с раскаяньем подумав: "Почему я не надела брюки и рубашку? Потому что шла на девичник с подругами, глупая курица!" В кустах послышалось еле уловимое шевеление, и к ней протянулась рука в черном бархате со свертком:
   - Эта одежда, в которой будет удобнее, я полагаю.
   Она взяла сверток, и рука исчезла в темноте. Удаляющихся шагов она не услышала, но была уверена, что дракону не представляет особого интереса подглядывать за ней: вроде как с этим они разобрались. Поэтому она сначала развернула вещи, а это оказались мягкие замшевые серые брюки, необычайного кораллового цвета блузка и темно серый теплый плотный плащ, а потом, раздевшись, зашла в воду.
   Море было на удивление теплым, ласковые волны нежно укрыли ее в своих объятиях, и затекшее от длительного пребывания в одном положении тело наконец-то избавилось от напряжения. Она легла на спину в воде и расслабилась, вода подхватила ее и, ритмично покачивая на поверхности, осторожно стала отдалять от берега. Соленая плотная масса поддерживала куда лучше, чем речная вода дома, приятно покачивая на мягких волнах. Девушка умела плавать и знала о коварстве течений, а потому спустя несколько минут блаженства перевернулась на живот и поплыла к берегу. На таком отдалении она увидела, что Аккеан не терял времени даром. Его фигура четко вырисовывалась на фоне полыхавшего костра, размеренными движениями он потрошил тушки фазанов - как выяснилось немного позже, здесь водились довольно крупные экземпляры, и именно их он раздобыл к ужину. Он сидел спиной к морю, поэтому Леда могла спокойно наслаждаться этим зрелищем.
   "Что со мной такое? Что я, парней не видела?"
   Леда была изящной, гибкой, очень привлекательной девушкой, разбившей не один десяток сердец. Она относилась к тому типу женщин, которые обладали завораживающей красотой. Никто не мог сказать, что именно было в ней таким особенным, но все однозначно признавали за ней некое колдовское очарование. Если она улыбалась - улыбались все вокруг, если глаза ее грустили - всем становилось грустно. К тому же она была умной и приятной собеседницей, ей хватало этого с лихвой, чтобы стать героиней грез половины университета, всего двора и той части города, где они обычно гуляли с подругами. Зеленые глаза, светло-русые волосы, длиной до пояса, курносый носик, кожа персикового цвета и тонкая талия. Она выиграла конкурс красоты в Университете, но никогда не гордилась своей внешностью, хотя знала себе цену. Возможно, поэтому ни один из претендентов на ее руку и сердце не добился взаимности. Она встречалась с парнями, позволяла ухаживать за собой "интересным экземплярам", как они их называли с подругами, пыталась полюбить, но все тщетно. Она уже стала думать, что весь ее интерес сосредоточен только на науках, сама себя окрестила "синим чулком" и почти смирилась. Отчасти поэтому накануне свадьбы Эрки она и выкинула этот фортель.
   - Может, ты ждешь прекрасного принца? - засмеялась Мередит и расплескала эль из своей кружки. Они были далеко от города и уже далеко не трезвыми, поэтому всех это только развеселило.
   Отсмеявшись, роскошная блондинка продолжила атаку:
   - Или прекрасного эльфийского воина? Ну, открой же нам свою тайну!!
   - Или ты влюблена в одного из своих профессоров с седой бородой и лысой макушкой? - подхватила Эрка и все снова засмеялись.
   - Да что вы на меня напали? В нашей компашке, между прочим, не я одна одна, - язык немного заплетался, слова путались, но смысл Леда передала правильно. - Замуж у нас выходишь только ты пока! Мередит крутит парнями, как хочет, но замуж как-то не собирается. Аля вообще скромница, так что парню надо будет ее украсть, чтобы вынудить хотя бы на свидание! Тиола третий год не забудет свою первую любовь, уехавшую в столицу "на пару месяцев", а Вики даже думать об этом запрещено жестким родительским контролем.
   Девчонки снова захихикали и дружно замотали головами. Смотрелось забавно и настолько похоже на очень хорошо обученных лошадок, что Леда тоже засмеялась, но говорить причину собственного веселья не стала, а повернувшись к Вики спросила:
   - Ты вообще как тут оказалась без няньки, пары братьев и толпы телохранителей?
   Пухленькая, светлокожая хохотушка была самым добрым и наивным человеком из тех, что Леда знала и за это они все особо любили и оберегали ее. Как и ее родители и восемь старших братьев. Ее семья была зажиточной, отец со старшими сыновьями занимались торговлей и даже имели пару кораблей, на которых ходили в крупные города севера и иногда заходили в столицу. Ходили слухи, что раньше ее отец занимался на этих кораблях разбоем и до тридцати лет стоял во главе варварского отряда, грабившего купеческие судна. Потом непонятно почему решил осесть именно в этом городке. Может быть, ему шибко глянулась мать Вики - пышногрудая дочь хозяина единственной на то время таверны. Теперь, после рождения девятерых детей - лишь двое мальчиков были двойняшками, так что сами понимаете - и постоянных хлопот с ними, трудно было поверить, но когда-то она слыла красивейшей девушкой в городе. В общем, как ни крути, но раз уж для мужа она до сих пор оставалась привлекательной - сейчас мама Вики снова была беременной и соседи завистливо трепались о "неимении стыда" у нее за спиной - в этом что-то было. Вики же, будучи младшей и пока единственной дочерью в столь искушенном семействе, естественно подвергалась жесточайшему контролю. Братья, зная не понаслышке, что именно нужно всем этим кобелям от любой девушки, а значит и от бедной их сестренки, следили за ней по очереди. Они не давали подходить к ней парням старше шести лет ближе, чем на расстояние вытянутой руки, их руки, конечно. А они все пошли в папу - здоровенные, накаченные, настоящие богатыри. Кроме этого, к Вики были приставлены компаньонки, они должны были обучать девушку манерам и параллельно следить за тем, как она соблюдает правила этикета и демонстрирует свою учтивость и образованность. Как любил говорить ее отец: "как в приличных семьях". На самом деле они были ей няньками, оберегающими от опрометчивых поступков и еще больше от реалий окружающего мира. Иногда отец приставлял к ней охрану, обычно это случалось, если она таки упрашивала родителей отпустить ее на гуляния или поздние посиделки с подругами.
   - Думаю, что мои братья охраняют периметр, - прыснула Вики и потешно огляделась вокруг. Вдаваться в подробности она не стала и Леда из уважения к ней оставила эту тему, хотя в голове настойчиво билась одна мысль: "Если она просто сбежала, сейчас в ее поисках уже весь город прочесали и тогда по примерным подсчетам сидеть нам тут осталось пару часов - не больше".
   Леда вздохнула.
   - Ну, с нами-то все понятно, но ты ведь в парнях, как в сору роешься! - Меридит явно напрашивалась на ответный комплимент, потому как обладала сногсшибательными внешними данными. К тому же, как единственный ребенок в семье, привыкла к подобострастному отношению к своей персоне, и была "немного" эгоистичной. Все знали эту ее слабость, но все равно любили ее, ведь, когда дело касалось серьезных вещей, на нее, как и на любую в их теплой девичьей компании, можно было положиться на все сто.
   - Что не так? - поддержала ее почти замужняя подруга.
   Леда заметила, что все девчонки смотрят на нее выжидательно. И к своему ужасу она поняла, что они не из простого любопытства спрашивают ее об этом. Они переживают за нее. За нее, такую самостоятельную, такую успешную. Этот вопрос поднимался уже не первый раз, даже не первый год, но Леде удавалось сменить тему или отшутиться. Сейчас все было иначе: напряжение последних месяцев и канун столь важного события в жизни одной из подруг сделал ее слабее эмоционально. Осознавая это, она попыталась взять себя в руки.
   - Да вы что, у меня все хорошо! Просто я слишком занята учебой, вы же знаете как это для меня важно. Мне не до личной жизни сейчас, это только будет отвлекать. И вообще, времени у меня полно, я все успею! Серьезно! Вы что? - девчонки смотрели на Леду недоверчиво и с той ноткой упрямства, которая, во что бы то ни стало, должна была заставить ее открыть карты. Уж она-то их знала, этих чертовок, таких родных и таких любимых...
   В глазах внезапно защипало, комок подкатил к горлу, не давая ничего сказать. Тиола, как самая чувствительная в этой компании, встала с расстеленного на траве шерстяного одеяла, на котором они все сидели чуть вдали от речки и грелись после вечернего купания у разведенного костерка, подошла к Леде и крепко обняла. Ее роскошные волосы черными локонами полились растерянной девушке на плечи и обдали глубоким запахом травяных настоев. Леда уловила среди запахов ромашку, крапиву, хмель, а дальше предательские слезы полились из ее глаз, и она потеряла нить рассуждений. Девчонки подходили одна за другой и присоединялись к ним. Язвительный голос Меридит, явно подсевший от подкативших слез вывел всех из этого состояния:
   - Неужели наша ледяная королева растаяла? Смотри, не утеки ручейком вместе с остальными!
   Девчонки отпрянули от Леды и уставились на Меридит.
   - Что это с тобой? Ты что, завидуешь мне теперь? - неуверенно спросила Леда.
   - Просто все думают только о тебе! А о том, как плохо мне, никто не подумал, я же тоже ни в кого еще не влюблялась, но, видимо, до этого никому нет дела, - капризные нотки все настойчивее прорывались в ее голосе.
   - Да ты просто давно и без оглядки влюблена в саму себя, - хохотнула Эрка и обстановка разрядилась. Все расхохотались и повалились на расстеленное одеяло.
   Немного отдышавшись после смеха, Тиола привстала и, посмотрев на Леду, произнесла:
   - Ты всегда стараешься поддерживать всех нас, всегда готова выслушать и просто подержать за руку. Но сама никогда не жалуешься. Я думала, у тебя есть причины. Думала, что ты влюблена в кого-то недоступного. У тебя такая печаль в глазах, мне она показалась знакомой. Но теперь я думаю, дело не в этом. Ты тоскуешь по самой любви, ведь для тебя она пока недоступна. Я права?
   Леда задумчиво кивнула:
   - Я бы не сказала лучше, Ти.
   - Все придет, все обязательно придет и встретишь ты того самого, - успокаивающе проговорила Вики, - Он будет каким-то очень особенным и покорит даже твое сердце!
   - Я же сказала, какой-нибудь принц или эльф, - усмехнулась Меридит. - Почему вы никогда меня не слушаете?
   - На самом деле, на свете гораздо больше созданий, Риди, в том числе и привлекательных! Что ты заладила про своих эльфов, ни о ком больше ничего не слышала?! - вспылила Леда.
   - О, даже так?! Может, ты грезишь о гноме? - пустилась в насмешившие всех расспросы блондинка. - А что, они маленькие, но крепкие и наверняка обладающие выдающимися способностями в том самом смысле!
   Девчонки уже лежали вповалку со смеха, а Меридит не унималась, видимо решив доказать свою грамотность в вопросе расоведения:
   - Или хоббиты? Они очень хозяйственные и юркие, правда их невозможно сдвинуть с места, так что за таким женишком придется топать самостоятельно в Закатное Межгорье! Или свирлы, они довольно изобретательны, хоть немного помешенные на своих изобретениях и частенько гибнут в собственных лабораториях! Зато можно со спокойной совестью менять таких мужей, как перчатки! Или драконы, их сложно прокормить, но зато с таким темпераментом, что кого хочешь покорят...
   Вики округлила глаза и почему-то полушепотом проговорила:
   - А вы слышали, что где-то за лесом недавно видели стан драконов!
   - Конечно, слышали, так и есть! Они прилетели за нашей холодной красоткой, - не могла остановиться Меридит.
   - Слушай, может, хватит уже, - чуть резче, чем хотелось, оборвала подругу Леда и повернулась к Вики: - Нет там никаких драконов! Тебе это твои брательники рассказали, чтобы ты не помышляла о побеге!
   - А вот и нет, - возразила Вики, - это рассказал отец, ему донесла охрана, что сопровождала последние обозы с товаром.
   - Это ничего не меняет. Если бы поблизости были драконы, мы бы об этом уже знали! Им надо что-то есть, тем более целому стану! Пропажа такого количества овец не осталась бы не замеченной. Да и летящего дракона, думается мне, сложно не заметить, а они летают здесь, вероятно, целой кучей!
   - И потом, они бы не оставили без внимания нашу королеву! Не так ли, Леда? Тебе не верится, что...
   - Прекрати! Прекрати, наконец, - Леда вскочила на ноги. - Там нет драконов. Пойдемте вместе и убедимся!
   - Нет, ты с ума сошла, - возразила Тиола. Вики и Эрка удивленно смотрели на нее, а Аля, как обычно, большую часть времени молча наблюдала за происходящим.
   Алия была родом из южного племени и воспитана по их обычаям очень скромной. Пожалуй, даже слишком. Дома она не могла произнести ни слова, пока ей это не дозволялось, и со временем это вошло у нее в привычку. Пока ее не спрашивали напрямую, она молчала, за редкими исключениями, когда нужно было сообщить что-то очень важное в девчоночьем понимании. У нее были волосы цвета воронова крыла и тонкие черты лица, она скорее походила на миловидную куклу, но в ней как будто совсем не было жизненных сил, она была не просто молчаливой, она была придавленной собственной семьей. В противоположность Вики, которую родители тоже сильно ограничивали, Алия не сопротивлялась, она смирилась безнадежно и безоглядно. Так она потеряла себя и обрела покой. Это был ее выбор и девушки его уважали, ведь, несмотря на это, она была их подругой и делила с ними все радости и горести обычной человеческой жизни.
   - Никуда мы не пойдем! Вот еще, из всех нас только у тебя зуд на драконов в одном месте, почему остальные должны из-за этого пострадать? - гордо вскинув голову, съязвила Меридит.
   - Хорошо, тогда я пойду одна, а вы сидите тут и ждите моего благополучного возвращения, трусихи!
   - Спорим, что ты не пойдешь, ты не осмелишься пойти, потому что знаешь, что я права, - в голову Меридит явно ударил хмель, она не была бы такой стервой, если бы хоть немного отдавала себе отчет в том, что делала.
   - Спорим, что пойду и докажу, что там нет никаких драконов! - Леду понесло. - И если я это сделаю, ты признаешь, что была не права во всем, что наговорила! И отдашь мне то изумрудное платье!
   Леда ударила по самому дорогому и Меридит на секунду замешкалась. По правде сказать, "то изумрудное платье" было длинной в пол и это на высокой Меридит! Каким образом Леда собиралась носить этот шедевр рукоделия столичных Мастеров Высокого Шитья, она не думала. Обрезать почти локоть длины восхитительного полотна с изящным выбитым рисунком в виде листьев по краю было бы просто кощунством. Но на хмельную голову, что только не придет на ум!
   После недолгих колебаний, Меридит кивнула головой, подошла к подруге и они пожали друг другу руки.
   - Если нет, то ты признаешься в любви любому профессору, на которого я укажу, причем при заполненной аудитории и правдоподобно, - в отместку бросила Риди.
   Леда подобрала обувь, скинутую перед купанием, и нетвердой походкой поплелась в сторону тракта через лес. Именно там, как она понимала, видели злополучный стан. Через полчаса она уже не ориентировалась в трех соснах. До нее начал доходить смысл того, что с ней произошло. Она остановилась и попыталась сосредоточиться на проблеме. Надо было как-то найти выход: ночью в лесу одной без оружия и костра опасно. Она вспомнила, как ходила с мамой через лес к водопаду по старой, уже забытой тропинке и решила, что найти водопад по достаточно громкому шуму все же проще, чем тракт, который наверняка пустовал в такой час, а потому вел себя гораздо тише. На хмельную голову соображать было тяжеловато, она могла бы сориентироваться по звездам, ведь была достаточно грамотной, но в таком состоянии ей показалось это единственным верным решением. Она прислушалась и пошла на звук падающей с огромной высоты водяной массы.
  
   - Госпожа Леда, ужин готов, - не поворачиваясь, но достаточно громко чтобы она услышала, произнес Аккеан, выхватывая ее из воспоминаний. Она стояла на том самом месте в воде по плечи и смотрела на него.
   "Нет, так не пойдет! Он дракон, опомнись! Эта Риди не может оказаться права, в конце концов!" - девушка ругала себя, выходя из воды и одеваясь.
   "А одежда вся по мне! Интересно, это знаменитая магия драконов или наметанный глаз одного их представителя?"
   Леда подошла к костру, дракон подал ей аппетитно пахнущее жаркое, причем, на блюде. Она удивленно посмотрела на посуду, потом на Аккеана.
   - Простите, госпожа, - проговорил он, отвечая на немой вопрос, - Ничего, более изысканного, я с собой в дорогу не брал...
   Леда хотела спросить, где он все это хранил во время полета, но решила выяснить это позже, согласно мотнула головой и скорчила гримасу:
   - Слушай, заканчивай ты с "госпожой"! Я же просила называть меня Леда.
   - Как скажешь, Леда, - согласился дракон, протягивая ей кубок с прозрачной жидкостью, оказавшейся изумительным белым вином.
   Больше Леда ничему не удивлялась, они поужинали и легли спать в столь же непонятно откуда взявшихся спальниках.
  
  Глава третья.
   Дракон проснулся очень рано. Небо было еще мрачным и предрассветные звезды уже не справлялись с самым темным часом суток. Костер, питавшийся магией, горел ровно и его свет отбрасывал сказочные блики на них с Ледой. Аккеан потянулся, разминая затекшие мышцы, и вылез из мешка. Девушка еще спала, убаюканная гипнотическим шумом волн. Он заглянул в ее расслабленное лицо и улыбнулся про себя: "Очень интересный Иерарх, выбрал ипостась человека, да еще девушки. Ведет себя так, что волей-неволей приходится обо всем заботиться самому, да еще следить за ним, за ней: то чтобы не упала спящая во время полета, то чтобы не замерзла. Еду ей поймай, ужин приготовь, одежду найди, сказочку расскажи, спать уложи. Можно подумать, что нянька тут я!"
   Он фыркнул тоже про себя и посмотрел в сторону моря: "Наверняка это у нее такая система обучения. Сначала выяснить на что я способен, что знаю сам, а потом уже открывать что-то новое и воспитывать то, чего мне не хватает. Или как там у них считается правильным, воспитывать в существе можно только то, что в нем заложено и ни каплей больше. "Не проси груш у яблони". Мы можем делать только то, для чего мы созданы. Цель воспитания - это лишь вопрос развития в себе положительных качеств и борьбы с отрицательными. Тогда это должно быть интересно, посмотрим!".
   Он еще раз потянулся, уже в ипостаси дракона, и пошел купаться. Мысли о конце света к этому моменту покинули его голову, и даже тот факт, что в теперешнем положении он находится только из-за того само злополучного пророчества, почему-то не задевал Аккеана. Он, как и большинство молодежи, наконец-то оказавшись на свободе от родительской опеки, просто наслаждался каждым мгновением жизни без нареканий и упреков. Что там будет еще не известно, но у него есть упоительное сейчас, так надо ли печалиться?
   Естественно, такая беспечность на незнакомой территории (а Аккеан не удосужился проинспектировать весь остров, удовлетворившись лишь поиском добычи для ужина) не могла обернуться ничем хорошим. Когда, спустя час с небольшим, дракон выбрался из прохладной морской воды, ни Иерарха, ни ее вещей на берегу не было. Однако был небольшой, но внушительно приодетый в доспех, рыцарский отряд. Лошади шарахнулись и дико заржали в тот самый момент, когда Аккеан вышел на песчаный пляж, чем собственно отряд и привлек его внимание. Последовавшее за этим громыхание падающих с животных рыцарей не перекрывали даже витиеватые ругательства жертв напуганных лошадок и дружные нервные смешки счастливчиков, умудрившихся остаться в седлах взбрыкивавших животных.
   Дракон хмыкнул - войско вздрогнуло. Немного помявшись, вперед выступил один из рыцарей и попытался заговорить с Аккеаном. Попытался - потому что с опущенным забралом он смог лишь выдать нечленораздельный гул, вперемешку с монотонным неразборчивым бубнением. Услышав за спиной характерный звук подавляемого смеха, рыцарь потянулся к забралу, но к его разочарованию, в одной руке он держал тяжеленое копье, а другой умудрялся удерживать поводья и меч. Немного помедлив и определив, что все-таки меч ему нужнее в данной ситуации (тем более, что копьем он все равно управлялся из рук вон плохо), он с проклятиями откинул копье в песок у ног лошади, и уже свободной рукой поднял забрало. Когда он наконец начал говорить, дракон еле сдерживался, чтобы не рассмеяться ему в лицо. Паренек (а иначе этого юнца назвать не поворачивался драконий язык) был абсолютно белым, в смысле ему было так страшно, что все краски покинули его, и лицо совершенно слилось по цвету с волосами блондина - волосы Аккеан рассмотрел магическим зрением, просто стало любопытно. Оставались "цветными" на этой "девственно-белой" поверхности лишь глаза, нелепо вытаращенные на первого в их жизни дракона.
   - Змей, - обратился звенящим фальцетом к Аккеану паренек, - мы, доблестные рыцари под командованием сэра Арри, то есть под моим командованием, выдвигаем тебе обвинение в нарушении спокойствия благословенных земель нашего правителя, моего отца. А именно: во вторжении на территорию нашего мирного государства без соответствующего высочайшего дозволения нашего владыки Дарри Огненного Третьего или иных лиц, обладающих таковою властью. А также в умыкании безвинной прекрасной девы, что само по себе противоречит не только законам наших благословенных земель, но и рыцарской морали вообще. Поэтому, ты должен покинуть наши земли сейчас же и никогда более не нарушать покой этого государства. Или же тебе предоставляется право раскаяться и присоединиться к войску нашего владыки в качестве могучего воина, чтобы доказать свою преданность государю и верность рыцарским традициям. В любом другом случае мы будем вынуждены убить тебя, Змей! Все ли тебе понятно разъяснено?
   Аккеан подумал, что ему мог бы понравиться этот парень, если бы они сейчас не были по "разные стороны баррикад". Ведь, во-первых, Арри был отчаянно смелым: лез сейчас в прямом смысле в пасть дракона, отлично осознавая всю опасность ситуации, но продолжая делать это сумасшедшее нечто. Во-вторых, он не напал со своим войском без предупреждения, хоть дракон - противник явно превосходящий по силе и любая хитрость в тактике не считалась бы зазорной. Он не только вышел сам в открытую, но и объяснил дракону, в чем тот провинился. Тут дракон ухмыльнулся и лошадь паренька сделала несколько нервных шагов назад. В-третьих, дал шанс уйти без последствий, да еще и на выбор предложил присоединиться к войску. Это вообще поразило дракона в самое сердце. О том, что когда-то драконы присоединялись к войску того или иного правителя, в том числе и человеческого, помнили лишь расы-долгожители. Для человека же даже сказания о тех временах канули в лету. Поэтому дракон не мог понять откуда пареньку в голову пробралась эта идея...
   Дракон мотнул головой и зашипел, вспомнив про Леду. От резкого низкого звука лошадки, оставшиеся после первой паники под седоками, решительно последовали за уже убежавшими сородичами, при этом часть наездников скрылась из виду вместе со скакунами то ли случайно, не сумев вынуть вовремя ноги из стремени, то ли от греха подальше. Арри оказался сидячим на прибрежном песке прямо около брошенного немного раньше копья. Сейчас он более всего походил на мешковатую забавную куклу, приклеенную пятой точкой к земле. Все его попытки встать выглядели комично и неуклюже, ведь как настоящий рыцарь, он был одет в сплошной стальной доспех, который впрочем, в настоящей борьбе с драконом в лучшем случае просто стал бы одноразовым духовым шкафом. Спустя несколько минут, к нему подоспели двое рыцарей, подняли на ноги и, наскоро поправив на нем железяки, тут же бросились в рассыпную потому как Аккеан резко выбросил свою морду вперед, почти на всю длину вытянув шею. Теперь он оказался почти вплотную к Арри и прошипел прямо в лицо пареньку:
   - Где девушка?
   - М-ммы ее спрятали от тебя, з-змей, - пролепетал Арри, бледнея еще больше, хотя казалось больше уже просто некуда. - Она избавлена от кошмара и мы н-нне отдадим ее в твои лапы.
   - Где она? - рыкнул Аккеан еще яростней. - Что вы с ней сделали?
   - Она спит, она в порядке, она в башне...
   - Спит, - подозрительно протянул дракон, - Не замечал за ней такого сомнамбулизма.
   "Хотя я ее мало знаю, но не думаю, что она спит столь крепким сном, что ничего не почувствовала, когда ее уносили с пляжа и перевозили в какую-то башню!"- размышлял про себя Аккеан.
   Арри немного насупился и с ноткой обиды ответил:
   - Она была не в себе из-за тебя, змей, пиналась, выкручивалась и покусала двоих моих рыцарей... Колдун предупредил, что после перенесенного стресса она может вести себя неадекватно, поэтому дал нам заранее сонного порошка, так что мы ее усыпили и спрятали в замковой башне...
   - Это далеко? - без обиняков спросил Аккеан: времени у них было мало, надо доказать Иерарху свою состоятельность и сделать это до того, как она займется своим спасением сама. В том, что это очередная проверка, он уже не сомневался.
   - Ну, это на юго-западе... - растерянно ответил паренек, шокированный поведением дракона.
   Дракон вздохнул, подставил крыло Арри и довольно угрожающе произнес:
   - Расскажешь по пути. И так, на всякий случай, чтобы у тебя не было сомнений в необходимости этого: Леда - не "невинная дева, похищенная злобным драконом". И откуда только пошли эти пошлые сказки!! Она мой Иерарх - слыхал о таких?
   Судя по тому, как вскинулся Арри и каким отчаяньем вдруг наполнились его глаза, он знал об Иерархах достаточно, чтобы понять, что если они опоздают к моменту ее пробуждения, от замка не останется камня на камне. Паренек довольно проворно вспрыгнул на дракона и примостился у края крыла, одной рукой уцепившись за шею.
   "И чего им всем так необходимо хвататься за мою шею? Надо заканчивать с этим благотворительным перевозом на себе всех подряд, пока я не заработал смещение в позвоночнике! И вообще, я не вьючный верблюд!" - Аккеан злился на то, что не позавтракал, на то, что латы Арри больно врезались в мышцы, на то, что теперь выглядит олухом, позволившим украсть прямо из-под носа собственного Иерарха...
   - Возьми левее, ближе вон к той храмовой постройке, - сориентировал Дракона рыцарь. Аккеан отвлекся от угрызений совести и переключил свое внимание на паренька. Арри уже где-то по дороге скинул шлем и обе латные перчатки, его глаза были так широко раскрыты сейчас, что казалось он хочет впитать в себя весь мир, все что может увидеть. Радость новых впечатлений и открытий горела сейчас в его глазах. Глядя на него, Аккеан вдруг увидел себя.
   Дракон сморгнул и, переведя дыхание, спросил:
   - Скажи-ка, откуда взялось это предложение, чтобы дракон служил у твоего отца? Соседи докучают?
   Паренек сник и ответил упавшим голосом:
   - И это тоже. Соседнее островное государство подвержено постоянным затоплениям и страдает от Высокой Волны, их земли не столь урожайны, а перебираться на Огненную Землю слишком опасно. Мы помогаем им как можем: в годы наводнений пересылаем гуманитарную помощь, экспортируем продукты с минимальной наценкой... Но, пустить их на свою благословенную землю, значит подвергнуть собственную правящую династию риску военного переворота. Поэтому все войсковые учения демонстративно проводим на южном побережье. Только мощь наших рыцарей сдерживает их.
   - Есть что-то еще, так? Не думал, что кто-то из живущих ныне людей знает, что это возможно вообще - дракон в армии!
   - Я читал об этом, - упрямо перебил Аккеана Арри. - Это было давно, но все же было! Я много читаю, больше, чем хотелось бы моему отцу, - он горько усмехнулся. - Мама говорит я пошел в ее отца-мечтателя, путешественника и искателя приключений на свои седины. Мы так и не знаем, жив он или мертв, и если мертв, то где его могила. Из последней экспедиции в Края Зарницы никто не вернулся назад. Никаких известий уже много лет, бабушка умерла, так и не дождавшись...
   Паренек сделал небольшую паузу, потом продолжил менее уверенно:
   - Мои братья и сестры не унаследовали от него ничего. Они пошли в отца и статью и повадками. Они сильные, ловкие, смелые, им все по плечу. Они достойные сыновья и дочери Дарри Третьего, а я - сплошное разочарование рода. Меня не привлекает военное ремесло, я предпочитаю проводить время в библиотеках с ветхими забытыми книгами, а не в пыли и крови ристалищ. Но мне порядком надоело снисходительное отношение родственников, которые воспринимают меня калечным. Я хотел изменить все это, хотел, чтобы они зауважали меня. Но они понимают только язык силы, поэтому, когда мне донесли, что на остров приземлился дракон, я решил воспользоваться этим. Я читал, что драконы почти не путешествуют в одиночку. Даже разведчики летают парами. Единственный вариант остаться одному для дракона - это стать изгнанником из стана.
   Аккеан подумал, что это не единственный вариант, но поправлять парня не стал.
   - А именно такие изгнанники и поступали на службу в армию королей древности. Если бы мне удалось тебя убедить, отец гордился бы мной, а братья стали бы воспринимать как равного, - голос Арри совсем затих и продолжил он уже шепотом: - А теперь я не только не сделал то, о чем мечтал, но и поставил под угрозу весь замок, и еще веду дракона прямо в сердце нашего государства...
   Дракон хмыкнул и ненадолго задумался. Теперь он уже и сам мог чувствовать расположение замка по отпечатку заклятий в башне колдуна. Правда, эти заклятия как-то не особо впечатлили дракона, поэтому он откинул прочь страх за Леду - накладывание Печати Подчинения явно не входило в реестр возможностей этого мага. Сейчас его мысли занимал Арри. Паренек ему нравился все больше, и драконье сердце сочувственно сжималось при каждом взгляде на него.
   - Ладно, давай так, - наконец, изрек Аккеан, - мы сейчас разыграем кое-что для твоего семейства, разбудим Иерарха и ты сам все ей объяснишь. Ну а потом мы что-нибудь придумаем, чтобы я довольно скоро покинул ваши благословенные земли под уважительным предлогом.
   Арри чуть не свалился с дракона, победно вскинув обе руки вверх и издав радостный вопль, от которого у Аккеана сжались барабанные перепонки. В тот самый момент Аккеан понял, что в очередной раз пошел на поводу у своей необъяснимой привязанности к людям, и одновременно с этим к нему пришло ясное понимание, что об этом своем решении ему придется очень сильно пожалеть!
  
   На залитый солнцем внутренний дворик замка упала огромная тень. Самые любопытные, подняв головы в попытке рассмотреть, что же там такое происходит на небе, побежали первыми. Следом за визжаще-вопящей немноголюдной толпой работников, бросившихся кто куда, увидели стремительно приближающегося к замку дракона часовые, разбуженные от сморившего их полуденного сна переполохом. Часть из них, не поняв спят они еще или уже проснулись, так и остались на своих постах, нелепо моргая заспанными глазами. Другие бросились докладывать о происходящем в гарнизон, хотя на самом деле они просто пытались укрыться в более надежном убежище. Тем временем жемчужно-серый Дракон с пронзительным ревом приземлялся аккуратненько в центр замкового дворика.
   Навести порядок в замке удалось далеко не сразу: все бегали, кричали, падали в обморок, пугали друг друга рассказами о сотне налетевших невесть откуда драконов, уже сжегших все окрестности и теперь ищущих самых красивых и самых невинных девушек королевства. А некоторые девушки даже начали ссориться кто из них невиннее, припоминая друг другу все сплетни и слухи из жизни оппонентки. Повара закрылись в винном погребе, прихватив с собой нескольких смазливых служанок и столько провизии, что им хватило бы на случай тридцатилетней осады замка. Но, несмотря на все это, довольно скоро во двор торжественно вышел сам Дарри Огненный Третий с тремя своими дочерями и пятью сыновьями. Все они были закованы в броню и при внушительном оружии, все шли твердой походкой и без шлемов, что позволило Дракону понять причину прозвища короля.
   Дарри был рыжим. И такими же были почти все его сыновья и абсолютно все дочери. Зрелище было еще то! Яркие всполохи живого пламени короновали владыку благословенных земель и его славных потомков. Лишь один из сопровождавших короля сыновей был таким же блондином, как и Арри. Дракон также заметил, что у одной из дочерей Дарри в волосах была одна седая прядь. Это было странно, потому что девушка была довольно юной, и дракон решил, что позже обязательно расспросит об этом.
   Когда Дарри уже занес ногу, чтобы выйти вперед к дракону, его внезапно опередила та самая девушка с седой прядью. Она плавно и неожиданно скользнула вперед, слишком быстро для человека, но не для дракона, поэтому, когда она оказалась между Аккеаном и Дарри Третьим, морда рептилии уже находилась точно напротив ее лица. Девушка вздрогнула, но быстро пришла в себя и четко произнесла очень уверенным и холодным голосом:
   - Не помню, чтобы тебя приглашали, драконий выродок! Что ты позволяешь себе!? Как смеешь нарушать покой нашего государства без дозволения!
   - Почему же без? Я ему дал такое дозволение, сестра! - Арри ловко спрыгнул со спины Аккеана, чему, конечно же, дракон поспособствовал - ну, не возможно же двигаться нормально в том, что они называют доспехами!!
   Девушка дернулась, как от удара плетью и кинулась к парню:
   - Арри! Братишка!! Я думала, что потеряла тебя! Мы все думали! - она обняла его, чуть не свалив при этом с налета. Дарри Третий пошатнулся, но удержался на ногах, зло отмахнувшись от поспешивших поддержать его сыновей. Другие стояли несколько растерянно, но с места не двигались, переводя взгляд с хмурого отца на радостную Дею (так звали сестру Арри, как позже узнал Аккеан). Парень, освободившись, наконец, из сестринских объятий, поправил на себе остатки доспехов и подошел к отцу. Дойдя до Дарри Огненного, он упал на одно колено так изящно, как только смог наколдовать дракон, и четко представив полным именем Аккеана, пояснил, что отныне это воин великой армии Владыки благословенных земель. Получилось очень торжественно и очень красиво. Пока все шло замечательно, но самое страшное было впереди - дракон чувствовал это всем своим нутром.
   - Встань, достойный сын своего отца! - голос Дарри звучал слишком высоко и Аккеан понял, что произошедшее тронуло короля. - Я знал, что ты не разочаруешь меня, мой мальчик, но такого я не ожидал даже от Таррия! Это великий день для нас всех! - он чуть отстранил сына и взглянул на Аккеана: - Добро пожаловать!
   Дракон учтиво поклонился, по-светски витиевато выразил свое уважение королевской семье и извинился за беспокойство, доставленное его появлением.
   После всех положенных расшаркиваний, обнимашек с родными и коротким обсуждением куда пристроить столь крупногабаритное приобретение, которое теперь перешло на полное армейское обеспечение, Арри, наконец, удалось вырваться из плена цепких лапок собственной семейки и отправиться выполнять свою часть договора с драконом.
   Аккеан наблюдал, как из забаррикадированных чем попало дверей потихоньку стал выползать люд, а в окна замка уже во всю таращились осмелевшие обитатели. Дракон с тоской посмотрел на юг. Если бы не вся эта заварушка, они бы уже достигли Огненных Земель. И вообще, зрелище семейных разборок (Арри уже успели выговорить всё о бесшабашности и безответственности его поступка) напомнили ему о его родных.
   "Мама с папой еще даже не знают о том, что я не засыпаю в уютном драконьем гнездышке у теплого очага, а мыкаюсь по свету с Иерархом на шее, а теперь и вовсе вступил в человеческую армию, как распоследний пресмыкающийся!"
   Аккеану стало еще тяжелее при мысли о том, что еще не известно, чем закончится вся эта история с Иерархом: Арри не было уже часа полтора, хотя до башни колдуна было минут пятнадцать человеческой ходьбы или несколько взмахов крыльев дракона...
   Когда паренек наконец вышел из Башни с Ледой, солнце уже клонилось к закату. Для Аккеана уже было выделено приличных размеров помещение с обогревом, бывшее когда-то обеденной залой на первом этаже, но за необходимостью помещения для проведения приемов расширенное до впечатляющих размеров. Дракона даже успели покормить, а уж что он успел передумать за это время и перечислить невозможно! Но, слава всем Великим Богам, Иерарх была живой, здоровой и даже веселой на вид!
   Веселой? Стоп! Что там с ней делал этот недоколдун, что она просто светится от радости?!
   "Нет, вы поглядите на нее! Я тут извелся весь от переживаний, а она цветет и пахнет, как роза в ясный полдень цветня! Ну вот как это называется?"- дракон непроизвольно насупился и хмуро поприветствовал Леду.
   Девушка ответила приветливым и радостным восклицанием: "Я уже успела соскучиться! Но, что со мной произошло - ты будешь смеяться!!"
   И они наперебой с Арри начали рассказ.
  
  Глава четвертая.
   Леда долго не могла заснуть: события последних суток вертелись и путались в ее голове, фразы цеплялись одна за другую, картинки увиденного мелькали, как в калейдоскопе. И это никак не хотело заканчиваться, она просто не могла отключить мозг. Это вообще всегда было для нее проблематично. Если случалось что-то важное, знаковое для нее, или если она получала слишком много информации за день - она просто не могла остановить мысли, что не давало ей уснуть и дать себе передышку. Так рождался порочный круг, который творил с Ледой это безобразие до полного истощения, когда сознание просто отключалось, и она проваливалась в некое подобие сна на самом краю бессознанки.
   Такую цену она платила за способность к усвоению информации, так она сдавала экзамены, так перечитывала всю научную литературу по интересующей ее теме в невообразимо короткие сроки, так зарывалась в исследованиях по теме дипломной работы, пропав полностью из вида не только подруг, но и родных на полторы недели. Ее нашли тогда спящей на стопке открытых книг и исписанных листочков на чердаке летнего домика, где она спряталась, чтобы ее не отвлекали. Она была в отключке тридцать два часа, но дипломная была готова. Леда улыбнулась, вспомнив свою защиту: комиссия профессоров смогла задать только один вопрос по ее теме - они просто по очереди спрашивали об одном и том же, перефразируя друг друга. Их интересовали только источники информации, которую она использовала для теоретического обоснования. И более ничего. Ее профессор гордился ею, пророчил большую карьеру после аспирантуры... Через месяц она должна была начать подготовку, отец Вики обещал достать те экземпляры древних фолиантов, которые она просила... Теперь это не актуально. Уже не актуально.
   Леда вздохнула и наверное в сотый раз перевернулась на другой бок. В спальнике было тепло и довольно мягко, бриз с моря мягко обдувал свежестью ее лицо, шелест волн убаюкивал, но сон никак не шел, напуганный переменами и неопределенностью Леды. Она не понимала сейчас что правда с нею произошло, а что было только плодом ее воображения. Она не могла совместить свое прошлое, себя какой она была, со своим настоящим, с тем, кем она вдруг стала. Как она из послушной родителям, успевающей девушки вдруг стала беглянкой, двуличной обманщицей, вставшей на опасный путь, улетевшей с совершенно незнакомым драконом, даже не отпросившись! Да что там, даже в известность их не поставившей!
   "Нифига себе, сходила на девичник!" - с сарказмом подумала она про себя, - "Больше пить не буду! Никогда! Мне нельзя, я себя совершенно не контролирую! Что мне теперь делать? Ну что? Лететь на юг, смотреть со спины рептилии на горы, моря, облака пока он меня не раскусит во всех смыслах этого слова? Боже, о чем же я думала?! О чем я только думала!? И этой стерве еще проиграла, получается! Как ни крути - везде засада!"
   Ее мысли продолжали свой лихорадочный бег, как будто загоняя ее в центр этой круговой скачки, к самому главному злу из всех, случившихся с нею зол. Она понимала это. Она хотела это остановить, она вовсе не желала возвращаться к излюбленной теме "все дело во мне, это я виновата!", ей просто осточертела эта заезженная пластинка.
   "Все, хватит! Хватит себя жалеть! Уймись, наконец, хватит распускать нюни! Соберись! Ты умная, у тебя все должно получиться! Тебе бы позавидовал любой человек из всех, кого ты знаешь! Любой из них просто мечтал бы оказаться на твоем месте! Это настоящее приключение! Дракон уверен в том, что ты Иерарх! Ты путешествуешь на нем верхом! Его стан спокоен, ведь кажется невероятным тот факт, что настоящий Иерарх будет выяснять, где его ученик. Не тот у них характер. Да и вера в то, что все так, как должно быть и никак иначе, не даст ему прийти в стан за ответами, тем более, что это слишком большой риск, что придется отдавать деньги назад... Так что при любом раскладе беспокоятся только родители - их по-настоящему жалко. Они не знают в каком комфорте и безопасности наслаждается сказочным везением их беспокойная дочь... С этим надо будет что-то решить, надо придумать, как послать им весточку. Иначе я себе этого не прощу, никогда!" Леда слишком любила свою мать и безгранично уважала отца, чтобы спокойно поступить с ними так. Она обязательно что-нибудь придумает, завтра.
   Она посмотрела на звезды в высоком небе над собой и их мягкое сияние показалось таким умиротворяющим. Они были так близко и так далеко. Леда прикрыла глаза, пытаясь воссоздать в памяти этот узор ночного неба, и провалилась в сон.
   Что ей снилось, она не помнила. Но в какой-то момент, темнота вокруг нее потянулась к ней своими холодными руками, от чего ей стало неприятно, и она попробовала повернуться на спину, но вездесущие руки были и там. Они стали куда-то ее тащить, одна из них зажала ей рот и Леда проснулась... Толком не поняв, что происходит, но точно зная, что ее мнения на этот счет спрашивать не собираются (иначе обязательно бы сначала разбудили и, представившись как положено, доходчиво объяснили бы свои намерения!), Леда начала брыкаться и отпихивать эти руки от себя изо всех сил. Она пыталась выкрутиться или хотя бы пошуметь своему двукрылому другу, но этих "холодных рук" было слишком много, да и сама Леда была всего лишь хрупкой девушкой. Физическая сила не входила в список ее сильных сторон. Поэтому она перестала брыкаться и просто укусила ту самую руку, которой ей зажимали рот. Сдавленный стон и смена руки на ее лице убедили ее в правильности выбранной тактики, и она продолжила свое сопротивление. Еще одна прокушенная рука уже убиралась с ее лица, когда в горло вместо свежей порции воздуха полилась тягучая немного горьковатая жидкость. Леда, подготовившая связки к крику, так и не поняла, в какой момент она провалилась обратно в колышущуюся тьму с цепкими холодными руками...
  
   Очнувшись от едковатого незнакомого запаха, девушка увидела пыльный шкаф с не менее пыльными книгами и сначала решила, что просто заснула в библиотеке университета, но что-то в этих книгах было не так. К тому же вряд ли даже в самом жутком состоянии она бы позволила себе залезть на библиотечный стол, чтобы вздремнуть. Свет в помещении был неровный, из чего Леда поняла, что где-то над головой у нее стоят свечи. Она приподнялась на локтях, чтобы осмотреть помещение в котором находилась и обнаружила, что ее руки привязаны к металлическим скобам, вмурованным в стол плотными длинными жгутами, свернутыми из серой от времени и дурно пахнущей от того же ткани. Она посмотрела на свои ноги - с ними приключилось тоже самое. Девушка начала беспокойно ерзать на шершавой деревянной поверхности, пытаясь вывернуть голову, чтобы хоть как-то осмотреться. Тело ее как будто онемело, в ушах стоял невнятный гул, она обратила внимание, что туго соображает, казалось, что думает она теперь очень медленно, как будто мысли проталкивались сквозь плотную вату.
   Повертев головой во все стороны, насколько это было возможно в таком положении, Леда поняла, что в комнате она не одна. На самом краю зрения она улавливала неясную худощавую черную тень, которую закрывало нечто вроде кафедры у "изголовья" стола. На этой же кафедре и стояли толстые мутно-молочного цвета свечи, уже порядком оплавившиеся. Леда подумала, что едкий противный запах исходит именно от них, хотя могли вонять и те тряпки, которыми она была привязана. Вообще все помещение было будто наполнено старостью, затхлостью и пылью, воздух был пропитан возрастом и еще какой-то кислятиной, от чего Леде становилось дурно, и она попыталась сосредоточиться на чем-то другом. Через некоторое время она поняла, что гул в ушах - это на самом деле чье-то мерное и низкое монотонное бормотание, из которого не возможно было разобрать ни слова, ни даже языка, на котором оно звучало. Одно Леда знала точно - та самая тень и воспроизводила весь этот гул, отчего ей стало совсем не по себе.
   Так ничего умного и не придумав, она просто громко спросила:
   - Кто здесь?
   Ей показалось, что тень вздрогнула и ускорила свое медитативное бормотание. Только тогда до Леды начало доходить. То, что она вначале приняла за едкий запах от свечей, на самом деле был аромат травяной смеси. Там был черный тюльпан, белена и что-то еще, чего она не разобрала. Эти запахи Леда знала очень хорошо, так как их преподаватель по травоведению в университете любил проверять знания своих учеников в экстремальных условиях, так сказать. Он воскуривал разные травы расслабляющего толка на зачетах, чтобы было сложнее сконцентрироваться и помимо вопроса, достававшегося ученику в билете, надо было определить по собственной реакции, что за траву использовал профессор, а также составить противосмесь, чтобы снять влияние токсина. Профессор убеждал, что такая практика когда-нибудь спасет им жизнь. Сейчас бы Леда могла с ним поспорить, потому как в ее положении эти знания ей никак не помогали. И насколько она помнила, черный тюльпан, в отличие от белены, не являлся токсичным, зато оба эти растения применялись в черной магии испокон веков. Из чего она сделала вывод, что "тень" это маг, причем черный маг, которому она понадобилась явно не в качестве "украшения стола".
   Она еще раз посмотрела на свечи и теперь различила в них незначительные буроватые включения, что означало, что сделаны они были из животного жира с примесью крови, вполне возможно человеческих. Вроде как именно такие и должны быть при любом мало-мальски уважающем себя черном колдуне. Кроме того, Леда поняла еще кое-что. Здешние книги на полках - они были не в бумажных переплетах, какие выпускались уже пару веков. Они были обтянуты кожей, цвет которой не оставлял сомнений в ее происхождении (что удивительно, кожа была не старой и затертой, а совершенно "свежей" хоть и сильно запыленной). Это и было то самое "не то", которое обеспокоило ее в самом начале.
   "Ну, вот теперь, пожалуй, стоит по-настоящему расстроиться. - подумала Леда. - Вот как я закончу свое безбашенное путешествие с драконом. Меня просто принесут в жертву неизвестно какому черному божеству, неизвестно каким мрачным старым колдуном (в возрасте "тени" Леда не сомневалась нисколько), в неизвестно каком вонючем затхлом помещении, неизвестно в котором часу (так как никаких намеков на окна в комнате не было, девушка не представляла себе даже время суток). Радует только одно - мои родители так никогда об этом и не узнают. Вообще ни о чем этом. И о моей дури, в том числе. Слава Богу, я не стану для них смертельным разочарованием, наплевавшим на все и вся с высокой колокольни и улетевшей в неизвестном направлении только для того, чтобы умереть более изощренной смертью. Вот интересно, где сейчас этот гадский дракон: дрыхнет, ни о чем не ведая, или нетерпеливо ожидает мой череп во дворике? Даже не знаю, что бы меня меньше огорчило. Надо подумать. Да что же это я?! Надо о другом думать! Леда, думай, давай, как из этого выбраться! Ты же умная, ну же! Ха! Была бы умной не вляпалась бы! Ладно, ладно... Надо этого мерзкого старикашку напугать чем-то. Вот только чем?"
   Леда громко и яростно выкрикнула:
   - А ну-ка, немедленно отвяжи меня, поганый колдун! Пока я не разозлилась! Сейчас же, слышишь?
   Тень отчетливо дернулась, но бормотание не прекратила. Колдун двинулся к столу, и Леда смогла, наконец, его увидеть.
   "Лучше было мне умереть в неведении, - мрачно констатировала про себя девушка. - Странно, что он еще не осыпался прахом... Такая развалина!"
   Колдун был не просто стар, он был ужасно древний. Кожа просто висела на костях, ниспадая складками и почти закрыв глаза, волосы выбивались серыми нечесаными клочьями из-под такой же старой посеревшей мантии, а запах этого всего представлял собой тошнотворную смесь гнилого тряпья, мочи, плесени и пыли.
   - Я к тебе обращаюсь, - еле сдерживая горловые спазмы, зло повторила Леда, - Немедленно освободи меня, мерзкий маразматик! Я тебе не дворовая девка для твоих шаманских экспериментов! Я - Иерарх Дракона! Ты же еще не окончательно оглох, старик? Хорошо расслышал, кто я?
   Колдун остановился, прохрипев: "Уже слишком поздно, настой уже должен был подействовать" и продолжил монотонно бубнить, обходя стол с распятой Ледой.
   - Что за настой? Чем ты меня опоил? Что ты сделал? - Леду прошиб холодный пот, когда она увидела пустые руки колдуна. Это означало, что он не собирается ее убивать! Ритуального круга она также не наблюдала - значит, и вызывать Темных Владык он не будет. Тогда из всего черного колдовства осталось одно - зомбирование. Этот урод хотел сделать из нее послушную куклу, рабу, получеловека! Она лихорадочно пыталась вспомнить, какие травы нужны для одурманивания рассудка. Белена подходила как нельзя лучше, были еще мак, белладонна, немногие универсальные усилители, но она не помнила, чтобы черный тюльпан входил в такую смесь.
   ...Колдун подошел к тому краю стола, где были ноги Леды...
   Этот цветок использовался в наведении порчи.
   ... "Тень" вскинула руки, мантия мягко осела на пол, поняв клубы пыли...
   И еще, что-то было еще, про этот черный тюльпан!
   ...Колдун наклонился и Леда потеряла его из вида...
   Жаль, что ее никогда не увлекали эти старые колдовские рецепты, она верила в то, что такого рода знания нужны лишь посвященным.
   ...Половицы заскрипели, старик закряхтел. Послышался звук откупориваемой бутылки...
   Но что-то там с этим цветком было! Что-то, что развеселило Леду, она даже рассказывала об этом подругам на одной из вечеринок.
   ...Старик распрямился, как мог: на нем осталась только нижняя рубаха, достигавшая середины бедра. В руке он держал бутыль красного вина. Поднеся ее к губам, он отпил глоток, закрыл глаза и блаженно улыбнулся...
   Леда ошарашено уставилась на мага: "Ну не для того же, чтобы я с ним выпила, он меня тут связал!"
   ...Маг открыл глаза, посмотрел на девушку...
   Любовное зелье! Черный тюльпан был сильнейшим средством, вызывающим любовь к видимому в момент употребления человеку. Причем он усиливал плотскую страсть, его называли "цветок вожделения" и использовали, чтобы совратить самых неприступных дев. Но самое забавное, что соблазнитель также должен был выпить колдовской напиток с ним, чтобы, так сказать, справиться с распаленной страстью совращенной дамы и не уронить свое достоинство. Леду снова затошнило. Мысли в голове устроили чехарду, тело обмякло.
   Колдун начал забираться на стол вместе с вином. Его волосы были достаточно длинными, чтобы девушка чувствовала их прикосновения даже через одежду (Слава Богу, она хотя бы одета!), когда старик подтягивался к ней. Когда он, наконец, поравнялся с ее головой, Леда увидела отвратительный блеск в его узких полузакрытых глазах.
   - Я это заслужил, - тряся головой, прошепелявил старик, - Знаешь, чего мне стоило добыть все эти ингредиенты, деточка? Я потратил много времени на это. А уж усилий! Представь, каково это - стоять на одной ноге голому на рассвете и петь заклинание сбора, прежде, чем сорвать эту белену! У аконита надо было переночевать, шепча ему свои самые сокровенные желания всю ночь!
   - А луковицу черного тюльпана хранить в заднице всю третью фазу луны? - ядовито прервала его Леда.
   - О! А ты действительно одна из знаменитых Иерархов, знающих все и обо всем! - искренне восхитился старик. - Что ж, мне повезло вдвойне! Выпей-ка вот это, нам надо торопиться!
   Он вылил ей в рот вино из бутылки и, как она не сопротивлялась, значительную часть жидкости пришлось проглотить. Откашлявшись, она осыпала колдуна ругательствами:
   - Тебе не поможет даже вся магия вместе взятая, грязный похотливый мерзавец! Из тебя даже песок давно осыпался - ты, ходячее недоразумение! У тебя просто высохли мозги, если ты надеешься с помощью нескольких травок добиться меня! Выжил из ума, старый извращенец! На что ты рассчитывал?!
   - Ты была с драконом, а значит, на тебе еще около суток остается их воздействие, - нисколько не смущаясь, проговорил колдун, - Я исследовал этот вопрос давно, обращал внимание на то, что не привлекало ничье внимание раньше, деточка. Драконы источают сильную магию, но мало кто знает, что они очень привлекательны для человеческих женщин именно благодаря неким химическим реагентам, выделяемым их кожей. Что интересно, это вещество вызывает желание не конкретно к источнику, а вообще, так что если добавить к этому воздействие приворотного зелья и несколько капель крови, - Леду передернуло и затошнило еще больше, - вуаля, даже Иерарх не устоит. Тем более, Иерарх в человеческой личине! Я знаю, что это способно пробудить в тебе привязанность ко мне! Я все рассчитал! Твое появление здесь - вознаграждение за мои труды!
   - Зачем тогда ты это пил сам? Или не уверен в том, что помнишь, как и что? - голос был незнакомым, резковатым и молодым.
   Леда и колдун одновременно посмотрели в сторону источника. Им оказался молодой, худощавый блондин с удивительными смеющимися глазами. Старик впал в некое подобие транса. Он просто некоторое время смотрел на вошедшего осоловевшими глазами, потом всхлипнул и невпопад спросил:
   - Почему дракон Вас не съел, Ваша милость?
   Его милость как-то не дружелюбно криво улыбнулся и двинулся к нему:
   - Он что-то типа вегетарианца, тебе не повезло...
   Старик потешно суетливо сполз со стола и растерянно пытался собрать с пола свое тряпье. Парень достал длинный кинжал и перерезал путы, освободив Леду. Она пробормотала вежливое "Спасибо" и злобно глянула на мага.
   Всей ее злости не хватило на то, чтобы удержаться от смеха. Она просто расхохоталась в голос, зарывшись в упавших на лицо волосах. Парень недоуменно глянул на девушку, потом на старика и тоже зашелся в смехе. Колдун стоял, раскорячившись в попытке подобрать с пола штаны - по всей видимости, его "прострелил" радикулит, и он просто не мог выпрямиться. А может быть, дело было совсем в другом. Возможно, и он заметил, что на него зелье возымело достаточно сильное действие, но помочь ему с тем, о чем он так мечтал, оно бы точно не могло. Видимо, вещество, о котором старик так много читал и рассказывал, действовало только на женщин человеческого рода, так что все усилители черной магии, все зелья отнимающие сущность и дарующие привязанность, которые маг употребил, сработали не так, как ожидалось. А может, колдун просто был слишком стар и что-то напутал, только теперь в позе членистоногого посреди пыльной комнаты стояла старая полуразвалившаяся от времени бабка!
   Где-то на краю сознания Леды мелькнула неожиданно веселая мысль: "Не забыть предупредить Аккеана, что теперь у него, возможно, есть озабоченная зрелая поклонница, обладающая не слабыми познаниями в приворотной магии!"
   Отсмеявшись, Леда спросила у парня, где дракон.
   - Да, я забыл Вам сообщить, многоуважаемая Иерарх, что с Вашим послушником все в порядке, и он по собственной воле теперь причислен к армии моего отца, владыки здешних благословенных земель Дарри Огненного Третьего. Но, не беспокойтесь, мы не станем Вас здесь задерживать и отвлекать от обучения более, чем Вы позволите. Я все объясню Вам по дороге, уважаемая Леда. Да, я не представился. Я сэр Арри, младший сын владыки, - паренек учтиво поклонился и полушепотом спросил: - Как велите наказать нашего полоумного колдуна?
   Леда до сих пор не могла отойти от смеха и глупо улыбалась, хотя наверняка этому способствовало опьянение травами, отягощённое выпитым натощак алкоголем. Поэтому она не стала решать это сейчас, зная, что на трезвую голову сообразит что-то лучшее.
   - Не стоит сейчас добавлять что-то сверх того, что произошло, - твердо сказала она Арри. - Думаю, его... ее, - они оба улыбнулись, - надо изолировать от всяких хитроумно собранных травок и прочего, чтобы чего похуже не натворил. Не натворила.
   - Хорошо, давайте ее сразу запрем в башенной темнице - это по пути.
   Они помогли колдуну, то есть колдунье одеться и, посмеиваясь, вышли на лестницу. Пока они осторожно спускались к темнице, которая, кстати, не была темной и сырой, а оказалась небольшой закрытой комнатой на первом этаже с решетчатым окном, Арри негромко, чтобы новоиспеченная колдунья не услышала, рассказал ей историю с Аккеаном и план как они могут быстро отвязаться от данной драконом клятвы. Девушка задумалась о том, что дракон на самом деле не такая уж "холодная рептилия", как она думала. А то, что она узнала от колдуна, помогло ей разобраться в своих непонятных ощущениях. Теперь все вставало на свои места и уже не казалось таким уж мрачным и безвыходным. Возможно, эта история сможет закончиться для нее хорошо, надо только воспользоваться положением и известить родителей, что с ней все хорошо. Сейчас именно это занимало ее пьяную голову, и она решила не откладывать.
   - Скажите, сэр Арри, - обратилась она к парню, когда обитая железом дверь закрылась за повергнутой в шок старушкой, - Могли бы Вы оказать мне одну услугу? Дело в том, что родители моей человеческой личины не знают о том, что я Иерарх.
   Брови паренька поползли вверх, и она поспешила объяснить:
   - Поверьте, так было надо, это часть моего духовного пути. Так вот, я не успела поставить их в известность относительно моего отбытия с Аккеаном. Так что, сами понимаете, они волнуются. Я хотела бы отослать им весточку. Сможете это устроить?
   Арри кивнул и добавил:
   - Как только Вы напишите послание, я отправлю по указанному адресу гонца, и можете не сомневаться, Ваше письмо доставят быстрее ветра!
   - Благодарю Вас! - ответила Леда и они вышли на освещенный лучами заката замковый дворик, где их ждал обеспокоенный дракон.
  
  Глава пятая.
   Вечером в честь Дракона и его спутницы (троица решила не оглашать тот факт, что Леда является Иерархом, иначе Дарри нашел бы работенку в армии и для нее) был устроен семейный праздник. По этому же случаю был назначен бал для высокопоставленных представителей соседних государств. Надо было продемонстрировать устрашающую силу и мощь нового приобретения владыки Дарри Огненного. Но он должен был состояться через три дня, ведь приготовления к нему были более серьезными, да и гостей надо было пригласить, а тем в свою очередь собраться и прибыть, так что скорее все равно не получалось. Сейчас же празднования коснулись только обитателей замка, а так же пригородных поселений, куда новость уже успела просочиться.
   Надо сказать, что приготовления получились весьма забавными, так как каждый дворовый, каждый слуга, каждый армейский, проходя мимо дракона завороженно застывали, разглядывая легендарное чудо во все глаза и не краснея. По этой причине, люди спотыкались друг о друга, падали, забывали за чем шли, опрокидывали емкости, которые им поручено было отнести на кухню или, наоборот, из нее, теряли перетаскиваемые вещи. Так что возле дракона весь вечер скапливались осмелевшие зеваки, а так же горы всякого хлама и лужи пролитого. Это здорово нервировало Аккеана и к началу праздника, в который уже никто не верил, дракон был зол, как сто виверн, и особенно его злило то, что Леда все это время проводила в куда более приятной обстановке и куда более уютной компании.
   Он уже тысячу раз пожалел о том, что по его же настоянию они не должны были выдавать его способность оборачиваться иными существами. Если бы не это, он наслаждался бы сейчас вином и беседой с семейством Арри на террасе вместе с Ледой.
  
   А вот девушка, так и не протрезвев окончательно (слишком уж много всякой дряни воздействовало на ее организм, чтобы вот так запросто распрощаться с последствиями), получала сейчас только приятные ощущения, стоя на открытой террасе замка, обращенной к морю и наблюдая, как одна за другой на темнеющем небе загораются звезды.
   Все ее чувства были напряжены до предела. Она четче слышала все звуки, различая незначительные изменения тональностей, отличала больше красок и оттенков окружающего, погружалась в неведомый ранее мир запахов. А ее кожа воспринимала теперь даже незначительное колебание воздуха как утонченную ласку. Глаза ее блестели, смех мягко разливался вокруг, все ей безумно нравились и всё в эту минуту она любила. Она была по-настоящему счастлива, той неведомой трезвому человеку степенью счастья, ради которой люди становятся зависимыми от алкоголя или куда более сильно действующих веществ. Она была остроумной, милой и смогла обаять не только молодую часть семейства, но и владыку с супругой. Атмосфера на террасе была по-настоящему семейной и непринужденной, никто не ощущал, что Леда чужестранка. Поэтому никто не тяготился задержкой праздничного ужина.
   Леда совсем не понимала, в чем собственно проявлялось плохое отношение семьи к Арри, о котором он говорил. Не показались ей и старшие братья блондина ограниченными вояками с одной извилиной, какими Арри представлял их. Она даже решила поговорить об этом с пареньком, когда выдастся минутка. Ее лишь совсем немного "напрягала" его сестра, Дэя. Она слишком пристально смотрела на Леду и задавала слишком много вопросов. Однако и она к своему брату относилась с теплотой и заботой.
   Наконец, когда все встретились за накрытым праздничным столом в той самой огромной приемной зале, которая теперь стала "комнатой для Дракона", Аккеан стал центром внимания высокородного семейства. Леда наслаждалась звуком его голоса и переливами цвета его глаз, которые в отблесках пламени камина становились то медовыми, то шоколадными, то коньячными. Это зрелище заворожило ее, она ни о чем не хотела думать сейчас и какая-то невесомость, легкость наполнили ее. Она расслабилась, удобно устроившись в мягком кресле и выпив еще бокал чудесного, как все что она сейчас пробовала, вина, погрузилась в блаженное ничегонеделание.
   Пустота в голове была так необычна для нее, она вдруг показалась Леде самым желанным на свете. Она прикрыла глаза от удовольствия. Упоительное ощущение свободы поглотило ее. Она и с закрытыми глазами продолжала видеть насыщенный красками мир. В яркой размытой Вселенной, в которой девушка сейчас пребывала, вдруг появился отчетливо видимый вдалеке и влекущий ее к себе островок. Леда рассмотрела на нем силуэты танцующих в свободном и пронзительном танце вокруг костра, и ей захотелось к ним. Ее тело наполнило чувство полета, оно все усиливалось, перебивая все остальные ощущения, Ледой теперь управляло одно желание - быть там, с такими же полностью свободными людьми, как и она, танцевать вокруг того таинственного костра. Она уже чувствовала его жар, как вдруг упоительную мелодию, перекрывшую все остальные звуки несколько секунд назад, прервал чей-то властный высокий голос, произносивший непонятные слова. Леда засмеялась над тем, что кто-то в своем уме может произнести такую абракадабру и открыла глаза, чтобы посмотреть кто же это был...
   И обнаружила себя парящей в паре метров над полом напротив окна, богато украшенные шторы на котором мягко раздувал ночной ветер...
   В зале царило молчание. Никто не шелохнулся, все уставились на нее кто с удивлением, кто с ужасом. Аккеан смотрел с интересом. А дальше - Леда упала, весьма ощутимо ударившись копчиком об пол и, наконец, придя в себя.
   "Значит, вот ты какое, зелье приворотное! - подумала Леда, поднимаясь на ноги. - Ты явно что-то напортачил с этими травами, старик! А это воспитанное семейство еще то, как я посмотрю - ни один даже не дернулся помочь мне встать, болваны неотесанные!"
   - Извините, я просто... задумалась, - объяснилась Леда и посчитала на этом дело законченным. Однако владелица голоса, выведшего ее из трансового состояния, не дала ей так просто выкрутиться.
   - А я-то думала, секрет блогсбергской смеси утерян, госпожа ведьма, - ухмыльнулась та самая сестра Арри, рыжие пряди которой пересекали две абсолютно белые полосы (пробор Дэя сделала немного наискосок, так что теперь одна прядь превратилась в две, обозначенные с обеих сторон).
   Леда ничего не слышала ни о какой утерянной смеси, надо думать именно потому, что она была утеряна, но решила стоять на своем и уверенно ответила, глядя Дэе прямо в глаза:
   - Я же сказала, я задумалась. Всего лишь. И мне не нужна никакая смесь, чтобы левитировать, - ура, она вспомнила это слово!
   Дэя криво усмехнулась:
   - Что ж, тогда ты остановилась без моей помощи, ведь я произнесла анти-формулу, чтобы разрушить влияние именно той знаменитой блогсбергской смеси.
   - Именно так, - Леда еще и голову вскинуть умудрилась, одаривая "полосатую" надменным взглядом.
   Та расплылась в улыбке, изящно махнув рукой в сторону дракона:
   - Тогда ты сможешь и в тело свое вернуться без моей помощи...
   Леда проследила взглядом в направлении ее руки и наткнулась на саму себя, аккуратно упавшую лицом в тарелку с закусками ровно напротив собственного дракона, давящегося со смеха! Первой мыслью было пойти и убить старикана прямо сейчас. Второй: сначала выведать рецепт этой затерянной в веках смеси, потом убить.
   А потом пришел страх, что она может и не вернуться в свое тело и остаться этим бесплотным существом, веселясь единственно запугиванием местных жильцов грохотом цепей, которые еще предстоит где-то найти, и кровавыми пятнами на коврах, над которыми тоже еще придется потрудиться. Ей стало тоскливо и очень-очень захотелось домой.
   - Расскажи мне правду, а я верну тебе себя, - без тени насмешки сказала сестра Арри.
   - Правду? Какую правду? - тянула время Леда.
   - А у тебя их много? - удивилась Дэя.
   - Как у всех, - парировала гостья.
   - Мне нужна та, что касается смеси! - немного раздраженно пояснила "полосатая".
   - А-аа, ну, это ты не по адресу. Тот, то есть, та, что знает этот рецепт, сидит взаперти в вашем замке.
   - В башне колдуна, - подхватил Арри, быстро понявший, что девушке нужна его помощь. - Он хотел помешать присоединению дракона к армии отца и, как вы все помните, настоял, чтобы мы похитили его деву, то есть Леду. Я думаю, он боялся, что после такого приобретения, как дракон, его услуги нам больше не понадобятся, хотя я и не помню, когда он нам чем-то помогал со времен прадеда. Леда была единственным другом Аккеана, поэтому убрав ее, колдун рассчитывал ввязать нас в поединок с драконом и дождаться либо моей смерти, либо новых колдовских артефактов в свою лабораторию. А когда его план не увенчался успехом, он хотел сбежать вместе с ней и использовал эту смесь. Только вот на нем она как-то не так сработала. Я не знаток в этих вещах, но думаю такого побочного эффекта быть не должно.
   Сестра насупилась, глядя как он и Леда еле сдерживают улыбки:
   - Что за эффект, и что за женщину Вы посадили в темницу?
   - Ну, так его, то есть ее, и посадили. Он стал женщиной.
   Дэя непонимающе хлопала ресницами, остальные понимали в магии не больше Леды, а потому просто следили за "полосатой".
   - Я говорю правду, это произошло на наших глазах, - повторил Арри. - Колдун, кажется, еще не пришел в себя, так что мы ее закрыли от греха подальше. Он давно уже выжил из ума, да и никогда не отличался особым магическим талантом. Дэя, ты и сама говорила, что он только теоретик. Он всю жизнь корпел над книгами, искал травки, да портил девок, пока мог.
   Леда добавила:
   - Так что я тут не при чем, меня опоили обманом, но смесь, видимо, начала действовать только когда я окончательно расслабилась. Вот и вся правда. Теперь верни меня в мое тело.
   "Полосатая" направилась к выходу, по пути обронив веское:
   - Проверю, тогда поговорим.
   За ней следом ринулись две сестры и трое братьев, одним из которых был Арри. Леда же подошла к своему телу, и, мягко коснувшись своих волос, обратилась к дракону:
   - Слушай, я, конечно, не отказалась бы от маски из огурца, ягод и каких-нибудь травок, хотя нет, травок с меня на сегодня уже достаточно. Но вот копчености и сыр не пойдут на пользу моей коже сто процентов! Так что будь добр, вынь меня из тарелки!
   Аккеан немного смутился, перегнулся через стол и правой лапкой аккуратненько опрокинул обездушенное тело на спинку стула.
   Было довольно неприятно смотреть на себя со стороны, это ведь не в зеркало себя оценивать, это в живую саму себя видеть! Жуткая вещь! Леда поморщилась и отвела глаза. Она почему-то боялась садиться, думая, что может провалиться сквозь стул и опозориться еще больше. Хорошо хоть задерживаться здесь больше необходимого не нужно. И тут Леда вспомнила, что планировала еще пару часов назад отписаться родителям. Сейчас бы всадник уже горячил коня, направляясь в северный городок к милому ее сердцу дому. Почему она такая непутевая дочь? И когда она такой стала!?
   Пребывая за этим полезным занятием, в простонародье называемом угрызения совести, Леда дождалась возвращения делегации из темницы.
   Не говоря лишнего, "полосатая" подошла к девушке вплотную, заглянула в глаза и протяжно, почти нараспев произнесла два непонятных слова. От чего у Леды так резко закружилась голова, что ей пришлось зажмуриться, а когда она их открыла, она уже была в своем теле, все так же сидела напротив Аккеана за столом, облокотившись на спинку своего стула. Дракон, занимавший половину противоположной стороны стола, заерзал под ее тяжелым взглядом. Потом он как-то по-собачьи похлопал по полу хвостом и, пододвинув к ней тарелку с зеленью, заискивающе спросил:
   - Ты просила огурчиков и травки?
   Все захохотали, и дальше ужин прошел без приключений.
  
   Для Аккеана вечер стал более продуктивным. Дракон решил сразу, не теряя зря времени, расспросить Арри о его сестре и, как только они все расселись, представились и расшаркались, как положено в высшем свете, дракон без обиняков начал осаждать сидящего рядом с ним Арри.
   - Скажи мне, что у твоей сестры с волосами? Насколько я понимаю, она слишком молода для седины. Да и с вашей семейной смелостью (тут Арри довольно улыбнулся) едва ли могло ее что-то напугать настолько сильно... Меня это очень заинтересовало, поэтому прошу тебя, если это не является великой семейной тайной...
   - Нет, что ты, об этом знают, наверное, все в наших землях, - тихо ответил Арри. - Да она и не скрывает этого, как видишь. Она у нас единственная магичка в семье. Когда уезжала на учебу в Объединенные Королевства была нормальной, а вернулась...
   Арри запнулся и посмотрел на сестру, которая сидела по левую руку от матери, напротив старшего брата и, видимо, наследника престола. Она о чем-то увлеченно спорила с родителями, и ничего не замечала вокруг. Аккеан знал, что она не была старшей дочерью, и на том месте ей сидеть не полагалось по этикету. Однако то, что она находилась именно там, как и то, как она вела себя во дворе замка, когда они с Арри только приземлились, указывало на ее высокое положение в семье. Сестры, да и многие братья уважали ее и даже побаивались.
   Магичка, значит. Но это все равно не объясняло такого отношения к ней. Такое надо было заслужить чем-то очень особенным. Тем более, в такой семье, как эта.
  
   - Она была очень способной ученицей. Сам понимаешь, с нашим отцом и его завышенными требованиями к нам, по-другому нельзя. Дея надрывалась на тренировках, заливалась зельями анти-сна и корпела над талмудами месяцами. Она приехала на каникулы домой только один раз. Выглядела она тогда ужасно, - Арри передернуло, когда он вспомнил свою миловидную сестру с серым, совершенно осунувшимся лицом, кругами темно-синего цвета под глазами, почти падавшую с коня. - Побыла всего четыре дня, из которых спала почти трое суток, и уехала обратно. Отцу приходили вести о ее успешном обучении: ей пророчили великое будущее и славу мага первой степени.
   Арри немного помолчал, а потом продолжил с горечью в голосе:
   - Это произошло накануне последней сессии, перед выпускными экзаменами. Их послали на практику с разведгруппой на запад: четверо крепких боевых магов четвертой степени, два профессора и семь человек из ее потока. На одной из баз Объединенных Королевств их разделили на две группы. Задачей было только наблюдение, в конфликты не вмешиваться, в бой не вступать, при первых признаках засады или атаки бежать. Нельзя было спровоцировать конфликт. Тебе должно быть известна напряженная обстановка со странами запада. В первую же ночь на вылазке, они засекли их - небольшой взвод, ведущий из Южных лесов очередную партию живого "товара". Они вели нескольких маленьких девочек эльфийской крови и одного маленького орчёнка. Дети были погружены в трансовое состояние и шли совершенно тихо, не задерживая движение. С ними было достаточное количество магов, но все они были истощены, так как вылазка в эльфийское поселение - это всегда магически затратное удовольствие, а уж выкрасть что-то у пропитанных магией орков и вообще, как яйцо у драконихи... Прости....
   Аккеан махнул головой, пропуская несущественные сейчас детали, и попросил продолжить.
   Арри почему-то пришло в голову, что драконам в этом плане действительно повезло. Никто не пытался воровать их детенышей, сколько он помнил историю. Были случаи, когда в руки и лапы других рас попадали их яйца, но не было ни одной попытки вырастить из них дракона-раба. Ни память крови, ни свободолюбивый нрав не позволил бы этому случиться. Гордость и сила этих существ поистине были легендарными. Другим так не посчастливилось.
   Эльфийки ценились на черном рынке сказочно дорого. Их воспитывали в послушании в гаремах элиты Островного Султаната и скупали богачи Огненных Земель. После смерти владельца их обычно хоронили вместе с ним, часто даже не удосуживаясь убить для начала. Но немалая часть продавалась Кахийским жрецам, в мрачных городах которых их использовали в качестве праздничной жертвы черным богам. И все-таки, орчата стоили в разы дороже. Мальчики этой расы вырастали в необыкновенно привлекательных взрослых мужчин, наделенных к тому же недюжинной силой и способностями. Избалованные западной вседозволенностью имперки готовы были на все, лишь бы обладать парой-тройкой таких рабов. Когда становилось скучно, они устраивали между самыми сильными в городе рабами зрелищные бои. Так как в основном это были бои до смерти, вопрос с "утилизацией" рабов решался сам собой. Хотя были и случаи, когда даже над столь развращенными дамами верх брали чувства. Время от времени появлялся слух, что какая-то госпожа бежала со своим орком, прихватив с собой немало добра и оставив опозоренного супруга. Чем заканчивались такие романы никто не знал, как и то, где же в итоге оседали такие парочки. Другая часть орчат оказывалась в услужении у сильных мира сего в качестве охраны. Их муштровали и натаскивали в техниках боя лучшие мастера, и в целом им жилось не в пример лучше собратьев. Всегда сытые, одетые и имеющие кров, они переходили в услужение потомкам, в случае смерти хозяина по естественным причинам. В случае, если хозяин был убит, все его телохранители совершали массовое самоубийство в знак раскаяния. Но почти всех их оскопляли в детстве, боясь измены со стороны супруги владельца.
   Арри вернулся к своему рассказу.
   - Двое из их группы настаивали на нападении, они предложили воспользоваться ситуацией и выкрасть детей: маги ослаблены, солдаты вымотаны - лучше шанса и не придумаешь. В конце концов, когда профессор в приказном порядке велел им заткнуться и не высовываться, они просто рванули наперерез взводу противника, и остальным ничего не оставалось, как спасать задницы этих глупцов. Как только их заметили вражеские маги, они сориентировались моментально. А чего было ожидать от обученных и привыкших к опасным вылазкам краинцев? Ведь, как потом оказалось, они были из Краина.
   Арри вынужден был сделать паузу. Каждый раз, когда он задумывался над тем, через что пришлось пройти его сестре и тем ребятам, что были в ее группе, у него мороз пробегал по коже. Конечно, он часто думал и над тем, что ожидало бы тех детей, если бы не та случайная встреча. И о том, как много в мире несправедливости и зла. Но, как и большинству других, ближе ему все-таки были переживания родного человека.
   Это стало настоящей трагедией для мягкой и любящей Дэи. Она всегда была такой заботливой и ласковой, старалась ради всех и для каждого находила время, силы и слова. Она не жила для себя, казалось, ни одного дня. В детстве она постоянно занималась младшими братьями и сестрами, потому что у матери было слишком много хлопот ввиду ее положения, да и старшие дети требовали внимания. Когда она подросла, стала вникать в дела отца и приняла решение учиться на мага именно потому, что положение государства было весьма шатким из-за угрозы со стороны соседей. Требовалась магическая мощь, чтобы внушить окружающим уважение и укрепить статус родных земель. Отец спрашивал с нее, как со своих сыновей и она старалась не подвести его. Когда она вернулась после всего домой, она вышла замуж за герцога Седербуржского - кузена правителя Неварры, которого ей выбрала мать и который, конечно же, смог здорово повлиять на статус их семьи и их государства в целом. Так Дея пыталась компенсировать родителям свой провал, как она это называла. Даже после того страшного срыва (Арри непроизвольно сглотнул), она продолжала свое бесконечное служение, как будто...
   - И что же был дальше? - прервал его мысли дракон.
   Аккеан рассеянно посмотрел на него и продолжил немного сбивчиво:
   - Спустя некоторое время, стало ясно, что наши, хоть и с большими потерями, но одолеют противника. И тогда случилось это. Два краинских мага выхватили одну эльфийку из группки детей, поставили ее лицом к нашему отряду и вспороли ей живот... Это было сделано лишь для того, чтобы восполнить магическую силу этих двоих, понимаешь? Эльфы почти бессмертны, их жизнь несет в себе много энергии, а уж у ребенка этой расы ее и вообще предостаточно - живой источник для роста и всего бессмертного существования. Дэя потом объясняла это так, по крайней мере. Но все мы думаем, что причина не только в этом. Надо быть по-настоящему жестоким, чтобы пойти на такой шаг. Можно же было ранить, применить какое-то заклятие для перекачивания силы или еще что...
   Мысли Арри снова сбились, он заставлял себя говорить:
   - Когда сестра увидела умирающую в ночной степи среди чужих и чуждых ей существ перворожденную малышку, она перестала соображать. Она практически растила сестер и братьев, была нам второй матерью и такое не укладывалась у нее в голове. Дэя ускорилась магией и прорвалась к девчушке, подхватывая ее уже у самой земли, когда та оседала, теряя сознание. Маги кидали в нее заклятия, краинцы выпустили почти в упор несколько стрел, но она вцепилась в девочку и вливала ей свою магическую силу, закрывая собой. Остальное организм эльфы делал сам - залатывал огромный разрез до самой грудины, сращивал ткани, восстанавливал кровь, преобразовывал в жизненную энергию ту силу, что давала эта странная рыжеволосая девушка. Дэя лишь однажды рассказала, что ощущала, как будто через нее проходит весь ужас и страх девчушки, вся ее боль и отчаянное желание вернуться живой и еще хотя быраз увидеть мать... Эти эмоции, наложившись на собственные переживания сестры, оказались слишком большим потрясением для Дэи. А потеря всей магической силы, накопленной и развитой за четыре года обучения, отразилась на волосах сестры. Так появилась эта ее седина. Но это не единственная отметина того ужаса, что ей пришлось перенести. Пострадала и ее способность иметь детей. К сожалению, ее магической силы не хватило, чтобы сохранить девочке жизнь и удерживать защиту, так что Дэе пришлось почерпнуть собственной жизненной энергии... Когда они вернулись в Оплот Высших Магических Искусств, оказалось, что она надорвала свои магические способности слишком сильно, она знала и умела многое, но магии в ней почти не осталось. И тогда ее отчислили, наградив медалью "За отвагу".
   Голос Арри звучал теперь немного глухо, может быть, он просто устал, или до сих пор очень болезненно переживал несчастье, постигшее сестру.
   - Говорили, что ей повезло больше остальных. Трое сокурсников вернулись домой в сандаловых гробах, а один из боевых магов остался кучкой пепла в том проклятом песке. Потом только, уже выйдя замуж, она узнала, что не сможет иметь детей - они погибали еще в утробе. Она ездила к своему Учителю, и тот объяснил, что остатков ее жизненной энергии не хватает на дарование новой жизни - а это и есть суть материнства. И восстановить ее, как ты знаешь, не возможно. Поэтому Дэя развелась и вернулась в семью. Такая вот история.
  
   Аккеану трудно было представить такое, хотя он читал много жуткого о ритуалах черных магов и о пирушках завоевателей среди разграбленных городов и умирающих побежденных. Но одно дело - читать об этом, и совсем другое видеть вот так вот рядом с собой человека, пережившего это в реальной жизни. Это можно было бы назвать захватывающим приключением, если бы не то глубокое отчаянье в глазах леди Улии, когда она смотрела на свою дочь и не та бесконечная скорбь, которую он чувствовал теперь, глядя на Дэю. Конечно же, эта девушка не заслуживала такой участи, и не ее вина в том, что все вышло именно так, а не иначе. Аккеан вспомнил вычитанную где-то фразу: "Благими намерениями выстлан путь в ад". Дэя хотела всем только добра и сама выстроила свой жизненный путь, приведший ее в самый настоящий личный ад. Но и унижать ее жалостью Аккеану казалось невозможным. Она была сильной личностью и несла свою боль в себе, продолжая шествовать все тем же собственным путем из благих намерений. Она никого не хотела потревожить своей бедой. Дракон был немного растерян - не так он представлял себе героев и героинь тех историй, которые читал. Об этом в книгах отчего-то не писали. Раньше он не задумывался о том, через что приходилось пройти им на самом деле, чего стоило им быть этими самыми героями. Быть сильным, оказывается, не так-то легко!
   - Она будет прекрасной матерью, Арри, - протянул дракон. - Думаю, ей просто нужно больше времени, чтобы восстановиться. А найти мужа для такой красивой девушки не проблема!
   Блондин улыбнулся дракону:
   - Мы ей все так говорим! А она отвечает, что дело не в желании быть ее мужем, а в невозможности выносить такую семейку, как мы! - он рассмеялся, а Аккеан обратил внимание на напряженно повисшую за столом тишину.
   Именно в этот момент Леда воспарила над столом, целенаправленно двигаясь к окну. Аккеан подумал тогда, что этот Иерарх доведет его до инфаркта своими выходками и еще раз проклял то злополучное пророчество, с которого все началось.
  
  Глава шестая.
   Уже через два дня владыке Дарри Третьему и Леди Улии стало совершенно ясно, что если они оставят Дракона в армии, их край уже никогда не будет называться благословенным и нападать соседи на них не станут не из-за страха перед змеем, а из-за отсутствия необходимости завоевания голодного королевства. Теперь, в преддверии бала с приемом иностранных представителей, впервые за всю историю правления династии Дарриев, вопрос о нехватке провизии встал столь остро.
   Чего это стоило Аккеану, знал один Драконий Бог. Они с Арри выгребли все заначки полоумного колдуна, выбрали из них все травы, способствующие пищеварению и снимающие проблемы с усвоением пищи. Конечно, часть еды дракон успевал просто уничтожать магией, пока никто не видел, но большинство все же пришлось употребить внутрь, далеко не бесконечного, драконьего организма. Аккеан уже сомневался, что сможет подняться в небо, когда его попросят покинуть, наполовину опустошенный набегом одного дракона, край, но делать было нечего - этот план "побега" был единственным, пришедшим им в голову в той суматохе. Пока все шло как нельзя лучше, только Аккеану уже казалось, что у него появилась отдышка.
   Когда на утро третьего дня Леди Улии не хватило клубники на маску для лица, потому что высокочтимый дракон очень полюбил отведывать местную ягоду в промежутках между трапезами, ее терпение лопнуло. Приказной тон жены, когда она велела, чтобы этот "прожорливый ягодолюб" покинул королевство сразу после приема гостей, напомнил Дарри о том, как именно он на ней женился. Примерно таким же, не терпящим возражений, тоном она повелела ему взять ее в жены, если уж он так воспылал к ней той самой любовью, о коей докучливо вещал направо и налево в течение полугода после их первой встречи.
   Правитель улыбнулся про себя, глядя на разгневанное лицо своей обожаемой супруги. Она выглядела сейчас намного моложе, стоя вот так босиком посреди королевских апартаментов в тонком бирюзовом пеньюаре столь выгодно оттенявшем спутанные длинные волосы цвета морской пены. Ее глаза метали молнии, и Дарри не был бы мудрым правителем столько лет, если бы ему не хватало ума держать свою гордость подальше в такие моменты. Он напустил на себя серьезный вид, лишь бы не разозлить жену еще больше:
   - Я и сам думал об этом, госпожа моя, - она всегда смягчалась, когда супруг называл ее так. - Давайте придумаем убедительное основание для этого вместе. Один я не справлюсь, тем более что сегодня придется решать параллельно еще сотню важных вопросов, связанных с самим приемом.
   По ее лицу Дарри понял, что он выбрал правильную тактику. Она прикрыла глаза, сделала глубокий вдох и выдох, а когда вновь посмотрела на супруга, в них уже не было ни тени ярости, ни намека на бурю эмоций, что еще, он знал, не угасла в ней. Эта ее способность владеть своей дикой непокорной натурой, сдерживать сумасшедшие эмоции, когда-то покорила сердце рыжего юнца, и до сих пор поражала Дарри.
   - Время совсем не изменило тебя, ты осталась такой же прекрасной, - тихо сказал правитель своей супруге.
   Она улыбнулась в ответ:
   - Давай обсудим это после бала и проводов рептилии. А теперь надо что-то придумать, времени в обрез.
  
   Бал удался на славу. Гости были поражены роскошью замка и великолепием пиршества. Но, самое главное, все прибывшие по достоинству оценили "основное блюдо" - новобранца армии Дарри Третьего Огненного, самого что ни на есть настоящего дракона. Ужас и восторг смешивались в душах послов и представителей правящих семейств, зависть и страх заползали в их сердца. Все они понимали, что отныне их внешнеполитические отношения будут совсем иными и курсы развития их государств придется пересматривать основательно. Послы уныло вздыхали, представляя сколько бумаги придется измарать, составляя до неприличия подробный отчет о самом приеме и какое количество свитков придется переписывать после. И это не в первый раз!
   Семейство этой правящей династии было поистине непредсказуемым и выкидывало фортель за фортелем. Сначала все шло прекрасно, и государственные деятели северных земель жили ожиданием того, к кому из них за помощью обратиться Дарри, спасая свой трон и свою страну от разорения южными островитянами. Время шло, но он все не обращался: видимо, никак не мог принять окончательное решение и выбрать "союзника-наместника", а уж кем бы он ни оказался, до наместника поднялся бы за считанные годы. И тут, внезапно, обнаружилось это проклятое магическое умение у одной из дочерей самого Дарри! Такая великая редкость и прямо в его семье - такая ужасная несправедливость! Девчонка оказалась столь способной, что правителям ничего не оставалось делать, как смущенно переписывать планы развития и стратегии ведения внешней политики, пеняя на столь не вовремя проявленную нерешительность рыжего. Спустя каких-то четыре года произошел новый казус, заставившей всплыть все давно позабытые надежды заполучить этот жирный кусок суши. Дочурка Дарри потеряла способности! Глаза всех соседей засияли алчным блеском, по ночам вновь скрипели перья, выводя старые мечты на новых пергаментах. Былые сожаления были отброшены и все снова принялись ждать, пытаясь каждый по-своему намекнуть семейству на единственный выход из сложившейся ситуации - себя. Не обошлось без пары покушений и даже провокации вооруженного конфликта с южанами, но чаще это были подарки и весьма прозрачные беседы при визитах. Все потирали руки, предвкушая триумф, и каждый был уверен, что именно ему перепадут новые владения. И снова коварство этих людей повергло общественность в глубокий шок. Кто бы мог предположить, что леди Улия смотрит гораздо дальше собственного носа. На самом деле она смотрела даже дальше южной части всего континента, иначе как объяснить, что она подыскала для дочери брата короля Неварры - самого северного государства Объединенных Королевств!? Ввиду того, что их земли граничили с королевством гномов, а в некоторых местах и с землями северных народов, крепость их армии была слишком явной, ведь это было продиктовано острой необходимостью. Сие означало, что мощь земель Дарри Огненного колоссально возросла, планы нужно было снова пересматривать, а свитки переписывать... Возмущению соседей не было предела: выдать замуж за варвара собственную дочь только ради хорошо обученных солдат! Тот факт, что он вовсе не был варваром, а только пару раз вступал с ними в сражения, не имел ровным счетом никакого значения, как и то, что они сами предлагали такие же точно браки за армию гораздо меньших размеров. Однако на этот раз кое-что изменилось: наученные горьким опытом общения с этой неблагодарной семейкой, многие не стали уничтожать свитки, написанные ранее, а отложили их "до лучших времен", мало ли что взбредет еще в голову этим непредсказанцам! И как в воду глядели! Виданное ли дело - эта рыжая бестия развелась! Это могло бы стать настоящим скандалом, как надеялись соседние государства, но разводы были к тому времени узаконены и требовали лишь определенных оснований. Скрипя сердце, пришлось снова начинать всю эту канитель с бумагами, совещания стали принимать уже комичный характер: казалось, что обсуждали в последние годы только обстановку с землями Дарри, почти забыв о внутренних вопросах и проблемах иных внешнеполитических связей. Этому способствовало еще и то, что соседние государства все были в таком же положении, хотя кто-то из них вполне мог воспользоваться моментом и расширить свою территории за счет любого другого "крепко задумавшегося" соседа. Однако все пристально следили только за одним островом и одинаково вытирали слюни. Все снова ждали, намекая, помогая и вставляя палки в колеса. Конечно, в этом семействе было еще две дочери и целый выводок сыновей, браками с которыми Дарри мог укрепить свое положение, но на этом континенте среди подходящей по возрасту человеческой молодежи холостых родственников правителей было всего несколько человек, и почти все они были из династий соседних государств. Исключение составляла двенадцатилетняя принцесса Амалия Краинская, к которой вряд ли бы посмел свататься кто бы то ни было из Объединенных Королевств, и тридцатилетний герцог Жозеф из Ледании, славящийся своей любовью к молодым мальчикам. Ну, и герцог Седербуржский, с которым развелась Дэя. Но, как гром среди ясного неба, новый удар. Надежды рухнули в очередной раз, теперь уже окончательно и бесповоротно: дракон обеспечивал неприкосновенность земель проклятого семейства на тысячи лет вперед. Влияние владений Дарри в один этот демонстрационный вечер выросла так же, как и степень защищенности его королевства.
  
   Семейство Арри было весьма довольно произведенным эффектом и после того, как карета последнего гостя удалилась со двора замка, сопровождаемая внушительным эскортом, леди Улия кинула многозначительный взгляд на очередной пустой медный котел, стоящий перед приунывшим Аккеаном. Дарри кивнул и попросил оставить их наедине с драконом.
   - Все ли устраивает тебя, мой верный друг? - начал он издалека.
   - Да, благодарю, я всем доволен, - учтиво ответил Аккеан, понимая к чему этот разговор и радуясь про себя, что трав колдуна хватило, чтобы не умереть от переедания.
   - Я рад, - совершенно не радостным голосом проговорил Дарри. - Однако мне придется попросить тебя об услуге, которую доверить я смогу только тебе.
   Дракон кивнул и принял позу "я весь внимание".
   - Так вот, - продолжил владыка, - как ты знаешь, отец моей супруги пропал несколько лет назад, отправившись в ту злополучную экспедицию на Восток и нам до сих пор ничего о нем неизвестно. Несмотря на всю показную силу леди Улии, ее очень гнетет это происшествие. Я хочу, чтобы ты узнал для нас, что с ним произошло, и привез его домой, или узнал где его могила, если он мертв. Любой исход для нас будет лучше, чем это невыносимая неизвестность. Она так измучилась, думая, что он может быть где-то там, беспомощный, но живой, требующий банального куска хлеба или хорошего лекаря и никто не знает, что у него есть, кому помочь и чем отплатить за помощь...
   Дарри бросил исподтишка взгляд на дракона, проверяя достаточно ли трагичен его рассказ и, сделав скорбное лицо, добавил:
   - Она боится, что возможно в любую минуту он просто умирает без глотка воды, и никого нет рядом с ним...
   Он сделал паузу, а потом со вздохом продолжил:
   - Я дам тебе всю информацию, что нам удалось выяснить, чтобы хоть как-то помочь. Я уверен, что с помощью своих способностей в магии ты справишься с этим, мой друг! И так как я не могу больше видеть Улию в таком состоянии, прошу тебя отправляться сегодня же до рассвета, чтобы отбывшие гости не увидели твоего отлета.
   Аккеан еле удержался от радостного восклицания. Свободен! Он свободен!!! Но потом он все-таки взял себя в лапы.
   - Я сделаю это! - пафосно сказал он и добавил: - Позвольте забрать с собой Леду, чтобы мне не было совсем уж тоскливо, покидая ваш приветливый замок.
   - Забирай, - немного нервно проговорил Дарри. - Ну, что ж, осталось только выдать тебе свитки с собранными сведениями об этой экспедиции и пару вещей тестя, чтобы тебе было на что ориентироваться в его поисках магическим путем. Я поговорил об этом с Дэей, она посоветовала сделать это, - объяснил недоумевающему дракону Дарри.
   Дверь с шумом отворилась, и в приемный зал влетел запыхавшийся Арри:
   - Отец, простите мне мою бестактность, я только что узнал, что Вы посылаете Аккеана на поиски деда! Позвольте мне отправиться с ним! Я буду в безопасности с драконом, - опережая поток родительского негодования, пролепетал паренек. - Вы никогда не верили в меня по-настоящему, но я справился лучше всех Ваших детей с нашей главной проблемой! Поверьте и в то, что я стяжаю себе славу в этом путешествии! Я вернусь с дедом или с известием о его смерти.
   Дарри не знал, что сказать. Помимо того, что все это выглядело немного более пафосно, чем положено, и даже как-то по-мальчишески, он испугался. С одной стороны, Дарри любил сына и боялся за него. Ему всегда казалось, что Арри беспомощен перед несправедливостью и злом этого мира, он пытался оградить его от столкновения с реальностью, жестокой и грубой. Все его дети были сильными и выносливыми, за них он мог не беспокоиться, а вот Арри был сердцем их семьи, мягким, чувствительным, податливым. И вот теперь, уже третий раз за эту неделю младший сын удивлял отца. Сначала он настоял на том, что будет командовать береговой охраной и Дарри пришлось направить его на самую безопасную территорию - северное побережье, которое было окружено рифами и имело сложную систему отмелей, практически полностью исключавшей возможность вторжения с этой части острова. Затем его сын в одиночку справился с драконом, при этом как-то убедив того вступить в армию человеческого правителя. Дарри тогда подумал, что сын, наконец, стал мужчиной, что в нем проснулось наследие его предков и более за него не стоит беспокоиться. И вот теперь, когда стройный отпрыск стоял перед ним, преисполненный решимости, правитель узнал выражение его глаз - выражение упрямства и воли, выражение которое так часто Дарри видел в глазах своей жены. И теперь он осознал, что ни мягкость, ни сердечность не покинула его сына, он не перестал мечтать, не перестал верить в людей, доброту мира и благородство целей каждого. Но он действительно пробудил в себе наследие рода. Вот только это было не наследие рода Дарри. Это было наследие рода его супруги, леди Улии, волевой и несгибаемой женщины, достойной дочери своего отца. И теперь Дарри боялся, что ему не справиться с этим Арри. Его любовь к сыну слишком сильна, чтобы препятствовать ему в чем-то. И так будет всегда, так же как это было с его матерью. Дарри подошел к сыну, положил ему свои сильные руки на плечи и мягко, совсем не по-королевски произнес:
   - Я не хочу отпускать тебя, сынок и сердце мое разрывается от страха потерять тебя. Но я вижу, что это очень важно, и с тобой будет преданный и могущественный попутчик, и потому я благословляю тебя на этот путь. Будь сильным, мой мальчик и возвращайся домой, - он притянул сына к себе и по-отечески крепко обнял.
   Потом отстранился, и быстрым шагом покинул зал приемов.
  
   Арри был ошарашен произошедшим. Он рассчитывал на долгие препирательства с отцом, в крайнем случае, он был готов на побег, но вот этого он никак не ожидал. И сейчас, он даже сожалел о своем решении. Слова Дарри произвели сильное впечатление на него, и, наверное, впервые в жизни, Арри понял насколько был дорог своей семье. Он был мальчишкой, мечтателем и фантазером, выбивался из общей картины собственного семейства столь ярко, что ощущал себя белой вороной и настолько сосредоточился на своих ощущениях, что не замечал чувств близких и родных, не замечал насколько был любим и как им дорожили. Сколь многое ему прощали и сколько давали понимания и поддержки, без отдачи, без благодарностей. И только ему всегда эта любовь и всепрощение казались унизительным снисхождением. Сколько терпения и такта было проявлено к нему. Братья, сестры, мама, отец... Его мир сейчас перевернулся с ног на голову и в этом новом, взрослом, осмысленном мире он, Арри, оказался инфантильным, капризным подростком, эгоистичным и бесчувственным. Он понимал, что не может сейчас отказаться от своей затеи, это было бы во много раз хуже того, что он уже успел натворить. Но он твердо решил, что теперь будет ответственным и вернется домой совсем другим Арри, тем, которого заслуживает его семья. Он расправил плечи, улыбнулся довольному Аккеану и пошел собирать вещи в дорогу - времени у них было мало.
  
   Дракон, наконец, остался один, если не считать снующих туда-сюда слуг, убирающих приемный зал. Но они не отвлекали разговорами, и при них не надо было что-то из себя изображать. Сцена, разыгравшаяся между Арри и Дарри Третьим, заставила задуматься и его. Он понимал переживания паренька, как никто. Он и сам ощущал в себе изменения. Оставшись без надсмотрщиков, помошников и защитников, он как ни странно не ощущал страха или растерянности. Наоборот, заботясь о других, он стал решительнее и смелее. Наверное, в отношении дракона это кажется невероятным, но на самом деле дети всех рас проходят через это рано или поздно. Это называется взрослением, и Аккеан начал взрослеть именно сейчас, приняв на себя обязательства за других. Леда, несмотря на свою иерархичность, все же была человеческой женщиной и на фоне дракона смотрелась хрупкой и нуждающейся в опеке. Арри, выросший в столь могучем семействе и до сих пор не осознававший своей значимости для семьи, был беспомощным мальчишкой, хоть и отчаянно смелым, и нуждался в защите не меньше. Даже Дэя, грозная дочь своего отца, как оказалось, на самом деле была очень ранимой, привязанной к своим родным и глубоко несчастной. И она требовала поддержки и участия. Дракон осознавал все это. Ему были близки и понятны их переживания, его трогала их судьба, он беспокоился за них. И он хотел сделать их жизни менее тяжелыми. Только пока он не совсем понимал как. Пока его голова была занята другими, более насущными проблемами.
   Аккеан почему-то все время возвращался мыслями к тому, как выглядела сегодня Леда. Она как будто сияла изнутри, и дракон пытался понять, что же это такое - особая магия Иерархов или очередная проверка ученика? А может, это остатки воздействия смеси колдуна, ведь, как ни странно, магию трав дракон не увидел на Леде не тогда, не сейчас. Это его сначала серьезно обеспокоило, но потом он решил, что не улавливает магию только под защитным полем Иерарха. Теперь он снова задумался об этом ее свечении. Но этот мыслительный процесс оказался столь же безрезультатным, как и накануне.
   "Как вообще можно думать, когда вся кровь притекла к желудку в попытке помочь несчастному многострадальному органу переварить все то, что было съедено за ужином для "поддержания образа прожорливой твари"?! Да я теперь до внуков ничего есть не смогу! - ворчал про себя дракон.- Кто только придумал этот злосчастный план!? А, ну да, мы с Арри, ладно, хорошо. Но все равно, где они, эти люди, только понабрались всех этих выдумок про нас?! Дракон-обжора просто не в состоянии не то, что летать, вообще передвигаться! Прекрасный план победы над любым драконом: пичкайте его всем подряд, а потом, уже "нафаршированным", берите тепленьким, что называется! Поверьте, он вам уже ничего сделать не сможет! И еще и спасибо скажет за избавление!"
   Аккеан расправил крылья, заполонив всю залу до высоченного потолка и взбаламутив слуг, шастающих туда-сюда и увлеченных сплетнями о последних событиях. Поймав на себе десяток укоризненных взглядов, он свернул крылышки обратно, тяжело вздохнул и тоскливо посмотрел в открытое для проветривания окно на усыпанное звездами небо.
   "Сам себя в это втянул, сам и расхлебывай!" - еще раз напомнил он себе степень своей вины во всем, что с ним происходит.
   "Стань, наконец, взрослым!" - говорил ему в таких случаях отец, а мама, напротив, всегда старалась продлить его детство. Она говорила, защищая сына: "Никогда не поздно вырасти и принять ответственность, а вот обратно в безоблачное детство уже никогда не вернуться, пусть наслаждается. Жизнь дракона такая долгая..."
   Аккеан скучал по родным, он постоянно думал о родителях - как они, вернулись ли уже домой и узнали о позоре своего сына? Он прокручивал в голове разные варианты событий: кто что скажет и как отреагирует, но больше всего ему было жаль деда: "Как бы там ни было, ему достанется от мамы!"
  
   "Надо же каких я достиг успехов в "отлучении от рода человеческого", - с сарказмом размышлял про себя Аккеан, преодолевая Скалистую Пустошь с тремя спящими людьми на собственной спине, - Мало того, что "нечаянно" стал верноподданным людского короля, так еще и представителей этого народа толпами на себе вожу! Я не извозчик, я - венценосный (в будущем, я надеюсь) представитель грозной и независимой Драконьей Расы, воплощение силы и неприступности! Что вообще происходит? Что это за наказание такое?! Что ни вечер, то новый спиноезд прибавляется на мою шею! Они там почкуются что ли?!"
   Возмущению Аккеана не было предела. Где-то глубоко, там где в четырехкамерном (как и у людей) сердце рептилии магия драконьего племени, несущая память всех собратьев от начала начал, сливалась с кровью данного конкретного представителя расы, бились между собой осознание собственного драконьего начала и духовное единение с чуждым народцем. Пришедший из Вечности, но до сих пор пребывающий в ней, Драконий Дух сопротивлялся соблазну человечности (в лучшем смысле этого слова), пытаясь сохранить собственное возвеличенное в веках Я, но люди поражали дракона все больше.
   Это была одна из самых молодых и самая слабая раса в мире. Магия давалась одному из двух сотен представителей, а плата за нее бралась неподъемно высокая - жизненной силой. Физически они были совсем не развиты, за исключением редких индивидуумов, которых называли "богатырями" и которыми очень гордились. А уж их интеллектуальные возможности и вовсе были "серединка-на-половинку". Однако они смогли не только создать государства, но и сопротивляться порабощению другими расами вполне успешно. Они освоили многие науки и даже развивали способности в искусстве (чем вначале здорово потешали эльфов, но потом всем как-то приелись однотипные издевки и на этом все закончилось). С такими невыразительными способностями, с самым маленьким сроком жизни из всех известных в мире рас, не обладая выдающимися способностями, люди проявляли невообразимую стойкость, огромную духовную силу и волю.
   Они были непредсказуемы, а потому остальные расы оставили их в покое, предоставив самим себе. Вообще-то, все надеялись, что они погубят друг друга в бесконечных междоусобных схватках и предательствах, но они снова всех удивили, породив собственного Бога и начав создавать свою жизненную философию. С тех самых пор история стала писаться с упоминанием расы людей и в мире все напряглись в ожидании новых сюрпризов от этого народца.
   Общаясь с людьми, Аккеан понимал их: их стремления, их взгляды - все казалось кристально ясным, прозрачным, живым что ли. Он не мог описать то чувство общности, которое возникало у него при этом, они мыслили близкими ему порядками, доступными истинами. Он видел в каждом человеке его правоту, понимал истоки, причины поступков и цели поведения. Все это рождало противоречивые чувства в драконе: с одной стороны его с людьми разделяет пропасть, с другой они столь близки, что кажутся одним целым.
   Сейчас Аккеана злило то, что он не продвинулся к цели своего путешествия ни на йоту. Внутреннее беспокойство только усилилось, а из одного друга человеческой расы, который был у него в родной долине, теперь их целая куча!
   "Иерарх никогда не отпустит меня, - с грустью подумал дракон. - Я самый бестолковый ученик, и навсегда останусь прислужником без надежды когда-нибудь увидеть ворчливого деда, папу, маму... Ну, это ведь ничего, да? Главное для тебя, Аккеан, это человеческие приятели!" Он издевательски засмеялся про себя и продолжил лететь над казавшейся бесконечной восточной равниной, иссеченной горными хребтами и покрытой сероватым песком.
   Когда-то эта долина кишела гномами, каждый холмик, каждый пик имели свои имена, а горный народ занимался излюбленным занятием. На границах с землями (тогда еще не было понятия "государство", его много позже придумали люди - страшные выдумщики и любители давать всему свое название) иных рас устраивались ярмарки самоцветов и металлоизделий. Все были довольны и счастливы, пока некий торговец с юга не принес на одну из ярмарок диковинное животное - обезьяну. Ни один уважающий себя гном, конечно же, не купит не нужное в хозяйстве животное, но все же они очень добрый народ, а потому многие бородатые приземистые крепыши в те дни подходили поглазеть и угостить смешную иноземку вкусняшкой... Через два дня появились первые заболевшие. А через неделю гномы в панике бежали каждый в свою картель (так люди нарекли поселение гномов на ограниченной горной территории, сами гномы жили припеваючи и без этого названия), разнося заразу и смерть, ибо у гномов не было иммунитета к южному возбудителю неизвестной болезни. Эта эпидемия получила название "лихорадка восточной гряды" (вы поняли, кто придумал, да?) и обезгномила всю долину. В живых после той трагедии осталось несколько десятков гномов, успевших уйти во время и те, что были на тот момент в отъезде по сугубо гномьим делам. Трупы умерших некому было даже похоронить, никто не рискнул сунуться в пасть к самой смерти, они и по сей день переполняют лазареты и проходы в этих горах, потому Скалистая Пустошь до сих пор остается нетронутой даже троллями. Только редкие отряды восточных государств пересекают эту местность, зная некоторые потайные тропы, но и они иногда не возвращаются. Никто не знает, потерялись ли они, неверно определив очередной поворот, или их настигла тень той же страшной болезни, не позволив добраться живыми до цели путешествия.
   По этой самой причине Аккеан летел над долиной, приземляясь только на "туалет" в местах с минимальным риском заражения, уже вторые сутки. Он устал, но такая нагрузка отвлекала его от мыслей о доме и помогала сжечь набранные за дни в замке калории. А потому он даже радовался представившейся возможности. Когда его пассажиры не спали, они болтали обо всем на свете, смеялись и строили предположения о местонахождении деда Арри и Дэи. А, да, Дэя и была тем самым "новым" третьим пассажиром. Она уведомила их об этом перед самым отлетом не терпящим возражения голосом. Аккеан сильно сомневался, что это было правильным решением, но он подумал, что когда они найдут следы их пропавшего предка, он сможет попрощаться с братом и сестрой и со спокойной драконьей душой полететь, наконец, по своим драконьим делам, то есть, конечно же, сначала по делам Иерарха, а уж потом, когда-нибудь...
  
   Леда лежала с закрытыми глазами на жесткой чешуйчатой спине Аккеана, рядом сопел блондин и мирно спала его полосатая сестренка. Сейчас она могла расслабиться: неожиданное рискованное путешествие оказалось не таким уж опасным, а великий дракон, свалившийся, как снег на голову, не таким уж ужасным. Попутчики голубых кровей так же оказались не такими занудами, как им полагалось, а потому девушка могла наслаждаться дорогой в полной мере. Мелкие неприятности, случившиеся с ней по пути, и вполне понятные неудобства Леда считала вполне сносной ценой за столь необычный жизненный опыт. Она улыбнулась, вспоминая прием у королевской семьи Арри. Ей понравился высший свет, танцы и угощения, и, конечно, потрясающей красоты платье, которое ей сшили к балу. Когда она вернется домой, девчонки обзавидуются! А уж если совсем повезет, то еще и не одна вернется - ну, мало ли какой принц подвернётся под руку?! Хотя те принцы, с которыми она уже познакомилась, не были пределом ее грез и мечтаний, пусть и оказались довольно милыми и даже симпатичными.
   Наверное, все еще впереди, ведь ни с эльфами, ни с орками она еще не виделась, в отличие от драконов - но тут все стало понятным после общения с маразматиком-колдуном, ныне колдуньей. То, что он рассказал ей, многое расставило на свои места и Леде стало даже легче дышать, как ей показалось. Магия драконов действовала так на всех без исключения дщерей человеческого рода, так что все это временное явление, и очарование Аккеана должно развеяться рано или поздно. Ну и потом, было еще много рас и много их представителей, которых Леда должна была увидеть, и которые интересовали ее не только как потенциальные возлюбленные - она, в конце концов, не была столь ограниченной особой!
   Те же гномы, например, появлялись на свет с врожденным чувством структуры природных материалов. Они чувствовали породу, как будто видели все пласты гор и земли насквозь, они ощущали наслоения в теле дерева или камня и придавали им форму столь мастерски, не ломая правильности жизненных линий, что их изделия полностью сохраняли всю магическую силу исходного материала. Именно над их прежними владениями они летели сейчас, это несказанно радовало Леду, она как будто открывала мир для себя, мир полный загадок и легенд. Мир, лишь слегка приоткрывший дверь в свои тайны, но и этой щелочки было достаточно, чтобы увидеть больше, чем она могла мечтать когда-либо.
   Леда открыла глаза и, перевернувшись на живот, увидела под собой скользящие в слабом свете полной луны очертания хребтов гор, где когда-то хозяйничали кузнечных дел мастера. Она представила себе, как несколько столетий назад, эти же самые звезды слышали залихватские гномьи песни и непрекращающийся стук молотов о наковальни...
   "Много бы я отдала за то, чтобы увидеть своими глазами бородатых хозяев горнила и руды," - мечтательно подумала Леда и почувствовала, что они падают...
  
  Глава седьмая.
   Дэю спасли наработанные несколькими годами обучения инстинкты: она приземлилась на четвереньки в нескольких метрах от драконьей тушки, чудом увернувшись от острого гребня, норовившего перебить ее позвоночник. Точнее припесочилась, потому как местность представляла собой сплошное нагромождение песка, как будто проткнутое насквозь здоровенными шипами неведомого жуткого монстра, погребенного под его массой. Первое, что она почувствовала после падения, это запах металла, а второе: дикая боль в правом предплечье. Она поняла, что вывернула руку и бороться на мечах с кем-либо будет просто невозможно: Дэя не владела искусством боя обеими руками. Однако у нее оставалась магия, правда по большей части это были теоретические знания, но все же на кое-что интересное она была еще способна. Она перестроила свое зрение для видения в темноте и поставила скорость рефлексов на максимум. Теперь она могла увидеть брата и Леду, кажется, те приземлились менее удачно - оба были без сознания. Но Дэю смущал запах, и она решила не торопиться подходить к ним и открывать себя возможным противникам раньше положенного. Ее раздирало внутреннее беспокойство за Арри. Отец строго настрого приказал следить за ним, ведь то что ему в голову взбредет такая шальная мысль, как следовать на эти вынужденно необходимые поиски деда, не входило в планы Дарри Огненного Третьего. Все, к чему он стремился - это только избавиться от прожорливой глотки новоиспеченного солдата собственной теперь уже непобедимой армии. Но и отказать сыну в этой просьбе правитель не смог, слишком уж знакомый взгляд, полный решимости, был тогда у Арри. Отец понял, что иного выхода нет, но и отправлять его без присмотра было нельзя.
   Поэтому Дарри приказал Дэе следовать с ним, дабы при первой же возможности вернуть его домой морским путем и ускользнуть при подходящем случае самой, оставив дракона продолжать хоть целую вечность эти безнадежные поиски. Ей оставалось только придумать достаточный повод.
   Путешествие не должно было затянуться более чем на месяц, а теперь она в сердце проклятых гор, пропитанных чумой с бесчувственными попутчиками на руках, если такое выражение можно применить к дракону, и неизвестными противниками за завесой резкого запаха металла.
   "Кстати о драконах - неужели он может потерять сознание? - размышляла про себя Дэя. - Очень сомнительно. Да и это падение не могло произойти по причине "смертельной усталости", это просто бред! Что же тогда? Магия? Не каждая магия даже высшего порядка действует на драконов, тем более, здесь вряд ли встретишь Жрецов Культа Слепого и Первородных, магия которых могла вызвать такое эффектное приземление. Темных давно не видели на Трех континентах. Ранений на его теле я не уловила, значит и не катапульта. Что же?" Дэя прислушалась и вздрогнула. Пронзительный визг металлических пластинок вспорол воздух вокруг бессознательной троицы и купол сверкающей в свете луны сетки раскрылся над ними.
   "Ловушка из зачарованной стали! Как это возможно? Они тут давно ждали дракона в засаде что ли!? В смысле: бесконечно давно, если мне не изменяет память об этом приспособлении! Не самое удачное место выбрали, хотя, как оказалось, задумка сработала! Прямо как в Трактатах о войне: "Если долго сидеть на берегу реки, рано или поздно увидишь проплывающий мимо труп врага,"
   Дэя не верила собственным глазам: купол сжался, придавив Аккеана к земле, а вместе с ним и Леду с Арри.
   "Значит они вырубили его магией, но кто же тогда эти злополучные "они"? И как мне вытащить оттуда моего брата?"
   Мягкая поступь прервала ее мысли, она вгляделась в сторону, откуда слышались шаги и увидела низкорослые фигуры, деловито двигающиеся прямо к пойманному в сети дракону. "Гномы?!"- Дэя еле удержалась от соблазна громко выругаться. Теперь можно было расслабиться, ведь, несмотря на всю неожиданность их появления здесь, всегда можно рассчитывать на гномью рассудительность. Эти парни знали цену всему, и с ними можно было сторговаться. Дэю мало заботили остальные, но вот Арри она выкупит при любом раскладе. Она еще не торопилась выйти из укрытия - кто знает, что может случиться, раз уж в пустующих веками землях обнаружились гномы-охотники за драконами! Мало ли что еще тут происходит.
   И ровно в эту минуту зашевелился дракон.
  
   Аккеан так и не понял, в какой момент отключился и рухнул вместе со "спиногрызами". Придя в себя через несколько минут, он почему-то не смог пошевелиться, но зато спокойно учуял смутно-знакомый запах. Драконья память сразу подсказала, что дело плохо и он умудрился попасть в старейшую ловушку под названием "драконовязь". Его связали сетью из металла, пропитанного ядовитой для драконов смесью зверобоя и чертополоха, которая лишала их не только магии, но и силы вообще. Где-то у правого бока Аккеан улавливал стук двух мерно бьющихся сердец, а за скалами, если напрячь слух, гулко раздавались звуки третьего. Это успокоило дракона, но расслабляться он и не думал - с юго-западного холма спускалось несколько низкорослых фигур, в поступи которых уже угадывались гномьи повадки. Однако когда пленители подошли достаточно близко, чтобы Аккеан мог увидеть их лица, дракон успел удивиться прежде, чем испугаться по-настоящему. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что с этими гномами что-то очень сильно не так. Безобразно обрезанные как попало бороды, всклокоченные волосы торчали во все стороны, выпученные мутноватые глаза, перекошенные рты - это были гримасы на некогда гномьих лицах, какая-то болезненная желтизна кожи усиливала эффект восковых масок. Зрелище было отталкивающее своей противоестественностью и дракона передернуло от мыслей что же могло сотворить с уважаемыми представителями одной из старейших рас мира такое. Один из исковерканных жизнью, не иначе, гномов подошел ближе остальных, пристально осмотрел творение собственных рук и обратился к дракону:
   - Что, великий и ужасный, удивлен, наверное? Ха! Мы, мастера подземного царства способны и на большее, чем холоднокровных ловить! Ха! - дракон понял, что возглас "Ха!" является излюбленным у этого создания. Пока этим его умозаключения относительно данного происшествия и ограничились. - Поглядите-ка, что у нас тут?! Ха, да это же пара человеческих выродков! Надо же такому случиться: дракон с двумя двуногими! Ха! Не зря я перестраховался и усилил ловчую сеть! Ха!
   - Что будем делать с двуногими? - шепеляво спросил другой.
   - Они не главное, не ради них старались! Отправим их в шахты, пусть принесут пользу делу нашего великого народа, пока не сгниют или чума не заберет их, - бесстрастно предложил третий.
   - Обсудим это. - рассудил первый, видимо имеющий некое влияние на остальных. - Пока же надо обработать дракона. Ха! Все ли готово?
   - В смысле - обработать? Не надо меня ничем обрабатывать! - возразил Аккеан, в надежде потянуть время и выяснить немного больше. - Я слежу за собственной гигиеной! И вообще, вы зачем меня этой проволокой обмотали, мне же неудобно!?
   Неправильный гном усмехнулся в обрубки бороды:
   - Так для этого и обмотали, недоумок! А ты рассчитывал, что мы тут тебя самоцветами задабривать станем? Ха! Отвечай, будешь служить грозному и славному народу гномов верой и правдой? И что это за люди с тобой?
   - Ну, служить вряд ли получиться, не из-за разницы в габаритах нет, вы не подумайте, я против всякой дискриминации! Но, видите ли, какое дело, я уже состою на службе, а те люди, что со мной, контролируют прохождение моего служебного задания. Так что, сами понимаете...
   - Ну, тогда, ты освобождаешься от службы! Ха! Убить этих двоих, - спокойно проговорил "главный" неправильный гном.
   Стоявшие немного поодаль гномы почти синхронно вытащили из-под плащей арбалеты.
   - Нет-нет, постойте, - остановил их дракон, - зачем вам портить отношения с такой могучей державой, к которой даже дракон без принуждения поступил на службу? Это же задержит расцвет вашего величия! Не остановит, я уверен, но здорово задержит!
   Аккеан нашел их слабое место - предводитель вскинул массивную ручищу, и арбалеты вернулись на свои места.
   -Тогда перейди к нам на службу без всей этой болтовни о долге перед другим господином! Служи нам примерно и получишь столько алмазов, сколько не было ни у одного дракона в истории! Ха!
  "Еще одно заблуждение насчет моей расы, - устало подумал Аккеан. - Ну зачем дракону, скажите на милость, блестящие побрякушки? Мы не сороки, в конце концов! Откуда что берется?!"
   - Что за работа, которую сами великие мастера не могут сделать, поручая это чужому дракону? - спросил он вслух, пытаясь понять, что здесь происходит.
   - Мы можем все! - вскипел предводитель. - Просто у нас на это уходит слишком много времени! Работа простая - находить шахты с разработкой металла. Ха! Как ты знаешь, эпидемия выкосила почти всю гномью расу. Наши враги не спали, они готовили это долгие столетия, завидуя мудрости и богатству нашего народа. Ха! Они не могли победить нас в честном сражении, а потому прибегли к хитрому и подлому обману. Они почти стерли нас с лица земли, но мы, потомки нескольких выживших, мы, поколениями прятавшиеся в самом глубоком подземелье, мы подготовили план возрождения былого величия народа гномов! Ха! Но для этого нам нужно много золота, очень много золота, дракон. Чтобы найти те шахты, которыми пользовались гномы до чумы, у нас уйдут десятки лет, ведь никаких карт или чего-то подобного мы пока не нашли. Для тебя же не составит большого труда просканировать равнину и указать нам где какие залежи.
   Аккеан с трудом мог представить себе гнома, обращающегося к кому бы то ни было с подобной просьбой. Это означало, что помимо внешнего вида у этих гномов не все в порядке и с внутренним миром, т.е. они как будто потеряли свое природное начало. Дракон был готов отдать собственный хвост на отсечение, что если бы у него сейчас работало магическое зрение, он бы ничего не увидел. В смысле, он не увидел бы той особенной ауры силы, что так характерна для гномов. Поэтому они не могли видеть суть земли, не просматривали породу, не чувствовали металл...
   "Это не просто "неправильные" гномы, это извращенные недогномы, потерявшие сами себя пока прятались в своем добровольном заточении от заразы, гулявшей по их древним владениям. Не спорю, от векового сидения под землей, да еще и в "самом глубоком подземелье" не сложно сойти с ума, но ведь это же гномы! Точнее когда то были гномами. Тут должно было произойти что-то куда более серьезное, чем длительное бессолнечное существование в замкнутом помещении."
   - Согласен, это не особо сложное задание, - сказал вслух Аккеан, - А потом вы меня отпустите?
   Существа, а язык уже не поворачивался назвать их гномами, дружно и даже как-то одинаково ухмыльнулись, и дракону показалось, что он сходит с ума.
   - Потом найдутся новые горы и новые залежи, дракон! Мы заберем себе все, что может дать этот мир. Это по праву принадлежит нам! Мы порождения земли, а значит все, что на ней - наше! Мы владыки мира!! Ты должен благодарить нас за великую честь служить нашему народу! Пади же ниц и мы примем твою клятву верности!
   Повисла непроизвольная тишина. Все выжидательно смотрели на дракона. Потом, видимо, до кого-то дошло, и друг по другу нелепые существа шепотом стали передавать предводителю умную мысль.
   - А, да, развяжите его, - скомандовал он сконфужено.
   Ропот и возгласы удивления прокатился по рядам, шепелявый выразил общее сомнение в целесообразности такого шага вслух и предводитель поправился:
   - Просто приспустите драконовязь, чтобы он мог встать, чтобы потом пасть ниц!
   Четверо существ подошли к краю сети и потянули тонкие стальные нити вверх, растянув ее таким образом до размеров, нужных, по их мнению, для "стоячего" дракона. Аккеан и в самом деле смог подняться почти в полный рост, пришлось лишь слегка согнуть лапы в коленях. Теперь он смог разглядеть, что с ним в ловушку не угодила только Дэя.
   "А от этого Иерарха снова никакого толку! - раздосадовано подумал дракон. - Уже которая неприятность в нашем путешествии, а она опять в отключке! Может, она специально все это делает? А может, все об Иерархах такие же выдумки, как и о драконах? Нет, ну, в самом деле, как заколдованная! Опять продрыхнет все самое интересное, очнется связанная, и кого теперь я буду засылать на ее спасение? С этими ополоумевшими гномами бесполезно договариваться. Даже если убедить их отпустить людей, как они смогут выбраться из этой безжизненной равнины? Куда пойдут? Дэя наверняка и сама это понимает, вот и не высовывается пока из своего укрытия, значит, еще не придумала, как нас вытащить отсюда. Сейчас как раз самое время тебе подтвердить свои мифические способности Леда, а ты!" Радовало хотя бы то, что все живы.
   - Ну, давай, чего ждешь? - уточнил предводитель.
   - Вот этого, - яркий всполох пламени резанул по глазам, а когда все проморгались, то увидели приставившую острый клинок к горлу предводителя женщину с рыжими волосами, пересеченными двумя абсолютно седыми прядями. Она слегка шевельнула ножом в руке и по рубахе предводителя потекла тонкая струйка крови: - Снимите драконовязь или я перережу ему глотку!
   Дэя говорила четко и весьма убедительно: дракон ни на секунду не сомневался, что она это сделает, правда он не понимал, что она будет делать в таком случае дальше. Ее правая рука висела плетью и Аккеан понял, что это не спроста. Однако она умудрилась ловко обхватить предводителя одной левой и в ней же удерживать клинок в опасной близости от его сонной артерии.
   Шепелявый подался чуть вперед:
   - Глупая женщина, что может стоить жизнь одного, пусть и самого изобретательного гнома, в сравнении с возможностью возродить былое величие всей нашей расы! Убьешь ты его или нет - не имеет никакого значения, тогда как дракон весьма ценное приобретение для нас.
  
   -Я заплачу вам золотом, вы не останетесь в убытке, - Дэя поняла, куда клонит шепелявый.
   - Глупая женщина, - повторился тот, - Откуда же ты возьмешь столько золота, что окупишь потерю целого дракона и его способности находить золотоносные рудники! - он мерзко захихикал.
   - Считайте сами. Пока вы договоритесь с драконом, пока он найдет то, что вам нужно, пока вы отправите туда добытчиков, пока выработаете золото... Пройдет довольно много времени, в течение которого вам надо будет смотреть, чтобы дракон не сбежал, нарушив клятву, как нарушит ее сейчас, поддавшись вашим уговорам, следить, чтобы его не украли враги, да еще и снабжать его едой, - при этих словах Дэя покосилась на Аккеана. Она была не в курсе их с Арри хитроумного плана с созданием образа "дракона-проглота". Поэтому, как воспитанной девушке, ей было неудобно говорить такие вещи при нем. - Я же предлагаю вам получить достаточное количество золота сейчас, а вы сможете поймать себе другого дракона, еще не вступившего ни в одну армию и могущего с великой благодарностью принять ваше предложение.
   Про себя Дэя подумала, что если этот бородатый еще раз назовет ее глупой женщиной, она метнет в его пах нож для того, чтобы они убедились, что она не шутит, а заодно и показать этому шовинисту где по ее, Дэиному, мнению у "умных мужчин" любой расы сосредоточен весь их "ум". Потом она сразу же достанет второй клинок из голенища сапога и продолжит разговор с уже более впечатляющей позиции силы. Однако ей такой возможности не предоставили.
   Предводитель, до этого казалось находившийся в состоянии амебы (а именно: буквально повисал на Дэе всем своим телом, с безвольно обвисшими руками), ловко вывернулся из ее захвата и вывернул ее и без того поврежденное правое плечо. Дэя заверещала, как девчонка: острая боль обожгла не только руку, но и всю правую половину груди. Где-то за пеленой этой боли, непроизвольно падая на колени, она услышала, как рыкнул дракон, порываясь кинуться ей на помощь, но и его грозный рык перешел в глухое бульканье - видимо, существа, считающие себя гномами, натянули сеть сильнее. Холодная сталь легла ей на левую щеку и прямо над своим ухом она услышала уже успевшее ей здорово надоесть "Ха!".
   - А теперь слушай меня, дракон! - голос предводителя срывался от предвкушения победы. - Я не зарежу эту глупую бабу и не оставлю тебя с твоими попутчиками подыхать тут, под убийственными лучами завтрашнего солнца в плену стальной раскаленной сети. Ха! Если! Ха! ЕСЛИ ты принесешь клятву крови служить моему народу до самой, если тебе повезет, не близкой смерти!
   Давненько, ой как давненько Дэя не испытывала такой злости. Пожалуй, с того самого проклятого дня, когда Мастер Эшла отрицательно качала головой, глядя на нее своими печальными глазами:
   - Это уже бесполезно, Дэя, твой малыш уже мертв. Ты должна спасти себя, у тебя еще будут дети, милая.
   - Нет, уже не будет, - свой собственный голос слышался ей тогда чужим и далеким. - Учитель был прав, моей жизненной энергии не хватает на зарождение новой жизни, я слишком сильно надорвалась...
   Пока Дэя говорила это тогда, автоматически двигая губами, даже не осознавая, ее заполняло невыносимое чувство страха, одиночества, безысходности. Но, самым сильным из всего этого наваждения была злость. Она заполнила ее всю: каждая капля ее крови превратилась в яд, каждая ее клетка в обжигающее пламя. Ее мир в тот момент сошел со своей орбиты и полетел по неизведанному ранее пути. Все связи рушились, все выстроенные до этого картинки мира размывались, устои и порядки осыпались мелким холодным крошевом осколков, впиваясь в ее разум. Мысли разлетались вдребезги. Все ее существо окунулось в бездну отчаяния и горя.
   Дэя никогда не думала, что способна на такие чувства: она была выдержанной и, рано повзрослев, всегда осознавала последствия поступков и слов. И вот тогда, в тот самый момент она увидела себя настоящую. Она находилась в темном, рушащемся пространстве, заполненном несправедливостью, болью, разочарованием и каким-то глухим отчаянием. Столько эмоций не могла выдержать обычная душа. Столько чувств не вынесет человеческое существо. Дэя не знала, откуда взялась в ней эта сила. Она видела, как внутри нее бушует настоящая огненная буря, обжигающая душу, разрывающая мысли на отрывочные и беспорядочно перемешанные куски. Она знала одно: она не заслужила того, что с ней произошло! Ничем. И все то, что рвало ее сущность на куски, было вполне оправданным. На все эти эмоции она имела неоспоримое право. На все, кроме жалости. Жалости к себе, которую она никогда себе не позволяла. И лишь едва коснувшись ее сердца, она покинула ее навсегда. Дэя не могла представить себя достойной жалости, не такую, какой она увидела себя, наконец. Она не была проигравшей или побежденной. Просто что-то закончилось не так, как она планировала, не так, как должно было быть. Но это не сможет помешать ей встать на ноги и продолжить сражение. Разве можно жалеть такую женщину?
   Чувства тугим комком свивались где-то в груди, переплавляясь друг в друга, и образуя одно целое. И этим одним стала злость. Злость заняла место всех остальных переживаний: этого не должно было произойти с ней, только не с ней! И она злилась на то, что творилось, на печальную Эшлу, на бесполезного со всей его мудростью Учителя Стрэя, на себя и свои способности, на ту девочку эльфу. Злилась на отца, из-за которого она так старалась быть лучшей, на мать, которая не воспрепятствовала ее обучению, на мужа, вселившего в нее очередную пустую надежду. На весь мир, на весь этот проклятый мир, который так жестоко с ней обошелся.
   Злость долго не покидала ее тогда. Она вышла из лекарни раньше положенного срока на одной злости, она развелась с мужем, она разорвала все дружеские связи и вернулась в родовой замок. Но только на отца она смогла вылить все это, высказав ему в лицо накопленное в душе. Но когда она это сделала, она увидела в его глазах отчаянье, сродни тому, что испытала сама. Только тогда Дэя смогла остановиться и остановить ту злость в себе. И начать жить дальше. Она смогла понять, что в тот момент Дарри думал, что терял собственную дочь и ничего не мог поделать с тем, что уже свершилось. Совсем как она сама. Только здесь Дэя могла что-то сделать, она могла повлиять на происходящее, она могла вернуть родителям дитя. И она взяла себя в руки на той же злости, только уже на себя, ведь, пережив кошмар, она неосознано обрекала на ту же участь самых родных людей.
   С того самого момента она стала с отцом гораздо ближе всех остальных детей и это отразилось на ее статусе. Все, что кипело и бурлило в ней, она вкладывала в то, чем занималась. Она стала "второй правой рукой" у отца, потому как левой рукой ее никто не осмеливался называть. И это пошло всем на пользу: она управлялась со всеми делами, везде успевала, ее советы были дельными. Правда, иногда она была эмоциональной сверх меры, но когда это касалось востребования долгов с арендаторов или вышкаливания подчиненных, это весьма помогало.
   Сейчас, когда она не чувствовала ничего, кроме сожаления о неудачном приземлении и боли в руке, когда она поняла, что ее брат и их единственная надежда на спасение - дракон, погибнут в Богом проклятой чумной пустыне в объятьях пылающего металла, ее захлестнула та же злость.
   Дэя ускорила рефлексы еще одним выплеском жизненной энергии и, резко наклонилась вперед, перекинув через себя существо, а заодно вынув припрятанный в сапоге кинжал. Одним плавным движением она метнула клинок в пах шепелявому, как и обещала самой себе, развернулась и поднырнула за еще не успевшего встать предводителя. Его тело приняло в себя несколько болтов из арбалетов, целившихся в Дэю. Боль в плече раздирала ее тело, но она запретила себе думать об этом до конца схватки, чем бы она ни закончилась.
   Дракон сопел, надрывая мышцы и пытаясь скинуть с себя стальной плен, врезавшийся в его кожу тонкими нитями так глубоко, что кое-где на чешуйках уже проступала кровь. Дэя поспешно выхватила левой рукой клинок у умирающего предводителя и, ускорившись снова, перерезала горло одному из арбалетчиков в серых плащах. Она двигалась так быстро, что извращенные гномы не могли нормально прицелиться: несколько болтов погрузились в тело еще одного существа, которым Дэя умело прикрылась, подбираясь к третьему "главарю". На песке в ту ночь осталось одиннадцать трупов, и ни одного человека или дракона.
  
   Леду разбудили громкие голоса и перемежающие их крики боли. Она открыла глаза и поняла, что лежит на песке, а песок лежал на ней, причем он успел пробраться повсюду. Он был везде - в глазах, во рту, в ушах, в волосах, в нижнем белье. Не самое приятное ощущение, надо сказать. Кроме того, у нее неимоверно жгло висок. Она провела рукой по лицу и прощупала приличной глубины тонкий порез.
   Очередной крик наконец-то замолчал, и Леда прислушалась к словам Дэи - теперь она уже узнала говорившую:
   - Что было дальше, говори! Я хочу знать, что было потом!? Или повторить по-плохому?
   - Сюда уже идут, - прошипел незнакомый низкий голос. - Они услышали меня и придут сюда, со всеми вам не справиться, а моя жизнь не стоит тайн моего великого народа! Убей меня, рыжая глупая женщина, и ты ...
   Его речь прервал новый вопль. "Видимо, Дэя пытает беднягу, - подумала Леда и поднялась на ноги, - Голова кружится просто ужасно, что произошло вообще, почему мы упали?" Шаткой походкой она забрела в круг, освещенный костром, уже разведенным кем-то предусмотрительным. Аккеана видно не было, а Арри и Дэя занимались низкорослым широкоплечим, похожим на карикатуру на гнома, существом. Существо было связано, рубаха его изодрана в клочья и покрыта бурыми пятнами. Дэя держала в левой руке окровавленный клинок, ее лицо было бесстрастным, правая рука висела на перевязи.
   - Видишь ли, я плохо владею левой рукой, - угрожающим тоном сказала Дэя, - Так что могу не рассчитать удар и не убить тебя, а оставить парализованным здесь. Твоя смерть будет немного не такой, как ты надеешься. Мы уберемся отсюда до рассвета, а тебя оставим неподалеку, но так чтобы твои тебя не нашли. Даже оставим тебе провизию и воду - растянешь удовольствие умирать под лучами палящего солнца в одиночестве и без возможности вернуться к своим.
   Дэя улыбнулась и Леду пробрал озноб. Арри заметил девушку и поднялся ей навстречу:
   - Как ты, Леда? Все в порядке? Ничего не сломала?
   Он был немного бледнее обычного, но видимых повреждений она не увидела, и отнесла это на счет впечатлений от допроса.
   - Что случилось? Я помню только, что мы падали, - рассеянно сказала она. - И где Аккеан?
   - Аккеан полетел осматривать окрестности на предмет таких же ловушек, как та, в которую мы попали и таких вот отрядов, - он махнул в сторону аккуратно разложенных трупиков таких же приземистых существ, как и тот, которым занималась Дэя. Арри коротко рассказал, что произошло и как Дэя оставила в живых лишь одного "гнома", заставив его выпустить остальных из сети. Теперь она пыталась выяснить, что произошло такого с гномами, что они превратились в ЭТО. Пока он говорил, он налил ей в кружку горячего бульона и заставил выпить, потом осмотрел порез от стальной проволоки, который уже обрабатывал, пока Леда была в отключке. Дэя так ничего и не произнесла, только кивнула ей головой в знак приветствия и вернулась к своему занятию.
   Через пару минут к ним присоединился дракон:
   - Они идут по подземным переходам, будут здесь через три - четыре часа, так что можем спокойно отдохнуть пару часов и вылетать. Леда, все хорошо?
   Девушка кивнула и беспокойно указала на кровавые порезы на его коже. Аккеан ухмыльнулся:
   - Теперь мы меченные - у тебя будут такие же отметины, что и у меня. Но это ничего, вообще-то на драконе заживает все, как на собаке, на эти царапины уйдет просто чуть больше времени из-за треклятой антидраконовой смеси.
   Он направился к Дэе и ее пленнику. Леда услышала, что они решили взять это существо с собой.
   - Это важно, понимаешь? Это может быть чрезвычайно важно, Аккеан, выяснить, что здесь происходит. Их планы восстановления "былого могущества" могут реально угрожать мирному населению соседних государств. Кто знает, что у них на уме, и какие еще древние приспособления они воссоздали в своем глубоком подземелье? А, кроме того, среди них могут быть носители лихорадки и тогда, если они "выйдут в мир", начнется уже настоящая пандемия. Нам опасаться за свои жизни уже поздно - все мы побывали в контакте с ними, так что заодно по пути и проверим. В любом случае мы должны послать весть к Гномьим Пределам, их это касается в первую очередь.
   Дракон коротко кивнул ей, и Дэя парой слов на древнем отправила измученное существо в глубокий сон.
  
  Глава восьмая.
   Чем больше Аккеан думал обо всем, что с ним приключилось, тем больше росло его недоумение:
  "Никогда не думал, что драконы пользуются такой популярностью среди других рас! Каждый новый знакомец имеет на меня свои давно взлелеянные планы! Все норовят воспользоваться - никакого уважения! Относятся, как к артефакту какому-то, не признают личностью... Обидно".
   Существо, которое они взяли с собой, так и не заговорило. Вообще-то, оно потеряло сознание при взлете. Видимо, все-таки что-то от гнома в нем оставалось, ведь, как известно, они становятся совершенно бессильными при потере почвы под ногами. В таком беспомощном состоянии допрос, естественно, не приносил результатов, а потому существо оставили в покое, точнее в беспамятстве.
   Арри осмотрел руку Дэи и пришел к выводу, что ей срочно нужна лекарская помощь - песок, попавший в мелкие ссадины, вызвал серьезное воспаление, а боль в уже теперь сломанном предплечье (а предводитель-таки сломал Дэе руку) не утихала. Полосатая держалась молодцом, но ее лицо помимо бледности все больше приобретало мученическое выражение, отчего Аккеану становилось не по себе. Он воспринимал Дэю сильной и выносливой, и проявление ею страдания означало, что дело плохо.
   Они должны были попасть в столицу самого западного округа Элегии уже к вечеру, но время было не на их стороне, а потому Аккеан постоянно сканировал пролетающую под ними территорию на наличии магии лекарей. Пока безрезультатно. Его собственные раны беспокоили его мало, хотя некоторые из них до сих пор кровоточили. Он знал, что с ним будет все в порядке, как и с Ледой, порез которой уже начинал затягиваться. А вот Дэя... Она потеряла слишком много жизненной энергии, обменяв ее на магию, чтобы вытащить их из той передряги. Учитывая ее прошлое, все это могло кончиться для нее плачевно.
   Внезапная зеленоватая вспышка далеко справа отвлекла дракона от печальных мыслей. Аккеан напряг магическое зрение. Зеленый огонек стал ярче. Дракон резко сменил курс и, развернув морду к недоуменным "пассажирам", пояснил:
   - Я засек лекаря!
   Все заулыбались, и, как показалось Аккеану, даже существо облегченно вздохнуло.
   Через двадцать минут они уже приземлились у небольшого деревянного домика на границе дикой зеленой степи и лесополосы.
   Ухоженный огородик, цветник перед занавешенными белыми шторками, чистыми окошечками, колодец во дворике, к которому вела единственная брусчатая дорожка во всем хозяйстве, небольшой хлев чуть в стороне от дома, курятник, беседка с деревянным столом и скамейками... Все здесь было таким аккуратным и ухоженным, что казалось игрушечным. Так как из трубы домика шел дым, гости догадались, что хозяева должны быть дома, а потому Арри зашел на выскобленное крылечко и постучал в дверь.
  
   Все здесь не внушало никакого доверия Арри. Даже более того, слишком уж напоминало не раз прочитанную им легенду о Ведьме из леса, которая заманивала к себе путников, а потом жарила живьем в печи и съедала. Но он верил драконовскому "локатору" и сейчас единственно важным для него было спасение сестры. Поэтому он стоял возле незнакомой двери на опушке лесной чащи в ожидании появления хозяев.
   За дверью послышались осторожные шаги, потом они замерли ненадолго, и Арри постучал еще раз. На этот раз дверь приоткрылась и из нее высунулась молодая девушка с яркими голубыми глазами и темно-каштановыми волосами, туго заплетенными в длиннющую косу. Она с любопытством оглядела всю компанию (дракона со связанным существом решили пока спрятать куда повыше и он сейчас внимательно наблюдал за происходящим с заоблачной высоты), потом, видимо, решив что они для нее не опасны, распахнула дверь полностью и вышла на крыльцо. Девушка была маленького роста, тоненькая, с мелкими, но приятными чертами лица. Она улыбнулась незнакомцам и мелодичным голосом поприветствовала их на всеобщем. Арри чуть поклонился и представил их компанию. Хозяйка кивнула и произнесла:
   - Очень приятно, а меня зовут Ираиль. Я вижу, госпожа Дэя не здорова. Я лекарша, могу помочь ей, если Вы не против.
   - Мы как раз хотели просить Вас об этом, госпожа Ираиль, - проговорил Арри.
   - Ну что Вы, какая я госпожа!? - возразила девушка, и ее звонкий смех рассыпался жемчужинами в воздухе. - В Вас чувствуется благородная кровь за версту, а я простолюдинка! Входите же в дом, чтобы я смогла осмотреть Вашу сестру.
   Арри помог Дэе зайти - теперь каждый шаг давался ей с трудом, каждое движение доставляло боль, что отражалось на бледном лице. Арри беспокоило это ее состояние, он не видел сестру такой сколько себя помнил и ему было по-настоящему страшно. Они с Ледой усадили ее на кушетку, которая стояла в сенях. Ираиль попросила Арри выйти, чтобы осмотреть Дэю и он оставил девушек.
   Выйдя на двор, он направился к колодцу. Зачерпнул ведром воды, вытащил его и опрокинул на себя. Это немного помогло прийти в себя, но теперь ветер неприятно трепал мокрую одежду и Арри быстро начал замерзать. Здесь, вблизи пустоши, ветра были довольно прохладными уже после трех-четырех часов дня, а к вечеру становилось невыносимо холодно. Он раздраженно махнул рукой, злясь на свою неуклюжую беспомощность, и посмотрел наверх. Туда, где сейчас зависал измотанный дальним перелетом после длительных перееданий Аккеан. Он не мог не думать, что все это случилось только по его собственной вине: его мечта сбылась, на его голову свалился дракон. Но, как говорили древние: "бойтесь своих желаний, ибо они могут сбыться". Если бы этого не произошло, сестра сейчас отшивала бы очередного ухажера в своей изящно-пренебрежительной манере независимой и самостоятельной леди, а не пыталась выжить с помощью деревенской целительницы в Богом забытом захолустье. Арри так привык видеть во всем только свои проступки и промахи, что это стало частью его самого, такой же нормальной, как способность дышать. Он не только считал бестолковым себя, но и полностью и безоговорочно признавал мудрыми всех остальных. Он сам сотворил ту пропасть, что разделяла его с окружающими, он сам зарылся в самый дальний угол и, уютно там устроившись, позволял себе только наблюдать за мудрыми и великими остальными, не замечая своей значимости для других и возможностей проявить те таланты, что ему даровала природа. Поэтому ему казалось, что все хорошее приходило в его жизнь извне, от других, а источником плохого был только он сам. При этом по его глубокому убеждению, его неправильные поступки негативно влияли и на окружающих людей. Чувство вины неотступно преследовало его, обостряясь в такие моменты, как сейчас.
   Арри тряхнул мокрыми волосами и побрел к крыльцу.
  
   Леда никогда не видела подобных приспособлений для осмотра пациента, хотя отец болел очень давно и они обращались ко многим специалистам-лекарям. Разного цвета и размера камешки, колючие шарики, проволочки, масла в маленьких пузырьках...
   Ираиль очень быстро раздела Дэю и начала тыкать в нее пальцами в самых невообразимых местах, разглядывать глаза, оттягивая веко до брови, постукивать по пяткам, колоть иглами в мочки ушей и сдавливать пальцы рук. Если бы Дэя не была сейчас совсем без сил, этот осмотр был бы последним в жизни юной лекарши. После всех этих невообразимых мероприятий Ираиль выдала полный список нарушений функции внутренних органов в организме Дэи, добавив несколько странных фраз, типа "а также критическое снижение активности тройного обогревателя, засорение жидких стоков, и вообще нужно срочно прочистить ее меридианы!". Все это Леда выслушала с широко открытыми от смеси удивления и ужаса глазами, ничего не сказав. Целительница продолжала говорить так же быстро, как и двигаться, некоторые слова Леда просто не успевала воспринять.
   - Но это еще не самое страшное! - возбужденно проговорила Ираиль, и Леда облегчено вздохнула: "Наконец-то этот горе-лекарь займется ее рукой!"
   - Самое страшное, - продолжила та, - что у госпожи Дэи серьезное нарушение в соотношении мужской и женской энергетики! Страшно сказать, у нее преобладает янская энергия!
   Леда со стоном прикрыла глаза и откинулась спиной на стену.
   - Я понимаю, - сочувственно прошептала Ираиль, истолковав отчаяние Леды по-своему, - такое не каждый день услышишь. Но я уверена, должны быть специальные техники...
   - С этим мы что-нибудь придумаем, - тихо и бесцветно прошептала Леда. - Ты с рукой сможешь ее что-то сделать? В смысле с ранами, которые воспалились и с переломом, - на всякий случай уточнила она, чтобы не подвергать ни себя, ни Дэю повторным пыткам.
   - С рукой? - недоверчиво переспросила Ираиль, косясь на Дэю. - Вы уверены?
   У Леды возникло стойкое ощущение, что диагноз "преобладание янской энергии" сродни смертному приговору в том месте, где училось это чудо и, по мнению целительницы, гуманнее было бы убить Дэю сейчас же, не растягивая мучения.
   Она просто коротко кивнула. Ираиль еще раз посмотрела на полосатую и отправилась куда-то в дальнюю комнату. Когда дверь туда открылась, Леда уловила стойкий запах трав и кореньев, который исчез с закрытием двери. Почти сразу за этим последовал звук бьющегося стекла, потом что-то упало и покатилось по полу, потом хрустнуло, и, наконец, сияя энтузиазмом, к ним вернулась Ираиль с полными руками каких-то скляночек и ступок. Она быстро расставила все это на столе и принялась смешивать, растирать, заваривать... Примерно через десять минут перед Дэей выстроилось восемь бутылочек и две пиалки с резко пахнущими смесями. Ираиль взяла ложку первого средства и, поднеся ко рту полосатой, объяснила:
   - Это, госпожа, мощное средство, оно убьёт всю заразу в Вашем организме, которая попала в рану.
   Дэя приняла лекарство, пахнувшее плесенью, сморщилась, но проглотила. Счастливая целительница уже ожидала приема порции второго лекарства:
   - А это не даст первому лекарству убить нужные Вашему организму бактерии. Сможете принять это?
   Дэя злобно посмотрела на Ираиль, потом на Леду, потом на ряд баночек и произнесла:
   - А что, у меня есть выбор? Ты же уже влила в меня первое лекарство!
   - Вынуждена признать, что первое лекарство слишком сильное. Ваша спутница очень опасается за Вас, и я не стала использовать более слабые снадобья. Однако мощь этого лекарства, к сожалению, убивает все без разбора и вредные и полезные бактерии, так что Вы правы, у Вас нет выбора...
   Дея хмыкнула, но проглотила и это снадобье, а ее ждала уже третья ложка:
   - Госпожа, это предотвратит негативную реакцию, которую часто вызывает смешение двух первых лекарств. К сожалению, часто люди задыхаются от отека гортани насмерть после их совместного приема.
   Дэя и Леда синхронно сглотнули. Леда была очень миролюбивой и всегда уважительно относилась к иным точкам зрения, религиям, истинам, народам и прочее, но вот сейчас все это ушло куда-то на второй план. Времени не было, Дэе нужна была квалифицированная помощь, а не байки о продувании какого-то обогревателя для лучшей циркуляции ци, и уж тем более не ряд "снадобий от снадобий от снадобий от хвори"! Она схватила лекаршу за грудки и тряхнула:
   - Говори сразу, что от чего, до того, как будешь пичкать ее чем-то из этого!
   - Ааа, хорошо... - немного запинаясь, согласилась девушка, и стала указывать на баночки, произнося назначение лекарств: - Это заставит организм бороться с болезнью самостоятельно, чтобы не было привыкания у защитной системы, и тело не ослаблялось. Это поможет ему бороться, даст силы быстрее встать на ноги, не израсходовав все запасы организма в ходе выздоровления. Это выведет скопившиеся в результате борьбы с инфекцией токсины, иначе госпожа будет долго и мучительно восстанавливаться. Это для сращивания костей. Это чтобы при ускоренном использовании кальция и магния при росте кости, эти элементы организм не забирал из крови, иначе кровь станет плохо сворачиваться, а сердце хуже работать. И две мази: для заживления ран и от жара, мы снизим температуру до той, которая не навредит госпоже, но поможет убивать микробы. Это все. Конечно, не считая того, что ей надо будет пить очень много воды и прочистить каналы и...
   Леда отпустила тараторящую девушку и обратилась к Дэе:
   - Я не чувствую тут запаха ядовитых трав, Дэя. Но если я буду проверять все досконально, на это уйдет даже не один день. Так что, тебе придется довериться Ираиль и выпить все это. Ты готова?
   Полосатая кивнула и приняла все оставшиеся смеси, кривясь и отплевываясь. Потом она дала себя обмыть, натереть мазями и уложить спать. Когда Леда, спустя час вышла на двор, начинался вечер. Она увидела очертания фигур в густо оплетённой виноградом беседке и пошла туда. За резным столиком на лавках ее ждали Арри и Аккеан, принявший ввиду особого случая человеческий облик, а также все еще связанный и молчаливый недогном.
  
   Когда Ираиль познакомили с новоприбывшими, та моментально предложила осмотреть и остальных. Леда как-то подозрительно быстро отказалась, сославшись на невозможность злоупотребления гостеприимством хозяйки, итак обеспокоенной ими здоровьем Дэи. Глядя на это, Арри также благоразумно отказался, а вот дракону деваться было некуда - его глубокие раны так и ждали того, кто бы ими занялся, чесались и доставляли массу мелких неудобств. Когда Ираиль проводила его в приемную и разложила принадлежности для "осмотра", Аккеан сначала решил, что его будут пытать. А когда начался сам осмотр, понял, что не ошибся. Истерзанный неугомонной девчушкой, он, наконец, был готов выслушать "приговор".
   - Общее ослабление ци, конечно, меня не удивляет, если вы идете уже столько дней без остановок... - тихо проговорила девушка, вытирая руки кипельно белым полотенцем. - Но вот характер Вашей ци сам по себе весьма необычен. Да и меридианы смещены слишком сильно, как будто Вы не в своем теле, - она растерялась, но взяла себя в руки. - Мне надо кое-что посмотреть в моих книгах, кажется, там было что-то о магических превращениях и перерождении. Знаете, иногда ведь существо и само не знает, что представляет из себя. Может быть, заблокирована память, или наложенное заклятие отводит глаза... Ваш случай очень интересен, да...
   Дракон был поражен: Ираиль несмотря на все, казавшиеся глупыми и смешными, манипуляции, попала в точку. Он немного поразмыслил, и кое-что пришло в его голову.
   - Скажи, Ираиль, а не могла бы ты осмотреть и нашего пленника? Я думаю, что он не сумасшедший, точнее, что в этом его состоянии есть какая-то первопричина, выяснить которую, возможно, тебе удастся!
   Девушка зарделась от смущения и опустила глаза:
   - Конечно, я постараюсь помочь, господин Аккеан, всем, чем смогу.
   Дракон, не теряя времени, оделся и привел пленника. Тот хмуро смотрел на девушку и все также молчал, как партизан. "Наверняка думает о том же, о чем и я, когда увидел все эти приспособления" - подумал Аккеан.
   Тщательно обработав "инструменты", Ираиль приступила к процедуре осмотра.
   - Знаете, господин Аккеан, у меня еще никогда не было такого количества пациентов! - смущенно призналась девушка. И Аккеан прекрасно понимал почему. Пока он собирался с мыслями, как галантно ответить на это, Ираиль охнула и в ужасе уставилась на существо.
   - Богиня, моя Госпожа и Благодетельница, - прошептала она, вздрогнув всем телом, - Как же можно с этим жить? У него разрушена первая чакра! Он не имеет доступа к одному из первоэлементов. В нем нет Энергии Земли...
   Последние слова она говорила почти не слышно, будто это было самым страшным ожившим кошмаром всех существ в мире. Аккеан решил уточнить, а заодно и вывести девушку из ступора:
   - Что это значит?
   Девушка обернулась к нему и пояснила:
   - В теле всех существ присутствует пять первоэлементов, пять видов энергии, баланс между которыми является залогом самого нашего существования. Один или два из них может преобладать, в зависимости от особенностей расы или сильной индивидуальности существа. Скажем, у орков металл, у эльфов вода и дерево. У некоторых особо вспыльчивых и нетерпеливых натур преобладает огонь, хотя для их расы это может быть не характерно. Но вот чего быть не может, так это чтобы что-то из этого совсем отсутствовало. Энергии первоэлементов образуют круг созидания при правильном взаимодействии в организме, это и обеспечивает нам жизненные процессы. Если же чего-то в этом круге не будет, вся система полетит в Ош к демонам, тело просто распадется и наступит смерть. Здесь же мы наблюдаем отсутствие ведущей стихии для представителя расы гномов, это невозможно, как видеть призрака, понимаете? Перед нами ходячий труп!
   - А что там с чакрой? - дракон начал понимать, что их догадка относительно встреченных в пустоши гномоподобных существ была правильной, но теперь надо выяснить, как это могло произойти.
   - Да, еще и чакра, осуществляющая связь со стихией Земли полностью разрушена. Это чакра, работающая с энергиями самых низких планов, которые максимально приближены к физическому, видимому миру и вполне ощутимы. Ее поражение ведет к гневливости, проявлениям агрессии и иным низменным желаниям и чувствам.
   - Можно ли узнать, что было первичным: поражение чакры или нарушение связи со стихией? - переспросил дракон.
   - Думаю, что я смогу это сделать, - кивнула Ираиль.
   - А как-то помочь ему?
   Девушку передернуло:
   - Я не знаю. Но я посмотрю в книгах! - не успев договорить, лекарша уже умчалась в свою дальнюю комнатку, притащила шесть здоровенных фолиантов и водрузила их на стол. Потом она на секунду обернулась к ним, радостно потерла ладошки друг о друга и торжественно проговорила:
  - Но сначала мы будем ужинать!
   Аккеан не успевал проследить за Ираиль, она мелькала то тут, то там по всему дому. За двадцать минут она не только собрала полный стол, покормила всю живность во дворе и прибралась в, и без того сияющем чистотой, доме, но также затопила маленькую баньку за домом.
   - Сколько же энергии в этой девчушке! - удивился за столом вслух дракон, когда Ираиль в очередной раз выбежала посмотреть как там баня.
  
   - Наверняка эта ее система оздоровления работает. Тебе бы тоже не мешало продувать чакры и прочищать каналы почаще, чтобы лучше видеть и замечать ловушки до того, как мы все из-за тебя в них попадаем, - съязвила в ответ Леда. Она была из тех, кто требовательно относился не только к себе, но и к другим. Она злилась на "взрослого дракона, которого каждый встречный может обвести вокруг пальца". И, чем хуже было Дэе в дороге, тем больше она злилась на Аккеана. "Путешествовать с ним не так уж безопасно, как я погляжу. Совсем наоборот: что ни шаг, то приключение и все из-за него! Как я могла выбрать из целой кучи драконов самого никчемного, ни к чему не приспособленного и не приученного, доверчивого олуха!?"
   - Откуда я знал, что на пути, по которому никто не летает Создатель знает сколько веков, и в который никто из нас не собирался, я имею в виду драконов, будут ждать своего "звездного часа" оголтелые, оторванные от своей родной стихии существа, использующие столь древнее оружие, которое разве что мой дед видел в живую!
   - Странно у тебя все как-то получается, Аккеан, - продолжала гнуть свое Леда, - полоумный старик-колдун, сумасшедшие гномы, странненькая лекарша... Знаешь, если тебя окружают дураки, значит ты центровой!
   Дракон обижено насупился, отбросив вилку на стол:
   - Я не один там был, если что! - он резко встал и вышел, бросив в ответ на оторопелый взгляд только что вошедшей Ираиль: - Достаточно, я уже сыт!
   - Что с тобой, Леда? - удрученно спросил Арри.
   - Ничего! - отрезала она, погружаясь в самоанализ. Действительно, что это на нее нашло? Злость наваливалась на нее какими-то волнами с того самого момента, как она очнулась. Может, она повредила какой-нибудь центр агрессии в голове?
   "Попросить осмотреть себя эту лекаршу что ли? Может, в самом деле, ци где-нибудь застоялась, вот я и бешусь". Она бросила короткий взгляд на Ираиль, но той за столом уже не было, как не было и грязных тарелок. "Ну как же она все успевает!? - подумала Леда. - И где теперь эта неугомонная натура, интересно?".
   Ответом на эту ее мысль стал пронзительный визг Дэи из комнаты, где она спала. Они с Арри кинулись на крик, живо рисуя в своем воображении все возможное от нападения врагов, до выпадения волос в результате непредсказуемого лечения, но увиденное превзошло все их ожидания.
  
  Глава девятая.
   Головокружение мучало Дэю даже во сне, как и тошнота, которая не оставляла ее с момента приема этого ужасного пойла, которое лекарша называла лекарством. Боль в руке не унималась ни на минуту, а живот теперь сводило судорогой. Облегчение принесло только избавление от вездесущего коварного песка и осознание того, что все они находятся теперь в относительной безопасности. Именно это позволило Дэе заснуть беспокойным сном, хотя ей казалось, что она просто балансирует на грани сознания. Это было очень похоже на полутранс, когда ты частично воспринимаешь реальность, контролируя свое состояние расслабленности и погруженности в бессознательное. Этому их учили на практике по "Преодолению граней": семичасовые медитации, изнуряющие не меньше чем "Боевое магическое искусство" или "Физическая культура мага". Но сейчас, в этом пограничном состоянии, ее преследовали пугающе страшные видения. Она погружалась в зыбучий песок, проваливаясь все глубже в темноту, чувствуя, как она скользит все дальше во тьму, и, наконец, сваливается мешком в небольшую каменную полость, удивительно похожую на склеп. Она окружена сплошными стенами, гладкими и твердыми, в которых нет ни намека на дверь или окно. Там нет света, но со временем ее глаза привыкают к темноте и она пытается найти хоть малейшую щелочку. Она мечется, простукивая стены и прислушиваясь к звукам, но ничего нет... Ни шороха, ни трещинки - сплошной холодный камень вокруг и мрачная темень. Дэя собирается с силами и начинает выбрасывать магические заклятья - плазменный шар, водяная струя, телепорт... Но с ее рук не срывается даже световая вспышка. Она с ужасом смотрит на свои руки - морщинистые, как у столетней старухи, и понимает, что она отдала всё, выжала из себя всю жизненную силу до конца и ее тело теперь просто превращается в труху... Стены плывут вокруг нее, растворяясь в темном пространстве, и Дэя видит тысячи горящих сумасшедшим огоньком глаз. Существа с обрубленными бородами и искалеченными руками тянутся к ней, они толпятся, мешая друг другу протиснуться внутрь круга, в центре которого старая и беспомощная Дэя... Она закрывает глаза и чувствует, как множество когтей впиваются в ее руки, боль огнем прокатывается по ее телу и она дико кричит, вскидываясь на постели.
   Ее расширенные от ужаса глаза уставились на улыбающуюся Ираиль, которая держала Дэю за руку и что-то лепетала успокаивающим тоном. Как обычно пришлось напрягаться, чтобы разобрать слишком быстрый поток слов, который производила эта девушка:
   -...Поэтому мы должны прочистить этот меридиан, госпожа Дэя, это жизненно необходимо, понимаете? Я активировала точки выхода, чтобы наладить слив застоявшейся негативной энергии. Думаю, что это случилось, когда Вы пережили какой-то сильный стресс...
   В этот момент в комнату ворвались Леда и Арри, они перепугано оглядывали Дэю, а она в то же время обратила внимание на руки Ираиль, прикрывавшие ее ладонь. Дэя выдернула свою руку из хватки лекарши и с удивлением обнаружила шипастые колечки, одетые на ее пальцы. Кожа Дэи была красной, отчетливо виднелись яркие точки уколов шипов по всей длине ее тонкой кисти. Ее грозное шипение прервало, наконец, лепетание Ираиль и Дэя, злая, как сто демонов Оша, вскочила с постели и схватила лежавший поблизости нож здоровой рукой. Бранясь на чем стоит белый свет, она довольно отчетливо поставила в известность пятившуюся Ираиль, что она думает по поводу подобных методов лечения и так называемых лекарей, которых вероятно обучали у палача в пыточных, откуда были взяты и "нехорошие" инструменты. Кроме того, Дэя не посчитала за труд разъяснить девушке также и то, что она полагает, нужно делать с теми, кто продолжает измываться над бессознательным умирающим человеком вроде нее и что из этого она готова выполнить прямо сейчас.
   Арри внезапно рассмеялся, стоя в углу возле входной двери и Дэя с разъяренным видом обернулась к нему, отвлекшись от удивленной лекарши. Брат пихнул Леду в бок локтем и, не скрывая радости, еле проговорил сквозь смех:
   - Это еще та бессознательная умирающая! Узнаю свою сестренку, теперь она совершенно здорова!
   Дэя потрясенно обернулась, осмотрела обстановку и себя и не почувствовала ничего, кроме боли в руке. Она была в полной силе, ссадины не горели, покраснение спало, голова не кружилась, тошнота куда-то делась. С переломом было все понятно, кости не срастаются в одну ночь, но все остальное, то, что беспокоило их больше всего, теперь отступило. Тяжелый этап был пройден и она явно поправлялась. Дэя опустила нож и упрямо буркнула, обращаясь к Ираиль:
   - Все равно сними с меня эти колючки!
   Девушка проворно подошла к полосатой и резко стянула сразу все шипастые кольца, отчего Дэя снова заверещала и гневно посмотрела на лекаршу, но произнесла только "Спасибо", причем не понятно за что благодаря: то ли за выздоровление, то ли за освобождение от шипов. Арри подошел к Ираиль и извинился за несносную грозную сестру, тепло поблагодарив за ее спасение и похвалив девушку за такие познания в лечении. В эту минуту в комнату ворвался и Аккеан, он только успел прибежать на крик, услышанный им со двора. Когда ему объяснили, что произошло, он успокоился и еще раз попросил Ираиль посмотреть в ее книгах насчет загадки гномов и их исцеления. Теперь он был еще больше уверен, что девчушка сможет справиться с этой задачей. Лекарша зарделась от смущения, кивнула и убежала рыться в своих талмудах. Дэя растерянно смотрела ей вслед и думала только о том, что с возрастом становится грубой и холодной.
  
   Аккеан пристально следил за Арри. Он ждал. Все сходилось, его догадка оправдывалась, но оставалось слишком много вопросов, и потому он еще не был до конца уверен в том, что все происходящее правильно истолковывается им.
   "В конце концов, они просто могут быть такими сами по себе, - размышлял дракон, - Темперамент, вспыльчивость. Леда явно никогда не была подарком, несмотря на всю свою Иерархичность, а может именно поэтому. Она еще та штучка. Не зря же ее выбрали для меня. Порой она становится просто невыносима, может вывести меня из себя просто парой слов, а это не так-то легко сделать с драконом. Дэя. Ее жизнь нельзя назвать сказочно прекрасной, тут явно скрываемое разочарование, так что при таком раскладе ее тоже можно понять. Хотя я не заметил этого у нее, когда мы жили в замке, она хорошо отреагировала на появление брата, первая разбила лед между пришельцами и хозяевами. И все же. Теперь все дело только за Арри. Пока он не проявлял никаких признаков, и это можно объяснить двояко. Либо я ошибаюсь, и это простое совпадение. Либо он в силу склада своего характера просто более устойчив, чем остальные. Ну и я, конечно. Я-то сам буду последним, драконы славятся своим сопротивлением всякому роду воздействия. А что касается Ираиль и того, что она живет здесь одна, на самой границе и не подверглась этой заразе - это все же благодаря ее практикам, я думаю. Но, то, что она здесь одна... Следовало бы ее расспросить о ее жизни. Да, думаю этим и надо заняться теперь, не теряя времени. Глаза Леды мне совсем не нравятся".
   Приняв это решение, Аккеан прошел в комнату Ираиль, где она сидела, нагнувшись над очередным пыльным фолиантом в свете нескольких, уже порядком оплавленных, свечей. На дворе была кромешная ночь и все давно спали. Накануне они решили на всякий случай оставаться на чеку и караулить по очереди. Сейчас была смена Аккеана и он подсел к лекарше, спросив не помешает ли. Девушка повернулась к нему, приветливо улыбнулась и кивнула в знак согласия.
   - Можно спросить тебя, Ираиль, - осторожно начал дракон, привлекая ее внимание, - как так случилось, что ты живешь здесь одна?
   Она посмотрела на него немного грустно, но эта тень довольно быстро покинула ее лицо.
   - Так было не всегда. - сейчас Ираиль не тараторила, и голос ее стал мягче. - Раньше я жила со всеми в деревне. И все было, как у всех... Но потом, внезапно, у меня обнаружился талант к целительству, он вообще-то у меня от прабабки. Я уехала на обучение в Храм Богини, а когда вернулась, не смогла больше жить там.
   Она сделала паузу и Аккеан спросил то, что его волновало:
   - Почему? Что-то изменилось?
   - Ничего, это все моя вина, - поникнув, выдавила из себя девушка.
   - Не всегда мы виноваты в том, что происходит вокруг. Иногда окружающие могут меняться и мы не в силах выносить то, чем они становятся.
   Она молчала и дракон нажал:
   - Они стали хуже относится к тебе?
   Девушка выглядела такой несчастной, что у него комок застрял в горле. С трудом она выговорила:
   - Это было ужасно. Когда я вернулась, они были не в себе. Каждый день ругань, скандалы, постоянные драки и убийства на улице. Было страшно выходить со двора, на ночь двери не просто запирали, а баррикадировали, большинство окон в хатах забивали досками. Я держала свою собаку у себя в комнате, боясь оставить ее на улице одну. Наверное, это было и раньше, просто я была маленькой и не замечала, а потом несколько неурожайных лет озлобили людей окончательно. Это я была в столице и знала только хорошую сторону жизни, на меня родители тратили все деньги, которые у них были, лишь бы я доучилась. А я оказалась такой неблагодарной и не смогла там оставаться...
   - Что же случилось? Почему ты ушла?
   - В доме разгорелся очередной скандал из-за нехватки денег и того, что я слишком долго не могу вернуть долг родителям. Люди не хотели идти ко мне лечиться, презрительно плевали в меня, кода я предлагала помощь, смеялись. В итоге меня просто выгнали из дома, не разрешив забрать даже беднягу Тирса, моего пса. Даже не знаю как он там теперь, - она всхлипнула.
   - Как давно это произошло?
   - Чуть меньше года назад, я набрела на этот заброшенный домик и стала тут жить. Возвращаться в город мне просто не на что, а в соседних деревнях та же картина, я была еще в двух и еле унесла оттуда ноги...
   Аккеан кивнул, все сходилось.
   - Скажи, ты вообще никого не осматривала там, у себя в деревне?
   - Нет, даже мать не разрешила мне ей помочь, когда у нее заболел желудок, - печально вздохнула лекарша.
   - Хорошо, Ираиль, у меня есть догадка о том, что здесь происходит. Но мне пока не все ясно. Поэтому я и попросил тебя помочь гному. Если все так, как я думаю, мы сможем вернуть жителям деревни прежний человеческий облик, в смысле человеческое поведение. Так что, не буду тебя больше отвлекать, спрошу только вот о чем. Если я приведу к тебе кого-то из ближайшей деревни, ты осмотришь его, не побоишься?
   - Почему я должна бояться?
   - Думаю, он вряд ли придет сюда по собственной воле.
   Она понимающе кивнула, прищурилась и спросила:
   - Ты думаешь, что это то же, что случилось в гномьих катакомбах?
   Дракон в очередной раз поразился догадливости девчушки:
   - Я пока ничего не могу сказать наверняка, но да, у меня такое подозрение, что сама атмосфера здесь не здорова и это распространяется...
   Ираиль снова начала тараторить:
   - Конечно, как я раньше об этом не подумала! Ведь есть методы порабощения тонких полевых структур, правда так связывают потоки шестой и седьмой чакр у людей, чтобы заставить их верить во что-то или кому-то. Это принцип культов многих лжерелигий.
   - Сект, ты хочешь сказать, - вставил Аккеан. Девушка кивнула.
   - Они перекрывают нисходящий Божественный поток восприятия и сознание людей зацикливается на том, что ему транслируют другие люди. Но я никогда не слышала о воздействии на уровне первой чакры. Даже вампиры в основном используют вторую или третью, в которых как раз сосредоточена сексуальная и жизненная энергии. А Высшие вампиры вообще питаются только энергией четвертой чакры, потому они и предпочитают младенцев или не влюблявшихся "чистых" дев, у них сердечная чакра еще не тронута. Кому это может быть надо, земная чакра не несет в себе ни силу, ни убеждения, какой же в этом смысл?
   - Она контролирует степень проявления низменных инстинктов, так ты говорила. Так что ее вполне можно использовать для разведения хаоса.
   Ираиль непонимающе посмотрела на Аккеана и потрясла головой:
   - Все равно не понимаю, зачем это нужно. Теряя силу первой чакры существо теряет себя, но и контролировать его не возможно... Кому нужна неконтролируемая толпа?
   - Давай посмотрим, что пишут твои умные книжки, и не будем делать поспешных выводов, - примирительно сказал дракон.
   И лекарша вновь погрузилась в чтение. Аккеан вышел на крыльцо домика и вдохнул свежий воздух. Когда его смена подойдет к концу, он перекинется, слетает в соседнее поселение и выкрадет какого-нибудь бедолагу. Так что завтра он окончательно убедится во всем, не придется ждать реакции Арри. Где-то глубоко в душе дракон просто не хотел видеть озлобленное лицо паренька, слишком он к нему привязался. Это было бы довольно болезненно для Аккеана. Хватит с него и того, что он испытал, выслушивая упреки Леды. Это так взволновало дракона, что он ушел от греха подальше из избушки. Тогда ему показалось это слишком не похоже на девушку. Но он был так расстроен, что не мог здраво мыслить, она задела его за живое, обвинив в том, что он поставил их жизни под удар. И в этом была частица правды. Аккеан уже не в первый раз платился за свою беспечность, точнее расплачивались как раз таки другие. Он выходил из передряг гораздо легче и при любом раскладе был в более выгодной позиции. Именно это больно укололо дракона. Он почувствовал себя неуклюжим и бестолковым мальчишкой. И впервые ему захотелось быть взрослым. По настоящему взрослым. Оберегать своих спутников, заботиться о них. Эта мысль так прочно засела в его мозгу, что он не усмотрел за ней того, на что ему бы стоило обратить внимание в первую очередь. Но пока Аккеан решительно взмыл в небо, сопровождаемый взглядом разбуженного на свою вахту Арри.
  
   Утром Леда обратила внимание на существо, которое пока так и оставалось связанным в углу у печки. Ее привлекло то, что в его теле торчали длиннющие иглы, аккуратно воткнутые их милой лекаршей. Представив ощущения гнома, Леда поежилась, но вынимать колючки не решилась, ее совсем не тронул умоляющий взгляд истыканного гнома. Вместо этого она решила выяснить принцип действия этих всемогущих штуковин у Ираиль. Она нашла девчушку на лужайке за домом, выделывающей странные вещи. Изгибаясь под совершенно немыслимыми углами, та делала что-то типа зарядки, но очень медленно, плавно и, казалось, не замечая, что происходит вокруг. Леда понаблюдала, как лекарша стоя на одной ноге, закидывала вторую за голову, наклонялась с разведенными в сторону руками и сохраняла при этом спокойное и умиротворенное выражение лица. Затем она села, связав ноги узлом, как показалось Леде, и стала нагибаться к самой земле, громко выдыхая "ха" и тараща глаза как только было возможно. После нескольких еще более сложных выкрутасов, Ираиль протянула руки навстречу восходящему солнцу и, глубоко поклонившись до земли, наконец, заметила Леду:
   - В чем дело? Что то случилось?
   - Да нет, ничего такого. Просто искала тебя, чтобы поговорить о твоих иголках, а теперь вот хочу спросить еще и об этом, - она неопределенно обвела рукой лужайку.
   Девчушка обвела взглядом место своего священно действа и, поняв, наконец, о чем шла речь, ответила:
   - Это оздоровительная гимнастика. Яга. Она поддерживает баланс энергий в моем организме, позволяя избавиться от вредных блоков и заряжая меня. Если хочешь, я научу и тебя, это очень просто, - затараторила девчушка, но Леда в этом сильно сомневалась.
   - Спасибо, может позже. Скажи, а все-таки, что ты делаешь своими иголками?
   Ираиль подхватила Леду под руку и непривычно медленно направилась к дому:
   - Я заметила, что ты очень грамотна, вероятно, ты получила хорошее образование, это видно. Поэтому вполне понятно, что тебя это интересует. Но вы все принадлежите совсем иной культуре и чтобы объяснить тебе то, что ты хочешь, мне пришлось бы начинать все с азов, понимаешь?
  Основное я уже сказала вчера. В организме есть некие точки, которые, если их активизировать, будут усиливать некоторые процессы в организме. А если их отключить, успокоить что ли, то и процессы, на которые они влияют, будут замедленны или ослаблены. Некоторые точки отвечают за активность не функций органов как таковых, а за состояние энергетических каналов, и от их состояния зависит свободное перемещение энергии по ним или блокировка и застой, что губительно для организма в целом.
   Леда поняла, что хотела донести до нее Ираиль, но у нее остался горьковатый привкус обиды от того, что ей пытались разжевать и донести в доступной форме только верхушки, так сказать. Она способна на большее, а эта девчонка задирает нос и недооценивает ее.
   - Тебе я бы посоветовала все-таки пройти осмотр, а по ходу его я бы показала некоторые точки и объяснила, что за что отвечает...
   Леда была уязвлена: теперь ей еще и поблажку делали! Ее самолюбие так гневно орало внутри нее, что дальнейшие слова Ираиль она просто не слышала. Она уже открыла было рот, чтобы выпустить на волю комок, давивший ей грудь, но тут во двор вошел Аккеан, ведущий перед собой связанную парочку, зло зыркающую глазами по сторонам.
   Ираиль всплеснула руками:
   - Ты же говорил об одном пленнике, - наигранно укоризненно сказала она.
   Аккеан улыбнулся:
   - Прости, так получилось... Леда, доброе утро!
   Ее лоб покрылся испариной, глаза метали молнии. "Они сговорились что ли?! Воркуют как два голубка! И когда только успели? Ночью, значит?! Ах ты, бесстыжая рептилия, а говорил, что девушки его не интересуют! Вероятно, нормальные девушки он хотел сказать, потому что такие повернутые, выходит, вполне даже в его вкусе!" Судя по тому, как округлились глаза у лекарши и дракона, часть яростной речи она умудрилась произнести вслух. Лицо Ираиль вытянулось и она перевела взгляд на Аккеана:
   - Рептилия?
   "Точно, все как есть вслух и ляпнула! Ну и ладно, пусть знает с кем связалась!" - зло подумала Леда. Точнее подумала, что подумала. На самом деле все это она также проговорила вслух. Она поймала на себе озабоченный взгляд дракона, что вывело ее из себя окончательно:
   - Хватит с меня, ясно? - ее голос сорвался на крик: - Ясно тебе, я спрашиваю? Больше никаких полетов неизвестно куда! Никаких замков и принцев! Никаких гномов и недогномных существ! Никаких пленников! От тебя мне больше ничего не надо, неблагодарный холоднокровный! И твоего "доброе утро" тоже! Что, думаешь, осчастливил бедняжку? Мы должны были быть на Огненном континенте, а ты только и делаешь, что вляпываешься в одну историю за другой! Теперь вот еще и подружку себе завел? Ну что ж, будьте счастливы! Детишек вам побольше!
   С последними словами Леда демонстративно поклонилась в пояс, и, растолкав двух связанных бедолаг и Аккеана, вышла за околицу и твердым шагом направилась куда-то вдоль леса. Все в ней кипело и рвалось наружу, глаза стало щипать, и она обнаружила, что плачет. Но на этом психоз не прошел. Она столь яростно принялась вытирать набегающие слезы, что вскоре кожа на скулах заболела. Куда она шла, ее совершенно не заботило, главное было быть подальше от этих коварных драконов и их полоумных возлюбленных!
  
   А в оставленном ею дворике на крыльце стояли Дэя и Арри и непонимающе смотрели на происходящее. Первой опомнилась Дэя:
   - Ну и пусть валит! Тебе же легче, Аккеан, - вчера, когда она пришла в себя и увидела дракона в человеческом обличии, Арри пришлось все рассказать сестре, и она даже немного посмеялась. - Все ей всегда не так! Теперь вот еще это! Кем она себя возомнила, Ош ее побери?
   - В самом деле, - поддержал сестру паренек, - Тебе будет гораздо легче, Аккеан. Найдешь себе другого Иерарха. Этот слишком уж подозрительный и капризный. Пока что мы так и не увидели ее способностей, знаешь ли. Не думаю, что она подходит для такой высокой миссии.
   Ираиль только хлопала глазами, переводя взгляд с одного на другого:
   - Иерарха?
   Никто ей не ответил, все были заняты своими переживаниями. Пленники не могли унять дрожи и тряслись, как осиновые листки. Венценосная семья погрузилась в недовольство и была готова напомнить дракону, кому он поклялся в верности и преданности. Аккеан, наконец получивший подтверждение своей догадки, был единственным, кто сейчас радовался.
   Пока его сознание приходило в себя от эскапады Леды, она скрылась из виду. Он прокручивал ее слова и мысли его вертелись вокруг одного и того же, но он так и не смог нащупать это. Так что, когда он очнулся от обуревавших его сомнений, он передал пленников Ираиль, попросив их осмотреть, хотя теперь он был уже уверен в результатах осмотра. А сам кинулся за своим взбалмошным Иерархом. Он догнал ее уже в густом подлеске, такую же злую и замкнутую, какой она была после падения в пустоши. Убеждать ее в чем-либо сейчас было совершенно безнадежным занятием. Поэтому он просто схватил ее и, перевесив через плечо, потащил обратно. Она вырывалась, пиналась и ругала его самыми страшными ругательствами, какие только знала. Дракон периодически вынужден был возмущенно фыркать, слушать это спокойно было просто невозможно. Пару раз она даже умудрилась вывернуться и укусить его за ухо, но как ни странно Аккеан почувствовал вовсе не боль. Его охватило какое-то странное волнение, но она так выкручивалась, что он тут же забыл об этом, поправил ее на плече и понес дальше.
   Каких, не то что нечеловеческих, а недраконьих усилий, ему стоило занести ее в дом и закрыть в комнате, где до этого находилась Дэя, знал только Драконий Бог, да еще Ираиль. Она одна пыталась ему помочь, остальные были либо связаны (теперь таковых в доме одинокой лекарши было уже трое), либо слишком заняты демонстрацией своего несогласия с возвращением Леды.
   Дракону казалось, что он попал в какой-то немыслимый детский сад для непослушных детей-переростков. Каждый в своем углу высказывал свое недовольство, яростно сопел, а Леда вообще не переставала ругать всех подряд так громко, что было слышно даже в дворовой беседке.
   Аккеан устало поинтересовался результатами осмотра новых "гостей". Он не сомневался, что лекарша уже все успела, она была фантастически шустрой и ни минуты не сидела спокойно. Так и было, она быстро выложила все, что накопала в телах и меридианах этих двоих. Выходило то, что дракон и подозревал. У них были такие же повреждения в первой чакре и отрыв от стихии Земли.
   - Вероятно и неурожайные годы, идущие один за другим, были следствием этого, - заключила Ираиль, - Невозможно выращивать что-то, не наладив связь со стихией Земли! Это немыслимо! Это основа основ, без нее невозможно жить, расти, питаться... И я это просмотрела, заставила всех этих бедных людей мучиться столько времени!
   - Никто не мог такого предположить, Ираиль, - успокаивал ее дракон, - Теперь нам надо как-то помочь им. Ты нашла что-нибудь?
   - Я думаю, я напала на след. Мне нужно еще немного времени, чтобы проверить это, - она запнулась, подняла глаза на Аккеана и спросила шепотом: - Так ты дракон? Поэтому твои линии силы иные...
   - Да, я принадлежу к расе драконов. Ты молодец, все увидела верно! Так что, моя ци течет правильно? - попытался пошутить он.
   - Я... Я не знаю, я же не осматривала драконов... Наверное... Но, то, что сказала Леда, Иерарх, про девушек, - она смутилась. - В нашей культуре дракон - это мудрый и сильный дух, он обладает великой властью над сердцами людей, может жить в человеке и давать бессмертие... но я так же знаю, что есть множество сказок, где драконы берут себе дев...
   Аккеан устало вздохнул:
   - Нет, Ираиль, тебе нечего бояться. У драконов нет такой привычки, и я не стану красть ни твою чистоту, ни твое сердце. У драконов есть на это драконихи.
   Ираиль улыбнулась, но Аккеану показалось, что улыбка вышла немного грустной. Он вспомнил об откровении колдуна, и сердце его болезненно сжалось от жалости к девушке. Странно, но вот в Дэе он никогда ничего подобного не замечал...
   И снова он не подумал о главном, переключаясь на осмысление всего, что ему удалось узнать о происходящем тут безобразии.
  
  Глава десятая.
   Аккеан напряженно ждал результатов исследований Ираиль, наблюдая как накаляется обстановка в хижине. Арри уже пару раз серьезно повздорил с Дэей, вспоминая детские обиды и очередность престолонаследия. Последний раз они столкнулись, когда выясняли, кто имеет больше прав распоряжаться драконом, которому было забавно наблюдать за этим ровно до тех пор, пока Арри не толкнул сестру. Все это начинало уже действовать ему на нервы. Он запер паренька в комнате Ираиль и с ужасом понял, что больше свободных комнат в небольшом домишке лекарши нет и Дэю запирать будет просто негде. Дракон насупился и с тяжелым сердцем в сотый раз за день спросил у Ираиль, не нашла ли она, наконец, то, что сейчас найти было самое время.
   Он уже думал над тем, чтобы просто погрузить всех "своих" на себя и увезти подальше от этого гнилого места. Его останавливало только то, что это, скорее всего, не помогло бы. Поражены оказались они все. Аккеан уже не раз успокаивал раздражение и в себе, это немного пугало его, ведь дракона поработить чем-либо не так-то легко и это могло говорить лишь о невероятной силе воздействия. Что не утешало.
   - Итак, что мы имеем? - поделился дракон своими соображениями с Ираиль, сев напротив нее на скамью у стола. - Что-то или кто-то воздействовал на спасшихся от жесточайшей эпидемии и отсиживающихся в своих шахтах гномов. При этом были разрушены их нижние энергетические центры. Как ты выяснила, это было первично.
   Девушка согласно кивнула, пытаясь одновременно следить за нитью рассуждений Аккеана и продолжать просматривать тексты древних рукописей в поисках антидота, который мог бы освободить несчастных от их собственных низменных желаний и мотивов.
   - Спустя какое-то время связь с земной стихией, родной для гномов, была утрачена, и это так исказило бедных существ, что они превратились в искалеченное нечто, напоминающее живой труп, - продолжил Аккеан, Ираиль же при этих словах вздрогнула и с сожалением посмотрела на притихших связанных в углу. - Сознание этих существ зациклилось на последних осознанных мыслях, которые, по всей видимости, были связаны с надеждой на возрождение их расы.
   Гномы, отрезанные от мира столь долгое время, не знали, что величие их народа вовсе не было утрачено. Выжившие после эпидемии призвали всех соплеменников, которые до этого расселились по миру небольшими семьями и даже группками. Все вместе они основали новое довольно крупное поселение на северо-западе в большой горной гряде, отделявшей ледяные широты, принадлежавшие диким северным племенам, от цивилизованных государств центральных земель. Именно за это они и получили свое название Гномьи Пределы.
   - Так как наши действующие лица ничего не знали о реальной обстановке, сожаление и слабая надежда были единственными их чувствами. На них гномы и зациклились, их обуяла страшная озлобленность на весь мир и идея поработить все расы, показав кто здесь хозяин. Думаю, что это явилось так же следствием вины представителя другой расы в возникновении самой лихорадки. Они наверняка были уверены, что все это было сделано специально, чтобы уничтожить гномов и завладеть их сокровищами. Жадность ведь тоже поработила этих существ довольно заметно.
   Он помолчал, вспоминая речь предводителя в пустоши и продолжил.
   - Когда они начали выходить на поверхность, готовя реализовать свой великий план, это стало распространяться на соседние земли. Ближе всех оказались твои деревни, Ираиль, и люди в них тоже стали погрязать в жестокости и алчности. Все усугублялось голодом в результате потери связи с землей. Когда мы попали в ловушку гномов, мы также "хватанули" этой гадости, и наши центры начали разлагаться, так ты выразилась?
   - Да, - Ираиль оторвалась от чтения. - Я вижу, как постепенно в вас начинается искажение структур и ваши чакры неумолимо расслаиваются и разрушаются. Постепенно в вас истощаются запасы энергии земли, ведь пополнять ее становится нечем. И это приводит к сдвигу Великого Цикла Взаимодействия в сторону разрушения, и энергетическая структура ломается полностью. Так срабатывает механизм саморазрушения нежизнеспособных форм, ведь по сути такое создание не гармонично, а значит, не может жить, существовать... Поэтому я и сравниваю этих гномов с ходячими трупами, даже не знаю, почему они все еще...
   Язык девушки не поворачивался сказать "живы", это понятие не состыковывалось с тем, что она видела.
   - Сила духа? - предположил Аккеан.
   - Возможно, ведь верхние чакры, несмотря на сильное искажение и почти полностью стертые связи, все еще сохранились. Мы ничего не знаем об этом, поэтому можем строить только предположения. Я просмотрела почти все, но никаких упоминаний о восстановлении не нашла. Размытые указания на сохранение гармонии и длительном восстановлении нарушенной связи... Это не возможно заставить сделать насильно! Никакую гармонию нельзя вернуть в тело, которое этого не хочет! Ну не заставлять же нам их делать ягу, в самом деле! Я не знаю, не понимаю!
   - Что еще, Ираиль? Как там собственно твои иглы в нашем гноме? Ты смотрела результаты?
   - Слишком мало времени. Я смотрела вчера, почти ничего не поменялось. Сдвиги еле заметны. Такими темпами я не увижу окончания лечения при жизни...
   - Ладно, давай досматривай эту свою книгу и потом тебе надо будет отдохнуть! А я попробую уговорить Дэю, Арри и Леду хотя бы на гимнастику, если ты думаешь, что она поможет.
   - Я только предположила, - зардевшись, пояснила Ираиль. - Попробовать же можно, да и я не подверглась воздействию. А больше я ничего особенного не делала... Так что это может оказаться ключом к выздоровлению.
   "А может быть, просто пустой тратой времени," - подумал про себя дракон.
  
   Спустя четыре мучительных часа, наполненных изнурительными уговорами, внушениями и запугиваниями, дракону удалось не только убедить злобную троицу (не связанную, а "свою") в том, что гимнастика им не повредит, но еще и заставить-таки их ею заняться под бдительным руководством шустрой лекарши, теперь превратившейся ввиду особой необходимости в тренера яги.
   Свирепые выражения лиц "подопытных" меркли и бледнели на фоне их же нелепо выкрученных рук и ног в попытке изваять из себя фигуры, которые демонстрировала Ираиль. Вместо "глубоких вдохов и выдохов" слышались фырканья, возмущенные сопения, сдавленные стоны и ругань. Из разъяренных гордеца и гордячек они в мгновение ока превратились в алчущих возмездия жертв добровольно-принудительных занятий энерговосстановительными упражнениями. Троицу заставляли бороться с земным притяжением, инерцией, физиологическими ограничениями и собственной закостенелостью. Падая, пыхтя, изворачиваясь и натягивая мышцы до предела, они, в конце концов, сошлись в одном: кто бы мог подумать, что в их-то годы можно заржаветь, как столетний доспех.
   После занятий лекарша проверила свои меридианы, то есть меридианы подопытной троицы и печально покачала головой.
   - Я правильно тебя понял? - Спросил Аккеан, подпирая широченной балкой запертую за Арри дверь баньки (в связи с отсутствием комнаты для третьего "не в себе", обеих девушек поместили в доме, рассовав по комнатам, а паренька "перевели" в отдельные апартаменты). - Яга не помогла?
   Ираиль только кивнула и задумчиво посмотрела в сторону леса.
   - Может, нужно время?
   - Никаких сдвигов, - тихо проговорила лекарша, - это не помогает. Даже иглы давали еле заметный, но эффект, а тут..
   - Ну, так давай нашпигуем их твоими инструментами! - предложил дракон, недобро ухмыляясь.
   - Они состарятся прежде, чем это принесет видимые плоды. Надо остановить разложение чакр, чем-то встряхнуть энергополе, нужен какой-то толчок. Но как это сделать, я не понимаю. Какой баланс имели в виду Мастера... Я тут подумала кое о чем.
   - И?
   - Боюсь, что нам остается только отвезти их в Храм Богини. Может, там подскажут, как быть. Должен быть путь, просто я его не вижу, - девушка посмотрела Аккеану в глаза. - Вот только для тебя это может стать путешествием в один конец. В городе есть конклав Темных.
   - Ты шутишь! - глаза дракона округлились. - О них не слышали на Континентах уже очень давно...
   - Это не значит, что их нет, - прервала его Ираиль.
   - Но все их Учения под запретом и участие или соучастие карается...
   Ираиль не дала ему договорить:
   - Смертью через сожжение. Но здесь они не мешают выполнять предназначение нашим Мастерам. Поэтому их не трогают. Да и ведут они себя тише воды, ниже травы, так что всем все равно. Главное, что от них исправно поступают внушительные пожертвования, ведь они представляют самые богатые семьи Вадерии. Если их изгнать или, того хуже, начать на них охоту, город потеряет слишком многое.
   - Неужели все в городе знают...
   - Нет, только Мастера и воспитанники, сталкивавшиеся с редкими жертвами Ритуалов Посвящения. Тебе известно, сколько из Избранных выживает при этом? Пятая часть. Четверо из пяти погибают в жесточайших мучениях. Их тела имеют слишком характерные признаки... - лекарша замолчала, но потом добавила: - Это, кстати, одна из причин Падения Конклавов: никому не хотелось становиться остальными четырьмя из этих пяти. Ну и довод в пользу сохранения Вадерийского Конклава: иных жертв от их деятельности за все эти десятилетия не было.
   Они помолчали, каждый думая о своем.
   - Нам нужно попытаться, - твердо проговорил дракон.
   - Решай сам, это касается только твоей жизни. Если бы Конклав интересовался Служителями и Мастерами Богини, наш Орден не расплодился бы так сильно.
   - Да, но если наши догадки верны, то это решение касается и их жизни тоже, - дракон указал на домик Ираиль. - Собирайся, мы должны отправляться.
   Аккеан зашагал к домику, а лекарша поспешила за ним:
   - Кого возьмем с собой к Мастерам?
   Он не задумываясь ответил, искажая свой благородный лик ухмылкой, достойной дракона:
   - Жребий или считалочка?
   Ираиль опешила и парень непререкаемым тоном уточнил:
   - Возьмем того, кого легче везти.
  
   Вадерия встретила их хмурым, набухшим дождем небом и промозглым ветром. Ираиль говорила, что каждый дождливый день для всей южной Элегии является милостью небес и отмечается как праздник. Уже на подлете к городу они заметили большие ярко раскрашенные шары с непонятными надписями на остроконечных верхушках крыш многих домов. Лекарша пояснила, что они привязаны бумажными лентами и, когда начинается дождь, ленты намокают и рвутся, отпуская праздничные шары с благодарностями Богине в изливающее живительную влагу небо. Как только шары начинают отрываться, люди высыпают на улицы в специальных праздничных хитонах и веселье начинается. Толпы поющих гимны Богине бродят по улицам. На площадях устраиваются различные состязания, карнавалы, представления. А забегаловки и таверны заполняются народом, желающим как следует расслабиться. И это те немногие дни, когда в люди выходят и Мастера. В это время им позволено также, как и остальным праздно шататься по городу и впадать в беззаботное детство, бегая босиком по лужам, визжа от удовольствия. Хотя, как правило, люди пользуются моментом, чтобы подоставать их своими проблемами без записи и ожиданий в приемных Храма. Так что для Мастеров праздник, что называется "не задается", но каждый дождливый день выйти они все равно обязаны.
   Они вошли в город втроем: Аккеан, не долго размышляя, выбрал для представления Мастерам Дэю, остальных пораженных оставили закрытыми или связанными в домике.
   - За всеми мы просто не сможем уследить, да и перевозить на себе всю толпу я не намерен! Тем более, по городу нам придется перемещаться пешком, мне - в личине человека! - стоял на своем Аккеан, когда Ираиль настаивала перевезти всех троих. - Если вдруг, какому бедняге не посчастливится набрести на твой дом, мы тут будем не причем. Эти двое вполне способны защитить себя, если что.
   Когда в последний раз перед отлетом они с Ираиль кормили Леду, она умудрилась двинуть головой по миске так, что та отлетела в висок лекарше, которая в свою очередь, потеряв равновесие, упала на дракона, устроив кучу малу. Ей не удалось удрать вместе со стулом, к которому Леда была привязана на время кормежки, по счастливой случайности.
   - А у Дэи одна рука сломана, - добавил дракон, - поэтому она так же не столь опасна для транспортировки.
   По крайней мере, на это Аккеан надеялся. Была бы его воля, он бы лучше выкрал пару-другую Мастеров и швырнул бы их прямиком в клетку с... друзьями. Однако Ираиль упиралась, уверяя, что в таком случае Конклав его точно перехватит.
   Аккеану пришлось согласиться. На том все препирательства на этот счет закончились. И тут же начались другие: куда прятать дракона, где именно за городом его оставить и ветками какого кустика накрыть, чтобы уж точно никто из Темных не догадался. Аккеану пришлось пару раз пригрозить Ираиль, что он полетит без нее и так же без нее сможет найти Храм Богини и обратиться за помощью к Мастерам. Только после второго такого непрозрачного намека она смирилась с самостоятельностью столь "уязвимого и упрямого существа", как дракон, и впервые увидела его в своей шкуре.
   Сказать, что она была в восторге - ничего не сказать. После первого потрясенного "О!", она начала нарезать круги вокруг тушки Аккеана, восхищенно цокать языком, галдеть: "Никогда не думала!", "Вот это да!", "А как это складывается?", "А куда это убирается в полете?" и назойливо трогать, щипать и постукивать кулачком по чешуе. Последней каплей стало зрелище увлеченной девушки, завороженно достающей огромную иглищу и целящейся ею в "разворошенный" участок чешуйчатого среднего пальца на задней лапе. При этом она с придыханием произносила: "Ведь должна же точка активации этого меридиана..." Дракон, не дослушав ее теорию на этот счет, немного оторвался от земли и предупреждающе кашлянул, развернувшись мордой к Ираиль. Девушка смущенно улыбнулась и незаметно сунула иголку в свою дорожную сумку. По дороге она рассказывала им со злобно сверкающей глазами Дэей о Вадерии и Мастерах. Аккеан, не забывая следить одним глазом за злосчатной сумкой Ираиль, призвал память крови и нашел множество подтверждений ее рассказам. Кроме того, он покопался в памяти и насчет Темных, но об этих ничего хорошего не обнаружил и только расстроился.
   Темные были чем-то вроде круга посвященных, изучавших древние таинства и мрачные мистерии прошлого. Основной их целью было построение идеального общества будущего, в котором Избранные существа высшего порядка будут владеть всеми лучшими чертами всех "чистых" рас, не неся в себе их недостатки. Темные несколько раз начинали широкомасштабные войны, втягивая многие страны и даже целые континенты в кровопролитные сражения. Но каждый раз их побеждали, загоняя обратно в те норы, откуда они вылезали на белый свет снова, порождая хаос и смерть. Когда разразилась очередная такая война, порядком поднадоевшая обитателям Трех Материков, Великий Союз принял решение стереть с лица земли Темный Конклав, а набранные ими знания и артефакты по-честному поделить между союзными государствами. После побоища от Имперского Сейма - столицы Темных на Севере - остались только развалины, до сих пор собирающие приличные толпы любопытных туристов, да темное пятно в истории. Правда, видимо, "поделить по-честному", как всегда, не получилось. Так и осталось загадкой, умер ли последний Магистр Темных или войска союза нашли его умерщвлённого двойника. Так же как и то, куда делось добытое в их тайниках, ведь ни одно государство не спешило приоткрывать завесу этой тайны. По официальной версии все архивы Конклава были спрятаны, зашифрованы, и на всякий случай сожжены в первые часы после падения Имперского Сейма, Хранителем оных.
   Аккеан ничего определенного по этому поводу в памяти не нашел. Может, из-за того, что драконы ничего об этом не знали. Они вообще не участвовали ни в одной из этих войн ни на одной из сторон, хотя кровь подсказывала, что до этого было не далеко. Темные очень интересовались всеми возможными способами усиления боевой мощи и магии, пытались получить власть над многими существами и расами и во многом преуспели. Василиски, например, вымерли не сами по себе, а именно по их вине. Темные долгие десятилетия бились над проблемой установления контроля над этими "неуязвимцами", и, в конце концов, добились цели. К этому моменту все василиски были собраны Темными на специальных "фермах", некоторых они отлавливали, некоторых крали, некоторых им продавали независимые охотники за головами... В общем, они так радовались, когда их эксперимент удался, что забыли повременить с массовым внедрением новой методики порабощения сознания для проведения проверки на наличие побочных реакций замедленного типа. Оказалось, эта техника полностью вытесняет сознание цели и когда "поработитель" выныривает из цели обратно в себя, тело "порабощенного объекта" становится овощем и быстро умирает. Жуткое зрелище сотен тысяч живых трупов василисков на парадной площади перед главами Имперского Совета Темных - все, что наблюдал тогдашний Великий Магистр в бессильной ярости.
   Было много страшных обрядов и кровавых ритуалов, которые Темные пытались возродить, но для Аккеана более важным был именно тот факт, что в последних вылазках, они охотились на драконов и многие из племени водяных братьев беспокоились о нескольких без вести пропавших сородичах.
   При этих мыслях Аккеана передернуло - он ощутил липкую паутину, не пускавшую его по нитям памяти крови глубже. Значит, эта информация была закрыта источником и раскрывалась только в случае, когда жизнь конкретного дракона зависела от этих знаний. Что-то типа уровня секретности. Аккеан не стал напрягаться, чтобы выяснить, что же там было сокрыто - когда придет время, если придет, тогда он все узнает. Так уж были устроены все драконы... Или же он сможет вскрыть паутину чуть позже, в свободное время. Так уж был устроен этот дракон...
  
   Когда они достигли Храма Богини, дождь еще не начался. Свинцовое небо продолжало пучиться над городом, а шарики гнуло ветром на юго-западную сторону крыш, но они по-прежнему не могли отправиться в свободный полет. Как и люди, они были вынуждены ждать благословения с небес. В городе они также заметили многочисленные свечи, выставленные у окон со стороны улицы. Они были разнообразны по форме, величине и цвету, но все горели слегка колеблющимся на ветру пламенем. Как пояснила лекарша, это были своего рода сигнальные огоньки для тех домов, которые принадлежали не столь зажиточным хозяевам, как обладатели праздничных шаров. За горением свечей наблюдали по очереди в окна члены семей, живущих в таких домах. Когда пламя тухло под натиском дождя, это означало начало празднеств. Дракон с недоумением уточнил, не могли ли они понять, что дождь начался по шуму падающих капель и виду ливневой занавеси за окном, на что Ираиль, фыркнув, ответила, что они, в отличие от западных варваров, чтут традиции и соблюдают баланс сил. Аккеан так ничего и не понял, но переспрашивать не стал.
   Храмовый комплекс оказался довольно обширным. Ираиль "доложила", что в нем тридцать три постройки для оказания помощи недужным и зданий обслуживающего характера, девятнадцать учебных центров и двадцать семь жилых зданий для Мастеров, подмастерьев и учеников. Собственно Храма было всего два: один огромный общий и один, гораздо меньше, для посвященных, куда вход простому люду и даже ученикам был строго заказан.
   Общий Храм впечатлял не только размерами (Аккеан прикинул, что внутри него могли бы с комфортом разместиться с десяток драконов), но и внешним видом. Белые витые мраморные колонны поддерживали темно-зеленую фигурную крышу, плавно изгибающуюся от центрального "хребта" к чуть приподнятым краям. По ее кромке мягко струилось кружево в локоть шириной, плетеное из монмарийского металла, сияющего одинаково ярко под солнечным и лунным светом: в перекрестье сверкающих нитей четко различались Заповеди Богини на древнесаджайском. Этого языка теперь почти никто, кроме Мастеров, да особо любознательных любителей истории не знал, а вот Аккеан читал на нем бегло и весьма удивился содержанию святых текстов. По его глубокому убеждению Благодатная Богиня, несущая исцеление и любовь, не могла в такой откровенно похабной форме, смакуя подробности, призывать к продолжению рода, как следовало из оного текста. А заповедь "Проходя мимо умирающего - проходи мимо, это не то, что ты думаешь" и вообще осталась для дракона загадкой.
   Стены Храма представляли собой сплошные барельефы с изображениями чудес Богини и Великих Бессмертных Мастеров, уходящих не в Смерть, а в Сон. Поднимаясь по невысоким широким ступеням из такого же белого мрамора с глубокими зелеными прожилками, как и внутренние стены молебной залы, Аккеан с трудом проталкивался сквозь толпу, ожидавшую "дождливой прогулки Мастеров". За собой он тащил рассерженную Дэю на привязи, за которой "с тыла" приглядывала Ираиль. Сопротивление собравшихся росло по мере приближения троицы ко входу, но дракон продолжал продвигаться вперед. Наконец, они достигли высоченных дверей, отделанных монмарийским металлом в виде ладоней Богини, и Аккеан с девушками просочились внутрь помещения.
   В храме было несколько просителей, нервно ожидавших своей очереди. Записываться на прием к Мастерам приходилось чуть ли не за месяц и могло же вот так не повезти, чтобы в день приема начался ливень, обязывавший покинуть Храм всем Мастерам, кроме тех, что служили в Экстренном Эскорте. Мраморные колонны были и здесь, они образовывали нечто наподобие центрального коридора, упиравшегося в арку у дальней стены Храма, где изваяние Богини из белого золота в полный рост протягивало руки к входящим. На одной из ее раскрытых ладоней расправляла крылья белая голубка, на другой давала молодой зеленый побег стрела, сразившая до этого пташку. Символ всепрощения, любви и победы жизни над смертью. Хотя надвратная надпись "живи сам и дай умереть другим" со всем этим у дракона все еще не состыковывалась. В арках правее и левее восседали, связав ноги узлом, Мастера с длинными седыми жиденькими бороденками. Присмотревшись Аккеан увидел, что сидят они на небольших возвышениях сплошь утыканных гвоздями в два пальца длинной. Это его не столько удивило, сколько позабавило: на ум пришло сразу ряд причин, по которым столь почтенным старикам имелась нужда делать свой зад крепче металла. Ни одну из них вслух произносить было нельзя, если они рассчитывают получить тут помощь.
   Ираиль кивнула дракону, давая ему знак усилить бдительность относительно Дэи, и двинулась в левый коридор между колонн. Ни один из ожидавших здесь не выказал удивления по поводу связанной девушки с кляпом во рту, как будто для местных это было обычным делом. Только в углу тихо переговаривались двое приезжих роксанэ, но для дракона говорили они недостаточно тихо.
   - Мало ли что могло случиться с ци у женщины, - прошептал на ухо собеседнику тот, что был пониже. - У них всегда что-то случается: в лунные дни, или перед ними, или сразу после них. Или она понесла, и тогда уж пиши пропало. Я вот думал, что когда сроки лунных дней перестанут являться моей Сиу, она угомонится. Но теперь стало в тысячу раз хуже...
   - Да уж, мороки от них! - согласился со вздохом другой. - Но и без них скучно. Особенно, когда нет достойного врага и не с кем воевать столько лет. Когда был твой последний бой?
   - В год дикого вепря. С тех пор никто не пересекал наших границ, и моя секира стала узницей в ножнах ... - с тоской прошептал первый. - Старые раны на теле еще болят, но гораздо хуже тоска души по пляске мечей и песне боя.
   Аккена тронули за плечо и он обернулся. Ираиль поманила его за собой в боковую дверку чуть дальше от входа. Войдя в небольшое помещение со скамьей и кушеткой, лекарша представила друзей Мастеру Ло и добавила для дракона:
   - Я уже все рассказала о ситуации госпожи Дэи, но Мастер Ло захотел осмотреть ее сам.
  
  Глава одинадцатая.
   Высокий тощий старик с такой же седой бородой, как и у тех, что сидели на гвоздях в молебной зале, слегка поклонился и впился черными, как смоль глазами в Аккеана. Дракон не преминул ответить Мастеру тем же, подключив и свое магическое зрение. Аура у старичка была очень плотной, густой, но ничем особенным в плане магии не выделялась, даже имела темные включения, как и у обычных людей.
   Насмотревшись на Аккеана вдоволь, Ло, наконец, переключил свое внимание на Дэю и заработал своими иголками, шариками, пружинками, камешками и прочей дребеденью. Дракон пришел к умозаключению, что его не распознали, и успел про себя порадоваться прежде, чем услышал тихое "О!" Мастера. Старик потыкал для пущей убедительности тонкой деревянной палочкой куда-то в правую пятку Дэи и, кинув многозначительный взгляд на Ираиль, спросил:
   - Видите это?
   Дракон на всякий случай снова переключил зрение на магическое, но кроме сосущего ощущения собственной бестолковости ничего не почувствовал. Ираиль же медленно выдохнула, моргнула и ответила:
   - Я пыталась наладить сток, чтобы сначала освободить каналы...
   Старик ее прервал нетерпеливо махнув рукой, другой рукой в это время оправляя бороду.
   - Первопричина этих нарушений не в том, так зачем ты тратила время? Свое и ее.
   Ираиль опустила голову, бородатый продолжил:
   - Помни основной постулат: "Зри в корень!" Надо выкорчевать зерно до того, как оно прорастет и даст плоды. А уж если это произошло, то к чему срывать листочки да цветы, когда нужно удалить источник?!
   - Я не нашла как восстановить доступ к стихии, Мастер...
   Ло вскинул седую бровь:
   - О, так ты еще и знала, что дело тут не в точках и меридианах, но все равно занималась этим. Упрямство не лучший спутник лекаря, Ираиль. Надо уметь признавать и свои ошибки и свою беспомощность. Иногда это более благоразумно и уж точно более полезно для страдающего.
   Аккеан вступился за поникшую девушку:
   - Мастер Ло, боюсь, Вы несправедливы к нашей спасительнице. Мы нагрянули к ней внезапно, свалились, словно птичий помет на голову, заняли ее дом, ее кровать, навалили на нее ответственность за одну умиравшую и нескольких неадекватных, даже не дав времени спокойно все обдумать. Но она не только привела в порядок телесные повреждения моих спутников, но и выяснила причину их внутреннего разлада. И все это совершенно не имея опыта...
   - За два года, что прошли с тех пор, как она покинула стены Храма, она могла бы поднабраться опыта, если бы захотела...
   - Среди таких же... пораженных? Или Ираиль рассказала только ту часть истории, что касается Дэи?
   Старик нахмурился и повернулся к Ираиль, выжидательно уставившись на раскрасневшуюся лекаршу.
   - Говори, - спокойно сказал Мастер и с губ Ираиль потоком хлынули слова, путаясь и кувыркаясь одно о другое.
   Она затараторила так, словно пыталась не занять больше отведенного ей времени, которого по ее мнению было секунд тридцать. Дракон положил ей руку на плечо, она посмотрела на него и, немного успокоившись, стала говорить на доступной для восприятия скорости.
   Ло становился все мрачнее и под конец сам стал похож на грозовую тучу, которая все еще сдерживала в своих недрах долгожданные слезы небес. Помолчав немного, он жестом пригласил их присесть на скамью и удалился, пообещав скоро вернуться.
  
   Не прошло и пятнадцати минут, а старец уже сидел на кушетке напротив них, одергивая бороду и просверливая в Ираиль дыру своими налитыми тьмой глазами. Архимастер Тот, которого он привел с собой, проводил очередной осмотр с пристрастием для Дэи и все время цокал языком. Борода Тота была такой же седой, как и у Ло, но длинна ее была уже до колен. Дракон решил, что это не совпадение, а прямая зависимость статуса старцев Вадерии от степени разрастания бород. Он надеялся, что определяющим фактором все-таки является статус, ведь если присваивать звание по длине волос на подбородке...
   - Что ж, я вижу, Вы не ошиблись, мастер Ло, - скрипучим голосом выдавил, наконец, из себя Архимастер, - как и ты, милое дитя, - он повернул свое старческое морщинистое лицо к Ираиль. - Однако вы оба не осознаете масштабов сего бедствия. Боюсь, что если все остальное тоже правда, мы на грани войны.
   Снаружи Храма раздался первый раскат грома, Ираиль вздрогнула. Дэя дернулась, в очередной раз пытаясь вырваться из веревочных пут, как делала всю дорогу, злобно сопя и зыркая на окружавших ее знакомых и незнакомых людей. Дракон вздохнул, на минуту поставив себя на место бесчисленное количество раз осмотренной, а точнее истыканной, Дэи, и спросил у мастеров:
   - Так есть ли какой-то способ помочь?
   - Способ всегда есть, - проскрежетал Тот, закутывая руки в широкие рукава белого длинного балахона.
   Все напряженно молчали. Первым не выдержал Аккеан:
   - Так что за способ, Архимастер? Время нам не союзник, я беспокоюсь за своих друзей, оставленных в хижине Ираиль. Чем им можно помочь?
   - Все очень просто. Да и наша воспитанница уже нашла ответ в своих книгах: все дело в гармонии первоэлементов. На этом основано все существование мира, это и нужно использовать для восстановления пострадавших.
   Ираиль отчетливо сглотнула и залилась краской, и Аккеан понял, что ей необходимы подробности. Но все молчали. Затянувшаяся снова тишина стала давить.
   - Может быть, тогда Архимастер пояснит для непосвященного в сии тайны меня, каким образом можно использовать гармонию элементов в нашем случае?
   - Охотно, - после короткой паузы ответил старец. - Все дело в том, как именно воспользоваться...
   Еще один оглушительный раскат грома прервал лекцию Тота. Последовавший за ним удар гонга и радостные крики на улице возвестили о начале дождя. Оба старца синхронно развернулись и направились к выходу. Ираиль переглянулась с драконом, и он увидел в ее глазах отчаянье. Надо было делать что-то прямо сейчас: времени ждать окончания торжеств у них не было, тем более что размер тучи не предвещал освобождения от праздничных обязанностей мастеров в ближайшие сутки. Аккеан кинулся догонять Тота и Ло, однако в молебной зале их уже и след простыл. Ему пришлось выйти на улицу.
   Уже на крыльце ему стало понятно, что задача нагнать мастеров невыполнима. Толпа народа, которая сейчас двигалась единой массой, волнами растекаясь по улицам города, растворила в себе богатых и бедных, знатных и простолюдинов, непосвященных и мастеров. Толпа гудела, пела гимны, смеялась и радовалась, подставляя сотни ладоней небу и хватая сотнями ртов падающие капли. И невозможно было не то что протиснуться вглубь этого, но даже найти в ней седобородых старцев, в которых так нуждались сейчас дракон и его друзья. Магическое зрение так же ничем не могло помочь: отсветы зеленоватых вспышек лекарского энергополя здесь встречалась чуть ли не у каждого пятого, что легко объяснялось непосредственной близостью к обучающим центрам Храмового комплекса. На мгновение Аккеаном овладела крамольная мысль: обернуться драконом, разогнать толпу и тогда уже легко отыскать Тота да пораспрашивать его, как положено. Останавливало его только наличие Темных в Вадерии. Растеряно стоял он у массивных дверей Храма Богини и мысли в голове беспорядочно двигались, подражая праздничной толпе горожан. Он глянул в сумрачно-свинцовое небо, прорезанное всполохами молний и яркими пятнами цветных шаров, жестоко гоняемых грозовым ветром из стороны в сторону.
   Набрякшая туча извергала нескончаемые потоки воды, даря свежесть, неся обновление. Воздух стал влажным, дышать было легко: каждый вдох как будто наполнял силой и жизнью. Кто-то толкнул его в спину створкой двери, пытаясь выйти из Храма. Он обернулся и увидел Ло. Старец облачился в белый балахон, как у Тота, и теперь собирался влиться в толпу вслед за давно ушедшими мастерами. Аккеан ухватил Ло за локоть, развернул к себе и начал убеждать старца в необходимости оказать помощь Дэе прямо сейчас:
   - Вы же понимаете, что это срочно! Вам и надо-то только сказать, что именно нужно сделать, это не займет у Вас много времени. Прошу! Если мы в свою очередь можем чем-то помочь Вам или Храму...
   - Сейчас я должен выполнять свои обязанности, мой друг, я и так уже задержался из-за всех этих переодеваний.
   - Но мы не можем ждать окончания грозы, Вы же понимаете это! У Вас есть также обязанности оказывать необходимую экстренную помощь, не так ли? Кто из оставшихся на дежурстве Мастеров может нам помочь?
   - На дежурствах остаются выпускники, практиканты и старшие подмастерья.
   - Тогда помогите Вы!
   - Сейчас я должен быть с народом, - упрямо повторил Ло, перекладывая свою бороду с правой стороны груди на левую.
   Аккеан поймал себя на том, что хочет зарычать на него во всю драконью пасть, клацнуть клыками возле его лица и увидеть ужас в его глазах. Он взял себя в руки, подавляя ярость, и отпустил Ло от греха подальше.
   Старец как-то странно на него посмотрел, склонил голову и тихо пробормотал:
   - Однако через три часа мы должны облачаться в сухие одежды в Малом Храме на Северной улице. Я могу переодеться у себя. У Вас будет двадцать минут, чтобы узнать ответ на Ваш вопрос. Этого вполне достаточно. Советую прийти одному, чтобы не привлекать лишнего внимания, и, я надеюсь, Вы понимаете, что об этом не стоит распространяться в Храме.
   - Где Вы живете?
   - Четвертое строение по левой стене Храма снаружи комплекса, большое фиговое дерево перед входом. Вас впустит слуга, если Вы скажете, что пришли по Зову.
   Мастер легко спустился по ступеням крыльца, толпа моментально хлынула к нему, забрасывая на ходу вопросами по собственным болячкам, показывая руки, бока, ноги, и увлекая за собой вглубь улиц.
   Дракон вернулся к девушкам, продолжавшим сидеть в приемной Ло.
  
   Гроза бушевала уже больше двух часов, но народу на улицах не убавлялось. Реки людей текли и текли, нескладно распевая заученные благодарственные молитвы. Промокшие до нитки, со слипшимися волосами и прилипшей к телу одеждой (хотя многие обходились и почти без нее, как заметил Аккеан), но счастливые и довольные (хотя многие просто уже порядком набравшиеся, как заметил Аккеан), они заглядывали на небо, неизвестно чего более желая в эту минуту: чтобы "благословение небес" продолжалось или поскорее закончилось. Дракон протискивался сквозь вопящую толпу вдоль стены, опоясывающей весь Храмовый комплекс. Он решил выйти немного пораньше, чтобы уж точно не опоздать. Да и смотреть на совсем поникшую Ираиль он больше не мог. После отповеди наставника девчушка почти перестала разговаривать, только сидела с поникшими плечиками и смотрела куда-то в пол. Дэя, вроде как убаюканная дождливой погодой, уснула, не столько отдыхая сама, сколько даря отдохновение другим. Однако дракон перед выходом наказал Ираиль не терять бдительности.
   Теперь, ступая по огромным лужам на мостовой в уже успевших промокнуть сапогах, Аккеан задумался, почему он все время теряет время. Как бы это не звучало, но именно так оно и выходило. Он постоянно встречался с заминками, задержками, обстоятельствами и людьми, которые неумолимо отвлекали его от первоначального плана все дальше и дальше. Совсем недавно он всего лишь летел по указанию собственного иерарха на юг. Как так случилось, что ныне он скорее отдалился от цели, чем приблизился к ней? Ведь теперь он в самом сердце востока, после чего, если все образуется и друзья вернуться к трезвому уму и твердой памяти, он направится на север к Гномьим Пределам! Останется только за очередным каким-нибудь лешим завернуть на запад, чтобы его путь на юг стал максимально сложным и дальним. Такое впечатление, что он тщательно запутывает следы, ведь вздумай кто-то его выследить, ни за что не раскусит его неадекватное петляние по континентам.
   Очередная шумная толпа танцевала, разбрызгивая воду из лужиц удлиненными палками с расширенным плоским наконечником. Струи поднятой вверх воды чертили плавные линии в воздухе и опадали стройными рядами, образуя при этом ровные круги вокруг танцующих. Зрелище было красивым, и дракон немного полюбовался на умельцев, медленно проходящих мимо. Если бы солнце вышло хоть на несколько минут, он бы увидел радужные всполохи в этой пляске дождевой взвеси. Об этом Аккеан читал в одной из книг про водных плясунов. Говорили, что некоторые из них могли подчинять себе воду: они ходили по ней, танцевали со струями водопада и даже останавливали высокую волну в открытом море. Арри бы заинтересовался этим...
   Пройдя три крайних дома, стоявших за пределами комплекса, Аккеан практически врезался в толстенный ствол дерева, больно ударившись лбом и правой рукой. Он зашипел и, потерев саднящие участки, обошел "гадскую фигу", обнаружив прямо за деревом искомое строение.
   Ничем не примечательный дом, покатая крыша, шторки на внушительных окнах, небольшие клумбы с какими-то голубыми цветами по обеим сторонам от дорожки, ведущей к двери. Аккеан подошел и громко постучал. Когда открывший ему слуга услышал от дракона "Я пришел по Зову", его молча впустили в довольно просторный холл и проводили в уютную комнату для ожиданий. Из мебели тут стояли два низеньких столика, несколько мягких пуфов и вполне удобный диван. Слуга принес ему питье, на вкус напоминающий грог и пришедшийся как раз к месту. В окно была видна улица, но не та ее сторона, которая вела к двери. И это было очень умно со стороны хозяев, ведь так можно было вернуться незамеченным ненужным гостем, который рано или поздно вынужден был бы уйти, не дождавшись хозяина. Единственной доступной для обозрения внутри дома комнатой была кухня, где сейчас возилась служанка.
   Аккеан как мог вытянул шею, чтобы увидеть хотя бы часть холла через общий коридор, которым его сюда привели, но так и не сумел. Прождав около получаса и уже начав беспокоиться, он решил от нечего делать просканировать пространство магическим зрением. И похолодел: абсолютно черное облачко размеренно раскачивалось в комнате, находящейся в стороне входной двери. Оно было окружено плотной оболочкой совершенно нормального молочного цвета, но это нисколько не уменьшало опасности. Дракон бесшумно встал и двинулся к окну в поисках выхода. Отдернув легкий занавес, он попытался вытащить щеколду, но она не поддавалась. В панике, он надавил на само стекло и оно начало возмущенно трещать, когда на плечо дракона легла чья-то рука. Он дернулся, развернулся и последнее, что он запомнил, погружаясь во тьму, были густо черные пронзительные глаза Ло...
  
   Ираиль бесцельно болтала ногами, свесив их с кушетки. Ничто на свете не могло заставить ее оставаться совершенно неподвижной долгое время. Движение было основой ее существования, и, если она не могла или не хотела двигаться всем телом, а мозг отказывался шевелиться, погрузившись в депрессивное болото, то эта ее особенность находила выход в чем-то ином. Пребывание в этом упоительном унынии разбавлялось лишь необходимостью бдения над, якобы спящей и замышляющей всякие плохие вещи, болезной госпожой Дэей. Но и это занятие было столь однообразным и нудным, что скорее способствовало такому "ступорному" состоянию Ираиль. Помимо воли она вслушивалась в звуки вокруг, но толстые стены не пропускали шума дождя с улицы, а внутри Храма никого кроме них с Дэей не осталось, так что и звуки издавать было некому. Изредка сюда доносились особо громкие выкрики толпы с улицы, но разобрать что-либо было невозможно. Однако девушка упрямо вслушивалась в тишину, ожидая возвращения Аккеана. Тогда, наконец, она сможет взяться за дело, а не сидеть сложа руки возле теряющих самих себя людей. Она насмотрелась на это, переживать подобное еще раз очень не хотелось. Она поежилась, вспоминая колючие глаза отца, выкидывавшего ее сундучок ей в след и извергающего проклятия. Но, с другой стороны, она обрадовалась тому, что это болезнь сделала их такими. Это значило, что, возможно, они не так уж и ненавидели ее. И даже, возможно, она не была такой пропащей и бестолковой. Хотя, нет, это вряд ли. Иначе она сама догадалась бы о лечении, как и говорил Архимастер. А она даже причины того, что произошло с ее родными, поняла только спустя столько времени, да и то с подачи чужестранцев...
   Дэя пошевелилась во сне. Ираиль присмотрелась к девушке, окинула взглядом узлы на веревках и снова погрузилась в собственные мысли.
   Аккеан должен был сейчас уже разговаривать с Мастером. Наверняка времени на объяснения уйдет немного, раз Мастера утверждали, что необходимо лишь небольшое пояснение. Значит, ждать осталось совсем недолго. Пальцы ее начали выстукивать такт какой-то старинной знакомой мелодии, ноги болтались теперь попадая в ее ритм. Спустя несколько минут, Ираиль начала беспокойно ерзать, а когда минуло полчаса комнатушка была измерена ею вдоль и поперек в шагах, шажочках и впритык подставляемых друг к другу ступнях. Она не могла понять, как ей удалось удержать себя возле Дэи еще полчаса, но после этого Ираиль распихала болезную, выволокла ее под дождь и целенаправленно зашагала к левой стене комплекса.
   Почему она не пошла сама? Все было бы гораздо проще. Ей и понять то нужно было какую-то пустяшную истину, лежащую на поверхности. Правда сама она, как ни старалась, познать ее не могла. Аккеан был прав в том, что Ло приглашал именно его, да еще и просил не распространяться об этом. Но, все же сейчас ей было бы гораздо спокойнее. Она не знала, как ей удалось согласиться на такую рискованную для дракона поездку - все внутри нее переполнял страх за него с момента, когда они взлетали с ее дворика. Видимо страх за больных, нуждающихся в их помощи, все же пересилил. Это было единственным объяснением.
   Полосатая фыркала, упиралась и что-то мычала в полотно, плотно закрывавшее ей рот. Ираиль догадывалась, что именно: ее знакомства с сестрой Арри вполне хватало, чтобы это понять. Однако отвлекаться сейчас на подобные мелочи было бессмысленно. По пути Ираиль внимательно всматривалась в булыжник под ногами и встречающиеся строения. Она выискивала следы схватки, опаленные камни или клочки одежды, но ничего так и не нашла. Дождь мог уничтожить все свидетельства. Тогда слуга мастера Ло удивленно пожмет плечами и разрушит все ее надежды одним коротким: "Никого не было, милое дитя, Мастер ждал, но никто так и не пришел". И что тогда ей делать? Куда податься в поисках дракона с оголтелой Дэей на руках? Где найти Конклав и как учинить расправу над похитителями, находящимися вне закона? Ираиль отчетливо осознала, что одной ей не справиться и эта мысль отрезвила ее. Лекарша с надеждой глянула на остервенело вырывавшуюся Дэю и поняла, что даже если Мастера помогут ей восстановить ее и ее брата, к тому моменту, как она сможет рассчитывать на их помощь в попытке спасти дракона, спасать уже будет некого. По крайней мере, не здесь уж точно. Темные не будут рисковать своим драгоценным приобретением и, конечно же, поскорее переправят Аккеана подальше, заметая всякие следы преступления.
   Ираиль внезапно осознала, что уже "поставила крест" на драконе. А ведь вполне вероятно, что ничего с ним и не приключилось. Ждет сидит Ло, задержавшегося на праздничных улицах, а она уже помощников для его спасения подбирает! Лекарша даже успела усмехнуться сама себе, прежде чем налетела на необъятное фиговое дерево, приложившись к нему левой половиной груди и коленом.
   Ушибленные места обдало огнем, Ираиль вскрикнула от боли и неожиданности. Позади приглушенно засмеялась Дэя. Лекарша, немного прихрамывая и не обращая внимания на попутчицу, потащила ее дальше. Возле двери она немного прислушалась, но ничего полезного не расслышала и просто постучала. Немного подождав у двери, она постучала повторно. Потом еще раз. Потом очень громко постучала и позвала:
   - Мастер Ло?!
   Тишина. Ираиль перешагнула через одну из клумб и заглянула в окошко. Никого. Она вернулась к исходной точке и начала заново тарабанить в дверь, периодически зовя Мастера по имени.
   Безрезультатно проорав так довольно долго и не дождавшись результатов, она обошла дом по кругу, выискивая черный ход. Входа она не обнаружила, но приметила приоткрытое для проветривания окно с обратной стороны дома. Пробравшись через росший здесь цепкий кустарник и проволоча по нему и без того рассвирепевшую Дэю, Ираиль подтянулась к подоконнику на руках и запрыгнула внутрь. Затащив девушку за собой, она осторожно двинулась к центру дома, прислушиваясь к подозрительной возне, раздававшейся где-то впереди. Ираиль понимала, что Дэя в случае чего окажется скорее серьезной помехой ей, чем противнику, но и оставить без присмотра милую сестренку Арри она не могла. Придется решать проблемы по мере поступления. Единственное, что сейчас заботило лекаршу, так это сдавленное бормотание и пыхтение попутчицы, издаваемое ею в попытках вырваться. Не услышать этого мог только совсем оглохший на оба уха и сопровождаемый такими же глухими помощниками некто. Однако ведь и на ее крики с улицы тоже никто не откликнулся. Но последнее как раз могло иметь другое объяснение.
   Добравшись до комнаты, скорее всего бывшей гостиной, Ираиль обнаружила в ней нечто, не вполне уместное здесь. Точнее вовсе неуместное. В центре комнаты лежало сухощавое тело в белом: борода разметалась по полу и груди, нога неестественно вывернута, кисть кровоточит, ссадины на лице.
   Подбегая к Мастеру Ло, Ираиль краем глаза заметила несколько перевернутых стульев и треснувший стол из массива какого-то темного дерева. Дэю пришлось привязать к ручке двери. Девушка удивленно и также зло озиралась по сторонам, но лекарша была поглощена приведением Ло в чувства. Когда старик открыл черные сверкающие глаза, он прошептал:
   - Дитя, я не смог остановить их... Они забрали его...
   - Кто? - спросила побелевшая Ираиль, уже зная ответ.
   - Темные, дитя. Они пришли за драконом...
  
  Глава двенадцатая.
   Лекарша тряхнула её изо всех сил и залепила еще одну пощечину. Дэя зашипела от ярости и вперилась в Ираиль ненавидящим взглядом:
   - Я отрежу тебе руку, дрянь! Это будет первое, что я сделаю, когда выберусь из этих тряпок!! Мне все равно, что там приключится с этим драконом...
   - Тебе не выбраться отсюда без него! Нам обеим не выбраться из Вадерии, а твой брат и Леда...
   - Ош их забери! - проорала в лицо лекарше Дэя. - Чтоб вы все сгнили в этой дыре с...
   Очередная звонкая пощечина прервала ее и Ираиль вцепилась руками в плечи девушки:
   - Это ТВОЙ дракон! Твой, и твоего государства! Они похитили его у ТЕБЯ!!! Осмелились отобрать ТВОЁ!!
   Что-то перевернулось внутри Дэи и на пару минут она замолчала. Ираиль внимательно всматривалась в ее лицо. Напряжение росло, полосатая чувствовала это всем своим существом.
   Внезапно все стало кристально ясным и понятным.
   - Отобрать, - медленно и неуверенно пробормотала Дэя, - отобрать моё?
   - Ты же помнишь, что дракон твоя собственность?
   - Да, - уже тверже ответила полосатая, - еще бы мне не помнить! - с презрением добавила она, чуть более осмысленно посмотрев на Ираиль.
   - И ты оставишь все как есть? Позволишь им остаться безнаказанными? - надавила лекарша.
   - Никто не смеет так обращаться со мной! - Дэя и сама не понимала, к чему именно это относилось в большей степени: краже дракона или связыванию и избиению ее особы.
   - И что же Вы будете делать с этим, госпожа?
   Дэя нахмурилась: она понимала, что здесь кроется какой-то подвох. Даже тон Ираиль сменила на уважительный, и в этом что-то было не так. Но думать сейчас еще и об этом она просто не могла. Слишком много всего навалилось на нее сразу. Кругом одни враги и надо держать ухо востро. Но пока она остается за тридевять земель от дома связанной и без дракона...
   - Они заплатят за это! - с угрозой ответила она. - Я отправлю их всех к их обожаемому владыке в Ош!
   Глаза у нее должны были сейчас светиться от гнева, судя по выражению лица лекарши. Дэя присовокупила к и без того жутковатому зрелищу свою довольную ухмылку.
   Ираиль поежилась и начала развязывать путы. Полосатая растерла онемевшие запястья и попыталась вспомнить, когда последний раз была без веревок. От этого заныла голова, и она оставила пустую затею.
   Она им всем еще припомнит. Потом. Сейчас эта вшивая лекарша права. Первым делом, конечно, дракон. Заполучить его назад. Потом расквитаться с бородатыми стариканами, которые тыкали в нее чем попало. Потом настанет черед этой глупой курицы с пороховой бочкой в том, на чем она не в состоянии усидеть. А Арри и девчонка пусть остаются подыхать с голода в той прогнившей избе. Судьба остальных ее вообще не трогала - не хватало только напрягать себя мыслями об уродах!
   Дэя встала и с наслаждением потянулась. Они находились в вонючем доме у одного из полоумных стариканов. Эта кляча, Ираиль, наблюдала за ней с опаской. И правильно делала.
   - Где они? - повелительным тоном вопросила Дэя.
   Ираиль повернулась к бородатому хрычу с перевязанной рукой и подбитым глазом.
   - В самом деле, Мастер Ло, где они? - глупо переспросила лекарша у него.
   Он мерзко просипел:
   - Я могу только предположить, дитя. Мы никогда не знали, где они проводят свои темные обряды. Можно обыскать все пять семейств, которые подпадают под подозрение на причастность к Конклаву... Поэтому еще раз повторяю: откажись от этой затеи, дитя! Вы не сможете тягаться с Темными!
   Дэя смерила его уничижительным взглядом:
   - Говори где найти эти гадюшники, старик, или я переверну весь твой драгоценный город, не обойдя вниманием и Храм. А когда я найду дракона, ты будешь последним, сгоревшим в его дыхании из всей Вадерии, сполна насладившись красочным зрелищем и малоприятным запахом паленой плоти. Говори!
   - Каждый проходит свой путь, дитя, и заканчивает его так, как предначертано. Никому не избежать своей судьбы. К чему столько слов? Делай то, что задумала, не трать свое и мое время попусту.
   Гнев охватил Дэю с новой силой. Она двинулась к старику, но Ираиль остановила ее:
   - Мы тратим время, госпожа. Я знаю два семейства из тех пяти, о которых говорил Мастер Ло. Начнем с них.
   Хриплый смешок прокатился по комнатке:
   - И где же вы намерены искать кого-то сейчас, в дождь!?
   Дэя ответила Ло с надменной улыбкой:
   - Тому, у кого есть дракон, не до дождя, глупый маразматик!
   Она повернулась и двинулась к выходу. За ней торопливо засеменила Ираиль. Так вдвоем они вышли в ливень. Дэя снова промокла до нитки, но ей до этого не было никакого дела. Она шла за своим драконом с холодной уверенностью, что тем, кто встанет у нее на пути, придется горько об этом пожалеть!
   - Куда? - коротко спросила она у лекарши и та указала направление ближайшего особняка.
   - Это семья Ву. Самая состоятельная в городе. У них около пятнадцати мужчин в возрасте от ста девятнадцати до трех лет и девять женщин, одна из которых Мастер в Храме. Я всегда думала, что кто-то из них и возглавляет Конклав...
   - Избавь меня от своих жалких догадок, - отрезала Дэя. - Кто из этих двадцати четырех способен держать оружие?
   Сейчас это было куда важнее для нее. Она рассчитывала на внезапность нападения, но надо знать возможности противника.
   - Все, кроме детей до шести лет, это восемнадцать человек. Плюс магия...
   - У всех, кроме детей до шести лет? - съязвила Дэя.
   - Посвящение проводят в возрасте четырнадцати лет, госпожа, не раньше. А уж сколько тратится времени на обучение зависит от человека и его способностей.
   - И сколько же их там посвящено? Нет, обучено?
   - Думаю, меньше дюжины.
   Это лучше чем восемнадцать, но хуже, чем ни одного. Дэя снова разозлилась.
   Почему всегда так?! Хоть бы раз просто повезло в жизни! Так нет. Нужно ставить долбаные препятствия на ее пути! Нельзя же, чтобы что-то перепало Дэе за так, за красивые глаза! Что за проклятье!
   Она стиснула зубы, чтобы не завыть.
   Убить их всех. Растерзать! Спалить! Развели тут свое темное наследие, расплодились и посвящаются толпами! Она их научит жизнь любить. Она им покажет!
   За очередным поворотом на них навалилась толпа разнаряженных гуляк. Дэя с яростью расталкивала всех, кто попадался под руку и совсем скоро попаданцы иссякли. Она заметила, что ее обходят сторонкой и испытала облегчение. Еще больше ее порадовали жалобные всхлипывания и возмущенные возгласы за спиной - не обошлось без травм, значит. Будут впредь уступать дорогу, идиоты упрямые!
   Ираиль догнала ее спустя пару минут. Наверняка оказывала помощь пострадавшим - тратила драгоценное время, дура! Вдали показались малиновые шпили особняка Ву. Выглядел он очень величественно, как и описывала Ираиль. Дэя ускорила шаг:
   - Надо поторопиться. Если это не любители малинового цвета, - ядовито спросила Дэя, - как далеко до следующих подозреваемых?
   - Это они, - прошептала Ираиль и указала куда-то вперед.
   Полосатая проследила взглядом в том направлении и припустила бегом к особняку.
   Черное пятно подпалины расползлось от подвального окошка до самой черепичной крыши центрального стенного проема, нарушая благородный внешний вид дома Ву.
   Похитить дракона не сложно - сложно его удержать.
  
   Она вытерла щеку рукавом. Глаза щипало. Во рту стоял едкий привкус. Дым уже почти развеялся. И, закопчённые с головы до ног, Ву удивленно моргали своей фамильной чертой - ярко-голубыми глазами.
   - Б-бблагодарим, - обескуражено проговорил один из мужчин. Его черные от сажи волосы стояли торчком, но Ираиль узнала старшего сына главы семьи, Во.
   - Где дракон? - в очередной раз осведомилась Дэя, упорно добивавшаяся ответа на этот вопрос все время, пока они совместными усилиями тушили пожар.
   - Ты уже спрашивала об этом Во Ву, - напомнила ей Ираиль.
   - Может, спросить иначе? - грозно вопросила Дэя, вставая в боевую стойку. - Фраза "Темный Конклав" вам ни о чем не говорит?
   Голубые глаза стали еще круглее, некоторые Ву издали глухой стон. Во с укоризной произнес:
   - Но мы же все уплатили. Все как положено, до самейна! У нас и расписки есть!
   - Меня не касаются ваши внутренние разборки и договоренности, - нетерпеливо отмахнулась Дэя. - Я говорю о том, что вы должны отдать мне! А мне нужен дракон!!
   Во тоном обиженного ребенка спросил:
   - Так теперь мы еще и вам что-то должны?! Будет ли конец этим вымогательствам?!
   - Вымогательствам? - громко переспросила Дэя. - Да вы в конец обнаглели тут, на своем востоке!! Живете себе спокойно - никто вас не трогает, да еще и возмущаетесь, что за это нужно немного приуменьшить свои аппетиты!!
   - Не так уж немного, - ответил с ехидцей Во, - суммы то не маленькие, а у нас семья, как видите, большая. Всех надо накормить, обуть, одеть...
   - Мне нужен дракон! - повторила Дэя, прерывая поток его душещипательной истории.
   - И где же мы должны его взять? - в тон ей вопросил Во. - Или вы согласитесь взять эквивалент дракона золотом?
   Ираиль слушала все это с недоумением. Не такого она ожидала. Никак не такого. Она вообще с трудом понимала, что тут происходит. И решила задать вопрос, который мучил ее давно:
   - Как загорелся подвал?
   Все уставились на нее, так как прозвучало это очень неожиданно.
   Чумазая девчушка лет девяти-десяти указала на мальчугана в порванных штанишках:
   - Вэй хотел посмотреть, загасит ли дождь свечи, если их занести в дом. Но везде были люди, а в подвале никого, вот мы и спустились туда.
   - И? - Ираиль напряглась.
   - Дождь их не затушил... - пожал плечами расстроенный малыш.
   Какая-то женщина - какая под этой черной размазней на лице понять было очень трудно - в отчаянии развела руками и, глядя на мальчугана, сказала:
   - Вэй, ты хоть представляешь, как напугал нас? Мы искали вас полдня! А если бы мы не успели вытащить вас с Ли?
   Малыш вздохнул и уставился в пол. Дэя опешила:
   - Так у вас что, нет дракона?
   - У нас и так много ртов, не хватало еще дракона кормить!
   "Вовсе не так уж много он ест", - хотела возразить лекарша, но вслух спросила:
   - А как же другие Темные, они забрали его себе?
   - Другие? - с опаской проговорил Во, - Мы думали Конклав остался только один. Может, вы там между собой сначала разберетесь...
   - Мы? - переспросила Ираиль. - С кем?
   - С местным Конклавом. Вы же об этих Темных говорите? Или есть еще? - упавшим голосом осведомился мужчина, ужаснувшийся открывающейся перспективе бесконечно-неизвестного количества выживших Конклавом и размером вероятных поборов.
   Ираиль, кажется, начала понимать.
   - А вы знаете, где их найти? Местных.
   - Нет, конечно, что вы! - замахал руками Во. - Я не хочу ничего знать об этом. Я доверяю Мастеру Ло и он прекрасно улаживал все сам.
   - Мастер Ло? - на всякий случай уточнила Ираиль и посмотрела на Дэю.
   Полосатая пожала плечами - кажется, до нее еще не дошло.
   Во кивнул и добавил:
   - Так что, вам стоит спросить у него, если хотите встретиться со своими собратьями. А уж когда разберетесь между собой, определитесь дракон ли вам нужен, волколак или виверна какая-нибудь, тогда мы будем готовы вас выслушать. Нам проблемы не нужны - будем думать, где достать или как откупиться от вас всех.
   Он учтиво поклонился в довершении к вышесказанному, так что Дэю аж перекосило от такой наглости. Однако Ираиль во время заметила это и шепнула ей в самое ухо:
   - Мастер Ло обманул нас! Он знает, кто возглавляет Конклав, а может, и где они собираются.
   Дэя нахмурилась, глаза ее заблестели и Ираиль поняла, что про Во Ву она уже забыла. Махнув рукой семейству на прощанье, Ираиль поспешила догонять полосатую спутницу.
  
   Что-то больно упиралось в бока и бедра, дышать было тяжело, веки налились свинцовой тяжестью. Аккеана штормило так, будто он был на корабле в бурю. По крайней мере, по его представлениям, именно так он бы себя чувствовал на корабле в бурю. Сознание накатывало на него волнами и также мягко скатывалось куда-то во тьму. В очередной такой "прилив" он все же умудрился разлепить глаза и, прищурившись, уставился на одинокий фонарь, висевший под земляным потолком. Потом снова наступила тьма, а потом снова стал виден фонарь... Тупо посозерцав это безобразие, Аккеан, наконец, догадался, что это не сознание его погружается во тьму с завидной периодичностью, а он сам. Более того, не что-то упиралось в его бока, а он упирался во что-то боками. И этим "что-то" были стены прохода, по которому его пытались протиснуть. Это он понял, начав чувствовать онемевшей до этого задней частью собственной тушки настойчивые размеренные толчки. По приглушенной ругани он догадался и о том, насколько этот проход был не приспособлен для протискивания по нему целого дракона. Он ухмыльнулся, точнее попытался, но обнаружил себя не в состоянии двигать губами и раскрывать пасть. Когда очередным толчком его снова "выдвинули" в освещенный участок земляного коридора, Аккеан, скосив глаза, рассмотрел нечто наподобие намордника на собственной мордочке и немного расстроился. Он, конечно, мог снять с себя эту "глупость" одной левой, но как левая, так и правая лапы были в настоящий момент где-то в недоступной близости зажаты его собственным телом в тоннеле.
   Когда при очередном толчке сзади правое бедро пронзила острая боль, дракон чуть не взвыл, и уже было решил внезапно перекинуться в какого-нибудь волколака, да разнести тут все к демонам. Но тут до него дошло, что по последним осознанным воспоминаниям, он был в личине человека. Потом была темнота и больше ничего. Значит, с него, бессознательного, стянули облик насильно.... дабы что? Получить наглядные доказательства в его "драконности" или предъявить оные "заказчику"?
   Здесь возникало слишком много вопросов, и Аккеан решил, на всякий случай, проверить магическим зрением, что там сзади, а, заодно, и спереди тоже. Впереди ничего подозрительного не наблюдалось, но, как показала практика, это еще ни о чем не говорило. А вот сзади те самые небольшие сгустки черноты, равномерно распределенные в слегка разреженной энергооболочке. Ло? Интересное кино, снять личину он смог, а натянуть обратно на дракона нет? Неужели Темные со всеми своими хитростью и знанием все же довольно ограничены в возможностях? Может, и на их счет легенды врут?
   Дракон, пользуясь случаем, снова попытался взломать доступ к памяти крови относительно Темных, но безуспешно. Почему все так? Может предок в чем-то напортачил и перегнул палку с этим механизмом блокировки? Очередной толчок и боль в бедре вернули его к реальности. Сколько это будет продолжаться!? Что за зверские, нечеловеческие методы транспортировки нечеловеков!!
   Дракон тоскливо посмотрел на фонарь под потолком, когда тот вынырнул в очередной раз над его мордой. Теперь он понимал, что этот вовсе не тот самый "источник искусственного освещения", что был в самом начале, и даже не тот, что был после. От этих мыслей стало грустно. Аккеан понял, что немного тоскует по тому, первому фонарю, который он увидел только придя в сознание. А, если уж быть совсем честным, то скучал он не по освещению, а по состоянию, когда пелена еще порывала его память и мир был устроен гораздо таинственнее для одного дракона, и все в нем было не так обыденно и сложно, как теперь. Дышать было почти нечем, морду начало саднить от намордника. Все это было так нелепо и унизительно...
   Дракон мысленно махнул на все лапой и обратился ... человеком.
   Человеком??! План был немного иной, но дышать теперь можно полной грудью, да и намордник спал с него самостоятельно. Поднявшись во весь рост в проеме тоннеля, дракон обернулся на сгорбленного старика. Но это был не Ло...
  
   - Может, он вернулся в храм? - недоуменно спросила запыхавшаяся Ираиль, осматривая совершенно пустой дом Ло.
   Дэя покачала головой:
   - У него в руках дракон, а он будет строить из себя ополоумевшего трудоголика? У него, вроде как, было что-то не так с ногой, а не с головой.
   - Может, именно из-за ноги его слуга...
   Дэя сверкнула глазами и выпалила, не дав договорить лекарше:
   - Точно! Его слуга! Он не упомянул о том, что случилось с ним, когда дракона якобы украли.
   Сама нелепость ситуации почти рассмешила Дэю, но сейчас было не до смеха. Надо было поторапливаться, а эта курица слишком медленно соображала. Не так, как бегала, надо отдать ей должное. И дыхание она держала отлично. Если бы не злосчастное фиговое дерево, которое и в этот раз вышибло дух из лекарши, налетевшей на него со всего размаху.
   - Ты говорила, что мой подчиненный упомянул о том, что его должен встретить слуга в доме проклятого старикана, так?
   - Да, - выдохнула Ираиль, - но я думаю, что Ло его отпустил, когда пришел домой...
   - Боги, да пораскинь же ты мозгами, Ираиль! Твой драгоценный Ло разводит тут собственный выводок Темных! Выжимает из горожан на это деньги, якобы для откупа. Выкрал для них дракона. Думаешь, его слуга такой же слепец, как ты?! Очнись же, наконец! Они сообщники! Пока старикан разыгрывал комедию перед нами, его слуга упаковывал Аккеана в подарочную бумагу и перевязывал цветной ленточкой!!
   Ираиль успокаивающе подняла руки:
   - Ты права. Я об этом не подумала. Надо обыскать дом. Не думаю, что они потащили его на второй этаж, так что займемся этим и подвалом, если он есть. Тут могут иметься потайные ходы или что-то в этом роде. Насколько я помню, Темные в большинстве своем были параноиками и в обязательном порядке обзаводились если не тайным проходом, то бункером под землей, как минимум.
   - Об этом я и сама подумала, - буркнула Дэя, раздраженная тем, что роль командира взяла на себя Ираиль.
   Девушки не сговариваясь устремились в дверной проем, столкнувшись плечами. Зыркнув на лекаршу так зло, как только смогла, Дэя повелительным тоном велела ей искать в другом месте и, шагнув в кухню, принялась осматривать помещение.
   Кухонная утварь, чистая и сухая, была аккуратно расставлена, развешана и разложена в положенных ей местах. Плита была натерта до блеска. Кипельно белые полотенца были сложены стопкой на угловом столике. Никаких запахов, ни единого пятна на полу, разделочные доски сухи... Складывалось впечатление, что тут не готовили несколько дней. Это означало, что либо Ло питался благословениями Богини, либо он откушивал не здесь, либо... не той пищей, что можно приготовить на обычной кухне. От этой мысли у Дэи мурашки забегали по коже. Она отбросила глупые мысли и двинулась к кладовке. Массивная деревянная дверь не заскрипела, когда Дэя отворяла ее - ею, в отличие от кухни пользовались чаще. Выбеленные ступеньки спускались в прохладную темноту погребка. Слева на стене было встроено чугунное кольцо для факела, которого сейчас в нем не оказалось.
   Дэя ухмыльнулась:
   - Глупый старикашка, даже не смог наколдовать себе простейший светошар!
   Первый след! Однако это могло оказаться ловушкой, поэтому Дэя переключила рефлексы на максимум. Она опустилась на корточки и коснулась следующей ступеньки. Она все еще сохраняла еле различимый след - если бы не магия, его не возможно было уловить. Дэя поднялась, мягко скользнула обратно на кухню, поспешно пересекла ее и нырнула в холл, где Ираиль ползала на четвереньках, ощупывая половицы. Невозможно было отказать себе в удовольствии понаблюдать за "поползновениями" лекарши. Оперевшись на деревянный косяк, Дэя еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Однако Ираиль довольно скоро заметила, что что-то не так и, подняв голову, обнаружила давящуюся хохотом Дэю. Девушка хмуро встала с колен:
   - Нашла?
   - Ты сомневалась? - зло ухмыльнувшись, ответила Дэя. - Скажи, а ты думала, что они спрятали дракона в щели?
   Ираиль ничего не ответила, и Дэе пришлось рассказать о находке. Лекарша кивнула. Они вернулись к лестнице в кладовке. Шар послушно вспыхнул в руке Дэи и они начали свой спуск.
  
  Глава тринадцатая.
   Если присмотреться получше, то слуга Мастера Ло был вовсе не так стар, как могло показаться на первый взгляд. Впечатление преклонного возраста скорее навевали седые патлы волос, закрывавшие больше половины лица, да согбенное тело. Аккеан и при первой встрече в доме Мастера обманулся внешним видом слуги. Внимательно рассматривая его удивленное лицо, дракон решил воспользоваться моментом и удивить "толкальщика" еще больше вопросом в лоб:
   - Почему я человек?
   У слуги челюсть неэстетично поползла вниз. Видимо, это помешало ему ответить, поэтому Аккеан подошел к нему вплотную и подправил отвисшую часть лица несчастного. Так он выглядел гораздо привычнее, но по-прежнему не отвечал. Дракону ничего не оставалось, кроме как предложить ему варианты ответа.
   - Ты не знаешь? Не можешь говорить? Не хочешь говорить? Не в состоянии собраться с мыслями? -довольно внятно вопрошал Аккеан, делая вдумчивые паузы между предложениями.
   Он потряс слугу, влепил ему пару пощечин, задал вопросы повторно - все тщетно. Несчастный впал в некое подобие ступора и ни за какие коврижки не желал оттуда выпадать. Дракон бросил это бесполезное занятие и, отодвинув с прохода слугу, стал пробираться назад к выходу.
   Не пройдя и нескольких шагов по земляному тоннелю, через равномерные промежутки освещенному тусклым светом тех самых потолочных фонарей, Аккеан остановился. Он выругался сам на себя, развернулся на пятках и бросился в обратном направлении.
   Любопытство - убийца не только кошек, мышек и иных мелких тварей. Оно с таким же успехом расправляется и с куда более крупной добычей. Например, с драконами. И ведь некого, кроме себя винить потом. И это не самое плохое, к чему может привести это, в корне неверное, решение.
   Миновав слугу, еще более опешившего от столь опасно-непредсказуемого поведения бывшего "груза", дракон ощутил, что тоннель начал немного уклоняться книзу. Ушки пока не закладывало, но уровень прохода снижался все отчетливее. Стены чуть сузились, неровности на них стали гораздо более выражены, как будто неведомые строители так сильно торопились на этом отрезке, что их уже мало волновала изысканность форм и сглаженность рельефа. Еще спустя два фонарных пролета на полу стали встречаться комья земли, вероятно обрушившейся с потолка, судя по зияющим темнотой углублениям на нем.
   Дракон все больше недоумевал: как его планировали протащить по этому тоннелю, если даже вначале он немного "застревал". Хотя, нельзя же предположить, что Темные, как безумные гномы, ожидали его появления здесь сотни лет и готовились к этому также тщательно. Вероятно, для них появление дракона в городе было таким же сюрпризом, как их нахождение в нем для Аккеана. Тогда эти несостыковки можно списать на вынужденную необходимость все планировать в последний момент. Ведь и их собственный план тоже был далек от совершенства.
   Совершенно неожиданно очередной фонарь высветил окончание тоннеля с неказистой дверью, сколоченной из грубых, темных от времени досок. Аккеан нырнул за нее сначала магическим зрением. За дверью его ждали: одна фигура, окутанная сгустками тьмы, две с нормальным человеческим фоном, и еще две чуть дальше с необычным энергополем смешанно серо-зелено-бурого цвета. Оценив размер помещения за дверью, Аккеан приготовился вернуться в свою природную форму и с силой толкнул дверь.
   Видимо, силу он не рассчитал, так как дверь разлетелась в мелкие щепки, обдав их волной единственного Темного и несколько напугав остальных. Когда их ошарашенные глаза встретились с напряженными глазами дракона, шагнувшего внутрь, вместо ужаса в них отразилось удивление. Затем оно плавно переползло в глаза Аккеана, обнаружившего, что он не может вернуться в обличие дракона.
   Так они и стояли: все шестеро, обуреваемые одним сплошным удивлением, а Темный еще и досадой от того, что все дверные опилки достались почему-то одному ему.
   Неизвестно сколько бы длилась эта сцена, если бы ее не прервал запыхавшийся слуга, ввалившийся в помещение. Он, нисколько не смущаясь, обогнул дракона, и приблизился к Темному:
   - Они идут сюда! Ведьма и наше дитя. Господина ещё не было. Что же делать?
   Справа охнул один из "обычных" людей. Двое "необычных" переглянулись. Судя по наличию длинной бороды мышиного оттенка, они были Мастерами Храма, вероятно "товарищи" Ло. Но вот примеси в их энергетике все еще смущали Аккеана.
   Темный - высокий смуглый человек с желто-зелеными глазами и кудрявой шевелюрой - выглянул из-за слуги на дракона и хрипловатым голосом спросил у Аккеана:
   - Вот зачем ты дверь выбивал? Ты и без того доставил нам массу неудобств, между прочим.
   - Нечего меня было так некультурно оглушать сзади, - не остался в долгу Аккеан.
   - А не надо было притаскивать в наш город всякий ополоумевший сброд! Мы итак еле сдерживаем распространение этой заразы на границах.
   - Вы же знаете, как это лечить! - дракон обратился к двум "необычным" участникам собрания. - Чего же не лечите?
   Темный усмехнулся, а один из бородатых ответил:
   - С тех пор, как это пришло на границы наших земель, не было ни одного вторжения. Ни одно ополчение не способно так надежно сдерживать захватчиков, как агрессивные пораженные.
   - Принцип меньшей жертвы, - спокойно добавил второй бородач.
   Дракон опешил:
   - Но, рано или поздно, оно распространится вглубь страны! Или гномы пойдут на вас войной, такие же "агрессивные", но в большем числе.
   - Мы контролируем распространение, - заверил Темный. - А насчет гномов, у них слишком много целей помимо нас, так что выбирать им придется долго из всего списка врагов. Уверен, что они так и не придут к единому мнению на этот счет, и даже нашим праправнукам не доведется увидеть их победоносного шествия.
   - Раз у вас все так хорошо, зачем вам сдался я? - спросил Аккеан, разочарованный услышанным окончательно.
   - Чтобы было еще лучше, - невозмутимо пояснили ему сзади. Он обернулся.
   В дверном проеме, с краев которого еще свисали небольшие деревянные остатки двери, стояли его "девочки": измазанные в саже, мокрые от дождя и запыхавшиеся от стремительного бега по тоннелю. Дэя почти плотоядно смотрела на дракона, а Ираиль, не скрывая ужаса, здоровалась с Мастером Этто и Мастером Отто.
  
   Нет, ну это вообще уже ни в какие рамки не лезло. Мастер Ло, конечно, ее сильно удивил и даже разгневал своим подлым обманом, но эти двое... Мастер Отто был исключен из Совета и усажен за решетку пожизненно за какое-то совершенно немыслимое преступление еще в то время, когда она была на втором году обучения в Храме. А Мастер Этто вообще был мертв! Мертв окончательно и безвозвратно, мертвее всех мертвых, мертв - все, точка! И именно поэтому они ни при каких обстоятельствах быть здесь не должны!
   Безобразие какое-то! И кто эти трое остальных? Судя по внешнему виду, этот темноволосый кудряш с юго-востока, точно не местный уроженец. А держится, как главный. Не понятно.
   Ираиль на всякий случай вытащила из своей сумочки тонкий острый нож и шагнула в сторону Аккеана:
   - Ты в порядке? - тихо спросила она, наблюдая за остальными.
   Дракон хмыкнул:
   - Если не считать того, что я, кажется, застрял в человеческом облике, то да, я в порядке.
   Ираиль глянула на Аккеана. Надо бы осмотреть его. Но не здесь и не сейчас. Она кивнула, а неслышно придвинувшаяся к ним Дэя из-за спины спросила:
   - Понятно. Значит, спалить тут всех ты не сможешь, - она сокрушенно вздохнула.
   - Это могло и не помочь, - вставила Ираиль, - Мастер Этто уже умирал один раз, как видите безрезультатно...
   Дракон и Дэя оценивающе глянули на предмет обсуждений, как ни в чем ни бывало стоящий в каких-то метрах трех от них.
   - Это, конечно, интересный факт, - пробурчал Аккеан, - но драконий огонь, хоть у меня его сейчас и нет, не так просто пережить, как банальную человеческую смерть...
   - А кто сказал, что я - человек? - нисколько не смущаясь, что нагло подслушивал, Мастер Этто сделал шаг к троице и остановился, ухмыляясь.
   Аккеан еще раз просканировал его, но ничего нового не рассмотрел: человек как человек, если только... Дракон чуть не рассмеялся:
   - Иерарх?! Полностью сменивший личину?! На человеческую?! Был у меня один такой.
   В ответ Мастер Этто поклонился в пол и, распрямившись, ответил:
   - Дракон?! Полностью застрявший в личине?! Человеческой?! Не было у меня таких... до сего дня.
  
   Аккеан не оценил шутку, но виду не показал из вежливости. Как он понял, этот Иерарх был отступником, а значит, он не подчинялся никаким законам - ни чести, ни совести, ни веры. О таких говорили "скатился на дно кармы". Если это было первое воплощение, в котором он падал, силы у него были колоссальные - ровно такие же, как у "нормального" Иерарха. Каждое последующее рождение, которое шло по пути падения, сила отступника таяла. Хотя история, как помнил Аккеан, хранила память о парочке исключений. Но, раз уж терять особо было нечего, стоило проверить этого конкретного Иерарха. Дракон рискнул предположить:
   - Так значит, тебе я нужен для восстановления сил? Хочешь подключится к своему кармическому источнику, преодолеть барьер падения?
   Этто открыл было рот, чтобы ответить, но его прервал Отто:
   - Нам есть что делать, помимо задушевной беседы. Давайте займемся им, раз уж решили.
   - Но господина еще нет... - начал было слуга, но Отто прервал и его:
   - Пока снаружи идет дождь, он должен быть там. А мы, в силу тех или иных обстоятельств каждый, НЕ должны. Предлагаете дождаться его и убедить этих троих заняться тем же добровольно или все-таки доведем дело до конца?
   - К чему такая спешка? Или дракон прав? - в голосе кудряша послышались стальные нотки. - Давно я знаю тебя, да все никак не довелось узреть твою силу, Этто. Кроме твоего чудесного воскрешения, конечно, которое подстроили мы.
   Ираиль недоуменно спросила:
   - Зачем это вообще понадобилось?
   Прозвучало это столь нелепо и неожиданно, что кудряш, видимо, тоже растерялся и ответил:
   - Нам же нужен был кто-то для отслеживания границ заражения! А потом ему понадобился помощник, и им стал Отто. И теперь они прикрывают друг друга, не так ли? Пропустили этих "гостей", не уследили за ними в городе, не удержали драконовских спутников - все пришлось делать Господину. Так не растерял ли ты силу, брат? Не потому ли пришел в Конклав, чтобы найти способ ее вернуть?
   Этто побледнел то ли от испуга, то ли от ярости. Почти осязаемая волна холода прокатилась по залу, Отто шарахнулся в сторону, один из обычных людей завопил, второй вскинул руки вверх, бормоча какие-то слова. Кудряш отмахнулся небрежным жестом и с ноткой презрения уточнил:
   - Это все? Это и есть знаменитое искусство Иерархов?
   Этто сменил окрас с белого на красный - видимо, сейчас ему приходилось туго. Однако ничего более не изменилось, а минуты неумолимо тянулись и губы кудряша растягивались все больше, а отчаянья в глазах Этто все прибавлялось. Дракон пытался придумать, как обернуть случившееся себе на пользу, но происходящее сильно отвлекало. Где-то за плечом шевельнулась тень - Дэя, вероятно, сориентировалась быстрее. Ираиль что-то пробормотала вполголоса, но Аккеан ответить не успел - оба "обычных" мягко осели на каменный пол. Спустя мгновение Отто резко обернулся к стене, возле которой стоял, глубоко вдохнул, набирая в грудь воздуха, и тоже осел вниз. Слуга оказался более проворным, но и это ему не помогло. Оставшаяся парочка была так увлечена незримым сопротивлением друг другу, что ничего вокруг себя не замечала.
   Когда Дэя возникла за спиной кудрявого, Аккеан опомнился и метнулся к его оппоненту, отвлекая обоих. Тут бы и закончилось их очередное приключение, если бы в зал не вошел сильно рассерженный и хромающий Мастер Ло. Темнота густая и вязкая снова поглотила сознание дракона. Последние звуки, которые он услышал сквозь эту пелену, были собственное раздраженное шипение, короткий негодующий возглас Ираиль и истошную ругань Дэи.
  
   Поймать Дэю оказалось трудным и время затратным мероприятием, однако и ее в конечном итоге удалось спеленать и уложить в ряд с беспамятным драконом и весьма расстроенной Ираиль. Лекарша не прекращала возмущаться такому поведению Мастера Ло. Она взывала к его обетам и совестила до тех пор, пока ей не заткнули рот кляпом. После этого она начала было протестующе громко сопеть, но ей пригрозили заткнуть еще и нос, а так как дышать ничем кроме рта и носа она не умела, пришлось сидеть и тихо возникать в тряпочку, то есть в кляп. К тому моменту были приведены в чувство и слуга и Отто и один из "обычных" участников сего конклава. Осталась очередь за последним, но это не давало достаточно времени для обдумывания побега.
   По приготовлениям, творившимся вокруг них, Ираиль поняла, что им грозит что-то очень-очень нехорошее. Слишком уж походили многие из выписываемых сейчас на каменном полу рун на Письмена Смерти древних жрецов орков. Так как земли Орочьей Орды на протяжении трех веков проходили вблизи Вадерии вплоть до начала эпохи Освобождения, историю и культуру Орков вадерийцам преподавали в начальных классах. Здесь было много их атрибутики, но это и не удивляло Ираиль, ведь почти все племена орков сражались под знаменами Конклава Темных в свое время. А уж Темные, конечно, не упустили возможность расширить свои знания за счет изучения их магии.
   Ираиль, напрягая память, пыталась узнать как можно больше рун из нанесенных и расшифровать их. Так она надеялась понять смысл готовящегося ритуала.
   Дэя материлась так, что солдаты в казарме, наверное, умерли бы со стыда, доведись им такое услышать. Подходить к ней с кляпом почему-то никто не решался. Возможно, потому, что Отто после подобной попытки лишился мизинца и фаланги безымянного пальца и все еще поскуливал в углу, баюкая оставшуюся часть кисти и сетуя на "бешеную ведьму". Ираиль могла бы и порадоваться за товарку, но вот сейчас ее это отвлекало, и очень сильно. Пожалуй, она бы и сама была не прочь заткнуть, наконец, Дэю, и хоть немного поразмыслить в тишине о том, как выбраться из пут. Но для этого надо было выбраться из пут. Замкнутый круг какой-то...
   Думай о чем-то другом... Например, об Аккеане.
   Ираиль посмотрела на безучастного ко всему дракона, пребывающего в глубочайшей отключке и в личине человека одновременно.
   Ему вот тоже не помешала бы моя помощь, но для этого надо выбраться из пут... Нет, так я ни к чему не приду. Надо мыслить шире.
   Где мы можем сейчас находиться? Если учесть направление движения, то получается мы почти под центральным Храмом. Отлично, и что нам это дает, стесняюсь спросить? Может, попробовать незаметненько продолбить потолок головой? Все равно такая бездарность больше ни на что не годится... Мастер Ло теперь разочаровался во мне. Стоп! Мастер Ло вообще предатель и это он разочаровал меня! Да, так что... я разочаровала только Архимастера Тота. Он к этому безобразию не имеет никакого отношения, иначе уже был бы здесь. Кстати, вот если бы нам как-то удалось передать ему весточку... Он, конечно, старый и смешной, но о его мастерстве ходят легенды.
   Хотя легенды, как оказалось, не так уж правдивы. Разве не так? Разве не это доказали последние дни? Темные существуют, Мастера предают, леди матерятся хуже хабалок, Иерархи подвержены разбалансировке энергопотоков, драконам - страшно подумать - не нужны девы... Ираиль грустно улыбнулась, поняв, что последнее для нее оказалось худшим разочарованием из всех. Ну, так уж устроено женское сердце.
   Еще немного погоревав над своими неразделенными чувствами, Ираиль все-таки вернулась к мысли о Тоте. Надо признать, что Архимастер был мудр и внимателен, из этого могло что-то получиться. Только вот передавать мысли на расстоянии она не умела. Зато это могла уметь Дэя. Но передать Дэе этот свой замысел надо было еще как-то умудриться.
  
   Её смущало одно: запас ёмких ругательных словечек подходил к концу, да и фантазия на яркие образы уже почти иссякла... А ситуация никак не менялась, если, конечно, не считать того, что на камнях пола эти изуверы уже успели воспроизвести неудобоваримую смесь убойной смертоносной магии. Надо полагать, этим самым они рассчитывали свалить дракона. Ну, кто знает - кто знает, такой порцией можно и захудалого бога свалить, не то что здоровенную рептилию. Другой вопрос, чем они себя будут от такой смертоносной волны защищать и станут ли заботиться о её с Ираиль безопасности. Почему-то Дэя в этом очень сильно сомневалась. Что-то прямо-таки орало в ее подсознании, что живыми им отсюда точно не выбраться.
   Внезапно, тихо сидевшая в паре метров от нее лекарша с громким стуком повалилась на пол и, захрипев, забилась в конвульсиях. Дэя перестала ругаться и попыталась припомнить, когда это у Ираиль были признаки эпилепсии. Изуверы раздумывать над этим почему-то не стали. Просто двое из них - один с бородой, другой без - подошли, сняли с лица Ираиль тряпки, подтащили обратно к стене и отправились заниматься своими делами. Правда, Дэя отметила про себя две вещи. Первое: они это сделали скорее механически, как бы по привычке что ли. Иначе, зачем им вообще оказывать ей, пусть и маломальскую, но помощь? И второе: теперь Ираиль оказалась всего в полуметре от Дэи.
   Сначала она подумала, что если это бешенство, то ничего хорошего из такой близости не выйдет, и хотела было начать новую волну возмущений. Но потом ее взгляд упал на исписанный пол залы и она поняла бесполезность этой затеи. В смысле, что даже если ее "мольбам" кто-то и внемлет, какая разница как умирать - зараженной бешенством или здоровой? Изуверы не будут спасать ее, свою лекаршу или кого бы там ни было еще, кроме самих себя. Они тут и затеяли все это ради одного единственного - ради собственного благополучия. Оно и понятно: Темные - что с них взять!?
   - Я кое-что придумала, слушай меня внимательно, - подала голос Ираиль так тихо, что Дэя еле разобрала ее шёпот.
   Озадаченно посмотрев на лекаршу, она попыталась собраться с мыслями, параллельно соображая не разыграла ли свой недавний припадок эта "милая" девушка.
   - Это единственная наша надежда выбраться отсюда. - Ираиль на минуту замолчала, как-то неуверенно посмотрела на Дэю и почему-то с отчаяньем вдруг решила уточнить: - Ты понимаешь меня?
  Это зацепило Дэю за живое, и она зашипела:
   - Да как ты смеешь, безродная тварь!
   Все взгляды обратились в их сторону, и она сообразила, что это было лишним. Высказать этой выскочке она и потом сможет, но для этого отсюда надо выбраться, а Ираиль как раз говорила о чем-то таком.
   - У нее слюна стекает в мою сторону, лучше бы вы ее уложили подальше от меня! - выкрутилась она. Безбородый подошел к Ираиль, пихнул ее коленом в плечо и она распласталась на полу, став еще ближе к Дэе.
   - Лучше бы тебе заткнуться, - угрожающе проговорил "помощник" и вернулся к своим гнусным занятиям.
   Лекарша уложила голову так, что ее губы были видны Дэе и начала снова:
   - Отлично, ты меня поняла! Надеюсь, ты умеешь читать по губам.
   Дэя тихо, как только могла, ответила "да" и огляделась. За ними никто не наблюдал, по крайней мере пока, так что у них был шанс и надо было им воспользоваться.
   "Стоп! У кого это - у них? У меня и моего дракона, конечно. А, ну тогда ладно", - успокоила она саму себя и превратилась во внимание.
   Ираиль кратко и четко изложила суть дела, отчего оно, правда, легче для Дэи не стало. Как бы сейчас она не была полна уверенности в себе и высокомерия, но она точно знала, что на такое у нее сил не хватит. Могло бы хватить, если бы она как следует отдохнула, поела и выспалась, а потом бы еще пару дней позлоупотребляла силовыми настоями. Но вот сейчас...
   Она хотела возмутиться по поводу наглой лекарши, возложившей на нее всю ответственность за их спасение, но гордыня не давала ей признать свою несостоятельность. Внутри Дэи полыхнуло негодование: эта дерзкая девчонка специально поставила ее в такое неловкое положение, она просто издевается над ней, хочет выставить ни на что негодной слабачкой! Этого она никогда не увидит, наглая безродная выскочка! Никогда!
   Дэя закрыла глаза и "нырнула" в себя. Полупрозрачное упругое астральное тело было, как всегда, на своем месте - вокруг его физического носителя, то есть вокруг самой Дэи. И его нужно было оторвать от себя. Точнее себя в этом теле надо было оторвать от физического, оставив лишь одну связующую нить - иначе, можно никогда уже не вернуться. Переход сознания на астральный план дело нетрудное, чего не скажешь об отрыве, ибо тут и состоит самая большая сложность техники.
   Вдох. Дэя переключила все рефлексы на минимум.
   Выдох. Накопленная сила волнами перекачивалась на астральный план. Можно было уже гораздо четче видеть контуры двойника.
   Вдох. Зрение сейчас ей было ни к чему - физическое зрение - она отключила его. Так было даже легче сосредоточиться, ведь поддайся она соблазну приоткрыть глаза, чтобы проверить что да как, теперь она бы ничего не увидела.
   Выдох. Астральное тело начинало наливаться красками. Радужные переливы мягко окрашивали область вдоль позвоночника и голову ее двойника. Это она могла видеть внутренним зрением. Пока что могла.
   Вдох. Она отключила тактильные ощущения. Ей надо было торопиться, времени смаковать каждое состояние и поэтапно воспроизводить всю технику совершенно не было. Она не станет ждать.
   Выдох. Цвета стали ярче, тело плотнее, пальцы астрального двойника чуть вытянулись и стали пульсировать. Сила толчками перетекала в него.
   Вдох. Вкус и обоняние она отключила вместе. Что-то надрывно екнуло в области сердца, но сейчас на это не было времени. В последний момент, уже на задержке дыхания перед вдохом, Дэя отрубила себе и слух.
   Выдох. Сознание металось по потерявшему всякую связь с реальностью телу, ему было неоткуда взять информацию о своем состоянии и о том, что происходило вокруг. Может, кому-то показалось странным, что она перестала поливать их руганью и сейчас они догадаются, что она замышляет. Может, над ней уже занесен кинжал или последнее слово заклятья брошено в ее сторону. В этой неопределенности и абсолютной беспомощности ее сознание бунтовало, оно не хотело сдаваться, не хотело быть здесь, не хотело продолжать это. Оно было таким же пропитанным злостью и негодованием, как и его обладательница и оно видело один выход - не самый простой и легкий, но все же весьма эффективный. Направляя очередной, последний поток силы в уже достаточно "накаченного" двойника, сознание Дэи одним мощным скачком ворвалось в полный цвета, ощущений и звуков астральный уровень.
   Все здесь дышало энергией, жило своей жизнью и имело свое место. Все было переливчатым, но находилось в густой серой дымке, плотной как жирный бульон и оказывающей сопротивление. Дэя смогла сделать это, смогла прейти на другой план бытия, но надо было торопиться. Здесь ее окружали посвященные люди, так что шансов, что ее не заметят было очень мало.
   Теперь ей предстояло самое сложное, а она уже истратила почти все силы. Это плохо. Если порвать связи не удастся, то пиши пропало. Передать весточку Архимастеру, используя своего астрального двойника, было единственным шансом на спасение. Передавать мысли на расстоянии, как надеялась Ираиль, она не умела. Дэя сосредоточилась на главном.
   Тело, в котором она находилась, было легким, почти невесомым. Ей было не тепло и не холодно, она ощущала комфортную температуру. Картинки окружающего ее мелькали, как в калейдоскопе, все было отчетливым и ясным. Людей окружала видимая цветная аура, в которой плавали картинки, отображающие информацию о каждом. Этот план бытия содержал эмоциональную память на прошедшие события, а так же важные вехи ближайшего будущего. Чтобы рассмотреть их поближе, Дэе надо было лишь приблизиться к ним, но ей было нужно не это. Она слышала, как мурлыкал аскаинскую мелодию безбородый, отчетливо уловила короткий приказ кудрявого выставить жаровни и тихие проклятья Отто в его адрес...
   Пахло магией. Сейчас Дэя могла бы поклясться, что тут довольно часто творились обряды, она бы даже могла выяснить какие, но она остановила себя. Она снова отвлекалась, а ей надо было сосредоточиться на связях. Дэя стала вглядываться в тонкие нити, держащие все ее энерготела вместе. Тут, как со свирловской взрывчаткой: спутал проводок - прощайся с жизнью. На вид все связи были одинаковыми, поэтому надо было внимательно отслеживать какая откуда тянется, чтобы определить, что можно отсоединить, а что трогать нельзя, если хочешь продолжить существование на физическом уровне.
   Дэя отбросила одну, нашла несколько нужных и решила оборвать их одним рывком. Перегруппировав силовые потоки, она направила энергию в пальцы левой руки. Правая даже на астральном уровне была пока слаба. И это понятно. Ведь, как негативные воздействия на тонкие тела отражаются на физическом (на чем и основана вся магия в мире), так и состояние физического тела отражается на тонких полях. В пальцах засвербело, Дэя почувствовала в них тяжесть и покалывание.
   Значит, все правильно сделала, ничего не забыла. Она мысленно вдохнула-выдохнула и резким движением разорвала пучок отобранных связей. Короткая маленькая вспышка отметила сие событие и более ничего. Ни тебе барабанной дроби, ни оваций - ничего. Хотя в данном случае оно, конечно, к лучшему.
   Дэя дала себе пару минут на отдых, большее было непозволительной роскошью сейчас - впереди еще несколько нитей и сам отрыв, так что не расслабляться! Вокруг продолжали сновать внезапно появившиеся в ее жизни враги, которые готовили для нее своеобразный эшафот и ее это не радовало.
   Символы, вписанные в грани круга и по векторам силовых потоков, почти полностью заняли пространство внутри фигуры. Жаровня и Чаша уже были установлены на свои места, теперь все занимались установкой Краеугольного Камня, так что оставалось совсем немного до начала церемонии.
   Дэя напрягла последние силы и вытащила оставшиеся нужные ей связи. Пальцы ее запылали живительной энергией, она резанула по пучку...
   Ничего. Она перекинула еще силы в руку, но тепла в ней не ощутила.
   Этого она и боялась больше всего: Дэя достигла своего предела. Силы в ней больше не было, ее тела были истощены до предела, снова она себя надорвала. Если не вернуться в тело сейчас, то все это приключение закончится для нее раньше, чем рассчитывают эти Темные. Разочаровать их было бы, конечно, не плохо, но только не по этой части. Умереть самой и дать убить своего дракона не хотелось. Совсем. Надо было бороться!
   А еще надо было удерживать себя от негативных эмоций. Это очень опасно, когда ты находишься на астральном плане. Негатив, излучаемый человеком на этом уровне, привлекает множество обитающих на астральном плане сущностей. По сути, ты как косточка для голодной своры. Они налетают и начинают атаковать твое тонкое тело и, самое страшное, то, что ты не погибаешь сразу. Ты возвращаешься на физический уровень с теми, кто к тебе привязался и они догрызают тебя, медленно сводя тебя в могилу, и превращая твою жизнь в ад. Сопротивляться им почти невозможно, распознать их наличие сложно, а избавить от этих сущностей и вообще способны единицы.
   Дэе сейчас приходилось очень туго. Она с трудом балансировала на грани отчаяния, пытаясь при этом найти какой-нибудь запасной источник сил в себе. Пока безрезультатно.
   Каким-то особым, шестым чувством, она уловила в нескольких метрах над собой плотные зеленовато-серые ауры Мастеров, к которым ей так необходимо было попасть. Дэя вытянулась в их направлении, но тело было приковано к физическому плану и пока подчинялось физическим законам.
   Отчаянный крик родился где-то внутри нее и жарким комком прокатился по горлу, вырываясь наружу. Воспоминания нахлынули с неимоверной силой, эмоции захлестнули ее. Она потеряла контроль и уже сама плохо понимала, где она: застрявшая между планами в попытке выжить или оплакивающая в палате очередное не прижившееся чадо. Все смешалось: столь схожи и глубоки были переживания, столь мучительна безысходность. Вокруг нее завертелся калейдоскоп образов, фраз, боль пронзила ее, рвущая существо боль, как тогда. И пришла тьма.
   Только теперь она была не снаружи.
  
  Глава четырнадцатая
   Архимастер, наконец-то, смог присесть. Столь насыщенного празднества за последние лет десять он не припоминал. Он был уставший, но усталость эта была приятна и его сердцу и его телу. Его радовало и то, что он смог выдержать два похода и силы у него еще оставались. А силы ему пригодятся, ведь дождь, хвала Богине, заканчиваться пока не собирался. У Архимастера было полчаса на переодевание и горячий напиток с ароматной булочкой. Ну и, конечно же, на решение каких-то, уже успевших возникнуть в Храме, проблем.
   Архимастер вздохнул и потянул мышцы спины. Надо было снять мокрые одежды, иначе его поврежденное накануне прошлого нового года колено не даст ему уснуть всю неделю. Он поднялся и направился к шкафу.
   Стянув с себя прилипающую хламиду, Тот поежился. Он никогда не любил сырость, а с приходом старости кости и суставы стали очень уж остро реагировать на нее. Конечно же, настои, настрои и упражнения помогали, но сырость не щадила его и неумолимо разрушала здоровье. Неизбежное приходило к старцу и он знал, что от этого нет лекарств. Ну что ж, он свое пожил.
   Жаль, что пока ни в одном Мастере он не видел еще Приемника, а без уверенности, что Храм и Орден не канут в Ош, Тот не мог оставить свой пост. Таким уж он был ответственным человеком.
   Он еще раз вздохнул и покачал головой, снова перебирая в уме возможные кандидатуры. Отметая их одного за другим, старец обтирался полотенцем и доставал сухую одежду. Одна его нога уже была просунута в широкий ворот хламиды, когда темная сущность с пылающими глазами вылетела из пола перед ним и зависла в воздухе чуть ниже его головы.
   Тот окинул гостя взглядом и сделал вывод, что это существо женского пола. Поэтому первым, что он сделал, было поспешное натягивание одежды на причинные места, ибо он был весьма стеснительным и прилично воспитанным. В отличие от посетительницы, которая не удосужилась ни постучаться перед появлением, ни даже покашлять для вида. Он уже приготовил отповедь для порождения тьмы, но она начала говорить первой:
   - Я, дракон и ваша бывшая ученица сейчас в подвалах под Храмом Мастеров в плену у Темных, двое из которых ваши бывшие мастера, а один нынешний. Они готовят обряд уничтожения дракона, чтобы заполучить его силу, магию и еще боги знают что. Они так же причастны к той эпидемии, что поражает отдаленные приграничные поселки. Ты - Архимастер, и ты должен отвечать за поступки твоих людей. Твоя обязанность помочь нам, ведь мы страдаем безвинно и наши смерти, если они случатся, останутся на твоей совести. Вход ты найдешь в доме Ло, в кладовке. Торопись, к действу все готово.
   Архимастер не подал виду, что огорчен до глубины души. Ло! Как он мог просмотреть? Тот знал, что с ним не все так гладко, но чтобы Мастер скрывал такое! Сейчас было не время для сожалений и вины, но тоска, сжавшая сердце, и обида, по-стариковски глубокая, все же отвлекли его ненадолго от происходящего. Он заставил себя очнуться и посмотрел на то, что разговаривало с ним.
   Тьма клокотала и булькала ровно в границах тела, которое явно принадлежало человеку. Очертания прорисовывались довольно четко, чтобы Тот, наконец, сообразил, что он совсем недавно видел эту женщину, точнее осматривал ее. И хотя сейчас определить цвет волос или глаз было невозможно, он знал, что у нее есть седая прядь, резко контрастирующая с пылающе-рыжим.
   - Дэя, так тебя зовут? - спросил он, чтобы удостовериться, что память еще не ослабела под натиском лет.
   - Да, - проклокотала она в ответ.
   Слова искажались и скорее угадывались за бульканьем массы. Глаза светились тьмой, глубокой и беспощадной. Зрелище это могло напугать кого угодно, но только не Архимастера. Он кивнул, давая понять, что услышал все, что она сказала и добавил:
   - Мне жаль.
   Дэя, или то, что было ей, разразилось ужасным хлюпающим смехом, как будто рвалось и лопалось что-то внутри нее самой. Она запрокинула голову назад, из ее рта стала сочиться струйка тьмы.
   - Что бы ты не сделала, дитя, - сказал Тот, - сейчас тебе надо вернуться. Тебя поглощает мрак. Вернись в свое тело, я уже иду за вами.
   Он развернулся, натягивая хламиду на ходу и застегивая ее у ворота. В дверях он обернулся - Дэя по-прежнему висела и смеялась, расплескивая темные нити вокруг себя. Гулкие пульсирующие звуки, на которые она перешла, вызвали бег мурашек по спине Тота. Он передернул плечами и вышел из комнаты.
   Больше он ничем не мог ей помочь.
  
   Широкими шагами он пересек прохладный хол Храма и, окликнув одного из Мастеров, как раз собиравшихся снова нырнуть в поток горожан, вошел в смотровую к дежурным. По его знаку оттуда быстро вывели абсолютно несчастного от сплошного невезения пациента (то гадский дождь не во время, то Архимастер не по его душу, то есть тело, пожаловал - что за судьба такая?!).
   Тот коротко и четко раздал указания, настоятельно порекомедовав не тратить время на ненужные вопросы и рассуждения, и двинулся к выходу из Храма. За ним последовал тучный дежурный напоминавший охранных орков у их предводителей: он шумно дышал из-за быстрой ходьбы и столь же шумно передвигался. Но он был силен и потому Тот взял его с собой: физическая сила ушла из его тела лет двадцать назад, а сегодня она могла бы ему пригодиться. Храмовую дверь Гон, так звали дежурного, открыл перед Архимастером, немного не рассчитав силу от волнения. Створки разлетелись, стукнулись о стены по сторонам проема и правая по инерции вернулась на свое место, чуть не пришибив Тота, уже шагнувшего за порог. Но это было не так страшно, как то, что сделала левая с только что вышедшим, но не успевшим уйти достаточно далеко от злополучной двери, пациентом. Сдавленный стон и мягкий шорох опадающего тела привлек внимание Архимастера. Заглянув за створку, так и не вернувшуюся на положенное место, Тот обнаружил вмятого дверью в плоть камня стен и совершенного оглушенного человека, в котором узнал раздосадованного прерванным осмотром паренька.
   - Эк ты переусердствовал, брат Гон! - укоризненно произнес Архимастер. - Теперь у парня действительно проблемы, вполне реальные, а не надуманные, какими были до этого. Кликни кого-нибудь из учеников, пусть беднягой займутся. Да поживее, мы должны успеть.
   Смущенный толстяк кинулся куда-то вправо с крыльца, а Тот направился за пределы Храмового комплекса, прося Богиню о милосердии для плененных.
  
   Ираиль не знала, что и думать. Время текло, как вода сквозь пальцы, а ситуация не менялась. Только Темные неумолимо приближались к своей сегодняшней цели. Дэя сидела с закрытыми глазами и не шевелилась уже подозрительно долго. Либо что-то пошло не так, либо она ...
   Что? Уснула? Отключилась? Что? Глупая Ираиль! Конечно, что-то не получилось. Может, Дэя не может найти ни одного Мастера в пределах досягаемости. Может, нашла, но не может передать - устала, забыла язык, растерялась... А может, ей не верят. Принимают за демона или вообще атакуют на ментальном плане - кто знает, как Мастера отнесутся к такой способности? Здесь таким техникам никто не обучен и, разве что, читали о них.
   Ираиль была в ужасном положении. Она не могла ничем помочь Дэе. Не могла ничем помочь Аккеану. Она даже не могла перевернуться и лечь поудобнее - так туго она была связана. А поменять положение было бы полезно. Тело затекло, в живот упиралась глыба каменного пола, который у этой стены почему-то походил на испытательное поле свирлов, где эти изобретатели знакомились с последствиями взрывных придумок собственного производства. Да и не помешало бы увидеть сколько у них осталось времени, сориентироваться по степени готовности Темных к ритуалу.
   Мысли Ираиль почему-то переключились на родителей, на любимого пса, которого она уже не надеялась увидеть живым. Она не помогла никому. Ни родным, ни знакомым, ни этим добрым и смелым людям, что пришли к ее порогу за помощью. Она не смогла ничего сделать и для одного дракона, от взгляда которого трепетало ее неопытное сердечко. И даже, когда она узнала причину всего, что произошло и механизм патологии, она не поняла, как это лечить.
   Раздосадованная сама на себя, она сдерживалась, чтобы не заплакать. Но слезы душили ее. Обида и горечь сдавили сердце. Ираиль вдохнула, сглотнула терпкий комок и еще раз посмотрела на Дэю. Никаких изменений.
   Надо было что-то предпринять и как можно скорее. Но что она могла? Даже нос почесать не в состоянии! Какая уж тут помощь. Вот если бы связывали не "свои", она наверняка смогла бы выкрутиться из веревок благодаря своей гибкости и растяжке мышц. Но Мастера, пусть и бывшие, были столь же посвящены в премудрости яги, как и она и, конечно же, имели представление о ее возможностях. Соответственно и связана она была с учетом своих способностей - этот фокус здесь не пройдет. Не помогут и все ее знания в области лекарского искусства. Попытаться воззвать к падшим учителям? Тоже вряд ли поможет.
   Ее мысли печально рассеивались, обнажая безвыходность и пустоту в голове. Сейчас ей оставалось заниматься тем, что она не любила больше всего - ей надо было ждать. Картина ухудшалась еще и тем, что ее мочевой пузырь уже начинало ломить, ведь терпела она уже очень давно. Она уже думала не попроситься ли "в кустики", когда где-то за спиной раздалось сиплое: "Тащите дракона в центр, пора начинать".
   Ираиль прошиб холодный пот, она в очередной раз неуклюже заерзала, пытаясь перевернуться. Но все что ей оставалось - наблюдать за неровной пляской теней, искаженно повторяющих движения убийц и клятвопреступников. Ну и еще слушать.
  Звук шагов,
  шорох перетаскиваемого тела,
  тихие, немного, нервные смешки,
  распев начального заклинания активации магического круга,
  шелест приближающихся призванных духов,
  стон подчиняющейся материи,
  гулкие удары своего сердца,
  отголоски далекого взрыва...
   Взрыва?
   По тому, как напряженно задрожала тишина после этого, Ираиль поняла, что взрыв был для присутствующих таким же неожиданным. Она даже успела порадоваться в надежде, что у них что-то пойдет не так и ритуал сойдет на нет. Однако эти Темные дело свое знали. Они справились со своим замешательством в считанные секунды и лишь ускорили темп произносимых речитативом заклятий.
   Воздух в помещении ощутимо сгущался: Ираиль стало тяжело дышать. Она чувствовала себя, как рыба, выброшенная на берег: так же лежала с открытым ртом и бессильно билась о каменный пол. Грудь сдавило, в поле зрения набежали темные точки, голова кружилась. Глаза закрывались сами собой, но отключиться не давал какой-то навязчивый шум. Он был повсюду и заползал под черепную коробку. Он ужасно раздражал и впивался в перепонки, как зверь в добычу. Шум нарастал, заполняя все существо Ираиль, и ее начало трясти.
   За этим шумом уже нельзя было различить, что говорили или творили Темные, девушка потерялась в пространстве и времени: эти понятия перестали существовать. Был только этот шум, пронзительный, плотный, неумолимый. Тело уже не просто сотрясалось, оно вибрировало под действием этой волны, жило и умирало в одном звучании...
   Внезапно все кончилось. Когда до Ираиль дошла суть произошедших изменений в окружающем ее пространстве, ее охватил страх. Она замерла, широко раскрыв глаза и пытаясь всмотреться в тени, чтобы понять, что происходит у нее за спиной.
   Гулкое эхо истошного предсмертного крика, разорвавшего сети сплетенных убийственных заклятий и тем самым прервавшего жуткий шум, мучавший Ираиль, все еще металось в стенах земляного тайного хода, опадая к ногам опоздавших Мастеров.
  
   Нити судьбы всегда плелись возмутительно непредсказуемо для Тота. Когда он только был зачат, отец отказался от него и выгнал его мать из дома. Может быть, из-за глубоких переживаний матери он и родился столь болезненным малышом: в первые месяцы ему было тяжело даже открывать глазки. В долгих скитаниях, посвященных поискам исцеления для собственного чада, его родительница пришла к порогу Храма Богини. Ему здесь сумели помочь, а вот ей нет. Раненное сердце не излечить лекарствами...
   В детстве Тот всегда спорил с Учителями о Судьбе, Пути и Предначертанном. Ему не хотелось верить в то, что его болезни, несчастья и одиночество написаны ему на роду. Он подкладывал Мастерам тухлые яйца в обувь во время медитаций, которые проводились босиком, а потом оправдывался тем, что это их Судьба. Он подпаивал любимого кота Архимастера настоем валерианового корня вечерами, убеждая седовласого, посеревшего от бессонных ночей, стараца, что это испытание было ему Предначертано свыше.
   Для многих Мастеров Тот стал скорее роком за время своего обучения. Он был упрям, смышлен и очень любил петь. Последнее досаждало служителям, пожалуй, даже больше всех остальных его проделок, потому как любить не значит уметь. Осложняло дело то, что в Храме не было традиции держать обет молчания, как во многих других орденах, а это бы помогло.
   Несмотря на все это, Тот вырос и выросли его способности. Организаторский талант обнаружился в нем довольно рано, уже в пять лет он создал целую подпольную сеть, которая снабжала его яйцами, слизняками, мертвыми крысами и другой гадостью для досаждения старшим. В восемь у него был свой хор из учеников и пары послушников. А в пятнадцать благотворительная организация, привлекавшая горожан помогать Храму и неимущим пациентам.
   Каким-то шестым чувством он видел людей насквозь и то, что он высматривал в них, ему почти всегда не нравилось. Но Богиня велела "любить всякого, ибо и ты не без греха" и Тот любил. Всякого по-своему, но любил. Хоть чаще эта любовь приносила больше страданий и боли, как и сейчас. Архимастеру никогда не нравился Ло, но он был одним из претендентов на его место, после ухода Тота на покой, не за красивые глаза. Именно Ло было доверено управление той самой благотворительной организацией, которую в свое время создал Тот. И не было ни одного нарекания, ни одной ошибки, только Мастер Отто - но за слабости других никого винить нельзя. Отчего же сейчас Архимастер обзывал себя последними словами, спускаясь в подземный тоннель за тайной дверью в кладовке Мастера Ло? Разве была его вина в низости другого человека?
   Да, он должен был понять! Как же он не досмотрел?! Как допустил?
   Гулкие шаги его отряда из нескольких Мастеров и подмастерьев эхом отдавались в земляных стенах. Может быть, им следовало бы вести себя тише, но, после взрыва, который они устроили, было уже поздно думать о скрытности. Снова Гон перестарался, открывая дверь - здесь явно прослеживалась некая странная кармическая связь подмастерья и этого предмета интерьера, но об этом Тот поразмыслит позже. Сейчас все его думы были направлены на тех, кто нуждался в их помощи.
   Дракона Тот распознал сразу, это разве что слепой не заметил бы. Диковинное для их местности существо удивило бы его, если бы не девушка, зараженная древним гномьим проклятием. Дэя поразила его тогда гораздо больше дракона. Да и сейчас ее бесплотное тонкое тело, осажденное собственными демонами, сбило Тота с толку окончательно. Он был потрясен. Наверное больше, чем предательством хитроумного Ло.
   От быстрого шага дыхание Архимастера начинало сбиваться, он выровнял его несколькими глубокими спокойными вдохами и продолжил размышлять.
   Значит, эта рыжая девица обучалась техникам запредельного. Хороший ход. Риск для нее был весьма велик, но в их положении другого выхода могло и не быть. Однако в этот раз иноземка была почти свободна от проклятия. Значит, Ираиль догадалась. Весьма похвально. Как там, кстати, их воспитанница? Дэя говорила, что пока они все еще живы.
   Они внезапно остановись. Внутри Тота рождалось некое беспокойство, оно росло и усиливалось, поглощая нутро старца. Тот поежился и обернулся. За ним, не шелохнувшись, стояли Гон и Мастер Ио с белыми лицами, а в их глазах... метался настоящий животный страх. Тот знал, что это только инстинкт, ничего больше, но с этим нужно было что-то делать и срочно. Он помнил только одну универсальную формулу: Архимастер широко улыбнулся своим сопровождающим и беспокойство его отступило. Гон и Ио поняли его без слов, Ио сглотнул и улыбнулся в ответ, оборачиваясь к следовавшим за ним и передавая "оружие" по цепочке. Гон тряхнул головой, сбрасывая оцепенение, и ухмыльнулся - улыбаться с таким лицом по-другому было просто не возможно. Тот развернулся и перешел на бег - если умертвляющие заклятья чувствовались уже здесь, то им надо было торопиться.
   Они бежали не переговариваясь, не отвлекаясь. Все были напряжены до предела и ждали. Воздух в тоннеле начал дребезжать, уши заложило. Раздался пронзительный крик, долгий, душераздирающий. Тот похолодел, вписываясь в очередной поворот и влетая в пещеру, наполненную смертью и разрушением.
   В первые секунды он почти оглох от звона и шепота духов, толпившихся в круге. Их было много, и они были голодны. И пришли они насытиться - откликнулись на зов, призвавший их. Они толклись внутри фигуры, начертанной на полу и заполненной их именами, печатями и символами. Духи смерти от многих народов и рас тянули длинные тонкие руки к центру круга, в котором корчился в агонии дракон в личине человека. Он стоял на коленях, выгнувшись назад до предела человеческого позвоночника и, запрокинув голову, кричал в потолок. И только его тень, сохранившая истинную природу, отражала отчаянные попытки драконьей души вырваться из сетей смерти.
   Внезапно крик оборвался. С ним смолкли и остальные звуки. Паренек бессильно упал на холодный пол, смерть кинулась к нему со всех сторон, поглотив хрупкое тело чернотой налетевших духов.
   Архимастер краем глаза успел заметить, как Гон аккуратно обойдя главу Ордена, приложил дубинку к затылку кудрявого участника вакханалии, стоявшего ближе всех ко входу в отдельном охранном круге, который, кстати, не спасает от грубого физического воздействия. Тот пришел в себя и поспешно двинулся размыкать круг. Один из Мастеров громко и удивленно крикнул:
   - Здесь Отто и Этто, Архимастер! Что с ними делать?
   Голос был немного растерянный, и это разозлило Тота: "Как дети, ничего сами решить не в состоянии!"
   - То же, что и с остальными. Мы знали о Ло, что же вас удивляют другие!?
   И тут до него дошло, что один из названных был вообще-то "немножко" мертв. Эта история не уставала его удивлять, а впереди еще так много невыясненного. Архимастеру это начинало даже нравиться: жизнь перестала казаться скучной и предсказуемой и судьба многих сегодня делала крутой поворот.
   "Было ли сие предначертано, о, Учителя мои?" - саркастически вопросил он мысленно своих давно почивших воспитателей и, улыбнувшись, подошел к границе фигуры.
  
   Он бы, наверное, так и не проснулся, если бы дракон в нем не бился со всей дури о рамки человеческого тела, как о прутья решетки. Его истошные вопли создавали неприятно раздражающий гул в голове, и Аккеану пришлось покинуть мягкие убаюкивающие объятия темноты. Ему это не нравилось. А то, что он увидел очнувшись, понравилось ему еще меньше. Не зря, ох, не зря его сознание не хотело просыпаться - чуйка работала на все сто, пусть уже и с опозданием.
   Во-первых, он был связан. Ну, хоть не драконовязь, и то хорошо.
   Во-вторых, он лежал в центре чего-то большого и очень нехорошего. Присмотревшись магическим зрением, Аккеан понял почему внутренний дракон так разошелся: он банально не хотел умирать. А по тому, что его окружало, выходило, что придется. Вокруг него, куда ни кинь взгляд, все было заполнено формулами призыва, печатями смерти, знаками разрушения плоти, именами теней поглощения жизни и духов хаоса, предметами усиления магии уничтожения. Даже было два артефакта отнятия жизни. И все это для пущего эффекта было заключено в правильный магический круг и скреплено орочьими рунами погибели. Кто-то был очень старательным и усидчивым, собирая и связывая все это воедино.
   В третьих, это безобразие было уже задействовано и духи уже заполняли круг, проникая через портал из тонких полей на призыв, как на пир. Они были нетерпеливы и уже подступали к главному блюду сегодняшнего вечера, к редкому гостю в их обителях - к дракону.
   Аккеан сглотнул, точнее попытался, но у него ничего не вышло - во рту пересохло. Не вышло у него и снять с себя слабую до безобразия личину человека. И это стало тем "в четвертых", которое было самым плохим.
   Круг уплотнялся по мере пребывания духов, их шепот все нарастал, переходя в громкое гудение. По телу Аккеана начали скользить холодные липкие пальцы и щупальца. Кое-где ноготки царапали кожу. Жуткие опустошенные глаза были повсюду. Они приближались. Где-то за этим жутким сборищем, за гранью круга, Аккеан видел знакомые сгустки ауры. Он пересчитал их про себя и испугался: Дэи не хватало. Он напряг свои чувства и уловил ее опасно медленное дыхание: она угасала. Дракон встряхнулся и снова принялся штурмовать физические рамки с каким-то остервенением.
   Затылок Аккеана пронзили тонкие иглы боли, он вскочил, развернувшись в прыжке, и столкнулся с одной из демонов Оша.
   Надо же, даже их призвали - не побоялись!
   Серый плотный сгусток, тонкий и длинный, напоминал завернутую с головы до пят в тонкую вуаль фигуру. Глаза были единственным, что отличало демонов от духов. Они были желтыми и полыхали опасным огнем.
   Демоны эти были опасными, куда как страшнее всех присутствовавших тут духов смерти. Они служили богу и обладали характером, могли преодолевать грани магических фигур, мстить и даже преследовать особо провинившихся перед ними. Однако и заручиться поддержкой таких особ было небезопасно. Под настроение, они могли убить и ради развлечения, причем настроение могло быть и плохим и хорошим. Будь он драконом теперь, она бы не рискнула так приближаться. Но сейчас он человек и каждый присутствовавший здесь дух представлял для него угрозу, тем более демон Оша.
   Левое бедро пронзил холод, ноги Аккеана подкосились и он рухнул на колени, не успев заметить, что же стало причиной. Демон приблизилась к нему, склоняясь ко лбу и тут что-то хлестнуло его по спине. Сначала он ощутил пронизывающее жжение в позвоночнике, а секунду спустя его кости и мышцы стали плавиться под натиском живого пламени. Аккеан зашипел и выгнулся дугой, максимально отдаляя тело от источника пытки. Ему казалось, что в его позвоночник влили расплавленное железо. Огонь разливался по жилам и выжигал плоть.
   Когда, по представлениям дракона, у него на месте спины уже остался огромный кратер на полтуловища, демон Оша вонзила острые, как иглы, пальцы левой руки ему в сердце.
   Боль разорвала окружающий дракона мир на куски, в глазах затанцевало алое, а в ушах раздавался чей-то жуткий предсмертный крик, протяжный, повисший в воздухе. Краешек сознания, как назло упорно не желавший покидать его в такой малоприятный час, удивленно констатировал похожесть голоса на собственный. Но, мало ли что почудится умирающему...
  
   Волны силы, исходящей от фигуры на полу, отталкивали его назад, не давая подойти к краю. Сопротивление было довольно сильным и к тому же осмысленным. Это значило, что еще не все потеряно и надо было торопиться. Тот согнулся почти пополам, как будто идя против сильного ветра, и медленно продвигался к своей цели. Переставляя одну ногу за другой, он ступал осторожно, внимательно наблюдая за силовыми потоками. Ему довольно быстро удалось определить точку входа, там же был и портал, как и положено по всем канонам магического ремесла. Кто бы знал, что эти знания из западных практик ему пригодятся под старость лет! А он не хотел это изучать, сбегал с уроков. Тот хмыкнул, весьма не кстати вспомнив собственное детство. Все-таки он был очень большим испытанием для своих учителей.
   Еще один шаг удалось сделать и теперь осталось совсем немного. Архимастер окинул взглядом всю фигуру еще раз. Ошибки быть не может: вход вон там, а вот та дуга и есть врата портала. Шаг. Еще шаг. За спиной он слышал возню людей и всхлипывания Ираиль. Значит, она жива, хвала Богине. Когда он оборачивался в последний раз, он заметил как засуетились Мастера над Дэей: что-то там было серьезное и Тот догадывался, что именно. Это было пару минут назад, а, казалось, прошла вечность. Он радовался, что успел дать указания и на ее счет тоже, но сомневался, что помочь ей будет легко. Это тревожило его. Но больше всего в данную минуту его тревожил дракон и весьма обосновано.
   Еще один шаг и Тот, наконец-то, стоял прямо возле неброской внутренней дуги, пересекающей внешнюю границу круга, но не выходящей за его пределы. Архимастер воздел обе руки к потолку и властным голосом повелел духам покинуть этот мир и уйти восвояси до того, как он разрушит портал, приведший их сюда. Черная, как смола, гуща над драконом зашевелилась и частично стекла в сторону Тота. Несколько духов отделилось от общей массы и двинулось к границе круга. Архимастер понял, что по-хорошему тут не договориться, духи уже распробовали крови дракона и потеряли всякий страх. Тот опустил руки и присел на одно колено так, что ладони его мягко легли на пол пещеры. Тонкая тень тянулась через грань, пытаясь перебороть силу круга. Тот прижал подбородок к грудине и глубоким гортанным голосом начал взывать к силе земной материи. Без использования стихий невозможно было начертать ни одной магической фигуры, но из них всех за правильный порядок мироустройства и четкость границ могла вступиться только Мать и Основа всего и вся. Конечно, если бы Архимастер был посвящен в Маги, он мог бы воззвать к самому правителю Закона и Порядка, но он служил иной Богине и имел доступ только к стихийной магии.
   Земля откликнулась глухим пульсирующим сотрясанием поверхности с надломом линий дуги. Протяжный скрежещущий стон из сердца смоляного кокона был хорошим знаком - духи стенали от ужаса. Даже самые опасные и сильные обитатели тонких планов не могли остаться на физическом плане надолго, это сулило скорую потерю сил и истлевание. Дух как бы изнашивался, слабел и мог существовать только в привязке к какому-то живому существу с мыслями и эмоциями, то есть, как минимум, к человеку. Но привязка ограничивала перемещение в пространстве и, соответственно, отменяла поиск входа на свой план бытия. Этот порочный круг, полный страданий и сожалений, мог существовать веками.
   Тот увидел, как накрывшая дракона гуща стала распадаться на отдельные фигуры и скоропостижно покидать круг через пока еще существующие врата портала. Некоторые, приближаясь к границе круга, злобно огрызались в лицо Архимастеру или мстительно зыркали налитыми пустотой глазами. Стремительно подлетевшая демон Оша даже протиснула сквозь грань собственную руку с заостренными длинными дымчатыми пальцами. Тот отшатнулся, но призыв не прервал, только скривил лицо от боли, пронзившей больное колено. Как он не подумало том, что нужно было опираться на другую ногу!?
   Демон попыталась продавить грань, угрожающе шипела и напирала всем телом на невидимую преграду прямо перед глазами Архимастера. К ней присоединилась вторая и какой-то темный сгусток с щупальцами. Рокот из глубин земли, поднявшийся внезапно и очень вовремя, сбил с них спесь. Сгусток и одна из демонов метнулись к осыпающейся в открывшуюся щель дуге и исчезли. Другая упрямо продолжала продавливать защищающий окружающее пространство круг. Грань начала поддаваться и рисунок на полу стал мутнеть и распадаться. Демон Оша протиснулась на пол тела, если это можно было назвать телом, и ее жуткие искрящиеся глаза нашли глаза Тота. Она тянула к нему свои смертельно опасные руки, Архимастер отклонялся насколько позволяла растяжка поясничных мышц, но этого теперь было недостаточно. Тем более, что больное колено, казалось, вгрызалось в его плоть не хуже демонов. В голове Архимастера мелькнула некорректная мысль о женской природе столь злобного и упрямого существа. В целом эта мысль сводилась к неожиданной попытке понять, что было в демонах Оша первичным: половая принадлежность сыграла свое черное дело в определении характера или повелителю Оша было гораздо удобнее сделать из своих слуг женщин. Но тут потолок над ними угрожающе затрещал. Песчинки волной осыпались на пол ровно между Тотом и ошевкой, некоторые попали в бороду и глаза Архимастера. Он заморгал, пытаясь вернуть четкость картинке. Что-то зашевелилось в его ногах, ухнуло, пронзительно заверещало и затихло.
   Тот смог, наконец, открыть глаза. Земля вибрировала, разрушая остатки символов, рун и фигур. В круге уже никого, кроме обездвиженного дракона, не было. Наблюдая, как грани круга исчезают, частично проваливаясь в возникающие расщелины, частично погребаясь под осыпями потолочного песка и комьев земли, Тот успел выкрикнуть освобождающую магию из круга формулу и завершающее заклятье. Затем он возблагодарил стихию Земли и отпустил и ее. Все было кончено.
   Поднимаясь с земли, Архимастер заметил скользнувшую ему наперерез фигурку. Измученная Ираиль, жалобно причитая и безостановочно всхлипывая, припала к телу Аккеана.
  
  Глава пятнадцатая
   Все кружилось. Очень сильно и безостановочно. С закрытыми глазами было еще хуже. Сухость во рту смешивалась с металлическим привкусом и вода не облегчала этого состояния. Живот сводило. В ушах все еще шумело, отчего звуки вокруг казались несколько расплывчатыми. Ее куда-то несли на руках. Темные участки их пути ей нравились куда больше освещенных: свет резал глаза нещадно, а зажмуриваясь, она обрекала себя на очередной амебный заплыв мозга в неизведанные глубины космоса. Правое плечо и локоть были содраны, хотя она и не помнила, как это случилось и когда. В голове всплывали обрывки картин и отрывки фраз. Из всей этой каши она выхватила самое важное и постаралась это запомнить.
   Первое. Аккеан был жив. Ему сейчас очень плохо, гораздо хуже, чем ей, и Мастерам над ним придется весьма потрудиться. Но он будет жить.
   Второе. Дэя умирала.
   Ираиль почувствовала, как по ее щеке что-то скользнуло.
   Слезы? Сейчас? А ей-то казалось, что больше плакать сегодня она уже не сможет.
  
   Наконец-то они выбрались из дома Ло. На этот раз Тот будет держаться подальше от треклятой фиги - Архимастер непроизвольно потер лоб, все еще саднящий после недавней встречи с этим недружелюбным представителем флоры. У выхода их встречали Мастера, приведенные по его приказу. Ему доложили, что дом уже обыскали, как и учебные комнаты Ло в Храмовом комплексе. Из найденного представляли интерес только немалые суммы денег, разложенные по кошелям и припрятанные в разных неожиданных местах. Архимастер и не думал найти что-то серьезное, все-таки Ло не был дураком.
   - Это "заначки" на случай, если его обнаружат, - задумчиво сказал Тот. - Думаю, много интересного будет найдено в этой подпольной лаборатории. Надо же, устроил себе нору прямо под Храмом Мастеров! Хватило совести.
   Он распорядился убрать пленников в кельи для голодного поста, которые не имели окон и закрывались на массивные двери на замке, на случай если брат передумает поститься. Кудрявого волочила на себе несчастная парочка падших мастеров Отто и Этто, понуро плетущихся в окружении бывших собратьев. Двое иноземцев шли немного в стороне и всю дорогу пытались убедить всех, что они такие же жертвы интриг и обстоятельств, как и дракон с девушками. Их возмущенно-просящие завывания никого не трогали, но от этого тише они себя не вели. Остальная процессия молчала. Мастера беспокойно оглядывались на мертвенно-белые лица настрадавшейся троицы, а сама троица не только не говорила, но и дышала через раз.
   Тот нахмурился и зашагал к Храму, по пути отдавая распоряжения Мастерам. Его взволновало донесение одного из подмастерьев, что "злой дух не покинул Храм Богини". Это было очень плохо. Чтобы лечить Дэю нужно вернуть ее в тело, а как это сделать тому, кто не знаком настолько близко с западными техниками запредельного? Да и из знакомых с такими знаниями у Тота была только она сама, а у нее спросить не получится. Но попробовать стоит. Архимастер покосился на Ираиль, руки которой бессильно свисали и раскачивались в такт шагам несшего ее Мастера Рино.
   Если кто и знает о Дэе больше Архимастера, так это эти двое, но дракон придет в себя еще, ой, как не скоро, если придет вообще. Так что оставалась одна полубессознательная Ираиль. Тот чуть сбавил шаг и поравнялся с Рино.
   - Как ты, дитя мое? - спросил он, введя недалекого Мастера Рино в небольшой культурный ступор.
   Высокий, худой и лысый детина вскинул рыжие брови и смущенно ответил:
   - Я в порядке, Архимастер, девушка-то легкая, как перышко...
   Тот сердито цыкнул и махнул в сторону его ноши:
   - Я у нее спрашиваю. Ваше состояние в данный момент меня меньше всего волнует.
   Рино осекся и насупился, но немного поднял голову лекарши одним легким движением плеча.
   - Дитя, - позвал ее Тот, - ты меня слышишь?
   Ираиль подняла глаза на Архимастера и мотнула головой.
  
   Лучше бы она этого не делала. Мир, уже почти успокоившийся в ее голове до размеренных шагов ее транспортировщика, резво скакнул как-то одновременно во все стороны и заколесил по неадекватной орбите. Ее замутило. Она скривилась, сглотнула - слюна была такая же металлическая, с ноткой горечи.
   Значит, кровотечение. Очень мило.
   Ей что-то говорил Архимастер, и она решила сосредоточиться на этом.
   - Ты зна... помочь... в тело и ... - проговорил Тот и ненадолго замолчал, чтобы она осмыслила это.
   Гул в ушах перекрывал больше половины, но из воспринятых ее сознанием слов она поняла, что кого-то из друзей надо вернуть в тело. Это, должно быть, относилось к дракону, ведь это он застрял в человеческом теле. Дэя всего лишь передавала мысли и все. Может, ее мысли надо вернуть в тело? Нет, это какой-то бред! Надо мыслить логически и попробовать уловить, о ком все же речь, и чем она может помочь.
   Она разлепила сухие губы и трескучим, еле слышным голосом сумела спросить:
   - Как?
   Снова последовал поток едва различимых обрубков слов, перемежающихся фоновым шумом в ушах.
  
   Тот ожидал увидеть любую реакцию на его многомудрый план, но не такое глубокое отчаяние в глазах. Он закусил губу и поймал себя на страшном грехе. Он, как обычный среднестатистический человек, думал сейчас только о себе и почитал мир, вертящимся вокруг него одного. Он даже усмехнулся своему глубочайшему эгоизму, прежде, чем посмотреть на ситуацию сверху. Ведь иной раз и взгляд со стороны может исказить картину - мало ли с чьей стороны ты смотришь. А сверху все виднее видного и яснее ясного.
   - Как тебе объяснить? - спросил Архимастер, наконец, поняв, что дело вовсе не в нем, а в восприятии девушки. Он подбадривающе улыбнулся Ираиль.
   Она с усилием выдавила:
   - Медленнее...
   Тот кивнул и начал растягивать слоги и четче выговаривать слова:
   - Ты знаешь Дэю дольше. Может быть, знаешь слабые места, ключевые события или людей, которые ей дороги. Нужны якорные моменты, чтобы вернуть ее в тело, ибо она, пребывая на тонких полях, поддалась слабости, и теперь ее поглощает тьма ее души. Если мы ее не втащим обратно, она умрет страшной и мучительной смертью, а тело ее населят астральные сущности.
   - А если... - подала голос Ираиль, с надеждой глядя прямо в глаза Архимастеру.
   Он договорил за нее:
   - Если мы вернем ее в ее тело, то она умрет в мире. Для этого существа уже нет пути назад. Она уже не человек, дитя мое. Она уже почти мертва.
  
   У Ираиль свело горло. Рыдания застряли у нее внутри, отчаянье и сожаление рвались наружу. Дышать стало тяжело, что-то давило на грудь свинцовым панцирем, плечи налились тяжестью, в висках застучало.
   - Она сильная, - упрямо проскрежетала лекарша и сжала челюсти, чтобы не закричать на Тота.
   Что он знал!? Что он мог понимать в этом? Дэя, наверняка, знала, на что она шла и оставила себе пути к отступлению. Их, восточные методики весьма эффективны, но они не могут многое из арсенала западных ведунов или медицины эльфов. Надо просто поискать... в книгах.
   - Найти, как поддержать, - чуть громче проговорила Ираиль.
   Глаза Тота остались бесстрастными, но что-то изменилось в нем, неуловимо и неотчетливо. Девушка это почувствовала всем существом и улыбнулась Архимастеру. Так они вошли в Храмовый комплекс.
  
   Оглушающая тишина навалилась на дракона всей тяжестью. Она давила и была непередаваемо неприятной. Аккеан чувствовал в ней себя некомфортно. Как будто на самом деле в ней таилось множество звуков - опасных и не очень, как обычно в темноте прячутся разнообразные существа. Дракон внутри него тоже молчал. Магия не откликалась, а память крови при попытке ее призвать пронзала болью уставший драконий мозг. Было откровенно скучно в этом человеческом беспамятстве: никакого уюта, никакой атмосферы отдыха...
   Все попытки открыть глаза или пошевелить чем-либо, кроме мозгов, оканчивались провалом. Унылое однообразие начинало уже просто выбешивать. Единственными остатками ощущений была боль в одних и тех же местах, возникавшая с завидной периодичностью. Аккеан принял это за хороший симптом. Надо полагать, что его кто-то перевязывал или просто обрабатывал раны. Значит, ритуал его убиения не сработал: или им кто-то помог, или девочки справились самостоятельно.
   Хорошо все то, что хорошо заканчивается. Ему надо быстрее приходить в себя и возвращаться в домик у опушки. Они никак не рассчитывали, что их с Ираиль не будет так долго.
   Сколько вообще он так валяется в отключке, интересно? Час? День? Сутки? Неделю? Как там Леда? Не найдут ли они по прибытии лишь хладный трупик? Точнее несколько.
   Дракона мысленно передернуло.
   А что, если, когда он придет в себя, уже будет поздно? Может, она уже умирает там ужасной голодной смертью? Хотя нет, она же Иерарх. Уж с обычной деревянной дверью должна справиться! Или они ее связанной оставили? Да нет, он точно разрезал узел на путах, протиснув руку в щель приоткрытой двери перед уходом. Так что шансы у нее весьма велики. Придется потом, конечно же, потаскаться в ее поисках по окрестностям, но все же найти ее живой и сбежавшей лучше.
   И все-таки он волновался за нее. Она пока никак еще не выказала себя, как великого борца и бойца. Так что, поводов к переживаниям было предостаточно. Аккеан представил выражение свирепости на ее милом личике и мысленно улыбнулся. Его умиляли и ее злость, и ее нелепые выпады. Сейчас почему-то умиляли. Наверное, он скучает. Уже успел привыкнуть к этому странному Иерарху. А вот когда отпихивал ее аккуратненько ногой в сторону, улепетывая из зоны поражения метко подброшенными в воздух утюгом и кувшином, она как-то не умиляла. Вполне так ощутимо хотелось придушить, когда выковыривал опрокинутую ей горячую кашу у себя из ушей и носа. В гневе эта женщина страшна...
   Но они так близки к загадке излечения. Надо поскорее приходить в себя и двигаться дальше. Ему ведь вообще надо было спешить. Дракон внезапно вспомнил о том, с чего все это началось. Не гномов, нет. И даже не Леду. Он вспомнил о пророчестве. Если бы он был в себе, его бы прошиб холодный пот. Ему надо было как можно скорее попасть в Гномьи Пределы и убедиться в том, что опасная близость древних гномьих троп к Первому Логову Драконов останется под защитой магии. Если же нет, придется созывать Совет Племен. Что бы ни говорил дед, это пророчество угрожающе близко к реализации.
  
   Несколько глотков горячего насыщенного куриного бульона и бодрящего ароматного несса, сняли усталость и придали Ираиль сил. Несс она не пила со времен обучения в Храме. Дома его отродясь не водилось, так как стоил он баснословно дорого. Ведь доставляли его с далекого южного острова, где растение, из семян которого варили сам напиток, могло произрастать. Она позволила себе насладиться богатым вкусом и неповторимым ароматом несса, которым ее угостил Тот. Всего лишь несколько минут, пока она потягивала густую коричневую жидкость из глиняной чашки, напомнили ей беззаботные студенческие годы.
   Архимастер выдернул ее из воспоминаний:
   - Ты сейчас отчетливо меня слышишь?
   Ираиль неохотно оторвала губы от чашки:
   - Я уже почти пришла в себя, Архимастер. Спасибо за несс.
   Тот улыбнулся, но сразу посерьезнел:
   - Так ты настаиваешь?
   - Да, Архимастер. Я беру ответственность на себя.
   - Ты осознаешь, на что ты обрекаешь ее, дитя? Это может затянуться. В конце концов, ты можешь ничего не найти...
   - Я уверена, что она бы выбрала этот вариант. Она сильная.
   - Ты это говорила, Ираиль. Но у любой силы есть пределы. И желания, как и возможности, других остаются для нас тайной за семью печатями. Пошла бы она на такое ради себя? Не ради брата, о котором ты говорила, или семьи, или друзей, или мира во всем мире... Ради себя? Стала бы терпеть все то, что ей предстоит терпеть? Или она выбрала бы покой?
   Ираиль молча вдыхала горьковатый аромат и смотрела на опадающую пену на поверхности несса. Она и сама задавала себе эти вопросы минуту назад. И не смогла ответить. Но она смогла кое-что прояснить для себя.
   - Тогда я должна это сделать ради нее. Я дам ей шанс. Я должна хотя бы попытаться. Это мой долг. Этому здесь меня учили.
  
   Они еще некоторое время сидели с Ираиль в его приемной. Мягкое кресло привычно приняло, уставшее за бесконечный день, тело Архимастера. Дождь за окном еще не окончился, но на это больше ни у кого из Мастеров не было времени. Обсудив необходимые детали, Тот отпустил Ираиль возвращать Дэю, а сам созвал Малый Совет Ордена. Так как именно здесь был центральный Вадерийский Храм Богини, все члены Малого Совета, кроме Ло, конечно, жили при Храме и собрались в приемной буквально за десять минут.
   - Братья мои, - начал Тот, - ввиду того, что сегодняшний день был полон событиями, причем событиями неприятного свойства...
   Мастера согласно закивали, часть из них покряхтела для вида.
   - Я перейду сразу к сути. Все вы уже уведомлены о падении Мастера Ло и его связи с Темным Конклавом.
   Снова кивки и выжидательные взгляды присутствующих.
   - Это показывает нам лишь то, что все мы не без греха. Я говорю и о себе.
   Вопросительные приглушенные возгласы и протестующие восклицания Тот прервал одним движением руки.
   - Это всего лишь часть нашей природы, братья мои. С этим мы вынуждены бороться всю свою жизнь и не терять бдительности, ибо грех на то и надеется, подстерегая нас за каждой мыслью и каждым механическим поступком. А надобно, чтобы все шло от сердца,- он сделал небольшую паузу, оглядывая присутствующих. - А есть ли что-то в этом мире, горячее юного сердца? Может быть, мы в косности своей, в шелухе прожитого и в клетке жизненного опыта, перестали верить. Может быть, мы уже не молимся, а выполняем работу? Может, не верим, а исполняем долг? Может, не исцеляем, а лечим? Может быть, живем по привычке, а не от сердца своего? Можем ли мы нести свет нашей Богини людям, если сердца наши давно потухли и знания лишь руководят нами? Могу ли я верить вам, братья мои? Могу ли быть уверен, что вы не причастны, как и Ло, к Темным, Культу Слепого или кланам заморских убийц?
   По Мастерам прошелся шепоток. В глазах многих читался испуг, и это крайне огорчило Тота. Такой реакции он не ожидал. Он ждал, что они будут шуметь и оскорбленно вскакивать с мест, клясться в верности Богине и ордену... Кто знает, в чем еще они были замешаны, но руки их не были чисты - это Архимастер понял только сейчас. Что лишь укрепило его в его решении.
   - Сегодня наступило время, когда мы преступили традиции. Сегодня мы не собираем благодать Богини. Сегодня мы пишем новую страницу в истории ее Храма. Сегодня, братья мои, мы вступаем в новую эру. Эру Обновления и Веры. Мы восполним то, чего нам не хватало последние столетия, когда Орден наблюдал за войнами, раздирающими страну. Или за массовой гибелью людей северных народов от голода, потому что дожди у них идут в пять раз реже, чем у нас. Или когда мы не можем навести порядок даже в своих собственных стенах, порождая таких монстров, как Ло. Сегодня я объявляю своего приемника. Ибо только в ее глазах я увидел надежду и будущее нашего Ордена. Я увидел в ней самого себя в те дни, когда не носил ношу опыта на своих плечах, когда не сомневался, когда верил...
   Когда Тот произнес имя преемницы, зал замер.
   - Я возьму на себя ее дальнейшее обучение. Бумаги уже подписаны. На этом все.
   Потрясенные Мастера выходили из кабинета Тота, немного покачиваясь, как после удара. Они смешно сталкивались в проеме двери и капризно пеняли друг другу за неуклюжесть.
   И неожиданно Архимастер подумал, что сегодня, впервые за последние двадцать лет, уснет спокойно.
   А пока ему стоило поспешить проверить, как продвигается эксперимент его преемницы с Дэей.
  
   Астральное тело Дэи было найдено в главной молельной, довольно далеко от апартаментов Архимастера, где она появилась впервые. Обнаружить ее не составило большого труда - темные сгустки величиной от фасолины до тыквы были разбросаны по всему пути ее следования, паря в воздухе или плавно оседая на мраморный пол Храма Мастеров. Сама тень продолжала что-то булькать себе под нос и разносить тьму по всему зданию. Ее ноги не касались пола, так что Дэя парила сантиметрах в десяти от него и даже могла подниматься выше, почти к самому потолку. Ираиль уже удостоилась чести наблюдать сие зрелище: когда следом за ней Мастера внесли физическое тело девушки, тень шарахнулась от него вверх и в сторону, оставив целый ошметок тьмы на том месте, где она мирно зависала до этого. Лекарша попросила уложить Дэино тело и оставить их наедине.
   Они находились уже возле статуи Богини, простершей открытые длани к верующим. Ираиль собиралась с мыслями, чтобы начать разговор. Дэя побулькивала в районе потолка. Статуя укоризненно смотрела на это безобразие.
   Немного поколебавшись, лекарша заговорила первой:
   - Дэя, ты слышишь меня сейчас?
   Если ей и ответили, то она не отличила ответный "бульк" от всех остальных, поэтому решила перефразировать:
   - Я хочу поговорить с Дэей! Есть очень важный вопрос, он касается ее брата, Арри.
   Бульканье прекратилось, навалилась тишина, прерываемая лишь звуком падающих время от времени капель воды. Статуя Богини в Храме Мастеров была устроена так, что с ее левой руки всегда сочилась вода, опадая каплями в специальный сосуд, приспособленный для сбора освященной таким образом жидкости. Она так же называлась водой мудрости и просветления и ее пили только Мастера и редкие гости Храма, удостоившиеся этой чести. Сейчас она, как никогда, была нужна самой Ираиль, но девушка не смела даже мечтать о таком. Прикоснуться к источнику мудрости без разрешения Архимастера было святотатством. Лекарша позвала еще раз:
   - Дэя, ты слышишь меня? Отвечай!
   Низкий звук искаженного голоса Дэи был еле слышим, но довольно хорошо различим:
   - Да. Я тебя слышу, Ираиль.
   Лекарша облегчено вздохнула - половина дела сделана, это не могло не радовать.
   - Ты помнишь что произошло?
   - Наверное. Мы были в плену. Я ушла в двойника и нашла вашего главного.
   - Да, все верно, Дэя. Ты справилась, ты молодец! Нас вытащили, все в порядке и теперь ты можешь вернуться.
   - Могу вернуться?
   - Да, Дэя, тебе надо вернуться в свое физическое тело, помнишь? План был именно такой.
   Ираиль блефовала, она узнала о том, что на самом деле сделала Дэя, несколько минут назад. До этого она была уверена, что девушка просто телепатически передает Архимастеру просьбу о помощи. Сейчас же единственным выходом спасти Дэю было убедить ее вернуться в себя, при этом не допуская всплесков недоверия или сомнений. Ведь любая эмоциональная встряска будет только подпитывать те сущности, которые поглощают ее. Тогда может случиться и так, что она полностью потеряет контроль над своим астральным двойником и уже никогда не сможет вернуться. Судя по тому, что она и ответила-то Ираль не сразу, все к тому и идет.
   - Надо возвращаться, нас ждут в моем доме, помнишь? Там Леда и твой брат. Ты помнишь Арри? Мы заперли его там в бане. Пора бы его освободить. Мы приедем и накормим его, да?
   - Да. - Все так же низко и глухо просипела Дэя из-под потолка. - Накормим. Нужно его накормить.
   - Ну, так давай же, спускайся, у нас нет на это времени, Дэя, - Ираиль пыталась говорить это как можно более буднично, чтобы девушка была уверена, что так и должно быть, что это легко.
   Тень продолжала упорно парить под потолком, мелкие капли тьмы сочились из нее, проникая на физический план этого мира и отравляя пространство тьмой. Несколько из них попали на статую Богини - одна стекала по ее левой груди, несколько разбегались по плечу. Ираиль подумала, что же будут делать с этим Мастера и не обвинят ли в этом ее. Это тоже могут воспринять как святотатство.
   Вообще-то, Богиня могла бы ей и помочь с этим, а то вон уже почти на голове у нее самой висит сгусток темных сущностей, а она и бровью не повела - сидит, как каменная! Хотя она и есть каменная. Но это дела не меняет! Со злости Ираиль тихо прошептала совсем не подобающее:
   - Могла бы, и явить свое могущество, ведь эта девушка спасла твой орден от такого позора!
   На плечо ей уверенно легла чья-то теплая ладонь. Лекарша вздрогнула и обернулась, ожидая увидеть воплощение Богини. Но это был всего лишь Архимастер.
   Ну все, теперь ей точно конец. За такие речи ее исключат, точно исключат!
   Тот поднял голову и посмотрел на зависшую тень.
   - Я хочу поблагодарить тебя за помощь, - старец поклонился тени. - И я знаю, как исцелить твоего брата от той хвори, что вы подхватили в Пустоши. Позволишь ли ты сопровождать вас к нему и оказать ответную любезность?
   Дэя колебалась. Это было плохо. Что-то было не так. Что-то они упускали. Ираиль схватилась за последний аргумент:
   - Послушай, Дэя, все это не так. Я сказала только часть правды.
   Тень напряглась, темные сгустки, слетающие с нее, увеличились до размеров яблока.
   Тот повернул голову к Ираиль, но ничего не сказал.
   - Нас спасли, это правда. Но, на самом деле, я еле стою на ногах, Аккеан выкарабкивается изо всех сил из лап смерти, а ты...
   Ираиль собралась с силами: пан или пропал.
   - Ты умираешь, Дэя. И никто ничем не сможет тебе помочь. Никто, кроме тебя. Но это будет сложно. И тебе будет очень больно. И далеко не факт, что у тебя получится.
   Она ненадолго замолчала, а потом продолжила, все так же смотря в темные провалы глаз тени:
   - Но ты должна попытаться, слышишь? Я тебя не оставлю и не позволю тебе сдаться! Я обещаю, что помогу тебе. Ты можешь мне доверять - я найду способ вылечить тебя. Тебе лишь надо вернуться в свое тело. Это не просто, потому что твои тонкие тела сейчас атакуют темные сущности, и ты сама себе уже не принадлежишь, - ее голос все же дрогнул. - Даже когда ты вернешься в себя, они будут продолжать поглощать тебя. Энергетические связи будут рваться, тебя будет разрывать на части, а иногда твоим телом и разумом будут управлять. Это мучительное состояние - ты должна знать, на что идешь. Многие считают, что гуманнее тебя убить. Но ты не из тех, кто сдается. Я это поняла, когда ты восстановила свои энергоструктуры сама, на одной силе воли.
   Тень замерла, тьма перестала капать.
   - Теперь ты знаешь правду. Выбор за тобой, Дэя. Вот твое тело и вот я. Возвращайся к нам и я обещаю, что переверну все книги на свете, но найду то, что тебе поможет!
   Не было никакого ответа, никакого движения, никакого звука. Тень просто исчезла, а тело Дэи по правую руку от Ираиль стало дышать заметно глубже.
  
  Глава шестнадцатая
   Она разлепила веки и осмотрелась. В комнате, где она лежала на лечебной дубовой кушетке, стоял небольшой столик, заставленный склянками с разноцветным содержимым и стул для наблюдающего, который сейчас отсутствовал, видимо, по уважительной причине. В приоткрытое окно заглядывал серый вечер, капли дождя все еще мягко шелестели в начисто промытой листве бука, цепляющегося ветвями за подоконник, а воздух был насыщен озоном, отчего дышалось легко. Переживания последних нескольких дней не прошли для нее даром, она как будто ощущала комок в груди, который не давал вдохнуть полной грудью. Так что потоки свежего ветерка из окна казались ей настоящим раем.
   Этот блок, конечно, сам по себе не пройдет, придется с ним поработать. Но им она займется позже. Сейчас ее беспокоило состояние друзей, и не только тех, что находились с нею под присмотром в Храме. Она собрала силы и заставила себя сесть в постели. Голова закружилась, и она чуть не рухнула обратно на жесткую деревянную поверхность. По недавнему прошлому опыту она помнила, что глаза закрывать не стоит - будет только хуже. Поэтому она выдержала свистопляску окружающего пространства, попеняла буку за плохое поведение (деревья не должны отплясывать джигу-джигу, как ни крути) и, аккуратно свесив ноги с кушетки, мягко сползла на пол. Вообще-то план был немного иной: она хотела встать, а не свалиться бесхозным кулем вниз, где было довольно прохладно и вообще унизительно неприятно.
   Попытки пошевелиться закончились безрезультатно. Было стойкое ощущение, что у нее полностью закончились силы, в смысле: совсем-совсем. Ну, нисколечко не осталось. По всему телу она чувствовала только беспредельную слабость. Мышцы были расслаблены и отказывались подчиняться ее командам. Так она и лежала на правом боку с полусогнутыми ногами, таращась в точку схождения потолка и стены над окном. Закрывать глаза было страшно, а повернуть голову в более удобное положение или к более интересному объекту для созерцания невозможно. Так ее и нашел дежурный.
   Когда он вернул ее к исходной позиции, стянул успевшую выстудиться холщевую рубашку, чтобы она скорее согрелась под теплыми одеялами, Ираиль слабым голосом попросила позвать Архимастера, добавив, что это срочно.
   Как, ну как она могла забыть о Леде и Арри, об остальных несчастных, кукующих в ее домике уже... Кстати, а сколько она тут провалялась? Сутки, дни, неделю? Почему она не спросила об этом? Богиня-благодетельница! Почему она сразу не попросила отправить в избушку группу Мастеров?! Бестолковая курица!
   Буквально через десять минут в комнату вошел Тот, оправляя длиннющую белую бороду, а за ним тот самый дежурный с подносом. Когда ее ноздри уловили восхитительный аромат несса, слабость покинула ее тело, по крайней мере, верхнюю его часть. Она прямо-таки вспорхнула над теплыми одеялами, распахнув свои объятия чашечке любимого питья. Одеялки предательски лихо сползли вниз, и Ираиль с опозданием вспомнила, что ей так и не принесли другую рубаху. Судя по выражению лиц Архимастера и дежурного, такую картину они забудут не скоро: обнаженная девушка практически выскакивает из кровати им на встречу с распростёртыми объятиями и выражением неподдельного счастья на лице. Подобное служителям Храма Богини приходится видеть не часто...
   Когда все страсти улеглись, одеяла вернулись на место, а несс мягко обволакивал язык Ираиль, Тот поинтересовался ее состоянием. Дежурный коротко, но ясно изложил основные моменты. Выходило, что помимо смещения затылочных костей и небольших повреждений внутренних органов (в основном досталось почкам), в физическом плане ничего страшного не случилось.
   В тонких структурах же беспокойство вызывал критически мощный блок в четвертой чакре, разрыв связей между сердечной и горловой чакрами и почти полностью содранное энергополе. Так вот почему она чувствовала комок в груди и полное бессилие. Она инстинктивно согнула ноги в коленях и осторожно подтянула их к груди, аккуратно придерживая провокационное одеяло. Эту позу Учителя называли позой "мне так себя жалко", но сейчас Ираиль было наплевать, как жалко она выглядит со стороны. Ей хотелось почувствовать себя хоть немного более защищенной. Существовать вот так, без энергополя, было почти смертельно и ощутимо неприятно. Придется нарабатывать энергетику почти с нуля, и то только после снятия блока и восстановления связей в тонких полях. А это очень болезненный процесс. Уж она-то знала, уже снимала с себя такой после того, как родители выгнали ее из дома...
   Ираиль остановила начинающие развиваться в ее голове негативные мысли и отбросила подкрадывающуюся депрессию куда подальше. Сейчас не время плакать над своими разбитыми коленками. Есть куда более важные вещи!
   - Как остальные? - спросила она и отметила, что голос ее стал уже более сильным.
   Тот посмотрел на нее и огладил бороду:
   - Если ты о плененных, дитя, то пока никаких новостей. Предводитель их пришел в себя, но все они молчат. Мастера Ло пока не нашли, но мы не думаем, что ему удастся скрыться, мы известили погранконтроль, они уже усилили патрульные отряды.
   Он сделал паузу и продолжил:
   - А если ты о драконе и деве-призраке, они еще не пришли в себя. У Аккеана была сильно повреждена грудная клетка и правая нога, пришлось использовать растяжку и править почти весь позвоночник. И его сердце. Оно уже никогда не будет прежним. Его почти разорвало на части, но удивительная сила драконовой крови залатала огромную зияющую рану. Залатала, как смогла, как успела, прежде, чем иссякнуть под натиском духов и демонов.
   Ираиль ожидала чего-то подобного, но все-таки была потрясена. Понятное дело, что после того, как побываешь на пирушке всех известных в этом мире смерть несущих сущностей в качестве деликатеса, вряд ли отделаешься сломанным носом. Но чтобы так...
   - Дэя без изменений? - спросила она, уже зная ответ.
   Тот покачал головой, подтверждая ее слова.
   - Ты хотела ведь не только узнать о них?
   Девушка сокрушенно посмотрела на Архимастера:
   - Я совершенно забыла о тех, что нуждаются в Вашей помощи не меньше. Это брат Дэи, Арри, и Леда, путешествовавшая с драконом. Я нарисую, как добраться до моей избушки, если Вы пошлете за ними нескольких мастеров...
   Тот улыбнулся в бороду и ответил:
   - Не мудрено забыть и собственное имя в такой суматохе, дитя, в этом нет ничего странного. Не мучай себя понапрасну. Рисуй схему, я сделаю то, о чем ты просишь.
   - Только, нужно предупредить мастеров, что те, кого надо спасать, будут сопротивляться, - Ираиль понимала, что говорит невпопад, но никак не могла собраться с мыслями и объяснить все понятнее.
   Архимастер немного удивленно посмотрел на нее, потом кивнул и уточнил:
   - Ты о том, что они поражены гномьим проклятием?
   Девушка благодарно улыбнулась и кивнула. Когда за посетителями закрылась дверь, она вздохнула с облегчением. Она думала, что все закончилось не так уж и плохо. Осталась только набраться сил и найти, как вытащить Дэю с того света.
   О, как она ошибалась...
  
   На рассвете следующего дня, когда солнце взбиралось в очередной раз на самую высокую точку неба, чтобы посмотреть оттуда на мир, Аккеан открыл глаза. Сделал он это так неожиданно, что осматривающий его Мастер резко отпрянул от объекта наблюдений, выбив из рук подмастерья, стоявшего за ним, поднос с мазями и бинтами. Грохот падающих на пол предметов вызвал пульсирующую боль в затылке дракона, и он непроизвольно рыкнул. Вышло невпечатляюще, поскольку человеческие связки все же предназначены для иных звуков.
   Он и забыл, что заточен в человеческом теле. Аккеан угрюмо воззрился на опешивших лекарей и с укором в голосе хрипло попросил больше не шуметь.
   Мастер пришел в себя первым, выпрямился, поправил на себе запутавшийся балахон и не длинную, разметавшуюся по груди, бороду, и начал подробно расспрашивать, как и где себя чувствует тушка дракона. Спрашивал он, надо отдать должное, тихо, что весьма обрадовало дракона, но боль в голове не притупило. Правда, затылок, как оказалось, вел себя вполне терпимо, в отличие от ноги и спины. Аккеану хотелось вырвать из позвоночника эту жующую боль, он еле сдерживался, чтобы не сорваться. А вот ногу он сразу попросил отрезать, не имея ни малейшего понятия, зачем так мучиться. Это было невыносимо. Он просто не представлял, как это можно терпеть. А когда Мастер в ответ на его просьбу поведал, что некоторые весьма богатые дамы, делают себе такое с ногами специально, просто чтобы их удлинить и при этом никто из них не жалуется, вообще впал в ступор. Чтобы на такое добровольно?! Аккеан сделал для себя вывод, что решительно не понимает человеческих женщин.
   Мастер параллельно опросу продолжал обследование, начатое как раз перед пробуждением Аккеана. Никаких игл, щипцов и прочей дребедени он не использовал. Просто водил руками над поверхностью кожи, кое-где ненадолго задерживаясь и иногда накладывая руки прямо на тело. В такие моменты Аккеан чувствовал мягкое тепло, которое проникало через его кожу внутрь и напряжение понемногу уходило.
   Аккеан слышал о таких способностях у людей. В одной книге было написано, что они являются как бы проводниками между физическим и энергетическими планами, и через них свободно курсирует энергия. Они способны направлять энергопотоки в тела других или предметы, наделяя их особыми свойствами. Некоторые из них способны исцелять, некоторые видеть сквозь материю, а некоторые даже менять события на их усмотрение. Их называли силовиками. Маги используют свою энергию, а силовики - окружающую все живое. Но они не могут ее накапливать сами, только переводить из одного места в другое, с одного плана бытия на другой. И этот дар считается плохо контролируемым. Другими словами, он проявляется часто спонтанно и может отказать своему "носителю" по неизвестной причине в какой-то момент, а потом снова "проявиться". Иерархи называют эти способности Уроком Силы и считают, что все души в каком-то из воплощений должны пройти это испытание первозданной энергией.
   Иерархи... Леда. Надо было кое-что выяснить и как можно скорее.
   Когда осмотр был завершен, а повязки поменяны, Аккеан спросил как остальные.
   Оказалось, что Дэя в очень плохом состоянии, зато Ираиль уже встала и просила непременно сообщить ей, как только дракон придет в себя.
   Аккеан не стал спрашивать напрямую о Леде и Арри, не зная можно ли было открывать их местонахождение Мастерам. Сначала нужно было спросить об этом у лекарши, он ведь был совсем не в курсе истинного положения дел. Обстановка могла быть вовсе не такой, как хотелось думать.
   Подмастерье отправился искать Ираиль, а Мастер еще немного подержал свои замечательные руки над ногой Аккеана. Боль начала стихать и уже стала терпимой, когда в комнату вошла лекарша.
   Дракон напрягся, когда увидел ее глаза. И осторожно спросил, заранее зная ответ:
   - Ты в порядке?
  
   Она сразу почувствовала, как он напрягся. Ей показалось, что перед ней не человек, а дракон, каким она его видела один единственный раз, когда он вез их с Дэей в столицу. Ей почудилось, что у него чешуйки встали дыбом на загривке, как шерсть у волка. Хотя она не была уверена, что он мог так делать. Мысли метались в ее голове, создавая хаос, и беспорядок этот не хотел укладываться.
   В порядке ли она? Ха, да, она-то как раз в порядке, чего нельзя сказать об остальных.
   Сказать... Как же ему сказать, Богиня моя!? Как же она виновата перед ним. Перед всеми ими.
   Она, наконец, разлепила пересохшие губы:
   - Аккеан, мне очень жаль...
   Слезы хлынули из ее глаз, ноги подогнулись и она упала на колени.
  
   В голове у Аккеана снова запульсировало, но он не обращал на это внимания. Про Дэю ему уже сообщили, она типа в глубоком забытьи, и Ираиль ответственно заявила, что сможет ей помочь. Надо же, он еще и острить может в такое время.
   Значит, не Дэя. Тогда...
   Тогда...
   Мысль никак не хотела додумываться до конца. Краем уха Аккеан уловил редкий стук капель по крыше.
   Значит, дождь все еще не закончился, хотя уже почти иссяк, видимо это последние капли...
   Сознание сопротивлялось главной страшной догадке, которая уже сформировалась в его мозгу. Оно хваталось за посторонние отвлекающие вещи: цвет стен, запах деревянных половиц, лучи солнца, проникающие в окно...
   Ираиль продолжала плакать, а он все также безучастно смотрел на это. Мастер с тревогой переводил взгляд с нее на него и обратно. Время текло медленно, растягивая секунды, как будто смаковало этот момент.
   То, чего он больше всего боялся...
   Или, может быть...
   - Арри? - тихо произнесли за него его губы.
   Ираиль лишь еще громче зарыдала и мир на мгновение померк.
   Значит...
   Он сам выжил. Ираиль цела. Дэя придет в себя. А она...
   - Ее нет? - снова спросили его губы.
   Лекарша закивала и выдавила из себя:
   - Их обоих нет... прости меня, Аккеан, прости! Я должна была сразу попросить их найти, но я, я... я была так потрясена и так боялась за тебя и... и Дэю, вы оба умирали на моих глазах... - она давилась словами, всхлипывая и судорожно вдыхая.- Как только я очнулась, я попросила Архимастера послать туда группу... Но времени прошло слишком много и... Когда они вернулись только с теми деревенскими парнями... Они сказали, что... что...
   Дождь резко оборвался. Наступила тишина. А может быть, он просто оглох. Вот если бы это случилось чуть раньше, ему бы не пришлось выслушивать все это. Теперь же ничего не вернуть. Теперь он знал. Ему все рассказали...
   Нет, не все. Ему не сказали, как с этим жить. Как справиться с потерей близкого тебе существа. Женщины, которую не смог уберечь. Не хватило сил, опыта, ума. Его самого просто не хватило.
   Драконы жили долго, если не сказать до тошноты долго. И в мирные (для драконов) времена не теряли родных и друзей своего вида. Аккеан еще ни разу не хоронил ни одного дракона, он не знал как это, не сталкивался со смертью нос к косе, не ощущал ту глубочайшую беспомощность и опустошенность, которая приходит вместе со скорбью по ушедшим в небытие.
   Тишина оглушающе давила. Глаза сами собой закрылись, отказываясь воспринимать происходящее, отказываясь быть здесь, отказываясь видеть рыдающую взахлеб лекаршу.
   Аккеан погружался в какую-то серость. Не теплую и не холодную: никакую. Там, в этом мареве, было просто никак, и ничего не ощущалось. И это было самое то, что нужно ему сейчас. Ничего не чувствовать...
   Только драконье чутье настырно скребло в закрытые двери его сознания, как пес, желающий спасти хозяина. Оно настойчиво подскуливало, раздражающе отвлекая от состояния глубочайшего безразличия. Оно непостижимым образом подсказывало, что что-то было не так в рассказе Ираиль. Что-то не состыковывалось. Аккеан напрягся для еще одной попытки, вынырнул из поглощающего сознание болота, и прокрутил еще раз все услышанное в памяти.
   - Они не привезли... тела? - спросил он, запнувшись на слове "тела".
   Ираиль подняла голову, всхлипнула и непонимающе посмотрела на него:
   - Тела? Никаких тел не было.
   Аккеан подобрался, распахнув глаза. Чутье состроило довольную мину, выражающую полный триумф и только не потирало радостно лапками.
   - Ни одного?
   - Нет. Видимо, их сразу повязали, легко справившись с уставшими и голодными. Так что обошлось без жертв.
   - Я не понял, что там произошло, - зло прошипел дракон.
   Ираиль моргнула, всхлипнула и ответила:
   - Их увели. Те крестьяне сказали, что это были гномы. Но какие они не могут сказать, потому что отличий не видят, они же тоже поражены, вот и...
   - Гномы? Увели?
   - Ну, я думаю, другие пораженные выследили вас и забрали своих, а в отместку прихватили и Леду с Арри...
   Он так и не понял, что пришло первым: облегчение или гнев. Наверное, оба чувства сразу. Аккеан рефлекторно закрыл глаза, попытался перекинуться в дракона... и потерял сознание от охватившей все его тело боли.
   Мастер неодобрительно покачал головой, вздохнул и снова принялся вливать целительную энергию в беспокойного пациента.
  
   До выздоровления было еще далеко, но Ираиль знала, что Аккеан встанет гораздо раньше положенного срока и никто не сможет его остановить.
   И еще она знала, что пойдет с ним за Ледой и Арри. И ее тоже никто не сможет остановить.
  
   Неимоверное, пекло доконало его окончательно. В очередной раз остановившись, чтобы глотнуть спасительной влаги из фляжки, он подумал, не повернуть ли назад, пока не стало слишком поздно. Но тут же прогнал от себя эти мысли. Ло не был из тех, что легко сдаются. Еще раз он прокрутил в голове события, приведшие его сюда.
   Он думал, что предусмотрел все, но они среагировали слишком быстро. Перейти границу он не успел. Пришлось отбиваться от патрульных, а это значило, что он выдал свое место расположение. Поэтому нужно было корректировать план на ходу и менять курс побега. Пометавшись несколько дней вдоль границы, он понял, что единственный путь к спасенью для него - это Пустошь. Он был уверен, что сможет одолеть ее, прикупил "правильной" одежды и провизии для долгого путешествия и направился на запад. Но этот поход оказался слишком изнурительным. Ло не мог не признать, что к такому готов не был.
   Магия, которой он был обучен, пока помогала не сдохнуть тут, но насколько его хватит он не знал. В этом он мог себе честно признаться. С другой стороны, вернуться обратно, означало быть плененным: в том состоянии, до которого он себя довел путешествием по Пустоши, он был не способен оказать серьезное сопротивление при поимке. А на него была объявлена охота, это ему удалось выяснить, подслушивая разговоры пограничников.
   Ло поднял наполненные тьмой глаза к раскаленному светилу и послал ему очередное проклятье. Как только тут могли жить раньше? Это же настоящее испытание для любого живого существа. Хотя, в этой местности раньше жили только гномы, а они, как известно, прятались под землей или строили города внутри гор. Так что им не были страшны ни зной дня, ни холод ночи.
   Ло зашагал дальше, стараясь держаться юго-западного направления. В тех землях, что лежали к юго-западу от Скалистой Пустоши, можно было встретить лазутчиков степняков, знающих тайные тропы. Они могли вывести его к своим городам, а оттуда он бы уплыл домой.
   Домой - это слово неприятно горчило на языке, но перед глазами промелькнули знакомые до боли пейзажи. И он понял, что соскучился по минаретам из черного мрамора, праздничным вакханалиям, беспросветно темным ночам, солнечным бликам на бирюзе морской глади и ее глазам... Он практически ощутил вкус хаэрьи, любимого блюда всех жрецов в его землях.
   Теперь они будут с ним считаться! И пожалеют, что так обходились с ним раньше.
   Перед глазами проплыли картины насмехающихся людей в высоких черных тюрбанах. Некоторые показывали на него пальцами, некоторые зло кривили губы в усмешке. И она, та самая - молодая, красивая, со смуглой кожей и янтарными глазами, презрительно отворачивалась от его руки, протянутой к ней.
   Ло тряхнул головой, прогоняя видения. Теперь все будет по-другому.
   Какая-то тень мелькнула немного справа от него, и он остановился. Приглядевшись внимательнее, он убедился, что ему это не привиделось. Немного в стороне что-то двигалось. Он сосредоточился, чтобы понять суть объекта, так было легче всего выяснить, стоит ли его опасаться или спокойно двигаться дальше. Ответ его испугал. Объектов было много, и все они были опасны. Что-то было в них смутно знакомое, как будто он сам никогда их не встречал, но определенно о них слышал. Что-то больно ударилось в левую лопатку, Ло пошатнулся, но остался стоять. Резкая боль пронзила все плечо и шею, правой рукой он попытался нащупать то, что доставляло столько мучений. С удивлением он понял, что это болт. Он запоздало воздвиг барьер вокруг себя и угрожающе закричал:
   - Если хотите жить, лучше оставьте меня в покое. Я принадлежу Конклаву Темных и я призову на ваши головы древних сумрачных духов гор, которые растерзают вас на маленьких гномишек!
   В него полетело несколько болтов с разных сторон, но они падали в песок, не долетая каких-то полутора метров. Защита срабатывала отлично, это порадовало Ло. Он решил поднажать на этих безумных тварей и начал весьма правдоподобно изображать начертание круга на песке. На какое-то время все вокруг него стихло. Он надеялся, что страх возьмет свое, и они оставят его. Если же нет, он готов был драться до последнего. Он разогнулся и крикнул повторно:
   - У вас еще есть время, чтобы уйти. Я почти закончил создание круга вызова. Когда я начну призывать их, вы уже не сможете убежать!
   Молчание. Он сконцентрировался, чтобы прощупать окружающее пространство, но когда заметил существо, рукоять здоровенного молота уже опускалась на его затылок.
   В колючей тьме, куда он проваливался, Ло слышал жестяной голос: "Такие способности весьма пригодятся нашему великому делу возвращения былой славы гномьему народу!".
  
  Глава семнадцатая
   Первые лучи солнца робко расталкивали клубящуюся плотную массу сизого тумана, оставляя в нем просвеченными прозрачные объемные дорожки-тоннели, пересеченные золотистыми нитями. Серая дымка окутывала таинственным покрывалом открытую одноколонную пагоду, поглотив все пространство вокруг. Казалось, что Ираиль осталась одна во всем мире, и мир, в котором она очутилась, был иным, полным мистики и загадок.
   Это настраивало девушку на нужный лад. Этим утром ей нужно чувство уединенности и погруженности в себя. Она уже успела принять положенную ванну с травами, одеться поудобнее и даже возжечь необходимые смолы. Ираиль расставила вокруг себя шесть свечей, вознесла молитву Богине, и принялась зажигать их по часовой стрелке, начиная с восточной стороны. Все утренние медитации положено было проводить лицом на восток, и непременно на открытом воздухе.
   Было довольно свежо, если не сказать прохладно, возникающие время от времени порывы ветра пригибали пламя свечей, но затушить их вряд ли были способны. Девушка уселась в позу лотоса, глубоко вздохнула и закрыла глаза.
   Ее сознание плавно подчинялось воле хозяйки, послушно сосредотачиваясь на движении воздуха при вдохе и выдохе. Ираиль понемногу отключала все текущие мысли, прислушиваясь к течению жизненной энергии вокруг себя. Постепенно перед ее внутренним взором привычная чернота стала окрашиваться тонкими штрихами разноцветной ци, плавно текущей в мире от начала начал. Чуть более насыщенные потоки, идущие вертикально вниз, пересекались и соединялись со стремящимися параллельно земной поверхности, менее четкими и красочными. Затем начали проступать и очертания предметов и живых существ, в границах которых ци тоже была, но отличалась медленной скоростью течения и размытостью цветов.
   Девушка обратила внутренний взор на себя. Оболочки действительно почти не было. Дыра в груди походила на черно-серую воронку, пульсирующую близко к сердцу и поглощающую энергию соседних чакр. Горловой центр и центр Солнечного сплетения были сильно истощены, слабо мерцали и имели много грязно-бордовых примесей в цвете. Ираиль поморщилась, нечаянно выведя себя из нужной концентрации, собралась и снова погрузилась в медитативное состояние.
   Так. Сначала "погружение". Необходимо было преодолеть барьер, отделяющий ее внутренний мир и защищающий энергоструктуры от несанкционированных воздействий, а собственно энергию от чужих посягательств. Даже в том состоянии ее защитной оболочки, в котором она находилась сейчас, вмешиваться в собственные тонкие планы сквозь нее было опасно. Поэтому нужно было визуализировать точку входа, которой обычно пользовались в таких ситуациях...
   Образ "двери" послушно вспыхнул в сознании, как всегда отгораживая внешние видимые энергопотоки от ее собственных тонких оболочек. Это так называемая "точка входа" была образом, необходимым для проникновения сознания сквозь собственную защиту во внутреннюю энергетическую структуру субъекта. Для просмотра или диагностики, например, такой "вход" был не нужен. А вот чтобы работать "вручную", восстанавливая тонкие поля, выстраивая сами энергетические центры, растягивая и смещая потоки, это было необходимо.
   В переливающемся и пульсирующем пространстве строгая арочная дверь из мореного дуба выглядела весьма экзотично и совершенно неожиданно. Но, еще более неожиданным для Ираиль стала жизнерадостная поросль вьюнка, густо заплетающая означенный предмет интерьера. Ярко фиолетовые цветочки, похожие на маленькие грамофончики, вызывающе таращились на девушку, явно не признавая в ней хозяйку "задверного" пространства. Ираиль немного смутилась, но взяла себя в руки, потянулась к дверке и попыталась "откопать" в великолепии подозрительной зелени ручку...
   Лиана низко зашипела и угрожающе затрясла листочками. Девушка отдернула руку и покосилась на основание двери, ища глазами подобие корней вьюнка на всякий случай. Ни корней, ни клочка земли, ни тары с оной, в которой могли бы спрятаться эти самые корни, на глаза не попались. Вопрос о том, откуда здесь нарисовался данный представитель флоры оставался открытым. Повторная попытка нащупать ручку закончилась довольно устрашающей атакой одного из усиков лианы, который со свистом резанул воздух, ощутимо хлестнув Ираиль по кисти.
   Девушка скривилась, потирая ярко красную тонкую полоску, моментально вспухшую на тыльной стороне ладони. Лекарша прищурилась, призвала один из потоков энергии и направила обжигающую волну в предположительное место нахождения искомой детали. Лиана истерично зашелестела листочками, позерски поджимая закрученные спиральками усики. Опаленный участок ветки возмущенно дымил тонкой струйкой, отчего-то пахнущей перекипяченным вином. Ираиль это несколько напрягало. Она вообще не понимала, откуда на чисто символической дверце в ее внутренний мир появилось это занудное растение, изображающее теперь оскорбленную невинность. У нее совершенно не было времени на подобные концерты, так что девушка резковато дернула обнажившуюся ручку, и, показав язык обомлевшему от подобной наглости растению, юркнула, наконец, внутрь.
   Так. Сначала выровнять основные потоки. Обширный вертикальный нисходящий поток, питающий все жизненные формы и дающий силы, должен быть светлым и свободно проходить через все тело. Ираиль бросила оценивающий взгляд на свой нисходящий поток. Зрелище было жалким. Тонкий замаранный темными включениями ручеек извивался, петлял и прерывался, доходя до состояния тонкой потрепанной ниточки у разрушенной Сердечной чакры. Девушка вздохнула и принялась расчищать, расширять и выпрямлять энергопоток.
   Когда с ним было покончено, точнее, начато, лекарша отследила восходящий, земной поток. Его главной функцией было очищение от всякого негатива, а заодно он служил показателем зашлаковки энергоструктур в целом. Правильный золотисто-коричневый цвет земного потока терялся где-то на уровне колен, а дальше не подавал признаков жизни в теле девушки, чем здорово ее расстроил. Выстраивать эти структуры заново еще то испытание терпения, надо сказать. Восходящие струи очень капризны, тяжелы и с трудом поддаются воздействию. Но делать было нечего - соваться в центры, не наладив главные оси тока энергии, было равносильно игре на пианино с использованием молотка и кувалды.
   Упрямая ци не хотела подчиняться, и, пока с Ираиль не сошло семь потов, дело с мертвой точки не сдвинулось. Наконец, спустя почти час от начала медитации, оба потока текли, как положено и где положено, а также имели правильный цвет и содержание. Девушка дала себе время передохнуть, а потом перешла к восстановлению течения энергии в дополнительных каналах.
   Сосредоточившись на дыхании, лекарша начала контролировать поступающую с каждой порцией вдыхаемого воздуха ци, мягким золотистым сиянием расходящуюся по всему организму. На выдохе темная энергия собиралась в легких и благополучно удалялась из организма. Ираиль начала изменять ворота вхождения силы на вдохе и выдохе.
   Сначала центр ладошек и центр ступней. Потоки шли крест на крест, пересекаясь в области сердца, но не смешиваясь. На выдохе из ее тела выскальзывали темные сгущения, затемнения и даже осыпающиеся частицы. Ираиль мысленно покачала головой, удивляясь, как можно было нахватать столько повреждений за один темный ритуал. Но эта мысль вернула ее к размышлениям об Аккеане, и ей пришлось снова силой заставить себя сосредоточиться на главном.
   Затем центр ступней и темя. В прямом и обратном порядке. И только после этого она стала подключать чакры к основным потокам, вдыхая и выдыхая каждым энергетическим центром поочередно и связывая их прямыми отрезками. Когда пульсация цвета в них начала понемногу усиливаться, девушка смогла, наконец, перейти к работе с ними.
  
   Аккеан непроизвольно свел брови на переносице. Ему не нравилось то, что он сейчас слышал. Да, чувствовал он примерно тоже самое, но от этого пригляднее слушаемое не становилось.
   - Разве такое вообще возможно? Только печать подчинения способна сокрыть истинную сущность дракона, - хмуро изрек он, перебирая в памяти схожие случаи. В памяти крови, конечно же. Таковых им найдено не было, что в конец разочаровало дракона.
   - Дитя, - обратился к нему Архимастер, чем вызвал смущенное покашливание стоящего сзади подмастерья и удивленный всхлип у Аккеана, - мы многого не знаем о вашей расе. Но я отчетливо вижу путы, сковавшие твою сущность. Немного странно то, что они замкнуты на тебе самом, а не тянуться к источнику или исполнителю сего действа, как полагается. Твои энергоструктуры мы благополучно подправили. Пройдет немного времени, и ты восстановишься полностью. Но то, что связало дракона в тебе, не поддается воздействию извне. Возможно, иные просвещённые смогут тебе помочь.
   - Вы, вероятно, предлагаете мне забыть о пленных друзьях и умирающей Дэе, и, вильнув хвостом, которого, впрочем, у меня теперь тоже нет, отправиться на поиски посвящённых, знающих, как мне вернуть свой облик?
   - Нет, конечно. Я всего лишь прошу тебя понять и принять тот факт, что мы не в состоянии тебе помочь.
   Аккеан насупился еще больше. Дракон внутри скреб лапой и отчаянно поскуливал. Внутри закипала ровной пенистой красноватой шапочкой злость.
   Запереть дракона - последнее дело! Какая бесчувственная тварь могла до такого додуматься!? Гордое племя жило свободой, дышало ей и являлось ее символом и сутью. Потерять свободу значило для любого дракона нечто, хуже смерти. Да что там! Даже нечто, хуже конечной смерти. Ведь просто убить дракона было невозможно. Дух переходил в тело убийцы и продолжал жить в ином обличии. Но конечная смерть дракона была страшной и бесповоротной. Даже Иерархи утверждали, что редкие драконы перерождаются когда-либо после конечной смерти. Их дух после истинной смерти рассыпался и растворялся во Вселенной, до сих пор оплачивая долг Великого Драконьего Бога.
   - Дитя, я понимаю, какое тяжкое испытание выпало на твои плечи, - проникновенно вещал Тот, - но все в мире случается для чего-то.
   - И для чего же мне это? - взорвался Аккеан, думая о событиях последних двух недель.
   - Придет время, и ты поймешь, - Тот встал, огладил белую длинную бороду и мягко улыбнулся. - Набирайся сил, тебя ждет дальняя дорога.
   Они вышли с подмастерьем, закрыв за собой дверь. Аккеан грустно уставился в потолок.
   Застрять в личине человека... Дед, я даже думать не хочу, чтобы ты сказал на это... Я настолько бесполезный и бестолковый.
  Леда... Как ты там? Где это самое "там"?
  Арри... Как мне вас найти? И как мне вообще передвигаться без крыльев...
  А сила? Вернется ли ко мне хоть часть силы? И если да, то какая часть? Нужная, или не очень?
   Было еще много вопросов, много неясного. Аккеан вообще чувствовал себя не то, что не в своей тарелке, он чувствовал себя не в себе. Да ведь именно так и было. Внутренний дракон метался и рвался наружу, бессильно вопя и вгрызаясь в связавшие его путы. Аккеан вздохнул и закрыл глаза, пытаясь уснуть и ни о чем этом не думать хотя бы несколько часов...
  
   Он захлебывался собственной кровью. Его обессиленное тело держалось на тонких энергетических нитях, поддерживаемых здоровенным детиной с серьезным взглядом.
   - Достаточно, мы же не хотим убить его! - с легкой укоризной произнес Тот.
   Его "отпустило", он рухнул на каменный пол кельи и зашелся в кашле, сплевывая жидкую красную кашицу с темно-бордовыми комками кровяных сгустков.
   - Так как, ты говоришь, тебя зовут? - в который раз, не меняя примирительной интонации, спросил Архимастер.
   - Эздра, - хрипло выдохнул кудряш, впервые за проведенные здесь дни отвечая на этот вопрос. Большего сейчас он сказать не мог. Его легкие не вмещали количество воздуха, требуемого для более длинных фраз. Он закашлялся снова. Его вырвало полусвернувшимися комочками крови. Опираясь на холодные плиты дрожащими руками, ног он не чувствовал совсем, хотя осознавал, что стоит на коленях.
   - Дайте же ему воды, - участливо попенял подчиненным Архимастер. Вокруг него засуетились двое, кто-то протянул кудряшу глиняный стакан. Эздра схватил его трясущейся рукой и залпом выпил все содержимое. Отдышался, шлепнулся на пятую точку, отмечая про себя некстати сохранившуюся чувствительность филейной части, и облокотился на стену. Дышал он до сих пор с трудом, но клокотать в груди стало чуть меньше. Значит, пока они прекратили пытки и сейчас начнут расспросы.
   - Так что, Эздра, куда, как ты думаешь, отправился бывший Мастер Ло?
   - Этого я не знаю, - выдавил из себя темноволосый и добавил: - Я готов рассказать все, что знаю, в обмен на свободу и кое-какие гарантии.
   - Обсудим это, если ты убедишь нас в том, что твоим словам можно доверять.
   Да, Эздра знал, что Тот дураком не был. Он всегда удивлялся тому, как Ло удается прокручивать свои делишки под самым носом у старика. Он посмотрел в спокойные глаза Архимастера:
   - Можно. К тому же, я не делал ничего такого, что навредило бы Ордену.
   Еще вчера он понял, что надеяться на помощь бесполезно. Придется выкручиваться самому. И на этот случай у Эздры кое-что было припасено.
  
   Ираиль окутала себя красной дымкой, пульсация внизу живота стала ощутимее. Девушка вдохнула пахом, пропуская в себя насыщенный чистый цвет физического плана бытия. Цвет крови, цвет агрессии, цвет жизни, цвет стремлений, цвет страсти. На краткий миг в ее сознании вспыхнул образ сероглазого брюнета, от чего пульсация усилилась. Девушка заставила себя отвлечься от навязчивого липкого желания, начавшего растекаться по телу. Придется действовать аккуратнее и поскорее закончить с этим центром...
   На выдохе обжигающе горячие потоки вынесли из ее тела все негативные элементы, порожденные низкими мотивами, мыслями и чужеродным воздействием. Немного уплотнив энергию в первой, Копчиковой чакре, девушка поменяла частицы потока, переключаясь на следующий центр, расположенный ниже пупка. Мягкое, обволакивающее оранжевое свечение плескалось вокруг, омывая все живое и соединяя незримой паутиной взаимодействий. Пупочная чакра открывалась легко и насыщалась довольно быстро. Связывающая живые организмы чувствами и эмоциями, энергия этого центра сплетала судьбы воедино, порождала желание и даровала потомство. Ираиль "подышала" этой энергией, укрепила связь между соседними чакрами и сконцентрировалась на центре Солнечного сплетения.
   Поток теперь стал золотисто-желтым, игривым и пляшущим, как язычки живого пламени. Средоточие жизненной энергии и основная "топка" любой живой формы, в которой сгорает весь накопленный и не вытесненный из тела негатив. Ираиль ощутила, как по телу начало разливаться блаженное тепло, девушка непроизвольно улыбнулась.
   Теперь сложнее. Чакра Сердца, питающаяся самым легким и подвижным потоком насыщенного зеленого цвета. Слабое место Ираиль, подвергавшееся уже разрушению в прошлом, и раздавленное призывом духов смерти снова. Связь с родственными душами, глубокая привязанность и связь поколений находились в этом потоке. Кармическая память рода и индивидуальной души.
   Структура восстанавливалась очень медленно. Ираиль пришлось лепить ее с нуля. Вспоминая хрупкие линии, восстанавливая узор, насыщая тончайшие структурные единицы энергией потока, укладывая ядро и цепи на место, запуская трансформацию слияния. Понемногу дыра сокращалась, уступая живительной сгущенной энергии, ласковому свечению. Сложнее всего было то, что пока восстанавливаешь центр, приходилось отпускать обиды и сосредотачиваться на любви к родным и близким. А этого Ираиль не хватало всю жизнь. Все, что она могла вспомнить, разрушало и коверкало структуру, несло огорчение. Любовь в ее жизни оборачивалась для нее трагедией. Сначала родители, потом Аккеан, теперь с таким трудом обретенные друзья. Ей было больно, она физически ощущала внутренний надлом, сердце гулко ударялось о ребра, по щекам потекли непрошенные слезы.
   Концентрация была потеряна, Ираиль обессиленно опустилась на прохладные плиты, прижимая руки к груди и отрешенно всхлипывая. Отблеск оплавленных наполовину свечей растворялся в мягком сиянии утреннего светила, уже успевшего разогнать мглистую дымку тумана и властно разлиться по проснувшимся окрестностям.
  
   Эздра выложил все, что знал о Ло.
   Знал он мало, куда меньше, чем ему было нужно, и, конечно, меньше, чем хотелось бы Мастерам. Но и этого вполне хватило, чтобы кудряш смог насладиться редкостной картиной удивленного Архимастера и его помощников по истязанию объекта допроса.
   - Теперь мои условия, - прохрипел Эздра, все еще не восстановившимся голосом.
   - Мы должны это проверить, - Тот огладил кипельно белую бороду. - И потом, я не уверен, что мы обязаны выполнять условия сделки, которую не заключали.
   Пришел черед удивляться Эздре:
   - О, так вот она какая, хваленая честь Ордена Богини...
   Черные глаза Архимастера в единый миг похолодели, кудряшу показалось, что воздух в каморке сгустился и заискрился инеем, правда, отчего-то черным.
   - Я не советую тебе лишний раз касаться своим грязным языком имени Богини, чьей милостью ты все еще жив. Мы служители Благодетельницы, но это не значит, что мы не можем убивать, если того требуют обстоятельства.
   Эздра сплюнул и поднял глаза на Тота:
   - У меня есть кое-что еще, что будет тебе весьма интересно, "служитель Благодетельницы".
   Да, у него кое-что было. Сейчас самое время, раз за этот срок его до сих пор не вытащили из этого плена, значит, поставили на нем крест. Посчитали, что он не стоит вероятных затрат... Ну, да ничего. Он и не такое переживал. Выкрутится, обязательно выкрутится!
   Эздра знал, что рискует. Рискует самим своим существованием. Но отчаянное желание отомстить за то, что с ним так обошлись, выкинули, как использованную и ненужную вещь, отпустило какой-то рычажок в его голове. Давление "здравого смысла" ослабло, теперь можно было делать все, что угодно. Было легко. Легко, даже с осознанием, что после такого его не оставят в живых. Даже с мыслями о том, что последние и далеко не столь многочисленные, как хотелось, свои дни он проведет в пропахшей потом, кровью и испражнениями келье... Легко.
   - Что же? - заинтриговано спросил Архимастер.
   - Нет, больше я не стану надеяться на твое слово! Мне нужны гарантии!
   - Ты не справедлив! Я не давал тебе слова, Эздра.
  
   - Ничего, теперь дашь. Я знаю такое, от чего у тебя волосы встанут дыбом! - лихорадочный блеск в глазах кудряша слишком явно намекал на его нездоровье и Тот предпочел перенести беседу до лучших времен.
   Покидая келью, Архимастер слышал раскатистый натужный смех. Все это ему страх, как не нравилось. Столько тайн и загадок, столько новых деталей... Ему нужно время, чтобы во всем разобраться. И еще ему непременно нужна чашечка несса.
   Войдя в свои покои, Тот с наслаждением опустился в свое кресло. Последние дни напряжение не покидало его тело, ему было совершенно некогда заниматься своим энергополем, не то, что здоровьем. Этот пост съел все его силы, все его время и закусил остатками здоровья. Власть и ответственность - две стороны одной медали, но лишь одна сверкает и манит глупые создания. Лишь одной стороной прельщаются те, кто стремится к ней. Другая же сторона жестока, строга и не терпит ошибок. А еще очень любит травить своего обладателя: медленно, но верно, вытягивая из него жизнь своим тягучим ядом.
   Послушник принес Архимастеру дымящийся напиток с любимой свежей выпечкой. Вдыхая знакомый аромат, Тот подумал о преемнице. Если все так, как рассказывал Эздра, и в лице Ло в этой мутной истории замешаны Кахийские Жрецы, ему не хватит времени распутать этот клубок змей. Придется всем этим заниматься Ираиль. Он, конечно, поможет, поддержит и подскажет, но его время было на исходе. Тот чувствовал это каждым волоском своей бороды и некоторыми другими частями тела, обладающими подобными таинственными свойствами.
   Жаль, что она приняла решение отправиться с драконом. Это тоже заберет время. Отложить свидание с последней женщиной в жизни любого мужчины даже великий Архимастер был не в состоянии. Хотя, Тот понимал Ираиль слишком хорошо. Давление ответственности за других людей, которым ты обещался помочь - это было очень ему знакомо. Правда, он видел нечто большее в том, как девушка привязана к Аккеану. Но и такой опыт тоже нужен будущей Главе Ордена. Неразделенная любовь все равно остается любовью. Именно этим всеобъемлющим чувством их Богиня призывала исцелять многие недуги. Но было слишком мало Мастеров, которые понимали, о чем именно говорила Богиня. И еще меньше тех, которые были способны на это. Когда-то Тот считал таковым Ло... Разочарование, которое Архимастер ощущал в своем сердце, накатило на него новой волной.
   Как же так?! Ло, как же так?!
   Он вспомнил, как несколько часов назад утверждал, что ничего в жизни не случается просто так, что все происходит для чего-то. И теперь стоило задаться мучавшим его вопросом иначе. Для чего ему эта ситуация? Для чего он снова переживает предательство, и впервые предательство такого масштаба. Отец, который отказался от него в самом начале его Пути, был причиной того, что Тот появился в Храме, ставшем его судьбой. Призвание нашло его через то предательство. Да, ему пришлось пережить потерю матери, познать вкус сиротской жизни. Но это закалило его, помогло познать истинную ценность любви и ее опасную, убийственную силу.
   К чему его может привести это предательство? И через что надо будет пройти на этот раз? Куда ведет теперь его Путь? Или это уже будет не его история?
  
  Глава восемнадцатая
   Здесь, где это самое "здесь" он даже приблизительно не догадывался, было сыро. Затхлый воздух наполнял носоглотку не самым приятным запахом перекисшей капусты. Изредка где-то совсем рядом Ло улавливал мерные звуки падающих капель. И еще довольно отчетливый раздражающий скрежещущий звук. И если от первого низ живота наливался давящей тяжестью, прозаически напоминая о том, что все человеческое бывшему Мастеру вовсе не чуждо, то второе порождало пренеприятнейшую оскомину на зубах, заставляя стиснуть челюсти.
   Он открыл глаза. Черное пространство перед взором нисколько не изменилось, из чего бывший Мастер заключил, что на нем повязка. Ухудшало и без того незавидное положение то, что руки и, кажется, ноги тоже, были связаны. Немного повозившись, потеревшись плечами об уши, он сумел стащить с себя плотную ткань. Помещение, если это можно было так поименовать, было не больше четырех метров в длину и немногим меньше в ширину. Тусклый свет от свечи проникал из-за решетки, которая изображала собой две смежные стенки. Остальные две были на вид цельным куском скалы, и, видимо, таковой и являлись. Потому как с потолка в маленькую лужицу на полу капала вода, стекая по настоящему сталактиту. Да и пол был такого же внешнего вида, что и стены: гладкие участки перемежались с гребнеобразными острыми вздыбленными "складками" породы. Более всего это место напоминало пещеру, перегороженную крест на крест решетками, делившими ее на четыре камеры. Только в центре, между соседними "клетками" еще оставался проход, в котором и стояла в жалкой жестяной плошке толстая желтоватая свеча.
   Чуть позже оказалось, что по проходу неуклюжей походкой периодически ковылял перекорёженный гном подозрительной наружности. Если бы Ло не знал, что эти существа были порабощены древним проклятием, ему было бы более, чем неуютно. Понятно, что уютной атмосфера осклизлой клетки быть и не могла, но и откровенного страха Ло испытывать просто не мог. Тот, кто хотя бы раз был вблизи Кахийского Жреца, больше никогда ничего не мог бояться. Истинный страх можно познать только в его ауре. Все остальное казалось потом радужными испражнениями единорогов. А Ло жил в семье одного из Старших Жрецов...
   Жил, потому что он был бесперспективным отпрыском одного из сильнейших кланов, младшим сыном Жреца, нелюбимым потомком без знаменитых способностей рода, неудачным ребенком в могущественной семье, нежданным результатом случайной связи...
   Он никогда не видел свою мать. Жрица другого клана не желала лицезреть причину появления растяжек на тонкой коже изящного некогда живота, а пробиться к Младшей Матроне силой пришло бы в голову только самоубийце. Самоубийцей Ло не был, хотя умереть иногда хотелось страшно. Правда не той смертью, которую могли обеспечить сакральные улыбки и сулили пронзительные взгляды Кахийских Матрон. Коварство женщин кланов, поклоняющихся Кахи на уровне Жриц, могло сравниться разве что с демонессами Оша. Кровавая Богиня требовала служения и мужчин и женщин, но верховодили при ней все же вторые.
   Пробиться, даже среди своих, в роду, до самого Служения было делом, требующим хитрости, силы, ловкости и не дюжей живучести. Основная масса гибла от ядов и интриг, так и не дойдя даже до ступени Подношений. В мужской части служителей Кахи все это было тоже, но на пару-тройку порядков ниже, реже и менее впечатляюще. Матроны кланов держали в цепких тонких пальчиках политику, экономику, культуру, судопроизводство и даже подпольный мир своей территории материка. За такую власть можно было и побороться...
   С этими мыслями тоска непрошено заскребла в сердце Ло. Конечно, он вспомнил о ней. Гейта тоже была одной из Жриц. Пока не Матроной, но к тому все шло. Точнее, к тому она и шла, аккуратно перешагивая стройными длинными ножками через трупы сестер и кузин, попадающихся ей на пути. Прекрасная, стремительная, опасная, как отточенный кинжал докейской стали, секрет ковки которой был утерян еще во времена завоевательных походов Орочьей Орды. Тогда грозная Докия перестала существовать под натиском жестоких кочевых племен, отказавшись присягнуть вражескому тану. А вместе с государством канули в лету загадка выплавки их стали и тайна приготовления их самогона. Ло отвлекся, прикидывая в уме, о чем больше пожалел тогдашний тан орков. Зная их неуемную любовь к забористому спиртному, можно не сомневаться, что о втором.
   Гейта. Мысли снова вернулись к объекту его поклонения. Перед глазами послушно всплыла атмосфера родного города...
  
   К Ираиль подошел один из подмастерьев, тихо позвав продолжающую лежать на холодном полу девушку по имени. Она понялась, садясь и стыдливо утирая набежавшие слезы:
   - Да. Что-то случилось?
   - Простите, но Архимастер вызывает Вас к себе. Он просил поторопиться, это срочно, - парень учтиво склонил голову, сложив руки у груди в знак почтения к ее статусу Преемницы.
   Ираиль кисло ухмыльнулась, досадуя на свою слабость и мелочность.
   Она нужна Арри, Леде, Дэе, Аккеану. Она нужна им сейчас, не потом, не когда будет готова и полна сил, не когда ее боль уляжется и она сможет, наконец, справиться со своим, разбитым прошлым и настоящим, сердцем. Она должна, обязана преодолеть себя, перешагнуть через эту боль и разочарование, переключиться на то хорошее, что было у нее, сосредоточиться на том, что у нее есть сейчас и может быть, будет в будущем. Есть друзья, в конце концов, есть люди, которые ждут ее помощи и поддержки! Не время лить слезы и предаваться жалости к самой себе. Если не сделать этого сейчас, и то малое, что приносит ей радость, может пострадать и исчезнуть из ее жизни совсем...
   - Я буду через несколько минут, - уверенно сказала она подмастерью, и тот быстро исчез в глубине сада.
   Ираиль вдохнула поглубже, прикрыла глаза и "нырнула" во внутренний мир. Зеленый Центр полыхал в груди несколькими злобными красными точками, яростно вгрызаясь в надломленную структуру чакры. Девушка потянулась к пульсирующим агрессивным участкам, успокаивая их приятными воспоминаниями из далекого детства, когда родители были еще нормальными людьми. Потом пришел черед памятных моментов из ученических дней.
   Веселые лица друзей, удивленные преподавателей и понимающие Мастеров. Арри, стучащийся в ее домик. Бледная, но уже почти здоровая, Дэя, гневно смотрящая на "пыточные инструменты" лекарши. Леда, расспрашивающая о яге. Аккеан, расправляющий огромные жемчужные крылья в ее дворике. Вот все они вместе сидят за столом, ужин в самом разгаре...
   Красное тускнеет, переходя в темное, высветляясь и растворяясь в густо-зеленом. Ираиль чувствует, как слезы снова подступают к горлу, но удерживать их уже нет смысла. Это иные слезы, очищающие, освобождающие от гнета переживаний и обид.
   Блондин, шипящий из-за двери баньки проклятия, иерарх, кидающаяся на них с Аккеаном с горшком одомашненных лилий...
   Это надо исправить. Вылечить. Да, они больны, как мама и отец. Их тоже нужно вылечить! И все будет по-другому! Конечно, так и будет! Родители, деревня... И ее пес! Он, наконец, будет с ней! Арри и Леда будут спасены. Они обязательно найдут их! И еще Дэя. Ираиль должна найти средство для нее.
   Зеленое свечение стало расходиться от центра ее груди по всему телу, заполняя, обволакивая мягким теплым чувством гармонии и умиротворения. Лекарша будто воспарила над всем миром, ощущая в себе бесконечную любовь ко всему на свете: промозглому дождю и обжигающему солнцу, освежающему ветру и вездесущей пыли, зелени полей и серости камня, каждому существу и каждому мигу Вселенной...
   Она могла понять, за что Высшие вампиры продают собственную душу и покрывают свою жизнь почти вечной тьмой проклятья. Это ощущение было слишком соблазнительным и сильным. Оно вполне могло поработить достаточно развитую личность. Для нее оно было вдвойне опасным. Ираиль усилием воли заставила себя перейти к Горловой чакре.
   Яркая бирюза хлынула из центра, растекаясь по шее и даря некую легкость. Здесь было средоточие творчества, проявлений высших качеств души, самовыражения и способности воспринимать других. Видимо, эта чакра уже очистилась, пока Ираиль убеждала себя в необходимости посмотреть на ситуацию и окружающих людей с другой стороны и взять себя в руки. Отлично, это сэкономит время, которого и так было катастрофически мало.
   Центр Третьего Глаза тоже выглядел неповрежденным, насыщенным цветом индиго, и вполне целостным. Как и Высший центр, мирно светящийся белым.
   Пробежавшись по связям, Ираиль запустила процесс накопления энергии, вышла "наружу" сквозь ту же дверь и обомлела. Лиана самостоятельно покинула насиженное место и ползла куда-то в сторону настырным неуклюжим кустом, демонстративно четко отвернув все цветы в противоположную от двери сторону, и обижено бубня что-то на своем цветочном языке... Лекарша сокрушенно покачала головой, выдохнула и побежала догонять это невыносимое растение.
   Когда все "тычинки над пестиками" были расставлены и вьюнок снисходительно позволил себя вернуть на прежнее, пригретое корнями (оказалось, что они-таки были!) место, взяв с Ираиль обещание в следующий раз захватить с собой "вкусняшек", типа калийных удобрений, лекарша вернулась в собственное тело. Облегченно вдохнув полной грудью, девушка довольно улыбнулась, чувствуя, как по телу разливается живительная ци. Поблагодарив все помогавшие ей силы и, особенно, Богиню, она задула свечи, быстро собрала вещи и бодро зашагала в сторону административного здания, где обычно находился Тот.
  
   Черные минареты, сверкающими острыми мраморными клыками будто вспарывающие высокое, почти прозрачное небо. Колышащийся от зноя воздух, размыто очерчивающий силуэты роскошных жилых строений столицы. Строгие окрики охраны, сопровождающей одну из знаменитых Старших Жриц, на которые он не обращает внимания. На самом деле ни одна из служительниц Кахи не нуждается в телохранителях. Просто потому, что охранять нужно как раз от них самих...
   Гейта останавливается, занеся обнажившуюся в пленительном вырезе длинного жреческого платья ногу над первой ступенью в минарет. Немного поворачивает голову и смотрит своими гипнотическими желтыми глазами. Кажется, что это жидкое солнце, плещущееся в ее глазах, насмешливое и манящее одновременно, проникает прямо в его душу, сминая волю, прожигая тело, заставляя сердце прикинуться мертвым, чтобы ненароком не заинтересовать в качестве жертвы своей кровожадной Богине. Ло сглатывает и склоняется в почтительном поклоне:
   - Госпожа Гейта, позвольте отвлечь Вас на одну минуту.
   Он отчетливо слышит ропот и смешки в толпе, заполняющей улицу. Ло знает, там есть два его брата, кузен и дядя, а еще доносчицы всех четырех сестер, из которых через полтора года выживет только младшая. Сейчас он знает это, как и то, что именно Олария станет новой Матроной в следующее полнолуние, и Ло уверен, что она будет одной из самых влиятельных Жриц за последнюю сотню лет.
   - Ты уже отвлек, Ло, - Гейта улыбается уголком красиво очерченного рта, тонкие губы влажно блестят, рассеивая внимание. - Говори, что ты хотел.
   Холодный, насмешливый голос разливается в воздухе завораживающей мелодией для слуха несчастного парня. Он подавляет в себе желание затравленно оглядеться на внимательно следившую за происходящим толпу. Не так он хотел проститься с ней, не в такой обстановке. Но Ло отчетливо понимает, что это было большее, на что он мог надеяться. Он никогда не был дураком, он знал, что Гейта делала даже этим снисходительным пренебрежением ему огромное одолжение. Могла и головы не повернуть на бывшего надоедливого одноклассника.
   - Я лишь пришел попрощаться. Меня отправляют по поручению семьи на другой материк.
   Она молча смотрела на него, все так же стоя в пол-оборота.
   - Меня не будет несколько лет, возможно десятки...- Ло растерялся, облизал пересохшие губы.
   - И? - с легкой ехидцей вопросила Жрица, изящно вскинув тонкую бровь. По толпе прошелся шепоток.
   - Я сделаю все, что от меня требуется, я буду кем угодно и как угодно долго, но я добьюсь уважения в своем клане. И когда я вернусь, все будет по-другому. Я обещаю тебе, Гейта!
   Девушка ухмыльнулась:
   - Замечательно. Только при чем здесь я?
   У Ло по спине побежали мурашки. Он пришел, чтобы ответить ей именно на этот вопрос. Но сейчас, здесь, это было смешно и неуместно. Она должна была понять. А вот Ло никак не мог понять, смеется она над ним или удерживает от глупейшей ошибки?
   - Я сделаю это ради тебя, - полушепотом произнесли его губы.
   Но она прекрасно все услышала, как и треть стоявших в толпе.
   - Дела твоего клана меня никаким боком не касаются, так что твое утверждение крайне безрассудно. Мы все здесь понимаем, что ты сделаешь это для благополучия Шангри, - Ло вздрогнул при упоминании Матроны его клана. - А ее благополучие принесет мне только беспокойство. Да и потом, насколько я знаю, ты самый бесполезный член семейства. Не потому ли тебя отправляют с глаз долой, за тридевять земель? Так к чему все эти громкие слова?
   Гейта улыбалась, обнажая белоснежные ровные зубы. Кое-кто в толпе заржал в голос, кто-то выкрикивал оскорбления. Ло неотрывно смотрел в ее глаза, пытаясь уловить хотя бы тень надежды.
   - Милая кузина, кажется, этот докучливый паренек из ДоллУрза просто-напросто сражен твоей несравненной красотой, хм? - почти пропел буквально выросший из-под земли двоюродный брат Гейты, склоняясь к ее изящному ушку со спины. - Не мучай же влюбленного, жестокость ни к чему.
   Вся столица была осведомлена о далеко не братской любви молодого Старшего Жреца клана ДоллЗоа к ослепительной Гейте и о том, что он не первый год добивается разрешения клана на их брак. Но видеть их так близко друг к другу было для Ло гораздо большим ударом, чем насмешки заинтригованной толпы и даже ее холодность. Еще очень раздражала схожесть родственников цветом глаз, только у кузена желтый был светлее и оттого скорее отталкивал.
   - Дорогой Ло, - наигранно участливо проворковал Старший Жрец, - Гейта, конечно же, будет верно и преданно ждать, когда ты выполнишь ответственное поручение враждебного нам клана, сколько бы десятков лет это не заняло...
   Он выдержал паузу и залился смехом, отзывающимся болью и отчаяньем в сердце Ло. Да, в устах этого человека, идея звучала абсурдно, но это был его единственный шанс. Только тот, кто был в состоянии сделать что-то значимое для клана, мог навязать свою волю Матронам и просить о подобном праве. Праве взять в жены Жрицу другого клана. Как сами Матроны разных родов договаривались о подобном между собой, знала только темная Кахи. Ло подозревал, что не обходилось без подкупа и шантажа, а, может быть, и открытых угроз. Все эти "женские штучки" из арсенала Жриц он успел повидать и отчасти почувствовать на себе: сестры не стеснялись экспериментировать со своей силой на нем. Они любили его по-своему, наверное.
   Как и в любой семье, родные кому угодно вырвали бы почки и печень за потерю волоска с его головы, но сами могли спокойно убить за чашечкой утреннего несса, если это могло приблизить их к власти или хотя бы просто развлечь...
  
   - Но, разве такое возможно?
   Архимастер задумчиво посмотрел в глаза Ираиль и отметил про себя, что этот вопрос слышит сегодня не в первый раз. Это было не очень хорошим знаком.
   - Я склонен поверить в то, что сказанное Эздрой правда. Иначе, зачем его было убивать.
   - Но, раз его убили в охраняемой келье, значит...
   - Да, дитя, это значит, что среди служителей Ордена есть и другие пособники. И мы не знаем, сколько их, кто это, зачем они остались и пришли ли они с того же континента, что и Ло Ла. Мы даже не знаем, зачем семейству Ла шпион в Храме Богини.
   - Простите, Архимастер, но о Кахийских Жрецах я вообще знаю только то, что их обряды поклонения кровожадной Богине Кахи бесчеловечны.
   - Во всем Адрэасе не сыскать подобной жестокости, дитя. Кахи требует от своих служителей поистине страшные жертвы, - Тот огладил бороду и уверено начал рассказ. - Что касается остального, я также знаю немногое. Все их общество делится на классы: рабов, простолюдинов, воинов, торговцев и жрецов. Только семьи, в которых есть Жрецы, являются аристократией и обладают властью. Род, или клан, с несколькими аристократическими семьями, получает могущество и возможность укрепить свои позиции в обществе. Чем больше Жрецов, а, особенно Жриц, в клане, тем он могущественнее и сильнее. У каждого клана есть глава, за редким исключением, этот пост занимает женщина - Матрона клана. Никто не вправе оспаривать ее решения и противиться ее воле. По сути, все их общество управляется именно Матронами. Сейчас их шесть, и шесть великих кланов, среди которых клан Ло - ДоллУрза. Их Матрона, Шангри Ла очень стара и влиятельна и, как ты поняла из имени, является главой семьи Ла и бабкой нашему общему другу.
   Тот немного грустно улыбнулся, глядя на шокированную лекаршу:
   - Страх как не хочется представлять, какие сказки на ночь могла рассказывать внучку такая бабуля...
   Ираиль нервно дернула губами в бесславной попытке улыбнуться.
   - А какое отношение это все имеет к Темным? - задала вполне уместный вопрос девушка.
   - Хотел бы я знать, дитя...
   Именно об этом Архимастер гадал с того момента, как услышал откровения Эздры о Ло.
   - Кахи могла приказать возродить Конклав?
   - Конклав Темных всегда был против Богов, дитя. Они не поклонялись никому, порабощая и повелевая всеми темными силами, до которых могли дотянуться. Темные хотели стать богами сами. Верховными богами. Они пытались вывести идеальную расу всемогущих для Охоты на Богов.
   - Охоты на Богов? - глаза Ираиль расширились от ужаса.
   - Именно поэтому все их достижения и тайные знания были сокрыты. Они несут только разрушение и смерть. Смерть всему, даже Богам. Темные не заботились о сохранности гармонии и мира в целом, этот мир был им не нужен, ибо они хотели покинуть его, выйти за его пределы, стать владыками бытия.
   - Тогда зачем Ло создал Конклав здесь? - после недолгого молчания спросила лекарша.
   - Эздра хотел рассказать мне что-то, - вместо ответа проговорил старец. - Что-то, что могло меня очень и очень заинтересовать. Так он сказал. Может быть, он знал причину. И за это его убили.
   - Значит, тот, кто его убил, тоже знает эту причину? - напряженно проговорила Ираиль.
   Тот согласно кивнул и тихо добавил, не сводя проницательных глаз с девушки:
   - И этот кто-то все еще среди нас.
  
   Аккеан до боли в челюсти стискивал зубы, чтобы не кричать.
   Стоять! Стоять! Не думать о боли, не обращать внимания на красные всполохи в глазах, стоять! Нужно поторапливаться и вставать с постели. Сейчас совсем не время валяться, изображая жертву обстоятельств. Пора поправляться.
   Тело слушалось с трудом, было до отвращения неуютным и давило на сущность дракона все больше, будто стены ловушки, в которую он угодил, начали сдвигаться друг к другу. Послушник вошел к нему и застыл изумленной статуей на пороге комнаты. Дракон криво ухмыльнулся и сделал первый шаг. Сознание расколола вспышка острой, вгрызающейся в плоть боли. Ногу обожгло изнутри, болезненное пламя разорвало кость на неровные осколки, рвано впивающиеся в еще не зажившие мягкие ткани, огненные языки взвились по телу вверх, дробясь и накрывая замершее сознание. Мир качнулся и поплыл, а вслед за ним поплыл и сам Аккеан. Дракон внутри дернулся, но клетка держала прочно, и ему ничего не оставалось, как гореть в той же боли, что и восприимчивое человеческое тело.
   Послушник поддержал его за плечи, не дав рухнуть на пол, и что-то звонко крикнул в коридор. Сквозь собственное яростное шипение, Аккеан услышал торопливые шаги за стеной и чьи-то приближающиеся возбужденные голоса. Сквозь алую пелену перед рассредоточенным взглядом дракона, проступили знакомые очертания. Видимо, Мастер Дит, который занимался его лечением. Ощущение знакомого успокаивающего тепла разливалось по искалеченной конечности, притупляя пронзительную боль и возвращая четкость восприятия. Спокойный и, как всегда печальный Мастер, сидя на корточках возле Аккеана, мягко водил целительными руками около его ноги. Жжение отпускало, оставляя навязчивые терзающие отголоски в глубине кости.
   - Вам нельзя подниматься с постели еще как минимум две недели, - устало заметил Дит, увеличивая степень проникновения тепла в пораженные ткани. - Кость была раздроблена, и, если дать нагрузку слишком рано, осколки разойдутся и повредят ткани заново. Только второй раз Вам может не повезти и один из крупных сосудов будет разорван. В Ваши планы входит остаться без ноги или умереть от кровопотери?
   Аккеан упрямо склонил голову и хрипло выдавил, подавляя стон:
   - В мои планы входит подняться, как можно скорее. У меня нет двух недель.
   - Одно исключает другое. Либо выздоровление, либо срочность... Выбор за Вами.
   - Я выбираю встать и начать ходить сейчас, - упрямо повторил Аккеан, отчаянно борясь с головокружением.
   Мастер сочувственно глянул на дракона и мягко улыбнулся:
   - Если это упрямство юности, то оно не поможет Вам встать. А вот если это сила воли дракона...
   Аккеан встрепенулся, скривившись от болезненной реакции тела даже на это незначительное движение:
   - Я смогу?
   - Ваша сущность сможет, - поправил его Дит, серьезно глядя ему в глаза. - Но риск повредить человеческое тело очень велик. Люди слишком хрупки, даже с силой и волей дракона. Даже, если Вам удастся подчинить его внутренней сущности полностью. Вы поглощены человеческой личиной и, если что-то случится с ней, Вы погибнете тоже. И это будет окончательная смерть.
   - Я знаю, - спокойно ответил Аккеан, смотря прямо в глаза Мастеру. - Но я должен. Должен спасти их. Поэтому, если есть что-то, что может ускорить выздоровление, или помочь высвободить энергию дракона внутри меня, я рискну.
   Дит кивнул и обратился к послушнику:
   - Давай-ка уложим его, мне нужно к Архимастеру, - он перевел взгляд на Аккеана: - Когда я приду, Вы должны быть отдохнувшим и полным сил, чтобы сделать то, что Вы хотите.
  
  Глава девятнадцатая
   Ло истово надеялся, что выполнив эту миссию, он сможет убедить Госпожу Шангри помочь ему добиться руки Гейты. Да, Матрона ненавидела его особенно яростно. Он всегда служил лишним напоминанием неверности ее старшего сына ее воле. Когда-то Шангри запрещала отцу Ло даже думать в сторону женщин чужого клана, но тот не удержался. Так в семействе Ла, клана ДоллУрза появился Ло. Ведь мальчиков в семьях аристократов, как правило, воспитывали отцы. Женщины редко снисходили до этого.
   Смешки в толпе переросли в хохот. Ло смотрел в янтарные глаза Гейты, смеющейся вместе со своим братом, но не отводящей от него проницательного взгляда. Что она хотела рассмотреть, Ло не знал. Ему сейчас эта проницательность не помешала бы самому. Эмоции брали верх, затапливали собранную в кулак уверенность, с которой он отправился сюда в наивной надежде на что-то. И это что-то улетучивалось сейчас, напуганное презрительными издёвками и громким смехом. Ло дернулся в сторону, поддавшись порыву рвануть к причалу и навсегда оставить эту проклятую землю с ее мраморными минаретами, жестокими Жрецами и холодными Жрицами. Но в этот самый момент в кошачьих глазах Гейты мелькнуло нечто, похожее на тень разочарования. И Ло остановил свой порыв силой воли. Он выпрямился, неудачно подобрав уже отведенную в сторону для побега ногу, и, чуть поморщившись от неожиданной пронзившей бедро боли, произнес:
   - Что ж, госпожа Гейта, я пришел лишь попрощаться, - он учтиво поклонился, коснувшись указательным и средним пальцами утоптанной земли под ногами. Распрямившись, он добавил так спокойно, как только мог: - Я не смею просить дождаться меня, но как бы там ни было, я от своих слов не отступлю.
   Он развернулся и с достоинством покинул галдящую толпу с одинаково тонко улыбающейся желтоглазой парой Жрецов клана ДоллЗоа.
  
   Перекошенный гном внезапно подошел к его клетке, почти болезненно вырывая из воспоминаний. В замке заскрежетал громоздкий ключ, в решетке появился дверной проем.
   - Ты, - глухо проговорил тюремщик, обращаясь к Ло, - выходи.
   Бывший Мастер ухмыльнулся сразу двум вещам, сводившимся к одному заключению. Первое: ему ничего не предъявили за самовольное снятие повязки с глаз. Значит, не заметили, не придали значения или попросту не вспомнили. И второе: никто не озаботился развязыванием ему ног. Значит, снова не вспомнили, не заметили или, что вообще абсурдно, не придали значения и этому факту тоже. Вывод был неутешителен и касался сообразительности этих "гномов". Казалось бы, чему тут удивляться? Но, даже Ло, знавший о причинах такого поведения этих существ, никак не ожидал, что печальный факт потери гномами способности мыслить здраво, будет иметь такой размах.
   - Да я бы и рад, только пока не имею навыка передвигаться, как гусеница, - недоуменный взгляд "собеседника" вынудил Ло уточнить: - Ходить со связанными нижними конечностями не обучен.
   Не дождавшись реакции и на этот раз, бывший Мастер тоскливо вздохнул, и пояснил еще доходчивее, весьма выразительным кивком указывая на свои ноги:
   - Нижние конечности моего туловища, они же ноги, по странному стечению обстоятельств, над которыми Ваш покорный слуга был не властен, оказались возмутительным образом плотно связанны тугим переплетением тонких и длинных ворсин, образующих прочный жгут, он же веревка. В результате чего я не в состоянии воспроизводить двигательную активность в пределах, необходимых для выполнения Вашей просьбы.
   Лицо у гнома буквально сползло куда-то вниз, несчастное существо непонимающе таращилось на Ло, картинно хлопая огромными ошарашенными глазами, и приглушенно тяжело дыша приоткрытым в немом вопле ртом.
   - Веревки сними, - устало посоветовал ему бывший Мастер, сокрушенно качая головой, точнее пытаясь качать, ибо в положении лежа на боку, которое он занимал, подобный жест довольно скоро закончился бы сотрясением мозга и травмой черепа в височной доле.
   Несколько томительных минут потребовались существу, чтобы прийти в себя после весьма грубой интеллектуальной атаки заключенного. И еще несколько минут гном соображал, развязывать ли ему все веревки или высвободить только ноги странно говорящего человека. Ло был уверен, что смог бы приболтать это чудо освободить его полностью, если бы к их милой мизансцене не присоединился недовольно бурчащий что-то под нос, второй гном.
   - Чего копаешься?! Ты же знаешь, как он нетерпелив! - резко бросил вновь вошедший, и поплелся ко второй клетке.
   Ло, наконец, догадался, что скрежещущий раздражающий звук раздавался именно оттуда, а, значит, были еще заключенные. Адекватные люди, как и он! И это давало надежду: уйти из логова туповатых похитителей вместе будет легким делом.
   Давало, но не дало... Выволакиваемая за шкирку из клетки девушка была далека от нормальности, даже по меркам окружавших их существ. Злобно сверкающие глаза, бегающие по сумасшедшей траектории, были не единственным, что выдавало ее состояние. Ногти на руках были страшно изломаны, кое-где обильно кровоточа и имея видимые невооруженным взглядом впечатляющие занозы, будто их обладательница скребла дерево несколько дней подряд. И это при том, что здесь только металл и камень... Ее волосы образовали колтун и торчали грязными патлами во все стороны, уже забыв свой истинный цвет. А измазанное грязью лицо было мертвецки бледным, и исполосованным тонкими, неприятными на вид бороздками, видимо выполненными самостоятельно, с использованием, так сказать, подручных средств. Одежда в полнейшем беспорядке, хотя явно из весьма дорогих тканей.
   Изможденное тело довольно хрупкой на вид девушки, упиралось с такой силой, что жилы крепко сбитого гнома, упрямо тащившего ее по полу, вздулись, норовя лопнуть от натуги. Он кряхтел, со всей силы волоча заключенную по местами вздыбливающейся поверхности скалы, отчего на задней поверхности ног девушки образовывались длинные болезненные раны со свезенной кожей и, кое-где, мясом, будто по ним прошлась терка. Она же лишь яростно шипела, иногда диковато взвизгивая, видимо от особенно чувствительных болевых ощущений.
   - Ну, ты чего? Шевелись! - окликнул гном тюремщика Ло.
   - Я... Этот попросил его развязать. - Рассеянно ответил он приятелю.
   - Зачем? - озадаченно спросил тот, останавливаясь.
   - Чтобы выйти, - диалог принимал весьма специфическую окраску, чего Ло не мог не отметить.
   - Такого приказа не поступало, - убежденно проговорил гном, уверенно отметая тем самым все возможные аргументы в пользу необходимости сего действа.
   - Простите, что вмешиваюсь, - проговорил Ло, пытаясь проверить кое-какое предположение на практике, - но, приказ, отданный вам звучал, как "привести пленников"?
   Оба гнома согласно закивали, выжидательно уставившись на бывшего Мастера. Ло удовлетворенно кивнул:
   - Привести вы нас можете только, если мы пойдем ногами. А пока ноги связаны, мы идти не сможем. Думаю, лучше не сердить начальника и сделать так, как он велел.
   "Его" гном скривился:
   - Он нам не начальник! Он главный министр при короле.
   - Да-да, много ты знаешь, человечишка! - поддержал его второй, однако внимательно глянул на девушку и полез разрезать ее путы.
   Ноги Ло тоже оказались свободными, а идеи, как выбраться из этого дурдома живым, плодились теперь в голове, как кролики, точнее, как вирус Эбола, хотя в том мире его еще не создали. Но пытались.
   Активное размножение полезных мыслей в голове бывшего Мастера прервал неожиданно вошедший третий гном. Он был примечательно одет в короткую кольчужку поверх кожаного подобия местной формы, закрывающую сетью мелких, слабо сияющих в отсвете свечи колечек, всю верхнюю половину туловища. В руке он зажимал внушительный тесак, отчего приобретал весьма устрашающий вид. Нахмурив брови, он строго спросил:
   - Чего телитесь? Где третий?
   Ло успел удивиться, воспрянуть духом в ожидании нового возможного пособника в побеге, испугаться, что и этот окажется неадекватным, убедить себя, что даже ему не может так зверски не везти, и поспорить на этот счет с судьбой на литр лучшего вина с Огненной земли. И, конечно, проспорил. Блондин, которого вынесли из третьей камеры, был не просто не в себе. Он был далеко не в себе, в смысле - вообще без сознания. Зачем его тащили на "ковер" к министру, Ло был понять не в состоянии. Абсурдность происходящего грозила и его рассудку скорым избавлением от бремени разумности - это он чувствовал почти физически. И это ему не нравилось. От слова "совсем".
   Он бы благополучно додумал эту мысль до конца, но его в который раз отвлекли. Девушка, увидев бесчувственное тело блондина на руках "окольчуженного" гнома, замерла на долю мгновения, странно переменилась в лице, и рванула к ним, диковато поблескивая яркой зеленью глаз. Ее провожатый, державший конец веревки, все еще опутывавшей руки девушки, некоторое расстояние по инерции "проехал" по гладкому участку камня вслед за ней, но довольно скоро уперся в очередной вздыбленный хребет породы. Гном споткнулся, отчаянно замахал руками, но все же упал плашмя, растянувшись на холодном и далеко не мягком камне, резко дернув назад девушку, отчего та с криком "Арри!" свалилась на него, со всего маху припечатывая несчастного к полу пещеры еще раз. Куча-малу поспешил дополнить тюремщик самого Ло, пытаясь обездвижить девушку, каждое шевеление которой приносило нижележащему гному новые болезненные ощущения. Окольчуженный неприятно громко рявкнул на обоих, меча искры из возмущенных глаз. Забавная конструкция из тел распалась, пленницу теперь удерживали два гнома, не давая ей добраться до паренька.
   Так они и вышли из зарешеченной пещеры, все, кроме парня, естественно - тот идти не мог.
   Ло присмотрелся к "сокамерникам" получше. Он с удивлением увидел слезы, мягко скользящие по скулам девушки и плотно сведенные упрямой линией губы. Ее взгляд был прикован к спине несущего блондина гнома, шедшего впереди. Бывший Мастер отметил, что они с пареньком не похожи, что отметало "подозрение в родстве". А вот роман между этими двумя предположить было возможно. Уж слишком пристально смотрела девушка на него, слишком поглощал он ее внимание, слишком яростно, почти отчаянно, рвалась она к нему. Ло ухмыльнулся: этого чувства вполне хватит, чтобы использовать ее в своих целях.
   Что же касается блондина, было в нем что-то смутно знакомое. Что-то, с чем Ло уже приходилось сталкиваться. Что-то, свернувшееся на языке липкой, не отпускающей разум догадкой, которая не хотела сдаваться просто так и открывать ему свое содержимое. Эта догадка мучала его, истязала близостью, намекая всем своим видом на свою важность и значимость, чем лишь раззадоривала Ло. Пока они всей дружной компанией петляли по скальным переходам и слабоосвещенным площадкам в мрачных пещерах, через которые они шли, он пытался вспомнить, где видел похожие черты лица или ауры, но никак не мог дотянуться до сути.
   - Наконец-то! - раздалось откуда-то сверху, и Ло очнулся от размышлений, осматриваясь. А посмотреть здесь было на что.
   Темный тоннель выплюнул их небольшую процессию в огромный зал, когда-то бывший обширной пещерой. Украшенные древними мастерами стены были испещрены мудреными узорами, вплетавшимися где-то на середине в объемные картины, отражавшими половину истории гномьего народа. В остроконечные сталактиты, свисающие с потолка, были искусно встроены многочисленные светильники, мягко разливающие мерцающие желтоватые круги света по открытому пространству помещения. Пламя их отражалось в немногочисленных оставшихся вплавленными в породу драгоценных камнях, когда-то щедро осыпающих убранство сердца гномьей твердыни. На ступенчатом, довольно приличном по высоте, возвышении в центре зала настороженно восседал в обитом пошарпанным бархатом кресле низкорослый, даже для своей расы, гном. По обеим сторонам от основания возвышения стояли двое вооруженных охранников в кольчуге до колен.
   Его настойчиво пихнули в спину, подталкивая вперед, как и странно притихшую девушку, а паренька просто скинули к подножию, на холодный мраморный пол, местами треснутый, а кое-где и выщербленный. Ло хватило одного взгляда на существо на троне (а это был трон), чтобы понять, что статус здесь определяет степень безумия.
   - Ценные экземпляры, вам очень повезло! - скрипучим голосом с подозрительным придыханием провозгласил сидящий. - Ваши старания будут способствовать возрождению былой славы и могущества великого народа гномов!
   Ло тоскливо посмотрел на бесчувственного паренька, немного завидуя тому, что ему этот бред выслушивать не придется. Древний тронный зал заполнился ржавым смехом мелкой, больной на всю голову заразы, неприятно резанув по нервам и впиваясь в чувствительные перепонки бывшего Мастера.
  
   - Еще слишком рано! - увещевала его Ираиль. - Ты не сгибаешь ногу! Какое путешествие?
   - Я буду верхом, так что, какая разница? - упрямо возразил дракон.
   - И как ты собираешься держаться в седле, стесняюсь спросить?
  - С этим я справлюсь! - отрезал Аккеан, сверкнув сталью глаз. - Пока доберемся до пустоши, я сумею окончательно починить это тело.
   - Еще пара таких встрясок и твое тело рассыплется, не выдержав потока! - закричала Ираиль. - Прости, я сорвалась. Просто не могу смотреть, как ты доводишь себя до предела...
   Аккеан ухватился за надежду, подаренную ему Мастерами. Ему показали, как переходить на тонкие поля и перенаправлять потоки энергии дракона в нужном ему направлении в физическом теле. Мощная ци Аккеана уже восстановила позвоночник, питая поврежденные ткани усиленным потоком два дня. Со вчерашнего обеда вся энергия была направлена на раздробленную ногу. Все шло прекрасно, если бы не одно но. Сила дракона была слишком мощной для человеческого тела, заставляя регенерировать на запредельном уровне, используя внутренние ресурсы на максимуме и даже сверх того. Это вполне могло закончиться гибелью физического тела, а, значит, и дракона в нем. Аккеан чувствовал, как напряженно стучит его истерзанное сердце, когда он усиливал восстанавливающий поток энергии. Тело уже с трудом справлялось с нечеловеческой задачей, надрывно треща по ветхим швам, не пригодным для носительства драконьей ци.
   Только где-то там его ждала Леда, и Арри он был нужен не меньше. А еще в соседней келье лежала Дэя, не имеющая теперь возможности даже умереть по собственной воле.
   - Ираиль, мы оба знаем, что на правильное и безопасное лечение нет времени. Стоит ли тратить его на пререкания по этому поводу? - дракон положил руки ей на плечи, отчего девушка неожиданно вздрогнула. - Может, все-таки останешься? Здесь ты нужнее. Тебе надо быть рядом с Архимастером и искать лечение для Дэи.
   - Для Дэи здесь я ничего не найду. Мне все равно следует отправиться к эльфам. Они лучшие в исцелении. А ближайшее княжество на западе, так что это по дороге. Что касается Архимастера, успеется. Я планирую вернуться, Аккеан.
   Она улыбнулась, и дракон понял, что спорить с ней сейчас бесполезно.
   - Ты понимаешь, что Дэю придется взять с собой? Пресветлые, какими бы великими лекарями они не были, не смогут исцелить ее на расстоянии.
   - Нам дадут с собой двоих подмастерьев. Пока мы будем искать Арри и Леду, они отправятся с Дэей в Долину и передадут просьбу Архимастера. Мы прибудем к ним позже, уже все вместе. Я вернусь с подмастерьями в Храм, а вы двинетесь, как планировали к истинным гномам.
   Аккеан не был уверен в том, что все пройдет именно так. Слишком гладко и правильно. Слишком легко. События последнего месяца заставили дракона понять, что случиться может все, что угодно, когда угодно и с кем угодно. Даже то, что его магические способности вернулись в весьма приличном объеме, не обольщало его. Идти вдвоем с лекаршей, пусть и весьма прыткой и сообразительной, на войско гномов-параноиков было не самым банальным занятием. Но говорить о том, о чем она знала и без него, он не стал.
   - Хорошо, - вместо этого ответил Аккеан. - Ты готова? Я хочу выехать сегодня.
   - Завтра, Аккеан, - девушка оттягивала неизбежное, выкраивая несколько лишних часов для самого дракона.
   - На рассвете, - согласно кивнул он, отпуская ее плечи и отходя к окну. Ну, как отходя - отхрамывая.
   Ираиль грустно улыбнулась и вышла, оставляя его одного с нахально лезущими в сознание мыслями, опережающими одна другую. Они толпились в голове, сбиваясь в причудливые кучки, ничем не связанные между собой по смыслу. Они впивались в разум, настойчиво требуя его внимания, но осмыслить их все разом было невозможно. Он пытался вычленить что-то важное, или хотя бы сосредоточится на них по одной, но они не подчинялись логике обладателя, как и его воле, разбегаясь в стороны, как только он приближался к ним и, собираясь снова, когда он оставлял их в покое. Эта бесконечная кутерьма в голове раздражала, не давая поразмышлять над тем, над чем хотелось самому дракону.
   В пророчестве говорилось о драконах. Из всех рас, сомнительной честью быть упомянутым в пророчестве о конце света, были удостоены только они. Значит, его сородичи должны сыграть главную роль в грядущем безобразии. И у них был только один артефакт, способный на подобное. Его хранили от начала существования этой земли в пещере первого дракона. Давным-давно замурованной магией, ключ от которой до сих пор хранится в семье короля гномов. Аккеан искренне надеялся, что хранится. Он не припоминал, чтобы кто-то из драконов когда-либо интересовался на этот счет у подгорного племени.
   Тому была веская причина. Драконы не боялись конца света. Они вполне были в состоянии найти себе другой мир на иной планете. Эльфы, кажется, тоже что-то могли. По крайней мере, они так утверждали. То ли уйти в другие миры, то ли забаррикадироваться завесой от остального мира. В общем, что-то там они умели. Чего не скажешь об остальных. Так что, по сути, это была чужая головная боль, нисколько не беспокоившая мудрые создания.
   К сожалению Аккеан все больше понимал, что никакого отношения к "мудрым" не имеет. Видимо, по этой причине его волновала судьба этого мира, существ его населяющих и роковая роль его сородичей в готовящемся светопреставлении.
   Дракон нахмурился, отчего-то подумав, могут ли Иерархи перемещаться между мирами, если возникнет острая необходимость...
   За окном кельи раскаленный солнечный диск лениво достиг зенита, наблюдая мелочную возню смертных людишек и одного, замурованного в теле человека, дракона.
  
   Тот просидел с ней весь вечер до поздней ночи. Они делились мыслями, строили предположения, пили несс и не могли наговориться. Архимастер давал ей советы, как стоит разговаривать со Светлейшими князьями и о чем, в случае чего, им напомнить. Да, эльфийская знать кое-чем была обязана Храму. Сейчас они вполне могут намекнуть об этом. Ираиль увлеченно слушала, отчаянно борясь со сном, что Архимастер, конечно, не заметить не мог. Он улыбался в седую бороду, глядя, как девушка третий раз ставит чашку не то что мимо блюдца, а мимо стола.
   - Дитя, завтра тебя ждет дорога. Отправляйся спать. Силы тебе понадобятся, - он встал, чтобы проводить ее до двери.
   - Нет, я вовсе не устала! - вскинулась она, опрокидывая чашку, забытую в собственной руке, на себя. - Ой!!
   - Дитя, - покачал головой Тот, - ты не должна забывать о себе. Если хочешь помочь друзьям, береги себя. Иначе, кто позаботится о них? Взгляни, - он мягко поднял ее подбородок, - ты спишь на ходу. Завтра ты будешь клевать носом всю дорогу, и Аккеану придется следить, чтобы ты не выпала из седла. Разве так ты хотела начать ваше путешествие? Разве ты хочешь быть обузой, требующей внимания, защиты и помощи? Или все же ты решила помогать другим сама?
   Ираиль не знала, что сказать.
   - Я помогаю. Я и сейчас помогаю, я же не просто так здесь...
   - Ираиль, - девушка удивилась, услышав из уст наставника свое имя вместо привычного "дитя". - Ты должна понимать, что мы не всесильны. У каждого есть предел, необходимость и возможности. Ты можешь что-то, чего не могут другие. И именно этим ты сможешь им помочь. Но, если ты не будешь получать необходимое тебе сама, ты ничего не сможешь сделать. Пожертвуешь собой раньше, чем сможешь помочь кому-то из них, они погибнут, не получив твоей помощи, когда она действительно будет нужна.
   - Но, Аккеан, он же не дает себе необходимого времени на выздоровление...
   - Да, бывают ситуации, когда нужно быть на пределе возможностей. Жить так можно лишь некоторое время, причем длительность у каждого своя. Помни, что он дракон, дитя, - Тот заглянул в ее глаза, где с некоторых пор обитала грусть. Он понимающе улыбнулся: - Но даже он сейчас спит!
   Она улыбнулась, поняв, что Архимастер хотел сказать совсем другое.
   - Не так уж сильно драконы отличаются от людей.
   Тот вскинул кустистые седые брови:
   - Вероятно, именно эта мысль сгубила столько человеческих женщин.
   Ираиль покраснела:
   - Я о том, что и они нуждаются во сне...
   - Я так и понял. Но ты ведь меня услышала?
   Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
   - Я знаю, что не имею права просить тебя об этом, дитя. Ты молода и вся жизнь у тебя впереди. Но я слишком хорошо вижу в последнее время. В мои годы это плохой знак. Пора позаботиться об Ордене. Ты нужна Храму, нужна Богине, нужна здесь. Ты нужна такой, какая ты есть. Именно такой, какой ты отправляешься за своими друзьями. Именно такой, какой ты ищешь невозможное избавление для поглощенной тьмой. Именно такой, какой ты не щадя себя, стремишься стать для других. Именно поэтому я не прошу тебя остаться. Но я прошу тебя вернуться.
   - Я вернусь! - твердо сказала Ираиль, сглатывая подступивший к горлу ком. Она так долго была ненужной, лишней, неуклюжей и одинокой. А теперь в ней нуждались! Она была нужна стольким людям, одной Иерарху и одному дракону...
  
  Эпилог
   Пустота вокруг нее была безжизненной и липкой. Она окутывала, накрывала, плотно прижимаясь к ее коже холодной сыростью стылого осеннего воздуха.
   Ни звука, ни проблеска - сплошной густой тягучий мрак. Он давил на нее со всех сторон, не давая дышать, закладывая ушные перепонки, сковывая тело. Она была абсолютно одна в этой тьме. Остаться наедине со своими воспоминаниями, когда ничего, кроме способности мыслить, у тебя не осталось, слишком жестокое испытание. Для любого существа. Для Дэи это стало изощренной пыткой, хуже, чем смерть, гораздо хуже, чем потеря. Ежечасно, ежеминутно ее разум горел в невыносимой агонии, упрямо перелистывая перед внутренним взором картинки прошлого, проживая болезненные воспоминания. Она все время возвращалась к одним и тем же моментам своей жизни, как язык во рту постоянно тянется к воспаленной язвочке, терзая себя вспышками боли снова и снова.
   Кровь. Спазмы. Тянущие ощущения внизу живота. Сгустки. Печальные глаза лекарей. Сочувствующие голоса друзей. Одинокие страшные ночи в палате. Отчаянье. Пустота внутри. Злость. Очередная попытка. Страх. Снова кровь. Снова спазмы. Взгляды. Тоска. Пустота. Злость.
   Круговорот эмоций замкнулся, погружая ее в плотный кокон бесконечных страданий и мыслей. Чувства рвали ее изнутри, обугливали края надрыва, плавили самосознание, покрывали душу толстым слоем тлеющего седого пепла.
   Дэя стискивала зубы крепче, убеждая себя терпеть из последних сил. Терпеть и ждать. Ираиль обещала вытащить ее. Ей нужно только время. Только время.
   Только времени здесь, в этой тьме, не существовало. Даже его здесь не было. Время оббегало эту мрачную тюрьму стороной, боясь погрязнуть в липкой плоти и не вернуться к живым. Что делать времени с мертвыми или наполовину мертвыми? С ними скучно. Дэя знала, что многие рассказывали, что перед смертью или перед очень вероятной смертью, время замедляется, изменяя не только ход, но и собственные законы. Перед глазами умирающего проходит вся жизнь, пролетают желанные или важные существу моменты: лица близких, небо над родительским домом, собственное отражение в день свадьбы... На самом деле время просто теряет интерес. Ему ни к чему умирающие - их время остановилось. А остановившееся время мертво. Поэтому и его власть над существом перестает быть. Просто время умирает вперед своего подопечного.
   Вот и она умирает. Ее время знает об этом, и потому его уже нет рядом. Интересно, оно уже умерло или валяется где-то при смерти, как и она? Ждет ли и оно помощи от Ираиль, точнее, от времени Ираиль?
   Лекарша была такой отчаявшейся, когда убеждала Дэю вернуться в тело. Что она тогда сказала? "Многие считают, что гуманнее тебя убить". Может быть, это было бы лучше, Ираиль? Может быть, с нее уже достаточно земных страданий? Может быть, пришло время освободиться от памяти, страхов, сомнений, снов, боли? Может быть, ей пора? Может быть, ее время уже остановилось? Что ей делать здесь без времени? Как ей жить дальше без него? Ей дадут новое, если она очнется? Как ей привыкнуть к новому, неизвестному, незнакомому? Не лучше ли сдаться сейчас?
   Сдаться? Как это? Она ведь и телом своим не владеет. И душу отпустить не сможет - Мастера привязали ее к физическому плану крепкими энергетическими силками. И гореть ей в этом страшном проникающем пламени... сколько? Сколько, если времени здесь нет? Мгновение? Век? Вечность? Один на один с болью памяти, ежеминутно переживая те страшные дни, свернувшиеся в бесконечный, поглощающий волю, водоворот. Утягивающий на дно, на треснувшее дно души, к зияющей пустотой ране.
   Кровь. Спазмы. Тянущие ощущения внизу живота. Сгустки. Глаза. Пустота...
   Во тьме холодно. Во тьме страшно. Во тьме больно. Во тьме безумно одиноко и бесконечно памятно. Во тьме живут два фиолетовых огня. Теперь живут. Откуда они здесь? Зачем? Что они такое? Дэя не знала. Она видела их сияние, отчего-то напомнившее ей звездное небо, которого здесь, во тьме, не было. Никогда не было и не будет. Ничего здесь не будет. Она здесь одна. Она и эти фиолетовые огни, ставшие, кажется, чуть ближе.
   Дэя вгляделась, сопротивляясь давлению мрака на глаза, но не смогла понять, что эти огоньки ей напоминали. Отчего-то на краткий миг ей стало теплее. А, может быть, ей это только показалось? Нет, стало ощутимо теплее, и появился тонкий аромат трав после дождя. Неожиданно ворвавшееся в плотный липкий кокон чувство, лишь отдаленно напоминающее покой, приятно окутало ее существо, наполняя забытыми ощущениями.
   Может, это какое-то лекарство Ираиль? Ее поят отварами каких-то трав, отогревают, может, это цветочная ванна? Нет, так подобное не исцелить. Она слишком хорошо понимала это. Но, тогда, что это все означает?
   Фиолетовые огоньки во тьме все приближались, теперь уже зависая напротив ее лица. Дэя вздрогнула, опознав, наконец, чем они являлись. Не успев додумать эту мысль до конца, она увидела, как огоньки растворились в черноте, окружавшей ее. Вслед за ними ушло и чувство покоя, и тонкий запах трав. Вернулось отчаянье, холод вновь опалил кожу, мрак сдавил тиски сильнее, почувствовав, что добыча снова полностью в его власти. Мысли, воспоминания, страх...
   Сквозь пелену окутанного болью сознания, Дэя пыталась понять, было ли это на самом деле? Были ли те фиолетовые огоньки здесь? Было ли здесь вообще когда-нибудь что-то, кроме тьмы и этих проклятых терзающих ее картинок из прошлого?
  Она начинала сомневаться даже в том, что у нее была жизнь до этой мрачной сырой пустоты. Может быть, и воспоминания эти - лишь плод ее воображения, измученного бесцельным пребыванием где-то во тьме. Она просто висит здесь все время, и ждет какую-то Ираиль, которой и нет вовсе. А откуда тогда эти фантазии? На пустом месте их быть не может, ведь так?
   Дэя испугалась, окончательно потерявшись в этом нигде и никогда. Она лишь надеялась, что, если эти фиолетовые огоньки были здесь, они вернуться к ней еще раз. Это будет для нее знаком, что надежда есть. Она не помнила, какая надежда, на что, но знала, что ей нужно ждать. И она стала ждать эти странные огоньки.
  
   Он вскинулся на подушках, распахивая индиговые глаза. По коже бегали мурашки: чувство нездешнего холода обжигало до сих пор. Он провел рукой по лбу, пытаясь снять сковавшее мышцы лица напряжение. Лоб был влажным, а руки подрагивали. Он откинул изящно вышитое вензелями одеяло и встал с широкой кровати. Пройдя к окну, он отворил его, впуская свежий ночной воздух в спальню. Легкий ветерок немного поиграл со светлыми прядями длинных волос и, нежно прошелестев что-то эльфу зеленой листвой бука, растущего под окном, унесся шалить с более оптимистично настроенными жителями долины.
   Лэриан посмотрел в звездное небо.
   Снова эта человеческая женщина. Он и раньше чувствовал, что она принесет большие перемены. Но сейчас она уже за гранью...
   - Отчего же видения эти все еще терзают меня? - тихо спросил он вслух.
   Звезды молчали, таинственно поблескивая со своих недостижимых высот. Они прикрывались легкой дымкой, закутываясь от собственного холода его нежной шалью и скрываясь от проницательного взора князя. "Еще не время," - намекали они, мягко высвечивая тонкую морщинку, залегшую между бровей эльфа.
   В последнее время происходило слишком много всего. Это беспокоило Лэриана. И удивляло.
   Эта женщина была третьим человеком, чье появление изменяло ход спокойной жизни в Долине за какие-то пятнадцать лет. Сначала появился Дюрейн с древним Пророчеством и подтверждениями его пробуждения. Он был так увлечен историей, что князь невольно проникся к нему уважением. Тонкая улыбка тронула губы эльфа. Он вспомнил, с каким упрямством тот пробивался в библиотеку его Дома и как откровенно выкладывал всю информацию, которую ему удалось собрать с таким трудом в других землях, призывая эльфов помочь ему в исследованиях и поисках вариантов предотвращения грядущего катаклизма.
   Великий князь Роэллиен решил, что к эльфам сие Пророчество отношения не имеет, а потому, причин помогать в чем бы то ни было представителям других рас, попросту нет. Дюрейна проводили до границы...
   Потом была девушка-магичка, спасшая Лиэлию. А теперь эта странная женщина с полосой серебра на густом золоте и гранью Бытия под ногами.
   От нее ощутимо веяло переменами. Возле нее Лэриан слышал отчетливый скрежет меняющего свой ход колеса судьбы. Он резал утонченный слух эльфа, отдавался беспокойством в груди и шальным предчувствием в душе. Она пахла близким и неминуемым...
   Только как она может повлиять на будущее из посмертия? Если она уже сделала то, что вызовет резонанс изменений, то почему он видит ее до сих пор? Этого князь не мог понять. Как не мог понять, связанно ли это предчувствие перемен со всем миром, их народом, или только с ним самим.
   Пророчество? Он помнил его наизусть. У эльфов до тошноты отличная память, хоть слишком многое хотелось бы забыть навсегда. Ладно, сейчас не о том. В переводе на высокий слог его народа, Пророчество было таким:
  Девять драконов покинут свой мир,
  Их грозные крылья разрежут эфир.
  Десятое сердце тьме предадут.
  Мир накренится и Боги падут.
  Танец последний со смертью творя,
  В небе остывшем родится заря.
  Новая Эра и новый Закон
  В сумраке мира воссядут на трон.
  
   К чему из этого человеческая женщина может иметь отношение? Да, Лэриан видел ее в компании других людей и дракона чуть раньше. Тогда он решил, что ее связь с Пророчеством - этот дракон. Но время шло, а князю в видениях являлась лишь она, опаляя его отголосками боли, мрака и пронзительного холода. При этом его не отпускало то самое щемящее чувство, что именно она эпицентр, она - главное звено этой цепи. И даже сейчас...
   Эльф вздохнул, устало прикрыл глаза и вернулся в кровать. Ясновидение - это хорошо, но необходимость спать никто не отменял. Завтра не совсем обычный день главы Дома, с множеством обязанностей и хлопот. Завтра заступать на дежурство. Уже несколько лет вооруженные отряды под предводительством одного из князей великих Домов Долины патрулируют границы. Обычных караулов не хватает. Слишком дерзкими стали нападающие, слишком часто похищают детей, слишком много жертв пало под напористыми атаками краинских магов. Великий князь даже собирается отправиться к Владыке с вопросом о разрешении данного конфликта силовыми методами. Только не было бы уже слишком поздно.
   Стук в дверь растворил едва приблизившийся к князю сон.
   - Войдите, - мелодично произнес блондин, садясь в постели.
   - Господин, Вас вызывают на Совет. Час назад был совершен еще один налет.
   Лэриан напрягся, чувствуя в голосе слуги странные взволнованные нотки. Вставая с постели, эльф кивнул, позволяя продолжить.
   - Они столкнулись с отрядом князя Вольэна возле Чарующей, и князь пал.
   Индиговые глаза расширились в изумлении. Лэриан обернулся к слуге, впервые в жизни не веря своим остроконечным ушам.
   - Пал? - глупо повторил он, замечая не меньшее удивление слуги.
   Мир сошел с привычной орбиты. Лучший стрелок долины, окруженный вооруженными соратниками, пал от рук человеческих магов? Что дальше? Трезвые орки во фраках придут на утренний чай с домашним щавелевым пирогом в плетеной корзинке?
   - Приготовьте лошадь, - уже ровным голосом отдал распоряжение Лэриан, облачаясь в одежды с символом его дома: клинком с опущенным вниз острием, оплетенным тонкой лозой по спирали.
  
   Алия влетела в комнату к подруге, переполошив притихших девчонок. Эрка, обнимавшая заплаканную Вики, перебросила через плечо тяжелую рыжую косу. Она посмотрела на обычно самую тихую из них девушку чуть осуждающе:
   - Ты чего так пугаешь? Знаешь же, что мы тут и так все на взводе! И вообще, договаривались на сколько?
   - Я... я ее видела, - заикаясь, но достаточно отчетливо проговорила Алия.
   Все замерли и уставились на нее.
   - Леда нашлась? - выдавила из себя Мередит, привставая с топчана.
   Алия отрицательно замотала головой:
   - Нееет. Я ее видела, - выделяя последнее слово, повторила она.
   - Говори же яснее! - вспылила Вики.
   - В моем сне. Потому я и опоздала, сон не отпускал...
   Мередит села обратно, понимающе протягвая:
   - Не говорите мне, что вы забыли! Алия потомственная шаманка, хоть их племя и было истреблено. О своих "снах", которые называются видениями, она уже не раз рассказывала.
   Девушки смущенно посмотрели на Алию.
   - Ничего страшного, - прошелестела та в ответ на немые извинения подруг. - Я понимаю, сейчас все переживают за Леду и растеряны. Так вот, я видела ее только что.
   На нее посыпались вопросы: где она, что с ней, жива ли, ранена, страдает, был ли кто-то рядом...
   - Да дайте же ей сказать! - рыкнула на них Эрка. - Садись, Алия, расскажи, что видела.
   Все замолчали, следя за каждым движением смущенной южанки.
   - Я видела ее четко. Она не ранена. По крайней мере, сейчас... - девушка задумалась. - Мне показалось, что она в чьей-то власти, но это не угрожает ей. С ней двое мужчин и один из них близок ей.
   - В каком смысле? - Риди беспокойно заерзала на месте.
   - Они хорошо знакомы. Но, не это главное. Я видела не только это. - Повисла напряженная тишина. Алия сглотнула и продолжила. - Я видела будущее. И в нем была... смерть.
   У всех по коже поползли мурашки, Вики заплакала снова.
   - Ты видела, что Леда умрет? - глухо спросила Тиола, сидевшая до этого молча, переплетая густую непослушную косу.
   - Не только она...- девушка, казалось, впала с некое оцепенение, глядя расширившимися глазами в пустоту перед собой. Ее голос стал монотонным, глухим и пробирающим до костей. - Я видела, как сероглазый мужчина превращается в черного дракона и, поднимая Леду в звездное небо, вырывает сердце из ее груди. А потом... Потом мир падает и на земли обрушивается тьма. Я видела много смертей, очень много. Люди, драконы, эльфы, гномы, свирлы... Многие расы мелькали передо мной, многие лица, искаженные мукой, исчезали, сгорая в пламени. И среди них... - девушка запнулась, будто приходя в себя. В ее кукольных глазах стоял страх. - Среди них я увидела Эллина...
   - Что? Вашего Бога-наездника? - Риди проявила в это утро поистине невероятно глубокие познания о жизни молчуньи Алии.
   - Да.
   - Ты видела мертвого бога? И к чему это, по-твоему? Что у вас говорят в таких случаях? - уточнила вопрос Эрка.
   - Я не знаю. И еще. В том кострище был не только мой бог...
   - Эрка, ты зря отложила свадьбу, - решила разрядить обстановку Риди, деловито поправляя белокурую прядь. - Если не хочешь встретить конец света невинной, лучше поторопись. Я так и думала, что Леда без приключений не сможет, но чтоб такую подлянку!?
   - А ты уверена, что твои видения дословно показывают, как все будет? - Тиола мягко прервала Мередит.
   - Вырывание сердца из груди может означать что-то еще, кроме смерти? - задала встречный вопрос брюнетке Эрка. - Только при чем тут дракон? Неужели, она все-таки дошла тогда до драконов?
   - Не знаю, но сейчас ни дракона, ни того парня, который в него превратился, с ней рядом нет.
   - Значит, не дошла, - подытожила Риди, радуясь про себя, что хоть здесь не виновата перед Ледой.
   Мама Вики, тихо постучав в комнату дочери, приоткрыла дверь:
   - Девочки, я думаю, что вам интересно будет узнать, что родителям Леды пришло письмо из какого-то южного королевства. Говорят, оно от нее... - женщина не успела договорить, как девушки повскакивали со своих мест и ринулись к двери. Она только и смогла, что отойти в сторону, прикрывая уже довольно большой живот, чтобы пропустить взволованных новостями щебетуний.
   В тот день Вики перестала плакать, а Эрка сообщила своим, что откладывать больше ничего не собирается. Тиола немного повеселела, а Алия решила, что и потомки шаманов могут ошибаться, если много думать о плохом и беспокоиться о близком человеке. Родители Леды успокоились, хоть и были порядком удивлены странной выходкой дочери. Ее отец начал даже собираться за ней в дорогу, но потрясения последних недель слишком его вымотали и врачи запретили ему любые поездки. Все стало более обнадеживающим, более светлым и радостным. Грозные предчувствия рассеялись, уступая место обыденным мелким событиям и переживаниям в жизни каждого человека.
   И только Мередит с того дня не могла спать спокойно. Каждый вечер она открывала шкаф, смотрела на свое изумрудное платье и плакала до полуночи, вспоминая Леду. Блондинка стала часто посещать библиотеку, выискивая в редких старинных фолиантах символику видений и все, что касалось драконов, их способностей и возможных способов убить бога.
   Риди была уверена в одном: Алия не ошиблась, ведь и ей самой в тот день приснился кошмар, в котором огромный черный дракон жутко кричал над растерзанным телом Леды, а мир вокруг них осыпался мелким кровавым крошевом.
  
  Конец первой книги.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"