Аннотация: Паломническая поездка в Бари в церковь Николая Угодника.
Я поражаюсь, как Николай Угодник мог покровительствовать нашей семье - никто в церковь не ходил, молитв не читал. Только мать в трудные минуты, а их было слишком много, как бы мимоходом обращалась к нему, бормоча скороговоркой: "Господи, Николай Угодник, Спаситель батюшка, помоги". Она и до сих пор уверена, что обращалась к святому угоднику, а получается, и Господа вспоминала. Прости, нас, росших и живших в темноте. Прости нас, Николай Угодник и за то, что после смерти бабушки и икону твою, стоявшую в красном углу на кухне, отдали в деревню. Потом, когда стала кое-что соображать в жизни, опечалилась: не хватало его пристального взгляда, как бы укоряющего меня.
Спустя годы, когда и молитвы научилась читать, и в церковь ходить стало потребностью, неудержимо захотелось поклониться мощам Святителя. Паломнической поездки не удалось найти - все туры были раскуплены, нет бы подождать, да известно "мужик, что бык: ему втемяшится какая блажь". Так и мне: надо ехать, нельзя откладывать. Предложили новую программу "Дыхание древности": Германия, Италия, Греция. Мне было достаточно того, что планировался заезд в Бари. Это была моя первая поездка в дальнее зарубежье. Но все проходило мимо сознания и сердца - я жила в ожидании, когда мы приедем в город, который сам Николай Чудотворец выбрал для упокоения святых мощей, предвидя падение христианской веры в Мирах Ликийских.
На пути в Барии начались приключения: сломался кондиционер в автобусе. Сначала решили починить, простояли на берегу часа два, ничего не получилось. Но время потеряли. И, размякшие от жары, только в два часа по полудни въехали в город. А в шесть отходил паром в Грецию. Значит, в пять пятнадцать быть в автобусе. Что ж, турист - человек подневольный. Любимые слова экскурсовода "опаздываем" и "быстрее".
Храм стоял за крепостной стеной. И с набережной его не было видно. Слева синее-пресинее море, справа - крепостная стена. Вдоль нее пальмы. Но было не до красот, сердце рвалось к храму. Пройдя узким переулком, вышли к площади, прямо к статуе Святителя Николая. Удивительно, но площадь была пустынна. И оказалось, неспроста: двери храма были закрыты. Страшнее наказания в тот миг вообразить было нельзя. Вот так постоять возле высоченной стены позднего собора, зная, что под ним находится церковь, в которой покоятся мощи Угодника и для строительства которой он сам по морю переправил колонну, и уйти? Нет, Господь не допустит этого. Два месяца каждый день по благословению батюшки я читала акафист Святителю Николаю, готовясь к встрече, я жила мечтой о ней, не мог Николай Угодник не пустить меня, кающуюся грешницу. Ведь он столько помогал мне, ведь он слышал меня... И потом, сегодня четверг, а по четвергам у нас, в соседнем храме, читают акафист Николаю Угоднику.
Вернулась ушедшая на разведку экскурсовод и сообщила, что храм откроют через два часа. Все пошли купаться.
Я села на камни возле моря. За спиной был храм, я чувствовала его через стену. Что такое несколько метров, если тысячи километров не мешали мысленно бродить по нему, вспоминая рассказы русских путешественников еще прошлого века. Недалеко от входа в большой храм лестница уходит вниз. Это и есть дорога к церкви, где за кованой оградой покоятся святые мощи. Когда-то русских путешественников пускали за ограду, к самой раке... Если лечь на пол и опустить руку в специальное отверстие, то можно дотронуться до внутреннего саркофага... Но мысли все время возвращались к Святителю Николаю, когда он еще на земле беззаветно служил Богу единому. Он еще тогда получил от Бога благодать подобно ангелам являться к зовущим и нуждающимся в помощи, где бы они ни находились - в клокочущем от бури море, в темнице в ожидании казни... Требуя справедливости, он приказывал императору, бесстрашно хватался за меч палача, останавливая казнь; повинуясь его мысли, тростниковая трубочка с важным для людей посланием мгновенно пересекала море... Он мог повесить свою мантию на солнечный луч!.. Он мог все. Не смог только осуществить своего желания - тайно делая добро, в тишине славить Господа. Потому что Всевышний явил его как величайший дар людям. Узнав, что Божьей властью получает архиерейский сан, он понял, что теперь "должен жить не только ради своего спасения, но прежде всего - для спасения других". Посаженный в темницу и приговоренный к оковам, дыбе и пыткам, он переносил тяготы заточения как отрадные и желанные - потому что страдал за Господа. Он разрушал языческие храмы и искоренял ереси, утверждая православную веру... Не только к стратилатам, но и нам всем обращены его слова: "Чада мои, никогда не отчаивайтесь и не малодушествуйте, а имейте твердое упование на Бога"...
Он приходит на помощь, даже когда его не просишь, а только думаешь о нем. В этом мы убедились сами, решив в ожидании службы прогуляться по набережной вдоль крепостной стены. Шли молча, опечаленные тем, что храм закрыт. Я вскрикнула от боли: камушек попал в голову. Резко обернулись - сзади в нескольких шагах от нас кривлялись подростки, собирая засохшие фрукты и камни для обстрела прохожих. А почти вплотную к одной туристке подкрался мальчишка. Мы не сразу поняли, в чем дело.
Еще мгновенье, и он выхватил бы ее сумку...
Ощупала место ушиба. Болело, была небольшая шишка, но, к счастью, обошлось без крови.
- Это Николай Угодник предупредил нас, - стали уверять девчонки, когда немного успокоились. - А то отнял бы сумку, что делать без документов, без денег в чужой стране?
Не желая больше испытывать судьбу, мы направились к храму, там как-то спокойнее, да и есть совсем расхотелось.
Ближе к четырем стали люди собираться на площади.
-Вы на службу? - почему-то по-русски уверенно обратилась я к молодым женщинам в платочках.
-Да. Сегодня приехали батюшки из России и будут читать акафист Николаю Угоднику.
И вот двери храма распахнулись. Даже не взглянув на его убранство, проскользнула по лестнице вниз. Низкий потолок, скамейки для сидения. Гробница Николая Угодника огорожена чугунной решеткой. В центре, напротив гробницы, во время службы открывается в ограде окошечко. В конце церкви на столешнице в песке стоят круглые белые свечи. Где их можно купить? Никого рядом нет. Дома в любом храме за свечным ящиком все расскажут... Но ты не дома.
Сознание того, что тебе отпущен только час, убивало. Душа была в смятении. Вот ты стоишь против гробницы любимого святого. Ты столько хотела рассказать ему, но с чего начать? Ни свечи, ни записочки... Побродив по храму, решилась опустить куда-то монетку, зажечь свечку, правильно сделала или нет? Попросила благословения у проходившего мимо батюшки и прислонилась к ограде, как неприкаянная. Одна среди незнакомых людей. Наступил момент, когда душа ощутила себя песчинкой, беспомощной микроскопической песчинкой во Вселенной... Такая тоска, рухнули надежды, ты только чувствуешь, как утекают минуты, и не можешь сосредоточиться даже на молитве. И от этого смущаешься еще больше... Не пустит тебя никто за ограду, ни мирра тебе не будет, ни святой воды... Даже иконку негде купить...
Но вот за ограду вошли батюшки - настоятель храма и воронежские паломники - и начали читать акафист. Я знала его почти наизусть. И вот теперь стала шептать вслед за святыми отцами знакомые слова. И с каждым словом уходила из сердца тревога. Господи, как хорошо, что сегодня четверг, что приехали сюда священники из России, что открыли храм и я стою здесь и взываю к твоей милости, Николай Угодник! Слезы текли по щекам, но даже и не пыталась их остановить, потому что вместе с ними уходила из сердце боль и тоска. Ничего не просила словами, потому что слова здесь были бессильны, само сердце обращалось к Угоднику Божьему, вернее он сам читал в любящем сердце: ничего не прошу у тебя, Николай Угодник, ты сам знаешь все мои тревоги и печали, заступись только перед Господом нашим за меня, грешную, за мою дочь и внука, за крестников и сестер моих, за мать мою. Моли Бога о нас грешных... Растворившись в молитве беззвучной, с трудом поняла, что кто-то толкает, протягивая записочку. Механически достала из сумочки записную книжку, вырвала листок и, положив на ладонь, коряво красной ручкой вывела имена своих близких, залив их слезами. Потом еще кто-то просил листок, кто-то ручку, снова лезла в сумку, но душа не участвовала в этих делах. Душа была там, за оградой. Я и радовалась, и стенала, и тосковала в предчувствии, что ей там не побывать, не прикоснуться к гробнице, и стыдила себя. Ты не заслужила этой награды, почему эта радость, это священное благо должно достаться тебе? Разве мало того, что стоишь на этой земле, дышишь этим воздухом и неземными слезами омывается твоя грешная душа?
Когда закончилось чтение акафиста, как в бреду подошла к той священной колонне, которую сам Святитель Николай через море по волнам доставил в Бари, чтоб не останавливалось строительство храма. Она была в железном панцире, но руку можно было протиснуть и, прикоснувшись к мрамору, замереть. Николай Угодник, если ты что-то захочешь сделать для меня, помоги мне закончить роман и опубликовать его, прошептала. Как-то сама по себе выкристаллизовалась эта единственная просьба в сознании и прорвалась наружу. Стояла у столба и плакала. И не хотела уходить: вот стояла бы и плакала, а когда вытекли бы все слезы, на душе стало бы так сладко, так покойно. В этом ябыла уверена.
Я прощалась с Барии на верхней палубе парома, стоя на ветру. Не могла оторвать глаз от неба - оно манило, притягивая взгляд магнитом: никогда и нигде я не видела на своде небесном таких сумасшедших всполохов, бешеной пляски облаков. Было что-то нереальное, космическое в этом видении. Словно и небо говорило: ты была на необыкновенной земле...И только когда солнце стало уходить за линию горизонта, и я подержала его на ладошке, душа перестала метаться. Но хотелось только смотреть в ночь, в мерцающие вдали огни и мысленно бродить по закоулкам своей памяти...
И все же я привезла икону Николая Чудотворца, правда, из Греции, но зато византийского письма. Освятила в церкви. А потом с удивлением стала замечать, что сердце не замирает, как прежде, когда подхожу к иконе святителя в храме. Я благодарю его за все, что он делает для моей семьи, но нет слез благодарности. Не хочет Николай Угодник говорить со мной. Чем же я его обидела? После поездки в Барии я молилась у рак Александра Свирского и Серафима Вырицкого, Иоанна Кронштадтского и Александра Невского, преодолевала искушения на берегу озера Дымского, молила о помощи Ксению Петербургскую, восхищалась подвигом равноапостольной Феклы, спускалась в часовню, где крестили избранника Божьего святого апостола Павла... Я полюбила многих святых. Но это не могло опечалить Угодника Божьего, он мог только порадоваться за меня... Долго я мучилась, терзаемая сомнениями и чувством вины. Пока меня не осенило: "Не сотвори себе кумира"... Все святые угодники потому и бежали мирской славы, что служили Господу, только ему и подвигами своими вразумляли нас, простых смертных грешников. Они словно говорили тебе: "Видишь, как я люблю Господа, и ты любили его, поклоняйся только Ему. И его Пречистой Матери". Господь был рядом с избранниками своими, и чудеса они совершали во имя Его и именем Его...
Спасибо тебе, Николай Угодник, и за этот урок. Ты всегда вел меня по жизни, с самого детства, когда я пряталась от твоих глаз по разным углам кухни, в надежде, что не увидишь. И удивлялась: отовсюду видит. И становилось страшно. И хотелось быть хорошей.