Аннотация: Скучно было бы жить в мире без чудес...
Алексей Корепанов. А если поверить?
Этим летом все складывалось для него очень удачно. Отпуск ему дали в июле - лучше не придумаешь! - билет на самолет он приобрел, простояв в очереди всего лишь три часа, и погода на юге, по сообщениям информационной программы "Время", ожидалась самая что ни на есть чудесная.
Когда полет на маленьком "Ан-2" прошел без обычной качки, он настолько уверился в благоприятном к нему расположении светил, что не сомневался в успешном решении проблемы ночлега. Дело в том, что он прилетел в этот небольшой райцентр на берегу моря не по путевке, а "дикарем", по совету сослуживцев, отдыхавших там в прошлом пляжном сезоне.
И когда, в точном соответствии с рассказами, при выходе из аэропорта его окружили несколько женщин, наперебой предлагая комнату с видом на море, он окончательно понял, что в жизни наступила полоса удач.
Он с тетей Ниной прошел по тихим улицам, застроенным аккуратными одноэтажными домиками, и очутился в желанной комнате, из окна которой действительно открывался вид на безбрежную морскую гладь.
Он делал абсолютно то же, что делали сотни других отдыхающих, заполонивших аккуратные домики и окрестные пансионаты. Он отдыхал, то есть: загорал, слушал транзистор, купался, играл в волейбол, катался на прогулочном теплоходе, по утрам бродил по рынку, стоял в очередях в столовых, фотографировался на набережной на фоне южной растительности, а вечерами ходил в "зеленый кинотеатр", где с удовольствием смотрел фильмы, которые из-за хронической нехватки времени не удавалось посмотреть в родном городе.
Возвращался он поздно, когда вокруг стояла непроглядная южная темнота (фонари на улицах почему-то, как правило, не горели, кроме одного, у кинотеатра) и черными тенями маячили в небе тополя под крупными звездами. Он осторожно отодвигал задвижку, входил во двор и садился на скамейку под сплетениями виноградных лоз. Ложиться он не спешил. Включал транзистор, ловил негромкую музыку "Маяка" и
покуривал, пуская дым в звездные узоры.
Уходил он рано утром, приходил поздно вечером, и так толком и не знал, сколько в домике комнат и кто, кроме тети Нины, в них живет. Впрочем, это его и не занимало. Он приходил только переночевать, а остальное время целиком отдавал воздуху, воде и солнцу.
Вернувшись однажды вечером, он обнаружил, что на скамейке кто-то сидит. В темноте белело платье. Вглядевшись, он понял, что это, скорее всего, не тетя Нина.
"Наверное, еще кому-то комнату сдали", - подумал он и, сказав: "Добрый вечер", - шагнул на крыльцо, намереваясь укрыться в своих апартаментах с видом на море. Но его остановили.
- Ты спешишь?
Судя по голосу, спрашивала девушка никак не старше двадцати. Он не успел удивиться несколько странному "ты", потому что девушка опять заговорила:
- Такой вечер хороший, теплый... А вы, чудаки, все норовите спать поскорее завалиться.
Соображал он довольно быстро, а тут и сообразительности особой не требовалось.
"В самом деле, так ведь можно все на свете проспать, - подумал он. - Почему бы не посидеть часок под тихими звездами с молодой скучающей особой?"
Он подошел к скамейке. На лице девушки лежала тень виноградных лоз. Она молчала, и он молчал, немного растерявшись. Потом девушка тихо засмеялась и подвинулась.
- Садись, не бойся.
- Я и не боюсь, - пожав плечами, буркнул он и сел. Ему такой тон не очень понравился.
Он украдкой взглянул на девушку и сразу отвел глаза. Было темно, и все же кое-что он успел разглядеть. Девушка до странности походила на гоголевскую панночку, которая буквально полчаса назад на экране "зеленого кинотеатра" довела до летального исхода несчастного философа Хому Брута в исполнении артиста Леонида Куравлева.
Что все-таки делает темнота, яркие звезды, курортное настроение и впечатление от фильма!
Он усмехнулся, положил ногу на ногу, стараясь проделать это непринужденно, и спросил, уже открыто посмотрев на девушку:
- Отдыхать приехала? - Он решил тоже перейти на "ты".
Что-то от панночки в ней все-таки было.
Девушка опустила голову и принялась покачивать босой ногой. И неожиданно, вздохнув, грустно сообщила:
- Скучно одной в колодце. А с этой, - она кивнула в сторону дома, - говорить не хочется. Неинтересная она.
"Ага!" - отметил он.
Все ему стало понятно. Девушка тоже смотрела гоголевскую историю, только вернулась раньше. Приехала днем, сходила к морю, а вечером в кино. Как положено. И стремится оригинальничать, что простительно гражданам до двадцати лет.
- А с чего ты взяла, что я интересный?
Все, потянулась ниточка. Слово за слово - так, глядишь, и вечер прошел не без приятности.
- Просто ты новый человек. Посидел бы с мое в колодце - тоже, небось, заговорил с кем угодно.
Колодец находился в высокой траве за летним душем, и тетя Нина им, кажется, не пользовалась, потому что во дворе был водопровод.
- И давно ты в колодце? - с улыбкой осведомился он.
Девушка вздохнула:
- Не знаю. Сколько себя помню - всё в колодце. А как туда попала, за что, и где раньше жила - понятия не имею. Хотя догадываюсь.
Они помолчали. Он искал, на что бы этакое более жизнерадостное перевести разговор, но девушка его опередила:
- Ох, и скучища же там! Сидишь на дне, высиживаешь, и не с кем словом перемолвиться. Хорошо еще, у этой радио громко говорит... Ну, и когда тепло, выйдешь иногда по вечерам. Летом хорошо. Отдыхающие всякие, вроде тебя, хоть поговорить можно...
- А почему бы на танцы не сходить?
Девушка опять вздохнула. Уж больно часто она вздыхала.
- Нельзя. Ни днем, ни ночью дальше этой скамейки не уйдешь.
- Магический круг? - Он представил ту панночку с мертвыми глазами, что все пыталась достать Хому, да не смогла без посторонней помощи.
- Ага. Хотела, не получается.
Она с хитрецой, как показалось ему, посмотрела на него, и глаза ее неожиданно блеснули в звездном свете.
- Кто в меня поверит, тот круг и разомкнет. Жаль, никто не верит.
- Ну, почему же? - легко возразил он. - Я вот верю. Так ты прямо под водой живешь?
- Прямо под водой, - грустно ответила девушка и в очередной раз вздохнула.
Он обхватил ладонями колено, нечаянно прикоснувшись к ее платью. Платье было влажным.
"Что, купалась прямо в нем? - удивился он. - Или облил кто?"
- Сижу в колодце и думаю, думаю... Вспоминаю, что ли?.. Степь, безлюдно. Дракон иногда пролетит, ну, как теперь ваши самолеты, - и опять никого. Речка какая-то течет. Течет себе и течет, а ты ждешь не дождешься, когда же белая ладья приплывет. Будто тоже когда-то в такой ладье плавала. Город вспоминаю, кресты золотые. Только смутно... А потом все степь да речка...
- Воспоминания детства?
- Наверное...
Они опять немного помолчали. Он не знал, как продолжить этот несколько странный разговор, а девушка задумалась, опустила голову, и длинные черные волосы закрыли ее лицо. Волосы, кстати, тоже, кажется, были мокрыми.
- Думала я, думала и придумала. Видно, околдовали меня когда-то и бросили в ту речку. А потом сюда, в колодец. Только вот за что?
Он долго собирался с мыслями и решил, наконец, что хорошим продолжением разговора будет знакомство.
- Познакомимся? - предложил он и назвал свое имя.
Девушка вздохнула. Фильм ей, что ли, не понравился или свидание не состоялось?
- А я не знаю, как меня зовут.
За штакетником прошли отдыхающие, переговариваясь в темноте. Мягко стукнуло о землю сорвавшееся с ветки яблоко, что-то прошуршало в кустах. Наверное, кошка.
- Ну, ладно, - сказала девушка. - Вижу, не веришь ты мне и круг мой не разомкнешь. Не буду я с тобой больше встречаться.
Он хмыкнул. Как же не встретиться в этом тесном городке, где через день каждого знаешь в лицо?
- Верю. Это бывает. Вот завтра пойдешь к морю, позагораешь - и все пройдет. Настроение - оно ведь штука переменчивая. А с кем ты приехала? Или одна?
Девушка опять блеснула на него глазами и медленно подняла руку.
И какой-то странной показалась ему ее раскрытая ладонь. Было в ней что-то очень неуместное, как если бы вдруг в гудящем одесском порту появился призрачный "Летучий голландец".
Он не успел до конца осознать эту мысль, потому что девушка негромко произнесла:
- Спокойной ночи.
Сказано это было так, что он тут же поднялся и пробормотал:
- Спокойной ночи.
На скамейке было очень тихо. Он ушел в свою комнату и, не раздеваясь, устроился поверх одеяла.
...Приемник неустанно наигрывал различные мелодии, за окном светало. Он долго колебался: не выйти ли во двор, не глянуть ли на скамейку? - но, в конце концов, выключил транзистор и заснул. И снилась ему степь, спокойная река и золотые кресты на белых соборах.
Прошло два дня с того странного разговора. Он по-прежнему проводил время на пляже, по-прежнему в столовой, на рынке и перед кассой кинотеатра видел знакомые лица, - но гоголевскую панночку ни разу не встретил. И было ему как-то не по себе.
На третий день он нарушил распорядок. Он не пошел с утра на пляж, дождался тетю Нину, тащившую с рынка огромную спортивную сумку с надписью "Олимпиада-80", и напрямик спросил:
- Теть Нин, у вас еще есть квартиранты?
Она осторожно поставила сумку, разогнулась, поправила платок и отрицательно покачала головой:
- Нет, миленький, никого я больше не брала. Одиноких пока не попадается, а с семейными не связываюсь. Семейные начнут газ требовать, начнут завтраки да обеды готовить - хлопот не оберешься!
- А девушек красивых нет по соседству?
Тетя Нина присела на край скамейки, задумчиво развела руками, сочувственно улыбнулась:
- Да вроде нет. Разве что Светка из двадцать пятого дома, дак ведь она в стройотряд укатила, аж на север.
- Красивая?
- Дак ведь не поймешь теперь, каковские вам нравятся. Вроде бы ничего. Курносая, стрижечка короткая, джинсы носит. Может, и красивая.
И прошел еще один день, а вечером он посидел на скамейке, слабо надеясь на что-то. Потом встал и тихонько пошел к колодцу. Опять раздавались шорохи в кустах и падали на грядки яблоки. Наверное, все это выглядело со стороны довольно нелепо: крался в темноте по двору взрослый человек, как будто фрукты-ягоды залез воровать.
Он нашарил рукой шершавый бок колодца и негромко сказал в сырую глубину, едва не запинаясь от неловкости:
- Ау! Ты не выйдешь?
В колодце было тихо.
- Девушка! - не сдавался он. - Выходи.
В колодце словно бы легонько вздохнули, но промолчали.
Он торопливо выпрямился и быстро пошел к дому.
"Вот смех! - думал он и почему-то злился. - До какой же мистики можно дойти южными ночами? Прожить на свете больше четверти века, окончить вуз, регулярно читать брошюры общества "Знание", смотреть телевизор - и стоять над колодцем, вызывая какую-то мифологиню! Крестьянин ты олонецкий, дореформенный и забитый! Хватит! Называется - молодой специалист эпохи НТР..."
И вот одним прекрасным, но слегка грустным утром он с дорожной сумкой в руке в последний раз прошел по двору. Возле самой калитки он все-таки не выдержал и, мысленно издеваясь над собой, повернул к колодцу.
Вода была спокойной, в ней отразилось его сконфуженное лицо. Он стоял над колодцем и напряженно вглядывался в глубину. Под черной толщей воды, у самого дна, лежала бледная тень. Одинокая грустная тень, отражение случайного облачка, заблудившегося в жарком небе.
...А когда самолет, разворачиваясь, пошел над морем, завалившись на крыло, он, наконец, сообразил, что же было странного в той ладони, поднятой к небу.
Сквозь ладонь светили звезды.
1980
Сборник "Украинская мистическая фантастика-2006". Харьков, "Фолио", 2006.