Аннотация: В обычном городе вдруг появляются странные пришельцы, принявшие облик детей. Только игры у них совсем не детские и заканчиваются трагично. Да, яблоки могут быть и горькими.
Горькие яблоки
По лесной дороге прокатил грузовик, громыхая пустыми бидонами, и пыль осела на ягоды земляники у обочины, просеялась сквозь придорожный можжевельник, сквозь сосны, добравшись до поляны с серым кругом пепла от костра. Пахло сеном, гудели шмели, в небе плавилось солнце.
Воздух над поляной налился зеленью, заходил волнами и выплеснул из пустоты три больших зеленых шара. Шары покатились по поляне, меняя окраску на фиолетовую, соединились - и растаяли.
Стучал-постукивал дятел. Прошумел в выцветшей синеве самолет и пошел над лугами, над вертлявой речкой, над стадом задумчивых коров и крышами дачных домиков - ниже, ниже, заворачивая к городскому аэродрому.
Трое, осматриваясь, ходили по поляне. Ломали сосновые ветки, нюхали зеленые иглы, рвали траву. Выгребли из пепла сморщенную картофелину. Поймали бабочку и
передавали из рук в руки, дергая безволосыми головами. Оторвали ей крылья, растерли короткими пальцами, понюхали сплюснутыми носами, щелкая и пересвистываясь. Затем заползли под сосенки, затихли.
Вновь зарокотал, приближаясь, грузовик, проскочил мимо поляны, развесил пыль до небес. Шофер курил и напевал что-то нехитрое. Трое замерли, припав к земле. Неумело затрубил невдалеке пионерский горн, в ответ замычала корова в речной долине. Солнце продолжало развлекаться в небе.
Существа под сосенками изменялись. Вспучивалось что-то фиолетовое, подрагивало, доносилось оттуда негромкое чмоканье и пыхтение, словно варилась каша в большой кастрюле. Дергались спины, дергались головы, шестипалые руки водили по воздуху, изменяя цвет и форму. Изгибались, округлялись плечи, светлели лиловые глаза, опадали наспинные горбы, зарастали отверстия на затылках.
Детская рука выскользнула из-под ветвей. Рыжий муравей наткнулся на ладонь, храбро двинулся вперед. Ладонь сжалась, разжалась - и стряхнула раздавленного муравья. На тихой лесной поляне сидели дети, по виду пятиклассники, обыкновенные дети - два мальчика, один рыжий, другой смуглый, и светленькая курносая девочка. Все трое оглядывали свою немудреную одежду - рубашки, брюки да сарафан, вертели головами, неуверенно двигали руками, словно проверяя, на что их руки способны. Потом девочка достала из кармана маленький красный шарик, похожий на вишню, и покрутила перед носом у рыжего. Рыжий снял сандалию и хлопнул смуглого по лбу. Смуглый повалился на спину, в серый пепел, и загукал. Девочка подергала щеками, пошевелила губами и получилось почти похоже на улыбку.
Некоторое время они ходили по поляне, корчили гримасы друг другу. Потом продрались сквозь можжевельник, растоптали пыльную землянику на обочине, пошли по
дороге к городу. Девочка кружилась на одной ноге, так что разлетался цветастый сарафан, рыжий разглядывал сосны и тихое небо, смуглый старательно пылил. А глаза у всех троих были цвета пепла от угасшего костра.
* * *
Коллектив, в котором работал Фомин, был, в основном, женский, и разговоры велись большей частью на темы: что, где, почем, кто, с кем, в чем - и так далее. Фомин эти разговоры терпеть не мог, но куда же деваться: не курить же весь рабочий день в коридоре? Летом было легче, потому что главные болтуньи отдела уходили в отпуск, однако оставшиеся на месте сотрудницы увеличивали объем вещания, стараясь за себя и за отсутствующих.
Вот и сегодня не успел Фомин как следует вникнуть в свои бумаги - вбежала, запыхавшись, миловидная Леночка, склонная к паникерству, бросила под стол сетку с рыночной зеленью и затараторила:
- Три вагона, три вагона исчезли? Представляете, прямо на станции! Все оцепили, милиции тьма-тьмущая! Три вагона!
Леночка почти всегда говорила восклицательно. Именно Леночка первой принесла в отдел весть о предстоящем "параде планет" и его роковых последствиях. Именно Леночка поведала побледневшим сотрудницам о том, что комета Галлея всенепременно врежется в Землю. Именно Леночка, скорбно тряся фиолетовой прической, доставила оперативную и достовернейшую информацию о двух десятках иностранцев, больных модным "иммунодефицитным синдромом", заброшенных прошлой осенью в их областной центр для проведения соответствующей работы. Именно Леночка...
В общем, Фомин с досадой отодвинул бумаги, похлопал по карману, проверяя, есть ли спички, и направился к двери. Выходя, он еще успел услышать, как степенная Инна Андреевна внесла свою лепту в развитие темы, сказав с причитанием в голосе:
- А за пляжем, сосед рассказывал вчера, лодка пропала. Моторка, у самого берега. А в ней два парня...
Он хлопнул дверью, потом все-таки не удержался, сунул голову в комнату, где восклицала Леночка и охали остальные, и внушительно заявил:
- Газеты читайте, товарищи. Рубрику "По слухам и авторитетно". Там специально для вас все очень компетентно разъясняют.
И окончательно удалился из отдела.
Перекурил, заглянул в приемную и сказал секретарше Вале, что пошел по делам.
Асфальт вдавливался под ногами, как пластилин, в окнах автобусов проплывали страдальческие потные лица, наводившие на мысли о бессмертном творении Данте, у автоматов с газировкой маялись очереди. Он подосадовал, что не оставил пиджак на работе, но возвращаться не стал. Он был по горло сыт женскими разговорами. На пару с Володей их легче было переносить, но Володя с супругой и чадами отдыхал в Крыму, хотя по такой жаре не хуже и здесь, у плотины. Что лично он, Фомин, и сделает с
будущего понедельника. Заявление на отпуск уже подписано, бухгалтерия начисляет отпускные, у Ольги тоже все вроде бы получается, и она не против снять с ним, Фоминым, полдома в пригородном селеньице на берегу и прожить там пару недель, а дальше...
Дальше видно будет, хотя Фомин все это для себя уже видел, и картина рисовалась неплохая. Пусть Ольга и разведенная, пусть и познала уже все дрязги семейной жизни, но он-то уж постарается, чтобы с ним ей было действительно хорошо. Сегодня вечером, когда хоть немного спадет эта распроклятая жарища, он зайдет к ней домой, и они погуляют. Может быть, посидят в летнем кафе. Может быть, сходят в кино. Или просто пройдутся по парку, полакомятся мороженым. Да, он не супермен, не интеллектуал особый, и ему уже за тридцать, и знает он не больше того, что читает в журналах, и не тщится прыгнуть выше головы и ухватить за хвост хотя бы ту же комету Галлея. Человек как человек. Зато надежный. А разве этого мало?
Размышлял Фомин таким вот образом, однако бездельничать в рабочее время не собирался. Он действительно зашел в проектный институт, а потом в общество "Знание" договориться о лекторе на среду, и там опять нарвался на женские разговоры. Худосочная накрашенная референтша сидела за столом, судорожно схватившись за телефонную трубку, а посетительница упоенно рассказывала о трамвае, исчезнувшем вчера после девяти вечера на глазах у потрясенных граждан на повороте с улицы Ингульской в Коммунистический переулок.
Фомин скрипнул зубами и молча вышел под обезумевшее солнце.
* * *
Свободного места в кабине было маловато, но тут уж ничего не поделаешь: размеры всех помещений капсулы дальнего поиска диктовались энергетическими затратами на проколы подпространства. Марк, втянув живот, протиснулся мимо распахнутых створок блока автономного питания, обогнул выпуклый бок регенератора и добрался до кресла. Норман сидел на корточках спиной к нему, почти до пояса засунув себя в люк блока питания. Из люка доносились короткие резкие звонки.
Марк отрегулировал спинку кресла, поерзал, устраиваясь поудобней, уперся полусогнутыми ногами в боковую поверхность панели контроля и начал негромко надиктовывать результаты наблюдений.
Результаты были неутешительными. Капсула дальнего поиска материализовалась на обширной равнине в четырех километрах от комплекса построек, которые, как показало локальное аэротелезондирование, являлись городскими развалинами. На экране отчетливо просматривалась сверху сетка улиц, пятна ярко-зеленой растительности неправильной формы, полуобвалившиеся коробки зданий и разбросанные вдоль дорог колесные транспортные средства, похожие на старинные земные автомобили. Из реки, пересекавшей город, торчали зубами великана опоры трех рухнувших в воду мостов. На широком шоссе у окраины телезонд обнаружил колонну квадратных машин с хоботками пушек. Колонна явно когда-то спешила в город, занимая всю ширину шоссе, но так почему-то и не дошла.
Вообще, в городе не было следов бомбардировок, ракетного или артиллерийского обстрела. Разрушения казались естественными, энтропийными. После анализа данных
телезондирования у экипажа капсулы дальнего поиска сложилось впечатление, что население просто по неизвестной причине покинуло город, отдав его на съедение дождям и ветрам.
Эта убежденность еще более окрепла после того, как Марк посетил развалины на вездеходе, взял пробы воздуха и грунта и не нашел следов химического или радиоактивного заражения.
Несколько дней они занимались орбитальной телеразведкой и обнаружили множество других безлюдных городов и поселков на двух небольших клинообразных континентах, расположенных в разных полушариях.
А ведь жизнь на планете бурлила. Летали птицы и косяками ходили рыбы, и по равнинам бродили стада каких-то медлительных косматых животных. И только создатели городов словно под землю провалились.
Под землю? Нет, никаких более или менее обширных пустот тоже не было зарегистрировано. Три десятилетия активной деятельности Службы Дальнего Поиска на других планетах позволили создать и опробовать довольно надежные методы обнаружения внеземных цивилизаций, и экипаж КДП не сомневался: планета, занесенная в Общий Регистр под исследовательским номером 12-34 по шкале планет земного типа, действительно безлюдна. Население исчезло, как судовая команда с "Марии Целесты" или, скажем, как экипаж с транссистемника "Оберон".
Из очередной поездки в покинутый город Марк привез сведения не просто неутешительные. Он привез сведения непонятные. За четырнадцать часов работы в городе он не обнаружил ни одной книги, ни одного рисунка, ни одной записи, ни одной фотографии - ничего такого, что могло бы хоть намеком пролить свет на жизнь планетян. Ничего, кроме безликой бытовой утвари, всяких там холодильников, пылесосов и кастрюль-скороварок. Ничего.
Их капсула не могла самостоятельно перемещаться по планете, неофициально нареченной экипажем Покинутой, так как служила только средством доставки, телезонды не могли залететь в каждый дом каждого города и поселка, а вездеходу для такой работы понадобился бы не год, и не два. Система жизнеобеспечения капсулы была рассчитана на двадцать дней поиска плюс три аварийных, - но никак не больше. Служба Дальнего Поиска была ограничена теми возможностями, которые мог дать объединенный
энергокомплекс Солнечной системы. И с этим приходилось считаться.
Норман вылез из люка, осторожно опустил на пол ящик тестера. Сел, привалившись спиной к стенке блока питания, слушая монолог Марка перед микрофоном.
- Вот что, - произнес он, когда Марк замолчал. - Не очень нравится мне наш блок питания. Не хочу каркать, но вспоминается Анджей.
- Что, уже четыре точки? - Марк сбросил ноги с панели и повернулся к Норману. - Быстро, однако.
- Нет, пока две. Еще одна поездка и хватит, будем отчаливать.
- Только съездить надо подальше.
- Посмотрим...
Вся книга - на ЛитРесе https://www.litres.ru/aleksey-korepanov/ и в гипермаркете Andronum andronum.com/avtory/korepanov-aleksey-ru-2/ (Сборник фантастических повестей "Станция Солярис")