Аннотация: Универсальный солдат "оживает" на борту космического корабля, кружащего над Землей. Никаких проблем - просто надо действовать в соответствии с Инструкцией. Но, как это бывает иногда, случайность вмешалась в четкое выполнение плана...
Алексей Корепанов. За последней чертой
В черной глубине возникло расплывчатое зеленое пятно, стремительно придвинулось, стало резким. Сознание включилось почти мгновенно. Номер Пятьдесят Третий сразу понял, что видит зеленый индикатор - неяркую лампочку в двери перед лицом. Автоматическими движениями, не делая ни одного лишнего жеста, он проверил все, что в таких случаях требовала проверить Инструкция: проследил по приборам исправность системы жизнеобеспечения скафандра повышенной защиты и двигателей
заплечной реактивной установки; включил и погасил прожектор на шлеме; убедился в наличии продовольственного комплекта и радиофага; щелкнул предохранителем лазера и вернул его в нулевое положение; включил и выключил наружный микрофон; проверил рацию - все было в полном порядке.
Номер Пятьдесят Третий с удовлетворением отметил, что уложился в срок, предусмотренный Инструкцией, - у него даже осталось две лишних секунды, - правой рукой в мягкой перчатке нащупал сбоку рычаг и отжал его вперед до упора. Жесткие захваты на груди, бедрах и под коленями разошлись, дверь открылась и Номер Пятьдесят Третий шагнул из своей ячейки.
Вправо и влево от него полукольцом тянулся неширокий тускло освещенный коридор. В стенах коридора через равные промежутки зеленели огоньки индикаторов. Номер Пятьдесят Третий знал, что таких огоньков ровно пятьсот. Именно столько десантников двести девятого батальона военно-космических сил должно в соответствии с Инструкцией находиться на борту корабля. А значит, ровно столько их и находилось.
Номер Пятьдесят Третий стоял в коридоре, облаченный в скафандр с откинутым на спину шлемом, прижимал к правому боку лазер и смотрел прямо перед собой. Он ждал. В трубах под потолком что-то пощелкивало и тихо шипело. Стены и пол были серыми, испещренными заклепками. Зеленые индикаторы в дверях ячеек светились спокойно и безразлично. Двери не открывались. Никто не спешил в коридор.
Номер Пятьдесят Третий переступил с ноги на ногу, не сводя взгляда с пупырчатой серой стены. Он ждал Приказа. Но в коридоре по-прежнему было тихо. Тихо и одиноко.
Впрочем, Номер Пятьдесят Третий не осознавал ни тишины, ни одиночества. Он о них не думал. Он знал одно: после пробуждения должен последовать Приказ, который необходимо выполнить. И его совсем не волновало то, что остальные четыреста девяносто девять дверей продолжали оставаться закрытыми.
Номер Пятьдесят Третий выждал ровно одну минуту, подумал немного и двинулся по коридору, придерживая локтем угловатый лазер. Во всемогущей Инструкции, конечно же, нашелся соответствующий пункт и Номер Пятьдесят Третий незамедлительно приступил к его выполнению.
"При отсутствии Приказа о дальнейших действиях после выхода из анабиоза, необходимо явиться в центр управления полетом и ждать Приказа".
Все было просто и ясно. Номер Пятьдесят Третий не знал и не мог знать, что не было никакого приказа, заставившего его очнуться от анабиоза. Он не знал, что если бы не простое замыкание в одном из звеньев сложнейшей системы, которая обеспечивала существование людей внутри десантного корабля, он продолжал бы оставаться вне жизни и смерти в своей ячейке, в корабле, совершающем бесконечный патрульный полет над планетой.
Корабли военно-космических сил кружили над облаками в ожидании Приказа. Но Приказа все не было.
Номер Пятьдесят Третий этого знать не мог.
Он уверенно потянул ручку на себя и влево - дверь со стуком отъехала в сторону - и вошел в центр управления полетом. Мгновенно вспыхнули овальные матовые плафоны под потолком. В их свете Номер Пятьдесят Третий прошел между громоздкими высокими шкафами, набитыми электронной аппаратурой, бросил взгляд на темные пыльные экраны, опоясывающие вогнутые стены, сел в глубокое вращающееся кресло у пульта, положил лазер на колени и стал ждать.
Обстановка центра управления была хорошо знакома Номеру Пятьдесят Третьему, хотя он попал сюда впервые. На учебной базе космических десантников двести девятого батальона ему не раз приходилось работать в копии этого полусферического помещения, забитого приборами, являвшими собой блестящее доказательство изобретательности и талантливости мозга и рук человеческих. Номер Пятьдесят Третий сидел, не расстегивая скафандра, барабанил пальцами по широкому стволу лазера и разглядывал необъятную поверхность пульта, которая жила, подчиненная своим сложным законам: подрагивали стрелки на круглых, квадратных, овальных, маленьких, больших и средних циферблатах; переливались всеми цветами радуги индикаторы; в прозрачных окошках появлялись и исчезали цифры; бежали узкие ленты с ломаными разноцветными линиями.
Через некоторое время Номер Пятьдесят Третий приступил к выполнению следующего пункта Инструкции, определяющего действия космического десантника при отсутствии Приказа.
Номер Пятьдесят Третий попробовал выйти на связь с Командным Центром.
- Номер Пятьдесят Третий вызывает Командный Центр. Номер Пятьдесят Третий вызывает Командный Центр. Жду приказа. Жду приказа, - монотонно повторял он, придвинув к лицу микрофон. - Номер Пятьдесят Третий вызывает Командный Центр.
Из черного полушария усилителя неслись шорохи, далекий треск и унылое прерывистое завывание, словно в недрах пульта сидела компания голодных котов. Командный Центр молчал.
Вскоре Номеру Пятьдесят Третьему стало жарко в скафандре. Пот щекотал шею, стекая с коротко стриженого затылка, нижняя рубашка прилипла к лопаткам. Номер Пятьдесят Третий вытирал рукой лоб, морщился от бесконечного кошачьего концерта в усилителе и продолжал размеренно, как автомат, ронять в микрофон одни и те же слова. Наконец он отодвинул микрофон, оттолкнулся ногой от пульта и несколько раз повернулся вместе с креслом, глядя на матовые плафоны под потолком. Проверяя себя, он еще раз мысленно повторил Главную Задачу.
Задача была предельно ясной: по Приказу расстрелять указанный объект управляемыми нейтронными снарядами. После уничтожения живой силы противника один из пятисот ребят, тот, кому по Приказу будет поручено произвести посадку, сядет у пульта в центре управления и бросит корабль сквозь атмосферу, к объекту поражения. А дальше все пойдет так, как раз и навсегда было отработано и заучено там, на базе космических десантников. Занять места в бронетранспортерах, захватить объект поражения, оцепить его и приготовиться отразить любые попытки противника вторгнуться на обороняемую территорию. И ждать дальнейших приказов.
Все было просто и ясно и не оставляло места для колебаний. Впрочем, десантник не мог колебаться.
Номер Пятьдесят Третий не испытывал неуверенности. Он еще и еще раз пытался выйти на связь с Командным Центром, но Центр продолжал молчать.
Номер Пятьдесят Третий был способным десантником. Он правильно оценил ситуацию и сделал безупречное предположение о том, что Командный Центр уничтожен. А значит, в действие вступал девяносто второй пункт Инструкции:
"При отсутствии связи с Командным Центром необходимо посадить десантное средство в пункте Икс (программа "Эридан") и действовать в соответствии с обстановкой".
Номер Пятьдесят Третий знал программу "Эридан". Номер Пятьдесят Третий продолжил добросовестное выполнение Инструкции.
Впрочем, Номер Пятьдесят Третий не мог ее не выполнить. Дело в том, что он был человекороботом, машиной, созданной направленным воздействием на определенные участки мозга, идеальным военнослужащим, не подверженным эмоциям, не знающим страха и угрызений совести, не способным взбунтоваться и отказаться выполнить приказ, дешевым и удобным механизмом, не требующим ремонта и умеющим действовать (в чем заключалось главное достоинство механизма) в соответствии с
обстановкой и даже принимать самостоятельные решения, если этого потребуют обстоятельства.
После посадки в пункте Икс Номер Пятьдесят Третий, при отсутствии Приказа, должен был действовать самостоятельно.
В соответствии с обстановкой.
Машина под названием "Номер Пятьдесят Третий" работала безукоризненно. Она не отвлекалась на размышления о том, что значит уничтожение Командного Центра, не пускалась в философствования по поводу своей дальнейшей судьбы, не строила никаких планов на будущее, ни о чем не печалилась, и не пыталась ничего осмыслить - она просто действовала. Действовала в точном соответствии с Инструкцией, введенной в ее сложнейшую схему под названием "мозг" на учебной базе космических десантников перед патрульным полетом. В ячейках, скрытых в стенах длинного коридора, были готовы к действию еще четыреста девяносто девять таких же совершенных, удобных и безупречных машин.
Номер Пятьдесят Третий не колебался. Движения его были как всегда размеренными и точными. Он снял с коленей лазер, положил его на пол у кресла, опоясался эластичными ремнями, свисавшими с подлокотников, проделал необходимые манипуляции с тумблерами и кнопками необъятного пульта, вводя в блок посадочного устройства программу "Эридан", толкнул носком правого ботинка ушедшую вперед длинную красную педаль и крепко ухватился обеими руками за две стальные скобы перед собой.
Корабль вздрогнул, за открытой дверью по коридору прокатился слабый металлический гул, лазер с грохотом поехал по полу. В левом углу пульта часто-часто замигал красный глазок.
Это включились вспомогательные двигатели. Десантный корабль двести девятого батальона заходил на посадку.
* * *
В центре пульта прощально полыхнул и погас голубой свет. Потускнели плафоны под потолком. По кораблю пронеслось эхо посадки. В коридоре что-то, затихая, жалобно позванивало, со всхлипами шипел воздух в гибких трубах за стенами, со всех сторон потрескивало и причмокивало, из углов доносились шелестящие вздохи. В раскрытую дверь центра управления проник еле слышный металлический стон двигателей, прошуршала теплая воздушная волна - и пропала, наткнувшись на пыльные экраны.
Тело корабля переживало встречу с Землей.
Номер Пятьдесят Третий громоздкой куклой застыл в кресле, в переплетении серых ремней. Болели плечи, ломило поясницу, спина ощущала малейшие неровности жесткого скафандра. Номер Пятьдесят Третий привыкал к потяжелевшим голове, рукам и ногам, как того и требовала Инструкция, своим сорок седьмым пунктом определяющая поведение космического десантника при переходе от искусственного гравитационного поля корабля к нормальной земной силе тяжести. Спустя некоторое время он расстегнул "молнию" на правом боку скафандра, неуклюже нашарил комплект таблеток, откинул шлем, положил таблетку под язык и вновь застыл в кресле.
Постепенно неприятные ощущения проходили. Телу вернулась привычная легкость и слаженность движений. Номер Пятьдесят Третий отстегнул ремни, потянулся до хруста в костях, словно сбрасывая невидимый груз, сел и включил нависший над пультом обзорный экран. Экран выстрелил быстрыми пунктирами синих точек, налился темно-синим сиянием и чуть слышно умиротворенно загудел. Номер Пятьдесят Третий всмотрелся в темно-синее сияние - и ничего не увидел. Корабль окружала темнота.
Сплошная темнота, без единого огонька, плотная и тяжелая, бесформенная и безграничная. Темнота была глубокой до беспредельности, она сливалась с отчаянием, не оставляла никакой надежды, не давала ни малейшего шанса, темнота была равнодушной и вечной, не терпящей никаких возражений в своей абсолютности. Ни земли, ни неба, ни звезд. Ничего. Для нее просто не существовало неба, с которого упал маленький корабль. Для нее не существовало земли, принявшей этот корабль.
Номер Пятьдесят Третий смотрел на незрячий экран и прислушивался к себе. Он не мог сформулировать свои ощущения, потому что был человекороботом. Если бы он был человеком, он бы понял, что ему неуютно.
Номер Пятьдесят Третий, не отрывая взгляда от экрана, протянул руку и включил наружные микрофоны. И ничего не услышал. Темнота была бесконечно тихой, какой и полагается быть настоящей, АБСОЛЮТНОЙ темноте. Она не могла рождать никаких звуков.
В этой темноте и тишине таилось что-то безнадежное и страшное. Темнота и тишина стремились вторгнуться в сложнейшую схему под названием "мозг", пытались лишить уверенности, вселить какие-то странные, неуместные, прочно забытые чувства. Темнота и тишина глядели в широко открытые глаза человекоробота и беззвучно умоляли услышать их зов, откликнуться, выйти за рамки программы, сделать что-нибудь необычное, не предусмотренное Инструкцией...
Номер Пятьдесят Третий, скорчившись, сидел в окружении темноты и тишины, сдавивших корабль, и с беспокойством прислушивался к себе. Темнота и тишина силились пробудить какие-то воспоминания, они пытались сказать о чем-то, напомнить что-то... Что?
Свист ветра в ушах и упоение скоростью. И летящая навстречу черная ночь...
Нет, это были даже не воспоминания. Это было неуловимое ощущение, слабый импульс, скользнувший внутри сложнейшей схемы и пропавший, прежде чем Номер Пятьдесят Третий смог его осознать.
Номер Пятьдесят Третий вздохнул и отвел взгляд от экрана. И тут же все встало на привычные места. Номер Пятьдесят Третий вытянул ноги и уронил руки на бедра. Он начал действовать в соответствии с обстановкой. В данном случае, нужно было дождаться рассвета и отправиться на разведку. Ведь должен же наступить рассвет!
Номер Пятьдесят Третий остался доволен своим решением. И все-таки в сложнейшую схему вторгся слабый отзвук какого-то непонятного беспокойства. Номер Пятьдесят Третий не знал, откуда струится это беспокойство: с темного экрана, слившегося с темнотой и тишиной, или из-за спины, из-за двери, ведущей в тускло освещенный коридор. Он не был скован Приказом, поэтому встал, подобрал лазер, приткнувшийся у серого шкафа, и пробрался к выходу.
В коридоре было очень тихо. Смолкло нескончаемое шипение и пощелкивание, словно корабль перестал быть кораблем, оказавшись на давно забытой им Земле. Равнодушно бежала, исчезая за поворотом, зеленая цепочка индикаторов на дверях ячеек. Номер Пятьдесят Третий не стал выходить в коридор. Он вернулся в кресло, опустил на пол у правой ноги лазер и закрыл глаза.
Что-то неприятно распирало голову, что-то мешало, копошилось в глубине схемы, отчаянно стараясь вырваться, освободиться из прочных жестких захватов и закричать о себе во весь голос...
Номер Пятьдесят Третий не знал и не мог знать, что это силятся ожить его воспоминания, потому что воспоминания были отняты у него, как ненужная роскошь для человекоробота, призванного выполнять чужие приказы.
Он спал крепко, привычно расслабив тело и свесив руки, но даже во сне знал, где лежит его лазер. Ему ничего не снилось, вернее, он никогда не смог бы ответить, чтО ему снилось. Он проснулся, почти бессознательно, но быстро и бесшумно подняв с пола у правой ноги лазер и мгновенно положив палец на предохранитель.
Центр управления плавал в тусклом сером свете, уныло текущем с обзорного экрана. Номер Пятьдесят Третий подался вперед, включил экраны кругового обзора и, медленно вращаясь вместе с креслом, слегка вздыхающим под тяжестью его тела, принялся изучать обстановку.
Корабль стоял посреди довольно унылого поля. Впрочем, Номер Пятьдесят Третий не способен был на такую оценку. Для него поле было просто бурым, абсолютно голым, без признаков растительности и вообще каких-либо заслуживающих внимание деталей. Земля горбилась неровными кусками. Поле поднималось к горизонту и переходило в небо, затянутое сплошными серыми облаками. Поле окружало корабль. Впереди, почти сливаясь с горизонтом, серели коробки зданий.
Кресло дрогнуло и застыло. Номер Пятьдесят Третий правой рукой еще плотнее притиснул к себе лазер, а левой, не сводя внимательного взгляда с экрана, прибавил увеличение.
Здания придвинулись. Номер Пятьдесят Третий довел резкость изображения до предела, цепко ощупал взглядом каждую деталь. Здания были четырех-, пяти- и шестиэтажными, полуразрушенными: кое-где обвалились углы, обнажив растопыренные прутья арматуры с нанизанными на них угловатыми кусками бетона, кое-где свисали из черных проемов оконные рамы с остатками стекол; на плоских крышах торчали погнутые телевизионные антенны. Окна чернели безжизненно и слепо, похожие на дыры от аккуратно, один за другим разорвавшихся снарядов, которые посылали из орудия, каждый раз чуть меняя прицел, двери подъездов были распахнуты или лежали у подножий домов. И ни в одном окне, ни в одном дверном проеме - никакого намека на движение.
Номер Пятьдесят Третий довольно долго изучал обстановку. Текли минуты, а заброшенные здания продолжали оставаться тусклой картиной, давным-давно нарисованной прямо на сером горизонте, да так и забытой здесь за полной своей ненадобностью.
Наконец Номер Пятьдесят Третий встал, привычным жестом накинул на правое плечо ремень лазера и двинулся к выходу из центра управления.
Грохот тяжелых ботинок прокатился вдоль зеленой цепочки и замер у лифта, ведущего вниз, к выходным люкам. Номер Пятьдесят Третий был доволен собой. Он шел на разведку, соблюдая два вполне обоснованных условия. Во-первых, не пользуясь заплечной реактивной установкой, так как противник мог незаметно наблюдать за ним и сбить в воздухе, и, во-вторых, не пользуясь бронетранспортером, поскольку машина была бы слишком удобной мишенью.
Номер Пятьдесят Третий не собирался давать противнику ни одного шанса.
Перед выходным люком он остановился и автоматическими движениями, не делая ничего лишнего, проверил все, что в таких случаях требовала Инструкция, затем надвинул шлем и привел в действие механизм выхода.
Шагать по полю оказалось делом нелегким. Номер Пятьдесят Третий давил подошвами тяжелых ботинок комья твердой земли, спотыкался, то и дело поправлял съезжавший на живот лазер, но упорно шел вперед, прикидывая расстояние до зданий и не снимая пальца с предохранителя. Лазер колотился в бок, в скафандре было жарко, но Инструкция есть Инструкция: она запрещала находиться без скафандра в зоне высадки десанта. Номер Пятьдесят Третий шагал по неровному безжизненному полю, не сводя глаз с серых зданий, шагал под серым беспросветным небом, не думая ни о чем, и в голове его сам собой возник простенький мотив, под который было легче шагать. Мотив повторялся, откуда-то вынырнули слова и зазвучали в голове ненавязчиво, но неотступно: "Вы заслужили передышку у "Макдональда" сегодня! У "Макдональда" мы все делаем для вас!" Номер Пятьдесят Третий понятия не имел, что это за слова, что за мотив, но даже начал насвистывать его и зашагал веселее.
До зданий он добрался, когда уже совсем рассвело, бесшумно лег, привычно положив рядом лазер, отбросил большие комья земли, оказавшиеся перед лицом, и деловито продолжил изучать обстановку. Он медленно скользил взглядом по серому бетону стен, задерживался на провалах окон, приглядывался к бугристому асфальту, изрезанному глубокими извилистыми трещинами. Прямая неширокая улица уходила вглубь города, скрываясь за спинами молчаливых зданий. По обеим ее сторонам тяжело изогнули короткие бетонные шеи уличные фонари, обвитые черными змеями оборванных проводов. Концы проводов слегка шевелились от ветра. Неподалеку лежал на боку газетный киоск, ощетинившись осколками стекол. Вдоль тротуаров стояли длинные проржавевшие автомобили, слепо глядя друг на друга выбитыми фарами.
Грязные облака тащились по небу, чуть просветлевшему на востоке - там вставало невидимое солнце. Летела пыль вдоль дороги.
Номер Пятьдесят Третий зорко всматривался в окна, машинально поглаживая предохранитель лазера. Все было спокойно. Убедившись в этом, он уверенно, ни на секунду не позволяя себе расслабиться, зашагал по улице. Громкий хруст несся из наружного микрофона - это хрустели стекла под тяжелыми ботинками. Стекла разбитых окон и газетных киосков, стекла плафонов и стекла бутылок, и чего-то еще - тускло-зеленые, желтые, матовые, бесцветные стекла, удивительный материал, способный надолго пережить другие, менее прочные материалы, созданные человеческой цивилизацией.
Улицы перекрещивались, разбегались вправо и влево. Номер Пятьдесят Третий не снимал пальца с предохранителя лазера и готов был в любое мгновение прыгнуть в сторону, срывая на лету оружие с плеча, упасть, откатиться под защиту тротуара и открыть уничтожающий огонь по любой цели. Он очень хорошо умел это делать.
Он шел по выбранной им улице мимо серых домов и низких длинных павильонов, мимо киосков и спекшейся земли на месте клумб и газонов, мимо будок телефонов-автоматов, мимо вывесок с разбитыми стеклянными буквами, упавшими на тротуары, мимо неровных провалов витрин - шел не спеша, но и не очень медленно, нигде не задерживаясь, шел, методично охватывая взглядом все, что попадало в поле его зрения.
Через час сорок восемь минут после первого шага по улице города Номер Пятьдесят Третий миновал последние здания и остановился, широко расставив ноги, уперев руки в бока и вглядываясь вдаль. Он стоял на шоссе, серой лентой текущем сквозь серую землю к хмурому горизонту. Вдали виднелись низкие постройки, стояли ряды невысоких параллелепипедов, к которым жались безглазые скелеты автомобилей. Там когда-то находилась бензоколонка.
Шоссе размашисто летело вперед, в серую даль, вытекая из-под тяжелых армейских ботинок Номера Пятьдесят Третьего - и вновь ему послышался на мгновение далекий отзвук свиста ветра в ушах и в глубине сложнейшей схемы пронеслась тень упоения скоростью.
И опять он не успел ничего осознать. Воспоминания были прочно скованы жесткими зажимами в самых отдаленных ячейках памяти человекоробота. Номер Пятьдесят Третий глядел вперед, сосредоточенно сдвинув брови, и обдумывал очередное решение.
Разведка, в общем, принесла плоды. Номер Пятьдесят Третий был почти уверен, что город безлюден. Что же дальше? Какие шаги предпринять?
Номер Пятьдесят Третий сел прямо посреди шоссе, лицом к городу, с облегчением стащил с плеча лазер и положил его возле правой ноги. Он еще раз методично перебрал в уме все пункты Инструкции, но не смог найти ничего подходящего. Инструкция ничего не сообщала о действиях космического десантника после посадки в пункте Икс в случае отсутствия Приказа, кроме рекомендации поступать в соответствии с обстановкой.
Номер Пятьдесят Третий был очень хорошей машиной, способной из нескольких вариантов выбрать оптимальный. Он отобрал два варианта и взвесил, какой из них может принести наибольший эффект с точки зрения обороны объекта. Первый вариант предусматривал возвращение на корабль и ожидание Приказа.
Номер Пятьдесят Третий без колебаний выбрал второй вариант. Он собирался продолжить разведку. Противник мог очень тщательно замаскироваться. Номер Пятьдесят Третий мысленно разбил город на квадраты и решил немедленно приступить к делу. Выжать из города все что можно до наступления темноты, вернуться на корабль, отдохнуть, попытаться вновь связаться с Командным Центром, а в случае неудачи наутро продолжить прочесывание объекта.
Номер Пятьдесят Третий поднял лазер и легко вскочил на ноги. Он ступал по асфальту, насвистывая знакомый навязчивый мотивчик, и привычно ощупывал взглядом ближайшее здание, прикидывая, сколько времени уйдет на его осмотр. Он был настолько хорошей машиной, что даже успел продумать свои дальнейшие действия: после прочесывания города посадить корабль поближе к центру и нести вахту у экранов
наружного обзора. Ему не приходило в голову, что его действия бесполезны...
Номер Пятьдесят Третий был доволен собой и уверен в себе, потому что рядом находился десантный корабль двести девятого батальона военно-космических сил, созданный компанией "Рокуэлл интернэшнл". Корабль нес на борту сто шестьдесят управляемых нейтронных снарядов производства компании "Дженерал дайнэмикс", двадцать пять мощных бронетранспортеров производства компании "Юнайтед текнолоджиз", а на боку у Номера Пятьдесят Третьего висел отличный лазер, сработанный в цехах компании "Хьюз эйркрафт".
Уже стемнело, когда Номер Пятьдесят Третий направился к кораблю. Он уверенно шагал по мертвым улицам, не спеша, но и не очень медленно, шагал с приятным чувством отлично исполняемого долга. За весь день солнце так ни разу и не выглянуло из-за грязных облаков, низко ползущих над землей предвестниками долгой-долгой осени и бесконечной зимы. Под тяжелыми ботинками шуршало, скрипело, хрустело, ветер нес пыль вдоль дороги, качались оконные рамы, жалобно дребезжало ржавое железо на продрогших автомобильных скелетах...
* * *
Это случилось на третий день после посадки, под вечер, в шестом условном квадрате, на которые Номер Пятьдесят Третий разбил город. Номер Пятьдесят Третий вышел из подъезда очередного заброшенного пятиэтажного здания, привычно прижимая к боку лазер, и в это время сверху, с высоты пяти этажей, начала падение бетонная глыба, утыканная обломками арматуры, не выдержавшей ее веса. Глыба обрушилась прямо на шлем.
Номер Пятьдесят Третий этого не видел. Он ощутил страшный удар по голове, от которого в глубине мозга словно взорвался нейтронный снаряд, успел сдвинуть предохранитель и, не целясь, нажать на курок. Огненная струя расплавила асфальт перед зданием, пропахав глубокую борозду, - и Номер Пятьдесят Третий упал навзничь, ударившись затылком о бетонный порог подъезда.
Фирма "Макдоннел-Дуглас" делала хорошие, очень прочные скафандры. Скафандры повышенной защиты.
Через некоторое время Номер Пятьдесят Третий застонал. Мутная бездна сгустилась, поднатужилась и выбросила его на поверхность. Он открыл глаза. Болела голова, в ушах колотился непрерывный пронзительный писк. Трещина прорезала толстое стекло шлема перед лицом. За трещиной, в вышине, под грязными облаками, горбилось старое здание. Здание нависало над ним, грозило корявыми пальцами арматуры, медленно раскачивалось, собираясь упасть, превратиться в груду бетона, поглотить черными проемами окон, вдавить в серый асфальт... Поднялась пыль, по стеклу шлема застучали песчинки и Номер Пятьдесят Третий вдруг ощутил странное прикосновение.
Прикосновение ветра к лицу.
Он опять застонал, перекатился на бок, с трудом оттолкнулся руками от бетонного порога и сел. И понял наконец, откуда взялся непрерывный пронзительный писк в ушах. Это пищал индикатор нейтронной опасности.
Номер Пятьдесят Третий не колебался ни секунды. Он был очень хорошей машиной. Он мгновенно понял, что разбитый шлем нарушил герметичность скафандра, и мгновенно понял, что облучен.
Номер Пятьдесят Третий поступил в соответствии с Инструкцией. Левой рукой он расстегнул нагрудный карман скафандра, выхватил пластырь и залепил им трещину в шлеме, а правой одновременно привел в действие шприц, всадивший ему под лопатку выверенную дозу радиофага.
Он посидел несколько минут, приходя в себя, стараясь не замечать боли, буквально разламывающей голову, не слышать писка индикатора нейтронной опасности - и вновь обрел уверенность в своих силах.
Номер Пятьдесят Третий не знал и не мог знать, что слишком долго лежал без сознания у подножия мертвого здания.
Он с трудом поднялся, отыскал в наступающих сумерках лазер, постоял, разглядывая бетонную глыбу, пнул ее тяжелым ботинком, повел плечом, стараясь уменьшить зуд под правой лопаткой, и дернул пусковой рычаг реактивной установки. Два огненных столба ударили в тротуар, поднимая в воздух космического десантника Љ 53.
Он летел под быстро чернеющим небом, стараясь не слышать непрерывного жалобного писка, и опять в глубине сложнейшей схемы мелькнул проблеск странного ощущения давно и прочно забытого полета сквозь ночь.
Совершенная машина пока не чувствовала опасности, не осознавала угрозы своему существованию, а угроза росла и росла. Номер Пятьдесят Третий, сам не ведая того, начинал воспринимать только обрывки реальности. Впрочем, даже в полубессознательном состоянии человекоробот поступал так, как требовал семьдесят первый пункт Инструкции, предписывающий в случае нейтронного поражения как можно быстрее добраться до медицинского центра десантного корабля.
Попавшая под воздействие смертоносного облучения сложнейшая схема фиксировала фрагменты действительности, то и дело давая сбои и погружаясь в мутную бездну. Люк... Дверь лифта... Цепочка зеленых огоньков... Опять дверь лифта... Узкий коридор...
Номер Пятьдесят Третий, шатаясь, брел вдоль стены, волоча тяжелые-тяжелые ноги, и подошвы его ботинок оставляли глубокие царапины на сером полу.
Белые стены, белый потолок...
Номер Пятьдесят Третий неуверенно возился у блестящих аппаратов, с трудом выдираясь из прочного жесткого скафандра повышенной защиты.
Одна, вторая, третья инъекция радиофага.
Номер Пятьдесят Третий тяжело опустился в кресло, откинул голову, но тут же беспокойно зашевелился, провел рукой по комбинезону, встал, добрался до скафандра, подобрал лазер и вновь повалился в кресло, положив оружие рядом с собой.
Совершенная биомашина, великолепный человекоробот, безупречный солдат двести девятого космического десантного батальона начинал выходить из строя. Номер Пятьдесят Третий полулежал в кресле, бессильно уронив руки, временами впадая в забытье, но старался не закрывать глаза. Он глядел в белый потолок, куполом распростершийся над его бледным лицом, и по-прежнему не тревожился о будущем. Он был доволен собой, потому что безукоризненно выполнил семьдесят первый пункт Инструкции и готовился действовать дальше.
Но невидимая нейтронная зараза по своему усмотрению распоряжалась
сложнейшей схемой под названием "мозг", снимая строгие давние запреты с ее блокированных участков.
Номер Пятьдесят Третий смотрел в ослепительно белый потолок, и что-то другое неуклюже, но упорно всплывало из глубин его памяти, разрывая ослабевшие вдруг зажимы. Что-то просачивалось сквозь искусственные преграды - и оживали давно забытые образы, и проступали в мутной бездне, сначала слабыми бледными тенями... далекими отблесками... еле слышными отзвуками...
Образы становились ярче, отчетливей, отзвуки набирали силу, все громче звучали в белой тишине.
Белый потолок... Белые стены... Страшная мертвенная белизна... Тяжелый аромат смерти... Боль, терзающая тело... Участливое, родное, милое, усталое женское лицо. Голос, в котором дрожат, шелестят слезы...
"Вирджил, мальчик мой, тебе больно?"
"ВИРДЖИЛ, МАЛЬЧИК МОЙ, ТЕБЕ БОЛЬНО?"
Номер Пятьдесят Третий рванулся из кресла, рванулся - и снова упал. Упал, раздавленный грузом воспоминаний. Мысли путались, скакали, неслись, обгоняя друг друга, воспоминания теснились, громоздились обломками башен, низвергались водопадами, кружили бешеным хороводом, переплетались и рассыпались, как стеклышки в калейдоскопе, перемежались беспамятством, оттесняли друг друга, безумной толпой ломились во все уголки совершенной схемы под названием "мозг".
Номер Пятьдесят Третий путал реальность и вымысел, не мог отличить воспоминаний от бреда и подавленно стонал, не в силах поднять из кресла бесконечно тяжелое тело.
- Я Вирджил... Меня зовут Вирджил... Вирджил...
Воспоминания теснились, кричали, молили... Воспоминания с разбега обрывались в беспамятство и вновь поднимались из мутной бездны, будоража угасающее сознание.
"Это моя мама... Это больница... Меня зовут Вирджил... Это я в больнице, вот откуда белые стены... Это я в больнице... Тот грузовик... Мотоцикл, звезды, ночь... Дорога под звездным небом... Ах, как я любил дорогу под звездным небом... Давно... Давно... Ветер в лицо и рев мотора..."
Потянулась, потянулась цепочка воспоминаний, обрывков прошлого, причудливая смесь фантазии, бреда и действительности, разрозненные куски прожитой жизни, разорвавшие, наконец, жесткие захваты забвения.
"Упоение скоростью... Полнейшее одиночество под звездным небом... Ветер в лицо... Все нипочем... И тот встречный грузовик...
О-о, белый потолок! Мама... "Вирджил, мальчик мой..." Я - ВИРДЖИЛ. МЕНЯ ЗОВУТ ВИРДЖИЛ. ВИРДЖИЛ!.."
Ему было душно. Он метался в кресле под ослепительно белым куполом и рвал комбинезон на груди. Он плакал.
"Господи, что же они сделали со мной? Что они сделали со мной?.. Инструкция - моя Библия, и Приказ - единственная заповедь моя. Больше нет ничего... Инструкция - моя Библия... Отныне, присно, и вовеки веков... Инструкция! Инструкция!"
Он опять рванулся из кресла и это ему удалось. Когда спала мутная пелена, окутывающая мозг, он обнаружил, что стоит посреди ослепительно белого помещения и что-то оттягивает его правую руку. Он с трудом опустил голову и поглядел вниз, на тот предмет, что сжимала его рука - и отбросил лазер.
"Инструкция - моя Библия? Плевать на Инструкцию! Меня зовут Вирджил! ВИРДЖИЛ!.. У меня есть имя... И я докажу!.."
Он выпал из двери и пополз по бесконечному коридору, то и дело роняя голову, и холодный металл обжигал его лицо. Сложнейшая схема под названием "мозг" постепенно и неотвратимо выходила из строя, но была слишком надежной и совершенной для того, чтобы еще какое-то время существовать, пусть с перебоями, но - существовать.
Он полз по коридору и почти бессвязно бормотал, изо всех сил стараясь добраться до цели:
- Еще... Еще немного... Инструкция... Я докажу!..
У него была только одна возможность доказать себе, что он не машина, а человек - и он стремился успеть ее использовать. На какое-то время ему стало лучше. Он почувствовал, что может встать, и он встал и, покачиваясь, побежал к лифту.
Перед самым входом в центр управления ему опять стало плохо, однако он сумел добраться до кресла, опутать себя эластичными ремнями и сказать в микрофон:
- Слушайте, вы, в Командном Центре... Слушайте, вы, мертвецы! Это Номер Пятьдесят Третий... - ему казалось, что он говорит громко и отчетливо, на самом же деле шепот его был едва слышен. - Мое имя - Вирджил. Да-да, Вирджил, нравится вам это или нет, черт вас всех возьми...Вирджил!.. Я плевал на вашу Инструкцию! Слышите, вы, мертвецы?..
Внезапно он испугался, что не успеет. Не успеет доказать. Он торопливо перебрал длинные узкие клавиши на пульте, привел в действие стартовое устройство и всем телом ощутил мгновенную дрожь корабля.
"Только бы не потерять сознание", - подумал он, до упора отжав ногой длинную красную педаль - и тут же потерял сознание.
Корабль мчался над мертвой планетой, совершая свой бесконечный и бессмысленный патрульный полет. Космический десантник Љ 53 по имени Вирджил в последний раз в своей короткой жизни открыл глаза. Сложнейшая схема под названием "мозг" вдруг заработала четко и ясно - так ярко вспыхивает электрическая лампочка, прежде чем угаснуть навсегда.
Номер Пятьдесят Третий по имени Вирджил еще нашел в себе силы для того, чтобы дотянуться до большого ярко-красного тумблера, одиноко торчащего на поверхности пульта в гордом отдалении от других, совсем неважных, почти ничего не значащих по сравнению с ним круглых, квадратных, овальных, маленьких, больших и средних циферблатов, зеленых, оранжевых, желтых, фиолетовых, красных индикаторов, узких и широких клавиш, прорезей, в которых бежали ленты с ломаными разноцветными линиями, маленьких и больших рычажков и рычагов...
Номер Пятьдесят Третий собирался нарушить Главную Заповедь Инструкции:
БЕЗ ПРИКАЗА ИЗ КОМАНДНОГО ЦЕНТРА ПРИМЕНЯТЬ НЕЙТРОННОЕ ОРУЖИЕ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНО!
- Плевал я на ваши приказы... Плевал я на ваши инструкции, - шептал парень по имени Вирджил, стараясь повернуть тумблер. - К черту! Я могу сам... Сам, без инструкций...
Он изо всех сил терзал тумблер, плача от бессилия - и наконец услышал резкий щелчок.
Корабль дернулся и застонал, стон понесся по коридору, резкий щелчок грохотом ворвался в голову, голова упала на грудь - и человек в разорванном у горла комбинезоне повис на эластичных ремнях, нехотя отпустив ярко-красную рукоятку.
В глубине угасающего навсегда сознания заскрипела знакомая, много раз слышанная нехитрая рекламная песенка: "Вы заслужили передышку у "Макдональда" сегодня! У "Макдональда" мы все делаем для вас! Делаем для вас!.. Делаем..."
Потом песенка затихла в мутной бездне.
А безотказные нейтронные снаряды производства компании "Дженерал дайнэмикс" неслись к мертвой земле.