Механик Олег : другие произведения.

Система

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Действие романа происходит в 90-е годы в одной из воинских частей. Главный герой мелкий жулик, аферист и прожженный романтик попадает на срочную службу. В периметре части он создаёт уникальную коррупционную схему, прототипом которой является карточная игра. Роман написан в авантюрно-приключенческом стиле. Главный герой, заблудившийся в жизни, пытается доказать себе и другим, что нет таких устоявшихся законов и систем, которые было бы нельзя поменять, и нет таких ситуаций, из которых невозможно выйти победителем.

СИСТЕМА (Олег Карганов)

СИНОПСИС

   Основное действие романа происходит в девяностые годы в стенах военного училища, куда на срочную службу, в роту обеспечения, попадает мелкий жулик, азартный игрок и отчаянный романтик по прозвищу Кир. Здесь он находит единомышленников со схожими интересами и задатками. Это старослужащий по кличке Медный и два его сверстника Афоня и Емеля.
   От Медного он узнаёт, что в училище действует коррупционная схема, в которой вслепую задействована большая часть его роты. Этой схемой управляет полковник Манюров и командир роты, капитан Томилов.
   Кир загорается идеей фикс, внедриться в эту схему. Изучив её суть, он хочет полностью изменить её и стать во главе. Друзья не верят его амбициозным планам, но всё же соглашаются действовать с ним сообща.
   Первым делом они крадут чёрную кассу, которой заведовал и держал у себя начальник продуктового склада. Затем, путём хитрых манипуляций и шантажа, они вербуют двух ключевых старослужащих, а за ними и капитана.
   Томилову, не смотря на форму предложения, идея нравится. Он соглашается с предложением друзей, суть которого заключается в следующем. Они гарантируют в разы увеличить обороты теневого бизнеса с условием, что теперь полковник будет отдавать им часть прибыли.
   В любом случае, предложение выгодное, и капитан пересказывает его полковнику, но уже от своего имени. Чтобы полковник быстрее принял решение, друзья демонстрируют ему возможности "Системы". По училищу один за другим прокатываются саботажи и массовые провокации. Полковник, впечатлённый слаженностью управления и думая, что за всем этим стоит Томилов, соглашается на его предложение.
   Схема начинает работать. Принцип её действия разработан Киром. В основу иерархической лестницы он положил карточную игру под названием "Свара". Каждому участнику вручается игральная карта, от номинала которой зависит, какую роль он будет играть в "Системе". Основные условия игры, беспрекословное выполнение заданий сверху. Управление осуществляется по вертикальной схеме. Все участники игры под названием "Система" теперь получают зарплату. "Система" не зависит от устава и распорядка и живёт только по своим законам.
   Эффект от работы новой схемы ощущается уже через месяц работы, когда доходы полковника, номинально сидящего во главе, вырастают в два раза.
   Полковнику нравится, что он фактически бездействуя, и сам ничем не управляя, получает хорошую прибыль. Есть один нюанс: полковник думает, что во главе "Системы" стоит капитан. Томилов, пользуясь этим заблуждением, требует легальной доли в бизнесе полковника.
   Со временем, амбициозного капитана начинает беспокоить то, что он не контролирует ситуацию и даже не знает механизмов управления "Системой". Понимая, что теперь всё налажено и работает как часы, он решает избавиться от верхушки "Системы" в лице Кира и его друзей, и лично встать во главе управления.
   Благодаря предательству одного из друзей, он узнаёт принцип управления, а так же то, каким образом им достался первоначальный капитал для организации схемы.
   Он шантажирует Кира тем, что он знает, кто стоит за кражей чёрной кассы. Если друзья в кратчайшее время не переведутся в другую часть, он расскажет об этом человеку, который больше всего пострадал от этой кражи. Это бывший начальник склада, который вынужден был уволиться, а сейчас стал бандитом, имя которого гремит на весь город.
   Незадолго до этого разговора, Кир узнаёт о предательстве любимой девушки и ещё одного друга. Угнетённый этой чередой предательств, он соглашается с условиями капитана.
   Но, в последний день своего пребывания в части, друзья, пользуясь одним нюансом игры, которого не знал капитан, полностью выводят из строя "Систему".
   Разъярённый капитан выполняет свою угрозу и связывается с бандитами. Те захватывают друзей по дороге в другую часть.
   Капитан присутствует на месте расправы. В какой-то момент, он понимает, чем всё может закончиться, и в нём что-то ломается. Он понимает, что зашёл слишком далеко, и никакие потерянные деньги не оправдают смерть людей, которая может произойти по его вине. Он решает спасти Кира и друзей и уводит их из под носа у бандитов, спасая их от неминуемой смерти.
  
  
  

ПРОЛОГ

НАЗАД В НАСТОЯЩЕЕ

  
   - Смотри, куда мой уже уплыл! - Мишка бежит впереди, догоняя свой кораблик-спичку, который успешно преодолев все препятствия, состоящие из мусора, сучков и маленьких камушков лихо устремился вниз, крутясь в бурлящем русле ручейка.
   Мой кораблик менее поворотлив, потому что, в отличие от Мишкиного, сделан из спичечного коробка. Сейчас он уперся в булыжник, торчащий над водой, как огромная скала, и крутится на месте, не в силах обогнуть препятствие.
   Солнце палит как летом, и я расстегнул своё серое в клетку пальто, но голова всё равно потеет под кроличьей шапкой. Мишка одет по-весеннему. Он всегда одевается хорошо и по погоде. На нём красная дутая болоньевая куртка, синий петушок с надписью "Биатлон" и резиновые сапоги. Ему хорошо, а вот мои ноги насквозь промокли в зимних сапогах с мехом.
   Я наклоняюсь и подталкиваю пальцем свой кораблик-коробок, который, проплыв ещё немного, застревает под нависшей сверху льдинкой. Мне представляется, как внутри корабля резко стало темно, там началась паника. Матросы, набранные из бывших пиратов, захватили оружие, перебили весь экипаж, а капитана захватили в плен. Только трём офицерам из всей команды удалось спрятаться в трюме, и сейчас, они будут противостоять всей этой ватаге вооруженных до зубов головорезов.
   - Ну ты чё, ещё здесь? А мой уже в колодец упал. Сейчас новый запускать буду.
   Щёки Мишки горят румянцем. Под носом как всегда мокро, две прозрачные ниточки свисают до самой верхней губы.
   - Возьми тоже спичку! Смотри, как она быстро плывёт, - он снова бежит вниз по ручью. Его синие школьные брюки, заправленные в резиновые сапоги, забрызганы рыжей грязью. Мишка никогда не следит за своим внешним видом. Всё на нём одето как-то набок и наперекось. Мятая рубашка выправлена из брюк, и торчит из под пиджака, который вечно чем-то уляпан. Чаще всего, это остатки еды. Но, иногда, на нём бывают следы зубной пасты, и тогда мне кажется, что Мишка спит прямо так, в школьном костюме, и утром ему остаётся только встать, почистить зубы и бежать в школу. Сегодня на его костюме нет следов каши и зубной пасты, зато прямо над октябрятской звёздочкой висит засохшая сопля. Я никогда не делаю Мишке замечаний, всё равно он отмахнётся и может даже обидеться.
   Наши с ним игры различаются, хоть вроде бы играем в одно и то же. Вот и сейчас его больше интересует техническая сторона. Он смотрит, как быстро его кораблик преодолевает препятствия и достигает цели, потом запускает другой и сравнивает результаты. Дальше он будет запускать две спички наперегонки.
   Мои игры всегда отличаются от игр сверстников, и их редко кто понимает. Во что бы я не играл, в кораблики ли, в машинки, в солдатиков, я всегда представляю какую то историю.
   В моей игре всегда присутствуют поиски сокровищ.
   В моей игре всегда присутствует тайна.
   В моей игре всегда есть война и смерть.
В моей игре всегда есть красивая принцесса.
   Не знаю, может со мною что-то не так, но без всего этого мне не интересна любая игра, и любая игра, в какую бы я не играл, всегда будет содержать эти вещи.
   На проталине я нахожу несколько маленьких камушков. Сейчас моих героев ждут новые испытания. Как только корабль выйдет из льдов, он будет обстрелян неизвестной третьей стороной. Вот он боком выбирается из ледяного ущелья. Я прицеливаюсь и бросаю первый камень. Он падает сбоку, подняв небольшой фонтанчик грязной воды. Кораблик уворачивается и продолжает неторопливое движение, но второй камень попадает прямо в него, и он, перевернувшись, утыкается в отмель.
   Вот и конец всей Вашей истории. Пока Вы там жили своей жизнью, конфликтовали, строили планы, кто-то большой готовил для Вас снаряды. Хлоп, и всем Вам крышка.
   - Смотри Женя идёт! - Мишка показывает на другую сторону дороги и, вложив пальцы в рот, пронзительно свистит.
   Женька замечает нас и переходит дорогу, оглядываясь по сторонам. Бледное его лицо угрюмо сосредоточено. Он чем-то озадачен. Наверное, выдумывает, где он был час назад, когда мы стучались к нему в квартиру. Мы-то знаем, что он был дома, просто не хотел открывать. За Женькой иногда такое водится. Он любит, когда я прихожу один, а в этот раз мы в компании с Мишкой, хотели зайти в гости. Сначала мы не планировали, да и на улице так хорошо, но нам вдруг захотелось есть, а лучшего места, чтобы перекусить нельзя и придумать.
   В холодильнике у Женьки есть всё, от копчёной колбасы до сгущённого молока. Мамка у него врач, а отец работает на стройке и получает много денег. Это у нас с Мишкой отцы простые инженеры и работают на одном заводе, хотя у Мишки дома тоже всегда есть вкусная еда. Просто его родители запрещают водить друзей домой. Недавно у него ограбили квартиру и своровали большую сумму денег.
   Я часто задумываюсь, почему наши отцы такие разные, хотя и работают в одной должности и в одном месте. У Мишкиного отца есть всё: машина, дача, домашний телефон, и сам Мишка всегда одет в новую модную одежду. У моего отца ничего этого нет, и в холодильнике нашем шаром покати. Этот вопрос, похоже, мучает и мою мать. Она часто ругается с отцом, приводя в пример Мишкиного.
   "Потому что я не лижу жопы и не ворую!" - обычно отвечает на все её доводы отец, и я снова задумываюсь: неужели все у кого есть машины и домашние телефоны лижут кому то жопы? Тогда лучше пусть наша семья ходит пешком.
   - Ну и где ты был? - Мишка уткнул руки в бока и стоит, воинственно расставив ноги.
   - За картошкой ходил в погреб, - Женька отвечает сходу, видимо заранее заготовил ответ.
   - Не ври, мы знаем, что ты дома был. - Напирает Мишка, шагая на Женьку.
   - Да не было меня! - громко оправдывается Женька.
   - Божись! - напирает Мишка.
   Тут в разговор вмешиваюсь я.
   - Да ладно Миша, не было его дома, я верю. - Поворачиваюсь к Женьке. - Слушай Женя, ты по математике сделал? Дашь списать?
   Женька мнётся. Он не любит давать списывать, но сейчас я его спас, и ему приходится согласиться. В отличие от нас, на его шее повязан красный пионерский галстук. Он был принят в пионеры одним из первых, а мы с Мишкой не попали даже во вторую очередь, но рано или поздно нам повяжут эти галстуки, поэтому мы сильно не переживаем.
   - Ну чё, идём в школу? - спрашивает Женька.
   Мы учимся со второй смены и до уроков ещё целый час, хотя можно побеситься и в школе.
   Я наклоняюсь, чтобы взять мой коричневый ранец, который стоит рядом с Мишкиным на газоне . Огромная черная тень подкрадывается сзади и накрывает меня сверху, словно гигантское чудовище подошло сзади и хочет меня схватить. Я сжимаюсь от страха и боюсь обернуться назад. Всё погружается во тьму, как будто наступила ночь, и земля подо мной начинает дрожать.
   БАХ! - неведомая сила сбивает меня с ног.
   БАХ! - темнота вокруг.
   БАХ! - огненная вспышка и снова темнота.
   БАХ! БАХ! БАХ!
  
  
   ***
   - Эй, сучёнок, ты чё, сдохнуть собрался? Погоди, тебе ещё рано. - Кружащиеся как в калейдоскопе разноцветные кружочки сливаются в одну точку, образуя яйцевидный вытянутый овал лица. Кир не может разглядеть его сквозь пелену, залепившую глаза, но по голосу понимает, что это Нос. Несмотря на то, что он выключился всего на мгновение, как ему показалось, всё вокруг когда-то успело погрузиться в сумерки.
   - Вставай давай, сука, я с тобой ещё не закончил. Цепкие сильные пальцы сгребают воротник афганки, затягивая его в узел под кадыком. Рывок, и Кир оказывается в положении сидя. Ещё одним рывком Нос пытается поставить Кира на ноги, но тот, приподнявшись на полусогнутых ногах, снова заваливается на бок.
   - Встать падла! - Кир чувствует болезненный удар ботинка чуть выше копчика. Он стонет, скорчившись от боли, переворачивается на живот и утыкается носом в землю. Тупая боль перерастает в острую, и он, задыхаясь, хватает ртом землю вперемешку с сосновыми иголками, которыми она обильно усыпана.
   " Больше не встану! Пусть лежачего добивают..." - ноющая мысль проскакивает сквозь боль.
   Сейчас будет ещё один удар. Он чувствует, как Нос, изготовившись, заносит ногу.
   - Витя, хорош... - рядом слышится шум возни. Кто-то, судя по голосу, Томилов оттаскивает Носа в сторону, поэтому нога летит мимо, слегка чиркнув Кира по затылку.
   - Пойдём, выпьем лучше, и решим, что дальше делать...
   - А я уже знаю, что с ними делать... - голос Носа слышится теперь на безопасном расстоянии, а вскоре совсем удаляется.
   Кир продолжает лежать, уткнувшись носом в иголки. В лёгкий сосновый аромат подмешивается металлический запах крови. Разбитые губы и нос саднят, а всё тело ноет от долгой пытки. Первый раз за несколько часов они немного успокоились, и есть время подумать. Где то справа бьют Емелю. Слышатся глухие удары, мат и его стоны.
   Избивают серьёзно, не опасаясь поставить синяки, значит дело-труба.
   "Они продолжают напиваться, поэтому для нас это ничем хорошим не кончится. Интересно, как они собираются объяснить пропажу трёх солдат? - Кир глубоко вздыхает, вдруг осознав страшное. - Заявления! Мы же сами написали заявления о переводе. Мы отписаны из этой части, а в другую просто не попадём. А что, спишут всё на побег. Поначалу и искать никто не будет. Мы ведь никуда не приписаны. Как я сразу не понял, что это была подстава?".
   Теперь, когда он понимает, что точка невозврата для них пройдена, страх куда-то уходит. Его сменяет спокойная рассудительность. Голова становится совершенно лёгкой и ясной, как после хорошего глубокого сна.
   "Скоро в любом случае, всё будет кончено, поэтому времени в обрез. Сейчас у них короткая передышка и ей нужно воспользоваться. Сейчас, или уже никогда".
   Кир приподнимает голову. В ста метрах перед ним горит костёр, отбрасывая блики на сосны и кучку активно жестикулирующих людей. - "Выпивают, болтают. Сейчас очередная порция алкоголя даст в башку, и они снова примутся за нас. Вот бы сейчас чу?хнуть, от костра-то они ничего не видят".
   Кир пытается пошевелить руками, но они, как и ноги крепко стянуты матерчатыми ремнями. В таком виде далеко не убежишь. Можно, как заяц, проскакать метров сто, до первого пенька. Всё равно догонят, но так ждать конца тоже не вариант.
   Иногда, в самых опасных ситуациях, действия опережают мысль. Кир поворачивает голову вправо и в нескольких метрах от себя, видит покатый спуск. Он приподнимается и, сделав несколько мощных прыжков, достигает спуска, падает и кубарем катится вниз. Он прижал связанные руки к спине, а ноги вытянул так, чтобы не мешать телу перекатываться подобно полену. Его тело быстро катится вниз по мягким иголкам, которые забиваются за шиворот в уши и нос. Боль от быстрого падения и ударов о кочки где-то далеко на заднем плане. Теперь им полностью овладевает инстинкт самосохранения. "Нужно оказаться как можно дальше от них!".
   Прокатившись несколько десятков метров, он падает с небольшого выступа и спиной врезается в маленькую берёзку. В любое другое время от болевого шока у него перехватило бы дыхание, но только не сейчас.
   Приподнявшись, он крутит головой, озираясь по сторонам. В сумерках почти ничего не видно, только огромной горой перед ним чернеет холм, с которого он только что скатился. Где то за ним красные отблески костра. Там опасность. Он поворачивается в противоположную сторону. Справа от него кусты и мелкая поросль берёз. Он перекатывается туда и врезается в гущу крапивы и репейника. Нужно как можно дальше забраться в эти заросли. Страшными усилиями, рыча, он продирается всё дальше. Заросли дикой малины рвут афганку, раздирают шею и лицо. Вот она. Он видит канаву, густо заросшую крапивой, и скатывается в неё. Канава оказывается глубокой, и он делает ещё несколько перекатов, пока не достигает бугристого дна. Бурые хлысты крапивы, густо облепившие края канавы, и примятые телом Кира, неторопливо возвращаются в своё прежнее положение, тем самым частично перекрывая видимость. Всё. Теперь лежать тихо и не двигаться, сколько бы не потребовалось.
   Сбитое сорвавшееся дыхание постепенно успокаивается и теперь он лежит в полной темноте. Но эта темнота живая; она облепляет лицо, шею, грудь, руки насекомыми; она шевелится, дышит, свистит, стонет. Но сейчас опаснее не эта темнота, а та, освещённая костром часть леса, откуда уже доносятся обрывки криков. Он не различает слов и голосов, но ясно чувствует панические нотки. Они его хватились. Сейчас вся надежда на удачу. Он слышит шорох, потом отчётливый глухой звук шагов. Кто-то быстро спускается по холму. Шаги приближаются и слышатся всё громче и отчётливее, как будто, кто-то точно знает, где находится беглец и идёт прямо к нему. Слышится хруст ломающихся веток, он удаляется куда то в сторону. Разговора не слышно, значит, преследователь спустился сюда один. Постепенно звук удаляется и всё опять стихает. Проходит какое-то время, и Кир уже начинает отвлекаться на муравьев. Он пытается елозить спиной и шевелить ногами, чтобы муравьи знали, что это не дохлое тело, которое можно просто так взять и сожрать.
   - Серёга, ты где? - отдалённый крик заставляет его замереть и насторожиться.
   - Да здесь я, - отвечает голос Томилова, где то совсем рядом. - Не видно ни черта.
   - Он где то здесь, не должен далеко уйти, у него ноги спутаны. - Второй голос приближается, и Кир узнаёт в нём Носа.
   - Значит распутался. Со спутанными он бы и трёх шагов не сделал. Посвети сюда.
   Сквозь темноту пробиваются розовые блики. Ходят с факелом.
   - Говорил я тебе, что это хуёвая затея. Чё теперь делать?
   - Ты лучше не ной, а смотри внимательно. Найдём, никуда не денется!
   - А если не найдём?
   - Я даже думать об этом не хочу. Вон в тех кустах смотрел?
   - Да смотрел и там тоже всё облазил. - Голос Томилова стал неуверенным, бабьим.
   - Вот чую я, где то здесь он, рядом в кустах, или в яме спрятался. Эй, падла, а ну ка выходи, пока я сам тебя не нашёл! - Крик Носа отдаётся в лесу гулким эхом.
   - Да не ори ты, - шипит голос Томилова, - так мы его точно не найдём, лучше иди там справа в низине посмотри.
   Опять всё затихло. Теперь Кир уже не чувствует муравьёв и холода. Всё его тело горит, как будто его жарят на вертеле. Нос забит засохшей кровью, и он пытается дышать ртом, то и дело сплёвывая заползающих туда муравьёв. Шаги возвращаются, и он слышит хруст веток уже с противоположной стороны. Шум нарастает, и уже совсем где то близко шуршат раздвигаемые кусты.
   Звук ломающихся сучьев и хрустящих под подошвами ломающихся игл отчётливо слышен прямо над головой. Сучки, иголки, комки грязи сыплются на лицо Кира.
   "Всё, теперь всё", - он с силой зажмуривает глаза. Движение замирает и наступает тишина. Эта тишина почему-то тревожно звенит у Кира в ушах. Он открывает глаза. Сквозь склонившиеся над канавой заросли крапивы виднеется белое овальное пятно. Замершее пятно неподвижно и напоминает неодушевлённый предмет. Постепенно пятно превращается в бледное вытянутое лицо с тонким прямым носом и маленькими усиками. Большие, широко расставленные глаза горят в темноте, как у кошки. Они смотрят. Они смотрят прямо на него. Кир не шевелясь и не моргая, смотрит в эти глаза.
   " Ну всё, ты выиграл. Туки туки тук. Ты меня застукал, как в детской игре. Но галить наверное не придётся. Игра сейчас закончится. Делай что собираешься. Зови своих головорезов, только не жди, что я отведу взгляд". - Этот молчаливый крик Кир адресует застывшему, наставленному на него взгляду. Бегут секунды, проходят минуты, а они продолжают, не моргая смотреть друг-другу в глаза.
   - Серёга, ты куда пропал? - Крик Носа разрывает тишину. Этот крик заставляет одновременно вздрогнуть и Кира и капитана.
   "Всё!"
   Капитан преодолел оцепенение. Он отводит взгляд от Кира и оборачивается на крик Носа.
   - Серёга, чё там? - повторно орёт Нос
   - Да ничё! Бесполезно его в этих чигирях искать. - Лицо капитана вдруг пропадает, и Кир слышит, как удаляется хруст его шагов.
   - Надо ждать пока не рассветёт, - слышится голос Носа.
   - Пока не рассветёт? Ты чё, с дуба рухнул. Если ещё хотя бы час промурыжимся, нас прямо здесь и накроют. Надо забирать этих двоих и уходить. - Кир слышит, как голос Томилова удаляется.
   - Уходить без него? Да он же тебя первого сдаст! - голос Носа удаляется всё дальше.
   - Сдаст, не сдаст, надо быстрее валить. Он уже в любом случае далеко. - Последняя фраза уже еле слышна.
   Тишина!
   Кир с облегчением выдыхает. Похоже, он временно спасён, а вместе с ним спасены и друзья. Теперь они с них пылинки будут сдувать, пока Кир не даст знать о себе.
   Но пока нужно терпеть и лежать, не двигаясь, как можно дольше, пока он не убедится, что они ушли. От усталости и изнеможения его накрывает дрёма.
   ***
   Открыв глаза, он долго не может понять, где он, потом долго, как страшный фильм в памяти прокручивает события минувшей ночи, пока не доходит до момента, когда он оказался в этой яме.
   "Сколько я здесь лежу?".- Он прислушивается. Лес наполнен звенящей тишиной. Кажется, что даже муравьи и те уснули. Стало холодно, и его дыхание превращается в лёгкий дымок.
   "Пора выбираться". - Он пытается пошевелиться, но не чувствует своего тела. Усилием воли, он заставляет пошевелить себя пальцами ног, потом рук. Пальцы ног оказываются более послушными, а руки лежат под телом, как инородная ватная подложка.
   "Вот и приехали. Так я, похоже, и останусь здесь лежать" - Кир, почему то думает о себе как-то отстранённо, как о постороннем человеке. Кровь в перетянутых ремнями руках и ногах застыла, и он тщетно пытается разбудить своё тело, ставшее ватным.
   На помощь приходит муравей, внезапно заползший ему в ухо. Он чувствует дикую боль и скрежет в перепонке, словно кто-то ковыряется ржавым гвоздём прямо в его мозгах. Он истошно орёт, не в силах сдержаться, но даже не слышит своего крика. Эта пытка оказалась самой изощрённой за эту ночь, но именно она сотворила чудо. Боль отступила так же мгновенно как и пришла, видимо муравей, не найдя в ухе Кира ничего интересного его покинул. Кир обнаруживает себя в положении сидя, причём правая нога почти вылезла из сапога. Он активно крутит ступней, чтобы окончательно вытащить её из тесной колодки. Наконец, ступня освободилась, и он, продолжая активно ею работать, вытаскивает её из голенища. Ремень, стягивающий ноги на щиколотках, ослаб и Кир, продолжая двигать ступней, освобождает ноги. Перевалившись на бок, он пытается встать, но это удается ему не с первого раза. Деревянные ноги не хотят слушаться, а связанные руки висят сзади как плети. Наконец, ему удаётся встать. Пытаясь выбраться из канавы, он теряет равновесие и снова падает назад. Боль снова крепко обнимает всё его тело. В отчаянье он кричит, орёт что есть силы, и запёкшиеся раны на разбитых губах и носу снова открываются и начинают кровоточить. Порыв отчаянья и сопровождающий его дикий крик помогают Киру в считанные секунды выбраться из ямы и подняться на холм. Он не замечает, как сосновые иголки и шишки больно ранят правую босую ногу. Теперь ему нужно только одно - освободить руки. С этой целью он и возвращается на поляну, где их инквизиторы пили водку между пытками. Здесь должны быть бутылки, а бутылки это стекло.
   Уже светает, и поляна не кажется такой страшной. Она словно сбросила с себя кошмар прошедшей ночи, оставив только пепелище от костра и примятую, покрытую инеем траву. Бутылки из-под финской водки хаотично валяются вокруг кострища, но Кир не может найти ни одной разбитой. На глаза ему попадается банка тушёнки, открытая наполовину, так что изогнутая жестяная крышка торчит острым краем кверху. С помощью ног он выравнивает положение банки, делая его более устойчивым, а потом, повернувшись к ней спиной, присаживается и ложится на неё, так чтобы связанные руки оказались над ней. Выгнувшись мостиком, что причиняет сильную боль в отбитой спине, он прижимает связанные руки к острию банки и пытается делать ими поступательные движения. Несколько раз банка падает, и ему с трудом связанными руками удаётся возвращать её на место. Наконец, он находит самое удобное положение, и пытается движение за движением разрезать ремень. Самое неприятное то, что он не видит, как продвигается дело, и продвигается ли оно вообще. Остаётся только стиснуть зубы и работать. Работать до победного конца. Другого выхода у него нет.
   Прошло очень много времени, по его меркам целая вечность, пока он не стал ощущать, что ремень начинает растягиваться и рваться. Наконец-то руки освободились, и он в изнеможении падает на спину и снова отключается.
   Очнувшись в очередной раз, он чувствует тупую боль в спине от впившейся в неё острой крышки. Кир с трудом перекатывается на бок, затем на живот. Застывшие, онемевшие руки продолжают оставаться за спиной. "Надо двигаться, надо срочно вставать. Сейчас совсем не время разлёживать" - он пытается мысленно подбодрить своё тело, но похоже оно отдало свои последние силы борьбе с верёвкой на руках. Белая корка инея начинает темнеть от его частого дыхания и вырастает в большое бурое пятно.
   "А-а-а...а-а-а! - дикий вопль подбрасывает его тело и переворачивает на спину. Он видит ровный круг мрачного серого неба, обрамлённого покачивающимися верхушками сосен. В ушах продолжает стоять его собственный крик. Он не в силах пошевелить ни одной частью тела. Оно ему больше не принадлежит. Круг неба начинает медленно вращаться, и он чувствует небывалый экстаз, эйфорию. Ему больше не нужно это тело, эта обуза. Без него так легко и свободно. Вот та свобода, о которой он всегда мечтал. Он летит ей навстречу, растворяется в этом волшебном пространстве. Единственное, что ещё подчиняется ему в этом теле, это глаза и губы, которые сами по себе растягиваются в широкой улыбке. Засохшая на губах кровь снова оживает и ручейками течёт по щекам. Вместо неба в его стеклянных глазах отражается золотистое свечение.
   "Это всё?" - спрашивает он кого-то, находящегося там, высоко в небе. Наверное, этот кто-то кивнул со вздохом сожаления, поэтому Кир задаёт ему следующий вопрос.
   - Если это конец, то по всем правилам, сейчас у меня перед глазами должна пронестись вся моя жизнь.
   - По каким таким правилам? - спрашивает голос, один в один похожий на его собственный.
   - По Вашим... по небесным.
   - Учитывая, сколько тебе осталось времени, вся твоя жизнь пронесётся мимо тебя, как скорый поезд. Ты только почувствуешь, как тебя обдаст ветерком, и увидишь мелькание света в окнах, проносящихся мимо. Зачем тебе это?
   - Так...не знаю...положено. - Блаженная во весь рот улыбка не сходит с лица Кира, когда он ведёт мысленный диалог. - Раз положено, давай, показывай...наколоть хочешь? Со мной не прокатит...
   - Нет, не хочу. Просто, за то время, что тебе осталось, ты мог бы увидеть самые яркие моменты. По сути это и есть твоя жизнь. Даже в проносящемся поезде, ты видишь только светящиеся окна.
   - Согласен...давай хотя бы так...- Кир продолжает улыбаться.
   - Говори, чтобы ты хотел увидеть, я тебе покажу...
   - Много чего. Детство, свой двор, пацанов, наши приключения, Алёнку, Безумного, даже Ботаника. Ещё хочу пересмотреть всё, что было связано с "Системой" и с моими друзьями.
   - Определись, с чего начнём, - спрашивает голос.
   - С начала и начнём...
   - С какого начала?
   - С начала конца. Если сейчас конец, я хочу увидеть всё, что ему предшествовало, всю цепочку событий которые к нему вели.
   - Хорошо, выбирай то, с которого считаешь, что всё началось.
   - Знаю, на что намекаешь...- веселится Кир, - скажешь, всё и началось с самого твоего рождения. Согласен, но если так издалека смотреть, то, пожалуй, времени и вправду не хватит. Мы начнём откуда-то поближе. Найдём отправное событие, результатом которого явилась "Система" и то, что я в итоге валяюсь в этом лесу.
   Наверное, больше к такому событию подходит история, которая случилась на полигоне. Пожалуй, с неё и начнём. Если бы не эта чёртова иголка, я бы не попал в лазарет, не встретил там Медного и эта дьявольская карусель под названием "Система" так и не пришла бы в движение. Давай небесный механик, крути свою киноленту.
  
  
  
  
  
  
  
  
  

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. КАЗНА

  
  

Глава 1. ШАЛЬНАЯ ПУЛЯ

   3 марта 1994 г.
  
   Очередной подъём. Очередное утро, не предвещающее ничего хорошего, интересного и нового.
   Всё как обычно: зарядка, тупое выравнивание кроватей по нитке, завтрак и развод.
   На разводе, кроме Томилова присутствует капитан Габриэль. Этот длинный огненно-рыжий мужик с каким-то озорным детским веснушчатым лицом, постоянно веселится, шутит и производит впечатление наиболее добродушного из всех шакалов. Но никто из ду?хов, включая Кира, почему-то не рад его появлению. Его присутствие на разводе означает, что сегодня, скорее всего, будет строевая.
   На плацу рыжий Габриэль проявляет себя как изощренный садист. Он просто изматывает солдат многочасовыми маршами, построениями, перестроениями. Иногда случается часами стоять на морозе по стойке смирно, пока ноги не станут деревянными. Говорят, что Габриэль служил в Кремлевском полку, этим и объясняется его детальное знание муштры.
   Как оказалось, на этот раз он появился в роте с другой миссией.
   - Солдаты! - Габриэль добродушно улыбается. - Сегодня для Вас очень важный день, возможно самый важный за всю Вашу службу. Ведь быть в армии и не пострелять из боевого оружия это совсем стрёмно. По правде говоря, Вам и лопату страшно в руки давать, но таковы требования. Поэтому запомните этот день, что бы было о чём рассказать своим подружкам и откосившим друзьям.
   "Ну вот, хоть какое то развлечение!" - радуется про себя Кир. Он готов уже к любому кипишу, лишь бы не тереть полы в казарме.
   Получив в оружейке автоматы, ду?хи, в сопровождении двух сержантов Монтаны и Кекса, загружаются в раздолбанный КАВЗик, который надрывно завывая мчит их на полегон.
   Автобус тесен для тридцати с лишним человек, поэтому все сидят плотно прижавшись друг к другу по три человека на двухместных сидениях.
   Кир, вытесняемый толстой задницей хохла Ляшенко, все же пытается удержаться хотя бы одной ягодицей на сидении скраю.
   Он смотрит на сидящего напротив Аширбая. Зрелище не самое приятное, учитывая мрачный облик татарина, но смотреть всё равно больше некуда.
   Его взгляд спускается сверху вниз с нелепой синей шапки, к страшному, словно вырубленному топором на коленке, лицу; скользит ниже по безразмерной серой шинели с красными погонами; упирается в руку в нелепой однопалой рукавице, которая держит автомат. Он видит в этом худом, нелепо одетом татарине, самого себя, будто смотрится в зеркало и представляет , что они едут на реальное боевое задание. Только это не может происходить сейчас, в девяностые годы двадцатого столетия. Судя по их одежде и серым сталинским пятиэтажкам, проносящимся за окном автобуса, это сороковые годы, не позднее того.
   Наверное их везут для заброски в немецкий тыл. "Нет, пожалуй на разведчиков даже сороковых мы не тянем, - фантазирует Кир, рассматривая Аширбая. - Мы больше походим на штрафбатовцев, которых везут на передовую".
   Ретроградную картину, нарисованную в глазах Кира, портят какие то совсем уж игрушечные автоматы. Любивший с детства и интересующийся оружием и всем, что с ним связано, он не находит в этих безделушках ни красоты, ни мощи. По сравнению с прежними моделями "Калашей", цевье и приклад у этих из пластика и калибр меньше. Если это и оружие, то оно больше походит на инструмент, тем самым превращая войну в рутину, а солдат в простых работяг. Кир представляет, как они идут в атаку, путаясь в длинных полах шинелей, и держат наперевес автоматы, больше похожие на палки. Он не может понять, кому могло прийти в голову одевать солдат в такую нелепую форму. Почему шапка должна быть синей, а шинель серой; зачем нужна эта глупая бляха на ремне; почему сапоги должны быть громоздкими и тяжёлыми. Может быть человек, одетый как полное ЧМО, становится более отчаянным в бою, чтобы поскорее быть убитым и не терпеть этот позор. А может, цель такой одежды насмешить противника и тем самым обескуражить его? Все эти вопросы мучают и в то же время отвлекают его от тряски в переполненном автобусе. Сейчас он даже не предполагает чем для него может закончится эта поездка, и какая череда событий будет запущена, благодаря одному нелепому случаю.
   ***
   Они выгружаются на заснеженном поле, утыканном ростовыми мишенями и флажками. Навес из досок, обтянутый сверху брезентухой служит огневой точкой. Под ним наспех расстилают три плащ-палатки. Построив всех в одну шеренгу, Габриэль демонстрирует свои ораторские и педагогические навыки. Он рассказывает об устройстве автомата, дальности стрельбы и прочей хренотени, которую все уже и так прекрасно знают из теории, которую проводит Томилов раз в неделю.
   Далее Габриэль переходит к демонстрации самой стрельбы. Он ложится на плащ-палатку, и отклячивает в сторону правую ногу, как будто мостится на бабу.
   - Взво?дите! - он лязгает затвором - Снимаете с предохранителя! - щёлкает чёрным металлическим влажком, - кричите "Рядовой Пупкин к стрельбе готов", прицеливаетесь и стреляете. У вас десять патронов. Вы делаете пять коротких очередей по два патрона. Три очереди по мишеням и две очереди по ростовым фигурам. После того, как отстрелялись, кричите "Рядовой Пупкин стрельбу закончил". Вопросы солдаты!
   Общее настороженное молчание говорит о том, что вопросов вроде нет, но и понято далеко не всё.
   Их выстраивают в шеренги по трое, и первая тройка сразу же начинает готовиться к стрельбе. Благодаря маленькому росту, Кир оказывается в самом конце строя, и имеет счастливую возможность наблюдать и анализировать действия своих товарищей. Они по очереди ложатся, выкрикивают глупое заклинание, стреляют и бегут снимать свои мишени и вешать новые. Сухие и негромкие выстрелы походят на хлопки китайских питард, и это добавляет Киру еще больше разочарования в новом оружии. После пятой, или седьмой тройки он теряет интерес к зрелищу и представляет, как занимается любовью с Аленкой. Из одежды на нем только синяя шапка, сапоги и ремень. В момент оргазма он кричит: "Рядовой Кирсанов к стрельбе готов!".
   - Солдат, хватит спать, к барьеру! - крик Габриэля обрывает его эротическое видение.
   Встрепенувшись, он с ходу плюхается на плащ-палатку. Справа угрюмо готовится к стрельбе Кэмэл. Слева Емеля, с задумчивым серьёзным видом, зачем то рассматривает затвор автомата. Кир клацает затвором, переводит предохранитель на автоматическую стрельбу, прицеливается в белый кружок напротив, в голос кричит с Емелей и Кэмэлом, что готов и нажимает на курок.
   После раздавшегося залпа, он не может понять, стрелял ли его автомат, или он слышал стрельбу соседей. Он снова прицеливается и жмёт на курок повторно. Короткая и невнятная очередь все же убеждает Кира в том, что сейчас стреляет именно он. Он приготовился дать третью очередь, но после очередного нажатия курка затвор звонко щёлкает вхолостую.
   - Ты чё творишь долбонос! - раздаётся за спиной голос Габриэля. - Тебе ясно сказано было, пять очередей по два патрона, а ты в два приема все десять выпустил!
   Кир пытается оправдаться, мол не слышал, но очередной крик Габриэля : "Бегом за мишенью, солдат!" подбрасывает его вверх, и он бежит по расчищенной тропинке к своей мишени.
   Порывы ветра загребают горсти колючего лежалого снега и то и дело кидают их ему в лицо.
   Почти добежав до мишени, он чувствует странные болевые ощущения в правом боку. Появившаяся внезапно боль, сначала невнятная и тупая, быстро перерастает в острую и пронзает низ живота, словно раскаленный шампур. Кир пробегает по инерции несколько шагов и останавливается у мишени. Он замечает, что боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Ему некогда делать анализ случившемуся, так как нужно быстро снимать мишень и рвать назад. К его приятному удивлению все десять пуль легли кучно, правда чуть ниже и правее черного кружка. Он отцепляет свою мишень, закрепляет другую и бежит в обратном направлении. Боль возвращается, снова обжигает низ живота, и быстро распространяется по всей правой половине тела. Острая и жгучая она заполняет его, как кипяток наполняет пустой стакан. Кир делает несколько пьяных шагов, его ноги подламываются и он валится в снег.
   "ДА ЭТО Ж ПУЛЯ, МАТЬ ЕЁ! МЕНЯ ПОДСТРЕЛИЛИ!" - неприятная догадка заставляет всё его тело покрыться холодной испариной.
   - Боец! Ты там не вовремя прилёг! А ну быстро на позицию! - голос Габриэля раздаётся где-то в далеке, но Кир лежит в сугробе, парализованный страхом и болью.
   Не проходит минуты, как над ним склоняются Кекс и Монтана.
   - Эй чё с тобой? - спрашивает запыхавшийся Кекс
   - Меня подстрелили! - обреченно отвечает Кир.
   - Ты чё солдат охуел? - за спиной Кекса вдруг вырастает Габриэль. При этом он, почему то оглядывается вокруг, словно осматривая поле.
   - Где болит? - уже спокойнее спрашивает он, наклоняясь к Киру.
   - Живот внизу - жалобно стонет он.
   Габриэль, сев на корточки, быстро срывает с него ремень , и нервными движениями расстегивает шинель. Потом, двумя рывками, распахивает гимнастерку, оторвав при этом все пуговицы. Не увидев на белухе крови, начинает злорадно ухмыляться, но задрав её, замирает, глядя застывшими глазами на живот Кира. Тот садится и медленно опускается взглядом с пупка к низу живота. Справа, над брючным ремнем виднеется маленькое отверстие, или впадина, как на пупке, только меньшая по размерам.
   - Я же говорил! - шепчет он, обречённо глядя Габриэлю в глаза.
   Габриэль, не отводя глаз от Кира, истошно орёт: - Кожевников! Быстро аптечку сюда!- а потом уже ласково, как к ребёнку обращается к нему .
   - Тебя как звать то?
   - Игорь - жалобно скулит Кир.
   - Слушай Игорек, мы тебя сейчас перевяжем и отвезем к нам в лазарет. Ещё не понятно, что там у тебя. Ты главное не паникуй. Хорошо Игорек? - Габриэль переходит на тон воспитательницы из детского сада.
   Он туго бинтует живот Кира, положив на рану тампон со спиртом.
   - Давайте берите аккуратно и к УАЗику! - командует он Кексу и Монтане. Они хватают обмякшего Кира под мышки и волокут к машине. Он даже немного помогает им, перебирая ногами, потому что опять перестаёт чувствовать боль. Он слышал, что во время шока, серьезно раненный человек подолгу не чувствует боли и от этого становится еще муторнее. Он видит бледные лица товарищей, которые стоят в строю и смотрят, как его волокут к машине.
   "Жертва несчастного случая на стрельбищах!" - газетный заголовок внезапно появляется перед глазами. "Я жертва! Но почему именно я? Почему так нелепо? Схлопотать пулю не в бою, не в Афгане, а в роте обеспечения учебного процесса может только конченый неудачник".
   Его кладут на заднее сидение УАЗика. Габриэль прыгает за руль.
   - Кожевников, собрать оружие и в роту! Медведев со мной, - распоряжается он.
   Дорога кажется муторной и бесконечной. Кроме гудения заднего моста и скрежета переключаемых передач в машине не раздаётся ни звука. Габриэль и Монтана молчат, не разговаривают даже между собой. Такое молчание бывает в траурном катафалке, который везёт покойника на кладбище.
   Глядя на грязно серую обшивку потолка салона, Кир крутит в голове события своей короткой жизни и находит во всем какую-то несуразность незаконченность. "Ну не должно же все так закончиться!" - думает он - Во всем должна быть хоть какая-то логика, а то, что происходит сейчас выходит за ее пределы. Что я сделал такого, чтобы заслужить такую нелепую смерть. Я готов погибнуть как герой, но только не так".
   Сейчас ему кажется несвоевременным и неуместным искать ответ на вопрос , который наверное мучает сейчас Габриэля и Монтану: "КАК ЭТО МОГЛО ПРОИЗОЙТИ?".
   Наконец то, свистя тормозами, УАЗик останавливается у ворот училища.
   - Сидеть здесь! - командует Габриэль, конечно же, обращаясь к Монтане, и забегает в будку КПП. Он возвращается где-то через пять минут, угрюмо хлопает дверью, посигналив, заезжает в раздвигающиеся ворота. Проехав мимо плаца, вдоль главного корпуса он сворачивает в арку и въезжает во внутренний двор учебного корпуса со стороны черного входа. Вход этот не то чтобы совсем черный, и обладает высоким крыльцом и роскошными деревянными резными дверями, но пользуются им гораздо реже, чем парадным. Кир видит у подъезда двух курсантов в коричневых больничных пижамах, держащих носилки.
   Габриэль тормозит возле крыльца, выбегает из машины, по воровски оглядывается по сторонам.
   - Давайте в темпе вальса! - рявкает он курсантам, открывая заднюю дверь. Те помогают Киру выбраться и лечь на носилки. Затем, натужно кряхтя, они подымают носилки с его телом на крыльцо. Габриэль забегает вперед и открывает перед ними двери. Носилки с Киром проносят по пустому коридору и поднимают на второй этаж. Там, в конце левого крыла находится местный лазарет.
   "А почему сюда, а не в нормальный госпиталь? - только сейчас осеняет Кира. - Тут же и докторов то нормальных нет. Только этот жирный боров, который только и может, что потчевать больных красными колёсами".
   Жирный боров, это необъятный во всех размерах доктор с большими тараканними усищами, которого в простонародье прозвали Мичманом. Никакого отношения к морской службе этот хитрый и алчный проныра не имеет, а погоняло получилось, как производная от его имени Миша. У Мичмана существует единственная и безупречная панацея от всех болезней. Неизвестно, какое лечебное вещество содержат таблетки, покрытые красной оболочкой, но любая болезнь, будь то бронхит или триппер, лечится здесь только этими таблетками. Врачебное искусство Мичмана заключается в выборе правильной дозировки лекарства. Например: если к нему приходят с головной болью, он выдаёт всего одну красную пилюлю, а если это кашель, или ангина, то это уже две, или три пилюли, в зависимости от тяжести заболевания. В лазарет, где есть надежда отлежаться и получить, хоть какое-то альтернативное лечение, попасть практически невозможно. А сейчас Кира доставляют туда целым эскортом, во главе с Габриэлем, но он почему-то совсем не рад этому.
   Мичман видимо уже введён в курс и стоит у дверей лазарета, щипая кончик уса.
   - Заносите ко мне - басит он, открывая дверь кабинета, который находится сразу за входом в лазарет. Вспотевшие, запыхавшиеся курсанты кладут Кира на кушетку.
   - Всё исчезли! - злобно рычит Мичман и курсанты мгновенно пропадают за дверью.
   - А тебе что особое приглашение нужно? - обращается Мичман уже к Монтане и тот выходит вслед за курсантами.
   В кабинете остаются только Мичман, Габриэль и Кир.
   - Ну ты скажи Лёша, чё мне с ним делать? - Мичман закуривает и долго трясёт спичкой, которая давно потухла, - на хрена ты его сюда припёр? Нужно было туда неотложку вызвать.
   - Миша, ты сначала посмотри, а потом решим что делать. Подумать надо - Габриэль прикуривает у Мичмана и косится на кушетку, где лежит Кир.
   Они разговаривают так, как будто на кушетке лежит не человек, а неодушевленный предмет. Мол "На хрена ты эту гадость сюда притащил?".
   Докурив, Мичман наспех моет руки, задирает белу?ху на Кире и кривыми ножницами разрезает бинт на животе. Страх переходящий в ужас начинает переполнять Кира. В голове у него рисуется картинка, в которой Мичман, обреченно смотря на рану, говорит: - "Ну и на хрена ты его сюда припёр? Он же теперь и до скорой не дотянет!".
   Но вот Мичман расправляется с бинтом и близоруко щурится, склоняясь над животом пациента. В его глазах Кир видит непонятное удивление. Мичман быстро подходит к шкафу напротив, бренчит железками в лотке и, наконец, достаёт оттуда длиннющий железный пинцет.
   - Нет! Неужели он прямо сейчас достанет пулю! - паника накрывает Кира, и он начинает мелко дрожжать.
   Снова склонившись над его телом, Мичман уверенным движением запускает губки пинцета в рану.
   - А-А-А - осторожно стонет Кир, чувствуя нарастающую боль и готовясь заорать от дикой.
   - Тихо, тихо, тихо, уже всё - , тоном мамаши, успокаивающей малыша, шепчет Мичман, заканчивая манипуляцию. - Лёша, иди сюда! - вдруг уже громко и весело кричит он.
   - Смотри! - он подносит пинцет прямо к носу подбежавшего Габриэля.
   - Что это? - удивленно спрашивает тот, рассматривая содержимое, находящееся в стальных клювиках.
   - Игла!
   - Какая игла?
   - Обыкновенная швейная с ушком - хохочет Мичман. - Хорошо, что вся не вошла. Ушко кожу оттянуло, поэтому смотрелось точь-в-точь как пулевое.
   - Откуда у него там игла? - голос Габриэля заметно веселеет, и жизнь, вместе с приливом крови, возвращается в его бледное лицо.
   - А это ты у него спроси - Два лица пухлое и веснушчатое поворачиваются к Киру. Они словно только что увидели как куча навоза превратилась в кудрявого пацанчика совсем не плохой наружности.
   - Солдат! - Расслабленным пьяным голосом произносит Габриэль - Ты не хочешь нам ничего сказать?
   "Так это всего лишь игла!" - от счастливого известия Кира подбрасывает, так, что он оказывается сидящем на кушетке, с довольной расплывшейся в улыбке физиономией
   - Я понял это из ремня! - его голос радостно дрожит.
   - Из какого блядь ремня? Я тебя сейчас убью! - ласково почти шепчет Габриэль, глядя на Кира влюбленными глазами.
   - Не надо товарищ капитан, я только воскрес, - Кир словно плавает в волнах эйфории. - Мы вставляем иголку в брючный ремень, чтоб не потерялась. Видимо, когда я стрелял она в меня и воткнулась.
   - Солдат, ты даже не представляешь, какой ты дибил! Я ж с тебя теперь три шкуры спущу! Ты ж у меня сучёнок в нарядах сгниешь!- радостно нараспев мычит Габриэль.
   - Я знаю! - Воскресший Кир улыбается во весь рот.
  
  
  
  
  

Глава2. НОЧНОЙ РАЗГОВОР

  
   Иногда, случаются встречи, важность которых нельзя переоценить. Бывает так, словно ты, долго плутая по болотам, вдруг выходишь к огромному чистому озеру. Ты понимаешь, что в нем точно есть рыба, но у тебя нет с собой удочки, ведь ты не собирался рыбачить. Можно уйти с чувством, что упускаешь что-то важное, можно хотя бы искупаться, а можно подумать, как сделать так, чтобы это озеро поделилось с тобой своей рыбой.
  
   3 марта 1994 г.
   - Это твоя койка. - Мичман тычет пальцем на аккуратно застеленную кровать, возле окна. - Переоденешь пижаму, а форму сдашь мне. - Он суёт в руки Киру синий тряпичный сверток и выходит из палаты.
   Кир переодевается в коричневую с синей оторочкой пижаму и попутно осматривает палату. Она небольшая, всего на десять коек, большинство из которых пустует, так как лазарет и его персонал в виде Мичмана, не рассчитан на лечение серьезных болезней. А с несерьезными сюда попасть очень сложно. Лазарет, это скорее , место отдыха блатных курсантов и дедов, которые каким то образом внушают Мичману необходимость своей госпитализации.
   Кир оказался здесь только потому, что Мичмана попросил об этом Габриэль, который испугался огласки случая с иголкой. Сама по себе ситуация выглядит забавно, но то как повёл себя в ней капитан может вызвать много вопросов.
   - Пусть полежит у тебя пару дней, чтобы вопросов лишних не было, - уговаривал он Мичмана, во время фуршета, состоящего из разведённого спирта и организованного в честь чудесного воскрешения Кира. Самому виновнику торжества в просьбе налить сто грамм вежливо отказали, сказав "обойдёшься".
   - А ты об этом случае забудь, так для тебя же лучше будет. - Сказал Киру Габриэль. - Скажешь всем, что у тебя понос или ещё что, в общем, Миша сам что-нибудь придумает.
   Так Кир стал обладателем счастливой возможности провести два дня в тишине и покое.
   В палате находится всего три человека. Сначала Кир обращает внимание на двух курсантов, кровати которых расположены рядом. Губастый розовощёкий толстяк играет на гитаре. Бабьим переливающимся, как у Людмилы Зыкиной голосом, не соответствующим его телосложению толстяк выводит:
   "Я на тебе-е-е как на войне-е-е
   А на войн-е-е как на тебе-е,
   Но я устал, закончен бо-ой,
   Беру портве-ейн, иду домо-ой..."
   Он поёт вроде бы мелодично, но совершенно мимо нот оригинала. Его бездарное мычание усиливает не менее бездарный аккомпонимент. Он так лупит по струнам, словно проверяет их на прочность.
   Прыщавый худой товарищ с видом искушенного ценителя, подперев подбородок кулаком, слушает этот кошмар.
   - Эй, музыкант, ты сегодня заткнешься, или тебе помочь? - раздаётся до боли знакомый голос с кровати в дальнем углу. - Я тебе точно гитару на башку одену, а гриф запихаю в жопу, чтобы ты наконец-то понял, что пение это не твоё!
   Раскритикованный недовольным слушателем толстяк краснеет и покорно откладывает гитару в сторону.
   Хозяином недовольного голоса является черпак Андрей Медягин, имеющий в роте погоняло Медный. Белобрысый, небольшого роста , коренастый, Медный обладает чудовищно непропорциональным телом. Его могучему торсу и косой сажени в плечах позавидовал бы любой двухметровый атлет. Но то, что находится у Медного ниже пояса, сильно контрастирует с верхней частью. Могучий торс внезапно переходит в жидкие как макароны и коротенькие ножки. Создаётся впечатление, что его собрали из двух разных людей.
   В отличие от других черпаков, Медный не входит ни в одну из их каст. По определению он не подходит ни к высшей касте, где состоят Монтана, Жулик и Ник, ни к средней, куда входят такие люди как Поваренок, Айзер и другие, и уж точно не к низшей, состоящей из Ваучера, Мыша и им подобным. Медный слывёт одиночкой. Но его судьба здесь отлична от судеб большинства затравленных одиночек. Он расставил все точки над "И" в самые первые дни своего пребывания на службе.
   В тот момент, когда в роте появился Медный, изменилась судьба ещё одного человека. Этим человеком был Кума. То есть на тот момент его ещё звали Кум, и он был одним из самых жестоких и подающих надежды сержантов.
   Кира зацепила передававшаяся из уст в уста история, которая произошла между Кумой и Медным, и он очень часто прокручивает её в своем воображении.
   Он ясно видит Кума, тогда ещё опрятного и следящего за собой высокомерного красавчика, только что произведенного в сержанты. В отутюженной строгим квадратом синей шапке, свисающем на бедра кожаном ремне, в скрипящих начищенных яловых сапожках и красной повязкой дежурного на рукаве Кум вышагивает по паркету. Жизнь удалась, теперь он сержант и рота пополнилась новобранцами. Как он мечтал об этом времени, когда сможет насладиться своей властью. И вот оно настало. Наконец-то он воплотит в реальность свои фантазии, в которых изощренно издевается над этими тупыми животными. Начать можно прямо сейчас. У духов свободный час перед отбоем и все сидят в Ленинской комнате и смотрят телик.
   - Духи строиться! - истошно орёт Кум.
   Духи неохотно выползают из Ленинской комнаты и выстраиваются в шеренгу.
   - Упор лёжа принять! - орёт Кум. - Отжимаемся на два счёта! Ра-аз! Два-а....
   Духи в белухах, согнув локти, лежат перед ним на полу. "Ах, это неземное наслаждение".
   Но что-то вдруг заставляет его насторожиться. Что-то здесь не так. Почему в Ленинской комнате продолжает орать телевизор? Обычно последний выходящий его выключает. Кум заходит в комнату. Он видит какого-то недомерка, стоящего к нему спиной и уставившегося в телевизор в котором Марайя Керри выводит мелодичным низким голосом
   "Can li-ive, can live without you..."
   "Ну вот ты и доигрался" - думает Кум. "Спасибо тебе за шанс!" . Он неслышно подкрадывается сзади к коротышке. Он подошел на необходимое расстояние и готов нанести болезненный удар сапогом между ног. Кум замирает ещё на одну секунду, чтобы растянуть удовольствие и...
   Вспышка,темнота, невесомость, космос и быстро падающие звезды. Какой-то шум, крики, прорывающиеся издалека. И все это на фоне бархатного голоса Марайи Керри: "Can live without you".
   Кум выныривает на поверхность. Он видит склонившиеся над ним лица, но не слышит, что они говорят. Кум даже не понимает, что это акушеры и что он только что родился.
   А до этого он умер. Только умер Кум, а родилась уже Кума. Какое-то время он ещё будет сопротивляться, говорить
   - Я все тот же, я мальчик!.
   - Нет. Мы что мальчика от девочки не отличим? Все беги к девчонкам!
  
   После того, как Медный отправил Кума в глубокий нокаут, его уже никто не трогал, а Кум потерял авторитет, потом уважение, а потом его и вовсе опустили ниже плинтуса. И, всё таки, Кир никак не может понять, почему друзья так быстро отказались от Кума, ведь на его месте мог оказаться любой из них.
   Таким образом, Медный избежал всех тяжестей "духанки". Он словно сразу же поступил на второй курс учебного заведения, в то время как его товарищи ещё год должны были мучиться на первом. Так получилось, что у Медного не стало товарищей из своего призыва. Черепам и дедам товарищем он тоже не стал, поэтому и слывёт одиночкой. Большую роль в его отстранённости играет ещё тот факт, что он единственный человек в роте с высшим образованием, соответственно и самый старший по возрасту.
   Медный нашёл общий язык с Мичманом, поэтому часто отлеживается в лазарете. Сейчас он сидит на кровати скрестив по турецки маленькие ножки и держит в руках толстую книгу. Приглядевшись к обложке, Кир увидел название книги "Маленькая хозяйка большого дома" Джека Лондона. Ему кажется странным, что Медный читает такую литературу.
  
  
   4 марта 1994 г.
   За прошлый вечер Киру так и не удалось наладить контакт с Медным, не смотря на то, что он несколько раз подкатывал к нему с глупыми вопросами типа "Интересная книга?.." или "А когда здесь ужин?". Медный никак не реагировал на его вопросы, он сидел уткнувшись в книгу, как будто перед ним было пустое место.
   Этим утром всё изменилось. Кир первый раз за несколько месяцев хорошо выспался и проснулся, когда на улице уже было светло. Первое, что он видит, открыв глаза, довольное лицо Медного, который смотрит на него в упор.
   - Ну как спалось инвалиду войны? - спрашивает он с издевкой.
   Кир понимает, что прогон о событиях вчерашнего дня каким то образом дошёл до Медного.
   - Отлично! - он улыбается, с иронией встречая выпад Медного.
   Медный чинно проходится по палате, похлопывая себя книгой по ляжке, садится на соседнюю с Киром кровать, закидывает на неё ноги и скрещивает их по турецки.
   - Слушай, - он, пристально глядит в глаза Кира, как будто изучая его. - Я никак не могу понять, ты на самом деле придурок, или просто прикидываешься?
   - Не понимаю, о чём ты... - смущается Кир.
   - Да я всё о том же. Ты постоянно оказываешься в каких то нелепых ситуациях, вроде вчерашней, и можно подумать, что ты жертва обстоятельств.
   - Ну почему можно, так оно и есть. Вчера во всяком случае.
   - Значит действительно придурок! - разочарованно вздыхает Медный. - Только не пойму, чему ты всё время улыбаешься. Тут ведь плакать впору.
   - А чего горевать то? - наивно улыбается Кир. - Если родился таким, уже ничего не изменишь. Меня радует, что я не один такой. Нас большинство...
   - Да уж, по крайней мере в этой роте. - смеётся Медный, оценивший шутку.
   Кир замечает, что в палате их двое. Сегодня суббота и, скорее всего, "больные" курсанты ушли в увольнение.
   - Ты проспал свой завтрак. - говорит Медный. - Я решил не нарушать твой сладкий сон и съел его за тебя. Ты ведь не против?
   - Да на здоровье! - Кир с трудом скрывает негативное чувство. Последние три месяца он чувствует себя вечно голодным. Еду из столовой приносят прямо в лазарет и больные едят в соседней маленькой комнатке, больше похожей на туалет.
   - А ты кто вообще по жизни? - Медный, неожиданно переходит на холодный серьезный тон.
   - В смысле?... - мнётся Кир, - я... человек, простой обычный парень... - он понимает, что говорит словами из старой песенки.
   - Простой советский человек, но все зовут меня генсек. Так что ли?
   - Так точно, - смеётся Кир.
   - А со своими общаешься как жулик. Вот поэтому я и не могу понять, кто ты?
   - Просто, на гражданке вращался в соответствующих кругах, - решает признаться Кир.
   - А чего же ты здесь-то забыл?
   - Как это... призвали.
   - Ты мне горбатого не лепи! - Медный впивается в него острыми серыми глазами . - Сейчас от армии откосить раз плюнуть. Сюда либо профессионалы идут, либо недокосившие дибилы.
   Кир думает о том, к какой категории причисляет себя сам Медный, но решает, что задавать такой вопрос опасно.
   - Мне просто стало скучно. Захотелось поменять что-то в жизни... - сейчас он говорит чистую правду.
   - А теперь, я вижу, тебе не скучно. Ершик для говна и швабра помогают тебе познать мир во всех его красках. - Медный говорит с заметным сарказмом.
   - Ну это временное явление...
   - Почему? - удивляется Медный.
   - Что почему?
   - Почему ты решил, что оно временное?
   - Скоро придут новые духи и...
   - И что? - хмыкает Медный. - В лучшем случае ты сменишь тряпку на тумбочку. При любом раскладе, из всех цветов жизни ты увидишь здесь только зеленый и серый. Да, ещё коричневый. Это цвет говна. Сейчас я говорю про говно человеческой натуры, если ты понял. Я вижу, что ты пришёл сюда веселым и жизнерадостным парнем, но уйдешь отсюда другим.
   - Каким?
   - В лучшем случае унылой серой мышью, а в худшем - унылым говном.
   - Время покажет, - Кир хочет свернуть тему.
   - Оно покажет тебе всю низость человеческой натуры и всю глубину, на которую она может опуститься.
   - Неужели всё так мрачно? - улыбается Кир, в попытке вывести Медного из этого ступора.
   - Всё не так мрачно на словах, но гораздо мрачнее в реальности. Ты думаешь, почему я с тобой об этом говорю? Ты просто кажешься мне неплохим парнем. По крайней мере, лучше большинства и мне не понятно за каким хреном ты здесь оказался. Здесь крайняя степень несвободы, которую можно себе представить. В тюремной камере человек гораздо свободней...
   - Ну уж нет! - Кир бесцеремонно вклинивается в монолог Медного, забыв о всякой осторожности. - Моей свободы у меня никто не отнимет...
   - Солдат, лося... - негромко произносит Медный, глядя куда-то в сторону.
   - Не понял? - Кир с недоумением смотрит на собеседника.
   - Лося! - кричит Медный, в один миг наливаясь краской.
   Кир подставляет ко лбу скрещенные запястья ладонями от себя. Он всё ещё растерянно улыбается.
   Незаметный без замаха удар высекает из головы Кира целый сноп искр.
   Через розовую дымку, застелившую глаза, постепенно начинает прорисовываться лицо Медного, словно на бинокле наводят резкость.
   - Ты ещё по прежнему думаешь, что свободен, или повторить эксперимент?
   - Не надо. Просто это не метод... - обиженно бурчит Кир.
   - Это метод и ещё какой. - Медный потирает большой кулак. - Эффективнее его пока нет. Все эти "бла, бла, бла" чушь по сравнению с ним.
   - И этим методом можно добиться свободы? - спрашивает раздражённый Кир.
   - Нет, но им можно сделать несвободными других. Вернее сделать их более несвободными, чем ты. Человек изначально несвободен. Вся разница, лишь в степени его несвободы. Сейчас ты находишься в таком месте, где это проявляется в большей степени. Армия, это уменьшенная модель человеческой жизни, где всё сведено к примитивному уровню, но принципы точно те же.
   - Это что же, вся цель жизни состоит в том, чтобы сделать себя чуточку свободнее за счёт несвободы других?
   - А ты действительно не такой тупой, каким кажешься. Быстро схватываешь. Но от этого ты будешь только больше страдать.
   - Да почему я должен страдать? Ты же сам сказал что я не хуже других здесь. - Кир чувствует, что начинает заводиться.
   - Да потому, что даже если ты умнее и интереснее кого-то, у тебя нет главного аргумента. - Медный подносит огромный синий кулак к самому носу Кира. - Этим аргументом, обходясь без тысячи слов и поступков, я в одно мгновение могу объяснить большому количеству людей, что со мной лучше не связываться. А при желании, с помощью этого же аргумента, я могу заставить делать этих людей, то что я захочу.
   Философия Медного настолько пряма и топорна, что просто не укладывается в голове у Кира.
   - Я знаю многих людей, которые достигли успеха в жизни, не имея этого аргумента.
   - Ты опять упал в моих глазах. Все таки первое мнение, что ты тупой, было правильным, - уныло констатирует Медный. - Я же не говорю, что ты должен физически обладать большими кулаками. Если ты обладаешь моральной силой, которая заставит парней с большими кулаками работать на тебя это ещё лучше. Конечно Наполеон, Гитлер и Ленин были дрищами, но они с помощью своей моральной силы смогли поднять целые армии.
   - На сколько я знаю, у них были ещё и деньги, - никак не унимается Кир.
   - На самом деле, это одни и те же вещи. Финансы эта та же сила, что и большие кулаки. Но сейчас мы говорим о тебе. У тебя нет ни кулаков, ни финансов ни морального духа....
   - Ну по поводу морального духа я не согласен,- кипит Кир. - Ты меня ещё не знаешь достаточно..
   - Мне хватает того, что я вижу. Посмотри на себя. Ты находишься в хреновом месте, постоянно попадаешь в хреновые ситуации и вокруг тебя хреновые люди. Какие тут ещё могут быть аргументы.
   Кир вдруг понимает, как ему выпутаться и выйти победителем из этого диалога.
   - Андрей, с чего ты взял, что я нахожусь в хреновом месте? - Улыбаясь он оглядывается вокруг. - Эта, как ты говоришь, хреновая ситуация, привела меня в это место. Стало быть, ситуация не такая уж хреновая. А на счёт хреновых людей, - он делает паузу, - я бы такого не сказал за себя, а за тебя уж точно.
   - Ах ты гад! Выкрутился всё таки!- Медный зажимает голову Кира под мышкой, как в железные тиски. Но сейчас это уже не проявление злобы. Лёд начал ломаться.
   Потом они играли в карты, взятые с тумбочки сурков, на щелбаны. Кир, имея опыт в карточных играх сливал Медному партию за партией. "Лучше проиграть, чем дрожащей рукой пытаться поставить безболезненный щелбан" - решил он.
   Зато фофаны Медного были отнюдь не безболезненными. Удар с оттяжки двумя мясистыми пальцами в лоб отдавался под черепной коробкой продолжительной вибрацией, как в колоколе после утренней службы. От трещины в черепе Кира спас призыв обедать.
   Когда они уже заканчивают набивать желудок нсочетаемыми продуктами манкой, рыбной котлетой и чаем, в палату входит Мичман.
   - Солдатики, у меня тут дела нарисовались, поэтому я вас до утра закрою. Медягин, ты как всегда за старшего. Жратвы я вам двойную порцию заказал, поэтому поужинаете тем же, чем пообедали. - Выходя за дверь он оборачивается.
   - И чтобы ни писку тут... Медягин, ты в курсе.
   - Домой бухать пошёл - говорит Медный. - Он по выходным всегда так делает.
   - И он что оставляет больных на ночь одних? А если что случится? - недоумевает Кир.
   - А где ты тут больных видел? Да этому коновалу настоящих больных никто и не доверит. Он только красные колёса может раздавать и завхоза ебать, - смеётся Медный.
   Киру нравится, что они остались совсем одни. Это напоминает какую-то домашнюю обстановку. Ему кажется, что теперь они с Медным смогут поговорить по душам, и он задаёт вопрос, который не решился задать в начале:
   - Андрей, скажи, а сам-то ты почему здесь?
   - Ну уж во всяком случае не от скуки. У меня семейные проблемы. Пока отсижусь здесь, может всё утрясётся - Медный не собирается откровенничать.
   - Я хочу вернуться к прошлой теме. Почему ты так уверен, что меня здесь раздавят? - спрашивает Кир.
   - Потому что ты не в системе. Вернее, ты та часть системы, которая находится в самом низу.
   - Какой ещё системы?
   - Система - это механизм, в котором всё работает чётко и каждый винтик находится на своем месте. Система существует в обществе, в государстве, в армии и даже в маленькой роте обеспечения учебного процесса.
   - Но почему я низшее звено этой системы и как она работает? - возмущается Кир.
   - Ты знаешь как устроен двигатель внутреннего сгорания? Есть крупные и важные детали, такие как маховик, коленвал, поршни, клапана. Эти детали отвечают за непосредственную работу двигателя. Они должны быть мощными и очень качественными. Есть еще различные передаточные шестерни, болтики, винтики и так далее. Так вот, роли поршней, маховика и клапанов исполняют дисциплинированные парни с большими кулаками. А все остальные детали легко меняются и их роли могут играть более слабые или менее ответственные люди. Твой случай это то, что ты ненадежный и безответственный. Ты неважная деталь. Шестеренку никто не поставит на место поршня.
   - Ну хорошо - соглашается Кир - цель двигателя, создать движение. Какая цель у системы?
   - Цель системы заработать бобла, точнее постоянная и стабильная его выработка.
   - Я сейчас не о государственной системе спрашиваю. А о системе которая в роте обеспечения.
   - А какая разница? Цель та же. Я же говорил тебе, что армия это уменьшенная модель государства.
   - Стоп! Я совсем запутался - Кир растирает ладонью лоб. - Какой заработок бобла может быть здесь, в военном училище?
   - Птенчик! - широко улыбается Медный, - ты просто неразумный птенчик. Ты думаешь, что здоровые тридцатилетние мужики ходят сюда на службу и вытирают жопы курсантам ради жалких грошей, которые им платят, или ради престижа армии, которую обосрали и развалили?
   - Подожди, Андрей! - Кир пытается загнать Медного в тупик. - Каждый двигатель на чём то работает. Это или бензин, или соляра. На чем работает эта система? Что здесь может быть источником денег?
   - А здесь их несколько. Да я всех и не знаю. Мне хватает и того, что я знаю, что они есть.
   - Ну назови хоть один, - умоляет Кир.
   - Это лучше поймут твои сослуживцы, у которых в отличие от тебя, руки не из жопы растут. Те твои сослуживцы, которые работают в столярке, в художке, в механическом цеху. Те сослуживцы, которые ездят на работы, что-то строят, кого-то перевозят.
   - Ты хочешь сказать, что все они зарабатывают деньги?
   - Не для себя. Да они их по большому счету не видят и не знают, так же как и ты, хотя являются более активной и значимой частью системы. Да и это ещё самая малая часть.
   - А что ещё?
   - Есть более крупный и стабильный источник дохода.
   - Какой?
   - Догадайся сам. Что в этом балагане есть такого, что представляет ценность?
   - Да что тут может быть? Не формой же военной они банкуют. Оружием? -насторожился Кир.
   - Нет! Не оружием и не формой. - Медный наклоняется ближе к Киру. - Ты был когда-нибудь на продуктовом складе? Видел сколько здесь продуктов? - он переходит на шепот.
   - Продукты воруют? - скептически морщится Кир.
   - А ты что думал? В наше время обратить продукты в деньги ничего не стоит.
   - Но как они это делают?
   - Не важно как, главное что делают. Или как Бажин с Томиловым напрямую, или как Нос по бумагам, но это происходит регулярно.
   - Постой, но такие люди как Монтана, Жулик или деды, тоже участвуют в доле?
   - Не уверен, что в доле. Скорее всего они имеют особые привелегии.
   По возбужденному взгляду Кира, Медный понимает, что наговорил много лишнего.
   - Ну ладно, сворачиваем тему, - показательно зевая, говорит он - Забей! А то спать плохо будешь.
   Но Кир не собирается останавливаться. В момент, когда он слышит интересную для него информацию, в его голове включается особый тумблер, который зажигает его глаза и заставляет сердце учащенно биться.
   - Значит все они, и Монтана и Жулик и деды являются всего лишь частью системы, которой управляет кто-то из шакалов? - осеняет его внезапная догадка.
   Медный, игнорирует этот вопрос. Он ложится на свою кровать и раскрывает книгу.
   Кир пытается продолжить разговор на интересующую его тему, но Медный становится неприступным.
   - Будешь мешать мне читать, заставлю "крокодила сушить"! - говорит он, окончательно давая понять, что тема закрыта.
   Он заговаривает снова, только во время небогатого ужина, который состоит из того, что осталось после обеда.
   - Дерьмо, в рот не лезет! - сокрушается он, ковыряя алюминевой ложкой холодную кашу.
   - Да! Я бы сейчас картошечки жареной с молочком не отказался отведать. - мечтательно вздыхает Кир.
   - А жрёшь кашу! И ещё год будешь жрать! - сокрушается Медный. - Я бы.. Я бы..! Я смогу.. Только и умеете болтать. А факт вот он на лицо. Сидит передо мной жалкий дух и жрёт кашу. И то, пока я ему позволяю.
   - Сейчас мы в таких условиях, которые невозможно изменить.
   - Если не можешь ничего изменить и сделать, тогда нечего и ныть. Прими смиренно свою участь и мечтай молча. - Медный к вечеру стал совсем угрюмым.
   - Андрей, я не понимаю, что я тебе такого сделал - недоумевает Кир.
   - В том то и дело, что ты ничего не можешь сделать, только говорить. А у меня нет интереса говорить в такой обстановке. Вот если бы тут бутылка водки стояла, и закуска здравая была, я бы с тобой поговорил.
   После ужина они покурили в окно, потом Медный скомандовал "Отбой" и почти тут же заснул, издавая оглушительный храп.
   Кир, который последние месяцы мечтал отоспаться, не может сомкнуть глаз. Его возбудил этот разговор с Медным. Он чувствует себя как ребёнок, которому показали конфету, а потом спрятали её в карман.
   "Что это за система такая? Почему мне в ней нет места? А если это так, то эта система меня не устраивает! В конце концов, любую систему можно сломать, если знать, как она устроена. И сейчас есть шанс узнать о ней больше, но Медный почему то закрылся" - Кир напряженно думает, лежа на кровати и широко открыв глаза.
   "Вот если бы сейчас сюда водки и хорошей закуси, он бы мне всё рассказал. Но я не волшебник, чтобы достать её в закрытом помещении, которое находится в закрытой воинской части. Если только...".
   Шальная мысль молнией стреляет в голову Кира, заставляя его подскочить на койке. "Если её нет в самом этом помещении. Спирт! Он по любому есть у Мичмана в кабинете. Я даже видел, как они принимали с Габриэлем! Да, но мы закрыты в палате, а кабинет Мичмана, который находится рядом, наверняка тоже закрыт на ключ". - Кир на цыпочках подходит к двери. Замок простой цилиндровый, под плоский ключ, но в палате нет ничего, с чем можно работать. Кир окидывает взглядом пустые тумбочки. Замок на двери кабинета Мичмана наверняка серьёзный, поэтому замысел неосуществим.
   Раздосадованный и по прежнему возбуждённый он курит, свесившись в открытое окно. Предмет обладания, находится совсем где-то рядом и посылает пульсирующие сигналы в голову Кира, как на радар.
   Пик... Пик... Пи-ик... Пи-и-и-ик..... Пи-и-и-и-и..... - "Цель рядом" - говорят эти пищащие сигналы.
   Под лазаретом находится пристрой, и окно выходит прямо на его крышу. Окно кабинета Мичмана рядом, но Кир не может его видеть отсюда. Уже весна, помещения хорошо отапливаются, и окна часто открывают, чтобы не было душно. А что если...
   Кир встаёт на подоконник, а с него мягко по-кошачьи спрыгивает на крышу. Сделав несколько шагов, по жестяной ребристой кровле, он смотрит на окно Мичмана. Оно находится дальше пристроя, как раз в метре от обреза крыши. То, что видит Кир, едва не заставляет его сердце выпрыгнуть наружу. Окно приоткрыто!
   Кир смотрит вниз. Под ним два этажа высокого сталинского здания, то есть пятнадцать двадцать метров свободного полёта. Этого достаточно чтобы разбиться в лепёшку. Для того чтобы попасть к окну Мичмана, нужно сделать один шаг с крыши на карниз, который под окном. Фишка состоит в том, что нужно сразу же уцепиться за подоконник, или раму иначе падения не избежать.
   Решение созрело быстро. Кир снимает тапочки и его босые ноги обжигает лёд металлического настила. Он подходит к краю крыши, и на секунду замешкавшись, делает широкий шаг левой ногой на бетонный карниз. Какое-то время он стоит на раскоряку. Убедившись, что нога стоит надежно, а левая рука крепко держится за деревянную раму окна, он переносит на карниз правую ногу. Створка окна высокая и узкая, но худосочный Кир без проблем в неё протискивается. Он спрыгивает с подоконника на пол, уложенный кафельной белой плиткой и оглядывается. Вот кушетка, на которой он лежал, а вот и шкаф, из которого Мичман доставал инструменты, а потом и огненную жидкость для себя и Габриэля.
   Кир тянет на себя стеклянную дверцу шкафа. Она поддаётся с заметным бренчанием. В шкафу три полки. На верхней стоит железная бикса с инструментами, средняя плотно уставлена ампулами и коробками с таблетками, а всю нижнюю полку занимают три коробки с находящимися в них стеклянными двухсотграммовыми флаконами с черными резиновыми пробками. Кир достаёт один флакон и читает надпись на этикетке: "Спирт этиловый медицинский 97%".
   Есть! Это то, что нужно! Он берёт из початой коробки сразу два флакона и рассовывает их по карманам пижамы. Потом передвигает несколько флаконов к открытому краю коробки, чтобы не было заметно и закрывает шкаф. Запрыгнув на подоконник, он еще раз внимательно осматривает кабинет, не осталось ли в нем следов его пребывания.
   Обратный путь оказывается немного сложнее. Здесь уже нужно отталкиваться от узкого карниза и прыгать на крышу, но всё получилось удачно и быстро. Палата встречает его приятным теплом и мирным храпом Медного.
  
   ***
   - Андрей проснись! - Медный открывает глаза и видит улыбающуюся физиономию Кира.
   - Водку будешь?
   - Солдат, если это шутка, то она будет последней в твоей жизни! - бледное лицо Медного наливается краской.
   -Вуаля! - Кир отходит в сторону, открывая за собой стоящий на тумбочке графин с прозрачной жидкостью.
   - Это что?Медный садится на кровати.
   - Водка, как ты и просил.
   - В натуре водка! - удивляется Медный понюхав жидкость в графине. - Ты где это взял? - его тон становится намного теплее.
   - Там где взял, уже нет! Ты просил я сделал. Ну что? Теперь будем разговаривать?
   - Где ты её взял?Медный удивленно обводит глазами палату.
   - Давай выпьем сначала, потом расскажу! - Кир разливает жидкость в гранёные стаканы .
   Первая порция разведенного спирта падает в желудки и обдаёт их жаром. Приятное тепло расползается по телам и на лицах Кира и Медного появляются блаженные улыбки.
   Кир рассказал Медному о деталях операции по добыче спирта, чем вызвал его восторг. Потом, выпив по второй и третьей, они какое-то время предавались душевным сентиментальным разговорам. Но Кир, несмотря на нахлынувшую эйфорию, старается удерживать в голове ту тему, ради которой он всё это затеял. Посчитав, что подходящий момент настал, он переходит к атаке.
   - Андрей, а какое место в системе занимаешь ты?
   - Я? В системе? - Медный опешил от неожиданного поворота беседы. - Да никакого... Я не в системе.
   - Ну как же? Ты же сам говорил, если система существует, значит все являются её активными или пассивными участниками.
   - Но я вне системы... - по голосу Медного слышно, что он начинает пьянеть.
   - Ты же сам говорил, что нет полностью свободных людей?
   - Говорил. Нет свободных людей от какой-либо системы. Одна система является частью другой более крупной. Та система, о которой мы говорим мелкая и примитивная и её частью я не являюсь.
   - А я могу быть вне системы?
   - Ты нет. И я тебе объяснял почему. Хочешь не хочешь ты будешь являться её частью.
   - Но я хотя бы могу стать её более значимой частью? Сейчас-то ты изменил ко мне отношение? - напирает Кир.
   -Нет - не сдаёт позиции Медный.
   - Да почему?
   - Какой же ты...- Медный больно стучит костяшками сжатых пальцев по лбу Кира. - Ты неформат, как ты не понимаешь. В твоем случае, чтобы изменить ситуацию нужно уйти, или убежать от системы, или....
   - Создать свою...- Кир заканчивает фразу за Медного ещё полностью не осознав, что сказал.
   - Ха- ха - ха ! Ну ты насмешил! Ты у нас кто Ленин или Троцкий? - Медный отваливается к стенке.
   - Создать свою! А почему бы и нет? - не унимается опьяневший Кир.
   - Почему? - Медный снова наклоняется к импровизированному столу в упор уставившись на собеседника. - Потому что кишка тонка! У тебя нет ни сил ни денег ни нормальных людей рядом.
   - А ты? - Кир не отводит взгляда от глаз Медного.
   - Я? - Медный, тычет себя в грудь пальцем. - Ты серьёзно? - Он плескает себе в стакан водки, выпивает, занюхивает рукавом. - Я не представляю, что ты мне можешь предложить такого, чтобы я пошёл с тобой, - говорит он, резко осипшим от спирта голосом.
   - Андрей, я понимаю, что у тебя другая ситуация и ты просто проводишь здесь время. Но разве не интересней быть вершителем событий, чем их сторонним наблюдателем? Разве так не правильней... - Кир не успевает закончить, так как Медный хватает его за ворот пижамы так, что он передавливает шею.
   - Ты чё меня лечишь сосунок? Берега не путай! Ты меня этой философией не купишь. Всё равно дельного ничего предложить не сможешь. - Он отпускает ворот, видя что Кир побледнел и закашлялся и продолжает уже мягче - Я повторяю тебе: чтобы повести людей за собой, нужен весомый аргумент. Это сильная идея, большой кулак или финансы. Лучше всего если всё вместе.
   Кир кашляет и трёт шею, а Медный, видя, что переборщил пытается хоть как-то разговорить его вновь.
   - Хочешь я тебя приколю сейчас? Ты Лильку блондинку знаешь, которая шакалам пайки выдаёт?
   - Ну...- угрюмо бурчит обиженный Кир, глядя в сторону.
   - Её ещё Шакамал ебёт, "дед" твой.
   - Ну знаю, и чего?
   - Так этот Шакамал по пьяни рассказывал, что недавно был у неё на хате. А там всё по последнему слову: видик, шмидик, стереосистема, сантехника итальянская. Так вот, она ему сказала, что на всё это заработала здесь.
   - Как? - Кир снова оживился.
   - Хуй знает! Что-то они там с Носом с продуктами мутят. Он списывает в два раза больше, чем реально потребляют, а потом продаёт всё оптовикам.
   - Вот крыса! - возмущается Кир. - А Лилька причём?
   - Не знаю точно, но она тоже ответственное лицо, как и некоторые прапора. Короче командная игра. Главное, что вторую зарплату Лилька получает у него. Так вот, один раз, он при ней открыл сейф в своём кабинете, а он вот-вот треснет от бобла. А ты говоришь...
   - Он что там деньги держит? - настороженно спрашивает Кир.
   - Ну не в банк же их нести. Дома тоже сейчас небезопасно, а тут за семью замками...
   - Это кабинет, который там, в продуктовом складе? - тихо спрашивает Кир, чувствуя, как откуда-то изнутри поднимается тёплая приятная волна. Он знает в каких случаях это бывает.
   - Да какая раз... - тут Медный замечает выражение лица Кира. - Ты это выбрось из головы!
   - Что? - спрашивает Кир, загадочно улыбаясь.
   - То, о чем ты щас подумал. Забудь об этом!
   - Не могу - продолжает улыбаться Кир, плавая в волнах эйфории. "Вот оно. Есть. Я же знал, что здесь что-то должно быть"
   - Я сказал, забудь! - Медный в очередной раз жалеет , что разоткровенничался и говорит уже с угрозой.
   - Нужно его взять! - словно находясь в трансе, смотря как будто сквозь Медного говорит Кир.
   - Что ты собрался взять?
   - Сейф. Нужно его взять, и тогда у нас будет очень весомый аргумент.
   - Ещё одно слово про сейф и я дам тебе в лоб!
   - Андрей, это же шанс. Бабки прямо под боком, нужно попробовать. - По возбужденному виду Кира видно, что сейчас его не остановит даже удар в лоб.
   - Прямо под боком? - смеётся Медный. - Да банк легче ограбить. Склад под замком, в нем кабинет под замком, а в нем сейф под тремя замками. Ты сказку про Кащея помнишь?
   - Помню, там всё хорошо закончилось.
   - На то она и сказка! Ты подумай, дурная твоя голова. Да если даже допустить, что ты каким-то чудом бомбанешь этот сейф, тебя поймают на следующий же день. Это всё равно, что в тюремной камере стырить сигареты у соседа. Ты хоть представляешь, что будет, если ты хотя бы попытаешься это сделать? Менты, федералы, допросы. И ты хочешь, чтобы я под этим подписался? - Медный переходит на крик.
   - Андрей, успокойся! Уж кого-кого, а ментов точно не будет, - спокойно говорит Кир. - Ты сам-то подумай, если Нос - крыса, будет он вызывать ментов? Вообще большой вопрос, будет ли он предавать это дело огласке? Наверняка о его махинациях знает ограниченный круг людей и остальные навряд ли ему посочувствуют, если что-то вскроется.
   - Тебе хватит и этого ограниченного круга, чтобы вытрясти из тебя душу. Ты наверное часто слышал истории, как мальчиков привозят из военных частей в цинковых гробах. Хочешь стать одним из них?
   - А ты не думаешь, что этот "узкий круг" первым падёт под подозрение. То, что известно нам, известно и шакалам. Только шакалы не знают, что это известно нам. Кроме этого есть ещё "деды", "сурки" и прочие залетные. А может случиться и так, что Нос сам попадет под подозрение. Как тебе этот вариант? - Кир доволен умело построенной логической цепочкой. - Если бы у главного казначея пропал общак, на кого бы ты в первую очередь подумал?
   - На казначея - Медный сдаётся под напором железной логики. - Всё равно тебе его не взять, это всё детские фантазии. - Он снова наливает себе, заметив, что начинает трезветь.
   - А если бы это было просто как дважды два, и ты был бы уверен, что мы бомбанём этот сейф, ты бы согласился? - задаёт Кир провокационный вопрос.
   - Если бы да кабы.... Согласился бы на долю, а сам бы конечно никуда не полез.
   Кир видит, что Медный потёк и его нужно дожимать.
   - Лезть тебе никто и не предлагает, просто скажи, ты с нами, или нет?
   - Что значит или? Ты думаешь, если я скажу нет, у тебя есть ещё какие-то варианты? - говорит Медный, пытаясь накапать себе в стакан из опустевшего графина.
   - Айн момент! - Кир выдёргивает графин из руки Медного. Через минуту полный графин, снова красуется на тумбочке.
   - Умеешь порадовать! - не скрывая довольной улыбки говорит Медный.
   - Ну так что? - Кир, разливает водку. - Ты с нами?
   - Что значит с нами?
   - Ну ты же знаешь, что один я это дело не проверну.
   - В этом-то вся и проблема. У тебя и людей то нормальных нету, кроме этих сказочных героев, но и они так себе.
   Кир замечает, что Медный стал обсуждать детали, значит гипотетически он уже в деле.
   - Ну почему, Афоня и Емеля вполне нормальные пацаны. Не подведут. Конечно, если сами согласятся.
   - Только Мокрого не вздумай посвящать, а то вся рота на следующий день узнает.
   - Да я и не собирался - Кир вдруг чувствует, что всё начинает собираться в ёлочку.
  
  
  

Глава3. ИМЕЮЩИЙ УШИ

  
   - Я иду домой! - Свою коронную фразу Кот произнёс по южному, растягивая слова. Она, чаще всего, звучала неожиданно, и могла быть произнесена в любой момент вечеринки, или прогулки, и была просто констатацией факта. Кот был ленив, аморфен и всегда себе на уме, благодаря чему и получил своё прозвище. Он всегда исчезал внезапно, как только пожелает и все уговоры и доводы были бесполезны.
   В летнем кафе не было никого, кроме Кира, Кота и Безумного. Пить холодное пиво под порывами ледяного ветра, который вот-вот готов был вырвать тряпичные зонты, расположенные над столами, было сомнительным удовольствием.
   На улице тоже было пусто, и та операция, на которую друзья обычно брали с собой Кота, срывалась. Имя этой операции: "Съём телок". Проводили её от случая к случаю, когда у кого-нибудь была свободная хата из-за отъезда родителей на дачу, или на кармане были деньги. В этот раз ни денег, ни хаты не было. Было только желание и надежда на удачу, которые к концу вечера почти растаяли.
   Кот, который являлся гвоздем операции, уже собирался домой. Фишкой, из-за которой он был востребован, являлось его природное обаяние. При съеме телок он был просто незаменим. И, хотя в большинстве случаев воспользоваться добычей мог только сам Кот, с ним у друзей были хоть какие-то шансы. Он был не по годам развит, и выглядел как вполне симпатичный высокий молодой человек с ровными белыми зубами и розовыми пухлыми губками.
   Кир в этом плане сильно проигрывал Коту. Из-за маленького роста и худощавости он ещё выглядел как школьник. На лицо Кир был вполне привлекательным и нравился многим девочкам, но в нем не было ещё той мужественности и сексуальности, которые источал Кот. Так же, кроме внешнего обаяния, Кот уже мог галантно подкатить к дамам и завести разговор.
   Безумный тоже был симпатичным парнем и выглядел вполне зрело и брутально, но два фактора перечеркивали все его внешние достоинства.
   Во-первых: Безумный совершенно не умел общаться со слабым полом. В те редкие моменты, когда ему приходилось это делать, он начинал нести полный маразм.
   Ещё в самом начале знакомства с девчонками, он мог запросто спросить, какие позы в сексе им больше нравятся, или обнародовать размер своего члена, который он по видимому регулярно измерял, благодаря чему тот постоянно менял свой размер в большую сторону. Объяснялось это скорее всего тем, что при встрече со слабым полом у Безумного настолько начинал разыгрываться гормон, что напрочь отшибал верхнюю голову, и все его речи и поступки исходили только из головы нижней.
   А второй фактор в совокупности с первым, мог, а чаще всего и приводил к катастрофическим последствиям. Безумному совершенно нельзя было пить. Не просто пить, а пить много и в компаниях с милыми дамами. Кир уже сбился со счета тем ситуациям и опасным моментам, в которые они попадали благодаря пьяным провокациям Безумного. Чего только стоил случай в кафе, где он ни с того ни с сего, начал палить из газового пистолета в чеченов за соседним столиком. Друзья чудом унесли тогда ноги.
   Был ещё случай, когда Кир, Безумный и Женя Болт шли подогретые на дискотеку в танц-зал. Навстречу им попалась компания из трех здоровых мужиков и двух баб. Когда две компании разминулись шагов на сто, Безумный крикнул : "Мужики, Вы козлы!". Мужики естественно развернулись и быстро их нагнали.
   - Эй, это кто щас орал! - запыхавшись, кричал первый подбежавший с бешенными и красными, как у быка глазами.
   Кир тут же пришел на помощь:
   - Мужики, Вы просто не так поняли! Это недоразумение! Наш друг кричал это не Вам, а нам. Он бухой и орет всегда, как будто все глухие, а мы рамсанули только что.
   Мужики сделали вид, что поверили. У них видимо просто не было настроения бить малолеток.
   - Следи щегол за базаром, или говори тише, когда на улице, - угрожающе пробасил бычий глаз. С этим мужики развернулись и пошли к своим бабам.
   - Ты чё, совсем ёбнулся?- заорал Кир на Безумного, но тот только молча улыбался; но когда мужики отошли подальше, он заорал снова.
   - Мужики! - здесь Безумный выдержал паузу, смотря, как мужики остановились и обернулись. - А все-таки Вы козлы!
   Здесь пришлось тикать в рассыпную, и дискотека была сорвана, так как уставшему и протрезвевшему Киру было уже не до танцев. Таких случаев было великое множество, и Кир уже не раз зарекался не пить с Безумным. Но Безумный это друг и было в нем что-то притягивающее, поднимающее настроение, словом всё плохое быстро забывается.
   - Я иду домой! - Произнес Кот свою коронную фразу.
   - Давай хотя бы пиво допьем, - грустно сказал Кир, которому не хотелось идти домой.
   - Да я больше ссать бегаю, чем пью на таком холоде. У меня уже ноги болят. - Пожаловался Кот.
   Действительно, туалета в кафе не было, и по нужде приходилось бегать почти за квартал в гаражи.
   И вот, как раз в тот момент, когда друзья собрались было расходиться, в кафешку зашли две дамы. Они были довольно взрослые, в районе тридцати, но Кот сразу же ухватил наживку.
   - Девушки! Не хотите ли разделить с нами скудную трапезу? - пропел он, растягивая слова южным молдавским акцентом.
   Одна из девушек в джинсовом костюме и с большой кожаной сумкой через плечо презрительно окинула взглядом столик и всех сидящих.
   - Да, действительно скудная. Мы не пьём пиво.
   - Таки купите себе, шо Вы пьете и угостите нас, - пошёл Кот Ва-банк.
   Дамы переглянулись. Видимо они по достоинству оценили напористость и внешний вид Кота.
   - А что, нам не слабо и угостить - сказала та, что в джинсовке и они сели за столик.
   - Ну, вот и отлично! -Довольный Кот потирал лапки как муха, сидящая на сахаре. - Давайте знакомиться. Я Серж это мои друзья Игорь и Макс.
   - Я Ира, а это Таня, - как то грубовато и без улыбки сказала джинсовка.
   Оказалось, что барышни любят шампанское, и что гусары не прочь угоститься за их счёт.
   Сначала разговор срастался не очень, но после второй бутылки шампанского языки у всех развязались. Кир быстро понял, что блондинка в джинсовке замужняя дама, и что её "муж объелся груш" ( она сама так сказала). Она была, как новогодняя ёлка увешана желтым турецким золотом. Огромные цыганские серьги, толстая в палец цепь, кольца и перстни на каждом пальце говорили о её любви к благородному металлу. Но когда она улыбнулась, обнаружив во рту добрый десяток золотых фикс, Киру показалось, что это уже перебор.
   Вторая дама была полною противоположностью первой. Скромно одетая, коротко стриженая под пацана брюнетка, на которой не было ни одной цацки. На лицо она была не то чтобы не привлекательная, но слишком уж обыкновенная.
   Подружка обладала более яркой внешностью, но золотые фиксы старили её лет на пятнадцать. Со временем фиксатая разошлась, и рот у неё почти не закрывался. Она рассказывала про всё: что работает в продуктовом; что живёт в Пентагоне; что знает Зуба и Коржа; что муж у неё рецедивист и щас на СИЗО, поэтому хата свободна.
   Брюнетка почти всё время молчала. Кир пытался заговорить с ней, но его дежурные вопросы "как жизнь?" и "чем занимаешься?" были просто проигнорированы. Он понял, что пролетает мимо кассы, и что брюнетка с большим увлечением смотрит, ну конечно же, на Кота.
   Блондинка же перестреливалась взглядами с Безумным, и Кир, в очередной раз стал понимать, что он здесь лишний.
   Но дело продвигалось в сторону хаты Фиксатой, где был видеомагнитофон и полный холодильник закуси и бухла. Киру осталось выбирать из двух зол: или идти домой, куда он так не хотел, или быть изгоем, пятым лишним, но в веселой компании. Конечно же, он выбрал второе, тем более он знал, что в жизни всегда есть место шансу.
   Они впятером утрамбовались в тачку. Игнорируя явный намёк от Фиксатой, что тачка возьмет только четверых и кто-то здесь лишний, Кир первый прыгнул на переднее сидение, предоставив влюбленным возможность, привыкнуть друг к другу в тесном контакте.
   Хата оказалась вполне приличная с большой кухней, двумя комнатами и свежим ремонтом. Только цвет обоев голубенький в спальне, ярко розовый в зале и бардовый в коридоре, по мнению Кира, не слишком подходил для квартиры рецидивиста. Ему не хотелось думать о том, что будет, если в разгар вечеринки на пороге появится внезапно откинувшийся хозяин квартиры. Тем не менее, яркая картинка тут же нарисовалась в его голове.
   Одетый в грязно-серую майку, вытянутые на коленях треники, весь синий от портаков, наголо бритый арестант стоит в дверях залы, мастерски крутя в руках нож-бабочку.
   - Это чё за кипиш в моей блат-хате! - хриплым голосом произносит он и рассекает Коту горло от уха до уха. На этом моменте, Кир усилием воли оборвал поток кошмарных видений.
   Фиксатая метнула на стол литровую бутылку финской водки, соленые помидоры, маринованные перцы и банку корнишонов. Кир хотел спросить на счёт горячего, но постеснялся. Он был и так в достаточно зыбком положении.
   Потом дамы удалились в спальню, видимо наводить марафет.
   - Чур, беленькая моя, - возбужденно шептал Безумный.
   - Да подавись! - отвечал довольный Кот, - Нам с Киром и черненькой хватит. - Говоря это, он, скорее всего, просто не хотел обижать кореша, так как прекрасно понимал расклад. Безумный с блондинкой, Кот с брюнеткой, Кир сам с собой.
   Дамы появились в зале в вечерних нарядах, которые не оставляли сомнений о том, чем должна закончиться эта вечеринка. Фиксатая осталась в одной джинсовой рубашке до колен, из под которой виднелись пухлые и непропорционально короткие ножки.
   "Да, в джинсах она выглядела лучше", - подумал Кир.
   Зато брюнетка больше впечатляла, как раз своей фигурой, чем лицом. На ней была белая футболка, которая только-только закрывала ее "прелести", и стройные точеные ножки с гладкой атласной кожей были выставлены на всеобщее обозрение. Все трое сглотнули слюну: Безумный и Кот в предвкушении, а Кир просто, в диком желании чего-то недосягаемого.
   Определившиеся парочки так и сели рядом на кожаный диван перед журнальным столиком с поляной. Киру пришлось сидеть одному напротив них на табуретке. От этого, положение непрошенного гостя вырисовывалось более наглядно. Но пока Кир косил под дурака и делал вид, что ничего не понимает. Несколько раз он пытался пошутить, или рассказать старый анекдот, но его никто и не думал слушать. Было ощущение, что его просто не видят и не слышат, как героя фильма "Привидение" с Патриком Суэйзи. Он представил, что сейчас потянется к бутылке, и рука просто пройдет сквозь неё. Но рука уверенно хватала бутылку и разливала водку. Несмотря на всю щекотливость ситуации, внутреннее предчувствие подсказывало Киргизу, что сидеть нужно до последнего. Он чувствовал, что может произойти что-то более интересное, чем просто ночь любви, тем более, что здесь был Безумный.
   Все пили под неумолкающую болтовню Фиксатой, у которой с каждой выпитой рюмкой в обороте становилось все меньше и меньше цензурных слов. В конечном счете, все фразы начинались со слов "Сука, бля" и заканчивались странным выражением "Ебачьи уши". Складывалось впечатление, что у нее в голове находился проигрыватель с очень маленькой пластинкой, та в какой-то момент заела, и игла, проходя дорожку, вдруг спотыкается и возвращается на исходную позицию. Кир подумал, что, наверное, Эллочка Людоедочка была по сравнению с Фиксатой профессором филологии. Безумный молча внимал словесному поносу Фиксатой, глядя на неё влюбленными глазами.
   Кот с брюнеткой сидели молча, и уже стали переходить к эротическим ласкам. Она положила локоть на плечо Коту и нежно водила ему по уху длинным красивым пальцем. Кот в свою очередь гладил глянцевую коленку, которую она закинула на диван, сидя по-турецки.
   Кир чувствовал, как все в нем начинает кипеть от неуемного желания, как вдруг заметил на внутренней стороне ляжки брюнетки наколку. Он пригляделся: это был кленовый лист и под ним надпись крупными буквами "КЛЁН". Кир знал, что это воровайский портак, и что просто так человек, не сидевший на зоне, его не набивает.
   - А ты чё, чалилась? - спросил Кир, наконец-то найдя возможность привлечь к себе внимание.
   - Не чалилась, а отбывала, сынок - ответила она снисходительно. - А ты, если не блатной лучше по фене не ботай.
   - Спасибо за совет, мамаша! - ответил Кир, отметив про себя неожиданный поворот.
   Но вот, после очередной рюмки, словарный запас Фиксатой закольцевался на фразе: "Сука, блядь, ебачьи уши" и стало понятно, что ей уже хватит, а Безумному нужно поспешить. Безумный тут же "срубил фишку", и, нежно поддерживая даму, которую болтало, как после девятого вала, повел её в спальню.
   "Ну вот и настал момент истины" - подумал Кир. - Сейчас меня откровенно начнут просить удалиться, так как в хате всего две комнаты, а заниматься групповым сексом они явно не планируют".
   - Ну что, мальчик, пора уже на посошок, - сказала брюнетка, протягивая Киру рюмку.
   Он выпил молча. Выпил и Кот, явно не возражая такому повороту. Разомлевши и в предвкушении приближающего экстаза, он спросил, скорее всего, так, чтобы сгладить неловкую ситуацию с другом:
   - Так ты за что сидела то?
   - Сто вторая, фраерка одного почикерила, - неожиданным тоном, как будто перейдя на иностранный язык, сказала она.
   - Почи... что сделала? - удивленно переспросил Кот
   - Пописала, вальнула на глушняк, - объясняла она, как мать объясняет маленькому сынишке значение неизвестного понятия. Но Кот уже и так всё понял.
   - А как... как это произошло? - каким то сорвавшимся сиплым голосом спросил он.
   И тут брюнетка превратилась в рыбу, которая долго лежала в ведре у рыбака, но, наконец, была отпущена в родное озеро. Её речь, приправленная блатным жаргоном, полилась, как из рога изобилия. История была про двух подруг, которых пытались изнасиловать звери в общаге у кого-то на дне рождения. Одна подруга, она же брюнетка, схватила кухонный нож и три раза ударила одного зверя, который скончался на месте. Судьи классифицировали это, как превышение допустимой самообороны и впаяли девочке восемь лет.
   Во время рассказа Кир смотрел попеременно, то на брюнетку, то на Кота. По настороженному взгляду и бледному лицу Кота, он чувствовал, что тот находится в состоянии шока и теперь в нем преобладают либо страх, либо брезгливость. Во всяком случае, было видно, что Кот начинает остывать и отстраняться от своей пассии. Она же, тщетно пытаясь поймать его взгляд во время рассказа, что так необходимо рассказчику, вынуждена была найти внимание и сочувствие в глазах Кира, который практически не отводил от нее взгляда.
   "Вот, новый поворот, - думал Кир, участливо реагируя кивками на каждое слово брюнетки. - Теперь есть все шансы остаться здесь до утра. Либидо у Кота упало ниже плинтуса, а очко сжалось. Теперь он будет уговаривать меня посидеть еще, лишь бы не оставаться с ней вдвоем. Мало ли чего может выкинуть эта мокрушница. Но теперь я хозяин ситуации и поиграю у него на нервах".
   - Ну ладно, счастливо Вам оставаться! - сказал Кир, вставая с дивана, сразу после того как брюнетка закончила рассказ.
   - Куда ты намылился? Давай ещё бухнем, - подтвердил Кот все расчеты Кира.
   - Так закончилось всё, - поднимая пустую бутылку, ответил Кир.
   - А мы сбегаем сейчас! Где здесь ларьки поблизости? - По всему виду Кота было заметно, что он ищет любую возможность, чтобы оставить Кира на хате.
   - Там в холодильнике ещё одна есть, - с досадой сказала брюнетка.
   - Ну вот и отлично! Тащи! - обрадовался Кот.
   "Выпью рюмку и внезапно чухну, как это всегда делает Кот, - подумал Кир. - Нужно же его когда-нибудь проучить". Но теперь в его голове были другие сомнения: что безопаснее, идти одному по ночному городу, или сидеть в квартире с бухой мокрушницей.
   Внезапно, в дверном проеме появился Безумный. Он был взлохмачен и недовольно щурился от яркого света. Рубаха на нем была расстегнута, и щетинистые, как у борова грудь и живот были выставлены на показ.
   - Там твоей подруге плохо. Иди, помоги, - сказал он недовольно и устало.
   - А сам то чё, ухажер хренов, - проворчала брюнетка и, виляя бедрами, чинно вышла из комнаты.
   - Так и не смог расшевелить это бревно, - зло сказал обессиленный Безумный. Он налил сам себе, выпил, и устало плюхнулся на диван, как грузчик, пришедший со смены.
   - Таки шо, совсем облом вышел? - злорадно улыбался Кот
   - Да с резиновой бабой, наверное, интереснее. Я её раздел, а она храпака давит, - обиженно сетовал Безумный
   - Резиновая баба денег стоит, а тут халява полная, - веселился Кот
   - Резиновая баба не храпит, не матерится и не блюёт - сказал Безумный и этим вызвал дружный смех.
   - А у меня тоже облом, - пожаловался в ответ Кот. - Прикинь, она только с зоны откинулась. Сидела за мокруху, хача какого-то порезала. По фене ботает, на чем свет стоит. Меня как бабка отшептала!
   Кир подумал, что это наверное не та информация, которую Безумный должен знать именно сейчас и в этом состоянии. Но появившаяся дьяволинка и озорной блеск в глазах Безумного подтвердили опасения Кира. "Да сейчас что-то будет" - думал он.
   Как только брюнетка появилась в комнате, Безумный, искривив рот, хрипло запел : "Голуби летят над нашей зоной..."
   - Заткни пасть, чушок! - громко скомандовала брюнетка
   - А то чё, зарэжешь? Боюсь, боюсь, боюсь! - и Безумный закрыл лицо руками, как ребенок, испугавшийся кошмара.
   - Серж, уйми своего друга, а то я это сделаю сама, - сказала брюнетка, сев на подлокотник дивана рядом с Котом.
   - Макс, ну хорош, - как то невнятно, для галочки промямлил Кот.
   Но Безумный не унимался: "Сколько я зарезал, сколько перерезал...".
   Он зарычал, рванув на себе рубаху, как Леонов в "Джентельменах удачи".
   "Нужно срочно что-то делать!" - напряженно думал Кир. Он много раз слышал истории, как освободившиеся Зэка просто убивали своих собутыльников за неосторожно сказанное слово, и получалось это у них автоматически, неосознанно как защитная реакция на оскорбление.
   "Что же делать? Что же делать?" - Он переводил взгляд с Безумного, который продолжал паясничать на брюнетку, которая сжав губы и прищурив глаза, молча доходила до точки кипения, а с брюнетки на стол, на котором могли находиться орудия будущей расправы.
   К счастью ножа на столе Кир не обнаружил, но зато там было достаточное количество вилок.
   "Хорошая вещь вилка, один удар - четыре дырки, - вспомнил Кир глупую присказку. - Одна бутылка чего стоит. Ей можно и голову проломить и розочку из неё сделать".
   - Так! - по видимому, дошла до кипения брюнетка. - Слушай сюда, фраер! Ещё одно слово и я тебя успокою! - Её лицо стало белым, как мел, и говорила она словно человек, который вот-вот готов сделать серьёзный шаг.
   Но Кир, зная Безумного, понимал, что слово-детонатор будет произнесено рано или поздно, поэтому пора вступать в игру.
   - Да забей ты на него Танюха! Не стоит он того! - напористо и резко произнёс он. - Лучше расскажи, где лучше сидеть было, на СИЗО, или на зоне?
   - На зоне конечно, - ещё с агрессией, но быстро успокаиваясь, отвечала она. - На крытке режим строже, а на зоне уже как дома.
   - А зона красная была? Где находилась? - Кир пытался задать вопрос, на который нельзя ответить одним словом. Нужно её как то отвлечь.
   И да! Попадание было в точку! Рыбка снова очутилась в своем озере. За вопросом последовал задушевный рассказ о хмурой зоне под Владимиром, о злых вертухаях, продажных красных, и доблестных борцах с режимом, которые шли в отказ.
   Кир слушал участливо, не отрывая от неё глаз, и старался пропустить все через свое воображение. Поэтому, когда он задавал уточняющие вопросы, они получались как нельзя кстати и давали рассказчице почву для новых воспоминаний.
   Безумный и Кот, тем временем вели громкую дискуссию о том, как обмануть мандатную комиссию и откосить от армии. Получилось так, что Безумный сидел напротив Кота, а Кир напротив брюнетки и собеседники общались через стол. В какой-то момент брюнетка решила исправить это недоразумение.
   - Вы голубки садились бы рядом и ворковали, а ..... - и она замялась, щелкая пальцами в направлении Кира.
   - Игорёк, - напомнил ей Кир своё имя, которое она поначалу и не думала запоминать
   - А Игорёк пусть садится со мной - и она подтолкнула в бок Кота, придав ему ускорение.
   И вот, теперь они сидели рядом Кир и брюнетка. Она не переставала рассказывать, а он не переставал слушать. Глядя в её черные, светящиеся азартом глаза, и впитывая, как губка все сказанное, он проваливался в нее и познавал её внутренний мир.
   В какой то момент, он начал замечать, что брюнетка сбивается в своем рассказе, начинает забывать о том, что только что сказала, голос становится тише, глубже и нежнее и смотрит она как-то по другому. Что-то новое появилось в её взгляде, как будто она, перестав смотреть внутрь себя, внезапно увидела Кира. Он вдруг перестал быть привидением и материализовался.
   Кир ощутил эту перемену и почувствовал, как через него проходят разряды тока, исходящего из её горящих, как у кошки глаз. Миссия, целью которой было, просто спасение товарища, приобретала теперь другое значение.
   - Ребятки, Вы бы брали пузырь с собой и шли на кухню, - вдруг обратилась она к парням. Там телик есть, кабельный канал, по нему всю ночь боевики и порнушку гоняют. Хотя, порнушка Вам ни к чему, - как бы оценивая парней добавила она.
   - Это тема! - Безумный с Котом радостно собрали водку и закуску со стола и удалились.
   Как только дверь в комнату закрылась, брюнетка придвинулась вплотную к Киру.
   - Знаешь, а ты мне нравишься. Я поцеловать тебя хочу. Ты не против? - тихим нежным голосом сказала она.
   - Нет, - ответил он, думая про себя "Вот и ещё поворот! Да сколько же их сегодня будет?"
   Она обняла его за шею и стала нежно целовать в засос, изящно играя язычком у него во рту. Постепенно, поцелуи из нежных, начали становиться более страстными. Она начала стонать извиваться, сидя верхом на Кире и целовать нервно и хаотично все его лицо, залезая проворным языком даже в ухо. Кир был вне себя, от внезапно обрушившегося на него кайфа. Она нервными движениями срывала с него рубаху, брюки, трусы, она целовала и ласкала, его как будто хочет облизать каждый сантиметр тела.
   Кир чувствовал себя кроликом в пасти удава, олешком в когтях у грациозной пумы. Первый раз он взорвался очень быстро, но это не помешало ему приступить снова. И так второй, третий, четвертый. Это была прекрасная ночь!
   Несколько раз в комнату заглядывали Кот с Безумным, намекая на смену состава.
   - Пошли на хуй! - кричала она, не переставая трудиться над Киром - Я Вам не переходящее красное знамя!
   За окнами уже давно рассвело. Изможденный, только что совершивший очередной, седьмой по счету акт Кир валялся на полу возле дивана. Брюнетка, лежа на диване, свесив руку вниз, гладила его волосы.
   - Игорь, мне кажется, я влюбилась! Ты разрешаешь мне в тебя влюбиться? - от вчерашней блатной девки не осталось и следа. Она словно сияла вся изнутри.
   - Нет, это невозможно, - закуривая отвечал Киргиз. - Невозможно полюбить человека, которого несколько часов назад ты просто не замечала.
   - Я знаю, что говорю. Поверь, если я говорю то это так. - Я не заметила тебя сначала это правда. Сначала мы смотрим только на оболочки. Но потом я увидела тебя и полюбила всего, понимаешь?
   Кир молчал, курил и думал. - "Как Вам такой поворот? Несколько часов назад у меня не было не единого шанса. И если бы я ушел ещё тогда, перед рамсом Безумного, она меня бы уже не помнила. Почему же я вдруг стал любимым? Может потому, что просто слушал её , как, возможно не слушал её никто и никогда в жизни.
   А потом проснулась Фиксатая, будили Безумного и Кота, которые спали на кухне вольтом; пожарили фарш с луком; заварили чай. Протрезвев, все смеялись, вспоминая вчерашнюю ночь. Как будто это были не они, а актеры из веселой комедии.
   Не смеялась только брюнетка. Она так и не смогла протрезветь, и все смотрела блестящими глазами на веселящегося со всеми Кира.
   А когда пришла пора уходить, она прижалась к нему в коридоре, глядя в упор, как будто зная, что больше никогда его не увидит.
   - Позвони мне, это телефон на вахте, меня позовут .- Она вложила ему в руку скомканную бумажку. - Я так и живу в общаге, работаю на комвольном комбинате мотальщицей. - Почему то она решила сказать это Киру именно сейчас. - Позвонишь и спросишь Таню Климову из триста шестой комнаты, - с какой то слабой надеждой в голосе говорила она.
   - Позвоню на днях - ответил Кир, но по её взгляду он видел, что она все поняла: "Не позвонит!"
   Троица с хохотом выпала из лифта на первом этаже.
   - Ты смотри,- обращался Безумный к Коту. - Всех наебал, Казанова!
   - Да у них там любовь, - хохотал Кот. - Она ему адресок вручила.
   - Да какой там адресок, телефон, - Кир, скомкав бумажку, швырнул её на землю.
   - Эх, разбил ты сердце Мурки-Урки! - вздохнул, улыбаясь Безумный и громко запел, так что эхо прокатилось по двору
   "Мурка, ты мой мурё-ёночек,
   Мурка ты мой котё-ёночек..."
   А Кир прибавил ходу, оставив позади веселящихся друзей. Ему, почему то стало грустно. Он почувствовал, что она сейчас смотрит на него из окна и плачет.
   Слеза потекла по щеке Киргиза. На минуту его накрыло.
  
  
  
  
  

Глава4. ЗНАКОМСТВО

  
   20 ноября 1993 г.
  
   Он смотрит вокруг и чувствует, как моментально улетучиваются пары алкоголя. Сказка, нарисованная воображением, на глазах превращается в суровую действительность.
   "Быстро всем строиться суки!" - Истеричным голосом верещит "Покупатель". Его поведение изменилось с того момента, когда все вышли из поезда. Он начал орать уже тогда. Но парни еще не воспринимали его всерьез, вокруг была та самая "гражданка", большой неизвестный город и ощущение свободы; свободы от рутины, от предков, от учебы.
   Там "Покупатель" кричал не так, в его голосе было больше неуверенности перед кучкой пьяных раздолбаев, которые неизвестно еще что могут выкинуть. Один день в поезде чего стоит.
   Здесь в казарме его голос становится властным, а выражения более откровенными.
   - По ранжиру, суки! Ты длинный, че тупишь? Вставай в начало. Я Вам суки устрою райское наслаждение! Будет Вам толстый слой шоколада по всей роже! Представляешь, Саша, все бухие!
   Он обращается к лысому краснорожему мужику в форме, который стоит, как гестаповец, держа руки за спиной и покачиваясь с пятки на мысок. Его морда набирает краску с каждой секундой и кажется, что сейчас из носа пойдет дым, и он засвистит как чайник. Но, стоит ему только открыть рот, Киру становится понятно, что сравнение с чайником было слишком мягким. Это не чайник, а огнедышащий дракон, извергающий сквернословия.
   - Вы че мартыски бля е....е, фуки, проститутки бля..." Ругательства со слюнями вылетают из его рта. Наверное, если бы он просто подходил и плевал каждому из них в лицо, было бы гораздо легче. Этот тип кроме того, что обладает огромным багажом словесного поноса, еще и сильно шепелявит. Это придаёт некую комичность его образу. Он точь-в-точь тот тупой прапорщик из анекдотов, которые сейчас так популярны .
   Кир переводит взгляд с покупателя на краснорожее чудовище и думает, - "Ну вот оно начинается". Еще в Тюмени, когда они сумбурной мрачной кучей тащились от военкомата к вокзалу, он думал, почему этого типа называют "Покупателем". Он что, купил их за деньги? Интересно сколько заплатил и кому? Какое-то рабовладельческое общество. Покупают живых людей, везут куда-то и вуаля: Вот Ваш новый хозяин - это красномордое чудовище.
   А "Покупатель" уже вошел в раж. Теперь он у себя дома.
   - Начальник! Шаг вперед! - орёт он, и тонкие губы под усиками растягиваются в садистской улыбке.
   Тот, к кому он обращается, либо не слышит, либо не понимает, о ком идёт речь. Но Кир уже понял всё, и мысль о том, что расправа неминуема, ещё быстрее вытесняет из его организма паленое бухло.
   А покупатель уже выдергивает кого-то за шкирку из конца строя. Этот "кто-то" не совсем хорошо выдергивается, потому что покупатель едва не теряет равновесие. Сделав большое усилие, рывком, он, все таки, выдергивает из строя маленькое тельце Емели, который тщетно пытался спрятаться за спинами пацанов. Емеля, скользя по паркету, делает несколько пируэтов и выкатывается, в центральную часть пролета.
   Он всё еще пьяный, и глупая улыбка "зайца во хмелю" выдаёт его полностью. Он еще неадекватно воспринимает действительность, и наверное, напряженно думает над очередной шуткой, которой надо улыбнуть пацанов, но резкая пощечина красномордого, а следом за ней другая, быстро приводят его в чувство. Его взгляд становится более осмысленным. Теперь все выражение его лица говорит "Где я?".
   - Представляешь... - орёт развеселившийся покупатель, - я у них водку не успевал отбирать. А этот бандерлог подходит ко мне и говорит: "Начальник, не мешай нам последний день на гражданке отмечать!". Рассказывая эту веселую историю, захлебывающимся от восторга голосом, Покупатель периодически пинает Емеле под коленку и тот оседает на пол. Но ему не дают приземлиться заботливые руки красномордого, который держит его за ворот куртки. А возбужденный взгляд покупателя уже снова бегает по неровному строю.
   -Начальники, давайте все сюда! Вам что персональное приглашение нужно? - переходит он на ласковый тон, как будто приглашает всех поиграть в веселую игру.
   Кир не успевает понять, что произошло, но добрая половина парней выходит из строя и становится рядом с Емелей.
   "Вот долбоёбы! Кто их просил?" - Кир и не думает двигаться с места. Он замечает, что Афоня тоже остался стоять, хотя вокруг него остались одни тела, которые даже не пили вместе с ними.
   К удивлению Кира, их с Афоней так и оставили без внимания. Видимо Покупателю и Красномордому и так достаточно жертв вышедших из строя.
   В экзекуции присутствует больше словесных унижений, чем физического насилия. Красномордый гоняет по кругу свой скудный словарный запас, состоящий из десятка животных, видимо оставивших неизгладимый след в его воспаленном воображении еще с детства.
   Наблюдая, как прапорщик, брызгая слюнями, парафинит очередного новобранца, Кир думает: "Что это? Психологическая травма полученная в цирке, или неудачный поход в зоопарк?" Он представляет красномордого лысого пупсика с мороженным в руке, гуляющего вдоль клетки с мартышками. Одна из них, самая маленькая и хитрая, забирается на самый верх клетки и начинает мочиться ему на голову. Лысый карапуз пятится назад, но упирается в клетку с носорогом, который бодает его прямо промеж ягодиц. Во всяком случае, мартышки и носороги являются основными животными в его лексиконе. Иногда проскальзывают: "Жаба ёбанная", дикобраз и еще несколько экзотических зверьков. Всё это зрелище, где Покупатель выборочно даёт затрещины и подзатыльники, то одному, то другому, а красномордый демонстрирует знание фауны и душевных ругательств, кажется Киру слишком забавным для начала службы в армии.
   Он обводит взглядом небольшую казарму. Несколько рядов двух-ярусных кроватей, аккуратно заправленных синими одеялами; желтый лакированный паркет; тумбочки и деревянные стульчики; идеальная чистота; придают атмосферу больше пионерского лагеря, чем военного расположения. А где же эти грозные "Деды", которыми нас все время стращают, думает Кир, глядя на пустые кровати. Его взгляд скользит вдоль шкафов с шинелями, которые висят так аккуратно и ровно, как уложенные в пачке сигареты, и упирается в дверь со стеклянным окошком, находящуюся в углу казармы. В этом окошке он видит две пары глаз. По прищуру и блеску этих глаз заметно, что хозяева их сейчас улыбаются. Это взгляд волков на пасущееся рядом стадо овец.
   "Ну вот и деды, - говорит про себя Кир, - а то было бы совсем скучно без них".
   Он не заметил, что к офицерам присоединился, откуда- то взявшийся тип в зеленой форме с красными погонами.
   - Твою мать, мы еще и краснопогонники, - чуть слышно не открывая рта произносит Кир. Паренек, стоявший рядом задавливает в себе смешок.
   "Сержант", - определяет Кир звание типа . Он хорошо ориентируется в званиях от сержанта, до капитана, благодаря многочисленным приводам в милицию. В случаях, когда тебя "принимают", считается высшим пилотажем обращаться к ментам по званию. Когда ты говоришь не просто "Начальник", а к примеру : "Лейтенант, а за что меня задержали", начинаешь выглядеть более зрелым и матерым среди пацанов в "обезъяннике".
   Сержант худой, длинноносый и с какой-то нескладной фигурой. Короткое туловище, обратно пропорционально длинным конечностям. Больше всего внимание Кира привлекают его пальцы, тонкие и длинные, в которых он держит красную папку. Есть в нем что-то крысиное, только хвоста не хватает. Может быть он спрятан под этими зелёными несуразными штанами, заправленными в сапоги.
   - Ну вот, Медведев, принимай пополнение, - обращается Покупатель к сержанту. - Как тебе эти мулы?
   Сержант-крыса, смерив всех презрительным высокомерным взглядом, ухмыляясь, гундосит в нос: - Стоило таких за пятьсот километров тащить. У нас тут своих торчков полно.
   - А вы из них сделаете универсальных солдат. Правда, начальник? - обращается Покупатель к Емеле и отвешивает ему звонкий подзатыльник . - Встать всем в строй!
   Претерпев гражданскую казнь униженные и оскорблённые новобранцы, понурив головы, встают на свои места.
   - Объясняю еще раз торчкам, алкоголикам, умственно отсталым и прочим мулам! - эти слова Покупателя почему то напомнили Киру учительницу математики, и в нем одновременно просыпаются нотки ностальгии, и странного де жа вю.
   - Вы находитесь в стенах Е...го Высшего .... военного училища. Наше подразделение призвано обеспечивать учебный процесс. Собственно так и называется "Рота обеспечения учебного процесса". Мы здесь для того чтобы кормить, поить курсантов, обеспечивать провизией, и прочими удобствами, если надо и портки менять.
   "Ну вот и сбываются мечты, - Кир, чувствует, как им овладевает тоска. - Всю жизнь мечтал говно за молодыми шакалятами убирать".
   - Служба здесь больше работа, - продолжает Покупатель, - каждый будет трудиться на своем фронте. Среди вас есть повара, водители, плотники и прочие мулы. Мы старались набрать бандерлогов хоть с какими-то специальностями.
   "Интересно, а меня-то как подобрали? - с интересом думает Кир. - Моя специализация здесь никому не известна, и вряд ли пригодится".
   - А тех кто ничего не умеет, или у кого руки из жопы растут, ждет участь полировщиков писсуаров. - Покупатель жестом указывает на раскрытую дверь, за которой по-видимому находятся те самые писсуары.
   "Все веселее и веселее, - морщится Кир. - Говорил же мне папа, иди на завод, хоть что-нибудь делать научишься".
   Дальше шли еще какие-то пространные объяснения, из которых Кир уже отчетливо понял, что они попали в роту придворных пажей. "Ну а на что я еще рассчитывал со своими закосами и здоровьем сушеного геракла. Явно же не в "Морские котики" попасть", - мысленно пытался он себя успокоить.
   Следующим берёт слово красномордый:
   - Меня зовут старсый прапорсик Базин. - Из всего приветствия, выплюнутого сквозь тонкие губы прапора , Киру удалось расслышать только, "Старый парщик Базин".
   - Старый кто? - тихо гундосит он себе под нос. - Это он погоняло щас свое назвал? - Паренек рядом снова прыскает от смеха.
   Красномордый замолкает и его поросячьи глазки впиваются Кира.
   - А ты це рзёшь обезьяна? Тебе смесно? Ты, "Коцубей" хуев, ты у меня в нарядах сгниесь понял? - Кир догадывается, что обращение адресовано его смешливому соседу. Лицо красномордого повёрнуто к Киру, но взгляд, как он заметил напрвлен чуть правее.
   "Да он косой!" - произносит Кир уже про себя.
   Дальше шла несвязная речь перемежавшаяся его любимыми животными, в конце которой он объявил, что сейчас все должны подойти к каптё?рке и получить форму.
   Каптёркой называется просторная комната, уставленная стеллажами. В неё по очереди заходят новобранцы, где им торжественно вручалается их новая одежда. Торжественность вручения заключается в том, что красномордый, на глазок оценивает габариты очередного подошедшего, и поочередно швыряет ему два комплекта: один нательный, а второй обмундирование.
   Дальше, все должны были уложить свою одежду, в которой приехали, в баулы и одеть вновь выданную. Кир переодевается рядом с Афоней, который уже успел натянуть на себя то, что красномордый почему то называет "ПэШа".
   - А что означает ПэШа? - интересуется Афоня, оглядывая себя.
   - Судя по твоему виду, "Полная шняга", - смеётся Кир, оценивая внешний вид новоиспечённого товарища.
   Бесформенные брюки и приталенная, без единого кармана гимнастерка с большими блестящими пуговицами, придают Афоне вид героя гражданской войны, которого беляки ведут на расстрел.
   - Я такое в цирке на жонглерах видел.- Улыбаясь, говорит Афоня, оглядывая свой новый прикид.
   - А ты и есть в цирке, братан, - отвечает Кир, натягивая на себя гимнастерку.
   - Неужели, в девяностые года двадцатого века, так выглядят воины? - спрашивает коротышка Емеля, который в форме похож на сына полка.
   - Воины может и не выглядят, но мы то здесь не воевать будем. А для того чтобы копать и унитазы мыть и такая сойдет, - печально констатирует Кир.
   А дальше произошел еще один неприятный казус. Все, кто успел одеться, начали распихивать по карманам личные вещи: в основном это были сигареты и зажигалки. Но, к их изумлению и веселью "Покупателя" все это тут же оказывалось на полу. Кир тоже после неудачной попытки положить в карман сигареты, понял, что это просто сквозные отверстия в брюках.
   - Ну что, клоуны, теперь вы поняли, что у солдата не может быть ничего личного, кроме его орудия конечно. А Ваше орудие в ближайшее время, это швабра и лопата, - с хохотом комментирует нелепую ситуацию "Покупатель".
  
   ***
   С Афоней Кир подружился ещё в призывном пункте. Эта была симпатия с первого взгляда. Пацаны начинают искать единомышленников сразу, чтобы мгновенно адаптироваться в новой ситуации. Вот так и Кир, зайдя в серую переполненную казарму, сразу стал обводить взглядом шконки. Нужно было найти того самого.
   - Пацаны! А кто тут из 53-й команды? - спросил он негромко, но так чтобы было слышно, и, тут же, справа от себя, увидел поднятую руку. Он оценил хозяина руки. Губошлеп в лохматой кроличьей шапке и каком-то довоенном тулупе улыбался открыто и добродушно.
   - Двинь жопой то, че растележился! - Губошлеп резким движением бедра оттолкнул пухлого парня, сидящего рядом; тот в свою очередь пихнул худющего ботана, который предпочел немедленно ретироваться.
   Кир, улыбаясь, пожал руку губошлёпу и сел на освободившееся место.
   - Как звать то? - губошлеп, сощурив глаза, внимательно изучал нового соседа.
   - Игорёк, - ответил Кир. - А тебя?
   - Меня Санек! Чем дышишь, Игорек? - с ходу перешел к делу губастый
   - Пацан, бродяга по жизни - ответил дежурным ответом на дежурный вопрос Кир.
   - Ну значит будем знаться! У меня есть дунуть с собой, ты как?
   В общем, так и познакомились. Там же, на призывном пункте, к ним прибилось еще два парня. Один, маленький и коренастый с приятным улыбчивым лицом, представился Емелей, а второй назвался Эдиком.
   В поезде они уже сбились в кучку порядка десяти человек. Оказалось, что в команде тридцать человек и десять из них из самой Тюмени. Все остальные были из соседних деревени и с севера.
   Дорога была пьяной и веселой. Громила, назвавшийся Лёхой и угощавший всех водкой из резиновой грелки, бренчал на гитаре, пел какие-то заунывные блатные песни, но при этом щерил огромный зубастый рот в добродушной улыбке. Хорошо накативший и разомлевший Кир, раскачивался в обнимку с Афоней, в такт очередной песне и думал, почему люди, не имеющие слуха и голоса, совершенно не умеющие петь, всегда и везде пытаются это делать? Но здоровяк ему все же нравился. А вот Эдик, который без умолку рассказывал старые анекдоты про Чапаева, ему сразу не понравился. Этот парень был точно не с их поляны, хотя очень хотел показаться своим. Рассказывать старые анекдоты, по мнению Кира, было признаком человека, который отстал от жизни, нудного и неинтересного. Но смеяться над этими анекдотами признак либо тупости, либо подхалимства. Поэтому, круглолицый парень по имени Миша, так же попал в список "не наших". Опираясь на свой небольшой, но богатый жизненный опыт он пытался дать оценку всем, кого видел вокруг. Как показали последующие события его житейский опыт был ещё недостаточно велик, чтобы давать оценку людям.
   В общем, картина, по его мнению, была удручающей, но он был рад уже тому обстоятельству, что встретил двух интересных личностей. Это были Афоня и Емеля. Они сами назвали свои погоняла, которые были производными от фамилий Емелин и Афонасьев. Они, всем своим видом походили на тех одноимённых сказочных парней, которые, лежа на печи, мечтали о небесных кренделях.
   Были еще две странные личности, дать определение которым Кир пока не мог. Они тоже не пили вместе с пацанами, и держались особнячком. Один был толстый здоровый хохол, а второй наоборот, худой и длинный с очень хитрой, но смазливой рожей. Они не понравились Киру еще с самого начала на призывном пункте. Тогда толстый подошел к шконкам, где они сидели и голосом сорокалетней пьяной бабы произнес: -"53-я команда строиться!"
   Афоня, рассказывающий какую то историю, сидя на корточках перед шконкой, с недавно обретенными друзьями, развернулся на каблуках, не вставая с корточек. Он смерил толстяка презрительным взглядом.
   - А ты кто блядь такой? Чё то не офицера ты не сильно походишь!
   И действительно, толстый в своей рваной не по размеру маленькой балоньевой курточке, меньше всего походил на офицера.
   - Я не офицер, но выполняю его поручение! - визгливо ответил толстый.
   - Ну раз ты даже не офицер, а мы пока даже не солдаты, позволь послать тебя на хуй, - ласково и тихо сквозь пухлые губы прошелестел Афоня.
   - Эй, ты бы за язычком своим последил! - обиженно промямлил толстяк, внезапно лишенный энтузиазма. Тут ему на подмогу подоспел длинный:
   - Пацаны, че за дела! Вы же вроде служить сюда пришли. Вам по хорошему передали, что нужно строиться!
   Но Афоня уже развернулся на корточках к собеседникам и спросил:
   - На чем я остановился? Ну так вот... - и он продолжил свой рассказ как ни в чем не бывало. Кир тем временем смотрел как "Вертухаи" (так для себя он обозначил тех двоих), потерпев фиаско пошли в направлении дверей.
   Только позднее он осознает, что нельзя оценивать людей, основываясь на первом впечатлении при встрече. Сначала все другие. Все хотят понравиться. Все хотят показаться лучше, чем те, кем они являются на самом деле. Пройдёт время, сойдёт лоск, неприятности собьют спесь, и вот тогда в каждом из них начнёт проклёвываться что то настоящее и это настоящее, чаще всего, является полной противоположностью тому первоначальному образу.
  
  
  
  
  

Глава5. ИГРЫ НА КРЫШЕ

   Он бежал так быстро, как никогда ещё не бегал в своей жизни. Инстинкт самосохранения превратил его ноги в совершенные механизмы, работающие безотказно, а голову в компьютер, который со скоростью света перебирал все возможные решения и варианты. Внимание каждую долю секунды переключалось с траектории предполагаемого пути на преследователей и обратно. Туда- сюда, туда-сюда - казалось, что у него вторая пара глаз находится на затылке. Обострившийся звериный инстинкт, словно локатор, давал сигналы в мозг, где сейчас его преследователи, приближаются или отстают. Он чувствовал шкурой, как молча, неумолимо и уверенно несутся за ним эти два гончих пса, проводящие все свободное время в спортзале. Он знал, что для них догнать его вопрос только времени, но не думал сбавлять ход. Сейчас, как никогда нужно бороться до конца. Это не тот случай, когда ты просто убегаешь от бугая в школе, которого достал своими приколами. Тогда, чувствуя, что он тебя непременно нагонит, ты останавливаешься и закрываешь глаза. "Всё я в домике!" Всё равно больнее пары оплеух ничего не будет.
   Сейчас не тот случай. Псы будут избивать его до полусмерти на глазах у всего честного народа, сколько бы его не было вокруг. Пусть даже рядом будет взвод ментов, всё равно никто ничего не будет делать. Все будут стоять и смотреть. Потом его поволокут за ноги через всю улицу, кинут в багажник своего джипа и отвезут в лес. Там будут пытать, просто так, ради удовольствия, а потом закопают ещё полуживого в яму, которую он сам же и выроет.
   Поэтому он не просто бежал, а летел, стараясь не терять скорости. Если на его пути встречалось препятствие в виде прохожего, он мгновенно оценивал, что будет эффективнее, оббегать его или оттолкнуть в сторону. Таким образом, врезаясь в оживленную толпу на тротуаре, он оставлял за собой волнующийся след, тянущийся за ним словно за катером в море. Прохожие, получавшие толчки, или вовсе сбитые с ног, посылали ему в след проклятия, и он рисковал, обзавестись ещё добрым десятком преследователей. Но, не успевала эта волна успокоиться, как в неё врезались ещё два бычка весом по центнеру. Как два параллельно пущенных шара в кегельбане, они валили кегли в страйк направо и налево.
  
  
  
  
   ***
   Всё начиналось и шло ровно по плану, и ничего не предвещало беды. Они проделывали эту операцию уже пятый раз, с интервалом в две недели. Работали всегда, как по нотам. Туча отвлекал продавца просьбой показать ему что-то с витрины, в дальнем углу магазина. Кир, убедившись, что продавец не видит, запрыгивал животом на витрину и свешивался вниз. Шарапов держал Кира за ноги и в то же время следил за шухером. Под прилавком витрины, с обратной стороны была обыкновенная картонная коробка, куда продавцы клали выручку. Кир хватал пятерней столько бумажных купюр, сколько в неё вмещалось, и дёргал ногой, делая знак Шарапову, чтобы тот мог стащить его с прилавка.
   Всё получалось настолько легко и просто, что друзья повадились ходить туда, как на работу.
   Они не задумывались о том, что кооператоры когда-нибудь озаботятся проблемой потери выручки. Скорее всего, так и произошло и в этот последний раз, в момент кульминации, откуда-то из подсобки вылетели эти два амбала. С криками "Стоять суки!", они побежали вокруг прилавка. Это на какое то время и спасло друзей. Пока тупые бычки оббегали прилавок вместо того, чтобы перемахнуть его, друзья выбежали из магазина и бросились врассыпную.
   К несчастью Кира, бычки не стали распыляться, гоняясь за всеми, а сосредоточились именно на нём. Наверное, это было справедливо, так как часть выручки их магазина лежала сейчас у него за пазухой наглухо застёгнутой коричневой замшевой куртки. Теперь если даже Кир бросит эти деньги на дорогу, бычки всё равно не перестанут за ним гнаться.
   Он бежал вдоль улицы, петляя как заяц, и перебегая то на одну, то на другую сторону. В какой-то момент его локаторы уловили, что преследователи разделились и бегут по обеим сторонам улицы. "Что-то нужно делать!" - лихорадочно думал он.- Затеряться в толпе не получается, я всё время в поле их видимости. Если забежать в этот двор? Нет, это капкан. Двор тупиковый и, если не успею скрыться в подъезде, они меня возьмут в кольцо и рано или поздно поймают. Да если и забежишь в подъезд, это капкан ещё хуже. Из него уже никуда не денешься".
   Перед ним возник ЗИЛок с белой будкой, который стоял, поперёк тротуара, и разгружал продукты в магазин. Кир поднырнул под ним, и тем самым выиграл немного времени, так как амбалу, в силу комплекции, придется его оббегать. Сейчас Кир бежал мимо своего дома. Мимолётная детская слабость чуть не толкнула его забежать в свой подъезд, взлететь по лестнице до квартиры, жать на звонок побелевшим пальцем, и, когда мать откроет дверь, крикнуть : "Мама, там за мной мальчики плохие гонятся!"
   "Нет уж! Сейчас ты ввязался во взрослую игру, где мама тебе не поможет. Мало того ты оказался по другую сторону закона, а это значит, что тебе не поможет вообще никто. Два свирепых волка разорвут тебя, если догонят. Вот и весь закон джунглей" - эта контрмысль отрезвила Кира, и он пробежал свой дом мимо.
   Вдруг он заметил, что бычок, который был на противоположной стороне улицы, уже обогнал его на несколько метров, и сейчас перебегает дорогу, чтобы встретить его спереди. Кир оказался в окружении, и теперь не было другого варианта, кроме того, как свернуть с улицы в парк, который был за его домом.
   "Ну вот, и в лес везти не надо будет, если здесь поймают" - мелькнула в голове страшная мысль. Бычки бежали, где то совсем недалеко, шурша кустами. За всё время погони они ни разу не крикнули "Стой!" или ещё что-то в этом роде. Они гнались за ним, молча и сосредоточенно, как волки гонятся за оленем. Зачем кричать что-то дичи, зачем кричать что-то будущей жертве.
   Погоня неумолимо приближалась к своему логическому концу. Кир уже спиной чувствовал, что преследователи где-то рядом и вот-вот его настигнут.
   Женское девятиэтажное общежитие, как будто выросло перед ним из кустов. Они столько раз ходили сюда с друзьями в поисках романтических приключений, но сейчас вся траектория пути, привела его именно сюда, именно в эту точку. Словно неведомые силы подсказывали, что только здесь он может найти спасение. Он взлетел на крыльцо и в одну секунду преодолел двойные подпружиненные деревянные двери, разделённые тамбуром.
   Опасность, которую Кир привлёк своим появлением, отразилась в испуганных глазах вахтерши, симпатичной молдаванки лет сорока.
   -Теть Тань! Не сдавайте! - задыхаясь, выкрикнул Кир и нырнул к ней в ноги, под высокую деревянную стойку вахты.
   - Ты чё совсем уже? - начала было вахтерша, но Кир прошипел ей:
   - Тихо! - и в этот момент деревянная дверь, взвизгнув, хлопнула.
   Кир пытался замереть, но сбившееся дыхание силилось вырваться из груди, и ему пришлось прикрыть рот двумя руками.
   - Где он? - голос был возбуждённым, а тон не сулил ничего хорошего.
   - Кто?
   - Слышь ты! Дурку не включай! Где этот шкет, который только что сюда залетел?
   - Так, а Вы кто такой, чтобы со мной так говорить? Я сейчас милицию вызову! - Грубость мгновенно вызвала в вахтерше ответную реакцию, и она включила строгого вахтёра. Кир умоляюще смотрел на её пухленькие ножки, одетые в белые мыльницы.
   - Слышь ты, курица, у тебя три секунды, чтобы сказать, куда он пошёл. Раз!... - Кир услышал треск и скрип выдираемого из дерева гвоздя. Потом раздался удар деревом об дерево, такой, что вся конструкция стойки заходила ходуном. Видимо, бык оторвал облицовочную доску от стойки и ей же бил по укреплению, в котором находилась вахтерша.
   - Ой, мама! Да туда он пробежал! Не знаю, кто он. - Кир смотрел на пляшущие ноги под столом и мысленно благодарил вахтёршу.
   - Миша, будь здесь, а я прошмырнусь по блокам! - Раздались быстрые шаги удаляющегося бычка.
   - А ментами ты нас не пугай, мы вашего участкового знаем. - Это говорил второй, каким- то противным писклявым голосом. - Ты хоть знаешь, чё этот фраер исполнил...
   - Не курите здесь а? Чё уж совсем-то беспределить! У меня вообще-то астма! - завелась вахтёрша. Действительно, Кир уловил запах сигаретного дыма.
   - Да ладно ты, не скули! - Раздался хлопок двери и на секунду всё затихло.
   Рука вахтёрши опустилась под стойку и больно ущипнула Кира.
   - Быстрее в левое крыло! - прошептала она.
   Кир с низкого старта метнулся в сторону левого крыла. Значит, бычок побежал в правое.
   Он пробежал через холл, преодолел коридор, и был уже возле лестницы в дальнем конце левого крыла, когда дверь снова хлопнула.
   - Ах ты сука! Стоять! - этот звонкий крик подбросил его сразу на три лестничных пролёта.
   Выше бежать было бесполезно. Осталась последняя надежда на спасение: спрятаться в одной из комнат блока на третьем этаже. Кир был знаком с доброй половиной обитателей женского общежития, но здесь на третьем этаже левого крыла он знал только жильца комнаты под номером три ноль два. Она находилась как раз в торце блока. Кир устремился прямо туда, лелея последнюю надежду. Он дробно, но не громко стукнул в фанерную дверь. Она открылась через несколько секунд, показавшихся Киру вечностью.
   Растрёпанная темноволосая девчонка с красными заспанными глазами спросила:
   - Чё надо?
   Кир, отодвинув её, без спроса заскочил в комнату и закрыл дверь.
   - Совсем уже что ли? Ко мне сейчас брат придёт! - возмущённо закричала девчонка, схватив Кира за руки, не давая пройти дальше.
   - Лена тихо, пожалуйста! - Кир приложил указательный палец ко рту и сел спиной к двери. Лена была его бывшей подружкой, с которой он расстался не очень-то хорошо.
   - Ты чё обкуренный? - закричала Ленка, не обращая внимания на предостережения Кира, и тогда он вскочил и приложил ладонь к её губам. - Тихо ты, дура!
   Но было уже поздно. За дверью послышался звук уверенных тяжелых шагов. Затем в дверь громко постучали.
   - Не открывай! - беззвучно произнёс Кир одними губами, и начал в растерянности метаться по крохотной комнате, в которой из мебели были только стол телевизор и кровать.
   - Кто там? - спросила Ленка.
   - Откройте дверь, милиция! Ищем опасного преступника! - послышался из-за двери противный звонкий голос.
   Кир замотал головой из стороны в сторону и сложил руки крестом, пытаясь показать Ленке, что открывать дверь опасно и для неё в том числе.
   - Удостоверение покажите! - скомандовала Ленка.
   - Как же я покажу, если ты дверь не открываешь?
   - Я раздета! - затупила Ленка.
   - Если не откроешь сейчас, вынесу дверь! - Интонация изменилась на угрожающую.
   Кир понял, что Ленка откроет. Он показал ей жестами, чтобы хоть немного потянула время и бросился к окну. Распахнув его, посмотрел вниз. Этаж хоть и третий, но всё же высоко, и асфальт внизу усыпан осколками от бутылок. Прыгнуть вниз означало, как минимум, сломать ноги.
   Он посмотрел по сторонам, и вдруг, увидел своё спасение.
   С торца общежития находились балконы, которые сообщались между собой железной пожарной лестницей. Нужно было только добраться до них. Окно комнаты находилось на углу здания, так что до ближайшего балкона было не больше метра. Как раз правее и немного ниже окна, из стены торчал толстый железный штырь. Думать было некогда. Кир встал на корточки на подоконнике и обеими руками уцепился за хлипкую деревянную раму. "Лишь бы выдержала!" - подумал он. Развернувшись спиной к улице, он выставил левую ногу, и опускал её всё ниже в поисках штыря. Но вот нога уверенно встала на штырь. Кир отпустил левую руку и перенёс равновесие на ногу, которая стояла на штыре. Теперь он находился между окном и балконом. Нужно было отпустить руку от рамы, оттолкнуться ногой от штыря и зацепиться руками за железные перила балкона, который был на полметра выше. Трюк был рискованным, учитывая то, что проходил на высоте. Кир на секунду замешкался, но всё-таки, преодолел себя, отпустил руку и оттолкнулся. Подпрыгнув, он зацепился за железные перила и, подтянувшись, в одну секунду перемахнул их.
   На балконе, который вел в общую кухню, не было никого. Кир, путаясь в мокрых простынях, развешанных для сушки, стал пробираться к противоположной стороне балкона, где находилась лестница. Он поднимался с балкона на балкон всё выше и выше. Уже на седьмом этаже, Кир, посмотрев вниз через прутья арматуры, которые служили полом балкона, увидел бычка. Он был там, внизу, на балконе третьего этажа. "Когда же этот день закончится?" - подумал Кир и рванул ещё выше. Добравшись до восьмого этажа, Кир снова посмотрел вниз, но бычка там не обнаружил. "Значит он сейчас поднимется на лифте и выскочит как раз...". - Страшная догадка заставила Кира побежать вниз. Теперь он спускался по этажам со скоростью опытного пожарника. Он перемахивал за раз по нескольку ступенек лестницы, перенося вес на перила и скользя по ним на локтях. Так он, буквально за минуту, оказался внизу на четвёртом этаже.
   Предчувствие его не обмануло . Бычок выскочил на балкон как раз на восьмом этаже. Кир увидел красную разгневанную морду , которая что-то кричала, видимо не очень приличное, в его адрес. Они какое-то время стояли, глядя друг на друга и думая, что делать. Кир лихорадочно перебирал в голове варианты.
   Нужно уходить с балконов, это точно. Не век же по ним прыгать туда - сюда? Но вот куда уходить? Зайти в комнату к каким-нибудь знакомым? Не факт, что они дома, сегодня суббота. Бегать наугад не вариант, в любой момент могут сцапать, тем более, что тот второй наверняка уже в этом крыле. Выйти на лестницу? Можно в любой момент оказаться в окружении, если второй уже в этом крыле. Лифт вообще не вариант, так как он может оказаться для него смертельной ловушкой, из которой уж точно не выберешься. Остаётся эта лестница.
   Кир спустился на третий этаж. Здесь балконы заканчивались. Бычок всё ещё стоял наверху, наверное, так же прокручивая в голове все возможные варианты. Под балконом разбитый асфальт и метров пятнадцать высоты.
   "Простыни!" - вдруг озарило Кира. Он сорвал с верёвки одну простынь, скрутил её в жгут и стал привязывать к железному уголку из которого был сварен каркас бвлкона. Простынь даст хотя бы полтора - два метра форы. Он проверил на прочность толстый узел, что есть сил, дернув простынь вверх; убедившись что узел достаточно прочный, перелез через перила и, ухватившись за простынь в основании возле узла, опустил вниз сначала одну ногу, затем другую. Повиснув на простыни, он тут же услышал, как она затрещала, и одной рукой снова ухватился за перила. Он понял, что сорвавшись, он даже не сможет сгруппироваться и сломанные ноги ему обеспечены. Этим он облегчит бычкам часть работы, но уж точено не упростит остаток своей жизни. Продолжая болтаться, уцепившись за уголок, он посмотрел вверх. Бычка не было. Значит он уверен, что Кир прыгнет, и должен сейчас спускаться вниз. Кир со скоростью опытного скалолаза забрался по перилам на балкон, и снова стал подниматься вверх по лестнице. Поднявшись на три этажа выше, он ушел с балконов. Если бычки сейчас выйдут на улицу, они могут засечь его снизу.
   Он добежал до лифта и нажал на кнопку вызова. Лифт с гулким завыванием тронулся, откуда- то сверху. Кир встал за углом лифтовой шахты, лицом к лестничной клетке и затаился, прислушиваясь. Лифт остановился, и его двери отворились с диким лязгом. Кир выждал несколько секунд. Убедившись, что из лифта никто не вышел, он выскочил из-за угла и юркнул в кабину. "Ну, с богом!" - он нажал выжженную кнопку девятого этажа. На девятом жила ещё одна шапошная знакомая, подружайка Ленки. Лифт преодолевал три этажа целую вечность. Кир с ужасом представлял зловещие морды бычков, которые появляются в проёме открывающихся дверей, и его подмывало нажать на кнопку "Стоп" и поехать вниз, на другой этаж. Он вовремя остановился, осознавая, что на любом другом этаже может быть тоже самое. Теперь уже будь, что будет.
   Двери лифта снова застонали, как в последний раз, и просвет, который они постепенно явили взору Кира, к его счастью оказался пустым.
   Он вышел из лифта, озираясь и прислушиваясь. Было тихо, только где-то далеко, явно не с этого этажа, слышалось завывание солиста "Энигмы".
   Кир постучал в дверь комнаты знакомой. Никто не открыл. "Да, в такую погоду все нормальные люди на природе загорают, а не по общагам от бандосов бегают" - в отчаянье подумал он. Он стоял на месте, растерянно оглядывая пустой коридор. Можно было оставаться здесь и выиграть какое-то время. Но бычки всё равно не отступятся и рано или поздно они будут здесь.
   Он уже было снова хотел выйти на балкон, чтобы осмотреться, но внезапно ему на глаза попалась лестница, ведущая на крышу. Кир поднялся по ступеням, сваренным из уголка, и толкнул металлический квадратный люк. Тот поддался. "Есть!" - торжествующе подумал он. - Вот оно, моё спасение!".
   Он открыл люк и вылез на крышу. Плоская крыша общаги была покрыта рваным высохшим рубероидом. Со всех сторон, словно перископы из подводной лодки из неё торчали ржавые вентиляционные и сточные трубы. Первым делом Кир решил себя обезопасить. Осмотревшись, он увидел толстый кусок ржавой арматуры и вставил его в петли вместо замка. Дернув люк вверх, он убедился в надёжности запора. Чувство успокоения и временной безопасности подействовало на него, как горячая ванна. "Неужели ещё поживу?" - блаженно думал он, усевшись, облокотясь спиной на трубу и закуривая. Волна приятного расслабления прокатилась по его телу. Он подставлял улыбающееся лицо яркому летнему солнцу и смотрел на безоблачное голубое небо.
   "Эй, ты чё здесь делаешь?" - Низкий женский голос мгновенно вернул его в действительность.
   Открыв глаза, он увидел перед собой двух девушек. Это были не просто девушки, а две вполне созревшие дамы, которые могли олицетворять для Кира предел его мечтаний, в плане романтических приключений. Обе были высокие, стройные, длинноногие и с пышными формами бюста.
   Одна рыженькая с волнистыми, подстриженными под каре волосами, вздёрнутым веснушчатым носиком, и красивой формой пухлых губ, похожих на перевёрнутое сердечко. Вторая, брюнетка с длинным шелковистым хвостом чёрных волос, высоким открытым лбом ,и с красивым восточным типом скуластого лица, с чуть раскосыми чёрными глазами.
   Обе были одеты в цветастые летние сарафаны и в руках держали одинаковые пляжные сумки салатового цвета.
   - Наташ, ты не закрылась что ли? - строго спросила подругу та, которая брюнетка.
   - Свет, вроде закрыто, - рыженькая, недоумевая, указывала рукой на арматуру, торчащую из петлей люка.
   - Рад приветствовать Вас, милые дамы! - Кир в поклоне снял свою клетчатую кепку. При виде прекрасного пола, он всегда терял голову, и в этот раз, забыв об опасности, пустился в привычный иронический флирт. Конечно, он не ожидал ничего серьёзного от этого знакомства, его всегда заводил и вдохновлял сам процесс шутливых заигрываний.
   - Да это он закрыл...- сказала брюнетка, проигнорировав приветствие Кира.
   - Имею честь представиться! Меня зовут Игорь, можно просто Гарик. - Кир приложил руку к груди и наклонил голову.
   - Наверно, когда за кремом ходила, забыла закрыть. - Озадаченно сказала рыженькая.
   - Видишь, что бывает, когда забываешь? - брюнетка с укоррризной посмотрела на подружку. - Они разговаривали так, как будто вместо Кира перед ними находился неодушевлённый предмет.
   - Могу я узнать имена прекрасных незнакомок? - продолжал ёрничать Кир.
   - Слушай, мальчик, давай договоримся! В следующий раз найди себе другое место для отдыха, - брюнетка перешла на строгий официальный тон.
   - А! Так я попал в частные владения? - насторожился Кир. - Но я что-то нигде не видел таблички: "Вступая на эту территорию, вы пересекаете границы частных владений...".
   - Может перестанешь поясничать? - Сказала брюнетка, оценивая Кира пренебрежительным высокомерным взглядом. - Частные не частные, пока мы тебя по-хорошему предупреждаем.
   - Клянусь, что больше не пересеку пределов ваших владений но....
   - Ну вот и отлично!- Брюнетка не стала дослушивать тираду Кира, и, отодвинув его в сторону, наклонилась к люку, чтобы вытащить арматуру.
   - У меня к вам одна просьба! - Кир как уж протиснулся между брюнеткой и люком и молитвенно сложил ладони перед грудью. - Могу я хотя бы час провести в Вашем обществе?
   Подружки переглянулись.
   - Мне показалось или... - робко сказала рыженькая.
   - Не показалось, он шизофреник, - уверенно ответила брюнетка.
   - А Вы случайно не в мединституте учитесь? Просто ставите такие точные диагнозы. Нет! Дайте угадаю! Вы учитесь в пятнадцатой учёхе, точнее уже закончили, - тараторил Кир, чтобы хоть как-то привлечь внимание незнакомок. О том, что они закончили училище, было не трудно догадаться, так как общага была профильная . Кир, часто встречающий в вестибюле училища подружек, не видел там этих дам, стало быть, они его уже закончили.
   - Да ты у нас экстрасенс! - картинно удивилась брюнетка. - Может, ещё что-нибудь про нас расскажешь?
   - Если расскажу, обещаете остаться? - спросил Кир, а сам подумал - "а не те ли это девахи, которые...".
   - Если расскажешь правду! Давай только быстро, а то нам идти надо! - сказала брюнетка.
   - Во-первых Вас зовут Светлана, а Вас... - Кир защелкал пальцами в сторону рыженькой, как бы угадывая, - а Вас Наталья.
   Обе захлопали: рыженькая длинными ресницами, а брюнетка в ладоши.
   - Браво! Учитывая то, что мы только что назвали друг друга по именам.
   - Да? А я и не заметил, - разочарованно ответил Кир.
   - Ну тогда... - брюнетка снова попыталась отодвинуть Кира в сторону, чтобы пройти.
   - Подождите! Это ещё не всё, - загадочным тоном проговорил Кир.
   " Да! Это те самые девахи..." - он пришёл к внутреннему убеждению, и в голове его родилась идея. Ему нельзя было давать девушкам покинуть крышу сейчас. Во-первых, их передвижения могли заметить, а во вторых они могли кому-нибудь рассказать о встрече на крыше. В случае, если бычки застигнут Кира здесь, полёта с крыши ему не избежать. Сейчас он кое - что вспомнил, сопоставил некоторые факты и решил начать атаку с наиболее слабого, как ему казалось звена.
   - Вот например ты, Наташа! Ничего, если я перейду на ты? Любишь зелёный цвет, такой же, как твои изумительные глаза. Поэтому на тебе сейчас зелёный купальник.
   При этих словах обе девушки бросили взгляды на свои сарафаны, но убедились, что они не просвечивают и бретельки купальников не торчат. По суетливому взгляду рыженькой, Кир понял, что попал в точку. Пристально вглядываясь в неё и как бы изучая, он продолжал. - Любишь читать. Но читаешь больше всякую хрень, написанную по мотивам сериалов. Что-то вроде.....- Кир потер подбородок, словно подыскивая нужный вариант. - Что-то вроде "Богатые тоже плачут". На этих словах, рыженькая вскинула брови и посмотрела на брюнетку. Та водила своими чёрными глазами из стороны в сторону, соображая, где подвох.
   Кир по-собачьи морща нос, рывками втягивал воздух, словно принюхивался. - От загара мажешься индийским кремом. "Пёрл" или что-то вроде того.
   Рыженькая украдкой бросила взгляд на свою сумку, но убедилась, что та закрыта на молнию. А Кир, подперев правой рукой подбородок, продолжал:
   - Любишь зелёные яблоки, кефир, всё что не повредит фигуре, - рыженькая начала глупо улыбаться, а брюнетка, тем временем, напрягалась всё больше и больше.
   - А твоя подружка не заморачивается и лузгает семечки, запивая их фантой...
   - Я поняла! -брюнетка щёлкнула пальцами . - Ты чё, козлина, подглядывал за нами?
   - И где я был, по-твоему, всё это время? В этой трубе? - Кир махнул рукой в сторону ржавой вентиляционной трубы. Тут же вся крыша как на ладони. Тем более, чтобы разглядеть родимое пятно над сосочком твоей левой груди, я должен был подойти совсем близко. - Брюнетка тоже оказалась в ступоре.
   - Не знаю, как ты это делал, но ты за нами точно подглядывал, извращенец - она, улыбалась и качала головой, с прищуром глядя на Кира. Сейчас он заметил, что в её глазах появился блеск.
   - Девчонки, клянусь Вам, что это чистое провидение. Когда мне было три года, я дома ножницами перерезал толстый кабель. Ножницы сплавились на хрен, во всём доме свет погас, а мне хоть бы хны. Только волосы вот кудрявыми стали, а были прямыми. С тех пор вот и вижу то, что другие не видят, и даже предсказываю немножко.
   - Ну и что нас ждёт в будущем, Нострадамус? - с насмешкой спросила брюнетка, прикуривая от зажигалки длинную тонкую сигарету.
   - Кстати, ты угадала мою кличку. На районе меня так и зовут Нострадамусом. А будущее всегда имеет несколько вариантов...- тут Кир перестал улыбаться и перешёл на серьезный тон. - В одном варианте Вы остаетесь здесь, и мы мило беседуем за жизнь, пока...
   - Этот вариант так себе, валяй другой, - перебила его брюнетка, но теперь её тон не был таким однозначным.
   - А второй вариант не очень весёлый. Вы идёте домой и, уже где то через полчаса, сидя в своей комнате, слышите крики. Вы открываете окно и смотрите вниз. А там, под окнами лежит размазанный по асфальту маленький пацанчик в замшевой куртке.
   - А вот это уже не смешно! Хорош гнать, придурошный... - разозлилась брюнетка, а более робкая рыженькая, почему то, стала смотреть на Кира с состраданием.
   - Девчонки, у меня серьёзный попадос. Думаете, я просто так здесь оказался? Я вроде не похож на любителя позагорать. Я Вас прошу, не уходите отсюда, хотя бы часик, тем более, вы обещали.
   - Ладно, если только на часик. - Сдалась брюнетка, которая была видимо главной в этом дуэте. - Пойдем, сядем в тенёк, а то мы уже назагорались сегодня. И ещё, - расстилая одеяло в тени кирпичной будки, она подняла строгие глаза на Кира. - Теперь ты расскажешь настоящую правду. Какой у тебя попадос и как ты это всё узнал про нас.
   - Щас, - обрадовался Кир, - только куртку сниму. Он отошел в сторону, засунул руку за пазуху, переложил ворох мятых бумажных купюр во внутренний карман куртки, и только после этого снял её, оставшись в зелёной полосатой футболке с вышитым на левом кармашке маленьким крокодильчиком и надписью " La coste".
   Девчонки сели рядом, опёршись спинами на кирпичную будку, и подобрав под себя ноги. Кир сел напротив, скрестив по турецк свои ноги, одетые в треники. Он смотрел на них и восхищался. Ему не приходилось ещё бывать в обществе настолько радующем глаз. Девчонки были очень разные, но дополняли друг друга и составляли вместе прекрасную картинку. Теперь, когда их внимание было полностью обращено на Кира, он стал немного волноваться и закурил.
   - Ну, рассказывай, не томи, - сказала брюнетка, подперев подбородок кулаком.
   "Правдивая история, про налёт на магазин навряд ли удержит их здесь, поэтому нужно придумать что-то попроще", - подумал Кир и начал, решив импровизировать на ходу.
   - В общем, зарулил я сегодня к одной девахе. Имени называть не буду, чтобы разговоров не было. Притаранил трёхлитровую банку пивка, рыбки, в общем всё как полагается. Посидели мы с ней хорошо, потом полежали тоже неплохо. Ну.. сами понимаете.. В общем уснул я. Просыпаюсь один в комнате. Она видимо к подружкам ушла. А я проснулся от того, что ссать дико хочу. Ну, после пива. Я мечусь, значит по комнате, не знаю чё делать. Дверь закрыта на ключ, а туалеты с той стороны. Ну вы же знаете... Чувствую, что сейчас просто лопну, - Кир рассказывал так эмоционально, что девчонки начали прыскать от смеха. - В общем, делать нечего, открыл я окно. Смотрю, нет никого внизу. Только в стороне джип какой то черный стоит, но до него вроде далеко. Был там кто-то или нет, я не видел, окна в хлам затонированы. В общем залез я на подоконник и дал такую струю, как из пожарного крана. После двух литров пива то... И в этот момент вдруг ветер как дунет. И вся эта струя начинает бить в лобовуху этому джипу. Оттуда выскакивает какой то громила в черных очках и в кожане, и ему прилетает прямо в лицо, прикиньте! - девчонки уже хохотали вовсю. - Не успел я с окна слезть, а он меня спалил и ломанулся в общагу. А с ним ещё один из машины выскочил. Чё делать? Оставаться в комнате, значит ждать конца. Прыгать из окна высоко. Тогда я вылез из окна и по карнизу перелез в соседнее. Оно открыто было. Смотрю, а там подружка моя бывшая в одной ночной сорочке. Я с подоконника соскакиваю, а она рот открыла от удивления. Так я, чтобы она не заорала, повалил её на кровать и рот заткнул поцелуем. Вдруг дверь открывается и входит айзер в одной руке бутылка, а в другой ваза с фруктами. Она уже полгода, как замужем за этим айзером. Пока он врубался, пока кричал "шайтан-майтан", пока бутылку ставил и ножик искал, я опять выскочил из окна, и на балкон запрыгнул, ну который сбоку. - Конец выдуманной истории полностью совпадал с тем, что произошло на самом деле.
   К концу истории девчонки смеялись так, что повалились на покрывало.
   - Смешно Вам! - улыбался Кир, чувствуя, что их диалог понемногу завязывается. Молоть можно что угодно, лишь бы выиграть побольше времени.
   - Ладно, будем считать, что поверили, - отсмеявшись сказала брюнетка. - А теперь расскажи, как ты нас пас.
   - Да не пас я Вас, зуб даю! - Кир щёлкнул ногтём большого пальца по плотным белым зубам.
   - А как ты всё это узнал? Про купальник, крем, книгу? Только давай эти байки про экстрасенса ты оставишь для каких-нибудь лохушек. - Брюнетка буравила Кира своими чёрными глазами.
   - Сигареты кончились...- Кир растеряно мял в руках пустую пачку Winston. - Не угостите? Пока брюнетка доставала длинную сигарету из узкой пачки и прикуривала ему от зажигалки, он думал, что говорить. Он глубоко затянулся и выдохнул дым тонкой струйкой вверх, при этом недовольно выпятив нижнюю губу. - Что за хрень вы курите? Как будто жевачку жуёшь...
   - Не нравится, не кури! Ну ты давай, не отвлекайся - брюнетка продолжала испытывающее смотреть в глаза Кира.
   - Всё элементарно, как говорил мой кумир Шерлок Холмс. - Кир теперь держал сигарету тремя пальцами, словно это была трубка. - Наташа, поразительно красивая девушка с ярко зелёным цветом глаз. Хоть я и не знаток всех этих модных штук, но мог предположить, что она предпочитает зелёный цвет во всём, именно благодаря цвету своих глаз. Об этом говорит и сарафан, который с зелёным оттенком и этот зелёный браслет на руке. В магазинах сейчас море купальников разных цветов, но на пляже, я замечаю, преобладают в основном красные, синие и зелёные. Поэтому с большой долей вероятности смел предположить, что на тебе Наташа именно зелёный купальник. Как кстати и то, что на тебе Света, ярко красный.
   Рыженькая вспыхнула, а огонёк в глазах брюнетки разгорался всё сильнее.
   - А с чего ты вообще взял, что мы должны быть в купальниках? - спросила она.
   - Ну это же элементарно! Лето ещё только началось и вы ещё достаточно бледненькие, чтобы демонстрировать свою красоту на пляже. Но есть прекрасное место, эта крыша. Всегда доступно, под рукой и можно получить первоначальный загар, чтобы не стыдно было показаться на пляже. Девчонки вы яркие, модные, и формы Ваши еще набирают сок - Кир прочертил сигаретой мысленный овал, обведя им грудь рыженькой, - поэтому к лету вы, конечно же, купили новые купальники. Ну а где ещё можно их лучше всего обкатать, как не на крыше. Допускаю, что здесь вы их снимаете, но собираетесь и приходите сюда, как на пляж. Об этом говорят ваши пляжные сумки. Соответственно купальник это непременный атрибут для похода загорать.
   - Складно чешешь, Шерлок Холмс, только что-то тут нечисто... - взгляд брюнетки ни на секунду не отпускал глаза Кира. - Ну ладно, продолжай. Про книгу расскажи.
   - С книгой вообще всё просто. Я увидел её контуры, она выпирает из сумочки. Судя по всему, книга толстая. Не думаю, что Наталья для развлечения будет читать "войну и мир", а "Богатые тоже плачут" я вижу сейчас везде: в магазинах, дома у друзей, даже моя мать читает.
   Рыженькая восторженно улыбалась Киру и было видно, что он интересует её всё больше, в то время, как недоверчивая брюнетка продолжала допрос:
   - А про крем ты как узнал?
   - Та же история, что и с книгой. Вон она, большая круглая банка в сумке. А этот крем сейчас на каждом углу продают. Да и запах, его ни с чем не перепутаешь.
   - А яблоки? Или ты их тоже в сумке увидел?
   - Нет, яблоки это просто предположение. Не факт, что она вообще сегодня их ела, так же как и то, что ты лузгала семечки. Я говорю только о постоянных привычках. Вот ты, Света, за время нашего разговора выкурила уже четыре сигареты, а Наташа ни одной. Обычно, по наблюдениям, если одна подружка закуривает, то тут же закуривает и вторая. Такая женская солидарность. Но Наташа с тобой не курила, значит она не курит вообще. - По выражению лица рыженькой Кир понимал, что лупит прямо в цель. - Курящие девушки не заморачиваются на счёт фигуры. Некатин делает своё дело лучше любой диеты. Поэтому, курящая девушка может позволять себе всё. А чтобы не курить совсем уж часто, они щёлкают семечки. - А теперь прямое попадание было в сторону брюнетки. - Ну а девчонкам, которые не курят приходится по полной программе следить за фигурой. Отсюда яблочки, кефирчики, творожок и так далее.
   - А что ты скажешь по поводу родинки? - решила задать вопрос на засыпку брюнетка.
   - А это чистая догадка. И если я попал в точку, то это только счастливая случайность. - Кир сделал вид, что засмущался. - Я просто очень люблю наблюдать эти женские прелести. И очень часто в глаза бросаются именно красивые родинки.
   - Судя по твоему рассказу, у тебя большой опыт в изучении этих женских прелестей. - Взгляд брюнетки стал хищным, плотоядным и не отпускал взгляда Кира.
   - Не такой уж большой, - скромно ответил он.
   - С таким талантом тебе в ментовке работать надо. - хмыкнула брюнетка.
   - Ну вот, а ты говоришь это я экстрасенс. Я ведь как раз на первый курс, в школу милиции поступаю.
   - Чё то ты не похож на будущего мента. - заулыбалась брюнетка. - И как человек с такой интуицией, логикой мышления, расчетливый мог обоссать чужую машину?
   - Мочевой пузырь имеет свойство давить на мозг. В эти минуты отключается всё и логика и мысли и расчеты. Да ладно девчонки, давайте лучше в карты сыграем, он у вас наверняка есть.
   - И это ты знаешь, - рыженькая улыбалась, открыв белые мелкие зубки .
   - Ой, я Вас умоляю! Для этого не нужно никакой логики и интуиции. Я даже могу угадать, что у Вас с собой магнитола. Предлагаю и музычку дать, чтобы не так скучно было.
  
   Играть на раздевания девчонки наотрез отказались. Сыграли несколько партий в дурака. Кир оставался дураком каждый раз. Потом Кир учил девчонок играть в покер. Но, из всей игры им нравились только замысловатые названия мастей. В какое-то время, Киру стало казаться, что он знает девчонок всю свою жизнь. Настолько с ними было легко и весело, что он стал забывать, как его сюда занесло и опасность, которая должно быть ещё не миновала. Девушкам, судя по всему, тоже нравилось с ним и стало заметно, что каждая хочет ему понравиться. Прошло уже больше двух часов, когда наступил момент, который говорил, что всё это не может продолжаться бесконечно. Солнце уже садилось и вся крыша была залита золотисто-красным цветом.
   - Ну чё то засиделись мы тут, - с сожалением в голосе сказала Света. Пойдем, наверное, а то сигареты кончились, да и есть уже охота. - При этом по обеим было видно, что уходить они не очень то и хотят.
   - А может, здесь поужинаем? Устроим этакий пикник на крыше. Тем более музыка у нас есть. - предложил Кир.
   - Да, нет только еды, а так к пиру всё готово. - пошутила Света.
   - Это не проблема! Сходи?те и купи?те. - Кир, наклонившись к куртке, достал из внутреннего кармана смятые купюры и протянул Свте несколько блекло-зелёных бумажек. - Нате, думаю должно хватить на еду и винишко.
   У девчонок загорелись глаза. - А ты что, наследство получил, Гарик? - спросила Света.
   - Я целый месяц вагоны на сортировке разгружал, и только вчера зарплату получил. Так ,что могу себе позволить.
   - А что покупать то? - Света, уверенно взяла купюры из рук Кира , тем самым соглашаясь на пикник.
   - Да всё что хотите. Берите на всё. Вина и шампанского не забудьте взять. Да, и мне Винстона две пачки.
   Девчонки засобирались. - Только тише, пожалуйста. И узнайте, как там обстановка, - ощущая прилив забытой тревоги, сказал Кир.
   Когда девчонки спустились вниз, он закрыл за ними люк и вставил запор в петли.
   Теперь он остался один, и тревожные мысли стали давить на него всей силой. Только бы они не притащили сюда бычков. Он в ярких красках стал представлять расправу на крыше, в конце которой, бычки раскачивая Кира за руки и за ноги на счёт три, бросают его вниз. Чтобы прогнать мрачные мысли он стал вспоминать историю, которая имела косвенное отношение к сегодняшней встрече.
  
   ***
   Три дня назад Кир, Кот и Женя Болт купили круг пиццы, кое-что покурить и решили навестить своего друга Безумного. Он жил на девятом этаже соседнего с Киром дома, в трёхкомнатной квартире с родителями. Безумный, как всегда, оказался невыспаным и встретил друзей не очень радушно, но тем не менее, домой пустил. Друзья расположились в маленькой комнате, в которой дым стоял коромыслом, оттого что Безумный курил одну за одной сигареты прямо не вставая с постели, которую никогда не заправлял.
   - Макс, ты хотя бы окно открыл, дышать нечем! - сказал Кот и сам пошёл к окну. - А это чё за хрень у тебя? - спросил он, ощупывая серую металлическую трубу, которая была установлена на выдвижной штатив.
   - Не трогай! - Безумный подбежал к окну и отодвинул Кота в сторону.
   - Это чё у тебя, подзорная труба? Ты за кем наблюдаешь? - весело спросил Кот.
   - Это телескоп. Он не мой, а Ботаника. Давно уже здесь лежит. Ботаник хочет продать и просил проверить. - Ботаник был старшим братом Безумного, который жил отдельно.
   - О, так можно через него и на луну посмотреть? - заинтересовавшись подошёл к подоконнику Женя Болт.
   - Ночью можно. Да и вообще, он плохо работает, - как то рассеянно говорил Безумный, пытаясь убрать друзей от окна.
   - Дай гля?нуть то хоть, - не унимался Кот. - Он у тебя как то не в небо направлен. - И сопротивляясь отталкивающему его Безумному он прильнул к окуляру трубы.
   - О, да тут как в телике. Вверх ногами только. Чё то я понять не могу... Это... Бля! - Кот напрягся, и стало заметно, что он видит что-то очень интересное. - Там тёлки! - воскликнул он с таким возбуждением, что Кир и Женя враз оказались у подоконника.
   - Так вот, куда ты смотришь, звездочёт хренов! - язвительно сказал Кир. Прямо напротив дома Безумного находилась девятиэтажная женская общага.
   Последующие два часа сопровождались криками, руганью, борьбой за место у окуляра. Сначала договорились смотреть по пять минут, но выяснилось, что никто не может соблюдать регламент и всё опять заканчивалось возней. Так всё и продолжалось. Счастливчик, который смотрел в трубу громко комментировал, то, что происходит на крыше.
   "Черненькая стоит лицом сюда. Руки за голову закинула. У неё такие дойки пацаны. Я даже родинку могу разглядеть..."
   "Рыжая тоже лифчик снимает. Просит чёрненькую, чтобы расстегнула. м-м-м..."
   "Они рядышком лежат кверху попками. Пацаны я не могу...Почему всё перевернуто?"
   Просмотр затрудняло то, что изображения в телескопе виделись перевернутыми. Друзья пытались решить эту задачу, но она оказалась им не по силам.
   "А что если перевернуть его?"
   " А может на голову встать и вверх ногами смотреть?"
   " Тихо! Я название книги читаю. Б О Г А... "Богатые тоже плачут" читает. Вот дура то!"
   "Пацаны! Они кремом друг друга мажут! Я сейчас умру!".
   Так продолжалось до тех пор, пока солнце не начало заходить, и ничего не подозревающие эротические звёзды не ушли с крыши. Парни ещё долго не могли оправиться и приступить к пицце, которая на тот момент давно уже остыла.
  
   ***
  
   Девчонки не возвращались долго. Начало смеркаться и на душе Кира стало совсем тоскливо. "А если они не придут?", - думал он.- Нужно подождать ещё немного и уходить отсюда". - Оставаться одному ночью на крыше ему вовсе не хотелось.
   Люк пару раз дёрнулся в попытке открыться, но самодельный запор из арматуры оказался надёжным.
   - Это вы? - громким шепотом спросил Кир, наклоняя голову в плотную к люку.
   - Мы! Открывай! - услышал он знакомые голоса, которые его обрадовали.
   Он помог поднять наверх два полных пластиковых пакета. Девчонки стали выкладывать содержимое пакетов на импровизированную скатерть, и Кир поразился, как много всего можно купить на шесть кусков. Скатерть с большой скоростью уставлялась консервными банками со шпротами и паштетом, пакетиками с нарезанной колбасой разных видов, чипсами, фисташками, арахисом в шоколаде, шоколадными плитками, пакетиками с мармеладом, конфетами и ещё какой то хренью, подписанной иностранным. Вид этого множества разноцветных пакетиков со снедью напоминал Киру времена, когда отец возвращался из заграничной командировки. Тогда он обычно открывал чемодан, и там, кроме всяких диковинных электронных штук были ещё и такие вот пакетики, предназначенные в основном для них с сестрой. В довершение всего, на скатерти оказались три бутылки десертного Хереса и бутылка Советского шампанского.
   - А стаканы взяли? - спросил Кир, сразу же начав сковыривать золотистую фольгу с бутылки шампанаского.
   - Да, свои захватили, - Света, поставила на край скатерти три гранёных стакана. - Кстати, мы уже думали, возвращаться или нет.
   - Чё так? - удивился Кир.
   - Во-первых, пасут тебя, ищут по всей общаге. Даже участкового подключили. Но это не главное. Ещё сказали, что ищут воришку, который обокрал каких-то серьёзных людей.
   - А ты думала, они скажут, что ищут того, кто нассал им на голову? Кстати, среди них это вообще серьёзный косяк. Получается, что я их опустил. Ну это по их понятиям. Да ещё машину осквернил. Поэтому, для них сейчас важнее, чтобы этот прогон никуда не ушёл. Понимаете? В этом и вся опасность. А раз Вы сейчас со мной, то и вы уже не в безопасности. - глядя на напряжённые лица девчонок, Кир понял, что немного перегнул палку.
   - Да ладно, расслабьтесь вы! Не думаю, что всё так серьёзно. Давайте лучше выпьем за знакомство. - Он по-гусарски с хлопком открыл бутылку, и начал разливать шампанское по стаканам.
   Первые несколько глотков газированной креплёной бурды моментально сняли напряжение. Наступила та лёгкая эйфория, которая бывает после выпитого на голодный желудок, и спонтанная вечеринка стала набирать обороты. Громче становились разговоры, громче и чаще раздавался дружный смех, громче и живее было шуршание пакетиков и бряканье стаканов, и всё это под музыку из магнитолы, которая тоже становилась всё громче и громче.
   Это была одна из тех душевных пьянок с полным отрывом, которому сопутствовало то, что собеседники видели друг друга впервые, но в то же время были очень симпатичны друг другу, и все они знали, что возможно видятся первый и последний раз в жизни. Разговоры были неглубоки и легкомысленны, всё сводилось к плоскому юмору. Не было ничего такого в разговорах, что возвращало бы их в действительность. Кир рассказывал анекдот за анекдотом и не мог остановиться. Смех девчонок побуждал его продолжать доставлять им удовольствие, а анекдоты цепляли друг друга один за другой, выплывая из раскрепощенной памяти.
   Наступила ночь, но она была совсем не тёмная. Огромная жёлтая луна была словно фонарь, который бросает блик на крышу. В голубоватом полумраке всё виделось чётко, просто было меньше цветов. Все как будто попали в черно-белый фильм. От этого лица случайных собутыльников казались еще красивее, а улыбки ослепляли белизной зубов. Радиостанция "Европа плюс" гнала задушевные песни одну за другой, и в этом полумраке и в особом возбужденном состоянии все находили в этих песнях красоту и особый смысл.
   В какой-то момент Кир придумал играть в бутылочку. Девчонки с радостью поддержали эту идею. Первая крутила Света, потом Наташа. И так получилось, что горлышко бутылки каждый раз указывало на подружку. Они целовались, смущаясь, а Кир веселился и кричал
   - В засос давайте! Языками работайте!
   Когда очередь дошла до Кира, то первую выпало целовать Наташу. Поцелуй был настолько нежным и эротичным, что они долго не могли оторваться друг от друга, пока Света не сказала: - Эй! Я вам не мешаю?
   Но следующей была она, и поцелуй показался Киру теперь ещё более страстным. Она прижимала его к себе и играла сильным язычком у него во рту, смотря в упор влажными глазами, в которых были игривые искорки. Потом была опять Света и ещё раз Света, потом два раза Наташа, потом Наташа со Светой, потом еще Света...
   Так могло продолжаться бесконечно, но это нужно было остановить, потому что всё вело к тому, чего не должно было быть этой волшебной ночью. Всё было настолько прекрасно и романтично, что ни кому не хотелось нарушить этого тонкого мимолетного счастья и перейти грань.
   Потом настал час какой то приятной грусти перед самым рассветом. Они лежали звездой, голова к голове, курили, слушали музыку и молча смотрели в белое звёздное небо. Нежная тёплая ночь, симпатичные люди, которые вдруг оказались рядом, приятное путешествие алкоголя по крови, красивые мелодии, летящие из магнитолы, что ещё может быть нужно человеку.
  
   ***
   Короткая ночь пролетела мгновенно. Вставало солнце, пробуждая пение тысячи птиц и заливая всё вокруг золотым светом. Утро наполнило всех новой энергией, и веселье продолжилось с новой силой. Тем более, что осталась ещё одна бутылка Хереса.
   - Девчонки! Я хочу выпить за нас с вами и за эту прекрасную вечеринку на крыше! - Кир, держал на ладони гранёный стакан, в котором плескалась кровавая жидкость. - Я хочу, чтобы мы запомнили это мгновение до конца своей жизни. - Он поднял улыбающееся лицо к восходящему солнцу. - Вот она жизнь! Вот так надо жить! Только здесь и сейчас! Мне так хорошо с Вами здесь! - Он говорил улыбаясь и зажмурив глаза, словно молился, кому-то там, в высоком безоблачном небе.
   - Так может останемся здесь жить? - улыбалась Наташа, но в её голосе Кир уловил какую то слабую надежду, несбыточную мечту.
   - Нельзя, невозможно! - Он тяжело вздохнул. - Вся прелесть именно в этом моменте. Когда восходит солнышко, когда поют птички, когда здесь есть вино; - он взболтал жидкость на дне стакана; - когда мы с Вами узнали друг друга настолько, чтобы понравиться, но не узнали дальше, чтобы разочароваться или стать неприятными друг другу. Ещё немного, и вино кончится, солнце зайдёт за тучу и начнётся дождь. Нам придётся спускаться туда, - Кир махнул рукой вниз. - Здесь мы с вами большие. Мы как боги на Олимпе. А там мы станем мелкими как песчинки, во-он как тот мужик, - он показал на одинокого прохожего, который шел внизу по дороге. - Там нас сразу же замотает реальность. Вы пойдете к своим пацанам, я, если повезёт, пойду к своим друзьям. А всё, что было здесь, на этой крыше, так на ней и останется.
   - А что нам мешает встретиться здесь снова? Ну на следующей неделе например. И всё можно повторить, - сказала Света.
   - Так же повторить точно не получится. Да и мне, дай Бог отсюда выбраться сегодня. А потом уже неизвестно, когда я сюда попаду.
   - Да, а нам сегодня к Сержу на дачу ехать, - вдруг спохватилась Наташа. - Они кстати в десять часов заедут уже.
   - Ну значит сам Бог велел мотать отсюда в десять, - сказал Кир, и выпил остатки вина в стакане.
   - Но мы еще увидимся! Мне не нравится этот прощальный тон, - уверенно сказала Света и зачем-то подошла к краю крыши. - Знаете? Мне недавно приснилось, как будто я птица. И я летаю, то внизу, то вверху, под облаками и это так классно. Это не тот детский сон, когда ты куда то падаешь, а потом тебе говорят, что ты растешь. Здесь всё по другому, намного круче. Там ты падаешь, а здесь ты наоборот всё время поднимаешься. - Она стояла на краю крыши и ветер трепал её роскошные чёрные волосы. - Я мечтаю, чтобы этот сон повторился, но он, почему то не приходит. - В какой-то момент Киру показалось, что она пошатнулась, и он подбежал к ней, обхватив обеими руками её стройное тело.
   - Ты чего, думал, я прыгнуть хочу? - хохотала она, глядя на него жадными влюблёнными глазами.
   А потом снова веселились, танцевали до упаду под "Комбинацию" и "Ласковый май", обнимались, и хором подпевали певице Анке:
   "А ты не лё-ётчик, а ябыла так ра-ада,
   Любить героя, из лётного отря-яда..."
   Вновь вспыхнувшее веселье оборвали автомобильные гудки, раздающиеся снизу.
   - Приехали! - с досадой сказала Света, глядя вниз на натертую до блеска, вишнёвую девятку. - Может не поедем а? Я не хочу. Да и не спали всю ночь.
   - Надо ехать, обещали. У Сержа денюха сегодня. - Обреченно вздохнула Наташа.
   - Езжайте. Тем более, мне тоже выныривать надо. Меня уже и родители наверное потеряли. - печально улыбнулся Кир. - Девчонки, Вы только посмотрите там... нет ли кого подозрительного, а потом махнёте мне снизу. Так, что прощаться будем здесь.
   Сначала подошла Наташа и с глубоким вздохом сожаления о чём то упущенном нежно поцеловала его. - До встречи! - сказала она и, не оглядываясь, пошла в сторону люка. Света, пристально и жадно глядя ему в глаза, сказала - Ну ты понял? Мы не прощаемся. В среду встретимся возле "Руси", - потом поцеловала, крепко прильнув к нему всем своим стройным телом.
   Снизу Света махнула ему, что всё нормально, и очень долго не садилась в машину, глядя на поднятую вверх руку Кира. А он тем временем думал: " Всего несколько минут прошло, а они уже такие маленькие и далёкие".
  
   ***
   Они встретились, но встретились уже вдвоём со Светой. Наташу увёз на юг её ухажор. И было в этой встрече уже всё не то, потому что была она там, внизу. Оказалось, что внизу у них общих тем почти и нет. Блеск и огонь в глазах обоих сменяла усталость и суета. Внешне конечно всё было нормально, но к концу встречи оба понимали, что больше встречаться нет необходимости.
   И вся эта история забылась, оставив после себя приятное послевкусие. Наташу он больше так и не видел ни разу. Говорили что она вышла замуж и уехала куда-то. А со Светой пересеклись мельком, где то через полгода. Это было на дискотеке, и она была в компании каких-то парней. Увидев его, она побежала к нему крича через весь зал, на каких то неимоверно высоких каблуках; вдруг запнулась и упала на колени. Но парень, который был с ней, подхватил её под руки, и оттащил к столику. Тогда Киру показалось, что она была пьяна или под кайфом.
   А ещё через год в местной газете, которая пестрила криминальными разборками, он вдруг наткнулся на её фотографию. Под фотографией была надпись жирным шрифтом: "С девятого этажа женского общежития выбросилась девушка". Кир долго, как загипнотизированный сидел, держа в руках эту газету. Он думал о том, что Светка, всё таки исполнила свою мечту.
   Но была ещё одна мысль, которая засела у него в голове и не давала ему покоя.
   Говорят, что в последние мгновенья перед смертью, у человека перед глазами проносятся все самые яркие моменты его жизни.
   Была ли та ночь на крыше одним из таких моментов, пролетевшими в голове у Светки перед шагом в пустоту?
   Наверное, была. Во всяком случае, он очень на это надеялся!
  
  

Глава 6. ПЛАН

  
   Идея - искра, которую задуло в голову благодаря чьей-то фразе, связавшимся внезапно в уме фактам, увиденным образам. Она стремительно разгорается внутри жарким всепоглощающим пламенем, подчиняя себе всё сознание. Она питает жаром, придаёт энергии, словно, появившийся в организме дополнительный генератор. Она мечется внутри, пытаясь найти выход в решении.
   Идее нужно дать выход. Нельзя допустить, чтобы она выжгла своё топливо и потухла там внутри, заполняя всё едким дымом бессилия. Нереализованные идеи умирают, образуя собой болото, топь пустого мыслеблудия и неуверенности. Это болото будет постоянно дымить, но уже никогда не будет охвачено огнем.
  
   11 марта 1994 г.
   С момента выписки из лазарета, Кир словно пархает на крыльях. Теперь он спокойно переносит все тяжести службы, и она не кажется ему такой уж страшной. Пропало внутреннее сопротивление, он перестал уставать и даже спать не хочется так как раньше. Ему есть ради чего мыть полы, убирать сортиры, отбивать ноги на плаце и периодически получать "люлей" по ночам. Теперь его мозг занят одной мыслью, а всё остальное является лишь фоном, пусть серым, но фоном.
   Теперь он не пытается отмазаться от нарядов, как раньше. В наряде можно остаться наедине со своей идеей. Он стал гораздо тише и спокойнее, не лезет без нужды в конфликты и дружелюбнее относится даже к тем, кого не уважает. Наверное, наблюдательный человек заметил бы ту метаморфозу, которая произошла с Киром по его горящим глазам и румянцу на лице, но в роте из семидесяти человек, где одни пытаются всячески унизить других, а эти другие просто выжить, никому нет до него дела. Замечает это только один человек - Медный. Он нарочито держит с Киром дистанцию и при удобном случае пытается его прелюдно унизить.
   Кир решил посвятить в свой план Афоню и Емелю только через неделю после его зарождения, когда появились некоторые решения. Друзья собрались в хлеборезке, где теперь работает Афоня. Кир подменился в наряде по роте, и у него есть не более двадцати минут, чтобы дать расклад. Когда он заканчивает говорить вступительную речь, содержащую зерно идеи, друзья молча переглядываются. По их настороженным лицам видно, что они не разделяют его восторга.
   - Сейф с бабками это конечно круто, но как ты его собираешься бомбить. Среди нас, по моему, ни одного медвежатника, - говорит Афоня, выдавливая приспособой, похожей на печать, жёлтые кругляши масла из большого прямоугольного пласта.
   - Ну, Емеля то у нас слесарь и с замками наверное дело имел. - Кир с улыбкой переводит взгляд на коротышку, увлечённого уплетением масла.
   - Ну не с сейфами же. Ты хоть представляешь какие там замки? Индивидуальные, простым подбором не откроешь. Это только специалисту под силу, - бубнит Емеля набитым ртом, проглатывая уже второй кругляш масла, посыпанный сахаром.
   - А если взломать, распилить "болгаркой", автогеном наконец, - не унимается Кир.
   - Это можно... - Емеля, больше увлечённый процессом еды, чем обсуждением непонятного плана, посыпает сахаром очередной кусок масла.
   - На вот, ешь с хлебом, обосрёшься же. - Афоня отламывает горбушку от белого батона и протягивает другу. - Пацаны, Вы чё совсем ёбнулись? Распилить, взломать! Его кабинет через стенку от нашего корпуса. Вы представляете, какой будет шум?
   - Я просто спросил, можно ли его открыть, имея "болгарку" и автоген,- спокойно отвечает Кир, и вдруг морщится на Емелю. - Ну как ты можешь столько жрать?
   - Теоретически всё можно, не проблема, - вытирает масленые губы, наконец то насытившийся коротышка. - У нас на заводе начальник ключи потерял от сейфа с документами, мы его вскрыли.
   - Ну и как, быстро это?- спрашивает Кир.
   - Минут двадцать, не меньше. Там несколько слоев металла, а между ними еще песок какой то.
   - Всё это бред собачий. Нас повяжут уже через пять минут, - отмахивается Афоня. - Не забывайте, что вам придется ещё решётку от склада спиливать и дверь в кабинет ломать. Не слишком ли много?
   Тогда Кир решает воспользоваться тем же приёмом, что и в разговоре с Медным.
   - Пацаны, мне нужен от вас только один ответ. Если бы это было реально выполнимо и максимально безопасно, вы бы подписались?
   - Я да, - Емеля уверенно кивает головой.
   - А кто бы отказался от лаве, - ухмыляется Афоня.
   - Ну и отлично, - улыбается Кир. - Мы не будем ломать сейф в кабинете у Носа. Мы его унесём.
   - Унесём? - смеётся Афоня . - Да ты знаешь сколько он весит? Это что тебе чемодан?
   - Было бы что тащить и откуда, а вытащить это не проблема, - говорит Кир.
   Друзья всё ещё сомневаются, но что-то им подсакзывает, что чутьё Кира его не обманывает и ведёт в нужном направлении.
   - Главное то, что я получил Ваше согласие. Кстати, с нами в теме ещё один человек.
   - Кто? - насторожились пацаны.
   - Медный. А как Вы думаете я вышел на эту тему? - говорит Кир, упреждая возражения друзей. - Не волнуйтесь, он нормальный пацан. Будет нам прикрытием. Он кстати прикреплён к складу и завтра поставит меня туда на работы. На месте я уже лучше определюсь. Ну всё, мне бежать надо. - Он окунает в сахар кругляш масла, закидывает его в рот и выскакивает за дверь.
  
   12 марта 1994 г.
  
   - Вот вам тело, товарищ старший прапорщик. Используйте его как хотите. Он правда тупой и дохлый, но других нет уж извините. -Медный подводит Кира к начальнику склада.
   Нос - высокий красномордый мужик среднего возраста. Кличку он получил именно благодаря своему носу, имеющему цвет перезрелой сливы и невероятные размеры. Кир слышал гипотезу, что нос является единственной частью тела, которая растет всю жизнь. Глядя на прапорщика, он с ужасом думает, как же он должен выглядеть к старости. Кроме своей колоритной внешности, Нос отличается высокомерием, заносчивостью и показным презрением к солдатам.
   - Хули мне с этим доходягой делать? Я на него мешок с мукой уроню, он пополам переломится. - Нос презрительно оглядывает Кира, как рабовладелец, приценивающийся, сколько можно скостить за раба.
   - Ладно, возьмешь эти ящики с крупой и аккуратно составишь в тот угол. - Он водит указательным пальцем, показывая на гору серых деревянных ящиков, а потом на то место, куда их нужно составить.
   - Ну, че стоим? Выполнять! - внезапно орёт он на слегка замешкавшегося Кира.
   Тот хватает первый попавшийся ящик, который оказывается неимоверно тяжелым и кряхтя, раскорячивая ноги, на пузе, тащит его в угол. Склад довольно большой, и Кир чувствует, что выдохся уже после первой ходки.
   Нос скрестив руки на груди, ухмыляясь смотрит, как Кир берёт второй ящик и, шатаясь, волочет его в угол. Когда взмокший Кир возвращается за третьим ящиком, наблюдающий за ним Нос злобно орёт: - Ты чё, долбонос, собираешься тут целый день с ящиками корячиться? Тебе ещё муку разгружать надо. Кир стоит и с недоумением смотрит на огромного прапора.
   - Хули встал! Бери рохлю, составляй на неё и вози, уёбок! - Нос указывает на железную тележку - рохлю. Это , по крайней мере, лучше, чем таскать каждый ящик. Теперь можно нагружать несколько ящиков на телегу и возить, но всё равно это очень тяжело и Кир уже начинает жалеть о том, что напросился сюда работать.
   - Так, солдат, я в кабинете. У тебя на всё про всё два часа. - Нос глядит на массивные позолоченные часы, которые смотрятся странно в сочетании с военной формой, потом неспеша направляется к железной лестнице, ведущей на антресоли, на которых располагается его кабинет.
   Задача довольно непростая. За ограниченное время Кир должен выполнить заданную работу и сделать то, ради чего он здесь оказался. Он должен осмотреть все нюансы в помещении: входы, выходы, двери, конструкции замков, наличие сигнализации. Нужно смотреть и запоминать так, чтобы потом нарисовать план. В техникуме Кир научился рисовать планы помещений, и это облегчает задачу даже на стадии запоминания.
   "Так, склад квадратный, площадью раз, два, три, четыре...- Кир считает колонны - площадь где то триста квадратов. Закрыт наглухо, выходов на улицу нет...". - он, стараясь не сбавлять темп, грузит ящики и продолжает изучение помещения.
   Неизвестно, кто планировал этот склад. Скорее всего, этот человек был больше военным чем инженером. В помещении, куда постоянно привозятся горы продуктов, нет даже ворот для разгрузки с транспорта. Склад соединяется длинным узким коридором с помещением столовой. От коридора он отгорожен решетчатой калиткой, которая закрывается на огромный амбарный замок. Между коридором и складом есть тамбур, с лестницей, которая ведёт вверх на улицу, так как помещение находится на цокольном этаже. Это служебный вход, который частично используется для разгрузки и выходит он во двор учебного корпуса, который построен буквой "П". Но существует и другой вход с противоположной стороны тамбура, через который в основном и заносят продукты на склад. Этот вход смотрит прямо на ворота хоздвора.
   Есть и ещё один путь, который ведёт мимо тамбура, вдоль обшарпанного длинного коридора. В этом коридоре за железными дверями находятся служебные помещения: посудомойка, картофелечистка и варочные цеха. В конце коридора есть ещё один тамбур и ещё одна лестница на улицу. По этой лестнице курсанты и служащие спускаются в столовую.
   "С выходами всё понятно, по крайней мере, их три, - анализирует Кир, умирая над очередным ящиком. - Амбарный замок, это вообще не проблема. Сложнее всего с кабинетом. Хуже всего, что он находится на антресолях, с которых тяжёлый сейф будет спустить проблематично".
   Перевозя ящики, Кир придумывает, на чем они могут перетаскивать сейф. Конечно же, на этой рохле. Но вот как спустить его вниз. Нужно осмотреться там, наверху и желательно заглянуть в кабинет, чтобы увидеть сейф. Напряженно думая, Кир приподнимает ящик, дно которого с треском вываливается, и к его ногам высыпается гора перловки.
   "Вот он шанс!" - говорит себе Кир и направляется к лестнице. Осторожно, крадучись на цыпочках, он поднимается на антресоль.
   "Раз, два, три, четыре, пять, шесть...восемь ступенек. Внизу железный рифленый настил. Перила, которые могут выниматься, как душки из кроватей. Дверь деревянная, обитая дерматином. Замок один, для плоского ключа". - Кир отмечает всё что считает нужным.
   Он робко стучит по рыжему дерматину. Услышав "Войдите!" - открывает дверь.
   - Т-товарищ с-старший прапорщик там.... "Вот он родной! Стоит за письменным столом напротив двери. Не такой уж и большой..."
   - Ну чё, уёбок. Чё натворил? - развалившийся за столом прапор, как будто только и ждал этого момента. Он просто жаждет выплеснуть свой гнев.
   - Т-там крупа рассыпалась. Что с ней делать? - "Метра три до двери. В проем должен войти. Что ещё? Проводов нигде нет, значит, сигнализации быть не должно"
   - И ты чё, за такой хуйнёй меня беспокоишь? - опухшая рука ставит на стол стакан с чаем или с чем-то ещё. Огромная фигура Носа угрожающе вырастает над столом, так что Кир задом пятится к двери.
   - Солдат, вон веник, вон совок, вон пустой ящик. Вопросы?
   Кир слышал про школу прапорщиков, но теперь он пришёл к убеждению, что главный предмет, который там преподают, наряду с воровством, это общение с солдатами.
   Он берёт веник и сметает перловку вместе с пылью в совок. Когда ящик наполнился перемешанной с грязью крупой, Кир спрашивает, наблюдающего за ним Носа, куда его ставить.
   - А ты чё не видишь, где у нас перловка стоит? - зло спрашивает прапорщик.
   - Так тут же...
   - Хватай ящик и ставь его к другим, уёбок!
  

***

   - Сейф с антресолей мы сбросим... - Кир глубоко затягивается и выпускает дым через нос.
   - Как? Там, же вроде перила, да и грохот всех подымет, - задаёт уместный вопрос Афоня.
   - Перила мы вытащим, они разборные. А сейф сбросим на мешки с мукой, они смягчат удар. - От одного воспоминания про мешки у Кира начинает болеть спина . - Ты по инструментам узнал? - спрашивает он у Емели.
   - Резак и "болгарка" у сантехников есть. Баллоны полные. Остального инструмента тоже завались. Все вплоть до перфоратора. - радостно рапортует коротышка. Он часто работает с местными сантехниками, так как по профессии является слесарем.
   - Это всё у них в коморке? - спрашивает Кир
   - Да там в подвале.
   - Это на дальней стороне учебного корпуса и под замком наверняка, - продолжает сомневаться Афоня.
   - Замок не проблема, я дубликат ключа сделаю. Вот как туда сейф переть? Слишком далеко, хоть и ночью, но есть большие шансы спалиться, - говорит Емеля.
   - Подвал под учебным корпусом, вы прикиньте, сколько будет дыма, когда начнем резать. Да и шум наверняка будет слышен. - Афоня кривит пухлые губы.
   - А мы его не потащим в подвал, - удивляет Кир друзей. - Будем работать на улице. Вытащим его с выхода, который ведёт на хоздвор и затащим туда.
   - На хоздворе? - хором удивиляются друзья.
   - Во первых, хоздвор огорожен забором, это частично скроет нас. - Кир нагло вытаскивает у Афони из-за уха сигарету и прикуривает. - Во вторых, там большая гора снега, которую свозили со всего училища. Мы будем работать между этой горой и забором, так, что огня от горелки не будет видно из окон.
   - А где ж ты электричество на улице возьмешь? - задаёт Афоня вопрос на засыпку.
   - Да, электричества не будет. Придётся работать одним резаком. Для него не нужно электричества .
   - Ну ладно, распилим мы этот сейф, возьмем бабки, если они там есть конечно. А дальше что? Куда мы его денем? И вообще, ты не думал, что будет после того когда обнаружится пропажа. Менты, деды, шакалы все будут носом землю рыть, пока не найдут виновников. - Афоня выхватывает изо рта Кира, наполовину выкуренную сигарету.
   - Отвечаю по порядку, - кажется, что Кир готов ко всем вопросам. - Сейф мы разрежем на куски, закинем в кузов к Билли и сверху закидаем снегом. Машину грузят мусором с вечера, а утром Билли вывозит его за город. Я не думаю, что он заметит среди груды мусора несколько кусков металла. А если даже и заметит, то не придаст значения. Вы же знаете Билли?
   Билли, гражданский водитель ЗИЛка самосвала, который возит мусор с хоздвора. Он чем то похож на Юрия Никулина, а кличка образована от фамилии Блинов. Простой деревенский мужик, вечно источающий стойкий запах перегара.
   Любимым выражением Билли является фраза "А мне по хую". Он вставляет её в свою речь к месту и не к месту. Поэтому, маловероятно, что "похуист" Билли заметит что-то в своём кузове, даже если ему туда закинут слона.
   - Снег имеет свойство таять, тем более, как ты сказал, Билли возит его каждый день, поэтому...- Кир перебивает скептически настроенного Афоню.
   - Поэтому времени у нас максимум три-пять дней.
   Друзья заметно напряглись. Хорошо строить отдаленные планы, но когда план вот-вот должен обернуться действием, тут и наступает момент ступора. Кир знает об этом. Он знает, что это состояние посетит и его, поэтому торопится, быстрее его перескочить.
   Они втроем уже больше сорока минут стоят на задней стороне овощехранилища, и есть опасность, что отсутствие кого-то из них будет замечено.
   - А теперь я отвечу на твой второй вопрос, - продолжает Кир, суетливо оглядываясь по сторонам. - Никаких ментов не будет это точно. Бабки то у него левые. Шум он поднимать не будет, но свое расследование проведет. А как он это будет делать и кто ему поможет - второй вопрос. Я думаю, что у этого упыря мало сочувствующих.
   - Но они есть, и мы не знаем, кто это...
   - По крайней мере, мы сделаем всё, чтобы не быть под подозрением. Да Нос возможно тут и не главный и вообще, всё похоже на какой-то воровской общак. Тем более, все люди, которые в теме в первую очередь будут подозревать друг друга...
   - Ладно, чё там загадывать. Не известно во что это выльется и есть ли там что-то, ради чего стоит рисковать. Всё ж на воде вилами писано. - Афоня философски смотрит в одну точку, куда-то поверх голов друзей. - В любом случае мы подписались, и обратного пути нет. Вот только мы не решили, что будем делать со складской дверью и дверью в кабинет Носа.
   - На решётке простейший замок. Нос оставляет ключи в замке, когда открывает. Я вытащил ключ и сделал слепок, когда был там.
   - Ты чё, пластилин с собой носишь постоянно? Предусмотрительный! -Афоня растягивает в улыбке пухлые губы.
   - А это вообще целая история. Пластилина понятно не было, а ключ нужно было срочно срисовать. Я стал искать, что есть такого под руками, но ничего, в чём можно было сделать слепок не увидел. Ну, думаю, такой шанс, а я не могу его использовать. А сам в это время смотрю на коробку с яичным порошком. И тут меня осенило. В умывальнике, который в углу, стырил крышку от мыльницы, насыпал туда порошка и налил немного воды. Помял пальцами и вуаля. Масса получилась ни чем не хуже пластилина.
   - А замок от двери кабинета? - не устаёт задавать трудные вопросы Афоня.
   - А я выждал, когда он выйдет в туалет и к нему в кабинет с этим пластилином слетал.
   - Чё ж ты от сейфа то ключ так же не срисовал? - раздосадовано спрашивает Афоня.
   - Не было там, видимо с собой носит. Да и не факт, что они простые для изготовления.
   - А кто ключи будет делать?
   - Я Емеле слепки передам, они у меня в снегу спрятаны...
   - А я на Тихий смотаюсь - перехватывает инициативу Емеля. - Там мужик за час любой ключ изготовит.
   - Как то сложно всё, - снова морщит лоб скептик Афоня. - Кустарные ключи могут не подойти. А чё, нельзя просто взломать замок и дверь? Всё равно факт кражи на лицо.
   - Если мы сломаем замки, у него будет повод вызвать ментов или особистов. Мол, так и так, замок в склад взломан, товар пропал, ищите вора. Поэтому, всё будет чисто. Только сейф возьмёт и испарится.
   - Он так же может вызвать ментов из-за пропажи сейфа.
   - А что было в сейфе? Спросят у него. Как ты думаешь, что он ответит?
   Афоня наконец то замолкает, понимая, что бессилен против аргументов Кира.
   - Ну всё, ребята, разбегаемся. Нам сейчас нельзя палиться. В ближайшее время я поговорю с Медным и назначим точное время, - бросает Кир и первым бежит в сторону казармы.
  
  
  

Глава7. ВЗЛОМ

  
   Захочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах.
   Любой план, каким бы он не был идеальным и как бы тщательно не был продуман, не может учесть всех нюансов, которые возникнут при его реализации. План должен иметь несколько вариантов развития событий. Без этого он становится зависимым от любой неожиданности.
   Продумывая тысячу деталей, которые могут повлиять на план, ты даже не предполагаешь, что будет та тысяче первая, которая поставит под угрозу его выполнение.
   Но как бы не рознился план с реальным его воплощением, главным является достижение цели, которую он преследует. И главное, чтобы эта цель оправдала ожидания и не оказалась ложной.
  
   17 марта 1994 г.
   - Суббота, идеальный вариант. Дольше ждать нельзя, снега почти не осталось. В субботу дедов в роте мало, они все в увольнении, а те, что останутся, будут бухать и себя не помнить. Это нам на руку. Плохо только одно, что Билли не вывозит мусор в выходные и машина стоит пустой. Нужно сделать так, чтобы машину загрузили мусором в воскресенье. Желательно, чтобы это был кто-то из нас. Отправишь, за какую-нибудь провинность. Всё сходится: ты дежурный, мы с Емелей в наряде по учебному корпусу, Афоня работает в хлеборезке допоздна и никто не заметит, когда он придёт. - Кир говорит быстро, то и дело, оглядываясь, не зашёл ли кто в роту. Сейчас они одни. Кир моет полы в казарме, а Медный слоняется, якобы мучаясь бездельем. Со стороны они смотрятся натурально: старослужащий в очередной раз строит духа, который плохо моет пол.
   - В субботу, значит в субботу. Если всё продумал, действуйте. Кир, только запомни, если что пойдёт не так, ты уж не обессудь.
   - Всё будет тип-топ! Андрей, ты достал кепку и "Мальборо"? - спрашивает Кир.
   - Да, кепка в каптерке спрятана, я тебе отдам завтра. Зачем это?
   - Так надо, потом узнаешь - Кир хитро улыбается.
  
  
   18 марта 1994 г.
   В наряд по учебному корпусу обычно ходят втроем. С двумя духами, отправляется старший наряда. Чаще всего это череп или дед. Духи, как правило, слоняются по огромным корпусам в обходах, а старший сидит на главном посту, находящемся в торце четвёртого этажа главного корпуса. Пост оборудован старым письменным столом и допотопным телефоном.
   Иногда в субботу, когда большинство старослужащих уходит в увольнение, допускается послабление и в наряд могут отправить только духов. В этом случае один дух должен быть на обходе, а второй всегда на телефоне. Дежурный по роте путем регулярных звонков, контролирует, что духи находятся на посту.
   Благодаря усилиям Медного, в эту субботу Кир и Емеля оказались в наряде вдвоём, а сам Медный дежурит по роте.
   Емеля уже сбегал в каморку сантехников и испытал один из комплектов ключей.
   - Открылся шикарно, ключ как родной - обрадовал он Кира по возвращении.
   Уже час ночи, и они ждут звонка Медного, который должен дать знать, что в роте всё спокойно и можно выдвигаться. Так, как суббота славится поздними гулянками дедов, нужно ждать, пока они уснут, или хотя бы успокоятся и будут смотреть телик в Ленинской комнате. Когда Деды пьют, наряд по столовой часто задерживается там, готовя им закуску. Поэтому, Медный должен убедиться, что наряд вернулся в роту и только после этого дать сигнал Киру.
   Звонок рвёт напряженную тишину только в четверть второго.
   - Ты чё трубку долго не берёшь душара! Спите там что ли? Я щас приду и пиздюлей Вам отвешаю, - слышится злое шипение Медного на другом конце провода.
   Это сигнал к тому, что нужно выдвигаться.
   - Пошли! - командует Кир.
   Они продвигаются по бесконечным коридорам учебного корпуса настолько быстро и бесшумно, насколько позволяют тяжелые кирзовые сапоги.
   Широкий километровый коридор главного корпуса, устланный гладким скрипучим паркетом, центральная лестница с красным ковром, который крепится к ней никелированными штангами, дальше вниз и вправо по длинному и узкому коридору, вправо вниз по лестнице к выходу. Кир выглядывает на улицу, приоткрыв дверь. Тишина звенит в ушах, только фонари возле подъездов периодически высвечивают серые силуэты, передвигающихся под покровом ночи злоумышленников. Они пробегают несколько десятков метров вдоль стены здания, и оказываются у лестницы, которая ведёт вниз в столовую. Спустившись, они поворачивают направо и быстро идут по узкому коридору в сторону тамбура. Здесь их встречает Афоня.
   - Поваренок только в час свалил, - возбуждённо шепчет он.
   - Афоня, иди на фишку - командует Кир, и Афоня взлетает вверх по лестнице и приоткрывает дверь на улицу, выглядывая в щёлку.
   Емеля и Кир быстро идут к решётке склада, на ходу одевая тряпичные перчатки. Емеля с трудом засовывает круглый ключ в замок и пытается повернуть его по часовой стрелке. Замок не поддаётся. Емеля крутит ключ в обратную сторону, но безуспешно.
   - Чё ты там возишься? - шепчет Кир.
   - Не идёт, застрял - обреченно говорит Емеля.
   Действительно, ключ не поворачивается не в ту не в другую сторону, и теперь Емеля не может его даже вытащить. Он начинает нервно дёргать ключ.
   - Зашибись! Ничего не сделали, а уже спалились. Чё теперь делать? Надо когти рвать.
   - Дай сюда! - оттесняет его Кир и дёргает ключ туда-сюда, пытаясь его выдернуть. - Руки надо твоему Кулибину оборвать!
   - А ты чё думал, он по слепку в твоей яичнице лучше сделает? Ты бы еще в сметане слепок сделал! - раздосадовано шепчет Емеля.
   Кир отчаянным рывком выдирает ключ из замка. Посмотрев на коронку ключа, он замечает на ней глубокие борозды и заусенцы, оставленные личинкой.
   - Нужен напильник! Емеля, у сантехников по любому есть. Смотайся!
   - Да не получится ничего! Давай в следующий раз, - говорит Емеля, которому не по душе такое начало.
   - Или сейчас, или никогда! У тебя две минуты! - безапелляционно распоряжается Кир.
   Емеля оборачивается быстро, правда, вместо напильника приносит кусок наждачки.
   Кир нервными движениями пытается отшлифовать ключ, сглаживая борозды и заусенцы. Затем он вставляет ключ в замок и снова пытается повернуть. Замок не поддаётся. Кир в отчаянье делает последний рывок. И да! Замок с щелчком открывается.
   - Есть! - Оба с облегчением улыбаются.
   Они с заходят в склад, а Афоня по прежнему остаётся на фишке. Он должен внимательно смотреть за окном каптерки. Если что-то пойдёт не так: приедет проверка, проснутся деды и так далее, Медный должен включить там свет.
   В складе непроглядно темно, и Кир зажигает фонарик. Когда они поднимаются на антресоли, Кир передаёт фонарик другу:
   - Посвети мне!
   Луч фонаря высвечивает рельефы коронки плоского ключа. Кир, наученный горьким опытом, решает перестраховаться. Он полирует шкуркой ключ со всех сторон, убирая неровности, оставленные кустарным инструментом. Затем он медленно вставляет ключ в круглый маленький замочек, который прячется в вырезе дерматина. Медленно с замиранием сердца он поворачивает ключ. Тот на удивление легко без сопротивления проворачивается в замке, и Кир открывает дверь.
   - Теперь зови Афоню, он нам нужен! - толкает он кулаком в плечо повеселевшего разом Емелю.
   Когда дрожащий лучик фонаря снова появляется под антресолями, Кир громко шепчет:
   - Теперь нужно уложить мешки с мукой вот сюда - он показывает место прямо под антресолями. - Давайте бегом!
   Афоня и Емеля кряхтя стаскивают мешки и укладывают их в ряд, а Кир подсвечивает им фонариком.
   - Хватит! - говорит он, когда десять мешков оказываются уложенными в два ряда. - Теперь берём рохлю и тащим её наверх.
   Тележка оказалась очень тяжелая, и они втроем кое-как взгромоздили её на антресоли. Кир выдергивает разборные перила с одной стороны пролёта и показывает Емеле, чтобы он делал то же самое с другой. Они выдергивают тяжёлые перила и отставляют их в сторону.
   Кир светит фонариком в правый угол кабинета. В пятне света появляется с виду небольшой, окрашенный в грязно-серый цвет, предмет ради которого они затеяли всю операцию.
   - Сюда! -Кир машет рукой, и друзья подкатывают тележку вплотную к сейфу. Кир и Афоня раскачивают сейф и роняют его на тележку. Раздаётся страшный грохот и крик Емели. - Ой бля!
   Тележка откатившись, по инерции наехала Емеле на ногу. Кир и Афоня, поняв, в чём дело быстро оттаскивают рохлю назад, но Емеля, жалобно скуля, сидит на корточках, обхватив руками мысок левого сапога.
   - Что там, палец? Братан, потерпи немного! Наверное ничего серьезного нет. Нам нельзя сейчас застревать здесь. Понимаешь? - Кир, сидя на корточках рядом с Емелей пытается привести его в чувства. Наконец, побледневший Емеля оправляется от шока и ковыляет на одной ноге в сторону, освобождая дорогу тележке с сейфом.
   - Раз, два, взяли - кричит Кир, и они с Афоней толкают тележку в сторону двери. Как только тележка преодолевает дверной проём, они отпускают руки. Тележка, проехав по инерции полметра, летит вниз, увлекая с собой сейф.
   Раздаётся глухой стук, от которого на миг содрогаются стены, и клубы мучной пыли начинают подниматься вверх, словно после ядерного взрыва.
   - Емеля, мы тут всё пока уберем, а ты иди на фишку, - обращается Кир к коротышке, и тот, молча, ковыляет к выходу.
   Кир и Афоня быстро перетаскивают мешки с мукой на место. Когда они вставляют перила на антресолях, внизу появляется Емеля.
   - Пацаны, шухер! В каптерке свет горит, - говорит он громким срывающимся шепотом.
   - Тсс! - Кир прикладывает указательный палец к губам. Он делает знак Емеле, чтобы тот оставался на месте, а сам вместе с Афоней тихо спускается вниз.
   - Закрой решетку, - чуть слышно шепчет он Афоне. - Только тихо!
   Они выключают фонарик и стоят в полной темноте под железной лестницей.
   - Что там может быть? - тревожно шепчет Афоня.
   - Хер знает! - отвечает Кир. - Может дежурный по учёхе с проверкой приехал, а может тебя хватились.
   - А вдруг проверяющий в корпусе, а нас нет на посту? - добавляет тревоги Емеля.
   - Ладно, хорош накручивать! Что случилось, то случилось. Посидим тихо, может пронесёт, - пытается успокоить друзей Кир.
   Афоня закуривает и Емеля просит у него сигарету.
   - Стойте, сегодня я угощаю, - оживляется Кир, как будто что-то вспомнив. Он достаёт из кармана пачку "Mallboro", и под восхищенные вздохи друзей раздаёт им по две сигареты. - До фильтра не докуривайте, чтобы марку было видно, а бычки разбросаем по складу.
   - Зачем это? - спрашивает Афоня.
   - Немножко запутаем следы. Мальборо может курить кто угодно, только не духи. - И еще один штрих. - Он достаёт из за пазухи чёрную кожаную кепку и бросает её в угол. - Это укажет на гражданского, или на кого-то в гражданке.
   - Да, хорошая тема, если нас сейчас здесь не сцапают - говорит Афоня, с наслаждением выдыхая густой белый дым.
   - Ты не каркай, а сходи лучше глянь чё там. - говорит Кир, указывая на дверь.
   Афоня возвращается с хорошей вестью:
   - Он вырубил свет! Всё нормально.
   - Тогда поехали! - командует Кир.
   Они снова взгромоздили сейф на тележку и покатили её в коридор. Лестницы оборудованы пандусами для разгрузки товара. Это делает задачу выполнимой, но не упрощает её. Нужно закатить тележку, которая весит не меньше семидесяти килограммов на крутой подъем. При этом, исходя из имеющихся сил, толкать тележку снизу могут только два человека. Третий должен спереди управлять железным рычагом, который служит тележке рулём.
   - Емеля, иди вперёд, рулить будешь - говорит Кир, когда тележка с сейфом оказывается у пандуса.
   - Ра-аз! Два-а! Взяли...- Кир и Афоня пытаются вытолкнуть тележку вперед, но она с трудом поддавшись на полметра, откатывается назад, чуть не придавив друзей, вовремя успевших разбежаться в стороны.
   - Нет, так не пойдет! Нужен разгон, - говорит Кир, и друзья откатывают тележку назад к стене, которая находится на расстоянии трех метров от пандуса. - Пацаны, только давайте напряжёмся. Если не закатим с одного раза, наши с Афоней кишки окажутся на этой стене.
   - Ра-аз! Два-а! Поехали! - тележка грохоча железными колесами начинает взбираться на пандус. Когда до ровной площадки остаётся буквально полметра, тележка останавливается, и её инерция меняет вектор в противоположную сторону. Одна секунда, и она сметёт с пандуса Кира с Афоней. Друзья уже на грани того, чтобы бросить её и отпрыгнуть в сторону, повинуясь инстинкту самосохранения, но тут на помощь приходит Емеля. Он со звериным ревом упирается в сейф двумя руками.
   - Давайте пацаны! И ра-аз! - тележка наконец то достигает ровной площадки перед дверью.
   Взмокший Кир приоткрывает дверь на улицу и оглядывается. Затем он снимает щеколды со второй двери и распахивает обе настежь. Они прокатывают тележку буквально десять метров и оказываются в воротах хоздвора.
   - Сюда! - показывает рукой Кир на гору грязного снега. Они огибают снежную кучу и останавливают тележку между ней и железным забором.
   - Пацаны, дуйте за резаком! Я буду здесь, не хер втроем по периметру шастать, - говорит Кир друзьям, и те семенят в сторону ворот.
   Кир остаётся один в зловещей тишине. На улице ещё по зимнему холодно и его разгоряченное тело одетое только в ПэШа быстро остывает. Его начинает бить мелкая дрожь. Секунды текут нескончаемо долго. Он ходит туда-сюда вдоль сейфа и бьёт в ладоши, так, чтобы хлопков не было слышно, но чтобы хоть немного отогреть замерзшие руки. Внезапно из-за кучи снега на него вылетает огромная черная псина, одна из тех дворняг, которых прикармливают на КПП. Псина щерится и громко и заливисто лает. Заядлый собачник, Кир не боится собак, но неожиданность и неуместность появления псины вгоняют его в шок. Он отпрыгивает назад и заваливается на снежную кучу. Нащупав рукой большую ледышку, он со всей силы швыряет ею в собаку, и та, взвизгнув, исчезает. Мгновенно наступает тишина, как будто этой собаки и не было вовсе. Через несколько мгновений Кир слышит скрип открывающейся двери. Из КПП кто-то вышел. КПП находится как раз с противоположной стороны хоздвора. Кир замирает. "Сейчас как раз должны возвращаться пацаны" - с ужасом думает он. Дверь, скрипнув, захлапывается и всё снова затихает.
   "Чего же они так долго" - думает Кир, и в голову его лезут дурные мысли.
   Но пацаны появляются, и Кира сразу же обдаёт приятным теплом.
   Афоня катит два баллона, которые примотаны к подставке из под фляги с резиновыми колесами, а Емеля, ковыляет следом, держа в охапке моток шлангов от резака и мешок с инструментами.
   - Вы чё застряли?
   - Я вспомнил, что нужен ключ от газовых баллонов и не мог его найти. - говорит Емеля, разматывая шланги, со скоростью профессионала.
   Кир смотрит на электронные часы, взятые у Медного напрокат.
   - Уже полчетвертого! У нас полтора часа на всё про всё. Афоне за час до подъема нужно быть в роте и нас в шесть придут менять.
   Они переворачивают сейф задней стенкой кверху, и Емеля зажигает горелку. В руках с ней он походит на укротителя змей, который держит за горло кобру.
   - Вырезай всю стенку по периметру, а потом мы его просто разрежем пополам, - командует Кир.
   Синее пламя горелки со свистом врезается в металл, расплавляя его и превращая в кипящую красную жижу. Всё происходит не так быстро, как представлял себе Кир.
   Прошло уже пятнадцать минут, а Емеля только прорезал одну кривую вертикальную полосу. Из всех троих наверное не чувствует холода он один , так как работает, Кир же и Афоня порядком заколели.
   - Ну чё стоите, берите фомки и отгибайте! - бурчит Емеля, после того как прорезано три четверти периметра. Друзья хватают принесенные небольшие ломики и отгибают отрезанную стенку, словно открывают гигантскую консервную банку. Под первым слоем металла, обнаруживается что-то вроде черного песка. Друзья выгребают его из образовавшейся полости и пригоршнями бросают в снег. Когда второй слой металла обнажён из под песка, Емеля начинает резать его пламенем горелки.
   - Здесь кажется потоньше металл, - комментирует он.
   Приближается момент истины. Через какие-то десять - пятнадцать минут друзья узна?ют, ради чего они рисковали и поставили под удар не только свою будущую службу, но возможно и всю жизнь.
   Ну вот и всё! Слой металла, отделяющий их от победы, или фиаско почти прорезан. Друзья отгибают прямоугольный кусок железа ломиками и...
   - Есть! - выдыхают все хором.
   В черной прямоугольной дыре с рваными неровными краями они видят, что-то похожее на пачки денег. Афоня суёт руку в отверстие, пытаясь вытащить одну пачку, но с криком отдёргивает её.
   - Ой бля-я! - Край раскаленного металла отпечатывается бардовой полосой на его запястье. Афоня крутится волчком и успокаивается только после того, как засовывает руку в снег.
   - Ты чё дурило! Это ж раскаленное железо, - хмыкает Емеля. Они с Киром загребают снег и пригоршнями бросают его на металл по периметру разреза. Снег шипит и тает, стекая вниз грязными ручьями.
   В сейфе обнаруживается два отделения, разделённые горизонтальной полкой. Верхнее отделение на три четверти заполнено бумажными пачками, а нижнее почти пустое, но всё таки в нём что-то есть. Кир вытаскивает две пачки. В сумрачном свете он видит на купюрах портреты патлатого мужика. - Бля! Да это доллары - шепчет он, и в его памяти почему-то всплывает Ботаник. Он достаёт припасенную балоневую сумочку и приговаривая: - Я знал, что ты пригодишься - начинает скидывать в неё пачки. Оказывается, что часть денег в долларах, а часть в рублях. Какие это части и сколько всего денег пока не понятно, да и считать их некогда. Достаточно одного факта: денег настолько много, что это превосходит все ожидания Кира. С одной стороны это радует, а с другой настораживает, ведь чем крупнее куш, тем опаснее становится всё предприятие и те события, которые могут последовать за ним. Когда Кир достаёт из сейфа последнюю пачку, оказывается, что большая продуктовая сумка почти полностью набита деньгами.
   Остаётся исследовать нижнюю часть сейфа, которая практически пуста. Запустив туда руку, Кир извлекает осколки какой-то бутылки. - Видимо коньяк, или какое-то импортное бухло было - говорит он, нюхая руку в перчатке, которая намокла и теперь издаёт приятный аромат. На самом дне Кир нащупывает какой-то сверток. Когда он достаёт этот увесистый сверток, его посещает тревожное предчувствие. Он быстро разматывает тряпку, пропитанную коньяком. Под тряпкой оказывается промасленная желтая бумага, развернув которую Кир понимает, что его предчувствие оправдано.
   - Пушка! - тревожным шепотом говорит он.
   - Дай глянуть! - Афоня выхватывает пистолет из руки Кира. - Это ТэТэха, по любому левая! - восторженно говорит он.
   - Чему ты радуешься? Вот этого бы как раз и не надо... - Кир отбирает у Афони пистолет, и заматывает его назад в бумагу и тряпку. Затем он засовывает свёрток в боковой карман сумки.
   - Ну ладно, времени нет. Емеля, режь сейф поперёк.
   Проходит не менее получаса, прежде чем сейф превращается в два массивных искареженных куска железа.
   - Всё равно большие. Заметно будет. - размышляет Кир вслух. - Ладно, забрасываем их в кузов.
   Они забросывают все ещё тяжелые части сейфа в кузов стоящего неподалёку грузовика и накрывают его рваным брезентом.
   -Всё, тащите резак назад, а я пока отвезу рохлю и закрою склад - говорит Кир, спрыгивая с борта ЗИЛка. - Дима, только поставьте всё аккуратно, как было, а потом сразу же чеши на пост. Афоня, ты тоже возвращайся в роту. Сегодня Медный не выставит фишки, поэтому никто не увидит.
   Кир быстро проделывает обратный путь, спускает тележку по пандусу, затем ставит её на место в углу склада. Увидев на полу мучную пыль, он бысро разметает её веником в разные стороны, затем закрывает на замок решётку склада. От усталости он уже еле двигается и присаживается в тамбуре на корточки, чтобы отдышаться. Сумка, с сокровищами стоит рядом с ним. Вдруг, он слышит шум женских голосов, раздающийся снаружи.
   "Это поварихи! Неужели уже шесть?" - Кир вскакивает, хватает сумку и бежит по коридору пищеблока к центральному выходу. Завернув за угол тамбура, встаёт прислонившись спиной к стене, с трудом сдерживая, вырывающееся из груди сбившееся дыхание. Поварихи с весёлым гомоном спускаются по лестнице и растекаются по своим рабочим местам.
   Кир выбегает на улицу.
   "Сумка, что делать с сумкой?" - напряженно думает он. Как раз этот нюанс и не был предусмотрен в его плане. До этого места операции он не доходил даже в самых смелых мечтах. А надо бы. На часах без пяти шесть. Ему надо срочно бежать на пост, потому что в шесть часов смена. Но не побежит же он туда с сумкой полной денег. Вот-вот объявят подъем, приедет дежурный офицер, а он стоит, прижавшись к стене, и не знает, что ему делать.
   Интуитивно Кир идёт в противоположную сторону от казармы вдоль корпуса. "В роту нести нельзя, это точно, - думает он на ходу. - занести в корпус и спрятать где-то там, это всё равно, что спрятать знамя в тылу врага. Тогда где? Зарыть в снег? А будет ли возможность откопать, перед тем как снег растает, или его расчистят? Может перелезть через лаз за овощехранилищем, там, где они обычно уходят в самоволку, и оставить сумку где-то там, на гражданке? Но это большая вероятность озолотить и вооружить первого попавшегося бомжа".
   Овощехранилище! - вдруг осенило его. Единственное изолированное помещение, куда он имеет доступ. Кир бежит туда, на ходу соображая, куда спрятать сумку. Вход в овощехранилище не закрывается. Оно находится на глубине трёх - четырёх метров под землёй и к нему ведёт железная лестница. Кир спускается вниз и оглядывается. Помещение, где непосредственно хранятся овощи, отгорожено железной решёткой, калитка которой закрыта на замок.
   Остаётся небольшое пространство под лестницей и рядом с ней в три-четыре квадратных метра. В одном углу стопкой сложены железные контейнеры, остальное пространство просматривается достаточно хорошо.
   В стене под лестницей Кир замечает вмурованный железный лист с ручкой. Лист выбелен вместе с кирпичной стеной и с первого взгляда не заметен. Кир тянет за ручку и лист отходит, увлекая с собой куски штукатурки. Это вентиляционная шахта. Лучше и не придумаешь! Кир закидывает сумку в квадратное отверстие. Убедившись что она сидит плотно в отверстии и никуда не провалится вставляет назад железную крышку и втыкает по бокам куски отвалившейся штукатурки.
   Теперь ему нужно пробежать около ста метров от овощехранилища, через футбольное поле к черному входу в корпус. Добравшись до корпуса и залетев в дверь, Кир хрипя от отдышки, осматривает себя. Он достаёт из кармана старую подшиву и оттирает от сапог неизвестно откуда взявшиеся следы известки. Потом снимает китель, осматривает и встряхивает его. Рубашка под кителем вся грязная и насквозь мокрая от пота.
   Поднимаясь по лестнице, ведущей к посту, он слышит шум голосов . Значит смена уже пришла. Кир рукой взъерошивает и без того растрёпанные мокрые от пота волосы, и пытаясь изобразить заспанный вид, выходит к столу, за которым как ни в чём не бывало сидит Емеля, а рядом стоят Аликин и Мармонов, пришедшие на смену.
   - Ну чё, замочил рыло? - спрашивает коротышка, бросая недовольный взгляд на Кира. - Кто-то спит, а кто-то службу должен нести? Слушай Кир, дружба дружбой, но ты уже совсем рамсы попутал!
   - Братан прости, чё-то так сладко разоспался! - Кир как может пытается отыграть свою роль.
   Когда друзья возвращаются в роту, Медный, словно прослышавший о косяке Кира в наряде говорит:
   - Емельянов отдыхать, а ты, тело, лопату в зубы и на хоздвор.
   - А чё я сделал то? - недовольно спрашивает Кир.
   - Спать надо меньше на посту. Чтобы через час весь мусор был в машине.
  

***

  
   На следующее утро машина Билли вывезла останки сейфа из периметра училища. Емеля ходил, прихрамывая, с трудом скрывая боль в ноге. Это выглядело естественно, так как портянки периодически натирали ноги так, что невозможно было ходить. Афоня объяснял наличие бинта на своей руке тем, что поранился в хлеборезке. Медный оставшись в курилке вдвоем с Киром, рассказал ему, что тревога была вызвана внезапным появлением дежурного, который заехал всего на пять минут. Кир в свою очередь рассказал Медному о том, что операция прошла успешно. Умолчал он только об одном. О стволе. Так или иначе, все четверо ждали, что будет дальше.
   Как и предполагал Кир, не случилось никакой тревоги. Всё наоборот было через чур уж тихо. Офицерам какое-то время было не до солдат. Они собирались кучками тут и там и перешёптывались. Иногда тихое шушуканье в каптёрке, на плацу, в столовой взрывалось злорадным хохотом.
   Но всё-таки в лицах большинства шакалов виделось напряжение, которое не предвещало ничего хорошего. Носа уже несколько дней не было видно, и поговаривали, что он ушёл в запой.
   Кир, внимательно наблюдая за настроениями людей, ждал, когда информация о случившемся просочится изнутри. Особенно ему было интересно, от кого она будет исходить. Он наблюдал за дедами, которые смотрелись не так беспечно, как обычно. Настроение, конечно же, задавал Шакамал, который был чернее тучи. Он то, наверняка знал о случившемся от своей подружки, но Кир сомневался, что он кому-то проболтается. Так же заметно нервничали черепа Монтана и Жулик. Их нервозность могла выливаться только в одно, в увеличившуюся жестокость к духам. Они строили всех без причины и раздавали тумаков направо и налево.
   Информация пришла только на четвёртый день. И пришла она от Прохи. Проха был в одном призыве с Киром, то есть духом. Но он был скользким духом. С самого начала службы он пытался показать свою исключительность, как перед своим призывом, которого он сторонился, так и перед черепами, которым он пытался лизать зад. Больше всего он пользовался расположением Монтаны, судя по тому, как тот к нему относился. Монтана наверное видел в Прохе юного себя, такого же беспринципного жополиза, который готов сделать всё что угодно и сдать всех и вся, лишь бы оказаться на верхушке.
   Это было перед отбоем, когда в курилке под лестницей собиралось наибольшее количество народу. Это был самый спокойный и мирный час, когда расслабленные перед долгожданным отдыхом пацаны делились своими впечатлениями от минувшего дня. Кир сидел на лавочке через два человека от Прохи, который наклоняясь к Мокрому негромко, но в то же время так чтобы слышали все, говорил ему конфиденциальную информацию, которую знал только он.
   - Между шакалами сейчас грызня идёт, поэтому и неразбериха такая...
   - Из за чего грызня? - спрашивал Мокрый, преданно глядя безумными глазами на Проху.
   - Власть делят. Среди шакалов же тоже есть иерархия. Свои деды, свои духи. Свои мужики, свои лохи, - изрекал Проха философскую мудрость, томно затягиваясь. - Склад вынесли недавно. У кладовщика кучу бабок отработали. А бабки эти не только ему принадлежали.
   - Как общак что ли? - спросил Мокрый.
   - Типа того. Многие люди кусок хлеба потеряли. - говорил Проха задумчиво, выпуская столб дыма в потолок.
   - Да это курсанты по любому! - вдруг включился в разговор Емеля. - Ты видел их кадетов. Там сплошная уголовщина. Один только Куба чего стоит.
   - Да причём тут курсанты, - отмахнулся Проха от Емели, как от назойливой мухи. - Это кто-то из шакалов. Они гражданских наняли. Говорят, целая бригада работала. Опытные домушники. Всё сделали чисто, не подкопаешься.
   - А как они попали то сюда? - спросил Мокрый.
   - Как, как. То же мне сложность. Ты как в самоволку ходишь? Вот так же и они, через дыру в заборе.
   - Ну а чё ж тогда ментов не вызвали, особистов. - решил включиться в разговор Кир. - По-моему, ты нам какую-то сказочку лепишь.
   - Какие менты, бабки-то левые, - ответил Проха, раздраженно сверкая глазами. Сейчас они среди своих крысу ищут.
   Команда "Отбой" прервала этот разговор, но Киру было достаточно и того, что он услышал.
   "Проха узнал информацию от Монтаны, а это значит, что кто-то из наших шакалов в этой системе - думал Кир лёжа на кровати и глядя в потолок. - Бажин? - может быть. Томилов? - наверняка. Остальные сильно уж одноклеточны. Нужно внимательней понаблюдать за этими двумя".
  
   26 марта 1994 г.
  
   Прошла уже неделя, но всё по прежнему тихо. Это напряженное спокойствие напоминает Киру мёртвый штиль на море перед бурей. В детстве он часто ездил с отцом на черноморский курорт. Много раз он наблюдал эту обманчивую картину, когда на море воцаряется полный штиль, и гладь воды становится словно зеркало. Всё будто бы замирает, ни шороха, ни дуновения ветра. Только смутное предчувствие чего-то нехорошего впереди сидит глубоко внутри. И вот, сначала появляются первые порывы, невесть откуда-то взявшегося ветра, потом появляется чернющая туча на горизонте, которая несётся с бешеной скоростью, словно злой рок. Но быстрее тучи приходит огромная волна, которая первым же ударом готова размазать по гальке часть беспечных отдыхающих, а вторую часть унести в море.
   В этот раз буря прилетела в лице Носа. Сегодня первый день, как он появился на работе, но тут же громко даёт о себе знать.
   "Нос на складе отпиздил Мармона ни за что ни про что..."
   "Нос на кухне бегал с черпаком за поварами...."
   "Нос наорал на полковника Манюрова..."
   "Нос подрался с лейтёхой...."
   "Щас только Нос с Бажиным у склада закусывались..."
   "У Носа крышу оборвало напрочь..."
   Эти слухи в течении дня с получасовым интервалом прилетают с разных концов училища, передаваемые духами, дедами, курсантами и даже офицерами.
   Кир, который моет полы в казарме, вдруг слышит разговор, который заставляет его напрячься.
   - Васильев с собакой по периметру бегает и травит её на каждого встречного - говорит лейтенант Габриэль Бажину .
   "Васильев - это фамилия Носа" - только сейчас понимает Кир. Вдруг к нему приходит ужасная мысль: - "А ведь собака может..."
   Мысль материализуется мгновенно в виде выросшего на пороге казармы Носа. Правой рукой за строгий железный ошейник он держит здоровую немецкую овчарку. Пёс видимо сам до конца не понимает, что происходит и тяжело дышит, свесив язык на бок и то и дело поглядывает на выжившего из ума хозяина.
   - Дежурный по роте на выход! - слабым растерянным голосом пищит стоящий на тумбочке Аликин.
   - Де-журный! Хуй а-ажурный! - мямлит Нос, который оказывается мертвецки пьяным. - Мне нужны мои вещи, собачка говорит они где то здесь. - В левой руке он держит кепку, ту, которую Кир выбросил на складе. - Туман, ищи! - он суёт собаке кепку и та, понюхав, тащит его к каптёрке. Навстречу ему выскакивают Бажин и Габриэль.
   - Толя, ты чё творишь! - визжит Бажин и заскакивает назад в каптёрку. По его испуганному лицу видно, что он панически боится собак.
   - Толя, ну ты совсем что ли... - успевает сказать Габриэль, прежде чем Нос оттолкивает его в сторону.
   - Пшёл на хуй! Мне нужны мои вещи! Я знаю, что они здесь! Собаку не обманешь! - орёт он бегая по коптёрке и переворачивая всё что попадается под руку. - Толя, убери собаку! - причитает навзрыд Бажин стоя на подоконнике.
   Кир, замерев со шваброй в руках, наблюдает всю эту картину из дальнего угла казармы.
   Внезапно в казарму влетают пятеро здоровых парней в форме с чёрными погонами. Они быстро крутят пытающегося вырваться Носа и волоком тащат его к выходу. Собака, названная Туманом, поджав хвост покорно шествует за процессией.
   Это был последний день службы Носа в училище. Это было начало новой жизни.
  
  
  

Глава 8. ТАНЦЫ С ВОЛКАМИ

  
   15 декабря 1992 г.
  
   Но хаш хаш но фитамин..." - снова тараторит про какие-то витамины чернокожий доктор. Не понятно, за что его любят и заводят эту песню раз за разом на всех дискотеках, но здесь и сейчас, её первые аккорды приносят кратковременное облегчение. Сейчас можно немножко выдохнуть и расслабиться.
   Под Албана все танцуют одинаково. Нужно просто стоять на месте и тихо приседать в такт музыке. Согнутые в локтях руки нужно держать на уровне груди. Танцующий при этом походит на боксёра, который вышел на ринг под марафетом.
   Немного сложнее движения, когда танцуешь под "Ласковый май", "Мираж" или "Эйс оф Бэйс". Здесь нужно перебирать ногами, попеременно приставляя одну к другой. Руки у заурядного танцора при этом остаются так же неподвижными. 
Ещё сложнее танцевать под "Депеш Мод" и "Технологию". Сложная пульсирующая музыка не позволяет тебе просто покачиваться как дебилу, а заставляет постоянно менять движения и их темп.   
"Энигма" и "Скорпионз" - это кошмар и ужас, потому что это медляки, а чтобы танцевать медляк, нужна девушка. Если у тебя нет девушки и не кого пригласить на танец, нужно немедленно покинуть танцпол при первых аккордах "Энигмы".  ЕСЛИ ТЫ МОЖЕШЬ ПОКИНУТЬ ТАНЦПОЛ.
Мишане проще, у него нет слуха, и под любую песню он танцует одинаково, не заморачиваясь лишними движениями. Кир, наделённый слухом, не может игнорировать ритмичных звуков, не откликаясь на них соответствующими па. В этом плане ему гораздо сложнее. 
Уже более двух часов они не сходят с небольшого круглого танцпола, сделанного в виде подиума. Меняются композиции, меняются соседи по танцу, меняется скорость вращения стеклянного шара над головой и цвет огней светомузыки. 
Бессменны только два молодых танцора и их искушённый зритель, сидящий в зале.

***

 Сегодня утром они приехали из Тюмени в Бахметку, где у Мишани жила бабка. Мишаня должен был передать ей деньги от родителей, а назад увезти мёд и какие-то соления. В качестве телохранителя и носильщика Мишаня и позвал с собой Кира. Вообще-то, Кир больше подходил для весёлой компании, чем для этих ролей, тем более что вечером они запланировали скататься в Ё-бург. 
Наевшись до отвала блинов со сметаной у добродушной бабки Мишани, друзья поспешили на электричку. Уже через час они были на вокзале Ё-бурга, откуда пешком направились в центр города. 
- Тут прямо как в Москве, - восхищался Мишаня, очарованно глядя на большой проспект, украшенный новогодней иллюминацией. 
- В натуре, - улыбался Кир, провожая взглядом звенящий трамвай. 
Мороз начинал крепчать, и друзья опустили уши своих андатровых шапок. На пять минут они зашли в подъезд, чтобы погреться и выкурить папироску, заранее заготовленную Мишаней, а потом двинулись дальше. Стало веселее, и холод ощущался гораздо меньше. Они бродили по незнакомым улицам и заглядывали почти в каждый магазин.
Быстро проголодавшись, зашли в небольшое кафе, где заказали по горшочку жаркого и по стакану компота. 
Когда трапеза подходила к концу, Мишаня достал из кармана спичечный коробок, откуда извлёк сушёного таракана. Он бросил его в горшочек с недоеденным блюдом и подозвал официанта. 
- Позовите Вашего директора и принесите жалобную книгу, - недовольно бубнил Мишаня, указывая пальцем в горшочек.
Официант долго рассматривал содержимое горшочка, поднеся его к самому носу.
- Странно, - как бы удивился он, - мы тараканов регулярно травим.
- Игорёк, он ещё и отравленный, - жалобно обратился Мишаня к Киру.
- Меня щас вырвет, - Кир изображал спазмы подступившие к горлу.
Официант думал не долго.
- Ладно ребята, давайте так, - сказал он перейдя на вкрадчивый тон. - Весь этот ужин за наш счёт. Согласны?
- А компенсация за моральный ущерб? - возмутился Мишаня.
"Какая ещё компенсация, шкет?" - читалось в глазах официанта, но вслух он произнёс: 
- И по пятьдесят грамм коньяка.
- По сто "Наполеона" - поставил точку Мишаня.
Из кафе они вышли в приподнятом настроении и двинулись дальше в поисках приключений, даже не предполагая, насколько они будут страшными.
- Ре-лакс, ночной клуб - Мишаня слогам прочитал светящуюся синим неоном вывеску, над очередным заведением, с маленьким крылечком. - А чё это такое ночной клуб?
- Это типа нашей дискотеки, только народу меньше и все крутые обычно. В американских фильмах часто показывают. Там ещё бабы голые танцуют и наркоту продают. 
- Пошли зайдем, - предложил Мишаня.
- Говорю же, это для крутых - слабо сопротивлялся Кир.
- А мы чё не крутые что ли? - нахохлился Мишаня. - И капуста есть, если чё. Мне батя премию дал за поездку, и на кафе сэкономили.
Они преодолели тяжеленную железную дверь и очутились в небольшом холле с приглушенным светом.
   Дорогу перегораживал, стоящий поперёк стол, за которым сидел внушительных размеров тип, одетый в костюм.
- Вам чего? - спросил тип, пренебрежительно ухмыляясь.
- Нам туда, - сказал Мишаня, указывая рукой за спину типа, на соседнее помещение, откуда раздавались пульсирующие звуки.
- Вам туда нельзя, - тип опустил глаза на газету, как будто после его слов друзья должны были мгновенно раствориться в воздухе.
- Почему? - не отступал неугомонный Мишаня.
- По качану, - лениво ответил амбал, не поднимая глаз от газеты. - Одеты не так.
- А это чё, театр? Сюда в костюмах приходят? - не унимался Мишаня.
Амбал поднял глаза, и его щеки стали наливаться нездоровым румянцем.
- Слышь ты пидор, хуй моржовый, гандон штопаный, говна кусок...- перечислениям эпитетов, которыми амбал наделял Мишаню, не было конца, и друзья, решив не дослушивать окончания тирады, вышли за дверь.
Мишаня ещё возмущался произволу этого хмыря, стоя на крыльце, когда внимание друзей привлекла машина,  припарковавшаяся рядом на стоянке. Небольшая иномарка обладала изящными округлыми формами и переливалась перламутром.
- Фольцваген Гольф - с видом знатока сказал Мишаня. Классная тачка.
Выходящие из классной тачки две девчушки заставили друзей раскрыть рты и позабыть обо всём на свете. Та, что за рулём, была одета в белоснежную шубу, чуть выше колен. И каких колен! Её одетые в ботфорты ножки, были словно филигранно выточены искусным мастером на токарном станке. Длинные белые волосы ниспадали на плечи из-под песцовой шапки. Лицо по своей красоте не уступало кукле Барби. Те же пухлые губки и вздернутый носик. Её подружка была не менее эффектна, и обладала точно такими же ножками и длинными бесцветными волосами. Они походили на двух одинаковых куколок, сошедших с одного конвейера.
Блондинка-водитель изящным жестом направила руку в сторону машины, и та жалобно взвизгнула, словно прощаясь на время.
- Сигнализация, - завистливо промычал Мишаня.
На крыльце они столкнулись нос к носу. 
- Вы туда? - зачем-то спросил Мишаня.
   - Мы туда! - звонко ответила первая блондинка, а вторая засмеялась. - А Вы, видимо, оттуда?
- А как насчёт позажигать вместе? -неожиданно вышедший на первый план Кир, говорил вальяжно и развязно. Он знал, что им здесь ничего не светит, и играл этот спектакль для одного зрителя, Мишани. Он не подозревал, что это представление заинтересовало ещё нескольких зрителей.
   - Мальчики, мы сегодня заняты, да и Вы не в нашем вкусе, - снисходительно ответила первая блондинка.
Вдруг, друзья ощутили на себе очень широкие объятия , которые крепко сжимали плечи обоих сзади.
- Юля, а это чё за фраера? - прокуренный голос за спиной звучал, как рёв заведённой бензопилы.
   Повернув голову, Кир увидел, что их с Мишаней обхватил за плечи человек, очень похожий на орангутанга. Он был приземистый, но неимоверно широкоплечий и длиннорукий. Одет он был не по морозу, в кожаную куртку и кепку. Страшное, исполосованное шрамами огромное квадратное лицо заросло чёрной щетиной. Сзади него стояли ещё двое таких же, в спортивных штанах, торчащих из пуховиков, и кожаных кепках. 
- Вась отпусти их, они просто попутали, - непринуждённо сказала блондинка.
Но стальные объятия даже и не думали разжиматься.
- Да я уже вижу, что попутали. Вы откуда, фраера? - рёв бензопилы раздавался возле самого уха Кира. Ему казалось, что ещё немного и вжик...окровавленное ухо упадёт на бетонное крыльцо.
- Да мы не местные, из Бахметки приехали, вот потанцевать хотели, а нас не пустили. - Кир говорил первое, что пришло в голову.
Орангутанг мощным движением развернул друзей на сто восемьдесят градусов. Теперь они стояли к нему лицом.
- С Бахметки говорите? А Шурика Бека знаете? Я с ним восемь лет чалился.
- Не знаем! Не блатные мы, студенты. - жалобно отвечал Кир.
- Слышь Гера? Студенты, - хмыкнул орангутанг, обращаясь к товарищу сзади. - Ну ладно, студенты, пойдём.
- Куда? - спросили хором Кир и Мишаня.
- Танцевать. Вы же танцевать сюда пришли? - орангутанг открыл дверь и втолкнул друзей в помещение.
- Гриша, эти кенты со мной, - сказал он амбалу на входе. Амбал, вскочив с места, побратался с орангутангом и его вассалами и ухмыляясь проводил взглядом Мишаню и Кира. 
Друзья сдали верхнюю одежду в небольшой гардероб который находился за постом амбала и вошли в соседнее помещение.  Клуб представлял собой небольшой квадратный зал, в центре которого находился круглый подиум для танцев. Вокруг подиума располагалось несколько столиков, а вдоль одной стены стояли три кожанных дивана, так же оборудованные  столами. Народу было не то чтобы много, но достаточно для такого небольшого помещения. 
Друзья какое-то время стояли у входа и смотрели по сторонам. Их словно погрузили в большой кипящий котёл, заполненный табачным дымом, чрез который пробивался мерцающий свет стробоскопов. Громкая музыка долбила по ушам и заставляла вибрировать не только тело, но и внутренности. Эта пульсация звуков и света, заставила друзей мгновенно забыться и предаться эйфории. Они невольно заулыбались, и на какое-то время забыли, как здесь очутились. Вокруг кипела тесная суета. Вспышки света высвечивали руки со стаканами, ноги, вышагивающие в такт музыке, головы со взбитыми прическами и лысые. Всё варилось в этом адском котле насквозь пропитанном табаком и алкоголем. 
Играла композиция "Эйс оф Бэйс". Две девчонки на танцполе извивались и сооблазнительно виляли ягодицами, плотно обтянутыми кожаными миниюбками. 
- Там у стены столик свободный, пойдём сядем! - заорал Мишаня в ухо Киру, словно тот был глухой; он молча кивнул и друзья стали пробиваются, сквозь снующие туда-сюда тела, в дальний угол помещения. 
- Чё делать то будем? Не нравятся мне эти бычки. - Сказал Кир, когда они уселись за столик. 
- Да не очкуй ты. Они уже забыли про нас. Пойду выпить возьму, - Мишаня имгновенно растворился в синем дыму.
Кир курил, смотрел на танцующих и отдавался громкой пульсации. Укутанный уютным дымом, он полностью забыл о своих тревогах.
Внезапно из дыма выросла щетинистая морда орангутанга. 
- Ты чё, сука, сидеть сюда пришёл? Пиздуй танцевать! - цедил он сквозь зубы. Глядя в эти волчьи, дышащие ненавистью и садизмом глаза, Кир с ужасом осознал, что они попали в западню, в берлогу к диким зверям.
- Да мы только зашли, сейчас пойдём... - пытался невнятно промолвить он, но орангутанг ударом ноги по столу, приколотил его к стене. Ребро стола больно ударило в грудную клетку и сбило дыхание. У Кира потемнело в глазах. Орангутанг, не давая ему опомниться длинной мощной рукой схватил его за ворот свитера и выдернул из-за стола.
- Метнулся танцевать! Не дай бог я тебя не буду видеть на танцполе, порешу, сука! - Сказав эти напутственные слова он толкал Кира в направлении подиума. Движимый инерцией и страхом, Кир взлетел на приступок. Луноликая девица азиатской внешности, широко улыбаясь во весь рот, как бы приглашала его разделить с ней танец, и он, вымученно улыбаясь в ответ, пытался снять напряжение и поймать ритм, чтобы изобразить подобие танца. Играло что-то ритмичное и заводное, но Кир не слышал музыки. Он смотрел на, плавающее в дыму, круглое лицо азиатки, и пытался сгибать ноги в коленях, в такт её движениям. Панические мысли словно испуганные мыши метались в егоголове.
"А где же Мишаня?" - думал он, - неужели успел смыться?" Нет ничего страшнее чем погибать в одиночку в трёхстах километрах от дома.
Но Мишаня никуда не смылся. Орангутанг тащил его через весь зал за шиворот к танцполу. Кир видел бледное лицо Мишани, который задыхался от того, что олимпийка, собранная на спине в огромный кулак сдавливала горло. Он пытался что-то бормотать, воздевая открытую ладонь к силе, которая неумолимо влекла его к подиуму. Со стороны Мишаня походил на худую курицу, что то объясняющую мяснику, который тащит её к колоде чтобы отрубить голову.
Ну вот и Мишаня оказался выброшенным на танцпол. Какое то время он стоял потерянный, не понимая, что должен делать. Кир, пританцевав к нему поближе, ткнул его в бок. 
- Танцуй, иначе нам кранты! -процедил он сквозь зубы.
Мишаня наконец то понял, что от него хотят и начал производить странные движения, которые больше походили на предсмертные судороги, или походку человека больного церебральным параличом.
Зазвучала новая песня. "Гудбай мой мальчик, гудбай мой миленький..."  - пищала неизвестная певичка, и танцпол начал стремительно заполняться народом. Кир заметил блондинок, из за которых они сюда попали. Они выводили ягодицами восьмёрки, вокруг небольшой кожаной сумочки, стоящей на полу. Та, которая приехала за рулём периодически поглядывала на Кира с Мишаней, потом что то шептала подружке, и они прыскали от смеха. Кир уже собрался в кучу и мог оценивать ситуацию, и осознавать то, что происходит вокруг.
Он увидел орангутанга и его друзей, сидящих на диване у стены. Их столик был заставлен бутылками и закуской, и за ним царило оживление, сопровождающееся громкими возлияниями.
"А что будет, когда они хорошенько подопьют," - думал Кир, и кровь леденела в его жилах. Он чувствовал направленные на них садистские прожигающие взгляды.
Песня закончилась, и танцующие замерли в ожидании следующей композиции. Послышались плавные, до боли знакомые аккорды. Это был медляк "Энигмы". Народ стал массово покидать танцпол. Остались только две танцующие пары и Кир с Мишаней. Они стояли в замешательстве и не знали, что делать. 
"Вот это конец, - думал Кир. - Орангутанг насторожился. Сейчас он заставит нас танцевать в паре с Мишаней, тода пиши пропало".
Спасение неожиданно пришло со спины. Кир почувствовал болезненный толчок. Он обернулся и увидел азиатку.
- Пойдём танцевать, - в низком прокуренном голосе слышалась не просьба и даже не вопрос. Это был приказ!
Сейчас Кир был рад и такой паре, поэтому с удовольствием согласился с настойчивым предложением.
Азиатка была крупнее и выше его на полголовы, так что он чувствовал себя танцующим в объятиях медведя. Но ему сейчас было гораздо легче, чем Мишане, который одиноко покачивался в центре подиума . Его спасало одно обстоятельство. Во время медляков, откуда-то сбоку начинал валить густой белый дым, который скрывал всё происходящее на подиуме, поэтому Мишаня скоро потерялся в этом дыму, как ёжик в тумане.
Азиатка бубнила Киру на ухо, что она сама из Уфы, а в Ё-бурге учится, что пришла сюда с подружкой, но та не танцует, что неплохо бы вместе посидеть. Кир что-то отвечал и многое невпопад. Его сознание заполняла одна единственная мысль: "Как выбраться из этой ямы целыми".
Под белые розы "Ласкового мая" танцпол взорвался. Народу стало столько, что негде былопротиснуться. Кир и Мишаня кривлялись рядом и теперь могли спокойно поговорить.
- Вот это попадос! Надо линять отсюда. - Серьёзный тон Мишани не вязался с теми нелепыми движениями, которые он производил.
- Ясно, что надо, только как? - Кир активно перебирал ногами под музыку. - Они сидят у самого выхода, по любому кто-нибудь спалит. Да и верзила этот на входе...
- Я был в туалете, там окно есть, можно через него. Туалет как раз сзади подиума...
- Без одежды? На улице тридцатка. В своей олимпийке ты уже через пять минут превратишься в сосульку. - Кир обречённо вздохнул.
Брутальный голос солиста "Депеш Мод" перенял эстафету. Кир пытался совместить тяжёлые раздумья с движениями в такт музыке. Внезапно он ощутил толчок в спину. Перед ним стоял долговязый мерзкий тип в кепке, один из тех, что пришли с орангутангом. 
- Как танцуется, петушки? - осведомился он, ощерив фиксатый рот. - Танцуйте, пока танцуется. - Он больно поддел Кира в бок локтём и направился к блондинкам, которые снова танцевали вокруг сумки.
- Слушай Кир, давай забьём и не будем танцевать. Пошли они  на хуй! Уж лучше смерть чем такой позор. - Мишаня стал двигаться гораздо пластичнее. 
-А если это будет смерть через "Куки-Руки"? - Кир задумчиво повторял фразу из известного анекдота, в котором дикари поймали двух туристов и предложили им выбирать смерть, или "Куки-руки". Один из туристов выбрал экзотический обряд. Тогда всё племя, включая вождя, отымело его в задницу. "Лучше смерть" - сказал второй. И тогда вождь постановил "Ты приговариваешься к смерти через "Куки-руки".
Сейчас этот анекдот, вместо того чтобы вызвать смех, породил у друзей ряд печальных ассоциаций. Кир был больше склонен к третьему варианту: смерти от холода.
- Нужно валить через окно в туалете, когда в следующий раз пустят дым - решительно сказал он Мишане.
- Дым пускают во время медляков, ждём следующего и валим. - Оживился Мишаня.
Песня закончилась, и друзья напряженно ожидали начала следующей композиции. Услышав первые аккорды песни Уитни Хьюстон из фильма "Телохранитель", Кир дал знак другу, чтобы тот приготовился. Вдруг перед ним горой выросла азиатка.
- Пойдём? - она протянула к нему свою здоровую лапу.
Кир попытался сказать, что лучше в следующий раз, но вопрос азиатки снова оказался риторическим, и она сходу сжала тиски своих крепких объятий. Кир подал мимический сигнал Мишане, который начинал волноваться "Мол ничего страшного, всё в силе". Они немного потанцуют, а потом он скажет ей, что срочно захотел в туалет. Так их исчезновение станет ещё более внезапным и незаметным. 
Перед тем, как облако дыма поглотило всё вокруг, Кир заметил, что блондинка срывается с подиума, оставив свою сумку на полу. "Забыла что ли?" - подумал он, но потом понял, в чём дело. Блондинка подошла к дивану, где сидел орангутанг, схватила его за руку и потащила на танцпол.
"Этого ещё не хватало", - подумал Кир, натянуто улыбаясь азиатке.
Их пары танцевали недалеко друг от друга, и Кир, не смотря на плотный дым, всё время находился в поле видимости орангутанга, который время от времени бросал на него хищный взгляд из за плеча партнёрши. Сейчас о побеге не могло быть и речи. 
Под мягкий, переливающийся голос Уитни, и беспрерывный бубнёж азиатки Кир вынашивал новую идею, которая внезапно пришла ему в голову. У него появилась мысль, благодаря которой они могут избежать смерти от братков и от холода. Вдохновлённый этой мыслью он ожил и даже что-то отвечал азиатке.

В конце танца, орангутанг подошёл к Киру, и дыша ему в ухо перегаром негромко сказал, - хорошо пляшете, пацанчики. Я Вас потом ещё в одно место свожу, там от души потанцуем.
"Нажми на кнопку, получишь результат..." заливались солисты группы "Технология". Кир всё ещё не мог прийти в себя от очередной встречи с орангутангом и дрыгал ногами на автомате.
- Чё он тебе сказал? - спросил Мишаня.
- Если я тебе скажу, ты сильно расстроишься - угрюмо ответил Кир.
- Когда будет следующий медляк, избавься от своей подруги, а то я один на лыжи встану. - по нервным движениям, походящим на приступ эпилепсии, Кир заметил, что у друга начали сдавать нервы.
- Лучший вариант уходить, когда блондинка снова будет танцевать с этим васей, - сказал он, игнорируя замечание Мишани.
- Чё же ты сейчас не ушёл? - нервно хмыкнул Мишаня.
- Ты же видел, как это чудовище в меня вцепилось. Обидно, что момент упустили, он почти не смотрел на нас, пялился на свою блондинку. Слушай, Мишаня, тут другое. Они когда вместе танцуют, она сумку оставляет на полу без присмотра.
- Так ты чё, хочешь сумку? - в глазах Мишани отражались зеркальные шарики. - Если поймают, нам кранты.
- А нам и так кранты. С сумкой нас поймают, или без сумки, смерть через "Куки руки" обеспечена. А в сумке ключи должны быть от тачки. Ты же водить умеешь?
- Умею, - как-то неуверенно ответил Мишаня.
- Ну вот, видишь, есть шанс уйти подальше и не замёрзнуть.
- Тогда надо ждать следующего медляка, под который они будут танцевать вместе. Как ты видишь, они танцуют не под каждый. Может это вообще было в первый и последний раз, а мы чем больше ждём тем сильнее рискуем. Видишь как они накачиваются там? - Мишаня с опаской озирался по сторонам, двигаясь при этом, как пьяный брейкер.
- Давай немного подождём, в случае чего уйдём так - согласился Кир. - Я, честно говоря, уже заебался танцевать, а у тебя смотрю всё лучше и лучше получается.
- Прикалываешься? - психонул Мишаня, но при этом стал двигаться ещё отчаяннее.
Мелодичный свист и гитарный проигрыш возвестили о начале композиции "Ветер перемен" от "Скарпов". Кир наблюдал за блондинкой, которая, вопреки ожиданиям, даже не шевельнулась на диване, где сидела в обнимку с орангутангом.
"Ей. видимио, только Уитни Хьюстон подавай" - подумал Кир, падая духом.
Тут как  тут материализовалась недремлющая азиатка, и Кир с глубоким вздохом снова нырнул в её объятия.
- Вы такие неуёмные со своим другом. Всё танцуете и танцуете, - удивлялась липучая партнёрша. - Пойдём к нам за столик, пива выпьем. Я твоего друга с подружкой познакомлю.
- Чуть позже. - Кир пытался побороть спазм, возникший в горле, благодаря резкому аромату дешовых духов, которыми от души облилась азиатка.
Внезапно ему пришла на ум новая идея.
- Слушай, Гульнара, мы тут с другом поспорили, кто кого перетанцует, - вдруг жарко зашептал он на ухо азиатке. - Сдаваться никто, не хочет, тем более деньги на кону. У меня к тебе просьба. Мы договорились, что оба сойдём с танцпола только в том случае, если две песни сыграют подряд, одна за другой. Сначала эта, "Гудбай мой мальчик" не знаю кто поёт.
- Анжелика Варум,- блеснула азиатка знанием современной эстрады.
- Да Барун, а потом  медляк Уитни Хьюстон. Ну этот из "Телохранителя" знаешь? - азиатка утвердительно кивнула. - Сможешь договориться, чтобы эти песни включили одну за другой? Я честно говоря устал уже. Только надо сделать так, чтобы Миша (так зовут моего друга) ничего не заподозрил. - Кир достал из кармана скомканную "пятихатку" и вручил её азиатке. - Этого должно хватить. Только, когда будут играть эти песни, не выходи на танцпол. Ждите нас с подругой за столиком. Так надо. Сделаешь?
Азиатка охотно согласилась, и по окончании танца, направилась в сторону операторской, где находился диджей.
А неизвестный певец с высоким голосом уже сокрушался о том, как он скучает по городу Грозный и судя по тексту песни, надеется, что очень скоро туда вернётся. Песня почему-то вызвала большое оживление, не смотря на отсутствие в ней всякой мелодичности. Какие-то весёлые парни в трениках выскочили на танцпол и сопровождали залихватские танцы свистом и криками, тем самым побуждая других танцевать под этот зажигательный мотив.
"Где же это такой город? Куда все они мечтают вернуться" - думал Кир, пытаясь поймать ритм танца.
- Мишаня готовься, - сказал он, приближаясь к другу в танце. - Сейчас будет две песни: во время одной блондинка должна поставить свою сумку на пол, а во время второй, они будут танцевать с гориллой. - По лицу Мишани было видно, что он ничего не понял, но очень надеется, что так оно и будет.
Азиатка хорошо справилась с поручением Кира.
   Зазвучали первые аккорды песни про мальчика и народ обильно высыпал на танцпол.
Блондинки заняли своё место вокруг сумочки и снова начали рисовать восьмёрки. Их ноги не отрывались от паркета, будто намертво к нему приклеенные. Это походило на какой-то шаманский обряд, где в центр круга ставится объект поклонения, а вокруг извиваются в танце идолопоклонники.
- Всё идёт по плану, - шепнул Кир Мишане, косясь в сторону блондинок. Нервное напряжение достигло своего пика и друзьям приходилось снимать его в танце, таким образом они двигались всё активнее, словно разминаясь перед марш-броском.
"Только бы ничего не сорвалось, - думал Кир. - Лишь бы блондинке не вздумалось попудрить носик, а горилла соизволил оторвать свою жопу от дивана".
Песню проводили громкими аплодисментами, видимо окончательно убедившись, что мальчик с девочкой таки не повстречаются на тропинке никогда. Повисла пауза между песнями, которая показалась Киру вечностью. 
Есть! Вот они знакомые аккорды! Уитни начинает распеваться. Сердце Кира бешенно заколотилось. Блондинка двумя руками стала махать ухажёру, развалившемуся на пол-дивана. Он встал, и, наклонив голову вперёд, как бешенный носорог быстрыми шагами направился к танцполу. 
- Иди первый, - быстро шептал Кир Мишане, после того как пары начали танцевать, а дым стал застилать танц-пол. - Проверишь всё ли чисто, откроешь окно и будешь ждать меня. Я сорвусь через пару минут, если ты не вернёшься. Давай!
Мишаня растворился в тумане, а Кир незаметно подбирался к тому месту, где находилась брошенная сумочка. Горилла с блондинкой были где-то рядом, но пелена дыма скрыла их из поля зрения. Напряжение взяло своё, и Кир, не выжидая времени, схватил сумочку, сунул её под свитер и начал быстро пробираться к противоположной стороне танцпола. Спрыгнув с подиума, и оглядевшись по сторонам, он быстро пошёл в сторону узкого коридора, туда, где по словам Мишани,находился туалет.
Мишаня возился со старым деревянным окном, которое никак не хотело открываться.
- Его по ходу не открывали никогда, смотри как шпингалет закрашен! - он чуть ли не плакал, безнадёжно ковыряя шпингалет.
- Мишаня, времени нет, давай вместе возьмёмся. И р-раз! - Кир потянул за ручку, а Мишаня уцепился за раму. Окно изогнувшись дугой, но при этом умудрившись не сломаться отворилось с громким хлопком. В лицо друзьям ударил ледяной воздух вперемешку со снежной пылью. Мишаня вскочил на подоконник, и не мешкая ни секунды, прыгнул в чёрную бездну. Кир нырнул следом за ним. Под окном как на заказ, оказался огромный сугроб, в котором Мишаня увяз по пояс, но очень быстро выкарабкался, с ног до головы обдавшись душем из ледяного наста. Кир угодил в яму, образованную Мишаней. 
- Нога! - заорал он от нестерпимой боли. Левую ногу, как будто кто-то выкручивал по часовой стрелке.
Мишаня снова нырнул в сугроб и помог выбраться оттуда раненному товарищу.
В два слоя побеленные снегом, но ещё не чувствуя холода, они побежали в сторону стоянки. 
- Мишаня, держи ключи! - отстающий ковыляющий Кир швырнул другу ключи, из сумки, которую он потрошил на ходу. - Открывай машину!
Мишаня, отыскав среди машин заветный "Гольф", пытался попасть ключом зажигания в личинку замка. 
- Куда! - заорал подоспевший Кир, - там же сигнализация, на пульте кнопку ищи!
Мишаня беспорядочно тыкал кнопки на маленьком брелке. Через секунду машина взвизгнула и приветливо мигнула фарами.
- Есть! - радостно заорал Мишаня, открывая дверь.
- Заводи! - крикнул Кир, падая на пассажирское сидение. - Чё ты там ковыряешься - он занервничал, глядя, как Мишаня рассеянно шарит по панели.
- А где у неё подсос?
- Какой на хуй подсос, заводи! - истошно заорал Кир прямо в ухо Мишане.
Тот повернул ключ, и машина, вяло крутанув стартером, и вздрогнув всем кузовом, завелась.
-Есть! - радостным хором завопили друзья.
- Быстрее поехали! - торопил Кир Мишаню, чувствуя, как его начинает пробирать озноб.
Мишаня включил заднюю передачу и попытался тронуться с места, но машина, сделала рывок и заглохла.
- Сними с ручника и газуй посильнее, не видишь, она не прогрета, - давал наставления Кир. Сам он никогда не водил, но эти элементарные вещи в отличие от "опытного" Мишани знал.
Мишаня снова повернул ключ. Машина завелась. Кир услышал, как жалобно и надрывно заревел движок, от того что Мишаня со всей мочи надавил на газ. 
Машина подпрыгнула и полетела назад. Через секунду раздался страшный удар и друзья воткнулись носами в панель.
- Бля-я - стонал Кир, глядя в зеркало заднего вида. Машина протаранила девятку, стоявшую напротив единственного фонарного столба, который освещал стоянку. Девятка, в свою очередь, ткнулась бампером в столб, который покачнувшись, начал крениться вправо, а потом со всего размаху рухнул на лобовое стекло джипа, стоящего рядом с девяткой. Досталось и новенькой Ниве, которая стояла по другую сторону джипа; верхушка столба помяла ей стойку. Машины запищали неслаженным разношёрстным хором, словно соревнуясь у кого громче получится.
Мишаня нервно дёргал коробку и зачем-то выкручивал руль.
- Гони! - истошно орал Кир, из носа которого ручьями бежала кровь.
Наконец Мишане удалось тронуться. Он выехал со стоянки и на перекрёстке повернул налево. 
Гони, гони, гони! - орал Кир. Непрогретая машина разгонялась тяжело, то и дело дёргалась, спотыкалась и тряслась в унисон с закоченевшими друзьями. Была уже ночь, и на дороге не наблюдалось ни одной машины. Когда машина наконец-то разгоналась до восьмидесяти километров, друзья начали улыбаться.
  
- Как мы их а? - восторженно кричал Мишаня, вцепившись в руль .
Однако, по мере того, как первое напряжение миновало, Киру начало казаться, что что-то не так. Может быть, виной этому был незнакомый город, а может, дорожная полоса, которая тянулась справа от них, вдоль железного заграждения. Кир понял, что его так смущало, когда было почти поздно.
- Встречка! - заорал он, когда мимо них пронеслась "Волга", истошно сигналя и моргая фарами. - Мы по встречке едем, вон та полоса в другую сторону, - Кир показывал рукой на отбойник.
Мишаня продолжал ехать вперёд. Он пытался найти окно в заграждении, чтобы выскочить на свою сторону, но проезда нигде не было видно.
- Разворачивайся! - скомандовал Кир. Мишаня выкрутил руль, и машина развернувшись на пустой дороге, помчалась в обратную сторону.
- Заебись, Мишаня! Теперь мы летим как раз к ним в лапы. Они сто пудов уже выехали. - Кир досадливо хлопнул себя по ляжкам.
- Чё делать то? - совсем растерялся Мишаня.
- Сворачивай вправо, водила хуев! - снова заорал Кир, заметив впереди поворот.
Машина свернула на узенькую, не расчищенную от снега улочку, и поползла по ней тяжело, то и дело пробуксовывая.
- Давай, давай, давай! - подбадривал Кир товарища. Они оба взмокли, не смотря на холод в неуспевшей прогреться машине. 
- Далеко нам так не уйти, - печально вздохнул Кир. - Нужно бросать машину и ловить тачку.
- Да нормальная тачка, чего ты... - недоумевал Мишаня.
- Тачка то нормальная, меня водитель больше напрягает. Ты десять минут за рулём а уже так накуролесил. Причём мы сейчас, не дальше, чем в километре от места, с которого сорвались. Смотри, как ты едешь, все ямы и сугробы собрал. Представляешь, что будет, если нас сцапают. Тогда молись, чтобы лучше это были менты.
- Ладно, валим - Мишаня резко надавил на тормоз, так что разбитый нос Кира оказался в сантиметре от панели.
- Ты чё дибил? Хочешь её на дороге бросить? Нас тут же сцапают. Давай заедем во двор хотя бы.
Они заехали в маленький дворик, где Мишаня с трудом припарковал машину между бетонным столбом и железным гаражом. Покидать машину не хотелось, тем более, что в ней только стало тепло. Кир вынул из глянцевого красного бумажника несколько купюр и положил его обратно в сумочку.
- Семь кусков, - не так уж и плохо, улыбнулся он.
- Можно в купе до дома доехать, - потирал руки Мишаня. 
- Кто тебя в купе без паспорта посадит? Нам только электричка светит.
- А как же мы поедем в  таком виде? - Мишаня оттянул рукав своей синтетической олимпийки.
- Надо решать проблемы поэтапно, - повторял Кир любимое изречение отца. - Сначала нужно выбраться отсюда. Чтобы выбраться, нужно поймать тачку. На ней доехать до вокзала, а уж потом думать, что делать дальше.
- Где же ты сейчас тачку поймаешь, на дорогах пусто. Мы быстрее околеем, или попадём к этим волкам. Они наверняка где то здесь рыщут. - Мишаня пытался найти любые причины, чтобы не покидать тёплой машины.
- Если будем сидеть здесь, мы тачку точно не словим. А братки, скорее всего, ищут нас где-нибудь подальше. Им и в голову не приходит, что мы у них под самым носом, благодаря ассу-водителю.
- Хорош угарать - недовольно пробурчал Мишаня.
Как бы не хотелось друзьям остаться в тёпленькой машине, настала пора её покидать.
- Вернёмся, если совсем замерзнем - со вздохом сожаления сказал Кир и открыл дверь, через которую, как через шлюзы в тонущем корабле, хлынул ледяной воздух.
- Здорово ты её припечатал, - Кир на прощание посмотрел на смятый фартук их обаятельной спасительницы.
В ожидании, хоть какой-нибудь машины, друзья вспомнили все танцевальные "па" и даже разучили несколько новых. Холод быстро сковывал их движения, словно обливал с ног до головы вязким клеем. Подмерзающие ноги начинали неметь, и друзья уже подумывали о том, чтобы вернуться в машину.
- Едет кто-то - вдруг заорал Мишаня, тыча пальцем в жёлтый мерцающий свет фар.
Они выбежали на дорогу, забыв о всякой осторожности . Огромный военный Урал, свистя тормозами, остановился в пяти метрах от них,.
- Эй, Вам чё жить надоело - заорал из форточки человек в синей шапке. Друзья устремились к нему.
- Братишка, довези до вокзала. Бомбанули нас. Но деньги остались, вот... - Еле двигающий синими губами, Кир помахал пятитысячной купюрой. Его разбитый нос не оставлял сомнений в том, что он говорит правду.
- Прыгайте! Как же Вас угораздило? - спасительная дверь справа распахнулась, и друзья, по очереди запрыгнув на подножку, оказались в тёплой кабине.
   За рулём сидел паренёк в зелёном военном бушлате, чуть постарше их самих. Лицо паренька было плотно усыпано угрями.  Кир на ходу выдумал историю, что они с другом приехали покупать мотоцикл по объявлению в газете, но наткнулись на банду мошенников, которые избили и оставили их без денег, и даже одежду отобрали. - Вот всё что успел заныкать - плакался он, в очередной раз показывая купюру.
- Земляки! - оживился водитель, узнав, что друзья из Тюмени. - А где живёте то?
- На КПД...
- А я с Обороны. Вот так встреча! Как вы домой то в таком виде собираетесь?
- Нам бы до вокзала добраться, а там решим как-нибудь.
- На вокзале Вас и примут менты. Будете сидеть в обезьяннике, до выяснения личностей. Ладно, земели, считайте, что Вам дико повезло. - Водитель уверенно дал газу. - Сейчас заскочим к нам в пожарное училище, здесь недалеко. У нас на КПП куча всякой гражданки. От ду?хов остаётся. Мы её держим там на случай, если в самоход надо сходить. Она конечно стрёмная вся, в нормальном человек в армию не поедет. Но тут уж выбирать Вам не из чего.
- Спасибо тебе братан! - от проявления такого участия в их адрес у друзей навернулись на глаза слёзы.
- Ладно Вам, мы земляков в беде не оставляем!

***

- Слушай, ну ты прямо как лыжник из семидесятых. - От заливистого хохота у Кира из глаз текли слёзы. - Я последний раз такие петушки в первом классе носил.
   Синий петушок с надписью "Динамо" плотно обтягивал голову Мишани и заканчивался высоким акульим плавником.
   - Кисточки к нему не хватает. Ладно, дома пришьёшь.
- Зато ты в этой кроличьей шапке и фуфайке похож на партизана, который плутает по лесам и не знает, что война давно уже кончилась. - Мишаня дождался своей очереди, чтобы поиздеваться над другом. - Давай сойдём в Бахметке и пойдём в сельский клуб. В этом прикиде нам там самое место. Тем более танцевать мы с тобой умеем.
Они сидели друг напротив друга, на деревянных лавках, в пустом холодном вагоне утренней электрички.
- Кстати, Мишаня, приедем в Тюмень, пойдём в ночной клуб?
- Ни за что на свете. Я за эту ночь на всю жизнь натанцевался. До сих пор ноги гудят. И песни эти все ненавижу. Особенно "Энигму".
- А я наоборот полюбил двух певиц: Уитни Хьюстон и эту, которая про мальчика поёт.
- Варум что ли?
- Во во, Барун!
  
  
  
  
  
  

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. УРОКИ БОТАНИКА.

  
  

Глава 1. ЗАКРЫТЫЙ КЛУБ

  
   Заочно Кир слышал о нём много раз, но впервые увидел его в школе, на линейке, посвященной началу учебного года.
   - Это чё за жирный боров с географичкой рядом? - шептал Мишаня , кивком головы указывая на высокого очкастого толстяка, который переминаясь с ноги на ногу глядел куда-то поверх голов учащихся, в то время, как директриса произносила вступительную речь.
   - Новый учитель истории, брат Макса Безумного, - ответил Кир, с ухмылкой оценивая нескладную фигуру в мешковатом сером костюме. Ему не верилось, что перед ним герой бесчисленных рассказов Безумного, этот пресловутый Ботаник. Оценивая тучную грушевидную фигуру и интеллигентную очкастую физиономию, Кир понимал, что все подвиги любовные и авантюрные приписанные Безумным брату были не более чем трёпом. Этот растерянный человек в больших очках с толстыми стеклами и розовым почти детским личиком, больше походил на пупсика переростка.
   - Ботаник, он и есть Ботаник - хмыкнул Кир.
   - Кто кто? -переспросил Мишаня, но его вопрос утонул в звуках школьного вальса, обрушившемся на расхлябанную толпу из репродуктора.
   "Посмотрим, что теперь будет лепить Безумный про своего братца" - думал Кир.
  
   Появление нового учителя сразу наделало много шума. Шли разговоры, сплетни пересуды. Всем хотелось понять, что заставило молодого мужика избрать себе профессию, которая, по мнению большинства, подходила только истеричным бабам.
   Он не походил на истеричную бабу с низким прокуренным голосом и вечно кислой, словно после глотка уксуса, физиономией, которая могла уверенно чувствовать себя в этом бурлящем адском котле.
   Он не мог издавать визг, похожий на рёв бензопилы, от которого леденела кровь в жилах даже у видавших виды остолопов.
   Он не мог, идя по коридору, так громко стучать каблуками, чтобы задолго до своего появления навести панику среди галдящих школьников и тем самым заставить их затихнуть и замереть.
   Он не мог ворваться в мужской туалет с криком "Вы почему не на уроке? Опять курите?".
   Ботаник был антиподом этому устоявшемуся образу и всем, как ученикам, так и учителям было интересно, сколько дней, недель, а может даже месяцев сможет продержаться этот случайно оказавшийся здесь человек.
   Руководимая благими намереньями директриса, чтобы не затягивать это случайное пребывание, определила Ботанику самый отмороженный седьмой класс "В", куда поставила его классным руководителем. Этот класс, а так же вся параллель находились под тлетворным влиянием пацана с кличкой Дерьмо. Погоняло было производной от фамилии Дермов, и полностью отражало суть его хозяина.
   Дерьмо был тщедушный и маленький, но абсолютно безбашенный. Он был кошмаром всех учителей и его много раз пытались под любым предлогом убрать из школы. Именно убрать, потому что выгнать человека из школы означало лишить его образования, которое гарантировала советская система. Перевод ученика в другую школу требовал веских оснований. По Дерьму вообще-то плакала школа для умственно отсталых, но его мамашка, занимала какой-то важный пост в администрации и даже слышать ничего не хотела о переводе.
   Таким образом, класс Дерьма, сменив многих руководителей, уже давно оставался безхозным и забытым.
   Вся неприятность заключалась в том, что Дерьмо заразил своим поведением бо?льшую часть своего класса и всей параллели, поэтому участь Ботаника была предрешена, и все ждали скорой развязки.
   Первый слух пришёл на пятый день и произвёл эффект разорвавшейся бомбы.
   - Ты знаешь, чё этот очкастый историк исполнил?
   - Рассказывай, не томи, - говорил Кир маленькому толстому Туче, который сидел на подоконнике в туалете и жадно досасывал крошечный, едва помещающийся в маленьких пальчиках, окурок "Примы".
   - Вчера на истории диктует нам какую то лажу про Петра и его реформы. Мы с Зелёным на задней парте в морской бой зарубаемся, а Дерьмо на соседнем ряду, тычет ручкой в зад Ефграфовой. Та орёт, как потерпевшая, а этот ходит вдоль рядов, спокойный как удав, как будто не замечает ничего. Половина класса хуйнёй страдает, а он знай себе ходит и диктует. Смотрю, прошёл в конец нашего ряда. Ну, мы с Зелёным не останавливаемся и продолжаем играть, как ни в чём не бывало. Он разворачивается, идёт назад к доске и продолжает диктовать, что-то вроде "Реформы Петра имели колоссальное значение...". Сам, как бы невзначай берёт с парты Климовой толстый учебник истории (ну ты же знаешь эти кирпичи), и вдруг, с разворота как заедет им Дерьму по роже так, что сопли в разные стороны полетели. Дерьмо аж со стула упал, губы в кровь, все в панике, а он кладёт учебник и продолжает диктовать, как ни в чём не бывало. Тут все принялись старательно записывать, даже мы с Зелёным. Смотрю краем глаза, Дерьмо сидит, дышит так часто, короче "слёзки на колёсках". Потом вдруг хватает портфель, орёт ему "Козёл!" и выбегает из класса. Но далеко видимо не убежал. Возвращаются уже с Кислотой на пару. Та говорит, мол "Андрей Васильевич, можно Вас на минуточку?", и ушли вместе. Минут двадцать не было, а потом вернулись оба. И всё по-прежнему, как будто и не было ничего, Дерьмо беспредельничает, а очкастый ходит и диктует.
   После рассказа Тучи, Кир стал уважать Ботаника, но ему было жалко, что тот так и не смог победить Дерьмо.
   Безумный порывался отомстить за брата и разобраться с обнаглевшим дрищём, но Кир убедил его, что делать этого не надо.
   - Он же учитель, и грош ему цена, если сам не разрулит. Тогда пусть уходит из школы и занимается чем-нибудь другим.
   Киру не понадобилось много времени, чтобы понять, насколько он
   недооценивает Ботаника. Уже через месяц Ботаник стал душой всей школы. Его можно было увидеть тут и там, нежно щебечущим с географичкой, рассказывающим пошлый анекдот военруку, обсуждающим последнюю игру ЦСК и "Динамо" с физруком, нашёптывающим что-то в углу рекреации щуплой молоденькой химичке, объясняющим англичанке хитрость изготовления бисквитного пирога.
   Но это было не всё. В бывшем кабинете химии, который отдали Ботанику под классный кабинет, была небольшая лаборантская. Там с некоторых пор стали собираться школьники, не имеющие никакого отношения к лабораторным опытам. Они не отличались страстным рвением к предмету, который преподавал Ботаник. Все эти люди имели выдающиеся способности, не имеющие отношения к школьной программе.
   Первыми там стали появляться два десятиклассника Савёл и Дима Строев. Они были здоровыми спортивными парнями, занимались боксом и держали в руках всю параллель. Потом маленький кружок начал расширяться, благодаря друзьям Савёла и Димы. Со стороны это было похоже на кружок любителей истории, которые с удовольствием занимались факультативом с любимым учителем не только по утрам, но и оставаясь после уроков.
   Первый раз Киру довелось посетить такой кружок благодаря Безумному, который тоже набрал популярность за счёт знаменитого брата. Так Кир познакомился с Ботаником ближе. Они с Безумным зашли в лаборантскую в первый раз, когда Ботаник рассказывал какую-то интересную историю Савёлу и ещё двум крепким паренькам, имён которых Кир ещё не знал.
   - А я ей говорю: "Я премного восхищён Вашими формами, а теперь, сударыня, соблаговолите оценить мой размер" - говорил он негромко, картаво произнося "р".
   Парни захохотали, а Ботаник насторожился, увидев вошедших. Узнав знакомое лицо, он сразу же обмяк и растянул губы в обаятельной улыбке, от которой на его пухлых щеках образовались ямочки.
   - А это вот брат мой, прошу любить и жаловать.
   Старшеклассники поприветствовали новых знакомых крепкими рукопожатиями, а Ботаник тем временем продолжил говорить.
   - Кстати, психологами доподлинно установлен факт, что если девушка во время первой встречи бросит на парня повторный взгляд, значит, у него есть все шансы затащить её в постель.
   - Так я весь класс перетрахать могу? Они все на меня не по одному разу пялились, - развеселился коренастый губошлёп Савёл.
   - Ваня, слушай внимательно то, что я говорю! При пе-рвой встре-че! - Ботаник продолжал обаятельно улыбаться. - На улице, в подъезде, в магазине ты сталкиваешься с девушкой. После первой случайной встречи взглядами незнакомые люди сразу отводят глаза. Так вот, нужно обратить внимание на то, стрельнула ли девушка взглядом в тебя во второй раз. Если нет, то можешь не терять на неё времени.
   - Короче, если тёлка посмотрела на меня второй раз, значит, хочет чтобы я её трахнул? - Савёл решил убедиться, правильно ли он всё понял, но Ботаник тяжело вздохнул, продолжая при этом улыбаться.
   - Ваня, а ты в голову часто пропускаешь?
   - Не понял?
   - Ну ты же боксом занимаешься, может быть тяжёлые нокауты были?
   Савёл понял, что опять сморозил что-то не то, и понуро опустил голову.
   - Я же сказал, что у тебя есть шансы, у ТЕБЯ. Про девушку тут не было ни слова. У тебя есть ШАНСЫ! - Все присутствующие, кроме Савёла начали смеяться. Со стороны всё выглядело обычно: учитель вдалбливает очевидную истину ученику остолопу, только вот тема была какая-то странная и совсем не школьная.
   - Ну чё вы щеритесь то? - Савёл обвёл смеющихся гневным взглядом.- Тоже мне Казановы и Ловеласы сидят. У меня-то в отличие от Вас были бабы!
   - Ваня, ты чего так разошёлся? - Ботаник все с той же добродушной улыбкой положил руку на плечо Савёлу. - Здесь ведь никто не сомневается, что ты у нас покоритель женских сердец и тебе ни к чему понимать все эти научные теории про взгляды. Ты у нас как Александр Македонский: "Пришёл увидел победил!". - в голосе Ботаника слышалась нескрываемая ирония.
   - Ну правда, Андрей Васильевич, ну хорош прикалываться! - лицо Савёла наливалось краской. - Я в этой теме разбираюсь лучше всех сидящих здесь, а вы делаете из меня посмешище.
   - Ваня, ты так агрессивно реагируешь на каждую мою фразу, что у меня складывается впечатление о том, что у тебя начисто отсутствует чувство юмора. - сказал Ботаник, убирая руку с плеча Савёла.
   - А у меня и нет никакого чувства юмора, меня бесят все эти насмешки.
   - А, ну чего ж ты сразу-то не сказал, - Ботаник развёл в стороны открытые ладони, как будто услышал фразу, которая всё проясняет и кардинально меняет ход дела. - Извини, больше никаких шуток в твою сторону.
   - Кстати, сейчас выписываю газету "Спид инфо". Такие интересные вещи там пишут. Никто не читал? - Ботаник резко сменил тему, и, отвернувшись от Савёла, обращался теперь к остальным.
   - Я читал, - подал вдруг голос Кир.
   - А вот тебе как раз рано такие газеты читать. Вам с Максимкой нужно ещё что-то попроще типа "Весёлых картинок" или "Мурзилки" - ласково, как воспитатель малышу из детского сада ответил ему Ботаник.
   Кир и Безумный в отличие от Савёла добродушно посмеялись вместе со всеми над шуткой в их сторону.
   - Так вот, в этой газете, помимо прочей интересной информации, печатают результаты различных опросов, которые проводят в основном за рубежом. Один из вопросов лицам женского пола был сформулирован следующим образом: "Одна из самых привлекательных черт в мужчине". Как вы думаете, какой ответ занял первое место? - Ботаник сделал паузу и обвёл взглядом всех присутствующих.
   Дима Строев перекрестил руки и согнув правую в локте сжал кулак.
   - Не правильно Дима, садись, "два"! Если бы мы были неандертальцами и ходили голышом, то возможно нас в первую очередь оценивали бы по этому признаку. Но прогресс ушёл далеко вперед и на сегодняшний день самая привлекательная, она же сексуальная черта у мужчин, по мнению женщин....- Ботаник ещё раз выдержал паузу
   - ...наличие чувства юмора.
   Камень, долго рикошетя, опять летел в Савёла. Тот начал понимать безвыходность ситуации и что нужно что-то предпринять, чтобы её разрешить, но Ботаник сделал это за него.
   -Иван! - сказал он одной рукой снова обняв Савёла, а другой указывая в угол, где сиротливо стояли Кир и Безумный. - Судя по этой версии, у этих ребят гораздо больше шансов.
   Все снова засмеялись, но в этот раз к дружному смеху вынужден был подключиться и Савёл. Он хохотал натянуто громко и неестественно.
   Потом зазвенел звонок и все, не прощаясь, разбежались на уроки как на перерыв в увлекательной дискуссии.
   С тех пор Кир и Безумный использовали любую возможность присутствовать на этих встречах. В основном собирались одни и те же люди, не более семи человек. Очень редко в лаборантской появлялись новички, но приходили они не просто так, а по рекомендации кого-то из членов нового закрытого клуба и с одобрения Ботаника . В сущности это были те же уроки между уроками, где говорил только один человек, он же педагог. Но в отличие от остальных нудных и серых уроков, эти уроки были интересными весёлыми и уникальными.
   Кроме эмоционального духовного и интеллектуального развития эти уроки, как позднее стал понимать Кир, приносили ещё и материальную пользу. Оказывается, на этих уроках можно было решить массу вопросов, связанных с другими предметами, например:
   "Как получить четвёрку по физ-ре, не посещая её всю четверть?"
   "Как сдать годовую контрольную по химии?"
   "Как закрыть четверть по английскому, математике, литературе..."
   Все эти, а так же множество других вопросов, мог решить один человек. И этим человеком был Ботаник. Он стал связующим, почти невидимым мостиком между учениками и учителями.
   Ботаник мог договориться с кем угодно.
   Ботаник мог обаять кого угодно.
   Ботаник мог найти решение в любой ситуации.
   Ботаник плёл сети.
   Цена вопроса была разной: коробка конфет "Птичье молоко", десять талонов на водку, блок импортных сигарет, флакон рижских духов...
   Некоторые вопросы можно было решить только с помощью подписки на многотомник Дюмы, джинсовой куртки, или дублёнки.
   Цена вопроса зависела не от его сложности, а от личной потребности того человека, к которому обращались с этим вопросом. Вопросы никогда не решались деньгами, потому что деньги тогда ничего не значили.
   Иногда Ботаник обменивал решение вопроса на услугу в свой адрес.
   Таким образом, в один прекрасный день его любимый ученик Дерьмо, навернулся где то на лестнице и сломал себе руку и два ребра. Подлечившись, он еще какое-то время ходил на уроки и сидел там тише мыши, а потом уговорил мамашу перевести его в другую школу.
   Ботаник плёл сети.
   Появление Ботаника изменило ход размеренной жизни в школе. Хаос, в старших классах, вызываемый не только бушующими гормонами, но и неспокойными временами сменился на упорядоченные движения. Движения задавались из единого мозгового центра и всегда преследовали определённые цели. Пользуясь меркантильными интересами своих ближайших подчиненных, которые в свою очередь пользовались авторитетом среди сверстников, Ботаник наводил порядок. Он стал этаким неформальным директором, серым кардиналом школы. Дисциплина, особенно в старших классах заметно выросла, что не могло не радовать учителей. И ещё учителей радовали новые возможности, которые перед ними открылись. Они стали получать удовольствие от своей работы. Кто-то получал материальные блага, а кто-то наряду с этим и моральное удовлетворение. Так физруку Афоне пришлось передать Ботанику пальму первенства по внутришкольным романам и похождениям, а так же, небескорыстно конечно, предоставлять ему помещение своего кабинета в спортзале для тайных свиданий. Закрытые уроки сексуального ликбеза, регулярно проводимые Ботаником, так же благоприятно отражались на развитии отношений между школьниками и школьницами. Все становились более раскрепощёнными, более счастливыми. Все как будто полной грудью стали вдыхать этот ветер перемен, про который из каждого утюга пели "Скарпы".
   К удивлению многих, оказалось, что сам Ботаник был женатым человеком, "примерным" семьянином и имел двоих детей.
   Для Кира Ботаник представлял собой смешение противоположностей, ходячую метаморфозу. В нем сочетались высокий интеллект и явные коммерческие задатки, добродушная мягкость уживалась с силой и хладнокровием, он был порядочным семьянином и в то же время неукротимым любовником.
   Всем без исключения была интересна личность Ботаника. Он притягивал к себе людей подобно гигантскому магниту, но в близкое окружение удавалось попасть только сильнейшим как ученикам, так и учителям. Его имя гремело во всех уголках школы, и о его существовании знал любой первоклассник.
   За четыре месяца своего пребывания в школе Ботаник превратил свой отсталый класс в самый успевающий класс в параллели. Он поднял успеваемость в целом по школе.
   Ботаник знал, что такое мотивация.
   Но как у любого успешного человека у Ботаника появились и злопыхатели. Одним из таких злопыхателей была директриса школы, к ней присоединились два завуча и ещё пара другая учителей, в свою время проявивших принципиальность, и теперь оказавшиеся не у дел.
   Директриса, как и все поначалу, была очарована успехами нового учителя, но когда она поняла, что неформальное управление полностью находится в руках Ботаника, было уже поздно. Нелепость ситуации заключалось в том, что объективно показатели в школе значительно повысились, и все знали почему. Менять сложившуюся систему никто не хотел, и директриса со своими соратниками находились в меньшинстве. Давить на административные рычаги и обращаться выше, было равносильно выносу сора из избы и признанию себя несостоятельным руководителем. Поэтому, директрисе оставалось скрипеть зубами и ждать подходящего момента, какого-нибудь инцидента или прокола. Несколько раз она срывалась и устраивала открытые словесные перепалки с Ботаником, но он всегда выходил из них победителем. В словесных баталиях Ботанику не было равных. Директриса в очередной раз уходила оплеванная и значительно потерявшая в весе и авторитете.
   Но, несмотря на свой светлый ум, Ботаник был молодым человеком. Его самоуверенность и физиология всё-таки сыграли с ним злую шутку. Один, или два раза он был замечен с Танюхой Волковой из девятого класса. Танюха была знаменитая давалка, востребованная не только в школе, но и за её пределами. Непонятно, что сподвигло Ботаника на это сиюминутное увлечение. Скорее всего, это было влияние импульса, разыгравшегося гормона. Так или иначе, случилось то, что случилось и это не могло остаться не замеченным, как и всё что касалось Ботаника.
   И тут директриса поняла, что настала пора действовать. Она вызвала к себе Танюхину мать. Никто не знал, о чем конкретно они говорили. Скорее всего, директриса говорила о вопиющей ситуации, которая произошла;
   о том, что Танюха, наверное, не получила в своё время от родителей элементарных понятий о женской чести и достоинстве;
   о том, что об этом теперь знает вся школа;
   о том, что она, директриса, очень им сочувствует, но вынуждена будет вынести этот вопрос выше.
   Наверное, Танюхина мать умоляла, чтобы этот вопрос не предавали огласке.
   Наверное, она обещала, что жестко поговорит с дочерью и даже надерёт ей жопу.
   Наверное, директриса предложила ей компромисс, сказав, что видит единственный выход написать заявление в милицию о совращении несовершеннолетней, но дату пока оставить открытой и ход заявлению не давать, а показать его этому горе-учителю.
   Наверное, она сказала, что из этой ситуации нужно вынести хоть какую-то пользу, чтобы такие учителя не работали в школе.
   Возможно, она намекнула бедной матери, что можно поиметь ещё и материальную пользу, но об этом пусть они разговаривают сами без неё;
   что её задача обеспечивать учебный процесс и ограждать учеников от таких вот учителей.
   Каков бы ни был этот разговор, но закончился он тем, что Танюху заставили написать заявление на Ботаника. Дальше был разговор втроём директриса, мать Танюхи и Ботаник. Потом Ботаник написал заявление по собственному желанию и в тот же день покинул стены школы без громких проводов и слёзных прощаний.
   Случилось так, что Безумному пришлось почти одновременно с Ботаником покинуть школу. Это произошло в школьном актовом зале, куда согнали параллель девятых классов. На этот раз школьников собрали на лекцию посвящённую вреду транквилизаторов, которую читал убелённый сединами врач-нарколог. Как обычно школьники сидели на откидных стульях в актовом зале, по стенам которого с интервалом в метр, словно конвоиры располагались учителя и завучи. Они следили за тем, чтобы все слушали внимательно, не галдели и не позорили школу, перед уважаемым светилом.
   Безумный и Кир сидели рядом и перешёптывались. Речь шла как раз о ситуации с Ботаником.
   -Кирсанов, Безухов! - раздался густой мужицкий бас завуча по кличке Кислота.- Друзья, вздрогнув, обернулись, а Кислота вперила на них ненавидящий взгляд и сжала тонкие губы так, что они посинели. Но даже когда друзья замолчали, Кислота не отвела от них угрожающего взгляда. Её внимание притягивала блестящая цепочка с ключами, которую Безумный крутил на указательном пальце.
   - Безухов! - Кислота ощерила рот в злобном оскале и жестом руки дала понять, чтобы Безумный убрал цепочку, но тот, как ни в чём не бывало, продолжал своё занятие.
   Кир краем глаза увидел, что громадная как сноп сена Кислота приближается к ним.
   - Макс! - успел настороженно прошептать он, но было уже поздно. Кислота подойдя сзади, отвесила Безумному звонкий подзатыльник и попыталась выдернуть цепочку из его руки.
   Наверное, не нужно было заслуженному опытному педагогу прилюдно давать подзатыльник молодому парню, претендующему на то, что он взрослая личность. Наверное, не нужно было молодому парню, претендующему на то, что он взрослая личность, уцепившись за цепочку с силой выдергивать её у заслуженного педагога и при этом называть его "Старой проституткой".
   Может это было простое стечение обстоятельств, может быть спланированная акция, но Безумный и Ботаник покинули школу буквально в один день.
  
  

Глава 2. УРОДЛИВЫЙ ФРАНКЛИН

  
  
   Шок от известия об увольнении Ботаника был сильным и масштабным в пределах школы, но очень быстро сошёл на нет. Ботаник был предан забвению так же стремительно, как и добился популярности. Слухи об учителе-маньяке, который и в школу то пришёл работать, чтобы совращать малолеток, быстро облетели школу. Директриса, как и все прилежные ученики школы марксизма была ассом по части пропаганды. Учителя, которые опасались, что им припомнят "тёплые" отношения с историком наложили табу на тему Ботаника и о нём не упоминали. Среди учеников преданными его памяти остались только те несколько человек, которые посещали закрытый клуб.
   Рыночные процессы, запущенные Ботаником быстро затухли. Члены клуба ещё какое-то время собирались, но быстро поняли, что без вождя и главного вдохновителя они представляют просто сборище подростков абсолютно не схожих по интересам и вообще непонятно как оказавшихся вместе. Ветер перемен пролетел по коридорам школы и сквозняком вылетел в форточку.
   С уходом из школы Ботаник оборвал все связующие нити. Не осталось никаких его контактов и телефона. Его брат Безумный, пропавший одновременно вместе с ним, отобрал последнюю надежду узнать о его дальнейшей судьбе. Но Кир, будучи другом Безумного не только в школе, но и за её пределами имел счастливую (а может наоборот), возможность не только узнать дальнейшую историю Ботаника, но и принять в ней активное участие.
   Какое-то время, Кир слышал о Ботанике только из коротких рассказов Безумного. Тот долго не мог устроиться в школу в городе, так как директриса имела обширные связи в педагогических кругах и, естественно, позаботилась о будущем своего бывшего коллеги. После долгих поисков он нашёл таки место учителя в пригородном посёлке, в интернате для умственно отсталых. Там он быстро дорос до завуча, но работать с даунами так и не смог, поэтому уволился, проработав там всего полгода.
   Видимо тогда Ботаник твёрдо решил завязать с преподавательской деятельностью и податься в бизнес. Ещё работая в интернате, он познакомился, а в последствии, крепко сдружился с председателем колхоза. Тот за копеечную аренду отдал ему заброшенный кирпичный амбар на обочине дороги. Ботаник в короткое время его отремонтировал и открыл там придорожное кафе. Безумный был там несколько раз и говорил, что хуже забегаловки он не видел; что нужно быть оголодавшим бомжом, чтобы есть в этом сраном гадюшнике, и поражался, откуда там так много народа.
   Основной контингент кафе составляли дальнобойщики, но потом туда повадились съезжаться какие-то крутые чечены. Они же, скорее всего, служили крышей для новоиспечённого предпринимателя. За очень короткое время добродушные кавказские крышеватели потеснили Ботаника в прибыли настолько, что его доля стала совсем ничтожной, и уже через год после открытия кафе, Ботаник продал за гроши свою долю и уехал домой. Где-то в это время Киру суждено было снова встретиться с ним.
  
   Они пересеклись на квартире у Безумного, когда Ботаник приехал навестить родителей. Уже собираясь уходить, он заглянул в комнату, где друзья печально пялились в телевизор.
   - Здравствуйте Андрей Васильевич! - обрадовался Кир, увидев на пороге комнаты знакомый грушевидный силуэт, закрывающий собой весь дверной проём. Ботаник, казалось, стал ещё больше, но лицо его было всё таким же обаятельным и розовым, как у пупсика. На этот раз, на нём был импортный костюм из варёной джинсовки, а огромный золотой крест на толстой цепочке был одет прямо поверх чёрной водолазки.
   - Привет молодёжь! - бодро произнёс Ботаник, раскатывая картавую "Р". Фирменная улыбка, обнаруживающая ямочки на розовых щечках, говорила о том, что он несказанно рад видеть Кира.
   - Ты прямо как архиепископ, - сказал вместо приветствия Безумный, оценивающе глядя на массивный крест.
   - Накурили, хоть топор вешай. - Ботаник провалился в мягком диване, достал длинную сигарету с коричневым мундштуком и закурил.
   - А сам то ... - хмыкнул Безумный.
   - Да я так, чтобы запах перебить, - ответил Ботаник, глубоко затягиваясь. - Вонь такая, как будто вы махорку курите.
   - А ты дай нам хороших сигарет. - Безумный потянулся к пачке Ботаника, но тот спокойно засунул её в боковой карман джинсовки.
   - На хорошие сигареты нужно самим зарабатывать, или курить бросать.
   - Для брата сигарету жмешь? - обиделся Безумный.
   - Я своему брату только добра желаю. Неужели я ему своими руками отраву дам. Кстати, вы знаете, что курение, замедляет, а то и вовсе останавливает созревание ещё не сформировавшегося организма. К примеру, ты Игорь, так можешь и остаться метр с кепкой, а у тебя Максим могут быть проблемы с потенцией. Хотя, может быть это и к лучшему: девушки у тебя нет, и туалет с журналом поменьше будешь занимать, а то отец вон жалуется.
   - Не волнуйся, у нас с этим делом всё в порядке - огрызнулся в ответ Безумный.
   - А я и не волнуюсь за Вашу пару - улыбнулся Ботаник , оценивающе глядя на Кира с Безумным.
   - Иди в жопу! - Безумный демонстративно отвернулся к телику, в котором экстрасенс Чумак делал руками странные пассы.
   - Игорь, ты-то хоть не бросил учебу? - обратился Ботаник к Киру.
   - Нет, сейчас учусь в техникуме.
   - Не бросай, а если захочешь бросить, посмотри на Максима. Социальная изоляция и отсутствие умственной деятельности делает его ленивым, тупым и просто опасным человеком. Видишь, он даже на шутки реагирует неадекватно. - Всё это Ботаник говорил, глядя в затылок Безумного, который делал вид, что не реагирует, его выдавала, только нервно вибрирующая левая нога.
   - В таком возрасте деградация наступает очень быстро. Когнитивный диссонанс и....
   - Заткнись! - громко сказал Безумный не оборачиваясь.
   - Ну вот, я же говорил. - Ботаник наклонился к Киру и шептал ему, как доктор своему коллеге, обсуждая диагноз пациента. - Абсолютно неадекватен. И это только начало. Ты посмотри, он пытается зарядиться от сеансов Чумака. Пройдёт время, и он будет воспринимать только мультики. Поверь, мне приходилось работать с такими людьми...
   Тут Безумный не выдержал и обернулся, но вместо гнева на его лице обнаружилась злая улыбка.
   - Давай-давай, чеши языком. Ты только это у нас и умеешь. Чё ты из своей деревни сбежал? Собаки кончились?
   - Какие собаки Максим? Ты о чём? - добродушно улыбался Ботаник.
   - Из которых вы шашлыки и плов делали. Думаешь я не знаю?
   - Ну вот, я же говорил, - развёл руками Ботаник, словно доказывая коллеге, что первоначальный диагноз оказался верным.
   Но Безумный уже завёлся:
   - Скоро я побольше тебя буду зарабатывать, бизнесмен ты сраный. - Прибежишь ещё ко мне "Максимушка, дай в долг" - последнюю фразу он произнёс, по-старушечьи шамкая кривым ртом и вытянув вперед сложенные лодочкой ладони.
   - Я не сомневаюсь в твоём потенциале, братишка.- Ботаник заметно развеселился. - Представляю, какая это будет сенсация: грузчик-миллионер, заработавший деньги своей профессией. А может дворник, производительность труда которого позволила заработать ему миллионы?
   - Я бизнесменом буду, а не учителем-неудачником.
   - Да? Как интересно! И каким же бизнесом ты собираешься заняться. Ах да, я вспомнил. У тебя же была идея купить ящик молока, молоко вылить, а бутылки сдать.
   - Это было давно, я маленький ещё был. - Безумный виновато улыбался, вспоминая нелепость, которую ляпнул, когда-то по малолетке. Кира, впервые услышавшего эту историю, она невероятно развеселила, и он смеялся, прикрыв лицо руками.
   - А сейчас ты у нас большой. Наверное, теперь будет что-нибудь вроде покупки семечек у бабок и перепродажи их цыганам. Ты в курсе вообще, что бизнесмен в переводе с английского - деловой человек. ЧЕЛОВЕК ДЕЛА, ДЕЙСТВИЯ. Человек трудолюбивый, азартный и охотно идущий на риск. Ты, брат мой, полный антипод этому образу. Паразит, недоучившийся в школе и висящей на шее у родителей. - Кир заметил, что выражение иронии сошло с лица Ботаника, и он стал совершенно серьёзен, как будто человек закончивший прелюдию и приступивший к делу.
   - Ты чё так завёлся то? Думаешь , три месяца подержал кафе и можешь называть себя бизнесменом?
   - Максим, ты так психуешь, потому что знаешь, что я прав. Ты ленивый, аморфный, у тебя нет ни одной сто?ящей идеи, и она никогда не появится. Бывает такое, что человек поднимается за счёт того, что может продать то, чего не могут продать другие, дохлую кошку, или от мертвого осла уши. Но Вы даже этого не можете. - Кир заметил, что Ботаник теперь говорил "Вы", тем самым приобщая и его к личности Безумного.
   - Почему не можем, кто тебе такое сказал? - Безумный уже перешёл на крик.
   - Тише ты, родители услышат. Хотите, я Вам докажу, что Вы не станете бизнесменами? - Ботаник прищурил глаза и говорил тихо, заигрывая, как будто приглашал друзей сыграть в интересную игру. Он пошарил во внутреннем кармане джинсовки и извлёк оттуда блёкло-зелёную бумажку.
   - Продайте это, и я скажу, что был не прав по отношению к Вам.
   Безумный как то брезгливо двумя пальцами принял бумажку из рук Ботаника и стал рассматривать.
   - Сто баксов? А чё их продавать то, их обменивать нужно. В чём прикол? - он, недоумевая крутил в руках купюру.
   - Дай посмотреть, не видел ни разу, - Кир выхватил купюру из рук Безумного и тоже стал с интересом рассматривать. Купюра была не новая, но с первого взгляда не вызывала сомнений в своей подлинности.
   - Я у Рыбы видел, у него папаша в загранку мотается часто. - с презрением сказал Безумный, - в чём прикол то? Иди в обменник, или к барыгам на рынок и обменяй.
   - Иди и обменяй, только в обменник я тебе не советую идти.
   - Так это фальшивка что ли? - Безумный снова выдернул купюру у Кира, и тот с любопытством придвинулся к нему.
   Купюра как будто много ходила по рукам, имела поношенный вид и потёртость от изгиба посередине. Когда Безумный приподнял её над головой, чтобы посмотреть на свет, друзья увидели водяной знак, который копировал портрет патлатого, щекастого мужика, нарисованного на самой купюре.
   - Даже знак есть, классно сделано, - восхищённо пробормотал Кир.
   Ботаник всё это время молчал и сидел с видом творца, явившего экспертам произведение искусства и не сомневающегося в их высокой оценке.
   - Откуда она у тебя? - спросил Безумный.
   - Нашёл, - уверенно ответил Ботаник.
   - А с чего ты решил, что она фальшивая? - спросил Безумный, как будто поверив в искренность брата.
   - Я немножко разбираюсь в этих деньгах и знаю, как отличить оригинал от подделки. Есть несколько фишек, о которых знают далеко не все, но с виду она ничем не отличается от оригинала. Ну так что, берётесь? - в глазах Ботаника читался вызов.
   - Андрей, ты же историк и прекрасно знаешь, что к фальшивомонетчикам всегда применяли очень суровые наказания. В старину им вообще руки отрубали.
   - А где ты здесь видишь фальшивомонетчика? Я эту купюру нашёл, и ты можешь найти такую же. А впрочем, давай сюда... - Ботаник протянул руку, чтобы забрать купюру. - Я и не сомневался в том, что у Вас кишка тонка.
   - Да подожди ты, - отдёрнул руку Безумный, - мы хоть подумать то можем?
   Ботаник вдруг рассмеялся.
   - Господи, да о чём тут думать-то? Я же Вас на вшивость проверял, это тест был, и вы его провалили. Прав я был всё-таки, давай сюда, спички детям не игрушка. Безумный уже был готов отдать купюру, но Кир перехватил её резким движением.
   - Сколько мы получим, если сдадим её? - спросил он, глядя в глаза Ботанику.
   - Вот это уже речь не мальчика, но мужа! - широко улыбнулся Ботаник. - Она Ваша, всё, что получите с неё тоже Ваше. Я же говорю, это была просто проверка. Ну ладно, мне пора, ещё на молочную кухню надо успеть.
   Ботаник очень бодро для своего веса вскочил с дивана. Прощаясь, он на несколько секунд задержал руку Кира в своей нежной и мягкой ладошке, и сказал глядя на него в упор, - расскажете на досуге...
  
  
   ***
   Друзья долго ломали голову, как поступить с подарком Ботаника. Первой и самой простой мыслью было замылить купюру и сказать Ботанику, что они её впарили. Безумный настойчиво предлагал этот вариант, но Киру он был не по душе.
   - Мы тогда какими-то фуфлогонами получаемся. Он ведь хочет проверить, получится из нас что-нибудь толковое или нет, а тут мы, как будто, сами себя накалываем.
   - Ну, тогда вернём ему эту бумажку. Пусть ищет других дураков. Если бы всё было так просто, он бы сам её уже давно толкнул.
   - Может быть, он надеется, что нам как малолеткам проще будет, если засветимся. Мы и драпануть можем, или, в крайнем случае, сказать, что нашли. Какой с нас спрос? А если его, взрослого дядьку с фальшивкой сцапают, ему посложнее отмазаться будет. - Кир рассуждал, задумчиво подперев подбородок кулаком. - А во-вторых, я думаю, он не просто так нам эту проверку устраивает. Может он нам шанс даёт.
   - Шанс попасть на нары? - рассмеялся Безумный.
   - Да нет, не о том я. Мне кажется, что Ботаник это как раз и есть тот "человек дела", "бизнесмен", про которого он говорил. И мы, если оправдаем его ожидания, можем стать его компаньонами. Если бы он и хотел кого-то подставить, явно, что не родного брата.
   ***
   Безумный согласился с доводами Кира, и они решили попробовать сдать купюру торгашам на рынке. План был в том, чтобы предлагать палаточникам купюру за полцены, ссылаясь на то, что они её нашли. Друзья решили, что цена в три тысячи рублей должна устроить потенциальных покупателей. Но к их разочарованию никто не хотел покупать у них доллары. Может быть, виной тому была юная внешность и зачуханный вид новоиспечённых менял, а может непопулярность американской валюты среди торгашей, но скорее всего барыги боялись, что им всучат подделку, которую они не смогут распознать.
   - Пацаны, шли бы вы отсюда... - такие, а так же более грубые выражения, но с тем же смыслом друзья услышали более сотни раз за выходные, проведённые на "Туче".
   Оставался последний вариант, пытаться толкнуть купюру профессиональным менялам, но он очень сильно настораживал друзей. Наблюдая со стороны за менялами, они заметили, что те никогда не принимают купюры на месте, где стоят, а идут в палатку, где, скорее всего, проверяют их на подлинность.
   Но чем больше друзья рассматривали купюру, тем менее безупречной она им казалась. При более детальном изучении они увидели, что водяной знак был расположен как то криво, и лицо волосатого мужика на нём было деформированное, ассиметричное, как будто его рисовали от руки. Левый глаз нарисованного мужика либо отсутствовал, либо был закрыт. Складывалось впечатление, что на водяном знаке тот же человек, только мёртвый, или с глубокого похмелья. Поэтому вариант с менялами был однозначно отклонён.
   Они сидели на маленькой скрипучей карусели во дворе дома Безумного. Это было место раздумий и поиска новых идей. Отталкиваясь ногами от земли, и задрав головы в чёрное небо, друзья могли часами болтать вот так, в неспешном кружении под аккомпонемент противного скрипа.
   - По крайней мере, мы сделали всё, что могли, - печально констатировал Безумный. Одной рукой он пытался засунуть в рот остатки растаявшей мороженки, а в другой у него дымился короткий бычок "Примы". При этом, Безумный не решался выбросить ни то ни другое, и в итоге весь был заляпан мороженным, а окурок начинал жечь пальцы.
   Кир пришёл на помощь другу. Он, протянув руку назад, выдернул бычок из его руки, глубоко затянулся, и щелчком отбросил его в сторону.
   - Да, если бы у нас даже настоящие сто баксов были, мы бы и их не смогли обменять. Рубли нарисованные наверное куда проще толкнуть.
   - Эти доллары просто на хуй никому не нужны. Вот если бы где-нибудь что-нибудь покупали и продавали за баксы, тогда можно было бы легко их втюхать. Но такого места здесь нет.
   Вдруг Кир, воткнув каблуки ботинок в землю, резко затормозил карусель.
   - Макс, я знаю такое место!
  
   ***
   "Скорый поезд Москва-Пекин прибывает на первый путь". - Металлический голос тётки из репродуктора вызвал заметное оживление в сером небольшом помещении вокзала. Разношёрстный люд хлынул к путям и стал равномерно распределяться вдоль перрона.
   Китайский поезд останавливался проездом в городе один раз в неделю, поэтому каждое воскресное утро вокзал превращался в "Мекку" барыг, жулья разного пошиба и простого народа, решившего попытать счастья. Поезд являлся этаким рынком на колёсах, который следовал через всю Россию. Китайские дельцы продавали горы барахла на каждой станции. Спрос на кожаные куртки и цветастые спортивные костюмы, называемые в простонародье "Радость лоха" был бешенным. Кир часто думал: довозят ли китайцы что-нибудь до Москвы, или столица просто является конечной станцией на которой они разворачиваются и тут же едут назад за новым товаром. Торговля с вагонов была запрещена, и за этим смотрели менты, но их количество было ничтожным, чтобы сдержать огромную толпу, и их присутствие на вокзале являлось больше формальностью. Выходить из вагонов китайцы боялись, поэтому трясли своим тряпьём прямо из окон.
   Как только поезд подходил к перрону, толпа матёрых барыг оттесняла фраеров и оказывалась под окнами вагонов. Поезд стоял на станции всего десять минут. Львиную долю этого времени занимали барыги, которые работали группами и закупали товар большим оптом для перепродажи. Они успевали оценить и рассмотреть товар, поторговаться, получить скидку и даже сосчитать сдачу. Простым смертным оставалось следить, у какого из вагонов барыги закупятся раньше, тем самым освободив к нему доступ. Таким образом, некоторым счастливчикам оставались одна или две минуты, чтобы сунуть деньги китайцу и получить заветную шмотку. В это короткое время уже нельзя было сторговаться и получить сдачу, поэтому лохи вынуждены были покупать шмотки в три раза дороже, чем профессиональные барыги, и китайцы любили именно эти последние минуты торговли и последних покупателей. Но и здесь нужно было иметь удачу, чтобы пробиться через толпу, закинуть китайцу деньги и взять купленную вещь. Кир и Безумный изредка осуществляли вылазки на пекинский поезд, и, как в прошлый раз решили использовать беспроигрышный вариант. В момент, когда поезд вот-вот уже должен был тронуться, маленький Кир забрался на плечи Безумному и над чьей-то головой в ондатровой шапке протянул купюру луноликой китайке.
   - Дай куртку! - закричал он, показывая на груду кожаных курток за спиной азиатки. Она выхватила купюру, быстро посмотрела её на свет и, видимо убедившись в её подлинности, сунула за пазуху. Потом достала одну черную куртку и подала её через окно Киру.
   Безумный, увидев, что сделка состоялась, начал было присаживаться, чтобы ссадить Кира, но тот остановил его
   - Погоди! - а потом заорал, обращаясь к китайке, - Сдачу давай! - Та растерянно замотала головой, но тут поезд тронулся, и она довольная тем, что одурачила ещё одного лоха ушла от окна.
  
   ***
   - Значит китайцам ушла? Молодцы! - Ботаник потирал руки над столом, будто мыл их с мылом. Добродушная улыбка озаряла его лицо. - Ребята, честно скажу, не ожидал от Вас.
   - Ну что, берёшь свои слова назад? - Безумный с вызовом посмотрел на брата!
   - Извини, братишка, был не прав! - Ботаник протянул Безумному руку через стол. Они сидели в блинной "Сибирские зори", где Ботаник накрыл для друзей щедрую поляну. Помимо основного блюда, состоящего из двух аккуратно скрученных блинчиков с мясом, друзья пожелали аперитив из компота и куриного бульона, в котором сиротливо плавала половинка яйца. Всё равно, ужин был царский и тянул не меньше, чем на "кусок".
   Кир понимал, что бродяжий жест Ботаника не просто так, и с нетерпением ждал какого-нибудь предложения. Друзья не ожидали, что весть о том, что они впарили купюру, приведёт Ботаника в такой восторг, что он прилетит на другой конец города, да ещё раскошелится на кафешку. Он интересовался всеми подробностями операции, и весело смеялся рассказу друзей.
   - Вы мне скажите, кому в голову пришла идея про китайский поезд. Это же просто гениально! - Ботаник сквозь толстые линзы буравил глазами, почему то именно Кира, но тот скромно отмалчивался.
   - Да тут точно и не скажешь. Мы как-то одновременно к этой мысли пришли, - ответил Безумный.
   - У дураков мысли сходятся. Это поговорка такая, и она точно не про Вас. - Ботаник тут же поспешил сгладить недоумение, появившееся на лицах друзей. - Вы знаете, ребятишки, я ведь тогда не одну бумажку нашёл. Их было около пяти, или шести, а может даже больше, сейчас просто не помню. Может, поможете мне их реализовать?
   - Сколько мы получим с каждой? - сказал Безумный, отвалившись на спинку стула и закинув ногу на ногу. Кир был поражён той деловой хватке, которая внезапно появилась у его друга.
   - Максим, я бы немного переформулировал этот вопрос, и звучать он должен так: Сколько Вы должны отдать мне с пяти, скажем купюр?
   - Ну, хорошо, пусть будет так. И сколько же?
   - Скажем, по десять кусков с одной бумажки.
   - Сколько?! Да они по курсу сейчас двадцать кусков за сто долларов.
   - Ну вот я и прошу половину.
   - Половину от фальшивки? - Безумный чуть не сорвался на крик, но Ботаник поднёс палец к губам.
   - Максим, про фальшивку ты должен забыть. Ты даёшь настоящие доллары, а не фальшивку. За фальшивку тебе могут в лучшем случае череп проломить, а за сто баксов на чёрном рынке ты получишь минимум десять штук. Ми-ни-мум!
   Наблюдая за переговорами двух братьев, Кир чувствовал себя посторонним человеком в компании каких-то жидов процентщиков.
   - Андрюша, не забывай, что мы можем купить на них только китайского барахла. Мы чё, должны отдать тебе спортивный костюм, а себе оставить рукав от него?
   - В том то всё и дело, братишка. Вы продадите эти шмотки ещё дороже, и ты это прекрасно знаешь. Со всей чистой прибыли я буду иметь не более тридцати процентов.
   - Я предлагаю сделать проще, - вдруг решил вмешаться Кир. - Раз барахло можно легко толкнуть, мы и рассчитываться будем барахлом. Например, на сто баксов можно купить две "радости лоха". Один мы отдаём тебе, Андрей, другой забираем себе. Это и получится пятьдесят на пятьдесят. Или, например, на двести баксов можно купить два кожана. Так же один тебе, другой нам.
   По Ботанику было видно, что он не очень хотел связываться с барахлом, а предпочёл бы получить деньги наличными, но скрипя сердцем он вынужден был согласиться.
   - Ну хорошо, я согласен. По рукам? - он снова протянул через стол свою пухлую ручку и её по очереди пожали сначала Кир, потом Безумный.
   После рукопожатия, Ботаник достал из внутреннего кармана пуховика трубочку, образованную из нескольких зелёных бумажек перетянутых резинкой и положил на стол перед друзьями.
   - Здесь пять, если это реализуем, может, ещё найду.
  
   ***
   И дело закрутилось. Друзья реализовали пятьсот липовых баксов за две ходки на китайский поезд. Покупали только спортивные костюмы, так как они расходились на "ура".
   Ботаник предложил забрать всю партию из десяти костюмов, а долю компаньонов вернуть после реализации. Друзья не возражали. Ботаник как раз арендовал торговое место на "Туче", и дешёвые китайские костюмы в ассортименте обеспечили ему первоначальный поток покупателей. В следующий раз, он предложил закупить большую партию на две тысячи долларов, но друзья опасались работать в таких масштабах. Ботаник успокоил их тем, что основная масса долларов будет настоящая, а липовых только пятьсот. Затариваться на вокзале крупным оптом было делом неосуществимым из-за наличия там барыжной мафии, поэтому, в этот раз друзья решили сделать ход конём. На тачке они доехали до просёлочной станции Боровое, там дождались поезда, который останавливался на три минуты, и за "штуку" уболтали проводника подбросить их до Тюмени.
   Времени было не более получаса. Первого же китайца они зацепили в тамбуре. Через минуту он уже притащил огромный клетчатый баул с барахлом и двух телохранителей, которые были в два раза дохлее его. Очутившись среди китайцев, Кир ощутил дискомфорт. По сути, сейчас они находились во враждебной им чуждой среде, хоть и были совсем рядом с домом. Но всё же, это ничего не меняло, ведь никто не знает, как отреагируют на кидалово эти страшные маленькие зубастые похожие на диких зверьков люди.
   Первым вступил в международные переговоры Безумный:
   - Нам скидка нужна на костюмы, мы много брать будем, - громко говорил он при этом отчаянно жестикулируя, как будто разговаривал с глухонемыми.
   - Сколька многа? - пуская слюни спросил главный китаец, жёлтые зубы которого не помещались во рту.
   - Четыре, - вдруг вступил в переговоры Кир, и тут же дал мимический знак, который говорил Безумному, чтобы тот успокоился и заткнулся.
   - Цетыле? - не понял китаец.
   - Четыре! - подтвердил Кир, тряся перед его лицом четырьмя пальцами.
   - Цетыле, не многа... - заулыбался китаец, обнажив чёрные десна. Он достал из кармана штанов фломастер и вывел у себя на запястье "20000". - Лублей - сказал он, тыча в надпись.
   - Доллары, двести даю. - Кир достал из внутреннего кармана пуховика две настоящие купюры, и показал их китайцу.
   - Дай, пловелять буду - сказал китаец.
   - Проверяй - Кир, пожав плечами, передал доллары китайцу, который тут же шмыгнул в купе. - А мы пока костюмы проверим.
   Помощники китайца выдернули из набитой доверху сумки несколько пожеванных цветастых костюмов. Кир и Безумный вертели их в руках, прощупывали швы, растягивали, как будто пробуя на разрыв. Но качество костюмов сейчас их интересовало меньше всего. Друзья бросали друг на друга взгляды, словно пытались обменяться мыслями телепатическим способом.
   "Вот видишь, хорошо, что мы всю пачку не засветили", - говорил настороженный взгляд Кира.
   "Чё делать? Липу опасно светить, если проверяют", - отвечал тревожным взглядом Безумный.
   "Успокойся, всё идёт по плану", - Кир протяжно моргнул правым глазом .
   Через минуту китаец вернулся с довольным видом.
   -Холосо! Костюмы выблал?
   - Да, а вот этих с зелёной полоской у тебя сколько? - Кир показал китайцу тёмно-синюю олимпийку и треники с зелёными вставками.
   - Много! Сколько хоцесь?
   Кир вытащил из нагрудного кармана фланелевой рубашки китайца фломастер и написал теперь уже на своей левой ладони "40", а правой рукой указал на надпись а потом на сумку с костюмами. Потом повернул руку и уже на запястье написал "1 300".
   - Не, не... - замахал руками китаец, увидев надпись. - Две тыси... две тыси долал...
   Кир достал из правого кармана куртки оставшиеся настоящие доллары.
   - У меня только тыща триста...
   - Только тлицать за эти деньги - китаец был непреклонен.
   - У тебя сколько в этой сумке? - Кир тянул время, пока поезд тащился до Тюмени.
   - Питисят, - не считая сказал китаец.
   - Отсчитай мне тридцать, и сумку эту дай, не в руках же это тащить.
   - Канесна длуг! - Китаец обрадовался и стал отсчитывать костюмы. Когда тот закончил считать, пересчитывать начал Кир.
   - Доллал давай, считать буду, плавелять, - сказал китаец, когда Кир пересчитал костюмы. Схватив деньги, он снова исчез в купе. Два телохранителя всё это время стояли молча и не двигаясь, как истуканы.
   К моменту возвращения китайца, поезд начал свистеть тормозами и сбавлять ход.
   - Всё в полядке! Забилай длуг! - китаец протянул Киру руку, но тот жадно смотрел на оставшиеся костюмы, уложенные в стопку рядом с сумкой.
   - Ладно, давай ещё этих десять. Макс, дай ему пятьсот долларов. - Безумный достал из за пазухи заветные бумажки.
   - Забилай длуг, - довольный китаец сам уложил десять костюмов в сумку, которая уже принадлежала друзьям.
   Дальше был перекур, во время которого произошёл торжественный обмен пачками сигарет. К этому времени поезд подошёл к станции и друзья, попрощавшись с китайцами, схватили баул и спрыгнули с подножки.
  
   ***
   Успех этой операции обещал хорошее развитие бизнесу, и друзья возлагали на него большие надежды. Но случилось так, что Ботаник вдруг перестал находить валяющиеся на дороге зелёные бумажки. Мало того, он больше не хотел поднимать эту тему даже в разговорах и предложил друзьям забыть о ней навсегда.
   Кир предполагал два варианта случившегося: либо в какой-то подпольной типографии накрылось оборудование, на котором делали липовые бумажки; либо, вероятнее всего, накрыли всю шайку фальшивомонетчиков.
   Так, как продажи китайского барахла были уже поставлены на поток, и палатка Ботаника привлекала множество покупателей, он предложил друзьям продолжать шоп-туры на китайский поезд, но уже без криминального груза.
   Инцидент, произошедший после первой же такой ходки, привёл к разногласиям и разрыву деловых отношений между партнёрами.
  
   - Ну чё расчёт? - Запыхавшийся Безумный с размаху приземлился на пружинистое кресло "Копейки" рядом с Ботаником, а Кир, усевшийся сзади, уже третий раз хлопал дверью, в безнадёжной попытке её закрыть.
   - Не стучи ты, приподними и аккуратно прикрой, - спокойно делал замечание Киру Ботаник, но при этом в его голосе слышалась боль человека, на глазах которого портят его имущество. Кир пыхтел и старался, но всё-таки, с пятого раза сладил с дверью.
   - Игорёк, придёшь домой, потренируйся на холодильнике дверь закрывать. - тяжело вздохнул Ботаник.
   - Ладно деньги давай, да мы побежим. Там пятьдесят, как договаривались- Безумный сделал жест в сторону багажника, куда они только что запихнули клетчатый баул.
   Ботаник достал из кармана кожаной куртки небольшую пачку рублей, и, не считая, передал Безумному.
   - Вот Ваша часть, - устало сказал он, подавив зевок.
   - Сколько, двадцать пять кусков? Андрюша, ты чё прикалываешься? - возмущённый Безумный держал веером несколько тысячных купюр.
   - А на что вы рассчитывали?
   - Мы договаривались по косарю с каждого костюма. Это пятьдесят косарей, - Кир чувствовал, что его голос становится жалобным и срывается, как у обманутого ребёнка.
   - Остальное после реализации, ребята. А как Вы думали? Их же ещё продать надо.
   - Ты продашь это за три часа, а мы договаривались с тобой, что деньги сразу, - с нажимом говорил Безумный, в упор глядя на профиль брата, который, не реагируя на претензии, с мечтательным видом разглядывал капельки дождя на лобовом стекле.
   - Андрей, гони ещё четвертак! - продолжал напирать Безумный.
   - Я же сказал, после реализации. - Голос Ботаника был спокойным но холодным.
   - Да мы за четвертной даже подписываться бы не стали. - буркнул обиженный Кир.
   - Вы бы не стали, другие бы подписались. - певучим спокойным тоном сказал Ботаник.
   - Пойдём Макс, о чём тут говорить, - обречённо пробубнил Кир, нервно дёргая ручку двери, которая теперь не хотела открываться.
   - Кир, а давай заберём товар и сами продадим, - вдруг нашёлся Безумный.
   - Забирай, только двести пятьдесят кусков положи сюда. - Ботаник с сонным видом ткнул пальцем на место рядом с рычагом коробки передач.
   - Пошёл ты на хуй! Козёл! - навзрыд заорал вышедший из себя Безумный, и, выскочив из "Копейки", с размаху долбанул дверью, которая отскочив от кривой стойки распахнулась настежь.
   Так они потерялись из виду где-то на полгода.
  
  

Глава 3. ПРАВИЛО ПАРЕТО

  
  
   Ботаник отдал все причитающиеся деньги друзьям, но работал теперь с Савёлом и Димой Строевым. Они легко влились в отработанную тему с китайским поездом. Иногда друзья пересекались с Ботаником на туче, куда периодически наведывались на промысел, но почти не общались, а только обменивались короткими приветствиями.
   Как-то раз, душным августовским днём, Кир и Безумный, изнывающие от жары нашли спасение под крышей тентованной палатки Ботаника. Там они задержались на несколько часов, так как покупателей почти не было, а в компании с Ботаником, Димой Строевым и Савёлом, они чувствовали себя так же, как тогда в школе, когда посещали закрытый клуб.
   Говорил как всегда один Ботаник, остальные заворожено слушали очередную историю. Кир уже давно начал замечать, что Ботаник не просто любитель поболтать и полить воду. Все его разговоры и рассказы вели к определённой цели, которую он преследовал в данный момент. Цель эта была настолько неочевидна и незаметна для большинства, что понять, что это не какой-то вывод сделанный благодаря цепочке случайных высказываний, можно было только размотав вереницу логических умозаключений Ботаника, которые вытекали одно из другого.
   Сейчас, сидя в прохладной тени и, попивая холодную пепси-колу из граненого стакана, Кир пытался, хоть приблизительно угадать, к чему приведёт очередной рассказ Ботаника. На этот раз речь шла о книге "Полёт над гнездом кукушки", которую Ботаник прочитал накануне и был от неё под сильным впечатлением. Он говорил о той тончайшей философии, заложенной в книге, которую не смогли передать авторы одноименного фильма.
   - Если даже взять потрясающую игру Джека Николсона, всё равно фильм не передаёт даже десятую долю того смысла, который был заложен автором в книге... - теперь в Ботанике узнавался учитель. Он сидел на скрипящем вот-вот готовым развалиться под ним шезлонге, скрестив пухлые руки, которые лежали на безразмерном животе. Пёстрая лёгкая рубашка была расстёгнута почти до пупа, и огромный крест висел на оголённой волосатой груди. Он говорил спокойно и отрешённо, как будто разговаривая сам с собой.
   - А какой там смысл? Я смотрел это кино про психушку, мне не понравилось. Фуфло какое-то. - хмыкнул Безумный, сидящий верхом на прилавке.
   - Максим, тебе не понравилось? - Ботаник снял очки, и посмотрел на брата, прищуриваясь, как будто увидел что-то новое. - Вы посмотрите, ребята, известному кинокритику Максиму Безухову не понравился фильм! Чего же стоят все эти людишки, которые снимают эти непонятные фильмы, и эти критики, которые дают им Оскара , если это не понравилось Максиму.
   Все, рассмеялись, кроме Безумного, недовольно махнувшего рукой.
   - Чё я своё мнение не могу сказать?
   - Своё мнение нужно высказывать, когда его кто-нибудь спрашивает, когда оно кому-то интересно и имеет вес. В данном конкретном случае, твоё мнение, Максим, ничтожно только потому, что ты ещё не дорос до таких фильмов. Сейчас ты напоминаешь мне первоклассника, которому показали порнофильм, а он говорит: "Чё то я не понял ничего".
   - Хорошо, взрослый человек, знающий толк в порнухе. Поведай нам недалёким, в чём же смысл, - обиженно съязвил Безумный.
   - Как я могу объяснить тебе то, чего для тебя не существует. Ты посмотрел фильм и увидел там только то, что он про психушку. Понимаешь, Максим, каждый находит в любом произведении, будь то книга или фильм, свой смысл. Бывает, что человек перечитывая одну и ту же книгу, каждый раз находит там новый смысл. Но объяснять смысл человеку, который его не видит и даже не пытается найти это пустая трата времени.
   Но я начал эту тему не к тому, чтобы объяснять Вам смысл; кому надо, тот посмотрит и почитает. Просто там мне один момент очень понравился. Главный герой поспорил с соседями по палате, что вырвет из пола мраморную тумбу и выбьет ей окно, чтобы сбежать из психушки. Никто ему не поверил, но тем не менее, он поспорил. Начал пытаться, дергал её изо всех сил, рвал жилы, но тумба так и не поддалась с места. И тогда он сказал им: "Я хотя бы попытался!". Просто очень часто мы даже не пытаемся попробовать что-то новое, выйти за рамки. Слушаем кого-то, кто говорит что нам это не под силу. Например: есть такой известный факт, что очень красивые девушки часто остаются одинокими. Как вы думаете почему? - Ботаник сделал паузу, как учитель, ожидающий ответа на банальный вопрос.
   Все молчали, а Кир напряжённо думал : "Так, к чему он сейчас ведёт?"
   - Да потому, что парни боятся подойти и познакомиться, вот и всё. Дима, вон видишь тёлка стоит. - Ботаник внезапно опустил всех на землю, показывая Диме Строеву на какую то длинноногую девицу в миниюбке, стоящую спиной к ним у палатки напротив.
   - Ну вижу, ничего кобылка, - мечтательно улыбнулся Дима.
   - Подойди познакомься.
   - Я чё с дуба рухнул? Ты же знаешь, что она ходит постоянно с каким-то бритоголовым.
   - Дима, ну ты же и не попытался даже, может это брат её. А она одинокая девушка, которая только и мечтает встретить такого простого парня как ты.
   - Может быть, только пусть кто-нибудь другой лучше попробует, - сказал Дима и вызвал дружный хохот.
   - Вот, что и требовалось доказать, - развёл руками Ботаник. Человек сам придумал себе препятствия и сам их же испугался. В итоге, вместо нормальных баб подбирает себе всяких шалашовок, рано, или поздно, от которых подхватит триппер.
   - Лучше триппер, чем перо в бок, или прилюдный позор, - вступил в полемику Безумный.
   - Да, брат мой, так Вы и рассуждаете. В итоге тырите всякую мелочёвку, за которую Вас реально могут грохнуть или посадить, вместо того чтобы раз провернуть нормальное дело.
   "Вот, теперь уже теплее" - подумал Кир.
   - Есть такое правило Парето, - начал Ботаник очередной заход издалека. - Это правило гласит, что двадцать процентов усилий дают восемьдесят процентов результата.
   Вся компания настороженно замолчала, мучительно соображая, о чём сейчас сказал Ботаник.
   - Так, понятно, я же и забыл, что двойки у Вас не только по истории, но ещё и по математике. Один вон вообще школу досрочно закончил, - Ботаник кивнул в сторону брата и продолжил. - Смысл в том, друзья мои, что бо?льшая часть ваших усилий направлена на вещи незначительные. Вы что думаете, я не знаю, чем вы здесь занимаетесь? - Он неожиданно понизил тон, - думаете такие неуловимые багдадские воришки? Да весь рынок на ушах стоит уже: то очки пропадут, то свитер, то два кроссовка, причём оба левые.
   Кир и Безумный дружно замотали головами, мол, а мы тут причём?
   - Это вы не мне так говорить скоро будете. Я серьёзно! Вы здесь так уже накуролесили, что вопрос, когда вас сцапают, - вопрос двух-трёх недель. Причём, самое обидное, что тырите то вы всякую мелочь, а отвечать будете по-взрослому и не только за себя, а ещё и за тех парней. Вы что думаете, одни здесь такие?
   - Короче, ты чё предлагаешь, - спросил Безумный.
   - Предлагаю заканчивать эти Ваши гастроли, пока не сцапали.
   - И это всё? А как на счёт второй части правила, как его там? Парето... - спросил вдруг Кир.
   - Вот молодец, Игорёк, садись, "пять". Ты единственный, кто внимательно слушает. Да, есть вторая сторона медали. Можно сработать один раз, но по крупному и тогда уже рвать когти.
   - И чё ты хочешь предложить? - заинтересованно спросил Безумный.
   - Дима, постойте на товаре, мы с ребятами прогуляемся немного. - Обратился к действующим компаньонам Ботаник, бодро выскочил из шезлонга и направился к выходу из палатки, жестом руки приглашая друзей с собой.
   Он неспешно шёл по безлюдным проходам вдоль рядов палаток, где продавцы прятались от жары. В светлых льняных штанах плотно обтягивающих пухлый зад, цветастой навыпуск рубахе и белой панаме, Ботаник походил на какого-то иностранного туриста.
   - Видите, вон ту палатку, где ковёр висит на заборе, - сказал он, не оборачиваясь. - Когда будем проходить мимо, держитесь от меня на расстоянии, просто смотрите.
   Проходя мимо палатки, Кир увидел двух типов, которые наклонившись над прилавком, о чём-то душевно шептались с хозяином, чернявым мужиком лет тридцати. Ещё два таких же чернявых хлопца, сидели в палатке и азартно играли в нарды. Больше ничего интересного Кир не заметил, кроме стопки свёрнутых в рулоны ковров, один из которых, видимо в качестве рекламы висел на заборе.
   Пройдя ещё две палатки, Ботаник свернул в проход, где остановился и закурил.
   - Ну что заметили?
   - Да ничего особенного, - сказал Кир. - Чурки торгуют коврами.
   - На первый взгляд, так оно и есть. Только если понаблюдать внимательно, то заметишь, что от покупателей на эти ковры нет отбоя, а сами ковры не продаются. Тот, который на заборе уже трёхметровым слоем пыли покрылся.
   - Значит цена на ковры высокая, только и всего - сказал Безумный.
   - Опять ты меня разочаровываешь Максим. Это неправильный ответ, садись "два".
   - Они там не ковры продают, - предположил Кир.
   - Соображаешь Игорёк! - Ботаник с улыбкой мягко похлопал Кира по плечу.
   - А коврами они просто прикрываются. А если прикрываются, значит, продают что-то нелегальное: оружие, наркоту... - вслух размышлял Кир.
   - Травку, причём в бешеных количествах. Я здесь уже не первый день, но догадался не сразу.
   - О, это тема! - довольно потирал руки Безумный. - Надо взять пару коробков.
   - Дурак ты, Максим, и не лечишься! - Ботаник с состраданием посмотрел на брата. - Я Вам не для этого их показал. Совсем уже они оборзели. В общественных местах стали дурь продавать. Они как здесь появились месяца два назад, сразу неспокойно стало, хмыри какие-то ошиваются, наркоманы, менты рейды бесконечные устраивают, только вот берут не того, кого надо.
   - А от нас, то что требуется? - спросил Кир.
   - Наказать бы их надо. Вы ребята ушлые, уже всю "Тучу" на уши поставили своими налётами на свитера и кроссовки. Здесь дело не сложнее, чем левый кроссовок с прилавка стырить, но верное и прибыльное. У них к концу дня полная сумка "лове" скапливается.
   - Это большая разница кроссовки с прилавка увести, или из под прилавка у бандитов деньги, - глядя куда-то в сторону сказал Кир.
   - Да, немного посложнее, подумать нужно получше. Но оно того стоит. Короче ребята думайте, решать Вам. Мой основной интерес состоит в том, чтобы их здесь не было.
   - Ты думаешь, что они из-за дневной выручки точку свернут? А мне кажется, ты просто нашими руками хочешь бобла загрести, - ехидно улыбаясь, сказал Безумный.
   - Думайте, как хотите. Я не собираюсь вам что-то доказывать. Тему я Вам подкинул, дальше решайте сами. - Ботаник развернулся, и не прощаясь, направился в сторону своей палатки.
   - Вот жук! Так и хочет, чтобы брата родного на перо, или на зону посадили. Опять в блудняк какой-то втравить хочет. Дохлое дело, не знаю, кто на него подпишется. - Пока Безумный возмущался, Кир, молча смотрел в сторону палатки с ковром.
   - Да конечно, дело скользкое, тут пару раз мимо пройдешь, рисанёшься уже заподозрят что то не то... - по Киру было видно, что тема его всё же зацепила.
   Вдруг он замер, как будто осенённый внезапной идеей. - Я кое-что придумал, пошли, - он махнул рукой Безумному и быстрым шагом пошёл в сторону выхода.
   "Туча" по периметру была обнесена грязно-серым забором из некрашеных досок. Кир вышел из главных ворот, повернул направо и пошёл вдоль забора. Не понимающий в чём дело Безумный плёлся за ним. С внешней стороны забора, огораживающего "Тучу", была старая берёзовая роща. Вдоль забора вела узкая тропинка, утопающая в крапиве и высокой траве. Пройдя метров двести, Кир осмотрелся вокруг, и, убедившись, что никого кроме Безумного нет в поле видимости, шагнул с тропинки в сторону забора. Он приник лбом к кривой доске и стал смотреть в щель. - Дальше, - сказал он как бы самому себе, и, вернувшись на тропинку, пошёл по ней вперед быстрым шагом. Он ещё несколько раз останавливался и глядел в щель в заборе, пока наконец-то, не нашёл нужное место. Он махнул Безумному и тот пробрался сквозь заросли крапивы к нему.
   - Вот они голубчики, как на ладони - довольно говорил Кир. В круглую выбоину в доске, образованную выпавшим сучком, Кир видел всё идеально как в подзорной трубе. Два смуглых парня пили чай из пиал и громко разговаривали на тарабарском, третий стоял у прилавка и по видимому с кем то общался. Но за его спиной собеседника не было видно.
   Безумный занял наблюдательную позицию чуть ниже и правее через несколько досок от Кира. Дальше они долго наблюдали за событиями, происходившими в палатке. Вскоре тот, который был у прилавка, передал одному из сидящих пачку денег и тот стал пересчитывать её со скоростью счётной машинки. Видимо, убедившись, что всё в порядке, он сунул деньги в средних размеров клетчатую сумку. Потом ушёл в правый угол, где его почти не было видно. Кир только смог заметить, что он сел там на корточки и над чем то склонился. Затем, снизу под прилавком, он передал стоявшему парню спичечный коробок. Кир толкнул в плечо Безумного и довольно подмигнул. Ещё около часа друзья наблюдали за палаткой. За это время они стали свидетелями четырёх сделок по продаже спичечных коробков.
   - Не зарастёт сюда народная тропа - прошептал Кир.
   - Это точно - ответил Безумный.
   Домой они шли пешком долго обсуждая увиденное.
   - Игорь, ты мне одно скажи, ну видели мы, что эти парни торгуют марафетом. Видим где они лаве шкерят, видим, что его много. Дальше то что?
   - Да я и сам не знаю - задумался Кир. - Это всё равно, что подглядывать, как сексом кто-то занимается. Вроде прикольно сначала, что спалил, а потом самому хочется, а сделать ничего не можешь. Выходит, лучше было не смотреть.
   Так и не найдя практической пользы в сегодняшнем наблюдении, они разошлись по домам.
   Но уже через час Кир настойчиво долбился в дверь к Безумному.
   - Макс, я кое-что придумал. У твоего отца инструментов много дома. Возьми ножовку, молоток и гвоздодёр поищи - возбуждённо говорил он.
   - Ты куда собрался? - недовольно спросил Безумный.
   - Не "ты", а "мы", сейчас на "Тучу" пойдём.
   - Совсем рехнулся? Ты бы ещё ночью пришёл, я только похавал и отдохнуть прилёг под телик...
   - Мы ближе к ночи и пойдём. Лучше принеси мне тоже чего нибудь перекусить, а я тебе потом кое-что расскажу...
  

***

   - Раз, два, три , четыре, пять... восемь, девять - Кир вслух считал доски , быстро шагая по тропинке вдоль забора. - Шестнадцать - вот... - Он нарисовал на доске куском известняка небольшой крест. - Раз, два, три, четыре... - он продолжил считать от отмеченной доски. - Десять... - Кир поставил схожую метку на нужной доске.
   - Точно здесь? - недоверчиво спросил Безумный.
   - Точно. Шестнадцать от фонаря... - Кир на всякий случай заглянул в щель между досками. - Да здесь. Я стою прямо по центру. Мы смотрели немного правее, оттуда. Ковёр где то здесь висит.
   - Откуда ты знаешь, что здесь? А если в следующий раз в другое место повесят?
   - Куда, за палатку соседа? Ты видел, какой он здоровый. Он как раз перекрывает всю стену за их палаткой. Сейчас я тебе точно скажу... - Кир сделал несколько шагов в обратную сторону. - Вот, здесь мы наблюдали, сучёк видишь? А потом я несколько шагов прошёл туда и ничего не увидел. Значит всё правильно...
   - Ну, раз правильно тогда...
   - Тогда, за работу... - скомандовал Кир.
   Два с лишним часа в ночных летних сумерках шла кропотливая возня, сопровождающаяся скрипом выдёргиваемых гвоздей, матом, ударами молотка и пением ножовки. Наконец всё было закончено.
   - Фу, я думал, у меня у одного руки из жопы растут, оказывается и у тебя тоже. Не думал, что сколотить несколько досок займёт у нас столько времени, - сказал взмокший Кир, когда друзья приложили щит, сколоченный из досок к небольшому узкому отверстию в нижней части забора.
   - Вроде не видно - сказал Безумный, отойдя на несколько шагов назад, чтобы оценить свою работу.
   - Да кто тут увидит? Тем более крапива кругом, я блин весь горю. - Кир сделал мучительную гримасу, чтобы показать, как ему больно.
   - Вот, а я говорил, выдрать надо было...
   - Пусть остаётся, это наше прикрытие.
  
  
   ***
   Настала следующая суббота - день намеченной операции. План был расписан детально и практически поминутно. Часть, за которую отвечали Кир и Безумный была понятна, оставалось надеяться, что та часть, за которую отвечает Ботаник сработает безупречно.
   - Ну чё ссышь? - подзадоривая друга спросил Безумный.
   - Да нет нормально... - говорил Кир, поёживаясь, хотя на улице было довольно жарко.
   - Да ладно, а чё куришь то одну за одной? - продолжал подкалывать Безумный.
   - Слушай, Макс, давай ты туда полезешь, тогда я посмотрю, какой ты невозмутимый.
   - Ладно, не психуй. Я бы полез, да сам знаешь, не пройду я в это отверстие.
   - Ну, тогда заткнись! Посмотри лучше, сколько времени.
   Безумный посмотрел на электронные часы. - Ещё десять минут, - сказал он.
   Когда назначенное время подошло, Кир прильнул к смотровому отверстию в заборе.
   - Они уже там. Ох, ничего себе! Где Ботаник их нарыл? - приговаривал Кир , глядя на двух колоритных высоких девиц, которые подошли к прилавку. Обе девчонки были жгучие брюнетки, одна краше другой.
   "Похожи на молдаванок из общаги", - подумал Кир.
   Один из обитателей палатки тут же подскочил к прилавку и стал о чём-то весело щебетать с подружками. Обернувшись, он указал на ковёр, видимо объясняя, чем они здесь занимаются. Два других друга ещё сидели на лавке, но весь их вид, прямые спины и вытянутые как у скворцов шеи, показывал, что они вот-вот готовы сорваться в бой. Этого и оставалось дождаться Киру, который был на взводе.
   - Игорь!- вдруг услышал он встревоженный крик Безумного за спиной. Безумный стоял на шухере и смотрел, чтобы никто не появился с внешней стороны забора. Видимо, он зазевался, потому что, обернувшийся Кир,увидел компанию из шести человек, которая обступила его друга.
   - Братишка, есть чё закурить? - говорил белобрысый невысокий шкет, подходя вплотную к Безумному. Тот, молча достал пачку, откуда нервными движениями пытался выудить сигарету.
   - И мне дай - басом сказал верзила, подошедший справа.
   - И мне...
   - И мне... - все хором начали требовать сигареты у Безумного, который не успел ещё достать первой.
   - Чё ты жмёшь, давай две...- жадные пальцы поочерёдно вытаскивали из пачки по две- три сигареты зараз.
   - Ещё давай ... - через несколько секунд пустая пачка "Родопи" упала в траву рядом с ногой Безумного.
   Кир попытался оттолкнуть ногой в крапиву сумку, стоящую рядом, но шкет заметил это его движение.
   - Братан, подгребай сюда, и сумочку захвати. Да не боись ты, мы не кусаемся. - Он осклабился, повернувшись к своим корешам, и все дружно заржали.
   "Вот только Вас здесь и не хватало. Как же не вовремя" - думал Кир, медленно подходя к компании.
   - Вы откуда будете-то?- шкет жевал в зубах сигарету, словно хотел откусить фильтр.
   - С КПД - обречённо сказал Кир, подумав, что врать сейчас нет смысла.
   Белобрысый присвистнул, а его кореша оживлённо загудели.
   - Эко Вас занесло братки. А здесь-то чё делаете?
   - Да так поссать зашли.
   - Вижу, что поссать... На "Тучу" намылились?
   - С "Тучи", - ответил Безумный.
   - А чё вы на "Туче" делаете, торгуете, или отрабатываетесь. Чё в сумке? - быстро задавал наводящие вопросы белобрысый.
   - Мамке его помогали, она торгует там, - нашёлся, что ответить Кир.
   - Торгует, это хорошо! - потирал руки белобрысый. - А в сумке то чё, товар?
   - Нет, газеты.
   - Какие блядь газеты? Дай заценю, - белобрысый выхватил сумку у Кира и открыл молнию. - Точно газеты. - он усердно копался в сумке, нервными движениями разбрасывая газеты по бокам. - А на хрена Вам газеты? - недоуменно спросил он.
   - Мамка его почтальоном ещё подрабатывает, просила отвезти на район. Почта то здесь только.
   По виду белобрысого и остальных было видно, что они разочарованы, но отступать так просто не собираются.
   - КПД далеко отсюда - как то мечтательно протянул белобрысый, бросая сумку к ногам Кира. Мы вот, например местные с Крестов. Чем рассчитываться-то будете, что на нашу территорию забрели?
   - Да нет у нас ничего, сигареты и те вам отдали.
   - Плохо, тогда придётся рассчитываться зубами. Да Маратик? - белобрысый повернулся к коренастому азиату, который достал из кармана спортивных штанов свинцовый кастет и старательно начал напяливать его на пальцы.
   - Э, братва, подождите, вы чё... - нервно заулыбался Кир, пытаясь снизить градус. Вдруг он ощутил резкий толчок в плечо от верзилы, который зашёл справа. От неожиданности Кир потерял равновесие и налетел на парня в клетчатой кепке. Тот с криком "Ты чё бузишь?" - толкнул его на татарина, которого называли Маратиком.
   - Стойте, пацаны, - на этот раз Кир удержал равновесие и избежал опасного столкновения с татарином, вооружённым кастетом. - Давайте мы Вам блок "Мальборо" щас принесём. Вон у его мамки возьмём.
   - Ага, нашёл лохов, только мы Вас и видели после этого, - белобрысый вцепился в футболку Кира на уровне груди.
   - Пусть тогда он сам сходит, если не верите, а я здесь с Вами побуду. Макс сбегай, возьми у мамки блок, скажи, что для отца моего, он деньги потом отдаст. - Кир решил использовать последнюю возможность и надеялся, что Безумный поймёт его сходу.
   - Отпустите, пусть метнётся. Только два блока тащи! - скомандовал белобрысый.
   Несколько пар рук, которые было вцепились в Безумного разжались и тот неуверенной походкой пошёл в сторону тучи.
   - Макс, только быстрее! - крикнул Кир ему вслед, и Безумный прибавил ходу.
   - Хорошо когда мамка барыга, да братан? - сказал, улыбаясь щербатым ртом белобрысый, когда Безумный исчез из виду. И не дожидаясь, пока Кир что-то ответит, продолжил - но у тебя-то нет такой мамки. Ты-то чем расплачиваться будешь?
   - Мы же договорились. Это за нас двоих... - обречённо отвечал Кир.
   - Да это за одного то мало будет. Ты чё, свою жизнь в один блок сигарет оцениваешь? - Кир чувствовал, как кровожадная толпа окружает его со всех сторон.
   "Убить, конечно, не убьют, а вот пощипать могут здорово. Нужно тянуть время" - подумал он.
   - А я Лаптя с Крестов знаю! - эта погремуха была единственной связанной в его памяти с этим районом.
   - Лапоть... - презрительно хмыкнул белобрысый, - тоже мне нашёл авторитета. Кир понял, что выстрел оказался холостым и что надо делать другой пробный заход.
   - Я Вам два пузыря коньяка достану! - он говорил первое, что приходило в голову.
   - И где ты их возьмёшь? - заинтересовался белобрысый.
   - У его мамки попрошу, у неё есть.
   - Так она тебе и дала...
   - Я отработаю. Когда он придёт, вы его за меня оставите, и я мигом сделаю, вот увидите.
   По лицам белобрысого и его друзей было видно, что этот беспринципный пацан нравится им всё больше и больше
   - А ты шаришь, я смотрю - сказал белобрысый, дружески обняв Кира.
   - Идёт! - сказал вдруг один из парней стоявших сзади.
   - Ага, и шайба какая-то с ним - как-то уныло сказал второй.
   По тропинке вдоль забора, направляясь к толпе быстрым шагом, шёл Безумный. Рядом с ним так же бодро шёл высокий толстяк в очках, живот которого от быстрой ходьбы трясся как холодец.
   Компания гопников, во главе с белобрысым, молча и заворожено смотрели на стремительно приближающуюся к ним процессию.
   - Кто это с ним? - тихо спросил белобрысый, который всё ещё продолжал обнимать Кира.
   - А это мамка его. Что не похоже? - Кир двумя руками резко оттолкнул от себя белобрысого.
   Гопники всё поняли, но по причине тупости, или стадного инстинкта, который не позволял им ретироваться без приказа бригадира стояли не двигаясь. Худощавый сутулый парень в кожаной кепке оказался первым на пути Ботаника. Мощный удар открытой ладони звонко шмякнул его по щеке. Голова парня резко запрокинулась в бок, а кепка отлетела на добрый десяток метров, он ойкнул и, потеряв равновесие, словно подраненный оленёнок завалился в траву. Двум следующим парням Ботаник даже не дал понять, что происходит. Одного он шмякнул левой в ухо и тот, как умирающий лебедь семенил приставным шагом до самого места своего падения. Другой, схваченный за шиворот после сильнейшего рывка, придавшего ему инерции на огромной скорости врезался головой в толстый берёзовый ствол. Ботаник мочил их направо и налево, как медведь собак в мультике про Маугли. Самым сообразительным оказался Маратик, который не стал испытывать свою голову на прочность и дал дёру. Наверное, его примеру с удовольствием последовали бы два других пацана, но не смогли сделать этого физически, так как их головы с треском встретились как пасхальные яйца. Парни осыпались к ногам Ботаника. Вся экзекуция заняла не больше минуты. За одну минуту бравая команда превратилась в разбросанную кучу стонущих поверженных тел. Оставался один белобрысый, который хотел, было убежать, но его заботливо придерживали под руки Кир и Безумный.
   - Тебя как зовут? - неожиданно смягчился Ботаник, подойдя к предводителю.
   - Слава, - вдруг каким-то писклявым голосом ответил белобрысый.
   - Слава, ты знаешь, что нехорошо грабить людей? - Ботаник склонился к белобрысому, как воспитатель к нашкодившему малышу.
   - Знаю.
   - Знаешь, что нехорошо вшестером нападать на двоих?
   - Знаю - потеряно отвечал белобрысый.
   - Не будешь больше?
   - Не буду.
   - Я тебе верю, Слава. Забирай своих друзей и идите с богом.
   Безумный недоумевал, почему это Слава должен один оставаться безнаказанным, но Ботаник жестом руки от себя показал, чтобы его отпустили.
   - Пока, Слава! - прощальный пендель под зад подбросил белобрысого, как футбольный мяч, и он поковылял вдоль тропинки. К нему, пошатываясь, присоединились остатки его разбитой дружины.
   - Слава! - Белобрысый обернулся на крик. Ботаник тепло улыбаясь, махал ему рукой. - Ещё раз увижу здесь, рассержусь сильно. А рассерженным ты меня ещё не видел.
   Понятливый с некоторых пор белобрысый кивнул и уверенно пошёл прочь от гиблого места.
   - Ну чё вы от этих дрищей отбиться не могли? - Ботаник вытирал руки платком, с презрением глядя на друзей, которые стояли, виновато опустив головы. - Курить меньше надо, и в качалку запишитесь, а то вас так скоро первоклассники стихами зачитают. Вдруг Ботаник сплюнул, обернувшись в сторону, куда ушли гопники. - Суки, дело всё сорвали.
   - На следующей неделе повторим, - сказал Безумный.
   - Ага, я тебе каждый раз, что ли буду центровых девчонок вызванивать? Они только с хачами этими в контакт вошли, а эти хмыри всё испортили. Ну да ладно, они меня сейчас с другой стороны ждут. Отправлю их на второй заход. Теперь только не проморгайте.
  
   ***
   Когда Ботаник ушёл, Кир, прихватив сумку, вернулся к своей позиции возле забора.
   - Смотри внимательно, не проморгай опять кого-нибудь - дал он наставление Безумному и приник к аккуратно выдолбленному небольшому смотровому отверстию в доске.
   Парни в палатке о чем-то оживлённо беседовали все втроём.
   "Наверное делятся впечатлениями о девках", - думал Кир, смотря на активную жестикуляцию кавказцев. Но вот роковые красотки снова появились перед палаткой.
   Хачи, встрепенувшись, подскочили к прилавку, тем самым перекрыв весь обзор. "Отлично, нужно действовать прямо сейчас" - мысленно дал себе команду Кир. Оглянувшись на тропинку и убедившись, что никого кроме Безумного там нет, он отделил от нижней части забора прямоугольный щит, который до этого сливался с общим деревянным массивом и поставил его рядом. В заборе образовалось аккуратное прямоугольное отверстие, загороженное с обратной стороны ковром. Кир встал на корячки и осторожно приподнял край ковра. В небольшой просвет, между ковром и асфальтом он увидел три пары ног, две в растоптанных кроссовках и одну во вьетнамках.
   - Отвечаю, не пожалеешь, мой друг такие шашлыки приготовит, пальчики оближешь. - громко, бравируя акцентом говорил кто-то из хозяев обуви.
   - Чё мы шашлыков не ели? Нашёл чем удивить. Мы вообще со Снежаной на диете. Да Снежана? - низким прокуренным голосом отвечала одна из подружек.
   Кир прополз под ковром сначала наполовину, а потом полностью залез в палатку. Теперь переминающиеся от возбуждения ноги кавказцев, оказались у него прямо перед носом. Расстояние было настолько маленьким, что если кто-нибудь из них хотя бы шагнул назад, он натолкнулся бы на скрюченное тело, непонятно как появившееся в палатке.
   Кир старался не делать лишних движений, но дотянуться рукой до сумки, которая стояла в дальнем углу он не смог. Пришлось по-собачьи на корячках проползти полтора метра. Этот момент был самым опасным. В любой момент хачи могли обернуться, или в палатку кроме девчонок мог заглянуть кто-то ещё и увидеть злоумышленника. В считанные секунды Кир поменял сумку, стоящую в углу палатки, на принесённую с собой, и теперь уже пятился задом на четырёх костях к спасительной норе. Он нырнул под ковёр, и выкинув сначала сумку, стал выкарабкиваться сам. Безумный, уже находившийся рядом выдернул его под мышки. Вдвоём они водрузили недостающую часть забора на место. Кир заглянул в смотровое отверстие. Кавказцы продолжали флиртовать с девчонками.
   - Отлично! Мы можем даже не торопиться - радостно сказал он другу.
  
  
  

Глава 4. КРЫСЫ И ДРУГИЕ ПРОЕКТЫ БОТАНИКА

  
   Чистую прибыль, в размере трёхсот с копейками тысяч рублей, разделили в равных долях. Получилось больше,чем по сто тысяч на брата. Ботаник был не очень доволен своей долей, так как ему казалось, что в сумке было гораздо больше денег, но вскоре он успокоился.
   Деловые отношения между вновь воссоединившимися партнёрами продолжали сохраняться. Друзья на "Туче" больше не появлялись, лишь иногда выполняли мелкие поручения Ботаника.
   Так уж повелось, что с некоторых пор Ботаник стал для Кира и Безумного основным работодателем. Работа была не всегда прибыльная, зато постоянная. В свободное от торговли время, Ботаник просто штамповал идеи, которые обкатывал с помощью своих верных подчинённых. Так он придумал обложить данью пацанов, которые мыли машины под мостом на улице Пермякова.
   Это была одна из первых стихийных автомоек в городе. Горячая вода из вечно текущей трубы, которую никто не собирался чинить, образовала под мостом небольшое озерцо, которое не замерзало ни зимой, ни летом. Из этого озерца новоиспечённые мойщики, которыми могли быть любые пацаны, желающие немного заработать, черпали вёдрами воду. От клиентов не было отбоя. Водители, в душе которых пробудился инстинкт рабовладельца, с удовольствием наблюдали, как вокруг их частной собственности суетятся мелкие людишки. Хозяин машины в позе аристократа, подбоченясь и отставив в сторону ногу, крутил цепочку с ключами и смотрел, как его девятку обдают мутной водой из канализации и натирают половой тряпкой.
   Основоположниками мойки, а так же первыми мойщиками были сами автомобилисты, которые первое время мыли свои машины из этой лужи. Какие-то предприимчивые хлопцы решили, что на этом можно заработать и стали стоять возле лужи с ведрами и тряпками, поджидая потенциальных клиентов. Обычно они работали по двое или по трое, беря за свои услуги по "куску" с машины. Первое время возле лужи дежурили одна, две такие компании, но потом, когда количество клиентов начало расти как на дрожжах, парни перестали справляться и стали звать на шабашку друзей и знакомых. Свободный и доступный вход в бизнес, для которого требовались иметь только тряпку и ведро, привёл к тому, что через некоторое время, предложение стало превышать спрос. Мойщики теперь вынуждены были вставать в очередь. Образовалась дедовщина, где приоритет отдавался мойщикам, которые появились раньше. Были так же разборки на местном уровне. В целом бизнес этот был стихийным и никто им не управлял. Только один человек однажды задался вопросом, почему на этом рынке отсутствует регулятор. Этим человеком был Ботаник.
   - Ведь смотрите, что происходит: туда лезут все, кому не лень, даже с других районов ездят. Твёрдой таксы нет, одни моют за косарь, другие за пятихатку. Нужно просто навести там порядок. А кто же если не мы! - Ботаник улыбнулся, подводя итог. Они сидели втроём в "Нептуне" и ели мороженное.
   - Да нас они только и ждут, чтобы тряпками закидать, - скептически поморщился Безумный. - Думаешь никого кроме нас таких умных нет?
   - Всё гениальное просто. В том то и дело что нет. Это к твоему второму вопросу, - Ботаник говорил не отрываясь от поедания мороженного из железной вазочки - А что касается первого - Вас то они может и закидают тряпками, а вот меня пусть попробуют.
   - А, если ты сам хочешь работать, тогда другое дело... - сказал Безумный с облегчением.
   - Да моё постоянное участие там и не требуется. Я появлюсь там один раз с вами. Найду центровых, старожил, объясню что к чему. Может быть кому-то придётся уши надрать, или к мамке отправить, но это уже детали. Главная задача состоит в том, чтобы сократить число работников и установить твёрдую таксу. Мы будем этакими профсоюзами.
   Кир во время практики на заводе сталкивался с профсоюзными работниками, очкастыми сорокалетними бабами, и это сравнение ему не очень понравилось.
   Ботаник продолжал:
   - Назначим старшего, и Вам останется только каждый вечер монеты собирать.
   Идея была хорошая, и нравилась друзьям, но было это, по их мнению, чересчур уж просто . К удивлению Кира и Безумного, всё оказалось даже легче чем, они думали. Прав был Ботаник, когда сказал что всё гениальное просто.
   Ему понадобился всего один час, чтобы наладить работу на автомойке и навести там порядок. Его предложение, которое он озвучил старожилам мойки, было встречено их единодушным одобрением. Эти же старожилы в составе семи человек, а так же ещё пять парней по их рекомендации, были включены в основной штат компании. Собрав всех остальных, Ботаник в коротких выражениях объяснил им, что автомойка больше не нуждается в их услугах, и их дальнейшее нахождение здесь крайне нежелательно. В унылых глазах незаконно уволенных читался только один вопрос: "А кто ты на хрен такой?". Но вопрос этот никто из них так и не решился задать.
   Потом Ботаник представил коллективу новых сотрудников финансового отдела Кира и Безумного. Были разработаны и утверждены чёткие тарифы или налоги с каждой машины. Таким образом, сотрудники должны были в конце рабочего дня отчислять в финансовый отдел по пятьсот рублей с машины. Подводя итоги, Ботаник сказал, что это совсем ничтожная плата по сравнению с теми преимуществами, которые теперь получат мойщики. Это увеличенная такса с машины, а главное стабильная работа и отсутствие конкуренции. Так же, Ботаник пообещал всем своё полное покровительство и защиту, в случае чего. На этом первое собрание было окончено.
   Таким образом, теперь каждый вечер друзья снимали кассу по восемь, девять а случалось и по десять тысяч. Шестьдесят процентов от этой суммы они исправно передавали Ботанику. Ещё в самом начале хитрый Безумный предложил немного накалывать брата.
   - Откуда он знает сколько мы там поднимаем? Сильно жирно это для толстяка. Мы делаем самую опасную работу, а он получает бо?льшую часть. Это же несправедливо, - приводил он свои доводы Киру.
   - Макс мы же сами договорились. Тем более Ботаник всё это придумал и устроил.
   - Ну и что, договорились. Какая разница? Говорю же тебе, он не узнает.
   - Я думаю, что такие дела должны строиться на доверии. Сегодня мойщики могут нас наколоть. Ну и бог с ними, кто они нам такие и мы им, лишь бы свой минимум платили. Но если мы начнём кидать Ботаника, а он нас, какая к чёрту будет работа? Мы сами запутаемся и начнём потом друг друга кидать. Братан, здесь я за честность, чтобы ни думал про нас Ботаник, - высказал своё мнение Кир.
   - Да, братан, тебе бы в комсомол, там лозунги кидать. Так сказал, что я чуть не прослезился, - съязвил Безумный, но всё же согласился с другом.
   Два безоблачных счастливых осенних месяца бизнес приносил компаньонам стабильный доход. А потом случилась катастрофа. Текущую трубу, к которой не прикасались десятки лет, вдруг решили отремонтировать. В один из дней, друзья, пришедшие за оброком, обнаружили на месте автомойки два экскаватора, которые огромными ковшами безжалостно крушили их бизнес, разрывая озерцо, за долгие годы ставшее культурным наследием района.
   Так завершился ещё один удачный проект придуманный Ботаником, а потом он впал в творческий кризис. Все последующие проекты мягко сказать были или малорентабельными, или не очень удачными. Одним из них была покупка подержанного цветного принтера, на котором он придумал печатать троллейбусные билеты. Кондуктора могли продавать фальшивые билеты пассажирам, а подотчётные сдавать назад, таким образом, они могли оставлять большую часть выручки себе. Всё на первый взгляд выглядело гениально и просто, только в своём бизнес-плане Ботаник не учёл некоторые нюансы. Во-первых, кондуктор, который мог согласиться участвовать в этой рискованной затее должен был быть мужского пола. Таких во всём депо было всего два. При более близком контакте оказалось, что один из них не совсем дружит с головой. После того, как Кир в десятый раз повторил ему суть схемы, он задал вопрос, который поставил точку на дальнейшем обсуждении: - А Вы сами на каком маршруте эти билеты купили?
   Второй ,на счастье, оказался своим парнем, который быстро всё понял и согласился. У этого весёлого мужика был один минус: он очень любил выпить. Этот минус в совокупности со вторым нюансом, который не учёл Ботаник, вскоре поставили крест на проекте в самом его зародыше. Второй нюанс был в том, что один билет стоил всего десять рублей, естественно поддельный можно было продать не больше, чем за половину. Новый партнёр поставил условие, что первую партию билетов он возьмёт только в счёт реализации. Таким образом, в конце первого дня работы он отдал парням всего восемьсот рублей за сто шестьдесят билетов, которые смог реализовать. Тут же он купил ещё сто билетов на пятьсот рублей.
   Вечером на скамейке у подъезда друзья покатывались от хохота, распределяя прибыль.
   - Охуенный навар! - ржал Безумный. - Хватит, чтобы на тачке до Ботаника доехать и поблагодарить его за удачную идею бизнеса.
   - Не хватит, ты забыл учесть ещё долю самого Ботаника, - веселился Кир.
   Это был первый и последний день операции, так как завербованный кондуктор, получив первую прибыль, тут же ушёл в запой.
   Одной из самых провальных идей Ботаника было разведение нутрий в домашних условиях. Об этом модном веянии он услышал где-то в торгашеских кругах.
   Плацдармом для разведения крыс стала ванная в квартире у Безумного, куда Ботаник приволок шестерых маленьких противных зверьков.
   На вопросы родителей и Безумного, почему предприимчивый Ботаник не разводит крыс в своей квартире, тот ответил, что он человек занятой, и его часто не бывает дома, а вот родной брат сможет обеспечить зверькам питание и уход на стадии их развития. Потом конечно он найдёт для крыс место с вольером, где они будут разводить их в больших количествах, чтобы сдавать мех на шапки.
   Несчастное семейство Безумного даже не могло подумать, на что оно подписывается. Крысы росли не по дням, а по часам и жрали всё, что им давали. Они ели остатки варёных макарон, прокисшие щи, нечищеную картошку и чёрствый хлеб. Один раз Киру довелось присутствовать при такой трапезе.
   - Смотри, чё щас будет - с задором сказал Безумный и бросил огрызок огромного огурца в ванную, где крысы дремали, мирно прижавшись друг к другу. Когда огурец попал в одну из них, она тут же вскочила и вонзилась в него зубами. Другие, как ошпаренные бросились к ней. Началась бойня, сопровождаемая пищанием крыс и шумом возни. Через две секунды всё стихло. Огурца, как будто не бывало.
   - Ну как? - гордо спросил Безумный.
   - Макс, как ты здесь живешь? Это же просто мерзко, - с отвращением сказал Кир. - Ты хоть говно то за ними убираешь? Вонь ужасная, - Кир с трудом сдерживал приступы тошноты.
   - Ага, может их ещё погулять выводить и жопы вытирать? - неуместно ехидничал Безумный.
   Но вскоре квартиранты, подселенные Ботаником, достали всё семейство Безумного.
  
   - Всё не могу больше! Нужно что-то делать с этими крысами, - Безумный жадно вдыхал свежий осенний воздух. Они сидели с Киром во дворе на маленькой детской карусели. Кир, сидящий спереди, отталкивался ногами, и карусель неспешно вращалась назад. Так они часто болтали и строили планы, кружась на скрипучей карусели, задрав глаза в чёрное небо.
   - Чего это вдруг? Ещё три дня назад ты говорил, что ещё немного потерпеть нужно.
   - Родители ультиматум поставили. Или крысы, говорят, или мы. Третий день ничего не готовят, не покупают. Не то что крысам, мне жрать нечего. Батя грозится, если крыс не уберу, завтра санэпидстанцию вызвать. Они, говорит, дом от всей нечисти освободят от крыс, тараканов, а заодно и от тебя идиота.
   - А Ботаник что говорит?
   - Ботаник пропал куда-то. Жена по телефону говорит, что уехал по делам. Он всегда чувствует, когда жареным пахнет. Короче, я этих крыс мочить завтра буду. Поможешь?
   - В смысле, мочить? - Кир чуть не свернул себе шею пытаясь посмотреть на сидящего сзади друга.
   - В прямом. Пробку заткну в ванной и воду открою.
   - Макс, это водяные крысы! Зря ты биологию прогуливал, - развеселился Кир.
   - Ну и что, что водяные? Думаешь не утонут?
   - Да они даже с удовольствием поплавают, пока ванная доверху не наберётся, а потом вылезут из неё и пойдут сами себе жратву искать. И лучше бы они её нашли.
   - Ну тогда кормить не буду, сами от голода сдохнут. - обречённо сказал Безумный.
   - А это вообще так себе идейка, Макс. Они тогда друг друга жрать начнут. Ты же видел, как они из-за огурца дерутся? Останутся самые сильные и кровожадные, и тогда тебе вообще не позавидуешь. - нагнетал Кир.
   - Чё же тогда делать! - Безумный говорил почти навзрыд, - Кир мне сейчас правда не до смеха.
   - А продать их не получится? - спросил Кир, и, немного подумав, сам ответил на свой вопрос - Да, хотел бы я посмотреть на того, кто их купит. Живыми их точно не продашь.
   - В смысле живыми? - насторожился Безумный, почувствовав, что у Кира проскочила какая-то идея.
   - Да я так, подумал, если они хотя бы дохлые были... На шкуры... - Вдруг Кир застыл на месте, пятками затормозив карусель. - Макс, у тебя раньше хомяк жил, а клетка где от него?
   - На балконе.
   - Они все туда войдут?
   - Если сможешь запихать. Попробуй, а я посмотрю.
   - Просто я подумал... - Кир на секунду замялся - можно их одному товарищу толкнуть, - и он повернул голову в сторону белой пятиэтажки на дальнем конце двора.
   - Рыбу имеешь в виду?
   - Ну а кого же ещё? Первым делом нужно придумать, как этих тварей из ванны достать и запихать в клетку. Лично я их вообще не перевариваю.
   После долгих раздумий было придумано, что крыс надо усыпить. Весь следующий день, друзья безуспешно пытались накормить крыс снотворным. Они разводили таблетки в воде, толкли их и смешивали с кашей, но крысы наотрез отказывались принимать химию. В самый разгар опытов в ванную, шурша парусиновыми трусами, зашёл отец Безумного. Он был слегка навеселе, и в его глазах поблёскивал озорной огонёк.
   - Что, никак отравить не можете? Сынки, я геолог. Знаете сколько этой нечисти повидал? Да я их голыми руками давил.
   Из соседней комнаты послышался басистый голос матери.
   - А чё же ты как ошпаренный из ванной выскакиваешь каждый раз и орёшь "Валя, они нас скоро сожрут!". Или ты когда пьяный такой смелый?
   - Всё, батя, иди в комнату, не мешай нам, - сказал Безумный, выталкивая отца из ванной.
   - Страшно мне за Вас парни, Вы ведь дебилами растёте, - уныло причитал отец за дверью.
   Но его появление натолкнуло Кира ещё на одну идею.
   - Макс, а он чё бухает?
   - Брагу, - Безумный ещё не понял, куда клонит друг.
   - Может их подпоить?
   Идея не очень понравилась Безумному, но всё же он на пузе приволок с кухни огромную бутыль с мутно-жёлтой жидкостью. Друзья взяли её и через край плеснули в ванну вонючей густой жижи. Крысы оживились. Они пили бражку с удовольствием причмокивая. Резкий уксусный запах смешался с крысиной вонью, так, что в ванной стало нечем дышать.
   - Всё, я больше не могу, - Кир, зажав нос, выскочил из ванной.
   Безумный вышел за ним вслед.
   - Чё же делать-то, они ещё сильнее разбуянились. Слышишь, как пищат?
   - Макс, выход один. Лей им, сколько не жалко. Отец тебя не прибьёт за бражку?
   Безумный жестом показал, чтобы Кир следовал за ним. Открыв дверь на кухню, он махнул рукой в направлении стола. Кир вздрогнул: под столом он увидел несколько ладоней, которые словно на митинге махали ему в приветствии. Приглядевшись, он увидел, что это множество надутых перчаток, одетых на стеклянные банки разного объёма.
   - О, да он у тебя просто винодел. Тогда и нам налей, ещё неизвестно, сколько ждать пока эти крысы набухаются.
   После первых глотков хмельного напитка, друзей обуяло безудержное веселье. Уже через полчаса они забыли о своей миссии. Утопая в сигаретном дыму, они спорили так оживлённо и громко, как будто перекрикивали рёв самолётных турбин. Какое-то время Кир плавал в волнах эйфории и ещё держал нить разговора, но потом словно кто-то выключил звук, и он, как в немом кино, смотрел на отчаянно жестикулирующего друга. Ещё один глоток забористого пойла, и он оказался внутри какого-то клипа, в котором картинки менялись с бешеной скоростью.
   Вот Безумный, жадно затягиваясь, говорит ему что-то, выпуская дым прямо в лицо.
   Ещё мгновение и этот же Безумный стоит, склонившись над ванной, и выливает туда остатки браги.
   Следующий эпизод: разгневанное лицо орущего отца, об которое вдруг начинают разбиваться жидкие яблоки, извлекаемые Безумным из банки с брагой. Отец закрывается руками и выбегает из ванной.
   Ещё кадр: они вдвоём склонились над ванной и пускают сигаретный дым в кучу мокрых от браги крыс. Ещё мгновение и Безумный блюёт прямо туда же в ванну.
   Следующий кадр: грязно-мутные разводы на унитазе и лицо Кира прямо над ним. Щелчок: они стоят у квартиры, где живёт Рыба. В руках у Безумного клетка, в которую буквально утрамбованы крысы. Рыба отчаянно сопротивляется и видимо отказывается покупать ценных зверьков.
   Щелчок: Безумный сидит на ступеньках и почему-то плачет навзрыд.
   Щелчок: Кир спускается в подвал, открывает клетку и крысы как то вяло выползают из неё, и разбредаются в разные стороны.
   На следующий день, умирающий Безумный так и не смог вспомнить, куда они дели крыс, но то обстоятельство, что они всё-таки избавились от этих тварей хоть немного оправдывало, тошноту и ужасную головную боль.
  
  
  

Глава 5. ДАВЛАТЯН И ТРИ МУШКЕТЁРА

  
  
   После эпизода с крысами, в деловых отношениях друзей и Ботаника повисла очередная пауза. Не то, что бы Ботаник обиделся и требовал от друзей возместить убытки связанные с утратой многообещающего бизнеса. Он вообще ни разу не вспоминал об этом. Скорее всего, ему было даже неловко за то, что он так подставил брата. Так думал Кир, который ещё не знал, что для Ботаника не существует таких выражений как "неловко", "стыдно", "замучила совесть" и прочих соплей.
   Так или иначе, контактировать они почти не стали, только изредка пересекались по случаю. Первые два зимних месяца Кир был занят подготовкой и сдачей сессии в техникуме. Он углубился в учебный процесс, когда с удивлением узнал, что для допуска к сессии, нужно сдать все зачёты, а чтобы сдать зачёт по любому предмету, его нужно было хотя бы посещать в течении полугода. В общем, дни выдались жаркие, но в этот раз Кира из техникума не турнули.
   С Безумным, который до сих пор нигде не учился, общаться не было времени. Основную компанию Киру составляли теперь друзья из техникума. Но в конце февраля произошли некоторые события, которые вновь свели Кира, Безумного, Ботаника и ещё нескольких персонажей.
   Кот, их общий кореш, рассказал однажды при встрече интересную историю. В последнее время, любитель халявы Кот, упал на хвосты зажиточным студентам северянам. Отцы этих мажоров были какими-то шишками в нефтяной компании, и они просто сорили направо и налево деньжищами, которые исправно высылали им щедрые предки. Кот сопровождал этих хлыщей по всем местам, где они оставляли шлейф из бумажных купюр: по дискотекам, ночным клубам, прокуренным бильярдным. Он рассказывал, как один из мажоров по имени Андрей, чтобы произвести должный эффект на публику один раз швырнул официанту в лицо скомканную пятитысячную купюру. Не без зависти Кот рассказывал, что мажоры заряжают три или четыре тачки, по одной на каждого, когда куда-то едут. Апофеозом его повествования стал субботний вечер в общаге, куда он притащил бесящихся с жиру барчуков. Там они напоили весь блок из четырёх комнат, опять сорили деньгами и заказывали хавку из ресторана прямо туда. В конце концов, они отодрали всех девок, которые там были. Вся эта история не произвела бы сильного впечатления на Кира, если бы он не услышал одно имя, которое заставило его побледнеть.
   - К...как, и Верку тоже? - холодея спросил он, надеясь, что ослышался.
   - Да, братан, её Андрей оприходовал. - Кот знал, какую боль причиняет Киру этими словами и в его глазах появился злорадный садистский огонёк. - А ты шо скис то так? Не журысь - вдруг решил он перейти на родную мову.
   Кир сидел словно оглушённый. На душе у него было так, как будто его самого только что отымели. Да, он уже больше года ухлёстывал за этой Веркой, и она казалась ему неприступной. В этом и была её притягательность: в недосягаемости. А сейчас Кот так запросто говорит, что её отымел какой-то мешок с деньгами. Киру стало обидно, и его бледность сменилась агрессивным румянцем.
   - Чё же ты своих друзей на нашу поляну водишь? Ты же знаешь прекрасно кто и с кем. Или ты специально? - Кир со злобой смотрел на Кота.
   - Да шо ты завёлся-то - запричитал Кот, как пьяная хохлушка. - Ты шо из-за бабы? Плюнь братан. Она если не пила, может и не давала бы. А тут уломали её. Она выпила то на дне шампусика и её убрало. Потом она ревела конечно, говорила, что не помнит ничего и вообще девочка...
   Кир подскочив к лавке, где сидел Кот с ненавистью схватил его за отвороты куртки. - Ах ты падла! - зашипел он в лицо Коту, но подоспевший Безумный оттащил друга. Кир тогда отказался продолжить разговор и разъярённый ушёл домой. Позднее он понял для себя, что здесь не виноват Кот, этот студент и даже Верка не виновата. Виноват он, что так боготворил эту обыкновенную бабёнку. Но всё же из этих душевных терзаний он вынес одну идею, благодаря которой сразу же забыл свои обиды.
  
   Через три дня после разговора с Киром, Кот зашёл в гости к своим новым друзьям. Они снимали большую двухкомнатную квартиру в центре, на троих. Был обычный понедельник, после обычных буйных и пьяных выходных, поэтому студенты никуда не пошли, а сидели дома и играли в покер. Поначалу вялая и неазартная игра заметно оживлялась по мере того, как становилось меньше жидкости в пузатой бутылке с надписью "Napoleon".
   -Ва-асток дело тонкое Петруха-а! - вторил певцу из магнитофона смуглый симпатичный паренёк, сжимавший в зубах сигарету. Он подмигивал Коту, который сидел напротив, намекая на то, что у него хорошая масть.
   - Ну чё, Стасик, будешь забивать? - обращался он к долговязому блондину, сидящему справа.
   - Да ну его! - в отчаянии бросая карты, ныл Стасик - в понедельник даже карта не идёт.
   - Ва-асток как капризная старуха-а! - продолжал напевать всё больше веселившийся хозяин хороших карт. Его звали Андрей, и он был заводилой этой разбитной компании.
   Четвёртый игрок, губошлёп с пухлым личиком тоже бросил карты.
   - Ну чё Котяра, мы вдвоём остались. Вскрываемся? - Андрей уже было хотел залихватски шмякнуть картами об стол, но тут в дверях раздалась соловьиная трель звонка.
   - Каре - сказал как-то растерянно Андрей и перевернул карты. - Кого это чёрт на ночь глядя принёс. - Он пошёл к двери, на ходу на всякий случай, заглянув в трельяж. Отражение в зеркале говорило, что всё в порядке, причёска на месте, тридцать два зуба переливаются перламутром, а белоснежная рубаха отлично сидит на мускулистом взбитом теле. Посмотрев в глазок и скорее всего, не увидев там ничего подозрительного, Андрей открыл дверь. Действительно, подозрительного ничего не было. На пороге стоял полный, крупный человек в очках, с кожаным портфельчиком в правой руке.
   - Извините, а Вы будете Андрей Валентинович Давлатян? - вежливо спросил толстяк и как-то виновато, но очень обаятельно улыбнулся.
   - Да, я... - ответил Андрей у которого по рту поползла ответная улыбка.
   - Ну значит я по адресу попал! - ещё шире заулыбался толстяк.
   - А что Вы хотели? - Андрей улыбался незнакомцу, как близкому родственнику.
   Тем временем толстяк уже очутился в прихожей и закрыл за собой дверь.
   - А я Вам кое-какую почту должен передать лично в руки. Вы не возражаете? - не дождавшись ответа, толстяк полез во внутренний карман роскошного в пол кашемирового пальто и достал оттуда небольшую красную книжицу. - Старший следователь генеральной прокуратуры Виталий Иванович Черданцев. - он раскрыл книжицу прямо перед носом Андрея улыбка которого в миг сменилась недоумевающим выражением.
   - Я пройду? - вежливый но напористый толстяк не дожидаясь приглашения и не снимая ботинок прошёл в залу.
   - Добрый вечер, молодые люди! Извините, что отвлекаю, - сказал он, так же мило улыбаясь, троим, застывшим на стульях парням.
   - Здравствуйте! - вялым хором поприветствовали парни незваного гостя.
   Он снял пальто и отдал его Андрею, словно тот был лакеем. Толстяк остался в шерстяном сером костюме в полоску, под которым было видно голубую сорочку и в цвет синий галстук. По комнате разлился мягкий успокаивающий аромат духов.
   Толстяк оглянулся на орущий со шкафа магнитофон, выкрутил громкость на минимум, сел на стул, который до этого занимал Андрей и положил кожаный портфель прямо на стол перед собой. Затем вальяжным жестом он расстегнул металлическую бляшку и вытащил из портфеля синюю пластиковую папку. Раскрыв папку, он начал перебирать в ней бумаги, пока не наткнулся на нужную.
   - Ага! - он переводил взгляд с бумаги на молчаливых друзей. - А Вы, наверное, Рымарь Сергей Константинович, - обаятельная улыбка обратилась к Коту.
   -Да, - удивлённо ответил тот.
   - Вы, Зуев Станислав Васильевич, - он обратился к блондину, который кивнул в ответ.
   - Ну и, соответственно, Вы у нас - Петров Леонид Павлович - сказал он, кивнув губошлёпу.
   В наступившей тишине было слышно, как под толстяком поскрипывает стул и где то на кухне громко тикают настенные часы.
   - Вся банда насильников в сборе! - Произнёс толстяк, и под линзами его очков сверкнули маленькие льдинки.
   Парни стали растерянно переглядываться, а Андрей стоявший, за спиной толстяка пробормотал: - Это шутка такая?
   - Да уж, обхохочешься, - сказал толстяк ставший враз серьёзным. В гробовой тишине он снова начал шелестеть бумагами в папке.
   - Веру Черданцеву знаете? - говорил он негромко, с видом доктора, изучающего историю болезни, не отрывая взгляда от заинтересовавшего его очередного листка.
   - Нет,
   - В первый раз слышу!
   - А кто это? - трое парней мотали головами почти в унисон. Промолчал только Кот. Он вскинул глаза, как будто услышал знакомое имя.
   Толстяк устало вздохнул:
   - Ребята, этот вопрос был риторическим и Вы тут же решили соврать. Это плохое начало. По-моему, Вы не до конца поняли, кто с Вами разговаривает. Вот этот парень самый смышлёный, - он кивнул на Кота. - Понимает, что врать бесполезно. - Он выдержал паузу, обводя парней взглядом, - ну да ладно, дело Ваше.
   Толстяк достал из папки два мелко исписанных листа и приподнял их над столом, демонстрируя собравшимся.
   - Вот это заявление в прокуратуру от этой самой Веры. В подробности вдаваться не буду, но отражу самую суть. В нём говорится, что несовершеннолетняя гражданка Вера Черданцева была изнасилована в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое февраля в женском общежитии "Сибирячка" неустановленными лицами.
   Монотонный успокаивающий голос толстяка не вязался со страшным контекстом того что он произносил. Лица парней за столом побелели, а Андрей почувствовал сильное головокружение и тяжесть в ногах и присел на диван. - Мы никого не насиловали! - чувствуя першение в пересохшем горле, прохрипел он. - Это провокация. По какому праву этот допрос? Мы не будем ничего говорить без адвоката.
   - Фильмов американских насмотрелся? - пренебрежительно ухмыльнулся толстяк. - Только ты, парень вперёд забегаешь. Это ещё не допрос. Допрос проводится в специально отведённом месте специально обученными людьми. Эти люди таких матёрых уголовников колют, что, такие как вы для них даже не семечки. Но в чём-то ты всё-таки прав. Допрос у Вас будет и очень скоро, а это только предварительный его этап.
   Андрей решительно направился к журнальному столику, на котором находился телефон. - Я отцу сейчас позвоню.
   Толстяк спокойно смотрел, как Андрей ищет телефон в блокноте.
   - Спорим я быстрее? - не понятно к чему сказал он, и снова опустил глаза к папке. - Валентин Рафикович Давлатян. Набирай, я продиктую. Код Сургута знаешь?
   Андрей застывшим взглядом смотрел перед собой. Он так и застыл с трубкой в руке.
   - Ребята, мне с Вами становится скучно - толстяк, зевая, посмотрел на позолоченные часы. - Вы думаете мне заняться нечем, кроме того, как вычислять Вас, искать по всему городу и сидеть здесь, слушая Ваши байки? Один звонок, и Вы окажетесь приводом в моём кабинете.
   Дело тут вот в чём. Вам повезло. Да повезло, - повторил он фразу в ответ на недоумевающие взгляды. - Сейчас объясню, - толстяк достал сигарету из пачки Мальборо и прикурил, щелкнув массивной крышкой позолоченной бензиновой зажигалки. - Дело в том, что в моём лице Вам явился шанс. Любой другой следак, имея эти материалы размотал бы Вас за сутки, - толстяк положил пятерню поверх папки, - здесь, кроме заявления потерпевшей, показания всех свидетелей. Всех тех, с кем вы пили в ту ночь и даже тех, кого Вы трахали. Кроме того есть показания вахтёра и соседей. Да тут больше чем достаточно. Ещё раз говорю: любой другой следак не задумываясь, отправил бы Вас вчетвером лет на восемь в тёплые места.
   - На сколько? - не веря своим ушам, переспросил Андрей.
   - На столько, на сколько слышал, и это самое маленькое. А что Вы хотели несовершеннолетняя, да ещё и групповуха.
   - Да какая групповуха, один там был, всё по согласию. - вдруг запричитал оживший Кот. Андрей метнул в него испепеляющий взгляд.
   - Ну вот! - толстяк, улыбаясь, развёл руками. - Тут и допроса не нужно, Вы уже колоться начали. Ну, хорошо, в лучшем случае, при хорошем адвокате, сядет только один из Вас. - При этом толстяк, почему то в упор посмотрел на Андрея.
   - А что Вы на меня смотрите? - глаза Андрея налились слезами, и он говорил уже навзрыд.
   - Да ты не бойся, - успокаивающим тоном сказал толстяк, - судя по этим расплывчатым показаниям, а так же заявлению потерпевшей, на нары поедете все вчетвером. Давлатян и три мушкетёра, - решил схохмить он , но шутка ни у кого не вызвала улыбки. - А лозунг Ваш будет такой: "Один за всех, или все за одного". Это уж как Вам больше нравится, - теперь он обращался уже ко всем. - Я смотрю, паровозом никто быть не хочет. Кстати, Вы ведь студенты? А где учитесь? - толстяк вдруг отошёл от темы.
   - В "Индусе" на экономическом, - угрюмо ответил Андрей.
   - Эх, все хотят экономистами и юристами быть, так скоро на заводах работать некому будет - мечтательно говорил толстяк, выпуская тонкую, как игла, струйку дыма. - Ну ничего, мы эту ситуацию скоро поправим... знаете что такое социальный лифт?
   Андрей и Кот молча кивнули.
   - Наверное мечтаете высоко подняться с его помощью. Вы думаете, он только вверх ездит? А я вот могу Вас прокатить вниз так глубоко, что Вы будете только мечтать, чтобы через много-много лет оказаться хотя бы на этом же этаже.
   - Мы никого не насиловали! - вдруг зарыдал и забился в истерике Андрей. Там все пьяные были, все видели... - Он пытался прикурить сигарету, но зажигалка плясала у него в руках.
   Толстяк бодро для своего веса встал и протянул Андрею руку с зажигалкой. Андрей почему-то поднял заплаканные глаза на толстяка и только после этого прикурил.
   - Слезами делу не поможешь, парень. Натворил делов, умей отвечать, а не распускать сопли, как в детском саду.
   - Ничего я не натвори-ил! - нараспев причитал Андрей.
   - Натворил, в том то и дело, что натворил. - Толстяк продолжал стоять над Андреем и говорил с ним, как будто утешая. - Всё в этой красивой бумажке, которую я тебе показал.
   - Что Вам нужно? - продолжал рыдать Андрей, не забывая глубоко затягиваться.
   - Вот! - толстяк поднял указательный палец вверх. - Наконец-то хоть один разумный вопрос за вечер. С этого и надо было начинать, а не с глупых запирательств. - Он вернулся на своё место за столом. - Если бы Вы внимательно слушали, с чего я начал, мы сэкономили бы массу времени. А начал я с того, что в моём лице Вам явился шанс. Как Вы думаете почему? - толстяк обвёл унылых друзей взглядом.
   - Может Вам нужно заплатить? - вдруг подал голос Кот.
   - Мне не нужны деньги насильников, - категорично отрезал толстяк, убивая в друзьях последнюю надежду. - Всё что нужно человеку в погонах, это восстановить справедливость и засадить негодяев за решетку. Я, всё же, попробую объяснить, почему я здесь. Вы внимательно слушали, когда я произносил фамилию потерпевшей?
   Парни подобрались, приготовившись наконец-то услышать интригующую развязку.
   - Че-рдан-цева! А мою фамилию Вы слышали?
   В повисшей тишине можно было услышать мысль, которая хором пронеслась у всех четверых в голове "Твою мать..."
   - Вера, моя родная племянница, - растрогано сказал толстяк, снял очки и стал протирать их платком. Первым делом, как узнал, хотел всех под асфальт закатать, засадить по полной программе, чтобы из Вас там петухов сделали. Но потом хладнокровие и богатый опыт работы взяли своё. Что получит со всего этого девчонка? Ещё одну психологическую травму, после всех дознавательств и судов? Ей учиться надо, в институт поступать, а она на иждивении у матери одиночки, - сестрёнки моей. У неё нет возможности прыгнуть в социальный лифт. Поэтому ребята Вам решать.
   - А что мы должны решить? - вдруг взбодрился Андрей.
   - Как жить дальше: на зону отправляться, или продолжать влачить жалкое существование.
   - А сколько... Ну сколько мы Вам должны? - мялся Андрей.
   - Ещё раз повторяю, мне вы ничего не должны, а если у Вас есть разумные предложения о том, как помочь девчонке, я готов их выслушать.
   - Мы можем подумать? - спросил Андрей.
   - Да, сколько угодно. - Щедрый толстяк встал со стула и прикурил сигарету. - Времени полно, пока я сигарету выкурю на кухне. - Он вышел и прикрыл двойные двери в залу.
   - Как Вы думаете, он не блефует? - шептал Андрей, рассеянно смотря на друзей.
   - Нет, - прошипел в ответ Кот. - Менты вчера в блоке были, где Верка живёт. Я ещё не понял, что к чему...
   - Значит, нужно платить, - обречённо констатировал Андрей. - А вот сколько? И где бабки брать? Ну я штук сто найду, да вы по сотке скинетесь. Четыреста должно хватить.
   - У меня нет таких бабок, я вообще платить не собираюсь, - вдруг встал в позу белобрысый Стасик.
   - Ты так говоришь, потому что думаешь, что на тебя ничего нет, только на Андрюху? Он же тебе сказал, всех закатает. Или ты за паровоза хочешь пойти? - Вступился за друга Кот.
   - Я просто говорю денег нет, - начал оправдываться Стасик.
   - Короче, давайте предложим четыреста косарей, а там видно будет, - решил подытожить результаты совещания Андрей.
   Когда толстяк зашёл в залу, друзья встретили его с выражениями покорной готовности на лицах.
   - Через три дня мы соберём Вам четыреста тысяч, - торжественно произнёс Андрей.
   Услышав эту фразу, толстяк, молча, стал укладывать бумажки в портфель.
   - Завтра в девять ноль-ноль, как штыки в областной прокуратуре. На вахте скажете, что ко мне, Вам пропуск выпишут. Ладно, не буду задерживать - он подался к двери.
   - Шестьсот! - вдруг умоляюще пропел Кот.
   Толстяк остановился и обвёл всех взглядом. Друзья покорно кивнули.
   - Ладно, только учитывая ваши ветреные истеричные натуры, я всё же подстрахуюсь. - Толстяк снова открыл портфель, откуда извлёк несколько чистых листов. Он раздал их друзьям. - Сейчас будем писать диктант. Хозяин, найди ещё две ручки. - Андрей не понимая в чём дело метался по комнате в поисках ручек. Наконец ручки были найдены и друзья расселись за столом, как прилежные школьники.
   - Значит так, пишете в правом верхнем углу "Генеральному прокурору Тюменской области, товарищу Белякову Ивану Петровичу", - толстяк вальяжно расхаживал вдоль стола.
   - А это что, заявление? - спросил Андрей, который уже начал было писать, но остановился.
   - Это страховка, чтобы вы обратку не включили. В общем, или Вы пишете, или я домой поехал. Ночь уже, меня дома потеряли. - Толстяк недовольно посмотрел на часы. Убедившись, что все записывают, он продолжил.
   - От гражданина, Пупкина Ивана Иваныча (каждый пишет свою фамилию, год рождения и место проживания). Дальше, ниже и по центру пишете "Явка с повинной".
   Ниже: я, Пупкин Иван Иваныч, в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое февраля тысяча девятьсот девяносто второго года совершил действия насильственного характера в отношении гражданки...
   - Я не буду этого писать, потому что не делал этого, - сказал Стасик и положил ручку.
   - Ладно, ребята, до встречи в прокуратуре, - толстяк снова засобирался.
   - Тебе чё, баран не ясно, что это для подстраховки. Бери ручку и пиши, - заорал Андрей на друга, а Кот, сидящий рядом, толкнул Стасика локтём в бок.
   Толстяк, как ни в чём не бывало, тут же продолжил диктовать. - ...в отношении гражданки Черданцевой Веры...
   - Так, теперь ниже пишете имя, фамилию и подпись.
   Когда диктант был закончен, толстяк собрал бумажки и долго и тщательно их проверял в гробовой тишине.
   - Ну вот, порядок. Зуев, как ты с такой грамотой в институте учишься? Я удивляюсь как ты школу то закончил. В слове "хуй" три ошибки делаешь. Двойка тебе, Зуев. Ну да ладно, для такого чтива сойдёт. - Довольный толстяк укладывал бумажки в портфель. - Ну ладно, более не смею Вас задерживать. Он встал со стула. Андрей сбегал в прихожую и занял своё место с пальто сзади. Толстяк, не оборачиваясь, стал просовывать руки в рукава. - Да, и не о каких трёх днях не может быть и речи. У Вас ровно сутки, а не то, я крепко сожму Ваши недоразвитые яички, которые теперь у меня в кулаке. - Толстяк приподнял портфель, как будто пробуя его на вес.
   - А как... - Андрей хотел узнать, как связаться, но толстяк его перебил
   - Я позвоню на этот номер в восемь вечера. - И, не прощаясь, вышел за дверь.
  

***

  
   В пустующем как обычно в первой половине недели и в первой половине дня, баре "Нептун" был занят только один небольшой круглый столик. Компания из трёх человек непрерывно курила, так что над ними образовался непроницаемый белый купол.
   - Уже полпервого, - посмотрел на позолоченные часы Ботаник. - Ваш друг случайно обратку не включил?
   - Нет, дрыхнет скорее всего, - уверенно ответил Кир.
   - Я бы вот тоже поспал, до двух ночи с этими мажорами возился, - говорил Ботаник давясь зевотой.
   - Ну наконец-то, - к столику танцующей походкой вальяжно подходил Кот.
   - Мы тебя заждались уже, - с облегчением сказал Кир, давай рассказывай.
   - Я только в шесть уснул, как проснулся сразу к Вам. В общем, всё по плану, - Кот довольно потирал руки. - Обосрались жуланчики по полной программе. Так я ещё помогал, жути наводил. Говорю, у меня дядька по этой статье чалился, так и там жуть, а оттуда вообще хоть не выходи. В общем, бабок ни у кого, кроме Давлатяна нет, ну и меня с Вашей помощью. Я как раз и побежал шукать... - тараторил Кот.
   - Так они найдут? - Ботаник пристально посмотрел на Кота.
   - Куда они денутся? Давлатян сегодня "девятку" свою впарит, а эти двое обещают ему потом отдать. Ну и я пример подам, сегодня первый сто пятьдесят косарей принесу. - С этими словами Кот постучал по столу, с намёком глядя на Ботаника.
   - Ты только сильно то не заигрывайся, актёр из погорелого театра, - говорил Ботаник, под столом пересчитывая пухлую пачку денег.
   - Ну ладно, пойду я, ещё часок покемарю, да в три у нас стрелка с ними, а часиков в семь уже ты можешь нарисоваться. Думаю, уже готово будет, - сказал Кот, засовывая объёмный свёрток за пазуху.
   - Ты меньше думай. Позвоню в восемь ровно, чтобы наверняка. Если какой-то шухер дашь знать, под любым предлогом, либо мне перезвонишь, пока я дома, либо Максу.- давал заключительные инструкции Ботаник.
   При звуке своего имени у Безумного вспыхнули глаза. Неужели, он хоть чем-то будет полезен в этом деле, а то Кир придумал, Ботаник и Кот исполняют, а он получается вроде левый. Конечно, Кир сразу пообещал долю как полноправному участнику "конторы", но всё равно Безумный здесь чувствовал себя не в своей тарелке.
   Когда Кот ушёл, Кир сказал, глядя ему вслед: - Ну что, не зря мы его туда внедрили? А ты, Андрей ещё спорил со мной.
   Ботанику нечего было возразить, и он молча прихлёбывал остывший кофе. Конечно, задуманное Киром, как автором всей операции внедрение Кота во вражеский стан имело несколько очевидных плюсов. Во первых, Кот сразу навёл панику среди мажоров и начал якобы колоться при Ботанике. Во вторых он, как и было задумано, предложил необходимую сумму. В-третьих, сам достав деньги, он говорил тем самым, что готов расстаться с большой суммой и назад пути нет. Ещё один менее очевидный плюс, Кир видел в том, что Кот, находясь внутри этой ситуации не даст Ботанику их облапошить, сказать что ничего не получилось, студенты не повелись, или занизить размеры выплаты.
  
   ***
   Через два дня всё та же компания собралась в "Нептуне" за тем же самым столиком. На этот раз, стол был щедро уставлен закусками и жестяными банками с настоящим чешским пивом, а густая приятно пахнущая дымка, говорила о благородном происхождении курева. Вечеринка уже перевалила за экватор и лёгкое бесшабашное веселье уступило место серьёзным разговорам. Прошло уже больше часа, как Ботаник начал свою речь, по мере которой лица друзей становились всё усталей и мрачнее.
   - Да чё тут думать то, парни? Я им железный вариант предлагаю, а они ещё думают. Оставите себе по полтиннику, остальное вложим в дело. Сейчас ваучеры, это стопроцентный вариант. Купим ваучеров, вложим в инвестиционный фонд, их сейчас много, а там прибыль двести процентов в месяц. Вы слышали две-сти!
   - Как-то всё скользко это, непонятно, - задумчиво говорил Кир, стряхивая пепел в тарелку с недоеденным салатом.
   - Да чего тут понимать то? - начинал раздражаться Ботаник. - Я уж и так Вам всё разжевал как первоклассникам. Вкладываете деньги, через месяц-два получаете в два раза больше. Вы умножение на два успели пройти в школе, пока Вас оттуда не выперли? Вот ты Серёга, в институте учишься, наверное азы экономики должен знать? - обратился он к Коту, но тот насупился и сидел, молча уставившись на пивную банку.
   - Парни, я предлагаю заняться реальным бизнесом, хватит уже быть босотой и мелочь по углам тырить. - Ботаник обнимал и тряс за плечи сидящих по обе стороны Кира и Безумного.
   Вдруг Кот встал, шумно отодвинув стул. Все подняли на него глаза в немом вопросе.
   - Я иду домой, - сказал он и, развернувшись, пошёл к выходу.
   Хитрый и продуманный Кот, он всегда чувствовал, что надо делать.
  
  
  
  
  

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПРИГЛАШЕНИЕ

  
  

Глава 1. ПАДЕНИЕ МОНТАНЫ

   После печальных событий, связанных с сумасшествием Носа, жизнь в училище стала постепенно налаживаться. Прапорщик больше не появлялся в училище. Вслед за ним уволилась и блондинка Лилька, которая работала под его началом и была на раздаче пайков. На освободившееся хлебное место поставили молодого прапорщика Поварницына, которого перевели из автопарка. Место Лильки оставалось свободным. Новый начальник склада пока считал её должность не нужной. Но все знали, что это только пока.
   Кир знал, что поломанная схема восстановится, так как Нос наверняка не был её инициатором и ключевым звеном.
  
   29 марта 1994 г.
  
   - Один миллион семьсот десять тысяч рублей и тысяча сто двадцать долларов. Это где то ещё два лимона. Итого, почти четыре ляма... - констатирует Кир. Добрую половину минувшей ночи они с Емелей провели в овощехранилище, подсчитывая выручку. Сейчас в тесном помещении хлеборезки собрались все четверо участников предприятия.
   - Неплохо! - довольно потирает руки раскрасневшийся Медный. - Оказывается и в армии можно хорошо заработать.
   Афоня недовольно косится на мало знакомого черпака. Его напрягает мысль, что они должны делиться с этим тюфяком, который даже и пальцем не пошевелил.
   - Теперь я хочу поговорить о том, что мы будем делать дальше, - говорит Кир.
   - Ясен перец что, делим деньги, разбегаемся и забываем всё как страшный сон. - Медный звонко хлопает себя по ляжкам.
   - Всё это было бы правильно, если бы мы были дембелями. А так, тебе служить ещё полгода а нам чуть ли не полтора, - рассуждает Кир. - Знаешь ведь какая сейчас инфляция. Ко времени нашего дембеля, на эти деньги, может статься, что и пачки сигарет не купишь.
   - Я о своих деньгах знаю, как позаботиться. Вложу куда надо, так что не пропадут. Я человек взрослый, семейный, хозяйственный, - весело улыбается Медный.
   - Хорошо! - говорит Кир. - Тот, кто хочет, может брать свою долю и выходить. Но сначала, послушайте моё предложение. Лично меня больше интересует процесс извлечения прибыли, чем её использование. - Парни недоуменно переглядываются, не понимая смысла мудрёной фразы. - Можно сорвать куш, сидеть на мешке с золотом, и ждать, пока не придет тот, кто его отберёт у тебя. Так делал наш общий знакомый Нос. Можно подождать, пока эти деньги не превратятся в пыль, в ничто. У нас здесь есть время. Вариант получше, это потратить всё прямо сейчас. Сорваться со службы и прогулять всё в кабаках с тёлками. Но можно сделать и так, чтобы эти деньги работали, пока мы здесь.
   - Это как? - недоверчиво морщится Афоня.
   - Андрей, ты помнишь тот разговор в лазарете? - Кир обращается к Медному. - Тогда я сказал тебе, что пришёл сюда ради новых ощущений. Да, я искатель приключений на свою жопу, я авантюрист. Думаю, что Вы, пацаны, из такого же теста. Тогда, Андрей, ты говорил, что здесь у меня ничего не получится и что я гнилая часть системы. Так вот, всё это время я думал, как поломать эту систему и это дело я организовал, только для достижения этой цели.
   - Кир, я понимаю, что тебе запал в душу тот разговор, - улыбается Медный. - Давай так! Если тебе от этого будет легче. Я забираю свои слова обратно. Ты вполне можешь стать полноправным и сильным звеном этой системы. Только вот у меня вопрос: тебе это надо? У тебя сейчас есть синица в руках, а ты можешь лишиться её из за своих понтов.
   - По моему, ты всё ещё меня не понял, - говорит Кир. - Я не собираюсь кидать понты. Это дело, которое продумано и, при грамотном исполнении, ведёт к определенному результату.
   - И к какому же? - улыбка Медного становится натянутой.
   - К созданию системы. А цель любой системы - это стабильная выработка бобла, если говорить твоими словами.
   - Кир, я тебя понимаю, - Медный выставил вперёд ладонь, будто хочет притормозить прущего на него оппонента. - Я прекрасно понимаю, чего ты хочешь. Только я скажу так, эти твои планы, просто наполеоновские. Система выстраивается годами. Это как государство. Нельзя так просто прийти и сесть на трон.
   - А как же множество успешных переворотов и революций? Я ведь хочу предложить вам план действий, а вы даже не хотите меня слушать.
   - Почему не хотим? - говорит Емеля. - Я вот хочу. И объясни, наконец, что это за система такая.
   - Пацаны, вы хотите до конца службы быть людьми третьего сорта? Мыть полы, сортиры, прислуживать Монтане и Жулику. Лично я готов мыть полы, и с удовольствием их мою для прикола и для конспирации, чтобы казаться лохом. Но я не хочу мыть полы с чувством, что я это делаю, потому что больше ничего не могу, и это моё место. Сейчас самое время поставить всё с ног на голову, или наоброт. И эти деньги очень хорошо могут нам помочь.
   Теперь я объясню вам кое-что за "систему". Вы знаете, как устроен автомобильный двигатель?
   Емеля высокомерно хмыкает, мол конечно знаю, но причём здесь это
   - Свечи дают искру, топливо воспламеняется и образуются газы, за счет которых начинают ходить поршня, крутится коленвал, маховик и, в конце концов, колёса. - Продолжает Кир свою мысль. - Цель движка, цель любой системы - раскрутить колёса. Когда крутятся колёса, - капают деньги. Цель любой системы это постоянная и стабильная выработка бобла! И если Вы скажете, что здесь его нет, то я спрошу вас , откуда столько денег в сейфе у Носа?
   - Стоп, стоп! Я чё то ваще не догоняю, - недовольно морщится Афоня. - Поршня, коленвал, движок... Ты о чём вообще?
   - О том, что хочешь, не хочешь, ты являешься частью этого движка. И только от тебя зависит, какой его частью ты будешь. Можешь быть винтиком, шестерёнкой - деталью мелкой, неважной, которую всегда можно заменить. Можешь стать чем то вроде поршня или коленвала. Это уже посерьёзнее. Ты уже и находишься повыше и смазка тебе поступает. А можешь....- Кир берёт со стола ключ от хлеборезки и поднимает его на уровень глаз. - А можешь стать тем, кто поворачивает ключ зажигания...
   - Кир, давай ближе к делу. Чё то я в этих движках плохо секу... - говорит Афоня.
   - Хорошо, я объясню в натуральных выражениях, как работала одна из частей системы. Вот это продуктовый склад. - Кир подходит к столу, где лежит огромный пласт сливочного масла. - Это все продукты, которые на нём находятся, - он тычет пальцем в пласт. - Продукты стоят денег, и должны без остатка уходить на кормежку курсантов, солдат и офицеров. Есть некто, начальник склада, который отвечает за поступление на склад, расход и хранение этих продуктов. - Кир берёт масленый кругляш из тарелки и кладёт его рядом с большим куском масла. - Есть так же начальник столовой, эта баба с большими бидонами, которая принимает эти продукты и превращает их в жратву. - Он берёт ещё один кругляш и ставит его сверху на первый. - Есть прапора и командиры, которые отвечают за поступление продуктов в свои подразделения. - Он ставит сверху еще три кругляша. - Так же есть Лилька, вернее была. Она отвечала за выдачу спец-пайков, всё с этого же склада. - Кир ставит сверху ещё один кругляш.- Если всё делать по честному, то весь этот кусочек должен раствориться в училище, - он снова указывает на большой пласт масла. - А если... - он обводит глазами полки, но быстро находит то ,что искал. Он берёт с полки над столом толстый медный кружок, похожий на пятак и вставляет его в приспособление, которым Афоня выдавливает порционные кругляши. Он вдавливает приспособление в пласт и достаёт кругляш, который стал значительно меньше, чем его собратья, лежащие в тарелке. Афоня, трясёт головой, словно даёт высокую оценку фокусу, который он видит впервые в жизни. Медный, ухмыляясь, косится на хлебореза.
   - А если продуктов выдавать меньше, а по бумагам проводить, как положено. Тогда... - Кир берёт большой нож и разрезает большой пласт на две неравные части. - Тогда вот этот кусочек останется никем не учтенным, - он указывает ножом на кусок меньший по размерам, - и лёгким движением этот кусочек превращается в деньги.
   - И каким же это лёгким движением? Вроде здесь нет магазина по продаже краденых продуктов, - как обычно морщит лоб скептик Афоня.
   - Братан, на дворе девяностые годы! Ты отдупляешь, что творится вокруг? Сколько кругом лавок и кооперативов. Возьми того кооператора, машину которого ты грузишь раз в три дня. Ты в курсе, что он вообще то приезжает за отходами?
   Афоня пожимает плечами.
   - А мы грузим ему полный кузов свежих, годных к употреблению продуктов.
   - Есть такое дело, - согласно кивает Емеля.
   - Ну вот и всё, - Кир обводит рукой выстроенную панораму из масла. -Система работает как часики из года в год, пока не появляемся мы. - Он выдёргивает нижний кругляш из пирамидки, так что все остальные рассыпаются по столу. - Это начальник склада, - Кир посыпает выдернутый кругляш сахаром, и кидает его Емеле . - Угощайся Димка!
   - Ну и что это объясняет? - морщится Медный. - Если уж продолжать выражаться языком аллегорий, то можно сказать, что система просто дала сбой. Произошла утечка масла из картера, вследствие чего заклинило поршень, и двигатель сломался. Сейчас опытный механик заменит поршень, чтобы запустить двигатель. Заметь, Кир недостатка в поршнях здесь нет, а механики и рулевые остаются на месте. Эта ситуация послужит им уроком, чтобы впредь не допускать утечки масла, и они, конечно же, будут стараться найти причину утечки. Моё мнение такое, пацаны: мы провернули хорошее дело. Теперь самое время сидеть тише воды, ниже травы и ждать срока. Полгода - год, не такие уж большие сроки, а искать новых приключений в этом самом месте я бы не стал.
   - Если просто сидеть и ждать , мы чего-нибудь да дождёмся! - Кир ходит взад вперед, словно обмеряя периметр хлеборезки. - Сейчас все мы находимся под ударом. Всегда есть опасность, что где-то проскочит информация, кто-то расслабится и проговорится и нас сцапают. А если нас возьмут за яйца, даже предположить страшно, что будет. Если мы будем действовать, если мы будем в теме, то, во всяком случае, перестанем быть в роли слепых котят. Андрей, ты говоришь мы провернули дело, а я считаю, что это полдела, и обязательно нужно сделать вторую половину. Это всё равно, что после "А", нужно сказать "Б". Вы просто подумайте, пацаны: мы сейчас на бомбе сидим и лучше действовать, чем ждать, пока она взорвётся.
   - Слушай, Кир, объясни всё таки, что ты предлагаешь, а то я в Ваших рамсах запутался, - говорит Афоня.
   - Идея состоит в том, чтобы создать свою, новую систему. Она будет отличной от старой и я уже знаю как она будет управляться и работать. Чтобы создать новую систему, необходимо сначала разрушить старую. Для этого нужно как можно ближе подобраться к её руководству. Сейчас, когда у нас есть "лове", задача становится решаемой.
   - И как ты её собрался решать? - Медный скрещивает короткие мускулистые руки на груди.
   - Для начала мы подберёмся к Монтане, он точно одно из звеньев цепочке, так же как Жулик и Шакомал.
   - Почему к Монтане? - Спрашивает Медный.
   - Потому, что он самое слабое из этих звеньев, и сначала мы попробуем выбить его. Шакомал скоро уйдёт, а с Жуликом, тот план, который я задумал может не сработать.
   - И что тебе это даст? Монтана - шестая спица в колесе, - продолжает сомневаться Медный.
   - С позиции шестой спицы можно больше узнать про колесо.
   - И какой у тебя план? Купить его хочешь?
   - Купить его много ума не надо, но это опасно, и может натолкнуть его на мысль, откуда мы взяли деньги. Я предлагаю железный вариант, который тоже потребует затрат, но мне нужно Ваше принципиальное согласие. Если Вы впишетесь, я расскажу подробно.
   - Всё это мутно как-то и пока непонятно...- качает головой Медный. Афоня и Емеля молча переглядываются.
   - Давайте так. Я предлагаю отработать с Монтаной. Если получится, двигаемся дальше. Так будет проще, да и затраты небольшие.
   - На сколько небольшие? - спрашивает Медный.
   - Нужно купить хороший фотоаппарат и оплатить командировку одному моему товарищу...
  
  
  
  
  
  
   3 апреля 1994 г.
  
   "Товарищ старший сержант...товарищ сержант ...товарищ..." - назойливые противные звуки пробиваются сквозь сладкую пелену полуденной дрёмы. Осторожные потрясывания за плечо окончательно и бесповоротно вырывают из объятий сна.
   Монтана открывает глаза. Первое что он видит в рассеивающейся дымке, склонившееся над ним прыщавое лицо Аликина.
   - Товарищ старший сержант, там какая-то баба на КПП, Вас спрашивает.
   - Аликин, тварь ты такая, я же говорил тебе, будить только в крайних обстоятельствах, - голос Монтаны ещё хриплый и не отвердевший после сна.
   - Так она требует, позовите старшего, мне то что делать? - пытается оправдаться Аликин.
   - Какая баба, почему на КПП, к кому пришла? - Монтана подтягивается, ухватившись за воротничок Аликина, и садится на кровати.
   - Не могу знать, товарищ старший сержант.
   - А надо знать, сука, прежде чем дежурного будить! - Монтана звонко хлопает Аликина открытой ладошкой по лбу. - Если какая-то лажа, я тебя уничтожу!
   Монтана натягивает сапоги и пьяной походкой идёт к выходу из располаги. Спускаясь с лестницы, он мысленно проклинает Аликина и эту неизвестную бабу, за то, что они лишили его одного из самых приятных моментов дня - послеобеденного сна. То что он видит, открыв дверь КПП заставляет его на секунду замереть на пороге.
   "Тёлка", "Чикса", "Канарейка", "Кобылка", - ни одно из этих слов не подходит той, что стоит возле турникета. Безупречные черты лица, чёрные как смоль волосы нежным блестящим шелком спадающие на плечи, огромные зелёные глаза, открытая улыбка обнажающая ряд жемчужных зубов из под пухлых напомаженных губок, ножки точеные, как у венского стула, под коротким ярко красным пальто, заставляют сердце Монтаны подобраться куда то к самому кадыку. Тесное помещение КПП наполнено тонким терпким запахом духов.
   - Вы здесь старший? - нежный певучий голос заставляет Монтану выйти из ступора. Он сглатывает и пытается придать своему голосу больше брутальности.
   - Да, а что Вы хотели?
   - Вы уж извините, что я Вас вызвала, просто Вы офицеры, наверное знаете друг друга, а мне одного человека найти надо.
   - Кого? - Монтана польщён, что его причислили к офицерам и не считает нужным сказать, что не относится к их числу.
   - В том то и дело, что фамилии я не знаю. Зовут Васей, высокий, видный такой, на Вас чем то похож.
   Лицо Монтаны начинает гореть, но он с трудом придаёт себе деловой вид и медленно мотает головой из стороны в сторону.
   - Офицеров по имени Василий здесь точно нет. А кто... кем он Вам приходится?
   - А почему вы спрашиваете, если такого здесь нет? - зелёные зрачки сужаются в маленькие точки.
   - Я просто... просто уточнить хотел, - смущённо улыбается Монтана.
   - В том то всё и дело, что почти ни кем, иначе я бы знала его фамилию, по крайней мере. Мы на дискотеке познакомились, он сказал, что здесь служит, а у меня день сегодня свободный, вот я и решила зайти в гости.
   - А может Вы имя не правильно расслышали, или он часть не ту назвал?
   Красотка смеётся, и огромные озёра глаз начинают блестеть.
   - А как можно неправильно расслышать имя Вася? Может быть это был Бася, или Ася? - она продолжает смеяться, но при этом с интересом смотрит на Монтану.
   - Неужели обманул? Я бы такой девушке врать не стал, - Монтана чувствует, что за спиной у него пробиваются крылья.
   - Все Вы так говорите и врёте тем не менее. Ну ладно, извините за беспокойство, - красотка глубоко вздыхает. - Жалко, что этот Вася-Бася оказался вруном, но жизнь на этом не заканчивается. Хотя вечер бесповоротно испорчен.
   Девушка делает прощальный жест, помахав наманикюренными пальчиками, и открывает дверь.
   - Я провожу! - Монтана в два приёма оказывается за турникетом и открывает перед красоткой дверь.
   - А Вы не замёрзнете, господин офицер? Мне ведь до Кировского... - Девушка оценивающе оглядывает сержанта с ног до головы.
   - Да я так... до двери... - смущается Монтана.
   - А-а! Я то думала... - красотка ужимается от хохота, а у Монтаны по всему телу ползут мурашки.
   - Если хотите... хочешь, я могу вместо этого вруна Васи... - он запинается, не в силах подобрать слова, от нахлынувшего волнения.
   - А мы перешли на "Ты"? - Красотка достаёт из плоской зелёной пачки длинную сигарету. Монтана реагирует моментально, за долю секунды чиркнув зажигалкой.
   - То есть ты предлагаешь заменить мне сегодня вечером Васю? - Зелёные зрачки снова сужаются. - Но, я даже имени твоего не знаю.
   - Сергей! - Монтана чуть было не отдаёт честь, но во время отдергивает руку от головы.
   - Очень приятно, Лара! - она протягивает Монтане изящную ручку. Тот берёт её двумя руками и целует, почему-то оглянувшись по сторонам.
   - Сразу видно, настоящий офицер, - красотка Лара оценивает жест Монтаны. - Эх, почему я так люблю офицеров! - она с какой - то грустью поднимает глаза к небу.
   - Жалко, что я замужем, а ты сегодня на службе.
   - Почему? - растерянно спрашивает Монтана.
   - Почему замужем, или почему жалко? - Лара снова улыбается, демонстрируя ровные зубки.
   - Почему жалко, что я сегодня на службе? - быстро ориентируется Монтана.
   - Потому, Серёжа, что мой муж не так часто бывает в командировке, и сегодня один из таких счастливых дней. Но, для меня он похоже потерян, так что придётся этот вечер с подружкой коротать.
   - Я могу освободиться к вечеру, только чтобы тебе не было скучно, - глаза Монтаны разгораются от возбуждения.
   - Наверное, не стоит приносить такие жертвы. Тем более, мы едва знакомы. Лара тушит окурок о чёрный прут забора.
   - Вот и познакомимся. Скажи когда и куда, я подойду. - Монтана волнуется, как рыбак, который чувствует что заудил большую рыбу, но боится, что она вот-вот сорвётся с крючка.
   - Придёшь? Слово офицера? - Лара снова смеётся.
   - Слово офицера! - Монтану так и подмывает отдать честь, но он снова усилием воли удерживает руку внизу.
   Дверь КПП открывается и из неё высовывается круглая голова Аликина.
   - Товарищ старший серж...
   - Аликин исчезни! - орёт Монтана, и голова пропадает за дверью.
   - Строго Вы с ними... - по Ларе видно, за что она любит офицеров.
   - По другому никак, ослабишь вожжи, на шею сядут, - деловито говорит Монтана, оказавшись в своём огороде.
   - Ну ладно, - подводит итоги Лара, - если есть желание, подходи к пяти часам в "Оазис". Это бар на углу Гагарина и проспекта Ленина. Недалеко тут, надеюсь не заблудишься.
   - Договорились, приду обязательно! - Рука Монтаны предательски взлетает к виску, и ему приходится изображать, что-то вроде прощального жеста, но он получается каким-то девичьим.
   - Ну, пока, Серёжа! - Лара делает зеркальный жест ручкой, - если не придёшь, не обижусь, хотя офицеры сильно потеряют в моих глазах, - разворачивается на высоких каблуках и вышагивает, виляя бёдрами, словно модель,.
   Монтана какое-то время стоит в оцепенении, глядя ей вслед, вдруг срывается как ошпаренный и залетает в дверь КПП.
   Он преодолевает вертушку и трусцой бежит в сторону располаги.
   - Товарищ старший сержант! - жалобный голос Аликина заставляет его остановиться.
   - Что тебе ещё, Аликин, - не оборачиваясь, с ненавистью, цедит он сквозь зубы.
   - А меня когда поменяют? Четыре часа уже.
   - Сейчас отправлю, - Монтана машет рукой, словно отгоняет муху, и забегает в подъезд.
   - Где Никулин? - кричит он с порога дневальному.
   - Там в Ленинской, телик смотрит.
   Монтана забегает в Ленинскую комнату, где Ник и ещё несколько черепов смотрят какой-то видак.
   - Ник, выручай! - Монтана подсаживается к маленькому коренастому сержанту и кладёт руку ему на плечо. - Подмени в наряде, тема срочная нарисовалась.
   - Какая тема, слушай Серёга, ты задрал уже со своими темами. Как выходной, так у него тема. Ты когда долги отдавать собираешься?
   - Железная тема, братан! Я такую чиксу зацепил, просто бомба. Если всё нормально пройдёт, попрошу, чтобы с подружкой тебя познакомила.
   - Ага, у бомбовых чикс подружки обычно страшнее крокодила. Ну ладно, ты только утром явись, а то Томилов опять бучу подымет.
   - Всё будет тип-топ, братан! От души! - кричит Монтана, выбегая из комнаты.
   - Жулик где? - снова кричит он дневальному.
   - На хоздворе, Мыша с Дятлом строит.
   Монтана выбегает на лестничную площадку и кричит в окно, выходящее на хоздвор.
   - Саня, поднимись ко мне, дело срочное! - Вечно мрачный ефрейтор кивает, даёт увесистого пинка длинному тощему духу, и не спеша, направляется к подъезду.
   - Чего тебе? - угрюмым басом спрашивает Жулик, поднявшись в казарму.
   - Братуха, дай чего-нибудь путного из гражданки, у меня бутор один.
   - Ты чё в увал идёшь?
   - Нет в самоход до ночи, в лучшем случае до утра.
   - Чиксу что ли склеил? Когда успел? - уголок рта Жулика приподнимается. Эта полуулыбка, самое весёлое выражение его лица.
   - Там, на КПП, потом расскажу времени нет. Я там видел, у тебя водолазка белая есть, коры найковские и кожан нарядный.
   - Коры новые, сам только раз одевал. Ты не ушатаешь?
   - Обижаешь, братан, всё будет как новенькое.
   - Должен будешь, - Жулик снова становится угрюмым и молча идёт в сторону каптёрки.
   - А тебе подойдёт? - он вынимает из спортивной сумки аккуратно сложенную одежду, кожаную куртку и кроссовки в полиэтиленовом пакете.
   - Базара нет, у нас же размер один с тобой.
   Монтана тут же скидывает китель и нательную рубаху. На минуту задерживается перед зеркалом с голым торсом, напрягает бицепсы, и довольно кивает сам себе, убедившись, что красотка сделала правильный выбор. Потом скидывает зелёные брюки и в ужасе замирает перед зеркалом.
   - Трусы бля... - синие армейские парашюты сильно диссонируют с образом крутого мачо, который Монтана уже мысленно выстроил.
   - Санька, а трусы есть нормальные?
   - Чего нет, того нет. А ты чё думаешь, до этого дойдёт?
   - А на кой хер я тогда иду? - нервничает Монтана.
   - У Шакомала их целая стопка в тумбочке, он каждый день меняет, но если узнает, что взял, закипешует.
   - Да я их постираю и на место положу, он всё равно в увале, так что не узнает даже, - Монтана радуется удачному решению вопроса.
   - Ещё бобла нужно. Займи штук тридцать.
   - Ты чё охуел? За такие бабки двух проституток отоварить можно. Да у меня и нету сейчас. Это разве что у поварёнка.
   - А где поварёнок?
   - В столовой, где ему ещё быть.
   Монтана наспех завязывает кроссовки и снова выбегает из располаги.
   Спустя полчаса он уже семенит вниз по Гагарина. Новые кроссовки почему то скользят по весенней наледи, которой плотно покрыт тротуар. Монтана периодически поглядывает на массивные часы, без спросу заимствованные вместе с красивыми зелёными трусами из тумбочки Шакомала. В нос бьет приторный запах духов, ( всё из той же тумбочки), которыми Монтана обильно, в два слоя полил свой торс. По пути забегает в цветочный ларёк, где берёт роскошный букет из трёх роз завёрнутых в кусок целлофана и спешит к заветной кафешке. "Только бы не продинамила", - крутится в голове одна единственная мысль.
   Перед стеклянными дверями кафе нервно выкуривает две сигареты подряд и наконец-то решается зайти. В субботний вечер кафе переполнено галдящей толпой. С порога в нос бьет запах табака и колдырки. Все столики заняты большими шумными компаниями, и даже проход забит танцующими под "Ласковый май" телами. Монтана какое-то время растерянно стоит в проходе, но потом, в углу возле стойки, видит тонкую ручку, которая изящно играя тонкими пальчиками, манит его к себе.
   - Привет! А ты смотрю преобразился, хотя военная форма тебе больше идёт - Лара улыбается, и большие глаза сходятся в лисьи щелочки. Она сидит на высоком барном стуле прямо в пальто и потягивает коктейль.
   - Это тебе! - Монтана протягивает букет, растягивая тонкие губы в улыбке.
   - Ой, как мило! Я так люблю розы. Муж последний раз цветы на свадьбу дарил. - Лара берёт букет обеими руками и окунает туда лицо, как будто пьёт из большого кубка.
   Свободных стульев больше нет, и Монтане приходится стоять за стойкой рядом с роковой красоткой.
   - Тебе что заказать? - спрашивает он.
   - Да я пока коктейль допью, бери себе чего нибудь.
   Монтана заказывает себе двойную водку со льдом и , жадно глотая, выпивает сразу весь бокал как изнурённый жаждой человек.
   - Обожаю людей, которые красиво пьют, - снова по лисьи улыбается Лара.
   - Русские после первой не закусывают, - говорит Монтана, выплёвывая в бокал кубики льда.
   - Теперь предлагаю на брудершафт, - Монтана чувствует, как приятный огонь обжигает желудок, и весёлая буйная энергия растекается по всему телу. - Бармен, ещё две водки!
   Брудершафт получается не очень, так как Лара отказывается целоваться в губы, а потянувшийся к ней Монтана смахивает с барной стойки её коктейль. После того, как недоразумение улажено, и новый коктейль и очередная порция водки оказываются на стойке, слегка опьяневший Монтана решает перейти в наступление.
   - Знаешь, Лара, на месте твоего мужа я бы не то что в командировку... я бы тебя на минуту одну не оставлял. Таких красивых женщин беречь надо, их ведь увести могут. - Он чувствует, как внутри у него всё начинает клокотать.
   - Жалко, что муж этого не понимает. Он у меня человек науки, доцент кафедры геологии в институте, - грустно на выдохе говорит Лара и прикуривает сигарету.
   - Во как! - Монтана допивает остатки водки в стакане. - Так ты значит умных любишь?
   - Сейчас стабильность нужна, а он всегда при деньгах и квартира есть.
   - В институте платят хорошо?
   - Меня не интересуют сколько ему платят в институте, главное, что деньги есть.
   Монтана скептически морщится.
   - На самом деле, он хорошо зарабатывает, сейчас время сам знаешь какое, а он человек деловой постоянно подрабатывает, часто в командировки мотается.
   - Доценты они все деловые, - смеётся Монтана, обнаруживая две позолоченные фиксы в верхней челюсти.
   - А тебя как в армию занесло, призвание?
   - У меня в семье все военные, я в третьем поколении офицер, - не стесняясь врёт Монтана.
   - Это здорово, время сейчас неспокойное, приятно думать, что есть, кому нас защитить, - Лара с восторгом смотрит на ухажера.
   - Звучит как тост, предлагаю выпить! - стакан Монтаны с силой звякает о Ларин.
   - Слушай, я больше не могу здесь сидеть, кругом бычьё одно и курят какую-то солому, дышать нечем, - Лара недовольно морщит небольшой вздёрнутый носик.
   - У тебя есть предложения? Я сам не местный...
   - Можно ко мне... Я не так далеко живу, у вокзала, - с напускным равнодушием говорит Лара.
   - Предложение принято! - рапортует Монтана и снова вздергивает правую руку к голове. В этот раз приходится чесать затылок.
   - Только закуска и выпивка с тебя, у меня дома голяк.

***

  
   Подъём на пятый этаж по лестнице кажется бесконечностью. Монтана считает каждую ступеньку. Он ждет не дождётся момента, когда они с Ларой окажутся вдвоём в закрытом помещении. Она поднимается впереди. Аппетитная попка и точёные ножки в сапогах на высоком каблуке, стоит лишь протянуть руку. Но руки Монтаны заняты двумя массивными пакетами.
   " Зачем я набрал столько жратвы? - думает он - всё равно есть некогда, нужно только ещё намахнуть для куража, и можно всю ночь работать".
   Всё складывается как нельзя лучше. Ещё на заднем сидении в такси Лара позволила Монтане потискать свои мягкие ножки в тонких чулках, и его шальная рука проникла даже к ней в лифчик. С того самого момента орудие Монтаны находится в полной боевой готовности, и это обстоятельство несколько стесняет его движения. Ну вот, наконец-то пришли. Как только закрывается дверь, Монтана бросает пакеты и хватает в охапку тонкое изящное тело Лары. Он целует её в нежную шею, она постанывает, и терпкий аромат духов доводит его до дрожи.
   - Подожди, дай хоть сапоги снять, - шепчет она.
   - Где спальня? - Монтана подхватывает Лару и волочёт её к двойным застеклённым дверям в конце коридора. В темноте он запинается об какую-то кучу, и они оба валятся на пол.
   -Что это за хрень? - хохочет Монтана, оказавшийся под Ларой.
   - Ремонт делаем, обои купили.
   Монтана пытается поцеловать Лару в губы, но она уворачивается подставляя ему шею, в которую он жадно впивается.
   - Засоса не оставь - нежно шепчет Лара. - У тебя резина то есть?
   Увлечённый осязанием прекрасной плоти Монтана только сопит.
   - Эх ты, товарищ офицер! Если бы не моя заначка, в магазин побежал бы. Ну что, мы так и будем на полу? - Лара освобождается из цепких объятий и бежит в гостиную.
   - Ого, я смотрю, тут уже всё готово, - Монтана толкает Лару на широкую расправленную постель.
   Ещё пятнадцать минут приятной возни и юбка, чулки и кофточка Лары оказываются разбросанными по полу. Монтана возится с лифчиком, не может найти застёжки, нервно перебирая пальцами где-то за спиной у Лары.
   - Да здесь она, - Лара, смеясь, расстёгивает крючки спереди, и роскошная упругая грудь оказывается в полном распоряжении Монтаны. Он ласкает упругие шоколадные соски и чувствует, что он может не дотянуть до основного акта. Спасает Лара:
   - А ты в душ не хочешь сходить? - спрашивает она.
   - Извини, я мигом - он выбегает из комнаты путаясь в наполовину спущенных штанах, пока наконец не сбрасывает их; снова спотыкается о кучу в коридоре, и на ощупь, по стенке добирается до ванной.
   - Где у Вас свет здесь? - кричит он из ванной.
   - Там же где у всех нормальных людей. Сам надеюсь разберёшься?
   Монтана с трудом находит выключатель, который почему то находится внизу. Он нервными быстрыми движениями трёт своё тело мочалкой под струёй горячей воды. Выскакивает из ванной и, завязав полотенце на бёдрах, спешит назад в спальню, как голодный человек к столу с яствами.
   Забежав в комнату, он не сразу понимает, что случилось. Картинка изменилась. В спальне горит яркий свет. Лара сидит на краю постели, пригнув голову и обхватив её руками, а напротив возле телевизора на стуле сидит какой то человек необъятных размеров в больших очках. Монтана замирает в дверях. Всё происходящее походит на какой-то нелепый сон.
   - С лёгким паром! - тучный человек приветливо и очень добродушно улыбается Монтане, как старому другу. - Да ты заходи, не стесняйся. - Незнакомец машет рукой, но Монтана остаётся на месте.
   - Привет! - как то осторожно говорит он, и нервная улыбка подрагивает в правом уголке рта.
   - Ты уж извини земляк, что я так вот неожиданно. Бывает, что командировки заканчиваются раньше. Знаю, знаю, сам виноват что не предупредил мою единственную и верную, - толстяк косится на кровать, где сидит Лара.
   "Доцент рогоносец вернулся домой из командировки. Вот это попадос, а я думал только в анекдотах такое бывает" - проносится в голове у Монтаны, но вслух он не может произнести ничего внятного кроме - Мы.. эээ...
   - Да ладно, не говори ничего, я всё понимаю. Ты её коллега по работе. У тебя отключили горячую воду, и ты попросился помыться к Ларе. Ну это же логично, а главное правдоподобно. Ну чё молчишь то? Так?
   - Нет, - только и может ответить Монтана, ссутулившись, как провинившийся сын перед строгим отцом.
   - Нет? - удивляется толстяк. - Тогда остаётся только одна версия: вы с друзьями каждые выходные ходите в баню в Москве. Лететь должен был Павлик... Ну, продолжай...- он дирижирует правой рукой, словно хочет помочь гостю вкратце изложить подробности, которые и без того знает. Монтана давно бы уже дал дёру, но вся одежда находится где то там, за спиной у обманутого мужа.
   - Андрей, не заводись пожалуйста, - вдруг подаёт голос Лара, - я позвала его ремонт делать. Мы же с тобой вместе решили. Ему просто ехать далеко, и он ночевать попросился. А мне то что, места много.
   - Ну да, и кровать большая, - как то задумчиво говорит толстяк, не глядя в сторону Лары.
   - Ремонт значит делал? - он резко поднимает глаза на Монтану. Тот еле заметно кивает.
   - Ну и много сделал уже, покажи.
   - Да он только вечером из Пышмы приехал, пока по цене договорились, а тут ночь уже... - Лара снова приходит на помощь, но Монтане почему то кажется, что этот спектакль только усугубляет вполне понятную ситуацию, и он решает идти Ва-банк.
   - Братан, ты извини, что так получилось, я правда, только переночевать хотел. Можно я пойду, а вы тут как-нибудь сами. В натуре, неохота, чтобы Вы поссорились из-за этого недоразумения.
   - Куда ты пойдёшь то, мокрый весь. Простынешь ведь. - Весь вид толстяка говорит, что его заботит здоровье его ночного гостя.
   - Да ладно, не страшно, я закалённый. - Монтана чувствует, что ему повезло наткнуться на такой вид рогоносца.
   - Ну, если хочешь, иди, - толстяк спокойно указывает ему на дверь.
   - Мне бы... одеться, - Монтана виновато улыбается
   - А, одежда? Эта что ли? - Толстяк нагнувшись поднимает с пола вельветовые джинсы. Монтана делает два шага и протягивает руку, чтобы взять брюки. Последнее, что он видит, перед тем, как его ослепляет яркая вспышка, это то, что толстяк привстает ему навстречу. Мощная, словно взрывная волна отбрасывает Монтану и он летит кубарем через кровать и приземляется между ней и тумбочкой. Когда пелена рассеивается, он обнаруживает себя в нелепой позе. Голова его оказалась внизу, а ноги задрались кверху, как будто он решил сделать упражнение "Берёзка" но перестарался. Какое то время он сучит ногами, пытаясь перевернуться, как жук оказавшийся кверху лапами. С трудом он переворачивается и садится на пол.
   - О, да ты я смотрю акробат. Смотри какое сальто сделал? Может на бис повторишь? - голос толстяка изменился. Из спокойного и глубокого, он вдруг стал резким и холодным. - Лара, ты где этого клоуна нашла?
   - Андрюша, отпусти его пожалуйста, - жалобно просит Лара.
   - В каком смысле отпусти? - удивляясь спрашивает толстяк. - Он что, уже ремонт доделал? Ты значит ремонт делаешь, а убирать опять мне? - он встает и идет к выходу из комнаты.
   - Андрюша, не надо! - причитает Лара.
   - Я же тебя предупреждал, - проходя мимо пытающегося встать Монтаны, толстяк толкает его назад в угол. - Сидеть сука!
   Из коридора он приносит большой черный полиэтиленовый мешок и бросает его Монтане.
   - Это сегодня твоя одежда, можешь примерить.
   Монтана зачем то берёт пакет, и руки его начинают трястись.
   Толстяк засовывает правую руку за спину, и в ней появляется огромных размеров пистолет. Монтана в ужасе подносит пакет к лицу, как-будто пытается защититься им от пули.
   - Врубай телик и систему и кыш на кухню, - командует толстяк жене и заправски лязгает затвором.
   - Андрюша не надо, я прошу тебя... - Лара пытается обхватить сзади необъятный стан своего мужа, а Монтана сидит в оцепенении.
   - Я предупреждал тебя, что следующего завалю? Предупреждал? - толстяк срывается на крик, и Монтана как уж сжимается в своем углу, накрывшись пакетом.
   - Ну отпусти ты его, ну зачем тебе мараться об него. Я клянусь, что больше не буду...- Лара причитает навзрыд.
   - ФУФ! - толстяк громко выдыхает, как будто придя в себя, и опускает ствол. - Слушай, Ларка, ты меня когда-нибудь доведёшь. Мне проблем на работе хватает, а ты хочешь, чтобы я ёщё дома мокрое разводил. Слышь ты, фраер, а ну пшёл отсюда. Монтана опускает пакет, которым прикрывался и затравленно смотрит на огромного палача.
   - Давай, давай, ноги в руки и чеши, пока я не передумал, - Монтана встает и семенит, прижимаясь к стенке, огибая толстяка. Когда он уже готов схватить в охапку шмотки и выбежать в подъезд, мощная рука с силой хватает его за плечо.
   - Хотя постой. Ты же вроде ремонт делать пришёл? Да, или нет?
   Монтана не знает что ответить, весь его обнажённый вид недвусмысленно говорит, что конечно же это не так.
   - Да, - обречённо отвечает он.
   - Ну так чего стоим? Вон обои, вон клей, валик в углу стоит. Разводи клей и вперёд. На сегодня с тебя коридор. До утра управишься? Не слышу? - интонация толстяка точь в точь такая же как у Монтаны, когда он строит духов. В этот раз палач находится в роли жертвы.
   - Управлюсь, - отвечает он, опустив голову.
   - Приступай, как оклеишь коридор, получишь своё шмотьё, - толстяк выталкивает Монтану за двери спальни в коридор и закрывает двери.
   Монтана начинает метаться по коридору. Мысли так же хаотично мечутся у него в голове: "Так, сначала развести клей. Где же ведро?"
   "Блин, тут же работы на три дня, тем более я не специалист".
   "Доцент, доцент...а мог бы завалить, сразу видно бандос. Так что нужно быстро делать, пока он добрый".
   Он уже развёл клей, отрезал первую полоску и начинает размазывать валиком желейную слизистую массу, когда в дверях появляется толстяк.
   - Привет трудящимся! Ну как, работа кипит? На, я вот тебе тут шапочку сделал, а то, что ты совсем без спецодежды. - Толстяк протягивает Монтане треуголку, свернутую из пожелтевшей газеты.
   - Да не надо... - пытается отказаться Монтана.
   - Одевай давай. На объекте технику безопасности надо соблюдать. - Голый, в бумажной треуголке и с валиком в руке Монтана походит на звезду порно журнала для геев. Толстяк начинает покатываться от смеха. - Смотри как классно, тебе даже идёт. Ну ка возьми валик и мажь им стену. Вот так... Ларка тощи фотик. - В дверях появляется Лара с большой квадратной пластмассовой коробкой, которая совсем не похожа на фотоаппарат.
   - Давай сфотай его с разных планов... - командует толстяк супруге.
   - Зачем это... не надо... - жалобно причитает Монтана.
   - Как это зачем? Ты представь, сидим мы с корешами за столом. Они спрашивают: братан, а кто тебе так красиво обои наклеил. А я им говорю, пацаны, вы не поверите мастер экстра класса, универсал, и показываю им фотки. Классно придумал?
   Хмурый вид Монтаны говорит о том, что ему не очень по душе эта идея, но делать нечего, ему приходится мазать клеем стену под вспышки фотокамеры.
   - А ну, голову поверни... Да улыбнись ты, чё как на похоронах, труд должен делать человека счастливым, - толстяк сам взял камеру и щелкает Монтану со всех сторон. После каждого щелчка камера издаёт непонятный протяжный звук и из щели снизу вылазит небольшая квадратная фотография.- Ну вот, здесь лучше получился. - Довольно говорит толстяк.
   Монтана берёт раскисшую от клея обоину и тащит её к стене, но полоска рвётся ровно на половине.
   - Ты чё же делаешь, мудак ты этакий. - Тебя кто учил обои клеить? - толстяк ругается как то не зло, как будто отец журит сына раздолбая. - Так на тебя обоев не напасёшься. Ладно, всё ясно с тобой, мастер ты хуев, пойдём выпьем лучше. Ларка, где у нас бутылка того вискаря, которую мы с Бурым недопили.
   - А можно я оденусь? - спрашивает Монтана, когда толстяк указывает ему место рядом с собой на краю кровати.
   - Да ладно, не парься ты, будь как дома. Чё ж ты жену мою не стеснялся значит, а меня стремаешься. Хочешь, я сам разденусь, если тебе неловко. - Толстяк с готовностью хватается за верхнюю пуговицу сорочки.
   - Не надо! - в глазах Монтаны застывает ужас.
   - Да ладно ты не ссы, выпьем по рюмахе и пойдёшь домой. Ты сам откуда, из пышминских, там кого знаешь?
   - Да я служу здесь недалеко, - вдруг решает признаться Монтана.
   - Военный что ли? Офицер? - пренебрежительно морщит губы толстяк.
   - Нет солдат, по срочке залетел.
   - А говорил офицер! - презрительно хмыкает Лара, подавая толстяку пузатую бутылку.
   -Ха-ха-ха, - толстяк отваливается на кровать, - она же у нас офицеров любит. Вот ты прокололась то супруга!
   Монтана удивлён этими возвышенными отношениями между супругами, но у него только одна мысль, быстрее выбраться отсюда.
   - А ты не удивляйся браток, - толстяк, снова сев, протягивает ему стакан с коричневым пойлом. - Думаешь наверное, ну и мужик, лошара... - он звонко хлопает Монтану открытой ладонью по голой спине. - Да я люблю эту дуру, хоть она и неисправима. Она же проститутка бывшая... Давай выпьем лучше. - Они проглатывают горькую жидкость, и какое то время, толстяк сидит сморщившись.
   - Ладно, братан, проехали... Ты уж извини если чё, - он смотрит на Монтану и обнимает его здоровыми руками. - Ларка, ну ка сфотай нас ещё с братаном, а то ему идти уже надо. - Ещё одна вспышка и фотография выплёвывается из узкой амбразуры.
  
   ***
   Монтана не помнит, как оделся, как прощался с толстяком и незадавшейся любовницей. Он обнаружил себя уже бегущим со всех ног от опасного подъезда.
   Только спустя час он добирается до казармы, с трудом поднимается по лестнице до располаги.
   "Только бы Ник спал. Не охота с ним ещё объясняться" - думает он.
   Но Ник, как назло, не спит, смотрит телевизор в Ленинской комнате. Он выходит навстречу Монтане, как будто ждал его всё это время.
   - Ну чё, рассказывай, как ты? - грохочет он низким голосом на всю казарму.
   - Тихо ты. Разбудим... пойдём в сушилку лучше, покурим, - Шепчет Монтана. Ник удивляется тому, что Монтану стал заботить сон духов, но всё же покорно идёт в сушилку.
   На самом деле, спят не все. Четыре пары глаз открыты, четыре пары ушей напряжённо прислушиваются к разговору, который доносится из сушилки.
   - Чё то ты убитый какой? Облом вышел?
   - Да нет, нормально всё прокатило, спать только хочется.
   - Ну так с подружкой познакомит, договорился?
   - Да, только через месяц, она на учёбу сейчас уезжает.
   - Понятно!
   - Что понятно?
   - Понятно, что облом у тебя был, - Ник хлопает Монтану по плечу и смеётся.
   - С чего ты взял?
   - Да ладно, мне можешь не заливать. Я знаю, как люди после секса выглядят, а у тебя вид, как будто самого только что трахнули.
   - Не хочешь, не верь, - Монтана достаёт аккуратно сложенную в стопочку форму и снимает гражданку, взятую напрокат у Жулика. Когда обнаруживается, что под вельветовыми штанами ничего нет, Ник присвистывает:
   - О, теперь вижу что секс был! Ты смотрю, даже трусы у неё на память оставил.
  
   5 апреля 1994 г.
   - Привет, как дела? - Монтана поднимает глаза от журнала нарядов и видит улыбающегося Медного, склонившегося над столом.
   - Привет! Нормально, чего хотел? - Монтана удивлён, что Медный вдруг интересуется его делами. Он не любит, когда его отвлекают от одного из его любимейших дел, распределения нарядов. "Сейчас просить будет, чтобы дежурным не ставил..." - думает он. Других причин появления здесь Медного он просто не видит.
   - Разговор есть, - говорит Медный, оглядывается и закрывает дверь в каптёрку.
   - Говори, - Монтана крутит в руке карандаш.
   - Ты, я слышал, подругой обзавёлся. Классная тёлка? - Медный садится на краешек стола.
   - Да на раз перепихнуться. Это было то две недели назад, я уж и забыл. А ты чего заинтересовался? - у Монтаны почему то неприятно заурчало в желудке.
   - Ты вот забыл, а твоя подруга, похоже нет - Медный небрежно бросает поверх журнала нарядов стопку фотографий, которые веером рассыпаются по столу.
   Монтана в оцепенении смотрит на своё изображение в голом виде в разных ракурсах. Поверх всех лежат фотографии, где он в обнимается с толстым очкариком.
   - Это кто? Это не я - оторопело говорит Монтана, но при этом не смотрит на Медного.
   - Ты, сто процентов. Классные картинки и шапочка эта тебе идёт. А я даже не думал что у тебя настолько разносторонние интересы.
   - Андрюха, отдай мне их, это подстава была, отвечаю, я тебе расскажу... - к концу этой фразы Монтану поражает внезапная догадка. Он сам произнёс слово "подстава" и только теперь понимает, насколько оно отражает действительность. Глядя на Медного, он понимает, что тот и не сомневается в том, что это подстава. Более того, довольный вид и сверлящие насквозь волчьи глаза говорят о том, что он знает, кто устроил эту подставу.
   - Слушай, а может лучше развесить их в располаге, на доску, где ты табель о нарядах вывешиваешь. Вот пацаны поржут. Или лучше на плацу, тогда вся учёха веселиться будет. Ты когда-нибудь просыпался знаменитым? - не дождавшись ответа, Медный продолжает, - а завтра проснёшься, я тебе обещаю.
   - Сколько ты хочешь за них? - Монтана понимает, что нужно незамедлительно переходить к делу.
   - Вот это другой разговор - Медный собирает фотографии со стола и садится напротив Монтаны. - Только сколько - не совсем правильный вопрос. Правильнее сказать - что МЫ хотим получить за эти "Весёлые картинки".
   - Мы? - удивляется Монтана.
   - Да мы, нас в теме несколько человек: я, Кир, Емеля и Афоня. Так вот, мы хотим знать всю информацию по поводу подпольной движухи в этом училище: кто и с чего имеет "лове", кто участвует в теме, и наконец, кто за всем этим стоит. Только не надо говорить: "Я не понимаю о чём ты", "я ничего про это не знаю" и прочую муть. - Медный приближает своё лицо к Монтане почти в упор, так что они вот-вот соприкоснутся носами.
   - Тут много тем, всё сразу не расскажешь. Навариваются на всём: столовая, столярка, механичка, выездные работы и много много всего. Почти все офицеры учёхи кроме Корчагина и Немцова в теме.
   - Да тут у Вас прямо "Спрут", мафия какая-то, - Медный снимает белую ниточку с кителя Монтаны. А кто же всем этим рулит?
   - Вот чего не знаю, того не знаю. Нами рулит Томилов, а дальше я не лезу, да мне и не к чему.
   - Ладно, будет время, расскажешь поподробнее, как у вас ту всё устроено. Теперь мы часто будем общаться. Без палева только, это в твоих же интересах. Но главное не это. Мы сами хотим участвовать в теме.
   - Да я уже понял, - зло улыбается Монтана. Только здесь я Вам не помогу. Я тут шестая спица в колесе, у нас в роте главный Томилов.
   - До Томилова мы ещё доберёмся, а ты будешь теперь помогать нам во всём: когда нужны будут наряды, увольнения, самоходы, ну сам понимаешь...
   - А фотки то отдашь? - с надеждой спрашивает Монтана.
   - Пока побудут у меня. Это гарантия успеха нашего дела.
  
  
  

Глава 2. КАК ЕМЕЛЯ В БАНЮ ХОДИЛ

  
   11 апреля 1994 г.
  
   Оживлённый спор продолжается уже больше часа. Тесное помещение хлеборезки утопает в табачном дыму.
   Афоня не успевает подготавливать закуску, состоящую из квадратных кусочков белого хлеба с толстым слоем масла посыпанного сверху сахаром. Больше всех на закуску налегает Емеля, Кир и Медный идут с небольшим отставанием, а Афоня не ест вовсе и даже с отвращением смотрит на постоянно жующих друзей . В процессе обсуждения те не замечают, как проглатывают калорийные бутерброды один за другим и в промежутках выкуривают по сигарете. Иногда одно не мешалет другому и какой-нибудь из ораторов говорит с набитым ртом, из которого параллельно идёт дым.
   - Что толку от этого Монтаны? - негодует Емеля - Мы на него столько бобла грохнули, а он и сделать ничего не может. Надо прижать его посильнее, чтобы думать активнее начал.
   - Монтана делает всё что может. Теперь он с нами, - отвечает Кир. - Пока всё идёт по плану, он нам был нужен и мы его заполучили. Всю информацию которой владеет, он сливает нам. Сейчас нужно поближе познакомиться с Томиловым.
   - С кем? - скептически морщится Медный. - Да он о Вас даже слышать не захочет. У него всё в порядке, дела идут и все на месте. Он же не знает, что мы Монтану за жопу взяли.
   - Слушайте пацаны, мы вот тут глотки рвём вместо того чтобы спать идти, вербуем Монтану, кучу денег тратим, а всё же, ради чего? - спрашивает Афоня.
   - А я думал, ты всё понял при последнем разговоре и дал согласие действовать с нами - недоумевает Кир.
   - Тогда вроде понял, а сейчас опять не понимаю. Я думал, мы хотим добраться до какого нибудь хлебного места, вроде того какое занимает Монтана и жить спокойно до конца службы. А тут я вижу планы просто наполеоновские.
   - Если говорить о хлебном месте, то куда уж хлебнее, чем твоё? - улыбается Кир и продолжает, мгновенно став серьёзным. - Так мы ещё даже до места Монтаны не добрались, это оказывается не так уж просто. У нас другая цель. Мы не ищем хлебных мест в этой системе. Мы собираем информацию о ключевых людях. Мы должны знать рычаги, которыми управляется эта ситсема. Чем больше я общаюсь с Монтаной, тем больше убеждаюсь, что нас продали в рабовладельческое общество. Да да, не смейтесь. Здесь торгуют рабским трудом, а так же шмотьём и продуктами которые воруют у этих же рабов. Младшие рабы пашут себе на плантациях а над ними с нагайками стоят старшие рабы, которые следят за производительностью труда. И всё это в правовом государстве. Пацаны, давайте развалим эту блядскую систему! - последнюю фразу Кир произносит на подъёме, словно оратор, стоящий на трибуне.
   - А это уже демагогия. Давайте что-нибудь по делу решать, - усталым голосом говорит Медный.
   - А что касается дела, то одного Монтаны нам будет недостаточно.
   - И что ты предлагаешь? - ненасытный Емеля хватает со стола очередной бутерброд.
   - Нам нужен Томилов. Что если мы его по той же схеме попробуем отработать?
   - В смысле, по той же схеме? Это тебе не пацан, чтобы на шлюху повестись, - всё больше раздражается Медный.
   - Во первых, на эту, как ты говоришь, шлюху ещё не такая рыбка может клюнуть. А во вторых, он уже повёлся. Осталось только это как-то запечатлеть.
  
  
  
  
  

***

   Солдаты и сурки два раза в неделю мылись в так называемой бане. Ей называлось большое прямоугольное помещение, вдоль стен которого располагались душевые. Душевых было много, так что небольшая рота из пятидесяти человек запросто могла мыться разом. Предбанником служила таких же размеров раздевалка. Там было всё точно так же, только вместо душевых по обеим сторонам пролета располагались длинные деревянные лавки.
   С правой стороны, в стене предбанника, находилась дверь, обитая шпоном. Эта дверь вела в настоящаую баню. В этой бане было всё от гидромассажной кабины до небольшого но глубокого бассейна. Эта, настоящая баня предназначалась для офицерского состава. Она не использовалась в плановом режиме, то есть офицеров никто не обязывал ходить туда два раза в неделю. Это было место настоящего отдыха. Там отмечали небольшие праздники, дни рождения, приятно отдыхали после спортзала. Это было опять же одно из её официальных предназначений.
   Основная функция этой бани была другой. Это было местом тайных любовных свиданий а иногда и закрытых оргий. Здесь господа офицеры гуляли от своих жён с проститутками, или с сотрудниками этого же училища: медичками, поварихами, кладовщицами, а иногда даже с педагогами. Женского пола разного пошиба в училище хватало, так что пристрастный человек мог найти себе пассию на свой вкус.
   Одним из таких пристрастных людей был капитан Томилов. Он в отличие от ветреных своих коллег был человеком постоянным. То есть он имел постоянную любовницу, не то чтобы одну единственную, но когда два или три месяца он встречался с одной бабой, никогда не заводил себе другую. Наверное ,его жена узнав о таком постоянстве, гордилась бы своим мужем. Проститутками и другими видами падших женщин Томилов брезговал, поэтому находил себе пассий только в стенах училища. В этот раз он загулял с заместителем начальника медчасти, белокурой фигуристой бабёнкой лет тридцати. Особенно отношения между любовниками нигде не афишировались, но был один человек во всём училище, который знал о большинстве таких романов. Этот человек был невольным свидетелем всех тайных встреч, проводимых в бане.
   Он проходил срочную службу в роте обеспечения учебного процесса, то есть был простым на первый взгляд солдатом. Но должность его была не такой уж простой, и получил он её благодаря не простым родственным связям. Солдат по фамилии Измайлов, известный в роте под кличкой Ицмайлайф, был закреплён за офицерской баней. В его обязанности входила её уборка и подготовка к очередному мероприятию от запарки душистых веников, до сервировки стола. Ицмайлайф был племянником одного из офицеров училища, и имел возраст уже граничащий с призывным. Он был буквально притянут за уши в роту своим дядюшкой после долгих и неудачных попыток откосить от армии.
   Ицмайлайф был человеком хоть и недалёкого ума, зато добрым и простым. Это он по простоте душевной в курилке иногда ведал тайны любовных хитросплетений, которыми была полна учёха. Он бесхитростно рассказывал о тех, кому давече прислуживал. Кроме любовных пристрастий офицеров от него так же можно было узнать кто из них чего и сколько может выпить, а так же, как влияет алкоголь на сексуальную активность того или иного субъекта.
   Офицеры не стеснялись открывать перед Ицмайлайфом свои изнаночные стороны по нескольким причинам, самыми вескими из которых, наверное были две: во первых он был племянником человека, который сам регулярно отдавал себя всего такого рода загулам, а значит для них он был почти своим человеком. Но вторая, она же главная причина заключалась в том, что весь вид этого простачка говорил о том, что он абсолютно безвреден и нельзя было представить, какую угрозу нёс в себе его развязанный язык. Наверное, все они не воспринимали всерьёз этого парня, как и поговорку "Простота хуже воровства".
   От Ицмайлайфа Кир и узнал о регулярных встречах в бане Томилова и медички. Они занимали баньку с восьми вечера до двенадцати ночи каждый раз, когда Томилов оставался дежурным по роте или учёхе, а значит минимум один раз в неделю.
   Весь интерес и пикантность ситуации с Томиловым заключались в том, что:
   "А" - Томилов был женатым человеком и имел ужасно ревнивую жену. Это можно было наблюдать по сценам возле КПП и периодическим скандальным звонкам в роту;
   "Б" - Медичка была замужем, имела красавца мужа и двоих малолетних детей, фото которых всегда находилось на её рабочем столе.
   "В" - Томилов не знал, что в промежутках между их встречами медичка умудрялась встречаться ещё и с Мичманом в этой же самой бане.
   "Г" - Мичман тоже не знал о встречах Томилова с медичкой.
   Наличие этого любовного квадрата и легло в основу очередного коварного плана задуманного Киром и предложенного им друзьям. Собственно ничего хитрого здесь не было, инструментом опять должен служить фотоаппарат. Вся трудность заключалась с выбором места съемки, а так же непосредственным исполнителем.
   Для того, чтобы определиться на месте Кир и Медный решили посетить эту баню. Ицмайлайф был быстро и щедро подкуплен целой коробкой "Сникерса" и упаковкой чешского пива в банках. Друзья мотивировали свой интерес к сауне тем, что хотят по человечески посидеть в приличном месте. Условия банщика о том, что сеанс должен быть не более часа и проходить не раньше часа ночи друзей вполне устраивали. Нужно было только сказать Монтане, чтобы он поставил их вместе в наряд по корпусу.
   Оказавшись в помещении сауны, Кир сразу ощутил давно забытую домашнюю обстановку. Мягкий пёстрый ковёр, кожаный диван, два кресла и телевизор на этажерке, всё это напоминало о той далёкой гражданке.
   - Как дома, - сказал он сходу плюхнувшись на мягкий диван.
   - Неплохо живёшь, если у тебя дома кожаная мебель стоит - говорил Медный возясь с пультом от телевизора. - Кстати, они наверное здесь баб и ебут.
   Кир, брезгливо поморщившись, вскочил с дивана.
   - Может быть, может быть, - пропел он, выходя из комнаты отдыха в квадратное помещение, практически полностью занятое бассейном. - А может и здесь, - сказал он, сунув руку в воду, - холодная, долго не провозишься, как вариант только.
   Открыл дверь в парилку откуда в лицо ударил тёплый приятно пахнущий нагретым деревом воздух.
   - Здесь тоже можно только начать, но в такой жаре долго не покайфуешь.
   - Нет все дороги ведут только на этот диван - сказал Кир вернувшись в комнату отдыха, где Медный до сих пор не мог включить телевизор.
   - Андрюха, хватит с ним возиться, пошли париться. Зря мы что ли Ицмайлайфу магарыч подогнали? - Кир начал скидывать с себя одежду.
   - Ты сюда работать пришёл или париться? - Спросил Медный, отчаявшись включить телик.
   - Одно другому не мешает! - прокричал Кир, голышом забегая в парилку.
   Осмотр бани принёс друзьям печальные выводы.
   - Да, по любому самый лучший вариант здесь, но спрятаться негде, - сказал Медный, сидя по-турецки в кресле и вытирая пот со лба простынью.
   - Не обязательно сам акт фоткать, главное, чтобы видно было кто и с кем. Но места по любому нет ни в парилке, не в бассейне не... - оглядывая комнату отдыха, Кир увидел за телевизором небольшое квадратное отверстие закрытое решёткой. - А это что? - спросил он.
   - Вентиляция, труба из душевой идёт в раздевалку, а сюда заходит только ответвление, - лениво ответил Медный. Кир открыл дверь и вышел из бани в раздевалку. Где то в полуметре над дверью проходила квадратная железная труба, которая шла вдоль стены раздевалки и уходила в душевую. В середине, слева от двери труба имела ответвление, которое уходило в стену и заканчивалось, видимо в бане.
   - А что если... - Кир замялся, - Андрюха, иди сюда. А что если из этой трубы? - указал он подошедшему Медному на ответвление.
   - Как из трубы? Залезть в трубу? Даже такой дрищ как ты туда не поместится. Ты не видишь, она маленькая - Медный махнул рукой напрочь отрицая эту безумную затею.
   - Не такая уж и маленькая - говорил Кир, не отводя глаз от трубы. - Если уж я не пролезу, то Емеля точно поместится запросто.
   - Во-первых, это полная лажа, - весь тон и поза подбоченившегося Медного говорили о том, что ему не по вкусу эта идея. - Во-вторых, - я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь подписался несколько часов торчать в пыльной тесной трубе под потолком. В третьих - если даже кто-то и подпишется, а этими "кто-то", судя по комплекции, могут быть либо ты, либо Емеля, то как мы его туда засунем и в четвёртых...- Медный задумался, не зная что "в четвёртых", но будучи уверенным что есть не только "в четвёртых" а и "в пятых" и "шестых". Увидев знакомое выражение лица и разгорающиеся глаза Кира, Медный вдруг понял, что тот уже готов отбить его атаку по всем пунктам. Поэтому он решил просто подытожить свои сомнения. - И в четвёртых - не слишком ли мы заморачиваемся и рискуем ради каких - то фоток.
   - Начнём с того, что "какие-то" как ты сказал, фотки принесли нам Монтану на блюдечке с голубой каемочкой. И эти "какие-то фотки" принесут нам и Томилова, будь в этом уверен. Засунуть и высунуть фотографа можно разобрав трубу например вот здесь, - Кир указал на участок трубы перед раструбом. Как это сделать? Думаю что при наличии стремянки и гаечных ключей это дело пятнадцати минут. Вопрос в другом: когда это можно делать?
   - Ну да, на словах все нарядно получается, а вот если на практике подойти, - Медный недовольно морщась тёр подбородок. - Если предположить, что мы засунем туда фотографа вечером перед их свиданием, то это надо делать минимум за час. В итоге, ему придётся просидеть не шевелясь и дыша через раз минимум часа три, а то и больше. Вопрос ещё в том, сможет ли он бесшумно сфотать и не спалиться при этом. Ты представляешь, что ожидает фотографа, если он спалится?
   - Я даже думать об этом не хочу, - Кир махнул рукой, как будто отбиваясь от назойливой мухи. - В любом случаи больше и толковее вариантов у нас пока нет. Нужно хотя бы попробовать разобрать трубу и залезть. Может и спорить тут не о чем...
   - Ладно, давай уже одеваться, щас Ицмайлайф придёт закрывать баню...
  
  

***

   Емеля, на удивление, легко согласился участвовать в предложенной авантюре. Его не пугала перспектива быть захваченным врасплох, а так же боязнь замкнутого пространства. Скорее всего, предчувствие интригующего зрелища брало верх над всеми его страхами.
   - Заодно посмотрим, как он там её... - потирал он маленькие ручки.
   - Ты главное не забывай, зачем ты там торчишь и фотик держи обеими руками, а не только левой, - смеялся Афоня.
   - За то время, которое он там будет, всё успеет сделать, главное чтобы в трубе лишней дырки не появилось, - веселился Медный.
   - Ладно, Вам, всё будет пучком, - улыбался в ответ на подколы друзей Емеля.
   - Главное, чтобы твой пучок не помешал тебе из трубы вылезти, застрянешь ведь, - вставил Кир свои пять копеек.
   Предварительную вылазку удалось осуществить только через пять дней, когда были изготовлены дубликаты ключей от душевой, незаметно взятые напрокат у Ицмайлайфа. В этот раз в операции участвовали Кир и Емеля, которые благодаря усилиям Монтаны оказались в наряде по учебному корпусу. Первоначальный план действий предусматривал, что друзья должны были взять стремянку и гаечные ключи в подвале у сантехников, а потом вернуть всё это назад. Но перетаскивание массивной лестницы по этажам могло быть замечено и занимало много сил и времени, поэтому решили обойтись без лестницы. Гаечные ключи были заготовлены заранее, а лестницей служила длинная деревянная лавка, которую друзья облокотили на стену, так что она образовывала довольно пологую поверхность на которой с трудом мог удержаться один человек при условии, что второй будет поддерживать его снизу. Второй конец лавки уперли в три других, которые поставили рядом вдоль стены. Таким образом лавка-лестница была распёрта между стеной и другими лавками. Нужно было раскрутить два стыка которые скрепляли трубу. Каждый стык был скручен не менее, чем двадцатью приржавевшими болтами. Когда опытный в слесарных работах Емеля, обливаясь потом открутил только пятый болт, Кир понял, что он погорячился, когда говорил Медному, что разборка трубы займёт не более пятнадцати минут.
   - Когда будем ставить назад, оставим по три-четыре болта с каждой стороны, можно еще несколько воткнуть просто для видимости, - кряхтя над очередной гайкой сказал Емеля.
   - Точно, так и сделаем, - согласился с ним Кир.
   Только спустя полчаса оба стыка были раскручены, и фрагмент трубы усилиями друзей опустился на пол. Оказалось, что самая сложная часть впереди. Емеля заглянул в отверстие, в которое ему предстояло залезть, затем отдёрнул голову назад, на секунду замер с закрытыми глазами, как будто испугавшись ужасного зрелища, а потом чихнул так громко и эмоционально, что соскочил с лавки на пол.
   - Ты знаешь, сколько там пылищи? - кричал он, выпучив глаза?
   - Неужели больше чем в матрасе у Мармона? - засмеялся Кир.
   - Ты зря прикалываешься. Если туда забраться, потом не отмоешься. Одежду точно не отстирать будет. - Увидев толстый слой грязи и пыли, которым была покрыта изнутри труба, Кир согласился с другом.
   - Да, в одежде точно палево лезть. Мы сейчас шваброй пройдём в начале, а потом разденешься и ещё тряпкой изнутри всё промоешь. Воды и мыла тут полно, а потом и сам помоешься. - Емеля сначала возмутился такой перспективе, но потом понял, что кроме него подготовить рабочее место всё равно некому. Когда голый друг сверкая бледными ягодицами залазил в трубу, Кир подсаживая его, с трудом сдерживался от смеха. "Если кто-нибудь сейчас зайдёт в раздевалку, ему сложно будет понять, что здесь происходит. На первый взгляд это какие то игры двух педиков извращенцев" - думал он.
   - Ну что там? - спросил Кир, когда Емеля уже больше пяти минут сопел где-то там в трубе.
   - Обзор классный, только эта сетка будет мешать фоткать, - голос Емели усиленный трубой звучал неестественно громко.
   - Сетку убирать нельзя, могут спалить. Просто разогни немного проволоку, чтобы объектив полностью входил.
   Вылазить из трубы оказалось сложнее, и Киру пришлось тянуть товарища за ноги. Когда Емеля наконец оказался снаружи, всё его тело было покрыто чёрными грязными полосами.
   - Ты прямо как зебра. Иди быстро в душ, - сказал Кир осматривая друга.
  
  
   16 апреля 1994 г.
  
   Пока всё идёт по намеченному плану. К операции всё готово.
   Емеля и Кир как и полагается находятся в наряде по учебному корпусу и ожидают прихода времени "Ч" на посту за столом. Аппарат "Полароид" с новыми батарейками и кассетами, помещённый в пластиковый чехол на ремне, опробованный, готовый к работе лежит по центру стола.
   Нервничать друзей заставляет одна накладка, которую они не учли, когда составляли план действий. Томилов с подругой должны появиться в бане в восемь. Но перед этим баня должна быть затоплена, веники запарены, а стол засервирован. Этим и должен заниматься Ицмайлайф, который обычно приходит в баню за два часа до вечеринки. Это значит, что он должен прийти туда в шесть, а Емеля должен быть помещён в трубу ещё раньше. Загвоздка состоит в том, что заходить в душевую, не боясь быть замеченными кем-нибудь из офицеров или персонала можно только после шести вечера. В это время основная масса служащих расходится по домам, а курсанты находятся на ужине, и корпус на время становится безлюдным. Получается, что друзья и Ицмайлайф могут оказаться в бане в одно время. Этого конечно же допустить нельзя.
   Чтобы выиграть немного времени, а его нужно не менее получаса, Медный должен , под каким-то предлогом задержать Ицмайлайфа в роте. Для Медного это не должно составить труда, как и для любого старослужащего по отношению к духу. Как любит говорить Монтана: "Докопаться можно и до фонарного столба". Единственный аргумент, который не позволит припахать Ицмайлайфа больше чем на полчаса это то, что он должен готовить баню Томилову. Поэтому, друзьям снова приходится действовать в режиме цейтнота.
   Без десяти шесть, увидев в окне шагающих на ужин курсантов, друзья выдвигаются на операцию. У входа в баню их уже ждёт Афоня, у которого совсем немного времени. Он должен помочь Киру быстро поставить на место трубу, после того, как в ней окажется Емеля. Отработанный приём с превращением лавки в лестницу занимает не больше минуты. Трубу, державшуюся на шести болтах сняли тоже быстро. Пока Кир с Афоней раскручивают болты и опускают на пол трубу, Емеля снимает форму и одевает старую изодранную афганку. Снятую с себя форму он аккуратно складывает в пакет, который Кир должен забрать с собой. Когда Емеля последний раз оглядывается перед тем, как залезть в трубу, которая может оказаться для него смертельной ловушкой, он кажется Киру похожим на Гагарина. Зелёная тряпичная шапка от афганки, чем то напоминает шлем космонавта, и Емеля по всем законам жанра должен сказать "Поехали!". Емеля молчит, но его улыбка такая же обаятельная, как у Гагарина, говорит о том, что он готов выполнить задание и ничего не боится. Наверное он в детстве тоже, как и все мечтал стать космонавтом, и теперь его мечта частично исполняется в несколько извращённой форме.
   Когда босые ноги Емели полностью исчезают в отверстии, Кир и Афоня устанавливают на место недостающий кусок трубы, прикручивают его на те же шесть болтов и бросив прощальный взгляд на трубу, в которой остался замурованный товарищ, покидают раздевалку.
   ***
   Часы напряжённогоожидания длятся мучительно долго. Сейчас Кир находится на посту один. На помощь по вызволению Емели из трубы должен прийти Медный. Пока же он находится в роте, чтобы не вызывать лишних подозрений. Он должен прийти за Киром, когда в роту вернётся Ицмайлайф, после того, как уберёт баню. Эти дополнительные полчаса уборки, и, соответственно заточения Емели, так же не были предусмотрены планом. Кроме того, Томилов может затянуть вечеринку, хотя по рассказам Ицмайлайфа этого за ним не наблюдалось.
   Кир сидит за столом в конце огромного пролёта и крутит ручку старого приёмника, единственного развлечения, которое дозволяется на посту. Часов у него нет , и он узнаёт время от дикторов "Европы плюс". Уже двенадцать, Кир не может усидеть на месте и ходит вокруг стола, скрипя сапогами. По радио играет какая-то мура про настоящих индейцев и он делает приёмник тише.
   "Ну, в любом случае уже не долго" - думает он, закуривая очередную сигарету На лестнице слышатся осторожные шаги. Кир настораживается и тушит бычок в консервной банке. Через несколько секунд из-за пролёта появляется крупная голова Медного.
   - Пошли, - машет он рукой.
   В раздевалке стоит запах духов, которыми щедро пользуется Томилов. Лавочка быстро становится на своё место, и Кир вдоём с Медным раскручивают болты.
   - Эй Димон, ты живой там? - громко шепчет Кир в щель между трубами, когда стык с его стороны раскручен. Из трубы никто не отзывается. Кир с тревогой смотрит на Медного, который нервно клацает гаечным ключом об гайку. Когда труба в очередной раз опущена на пол, Кир окликает Емелю снова, но уже громче.
   - Да не ори ты, - гулким эхом басит из трубы недовольный голос и чёрные ступни коротышки показываются в воздуховоде. - Помоги вылезти отсюда, - кряхтит он, протискиваясь задом в тесной трубе. Кир тянет, ухватясь за ступни ног, и через несколько минут Емеля в охапку с фотоаппаратом вываливается из трубы на руки товарищам. Оказавшись на свободе, он тут же садится на лавку и откидывается к стене, открыв рот, и жадно вдыхая воздух. На него страшно смотреть: насквозь мокрая от пота афганка, на локтях и коленях болтаются толстые шмотки грязи. Из под шапки, такой же мокрой и грязной, на лицо стекают мутные ручьи. Лицо Емели снизу от носа до подбородка чёрнее чем у негра. Если на момент поклажи в трубу Емеля показался Киру похожим на Гагарина, то теперь он походит на танкиста из сгоревшего танка. Невозможно представить, что такие перемены могут случиться с человеком за какие то два с половиной часа.
   - Братан, тебя как будто корова пожевала, - только и может сказать обалдевший Медный.
   - Она меня не только пожевала, а переварила и высрала на хрен. - Емеля говорит тихо, не поднимая головы от стенки и не открывая глаз. - Мне помыться надо, кажется афганку от тела не отодрать будет.
   - Ты скажи, у тебя получилось? - Медный склоняется над Емелей, опираясь руками себе в колени.
   - Есть кое-что... Там в чехле. - Емеля машет рукой в неопределённом направлении.
   Медный бросается к стене, где лежит фотоаппарат.
   - Андрюха, давай ему помыться поможем и переодеться. Времени в обрез, вдруг дежурный сюда залетит. Потом на посту всё посмотрим и послушаем. - Говорит Кир и первый хватает Емелю под руку. - Давай братишка подымайся, некогда нам здесь рассиживать...
  
   ***
   На посту Кир намешал в трёхлитровую банку воды и порошка "Юппи", и Емеля выпивает подряд три стакана ярко жёлтой жидкости.
   Медный под настольной лампой жадно рассматривает квадратные снимки сделанные "Полароидом". Кир заходит ему за спину и наклоняется над плечом. Фотографий всего пять. Две из них откровенно испорчены: изображения смазаны, как будто сделаны на бегу. Ещё на двух при желании можно узнать лицо оголённого лейтенанта и его подружки. На одном снимке он целует её в шею, уцепившись одной рукой за овальную как фасолина грудь. На другой фотографии Томилов сидит откинувшись на диване, а подружка находится сверху, спиной к камере. Из-за неестественно белой спины видна только половина лица любвеобильного лейтенанта. Но третий снимок просто шикарный и не оставляет сомнений в том кто на нём изображён и чем занят. На этом снимке Томилов сидит так же с довольным лицом, а белокурая голова находится между его раздвинутых ног.
   - А чё так мало? - спрашивает Медный.
   - Скажи спасибо что хоть эти сделал, - говорит Емеля, выпуская в потолок столб дыма.
   - Ну рассказывай не томи, - Кир добродушно улыбаясь, кладёт руку на запястье Емели.
   - Парни это была жесть. Сказать по чесноку, если бы знал, что будет так - никогда бы не подписался! - С этой интригующей завязки Емеля начинает свой рассказ.
   - Вы как только меня в этой трубе закрыли, я почувствовал себя в глухой заднице, в могиле. Когда первый раз лазил было светло, от того что трубы не было, а когда Вы её поставили, там стало хоть глаз выколи. Жутко до невозможности, особенно когда вы ушли. Так и лежал на месте, не двигаясь, пока Ицмайлайф не пришёл. Он свет в бане включил и в трубе сразу светлее стало. Ну пока он там возился в парной, я подполз к решётке, посмотрел туда и мне ещё страшнее стало. Тогда в первый раз там темно было, а тут при свете вижу этот диван и он у меня как на ладони, прямо перед глазами. Такое ощущение, что моя морда красуется в аккурат по середине комнаты, как картина на стене. Я от испуга назад отполз и шапку на морду натянул. Думаю, лучше отлежусь так, не шевелясь палево ведь галимое. Но потом Ицмайлайф там телик включил и меня сразу отпустило. Я подумал, что телик всё равно отвлекать будет, да и звуки не так будут слышны. В общем лежу жду дальше. Наконец Томилыч с подругой пришли, Ицмайлайфа выгнали и сели сначала бухать. Это я просто слышал, сначала к решётке всё таки боялся подползать. Потом только, когда услышал, что они в бассейне плещутся я набрался смелости и подполз поближе.
   Плескались они недолго, минут пятнадцать. Я тем временем аппарат на диван нацелил, замаскировался получше и жду. Они вернулись и страх ко мне тоже возвратился. Лежу, боюсь даже глаза открыть, чуть приоткроешь и кажется , что в упор на Томилова смотришь. Ну потом немного обвыкся, успокоился.
   - Ну и как она? Смотрю ничего бабёнка? - мурлыкает Медный, не отрывая глаз от фотографий.
   - Да мне не до этого было веришь нет? - Емеля втыкает два пальца в кадык, жестом показывая пик эмоционального напряжения. - Я на всю эту возню смотрел с какой-то другой позиции. Не как в кино, или подглядываешь за кем то, а по другому как-то... короче не возбуждало меня всё это.
   - В общем ты превратился в фотографа, режиссёра порнофильма - улыбается Кир.
   - Точно! Да если честно сказать, порнушка то не очень с ними получилась. Любовник из Томилова так себе... Она его больше тискала да ласкала, а он полпузыря водки выжрал и сидит как бревно. Она его крючок теребит, а он болтается как огурец недозрелый. Я тогда подумал ещё: "На хрена козе баян"... Ну какого хрена он любовниц заводит, если у него не стоит. С женой наверное вообще полный швах... Ну тогда она видимо последний способ решила испробовать - Емеля ткнул пальцем в фото, где голова блондинки была между ног капитана, - он глаза закатил и я решился первый раз. Нажал на кнопку... - Емеля выдерживает паузу, закусывает губу, и часто кивает головой, подчёркивая важность момента. - Вы не представляете, что это за звук, пацаны. Точнее, вы его слышали, но не представляете, как он звучит там, в трубе, когда я изо всех сил пытался быть незамеченным. Помните этот звук, как киборг передвигается в кино? То же самое, только в десять раз громче. Так мне казалось по крайней мере... и так долго, что я думал целая вечность пройдёт, пока он эту фотку разжует и выплюнет. Ну, думаю, точно спалился. Смотрю, Томилов глаза закатил, не услышал, значит. Да и телик громко орал. После этого я поувереннее чувствовать себя стал и ещё два раза щёлкнул, когда она на нем сидела.
   Но если честно Вам сказать, пацаны: он у него так и не встал толком, - важно подытожил Емеля эту часть рассказа, прикуривая сигарету.
   - Ну и хрен с ним! Главное, что у тебя всё получилось - Медный весело хлопает Емелю по плечу.
   - Подожди, это ещё не всё. - Емеля глубоко затягивается и друзья понимают, что самая интересная часть рассказа ещё впереди.
   - Они на какое-то время прервались, бухать начали и просто болтать, а я немного уставать стал от этой лёжки. То бок затечёт, то зад зачешется и мысли какие-то поганые в голову полезли. Смотрю на пыль на решётке и думаю: а если на меня сейчас чехотка нападёт (у меня это часто от пыли бывает). И стоило мне только про это подумать, чувствую, в носу как засвербит. Я только успел кепку на лицо натянуть. Прямо в неё и сморкнул. Не заметили, хоть мне показалось громко. И тут же за первым, второй чих подкрадывается. Я опять в кепку. Чувствую, я весь в слезах и в соплях, как будто из пасти "чужого" вылез. Следом третий чих и четвёртый... Короче, как из пулемёта чихаю и остановиться не могу. В каком-то промежутке вижу, что Томилов как будто напрягся. Видимо что-то услышал и не может понять, откуда звук. А ко мне уже новая волна подступает, и не просто волна - цунами. Ну, думаю, ещё раз и точно спалит. И я решил в себя чихнуть...
   - Это как? - интересуется Медный.
   - Я пока ещё не знал как, просто решил попробовать.
   - Я знаю как, - говорит Кир, - и этого точно делать не надо. Я один раз попробовал на экзамене, так глаза чуть из орбит не повылетали, а сопли аж из ушей брызнули.
   - Но я то не знал, - продолжает Емеля, - зажал себе нос и рот и... даже не помню чё было. Наверное, я вырубился на несколько секунд. Внутри меня как будто бомба взорвалась и от этого взрыва всё тело сдетонировало. Я, по-моему, башкой об трубу звезданулся. Как в себя пришел, смотрю, Томилов замер и подобрался весь. Тут мне показалось, что он прямо на меня смотрит. Прямо в глаза...- в глазах Емели отразился испытанный им ужас, - у меня вся жизнь перед глазами пролетела. Чё щас будет думаю. Мне даже убежать было некуда. Я как в ловушке оказался. Смотрю Томилов вскочил и к двери подбегает, распахнул её видимо. Она его спрашивает " ты чего мол?" А он отвечает "Да так, показалось".
   Ну, в общем, пронесло меня опять, а чехотка после этого внутреннего взрыва кстати закончилась. Они еще повозились немного, всё так же вяло и я ещё три раза щёлкнул.
   - Там хоть кончил кто-нибудь? - веселясь, спрашивает Медный.
   - О бабе даже речи нету. Без вариантов, она если даже сымитировать попыталась бы Томилов первым бы не поверил. А сам он изобразил что-то, эмоций не больше, чем поссать сходил...
   Все дружно смеются.
   - Да-а, - задумчиво тянет Медный, - а если бы он тебя спалил? Ты прикинь ситуацию, он тебя даже вытащить не смог бы.
   - А ведь он сдуру и вентилятор мог включить, - Кир растерянно трёт подбородок.
   - Мог бы! - с каким-то нервным нажимом говорит Емеля, - и в Вашем плане этот поворот никак не был учтён. Вентиляцию мог включить он, или кто-нибудь другой.
   - Ну слава Богу никто не включил, - виновато улыбается Кир.
   - А ты погоди, я ещё не закончил, - эти слова Емели снова заставляют друзей насторожиться. - Томилов с подругой ещё бухну?ли немного и ушли, а им на смену пришёл Ицмайлайф. Ну всё, думаю, самое страшное позади, сейчас он приберётся быстро и уйдёт. Как же, размечтался, он и не думал торопиться. Первым делом приговорил остатки водки, потом развалился на диване и в телик уставился. Там по MTV лучшая десятка как раз началась. Смотрю я, а Ицмайлайф то оказался парень не промах. Достаёт папироску, пакет и давай косяк забивать.
   - Ах он крыса! В одного шмалял? Я даже и не знал, что он накуривается, - удивился Медный.
   - А ты много чего про него не знаешь. Точнее, ты его не знаешь вообще. Смотрю курит он и через затяг винишком запивает. Вот Вам и тюфяк. Вдруг по телику заиграло, что бы Вы думали?
   - Доктор Албан? It's my love? - догадывается Кир.
   - Он самый. И вдруг смотрю, в нашего друга как будто вселился кто-то. Вы бы видели, пацаны, какие кренделя он перед теликом выписывал. Богдан Титомир отдыхает, Майкл Джексон курит. Он как будто всю жизнь в балете "Тодес" танцевал. Смотрю я на него, и мне реально страшно становится. Страшнее чем с Томиловым было. Того то я хоть знаю как облупленного, а этот - реальный оборотень. - Кир, глядя на то как Емеля выпучил глаза, с трудом сдерживает улыбку.
   - А потом, когда я подумал, что всё уже кончилось и этот крендель собрался уходить, он мне напоследок устроил смертельный аттракцион. - Емеля выдерживает паузу, - врубил вентилятор, падла. Видимо хотел, чтобы шмаль выветрило. Я ногами только успел в раструб упереться, чтобы не утащило, и фотки во время подхватил, одну так и засосало в вентилятор. Пацаны, вы знаете, что такое буря в пустыне? А я теперь знаю. Я тогда реально почувствовал как это, когда сквозь тебя тонны пыли проходят. Хорошо, что он не долго гонял вентилятор, а то я готов был уже заорать и себя выдать. - Емеля замолкает и наливает себе в стакан Юппи.
   - Ну сейчас то хоть всё? Больше ничего с тобой не случилось? - спрашивает Медный.
   - А Вам этого мало? Всё наконец то закончилось, потом уже Вы пришли.
   - Да, братишка, столько приключений за одну ночь.. Главное, что не спалился и дело сделал! - говорит Кир, потрепав Емелю за плечо. - Теперь отдыхай, следующий ход будет за нами. Надо теперь подумать как получше обрадовать нашего друга...
  
  
  
  
  

Глава 3. КАПИТАН, УЛЫБНИТЕСЬ...

  
   21 апреля 1994 г.
  
   "Семёрка" тормозит во дворе серого панельного дома. Томилов, насвистывая что то под нос, закрывает машину на ключ, и взлетает на высокое крыльцо. Время уже одиннадцать вечера и он сегодня припозднился. У Пашки Корчагина сегодня день рождения, и душевная пьянка немного затянулась. Он не стал вызывать такси, как все остальные, а поехал за рулём. В последнее время для него стало нормальным явлением ездить в мягко говоря не трезвом виде. "Надо с этим завязывать!" - уже не в первый раз подумает он, протрезвев. Но это будет только утром. А пока, он заходит в подъезд и напевает прилипший мотив.
   "Угнала тебя угнала,
   Ну и что же тут криминальна-ва-а..."
   Верка наверное уже спит. Тем лучше, не надо будет слушать её нытьё о том что он опять нарезался в слюни. Она в общем уже свыклась с этими поздними возвращениями нетрезвого муженька.
   Уже зайдя в лифт, он скользит взглядом по почтовым ящикам, висящим на стене, напротив кабины. Его внимание вдруг привлекает, торчащий из ящика с номером их квартиры, белый конверт.
   "Странно, - думает он, - Верка возвращается в семь и обычно забирает почту. У нас что, почтальоны теперь ночами стали работать?".
   Он выходит из лифта и достаёт из прорези в ящике плотный конверт. Адресная строка "От кого" не заполнена, а вот напротив графы "Кому" печатными буквами, вырезанными скорее всего из газеты, набран следующий текст:
  
   "Томиловой Вере Семёновне, г. Екатеринбург, ул. Фрезеровщиков, д.12 кв.26"
  
   - Это что ещё за конспирация такая - бурчит Томилов и, не долго думая, ловкими движениями пальцев вскрывает конверт. Нормы этики, не одобряющие чтение чужих писем, забыты им за долгое время службы, где он без зазрения совести вскрывал, читал и уничтожал их сотнями. Возможность найти интересную переписку, чтобы потом влезть в душу какого-нибудь солдатика намного важнее того, получит он, или его адресат весточку.
   Но в этот раз он старается вскрыть конверт аккуратно в месте склейки, чтобы потом была возможность запечатать его назад. Из конверта он достаёт толстую квадратную фотографию сделанную "Поллароидом".
   - Ах ты сука! - злобно шипит он и, оглянувшись, тут же пихает фотографию в карман кожаной куртки. Кроме фотографии в конверте находится ещё клочок бумаги с наклеенными на него газетными буквами, которые образовывают следующую фразу:
  
   "Не хотим Вас шокировать, поэтому прислали самое безобидное из того, что имеем".
   Контора "Панды Марала"
  
   -Ах ты ж сука... - повторяет Томилов, отправляя конверт с бумажкой, вслед за фотографией в карман.
  
   Проворочавшись полночи без сна, он ушёл на кухню, которую обмеряет шагами пересекая по диагонали взад и вперёд. Он тщетно пытается успокоиться, чтобы прекратить хаотичный поток панических мыслей, которые перемешиваясь в голове, совокупляются и рожают ещё более страшных детёнышей.
   Вряд ли, тот, кто это сделал отправил последнюю фотографию. Наверняка у него есть ещё, и эта сволочь не остановится, пока их не увидит Верка. А если Верка увидит эти снимки, она точно уйдёт, но перед уходом обязательно оторвёт ему яйца, чтобы он никому не был нужен. В месте с яйцами она оторвёт квартиру, машину и только что купленную дачу.
   Томилов знает, что она никогда не простит измены, и с помощью влиятельного папы, который его никогда не любил, обдерёт его как липку. Но к своему ужасу он понимает, что это знает и тот, кто подбросил это письмо и значит этот кто-то преследует именно эту цель. Но зачем это ему, или им?
   Томилов ускоряет шаг, мечась в тесной кухне, как тигр в клетке.
   Значит кто-то из общих знакомых хочет чтобы они расстались.
   Стоп! - Томилов останавливается и хлопает себя по лбу.
   "Фотография была сделана в бане, в училище. Чего же я гоню то? Если это сделал кто-то из училища, то он хочет насолить именно мне. Не понятно, как это сделано, но сделано не случайно, а продуманно и профессионально. Этого слишком много для простой подлянки. Явно, люди, которые это сделали, хотят поиметь что-то с этой ситуации. Но если они хотят поиметь с меня, почему присылают письмо Верке? Или... -начав было ходить, он снова останавливается, - Точно, как я сразу не догадался! Это письмо и было адресовано мне, поэтому его подбросили поздно вечером. Это предупреждение!".
   - Ты чё не спишь? - он не заметил, как в кухню вошла жена. Она щурится от яркого света, а губы её как обычно сморщились в недовольной гримассе.
   - Да зуб болит. Уже две таблетки выпил, всё не проходит.
   - А-а... - в этом звуке есть всё, и любовь, и понимание, и сочувствие больному мужу. Дверь закрывается.
   "Лучше бы не знать тебе, что случилось, - Томилов продолжает мозговой штурм. -
   Значит это кто-то из училища. Этот кто-то владеет информацией о моих похождениях. Он подготовился и каким-то образом сфоткал нас в бане, чтобы потом шантажировать. Остался только узнать кто он." - С этими тяжелыми, спутавшимися в тугой клубок мыслями, он направляется в спальню.
  
  
   22 апреля 1994 г.
  
   Утро не приносит облегчения и прояснения ситуации, а назойливые мысли кто и зачем это сделал за бессонную ночь преобразовались в паранойю. Он внимательно вглядывается в лица офицеров, прапорщиков, солдат и замечает много новых деталей которых, как ему кажется, не видел раньше.
   "Немцов? - крепкий черноусый красавец лейтенантик одного с ним возраста с открытой добродушной улыбкой жмет ему руку. Нет не похоже. Мы с ним и не пересекаемся даже. Хотя чёрт его разберёт. Как то уж он загадочно улыбается".
   Бажин? - красномордый прапорщик, выпучив глаза, орет на построенных солдат. - Этот точно не будет. Не его метод. Злой, завистливый, жадный, но слишком уж топорный, чтобы провернуть такое.
   Горчаков, Корчагин, Титков? - старшие офицеры курят у главного подъезда. Дружно рассмеялись какой-то очередной пошлой шутке, отпущенной балагуром Корчагиным. - Эти точно нет, не их уровень. Корчагин хоть и хитрожопая тварь, но до такой гадости не опустится. Из них теоретически может Титков , не сам конечно, а используя кого-то. Но всё это маловероятно".
   Перебрав офицеров, Томилов решает перейти к рядовому составу своей роты. Курсантов он пока отмёл.
   "Медведев, Пермяков, Никулин? - эти приблатнённые дедки могут всё. Они уже не знают чем заняться и бесятся здесь с жиру. Но кто будет срать в руку из которой он кормится? А ведь за ними не заржавеет".
   Томилов всматривается в худощавый длинноносый профиль Медведева, проводящего перекличку.
   "Да, всё таки кто то из этого замеса. Ну не эти же мулы из последнего призыва. - Капитан переводит взгляд с ровного и подтянутого начала строя на его расхлябанный конец.
   " Измайлов? Измайлов! - круглолицый прыщавый губошлёп закатив глаза дремлет прямо в строю. Только он из солдат имеет доступ в сауну. Только он знает об этих ночных рандеву. Он знает баню как свои пять пальцев, знает в ней каждый уголок. Но как? Как он это сделал?"
   Мысленно гоняясь за невидимым фотографом Томилов в первый раз за всё время подумал как это можно было исполнить технически. Как можно сделать незаметно фотографию в помещении два на два метра? Где там можно спрятаться? Сколько раз это уже было сделано до них?
   Напрягая своё воображение, Томилов никак не может представить этого пухлого неуклюжего человека в роли таинственного фотографа. Он мысленно переносится в сауну, чтобы представить с какого места их могли сфотографировать. О том чтобы сходить туда самому он не хочет даже и думать. Это место теперь проклято для него. Очевидно, что этот снимок мог быть сделан только с одного места, и это место где то в районе двери, напротив дивана. Он вспомнает этот встревоживший его тогда шум. Ему показалось, что он исходил со стороны двери. Неужели злоумышленник просто открыл дверь, сделал снимок, а потом быстро закрыл. Риск быть замеченным в таком случае очень высокий. Кто мог пойти на него? Во всяком случае для этого тюфяка, это через-чур смелый ход. Измайлов пока тоже отметается.
   Одни вопросы порождают другие, и к вечеру голова капитана снова становится свинцовой. Он снимает напряжение старым проверенным способом, осушив в одного бутылку водки, закрывшись на кухне. Версия для жены с лечением зубной боли пригодилась и в этом случае.
  
   23 апреля 1994 г.
  
   Хмурое утро, ко всем предыдущим проблемам добавляет ещё головную боль и мерзкую горечь во рту.
   Сержант Медведев встречает его в роте с традиционным для субботы списком служащих, идущих в увольнение. Томилов погружается в кресло и двумя пальцами словно что то заразное, берет список за уголок и морщась читает. Кроме самого Медведева в списке числятся ефрейтор Пермяков и два рядовых Изотов и Чижов.
   - Никто не пойдёт, - говорит Томилов и швыряет листок на стол.
   - Почему? - робко спрашивает Медведев.
   - А ты иди и подумай почему. Как чего надумаешь приходи, - устало положив голову на руки, бурчит капитан.
   Медведев с растерянным видом покидает каптёрку.
   "Что я делаю? - Томилов вздрагивает и поднимает голову. - Кто у кого на крючке? Нет лучше не надо накалять обстановку".
   - Медведев! - он орёт громко, чтобы его услышали в казарме. Не проходит и секунды как сержант снова вырастает перед столом.
   - Ну что, надумал чего-нибудь? - Томилов внимательно вглядывается в худощавое лицо с бегающими глазками.
   - Товарищ капитан, я правда не в курсе что случилось.
   "Нет, это не он. А если не он, значит не Никулин и не Пермяков, эти из одного с ним замеса. Но кто же тогда? Неужели Шакомалов?".
   - Дисциплина у Вас говно, сержант, вот что случилось. С утра на тумбочке никого, в казарме бардак, наледь возле крыльца такая, что чуть башку себе не расшиб. На КПП опять эта морда заспанная, как его...
   - Мармонов. Так она у него всегда такая, товарищ капитан, он спит на ходу...
   - А я не хочу видеть здесь сонные морды. Мы в армии, сержант. Сделайте всё чтобы эта морда превратилась в бодрую и розовую.
   - Слушаюсь, товарищ капитан! - бодро рапортует Медведев.
   - Мне дисциплина нужна, Сергей, - смягчается вдруг Томилов, - в роте чёрт знает что творится, а ты не контролируешь.
   - Я всё контролирую това...
   - Не контролируешь, - Томилов перебивает сержанта. - Не контролируешь, - повторяет он уже мягче, но с нажимом, намекая на то, что существует какая-то выходящая из ряда вон ситуация о которой сержант может пока ещё не знает.
   - Ладно, на сегодня считайте, что отделались лёгким испугом. Купишь мне упаковку пива, и можете линять на все четыре стороны. Кто в роте остаётся вместо тебя?
   - Шакомалов.
   - Нашёл кого оставить, у него дембель на носу, он с койки не слазит.
   - Он и спящий роту может держать, - улыбается сержант.
   "Может. Этот хитрый татарин с замашками Наполеона много чего может", - думает Томилов.
   - Товарищ капитан, Вам какого?
   - Чего какого? - Томилов вскидывает голову, как будто проснувшись.
   - Пива Вам какого?
   - А пива? Чешского возьми, только давай в темпе вальса.
   Весь оставшийся день он не сводит глаз с большого татарина Шакомалова, который то и дело ленивой походкой тигра прохаживается по казарме в перерывах между чтением или сном на койке. В его безмятежном взгляде и невозмутимом скуластом лице нет и намека на то, что он может быть причастен к каким то интрижкам.
   "Нет не он. Ну зачем ему всё это? В целом мы с ним ровно жили, бывали иногда конфликты, но у кого их нет... Отработал он тоже хорошо, и с расчетом его вроде не обижали. Знает только больше других из за этой шалавы Лильки. А может это из за неё у него крышу снесло?". - Томилов возвращается к недавним событиям. Сначала обнесли Носа. По его словам не взяли ничего такого, но чего же он тогда с катушек съехал? Нос увольняется и вместе с ним тут же увольняется Лилька. Всё это время Шакомалов ходит как в воду опущенный, он же был её любовником. Капитану кажется, что он за что-то ухватился. Да, точно это звенья одной цепи и всё берёт начало с того момента как бомбанули Носа. Именно тогда Томилов стал чувствовать что система, которую они создавали и совершенствовали больше пяти лет первый раз дала сбой. Всё конечно быстро поправили и выпавших людей заменили другими, но причина этого сбоя так и не была выяснена и устранена.
   Всё воскресенье в очередной раз напиваясь до чёртиков, он вспоминает и анализирует этот путь с момента, когда он молодым лейтенантиком переступил порог училища до сегодняшнего дня. Тогда в его юной душе ещё была романтика, он мечтал о великих баталиях и победах. В училище он не собирался задерживаться долго, хоть и был наслышан, что это место хлебное. Уже через два месяца службы здесь он стал понимать её суть. Узнавая людей, которые служили с ним бок о бок, руководство и персонал, он начал понимать, что в этом месте коммерческая составляющая берёт верх над какими либо принципами и этикой офицера. Он быстро открыл в себе способности новоиспечённого бизнесмена и влился в еще разболтанную тогда коррупционную схему. Именно его усилиями шаткая схема структуировалась, укреплялась, доводилась до совершенства и наконец превратилась в совершенную систему.
   Со временем он стал одной из ключевых фигур этой системы. Выполняя роль диспетчера, он был в курсе всех теневых движений происходящих в училище. Вместе со смутой, нарастающей в девяностые прирастала и прибыль участников системы, появлялись новые возможности для заработка. Но, как и в каждой системе, здесь были слабые звенья, которые требовали постоянной проверки и замены при необходимости. Как ни странно эти же самые звенья являлись основным инструментом извлечения прибыли. Солдаты срочники не могли считаться полностью надёжными, только в виду того что находились здесь временно, поэтому даже сержанты, которые косвенно участвовали в приращении прибыли не должны были знать полной информации о работе системы и всех её участников. Вознаграждением для них в большей мере являлись поощрения, увольнения и свобода действий, что немало важно, когда находишься в режимном заведении. Сильнейшим мотиватором для этих людей, являлась власть над им подобными, и этой властью их здесь щедро наделяли. Но люди есть люди. Они любопытны, они болтливы, они начинают совать свой нос туда, куда не нужно. Томилов не исключал, что благодаря болтливым языкам некоторых солдат, а так же любившим принять на грудь офицерам, информация просачивалась дальше, чем ей следовало. Неужели, вся эта паскудная история берёт своё начало от этой потаскухи Лильки, которая снюхалась с сержантом. Не зря же говорят: баба на корабле, быть беде.
  
  
   25 апреля 1994 г.
  
   Утро понедельника приносит новые неприятности. Наташка встречает его у выхода из столовой, когда он выводит роту с завтрака
   - Надо поговорить! - тихо говорит она.
   - Что-то срочное? - спрашивает он не оборачиваясь и тут же во весь голос кричит:
   - Медведев, строить всех и в роту, - потом снова тихо - спустись в столовую, я сейчас...
   Растерянный потрепанный вид Наташки, её бледность и выбивающийся из под пальто наспех замотанный шарфик не оставляет у Томилова сомнений, что случилось что-то страшное.
   - Серёжа, нас кто-то застукал, - обморочным тоном говорит она, а потом, закрыв опухшее лицо руками, начинает всхлипывать.
   - Наташа, что произошло? - он оглядывается, и убедившись, что в столовой кроме них никого нет, берёт её за руку чуть выше локтя. Она начинает рыдать ещё сильнее.
   - Сволочи! Сволочи! - причитает она.
   - Успокойся, - Томилов снова оглядывается и берёт её за плечи. - Скажи что случилось?
   - Вот! - она достаёт из кармана пальто пухлый белый конверт.
   Томилов, берёт конверт дрожащей рукой уже зная об его содержимом.
   В адресной строке всё теми же, вырезанными из газеты буквами набрано:
   "Титову Дмитрию Петровичу, г. Екатеринбург, ул. Куйбышева, д.72 стр.1 кв. 3"
   - Титов Дмитрий это кто? - Томилов задаёт вопрос для галочки, потому что знает ответ на него.
   -Это мой муж, - дрожащим голосом отвечает она. - Ты содержимое посмотри.
   Томилов запускает руку в конверт наперёд зная что он там найдёт. На этот раз снимок ещё более откровенный и не оставляет сомнений о том, кто на нём изображён и за каким занятием. Как и предыдущий он сделан на "Полароиде" с того же самого места. Приложенная записка имеет такое же содержание, как та, которая была адресована жене Томилова и имеет такую же подпись "Панды морала".
   - Ах ты падла! - сквозь зубы выругался Томилов. - Слушай Наташа, отдай это мне. Я сам во всем разберусь.
   - Но они могут отправить ещё, - она в страхе таращит заплаканные глаза.
   - Не отправят, - уверенно отвечает Томилов. - Ты главное успокойся. Никто не собирался отправлять это твоему мужу. Ты где его нашла?
   - В кабинете, лежало на столе. Как они туда пробрались, гады...
   - Ты сама подумай, если кто то хочет отправить письмо твоему мужу, имея на руках точный адрес, станет он подкидывать его тебе?
   - А зачем тогда?
   - Зачем? Это уже другой вопрос. Кто-то копает под меня, понимаешь? И ты тут по большому счёту не причём...
   - А кто это?
   - Это я сейчас и пытаюсь выяснить и в скором времени точно выясню. Ты главное успокойся, - он сжимает её плечи - забудь обо всём и веди себя, как ни в чём не бывало.
   Она начинает глубоко дышать, как человек, который испытывает внезапное облегчение после долгой боли, а потом начинает тараторить:
   - Серёженька, я думала это конец... Я так перепугалась, я думала что...- Томилов больше не хочет слушать этот монолог и резко обрывает её.
   - Ну всё я побежал, а ты успокойся и всё забудь, - отстранив её он быстрым шагом направляется к выходу. У самой двери он оборачивается
   - Про нас с тобой тоже забудь, так будет лучше...- не дожидаясь её реакции, выскакивает из столовой.
   "Когда же ты проявишься сволочь, ты же совсем где-то рядом", - бубнит про себя капитан, быстрыми шагами семеня в сторону казармы. Спешить ему некуда, но он идёт быстро, как человек, который пытается сбросить нервное напряжение с помощью максимального количества движений. Его нога в идеально начищенном ботинке скользит по наледи и он чуть не падает на спину.
   - Рядовой, быстро ко мне! - Кричит он первому попавшему в поле зрения солдату.
   - Ты что, солдат, ждёшь пока здесь башку кто-нибудь разобьёт?
   - Но я же на хоздворе товарищ кап...
   - Быстро схватил заступ, солдат, и отбил здесь всё до подъезда, а то в нарядах сгниешь!
   - Есть, - пылая ушами из под синей шапки, солдат бежит в направлении кладовки с инвентарём.
   "Да, нервы совсем на пределе, нужно как-то держать себя в руках", - думает Томилов, поднимаясь по глянцевой от постоянного мытья лестнице.
   - Дежурный по роте на выход! - по-петушиному звонко кричит долговязый дневальный по фамилии Симонов.
   Низкорослый коренастый ефрейтор Медяник не спеша выносит своё увесистое тело из Ленинской комнаты. Он широко раскидывает в стороны ноги в до блеска начищенных яловых сапогах и вальяжно идёт через взлётку навстречу Томилову. Большие пальцы обеих рук он заложил за сильно ослабленный кожаный ремень.
   - Здравия же-аю т-арищ капитан! - произносит он, вяло ворочая языком и проглатывая буквы.
   - Это что за вид ефрейтор? Где твоя шапка? Почему расстегнут? Почему ремень ниже яиц болтается? Повязка где твоя? Это чёрт знает что! Быстро привести себя в порядок!
   Закипевший Томилов идёт мимо дежурного прямо в сушилку.
   Это что за бардак? - орёт он уже оттуда. - Почему полы ещё не помыты? - он пинает ведро, полное воды, так что оно покачнувшись чуть не опрокидывается на пол.
   - Один дневальный в столовой убирается, второй на тумбочке, а больше нет никого. Все свободные на строевой, к параду готовятся, - снова этот безмятежный голос раздаётся из за спины капитана. Медяник зачем-то закрывает за собой дверь.
   - Ты почему до сих пор без шапки, солдат? Быстро привести себя в порядок! - капитан переходит на угрожающий тон.
   - Да вон она за вашей спиной на лавке. Ща одену, - спокойная вялость солдата начинает выводить Томилова из себя и он готовится обрушить на него весь накопившийся гнев. - А Вы чего так нервничаете, товарищ капитан? - вдруг обезоруживает его Медяник.
   - Да как ты разг... - он осекается на полуслове, - так это ты? - вдруг спрашивает он резко понизив тон.
   - Конечно я, - удивляется Медяник, - а Вы меня за кого то другого приняли?
   - Кончай горбатого лепить, сученок, - Томилов подходит к ефрейтору вплотную, прижимая его к скамейке - это твои проделки?
   Медяник садится на лавку и круто закидывает ногу на ногу, так что голенище сапога оказывается на колене.
   - Во-первых, мне уже двадцать четыре года, вы старше меня всего на пять лет, поэтому обращение "Сучёнок", в мой адрес от Вас звучит некорректно. Во-вторых: о каких таких проделках вы говорите?
   - Я говорю об этих паскудных письмах, - цедит капитан сквозь зубы.
   - А о письмах? - Медяник улыбается, как будто речь идёт о каком то невинном пустяке. - Как я полагаю, не одно из них не попало по адресу?
   - Убью, гад! - злобно шипит Томилов.
   - Что Вы сказали? - Медяник вытягивает шею, как будто не расслышал.
   - Я хочу сказать, солдат, что Вы подлец. Вас за такие дела на гражданке давно бы под пресса запустили. - Капитан неожиданно для себя переходит на "Вы" и голос его предательски дрожит.
   - Какие слова! Подлец, поддонок, благородно, доблесть, честь. А может оставим их для какого-нибудь другого случая. Это Вы перед строем говорите, а здесь и сейчас из Ваших уст это как-то неуместно звучит. - На лице ефрейтора невозмутимая ухмылка, - мы с Вами дело будем говорить, или демагогией заниматься?
   - Ты чего добиваешься? Вот только не надо говорить про моральные принципы и возвышенные побуждения.
   - Да? Ладно не буду, а то как раз собирался. - улыбка после произнесённой шутки вдруг резко сходит на нет. - А если серьёзно, то говорить нужно не здесь и не нам одним.
   - Да я уже понял что ты не один такой, Вас тут целая контора. Падлы как его там...
   - Морала - улыбается Медяник, - а что, классно звучит?
   - Звучит не классно, не оригинально, не красиво, а мерзко и отвратительно. Ну да ладно, где мы с Вами встретимся, таинственные падлы?
   Выходя из сушилки, капитан впервые за эти несколько кошмарных дней чувствует облегчение.
  
   ***
   Встретиться договорились в автопарке. Здесь в одном из боксов Томилов ставит свою новенькую "семёрку".
   Кир и Медный идут вдоль длинной вереницы боксов. На деревянных воротах некоторых виднеются блёклые номера.
   - Вон там седьмой, - указывает Медный на один из боксов. Уже стемнело, и свет одинокого прожектора едва достаёт до этой части гаражей. Они приоткрывают тяжёлую калитку и оказываются внутри. Запах соляры вперемешку с маслом бьёт в нос. Ноги скользят по пропитанному отработкой полу. Машина Томилова стоит рядом с огромным Уралом. Капот "семёрки открыт, и капитан чего-то там ковыряет, подсвечивая себе фонариком.
   - А, таинственные падлы? - Томилов делает попытку улыбнуться, увидев друзей. - Ладно, падайте в машину. Только на заднее сидение. И ноги хорошо вытирайте.
   В машине приятно пахнет освежителем. Кир и Медный утопают в бурых мохнатых чехлах. Томилов садится вперёд. Капот он так и оставил открытым. Киру всё это кажется похожим на сцену из шпионского фильма.
   - Так, парни, давайте вкратце, - глаза капитана блестят, отражаясь в зеркале заднего вида. Он говорит раздражённо и быстро. - Не думайте, что ваша мерзкая выходка так меня напугала...
   - Тогда зачем вы согласились встретиться? - задает резонный вопрос Медный.
   - А мне просто интересно стало посмотреть, на людей, которые занимаются такими гнилыми вещами, и понять, ради чего они это всё делают.
   - Мы рады, что вы не обиделись, - вдруг подаёт голос улыбающийся Кир.
   Капитан тяжело вздыхает и качает головой, продолжая смотреть вперёд на открытый капот.
   - Сказал бы я тебе, да времени у меня нет... давайте к делу.
   - Мы хотим знать полный расклад по училищу. Всю информацию. Кто тут и чем рулит, и какие есть темы, - говорит Медный.
   - Стоило Вам ребята из-за этого так заморачиваться. Вся информация по училищу есть на стенде в головном корпусе. Там в схематичном порядке всё понятно изложено.
   - Нам нужна точно такая же схема, только реальная. Вы же понимаете, что нас не интересует учебный процесс, - вступает в разговор Кир.
   - А что Вас интересует?
   - Кто здесь на чём сидит. Кто с чего имеет деньги. Мы уже знаем, что здесь какая-то воровская схема. От Вас нужны подробности.
   - Пацаны, вы чё ёбнулись, или боевиков насмотрелись? - Томилов нервно барабанит пальцами по пластиковой панели. - Давайте Вы мне не будете фуфло лепить, а прямо скажете, что Вам надо? Увольнения, отпуска, отгулы? Может Кирсанов сержантом хочет стать? Вот это реальные проблемы, которые я могу решить. А Вы очень издалека заходите.
   - Если бы мне нужно было звание, или отпуск, я бы просто бегал и лизал вам жопу, как Медведев или Пронин. Это же так просто, - усмехается Кир. - Мы Вам хотим предложить сотрудничество. Только для этого мы проделали эту операцию, для того чтобы показать, на что мы способны. И это далеко не всё. Но нам нужны именно Вы, а не ваши услуги. На меньшее мы не согласны.
   На этот раз Томилов повернул голову к друзьям.
   - Блядь, прямо какие-то два дона Карлеоне передо мной сидят. О каком сотрудничестве вы тут говорите?
   Кир скрещивает руки на груди.
   - Ладно, начнём сначала. Сто дней истекли. Приходит время дембеля. Это значит, что власть в роте скоро поменяется. Но поменяется не так, как вы думаете. В роте появится сила. Настоящая сила, - глаза Кира разгораются пламенем.
   - И где же эта сила была раньше? Она что, появится откуда-то извне?
   - Она ждала своего момента, и ждёт до сих пор. Время "Ч" скоро наступит. Эта сила будет другая и она не будет основана на муштре. Постепенно этой силе подчинится всё училище.
   Теперь не только Томилов, но и Медный смотрят на Кира, как на нуждающегося в помощи человека.
   - По-моему у него с головой не в порядке, - обращается капитан к Медному. Тот растерянно водит глазами, видимо он тоже не ожидал такого поворота.
   - Понимаю, что Вы не относитесь к нам серьёзно, - продолжает Кир, проигнорировав усмешку Томилова. Тогда, что Вам мешает сейчас рассказать обо всей подпольной движухе? Сейчас мы готовы отдать Вам фотографии за информацию, а потом придёте к нам сами.
   - Ладно, заебали Вы меня. Слушайте, если хотите. Только помните, что иногда лишняя информация губит человека.
   Заправляет здесь всем Манюров зам по тылу. Он же является серым кардиналом. Ширдяев, так свадебный генерал. Манюров контролирует всё от закупок продуктов, обмундирования, инвентаря до расхода и списания. Он контролирует все строительные, внутренние и прочие работы. Вы хотели знать схему? - Томилов улыбается.
   - Она проста как дважды два. Представьте огромного жирного паука с хреновой тучей лап, который плетёт паутину. В этой паутине все: офицеры, солдаты, курсанты, прапора, повара, подрядчики, строители, поставщики продуктов... - Томилов впадает в азарт. Он в первый раз вербально разоблачает эту схему.
   - А как... как он это всё проделывает? - спрашивает Кир.
   - По твоему вопросу сразу видно, что ты ещё сосунок и лезешь не в своё корыто. Все фирмы, которые поставляют продукты в училище принадлежат ему. Все строительные подряды так же проходят через его фирмы.
   - А Ширдяев, другие, они, что этого не знают, или просто терпят? - снова спрашивает Кир.
   - Ширдяев просто любит хорошо жить. Числиться командиром и при этом никем не командовать и ничем не руководить. Это мечта каждого человека. Что может быть лучше? Он доволен тем куском, который ему отстёгивают. Все остальные тоже получают свои куски, только это больше походит на обглоданные кости.
   - Всё равно удивительно, как за всё время никто не возмутился, не обратился в прокуратуру, в ментовку... - пожимает плечами Кир.
   - Тут все замазаны, какая ментовка. Ну, в крайнем случае, можно уволиться. А кому сейчас нужен офицер, или прапор. В боевую часть идти? Я вам больше скажу, - голос Томилова становится жарким, задушевным. - Почти все работы, которые выполняет наша рота, проходят через его фирму. Вы думаете в армию пришли служить? Ха-ха-ха! Вы поступили работать на фирму к большому жирному дяде. Только вот работать два года вы будете бесплатно.
   Слушая откровения капитана, Кир теребит волосы, а Медный нервно чешет подбородок.
   - То есть, парни, которые штукатурят, белят, красят, строят, делают работу, за которую получит деньги Манюров, точнее его фирма? - Сощурив глаза, Кир смотрит в боковое окно, как будто начал что-то понимать.
   - Не только они. Ещё и те, которые работают в столярке, в механическом цеху, ездят на разгрузку вагонов, копают могилы на кладбище, помогают строить чужие дачи. - Капитан видит какой эффект производят на друзей его откровения. Их реакция, а так же то, что он, говоря всё это, сам мысленно раскручивает этот клубок, приводит его в возбуждение, и он уже не может остановиться. - Вы сами подумайте, как называется наше подразделение. Рота обеспечения учебного процесса. Мы заточены только на то, чтобы выполнять внутрихозяйственные работы. Каким образом к ним относится строительство, производство мебели и изделий из металла и многое другое?
   - Но как это вообще может быть? - возмущается Медный. - Если есть подразделение, оно должно выполнять свою задачу. Кто-то же рассчитывает объём задач и количество людей, которые должны их выполнять, и это, наверное, не Манюров?
   - Не Манюров, - соглашается капитан. - Это простая формула и количество человек во вспомогательном подразделении зависит от его масштаба. В нашем случае, от количества обучаемых. Задачи уже определяет само руководство. Формально, все задачи, которые мы должны выполнять, мы выполняем. По факту, часть наших обязанностей, просто ложится на плечи курсантов. Вы же видите, их так же привлекают к общехозяйственным работам, они даже машины разгружают. Всё это просто решается. Формально они эти работы выполнять не должны, но их заставляют их делать в качестве отработки за провинности. Благо этих провинностей всегда было и будет в достатке. Это тоже годами налаженная система, которой руководят командиры подразделений, даже не понимая, на чью мельницу льют воду.
   - Зашибись, - хлопает в ладоши Кир. - Значит, государство каждый год поставляет Манюрову пятьдесят здоровых рабов, которые ещё и медкомиссию проходят.
   - Не только здоровых, а ещё и со специальностями. Это уже решают связи в местных военкоматах. Приведу пример. Манюров говорит, мне нужны три водителя, два слесаря, три плотника, один токарь и так далее. Человек на месте подбирает ему карточки призывников с соответствующими параметрами. Делает он это естественно не бескорыстно. Бывает, конечно, что в роту попадают люди, у которых руки растут из жопы, и которые ничего не умеют, кроме того, как воду мутить. Ну, вот вроде Вас. Но это скорее сбой системы, кому то недоплатили, или людей нужных не нашли, а пополнять состав кем то надо.
   - Не понятно, почему Вы, столько зная про эту систему, не пытаетесь что-нибудь изменить. Даже не в плане того, чтобы стучать на Манюрова, а просто улучшить своё положение, - спрашивает Кир.
   - Моё положение не такое уж плохое. Есть люди, чьё положение гораздо хуже: некоторые офицеры и прапора, которые вообще ничего не имеют кроме нищенской зарплаты и пайков. Есть люди чьё положение безвыходное, и они просто должны с ним смириться. - Он показывает рукой на Кира и Медного.
   - Ну а если мы не собираемся мириться? - спрашивает Кир.
   - Лучший выход для вас парни, это встроиться в систему, как Шакомалов, Медведев, Пермяков. Шакомалов уходит, кто-то встанет на его место, позиции сдвинутся, и вы можете занять одну из них, хотя количество их тоже ограничено.
   - И что мы будем иметь на этих позициях?
   - Я же говорил уже: увольнения, отпуска, сержантские звания, возможность управлять ду?хами, ротой. Это разве не мечта солдата?
   - Может это и мечта солдата, но только не моя мечта, - в этот раз Кир отвечает только за себя, оставляя Медному возможность выбора.
   - А, я же забыл, что разговариваю с генералами! - язвит Томилов, - Большего я Вам не предложу, да и никто здесь не предложит.
   - А мы Вам сами предложим. И вы согласитесь, потому что всё изменится.
   - Ха-ха-ха, - заливается Томилов, - ну и забавные же вы, пацаны. Ладно, давайте мне фотки, я свою часть уговора выполнил.
   - Да, возьмите, - Кир кивает Медному и тот передаёт капитану пачку фотографий завёрнутых в целлофановый мешок.
   Капитан взвесив пачку в руке небрежно кидает её в бардачок.
   - Ну всё парни, идите служить Родине. Больше нам разговаривать не о чем.
   - Пока не о чем,- соглашается Кир. - В ближайшее время мы продемонстрируем Вам несколько фокусов. Вы сами сможете увидеть и оценить, то, что мы можем. И тогда мы поговорим ещё раз. - Кир открывает дверь.
   - Давайте, давайте, осторожней с волшебной палочкой..., - улыбаясь, машет рукой капитан. - Амаяки Акопяны хуевы! - добавляет он после того, как дверь захлопнулась.
  
  
  

Глава 4. ПРОБНЫЙ ПУСК

  
   28 апреля 1994 г.
  
   "Я бычок подниму, горький ды-ым затяну,
   Люк открою полезу домо-ой,
   Не ругайте меня. Я прекрасно живу,
   Только кушать охота поро-ой...".
   - Смирнов, громче, чё филонишь! Малюгин, сука, в ногу иди! Тебе строевой мало? - Голос Кубы, когда он кричит, похож на детский писк.
   "Не ругайте меня. Я прекрасно живу,
   Только кушать охота поро-ой"
   Он обожает вот так управлять стадом из пятидесяти человек, заставляя их шагать строем, петь похабные песни, которые нравятся только ему. В эти моменты ему кажется, что вся энергия, принадлежащая куче этих баранов переходит к нему, и он чувствует себя таким же мощным как Арнольд Шварцнеггер в фильме "Коммандо". Звонкие чёткие удары сапог о брусчатку дублируются эхом в квадратном стакане хмурых бетонных зданий училища. Основные солисты хора, браво вышагивающие впереди строя, поют звонко весело и задорно, но ближе к хвосту голоса звучат всё угрюмее тише и не попадают в унисон. Продуманная середина строя в лучшем случае только открывает рот, делая вид, что поёт. К этой середине и обращены все визгливые замечания взводного.
   - Завьялов, Прохоров, чё самые умные? Ночью тренироваться будете в упоре лёжа...
   Третий взвод пятой роты первого курса военного училища, под управлением сержанта Андрея Якубовского, в миру известного под именем Куба идёт в расположение с ужина.
   - Стой раз два! - Сапоги отбили финальную чечётку. Строй в серых шинелях замирает перед высокими двойными дверями подъезда. Некоторое время Куба стоит молча, тянет время в предвкушении любимой забавы, а потом зычно орёт:
   " Кто последний, тот ЧМО!"
   В миг, ровный строй превращается в бесформенную кучу. Курсанты рвутся к заветным дверям, расталкивая друг друга локтями. Здесь нельзя облажаться. Никто не хочет быть последним. Ради этого можно засветить локтём в челюсть, за шкибару отдёрнуть назад бегущего впереди тебя, или лучше сорвать с него шапку и выбросить в конец строя. Самое сложное для тех, кто оказался впереди открыть двери, которые открываются наружу. Напирающая сзади толпа прижимает первых к дверям и те вынуждены упираться в стену ногами, чтобы хоть на секунду удержать мощное давление и попытаться приоткрыть дверь. После того, когда хоть одна узкая створка оказывается открытой, напирающая сзади толпа продавливает передних в подъезд, словно пропускает их через мясорубку. Эти передние, прекрасно зная, что их в который раз ожидают оторванные пуговицы, содранные об двери руки, носы, щёки, разбитые на лестнице колени всё равно в десятый и сотый раз оказываются всё на той же позиции и с треском вваливаются в подъезд. Когда давление стихает, можно открыть вторую дверь и в подъезд уже без отчаянного рвения заползает продуманная середина. Этим уже некуда спешить. Они тоже проходят эту процедуру в сотый раз и вальяжно поднимаются по лестнице, полностью перекрывая проход пытающимся прорваться задним. Задним, как обычно приходится хуже всего. Они мечутся из стороны в сторону, пытаясь найти заветную брешь между телами впереди идущих. Последние несколько человек, оставшиеся сзади уже перестают быть толпой. Теперь каждый из них становится отдельным бойцом, который должен следить, чтобы за его спиной оставался ещё хоть кто-нибудь.
   Но все они: и первые, и вторые и третьи прекрасно знают, чем закончится этот аттракцион. Последним зайдёт Сява. Сява в очередной раз будет ЧМОм.
   Этот с виду крупный парень, который при желании может передавить половину роты, как медведь щенят, в очередной раз дождётся, пока в подъезд забегут последние, и уже потом пойдёт вслед за ними. Вечно грустный, вечно спокойный Серёжа Савостин, зайдёт в располагу под дружный хохот и шиканья "смотри, пацаны, ЧМО". В очередной раз, провожаемый презрительными, непонимающими взглядами спокойно повесит бушлат в шкаф, спокойно зайдёт в сушилку, где долго и грустно будет снимать сапоги и разматывать портянки. Кругом он будет слышать голоса: "Вечное ЧМО...", "Не понимаю, как ему не стрёмно, каждый раз оказываться последним!".
   Сява тоже кое-чего не понимает. Не понимает, зачем вся эта толпа, каждый раз ведёт себя одинаково, прекрасно зная, чем это закончится. Не понимает что такого страшного в этом слове ЧМО, если оно ничем не подкрепляется. От этого слова ему не хуже и не лучше. У него не вырастают рога, не появляется на лбу третье ухо, он остаётся таким же, как и был. И вокруг ничего не меняется, он так же продолжает делать то, что и делал здесь. А здесь он учится, занимается физподготовкой и читает книги. В конце концов, если это слово и должно обладать мистической силой, то к нему оно не имеет отношения. Ведь последним в казарму всегда заходит сам Куба.
   Куба не спеша поднимается по лестнице. Ему тоже интересно, почему все эти парни, по крайней мере большинство из них с охотой принимают правила очередной глупой игры, которую им навязывают. Игра, в которой никто ничего не выиграет. Игра, в которой есть только один проигравший и тот всем известен. Даже если бы этот амбал прикидывающийся валенком, не приходил раз от разу последним, всё равно это последнее место не подразумевает под собой каких-нибудь наказаний. Вывод напрашивается только один. Они просто любят играть. Только в игре они могут доказать себе и другим, что они не хуже всех. Он остановился в пролёте и смотрит в большое во весь рост окно. Сейчас уже не так темно как зимой, и сумерки только сгущаются, выкрашивая плац в голубоватый оттенок. Снег уже сошёл, но Куба вспоминает тот день, когда он густым двойным слоем побелил плац. Тогда с Мироном, его земляком из Тагила они придумали эту игру. Выстроили роту повзводно и заставили лечь на плац. Потом, покатываясь от хохота, отдавали команды "Смирно", "Направо", "Налево". Лежащие серые тела смотрелись нелепо посреди плаца, посреди огромного военного училища, которое находилось в центре огромного города. Тогда он вспомнил картинку из школьного учебника, где какой-то полководец после боя, стоит над поверженным войском. Здесь было всё точно так же, только полководец сам собственноручно поверг свое войско, заставил его лежать в тонких шинельках в мороз на снегу.
   Он заходит в казарму. Вальяжно, стуча каблуками, вышагивает по до блеска вычищенному паркету взлётки, взглядом царя джунглей окидывает большое помещение, заставленное двухъярусными кроватями. Сейчас свободное время перед отбоем. Кто-то старательно пришивает подшиву, кто-то гладится, набирая в рот воды и пшикая ею на гимнастёрку, кто-то развешивает портянки в сушилке. Кубе нравится наблюдать за этой оживлённой суетой.
   Всё таки не каждому дано, быть лидером, управлять людьми. Далеко не у многих есть врождённые задатки командира, как у него. Но ведь все они учатся здесь на офицеров. Зачем?
   Вот, например он. Куба с усмешкой смотрит на пухлого Пончика, который матерится себе под нос, больно уколовшись иголкой, пришивая пуговицу.
   Или они. Мика и Сёма два длинных сухопарых чудика, похожие друг на друга как родные братья снова притихли в углу, и рассматривают порнографические карточки.
   Или он.
   Васютин, высунув набок язык, начищает бляху пастой Гое.
   Основная масса парней курит в подъезде и оттуда тянет едким душком "Примы".
   - Эй, я же сказал, чтобы в десять труб не дымили. Щас всю располагу провоняете, Гнус опять верещать будет, - орёт он, высунув бритую голову в пролёт. - Окно пошире откройте!
   Снова заходит в казарму, походя, не поворачивая головы, обращается к худющему как японский пинчер дневальному:
   - Рэмбо, если чё, я в Ленинской.
   В Ленинской комнате есть то, чему завидует вся учёха. Японский видеомагнитофон расположился на крышке большого тоже японского телевизора. Это подарок сделанный роте одним из родителей. Папашка таким образом позаботился, чтобы его избалованное чадо не притесняли. Схема сработала, только с небольшим перекосом. Теперь мажорика не трогали и даже называли по имени, но ненавязчиво и с нажимом просили еженедельно приносить в роту новые видеокассеты. Из-за этого видика, рота превратилась в проходной двор. В выходные, когда старших офицеров не было, здесь в Ленинской комнате стали собираться целые толпы служивых, чтобы посмотреть очередной голливудский шедевр. Благодаря этим киносеансам, у Кубы появился большой круг знакомых из курсантов других рот, солдат срочников и даже офицеров. Умело воспользовавшись новыми знакомствами Куба наладил торговлю анашой, и кроме хорошего навара имел большое уважение среди учащихся. Здесь в Ленинской комнате, Куба организовал свой офис. Именно здесь он проводил встречи с клиентами и совершал сделки, поэтому вечерами в эту комнату запрещён вход простым смертным.
   Куба открывает дверь. Телик включен, а на одном из стульев, закинув ногу на ногу, сидит коренастый грузин Кацо, взводный из третьей роты.
   - Какие люди! - Куба размахивается, чтобы отбить пять. Кацо вальяжно вытягивает огромную короткопалую кисть ладонью вверх. Кацо спортсмен, борец, очень жесткий и правильный парень является заметной фигурой в училище. Его визит стал неожиданностью для Кубы, ведь Кацо как раз не только не употребляет шмаль, а является её ярым противником. Впрочем, на их с Кубой тёплые отношения это никак не влияет и Кацо закрывает глаза на его маленький бизнес. Сейчас он в расстёгнутом кителе под которым чёрная атласная косоворотка расшитая золотыми узорами. Здесь только он может одеваться не по уставу. Вместо сапог на босых ногах тапки с широкими белыми перемычками. Такие тапки здесь тоже только у него. Кацо сидит, по-хозяйски раскидав обе руки за спинки соседних стульев, словно отгребая себе часть соседней территории. Поздоровавшись с Кубой, он тут же переводит огромные чёрные глаза на телевизор, где Влад Листьев объявляет значение очередного загаданного слова. Один уголок рта Кацо приподнят в довольной ухмылке, такое ощущение, что он пришёл сюда, чтобы посмотреть "Поле чудес".
   - Как сам? Что нового? - первым начинает разговор Куба.
   - Я в порядэ! - отвечает он на первый вопрос чётко выделяя согласные. - А что здес может быт нового? Подъём-отбой, завтрак-ужын... Скучно!
   - Что это ты вдруг заскучал, Кац? - Куба улыбается, всем телом развернувшись к грузину, который продолжает пялиться в телик. "К чему ты клонишь?" - это он говорит про себя.
   - Да это так, к слову. Всэгда найдутся луди, которые придумают как тэбя развлэч. Кстаты у мэня к тэбэ дэло.
   "Да я уже понял" - Куба в ожидании смотрит на Кацо, соизволившего наконец то повернуться к нему лицом.
   - Я тут в адну тэму вписался. Тэма нэ понятная, но вродэ интэрэсная. - Кацо говорит медленно, делая паузы между словами, как робот Вертер из знаменитого кино.
   Куба морщит лоб и ухмыляется, - не понял? Это как?
   - Я и сам пока нэ понял, просто кажэтся, что там ест что-то.
   - Слушай брат, хватит уже этих интриг. Говори, что за тема и кто её предложил.
   - Конкрэтно нэ знаю, магу толко догадыватся.
   Куба смотрит на улыбающегося Кацо и ответная улыбка появляется на его лице.
   - Братишка, ты сейчас что прикалываешься? Такое ощущение, что ты упоротый.
   Кацо улыбается ещё шире, принимая усмешку товарища.
   - Слушай, брат, я правда нэ знаю до конца, но что-то ест в этой тэме, поэтому я впысался. А это тэбэ. - он передаёт ему маленький конверт свернутый вручную. - Прочытай, патом мнэ скажэшь.
   Куба пожимая плечами, крутит конверт, словно хочет найти разгадку того бреда, который несёт его товарищ.
   - Лады, - он начинает распечатывать конверт.
   - Ты читай, а я пойду. Потом скажэшь о своем рэшении. - Кацо встаёт резко, как будто разжимается мощная пружина. - Да, если согласишся, будэш в моей масты. - Он снова улыбается и выходит за дверь.
   Почти сведённый с ума, Куба нервными движениями выдёргивает из конверта сложенный вчетверо листок бумаги. Что-то упало на пол. Куба поднимает небольшую игральную карту. Карта странная, таких он ещё не видел. Странность заключается в том, что карта пластиковая и абсолютно чёрная. Белая картинка на чёрном фоне выглядит, как негатив.
   "Король крестей" - он крутит в руке необычную карту, сделанную из твёрдого пластика. На лицевой стороне изображён пухлый лысый мужик с окровавленным топором в руке. Куба разворачивает карту вверх рубашкой, на которой изображена змея обвивающая тонкое деревце, навроде бамбука. Непонятное немецкое слово заключено в прямоугольник сверху. "Похоже ГДРовская", - думает Куба и кладёт карту в карман брюк.
   Он разворачивает листок. Текст на нём напечатан, но не на пишущей машинке. Четкость и яркость шрифта указывает на то, что текст набирали на компьютере и распечатывали на принтере. Это уже само по себе стало интересным, так как известные доступные компьютеры есть только в классе информатики. Там же имеется матричный принтер, наверное один на всю учёху. Текст послания следующий:
  
   "Привет, братишка!
   Ты держишь эту маляву, потому что являешься одним из нормальных пацанов, которых не так много в стенах этой шараги.
   Мы, участники "Системы", приглашаем тебя вступить в наши ряды.
   Немного поясню за "Систему".
   "Система" - это тайное сообщество единомышленников. Цель сообщества: сделать жизнь в стенах этой учёхи ярче и интереснее. Все участники "Системы" зарабатывают реальное лове и участвуют в реальных темах.
   Каждый член "Системы" находится под её защитой и не испытывает притеснений от "Шакалов" или сослуживцев.
   Все члены системы помогают и поддерживают друг друга.
   Есть общие правила, по которым существует общество:
      -- Каждый член "Системы" должен выполнять её задания.
      -- "Система" живёт своей жизнью, независимой от устава, расписания, нарядов.
      -- Войти в "Систему" можно только по приглашению, или рекомендации.
      -- Выход из "Системы" добровольный
  
   Это основные правила общества. Жизнь в "Системе" осуществляется в виде игры. Каждый вступивший получает карту из колоды для "Свары". Всего в колоде 29 карт, столько же, сколько участников в "Системе".
   Четыре туза рулят всей игрой. Под тузами находятся короли - это все карты с картинками от "короля" до "вольта". Под королями ходят "червонцы" - это все карты с цифрами, кроме шестёрок. Управление вертикальное по мастям. Более подробные правила узнаешь, если согласишься играть.
   Посмотри на карту, которую ты получил с малявой. Это карта, то место, которое тебе предложено занять в "Системе".
   Если ты готов попробовать, после отбоя положи свою карту на тумбочку. После того, как мы убедимся в твоём согласии с тобой свяжется один из участников и даст первое задание и твою зарплату. Зарплату каждый участник "Системы" получает каждую неделю. Она не зависит от количества заданий, их может быть несколько в день, а может не быть ни одного в течении недели. Зарплата стабильна и зависит только от твоего положения в "Системе".
   Запомни главное: "Система" не любит лишних вопросов и болтовни. Никому не задавай лишних вопросов. Никому не рассказывай про "Систему". Никому не объявляй, что ты её член. Всё что тебе нужно знать, ты узнаешь.
   Если согласишься с нашим предложением, в ближайшее время увидишь, как работает "Система". Поверь, что тебя это впечатлит.
  
   Куба несколько раз пробежался глазами по незамысловатому тексту.
   "Что это ещё за хрень такая? Похоже на развод. Но если развод, то кто бы вздумал выбрать именно его в качестве объекта? Его, и тем более Кацо. А если это исходит от Кацо? Нет, не он, точно не он. Тогда кто? И что это вообще такое? Кто пытается затеять эту непонятную игру?" - Вопросы появляются один за другим как начинки очередной раскрывающейся матрёшки.
   "Супер-приз автомоби-иль!" - кричит в телике Влад Листьев. Куба щёлкает пультом. Ему не интересно, как баба из Ростова будет пытаться выиграть заветную "семёрку" путём разгадывания слова. Перед ним загадка куда более интересная. И ему это нравится. Он возбуждён. Теперь он понимает фразу Кацо, о том, что он ничего не знает, но всё равно что-то в этом есть. Да что-то здесь есть. По крайней мере это какая-то попытка вырваться из серых будней. Но кто это придумал и в чём всё-таки смысл игры?
   Всю ночь Куба не может заснуть под впечатлением от письма. Уже устав крутить в голове одни и те же вопросы, он решает хоть немного поспать, а завтра с утра расспросить обо всём Кацо. Но звуки, издаваемые сопящими и храпящими телами, окончательно прогоняют сон. Приходится идти охотиться на тигра. Охотник бродя, среди кроватей находит источник наиболее раздражающего храпа и путём звонкой оплеухи заставляет его замолчать. Это самый лёгкий вариант для тех, кто попался на храпе впервые. Для рецидивистов существуют более радикальные методы. Это уже щелчок по морде тапочком, или крайняя мера: наложение портянок на лицо храпящего.
   Успешно убив пятерых тигров Куба наконец то засыпает сном младенца.
  
  
   29 апреля 1994 г.
  
   После завтрака перед занятиями он находит Кацо у себя в расположении. Тот как обычно использует пятнадцать свободных минут, чтобы поваляться на кровати. Его кровать в самом дальнем углу располаги на нижнем ярусе. Куба протискивается между снующими в рядах курсантами, периодически здороваясь лихим ударом пятерни, или просто хлопая знакомого по спине. Он встряхивает кровать Кацо за душку, заставляя её хозяина открыть глаза.
   - А здравствуй брат! - Кацо снова протягивает ладонь, чтобы Куба отбил пять. - ну что, почитал? Подумал?
   - Почитать почитал. Только вопросов у меня много. - Куба садится на соседнюю койку.
   - Спрашивай!
   - Первый вопрос: кто всё это замутил и с какой целью.
   - Я жэ тэбэ ещё вчэра сказал, что отвэты на эти вопросы нэ знаю, брат. - Кацо снова фирменно улыбается чуть приподняв уголок рта. - В этом и состоит вэс прикол. Ты жэ читал что там написано?
   - Да мне по хуй что там написано. Я хочу знать на что я подписываюсь, - начинает раздражаться Куба.
   - Слушай, брат, - Кацо садится на кровати и впивается в Кубу огромными чёрными зрачками. - Как ты думаешь? Кто бы это ни был, стал бы он мэня или тэбя подписывать на какое-нибудь фуфло?
   - Да вот я уже тоже об этом думал. Наверное нет, - сдаётся Куба.
   - Придёт врэмя и мы всё узнаем. Какая разныца, кто замутил. Нэ важно. Нэ понравится, соскочим. Лучший отвэт на всэ вопросы это начат игру.
   - А ты уже начал? Уже выполнил какое-нибудь задание?
   - Я ужэ и бобло получил, брат. - Кацо кладёт пудовую руку на миниатюрное плечо товарища.
   - И сколько?
   - Э-э ты жэ читал. Еслы ыграт то соблюдат правыла. Но я тэбе скажу - он наклоняется так, что его мясистый нос почти касается носа Кубы, - нормално получил.
   - И всё таки, кто это может быть, чтобы просто так раскидывать лове? Если конечно ты не банк для него ограбил.
   - Нэт, нэ банк. Задание прощэ пареной рэпы. - Кацо сжимает плечо Кубы пальцами. - Тэбя подписат! Возникает минутная пауза, во время которой Куба морщит в недоумении лоб.
   - И как же ты получил деньги, если я ещё не подписался, - он улыбается, пытаясь поймать товарища на вранье.
   - Ты как-то нэ вныматэлно читал, брат. Там жэ сказано что участник сыстэмы получает зарплату. По условиям, пока я в игрэ, каждую нэдэлю буду получат зарплату нэ зависимо от заданий.
   - А эта тема нравится мне всё больше, - Куба довольно потирает руки.
   - Сэйчас, брат, мнэ нужэн от тэбя отвэт. Если скажэш "Я в сыстэмэ", будэм говорыт далше.
   "Рота, смирно!" голос дневального заставляет курсантов вскакивать с кроватей, поворачиваться к выходу и вытягиваться в струнку. В казарму зашёл командир. Куба поднимается с кровати вместе с остальными.
   - Я в системе! - кричит он Кацо, который так и остался сидеть. - Встретимся в перерыве между парами, - он спешно направляется к выходу.
   Дождавшись перемены, он, прыгая через две ступени, слетает вниз по лестнице на первый этаж, в спортзал. Неразборчивый гомон, крики, шлепки мяча отдаются эхом в большом помещении с высоким потолком. Куба высматривает Кацо, среди одинаково одетых в белые футболки и чёрные трико курсантов. Во время перемены часть из них разминается возле баскетбольной корзины, по очереди пытаясь попасть в неё грязным оранжевым мячом. Остальные заняты кто чем. Кучкуются по трое по четверо, рассказывают байки анекдоты, сидя на длинных лавках, расставленных вдоль зала. Куба находит Кацо в гордом одиночестве. Он отжимается на брусьях в дальнем конце зала. Бугристые рельефные мышцы играют, раздуваются на могучем квадратном торсе, грозя разорвать в клочья футболку при каждом поступательном движении. Куба спешно пересекает зал, стуча начищенными ботинками по выкрашенному в ярко синий цвет полу. Не попавший в корзину после неудачного броска мяч, отскакивает от щита и ударяет Кубу в затылок.
   - Анисимов, сука косая, я тебе щас фанеру проломлю, - орёт он в бешенстве на высокого виновато ссутулившегося парня.
   - Извини, я нечаянно, - пытается улыбнуться Анисимов.
   - За нечаянно бьют отчаянно. Смотреть надо, не видишь, кто идёт? - орёт раскрасневшийся Куба.
   - И кто это у нас такой важный идот? - слышится густой бас Кацо! - Куба, иды суда, хорош моих парнэй напрягат.
   Метнув уничтожающий взгляд в Анисимова, Куба продолжает свой путь. Сзади слышится неуверенный стук мяча об пол. Парни боятся бросать, пока он не уйдёт с линии огня.
   - Ты чё своих тел распустил? С трёх шагов в корзину не могут попасть. С бабой у них ваще никаких шансов нет! - улыбается Куба в ответ на приподнятый уголок рта грузина.
   - Сваих учы в дырку попадат. С моымы я сам разберус. - Кацо хлопает медвежьей лапой по плечу товарища. - Ну что, надумал? Я в тэбэ и нэ сомнэвался, брат! - он показывает на уложенные в стопку маты, приглашая друга сесть.
   - Ну и что дальше? - Куба вопросительно заглядывает в чёрные зрачки.
   - Далшэ, ты должэн выполнит заданые.
   - Какое задание?
   - Нэ знаю, оно в конвэртэ, у мэня в раздэвалке, я нэ смотрэл.
   - Неужели не смотрел? Брат, ты меня удивляешь, - широко улыбается Куба. - Тебе что не интересно? Я бы вот посмотрел, честно тебе признаюсь.
   Кацо обнимает друга, и снова его нос едва не вступает в соприкосновение с носом Кубы, а чёрные глаза смотрят в упор, словно просвечивая рентгеном голову. Такую позицию грузин занимает, когда хочет довести до оппонента что-то сложное, и очень важное.
   - Брат, я хочу узнат, что это за тэма. Чтобы узнат игру, нужно начат играт по правылам. А ты дажэ нэ вныкнув в сут, прэдлагаешь мухлэват. Сначала нужно играт. Ты как играеш в дурака, в свару или вот в баскетбол, - он направляет короткий мясистый палец в сторону парней, толпящихся у корзины. - Сначала, по правылам, потом еслы что-то нэ так начынаешь мухлэват, или бросыш. Здэсь так жэ. Начынат нужно правылно, тогда поймёш сут. Понял брат?
   Куба утвердительно трясёт головой на каждую фразу грузина. Действительно, такое внушительное объяснение очень трудно не усвоить.
   - Хорошо, я тебя понял.
   - Далшэ посмотрым. Мухлэват или соскочыт никогда нэ поздно. - грузин отстранился от Кубы и улыбнулся уголком рта.
   - А кто то ещё из наших есть в "Системе"?
   - Опят протыв правыл. Но я тэбэ скажу так. Ест нэсколко лудэй. Хорошых лудэй. Далшэ сам увыдыш.
   Свисток в конце зала провозглашает о том, что урок начался.
   "Так, продолжаем. Всем строиться в том порядке, как закончили! Бебуришвили, тебе особое приглашение нужно? - Маленький белобрысый лейтенант Зинин, важно вышагивает среди курсантов, самый маленький из которых выше его на голову.
   - Пойдём в раздэвалку, я тэбэ отдам... - Кацо пружиной вскакивает с матов. Они с Кубой идут вдоль стенки зала к выходу.
   - Якубовский - кричит физрук, заметив Кубу. - Ты решил с другой ротой наверстать уроки, которые пропустил лёжа в больничке?
   - Нет, т-рищ лейтенант, я к другу зашёл.
   - Я сэйчас вэрнус, товарищ лэйтэнант! - Грузин улыбается лейтенанту, выходя за дверь.
   В раздевалке Кацо передаёт Кубе всё такой же маленький конверт.
   - На чытай, дэйствуй! Добро пожаловат, брат!
  
  
  
  
  
   ***
   "Добро пожаловать, братишка! Мы не сомневались, что ты вступишь в наши ряды..."
   - широкие спины сидящих спереди Сявы и Бублика полностью перекрывают видимость за собой. Таким образом, облюбованное Кубой место на задней парте, надёжно защищено от взглядов преподавателя топографии. Здесь он в надёжном убежище: хочешь кемарь, хочешь режься с Мироном в карты, в общем заниматься можно чем угодно, только не слушать эту хрень, которую несёт седой, похожий на филина преподаватель. Изредка до его ушей доносятся фразы типа: "Дальность слышимости шума передвижения войск..." или "Стороны горизонта можно определять по полярной звезде...". Для него это не более, чем набор слов. Даже когда на зачёте он наспех списывает с чьей-нибудь тетрадки текст конспекта, ему ничего не говорят слова "магнитный, азимут, ориентирование, пересечённая местность". Для него всё это тёмная тоска, ведь он не собирается быть военным. Военными пусть будут эти старательно записывающие лохи. Он будет бизнесменом, крутым коммерсом. Учёха, это так, прикольное время препровождение.
   Мирон, его сосед по безделью, сладко спит, положив голову на согнутые локти. Если прокемарить так всю пару, лицо будет походить на измятый лист бумаги, и ещё в течении доброго часа все будут знать, чем Мирон занимался на паре топографии. В народе эти предательские проявления минувшего сна называют "Замочить рыло".
   Пока Мирон мочит рыло, а старый филин что то мычит про определение расстояния с помощью полевого бинокля, Куба не спеша читает текст послания.
   "...завтра нужно выполнить первое задание. Во время утреннего построения нужно сделать так, чтобы ..."
   Прочитав текст, Куба испытывает одновременно радость и облегчение. А задание то и правда проще пареной репы. Сначала, достав из конверта две пятитысячных купюры, он начал переживать, что его будут просить сделать что-то архи сложное или невозможное, но теперь он видит, что задание не только ему по силам, а вообще в его вкусе. Уж он-то мастер по части дрессировки.
  
   - Смирнов, ну-ка ещё три раза тявкни.
   "Уаф... уаф...уаф" - Смирнов лает, самозабвенно задрав голову. Каждый отрывистый звук заставляет его голову запрокидываться, как у настоящей лающей собаки.
   - Хорошо! Отлично! - Довольный Куба, ухватив курсанта за плечи, отделяет его от основной массы строя и переставляет отдельно в кучку из четырёх уже прошедших отбор солистов будущего хора.
   - Так, теперь ты, Шишка.
   "Аф..аф.." - угрюмый небольшого роста курсант Шишов, лает без вдохновения, на отвяжись. Он один из тех, кто постоянно оказывается в продуманной середине строя.
   - Плохо, Шишка! Как всегда плохо! - Куба с укоризной трясёт головой. - Как ты родину защищать собираешься? - он отставляет не понимающего, причём здесь родина Шишова, в конец строя.
   - Антипин!
   "Уф..уф.."
   - Антипин, ты же не филин. Ну ка ещё раз выразительнее и громче.
   "Аф..аф..аф"
   - Та-ак, уже лучше! Вот видишь, Антипин, можешь, когда захочешь. Следующий, Лебедев.
   Соловьёв...Калюжный... Денисов.
   Куба с хваткой мастеровитого дирижёра прослушивает каждого, с серьёзным видом наклоняя ухо во время очередного лая. Он скрупулёзно делит, разбивает строй на части то и дело, переставляя курсантов из кучки в кучку, как шахматные фигуры.
   - Андрюха, это чё за гон! - Блиноподобное, прыщавое лицо Мирона, который уже час наблюдает за непонятной ему картиной растекается в вечной улыбке.
   - Не мешай, а лучше смотри внимательно. Свой взвод так же научишь. - Куба полностью погружён в любимое дело. - Так, левый фланг, давайте хором. И-и раз!
   "У-в-а-а-аффф" - слаженный хор издаёт громкий звук, похожий на пушечный залп. Эхо катится по заднему двору училища.
   "Это даже перебор" - Куба оглядывается вокруг, не притаился ли в сумерках наблюдатель этой странной тренировки.
   - А зачем всё это? - Мирон чиркает зажигалкой по щелчку Кубы, азартно сжимающего сигарету в зубах.
   - Завтра прикол будет! Увидишь, - говорит он, жуя фильтр сигареты. Он ещё не знает, а вдруг Мирон уже в "Системе". Тогда Куба сразу же покажет себя болтуном. Если же нет, тогда его можно использовать втёмную.
   Всего час репетиции и два взвода готовы выступить в хоре. Мирон после ужина поработает со своим взводом. Куба доволен проделанной работой.
   "Всем строиться! Смирнов, ты старший. Веди на ужин! Мы сейчас подтянемся".
   - Ну чё, шмальнем? А потом обломимся хавчиком, - довольный Куба по дружески стучит кулаком в плечо Мирона и они направляются в сторону подъезда.
   С ужина он идёт молча, погружённый в сои мысли. Это обычное дело после раскуренного на двоих косяка. Сбоку слышно бурчание Мирона, который в очередной раз рассказывает бородатый анекдот. Рассказчик из него никудышный, и он может испортить даже по настоящему весёлую историю, поэтому Куба даже не прислушивается. Сквозь топот сапог, шагающих в такт, ему вдруг кажется, что он слышит лай. Он трясёт головой, как будто пытается поставить на место разболтанные шестерёнки.
   "Точно, где то лают. Или это шмаль так действует? Надо, наверное, поменьше курить. Да это же просто собаки там, на улице." - успокаивает он себя, даже не подумав, откуда в центре города взялась такая огромная свора собак.
  
   ***
   У каждого человека есть фобии. Есть что-то, чего он боится больше всего в жизни. Часто эти фобии берут происхождение из детства. От них, как молодые побеги от ветки, начинают произрастать другие страхи. Таким образом, мы часто и не помним, откуда он взялся, тот первоначальный страх. Мы пытаемся скрыть свои фобии за харизмой, цинизмом, напускной важностью, но рано или поздно они прорываются наружу. Каждый жестокий человек, безусловно, имеет такую сильную фобию, и чем сильнее он пытается показать свою твёрдость и жёсткость, тем больше эта фобия. Они неразделимы как корабль с якорем. Если нащупать в человеке его скрытый страх, насадить его на крючок, подсечь и вытащить наружу, можно полностью изменить его личность. Ведь все люди по натуре своей добрые, белые и пушистые.
   Саше Пермякову, известному в училище под кличкой Жулик просто не повезло. Его фобии нужно было не показываться наружу каких-то полтора года. Это мизерный срок, учитывая то, что эти страхи можно скрывать десятками лет, так что о них часто не догадываются даже близкие люди, такие как жена или родители. Но она, эта подлая сука прорисовалась, вылезла на свет, когда авторитет Жулика уже не подвергался сомнению. Он с самого начала поставил себя на службе правильно. С детства занимавшийся хоккеем, добившись неплохих результатов в местной команде, он знал, как сломать, применить прессинг, прижать к борту, заставить подчиниться. Погоняло "Жулик" он притащил с собой с гражданки. Говорят, что в хоккее игрока провокатора, который чаще всего решает вопросы запрещёнными приёмами и кулачными боями называют "Тафгай". Скорее всего, в своей команде Саша славился именно этими навыками. Но провинциальные игроки решили не мучиться, ломая языки об иностранное слово, поэтому нашли ему простой перевод. Имя "Жулик" хоть и походило на собачью кличку, звучало как то милее, по родному.
   Любимой коронкой Жулика был внезапный удар в солнечное сплетение, от которого сбивалось дыхание, темнело в глазах, а многие просто теряли сознание. В отличие от других сильных мира сего, дедов и черепов, с Жуликом было бесполезно договариваться на интеллектуальном уровне. Он понимал только язык грубой силы. Физически слабые люди априори являлись предметом его давления. Казалось, что он не был рождён в обычной семье, а какой-то Папа Карло выдолбил его, но не из дерева, а из куска гранита. На это указывали все угловатые, но через чур правильные черты его прямоугольного лица.
   Но, всё-таки, Саше не повезло и однажды случилось непоправимое.
   В тот злосчастный февральский день рыжий капитан Габриэль зачем-то притащил на службу свою маленькую собачку. Собачка была непонятной породы и походила на мочалку. Малюсенькая, мохнатая и рыжая, она была очень злая и постоянно ощеривала маленькие зубки, а чёрные как пуговки глаза поражали своим яростным блеском. Весёлый шутник Габриэль подходил к кому-нибудь из солдат и раскрывал уголок шинели, откуда внезапно появлялось это рыжее чудовище, рыча и пискляво лая. Солдаты обступали Габриэля, просили показать диковинную собачку, пытались погладить и с криком отдёргивали больно укушенные пальцы. Появившийся на разводе позже всех, Жулик не понял причину столпотворения возле капитана.
   - Чё это вы там показываете т-рищ капитан? - его бас сбил улыбки с лиц большинства солдат и те стали расходиться на построение.
   - Да, вот, Санька, крючок на шинели заклинило, никто расстегнуть не может, - улыбался веснушчатый капитан.
   - Дайте, я посмотрю, - Жулик подошёл к Габриэлю и потянулся к вороту шинели в готовности быстро разрешить проблему. В это время капитан раскрыл отворот, откуда со скоростью кобры вылетела мохнатая голова собачки и ухватила Жулика за палец.
   Можно было ожидать любой реакции от этого брутального до кончиков пальцев солдата, но то, что он стал вытворять в следующую секунду, повергло всех в шок.
   Жулик завизжал пронзительным не своим голосом и резко отдёрнул руку. Но в этот раз собачка, видимо почувствовав настоящую жертву, вцепилась в неё мёртвой хваткой и вместе с пальцем вылетела из-под полы хозяина. Истошный визг Жулика, как вой тревожной сирены вогнал всех в немой ступор. Вся рота из пятидесяти человек молча открыв рты, наблюдала неравный поединок маленькой собачки и огромного человека.
   Откинувшись назад, Жулик навалился спиной на душку кровати, которая под его весом поехала по полу. Сам он стал заваливаться на пол, с той же скоростью с какой кровать скользила по паркету. Собака, продолжала терзать толстый палец, неистово дёргая головой, как будто хотела его оторвать, а здоровый визжащий как девочка лоб, который одним взмахом руки мог швырнуть и размазать её по противоположной стене, почему то скрючился на полу.
   - Уберите-е, уберите-е... - причитал он, отвернув голову и зажмурившись с безнадёжностью человека, на которого в лесу напал медведь.
   Габриэль тоже на какое то время впал в ступор, поэтому заворожено смотрел на эту шокирующую картину. Наконец, капитан очнулся и отцепил злого монстра от пальца солдата, но тот ещё долго лежал на полу, сжавшись в комок и причитая.
  
   Этот эпизод, про который якобы забыли и нигде не упоминали, сделал Жулика ещё злее. Его расправы над духами стали чаще и жёстче. Он словно мстил им всем за то, что они увидели его слабость.
   Уже через месяц, когда казалось, что всё забыто, на заживающую рану подсыпал соли близкий друг, ефрейтор Никулин.
   Не понятно, хотел ли Ник просто подшутить над товарищем, или в этот момент у них были разногласия, но он зачем-то попросил Мармона гафкнуть, когда рота шла из столовой. Глупый Мармон, не понимая, последствий радостно залаял. Жулик, шедший сбоку, пробился сквозь строй в середину, где шагал Мармон и двумя ударами заставил его скрючившись упасть на брусчатку. Оставшийся строй, запинаясь, прошёл через тело, которое, какое-то время ещё корчилось одиноко лёжа на асфальте.
  
  
   30 апреля 1994 г.
  
   Жулик выходит из подъезда и не торопясь вразвалочку направляется в сторону столовой. Сегодня суббота, его верный соратник Ник в увольнении, как и бо?льшая часть его призыва, а бывший друг Монтана совсем скурвился, поэтому он идёт в одиночестве.
   Рота под командованием Монтаны ушла на завтрак раньше, пока он ещё нежился в кровати. Он проходит вдоль пустующего плаца и сворачивает в широкую арку. Навстречу ему, галдя и беспорядочно стуча сапогами, движется бесформенная куча. Увидев его, солдаты замолкают, подбираются и пытаются образовать что-то вроде строя.
   - Это чё за стадо? - Жулик недовольно оттопыривает нижнюю губу. - Почему без сопровождающего?
   - Монтана...то есть сержант Медведев в столовой задержался, я за старшего, - чему то весело улыбается хохол Ляшенко.
   - Ты старший? - Жулик презрительно хмыкает, окинув взглядом беспорядочный строй. - Нашёл кому доверить, - бурчит он, а потом вдруг зычно орёт обращаясь к толстому хохлу:
   - Встать в строй солдат! Рота, смирно! В казарму ша-ом арш! - сапоги начинают щёлкать в такт, и Жулик довольным взглядом провожает пропадающую в арке вереницу.
   Спустившись в маленькое помещение столовой, он обнаруживает Монтану, Медного и Кира сидящих вместе. Больше всего его раздражает присутствие этого дохлого выскочки, которого зачем то посадили с собой за стол черепов.
   Жулик молча здоровается за руку с Монтаной и Медным и игнорирует протянутую Киром руку.
   - Этот чё здесь делает? - говорит он, даже не глядя в сторону Кира.
   - Он с нами в одной теме, - твёрдо отвечает Медный, агрессивно наклонившись вперёд.
   - Мне то чё до ваших тем, - Жулик пододвигает к себе тарелку с остывшей кашей и нервными движениями размешивает густую массу. - Если у Вас общие темы с духами, обсуждали бы их у них за столом?
   - Во-первых, он уже не дух, а мы уже не черепа. А во-вторых, Санёк, я не понимаю, чего ты так упёрся. - Монтана улыбается, пытаясь разрядить обстановку. Ты даже слушать не хочешь, что мы хотим тебе сказать, а тема на самом деле очень сильная. Сейчас, когда Шакамал уходит...
   - Сейчас, когда Шакамал уходит, роту будут держать те, кто шёл следом! - Резко перебивает Жулик. - У нас была отличная команда : я, Никулин, ТЫ, можно было Медного подтянуть. А сейчас...- Он отодвигает не тронутую тарелку с кашей. - Ну понятно, этот.. - он машет рукой в сторону Медного. - А ты-то Серёжа как скурвился? Что с тобой стало. На какой понт они тебя взяли?
   - Меня никто не на что не брал. Это дело добровольное. - голос Монтаны дрожит, и лицо его заливает краской. - Тебя тоже никто уговаривать не будет...
   - Мы тебя по-хорошему приглашаем, как хорошего толкового пацана, - приходит на помощь Медный.
   - По хорошему? - Жулик начинает нервно смеяться. - А если откажусь, тогда что?
   - Увидишь! - глаза Медного становятся ледяными.
   - Короче так, пацаны! Мы с Никулиным остаёмся при своём. Ни в какие ваши сраные ассоциации и системы мы вступать не собираемся. Шакамал передал роту нам, и мы будем рулить...
   - Ты хочешь сказать: "Ты будешь рулить". - Медный подбрасывает в руке варёное яйцо.
   - Ну, хорошо. Я буду рулить! Кто-то против? - Жулик бегает взглядом по лицам оппонентов.
   - Посмотрим! - ухмыляется Медный, продолжая играться с яйцом.
   - Смотри?те. А пока смо?трите, сделайте так, чтобы это дерьмо не сидело за нашим столом. Пошёл на хуй! Ты мне аппетит портишь. - он обращается уже к Киру.
   Кир умеет противостоять оскорблениям. Лучшее противоядие от таких унижений, это не реагировать на них, и он уже давно умеет пользоваться этим приёмом. Он относится к выпадам и оскорблениям так, как будто они произносятся в адрес постороннего человека. Это всё равно, что увернуться от удара. Этот навык, он считает одним из самых важных и горд, что когда то сумел им овладеть. Сейчас он спокойно пожав плечами "мол, извините за недоразумение" встаёт из за стола.
   - Жаль, что ты не понимаешь человеческого языка. Ну, тогда пусть тебе всё объясняет большая бездушная машина. Только, как бы она не перестаралась... - Медный с хрустом вдавливает яйцо в тарелку и встаёт.
   Когда троица выходит из столовой, Жулик в одиночестве хлебает остывший чай. Он не допустит в роте этой блядской демократии. Зря что ли он так долго ждал увольнения Шакамала? "Сейчас бить, бить и только бить. Бить каждого, кто усомнится в его авторитете. Если надо будет, Монтану и Медного тоже. А с этих духов шкуру нужно сдирать" - он скрипит зубами от тяжёлых мыслей.
   Возвращаясь в роту, он решительно отпечатывает шаг. Правая рука в кармане брюк периодически нервно сжимается в кулак. На плацу зачем то выстроились курсанты. Три тёмно-зелёных прямоугольника, заполнили собой всю площадку. "Странно, сегодня же выходной" - думает Жулик. Обычно в выходные не бывает строевой. Ещё более странно то, что офицеров рядом не видно. Да их и не может быть. В субботу их на всё училище один, или два.
   "ГОЛОС!"
   Необычная команда внезапно доносится до уха Жулика.
   И вдруг огромный строй из трёхсот человек взрывается лаем. Первые несколько лающих звука попадают в унисон, и это звучит странно и страшно.
   "У- аффф! У-аффф! У-афф!" Потом тявканья распадаются, расщепляются и лай огромной собачьей своры несётся по плацу и эхом отбивается от огромной стены бетонного корпуса. Но стена, как будто тоже оживает и разражается ответным беспорядочным лаем из открытых окон. Бас породистых собак, звонкое тявканье пустолаек, разбавлено подвыванием и злобным рычанием. С каждой секундой лай становится увереннее, агрессивнее и веселее. Лай набирает силу.
   Жулик останавливается, открыв рот. Вокруг него творится сумасшествие. Массовое помешательство, которое набирает обороты. Его ум пытается сказать: "Успокойся, не реагируй. Это просто прикол", но Жулик уже не слышит.
   Он не слышит, что эти звуки издают люди, он слышит только их. Эти звуки! Всё его сознание заполняет только этот лай! Огромная свора собак и он один. Узкая тропинка в снегу вдоль высокого зелёного забора. Он пытается убежать, но ноги в валенках утопают в глубоком снегу. Он оглядывается и видит хищную ощерившуюся пасть первой собаки, за которой несётся свора. Она не остановится, не пощадит. Ей всё равно на умоляющие крики "Мама! Не надо! Пожалуйста!". Её слюнявая пасть клацает зубами совсем рядом, за спиной.
   "Нужно уйти! Просто уйти" - опустив голову, он идёт вперёд. Всего двести метров до поворота за угол здания, а там уже подъезд и он спасён. Лай ударяет его в левое ухо, словно шквалистый ветер. Он пригибается и забирает правее, но лай сверху из здания бьёт по темечку так, что голова врастает в плечи. Лай иголками прокалывает спину, впивается в нервные окончания так, что сводит мышцы.
   "Заткнитесь!" - пытается крикнуть он, но не слышит своего голоса. Лай преследует, его, сковывает движения, он вязнет в нём как в болоте. Всё это походит на кошмарный сон. Наконец он добирается до угла учебного корпуса. Ему бы только перевести дух, успокоиться, а дальше он разберётся со всем этим.
   Рота обеспечения в две шеренги выстроена у входа в подъезд. Приближаясь, Жулик сбавляет шаг, а затем останавливается. Все они дружно лают. Пискляво заливается Ляшенко, угрюмым басом отрывисто лает Иванез, со смачным рыком, ощерившись по звериному лает Мармонов. Зажмурившись по щенячьи подвизгивает Аликин. Звуки не свойственные человеку, смешиваются, сливаются в единое целое, заполняют весь периметр училища и выплёскиваются за забор. В удивлении останавливаются прохожие. Молодые мамаши укачивают в колясках проснувшихся и разоравшихся младенцев. Застывший старик смотрит на отштукатуренный бетонный забор то снимая то одевая очки, как будто сквозь толщу бетона пытается увидеть, что же там происходит.
   В каптёрке, прижав к ушам огромные наушники плеера, и уставив глаза в стену сидит капитан Томилов.
   Лай не прекращается. Курсанты и солдаты, как заворожённые, продолжают издавать гортанные звериные звуки. Они чувствуют, как сливаются в одно целое, как образуют один мощный устрашающий звук. Они чувствуют огромную силу и неуязвимость, которую придаёт им этот звук. Теперь их не остановить. Они вошли в раж.
   Жулик оказывается в самом центре этого кошмарного звука. Ему нужно предпринять всего лишь несколько простых действий: сделать несколько шагов, подойти к строю и начать ломать рёбра этим лающим псам одному за другим, пока не заткнутся все. Но он не может пошевелиться. Сейчас прямо здесь, на глазах десятков человек он может погибнуть. Его вот-вот начнёт бить истерика, и всё закончится тем, что он нассыт себе в штаны как тогда, возле того проклятого забора. И всё-таки он находит в себе силы действовать.
   Переставляя ватные ноги, он быстро направляется к КПП и пропадает за его дверью. Лай не стихает, но теперь он звучит торжественно, победно. На плац выбегает лейтенант Корчагин, который сегодня дежурный по училищу. Корчагин в расстёгнутом кителе из под которого торчит жёлтая футболка, почему то в спортивных штанах и в домашних тапочках.
   "Курсанты смирно!" - его голос захлёбывается в волне непрекращающегося звука. Лай продолжает грохотать, носиться над плацем, вдоль бетонных зданий учебных корпусов.
   Корчагин, то и дело теряя тапочек, бежит вдоль корпуса, не зная, что в точности повторяет путь Жулика. Во дворе он так же натыкается на лающую роту обеспечения.
   "Прекратить!" - его голос срывается на визг. Он пробегает мимо грохочущего строя и залетает в подъезд.
   Медный переглядывается с Монтаной "Получилось!"
   "Получилось!" -видит Кир в пьяных, горящих азартом глазах Афони.
   "Ну что, брат, ты понял?" - говорит ястребиный взгляд Кацо адресованный Кубе.
   Оглушённый лаем, Куба смотрит на раскрывающиеся рты и горящие азартом глаза сослуживцев. Теперь он понял, о чём говорилось в той маляве. Он видит, что система есть, и она работает, но пока не понимает, зачем она нужна, и для каких целей создана.
   Сейчас здесь этого не понимает никто. Достаточно того, что родилось что-то новое, и оно живое, оно сильное, оно издало свой первый звук. И этот звук поистине потрясающ.
   Внешне серьёзное, но просто лучащееся счастьем лицо Кира говорит о том, что результат превзошёл его ожидания.
   Первым из транса выходит Медный. Он понимает, что это пора останавливать.
   "Отставить голос!" - орёт он. Лай стихает постепенно, не сразу, сменяется оживлённым гомоном и смехом. За ротой обеспечения постепенно утихают курсанты. Над училищем повисает звенящая тишина.
   Корчагин, взлетающий через две ступеньки не замечает, что лай на улице сошёл на нет. Он забегает в казарму. На тумбочке никого. Он не сразу замечает дневального, который высунулся в окно по пояс. Но сейчас это интересует его меньше всего.
   "Серёга!" - орёт он истошным голосом. - "Капитан Томилов!".
   Дневальный Попенко как ошпаренный отлетает от окна и стоит с замешательством человека, попавшего впросак. Из каптёрки выходит Томилов, одетый в спортивный костюм. Лицо его безмятежно, в руках он держит плеер, а на ушах объёмные наушники. Он с растерянным видом глухонемого, до которого чудом донёсся какой-то звук, опускает наушники на шею.
   - Серёга, это чё такое происходит? - Корчагин смотрит на капитана, как будто пытается понять, не является ли тот участником этого массового помешательства и вдруг понимает, что тот мертвецки пьян.
   - А чё-ё случилось? - спрашивает капитан, едва двигая челюстями.
   - Серёга, только не говори, что не слышал. Всё училище лает как бешенные собаки.
   - Училище лает? - Томилов смотрит на товарища с видом опытного психиатра.
   - Да посмотри ты в окно, - раскрасневшийся Корчагин раздражается всё сильнее.
   Томилов вялой походкой идёт к окну. Корчагин замечает, что дневальный незаметно переместился на тумбочку.
   - И чё ты там увидел? Гуляющих курсантов? Так сегодня вроде суббота.
   Корчагин смотрит в окно через плечо Томилова. Действительно, на плаце осталось несколько мирно болтающих курсантов.
   - Да они только что лаяли и завывали так, что наверное весь город теперь на ушах стоит. И твои тоже, там во дворе.
   - А я вот ничего не слышал, - Томилов почему то потрогал наушники. - А ты слышал? - как то очень душевно он обращается к дневальному.
   Попенко пожимает плечами - нет ничего не слышал товарищ капитан.
   - Ты чё солдат, из меня дурака хочешь сделать? Я тебе мигом мозги вправлю! - Корчагин дёргается в сторону дневального, но Томилов хватает его за руку и начинает заговорщицки шипеть.
   - Пашка, а ты я смотрю вчера тоже хорошо приложился, - он показывает на трико и тапочки лейтенанта. - Тебя нужно срочно лечить! - утвердительно кивает он и тащит щуплого лейтенанта к каптёрке.
   - Да я не...
   - Давай-давай, щас быстро всё поправим, - запихивая лейтенанта в дверь Томилов подмигивает дневальному.
   - Серёга, да ты...
   - Тсс... - Томилов прикладывает палец к губам, осаживая бурный темперамент товарища. - На вот, сначала. - Он наливает доверху гранёный стопарик из початой бутылки водки.
   Корчагин покорно принимает стопарик из рук Томилова и проглатывает его содержимое с обречённостью больного, которого вынуждает принять лекарство строгий доктор.
   - Серёга! это.. - Враз осипшим голосом пытается что-то сказать Томилову, но тот уже протягивает большой пупырчатый огурец и пихает ему прямо в рот.
   - Закуси.
   Корчагин с хрустом жуёт огурец, и глаза его слезятся. А капитан тем временем наполняет с горкой второй стопарик. - Давай, выпусти пар.
   Вторая порция водки даётся Корчагину гораздо легче, и он мгновенно чувствует приятное облегчение, в котором растворяются проблемы.
   - Серёга, это чё за хуйня? - наконец-то ему удалось сформулировать вопрос.
   - Ну вот, ты сам нашёл этому объяснение. Сегодня выходной. Пацаны прикалываются, веселятся. Они молодые. Пашка, ты чё себя молодым не помнишь? - он пихает лейтенанта кулаком в грудь.
   - Се-рё-га! Это военная часть, режимное заведение. - Машет огрызком огурца, как микрофоном быстро опьяневший на старые дрожжи Корчагин.
   - Забудь Пашка, не будь занудой, - Томилов в очередной раз наполняет стопарики. - Иногда нужно расслабляться и на что-то смотреть сквозь пальцы.
   - Что-то я тебя не узнаю, Серый. - Корчагин смотрит на стопку, которая гуляет в его руке. - Ты чё не понимаешь, если мы им один раз это с рук спустим, они из нас верёвки вить начнут.
   - Ещё раз говорю, забудь. Ребята пошалили и разбежались. Ты забыл про это их тяфканье, они забыли что ты тоже сегодня не по форме. - Томилов дёргает товарища за подол футболки. - За-будь!
  
   Жулик вернулся в роту уже ночью. Весь день он бродил по парку, который находится рядом с училищем. Сейчас он проголодался, замёрз и уже устал гонять в голове одни и те же мысли. Агрессивный настрой постепенно сменился смирением и обречённостью. Давно он уже не чувствовал жалости к самому себе. Сейчас он абсолютно один, его кинули все. Даже Ник, который зачем то ушёл в увольнение. Ему придётся смириться, придётся принять их условия. Это не потому что он испугался, просто устал немного. Нужно подкопить силы и тогда он ещё со всеми поквитается. Зайдя в подъезд он поднимает голову и смотрит наверх. Голова "фишки" пропадает в квадрате лестничного пролёта. Пока он поднимется все уже будут знать, что он вернулся. Он осторожно заходит в казарму. Дневальный приветствует его, молча поднеся руку к голове, как будто ничего и не было. В казарме тихо; кто-то спит; кто то видимо смотрит телик в ленинской, откуда слышны негромкие звуки. А вот в сушилке оживление, оттуда слышны пьяные возгласы. Пересилив себя, Жулик открывает дверь в сушилку.
   - О, Сашка пришёл. Заходи Санёк! Выпьешь с нами? - Монтана радушно распростёр объятия. Рядом с ним на лавочке сидят Медный и Кир. Четыре табуретки по центру образуют квадратный столик, вместо скатерти накрытый газетой. На столике небольшой противень золотистой жаренной с луком картохи, банка с солёными огурцами, какие-то консервы. Бутылка финской водки королевой восседает в центре.
   Жулик, давясь слюной, молча присаживается на табурет, который любезно уступает ему Емеля.
   - Пацаны, давайте выпьем за всех нас. - Кир, одетый в белуху, поднимает стопку. - Я рад, что мы вместе и надеюсь, что тот, кто решил идти с нами не пожалеет. Нас ждут большие дела! И ещё, за нового участника "Системы" - он тянется стаканом к Жулику, стакан которого с покорным звоном встречает приветствие.
  
  
  
  
  
  

Глава 5. ФОКУСЫ

  
   2 мая 1994 г.
  
   Подъём по лестнице кажется Смолякову бесконечным мучением. Он останавливается между пролётами, чтобы восстановить дыхание. Капитану нет ещё и сорока, но в последнее время он стал стремительно увеличиваться в массе, как заведённое на дрожжах тесто.
   "Нужно бросать курить" - думает он, начиная штурмовать очередной пролёт. Перед дверью казармы, он чувствует себя альпинистом, достигшим вершины Эвереста.
   "Дежурный по роте на выход!" - дневальный на тумбочке вытягивается в струнку. Сержант Якубовский вырастает из сумерек, вяло подсвеченных дежурным освещением.
   - Товарищ капитан, за время Вашего отсутствия происшествий в роте не было! - он щёлкает сапогами, как эсэсовец и лихо подносит руку к виску.
   Капитан замечает ажурные узоры, оставленные подушкой, на правой стороне лица сержанта, но не придаёт этому значения. Он ещё помнит молодость. Но всё равно нужно быть чем-то недовольным. Замечать неправильное, значит показывать свою компетентность.
   - Опять на лестнице вонь стоит. Сколько раз говорил: курить в строго отведённом месте. Где у нас такое место, сержант?
   - Справа от подъезда, - сержант виновато опускает голову.
   - Последний раз предупреждаю, - капитан трясёт мясистым пальцем. Этот последний раз наверное уже сотый по счёту, но для капитана это замечание уже стало ритуалом. Каждый его день состоит из множества таких ритуалов, мелочей, которые необходимо выполнить, чтобы считать, что день прошёл не зря. Утренняя сигарета, прогулка с собакой, первая страница газеты "Красная звезда" (только первая), сигарета после завтрака, сигарета в ожидании трамвая, сигарета после трамвая. Дальше служба с её подъемами, разводами, совещаниями, послеобеденным сном прямо в кресле, ожиданием окончания дня. Вечером прогулка с собакой, сигарета перед ужином, сигарета после ужина, очередная серия бразильского сериала. Вот и всё день прошёл как надо. Все ритуалы расписаны строго по времени и если хоть один из них сорвётся, или пойдёт не так, то весь день в календаре можно обвести чёрным фломастером.
   Сегодня с утра всё идёт по плану и ни один ритуал не дал сбоя, поэтому он появился в роте за пять минут до подъёма.
   - Ну что, поднимайте роту, - говоря эту фразу будничным тоном, он как обычно подносит руку с часами к глазам. Сержант один за другим щёлкает выключателями, и хмурое помещение вмиг озаряется слепящим светом.
   "Рота подъё-ём!" - за этим бодрым криком дневального скрывается "ну вот настал и мой черёд поиздеваться".
   Капитан любит наблюдать эту картину, этот мгновенный переход ото сна к бодрствованию, когда по одной команде спящее помещение взрывается забрасываемыми на душки одеялами, вскакивающими суетящимися, бегущими, толкающимися, но ещё спящими людьми, когда в одну секунду тихое помещение казармы превращается в шумный базар. Это похоже на взрыв, нужно просто нажать на детонатор криком дневального и вуаля.
   Но в этот раз взрыва не происходит. Ни одна из шестидесяти кроватей выставленных в три ряда и два яруса не подаёт признаков жизни. Крик дневального, который должен утонуть в шумном грохоте одиноко повис и растворился в огромной казарме.
   Капитан растерянно смотрит на дневального и сержанта, как будто хочет убедиться, что это происходит не только с ним.
   "Рота подъё-ё-ё-м!" - ещё громче орёт дневальный. Никакой реакции. На кроватях никто не шелохнётся. Детонатор сработал, но бомба не взорвалась.
   Ноги капитана становятся ватными. В звенящей тишине, в которой до сих пор висит крик дневального, он делает несколько шагов к ближайшей кровати, приглядываясь, действительно ли там кто-то есть и этот кто-то живой. Только сейчас он замечает, что синие одеяла растянуты по всей длине кроватей закрывая подушки и головы спящих. Холодные мурашки бегут по его телу, когда он вглядывается в силуэты тел под одеялами. Ему почему то приходят в голову старые сводки с Афгана, где духи во сне вырезали целый взвод. Тошнота подкатывает к горлу, но он, преодолевая себя, орёт громким басом
   - Рота подъё-ё-ё-ё-ём! Курсанты тревога!
   В очередной раз не дождавшись реакции, он срывает одеяло с ближайшей кровати. Живое и здоровое лицо курсанта налито розовым румянцем. Глаза его закрыты, но капитан прекрасно видит, что он не спит.
   "Рота подъ-ё-ё-ё-ём!" - зачем-то орёт капитан прямо в лицо курсанту, потом резко поворачивается к дежурному.
   - Это чё за хуйня сержант! Ты знаешь, как это называется? Саботаж! Да за это знаешь что?
   - Товарищ капитан, а я-то здесь причём, если они не просыпаются? - Лицо сержанта изображает полную растерянность.
   - Да я... - капитан вдруг слышит шум за спиной и оборачивается. Одеяла закинуты на душки, курсанты встают, соскакивают со вторых ярусов, одевают тапочки, шаркая по паркету, бегут по взлётке на построение. Как будто ничего и не случилось. Взрыватель сработал с минутным опозданием.
   ***
   В это же самое время в соседнем помещении второй роты капитан Горчаков орёт на сержанта Бебуришвилли.
   - Они что, пьяные все? Говоришь, происшествий не было?
   - Нэт нэ пили. Нэ било! - угрюмо отвечает сержант.
   - Тогда как это объяснить! Вы у меня все из училища вылетите. И ты, Бебуришвилли в первую очередь. Устроили тут... - Горчаков замолкает, увидев, как словно по бесшумной команде одеяла взлетают вверх, и курсанты в белухах, словно ожившие привидения вскакивают с кроватей и бегут на построение.
   ***
   "Суки! Мартыски! Обезьяны хуевы! Вы со мной сутки сутить вздумали! - Лысая голова прапорщика Бажина налилась краской до такой степени, что вот-вот лопнет, как перезрелый помидор. Он бегает между проходами и шепеляво орёт, обильно разбрызгивая слюни:
   "Я Вам суки устрою райское наслаздение! Вы у меня в толчки, как в зеркала смотреть будете!". - На ходу он срывает одеяла с первых попавшихся коек, подбирает тапочек, швыряет в кого-то на верхнем ярусе, в бешенстве трясёт кровати за душки. Мармон, с которого только что сдёрнули одеяло, лежит как покойник бледный, вытянув руки вдоль туловища. Прапорщик хватает его за подол белухи, пытаясь сбросить с кровати, но Мармон вдруг открывает глаза, вскакивает и бежит мимо остолбеневшего прапорщика к проходу. В момент казарма оживает, одеяла летят вверх, гулко бу?хают спрыгивающие с кроватей тела, пластиковые тапочки цокают по паркету. Рота, одетая в белухи выстраивается вдоль пролёта для утренней поверки. Всё как обычно. Как обычно расталкивают друг-друга вставая в первую шеренгу духи, черепа пролазят за их спины, не торопясь вразвалочку вышагивают деды Жулик, Ник, Медный, встают сбоку строя. Всё как обычно, только с опозданием на одну минуту. Как будто в исправно работающем механизме случилась неполадка. Может провернуло шестерню в редукторе, или заело подшипник, словом возник небольшой сбой. Но вот сбой самоустранился, и механизм снова запущен. Прапорщик долго не может выйти из ступора, и стоит между рядами кроватей, открыв рот. Такого фокуса ему не приходилось видеть за все долгие годы его службы. Он даже не знает, что делать в этой, выходящей за рамки обычного, ситуации.
   Обычно объект вызывающий раздражение и недовольство очевиден. Это, как правило, мерзкое тщедушное чудовище в форме солдата, или группы солдат. Методы воздействия здесь однозначны. Сначала физические, состоящие из пары оплеух, или пинка под зад, потом психологические, в виде изысканных оскорблений, и на закуску уже воспитательные, в виде нарядов. Сейчас объектом является целая рота с её духами черепами и дедами. Целая рота отказалась подчиниться команде. Объект слишком огромный, его не оскорбишь и не дашь ему поджопника.
   "Напугать". Единственный метод воздействия, который приходит в голову Бажину. Он мягкими шагами подходит к строю и прохаживается вдоль него, сложив руки за сутулой спиной.
   - Знацит так, обезьяны! Вы будете стоять здесь до тех пор, пока не указете на автора этой неудацной сутки. - Он останавливается в конце строя, где стоят деды. - Слузба малиной показалась? Давно по уставу не зили? - он скользит острыми маленькими глазками по Жулику, Нику, Медному.
   "Рота смирно!", - орёт дневальный.
   В расположение заходит Томилов. Он, ещё поднимаясь по лестнице, слышал угрозы Бажина, поэтому понимает что что-то произошло.
   - Вот командир, пусть ресает, сто с вами делать! - Бажин весело покачивается с пятки на мысок. Решение примет другой, ведь решение это ответственность.
   - Что случилось?
   - Игнорировали команду "Подъём".
   - Как игнорировали? - хмурится Томилов.
   - Не поднялись! - раздражённо трясёт головой Бажин.
   Томилов недоумённо обводит глазами строй, а потом оборачивается к кроватям у него за спиной. Не увидев там никого, он снова обращается к Бажину.
   - Кто не поднялся?
   - Да они. Они, все эти обезьяны! - Бажин весело как клоун в цирке машет рукой в сторону строя.
   Взгляд Томилова повторно облетает строй и возвращается к Бажину.
   - Не понял? Они не поднялись по "Подъёму". А как они поднялись? Их что каждого будили?
   - Нет они поднялись, только не сразу. - Бажин жалеет, что капитану не довелось испытать тех эмоций, которые испытал он пять минут назад.
   - Это что ещё за фокусы, товарищи солдаты! - гневно спрашивает Томилов и останавливается глазами на Кире. В его глазах читается вопрос: "Так это и есть Ваш обещанный фокус?".
   - Товарищ капитан, мы просто проспали! - Бас Жулика грохочет из конца строя.
   - Все разом? - на лице капитана издевательская усмешка.
   - Не знаю, как все, а я даже не слышал ничего! - говорит Жулик. - Если бы я встал раньше их, думаете не поднял бы? - он кивает в сторону первой шеренги с духами.
   - Я тоже не проснулся, - возмущённо вступает Медный. - Т-арищ капитан, а чё такое страшное случилось, что нас тут выстроили и даже поссать не дадут сходить.
   Капитан ещё раз проходит вдоль строя.
   - Этот инцидент мы так не оставим. Сейчас вольно, готовиться к построению на зарядку.
   Строй зашевелился и начал быстро перетекать в помещение сушилки.
   - Серёга, ты цё делаесь? - закипает старшина, снова наливаясь красным как варёный рак. - Их сейцас дозимать надо. Это зе бунт на корабле. Тут и деды замесаны, это я тебе тоцно говорю, - шипит он сквозь зубы прямо в ухо капитану.
   - Лёша, остынь. Мы с этим разберёмся в текущем порядке, - капитан с безмятежным видом смотрит на суетящихся солдат. - Ты чё, хочешь, чтобы этот случай узнали за пределами роты? Тут если наказывать, то всех придётся. Что тогда про нас скажут, что роту распустили? Ты об этом подумал?
   - Но так оставлять нельзя...
   - А мы и не оставим Леша, не оставим. Главное сор из избы не выносить.
  
   Завтрак и развод прошли без лишних эксцессов. Всё было спокойно и ничего не напоминало об утреннем событии. Виновники вели себя так, как будто ничего не произошло, а Томилов и Бажин напряжённо и молчаливо наблюдали.
   - Главное, Лёша, не пори горячку и пока об этом помалкивай. На самом деле, это всё серьёзнее, чем кажется. На арапа тут никого не возьмёшь. Это кем-то из старослужащих организовано. Главное понять, с какой целью. - Томилов и прапорщик стоят в тёмном тамбуре перед небольшой солдатской столовой и наблюдают за завтраком. Всё та же суета, деды едят не спеша, кидают духам варёные яйца, смеются, рассказывают байки. Они все умещаются за одним столом. Черепа занимают три стола. Они более хмурые и напряжённые, разговоры их сдержаны и коротки, взгляды, обращённые к духам, мечут молнии. Столы духов расположены через проход. Они все в еде. Набитые рты заняты пережёвыванием пищи, с этой стороны слышно только чавканье и бряканье алюминевых ложек о железные плошки.
   На самом деле Томилов уже знает, кто это сделал. Ему не понятна лишь цель этого представления. И ещё он не понимает, как они это сделали.
   Три лагеря: деды, духи, черепа. В каждом лагере свои лидеры, свои правила. Каким образом, можно объединить все три? С духами понятно, а вот остальные?
   Его раздумья обрывает команда "Закончить приём пищи!", и он первым покидает помещение столовой.
   После развода Ширдяев проводит ежедневное штабное совещание. Офицеры собираются за пять минут до совещания на лестничной площадке перед приёмной. Здесь они курят делятся впечатлениями, рассказывают байки.
   К Томилову, который курит в стороне от общей веселящейся кучи подходит капитан Горчаков, его старый друг и однокашник ещё с суворовского. Он молча прикуривает от сигареты Томилова и, взяв его за руку, отводит ещё дальше от весёлого гогочущего сборища.
   - Серёга, у меня в роте какая-то нездоровая канитель происходит, - длинный сухой Горчаков сгибается крючком над приземистым капитаном.
   - Рассказывай, - Томилов внутренне напрягся, предчувствуя недоброе.
   - Сегодня вся рота не поднялась по "Подъему".
   - Как не поднялась? - деланно удивляется Томилов.
   - Молча! Лежат как убитые и не встают. Я даже испугался сначала, не случилось ли чего. Дневальный раза три орал, а они хоть бы хны.
   - И что?
   - А потом вдруг вскочили все как по команде и строятся, как ни в чём не бывало.
   - Ну и... Ты разобрался? Это что, саботаж?
   - Да, как тут разберёшься, если они всей ротой...я уж и орал сначала, но бесполезно.
   - А дежурный кто?
   - Грузин этот...
   - Бабуришвилли?
   - Да, он.
   - Ты его пощупай, может он заставил?
   - Не похоже. - Горчаков крутит головой.
   "А вот это уже интересно - думает Томилов. - А это уже хороший фокус". - Он на всякий случай оглядывает толпящихся офицеров, нет ли среди них ещё таких же задумчивых лиц. Но других командиров рот он здесь не видит.
   - Ты уже сообщил? Рапорт подал? - настороженно спрашивает он, снизу вверх глядя на товарища.
   - Нет ещё. Вот и думаю. - Горчаков прикуривает от бычка новую сигарету.
   - Я бы тоже подумал, - Томилов трёт подбородок. - С одной стороны, саботаж штука неприятная, особенно если это происходит в твоей роте. А если посмотреть с другой стороны, вроде ничего криминального не случилось. Ну не встали по команде, потом-то встали. - Томилов, смотрит в сторону, словно разговаривает сам с собой. - Вроде все живы здоровы, больше никаких признаков саботажа нет. - Вдруг он хлопает Горчакова по плечу.
   - Миша, я бы на твоём месте сейчас смолчал. Это конечно тебе решать, но...Вдруг это игра какая-то у них пари, или ещё что-то. Понимаешь? Может за этим ничего и не стоит серьёзного, а ты сейчас растрезвонишь на всю учёху. Потом, сам знаешь, что начнётся. И тебе от этого уж точно легче не будет. Погоди пока, понаблюдай за ними.
   - Ты думаешь? Знаешь, я вот тоже к этому склоняюсь. - Горчаков с облегчением выпускает изо рта дымное облако.
   Уговорив товарища молчать, Томилов прикрыл свой зад на случай, если история выплывет наружу. Ведь он тоже пока не собирается рапортовать, а так он будет уже не один.
   Оглядывая офицеров, отодвигающих стулья, и рассаживающихся за огромный полированный стол он думает, что если сейчас кто-то расскажет такую же историю, ему придётся рапортовать тоже. Что он тогда скажет другу?
   "Ничего, что-нибудь придумаю. Мишаня, парень доверчивый и добрый, он поймёт."
   Совещание прошло в штатном режиме и Томилов, выйдя на улицу, с облегчением вдыхает тёплый весенний воздух.
   "Интересно, что Вы будете делать дальше, Акопяны".
  
  
   3 мая 1994 г.
  
   "Пока всё спокойно, как будто ничего и не было" - думает Томилов, спускаясь в цокольный этаж. Из солдатской столовой доносится осточертевший запах сечки и варёных яиц. Томилов как обычно не заходит в столовую, а остаётся ждать в небольшом помещении с одним столом для офицеров. Он никогда не завтракает. Бажин, уже ушёл, поэтому капитан сидит за столом в одиночестве и крутит в руках пластиковую салфетницу.
   Бажин как будто успокоился. Вообще, люди быстро успокаиваются, когда понимают, что не владеют ситуацией. Они предпочитают о ней забыть. Но он, Томилов, спокоен только внешне. Он ждёт. Что-то должно произойти ещё, иначе это всё не имеет логики. Вот прямо сейчас он чувствует, что что-то идёт не так, но не может понять что. Какие-то звуки из столовой заставляют его насторожиться. Точнее отсутствие звуков. Где это бряканье ложек и звон стаканов? Там как будто всё вымерло. Капитан заходит в столовую. Первое, что бросается ему в глаза это то, что никто не притронулся к пище. Бачки с дымящейся кашей стоят в углах столов. Тарелки у всех пустые, в хлебницах горкой лежит хлеб, жёлтые пирамидки из масла на тарелках стоят нетронутые. О чём то яростно жестикулируя спорят деды Пермяков и Медведев, угрюмый ефрейтор Никулин наклонив голову разговаривает с Медягиным. Кирсанов, Емельянов, Афонасьев, сидят молча с довольным видом. Но никто не ест! По страдающим лицам духов видно, что они давятся слюной и сейчас для них одно из самых тяжких испытаний. Духи со страданием смотрят на еду, но никто не ест.
   - Это что ещё за новости, солдаты? - Капитан идёт по проходу, заглядывая в тарелки. - Вы что голодовку объявили? - Не дождавшись ответа, он подходит к столу дедов.
   - Медведев, объясни мне, что всё это значит?
   - Не могу знать, товарищ капитан! - Медведев встаёт. - Наверное есть никто не хочет. Я же не могу им приказать есть? Наверное с вечера хорошо подкрепились, улыбается сержант.
   - Отлично! - зло улыбается Томилов, а затем орёт: "Рота встать!".
   Солдаты встают, с грохотом отодвигая стулья.
   - Я вижу, что пища стала слишком калорийной. Нужно поговорить с руководством, чтобы Вам урезали па?йки. Ну а пока, чтобы у Вас не было несварения, сегодня будем работать без обеда. Насчёт ужина уже посмотрим. - Говоря это он смотрит на готовых разрыдаться духов. "На них и давить не надо. Вечером они Вас сами сдадут с потрохами", - он переводит взгляд на Медного, а потом на Кира, который чему-то довольно улыбается.
   "Выходить строиться!" - командует Медведев.
   Духи, провожая страдальческими взглядами нетронутые столы, уныло идут к лестнице.
   Томилов не идёт вслед за ротой. Он преодолевает узкий тамбур с подсобными помещениями и попадает в огромный зал курсантской столовой. Он видит то, что и ожидал увидеть.
   Курсанты стоят по стойке смирно рядом с нетронутыми столами. Три роты! Триста человек! Никто не притронулся к завтраку.
   "А вот это бомба" - думает Томилов.
   Он смотрит на красные лица что-то орущих, бегающих вдоль столов командиров, на отрешённые лица курсантов, но не слышит ни единого звука. Он впал в ступор. В его голове сейчас один единственный вопрос "КАК?".
   Возвращаясь в казарму, он мысленно анализирует сложившуюся ситуацию.
   "Они каким-то непонятным образом устраивают эти массовые представления. Сначала этот собачий концерт в субботу, потом саботаж утренней побудки и вот теперь голодовка. Кто они? Это ясно: Медягин и Кирсанов точно. Ещё кто-то из дедов: возможно Медведев, или Пермяков. Или вообще все вместе сговорились. Только голова тут работает одна. И что в этой голове пока не понятно. Ну, допустим, каким-то непонятным образом они это устраивают. Но зачем? Какая здесь цель. Не просто же позабавиться". - Остановившись у подъезда, он закуривает.
   "Кирсанов говорил про то, что они покажут фокусы. Ну да, фокусы впечатляют, а дальше то что? Наверное, нужно просто подождать, ведь представление не закончено". - Томилов втаптывает бычок в асфальт рядом с урной. Он замечает, что эта интригующая завязка ему чем-то нравится.
   Развод он проводит как обычно. Ни слова не говорит Бажину, "сам скоро всё узнает". Про отмену обеда, объявленную сгоряча, он ни разу не упоминает. "Посмотрим, что решат на совещании. Сегодня проблема проявится, а вместе с ней нарисуется и вчерашний инцидент".
   Тревожные весточки прилетели от командиров всех четырёх рот. Статный солидный полковник Ширдяев сидящий во главе стола, слушает доклады командиров с невозмутимым спокойствием. Приземистый, пухлый как мячик полковник Манюров, сидящий рядом, нервно стучит ногой под столом. Монотонная вибрация, от тела передаётся столу, от чего тот начинает мелко дрожать. Здесь этой дурной привычки Манюрова, не замечает только сам Манюров. От силы вибрации стола зависит степень недовольства и нервного напряжения полковника. Сейчас, судя по бряканью стаканов, стоящих на подставке с графином в центре стола, полковник находится на грани эмоционального срыва, что с ним бывает очень часто. После доклада командира последней четвёртой роты наступает пауза. Ширдяев взглядом строгого недовольного родителя обводит прямоугольный стол с сидящими плотно плечом к плечу офицерами.
   - Это что, какой-то заговор? Забастовка? - в ответ все молча пожимают плечами.
   - Такие вещи нужно пресекать на корню. Срочно найти организаторов и калёным железом их из училища. - Глубокий бас Ширдяева походит на голос диктора телерадиовещания.
   - Тут ещё вчера небольшой инцидент был товарищ полковник, - длинный Миша Горчаков вырастает над столом и докладывает про вчерашний "Подъём". По мере его доклада чёрные зрачки Ширдяева вырастают до огромных размеров, а вода из трясущегося графина на ходуном ходящем столе вот-вот выплеснется.
   - У кого-то ещё был подобный инцидент, - губы полковника становятся тонкими и синими от накатывающегося гнева.
   Офицеры один за другим признаются в скрытом вчера происшествии. Уныло бормочут, покорно склоняют голову над полированным столом "Нате рубите".
   - Товарищи офицеры! - Ширдяев привстаёт из за стола, и его бас гремит на предельной громкости. - Вы где находитесь, в детском саду, или в военном подразделении? Почему не доложили?
   Томилов решается ответить за всех. Он знает, что к нему здесь прислушиваются.
   - Товарищ полковник. Я думаю, что каждый из командиров подразделений подумал, что это произошло только у него. Решили, что этот случай разовый и разберутся сами. Никто не знал, что это так глобально.
   - Вы что, не общаетесь между собой. Да я никогда не поверю, - машет рукой Ширдяев.
   - Это как раз тот случай, когда все сочли нужным промолчать и я тоже. - Томилов ловит на себе укоризненный взгляд Горчакова. - Наша вина, что мы не придали значения этому инциденту.
   Весь офицерский состав облегчённо выдыхает. Томилов как-будто снял петлю с их шеи.
   - И что же будем делать? - этот риторический вопрос любимый у Ширдяева. Он мастер слова. Может отчитать, прочитать натацию, научить, как нужно жить, но когда нужно принимать решение, он предпочитает ограничиться этим вопросом. Тем более на этот вопрос сразу же начинает отвечать его правая рука.
   - Во-первых: всем подготовить рапорта по форме, -тут же включается голос Манюрова женский, скрипучий, противный. - Во-вторых: в два часа общее построение. Соберём всех и постараемся прямо на месте найти виновника.
   - Это вряд ли, - скептически морщится Томилов.
   - Почему?
   - Судя по масштабу, тот, кто это устроил, обладает хорошим весом. Сомневаюсь, что его сдадут на общем построении. Ведь мы им расстрелом не можем пригрозить. Организатора можно вычислить только изнутри. Думаю, это не составит большого труда в закрытом периметре.
   - Хотите сказать, что построения не нужно?
   - Думаю, что нужно. Построение необходимо, чтобы показать что мы недовольны, что мы этого так не оставим, но не более. Вообще я думаю, что пока никаких официальных карательных мер мы применять не должны и не можем?
   - Это почему же? - возмущается Манюров.
   - А что они по большому счёту сделали? Не поднялись по команде? - Томилов пожимает плечами. - В итоге всё равно все встали. Отказались от завтрака? Имеют право. Это вообще нельзя расценивать как невыполнение приказа. Тем более, если этому делу придать огласку, бесконечно заострять на нём внимание, это может быть расценено как голодовка. Вы же знаете, что такое голодовка. Это уже явление резонансное и политическое. Оно нам надо?
   По бледным лицам Ширдяева и Манюрова, Томилов понял, что они только сейчас начинают понимать насколько всё серьёзно.
   За столом снова воцарилось напряжённое молчание. Сев на место Томилов смотрит поочерёдно на сидящих напротив офицеров. Вытянутая физиономия Миши Горчакова, розовый кругляш Смолякова, вечно сонное бледное, похожее на луну в кратерах лицо Немцова, все они за строгой маской скрывают радость. Это не их проблема, а проблема всего училища. Это значит, что ответственности никакой. Можно расслабиться.
   "Дурачки! Тупые совки. Думаете это так игрушки? Да это просто подготовка. Главное представление должно быть впереди" - думает Томилов.
   ***
   Отцы командиры прислушались к словам Томилова. На общем построении они вели себя, как воспитатели в детском саду. Говорили что-то про неправильные поступки, честность перед самим собой честь офицера. Пугали чем-то вроде ужесточения дисциплины, отмены отпусков и отгулов. Опять же наставления и угрозы не были отнесены ни к кому конкретному. В пламенной речи Ширдяева не был упомянут ни один конкретный человек, не было указания на конкретное подразделение, да и проступки были обозначены как то туманно. Если бы картину этого грозного распекания смотрел человек со стороны, он бы не понял, о чём идёт речь.
   Томилов, напротив, начинает понимать всё больше и больше. Логическая цепочка звено за звеном стала собираться у него вголове.
   "А они забздели. - Он смотрит на машущего руками Манюрова, красная морда которого вот-вот должна выпустить огонь подобно дракону, но пока выпускает непонятные выкрики со слюнями вперемешку. - Они заставили их нервничать, подобрали к ним ключик. Вот же сукины дети!".
   Бледный Ширдяев, пытаясь сохранить многозначительный вид, трясёт красивой породистой головой на каждое слово Манюрова.
   "Ваша задумка не такая уж и плохая. Не знаю как Вы это сделали, но это мне нравится, мальчики".
   - А пока всем предлагаю задуматься и сделать выводы! Надеюсь таких эксцессов больше не повторится, в противном случае виновники будут строго наказаны! - заканчивает Манюров.
   "О чём ты говоришь. Надеется он. Даже не надейся. А чтобы наказать виновных их нужно сначала найти. Вот перед тобой четыреста человек и все виноваты. И что дальше?" - Еле заметная улыбка притаилась в уголке рта Томилова.
   По возвращению в роту, он ловит за руку, поднимающегося позади всех по лестнице Медяника.
   - У меня карбюратор в машине барахлит. Ты, говорят, разбираешься. - Он оглядывается, нет ли кого за спиной. - И возьми с собой кого-нибудь толкового.
   Медяник кивает и быстро взлетает по лестнице.
   "Я тут с Вами Штирлицем стану" - думает капитан.
  
   ***
  
   - Задумка Ваша мне понятна. Не спрашиваю, как Вы это исполняете. Всё равно ведь не скажете. Ну да ладно, со временем всё равно узнаю. Лишь бы раньше меня никто не узнал. - Капитан смотрит в зеркало заднего вида на круглое, крупное лицо Медягина и кажущюся совсем крохотной на его фоне мордочку Кирсанова. - И что Вы планируете делать дальше?
   - То есть, Вы согласны работать с нами? - Кирсанов широко улыбается.
   - Это ты вперёд забегаешь, пацан. Сначала я хочу узнать Ваши планы, а там подумаем. - Томилов поправляет зеркало, пытаясь поймать в него глаза этого дерзкого выскочки.
   - Наши планы не меняются. Мы хотим схватить Манюрова за жопу.
   - Давайте подробнее, как Вы это собираетесь сделать.
   - Сначала нам нужно Ваше согласие, - говорит Кирсанов, выдержав паузу.
   - На что я должен дать согласие?
   - Нам нужен человек для переговоров. С такими, как мы, он разговаривать не будет. А вы могли бы ему доходчиво объяснить...
   - Объяснить что? Парни, у нас беспредметный разговор. Мы с Вами просто теряем время.
   - По Вашим словам, Манюров прибрал к рукам всё это училище. Имеет деньги со всего, что можно иметь здесь, и при этом ни с кем не делится. Вот мы и хотели предложить ему делиться.
   - Это какой должен быть аргумент, чтобы он захотел делиться? - Томилов скептически трясёт головой.
   - Парад победы!
   Томилов поворачивает голову, рискуя свернуть себе шею.
   - Что?
   Кирсанов наклоняется к нему и начинает объяснять свою мысль.
   - 9 мая как обычно в учёхе пройдёт парад, на который Ширдяев приглашает своих дружков генералов. Я слышал, они по очереди ездят друг к другу в гости, принимать парады. В этот раз очередь нашего училища. Отовсюду съедутся разные генералы. Говорят, даже из Москвы и Питера будут.
   - Ну, допустим...
   - Для нашего училища это большое событие и для руководства тоже. По сути дела это экзамен. Говорят, даже телевидение будет.
   - Та-ак, - Томилов весь подобрался, чувствуя приближение развязки.
   - А что будет, если на параде всё пойдёт не так? Представьте, что все разом забыли текст приветствия, или ещё хуже хором гаркнули что нибудь не то. Или, например всем сказали направо, а они налево поворачивают, им "Смирно" кричат, а они башками крутят как неваляшки. Как будет выглядеть войско, которое неуправляемо?
   - Ну, допустим, что Вы это провернули. Опозорили на весь свет училище, Ширдяева... И что с этого?
   - А если весь свет узнает, что в училище творится неладное, что будет?
   - Проверка, - Томилов отмечает, как грамотно его подвели к нужному ответу.
   - А кто в нашем училище больше всего заинтересован, чтобы не было проверок? Чем ему грозит любая проверка, тем более такая масштабная?
   В голове Томилова всё встаёт на свои места.
  
  
  
  

Глава 6. РЕПЕТИЦИЯ

  
   5 мая 1994 г.
  
   День выдался ветреный, но дождя нет и слава Богу. Полковник Манюров то и дело придерживает за козырёк фуражку, чтобы её не сорвало ветром. Здесь на небольшой трибуне перед плацем им придётся стоять не меньше часа. Этот час для полковника просто потерянное вырванное из жизни время. Целый час! Сколько вопросов можно решить за это время, ведь он в отличие от этого болвана Ширдяева деловой человек. Он решает все более или менее важные вопросы не только в периметре этого училища, но и за его пределами. Система, созданная им, и практически ставшая совершенной сейчас после долгих лет работы, трбует постоянного контроля. Он является главным механиком, головным компьютером на который приходят все проводки от исполнительных механизмов и только он держит в своих руках пульт управления системой. Ему нравится мягкими прикосновениями пальцев нажимать на кнопочки, благодаря которым приводятся в движение огромные маховики, передаточные шестерни, подшипники не осязаемой, но очень качественной и большой машины. Никогда и не при каких обстоятельствах он не передаст пульт управления другому, пусть даже супернадёжному и зарекомендовавшему себя человеку. Отдать пульт, значит потерять контроль, тем самым привести белоснежный лайнер его мечты на рифы.
   Каждый день прибавляет новых забот. Реформы, рождаемые тупым алкашом президентом, который окончательно решил похерить армию, с одной стороны обещают полный крах, а с другой открывают всё больше и больше возможностей. Манюров умеет пользоваться моментом и извлекать возможности из всего что можно.
   Полковник любит и умеет работать, и работает он упорно и самоотверженно. Даже сейчас лишь один процент его ума направлен на плац и на соседей по трибуне, остальные девносто девять методично решают один за одним текущие вопросы.
   "Созвониться с Ивановым. Что там с торгами на форму?
   Связаться с Петровичем, по очередной поставке ГСМ.
   Встретиться с директором овощной базы...
   Узнать у Фархата, что там со строительством. Фундамент уже устоялся?
   Собрать прапоров. Что у нас по списанию?
   Когда Мишка и его бараны закончат отделку кабинета? У них ещё три объекта...
   Ещё нужно посмотреть бухгалтерию "Фортуны", что-то не то с балансом..."
   Вопросы один за другим выстраиваются в голове как в записной книжке уже отранжированные по степени важности и с проставленными порядковыми номерами.
   ***
   Четыре больших ярко-зелёных прямоугольника курсантских рот уже появились на плаце. К ним примыкает бурый квадрат роты обеспечения. Оркестр, так называемые "Сверчки" блестят литаврами и красуются аксельбантами в голове строя. Знаменосец с трудом удерживает полосатый стяг, который при порывах ветра оживает, начинает громко шелестеть и даёт огромную оплеуху, сразу всему оркестровому взводу. Офицерские какарды командиров и начищенные бляхи курсантов бликуют на солнце.
   Высокий, в огромной фуражке, похожий на перестоялый гриб, Ширдяев весело трясёт головой в ответ на болтовню пухлого полкана, начальника пожарного училища, который напросился на репетицию.
   "Чего все ждут? Пора начинать - Манюров ёжится от холода. - 9 мая на этой трибуне будет стоять весь цвет генералитета. Вот тогда будет не до глупых шуток".
   Глядя на Ширдяева, он представляет, какое у него будет сосредоточенное бледное лицо. Да и у самого на душе вдруг неприятно заскребли кошки. Всё-таки не каждый год бывают такие смотрины. И все и всегда ждут, чтобы что-то пошло не так. Бог с ними с этими пьяными генералами, дружками Ширдяева. Его больше напрягают ребята из министерства. Только министерство ежегодно сливает в унитаз десятки училищ подобных этому и от их отношения предвзятого, или непредвзятого будет зависеть многое. Одно телевидение чего стоит. Тупица Ширдяев с радостью рассказал, что к ним аккредитовалась федеральная компания. Манюров знает, что такое корреспонденты и журналюги. Эти сраные проныры попытаются проползти всюду, будут брать интервью у офицеров, курсантов. Кто знает, что взбредёт в голову ляпнуть курсанту в период гласности и демократии. По мере приближения парада эти опасения стали всё больше тревожить Манюрова. В отличие от Ширдяева, у которого на кону только его должность, он может потерять гораздо больше. Он потеряет всё.
   ".....к параду готов!" - от мыслей Манюрова отрывает лающий голос Габриэля, возвещающий о готовности подразделения к параду.
   "Здравствуйте товарищи курсанты!" - глубокому голосу Ширдяева может позавидовать любой полководец. Таким голосом можно поднимать из могил мертвых и вести их на повторную смерть.
   "Ну наконец-то" - с облегчением выдыхает Манюров.
   "Здр -а-а-а-ая ж-а-а-а-аю т-а-а-а-ищ генера-а-л!" - громовой раскат оборвался и ещё какое-то время гудит в колодце двора.
   "Поздравляю Вас с праздником великой победы!" - грозно басит, как будто угрожает Ширдяев.
   "У-ра-аа! У-ра-аа! У-ра-а!" - проносится над плацем скупое выражение солдатского восторга.
   "Ра-а-а-а-вняйсь! И-и-и-и-ирьно! На-а-апра-а-а-фо! Ша-а-а-а-ом арш!" - Габриэль вживается в роль начальника парада, которую 9 мая будет исполнять сам Ширдяев.
   Бумс-бумс, бумс-бумс - бодро застучали барабаны, забрякали литавры, блестящие трубы оркестра выдувают первые аккорды прощания славянки.
   "Пошли".
   Первыми вдоль трибун вышагивают знаменосцы и оркестр. Неказистый строй сверчков брякая, гудя и звеня пьяной каракатицей прокатывается под трибуной.
   "Строевой им надо побольше давать. Играть не умеют, так пусть хоть маршируют прилично" - Манюров облокотился на парапет, чувствуя нытьё в усталой спине. Ему кажется, что беспорядочные несинхронные звуки похожи на аккорды "Мурки". Его веселит пришедшая на ум ассоциация и он даже начинает напевать про себя:
   "Мурка, ты мой мурё-ёночек
   Мурка, ты мой котё-ёночек..."
   "Нет, ну точно один в один:
   Мурка, Маруся Кли-имова
   Прости люби-и-мава".
   Он смотрит на соседей по трибуне и по их невозмутимым лицам понимает, что всё-таки показалось. Он не видит худощавое в висячих усах и толстых очках лицо начальника оркестра, который стоит на противоположзном краю трибуны справа от толстого пожарника. Судя по его настороженному лицу и выпученным глазам, безобразно увеличенным толстыми линзами очков, игра подопечных вызывает у него озабоченность. Сейчас он надеется, что этого никто не заметил. "Умный не скажет, дурак не поймёт".
   За оркестром, блюдя интервал в тридцать шагов, уже клацает сапогами по асфальту первая рота.
   "Ра-авнение напра-аво! Песню запе-евай!" - орёт сержант.
   "Написала Зойка мне письмо-о,
   А в письме два слова не скучай
   Мы расстались с ней ещё весно-ой
   А теперь февраль пора встречать..."
   Поют хорошо, азартно, задорно, только вот песня какая-то странная. Раньше Манюров её не слышал.
   "Зо-йка, когда я на тебя смотрел,
   Зо-йка, я задыхался и бледнел..."
   А что вполне оригинально, думает Манюров. Слово "Зойка" разбивается на два чётких слога и каждый слог подытоживает чёткий удар сапог.
   Зо-йка, ты плоть и кровь моя была,
   Любовь мою ты предала...".
   Бравая первая рота отстукивает сапогами так, что вибрация от синхронных ударов передаётся трибуне. Следом вышагивает вторая рота. Её пение наваливается на песню первой и Манюров в сумбурном смешении голосов, не может понять, какую песню они поют.
   ...хотел я двухколёсный драндулет,
   Я к батяне подошёл, сказал купи,
   Ты на "Яву" мне кусочек накопи..."
   Нехорошее предчувствие, взрывается в ушах Манюрова громким припевом
   "Я-ву, Я-ву, взял я на халя-ву,
   Я-ву, Я-ву, взял я на халя-ву..."
   Явно похабная песня чётко ложится на марш. "Что они поют?" - Манюров оглядывается на Ширдяева, на лице которого застыла глупая улыбка. А песня уже меняется с звонко цокающей сапогами третьей ротой.
   "Вме-сто тепла зе-лень стекла,
   Вме-сто огня дым,
   Из сетки кален-даря выхвачен день..."
   "Это что за своевольный подход? Какая сука разучивала с ними эти песни" - Манюров в немом гневе пытается отыскать спрятавшегося за Ширдяевым и пожарником командира сверчков. Это он перед парадом репетирует с курсантами строевые песни. Главный сверчок как будто почуствовал прожигающий его через два тела взгляд. Он затравленно выглядывает из за плеча остолбеневшего Ширдяева и мотает бледной головой так, что она вот-вот отвернётся от шеи. "Не я мол это. Они сами". Тем временем вакханалия на плацу продолжается.
   "Пере-мен, требуют наши сердца
   Пере-мен, требуют наши глаза..."
   Манюрова начинает подташнивать. Он ловит себя на дурной мысли, что первый раз видит такую чёткую организацию строя и песни.
   "Не много тепле-е за стек-лом но в злые моро-зы,
   Вхожу в эти две-ри сло-вно в сад июньских цветов..."
   Всё происходящее напоминает кошмарный сон. Манюров пошатываясь, спускается с трибуны, проходит за ней, и как гость пытающийся уйти незамеченным с торжества ссутулившись ныряет в арку. В спину ему несётся:
   "Бе-лые ро-зы, бе-лые ро-зы,
   Без-защитны шипы..."
   Ветер таки сдувает фуражку с его головы. Пролетев несколько метров, она плавно, ложится на обод и колёсиком катится к хоздвору.
   "Что с вами сде-лал в злые моро-зы
   Лёд витрин голубых..."
   Он догоняет взбесившуюся фуражку у самых ворот хоздвора.
   "Люди укра-сят вами свой праз-дник
   лишь на несколько дней..."
   Запыхавшийся, красный, злой он направляется к входу в главный корпус, держа фуражку в руке.
   "Вы у меня ещё хлебнёте горя, массовики-затейники..."
   Представление тем временем продолжается. Ширдяев с навеки застывшей улыбкой на посиневших тонких губах провожает взглядом последнюю в параде роту обеспечения.
   "Вот и пришло долгожданное лето сча-стли-во-е,
   Время закатов и рассветов рев-ни-во-е,
   Но почему то опять вспоминаю о я-нва-ре,
   Слышу твой голос и просыпаюсь ночь на дво-ре..."
   "Что это за репертуар? Откуда они все берут эти песни?". Ширдяев видит горящие алыми помидорами лица командиров рот и начинает догадываться, что они тоже не в курсе, что происходит.
   "На бе-лом бе-лом покры-вале я-нва-ря,
   Лю-би-мой де-вуш-ки я и-мя на-пи-сал,
   Не про-гоняй ме-ня мо-роз, хочу по-быть не-много я,
   На бе-лом бе-лом покры-вале я-нва-ря..."
   - Ну у тебя и орлы, Гена, - восторженный пожарник толкает локтём Ширдяева. - Строевая превосходная, а поют как? Не то, что мои дрищи...
   Ширдяев с вымученной улыбкой смотрит на собеседника. В его глазах один вопрос: "Ты и правда дурак, или просто притворяешься?". Только сейчас он замечает отсутствие на трибуне Манюрова.
   ***
   -Ты болван, товарищ капитан! Настоящий болван! - Манюров по привычке ищет на столе увесистый предмет, чтобы мысленно швырнуть им в усатую тупую рожу командира сверчков. - Репертуар и исполнение строевых песен, твоя непосредственная обязанность, а ты : "Не знаю, не видел" - сморщив губы, он передразнивает последнюю фразу сказанную капитаном. - На хуя ты здесь нужен, если всё проходит мимо тебя! Ходишь, как в штаны навалил! - Манюров не подбирает выражений даже в доброе время, а когда творится такое, он готов таскать своих подчиненных за шиворот и тыкать их мордой в говно. Бледный капитан вот-вот свалится на пол, накаутированный незаслуженными оскорблениями, но ему вовремя приходит на помощь Ширдяев.
   - Садитесь, капитан. В этот раз мы Вам поверим, но имейте в виду, если произойдёт ещё один балаган подобный этому, Вы будете нести за него ответственность.
   Капитан, предпочитающий лучше провалиться под землю, падает на стул.
   - Товарищи офицеры! Этот вопиющий факт не поддаётся никаким объяснениям. Как Вы, будучи командирами подразделений допустили подобную выходку? - Ширдяев грозно пробегает по жалобным прибитым взглядам подчинённых, в которых лишь одна просьба:
   "Пожалуйста, не надо больше. Нас и так хорошо поимели!"
   - В общем так! - Манюров решает от пустых слов перейти к делу. - Командирам подразделений, рапорта о произошедшем на стол. Даю Вам три дня, чтобы выявить зачинщиков. Они наверняка есть в каждой роте. Не будет результата, по истечении трёх дней, пеняйте на себя. Задача ясна товарищи офицеры? - хищно наклонившись над столом он обводит взглядом понуро опущенные головы.
   "Так точно, товарищ полковник!" - угрюмые голоса сливаются в нестройный хор.
   - Только попробуйте мне обосрать парад! - он грозит всем маленьким коренастым пальчиком. - Поедете в Абхазию мандарины собирать, или на рынок пойдёте трусами торговать.
   "Интересно, а куда ты пойдёшь?" - говорит про себя, как всегда сидящий с краю Томилов.
  
   По окончании совещания, когда гремя стульями все встают и направляются к выходу, Томилов замечает, что Манюров оставляет в кабинете замполита Мельмана.
   - У тебя всё готово? - спрашивает он кучерявого небольшого роста майора, который меняет место и садится ближе к голове стола, где они остаются сидеть с Ширдяевым.
   - Да, всё с собой, - Мельман хлопает ладонью по коричневой кожаной папке, лежащей перед ним на столе. С этой папкой замполит не расстаётся нигде. Всем приходится только догадываться, что он в ней носит. Какая очередная сплетня или компромат таится сейчас в этом вместилище чужих тайн?
   "Скорее всего, сейчас будут работать со стукачами, а у него с собой их список" - думает Томилов, выходя за двери. Мельман профессиональный вербовщик. У него в каждой стене этого училища есть свои уши. Странно, как он до сих пор ещё не знает обо всём, что происходит. Но если не знает сейчас, то после полученного втыка от Манюрова, к вечеру узнает точно. Томилову меньше всего хочется, чтобы заговор раскрыли именно сейчас, когда всё так удачно складывается. Он внезапно останавливается на широком пролёте лестницы. "Точно, Мельман, же в отпуске был. Вот почему их ещё не раскусили. Сейчас он одного за другим расспросит своих стукачей, и можно сливать воду. Он продолжает спускаться вниз с намерением, прийдя в роту, рассказать обо всём Медянику, но ещё одна мысль заставляет его снова замедлить шаг.
   "Скорее всего информация о стукачах сейчас у него в папке, не зря он на неё показывал Манюрову. Вот если бы получить этот список, и слить его "Системе", пока Мельман не добрался до стукачей? Но как это сделать? Подкараулить этого жидёнка в подъезде под лестницей, дать по башке и отобрать папку? Нет это не вариант. А других нет, потому что он её даже в туалет с собой берёт. Кабинет он всегда закрывает, даже когда выходит на минуту. Значит вариантов нет". Томилов включает воображение представляя где и при каких обстоятельствах Мельман может расстаться с папкой.
   В столовой, во время обеда? - Нет он положит её рядом. Да и за столом много народу сидит. Где же тогда? Где и как... - Медленно пересекая большой холл с аквариумом, с кем то здороваясь, он продолжает напряженно думать, где и при каких обстоятельствах Мельман может расстаться с папкой. - Навстречу ему семенит маленький, вечно бодрый лейтенант Зинин, который по совместительству ведёт ОФП. Лейтенант как всегда в застиранном синем спортивном костюме цыганского пошива с криво наклеенной на олимпийку надписью "Puma".
   - Привет Антон! - он улыбается в ответ на лучезарную полнозубую улыбку лейтенанта, и, дав пять проходит мимо к двери. Вдруг, как будто молния ударила его в темечко.
   "Спортзал!!! Они же с Ширдяевым каждый день перед обедом в теннис режутся!". Томилов смотрит на часы. "Без пятнадцати двенадцать. Если всё срастётся и произошедший форс-мажор не заставит их отказаться от любимого занятия, минут через пять-десять они спустятся в спортзал. Если Мельман будет, без папки, значит, она осталась в кабинете. Это плохо, потому что кабинет он закрывать не забывает, да и глаз там лишних много. А вот если он возьмет папку с собой в спортзал, то наверняка оставит её в раздевалке. Тогда будет хоть и призрачный, но шанс заглянуть вовнутрь".
   Выкурив сигарету на крыльце, Томилов возвращается в холл и направляется к аквариуму с красной надписью на стеклянной перегородке "Дежурный по училищу" и заглядывает в квадратное оконце.
   - Вась, мне домой позвонить надо.
   - Какие проблемы, заходи, звони, - круглолицый старлей Никитин добродушно машет рукой.
   Томилов заходит внутрь аквариума и садится за столик с телефоном, находящийся за спиной дежурного.
   "Отлично! Отсюда можно увидеть, пойдут ли они в спортзал, и что у них будет с собой" - Томилов берёт трубку и не спеша крутит диск, наугад попадая пальцем в кружочки с цифрами.
   Ждать пришлось недолго. "Война войной, а обед строго по расписанию". Ширдяев и Мельман, как ни в чём не бывало, мило беседуя, пересекают холл и спускаются по лестнице. В руках у Мельмана заветная папка. Пожаловавшись дежурному, что не смог дозвониться он снова выходит на крыльцо и закуривает.
   "Теперь нужно подождать минут десять. А если меня там засекут? Что я им скажу?" - в период напряжённого ожидания в голову начинают лезть неприятные мысли. Томилов начинает ходить по крыльцу. - "Скажу, что ищу Антона..." - Антона там не будет точно, в это время он обедает. Они только что повстречались в холле.
   "А зачем я его ищу? За-чем?" - Томилов ускоряет шаги. Ответ приходит сразу за вопросом. "Хочу попросить его сделать массаж. Спина чё то разболелась, застудил наверное". - эта версия кажется ему правдоподобной, потому, что все знают Антона не только как хорошего ёбаря поварих, но еще как превосходного массажиста.
   "Ну всё, пора". Он снова возвращается к лестнице и спускается вниз. В узком сумрачном коридоре, ведущем к раздевалке, уже слышны гулкие удары мяча о деревянный пол.
   "Уже играют, отлично. Лишь бы там больше никого не было. Ну, если что, легенда у меня есть". Оглянувшись, он открывает дверь, и какое-то время стоит, прислушиваясь.
   Из спортзала слышатся весёлые прыжки меча и отрывистые выкрики игроков. Небольшой вестибюль, в котором находятся помещения туалета и раздевалки пуст. Помешкав, Томилов решается и быстрыми шагами подходит к раздевалке. Он открывает дверь и оглядывает небольшое квадратное помещение, вдоль стен которого расставлены серые металлические шкафы. Два крайних шкафчика заняты. На это указывают стоящие возле них до блеска начищенные ботинки. По маленьким, почти детским ботиночкам, Томилов определяет шкафчик, в котором разделся Мельман. Дверь шкафчика закрыта на замок, который имеет скорее психологическое назначение, так как открывается любой булавкой. Томилов достаёт из кармана небольшую связку ключей, выбирает наиболее тонкий и подходящий по размеру и вставляет в личинку самый кончик. Аккуратно повернув ключ, он убеждается, что металлическая щеколда отошла всторону. Ещё раз прислушивается, чтобы убедиться, что оба игрока там в зале и открывает дверь. Запах сладких женских духов, которыми обильно поливает себя майор, бьёт в нос. Форма аккуратно развешана на плечиках, а на верхней полке, прислонившись к одной из стенок шкафчика, стоит заветная папка. Сделав глубокий вдох,Томилов берёт увесистую папку в руку. Теперь ему кажется, что удары мячика раздаются возле самого уха. Он кладёт папку на деревянную лавку и расстёгивает молнию. Рапорта, разнарядки, приказы, пожелтевшие вырезки из газет... Томилов быстро листает бумаги, переворачивая их в папке, чтобы всё оставалось на своих местах. Небольшой зелёный блокнот находится в самом низу, под бумагами. Со скоростью матёрого нюхача Томилов шелестит страницами блокнота. Пролистав блокнот до середины, он не находит ничего интересного, кроме телефонных номеров. На середине записи заканчиваются, и идут пустые листы. Томилов уже хочет положить блокнот назад, но ещё раз, скорее по привычке, пролистывает его веером. "Есть!"- на последней странице капитан обнаруживает то, что ему нужно.
   Заголовок "Барабанщики" бросается в глаза. Листок разлинован в виде таблицы из четырёх граф.
   Томилов видит то, что и ожидал увидеть. Пять рот, пять фамилий. Ему нужно просто запомнить этот короткий список. Это для него не проблема, ещё будучи курсантом, он блистал среди сверстников умением с точностью фотографической съёмки воспроизводить топографические снимки и карты. Жалко, что свой талант ему приходится растрачивать на запоминание важных фактов из наспех прочитанных писем, служебных записок и донесений, но всё же он приносит ему большую пользу. Сейчас ему нужно всего лишь медленно прочитать имена стукачей одно за другим, в том порядке, в котором они находятся, и этот список отпечатается в его памяти если не навсегда, то очень надолго. Сейчас он отключает эмоции и просто запоминает расчерченную от руки таблицу, затем складывает бумаги и блокнот в папку, возвращает её на место и закрывает ящик.
   Выбраться из раздевалки удаётся незамеченным. Томилов через две ступеньки взлетает на первый этаж; в очередной, третий за этот час, раз проходит мимо дежурки и уже по улице быстрым шагом спешит в роту. Его раздражает так некстати попавшийся под руку Паша Корчагин, который начинает причитать по поводу творящегося беспредела, а под завязку рассказывает старый заезженный анекдот. Других анекдотов Паша просто не знает. Он словно ждёт момента, пока очередной анекдот будет избит до такой степени, что только при упоминании первых строк начнёт вызывать кривую усмешку слушателя. "Ну да, слышал мол...". Томилов спешит отделаться от назойливого друга, сославшись, что спешит разобраться со своими, что от части является правдой. Добравшись до казармы, он не обращая внимания, на крик дневального "Рота смирно!", проходит в канцелярию. Сев за стол, он берёт лист бумаги и пытается по памяти восстановить таблицу, увиденную в блокноте Мельмана. Он чертит карандашом четыре вертикальные колонки и заносит данные.
   1 рота
   Головатских А.
   Гастелло
   Добровольный помощник
   2 рота
   Лобанов А.
   Лобок
   На кукане... Шкура (бумага)
   3 рота
   Федулов И.
   Ваучер
   На кукане...пьянка, (бумага)
   4 рота
   Прокопьев С.
   Сопля
   Добровольный помощник
  
  --
   С первыми тремя колонками понятно, это рота, фамилия и кличка барабанщика. В четвёртой колонке, скорее всего указан мотив. Надпись "добровольный помощник" указывает на то, что стукач согласился работать без особого давления, по собственной воле. А вот надпись "на кукане..." скорее всего гласит о том, что потенциальный стукач был пойман за руку на каком-то грязном деле, как например пьянка. Пометка "Шкура" напротив фамилии Лобанова, скорее всего обозначает , что Мельман поймал его на каком-то нехорошем деле по отношению к сослуживцам. Например тырил в столовой продукты, может шарил по тумбочкам. Об этом можно только догадываться. А вот пометка в скобках "бумага" говорит о том, что пойманный с поличным, написал на себя обличительную бумагу, что сделало его положение абсолютно безвыходным. Во время написания стукача из своей роты рука Томилова дрогнула. Он только сейчас сопоставил фамилию человека со списком, в котором она находится.
   "Вот те бабушка и Юрьев день...кто бы мог подумать?" - бурчит он про себя, удивляясь написанному своей рукой.
  
  

РО

Никулин В.

Ник

На кукане...Боксёр (бумага)

  
   "Большую рыбку ты у меня на кукан насадил" - Томилов больно прикусывает губы. Пометка "Боксёр" скорее всего, означает, что Мельман поймал Никулина на неуставщине, и здесь бумагой может служить заявление от потерпевшего.
   "С тобой я сам разберусь" - Недолго думая, капитан загибает нижний край листа и отрывает ровную полоску с нижней строкой таблицы.
  
  
  
  

Глава 7. СУДЬБА БАРАБАНЩИКА

  
   5 мая 1994 г.
  
   Чуть подвиливая пухлым тазом, лёгкой танцующей походкой, майор Мельман вышагивает по скрипучему паркету. Большой длинный коридор корпуса мрачен и пустынен. Тишину нарушает только скрип его Мельмана ботинок, и время от времени, голоса преподавателей, раздающиеся из-за дверей аудиторий. Он направляется к аудитории под номером 314, где у него назначена первая встреча. Точнее встреча не назначена, а просто состоится. Назначать встречи, это лишний раз выдавать себя и информатора. Он просто даст ему понять, что встреча необходима, и информатор появится сам, в том месте, где они обычно встречаются.
   Молодой, но очень перспективный майор человек здесь новый, но за полгода своей службы в училище успел зарекомендовать себя с хорошей стороны. Его умению располагать к себе людей, вести задушевные разговоры, влюблять в себя собеседника, можно только позавидовать. В умении подбирать ключики к тёмным потаённым дверцам души здесь ему нет равных. Он быстро обрёл нового друга в лице руководства училища Ширдяева, да и серый кординал Манюров явно выказывает ему эмпатию. Хваткий и цепкий как клещ он быстро разобрался с происходящей вокруг ситуацией, и она пришлась ему по душе. Здесь, в стенах училища, он видит для себя непаханый край работы. В этой атмосфере, как нигде больше, он может найти себе наилучшее применение. Результаты его работы не так заметны и проявятся не скоро, но его больше захватывает сам процесс плетения паутины. Так, неспеша с расстановкой, он запускает только первые тоненькие ниточки, пробрасывая их от себя к офицерам, солдатам, персоналу. Пройдёт ещё много времени, пока эти ниточки опутают здесь всё что можно, и тогда уже они начнут превращаться в стальные канаты. Но майор никуда не спешит.
   Он приоткрывает дверь с табличкой "314" и просовывает голову в небольшую щель.
   Высокая, не по годам статная преподаватель тригонометрии поворачивается к дверям всем телом, держа в руках указку.
   - Извините, перепутал... - он растерянно улыбается педагогу, быстро метнув взгляд в аудиторию, и тут же прикрывает дверь. Всё, тот кому надо его заметил. Этот "кто-то" не побежит с друзьями курить, или рассказывать байки на перемене, а останется сидеть в аудитории, куда позднее и зайдёт майор. Обычно для передачи необходимой информации требуется минута. Но здесь будет посложнее и подольше. События, которые сейчас происходят в училище, пробуждают в Мельмане страсть, желание сродни сексуальному возбуждению. В этом деле он видит великий потенциал и открывающиеся возможности.
   Он выходит на лестничную площадку и дожидается перемены. Весёлые переливы звонка заставляют распахнуться десятки дверей, и гулкий топот сапог заполняет вакуум огромных проходов и лестничных клеток. Подождав ещё минуту, Мельман выходит с лестницы, и как катер, рассекая волны галдящих курсантов, направляется к аудитории. В пустом кабинете на задней парте сидит тот, кто ему нужен. Курсант Лобанов, он же Лобок, он же Лёшенька, по версии Мельмана держит крупную белобрысую голову двумя руками, уставившись в раскрытую тетрадь.
   - Привет Лёшенька! - Мельман улыбается, не обнажая зубов.
   Огромный курсант встаёт и вытягивает руки по швам.
   - Здравия желаю товарищ майор!
   - Да ты садись, Лёшенька, в ногах правды нет, - тёплый материнский тон может заставить любого искать на теле майора кормящую грудь. - У меня к тебе дело. Ты мне скажи, что это у Вас за представления последнее время разыгрываются?
   - Не могу знать товарищ майор! - как-то уж очень резко и фамильярно отвечает Лобанов.
   - Да брось ты это: "не могу знать", мы же с тобой не в строю, - Мельман кладёт мягкую ладонь на огромное предплечье курсанта. - Ты ведь у нас не можешь не знать. Ты как раз должен знать всё, Лёшенька. Давай попробуем ещё раз. Скажи мне, кто организует эти беспорядки. Песни эти дибильные, голодовки и так далее...
   - Не могу знать товарищ майор! - Лобанов походит на тупого робота из фильма "Гостья из будущего".
   Мельман несколько секунд хранит молчание, пытаясь поймать уворачивающийся взгляд курсанта, а потом начинает говорить снова.
   - Лёшенька, давай с тобой договоримся, что эту фразу, "не могу знать", я слышал от тебя в последний раз. Не нужно злоупотреблять моим терпением, да и времени у нас с тобой в обрез. Я тебя ещё раз спрошу, а ты внимательно послушай мой вопрос, быстро подумай и ответь, кто организует эти беспорядки. Говори всё, что ты знаешь про это.
   - Не могу знать то... - Резким ударом ладони об стол Мельман обрывает фразу Лобанова.
   Он медленно встаёт, и курсант вынужден вставать вслед за ним.
   - Так значит? Ну ладно. - Мельман крутит блестящую пуговицу на кителе курсанта. - Ты меня расстроил, курсант, а этого делать не следовало. - Пуговица отрывается и Мельман кладёт её на стол.
   - Ну пока, Лобок, - он произносит кличку Лобанова с унизительной усмешкой и, развернувшись, уверенно идёт к выходу.
   ***
   Кличку Гастелло, Саша Головатских получил при весьма пикантных обстоятельствах. Прошлым летом их рота находилась на учениях в полевом лагере недалеко от города. Ночи выдались холодные, и палатки приходилось подогревать буржуйками. Для этого назначался истопник, задачей которого было подбрасывать в печку угля и поддерживать комфортную температуру в палатке. В ту памятную ночь истопником в палатке взвода был назначен Саша. Он исправно швырял уголь в маленькую топку железным совком, пока все не уснули. Потом интенсивность подбрасывания угля пошла на убыль, так как, страдающий хроническим недосыпом, Саша стал клевать носом и выпадать из реальности. Сеансы внезапного короткого сна со временем стали частыми и затяжными, и Саше иногда приходилось пощипывать себя, чтобы не заснуть до утра.
   В исправной работе маленькой чугунной печки с роскошным названием "буржуйка" есть маленькая хитрость. Она греет только тогда, когда в ней поддерживается огонь. Её нужно топить постоянно и непрерывно. Длительный перерыв влечёт за собой полное затухание печи, и, вследствие этого, мгновенное охлаждение помещения. Разжечь затухшую печь довольно проблематично. Именно этот казус и случился с Сашей. Когда открыв глаза после очередного яркого сновидения, он осознал, что в этот раз оно затянулось, было слишком поздно. Заглянув в печку, он увидел мёртвые угли, от которых курился слабый дымок. Пришлось прибегать к экстренному плану. Для этого в тамбуре палатки стоял цинк наполненный солярой. Цинк служил в основном для изначальной растопки печки. Саша на пузе приволок цинк к рабочему месту, и, зачерпнув пустой банкой из под тушёнки вонючей маслянистой жидкости, плеснул ею в печку. Результата не последовало, только дымок от углей стал более активным и окрасился в голубой цвет. Саша повторил манипуляцию, но результата снова не было. Тогда он решил использовать беспроигрышный вариант. Чиркнув спичкой, он стал подносить её к зеву печи, чтобы кинуть туда. В этот самый момент произошёл глухой хлопок, и в глаза Саше брызнул яркий обжигающий свет. Печке, видимо, не пошла вторая порция соляры, и она выплюнула её вместе с пламенем Саше в лицо. Курсанты, кровати которых находились рядом с печкой, были разбужены хлопком и яркой вспышкой, которая, озарив помещение палатки, тут же затухла. Взору внезапно пробужденных курсантов предстала широкая в зелёном ватнике спина Саши, над которой поднималось облако дыма. Потом спина повернулась от печки, и все увидели чёрное, как у негра, лицо с выпученными глазами и обугленной чёлкой и ресницами. Лицо открыло рот и произнесло "Во бля!". Вместе с ругательством изо рта Саши вывалился клуб дыма. А дальше были сморчки в кулак, перерастающие в хихиканье, а потом взорвавшиеся громким хохотом.
   Смех, раздававшийся из палатки разбудил всех вокруг. Ещё долго после этого история ночного взрыва, названная с руки капитана Горчакова, подвигом Гастелло передавалась из уст в уста, а Саша соответственно получил новое прозвище.
   Сейчас Саша грустно ковыряет маленьким ножичком глазки в картошке. В наряде по столовой он частый гость, но сегодня он напросился сюда сам. Зачётную работу по тактике ему не осилить. Но есть беда пострашнее тактики. Она пришла вместе с запиской, которую он нашёл на столе, когда убирал посуду после обеда.
   Текст записки был следующий:
   "Гастелло, мы знаем кому, когда и о чём ты барабанишь. Сегодня твой друг придёт к тебе снова. У тебя есть два варианта. Первый: ты можешь продолжать влачить своё жалкое существование ни кем не уважаемого человека, к тому же стукача. Второй вариант: ты можешь прямо сегодня всё изменить. Для этого тебе нужно только отвечать на все вопросы своего друга "Не могу знать товарищ майор". Только эти пять слов и больше ничего. Сделаешь так, и Система закроет глаза на всю твою прошлую жизнь и примет тебя в свои объятия".
   Последний час Саша напряжённо думает над текстом этой записки, и, чем больше он думает, тем сильнее начинает волноваться. Непослушные руки то и дело упускают недочищенную картошку, и она с бульканьем падает в огромный бачок, наполненный водой.
   Сейчас перед ним стоит серьёзный выбор. Ему придётся кого-то кинуть. На одной чаше весов добрый майор, перед которым Саша однажды распахнул душу, и, уже позднее, поймал себя на том, что никак не может её запахнуть. На другой чаше весов какая то призрачная "Система", которая как чума появившись, внезапно охватила собою всё училище. Все теперь только и шепчутся об этой таинственной системе. А что это за хрень такая, которую не увидеть и не пощупать, но которая присылает тебе записочки навроде этой. В отличие от этой пресловутой системы, дядя Миша (так в задушевных беседах просил называть его добрый майор) реален и вполне осязаем. Он чуткий и добрый. Иногда он угощает Сашу конфетами, и тот даже не представляет ,как можно огорчить такого человека, а он ведь наверняка огорчится. С другой стороны, откуда этой "Системе" стали известны их с дядей Мишей отношения. Откуда известно, что он придёт именно сегодня, ведь они ни о чём не договаривались. А не является ли сам дядя Миша частью этой системы? Может быть это просто проверка? - Саша поднимает голову от бачка и оглядывается вокруг. Колька Севастьянов, его напарник по наряду высыпает из сетки грязную картошку в бункер истошно орущей картофелечистки. Колька всегда весел и энергичен, у него как-будто шило в жопе, он всегда кому-то подмигивает, шутит. Вот и сейчас он напевает свою любимую песенку:
   "И не надо слёз, и не надо слёз голубые глазки оу-оу-оо,
   Эту ночь с тобой, эту ночь с тобой проведём как в сказке..."
   "Интересно, а он знает?" - Саша смотрит снизу вверх на беспечного Кольку, который вспарывает брюхо очередной сетке с картошкой.
   Иногда ему начинает казаться, что он в центре какого-то грандиозного представления, где все кроме него актёры. И такое грандиозное представление, в актах которого ему приходится участвовать раз от разу, не может не управляться кем то большим и важным. Есть какой то невидимый дирижер, который управляет этим оркестром. И этот дирижер сидит на самой вехушке. По некоторым услышанным Сашей версиям, этим дирижёром является сам Ширдяев, а другие версии говорят о том, что системой управляет какой-то большой генерал, находящийся извне и этот самый генерал скоро придёт к власти. Но это только разговоры. Что до них бедному курсанту, которого вот-вот вышвырнут из училища за неуспеваемость, и которого только что изобличили в стукачестве.
   Появившийся раньше ожидаемого дядя Миша, обрывает размышления курсанта. Заглянув в помещение картофелечистки, Мельман делает еле уловимый жест ладонью и тут же проскакивает в соседнее с ним помещение посудомойки. Перебирая ватными ногами, Саша заходит в небольшую, душную от испаряемой влаги комнатку с тяжёлой железной дверью. Мельман заботливо прикрывает дверь за ним. Саше кажется, что обычно спокойный и всегда весёлый дядя Миша сегодня на взводе. По его раскрасневшемуся лицу, глубокому дыханию и бегающему взгляду видно, что он куда-то или откуда-то спешит.
   - Ну, Сашка, давай, расскеазывай! - Он неестественно улыбается и панибратски хлопает Головатских по плечу. - Давай выкладывай, кто у Вас народ к смуте склоняет. Кто эти песни строевые Вас петь заставил?
   У Саши подкашиваются ноги и неприятно урчит в животе, ведь он так и не успел решить, что ему делать. Его так и подмывает начать разговор как обычно, мол, дядя Миша здесь замешана какая-то система. Все эти дурацкие приказы распостраняются с помощью каких то карт и записок, кто их пишет не понятно, но сержанты Якубовский и Бебуришвилли точно в курсе... Но что-то не даёт ему сказать всё это. Ком в сухом горле не даёт выйти наружу словам, и он молчит, выпучив глаза на майора. Нетерпение разволновавшегося Мельмана решает направление хода беседы.
   - Вот только давай сейчас не будем в молчанку играть, - лицо Мельмана приобретает выражение человека у которого заболели все зубы разом. - Будешь молчать, заставлю тебя писать докладную. Говори всё, что знаешь. Кто заставлял вас петь эти строевые...
   - Не могу знать, товарищ майор... - только по начинающему вытягиваться лицу дяди Миши, Саша понимает, что всё-таки произнёс это вслух, и назад пути нет.
   Мельман закладывает руки за спину и начинает качаться с пятки на мысок. Саша невольно смотрит на его зеркально начищенные маленькие ботиночки, и ему кажется, что он видит в каждом из узких носочков маленькое отражение своего лица. Майор хмыкая прочищает горло, словно перед серьёзным выступлением и начинает говорить. Голос его всё же сел и звучит тихо и сипло.
   - Товарищ курсант, не позднее завтрашнего утра я жду от Вас подробный письменный отчёт с соображениями по данной ситуации. Если отчёт не будет лежать у меня на столе, можете пенять на себя. - Мельман понимает, что сейчас он явно не на высоте и уже предчувствует, что будет написано в этом отчёте.
   - Пшёл на хуй - он резко выбрасывает голову вперёд, как будто хочет ударить курсанта головой. Отпрянув назад, Саша ударяется спиной о стеллаж с тарелками, и скользит вдоль него к выходу. Выскочив из двери, он зачем-то закрывает её и семенит к картофелечистке. Осознав, что дверь он закрыл зря, как будто оставил Мельмана в своём кабинете, он порывается вернуться, но вовремя останавливается. Майор распахивает дверь и направляется по узкому серому коридору в противоположную сторону. Глядя ему вслед, Саша понимает, что может быть и хорошо расстаться с дядей Мишей на такой вот ноте.
  
  
  
   ***
  
   Утреннее совещание не приносит полковнику добрых вестей. Он сидит, опершись подбородком на согнутую руку, и слушает доклады командиров, которые бьют себя в грудь, что уже близко подошли к разгадке коварного заговора, и даже кое-кого успели наказать, ну это так на всякий случай. Во всех ротах отменены увольнения, отгулы и даже очередные отпуска, но это ничего не даст, и Манюров это знает точно. Все они эти жалкие прихвостни и жополизы, все включая Ширдяева думают, что эта очередная проказа детишек переростков, которая со временем забудется как и все предыдущие. Не тут то было.
   Полковник видит чёткую связь между событиями и уже может предсказать, на что направлены все эти действия, где и когда произойдёт следующая атака. Это будет здесь, на параде 9 мая. Он не делится своими страхами даже с Ширдяевым, ведь это всё равно ничего не изменит. Последняя надежда в виде майора Мельмана растаяла, как только Манюров увидел его лицо. Обычно Мельман не брызгает слюной на совещаниях, а просто сидит в своём уголке с торжествующим видом, мол подождите, моё время ещё не настало. Его время, наступает в конце совещания, когда звучит фраза типа: "А Вас, Штирлиц, я попрошу остаться". Тогда чёрные глаза этого моложавого еврея начинают блестеть, и он садится на своего конька. Но сейчас по жалкому потухшему виду майора, Манюров видит, что тому просто нечего сказать. Он обосрался. Не понятно как, но кампания со стукачами видимо провалилась. Вот уже Ширдяев важно выслушивает доклады о текущих делах, о намеченных учениях, успеваемости в ротах, наведении порядка и прочую рутинную муру. Все заметно оживились, теперь они в своём корыте, они рады что всё забывается. Все они, сидящие за этим столом, хотят чтобы всё поскорее забылось, они хотят как обычно прийти домой, поужинать от пуза как обычно и лечь спать под боком у толстухи жены. Они хотят спокойно спать, а ему то, что делать? Уже двое суток он не может сомкнуть глаз. Ему в отличие от них есть из-за чего лишится сна. Ну ничего, сегодня его лишится и Ширдяев, не одному же ему страдать.
   Совещание закончено, офицеры бодренько вскакивают, двигают стулья, гурьбой направляются к выходу. Манюров сидит не меняя позы. Он провожает глазами последнего выходящего и наблюдает за Мельманом, который неуверенными шажками семенит к их с Ширдяевым краю стола. Он садится по правую руку от Ширдяева, испуская тяжёлый вздох человека, которому только что сообщили о неизлечимой болезни.
   - Ну что расскажешь, Миша? Есть у тебя новости? - посмотрев в глаза Мельману, Ширдяев понимает, что если у того и есть новости, то они неважные.
   - Кто-то предупредил и запугал всех моих людей. - голос Мельмана срывается и он вынужден кряхтя прочищать горло. - Мне кажется...тут крыса какая то завелась.
   - Ты это о чем, майор? На нас намекаешь? Твой список только я и вот товарищ генерал видели. - Лицо Манюрова наливается краской. - Если ты этим списком где-то в другом месте трясёшь, это уже твои проблемы.
   - В том то и дело, что нигде. Я его как зеницу ока берёг, это же... столько работы. А теперь всё коту под хвост.
   - Меня не интересует, майор, сколько ты проделал работы, я просто вижу, что ты её не сделал как надо. Ты, майор обосрался, а списком своим можешь жопу подтереть. - Звук голоса полковника нарастает с каждым словом, так что на последней фразе превращается в крик.
   - Товарищ полковник, я сделал всё что мог, и тут моей вины нет...- безуспешно пытается оправдаться Мельман.
   - Всё что мог? - Манюров привстаёт, нависая над бедным майором. - Всё что ты мог сделать это обосраться? Я тебе вот, что скажу, майор. Ты здесь не кукурузу охранять поставлен. Ты кто, замполит, или хуй собачий? - вторая волна гнева накрыла Манюрова. -У тебя два дня майор. Два дня, чтобы список лежал на этом столе. Не этот список сраных неудачников, а список лиц, которые причастны к беспорядкам в училище. Вопросы есть?
   - Никак нет, товарищ полковник! - Мельман встаёт по стойке смирно.
   - Можете быть свободны, майор.
   В наступившей тишине слышится, как скрипит паркет под осторожными шагами удаляющегося прочь майора.
   ***
   - Тебя какая муха укусила? Хороший парень, а ты с ним, как с последним солдатом. Неправильно это... - Ширдяев достаёт из серванта бутылку коньяка "Три бочки" и два гранёных стопарика.
   - А как правильно, Гена? - Манюров берёт наполненную стопку и сходу опрокидывает её в себя. - Хорошо ни скем не ссориться, никого не оскорблять, не орать и при этом поддерживать порядок и дисциплину. Это у тебя Гена получается быть спокойным, да и то, потому что знаешь, что твоя жопа всегда прикрыта. А кто её прикрывает, Гена? - Взвинченный полковник мгновенно пьянеет, и в уголке его рта появляется коварная улыбочка.
   - Давай сейчас не будем о том у кого, что лучше получается. Ты же знаешь, я много на что здесь закрываю глаза, - недовольно морщится Ширдяев, при этом наполняя стопки по второму разу.
   - Да ты их Гена и не открываешь! Ты приоткрой их хоть не много, оглянись, посмотри, что вокруг творится?
   - А что такого творится? Курсанты распоясались? Что ни разу не было? Найдём мы этих паршивых овец и накажем по всей строгости.
   - Нет, Гена, это не курсанты, - перешедший на шёпот Манюров водит указательным пальцем прямо перед носом Ширдяева. - Ты слышал, что сказал твой дружок? А ведь он был прав. Тут крыса, вот такая жирная, - он трясёт перед собой расставленными в стороны ладонями. - И не одна. Тут целая стая прописалась.
   Ширдяев смотрит на друга с таким видом, словно слушает бред сумасшедшего.
   - Ты о чём говоришь, Толя, какие крысы?
   - А ты думаешь, просто так все эти побудки, голодовки, песенки эти блатные в строю? Это, Гена, звоночек нам. Предупреждение.
   - О чём?
   - О том, Гена, что если мы не начнём включать голову, нам придёт пиздец!
   - Не понимаю, о чём ты говоришь! - Ширдяев вскакивает и начинает ходить вокруг стола.
   - А ты представь себе, Гена такую картину. 9 мая, солнечный весенний день, птички поют. Съехались все твои дружки генералы, гости из министерства пожаловали, репортеры с камерами и всё такое. И вот начинается парад. Маршируют наши архаровцы и напевают "Гоп-стоп", или "Мурку". Ты представляешь себе, пятьсот вооруженных долбоёбов хором поют "Мурку".
   - Мне кажется, ты преувеличиваешь.
   - А мне не кажется. Ты как думаешь, что может грозить этим пятистам долбоящерам?
   - Ну, не знаю, курсантам отчисление, солдатам статья. Это всё зависит от степени вины...
   - Вот именно, ни хуя им не грозит. Отчислить всё училище разом? Ты хоть слышал о таком? А вот, что грозит руководству, в частности нам?
   Ширдяев останавливается, а потом начинает ходить в обратную сторону.
   - Да сядь ты, не мельтеши, у меня голова кружится на тебя смотреть. Налей лучше ещё. - Ширдяев послушно садится и берёт в руку бутылку.
   - А нам грозит министерская проверка и это как минимум. Если репортёры это дело раструбят, здесь ещё и прокуратура нарисуется. Ты же знаешь, как сейчас с военными училищами обходятся. Избушку на клюшку и весь разговор.
   - Думаешь, так всё серьёзно?
   - Я очень хочу, Гена, чтобы это было не так, ну а если всё-таки так?
   - Что тогда делать? - Ширдяев дошёл до своего любимого вопроса.
   - Думать, Гена, - Манюров опрокидывает в себя очередную рюмку и встаёт. - Ну всё, главное я до тебя донёс. Ты глаза открой пошире, и моргай пореже. - Он направляется к выходу.
   - Ты куда?
   - Работать Гена! Есть такая работа, Родину защищать.
   В приёмной Манюров видит сидящего на табуретке капитана Томилова.
   - А я к Вам товарищ полковник.
   - Ко мне? - удивляется Манюров, и открывает дверь в свой кабинет, жестом приглашая капитана войти.
   - Я на минуту, - Томилов останавливается возле входа, не проходя к столу.
   Манюров вскидывает голову, чтобы заглянуть в глаза высокому капитану.
   - Кажется я знаю, как решить нашу проблему, - чёрные глаза капитана спокойны и источают уверенность.
   - Нашу проблему? - Тут же поняв о какой проблеме идёт речь, Манюров оживляется. - И как?
   - Долгий разговор, не хочется здесь. Давайте после пяти встретимся за периметром.
  
  
  

Глава 8. ПЕРЕГОВОРЫ

  
   5 мая 1994 г.
  
   Спустившись по узкой лестнице на цокольный этаж, Манюров открывает тяжёлую дверь с надписью "Кафе Русь" и попадает в небольшое прокуренное помещение с низкими потолками. Пробежав взглядом по хаотично расставленным столам, он замечает поднятую вверх руку в дальнем правом углу. Протиснувшись сквозь узкие ряды между столиками, заполненными веселящимся людом, он находит Томилова одиноко склонившимся над меню.
   - Вы что будете? - с ходу задаёт вопрос капитан, когда то успевший переодеться в зелёный спортивный костюм. - Тут пельмени неплохие, есть ещё цыплёнок табака, антрекоты...
   - Я пожалуй ограничусь пельменями. - Сейчас Манюрова мало интересуют закуски, поэтому он выбирает первое, что услышал.
   Подозвав официанта, Томилов заказывает две порции пельменей, салат и бутылку водки.
   - Дружище, только водку и салат тащи моментально, - по-хозяйски распоряжается капитан.
   По старой привычке, Манюров первым делом водит глазами вокруг, изучая обстановку. Пьяные морды, ржавые вентиляционные трубы, обшарпанная стойка и громко орущая магнитола, производят на него удручающее впечатление.
   - Так себе забегаловка. Нас здесь не отравят? - спрашивает он, продолжая обшаривать помещение цепкими маленькими глазками .
   - Место проверенное, я здесь не в первый раз.
   - Любишь по злачным местам мотаться, капитан? - блуждающий взгляд чёрных глазок фокусируется на капитане. - Ты уже смотрю, переодеться успел, - он оценивает добротный польский, или даже немецкий костюм, ладно сидящий на спортивной фигуре Томилова.
   - Да я всегда домой по гражданке хожу.
   - А чего так?
   - Так спокойнее. Времена сейчас такие, не модно быть офицером, - виновато улыбается Томилов.
   - А мне вот не стыдно быть офицером и форму не западло носить, - в голосе Манюрова слышатся жесткие авторитетные нотки.
   Томилов не стал отвечать на упрёк старшего по званию, тем более подоспела водка и салат.
   - Ну, давайте за встречу, - он разливает водку в пузатые рюмочки.
   - Так вроде каждый день встречаемся. Так себе тост... - Манюров улыбается, но стеклянный блеск глаз говорит о серьёзной сосредоточенности.
   - А у нас сегодня особенная встреча. Надеюсь, она принесёт нам пользу. - Рюмка капитана пытается соприкоснуться с пятящейся назад рюмкой полковника.
   - Я тоже надеюсь, что не зря теряю здесь время, - Выпив полрюмки Манюров морщится, но не притрогается к закуске. - А песенка, я смотрю, кстати. - Он кивает головой в сторону стойки, где из магнитолы раздаётся:
   "Младший лейтенант, мальчик молодой,
   Все хотят потанцевать с тобо-ой..."
   Толстая бабёнка в натянутой поверх лосин кожаной миниюбке, виляет в проходе огромным тазом и выдёргивает из за стола худосочного кавалера в красной олимпийке и зелёных слаксах. Кавалер уже настолько пьян, что ему не нужна музыка, чтобы танцевать. Его ноги словно вросли в пол, а верхняя часть тела ходит ходуном, отчего он походит на танцующую кобру.
   - А ты говоришь, не модно офицером быть, - Манюров улыбается, глядя на танцующую парочку. - Твоих рук дело? - вдруг спрашивает он, не отводя глаз от танцоров.
   - Песня то? Да нет, кто-то из них заказал, - смеётся Томилов и вдруг замечает, что полковник уже развернулся и смотрит на него в упор.
   - Все эти представления в училище ты устроил? - Полковник смотрит исподлобья прямо в глаза Томилову, и тот уже через секунду отводит взгляд.
   - Я? Нет, товарищ полковник, Вы что? Это курсантики балуются. У них же ещё детство в жопе играет, - Томилов пытается отшутиться, водя глазами по сторонам.
   - Да я уже понял, что ты это. Чё, ты виляешь, как проститутка, - сквозь зубы цедит Манюров.
   - Ну хорошо, не буду вилять, - Томилов прикуривает сигарету и кладёт на стол пачку "Мальборо". - Только я здесь не для того, чтобы изобличать зачинщиков, а для того чтобы решить проблему.
   - Я весь во внимании, капитан! - Манюров отодвигает в сторону, только что поставленную официантом на стол тарелку с дымящимися пельменями и поставив локти в центр стола хищно наклоняется к собеседнику.
   Томилов теряется и вместе со стулом отодвигается дальше от стола, словно опасаясь удара.
   - В общем, в моих силах сделать так, чтобы беспорядки в училище прекратились раз и навсегда. Для Вас ведь это сейчас самое важное?
   - Почему ты так думаешь?
   - Так ведь парад скоро, а тут такие чудеса происходят, тем более в масштабах всего училища. Как бы не выкинули, какой-нибудь фокус.
   - На это ты и рассчитывал. Думал я обоссусь, как девочка? Пугать меня задумал, щенок, - из глаз Манюрова летят искры. Он не говорит, а шипит, как змея, готовящаяся к броску.
   Прижатый к стенке, Томилов понимает, что терять ему уже нечего.
   - Я сейчас могу встать и уйти. Завтра Вы меня отправите гулять с волчьим билетом в зубах, но я Вам скажу, что на этом ничего не закончится. Машина уже запущена, и Вы её не остановите. Поймите, что я здесь не для того чтобы угрожать Вам. Если Вы сейчас меня выслушаете, то поймёте, какие возможности открываются...
   - Возможности? - Манюров подносит ладонь к уху, словно не расслышал последней фразы капитана.
   - Да, возможности. Я пришёл поговорить не о проблемах, а о возможностях, и если мы найдём с вами общий язык, то выйдем из этой забегаловки в хорошем настроении. Вы можете хотя бы послушать то, что я предложу?
   Манюров пальцем отодвигает край кителя на правой руке и демонстрирует крупные часы на массивном позолоченном браслете.
   - Знаешь, что это за часы? Сэйко, двадцать лимонов стоят. Когда одеваешь на себя такие дорогие часы, начинаешь ценить время. Понимаешь насколько дорога каждая минута твоего времени. А ещё понимаешь, что люди, которые носят "Электронику" не могут ценить своё и чужое время, так как его ценишь ты... - Манюров косится на треснутый корпус электронных часов капитана. - Так вот, если ты уверен, что этот разговор не будет просто потерей времени, можешь начинать.
   После такого предисловия капитан снова оказывается выбитым из колеи, и ему необходимо время, чтобы прийти в себя. Он берёт бутылку и предательски дрожащей рукой пытается налить полковнику, но тот отодвигает свою стопку. Тогда Томилов наливает себе, и, выпив, начинает говорить прямо на выдохе.
   - Вся эта история с побудками, голодовкой и строевыми песнями была только для того, чтобы Вы увидели наши возможности. - Говоря "наши" Томилов сразу обозначил что он не один в деле. "Так будет безопаснее" - думает он и тут же замечает, что полковник среагировал на это слово, метнув глазами молнию. - Всё это представление вело к нашей с Вами встрече.
   - Сильно же ты заморочился, чтобы встретиться, - хмыкает Манюров.
   - А по-другому никак, и Вы сами это знаете. Разве Вы стали бы меня слушать в другой ситуации? - не дождавшись ответа, Томилов продолжает. - Но сейчас Вы убедились, насколько слаженно работает система. И если эту работу применить в мирных целях, она может дать ощутимый результат.
   - О чём ты говоришь? Расшифруй свои метафоры, а то я уже запутался в твоих "Системах" и "Мирных целях".
   - Хорошо. Тогда давайте откровенно. Вы имеете неплохой бизнес. Весь он держится за счёт училища. Вы не подумайте, что я Вас обвиняю. Бизнес это хорошо, но мы можем сделать этот бизнес более прибыльным.
   - Я не понимаю, о чём ты говоришь, но продолжай, может в конце что-нибудь станет ясно. - Манюров допил свою водку и закусил салатом.
   - Хорошо, приведу пример. Сейчас в училище ремонтируется несколько помещений. Три кабинета, склад матчасти и часть учебного корпуса. Подрядчиком является фирма "Фортуна", принадлежащая Вам.
   - Это не моя фирма.
   - Товарищ полковник, мы же с Вами договорились не вилять, не ходить вокруг да около. Я знаю, что она Ваша.
   - Это фирма моего родственника и я не имею к ней никакого отношения, - категорически отрубает Манюров.
   - Ну тогда наш разговор зашёл в тупик, - обречённо вздыхает капитан.
   - Ты просто привёл неудачный пример. У тебя другой есть в загашнике?
   - Я могу привести с десяток примеров, но все они будут сходиться на этой фирме.
   - Хорошо, продолжай свою мысль, только без выводов.
   - Ну так вот, для этих работ вы привлекаете работников со стороны, всяких чурбанов и прочих залётных. Мало того что у них зачастую руки из жопы растут и делают они простейший объект месяцами, так им ещё и деньги платить нужно. А ведь всё это можно делать своими силами...
   - Поясни, - по румянцу, появившемуся на щеках Манюрова, видно, что его начинает волновать речь капитана.
   - У Вас под боком десятки рабочих рук, квалифицированных мастеров, словом куча рабочей силы, которая используется нерационально. Оно и понятно, у солдата, который запросто мог бы заменить трёх чурок много других забот. Он постоянно занят важными делами, у него наряды, караулы, строевые и много прочих забот. Одним словом большая часть доступной и почти дармовой рабочей силы занимается хуйнёй, вместо того чтобы приносить пользу.
   - Это ты службу хуйнёй называешь?
   - Товарищ полковник, давйте сейчас оставим разговоры за мораль и долг Родине. Мы с Вами не на совещании в штабе. Я говорю о том, что вместо того чтобы приносить реальные деньги, солдаты бо?льшую часть времени занимаются не пойми чем. Отдавать долг Родине гораздо приятнее, занимаясь полезным делом, а не чисткой сортиров. Если сейчас говорить про мою роту, то большая половина солдат вынуждена заниматься мытьём полов, чисткой сортиров, метением плаца, уборкой хоздвора и прочей ерундой. Вы же сами каждый день просите у меня людей, но я постоянно ограничен в ресурсах.
   - Ты хочешь сказать, капитан, что твои люди не полностью загружены? Тогда это твоя проблема, как командира.
   - Формально загружены все, но Вы же знаете,что невозможно заставить работать старослужащих. Начиная с черепов и включая дедов это половина роты. В результате, те солдаты, которые могли бы выполнять полезную работу вынуждены обрабатывать стариков.
   - Вот слушаю я тебя и удивляюсь, - Манюров крутит перед глазами насаженный на вилку пельмень. - Ты уже столько лет в армии и должен понимать, что за счёт этих стариков и держится дисциплина. Все эти разговоры последних лет раздутые вокруг дедовщины просто паника. Дедовщина была, есть и будет, по крайней мере в нашей армии. Посмотрел бы я на вас с Бажиным, как Вы управляетесь без дедков.
   - Суть нашей системы заключается в том, что она держится не на дедовщине и даже не на уставщине.
   - А на чём, на демократии что ли? - недоверчиво хмыкает полковник.
   - Не важно, главное то, что она работает как часы. Старослужащие, никуда не денутся, просто они будут работать вместе со всеми.
   - И как же ты заставишь их работать?
   - Это не важно. Я не буду раскрывать всех секретов, да вам это и не надо. Для нас с Вами важен результат, ведь так? - Томилов берёт бутылку и на этот раз полковник не убирает свою рюмку. - Могу только сказать, что один из стимулов это возможность заработка.
   - Так всё-таки платить нужно? И в чём же разница буду я платить чурбанам, или твоим солдатам вместе с тобой? Ты ведь наверное тоже хочешь иметь интерес?
   - Бесплатно ничего не бывает. Мы же сейчас не к коммунизму идём. Но раз уж мы дошли до финансовой части вопроса, то я Вам скажу так. На каждый свой вложенный рубль вы получите раз в десять больше отдачи. Я в экономике не силён, но если перейти на техническую терминологию, КПД увеличится кратно. - Томилов протягивает рюмку полковнику и на этот раз тот делает движение навстречу, так что рюмки громко звякают.
   - Ты мне без терминологий всяких, а просто русским языком объясни, как ты это сделаешь? - жадные глаза на раскрасневшемся лице полковника азартно блестят.
   - Хорошо, скажу по-русски. Если раньше на Ваши объекты я мог выделить от силы по два три человека в день и не ахти каких, а просто тех которые были свободны, то сейчас я могу дать вам тридцать солдат. Вы представляете, что значит тридцать человек, которые ежедневно работают только на Вас?
   - А кто же у тебя в роте останется? Кто в наряды будет ходить?
   - Для нарядов людей хватает. Какие-то дыры заткнём курсантами, их тоже задействуем.
   - Всё это красиво звучит, но как будет выглядеть на практике? Пойдут слухи, разговоры, рано или поздно всё выйдет наружу. Ты мне авантюру предлагаешь, капитан. - Взгляд Мельмана уже умоляет, чтобы Томилов развеял его сомнения.
   - Никаких разговоров не будет. На счёт этого можете быть спокойны Вы же убедились, как мы умеем работать с информаторами? А на счет авантюры... да это авантюра. Риск он везде присутствует. Вообще жизнь опасная штука, но риск это возможность, а неиспользованная вовремя возможность, это сожаления на всю оставшуюся жизнь. Вы же знаете, какой развал сейчас в армии. Может через год два это училище сравняют с землёй, так нужно пользоваться моментом, пока он есть.
   - Ну ладно, это уже философия. Давай к делу. Какие Ваши условия?
   Капитан не спеша вытягивает из пачки сигарету, вставляет её ровно по центру расслабленных пухлых губ и чиркает зажигалкой. Глубоко затянувшись, он медленно выпускает дым, а затем уверенно говорит:
   - По десять кусков с каждого солдата
   - В месяц?
   - В день.
   Снова повисает пауза. Они долго сидят молча. Капитан не спеша докуривающий сигарету и полковник, который смотрит на него, не отводя глаз. Из магнитолы, как всегда кстати, орёт песня:
   "Бухгалтер, милый мой бухгалтер,
   Вот он какой, такой простой,
   Бухгалтер милый мой бухгалтер,
   А счастье будет если есть в душе поко-ой..."
   Наконец Манюров прерывает затянувшуюся паузу:
   - А ты не дерзишь мне сейчас, капитан?
   - Нисколько, я даже комплимент Вам делаю. Если сопоставите затраты и прибыль которую будете получать, Вы со мной согласитесь. Тридцать человек, вы подумайте сколько планов можно воплотить в жизнь. Здесь Вы ограничены только своей фантазией, а её у Вас не отнимешь.
   - А говоришь в экономике не силён, затраты, прибыль... Ты прямо бухгалтер...- Манюров кивает в сторону магнитолы откуда продолжает нестись:
   "Зато родной, зато зато весь мой.."
   - Я подумаю, - полковник закидывает в рот уже остывший пельмень. - И ты подумай , всё таки десять кусков это крутовато.
   - Давайте выпьем за наши плодотворные размышления, которые приведут к взаимовыгодному сотрудничеству, - Томилов радостно разливает остатки водки по рюмкам.
   - А ты ещё тот жучара, капитан! - хитро улыбается Манюров.
  
  
  
  
  

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. ИГРА

  
  

Глава 1. СВАРА

  
   Этой игрой увлекались все, от мала до велика. Правила были настолько просты, что их мог освоить сходу даже ребенок. Эта кажущаяся простота и невинность вовлекала в игру все больше и больше народу. В неё нельзя было не влюбиться с первого раза.
   Расклад проще простого: из обычной колоды выбрасывалась пиковая масть, оставляли только туза и шестерку. Эти карты назывались "Чертями". "Чёрт" был подобен джокеру, и подходил к любой масти. Игрокам раздавалось по три карты, так что играть могло до девяти человек. Плюсовались только карты одинаковой масти, соответственно наилучший расклад, когда у тебя три карты одной масти, а наихудший - когда разной. Номиналы были такие: семерка, восьмерка, девятка и десятка считались как есть, вольты дамы и короли считались за десять, а тузы одиннадцать. Самое интересное с шестёрками: если шестерка была одна, она считалась как есть, а если их было две, то это уже было двадцать два с половиной. Причем шестерки разной масти могли плюсоваться, так же, как и тузы.
   Наивысшей мастью в игре были три шестерки. Эта масть называлась "Три бляди". Следующая за ней была масть из трёх тузов, которая называлась "Три лба". Масть в которой попадал туз пик и две шестерки считалась, как "Три бляди", а если шестерка пик попадала к двум тузам, соответственно "Три лба".
   Игроки делали ставки до раздачи, раздавал один из игроков. После раздачи, каждый игрок, получивший карты, оценивал свои возможности. Он мог либо "упасть" или выйти, либо поднять ставку. Если ставка поднята, следующий по кругу игрок может или "Забить", то есть подтвердить повышение, или "Поднять" - ещё повысить ставку, или "Упасть". Вскрывали карты, только после того, как ставки были окончательно "забиты", и никто не хотел больше подымать.
   Вот и все правила. Набрал наибольшее количество очков, сорвал банк. Эта наивная простота и затягивала в игру любителей быстрой наживы. Большинство игроков в "Свару" так и играло на примитивном уровне. Они продолжали игру, только в том случае, если расклад им нравился, и они были в нём уверены. Такие игроки всегда уповали на какие то высшие силы: Бога, Фортуну, Карму, и эти силы, как правило, им помогали. Но это было только в начале. Потом эти силы, сослужив медвежью услугу, бесследно исчезали, а беспечный игрок упорно продолжал играть, ожидая их возвращения. Но они не возвращались, потому что их просто не было. Боги не играют в азартные игры.
   Кир, поначалу, был игроком такого же типа. Только спустя время, он понял одну истину: в игре нельзя надеяться на случай. Случай всегда может произойти, на то он и случай. Но случай большого выигрыша подобен дьяволу, который открывает тебе двери в пропасть. Случайный выигрыш это первая доза для будущего наркомана, который в волнах эйфории, даже не подозревает, какой путь ждёт его впереди. За короткий период времени с Киром произошло два случая. Первый подсадил его на иглу азарта, а благодаря второму он протрезвел и стал понимать более глубинные законы игры.
  
  
   Сыр
  
   Научил его игре ещё в школе Мишаня. Играли тогда на этикетки от жвачек, значки и прочую дребедень. Потом он играл от случая к случаю с пацанами во дворе, но ставки были мизерными, и ничего кроме приятного времяпрепровождения в игре он не видел.
   С поступлением в технарь, Кир стал играть чаще и уже азартнее. Там играли все и везде. Играли на лекциях, играли в столовой, играли в раздевалке, играли на лестничных пролетах и даже в туалете. Играли до занятий, во время занятий, а иногда и после занятий до позднего вечера. Играли, как правило, на деньги, которые давались родителями на обед. Обычно это был один рубль. При ставке в двадцать копеек, игрок мог сыграть в среднем пять раз и проститься с обедом. Выигрыш в три, пять рублей за день считался довольно крупным.
   В каждой группе были самые азартные игроки, которые и собирали игру. В группе Кира такими были Сыр и Бычок. Кир и его местный кореш Клепа почти всегда примыкали к этой азартной компании.
   Так как времени всегда было в обрез, а играть хотелось больше и больше, жадный до игры Сыр придумал новые правила. Он модернизировал игру, сведя её к примитивному уровню. Он придумал просто раздавать всем по три карты в открытую. Это была обыкновенная рулетка. Кир, правда, не мог понять, зачем было раздавать по три карты, когда с таким же успехом можно было обойтись и одной.
   Тем не менее, реформы Сыра оказались прогрессивными. Теперь за перемену можно было сыграть в пять раз больше партий.
   Игра затягивала всё больше и больше, не отпускала, заполняя собой все мысли горе-студентов. В какой-то момент Кир и Клёпа дошли до того, что стали играть прямо на парах на задней парте. Слава богу это длилось не долго. Сухой и с виду щуплый математик по кличке Бес, однажды подкрался к ним незаметно, в тот момент, когда азарт переполнил их настолько, что они не видели ничего вокруг. Бес, молча, взял из рук Клёпы колоду маленьких сувенирных карт и ко всеобщему удивлению разорвал её пополам. Одну половину он торжественно вручил Клёпе, а вторую Киру.
   - В следующий раз проделаю тоже самое с Вашими зачетками, - спокойно сказал он и вернулся к теме лекции. С тех пор Бес получил новое прозвище - "Терминатор".
   Одним мартовским днём игроки собрались в конце занятий в физкультурной раздевалке. Две пары физ-ры были последние в расписании, а физрук с завхозом бухали в коптерке. Те из парней, кто не был заинтересован, или уже проиграл дневную норму, разошлись по домам. В раздевалке остались только Кир, Сыр, Клёпа и Бычок.
   Сыр чаще всего выигрывал, чем проигрывал, но такой удачи как в этот день у него ещё не было. За весь день, благодаря парням не только из своей группы, но и заходившим в гости, в его закромах накопилось более двадцати пяти рублей. Самое большее, что игрок мог поднять за день в технаре это червонец. Но сегодня Сыр побил все рекорды, благодаря масти, которая ложилась ему на руки раз за разом.
   Кир играл непостоянно, растягивая трешку, которая была в его активе. Он, то заходил, то выходил из игры. Но трёшка быстро таяла, и от нее остался только рубль. Он "зашёл", когда в игре против Сыра остался только Бычок. В этот раз повезло Киру. Его масть победила и последний рубль Бычка, а так же один рубль из несметных богатств Сыра перекочевали к нему.
   - Всё играем по трешке, - как то недовольно сказал Сыр. Он видимо мысленно был уже дома и пересчитывал выручку, поэтому хотел быстрее закончить.
   - Гонишь? По трёшке никогда не ставили, - обиженно ответил Кир.
   - Тогда я пошёл, мне еще на тренировку надо. - Сыр деловито посмотрел на запястье, как будто там были часы.
   - Ладно, по трёшке, так по трёшке, - согласился Кир.
   Сыр раздал, масть Кира снова оказалась выше.
   В следующий раз договорились ставить по пятерке, и снова выиграл Кир. После ещё одной проигранной пятерки Сыр стал сбавлять обороты и предложил ставить по рублю.
   - Нет, давай по трёшке хотя бы, а то тебе на тренировку, да и мне домой пора - Кир, умело подтянул Сыра за базар.
   Проиграв три раза подряд по три рубля, Сыр начал психовать:
   - Чё то не то тут, - он трясущимися руками перебирал карты, рассматривая рубашку
   - И чё тут может быть? Мы раздаем в открытую и по очереди. Ещё сдвигаем. - Смеялся Кир. - Когда ты с этой же колоды выигрывал, она тебя так не напрягала.
   Решили раздавать, не тасуя каждый раз, а пока не кончится колода. Но долго играть не пришлось. После двух раздач оказалось, что все деньги Сыра и всей игровой братии технаря перекочевали в карман Кира. На Сыра было жалко смотреть. Он словно не мог поверить в случившееся. Когда масть шла ему целый день, он считал это нормальным, но когда она с таким же успехом начала идти другому, он не мог найти этому объяснения.
   - Жди здесь, - сказал он тоном, не терпящим возражений, и выскочил за дверь.
   - Ты куда, на тренировку? - весело крикнул Кир ему вслед.
   - Да забей ты на него! Деньги кончились и досвидос, - сказал Клёпа.
   - Пусть отыграется немного, а то с катушек слетит, - ответил Кир. Ему стало жалко жадного Сыра. Он готов был к тому, что Сыр отыграет у него половину, тогда он мог спокойно встать и уйти.
   На старших курсах учился брат Сыра, поэтому все поняли, куда он пошёл. Он вернулся минут через десять, кинул на лавку червонец и крикнул:
   - Играем по рублю!
   И тут, то, что называется Фортуной, повернулось к Киру задним местом. Он проиграл пять раз подряд.
   "Да, теперь-то Сыр не успокоится, пока не отыграет всё", - подумал он.
   Но жадность Сыра заставила совершить его фатальную ошибку.
   - Играем по пятерке! - предложил он.
   И случилось так, что через каких-то три раздачи Сыр опять оказался без денег, а банк Кира пополнился мятым червонцем.
   - Деньги не трать, завтра отыгрываться буду! - чуть ли не навзрыд прокричал Сыр, выбегая из раздевалки и открывая дверь с ноги.
   - Ну это уж как получится, - спокойно ответил счастливый Кир, уже не слышащему его Сыру.
   Домой он не шел, а летел. Один отсек его дермантиновой сумки был доверху набит мятыми рублями, трешками и пятерками. Был там даже один червонец, а железные копейки и рубли составляли приятный бренчащий довесок.
   Дома он вывалил из сумки на стол свои богатства. Он долго раскладывал кучками мятые трешки и рубли и выстраивал из монет ровные столбики. В его активе оказалось аж тридцать восемь рублей, и это был огромный куш.
   Единственной значимой покупкой с этого выигрыша был блок сигарет "Winston" и зажигалка "Big". Все остальные деньги Кир спустил на игру и на несколько роскошных ужинов в блинной со своими друзьями.
   После того случая в игровой карьере Кира не было заметных взлетов и падений, всё было как раньше, за исключением того, что он заболел Сварой. Теперь он не упускал ни одного случая сыграть, даже если это было в ущерб лекциям.
   Учеба плавно шла коту под хвост, тем более, что наступила весна и открылись уличные казино.
   Вечерами в каждой дворовой беседке, на территориях детских садов, на лавочках, в подъездах происходили карточные баталии. У Кира на районе самым таким оживленным местом был детский сад "Рябинушка". Сюда стекались толпы местной пацанвы, взрослые дядьки с заначками от получки и даже пенсионеры. Всех их объединяло страстное желание получить лёгкие деньги, не стоя у станка. Они проигрывали снова и снова, залезали в долги, продавали вещи из дома.
   "Сегодня не повезло, завтра обязательно повезёт" - было их девизом. Чем больше человек проигрывал, тем больше хотел играть дальше. Мысль о том, что он должен всё вернуть не давала покоя. Когда бежишь по наклонному скату крыши, остановиться невозможно.
   Места для игры в детском саду было навалом. Играли в беседках, за маленькими столиками на участках, играли даже в песочницах и маленьких домиках для малышей. С вечера и до самого утра детский сад наполнялся разноголосым гамом, и над ним зависал сигаретно-папиросный смок, а утром малыши упражнялись в распознавании разных марок окурков и то и дело удивлялись появлявшимся тут и там кучкам экскрементов. Сторожу было не до своей работы, он, как и все был увлечён игрой.
   Но история, которая поменяла отношение Кира к игре, произошла не в этом импровизированном казино.
  
   Зайчик
  
   В тот вечер они с Котом и Женей Болтом сидели в баре "Нептун". На улице был заморозок, шел дождь со снегом, а здесь можно было играть в уютной обстановке при этом попивая относительно неплохой кофе.
   Женя и Кот не были такими азартными как Кир, никогда не рисковали, и игра с ними походила больше на секс с фригидной бабой. Играли на мелочь просто так, чтобы убить время.
   Кир увидел, как в бар зашли два человека, в них он узнал Кису и Зайчика.
   Киса и Зайчик принадлежали к касте блатных. Они вращались в тех кругах, которые в основном занимались рэкетом, разбоями и торговлей наркотиками. Компании были знакомы, но их пути почти не пересекались.
   Киса был белобрысым длинным и тощим. Он был хитрый, коварный и скользкий как угорь и всем своим видом напоминал Киру эту отвратительную рыбину. Зайчик же на районе был человек новый и Кир о нем почти ничего не знал. Зайчик не выглядел на свой возраст, а своей детской мордашкой и маленьким ростом напоминал больше пятиклассника, только золотая фикса, которая периодически поблескивала у него во рту, говорила о том, что он вовсе не безобидный малыш.
   - Чё, пацаны, играете? - Вальяжно, вяло шевеля языком, поинтересовался Киса, подойдя к столику.
   - Так, балуемся, - улыбаясь ответил Кир.
   - Чё баловаться то, давайте по взрослому поиграем, - вяло перебирая языком, говорил Киса, который видимо был под кайфом.
   - Денег нет, по взрослому играть - сказал Кир и тут же пожалел. "Нужно было сказать, что идти срочно надо" - подумал он.
   - Не беда, в долг поиграем - настаивал Киса, тем самым подтвердив опасения Кира.
   Нужно было что-то отвечать. С блатными играть было опасно, тем более в долг.
   - Ну если только до червонца, - нашёл он вдруг компромисс. - Больше я даже в долг не буду.
   - Замётано! - обрадовался Киса, садясь за столик.
   - А вы как, пацаны?
   - Я не буду! - почти хором ответили Кот с Женей.
   - Ну хозяин-барин - сказал Киса, взяв в руки колоду. Зайчик сел рядом с ним.
   "А что можно было и так? - раздосадовано подумал Кир. - Ну ладно, самое большее, что я потеряю это червонец" - тут же успокоил он себя.
   Игра началась. Блатные сидели рядом на одной стороне стола, Кир с друзьями напротив. Женя был назначен писарем и уже разлиновал клетчатый листок на три части.
   Договорились делать ставку по рублю. Первых два кона Киру попадалась разномастная шушара и он сразу же "падал". Но уже на третьем кону ему пришёл "Зуб".
   "Зубом" называлась одна из самых высоких мастей в сваре, номиналом в тридцать одно очко. Кир, не веря удаче, осторожно двинул трёшку сверху. Зайчик сразу "упал", но Киса "забил" трешку и двинул пятерку. Кир уверенно "забил" и двинул ещё рубль. "Можно было больше, но договорились до червонца" - с сожалением подумал он.
   Киса почему то не хотел сдаваться и "забив" двинул ещё пятерку.
   - Договорились же до десяти - неуверенно спросил Кир.
   - Вообще-то да - промямлил Зайчик. - Но если хочешь, можно перерешать и до двадцати.
   "А чем чёрт не шутит! Сам буду жалеть, что барыш упустил". - подумал Кир, и сказал -- Давайте до двадцати.
   - Э, я тогда не пятак, а червонец сверху кладу! - напористо сказал Киса
   Киру осталось только "забить" и игроки вскрыли карты. У Кисы оказалось всего двадцать семь, и таким образом банк Кира сразу пополнился на двадцать рублей.
   "Странно, что он так уверенно поднимал ставки, на относительно небольших очках" - подумал Кир, но не придал этому моменту особенного значения.
   - Ну чё может до сотки тогда? - как бы заигрывая спросил Зайчик.
   - Нет до сотки это слишком, - начал отказываться Кир.
   - Да чё ты ссышь, масть у тебя идёт, не факт что мы дойдём до сотки. Я тебе уже двадцарик торчу, - водя зрачками в разные стороны как неваляшка, вяло бормотал Киса.
   "Эх гулять, так гулять" - как то обреченно подумал Кир и согласился. При слове "ладно", Кот так больно двинул его коленкой под столом, что он недовольно и резко обернулся.
   Из следующих пяти конов три выиграл Кир и по одному Киса и Зайчик. Но сильно больших ставок пока никто не делал. В очередной кон карты сдал Зайчик. Кир взял свои карты стопочкой и открыл первые две. Это были два туза крестовый и бубновый.
   - Червонец сверху - уверенно сказал он, давая всем понять, что играет на двух картах. Киса в отчаяньи шмякнул картами об стол.
   - Полтос сверху! - неожиданно сказал Зайчик и просверлил Кира маленькими холодными глазками.
   "А вот это уже интересно" с азартом подумал Кир и медленно отодвинул две верхние карты. Под ними оказался "Чёрт" - пиковый туз.
   "Три лба!!! Ну и денёк сегодня!" - Кир старался не выдать эмоций, которые били через край.
   - Сколько там осталось до сотки? - спросил он у Жени.
   - Тридцать где-то - ответил тот.
   - Хорошо! Это забил, тридцать сверху и на этом остановимся.
   - Как скажешь, забил, - спокойно ответил Зайчик.
   Кир с гордостью первый продемонстрировал трёх тузов. Но то, что он увидел позже повергло его в шок.
   В руках Зайчика веером были разложены "ТРИ БЛЯДИ".
   А дальше всё было как во сне. Зайчик и Киса быстро засобирались. Как будто издалека Кир слышал голос Зайчика:
   - Деньги можешь занести сюда в любой день. После восьми тут всегда есть кто-то из наших.
   - У меня сейчас нет пока... - с трудом двигая пересохшими губами, ответил Кир
   - Я подожду, но не больше месяца. Сам понимаешь, карточный долг-дело чести - с апломбом сказал вдруг превратившийся в дворянина Зайчик.
   Позднее, анализируя игру, Кир пришёл к плачевному выводу: его развели как последнего лоха. Конечно же, вся игра была подставой от начала до самого конца. Его первоначальный выигрыш был подстроен, чтобы он расслабился и согласился повысить ставки. А потом классическая схема, как в кино: у него практически гарантированно небитая карта и он ставит всё на кон, но у Зайчика, почему то оказывается неубиваемая масть.
   Он не знал, как это было исполнено технически, но предполагал несколько вариантов. Либо Зайчик был искусным шулером и мог сдать любую, нужную ему масть, либо блатные менялись друг с другом картами во время игры либо выдергивали нужные карты из колоды. Последние два варианта были наиболее реальными, потому что, как уже поздно понял Кир, возможностей отвлечь внимание было много. Одни только кофе и мороженное, которые Зайчик заказал во время последней раздачи, чего стоили.
   После этой игры Кир сделал для себя два вывода: первый, что в карты он играть больше не сядет и второй, что ему где то нужно достать крупную сумму денег. Эти два вывода противоречили друг другу, поэтому он их переформулировал, превратив в три. Первый гласил, что в карты он играть не сядет, но только с блатными. Второй говорил о том, что иного способа достать деньги, кроме того как выиграть их в карты он не видит, а третий подводил под всем черту и гласил, что суть игры это не череда счастливых или несчастных случаев и совпадений, и в ней нет ничего общего с теорией вероятности.
   Игра это блеф, блеф и ещё раз блеф. Эту фразу, взятую у вождя революции и переиначенную, он часто теперь повторял своим новым коллегам по игре.
  
  
  
   Схема
  
   Теперь все вечера он проводил в садике, наблюдая за игрой. Сам играл редко, для отвода глаз, чаще просто смотрел за манерой игры. Он подсаживался то к одной, то к другой компании, коих было почти десяток, и наблюдал, как ведут себя игроки, кто с кем чаще играет, кто чаще всего выигрывает.
   Через две недели постоянных наблюдений, результаты которых Кир тщательно фиксировал в своём блокноте, в его голове родилась схема.
   Схема, или модель игры включала в себя не только техническое описание методов и приемов, но ещё и свод правил, которые неукоснительно должен соблюдать каждый её участник. Для реализации схемы, Киру нужно было найти ещё двух человек, которые смогут хорошо блефовать. Эти люди должны обладать крепкими нервами, логически мыслить и быстро соображать, а главное, ни коим образом, не выдавать своих эмоций. Из близких друзей Кира под это определение подходил только Кот. И этого было достаточно, потому что третьего партнера нужно было искать в другом лагере. Это было нужно для того, чтобы развеять сомнения о сговоре.
   В результате долгих поисков и размышлений Кир остановился на кандидатуре Шарапова.
   Шарапов был мелким жуликом из другой "конторы", но жил по соседству, прямо над Киром. Фамилия знаменитого опера из кино досталась ему не по наследству, а в качестве погоняла, благодаря фразе: "Ну и рожа у тебя, Шарапов!".
   Физиономия у Саши Русакова была вполне приличная до того момента, когда вернувшийся хозяин квартиры, куда он залез через форточку, не выбил его головой стекло. Какое-то время, пока шрамы не зажили, фраза "Ну и рожа..." заменяла для Шарапова дружеское приветствие. Тем не менее, Шарапов был очень хитер и очень скрытен, что как нельзя подходило для участия в авантюре Кира.
   Для того, чтобы посвятить будущих компаньонов в план, Кир собрал их у себя в квартире. Как эстрадный певец, плавая в клубах дыма, он презентовал свою идею. Суть её заключалась в следующем: теперь они играют втроём, как один человек, то есть играют командой. Мушкетерский лозунг "Один за всех и все за одного" был лучшей демонстрацией идеи. Теперь у них будет общий банк, общая стратегия и выигрыш тоже будет общий и при любом исходе, будет делиться поровну на троих.
   Преимущества игры втроем были очевидны: даже при максимальном количестве участников в девять человек, вероятность выигрыша одного из команды, а значит, всей команды составляла тридцать процентов. А при среднем количестве игроков в шесть или семь человек вероятность выигрыша была более пятидесяти процентов. И это только с точки зрения математики.
   Но это было не всё. Благодаря некоторым манипуляциям, игроки команды смогут давать друг другу информацию о наличии или отсутствии какой-то масти, карты и так далее, что делает вероятность выигрыша максимальной. Для этого Киром была разработана система жестов и ключевых слов, которые обозначали масти, карты, а так же призывы к некоторым действиям. Так, например, если игрок положил один палец на стол, значит у него от пятнадцати до двадцати очков. Если на столе лежит два пальца, это значит что у игрока от двадцати, до двадцати шести очков. Наличие на столе трёх пальцев говорит о том, что игрок имеет хорошую масть от двадцати шести до тридцати очков. Сжатый кулак говорит о наличии масти более тридцати очков, а раскрытая ладонь о том, что карта плохая, и игрок готов упасть.
   Для случаев, когда партнеру необходимо знать точное количество очков, наличие чертей, блядей, лбов, были придуманы дополнительные сигналы. Например, почесывание лба двумя пальцами говорило о наличии "двух лбов", а почесывание виска - "двух блядей".
   Для распознавания некоторых комбинаций, им были даны названия. Например двадцать одно это "жопа", двадцать три - "двор", двадцать четыре - "девочка", двадцать восемь - "очкарик". Эти слова, произнесенные в контексте любой фразы, давали партнеру понять наличие той или иной комбинации у его коллеги.
   Но немаловажную роль и значение Кир отвел стратегии игры. Она содержала несколько основных пунктов:
   партнеры не должны садиться рядом, чтобы максимально видеть друг друга, а если посчастливится, карты соседа; партнеры ни в коем случае не должны выдавать, что работают вместе, не общаться, приходить и уходить порознь; команда не должна играть каждый день, а только три дня в неделю. Все остальное время партнеры должны играть порознь, больше создавая вид.
   Главное правило гласило о том, что игрой должен управлять только один человек. Этот человек должен быстро оценить обстановку и только с его разрешения кто-то может упасть, забить или поднять ставку. Эту роль Кир отвел, конечно же, себе. Получив восторженное согласие от новоиспечённых партнеров, он дал всем несколько дней на подготовку.
   Уже через три дня партнеры появились в садике с целью дать свою первую гастроль. Через два часа после начала игры, Кир убедился, что схема работает. Вечером компаньоны насчитали в своем активе сорок восемь рублей.
   - Больше чем по пятнахе на нос! И это за один вечер! - восторженно подводил итоги дня Кир.
   И дело пошло, как по маслу. Система оказалась настолько хороша и безупречна, что позволяла без особых усилий и риска поднимать сорок - пятьдесят рублей в день. При этом Кир много перестраховывался и отдавал команду сливаться даже при мало-мальски сомнительном варианте. Уже через десять дней после начала реализации плана, Кир полностью рассчитался с Зайчиком.
   Играли в основном впятером или вшестером, поэтому даже численное преимущество было на стороне партнеров.
   Чаще всего игра складывалась так: Кир оценивал свои карты и получал информацию от Кота и Шарапова. В случае, если у кого то из них была хорошая масть, партнеры пытались поднять ставки постепенно и осторожно, чтобы не спугнуть жертву и сорвать максимальный банк. Если же карты партнеров были плохие, а жертва, по мнению Кира слабенькой к ней чаще всего применяли моральное давление. Партнеры делали высокие ставки, потом удваивая их настолько уверенно, что жертва в какой-то момент ломалась и падала. Сценариев у игры могло быть несколько, но все они были известны и по многу раз отработаны партнерами. С каждым днем, с каждой игрой команда становилась слаженней и профессиональней.
   Но с появлением доходов начали появляться первые проблемы. В команде стала хромать дисциплина. Оперившийся Кот купил себе белоснежные кроссовки и китайский спортивный костюм, который все называли "Радость Лоха". В этом прикиде и так не дурной собой Кот превратился в мачо и все свободное время проводил в обществе очередной красотки. Бессонные ночи и романтические воздыхания стали плохо отражаться на игре Кота. Он стал невнимательным и иногда допускал проколы, которые приводили команду к проигрышу. Шарапов в свою очередь стал увлекаться выпивкой и травкой и очень часто начал появляться на игре под марафетом.
   После серии неудачных игр, виной которых стали расслабившиеся Кот и Шарапов, Кир вынес им ультиматум.
   - Ещё одна такая игра и мы разбегаемся! Ищите себе другую команду! - разорялся Кир, отчитывая нерадивых партнеров. - Вы чё думаете охуенными каталами стали? Один под кайфом приходит, у другого язык от пизды опух так, что он выговорить масть не может!
   - Да ладно ты успокойся! Ну проиграли пару раз, с кем не бывает - попытался разрядить обстановку Шарапов.
   - Это может быть с кем угодно, только не с нами! Мы не для того собрались, чтобы проигрывать! Проигрывать можете поодиночке! - орал Кир срывающимся на визг голосом.
   - Пацаны да поймите же Вы, что это шанс. Это не будет продолжаться бесконечно. Все складывается как нельзя лучше. Вы можете потерпеть и сконцентрироваться хотя бы на месяц? - уже умоляя, говорил он. - Скоро сезон кончится, и тогда расслабимся.
   Кот и Шарапов дали понять, что признают свои ошибки и больше такого не повторится. Игра на какое-то время вошла в свое русло.
  
  
  
   Рыба, Ляля и Сократ
  
   Однажды, душным августовским вечером в садике появился долгожданный гость. Это был Рыба. Рыба был настолько же азартен и жаден, насколько туп и предсказуем.
   Играть с Рыбой было удовольствием больше моральным и эстетическим. Его противник ощущал себя сказочным героем, который наказывает зло, жадность и глупость. Бог дал Рыбе всего одну добродетель - огромную силищу, но почему то отказал во всех остальных. Наказать Рыбу за карточным столом было делом чести чуть ли не каждого пацана. Но конечно ими руководили не только чувства справедливости и мести. Было и еще одно немаловажное обстоятельство. У Рыбы водились деньги. Его мать была начальником продуктовой базы.
   Вот и сейчас он появился загорелый после южного отдыха и наверняка с полными карманами денег. Для Кира в этот вечер Рыба был гвоздем программы, и он дал понять партнерам, что они не уйдут пока не разденут его до нитки.
   За столиком, где расположился Кир и его команда, играли ещё Белый, Череп и два пацана, имён которых он не знал, но появлялись они часто. Рыба в игру не заходил, а жадно наблюдал своими вечно красными на выкате глазами за её ходом. Когда два незнакомца и Череп выпали из игры, оставив свои деньги в банке партнеров, Рыба быстрым шагом пошёл в дальний угол садика, заросший кустами.
   - Молиться пошёл! - улыбаясь, кивнул в сторону уходящего Белый. - Значит сейчас играть сядет.
   У Рыбы был свой ритуал. Он всегда носил в кармане пожелтевший истрепанный газетный листок, со статьёй про знаменитого колдуна Лонго. Там под фотографией самого колдуна, который выставлял вперед руку, видимо делая магические пассы, находилось заклинание. Текст заклинания Рыба никому не показывал, но оно было точно магическое и на удачу, потому что он верил в него безоговорочно и читал перед каждой игрой. Не понятно было только одно: какие оправдания эффективности заклинания он находил после многочисленных проигрышей. Может быть он считал, что молитва носит накопительный эффект и когда-нибудь должна выстрелить.
   Действительно, просветлевший и одухотворенный Рыба, вернувшись, сразу же сел за стол. Первые несколько партий Кир давал команду сливаться даже при относительно хороших картах. Рыба должен был сесть на крючок. Партии были быстрыми, практически без поднятия ставок, и банк по переменно оказывался то у Рыбы, то у Белого. Кир упорно ждал, пока Рыбе придёт стоящая карта.
   И вот случилось. После очередной раздачи Рыба вынул из кармана брюк портмоне и достал оттуда красную бумажку.
   - Че-Че.-Чи- рик сверху - сказал он возбужденно и сильно заикаясь.
   Судя по внешнему виду Рыбы, высокой ставке и заиканию Кир понял, что у него не просто масть, а бомба. Он быстро посмотрел свои карты, которые порадовали его только мастью из двух блядей и метнул взгляд в сторону Шарапова. У Шарапова было пусто, а вот Кот давал понять, что у него что-то есть и это что-то в районе двадцати шести - тридцати очков.
   Кир дал знак Шарапову сливаться, а Коту поднять ставку.
   - Забил и пятак сверху - вальяжно промямлил Кот.
   За Белым, который небрежно швырнул карты на стол шла очередь Кира.
   - Еще пятачок сверху - уверенно сказал он.
   Все взгляды устремились на Рыбу, который к всеобщему удивлению достал из портмоне четвертной.
   - З-Забил и ещё п-п-пятнаху св-в-верху - кое как выговорил он перевозбудившись.
   "Вот это поворот! - напряженно думал Кир. - У него хорошая карта это точно. Настолько хорошая, что не меньше тридцати очков. Ясно только одно, что не "три бляди" и это уже хорошо. Первым делом нужно узнать, что там у Кота".
   Почесав подбородок, Кир дал понять Коту, что нуждается в более точной информации о его картах. Кот на секунду растерялся, смотря по сторонам, но потом его как будто осенило, и он спустил со лба на переносицу модные солнцезащитные очки "Палароид".
   " Очки... очкарик. У него двадцать восемь" - догадался Кир. - "Мало! Что делать? Слиться или рискнуть?". Но думать не было времени, и он перебором брякнул пальцами по столу, что давало Коту команду падать.
   Дождавшись, пока Кот скинет карты, Кир неторопливым движением достал из кармана брюк мятую кучку трешек и пятерок и отсчитал пятнадцать рублей. Потом уже из другого кармана он достал скрученную в трубочку двадцатипяти рублевую купюру и, расправив её, шлепком ладони прибил к столу поверх других мятых бумажек.
   - И ещё четвертачёк сверху - сказал он, улыбаясь и глядя Рыбе в глаза.
   Это было всё, что он мог поставить. Денег, не считая мелочи, в карманах больше не осталось, а этот четвертак он всегда брал на игру для подходящего случая и вот он настал.
   "Остаётся только одно,- думал он, - заставить Рыбу поверить, что у меня "три бляди. Если Рыба не сольётся и хотя бы забьет ставку, это будет крах. Но как это сделать?".
   Решение пришло мгновенно. Он придвинул две верхние карты к краю стола и, достав сигарету, попросил у Шарапова спички. Когда Шарапов, сидящий с правой стороны стола, протянул ему горящую спичку, он привстал и, как бы невзначай, локтем смёл со стола две шестёрки.
   - Кир, карты! - крикнул Кот, который не понял маневра, но неосознанно сделал правильный ход, обратив внимание всех, в том числе и Рыбы на упавшие карты.
   Кир суетливо, но давая возможность Рыбе рассмотреть карты, поднял их с земли.
   - Ну что, Ваше слово товарищ Маузер - весело процитировал он строчку из Маяковского. И Рыба потёк! Весь его вид и выражение лица говорили о том, что он был в замешательстве.
   - Д-д-д-давай п-п-проосто забей и вс-с-скрываемся - мычал он, мотая головой из стороны в сторону.
   - Давай ты не будешь говорить мне, что делать - не дожидаясь окончания фразы Рыбы, резко ответил Кир. - Это игра! Забивай ставку или сливайся, вот и весь базар.
   Налившееся багровым цветом лицо Рыбы говорило о том, что его хозяин находится на грани нервного срыва. Кир знал, что в такой момент жадный Рыба может пойти на всё, лишь бы вернуть деньги. Сухощавый, но жилистый и длинноногий он был прекрасным бойцом и мог расправиться не то что с Киром, а с тремя такими как он.
   - Слава, только не надо резких движений. Ты же не хочешь, чтобы всё закончилось, как в прошлый раз, - уже успокаивающим тоном продолжил Кир.
   А в прошлый раз произошло следующее. Рыба, которому показалось, что Женя Болт подсмотрел его карты, дал ему затрещину. Пока Рыба продолжал играть дальше, возмущенные пацаны решили его наказать. Десять человек, в числе которых были Кир, Кот, Безумный, Мишаня и обиженный Женя пустились на поиски орудий расправы.
   К месту казни стекались кто с доской от штакетника, кто с дубиной из сломанной ветки, а кому то посчастливилось добыть куски арматуры. Женя подошёл к ничего не подозревавшему, увлёкшемуся игрой Рыбе сзади и со всего маху околдошил его доской по спине. Рыба взвыл и вскочил, злобно озираясь. Но когда он увидел, что со всех сторон на него надвигается дружина с копьями, он нашел брешь в строю и побежал к забору. Копья из досок тут же полетели ему в спину, придавая ещё большее ускорение. Но самым знаменательным был бросок Мишани, у которого была сломана нога. Видимо воображая себя пиратом Сильвером, Мишаня метнул в Рыбу свой костыль, и тот, просвистев, с гулким стуком ударил его прямо в темечко. Раздался дружный рёв, а Рыба дезориентированный на несколько секунд всё же добрался до забора и перемахнул его.
   И теперь это был первый его визит после долгого перерыва. Теперь Рыба понимал, что силовые методы уже не сработают и ему оставалось только пытаться просить, чтобы Кир забил ставку. Но тот, был неприступен, и всё шло к тому, что Рыба вот-вот должен упасть.
   Внезапно за спиной Кир услышал хриплый голос.
   "Чё там за кипеш, фраера!".
   Обернувшись он увидел в сумерках раскачивающуюся фигуру человека, который быстрыми шагами направлялся в их сторону.
   - Шухер! Это Ляля! - протараторил Рыба, словно позабыв о своём заикании. Он вскочил и хотел было прихватить один из четвертных, лежащих на столе.
   - Сидеть сука! - прошипел Кир, которого самого подмывало сорваться с места и бежать, куда глаза глядят. Белый и Череп, которым было нечего терять, быстро чесанули в противоположную сторону. Шарапов и Кот остались, но инстинктивно отошли назад на несколько шагов.
   Ляля был кошмаром вечерних обитателей садика, а так же его окрестностей. На теле этого человека средних лет, всю свою сознательную жизнь проведшего в местах не столь отдаленных, не было ни одного свободного места. Оно было синим от татуировок. От кончиков пальцев ног до макушки, его тело пестрело надписями типа "Лорд", "Вор", "За пацанов", "Вика", "Люся", и так далее. Блеклые рисунки крестов, пауков змей, факелов обмотанных колючкой были вперемешку с надписями разбросаны по торсу, который он часто демонстрировал, ходя полуголым.
   Надпись крупными корявыми буквами "НЕ ЗА БУДУ МАТЬ РОДНУЮ" начиналась в районе кадыка и спускалась вниз вдоль живота до самого паха. Фраза "НЕ ЗА БУДУ...", низкое качество татуировок и хаотичность их расположения говорили о том, что кольщик не заморачивался грамотностью и эстетикой. Скорее всего тело Ляли больше походило на стену подъезда на которой каждый может написать что захочет. Наколки "Не буди" на веках тоже подтверждали мнение пацанов, о том, что Ляля занимал на зоне, мягко говоря, не элитное положение.
   И всё таки Лялю боялись. Боялись как бешеную собаку, как мерзкую крысу, которая вылезла из подвала на свет. Живший на первом этаже дома, который находился рядом с садиком, Ляля был часто недоволен шумом, который издавали беспечные игроки. Иногда он просто орал в окно, угрожая всех порешить, если они продолжат базлать. Окно у Ляли было зарешечено, видимо для того, чтобы он ощущал себя в привычной обстановке, и в эти моменты казалось, что на первом этаже жилого дома расположена тюрьма. Когда его доводы не имели воздействия, он выходил из дома, перелазил через забор и с ножом гонялся за малолетками издавая дикие крики. Да, Ляля был абсолютно безбашенный, и его стоило опасаться.
   - Чё за кипишь фраера! - повторил Ляля, щеря в страшном оскале рот полный железа. Одет он был как всегда с иголочки. Старый коричневый пиджак был накинут на голый синий торс, а под вытянутыми на коленках, дырявыми триколями красовались резиновые калоши.
   - Просто тихо играем, никого не трогаем - спокойно ответил Кир, заметив, что Ляля в приподнятом расположении духа и скорее всего бухой.
   - Какой базар-вокзал, я с вами, - сказал Ляля и положил синюю пятерню на ворох денег на столе.
   - Ляля, мы уже играем, дай нам закончить эту партию, - как можно убедительнее постарался сказать Кир. "Нужно сделать все, чтобы он не забрал деньги сейчас." - подумал он.
   - Ну что Славик, ты падаешь? - спросил он у Рыбы, чтобы хоть как-то отвлечь внимание Ляли от денег.
   Рыба уже сделал жест, чтобы сбросить карты, но синяя пятерня Ляли перехватила его руку.
   - Не пыли босота, дай заценю! - он развернул руку Рыбы с картами к себе.
   - Ты чё фраер, рамсы попутал, с таким прикупом падаешь? - Ляля с силой вырвал карты у Рыбы. - Я за него играть буду - прохрипел он и сел рядом с Рыбой.
   "А вот это пиздец!" - пронеслось в голове у Кира.
   - Тут надо ещё четвертной подбить - сказал он, испытывая слабую надежду.
   И тут Ляля залез во внутренний карман клифта и достал оттуда скомканную кучу разноцветных бумажек. Он долго разглаживал их, пересчитывал, напрягая последние извилины, и наконец-то родил.
   - Гулять так гулять фраерок! Вот тебе четвертак и ещё двадцать сверху - констатировал он свои подсчёты и кинул все деньги ворохом на стол. - А чтобы у Вас фраера, не было желания меня наебать, мы сделаем вот так. - Он сунул руку в боковой карман пиджака, раздался щелчок и в темноте блеснуло лезвие кнопаря. Ляля размахнулся и со всей дури воткнул нож в колоду скинутых карт.
   "Что ж за день то такой!" - отчаянно думал Кир, мысленно прощаясь с деньгами. Но спектакль нужно было доиграть до конца.
   - Пацаны, займите сорокет! - спросил он, жалобно глядя на Кота и Шарапова. Кир прекрасно знал, что у них нету сорока рублей, так же как и то, что у них есть необходимые двадцать. Но просить двадцать рублей значит просто подбить ставку, что приведёт к вскрытию карт.
   - Откуда братан!- понимая безвыходность ситуации, мотали головами пацаны.
   Но вечер так и не думал заканчиваться. В наступившей темноте Кир увидел пляшущие огоньки от сигарет, которые становились всё ближе.
   - Кто там ещё? - спросил он, чтобы как-то разрядить обстановку и на время отвлечь внимание.
   Все вглядывались в темноту, чтобы рассмотреть непрошенных гостей. Ими оказались Киса и Сократ.
   - Детишки, Вы чё здесь делаете? Два часа уже. "Спокойной ночи малыши" давно закончились - вяло проговорил убитый Киса, подсвечивая себе зажигалкой.
   - А я вижу у Вас тут игра интересная - добавил он, заметив в компании пацанов Лялю и увидев воткнутый в стол нож.
   - Уже заканчиваем брат лихой! - сверкнул в темноте железными зубами Ляля. - Давай, фраер, говори своё крайнее слово!
   Позднее Кир не мог понять, что его побудило, но то, что он сделал в следующую секунду, повергло его друзей в шок.
   - Киса, займи сорокет, а лучше полтос! Выиграем, банк пополам. - вдруг взмолился он, обращаясь к блатному.
   - Охуел что ли? Откуда у меня такое лаве. - сказал Киса не очень уверенно, но при этом посмотрел на Сократа.
   - А сколько на бочке?- спросил Сократ, явно заинтересовавшись предложением.
   - Всё что на столе - ответил Кир, указывая на ворох денег.
   - Я дам, если карты покажешь. - сказал расчетливый Сократ.
   Киру нужно было решать. Сократ производил впечатление больше интеллигента, чем блатного и он знал его только шапошно. "А может этот вариант лучше, чем обдолбанный Киса? - думал Кир. - В любом случае ход уже сделан и всё теперь зависит от того, как поведёт себя Сократ".
   - Покажу, мне не жалко, - сказал он, изображая спокойствие.
   Они отошли в сторону, и Кир развернул веером свои карты. При этом он смотрел прямо в глаза Сократу. "Ну вот он момент истины! Только не подведи!", - молил он про себя.
   - Базара нет! - улыбнулся Сократ. Полтос сверху! - и он достал из элегантного кожаного портмоне два красных червонца и зеленый полтинник.
   - Эй братцы жулики, я на такой коленкор не подписывался! Мы начали играть вдвоем с парнишечкой, с ним и закончим! - начал было возмущаться Ляля.
   - Вообще то мы начинали играть с Рыбой, а ты подписался за него! - высказал свой аргумент Кир.
   - Ну вот и лады, с Рыбой так с Рыбой, - сказал Ляля и стал подгребать к себе кучку денег, которые принес.
   - Эй Ляля стопари! - вдруг вмешался Киса. - Мы хоть и в детском саду, но тут всё по взрослому. Не мне тебе за понятия говорить и что такое карточная игра ты знаешь. Ты же был достойным арестантом? - Он задал этот вопрос формально, зная что достойным арестантом Ляля конечно же не был.
   - Ладно, ладно! - сдался Ляля - Если упаду, пятёру на портвешок оставите? - Это звучало уже больше как молитва.
   - Это вот с ним разговаривай, после игры, - Киса кивнул головой в сторону Кира.
   - Червонец дам, если кнопарь оставишь, - быстро начал делить будущий выигрыш Кир.
   - Лады!- Ляля бросил карты.
   Когда силуэт блатного скрылся в темноте, Сократ перевернул брошенные им карты.
   - Зуб! - улыбаясь сказал он, глядя на Кира с симпатией.
   - А у т-т-тебя чё было? - спросил Рыба
   - Три бляди! - уверенно сказал Кир, выдергивая нож из колоды, и кладя его вместе с картами в карман штанов.
   - Чё в натуре? - спросил Киса, глядя то на Кира, то на Сократа.
   Сократ улыбнулся и кивнул головой.
  
  
  
  
  

Глава 2. ЧЁРНЫЕ КАРТЫ

  
   1 августа 1994 г.
  
   - Двенадцать человек на коттеджи? Да где я ему их возьму? - Прочитав записку Томилова, Кир недовольно кидает её на стол. - Начинали с пяти, потом стало нужно восемь, теперь уже двенадцать. Он чё думает, рота резиновая что ли?
   - Так начинали с Манюровского дома, а теперь ещё два соседних пристегнули. Сам знаешь, сколько ещё осталось: внутренняя отделка, проводка, окна двери. Работы "мама не горюй", - Медный вздыхает, раскачиваясь на скрипучем табурете.
   - Да это понятно, где ещё четверых взять? Все и так загружены под завязку. Курсанты уже пищать начинают. Ладно Куба и Кацо там работают. - Кир нервно грызёт карандаш.
   - Слушай, Кир, но эти объекты сейчас самые важные, - вступает в разговор Монтана, сидящий на краю стола. - Давай, кого нибудь здесь снимем. - Он тычет пальцем в открытую тетрадь с разлинованной таблицей, в которой солдаты расписаны по объектам.
   - Я уже и так и этак этот список кручу каждый вечер. Выжимаю из него всё что можно, дальше уже некуда. Димон, поищите ещё кого-нибудь в деревне.
   Растолстевший, круглый как мячик Емеля, вальяжно откинулся на стуле, заложив руки за голову.
   - На нас уже и так пол-деревни работает. Всех кроме конченых алкашей подвязали. С черновой работой нет проблем. Тут людей с руками не хватает. Кир, нужно кого-то из наших брать.
   - Да я уже думаю, - Кир снова склоняется над списком. - Аширбай нужен на пайках, он и так один там остался. Шелезяка, Мармон, Джидай, Хомяк на ремонте кабинетов. Им ещё до китайской пасхи делать. Ну ладно, Мармона оттуда я сниму...- Он делает пометку ручкой в тетради. - Мышь, Поварёнок...
   - Этих не трогай, - подаёт голос Афоня. - У нас каждый день куча разгрузки. Я что ли мешки с мукой тягать буду?
   - Давай попросим Кацо и Кубу, чтобы прикрыли, хотя бы на время. Санька, мне больше негде взять... - Кир умоляюще смотрит на Афоню, и тот покорно кивает.
   - Ладно, только Мыша? бери, от него мне всё равно мало толку.
   - Ну вот, два уже есть, - Кир продолжает изучать список. - Аликин, Чиж, Бес... - эти в нарядах. Иванопуло и Сушняк у Мокрого в столярке работают. Вот Иванопуло возьмём у него.
   - Вот говна то будет от Мокрого, - смеётся Монтана.
   - А кто его спрашивает? Они не пойми чем две недели занимались. Не могли сто балясин для перил сделать. То материал им плохой, то станок не работает, а сам Мокрый то и дело с душком приходит. Меньше бухать там будет. - Кир решительно делает пометку в тетради. - Так, ещё одного, где то надо найти. Остались Малявка, Хохол и Миша Девятков, но они водилы...
   - Давай из духов кого-нибудь припашем, - говорит Медный.
   - Томилов против духов, да и здесь уже никого не остаётся. Сами будем сортиры мыть скоро.
   - Есть нормальный пацан, Самосвал. Очень толковый, - оживляется Емеля.
   - Ладно, Димон, перекатай с ним. Если нормальный. Можно взять в "Систему".
   Кир закрывает тетрадь.
   - Какие ещё вопросы? - он смотрит поочерёдно на каждого из четырёх участников совещания.
   - Пора лове? платить, завтра уже пятое... - говорит Медный.
   - Да, с утра Томилов должен подогнать. Завтра рассчет.
   Такие совещания они проводят каждый день после отбоя, и это является неотъемлемой частью работы "Системы". Томилов на них присутствует косвенно в виде небольшого листочка в клетку, на котором он указывает требуемое количество людей.
   Маховик "Системы", запущенный больше двух месяцев назад, постепенно набирает обороты. Передаточные шестерни и механизмы постепенно притираются и работают всё слаженнее и чётче.
   Со времени заключения устного договора между полковником и капитаном, отремонтированы сотни квадратов помещений училища, списаны и отгружены на сторону десятки тонн продовольствия и материальных ценностей, десятки тонн солярки успешно обменяны на пеноблоки, из которых успешно построены каркасы трёх коттеджей, включая коттедж Манюрова. Всё идёт как по маслу. Полковник доволен резко возросшим объёмом доходов и открывающимися возможностями. Вместе с полковником довольны генерал и капитан, солдаты и даже некоторые курсанты.
   Удовольствие полковника настолько велико, что он не хочет знать каким образом капитану удаётся проворачивать такие дела. И сам капитан, который по факту является посредником в этих делах так до конца и не разобрался, каким образом они вершатся.
   Таким образом, управление внутренней жизнью военного училища, которое ещё недавно гремело на весь Союз, сосредоточилось в каптёрке роты обеспечения учебного процесса.
   ***
   Название и принцип работы "Системы" были придуманы Киром. В основу распределения иерархии он положил карточную игру "Свара", которой в своё время увлекался.
   Правила игры следующие. Каждый из приглашённых участников получает карту из немецкой колоды. Эту колоду отец Кира когда-то привёз из Германии. Она была уникальна в своём роде, и похожих таких Кир нигде не встречал. Уникальность колоды заключалась в том, что все карты в ней были чёрными. На чёрном фоне, словно негативы на снимках, были выведены белым названия мастей, картинки и значки. Рубашка карт тоже была чёрная с изображением двух жарптиц с пышными шикарными хвостами. Однажды, ещё на гражданке, Кир взял эту колоду с собой на игру, но так и не решился распечатать. С тех пор, сам не зная почему, он таскал эти карты с собой, они стали навроде талисмана. Таким образом, колода оказалась с ним на службе. Сначала он не мог и предположить, что именно здесь колода найдёт своё истинное предназначение.
   Участников "Системы" должно быть двадцать девять, как и в колоде карт для "Свары".
   Четыре туза, они же четыре лба - одна из высших ступеней в иерархии. Каждый лоб руководит по вертикали всеми участниками принадлежащими его масти. Тузов получили Медный, Емеля, Афоня и Монтана. Эта привелигерованная каста имела нефиксированный доход, который зависел от количества поставленных Манюрову солдат, за вычетом зарплаты самих солдат.
   Ниже рангом шла каста под названием "Короли". В неё вошло девять человек, получивших карты с картинками от короля до вольта. Это были люди, которые могли как организовать работы, так и работать наряду со всеми. Одним из ключевых принципов "Системы" было то, что в неё брали только толковых и необходимых людей. Таким образом, из-за ограниченного состава участников, работать и отрабатывать свои деньги должны были все. "Если тебе западло работать, выходи из "Системы"" - так гласило неписанное правило. Вся проблема заключалась в том, что выходить было не куда. Выпавший из ситемы человек автоматически становился изгоем.
   В касту "Королей" попало большинство сержантов и ефрейторов, таких как Жулик, Ник и два курсантских сержанта Куба и Кацо. Было здесь и два прапорщика. Один из них прапорщик Поварницин, начальник продуктового склада и второй старшина Бажин, который с удовольствием принял условия работы в "Системе".
   Самая низшая ступень в иерархии называлась "Червонцы". В ней было четырнадцать человек. Червонцы подчинялись королям и их оклад был в два раза меньше. Правила игры вместе с предложением участвовать рассылались невидимыми почтальонами и подбрасывались в тумбочки.
   Прапорщики, большинство сержантов и солдат бесстрашно соглашались участвовать в большой авантюре благодаря тому, что не обладали полной информацией об устройстве "Системы". Точнее они имели искажённую информацию. Вся хитрость заключалась в том, что все, кроме "четырёх лбов" были уверены, что "Системой" фактически управляет руководство училища.
   Это руководство и было представлено в иерархии "Системы" как "Три шестёрки" они же "Три бляди".
   Полковник Ширдяев, полковник Манюров и капитан Томилов входили в состав этой наивысшей неубиваемой масти. Все могли только гадать, кто является "Черто?м" то есть шестёркой пик. Эта карта в игре имела наивысший номинал и подходила к любой масти. Говорили, что таинственный "Чёрт", который всем управляет находится где-то за периметром училища. Но никто не задавался вопросом, какую масть в иерархии занимает Кир. Только люди, входящие в состав "четырёх лбов" точно знали, что Кир и есть "Чёрт".
   Ширдяев, Манюров и Томилов и понятия не имели, что их считают "блядями". Но Манюров был уверен, что "Системой" технически управляет Томилов, так же как Ширдяев был уверен в том, что ей управляет Манюров.
   Все участники "Системы" один раз в две недели получали фиксированную зарплату, которая зависела только от их положения в иерархии. Стабильное получение денег было основным мотивом для активной работы, как старослужащих, так и молодых.
   В роте обеспечения в состав "Системы" попали практически все, кроме вновь прибывших духов. Духи фактически вытянули счастливый билет, попав в роту, так как избежали кошмаров дедовщины и в будущем получали шанс стать участниками "Системы", тем самым с пользой провести остаток службы. Конечно участники "Системы" не были основной рабочей массой. "Система" привлекала к своим делам как духов, так и курсантов. Но все остальные, кроме участников были просто добровольными помощниками, обладающими перспективой в скором времени влиться в ряды "Системы". Возмутиться, слить информацию о происходящем за периметр не задумывался никто даже из самых угнетённых и обиженных. Легенда о том, что "Системой" управляют высокие офицерские чины, позволяла держать рты на замке. Структура "Системы" не подразумевала какого-либо движения по карьерной лестнице. Бляди,Лбы, Короли и Червонцы крепко сидели на своих позициях. Была гипотетическая возможность вылететь из "Системы" за провинность, или по сроку службы, но за два месяца работы этого пока не случилось.
   ***
   Работа текла по проторенному руслу. Манюров искал подряды, расширял сферу деятельности и давал разнарядки на солдат Томилову, который, в свою очередь, просто передавал их в роту. Здесь уже шла работа по распределению людей на объекты.
   Для удобства всех участников разбили на три масти: Буби, Крести и Черви.
   Масть бубей отвечала за ремонтные работы в периметре. Тузом был Емеля а королями были прапорщик Бажин, сержант Никулин и Проха. Получилось так, что солдат командовал прапорщиком и сержантом. Емеля отвечал за ремонт и своевременную сдачу кабинетов, казарм, теплиц и прочих ремонтируемых объектов.
   Масть червей, во главе с Афоней отвечала за внутреннее хозяйство к которому относились столовая и продуктовый склад. В подчинении Афони оказался прапор Поварницин, а так же Поварёнок и Паша Сосна. Задачей этой масти было грамотное распределение продуктовой базы, так чтобы остаток ежедневно отгружался местному кооператору Баграму, который приезжал в периметр на Зилке с будкой. Так же Афоня отвечал за работу столярной мастерской, которой командовал Мокрый. Здесь изготавливали всё, от мебели до гробов. Продукцию Манюров реализовывал через свой магазин.
   Крестовой масти во главе с Монтаной достался самый ответственный участок загородного строительства. Сначала силами подчинённых Монтаны Жулика, Кекса и Чижа из пеноблоков был возведён дом для Манюрова. Потом полковник договорился с начавшими строиться соседями, что он возьмет строительство ещё двух домов на себя. Он подрядился достать всё вплоть до материала. Пеноблоки Манюров получал следующим образом. Подружившись с директором завода ЖБИ, он договорился с ним о бартере. Он привозил на завод списанную налево солярку и взамен получал, горячие как пирожки ещё с конвейера пеноблоки, которые загружались в тот же Урал, который привозил солярку. Урал благополучно следовал к коттеджному посёлку, где выгружал содержимое. Такие рейсы производились два раза в неделю и водитель Урала, Миша Девятков тоже был участником "Системы".
  
   ***
   Все семь человек, включая "Королей", занятых на строительстве со временем безвыездно поселились в коттедже у Манюрова. На разводах их прикрывал Томилов.
   Благодаря коттеджному строительству Жулик, который раньше думал, что все вопросы можно решить только с помощью кулаков, вдруг открыл в себе талант предпринимателя и дипломата. Он выпросил у Томилова по двойной норме сухпайков, мотивируя это тем, что на свежем воздухе естся больше, да и работа тяжелая, да и отсутствие горячего питания нужно чем-то компенсировать. Потом он договорился с Кексом и Чижом, что одну норму сухпайка они будут отдавать ему, а за это он приведёт трёх мужиков, которые будут работать на отделке вместо них. Кекс и Чиж скептически отнеслись к идее товарища, но сухпайки отдали. Жулик этим же вечером смотался в соседнюю деревню, где бабка торговала самогоном и за каждый сухпай выменял по две бутылки мутного пойла. Две бутылки, это больше чем нужно, чтобы здровый красномордый мужик с трёхнедельной щетиной целый день делал то, что ему говорят. Поэтому, уже следующим утром, на участке выросли три молодца одинаковых с лица. Им оставалось только сказать "Что новый хозяин нужно?". Мужики работали на славу, и это понравилось новоиспечённым работодателям. Теперь мужики приходили на работу каждый день. Заскучавшие со временем от безделья Жулик, Чиж и Кекс стали налегать на самогон, а вечерами делать вылазки в деревенские клубы. В какое-то время Червонцы, которым надоело хамское поведение королей, доложили Монтане, который периодически наведывался на объект. Монтана и сам стал замечать, что в последнее время у его друзей подопухшие лица, а вместо них постоянно работают какие-то колдыри. Сначала Монтана хотел поругаться с друзьями, но вдруг узрел в той ситуации возможность.
   - Пацаны, так дело не пойдёт. Вы тут просто сопьётесь и Вас вышвырнут из "Системы" на хуй. - Сказал он товарищам в свой очередной визит на стройку.
   - А за что? Мы своё бабло отрабатываем, - отвечал ещё не протрезвевший Жулик.
   - Дело не в этом. Там Вас прикрывают, а Вы двойные пайки выпросили, теперь понятно для чего. Я Вам вот что предлагаю. С работниками этими идея хорошая. Можно просто договориться, чтобы "Бляди" раскошеливались за каждого дополнительного работягу. С этой зарплаты Вы можете с ними рассчитываться как захотите и Вам ещё останется.
   Жулик с товарищами приняли идею на "Ура", обещали больше не пить и начать работать прямо с завтрашнего утра.
   Решение о найме легионеров было единогласно одобрено Лбами и передано Томилову. Тот в свою очередь переговорил с Манюровым, которому был только за увеличение штата любым образом, ведь масштабы бизнеса полковника росли не по дням, а по часам.
   Медному, как тузу пиковой масти, досталась самая непыльная работа. Он курировал работу водителей. Под ним не было королей, он руководил напрямую Червонцами Мишей Девятковым, Малявкой и Хохлом. Работа была не бей лежачего. Кроме нечастых выездов нужно было только пачками исписывать путевые листы, накручивать спидометры и сливать солярку.
   Работа наладилась, дело спорилось. Рос доход Манюрова, прекрасно поживали Томилов и Ширдяев, получая неплохие оклады при практически полном бездействии. Общаковская касса Кира и трёх его друзей уже отбила первоначальные расходы на устроение "Системы" и стала прирастать. Теперь банковская ячейка изменила своё местоположение. Она осталась в овощехранилище, но сейчас была грамотно вмурована в стенку за одним из контейнеров. Емеля сварил для денег аккуратный ящик обвязал его арматурой и зацементировал по кругу в стене, так, что если кто-то захотел бы его вытащить должен был в первую очередь сломать пол стены. В дверь коротышка врезал надёжный немецкий замок, оба ключа от которого, после торжественной закладки кассы в ящик были переданы Киру.
   Дело шло в гору, но иногда случались форс-мажоры от которых оно могло рассыпаться в одночасье.
  
  
  

Глава 3. ПРОВЕРКА

  
   8 августа 1994 г.
  
   Полковник слышит мелодичную трель, раздающуюся из кабинета, уже на подходе к приёмной. Он немного ускоряет шаг, ведь каждый звонок может быть важен. "Надо сотовый телефон покупать. Огромных денег стоит, но без него сейчас никак" - думает Манюров, заходя в кабинет и направляясь по красной дорожке к столу, на котором надрывается телефон.
   - Слушаю, - властный уверенный голос, не оставляет сомнений в том, кто "слушает" и то, что его не стоит беспокоить по пустякам.
   - Толя привет, - голос полковника Петрова, его друга из комендатуры, звучит через-чур бодро и встревоженно.
   - Здравия желаю, Иван Иваныч, - радушно улыбается Манюров. Раз звонит этот человек, значит имеет просьбу.
   - Слушай, у меня только что министерская проверка была. Сейчас к тебе направляются.
   - Проверка? Какого ч-чёрта? - Голос Манюрова слабеет, вкрадчивый тон на другом конце провода моментально включает в его голове тревожную кнопку.
   - Ты на прошлой неделе речь Борьки слышал? Он видимо не проспался с похмела и генералов распекал, что заворовались, коттеджи строят и всякое такое? Наверное, повод этот, судя по тому, что главный упор делают на личный состав.
   - Как это? - Полковнику кажется, что вместо следующей фразы из трубки вылетит пуля, которая разнесёт его голову на куски.
   - Как как? Заходят в подразделение, берут численный список состава и сверяют его с наличием.
   - Так у меня же курсанты... - умоляющий тон Манюрова просит, чтобы голос на том конце сказал: "А, я и забыл, что у тебя курсанты. Тогда к тебе не поедут. Нечего им там делать". - Но беспощадный голос продолжает болезненно ударять в ухо.
   - Шерстят всех поголовно, и курсантов твоих проверят, тем более что у тебя срочники есть.
   - А как проверять то? Кто-то в нарядах, кто-то в командировках, сейчас и нет никого. - Произнеся последнюю фразу, полковник понимает, что сам зачитал себе приговор. "Нет никого! Никого нет! Двенадцать человек из роты у него на коттедже. Сегодня среда, значит, ещё пятеро грузят пеноблоки на ЖБИ. Это катастрофа!". Голос Петрова как будто отдалился ещё на тысячу километров и уже еле слышен.
   - Ну если в командировках, то и сунешь им в нос командировочные. У тебя, надеюсь, всё в порядке, а то они должны скоро быть, минут пятнадцать как от меня уехали. Там два полковничка и бабёнка с ними, симпатичная такая...
   - Ваня, Ваня..., - Манюров осипшим голосом перебивает словоохотливого товарища, - Я перезвоню потом, мне бежать надо".
   "Бежать надо!" - Полковник осторожно, словно ввинчивая детонатор в мину, вкладывает трубку в держатель, и замирает, стоя перед столом .
   "Полчаса! Самое большее полчаса и они будут здесь. За полчаса не реально привезти солдат с коттеджа. В роте остались только сирые и убогие. Они зайдут через главное КПП. Казарма роты обеспечения напротив. Они первым делом пойдут туда, если...
   А что если? Не будем же мы им указывать, куда в первую очередь идти...Что-то нужно делать!" - мысли чехардой скачут в голове полковника. "Что же делать? Хоть стреляйся... Нет, стреляться ещё рано, да и пистолета нет. Зато есть бутылка. Надо выпить..." - наконец-то мозг выдаёт самое верное на данный момент решение. Полковник выходит из ступора, достаёт из шкафа бутылку коньяка, зубами сдирает жестяную пробку, выплёвывает её прямо на стол, и, чтобы не терять времени, делает несколько больших глотков прямо из горла. Пока губы, морщась хватают воздух, а нос с жадностью вбирает в себя запах согнутого локтя, голова начинает светлеть. Полковник хватает трубку и тыкает пальцем в кнопки телефона.
   - Капитана Томилова к телефону, - кричит он в трубку. Через минуту, которая кажется вечностью, капитан берёт трубку.
   - Слушаю, товарищ полковник.
   - Слушай внимательно и вникай быстро. У нас проверка по личному составу. - Томилов пытается что-то сказать, но полковник продолжает, - не перебивай. Я не знаю, что ты будешь делать, но на все вопросы, где отлучившиеся солдаты ты должен ответить. Готовь командировочные, путёвки, приказы...
   - Их сначала напечатать надо, потом подписать, и печать в канцелярии поставить. Мы успеем? - спрашивает Томилов.
   - Ты меня спрашиваешь, капитан? Хуй знает, успеешь ты или нет, но если не успеешь, мы в полной жопе! - Полковник бросает трубку. Он падает на кресло и зажмуривает глаза. "А теперь будь что будет! Он так хвалился своей "Системой". Пусть теперь выкручивается. Всё равно, надежда только на него".
   ***
   Томилов забегает в Ленинскую комнату, где Кир и Медный о чём-то нежно шепчутся, склонившись над столом.
   - Ребята, тревога! Проверка личного состава. Скоро у нас будут. Что делать? - в голосе капитана слышится паника.
   - А вот это попандос, - в миг побледневший Кир глядит на Медного, но по лицу того видно, что он тоже в полной растерянности. - Ну построим тех кто есть. Про остальных скажем, что в нарядах, в командировках...
   - Спросят командировочные листы, наряды. Так ещё хуже, - Томилов с силой трёт виски.
   - А договориться с ними никак? Наши отцы командиры чай не последние люди, - подаёт голос Медный.
   - Проверка министерская. Хер знает, откуда они и кто такие?
   - А какая вероятность, что к нам зайдут? Тут вроде учёха, курсантов должны проверять.
   - Срочников в первую очередь проверяют. Манюрову кто-то доложил из местных.
   - Когда они здесь будут? - по румянцу, проявившемуся на бледных щеках Кира, можно понять, что он включается в работу.
   - Очень скоро, может с минуты на минуту. Действовать нужно срочно.
   - Товарищ капитан, скажите Бажину, пусть срочно найдёт, что у нас есть из формы.
   - Афганки нужны? - Томилов понимает, что морозит глупость.
   - Ну конечно афганки, во что мы все одеты. Шапки тоже нужны. Пусть ищет в каптёрке. Если не найдёт, пошлите Аликина на склад к Поварницыну, пусть получит новые с возвратом, нужно набрать минимум пятнадцать комплектов.
   - Андрюха, - не дожидаясь, пока капитан выйдет, Кир обращается к Медному, - Ищи Монтану, Емелю, пусть сдёргивают всех, Мокрого с бригадой, Ицмайлайфа с Серым. Емеля пусть найдёт Кубу и Кацо. Нам нужно минимум десять курсантов, включая их самих.
   - Занятия же, - хмыкает Медный.
   - Это их проблемы. Пусть в лепёшку расшибутся, но люди через десять минут должны быть здесь.
   Движение началось. Капитан радостный тем, что жизнь ещё не закончена, бежит в каптёрку к старшине, Медный через две ступеньки летит вниз по лестнице.
   Кир быстрым шагом направляется к телефону на тумбочке.
   - Санька! - Кричит он в трубку, откуда что-то бормочет заспанный голос Афони. - Срочно сдёргивай наряд со столовой, захвати ещё курсов со склада и мигом чешите в роту.
   - Чё случилось?
   - Не спрашивай, потом узнаешь, делай, чё говорю. - Кир кидает трубку и направляется к каптёрке, где Бажин и Томилов разбирают наваленную по центру серую кучу тряпья.
   За пять минут упорной работы, наковыряли только пять комплектов формы и то один со рваными в прорехе штанами.
   - Нужно ещё десять, - говорит Кир.
   Капитан выбегает в проход и подлетает к дневальному.
   - Смирнов, быстро дуй на материальный склад. Спросишь прапорщика Поварницына, возьмешь то, что он тебе даст, и пулей лети в роту. Задача ясна, солдат?
   Сухощавый дневальный выскакивает за дверь.
   Томилов крутит диск телефона, расположенного на подставке, рядом с тумбочкой.
   - Лёша, сейчас к тебе тело прилетит. Выдай ему десять комплектов афганки... Да мы вернём вечером...Только приготовь заранее... Размеры? Давай первые, которые попадутся.
   - Сапоги! - вдруг спохватывается Кир, - курсанты в ботинках ходят. Нужно пятнадцать пар сапог.
   - Он один не утащит.
   - Я сам сбегаю за ним, вы пока звоните прапору, пусть готовит... - Кир выбегает из казармы и летит вниз по лестнице. В пролёте он чуть не сбивает с ног, летящего навстречу Ицмайлайфа.
   - Где остальные? - орёт он ему, продолжая спускаться вниз.
   - Сейчас с Емелей прийдут, - кричит Ицмайлайф ему вслед.
   Пока Кир и Смирнов добывают форму, в роту начинают стекаться солдаты. Афоня пришёл с Пашей Сосной и Мишей Анашой, из столярки возвратился вечно улыбающийся громила Мокрый и привёл с собой тощего духа с кличкой Сушняк, образованной от фамилии Ушаков.
   В побеленных извёсткой, серых робах пришли Шелезяка, Мармон и два духа Джидай и Хомяк.
   - Быстро всем одеться по форме! - командует Томилов.
   - Кровати выравняйте, одеяла по нитке... Говорил же этим буржуям хуевым, чтобы не валялись днём...- Орёт Бажин, пунцовая лысина которого вот-вот разойдётся по швам как спелая слива.
   Он только сейчас замечает, что в роте уже давно нет того идеального порядка, к которому он привык. В последнее время ему стало некогда за ним следить, да и поддерживает его теперь не тридцать а всего три человека. Чего говорить, если одну только лестницу раньше мыли с мылом по три раза на дню. А уж сортир...
   "Сортир!" - Бажин забегает в туалет, вспомнив, что вместо туалетной бумаги на полочках рядом с толчками лежат аккуратно порезанные кусочки газет. Это было любимое хобби старшины, его лекарство от скуки. Он любил не спеша вырезать из газет правильные квадратики, для того, чтобы солдатам было чем вытереть жопу. Туалетная бумага исправно уносилась прапором домой в большой хозяйственной сумке.
   Сейчас, он быстро собирает эти газетные вырезки и вместо них кладёт на полки рулоны новой туалетной бумаги, которую к счастью не успел утащить домой. По ходу дела, он замечает разводы на покрытых белой эмалью толчках. Он выходит из сортира и глазами ищет свободного духа.
   - Хомяков, ко мне! - Полностью оправдывающий свою фамилию, пухлый небольшого роста солдат подбегает к старшине.
   - У тебя пять минут, чтобы о?чки стали белоснежными! - когда солдат кинулся было выполнять поручение, Бажин остановил его. - Не успеешь так! Внизу под лестницей кислота стоит, тащи сюда, ей о?чки прольёшь.
   Теперь очень часто в виду нехватки времени дневальные прибегали к экспресс-методу мойки сортира. Они малярной кистью наносили кислоту, слитую с аккумулятора, на грязные места, после чего их нужно было просто протереть, чтобы они приобрели первозданный вид. Бажин, который был ярым противником данного метода, в последнее время закрывал на него глаза.
   Вот уже казарма полна снующим суетящимся народом, чего давно здесь не наблюдалось. Сбежавшие с занятий Куба и Кацо притащили из спортзала ещё восемь курсантов. И теперь все они пытаются переодеться в солдатскую форму. Почти все, кроме широкоплечего Кацо подобрали свои размеры. Не найдя подходящих по размеру штанов, он решает остаться в своих, благо по цвету они почти такие же. Но вот китель ему одеть всё же придётся. Он с трудом впихивает здоровые бугристые руки в рукава, так, что они плотно облегают каждую мышцу. Борта кителя не сходятся, как бы грузин не пытался втянуть живот. Он в отчаянном движении дёргает плечами, и афганка на спине расходится с треском. Образовавшееся на спине декольте имеет чткую овальную форму. Зато теперь пуговицы на кителе сошлись.
   - Главное спиной не поворачивайся, а так тебе даже идёт, - говорит Куба, подавляя смех.
   "Все, кто готов, выходим строиться! - кричит Томилов. Распределяемся по ранжиру".
   Солдаты и курсанты толкаются, пытаясь найти себе место. Монтана, словно профессиональный фотограф перед групповым снимком, то и дело меняет кого-нибудь местами, потом, отойдя на два шага назад и подперев подбородок рукой, оценивает расстановку и снова вносит изменения.
   Когда всё готово, и вновь сформированная рота построена в две шеренги, Томилов с удовольствием замечает, что состав стремится к полному и вопросов по нему не должно быть.
   - Теперь запомните, кто где стоит, чтобы всем встать на свои места. Сейчас я буду зачитывать по списку. Кто здесь, громко выкрикивает "я", если я называю фамилию отсутствующего, то буду показывать пальцем на любого из курсантов. Вы должны просто запомнить свою новую фамилию, чтобы откликнуться на перекличке. Всем всё ясно? Убедившись, что ясно всем, капитан начинает перекличку.
   - Аликин,
   - Я!
   - Анашенко,
   - Я!
   - Анисимов... - пошарив глазами по строю, капитан тычет пальцем в конопатого паренька. - Ты будешь Анисимов... Анисимов! - повторяет он. Курсант стоит молча. - Ты тупой что ли? - Раздражается капитан. Я говорю, что ты Анисимов... Анисимов!
   - Так точно! - звонко откликается рыжий.
   - Не так точно, а "Я"! - кричит раскрасневшийся капитан. - Анисимов! - в четвёртый раз орёт капитан
   - Я!
   - Аширбаев
   - Я
   - Бабурин,
   - Я!
   - Беба...
   Откомандированных водителей и стоящих в карауле, Томилов пропускает. Перекличка подходит к концу и капитан к своему удовольствию замечает, что более полного состава присутствующих он и не припомнит. Последней в списке числится фамилия рядового Хомякова.
   - Хомяков! - кричит капитан, готовясь захлопнуть папку и двигаться дальше. Ответа не следует, хотя Томилов точно знает, что Хомяков здесь, мало того, он его только что где то видел. В строю недоумённо шушукают.
   - Хомяков! - снова кричит капитан.
   - Я! - голос раздаётся откуда то снаружи, с лестницы.
   Монтана и Бажин выскакивают за дверь. Через минуту с лестницы раздаются отголоски грубой брани прапорщика:
   "Ах ты долбоёб! Я так и знал... Кислоту разлил, сука!"
   Хомяк уже полчаса пытается стереть огромное коричневое пятно, растёкшееся по пролёту, но кислота крепко вьелась в бетон.
   - Отставить и быстро в строй, - кричит Монтана.
   - Какой отставить, Серёга. Ты посмотри, что он с лестницей сделал. Её как-будто заблевали, - причитает старшина.
   - Её не оттереть так. Слушай сюда, солдат. Возьми под лестницей гуталин и сапожную щётку, - командует Монтана. Когда Хомяк возвращается с банкой чёрной густой массы и щёткой, Монтана показывает на пятно. - Три здесь.
   Солдат неуверенно трёт пятно.
   - Да не пятно! - Монтана выхватывает щётку и начинает растирать гуталин вдоль всей ступени, пока она не становится одного цвета. Подняв голову, сержант видит, что теперь ступенька стала заметно смуглее своих собратьев.
   - Вот так же трёшь весь пролёт , понял? Давай только мигом и в казарму.
  
   ***
   Тем временем Ширдяев и Манюров уже встретили комиссию у главного КПП. Два лощёных, одетых в парадное офицера сухо представились радушным хозяевам. В их голосах Манюрову послышались нотки московского диалекта. Невысокая, но фигуристая и очень симпатичная женщина в звании капитана улыбается одним уголком пухлых губ. Роскошный шелковистый иссиня-чёрный лошадиный хвост опускается до половины круглой попки обтянутой зелёной офицерской юбкой.
   - Капитан, Алла Денисова, - она подносит руку к пилотке как то особенно, грациозно по- женски.
   Ширдяев замечает, что с удовольствием поцеловал бы эту ручку при других обстоятельствах. Манюрову сейчас не до эротических фантазий.
   "Что это ещё за курица? Наверное чья то подстилка", - злые мысли в голове и обаятельная улыбка на лице, это профессиональное качество, которым он овладел в совершенстве.
   Первым делом, как и предполагал Манюров комиссия изъявляет желание направиться в близлежащую казарму.
   - Здесь срочники. Рота обеспечения, - как-то небрежно и презрительно бросает он, надеясь что комиссия изменит своё решение.
   - Вот и отлично, - говорит один из полковников и все направляются в сторону подъезда.
   По пути Манюров задаёт вопросы о том как добрались и не голодны ли уважаемые гости, чтобы хоть как-то установить контакт и разрядить обстановку.
   Он забегает вперёд, чтобы открыть двери перед проверяющими.
   - Слышали последний анекдот? - спрашивает он, когда делегация начинает подъём по лестнице, и не дождавшись ответа, начинает рассказывать.
   - Разговаривают двое. - Вы слышали, что верховный совет создал специальную комиссию по вопросам будущего? - Ну да, прошлое обосрали, настоящее просрали, теперь взялись за будущее. - Этот анекдот не новый, и полковник его рассказывает уже не первый раз, но сейчас он как-никогда подходит к ситуации. Тем более по реакции гостей на пошлую шутку, можно определить, насколько эти люди готовы идти на контакт.
   Ширдяев задаёт тон, громко хохоча, полковники тоже осторожно хихикают, дама же ограничивается загадочной улыбкой. На очередном марше они натыкаются на солдата, который зачем-то начищает ступеньки сапожной щёткой. Солдат вскакивает и отдаёт честь офицерам. От положенного на бетон слоя гуталина пролёт приобрёл перламутровый оттенок.
   "Ты что делаешь, придурок?" - хочется сказать Манюрову, но он, делая вид, что так и должно быть говорит.
   - Тщательней чисти, солдат, - и хлопает Хомяка по плечу. Лицо солдата принимает торжественное выражение, словно ему только что вручили орден "За мужество". Хомяка так и подмывает прокричать "Служу России!", но слава Богу, он этого не делает. Несколько обескураженная комиссия продолжает движение вверх, а женщина капитан ещё несколько раз оглядывается на странного солдата.
   По мере приближения к казарме, Манюров всё больше внутренне напрягается. "Ну вот он настал, момент истины. Успел ли Томилов что-нибудь сделать? Если нет, нужно будет как-то договариваться с этими московскими хлыщами".
   "Рота смирно!" - дневальный вытянулся так, словно до этого он был метр с кепкой, но увидев почётных гостей разложился вверх подобно телескопической антенне.
   Взгляду офицеров предстаёт казарма полная солдат, которые в основном находятся возле своих кроватей, рядом с тумбочками. Солдаты, как будто ждали прихода гостей, так как стоят ровно, будто в строю, повернувшись к выходу под одним углом.
   - Капитан, стройте роту! - командует Ширдяев.
   - Рота строиться!
   Не проходит и минуты, как солдаты без лишних передвижений и суеты уже стоят в ровном строю.
   - Проверим личный состав, - мягким голосом говорит один из заезжих полковников. - Дайте мне копию списка.
   Томилов передаёт гостю копию и начинает перекличку.
   - Аликин,
   - Я!
   - Анашенко,
   - Я!
   - Анисимов!
   После короткой паузы, наконец то слышится: "Я!"
   - Бабурин
   - Я!
   - Аширбаев
   - Я!
   - Беба
   - Я!
   Счастливый Манюров, у которого только сейчас отлегло от сердца видит всё в радужном свете. Ему хочется целовать милые лица солдатиков, которые каким-то чудесным образом размножились. Плавая в волнах эйфории, он даже не хочет разгадывать тайну очередного фокуса, исполненного находчивым капитаном. "Ай да Томилов, ай да сукин сын!" - Эту фразу, он повторяет про себя уже в сотый раз.
   Знойная капитанша тоже не прочь кое-кого расцеловать, да и не только. Загадочно сощурив ярко подведённые зелёные глаза, чуть заметно улыбаясь, она разглядывает служивых. Среди всех выделяется широкоплечий черноглазый паренёк с крупными красивыми чертами лица. Явная азиатская внешность парня диссонирует с фамилией Ляшенко, на которую он откликается. Даже "Я" он произносит густым басом грубо коротко по кавказски. Пока идёт перекличка, капитанша вспоминает услышанную когда- то формулу. По этой формуле можно благодаря длине носа, вычислить длину члена потенциального кавалера. Если она не сделала ошибку в коэффициенте, то этот парень просто гигант. Как бы она хотела овладеть им прямо здесь, хотя бы вон на той двухэтажной койке. Ей представляется, с какой мужественной силой наказывает её этот черноглазый хохол. Погрузившись в сладостные грёзы, она не замечает, что в упор не отводя глаз, пялится на этого солдата.
   Ляшенко, он же Кацо, не может долго выдерживать этот жадный пропитанный вечно голодными гормонами взгляд. Объект расчётов капитанши начинает заметно припухать, и Кацо смущённо отводит глаза.
   Перекличка закончена. Томилов показывает приезжему полковнику путевые листы откомандированных водителей и тот довольно кивает головой.
   - Хорошо! У нас всё здесь, спасибо! Что у нас дальше? - он поворачивается к Ширдяеву.
   - Как скажете, но я предлагаю сначала пообедать - говорит тот.
   - Вы как старший по званию можете приказать, - смеётся проверяющий. - А вообще то, я предлагаю быстро пройтись по обучающимся, а потом уже пообедать. У Вас ведь с собой полный список курсантов?
   - Конечно, вот, - Ширдяев передаёт полковнику ламинированную папку.
   - Так, первая рота... вторая рота. Отлично! - вдруг решается проверяющий. Можно пойти прямо по списку начиная с первого взвода первой роты. Вы можете организовать полную явку?
   - Без проблем, полковник, - Ширдяев сам идёт к телефону и набирает номер приёмной.
   - Алло, майор? Это я Ширдяев. Срочно передайте по селектору полное построение личного состава по своим казармам.
   - Есть! - слышится откуда-то издалека.
   Спускаясь с лестницы на обратном пути, группа офицеров вновь натыкается на Хомяка, который после первой встречи долго думал, бежать строиться в роту, или нет, а потом всё- таки решил, что здесь он нужнее.
   Он почти закончил наносить тонкий слой гуталина на лестницу, которая становится матово-синей. Хомяк снова вытягивается в ожидании похвалы, но на этот раз Манюров проходит мимо него, словно не замечая и пытаясь отвлечь офицеров, показывая на свежевыкрашенные бежевые стены.
   - В прошлом году капитальный ремонт делали - говорит он, и параллельно думает: "Что это уёбище всё-таки делает?"
   - Да, у кого-то на всё людей хватает, и на ремонт, и лестницу вон гуталином натирают, а кто-то жалуется, что солдат нет, части не укомплектованы. Причём боевые части. - Размышляет вслух один из полковников, глядя на Хомяка и пытаясь найти смысл в его странном труде.
   - Не хватает мозгов и навыка грамотного распределения вверенных ресурсов, - подводит черту под этим разговором Ширдяев.
   "Что-что, а говорить ты умеешь красиво!" отмечает про себя Манюров.
  
   ***
   Тем временем в казарме очередной шухер. Кубе, Кацо и сотоварищам нужно каким-то образом обогнать комиссию и вернуться в свои расположения до поверки.
   - Сейчас спускаетесь вниз, проходите через внутренний двор, заходите в нашу столовку, там через подсобки, выходите на пожарную лестницу, по ней подниметесь в учебный корпус. Они всё равно торопиться не будут, так что успеете, - говорит Кир, пока Куба в спешке скидывает афганку и натягивает на себя курсантскую форму. Кацо очень быстро освобождается от кителя, благодаря чему тот превращается в рваные лохмотья. Они собирают в кучу своих людей, проверяют нет ли отбившихся, и не прощаясь покидают казарму.
   - Мы это сделали! - радостно шепчет Медный.
   - На этот раз пронесло, - улыбается Кир.
   - Будем радоваться, когда они уедут, пока не расслабляйтесь, - говорит Томилов.
   - А бабёнка то шикарная была. Ох я бы ей...- томно вздыхает Емеля.
   ***
   Работающая без обеда комиссия, стремительно перемещалась из казармы в казарму, не фокусируясь на мелочах, но делая упор на проверку личного состава. Таким образом, не более чем за сорок минут, было проверено две роты курсантов, и теперь они находятся в расположении третьей роты перед очередным строем.
   Плолковники, всё более убеждающиеся, что на этой ниве им будет нечем поживиться, начинают скучать. Один из них бескончно зевает, не открывая рта, а другой время от времени кряхтит, привычно скрывая громкое бурление в голодном желудке.
   Одна лишь капитанша не утратила озорного блеска в глазах. Она по-прежнему с интересом разглядывает курсантов, и отмечает, что основная масса их взглядов ответно устремлена в её сторону, отчего её лицо периодически наливается томным румянцем возбуждения. Странно, но сегодня ей кажется, что все они, и солдаты и курсанты на одно лицо. Точнее не все, но присутствуют такие типовые лица, которые ей мерещатся в каждой обследуемой роте. Например, увидев высокого блондинистого румянощёкого сержанта первой роты, она подумала, что точно такое же лицо видела десятью минутами ранее в роте обеспечения. Только там он был простым солдатом и стоял в задней шеренге. Вот и сейчас странное наваждение продолжает её преследовать. Тот красавчик хохол, от которого она не могла оторвать глаз в роте, как будто материализовался в виде курсанта. Здесь он в сержантских лычках и стоит во главе строя. Нет, ну одно лицо. Те же широко посаженные огромные чёрные глаза, тот же большой с горбинкой нос, тот же волевой с глубокой ямочкой подбородок. Такой же, только немного повыше и не такой накачанный пожалуй. Может это родной брат того солдата?
   Странно, но этот откликается на фамилию Бабуришвилли. Какие-то странные братья, один хохол, другой грузин. Она ловит себя на том, что в упор уставилась на этого курсанта.
   "Нет, ерунда какая-то, наваждение" - она усилием воли отводит взгляд. Просто нечего так пялиться, всё равно с ними ничего не светит. А всё, наверное, от того, что она большое внимание уделяет их носам, забывая отметить другие черты лица. Сколько, чёрт побери, она уже повидала этих носов, и, чаще всего, эти внешние признаки оказывались обманчивыми, но всё же она продолжает верить в услышанную когда то примету и пользоваться своей формулой. Сегодня, как и вчера, ей всё равно придётся коротать вечер с одним из этих полковников . Сейчас он спит на ходу, потому что вчера в гостинице много взял на грудь, от чего его КПД как любовника упал практически до нуля. Да и не всё ли равно, ведь его постоянно шмыгающий носик очень мал и здесь её формула сработала точно.
   Проходит ещё час и проверка полностью закончена. Замечаний у комиссии нет. Радостный Ширдяев предлагает наконец-то отобедать, да и не здесь. Он знает очень хорошее место поблизости...
  
  
  
  

Глава 4. НАЕЗД

  
  
   13 сентября 1993 г.
  
   Три месяца безвылазного пребывания в коттеджном посёлке сделали из Жулика сельского жителя в хорошем смысле этого слова. Теперь он вёл размеренное существование с очень замедленным темпом, как это и бывает в деревнях. Сельский быт повлиял на душевное состояние Саши наилучшим образом. Он стал спокойнее, добрее, наверное в чём то мудрее и нашёл новый смысл в жизни. Освоив несколько рабочих специальностей, он понял, что является неплохим мастером. Теперь он может штукатурить стены, прокладывать штрабу, заливать пол, перекрывать крыши и многое другое. Кекс научил его хитростям монтажа электропроводки, Чиж научил его сварным работам, а местный колдырь Гриня помог освоить мастерство укладки кровли. В физическом труде Жулик нашёл своё новое призвание. Он, как и все его коллеги по строительству, забыл о настоящей службе с её подъёмами, нарядами, строевой и прочей суетой. Единственным связующим мостиком со службой остался Монтана, который их периодически навещает. Они забыли о военной форме, так как давно уже носят гражданку. Им всем по душе этот размеренный образ жизни трудового человека наряду с неплохим заработком. Благодаря найму деревенских жителей, Жулик, Чиж и Кекс получают теперь дополнительный доход и уже всерьёз подумывают о том, чтобы остаться на сверхсрочную. Сейчас полковник подрядился строить ещё два дома по соседству. Объёмы работы растут, а лучших организаторов чем Жулик и его друзья ему просто не найти.
   Уже легли сумерки, работы давно закончены и Жулик с Кексом возвращаются с обхода объектов. Они идут не спеша, болтая, как всегда о бабах, наслаждаясь не по-осеннему тёплым вечером.
   Перед коттеджем Манюрова, где находится их квартира и генеральный штаб стоит облако пыли. Приглядевшись, друзья различают вырисовывающийся из пыльного тумана силуэт огромного внедорожника. Джип Тойота, видимо недавно прикативший по единственной разбитой дороге, стоит боком к главному крыльцу.
   - Это ещё кто такие? - удивляется Жулик и прибавляет ходу.
   - Может клиент от Манюрова приехал? - вслух размышляет Кекс.
   Проходя мимо машины, они замечают, что она настолько заляпана рыжей грязью, что с трудом удается определить, какого она цвета, не говоря уж о номерах, погребённых под толстым слоем засохшей глины.
   "Где он так машину устряпал, дождей уже три недели, как нет", - думает Жулик, поднимаясь по высокому крыльцу.
   За закрытой массивной железной дверью слышны громкие голоса.
   Открыв дверь, Жулик видит стоящего спиной к нему высокого человека в кожаной куртке и спортивных штанах балалайках. Ноги верзилы в растоптанных кросовках расставлены так широко, будто он хочет продемонстрировать умение садиться на шпагат. Он поворачивается на скрип двери, и Жулик видит типичное лицо бандоса. Бритый квадратный череп, косой шрам через весь лоб, маленькие водяные глазки, поросячий нос вздёрнутый к верху и растресканные губы, которые растягиваются как гармонь в жестокой ухмылке.
   - О, ещё два кренделя нарисовались, - говорит он низким утробным голосом. - Заходите, пацаны, не стесняйтесь, - он провожает садистским взглядом проходящих мимо него друзей, при этом не высовывая рук из боковых карманов куртки. По правой стенке небольшой прихожей стоят как в строю все десять своих парней, включая Чижика. Парни стоят у стенки замерев, как будто их по утру вывели на расстрел. Напротив них в таких же эсэсовских позах раскинув ноги в трениках стоят ещё два бандоса. Они уже пониже ростом, но оба пухлые и коренастые. Оба одеты в одинаковые китайские костюмы в простонародье называемые "Радость лоха" и имеют такие же бритые черепа и обветренные загорелые морды. Бандосы так же держат руки в карманах олимпиек.
   "У этих скорее всего ничего серьёзного нет, а тот на входе стопудово вооружён" - оценивает обстановку Жулик.
   Вдруг, из соседней комнаты раздаётся сиплый голос:
   - Кучеряво живёте, братва. Слышь, Гера у них там телик японский и видик. - В прихожую заходит ещё один парень. Он невысокого роста смуглый с чёрными вьющимися кудрями. На нём модная вся в заклёпках косуха, красные шаровары и туго зашнурованные под обрез лодыжек берцы. Черныш лихо крутит плексиглазовые чётки в правой руке, и из-за быстрых движений Жулик никак не может прочитать слово, буквы которого наколоты на фаланге каждого его пальца.
   Он пританцовывая подходит к Жулику и вызывающе смотрит на него большими чёрными глазами, зрачки которых неестественно увеличены.
   - Ты что ли здесь рулишь?- В открытом рту черныша, как в сказочной пещере тускло мерцает золото.
   - Я просто бригадир, - говорит Жулик, осознавая, что этим самым берёт на себя ответственность за ведение разговора.
   - А хозяин кто? Кто Вас нанял?
   - Один большой человек из Ё-бурга.
   - Ба-альшой человек из Ё-бурга! - Черныш раскинул руки в стороны и широко улыбаясь повернулся к своим друзьям. Те, осклабившись, ответили на его иронию.
   - А те две хаты, тоже "Большого человека?" - он показывает пальцем в стену, указывая направление в котором стоят два новых дома.
   - Да, это тоже мы строим, - говорит Жулик, понимая, что врать бесполезно.
   - А кто охраняет всё это хозяйство, - смуглый снова раскидывает руки , как бы показывая масштаб объекта.
   Жулик пожимает плечами, давая понять, что не понял вопроса?
   - Никто не охраняет? - Черныш выпучил глаза.
   - Мы и охраняем, - отвечает Жулик, опустив голову.
   - Вы? - Черныш машет рукой в сторону парней, стоящих у стены, и пещера его рта снова открывает золотые россыпи. - Братва Вы слышали? Они охраняют. - Братки хихикают, с презрением глядя на парней.
   Черныш достаёт папиросу, с силой дует в неё, и, смяв гильзу крестом, прикуривает от спички. Первый самый горький дым, он выдыхает прямо в лицо Жулику.
   - Твой хозяин наверное не догоняет, что из Вас охранники, как из меня повар-кондитер. - Черныш повёл глазами, убедившись, что братва оценила его шутку. - Края тут дикие, братва лютует, да и залётных не меряно. Что твой "Большой дядя" будет делать, если все эти домики по кирпичику развалят. А тут ещё внутренняя отделка, мебель есть. Всё же могут пожечь, поломать. Понимаешь о чём я говорю? - он снова дымит в лицо Жулику, от чего тот вынужден вместо ответа ещё больше сморщиться.
   - Короче, передай своему боссу, что я ему могу помочь с охраной.
   - Это как? - осмелившись спрашивает Жулик.
   - Я беру на себя охрану всех его объектов.
   - Вы что будете постоянно здесь, охранять? - Жулик решил до конца косить под дурачка.
   - Нет, братиш, расклад другой. - Черныш водит рукой по ветровке Жулика, словно стряхивая пыль. - Меня зовут Яшка Цы?ган. Я на районе пацан известный. Если я за Вас мазу буду держать, никто сюда не сунется.
   Наконец-то Жулик сумел составить слово "ЛОРД" из наколотых на пальцы корявых букв.
   "На лорда ты меньше всего похож. Цыган, как есть." - он вспоминает одноименного героя из "Неуловимых мстителей" и находит стопроцентное сходство.
   - Хорошо, я передам...
   - Чё ты передашь?
   - Что Яшка Цы?ган будет держать за него мазу.
   - Нет, ты чё то не вкурил, по-моему. Яшка Цы?ган просто так мазу ни за кого держать не будет. Десять лепёшек в месяц будет в самый раз.
   - Хорошо, я узнаю, согласится он или нет.
   - Для него лучше, чтобы согласился. И для Вас тоже, Вам ведь жить здесь, работать. Так ему и передай. - Цы?ган достал из кармана косухи глянцевую карточку на которой чёрным фломастером написан длинный ряд состоящий из непонятных цифр.
   - Пусть позвонит мне на этот номер. Это мой сотовый. Только пусть решает быстрее, так и передай. Жду его звонка в течении двух дней, а потом, пусть пеняет на себя. - Он шлепком вбивает карточку в ладонь Жулика.
   - Ну ладно, фраера, не пукайте, - Цыганский лорд машет своим друзьям, и все дружно покидают прихожую.
  
  
   ***
  
   - Мы можем отвадить этих перцев раз и навсегда. Для этого нужен свой человек в дежурке, который сможет снять оружейку с сигнализации. Им можете быть только Вы. Если согласны, пусть полковник назначает стрелку в любое время после одиннадцати вечера. Сегодня, или завтра, когда сможете заступить в дежурку. - Кир стоит, облокотившись боком на железный стол, на котором Афоня творит свои шедевры из масла. В помещении хлеборезки их четверо: он, сам Афоня, Медный и Томилов.
   - Вы чё, пацаны, войну хотите устроить? Вы на себя посмотрите! - лицо капитана налилось краской. - Они ребята ушлые, церемониться не будут. Вас если не положат там, в лучшем случае без стволов вернётесь. А мне то, что тогда делать?
   - Никакой войнушки не будет. Мы всё продумали. Пугнём их немного и только...- развалившийся на стуле Медный говорит расслабленно, спокойно, как будто речь идёт о футбольном матче дворовой команды.
   - Нет, ребята, тут Вы лишнего намудрили! Стволы Вы не получите, - Томилов категорически мотает головой.
   - Тогда скажите Манюрову, пусть соглашается. - говорит Кир.
   - Есть ещё варианты? - спрашивает Томилов.
   - Вариантов нет! Они или сожгут там чего-нибудь, или пацанов покалечат. Кто за них отвечает, пока они на службе? - Кир с вызовом смотрит на Томилова?
   - Пусть он посчитает, сколько отдаст этим уродам за год, - добавляет Медный.
   - Уже посчитал, - кусает губы Томилов. - Ну, хорошо, какой у Вас план.
   - Проще пареной репы. Мы даже патронов брать не будем, чтобы Вам спокойнее было. Нам нужны ключи от подвала и оружейки и чтобы Вы сняли её с пульта. До утра всё вернём. Да не беспокойтесь Вы так, товарищ капитан. - улыбается Кир. "Система" ещё ни разу не давала сбоев.
  
  
   14 сентября 1994 г.
  
   Мощные фары внедорожника вырывают из темноты фрагменты разбитой дороги. Огромная рычащая железяка виляет, мечется из стороны в сторону, объезжая одни ямы и тут же влетая в другие. На крутых поворотах заднюю часть джипа заносит, и лысые колёса жалобно свистят.
   - Хорош вилять, Цы?ган, я щас блевану, - басит с заднего сидения нежный, не смотря на свой отмороженный вид, здоровяк Гера.
   - Братан, в натуре, сбавь газ, я уже всю башню об стойку расшиб, - недвольно ворчит Мекеша, сидящий рядом.
   - Чё вы разнылись как девчонки, видите дорога вся в колдоёбинах. Чай не по автобану едем, - золотые фиксы Цыгана блестят в темноте, он ещё поддаёт газа и выкручивает громкость магнитолы, откуда бархатным басом орёт Шуфик:
   "Вроде бы откуда новая посуда,
   Но хозяйка этим гостем дорожит,
   То расстелет скатерть, то вздохнёт некстати,
   То смутится, что не точены ножи..."
   - Миха долетался, теперь вот сидит в коляске и хавку через трубочку принимает, - продолжает нудить Мекеша, перекрикивая магнитофон.
   - Миха от чебаркульских отрывался тогда. И оторвался... - Цыган, принявший для настроения небольшую дозу марафета, продолжает с остервенением давить на газ и попеременно выкручивать баранку в разные стороны.
   - Лучше бы он от чебаркульских тогда пулю в башню словил, чем так...
   - Чем лучше? Ты видел его будку? Теперь он вечно под кайфом. Даже бабы не надо...
   - Ты нам тоже хочешь вечный кайф устроить, братан? - возмущается Гера.
   Цыган уже не слушает друзей, а громко подпевает Шуфутинскому:
   "Да-алеко до Сходни, не-е уйти сегодня,
   А ведь мог совсем остаться да и жить..."
   Настроение у Яшки превосходное. Сегодня этот лох из Нижней Пышмы, согласился на стрелку. Конечно не факт, что он сразу же раскошелится. Скорее всего, будет торговаться, сбивать цену, но и то уже хорошо. Ментов Цыган боится меньше всего. Подставу может устроить только человек не дружащий с головой. Местные менты все подвязаны, а из городских навряд ли кто-то сунется в эти места. Даже если и сунутся... Что они им пришьют? Из всего криминала у них только два обреза, и те чистые.
   Справа в окне пробегает перепаханное поле, подсвечиваемое полной луной. Удивительно, но ещё два года назад Яшка пахал на тракторе в этом самом поле. Тогда, скача по бороздам, каждая из которых через жесткое сидение трактора больно пинала по жопе, он думал, что вся его жизнь пройдёт так, на этом поле. Но всё изменилось буквально за полгода. Тогда новоявленные бригадиры бегали по лесам и весям, собирая рекрутов для своих войск. В одно из войск попал и Яшка. Он долго бегал в пехоте у Кирпича. Тогда они поднимали на уши весь Ё-бург своими беспредельными вылазками и кровавыми разборками. В конце девяносто первого Кирпича завалили и бригада распалась. Выжившая братва залегла на дно, а Яшка уехал на родину, где собрал своё небольшое войско. Как батька Махно, он гонял по всем деревням своего района, обкладывал данью сельмаги, напрягал фермеров, грабил заезжих дальнобойщиков. С появлением большого количества загородных домов, и коттеджных посёлков, Цыган открыл для себя новый вид прибыльного и совсем не пыльного бизнеса. Он пробивал хозяев дома, находил лохов и особенно не местных и залётных и путём недолгих уговоров ставил их на ежемесячное абонентское обслуживание. Обычно лохи соглашались сразу. Некоторые конечно ерепенились, тогда приходилось преподать им небольшой урок в виде разгромленного дома, или сожжённого сарая. Такой хозяин, поняв, что дешевле будет заплатить соглашался на условия, даже более кабальные, чем те, которые были предложены в первый раз.
   Фары высвечивают прямоугольную табличку с надписью "Старая Пышма".
   Приехали. Въехав в спящий посёлок, Цыган сбрасывает скорость, и его пассажиры облегчённо вздыхают.
   Свернув на дорогу, ведущую к коттеджам, Цыган гасит фары. Все пассажиры джипа теперь настороженно всматриваются в темноту, чуть разбавленную лунным светом. Извивающаяся змеёй грунтовка, упирается прямо в бетонный забор. Железные ворота распахнуты, как и впрошлый раз, возле крыльца не видно машин, а из потухших окон дома не подаётся никаких признаков жизни.
   - Как будто нет никого, свалили что ли? - Цыган притормозив перед воротами, оглядывается вокруг и ещё раз прищурившись всматривается в проём. Он осторожно сигналит, но за воротами по прежнему не видно признаков жизни.
   - Гера, Суслик, волыны наготове держите на всякий пожарный, - говорит он, и, дав газу, влетает в калитку. Свистя тормозами, джип останавливается возле крыльца. Заглушив машину, Цыган поворачивается к братве, чтобы сделать последние распоряжения, но яркая вспышка света вдруг заливает весь салон машины. Дикий протяжный вой ревуна, долбит по ушам и заставляет втянуть головы в плечи всех пассажиров джипа.
   "Бля-я" - Цыган дёргает замком зажигания, включает заднюю и бьёт по газам, что есть мочи. Машина, сделав резкий прыжок назад, натыкается на невидимую преграду. Осыпавшееся от удара заднее стекло мелкой крошкой обдаёт пацанов на заднем сидении. Разбивший о баранку лицо, окровавленный Цыган дёргает ручку двери, но снаружи ему кто-то помогает так, что он вылетает наружу, вслед за внезапно распахнувшейся дверью.
   - Лежать, сука! - он получает подсечку и падает лицом в борозду, на которой отпечатан протектор огромной машины. Сзади в затылок ему утыкается что-то твёрдое и холодное. Теперь он даже темечком ощущает бодрящий холодок , исходящий от компенсатора Калаша. Не успевший сориентироваться и прийти в себя Гера, ткнулся носом в канаву по правую сторону.
   Мекеша и ещё два пассажира, легли на землю по другую сторону машины.
   Кругом слышится топот, щелчки затворов, отрывистые выкрики.
   - Кто главный, этот? - грубый голос с кавказским акцентом слышится за спиной Цыгана. Грубые мощные пинки по голеням широко раскидывают его ноги в разные стороны.
   - Ты Цыган? - спрашивает голос.
   - Я, - Яшка пытается приподнять голову, но чувствует болезненный удар в затылок.
   - Лежи, сука, башку не поднимай. У меня к тэбе привэт от хозяина. Извини, он сам не смог. Пинок под рёбра сбивает Цыгану дыхалку. - Ладно, хорош загорат, вставай и пошёл вперёд. Руки за голову.
   Цыган поднимается на ноги и пытается оценить обстановку. Но тычёк ствола в спину не даёт ему сделать этого.
   "Пошёл вперёд!" - он идёт в сторону от своего джипа, который стоит упёршись в огромное колесо военного урала. "Пошёл, пошёл" - слышатся голоса, видимо подгоняющие братву. Его гонят через задний двор, мимо бетономешалки, мимо недостроенной бани, через покосившуюся калитку старого деревянного забора, за которым открывается большое поле, окаймлённое вдалеке лесом.
   "Если сейчас не чу?хнуть, точно завалят, - думает Цыган, но его уже подгоняют к краю огромного котлована, рядом с которым замер экскаватор с поднятым ковшом. Вместо приглашения спуститься, кто-то пихает Цыгана ногой под зад, и он кубарем летит вниз. Приземлившись, он пытается встать, но вязкая глинистая болотина по щиколотку засасывает ноги. В яму по очереди скатываются его друзья. Наверху слышится шум заработавшего дизеля. Завели эксковатор.
   "Братва, чё за дела! Пошутили и хватит!" - орёт Цыган в темноту, пытаясь перекричать ревущий трактор. Рядом, что-то причитают пацаны.
   Ржавый ковш тупыми зубьями откусывает шмат глины от горки с краю канавы и поднимается к верху.
   "Эй,эй.. вы чё задумали! Пацаны, так не делается... Пацаны простите, мы больше не будем... Чё Вы хотите?" - дружным хором начинает орать братва. В этот момент, как и в многие такие моменты своей бандитской деятельности, Цыгану больше всего хочется оказаться в своём старом тракторе, неспеша бороздящем бескрайнее поле.
   Сверху по периметру яму обступили люди с калашами, в чёрных раскатанных шапочках с прорезями для глаз. Цыган видит их чёрные силуэты зловеще оттеняемые полной луной.
   В голове Цыгана зачем-то громко поёт Шуфутинский:
   "Далеко до сходни, не уйти сегодня,
   А ведь мог совсем остаться да и жить..."
   Новый голос, который кажется более молодым и звонким весело кричит:
   - Пацаны, передаю Вам слова хозяина. Он просил извиниться и передать что, не нуждается в услугах охранников. Он решил, что лучше устранить сам источник опасности. Поэтому, пацаны, похоже, что Вы приехали! Эта остановка конечная и поезд дальше не идёт. На этом самом месте, уже через пару месяцев будет стоять красивый дом, в котором будет жить хороший человек. И Вам, пацаны, выпала большая честь быть первыми кирпичиками в фундаменте этого дома. - Оратор машет рукой в сторону экскаватора. - Давай!
   Экскаватор даёт газу и из выхлопной трубы густо валит чёрный едкий дым. За рычанием дизеля слышны умоляющие крики. В этих выкриках не слышится особой надежды. Орут так, на всякий случай, вдруг опять пронесёт. Так умоляют дети, котрые не хотят получить ремня, но понимают, что в этот раз порки не избежать. Цыган не кричит. Он закрывает глаза руками и садится на корточки, так, что его зад окунается в грязную лужу. Через треснувшее окошко небольшого трактора он видит бескрайнее поле, девчонок в белых платках и сапогах дружно нагибающихся вдоль борозд. Бардовый вымпел с изображением Ленина и золотистой бахромой по краям, прикреплённый над стеклом, как маятник болтается от бесконечной тряски, а он беспечно улыбается, зажав в зубах бычок "Ватры".
   "Всё не так досадно, да и жили б складно,
   Ох сдались мне эти чёртовы ножи...".
   Парни ещё продолжают вяло причитать, а тракторист почему-то не торопится делать свою работу. Сделав еще пару громких хриплых рыков, дизель почему-то глохнет.
   В наступившей тишине тот же звонкий голос кажется пением ангела.
   - Скажите спасибо хозяину. Он у нас человек набожный. Сказал валить только в крайнем случае, главная задача научить. Так Вы поняли чё нибудь, пацаны.
   - Поняли, веришь, нет! Век воли не видать, братан, здесь больше не появимся! - Цыган вдруг оживает и как дельфин выныривает из мутной лужи.
   - Не только здесь, а чтобы на всём районе духу Вашего не было. В следующий раз попадётесь, пощады даже не просите.
   "Спасибо Вам, братва...Спасибо..От души" - Воспрявший духом хор запел на мажорные тона. Мекеша упал на колени, а Гера вдруг начал неистово креститься.
   - Давайте, падайте в свою колымагу и чтобы через минуту Вас здесь не было. - продолжает вещать ангельский голос.
   Выбираясь из котлована, Цыган кидает взгляд на эксковатор и вспоминает мысли, досаждавшие ему несколько минут назад.
   "Странно - думает он, семеня в сторону машины, - почему в минуту опасности всякий фуфел в голову лезет?".
  
  
  
  

Глава 5. НОЧНОЙ ФУРШЕТ

   14 сентября 1994 г.
   Они были вне себя от счастья. Эмоции разрывали на части каждого участника ночного разгрома. Адреналина хватило на то,чтобы не спать весь остаток ночи. Сначала отметили фуршетом с Жуликом и его бригадой. Пацаны перекрикивая друг друга, рассказывали о своих впечатлениях, о том, что пережил каждый, обливались самогоном, обнимались, как родные после долгой разлуки. Но долго сидеть в посёлке не пришлось, так как нужно было возвращать оружие в училище.
   Томилов, которого от волнения чуть не хватил удар, теперь улыбался во весь рот. Оружие возвращено, люди целы, а главное, задача выполнена. И как? Кир и Медный в кратце рассказали ему, как всё прошло. Опьянённый успехом Томилов разрешил всем участникам отпраздновать событие в сауне.
   Училище давно уже погрузилось в глубокий сон. Огромные мрачные корпуса с потухшими окнами, казалось были мертвы, но где то внизу, в глубине их мерцали огоньки, суетясь бегали весёлые люди. Где-то в недрах этой спящей каменной громады готовился настоящий праздник.
   Кацо и Куба смотались через забор на Тихий рынок, откуда притаранили коробку водки "Распутин" и два пакета закуски, состоящей в основном из банок с консервами. Поднятый по тревоге поварёнок, на кухне жарил картошку. Кир, Медный, Емеля и Миша Девятков готовили сауну. Только в три часа ночи, половине участников операции удалось сесть за стол. Ещё одна половина в это время громко гуляла в глухом посёлке "Старая Пышма".
   Водка не хотела брать возбуждённых пацанов. Они выпивали, кричали, перебивали друг друга, громко чокались и снова выпивали.
   Кацо рассказывал, как сам чуть не обделался от звука ревуна, как чудом успел отскочить в сторону, когда машина рванула назад, Миша Девятков сетовал на то, что ему замяли арку на Урале, Афоня весело вспоминал плачущих в яме бандосов, а Емеля постоянно что-то бурчал про неисправную гидравлику в экскаваторе. Кир веселился и орал громче всех. Его сильно впечатлило это ночное происшествие. Итогом тщательно разработанного им плана явилось то, что они раздавили банду. Теперь они могут всё!
   В перерывах между питьём, парни бегали греться в сауну и после неё бомбочкой прыгали в маленький бассейн с ледяной водой, откуда выскакивали с поросячим визгом.
   ***
   Остаток ночи пролетел, как одна секунда, но парням кажется, что праздник ещё только начался. Настроение испортил Кацо, у которого хватило ума посмотреть на часы.
   - Бля, пацаны, полдевятого! Через полчаса развод. - Не разомлевший от вина, а только ещё больше возбуждённый он натягивает штаны и китель.
   - Ты идёшь? - орёт он Кубе, который неохотно отрывается от стола и мутным взглядом ищет свою одежду.
   - Убраться тут надо, - с сожалением вздыхает Медный, когда Кацо и Куба покидают баню.
   - Так всё закроем, потом пришлём уборщиков, - говорит Афоня, отыскивая в куче тряпья и полотенец свою форму.
   - Пацаны, вы куда? - Кир недоумённо водит глазами. Его язык заплетается, похоже, что он опьянел больше всех.
   - На службу братан! Давай и ты поднимайся, - говорит Медный.
   - А я-а никуда не пойду! - Кир агрессивно выпячивает нижнюю челюсть.
   - У-у, брат, как бы тебя тащить не пришлось, - Афоня оценивающе смотрит на пьяного друга.
   - С-себя тащи! Валите, если хотите, а мы с Емелей остаёмся. - Кир обнимает Емелю, по раздобревшему виду, которого видно, что он тоже не прочь остаться.
   - Пошли, Кир, зачем тебе лишние неприятности? - в пухлых губах Афони прыгает дымящаяся сигарета.
   - Неприятности? А к-какие у нас могут быть неприятности. Мы-ы рулим этой сраной "Системой". - Кир бьёт кулаком по столу и стаканы с недопитой водкой брякают друг об друга.
   - Вот поэтому и нужно вставать и идти рулить дальше. Кто людей будет распределять? - Медный говорит спокойно, как взрослый человек непонимающему чего-то мальцу.
   - А у меня сегодня праздник. И у тебя между прочим! - Кир тычет пальцем в сторону Медного. - Пацаны, Вы хоть порадоваться можете по-человечески. Ради чего это всё? Мы сегодня жизнью рисковали, у них же стволы с собой были. Разве мы не заслужили этот праздник?
   - Заслужили, заслужили, - снисходительно улыбается Медный. Только всему своё время. Праздник закончился, Кир. Настало утро и нужно идти работать.
   - А мне не хватило, я хочу ещё!...
   - Ну и празднуй,- Медный в сердцах машет рукой и выходит за дверь.
   - Братишка, я бы с удовольствием тебя поддержал, но утром все масла хотят, - виновато улыбается Афоня.
   - Да идите Вы все на хуй! Вы даже удачу не можете как следует отпраздновать. Мы с Димоном без Вас посидим. Водки ещё полно. - Кир рассматривает початую бутылку, словно хочет убедиться в своих словах.
   - Закройтесь здесь, я потом пришлю кого-нибудь, - нисколько не обидевшийся Афоня покидает сауну следом за остальными.
   За разгромленным столом остаются сидеть только Кир и Емеля.
   Наверное, Емеля ушёл бы со всеми, но теперь ему не хочется оставлять друга одного.
   Кир заметил внутренние метания друга.
   - Если хочешь, можешь тоже идти. Я и один отпраздную, - он плескает водки на дно стакана, и тут же опрокидывает его в себя.
   - Я с тобой, брат! - Емеля выпивает остатки водки из стоящего поблизости стакана и морщась закидывает в рот маленький солёный помидор.
   - А мне показалось, что ты тоже хочешь...- Кир машет рукой в сторону двери. - Ты, посмотри брат, они бегут, как будто их кто-то гонит под дулом автомата, как мы вчера того цыгана.
   - Их можно понять. Кто будет рулить, если нас там не будет? - говорит Емеля печально глядя на стол.
   Кир двумя руками берёт Емелю за уши, и жадно, словно моля о чём-то заглядывает ему в глаза.
   - Димка, скажи мне честно, ты счастлив? - его глаза налиты слезами.
   Емеля утвердительно кивает головой, а Кир мотает своей из стороны в сторону.
   -Не-ет, братан, ты не счастлив. Душой ты уже там. Ты уже куда-то бежишь, ты уже там, в столярке, или в располаге. Короче не знаю, где ты, но только не здесь.
   - С чего, ты взял, Кир, я здесь с тобой... - но Кир, продолжает, как-будто не слыша его слов.
   - Остановись, брат! Оглянись, осознай, что мы сделали. Осознай, кто мы есть. Ты знаешь кто мы? - Кир делает паузу, в упор глядя на друга.
   Емеля молчит, но его ответный взгляд спрашивает "Ну и кто же?".
   - Мы ге-не-ра-лы, - произносит Кир по слогам переходя на жаркий вкрадчивый тон. - Ты меня понимаешь? - он с силой хватает Емелю за плечо, - мы управляем здесь всем. Ты знаешь это?
   - Да! -Емеля улыбаясь кивает головой.
   - Так расслабься, почувствуй себя генералом, насладись властью, насладись этим мгновением. Для чего мы всё это устроили. - рука Кира обводит маленькое помещение предбанника, словно указывая на огромный цветущий город, созданный лично им. - Посмотри что мы сделали? Посмотри, чего мы добились, куда зашли... И для чего всё это? Для того чтобы бежать как ошпаренные на службу?
   - Согласен с тобой, не надо никуда бежать. Давай лучше выпьем ещё, - Емеля разливает водку по стаканам, но Кир, не обращая на него внимания, продолжает свою мысль.
   - Мы создали эту "Систему" для того, чтобы получить удовольствие, кайф, понимаешь? Удовольствие от того, что мы что-то мутим, придумываем, делаем. От того, что у нас всё получается. Мы создавали "Систему", чтобы она работала на нас. А она, сука, выросла и заставляет нас самих работать на неё...
   - Чё то я не понял, - Емеля чиркает спичкой, прикуривая сигарету.
   - А чё тут понимать-то, Димка? Всё, что могла дать тебе "Система" ты уже получил. Дальше она будет только брать. Поэтому наслаждайся моментом здесь и сейчас. Ты сейчас генерал и у тебя может такого уже не будет никогда в жизни. Выйдя за этот забор, ты снова станешь никем. Скажи мне, что тебя ждёт там?...- Кир показывает пальцем на обитую вагонкой дверь, - богатые родители? Красавица невеста?
   - Ты же знаешь, Кир, я интернатовский, - Емеля горько выдыхает дым.
   - Ты никому там не нужен, братишка, так же как и я. Для нас с тобой никто не припасёт место в институте, хорошую должность на работе, не женит нас на богатой красивой бабе. Мы с тобой отбросы, брат. А здесь...здесь мы генералы, и в этом весь прикол. Вот за это я не поменялся бы своею жизнью ни с одним из этих мажориков, которые живут на всём готовом. Они уже с рождения чувствуют себя избранными...- он показывает пальцем в пустоту, словно видит объект своего обсуждения. В их жизни всё предопределено. Любящие мама и папа всё для них приготовили. Они им говорят :Ты лучший, ты избранный, ты элита, остальные все отбросы. И чтобы удержаться на вершине, ты должен нагнуть как можно больше этих отбросов.
   Вдруг Кир снова хватает Емелю за плечи и улыбается во весь рот:
   - Мы поломали всю эту систему, братан. Мы всё поставили с ног на голову. Мы, простые пацаны, которых даже солдатами трудно назвать...мы простые пацаны держим на поводке целую ораву настоящих и будущих офицеров, капишь? - Кир стучит согнутым в крючок указательным пальцем между осоловевших глаз друга. - Запомни этот момент! Наслаждайся тем, что у тебя есть сейчас, потому что потом этого не будет.
   - Почему не будет, Кир? Мы же здесь не только офицеров нагибаем, а ещё и зарабатываем. В деньгах наше будущее.
   - Вот! - Кир уставил палец в Емелю, - вот это и губит нормальных пацанов. Для Вас бабки на первом плане, вы пытаетесь здесь что-то заработать, остальное Вас волнует меньше. А для меня, как раз всё остальное и есть самое главное.
   - Хочешь сказать, что тебя не волнуют бабки? - пьяно ухмыляется Емеля.
   - Представь себе нет! - Кир, улыбается, вспомнив, как точно такой же вопрос когда-то задавала ему Алёнка. - Как меня может волновать туалетная бумага. Братан, всем, что мы сейчас заработали, ты через год можешь подтереть жопу. Ты видишь, чё вокруг творится. Когда последний раз был за забором? Цены растут как на дрожжах. Деньги обесцениваются. Да и не в этом дело. За все бабки мира ты не купишь того уважения и того кайфа от настоящего дела, которые имеешь здесь и сейчас. Бабки приходят и уходят, так же как эта жратва, - Кир небрежно машет рукой в сторону стола. Уже вечером всё это окажется в унитазе. Эта японская магнитола, этот импортный телик все эти кресла, ковры, стулья, шмотьё рано или поздно окажутся на помойке. А раз всё это барахло временное, стоит ли так за него держаться?
   - Ну, так можно про всё сказать, - Емеля пытается робко возразить впавшему в раж другу.
   - Нет не про всё. Есть вещи, за которые стоит держаться. Это даже не вещи. Вот наша с тобой дружба. Наша дружба с пацанами с Медным, с Афоней. Вот за что надо держаться, вот что нужно сохранить. Всё остальное просто мусор. - Кир опрокидывает в себя ещё полстакана водки, щёлкает по пачке и ловко подхватывает губами вылетевшую сигарету.
   - Есть вещи, ради которых стоит делать дела и есть вещи, благодаря которым мы начинаем эти дела делать.
   Кир встаёт и пошатываясь подходит к деревянной лавке, на которой лежит его китель. Он долго, что-то ищет в нём и наконец достаёт чёрно-белую фотографию девять на двенадцать.
   - Вот, смотри! - он показывает снимок Емеле, не передавая ему в руки.
   Эта фотография и один навязчивый сон, всё, что осталось ему от Алёнки.
   Снимок классический, сделанный в фотостудии. Она в белой блузке и строгой черной юбке сидит на стуле, положив на стол правую руку. На фото она не такая. Более взрослая, более строгая, до безумия красивая. Ему не хватает той озорной чертовщинки в её улыбке, огонька в её глазах, не хватает мимики в её тонких губах, не хватает её красивых плавных жестов. Всё это он пытался увидеть, или представить, когда проснувшись ночью, часами пялился на этот снимок.
   - Классная! Твоя? - Емеля пытается взять снимок из рук Кира, но он, продемонстрировав, убирает его назад.
   - Моя! Ты знаешь, я же ей обещал, что через полгода комиссуюсь и мы поженимся. А тут, как закрутилось всё, мне даже и писать ей некогда было. Последнее письмо уже не помню когда отправлял. А она вообще ни разу не написала. - Голос Кира осип, он сразу стал, каким то грустным, сгорбленным, как сдутый воздушный шарик.
   - О, это ты зря! На гражданке жизнь веселее, ярче. Нельзя давать про себя забыть. - Делится опасениями разомлевший, развалившийся на стуле коротышка.
   - А я и не дам. Вот возьму щас и сорвусь в отпуск.
   - А кто тебя отпустит? Сейчас дел вон куча, скоро уже у пацанов дембель...
   - Всё это подождёт, дела, дембель, никуда не денутся. Я хочу выдохнуть, братан, просто выдохнуть, - Кир устало опускает голову и закрывает глаза.
  
   ***
   После вечернего совещания полковник нагоняет Томилова на лестнице.
   - Сергей, - он воровато оглядывается, чтобы убедиться, что их никто не видит вместе, обнимает Томилова за плечо и спускается вниз вместе с ним.
   - Спасибо тебе, что вопрос в деревне решил.
   На лице капитана появляется недовольная усмешка.
   - Спасибо, это конечно хорошо, Анатолий. - Капитан останавливается на ступеньках между пролётами. - Я как раз хотел обсудить с Вами наше дальнейшее сотрудничество.
   - У тебя есть вопросы? Ну давай, - Манюров снова оглядывается вокруг.
   - Пора бы повысить наши ставки, товарищ полковник. Время идёт, "Система" работает как часы, задач становится больше, да и характер вопросов несколько изменился.
   - Понимаю, - хищно улыбается Манюров. - Я ждал этого вопроса. Ну и что ты хочешь?
   - Мне нужна доля.
   Глаза полковника превращаются в маленькие щелочки неприступного дота.
   - Реальная доля в бизнесе. Десять процентов, на большее я не претендую. Введи меня в учредители.
   Дружеское объятие ослабевает и рука полковника сползает с плеча капитана.
   - Даже так? - он трёт подбородок. По нему видно, что вопрос капитана его очень озадачил. Гул приближающихся голосов из коридора помогает Манюрову выкарабкаться из неловкой ситуации.
   - Серёга, давай потом. Завтра зайдёшь ко мне и всё обсудим. Только после шести...
   Офицеров настораживает повышенный тон голосов и характер беседы. Из пустого коридора доносятся резкие громкие выкрики. "Братан, ты главное спокойно, без нервяка. Всё будет тип-топ...".
   - Это что ещё такое? - Краска ползёт с шеи Манюрова на лицо, а капитану кажется, что он слышит знакомые голоса.
   В проёме появляются два солдата, которые так увлечены беседой, что замечают офицеров чуть ли не столкнувшись с ними на лестнице. Вид солдат явно потрепанный. Растёгнутые воротнички афганок, болтающиеся ремни, отсутствие головных уборов, говорит о том, что служба даётся им через-чур легко.
   Увидев офицеров, они замирают, но позы их всё равно выглядят слишком вальяжно.
   "Здравия желаю!" - маленький и коренастый солдат пытается поднести руку к пустой голове, но во время осекается. Второй с лохматыми кудрями стоит не двигаясь. Повисает пауза. Манюров в упор смотрит на кучерявого и видит вызов в блестящих серых глазах. В краешке рта наглеца застыла чуть заметная улыбка.
   - Это что за вид солдаты? Вы откуда здесь? Капитан это Ваши? - Манюров начинает сыпать вопросами.
   - Мои, в наряде были, - Томилов пытается придать своему голосу больше равнодушия, мол так и должно быть. - А ну ка быстро привести себя в порядок и марш в расположение. Что это ещё за праздношатания.
   - Есть, товарищ капитан, - бодро откликается коротыш, и , пихнув в бок застывшего товарища , пытается обойти офицеров, чтобы продолжить спуск по лестнице.
   - Стоять! - медленно говорит полковник. Его рот принимает хищный оскал, так что нижняя губа вытягивается в нитку. Сейчас, когда проблем и так выше крыши он готов закрыть глаза на многое, и через секунду он мог уже забыть про этих недосолдат, матерящихся, лохматых, одетых не по уставу, свободно шатающихся по корпусам. Он уже готов отвернуться и сделать вид, что ничего не видел, зная, что практически все солдаты так или иначе завязаны в "Системе", но два мимолётных фактора заставляют его прошипеть это "Стоять!". Наглое заявление капитана с одной стороны и этот дерзкий взгляд кудрявого с другой, вдруг соединились как два активных компонента во взрывной смеси, тем самым способствовав вспышке гнева в голове Манюрова.
   - Солдаты, а Вы знаете, что такое субординация? Здесь присутствует старший по званию, и вообще-то он Вас остановил и сделал Вам замечание. И он Вас пока никуда не отпускал, - голос Манюрова нарастает и становится тоньше с каждым произнесенным словом.
   - Виноваты, товарищ полковник, - снова отвечает маленький, а кудрявый продолжает так же нагло и с вызовом смотреть на Манюрова, не отводя глаз.
   - Солдат, Вы что, пьяны? А ну ка дыхните. - обращается Манюров к раздражающему его выскочке.
   - Никак нет, - кучерявый продолжая улыбаться делает, еле заметный выдох. Но полковник понял всё ещё до того как его нос учуял явный запах алкогольных испарений по испуганному виду товарища кудрявого.
   - Да они же пьяные! - в этом высокомерном обращении к капитану слышится ответ на его недавний выпад "Говоришь всё у тебя в порядке? Как часы, говоришь, работает "Система". Ну-ну".
   - Кирсанов, Емельянов, Вы пили что ли? - растерянно как-то по доброму спрашивает капитан.
   - Это я один, товарищ капитан, он не причём, - отвечает кудрявый и теперь, когда он заговорил, сомнения в его неадекватном состоянии отпадают. - У меня просто проблемы дома...письмо получил... я совсем немножко...- несмотря на то, что солдат явно влип, он продолжает отрешённо улыбаться.
   - Пять - десять нарядов вне очереди, солдат. Ты у меня с о?чками сроднишься, я тебе обещаю. Я тебя так закодирую, что ты до конца жизни забудешь как пить! - Вымещая гнев на одного, Томилов тем самым отводит удар хотя бы от второго. Он прекрасно понимает, что пьяны оба, но одно дело, когда человек один выпил с горя, а другое, групповое массовое пьянство в роте.
   Манюров тоже прекрасно понимает, что оба солдата пьяны, но его даже больше устраивает, что признался этот. Эта наглая рожа его просто бесит. Он вдруг понял, что говорит этот взгляд. В нем читается утверждение "Я всё про тебя знаю. Я знаю даже больше, чем ты думаешь. Я знаю даже то, чего не знаешь ты...".
   - Десять нарядов? - он деланно удивляется. - Мы что, в детском саду? Мальчик провинился и мы его в угол ставим? Да он преступник. Да, солдат, ты совершил преступление. - Манюров пытается вложить в свои слова как можно больше ненависти, чтобы сбить улыбку с этой наглой хамской рожи.
   - Десять суток ареста! Капитан, подготовьте приказ и этого сегодня же в комендатуру.
   - Слушаюсь, товарищ полковник, - обречённо отвечает Томилов и тут же обращается к солдатам. - Шагом марш в роту и ждать там моих распоряжений.
   Проходя мимо полковника, кучерявый снова на него посмотрел. В этом взгляде и в ухмылке, не было и тени испуга, или недовольства. В этом взгляде Манюров вдруг увидел силу.
   Через два часа Кир вместе с Томиловым уже тряслись в Уазике, направлявшемся в гарнизонную гауптвахту.
   Сначала капитан пытался сетовать, читать натации, но видя что Кир закрывает глаза и откидывает голову назад , понял, что это делать бесполезно.
   Кир смотрит на пробегающие мимо серые дома, снующих по засыпанным жёлтыми листьями улицам пешеходов, со звоном пролетающие мимо трамваи и ему хочется оказаться там, снаружи. Только сегодня утром ему вдруг пришла в голову мысль об отпуске, о том, что он так давно не был на гражданке, что он соскучился по Алёнке. И вот он уже мчится, пролетает мимо этой гражданки, чтобы окунуться в ещё более тёмную и неизвестную дыру.
   Томилов не может откровенно разговаривать с Киром в присутствии водителя хохла Ляшенко, но его грустный взгляд, который он, то и дело оборачиваясь, бросает на Кира говорит: "Я сделал всё что мог".
   Только, когда они поднимались по высокой лестнице, ведущей в комендатуру, Томилов смог коротко пообещать Киру, что он его постарается вытащить пораньше.
   - Я думаю, трое суток отсидишь, а потом я ещё раз с Манюровым поговорю. Сейчас он просто рвёт и мечет.
   - Вы ему сказали, что я тоже здесь не последний человек, - говорит Кир, намекая на место, которое он занимает в "Системе".
   - Я же говорю, закусился он с тобой сегодня. Слышать пока про тебя не хочет. Нужно время, чтобы успокоился, - говорит Томилов, который на самом деле и не собирался как-то превозносить Кира перед Манюровым. Ведь его устраивает легенда, что всем в "Системе" заправляет он сам. Но Кир нужен ему, как работник, как исполнитель, поэтому про то, что он попытается его вытащить, он не врет.
   Огромный комендант со скуластым монгольским лицом, ухмыляется, принимая нового арестанта.
   - Алкоголик? Ничего и тебя вылечат...- Ему нравятся алкоголики, с ними меньше проблем, чем с боксёрами неуставниками. Но как талантливый воспитатель-психолог он никогда не садит подобных с подобными. Контингент в камерах распределяется так, чтобы там были и боксёры и алкоголики и воришки и незадавшиеся лыжники.
   "Каждой твари по паре". Эту фразу майор Тылбаев, повторяет всегда при вписании новичка в список постояльцев губы.
  
  
  
  

Глава 6. КИЧА

   15 сентября 1994 г.
   В камере, куда посадили Кира, оказалось две пары тварей по версии Талыбова. Там были два боксёра и два лыжника. Только он оказался единственным представителем тварей под названием алкоголики. Серая камера с растрескавшимися стенами и маленьким зарешёченным окошком под потолком производила гнетущее давящее впечатление. Из убранства были только шконки вертолёты, которые назывались так за то, что они складывались и крепились к стене, так, что полежать днём не было никакой возможности. Можно было только сидеть на корточках или прямо задницей на грязном бетонном полу. В первый раз оказавшись в помещении три на два метра, куда его привёл выводной, Кир увидел четырёх человек вразброс сидящих по стенкам. Подходя и здороваясь с каждым за руку, он сразу же стал понимать кто есть кто. Затравленные взгляды щупленьких парнишек которые представились Славой и Колей, говорили о том, что они в лучшем случае дизертиры. Славик, лицо которого было густо посыпано прыщами, был одет в голифе и гимнастёрку образца 1917 года. Кир удивлённо разглядывал его прикид. Он думал что такое сейчас могут носить только на Мосфильме, когда снимают кино про гражданскую войну. Его сосед был тоже облачён в странную форму . Зелёный китель с голубыми погонами. Общевойсковые лычки запутывали всё дело. Было непонятно кто этот человек с признаками лётчика и пехотинца. Угрюмый коренастый парень, представившийся Жекой, скорее всего был боксёром. Но по содранному лбу, распухшему носу и огромным похожим на синие очки фингалам вокруг глаз было видно, что он здесь не один боксёр. И скорее всего в выяснении отношений победил другой боксёр. И этот другой боксёр сидел здесь же.
   - Ибрагим! - черноволосый парень с щетинистым лицом улыбается тонкими губами. Он сидит широко расставив ноги, упироаясь в коленки кроткими толстыми руками. Ибрагим протягивает Киру широкую ладонь, и в момент рукопожатия, чуть тянет руку на себя, так что Кир не удерживает равновесия и шлёпается на пол рядом с кавказцем.
   - Эй ты чё, пьяный? - смеясь спрашивает назвавший себя Ибрагимом . Кир понимает, что именно сейчас настал момент, когда нужно поставить себя в новом коллективе.
   - Мне уже сегодня задавали этот вопрос, - говорит он открыто улыбаясь кавказцу.
   - И чё ты ответил?
   - Не помню, - говорит Кир и видит ответную улыбку и интерес в глазах Ибрагима. - Думаю, что за это меня и закрыли. - Он достаёт пачку Мальборо и угощает нового собеседника сигаретой.
   - Где нажрался, то. Сам откуда? - начинает допрос Ибрагим.
   Кир, зная, что хорошее знакомство легко завязывается с весёлой истории, придумывает такую историю на ходу. Он рассказывает, что стоял в карауле с корешем, которому накануне прислали посылку. В этой посылке была бутылка ядрёного самогона, которую они и приговорили прямо на посту. Пойло оказалось настолько забористым, что он не мог стоять, а ползал на четвереньках, таково было притяжение земли. Последнее что он помнит это то, что залезает в штабной Уазик, чтобы перекемарить на заднем сидении. Очнулся уже средь бела дня от тряски и понял, что Уазик куда-то едет. На переднем сидении он увидел водителя, а рядом с ним генерала, командира части. Они ехали куда-то по делам и даже не заметили, что на заднем сидении спит тело. Заметили только через два часа, когда генерал зачем-то назад повернулся. На этом Уазике его и привезли на кичу, которая оказалась как раз неподалёку. Вот так он и схлопотал свои пятнадцать суток.
   История рассмешила всю камеру. Зажато, как-будто стесняясь хихикали лыжники Славик и Коля; держась за бок громко хохотал Жека, у которого видимо были сломаны рёбра; прыскал в ладони Ибрагим.
   - Смешной ты! -Ибрагим больно треплет за плечо сидящего рядом Кира. - Смотри какой дохлий, а вино пьёшь.
   - Да, бросать надо. Пока не пил, был высоким стройным блондином с голубыми глазами. - Повисает пауза, во время котрой Ибрагим смотрит в упор на Кира своими карими глазами. По его напряжённому лицу видно, что он переваривает трудную для него шутку. Внезапно Ибрагим начинает смеяться, и вместе с ним громким хохотом взрывается вся камера.
   ***
   Первые два дня на губе пролетели весело, как обычно бывает при резкой смене обстановки и знакомых. Так случается, когда едешь в поезде с весёлыми соседями по купе. Каждый рассказывает свои истории смешные анекдоты, и время в дороге пролетает быстро и весело. Но на третий день Кира начала одолевать тоска. Внутри него постоянно свербила мысль, что его так долго нет там, и как то всё движется и происходит без него. К нему никто не заезжает, как будто все забыли. Мысль о том, что он внезапно стал ненужным, в конце концов, стала вгонять его в депрессию. Распорядок дня здесь был однообразный. Утром подъём, перекличка, потом приносили завтрак. Невкусную пресную бурду приносили в бачках, откуда разливали по котелкам. После завтрака, обычно были нехитрые работы, типа подметания маленького плаца, или мытья камер и коридоров. Лыжники Славик и Коля с энтузиазмом и рвением делали всю работу за Ибрагима и Кира , а Жека освободился уже через день после заезда Кира на кичу.
   Кир и кавказец крепко сдружились, и всё свободное время болтали за жизнь. Кир рассказывал Ибрагму про свои приключения на гражданке, стараясь не касаться службы в армии и "Системы", а тот в свою очередь рассказал про себя. Родом он был из Ингушского села Вайнах, откуда не выезжал до своих двадцати лет. Пока они с отцом пасли баранов, старшие братья и дядьки уезжали на большую землю, и оттуда уже не возвращались . Приезжали на побывку разжиревшие, довольные жизнью и говорили, что все деньги крутятся там, в Москве. Жизнь в селе в последнее время, стала бедной и неспокойной. У многих односельчан появилось оружие, а мать и тётки всё чаще говорили о приближении чего-то страшного непоправимого. Он спустился с гор только с весенним призывом. Попав в часть он быстро адаптировался к ситуации и из колхозника превратился в авторитетного служивого. Он быстро просёк, как нужно ставить себя в коллективе, где уважается грубая мужская сила, в которой у него не было недостатка. Большая часть его сослуживцев оказалась морально и физически слабее его, и он быстро почувствовал кайф от управления людьми. Несмотря на грозный внешний вид и показную жестокость Ибрагим был человеком совсем не злым и справедливым. Он научился многие проблемы решать языком и использовал огромные кулаки в самых редких случаях. Один из таких случаев и привёл его на Губу. Он дал по чавке лейтенанту, который оскорбил его земляка, применив грязные эпитеты в отношении его матери. Дело пахло не то что губой, а дисбатом, но пока ограничились пятнадцатью сутками. Ибрагим подозревал, что на этом шакальская братия не остановится, а в последствие попробует упечь его на дисбат, поэтому принял решение по окончании срока, не возвращаться в часть, а уехать домой.
   - Сейчас там у нас какие-то нэздоровые движения пошли. Отэц пишет, совсем нэспокойно стало, даже братья из России возвращаются, говорят вайна будэт. - Ибрагим глубоко втянув дым из папиросы задерживает его в лёгких и передаёт папиросу Киру. Один из выводных оказался земляком Ибрагима, поэтому он пользуется здесь большими привелегиями. Теперь они могут опускать вертолёты и спать днём, и даже курить травку во время прогулок.
   - С кем война то? - спрашивает Кир и со свистом через натянутые губы втягивает ароматный дымок.
   - С кем? - Ибрагим так же медленно выдыхает дым и перебирает левой рукой круглые костяшки чёток. - С врагами! - очевидность и простота своего же ответа веселит его, и он начинает хихикать. Кир подхватывает его веселье и они вместе заливисто хохочут.
  
   20 сентября 1994 г.
  
   На пятый день срока появился Емеля. Он договорился с одним из выводных и тот устроил короткое свидание.
   "У Вас пятнадцать минут" - говорит усатый старшина, подводя Кира к железным воротам, с задней стороны здания комендатуры. Воротами не пользуются, и на них висит огромный замок, зато есть большая щель между створками, через которую можно увидеть собеседника и даже принять посылку с воли.
   - Привет, братан, - Кир протягивает руку, через щель в заборе. Ну как там дела у Вас?
   - У нас-то нормально. Всё движется, только без тебя плохо.
   Кира смущает тот факт, что без него всё движется, но он не подаёт виду.
   - Томилов чё нибудь решил? Когда меня выдернут отсюда?
   - С этим проблемы, Кир. Манюров закусился не на шутку. Похоже, что тебе придётся до конца здесь чалиться. Осталось то уже не много, - решает подсластить горькую новость Емеля.
   - Немного? Пять дней! - Кир возмущённо сплёвывает в сторону. - Сука, значит так он поступает с людьми, которые ему столько добра сделали. Ну ничего, я вернусь и тогда всё изменится.
   - Да всё нормально будет, братан, не переживай ты так. Все успокоятся и забудут и всё будет по прежнему. - Емеля пытается утихомирить разгневанного друга.
   - Они может быть и забудут, зато я ничего не забуду. Кто сейчас всем рулит?
   - Вместо тебя пока Медный. - Смущаясь говорит Емеля.
   - Дай закурить, - Кир достаёт из пачки сигарету, прикуривает и долго молчит, только выкурив сигарету и втоптав окурок в землю он начинает говорить. Но голос его вдруг осип, изменился, как будто он вдруг что-то осознал.
   - По борту меня решили пустить? - Кир понимает, что те пьяные речи про генералов стали его проклятием. Зачем он говорил всё это? Не прошло и нескольких часов, как из генерала он превратился в говно.
   - Да ты чё, гонишь? Ни укого даже мыслей таких нет, - Емеля недоумевает, что вдруг произошло с другом, и на каком этапе он вдруг так поломался, но Кир вдруг очень быстро успокаивается.
   - Ладно, это я так. Принёс чё нибудь вкусненького?
   Через щель в воротах Емеля просовывает пакет, со сладостями и двумя блоками сигарет.
  
   Этим вечером Кир был растерянным и подавленным. Он не разделял веселья Ибрагима и сидел подпероев голову, и, уставившись на окошко в двери, через которое баландёры передавали пищу. В него не лезли даже принесённые Емелей конфеты, которые с удовольствием поедал Ибрагим. Кавказец запойно мурлыча выедал из фантиков сладости, так, что всё вокруг его тонких губ, как у малого ребёнка, было угваздано в шоколаде. Иногда он швырял конфеты Славику и Коле, которые радостно ловили угощение.
   - Зачем такой грустный, брат, - слегка опьяневший от сладкого удовольствия кавказец, кладет тяжёлую руку на плечо Кира.
   - Всё нормально брат, так, чего-то вдруг домой захотелось.
   - А ты не возвращайся. Чу?хай так же как я, когда срок подойдёт.
   - И что я буду делать дома? Дизертир без документов. Да меня заметут через несколько дней. И тогда уже реальная Кича, - грустно отвечает Кир, продолжая смотреть на дверь.
   - Тебе, Ибрагим, хорошо. Ты в свои горы заберёшься, тебя там ни одна собака искать не будет, а у меня другое дело.
   - Поедем со мной! - оживляется кавказец. - Поживёшь пока у мэня. Отец у мэня вот такой. С матэрью познакомлю. Вино будэм пить, на охоту ходит будэм. Отсидишься пока, а там вернёшься.
   - Спасибо, конечно, но давай я лучше потом в гости к тебе приеду, - улыбается Кир.
   - Конечно приезжай брат! Отвечаю, ничего для тэбя не пожалэю. Кстати мэня через день выпускают. Так что завтра получается мой последний дэнь в армии.
  
   Всю ночь Кир не мог заснуть. От жёсткой шконки болели бока, а звериный храп Ибрагима, не давал даже шанса сомкнуть глаз. Но главной причиной бессонницы были роящиеся в голове мысли.
   "Четыре дня. Ещё четыре дня в этой серой конуре. Сейчас досуг скрашивает Ибрагим, но после завтра и он откинется.Тоска... - он смотрит на потолок в котором луна проецирует блик от маленького окошка, так, что решётка теперь оказывается даже на потолке. - Где-то там, в роте происходят безостановочные движения. "Система" на пике своего совершенства. С каким удовольствием он занялся бы сейчас делами. Но раньше этих четырёх дней ему отсюда не выбраться. Да если даже и выберешься, то туда всё равно не попадёшь. Эти дни можно было провести на гражданке с Алёнкой. -
   Мысли об Алёнке совсем прогоняют сон, и в голове начинает крутиться бесконечная кинолента от их первой встречи, до последнего свидания там, в тамбуре общаги. Он переживает всё заново. Чувствует маленькую руку в пуховой рукавичке, которая пытается вырваться из его ладони, чувствует, как её волосы приятно щекочут его лицо, когда она упала на него сверху, там на горке. Он слышит песню "Аэросмитов" и видит её танцующую в мокрой рубахе из-под которой видны торчащие вверх груди. Вот она качается на качели и, хохоча как маленькая девочка, запрокидывает назад голову. А на этой картинке она уже серьёзная в большом норковом берете и с куклой, закутанной в синий махеровый шарф. И финальная сцена, когда они стоят в тамбуре, прижавшись друг к другу лбами. Он ощущает тепло её гладкого высокого лба, где то в районе выше бровей и вдруг ему хочется оказаться там, рядом с ней. Лучше бы он провёл эти дни там. Но как это сделать? Сбежать с кичи? Может это и возможно, но дальше то что? Тогда он человек без будущего, которому в лучшем случае будет светить срок. И тогда ему будет заказан путь назад в роту, к друзьям, к "Системе". Вот если бы покинуть эту хату на три дня, а к концу срока снова оказаться в ней. Но как? - вдруг шальная мысль, словно молнией озаряет его голову.
   "Ибрагим!" - его подбрасывает на шконке, он садится по-турецки и закуривает.
  
   21 сентября 1994 г.
   Наутро торжественный, одухотворённый вид Ибрагима говорит о том, что его жизнь накануне больших перемен.
   - Сэгодня вечером всэх угощаю, - говорит он после развода соседям по камере. - Вино пит нэ будэм, это грех. А вот шмальнём от души. Сэгодня брат мне хороший план подгонит. Бурый, афганский...
   Пришедшей ему в голову ночью мыслью, Кир решается поделиться с Ибрагимом только после завтрака, когда Славик и Коля ушли в очередной наряд, а они раскинув вертолёты лежали на шконках друг на против друга.
   - Ну что ты рад, братишка? Завтра для тебя всё закончится, - спрашивает Кир.
   - Знаешь, даже нэмного грустно. Мнэ ведь в армии нэ так плохо было. Даже очень нэ плохо. Если бы не этот шакал поганый... - Ибрагим закинул руки за голову, и, широко открыв глаза, смотрит в потолок.
   - А добираться как до дому будешь?
   - Придётся на попутках. На поезде и на электричке палево, да и дэнег нэту. Братва нэ много подгонит, но этого мало будет.
   - А на попутках думаешь бесплатно будет? - Киру начинает казаться, что он нащупал правильный путь.
   - Если понемножку, между населёнными пунктами, километров по сто проезжать, то бесплатно довезут.
   - Так ты до своих гор, к новому году только доберёшься.
   - А что, есть другие варианты? - больше не спрашивает, а констатирует факт Ибрагим.
   - У меня есть к тебе предложение, Ибрагим, - Кир садится на шконке. - Я могу достать для тебя пятьдесят кусков, и тогда ты по-человечески сможешь до дома добраться. Да и там подарки своим купишь, и ещё останется погулять.
   - Так, что для этого я должен сделать? - Ибрагим тоже садится.
   - Ты правильно понимаешь брат. Нужно кое-что сделать. Ты читал книжку "Граф Монте-Кристо"?
   - Я, брат, книжек вообще нэ читаю. А кино смотрэл. Там вроде из тюрьмы кто-то сбежал.
   - Да этот самый граф и сбежал. Вместо своего сокамерника. Тот умер, а он вместо него в мешок себя зашил, мертвецом притворился и его в море выбросили.
   - Ну-ну припоминаю, и что.
   - Я предлагаю почти тот же ход. Я выйду вместо тебя.
   - Э-э пагади брат, я что умэреть должен? - растерянно улыбается Ибрагим.
   - Нет, умирать не нужно. Слушай сюда, - Кир придвигается ближе к собеседнику. - На киче мы числимся в списках. Нас постоянно проверяют на утренней и вечерней перекличке. Так? - кавказец утвердительно кивает головой. - Если вместо одного арестанта на волю выйдет другой, как это смогут вычислить?
   - По фамилии. На перекличке ты называешь свою фамилию.
   - Твою фамилию может произносить тот, который останется вместо тебя.
   - А выводной, сержант, соседи, они что нэ видят?
   - Выводной твой земляк, сержанты меняются и по фамилиям никого не помнят, соседи вообще домашние парни. Когда соседи поменяются, они вообще знать ничего не будут.
   Лицо Ибрагима сосредоточенно вытянулось, в глазах появился азартный блеск.
   - То есть ты предлагаешь завтра уйти вместо меня? А дальше что?
   - Три дня я гуляю, решаю свои вопросы, а потом возвращаюсь назад. Ты выходишь вместо меня, и где-то на этом этапе, мы снова меняемся. Дальше, я возвращаюсь в часть, а ты с деньгами едешь домой. В любом случае, что так, что этак к этому времени тебя объявят дизертиром, только с деньгами возвращаться куда надёжней.
   - Это тема! Я согласен, брат! - Ибрагим крепко жмёт руку Кира.
   - Тогда нужно быстро действовать. Времени очень мало. Главное, договориться с выводным. Пообещай ему десять кусков. Со Славиком и Колей перетрём вечером.
   За обещанных Киром десять кусков выводной должен был сделать две вещи: согласиться на предложенное предприятие и дать ему возможность позвонить по городскому телефону.
   После недолгих переговоров во время дневной прогулки, согласие выводного было получено.
   - Ему конечно не нравится эта затея, он ради мэня это дэлает, нэ ради денег - Ибрагим только что вернулся из небольшого кармана в здании, на дальнем конце плаца, где он разговаривал со своим земляком. - Он говорит, если всё откроется, нам всем дизель светит.
   - Он пусть успокоится. Закосит под дурачка. Откуда мол знаю, на перекличке откликался. А то что рожа другая, так память у меня на лица с детства слабая. Пусть если что так и говорит. А что касается нас с тобой, то он прав. И тебе решать.
   - Я уже рэшил. Только дэньги когда будут?
   - А насчёт телефона договорились?
   - Да, после пяти, он проведёт тебя на дальнее КПП, оттуда позвонишь.
   - Ну вот, если нормально дозвонюсь, тогда деньги можешь сразу получить. Здесь же не шмонают?
   - Пусть попробуют. - Глаза Ибрагима агрессивно сверкают, словно он уже получил деньги и на них кто-то претендует.
   - И ещё один момент - говорит Кир на пути с прогулки в камеру. - За тобой ведь кто-то приедет из части. И что они скажут, когда увидят, что им подсовывают другого солдата?
   - За мной нэ приедут брат. Я на это и рассчитывал когда собирался чу?хнуть. Мнэ ещё перед отсидкой пацан из части сказал, что они никогда назад с кичи не забирают. Тебе просто дают предписание, что через столько-то часов ты должен прибыть в свою часть. Если не приезжаешь в заданное время, автоматически становишься дезертиром.
   - Отлично! Это была единственная деталь в плане, которая меня смущала.
   Перед ужином выводной, которого звали Муса, провёл Кира в небольшую избушку из серого кирпича, с провалившейся по середине крышей. В избушке воняет псиной, а мордастый детина почему-то сидящий за школьной партой лузгает тыквенные семечки.
   - Вадик, пойдём покурим. Пацану с девчонкой потрещать надо, говорит Муса школьнику переростку. Тот добродушно улыбнувшись пожимает плечами и они вместе с Мусой покидают избушку. Кир с трудом прокручивает пальцем тугой железный диск допотопного зелёного телефона. Городской номер КПП он записал, перед отъездом на губу. Как знал, что он может пригодиться.
   - ...училище. КППN2. Рядовой Капитонов слушает, - трещит, до нельзя искажённый, убитым динамиком голос.
   - Капитошка, привет! Это Кир. Слушай сюда! Быстро найди мне Емелю. Прямо сейчас, не вешай трубку и беги в роту.
   В томительном ожидании он разглядывает убогий интерьер избушки. Этот древний телефон, развалившийся стул, школьная парта, неужели всё это было закуплено военной частью. Наверняка у какого-то вороватого шакала стоит дома или на даче новый лакированный стол, удобный мягкий стул и возможно кнопочный японский телефон. "В какой глубокой жопе находится армия. Тащат всё что можно, а с помощью таких как мы, утащат в десять раз больше" - мысли подобные этой всё чаще и чаще посещают Кира, когда он оказался здесь, на киче.
   - Алё, Кир? - голос Емели наконец то появляется на проводе.
   - Димка, слушай сюда! Возьми из кассы сто кусков, гражданку, любую, можно стрёмную, только чтобы всё было и боты и шапка. Размер мой знаешь. Возьмешь всё это и срочно вези сюда.
   - Ты, чё там Кир, бежать вздумал?
   - Давай действуй. Всё остальное при личной встрече. Дима, только никому ничего не говори, ни через кого не передавай, сам приезжай.
   - Ещё бы, через кого я такое лове передам. Только не знаю, когда смогу. Может утром?
   - Какой утром, братан! Приезжай сегодня, как можно скорее. Только не спались...Давай...жду. - Кир кладёт трубку и, под скрип прогнивших половиц выходит из избушки.
  
   Ибрагим закатил вечеринку, как и обещал, только теперь цель мероприятия сводилась к введению в курс операции Славика и Коли. Муса притащил пакет с хавкой, где были чипсы в круглых жестяных банках, пакеты с фисташками, импортный плавленый сыр и даже палка салями. Славик и Коля жадно хрустели чипсами, выгрызали сыр из алюминевой фольги, давились фантой, которая периодически шла носом, до блеска вылизывали оболочку от колбасы. После нескольких затягов ароматного дыма, из предложенной Ибрагимом папиросы, они долго сидели приплющенные и молчаливые, в отличие от их бесконечно над чем то веселящихся сокамерников; но потом вдруг нашли утешение в еде. Пробудившийся после курева звериный аппетит, не давал им остановиться, пока содержимое всех пакетиков, коробочек и упаковок не было уничтожено. После банкета Ибрагим объяснил парням суть операции, и они безусловно согласились. Во- первых потому, что у них не было выбора, а во вторых, потому, что им было по барабану. Они не думали о том, что в случае обнаружения подмены, они станут соучастниками преступления, а может быть и думали, только потом, после того как дали согласие.
   Емеля приехал поздно вечером, после десяти. Пузатый вещмешок с гражданкой пришлось перебрасывать через забор, а деньги Емеля просунул Киру в щель между воротами. На вопросы, что он собирается делать, Кир ответил, что расскажет всё позднее, когда вернётся.
   "Сначала нужно сделать, а то сглазим заранее..." - этим железным аргументом он убедил друга, что открывать ему свой план пока рано.
   - И ещё, - сказал Кир на прощание, - лучше пока никому не говори обо всём этом. Вообще никому.
  
   22 сентября 1994 г.
   На утренней перекличке состоялась генеральная репетиция, которая сразу же должна была показать, насколько осуществим план друзей.
   Белобрысый с тоненькими усиками над обветренной губой сержант, держа перед собой красную глянцевую папку со списком арестантов, по очереди выкрикивает фамилии.
   "Абрамов, Борисов, Дементьев, Зинчук..."
   "Где-то здесь, сейчас" - Кир сосредоточенно прислушивается к звуку голоса проверяющего.
   - Ивлоев! - Сержант наконец то дошёл до этой фамилии.
   - Я! - спокойно и негромко отзывается Кир. Сержант произносит ещё несколько фамилий и доходит до той самой.
   - Кирсанов!
   - Я! - раздаётся бас Ибрагима сзади. Кир украдкой окидывает общий строй из сорока с лишним человек. Никто не показывает удивления, а сержант, дочитав список, захлапывает папку со словами "Перекличка окончена". Потом что-то рапортует командиру, но радостный Кир уже ничего не слышит.
   - Освобождающиеся Абрамов, Ивлоев, Суриков, после завтрака с вещами к коменданту. - Басит губастый офицер.
   После небогатого завтрака, Кир долго обнимается с Ибрагимом, крепко пожимает руки Славику и Коле, хватает вещмешок и в сопровождении Мусы покидает камеру.
   Пока комендант Толыбов, склонив голову на бок и высунув кончик языка, как школьник на диктанте заполняет предписание, Кир осматривает небольшой кабинет, по стенам которого развешаны красные флаги. Вытоптанный ковёр на полу, тоже ярко красного цвета и даже скатерть на столе Талыбаева из бархатного бордового материала.
   Кира не покидает ощущение, что он находится в похоронной конторе. "Как в гробу, -думает он - оркестра только не хватает". Наконец, Талыбов заканчивает свой труд и поднимает широко сидящие раскосые глаза на Кира.
   - Ну что, Ивлоев И.А., ты осознал свою вину? Хочешь ещё сюда попасть?
   - Никак нет, товарищ капитан.
   - Ты у нас вроде алкоголик?
   Кир с поднимающейся в душе тревогой осознаёт, что у коменданта хорошая память.
   - Уже нет, товарищ капитан! - бодро отвечает он и вызывает смех коменданта.
   - Ха-ха-ха, хорошо у нас тут тебя закодировали? Я же говорил, что вылечим? А.. - он смотрит в предписание, где написана фамилия и инициалы - Игорь что ли?
   - Да, - отвечает Кир, улыбаясь ему в ответ.
   - Ну иди Игорёк и не пей больше, - комендант вручает ему бумагу.
   Только на выходе из здания комендатуры Кира вдруг осеняет:
   "Я же Ибрагим!".
   ***
   От комендатуры, которая была в центре города он спустился три квартала вниз и зашёл в тихий дворик внутри стоящих квадратом хрущёвок. Он заходит в один из подъездов, чтобы переодеться в гражданку, которую подогнал ему Емеля. Скорее всего друг буквально понял его слова о том, что гражданку взять можно стрёмную. Доставая помятые шмотки из вещмешка, Кир возмущённо трясёт головой. Из всех вещей самой приличной оказывается синяя болоньевая куртка. Она, правда, на два размера больше, и Киру приходится закатать на ней рукава. Застиранную, воняющую нафталином клетчатую рубаху, Кир натягивает на себя с неприязненным отвращением. Тяжёлый синтетический свитер больно сдавил горло воротником. Он долго разглядывает джинсы, которые непонятно какого цвета, толи бурые, то ли зелёные. Он не может понять, что явилось причиной такого смешения цветов естественный краситель, или грязные пятна. Но делать нечего, всё это бомжовское шмотьё приходится натягивать на себя. В городе повсюду рыщет комендатура и ему не хочется уже через час вернуться в свою камеру. Добравшись на трамвае до вокзала, он покупает на привокзальном рынке дешёвые очки в толстой пластмассовой оправе.
   "Так буду на ботаника, или дурика больше походить" - думает он.
   На удачу, электричка, идущая в Тюмень отправляется уже через час, так что ему недолго осталось скрываться за цветочным ларьком и, периодически высовываясь, высматривать комендачей.
  
  
  
  

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. АЛЁНКА

  

Глава 1. НАЧАЛО

   "Раз!" - Она стоит на краю высокого бетонного крыльца гостиницы "Восток" и закрывает глаза руками, одетыми в пушистые серые рукавички.
   "Два-а!" - Спиной она развернулась к пустынной, засыпанной снегом улице, на которой почти нет машин. Она вся вытянулась в струночку, и её силуэт одиноко чернеет на белом фоне утреннего свежевыпавшего снега.
   "Три-и!" - Она медленно отклоняет назад голову и выгибает спину.
   Он видит, как отрываются от бетона узкие носки кожаных сапог, и вес её тела перемещается на уголки маленьких каблучков, на которых она застывает в долгом балансе. А потом она падает спиной на ступени крыльца.
   Это падение кажется ему долгим, длинною в вечность. Настолько долгим, что он может ещё успеть преодолеть три сотни километров, чтобы подхватить её сзади.
   "Стой!" - орёт он, что есть мочи, но уже поздно. Она падает назад, словно подрубленное деревце и он видит застывшую на её лице детскую улыбку.
   Она зажмурилась от удовольствия. Она ждёт, что надёжные руки подхватят её сзади, как это было тогда.
   "Стой! Меня здесь нет!".
   Её тело ударяется о лестницу с еле слышным звоном разбиваемого тонкого фарфора, и в одно мгновение рассыпается на мельчайшие осколки.
   Откуда-то появляется дворник в серой дырявой фуфайке с палевой бородой и начинает сметать осколки огромным веником в ржавый железный совок. Закончив мести, он спускается к урне на углу тротуара и сбрасывает туда содержимое совка.
   Этот сон он видел уже несколько раз, и каждый раз, он повторяется в точности, как записанный на видео клип, в конце которого он просыпается. После этого он уже не может уснуть и до самого утра думает только о ней. Он часто задаёт себе вопрос, почему ему снится этот сон, почему он видит её только там, только такой, на этой лестнице. Потом мысли обычно приводят его к последней встрече там в тамбуре общаги, где они стояли прижавшись друг к другу лбами. Было что-то роковое в этом последнем свидании, словно он уходил не в армию, а куда-то в другой мир, оставляя её навсегда в этом. С тяжёлого конца, он пытается переместиться в самое начало, и в тысячный раз возвращается туда, откуда всё началось: в морозный вечер пятнадцатого ноября, на улицу Геологоразведчиков, в весёлую хмельную компанию из трёх человек, которые идут по вечерней заметённой снегом улице, в поисках приключений.
  
   ***
   - Куда спешите, красавицы? - скупой на интонации голос Кота всегда создаёт впечатление, что он разговаривает сам с собой. На этот раз он обращается к двум девчонкам, которые проходят мимо.
   - Навстречу красавцам, - звонко щебечет одна из подружек.
   - Так Вы ж только что пробежали мимо тех красавцев! - безнадёжно молвит Кот вслед девчонкам.
   - Да? А мы и не заметили! - весело кричит всё та же бойкая подруга, одетая в чёрное пальтишко и мужскую норковую формовку.
   Друзья воспринимают этот ответ как заигрывающий призыв и мгновенно реагируют, догнав и обступив девчонок.
   - Можете рассмотреть нас поближе и убедиться, что мы не врём, - снова без тени смущения как будто самому себе бубнит Кот.
   Звонкая хохотушка смеётся и прикрывает рукой в пуховой варежке лицо, как будто засмущавшись.
   - Мы идём на встречу к красавцам, только к другим, а Вы, красавцы, которые попались нам на встречу.
   Этот неожиданный оборот с заложенным в нём комплиментом привёл в замешательство даже видавшего виды Кота, но тут неожиданно в игру вступает Кир.
   - Меня Игорь зовут, - говорит он и протягивает руку, этой бойкой девчонке с искрящимися серыми глазами. Она протягивает в ответ свою руку в мягкой рукавичке, и он через тонкий пух чувствует исходящее от неё тепло.
   - Очень приятно, Алёна! - От её улыбки Киру становится хорошо, как от света тёплого весеннего солнца. Что-то есть в этой улыбке такое, как будто до боли знакомое, такое, чего он неосознанно искал и никак не мог найти. Он не знает, что с ним происходит, и сколько времени он стоит так в остолбенении, сжимая её руку. Ладонь в рукавичке пытается выскользнуть как маленький юркий зверёк из руки Кира, но он усилием нажатия большого пальца не даёт ей вырваться.
   - Алёна, а меня в армию забирают. - Он сам удивляется, говоря про себя "Что я несу?". Безумный и Кот разделяют его удивление, недоумённо переглядываясь, а он продолжает, словно упреждая её вопрос: "Ну и что?".
   - Мы можем не увидеться больше.
   - В армию? Классно! Мне нравятся парни, которые идут в армию, не косят как некоторые. - После этих слов, вокруг них всё пропадает. Во всей вселенной только она и он.
   - Алена, а ты не хочешь меня проводить? То есть отметить вместе со мной проводы?
   - Я? Я не знаю, мы вообще-то с Верой по делам шли... - в её голосе слышится сомнение.
   - И Веру возьмём...
   Она поворачивается к подружке с немым вопросом, и та пожимает плечами в ответ.
   - Вот и ладушки, вот и порешили, - замыкает кольцо находчивый Кот. Осталось только выбрать, куда пойдём...

***

  
   "На белом бе-елом покрывале января-я..." - он негромко напевает куплет навечно прилипшей к нему песенки, которую безостановочно весь этот вечер крутили в "Нептуне". Песня в его исполнении раскатывается по каменной квадратной коробке ночного двора, ударяется о серую стену панельного дома, от неё рикошетом летит к дому напротив, и теряется где-то там, в районе старой железной карусели.
   Он находится на самой вершине блаженства. Сейчас он самый счастливый и богатый человек во всём мире. Своё богатство он крепко обнимает, обхватив его правой рукой, которая не мёрзнет без перчатки, сжимая худенькое плечико под мягким кашемиром. Где то там, под тонким пальтишком, синяя пушистая кофточка, от которой сладко пахнет весенними цветами. А под этой кофточкой...
   Она смеётся над его нелепой попыткой воспроизвести хит, и её миниатюрное плечико трясётся, дрожит в такт смеху под его горячей ладонью.
   Наконец-то, они остались вдвоём, вырвавшись из плена душного прокуренного бара в чёрный бездонный космос слепого ночного города. Весь этот вечер в баре, он сначала украдкой, а потом в открытую, пытался поймать её взгляд. Она сидела напротив, рядом с самоуверенным красавчиком Котом, рот которого не закрывался ни на секунду, не уставая произносить тосты, рассказывать бородатые анекдоты и отпускать остроумные, как ему всегда казалось, шутки. Кот это тот человек, который абсолютно не зависит от настроения публики. Как будто бы замкнутый в себе, он может говорить часами, не зависимо от того, слушают его, или нет, реагируют или нет на его шутки. В этот раз обе подружки откликались громким смехом на каждую его фразу, и Кир уже начал бояться, что внезапно обрушившееся на него счастье может так же внезапно ускользнуть. Но после длительной перестрелки ответными взглядами он убедился, что Кот в этот вечер её интересовал меньше всего. Когда Кир поднимал, или резко поворачивал голову, чтобы на мгновение встретиться с её серыми горящими, пронизывающими насквозь глазами, его поражала молния, которая ослепительно ударяла в голову, а потом расходилась по всему телу блуждающими токами в виде мурашек, которые покрывали всё его тело.
   "Что это? Что со мной происходит?" - задавая себе этот вопрос, он чувствовал одновременно и страх и роковое влечение.
   "Беги отсюда сломя голову, или погибнешь" - говорил ему какой-то голос внутри, но когда он в очередной раз встречался с ней взглядом, этот же самый голос твердил: "Никуда ты уже не денешься. Ты попал!".
   Переполняющие эмоции и мощный прилив энергии призывали его к каким-то немедленным действиям, но перенапряжённый мозг, получивший от постоянного искрения короткое замыкание, не мог отдать чёткую команду, что именно нужно делать. Он ёрзал на стуле, курил сигареты одну за одной, его движения стали хаотичными он замедленно реагировал на слова друзей, его бросало, то в жар, то в холод, и всё это время он ловил и снова отпускал этот взгляд.
   В какой-то момент, не в меру наблюдательный Кот, заметил этот поток летающих над столом искр.
   - Предлагаю выпить за эту пару влюблённых птенчиков, которые не отводят друг от друга глаз. Кто знает, может мы свидетели зарождающейся ячейки общества! - Кот тянулся к Киру через весь стол с переполненной стопкой, водка из которой нещадно заливала закуски. Несмотря на сарказм, Киру понравился этот тост, и он в душе благодарил Кота за него.
   Через час, когда вечеринка набрала обороты, Кир и не заметил, как оказался сидящим рядом с ней. Разговор завязался с неожиданной лёгкостью. Алёна с самого начала форсировала ход беседы, минуя её стандартное начало с вопросами типа "Где живешь? Где учишься? Кого знаешь?" И стандартных на них ответов. Обычно такие шаблонные разговоры служат трамплином для скачка к более интересным темам, которые уже отражают суть собеседника. Так вот, Алёна сумела избежать этого трамплина, сразу перейдя в наступление:
   - Ты на меня так смотришь, как будто... - Она сделала паузу и смущённо хихикнула.
   На Кира обрушился поток солнечного света.
   - Как будто что? - переспросил он.
   - Ну как будто увидел что-то невероятное, какое-то чудо. Как будто у меня на голове корона с бриллиантами. Видел бы ты свои глаза.
   - А ты и есть чудо! Тебе кто-нибудь говорил уже об этом? - Кир смотрел куда то в сторону, боясь взглянуть в эти глаза в упор, когда они совсем рядом.
   - Нет, так точно никто не говорил. Ты первый.
   - Я рад! - он поднял на неё глаза, щурясь и улыбаясь как на солнце. Потом прилетевшая внезапно мысль, словно тучкой прикрыла от него солнце, и его лицо стало серьёзным.
   - А Вы на самом деле шли на встречу с какими-то парнями, когда мы Вас встретили?
   - Нет, мы просто гуляли. Надо же было что-то ответить твоему настырному другу.
   - Он классный друг и я обожаю его за то, что он первый Вас заметил, - Кир с улыбкой смотрел на Кота и Безумного, которые громко и оживлённо спорили, зажав между собой бедную Алёнину подружку.
   Уже спустя час ему казалось, что он знает её всю свою жизнь. Сблизиться в общении с ней оказалось настолько легко, как нырнуть в водопад, ожидая встретиться с ледяным непреодолимым потоком и вдруг ощутить тёплую мягкую воду, в которую хочется погружаться всё глубже и глубже. Теперь его напрягало всё, что мешало наслаждаться этим купанием в ней: шум народа вокруг, монотонный голос Кота, который нес какую-то околесицу, красное лицо напившегося до беспамятства и готового выкинуть какую-нибудь каверзу Безумного и даже эта песня, которая поначалу нравилась, но почему то бесконечно отматывалась и ставилась барменом.
   "На белом-белом покрывале января
   Я имя девушки любимой написал,
   Не прогоняй меня мороз, хочу побыть немного я
   На белом белом покрывале января...".
   - Давай сбежим! Надоели они все... - предложил он ей вдруг.
   - Давай!
   Вот и всё, так просто, как будто это решил один, уверенный в себе человек. Дальше было дело техники.
  
   ***
   Сейчас, когда они идут по безлюдной, присыпанной мягким снегом улице у него возникает новое желание, но он пока не знает, как его осуществить. С девчонками, которых он знал до этого, было намного проще. Всё вытекало из ситуации и происходило чаще всего спонтанно. Этому, как правило, способствовал алкоголь и соответствующая атмосфера в виде дискотеки или вечеринки.
   Сейчас совсем другой случай: ночь, тишина, слышен только хруст снега под ногами, они только вдвоем, вокруг ни души. Нужно сделать только один маленький шажок, и он станет окончательно счастлив на всю оставшуюся жизнь. Только как сделать этот маленький шажок?
   Они идут мимо моста-виадука, насыпь которого используется зимой как большая горка. Днём стихийная гора усыпана детворой, катающейся на санках и лыжах. Сейчас об этом говорят только серые полосы, которые спускаются вертикально, упираясь в большие сугробы, служащие конечной точкой приземления любителей покататься.
   - Пошли прокатимся? - предлагает Кир.
   Они забираются на насыпь, покрытую свежим снегом, под которым притаилась коварная наледь. Аленка поднимается первая, а он сзади нежно поддерживает её за спину.
   Вдруг она поскальзывается и, ища опоры, хватается за него, тем самым сбивая с ног. Они кубарем летят вниз, перекатываясь друг через друга. Кир хохочет, его переполняет восторг этого волшебного падения, когда её розовое детское личико оказывается то сверху то снизу. "Вот бы так вечно падать" - вдруг мелькнуло у него в голове.
   Наконец их весёлое барахтанье тормозит пушистый сугроб, который разбивается в пух от врезавшихся в него тел. В этой финальной позиции Алёнка оказывается сверху. Шапка осталась где то далеко на горе и её распущенные каштановые пряди нежно щекочут его припудренное снегом лицо.
   Они долго хохочут, и вдруг... Он притягивает её к себе, и... Время остановилось и терпеливо ждёт в сторонке, пока они нежно целуются. Он впервые ощущает такое блаженство, от мягкого прикосновения её губ, от сладкого запаха, который исходит от её шеи из под развязанного шарфика, от этих серых бесконечно красивых глаз, которые теперь являются только его собственностью и которые смотрят в упор в его широко раскрытые глаза.
   Спустя вечность, она приподнимается на локтях и, разорвав длинный бесконечный поцелуй, заканчивает его серией коротких, которыми осыпает его щёки и подбородок.
   - Надо вставать, - нежно шепчет она, как будто наклонившись над постелью, где он безмятежно спал.
   - Не хочу! - Он пытается притянуть её к себе.
   - Мы так замёрзнем! - сопротивляется она, пытаясь встать.
   - Ну и что, - он утыкается носом ей в шею и пытается вобрать в себя всё тепло и весь аромат, исходящий от её божественного тела.
   - И умрём... - уже жалобно пищит она.
   - Ну и пусть. Я хочу умереть здесь и сейчас, рядом с тобой.
   - А я вот как-то не планировала, - она хохочет, и, перекатившись на бок, наконец-то вырывается из его цепких объятий.
   Они снова бродят по пустынным дворам, время от времени роняют друг друга в снег, хохочут, безостановочно целуются.
   "Не прогоняй меня мороз,
   Хочу побыть немного я-я
   На белом белом покрывале января-а..."
   Пение Кира вызывает проклятия старухи с первого этажа, которая обещает вызвать милицию, если этот паразит сейчас же не заткнётся. Они хохочут во весь голос и убегают, как будто испугавшись её угрозы.
   - Ну что, пора по домам? - она нежно целует его в кончик носа.
   - Нет! Не хочу расставаться с тобой - он прижимается к ней как малыш к матери, которая зачем-то хочет его оставить.
   - Игорёша, мне правда надо - Алёнка пытается успокоить малыша соответствующей интонацией. - Комендант у нас знаешь какая дура. Всё матери расскажет.
   - Ну и хрен с ней, с комендантшей, иди ко мне жить...
   - А у тебя есть свой дом? - в шутку удивляется она, - ты кажется с родителями живёшь.
   - Ну и что, скажу, что ты моя будущая жена, - Кир полностью вошёл в роль младенца.
   - Я думаю, твоих родителей не смутит, что "А" - мы знакомы всего пять часов и "Б" - их сын уходит на два года, а их будущая невестка пока будет вместо него.
   Шутка Алёны вызывает смех обоих и этим разряжает обстановку.
   Через полчаса правдами и неправдами, они всё-таки подползают к старой четырёхэтажной общаге.
   - Ну ладно, до дверей не провожай, чтобы на вахте не засекли. Ты чего? - вдруг говорит она, увидев его погрустневшее лицо.
   - Я боюсь, что если отпущу тебя сейчас, больше никогда не увижу, - голос Кира предательски дрожит.
   - Это зависит только от тебя...
   - А от тебя? - Кир только сейчас решает задать вопрос, который мучил его весь вечер - У тебя есть кто-нибудь?
   - Нет! - тихо отвечает она.
   - Не может быть!Это не может быть правдой. У такой, как ты не может никого не быть. Просто скажи честно, это всё равно сейчас ничего не изменит.
   - Нет! - утвердительно и уже строго говорит Алёнка. Хлыщей, которые подкатывают и пороги обивают здесь полно, ты это сам знаешь, но так, чтобы серьёзно нет никого.
   - А я, это серьёзно? - он смотрит ей в глаза с надеждой.
   - Ты, это серьёзно. Знаешь, я никогда не думала, что могу сказать это человеку, которого знаю всего пять часов.
  
  
  

Глава 2. ВТОРОЙ ДЕНЬ.

  
   - Братиш, есть чё курить? Дай папироску, у тебя штаны в полоску. Гы-гы-гы - длинный Гога осклабился ощерив фиксатый рот. Он одиноко сидит на корточках возле крыльца общаги. Кир достаёт бардовую пачку сигарет "Magna" и протягивает её Гоге.
   - Последняя? Последнюю даже вор не берёт - зачем-то говорит Гога, тем не менее, доставая последнюю сигарету из пачки.
   Кир обращает внимание на его руку с посиневшими сбитыми казанками и наколкой из пяти точек на указательном пальце. Появление придурковатого Гоги здесь возле общаги не предвещает ничего хорошего, об этом говорит даже то, что куда-то пропали все пацаны, которые в это время обычно штурмуют общежитие, поджидая невест. Сам Гога не местный, залётный, как будто с Зареки, но точно этого никто не может сказать, как и того когда он в первый раз здесь появился. Что он здесь ловит и по какому принципу устраивает свои визиты тоже остаётся загадкой. Гога обескураживает своей непредсказуемостью, и нельзя понять наперед, кто окажется его жертвой в этот раз. То, что он ищет здесь жертву, а не девушку уже давно всем понятно. Жилистый длинный сухой с рыбьими навыкате глазами и огромным кадыком он обладает мощным внезапным ударом, который однажды поверг в нокаут даже Мишу-Слона. Самая большая неприятность заключается в том, что Гога решает почесать кулаки, когда видит какую-нибудь влюблённую пару. Всё протекает по одинаковому сценарию: Гога язвит в адрес девушки, тем самым загоняя её друга в капкан. Тот вынужден проглотить обиду и потерять навсегда уважение в глазах подруги, или как то среагировать на обидчика. В случае с Гогой любая реакция жестоко наказывается. Теперь дошло до того, что парни издалека завидев Гогу, предпочитают отменить свидание, чтобы избежать прилюдного позора. Несколько раз обиженные ловеласы пытались проучить Гогу, сбившись в компанию. Но Гога обладал каким-то сверхчутьём, и ещё ни разу не попался в ловушку. Зато он умел застать всех врасплох. Кир знал о Гоге только понаслышке, но увидев его, тут же понимает, кто перед ним.
   Алёнка должна выйти с минуты на минуту и Кир остаётся единственным экспонатом, на котором Гога может продемонстрировать мощь своего удара.
   - Трёшь-мнёшь, как живёшь? Яйца катаешь, как поживаешь? - Гога слюнявым ртом мусолит сигарету. В левой руке он крутит пластиковые чётки.
   - Чё, канарейку ждёшь? - синие потрескавшиеся губы растягиваются в улыбке. Недостаток четырёх передних зубов образует огромную щербатину, делая Гогу похожим на страшную обезьяну, животное, которому нечего терять.
   Кир кивает и садится на корточки, глядя по сторонам.
   - Мишки Гамми нас рассмешат забавными прыжкаммми, - мычит Гога и жёлтые слюни тянутся между шевелящихся губ.
   "Собака. Бешеная собака" - думает про себя Кир. Он решает действовать, пока не появилась Алёнка.
   - Слушай, Гога, тебя сегодня примут, - говорит он, негромко не смотря в сторону отморозка.
   -Чё-ё, - Гога поворачивает лицо искажённое страшной гримасой.
   - Тихо ты, не ори! - Кир говорит сквозь зубы, не открывая рта, глядя в сторону, - Видишь у забора Уазик серый "Таблетка".
   Гога поворачивает голову.
   - Тихо ты, не крутись. Этот Уазик полный мусоров. Здесь в общаге в холле ещё три мусора тебя пасут. Ко мне сейчас баба должна выйти, ты по сценарию наехать на неё должен, а я заступиться. Дальше ты меня гасишь, а они берут тебя тёпленького и разматывают за нанесение тяжких телесных. Ещё серию грабежей на районе тебе пришить хотят.
   Мозги Гоги, залитые клеем, работают гораздо медленнее, чем говорит Кир, поэтому он какое-то время молча переваривает сказанное.
   - А ты сам-то кто? - спрашивает он уже более дружелюбно.
   - Да я сам на крючке. Мусорам с пакетом шмали попался, вот они меня используют как наживку. Ты чьего-то брата из них недавно здесь отутюжил, вот они и лютуют. А я нормальных пацанов не сдаю, западло это, сам понимаешь.
   - Ну спасибо, браток, - Гога подымается с корточек.
   - Тихо ты, сядь! - мычит сквозь зубы Кир. - Сейчас уйдёшь, меня подставишь. Они сразу поймут, что я тебе прогнал.
   - А чё делать? - Гога присаживается назад.
   - Сейчас она выйдет, ты как обычно рамсанёшь чё нибудь, а я наеду. Когда я наеду, веди себя как можно вежливей, включай обратку, как будто зассал. Они тогда тебе ничего пришить не смогут, понял? Когда мы уйдём, ещё немного посидишь, а потом можешь линять. Главное запомни номера Уазика и смотри, чтобы он тебе на хвост не упал. Капишь?
   Гога чуть заметно кивает.
   Открывается дверь и снова всё забыто. Нет ничего, кроме этого тёплого лучика мгновенно согревающего изнутри. Он снова видит её как в первый раз и не верит своему счастью. Кто может подумать, что под этим простеньким пальтишком и мужской формовкой скрывается настоящее сокровище, бриллиант, поражающий наповал своей живой красотой. Сегодня она ярко накрасила губы и от этого выглядит немного строже и взрослее. Он не может сдержать счастливой улыбки, когда она идёт к нему навстречу. Она отзывается ответной, только более обаятельной и открытой. Они идут навстречу, сближаются и какие-то три шага, кажется, длятся целую вечность.
   - Эй матрёшка! - противный голос как звук зубной бор машины разрезает тишину. - А как насчёт долбёжки?
   - Чё ты сказал? - Кир резко поворачивается в сторону сидящего на корточках Гоги.
   - Я ничё... говорю тёлка классная...
   - Какая она тебе тёлка ты... - Кир говорит медленно сквозь зубы.
   Алёнка тут же хватает его за руку и пытается оттащить: - Пойдём Игорь, не надо...
   - Быстро извинился! - продолжает наступать Кир.
   - Чё-ё - Гога недоумевает, не ожидая такого поворота.
   - Я сказал, извинился быстро, - говорит Кир с ещё большим нажимом.
   Гога зависает на время, решая, что лучше: минута позора, или долгие вечера за решеткой.
   - Да ладно, извини! - говорит он, глядя в сторону.
   - Пойдём, - Кир обнимает опешившую Алёнку и ведёт прочь от общаги, маякнув на прощание Гоге поднятым большим пальцем за спиной.
   Они не спеша молча идут вдоль серого кирпичного здания, и только когда заворачивают за угол, Алёнка прерывает молчание:
   - Знаешь, у нас этого Гогу все боятся.
   - Так это Гога? - Кир останавливается и поворачивает к Алёнке удивлённое лицо. - Тот самый Гога, который держит в страхе всё КПД? - Он делает паузу, наблюдая за ёё реакцией.
   - Чего же ты сразу-то не сказала, я бы тогда тоже испугался.
   Какое то время они стоят и молча смотрят друг на друга, а потом одновременно прыскают от смеха.
   Когда они оказываются на оживлённой улице, Кир, подойдя к обочине, выбрасывает в сторону правую руку, чтобы поймать такси.
   - Куда мы едем? - спрашивает Алёнка.
   - Это сюрприз! Подожди немного, сама всё увидишь...
   ***
   Над этим сюрпризом Кир ломал голову весь остаток ночи и готовил его в течении всего дня. Для этого ему пришлось обнулить свой импровизированный банковский счёт и залезть в импровизированный сейф, коим служил фотоувеличитель "Вектор", находящийся на его письменном столе. Фотоувеличитель - самый идеальный тайник в квартире Кира. Мать, которая обладает сверхъестественным чутьём на разного вида схроны и заначки может найти в квартире всё что угодно от одинокой сигареты, до патрона от мелкашки, даже если их запихать в самое укромное место. Но даже ей никогда бы не пришло в голову, что главное хранилище всех тайн находится на самом видном месте. Сняв железную крышку, находящуюся сверху фотоувеличителя, использовавшегося по прямому назначению всего два раза, в разное время можно было увидеть много интересного. Основной элемент фотоувеличителя лампа был безжалостно удалён и выброшен, благодаря чему в хитроумном устройстве образовалась полость с приличным по вместимости объёмом. Здесь хранились поддельные школьные дневники, которые Кир рисовал в разное время для предъявления родителям, сигареты и конечно же деньги.
   В этом году, не без помощи Ботаника, банк Кира пополнился на солидную сумму, которая едва не достигала ста тысяч рублей. Но к настоящему времени от этой суммы осталось меньше десяти. Вычищая сейф, Кир первый раз в жизни жалел о безрассудно просаженных деньгах, которые мог потратить теперь вместе с ней.
   ***
   Такси подъезжает к огромной, возвышающейся серой горой над пятиэтажками, гостинице "Восток". Выйдя из машины, на огромную бетонную площадку перед крыльцом гостиницы, Алёнка поворачивается к Киру.
   - Ты что меня на панель привёз? Вот это сюрприз, - смеётся она.
   На самом деле, это место у гостиницы, единственное в городе, где падшие женщины выставляют своё тело на продажу.
   - Неужели, ты обо мне такого плохого мнения, - улыбнувшись отвечает Кир, показывая рукой в направлении ресторана с одноимённым названием, находящимся на первом этаже гостиницы.
   - Мы идём в ресторан? - Алёнка хлопает в ладоши, - я как раз такая голодная.
   Вдруг её восторг сменяется настороженностью.
   - Игорь, а нам денег то хватит? Там всё такое дорогое.
   - Об этом не беспокойся! - Он уверенно увлекает её в направлении тяжёлых стеклянных дверей.
   Небольшой зал ресторана утопает в сигаретном дыму и переполнен галдящим веселящимся людом.
   Свободных столов не оказывается, а предложение официанта с пухлым лощеным лицом, о том чтобы подсадить их к кому-нибудь за столик Кир отвергает сходу.
   - Найди нам место, пожалуйста.
   Когда в гладкой ладошке официанта оказывается скомканный косарь, выражение его лица меняется с высокомерного на почтительное. Уже через минуту они вместе с напарником вытаскивают из подсобки небольшой квадратный столик и ставят его на свободное место в дальнем углу зала.
   - Ничего, что далеко от музыки?
   - Наоборот хорошо, - Кир уже успел оценить талант восточного певца , который как раз выводит припев популярной песни:
   "Афиць-еры, афиць-еры ваше сердце пад прицелам" - выводит чернявый усач зачем-то длинно распевая концы фраз, как будто мулла с мечети, созывающий к намазу. "Афиць-еры рассия-ия-ия-ия-не..."
   - Газманов отдыхает, - задумчиво говорит Кир, когда они садятся за столик. Официант накидывает белую скатерть и со скоростью банкомёта раскладывает приборы и тарелки. Кир подвигает пухлую папку с меню к Алёнке.
   - Выбирай что хочешь!
   - Что хочешь не получится, - официант складывает трубочкой пухлые губы. - Можно выбрать только из того, что есть в наличии.
   А в наличии оказывается не так уж много блюд, точнее совсем немного, а ещё точнее - несколько. В конце-концов совместный выбор падает на грузинскую солянку и эскалопы. Из спиртного в меню присутствует водка, коньяк и вино "Душа монаха". Кир выбирает вино, подозревая, что водка и коньяк это бодяга, основу которой составляет спирт "Ройал".
   Какое то время они сидят молча, Алёнка ловя взгляд Кира улыбается, и он снова плывет в волнах эйфории. Он думает о том, как легко и уверенно он чувствует себя рядом с ней. Обычно, оказавшись в компании девушки, он начинал чувствовать себя настолько некомфортно, что, несмотря на симпатию всё равно хотелось, чтобы свидание быстрее переросло в более тесный плотский контакт, или закончилось вовсе. Сейчас же совершенно другое дело. От неё он получает такой заряд энергии, от которого вот-вот готов взлететь.
   - Тебе нравится здесь? - спрашивает он.
   - Здесь очень хорошо, только мне жалко твоих денег.
   - За это не переживай, в армии они мне всё равно не понадобятся. Тем более... - он прикусывает губу и на секунду поднимает глаза в потолок, как будто решаясь сказать что-то очень важное. - Мне для тебя ничего не жалко, - он берёт в ладони её маленькую ручку с бледной кожей, через которую видны синие прожилки. - Я люблю тебя!
   Она очень часто моргает, и её щеки вспыхивают румянцем.
   - А ты уверен? Ты говоришь очень серьёзные слова!
   - Ты думаешь, я могу сейчас шутить? - рука официанта разливает в бокалы прозрачную желтоватую жидкость. Когда официант уходит, Кир достаёт из кармана маленькую коробочку, обтянутую красным бархатом, и протягивает её Алёнке.
   - Это тебе. Я правда не знаю размер, мне сказали что можно сбить.
   - Это...это что? - она открывает коробочку и несколько раз переводит взгляд с её содержимого на Кира и обратно, как будто убеждаясь, что здесь нет никакой ошибки. - Ты с ума сошёл, это что, мне? - Она двумя пальцами держит тоненькое золотое колечко.
   - Ты меня дождёшься? Я хочу, чтобы оно напоминало обо мне.
   Она крутит в руке кольцо, как будто не зная, что с ним делать. Кир садится рядом с ней на корточки
   - Дай я сам попробую, - он, придерживая её левую руку, легко надевает кольцо на безымянный палец. - Смотри, подошло, - радостно говорит он и прижимается губами к её руке. Свободной рукой она гладит его по голове, перебирая непослушные кудри.
   ***
   Время летит с бешеной скоростью, как это всегда бывает, когда хорошо, приятно и весело. Он сидит рядом с ней, обняв за плечико, а она откусывает от большого куска мяса, держа его вертикально на вилке.
   - А деньги ты сам зарабатываешь, или родители дают?
   - Что-то заработал, что-то украл. - Он говорит это спокойно, сам поражаясь своей откровенности.
   Она перестаёт жевать и проглатывает большой кусок, поперхнувшись им, запивает вином.
   - Это что всё куплено на ворованные? - Она обводит глазами стол и поднимает руку с кольцом.
   - А если да, это что-то меняет?
   - Ты сейчас шутишь? Это прикол такой да? - На лице Алёны появляется растерянная улыбка.
   - Нет, не шучу! Я просто решил говорить тебе только правду, какой бы она ни была. Что толку, если мы начнём друг другу врать с самого начала.
   Она мотает головой из стороны в сторону, как будто не может поверить его словам.
   - Ты хочешь сказать, что просто у кого-то украл эти деньги? - Кир берёт её руку и чувствует, что она стала холодной.
   - Алёна, а ты чего так напряглась. Тебя так пугают эти слова? Да, это звучит непривычно и резко, но, по крайней мере, правдиво. Я просто называю вещи своими именами. - Кир за плечи пытается притянуть к себе окаменевшую Алёнку.
   - Хорошо, тебе будет легче, если я скажу что пошутил?
   - Теперь уже нет, я вижу, что ты не шутишь. - Лицо Алёнки побелело.
   - Официант! - Кир поднимает вверх руку.
   Губошлёп мгновенно вырастает возле столика.
   - Принеси сто грамм водки. - Он хмуро смотрит в спину удаляющемуся официанту.
   - Скажи, как бы ты назвала этого человека, если бы узнала, что обсчитывая посетителей кроме чаевых он зарабатывает по косарю в день? Как бы ты назвала его, если бы узнала, что он сейчас разбавляет мне водку вдвое? Предприимчивый человек? Бизнесмен? А если бы он пригласил тебя на ужин, наверное, тебя бы не грызла совесть за то, что ты сидишь с вором, ведь эти деньги он заработал непосильным трудом.
   - Игорь...- она хочет что-то сказать, но заведённый Кир продолжает свою мысль.
   - А как ты назовёшь этого мужика, если узнаешь что он покупает на китайском поезде рваное шмотьё и продаёт его таким же как ты в три дорога? - Он кивает на пышнолицего лысеющего блондина лет тридцати за соседним столиком, сидящего в обществе трёх расфуфыренных баб. - И ты вынуждена покупать это шмотьё у него, и не потому, что он такой классный, а потому, что благодаря таким как он, ты не можешь купить это барахло напрямую у китайцев. Как ты назовёшь этого типа, если узнаешь, что он не побрезгует никакими методами, чтобы избавиться от своих конкурентов? Предприимчивый человек? Бизнесмен? А как назвать хорошего человека, который просто работает на заводе и просто каждый день выносит через проходную по одной детальке от трактора. Таким образом, через полгода у него в огороде оказывается целый трактор, который он впаривает своему соседу. А как назвать человека, который поднимает с пола в троллейбусе чужой кошелёк и как ни в чём не бывало кладёт его себе в карман. Удачливый предприниматель, или кто?
   Алёнка начала отходить от шока и уже с интересом смотрела на разошедшегося Кира, взгляд которого метал молнии.
   - Они все добрые честные и предприимчивые люди, - он обводит рукой прокуренный зал. И самое интересное, что они на самом деле о себе такого мнения. - Кир прикуривает сигарету и бросает зажигалку на стол. - Так чем же я хуже их всех? - он снова кивает головой в зал, - тем, что просто называю вещи своими именами?
   Кир замолчал, и какое-то время они просто смотрят друг другу в глаза. Вокруг всё утопает в пьяных голосах, хохоте, бряканьи посуды и звоне стекла. Со сцены доносится очередной хит в исполнении певца-иностранца.
   "Поздний час палявина перь-ва-ва..."
   Недостаток слуха и знания русского не позволяют уложить длинную фразу в заданный аккорд и он успевает впихнуть столько слов, сколько позволяет темп песни, но завсегдатаев такое корявое исполнение, похоже, не смущает.. Три парочки умудряются даже танцевать под этот кошмар.
   Наконец Кир решает прервать молчание:
   - Извини, что такой разговор тяжёлый получился. Может мне и не нужно было... - Вдруг он как будто переключается на повышенную передачу. - Хотя, чего я перед тобой оправдываюсь. Всё равно, чтобы ты про меня не думала, я тебя уже никому не отдам.
   Вдруг она обнимает его и утыкается холодным носиком ему в щёку.
   Вот он сказочный момент. Ради таких моментов и стоит жить. За такие моменты не жалко и умереть.
   - Никому не отдам, - шепчет он в её маленькое ушко.
   Со стороны сцены доносятся знакомые аккорды песни Майкла Джексона "You are not alone".
   - Пойдём танцевать? - Кир с опаской пригляделся, не исполняет ли песню восточный гость, но уже по голосу убедился, что в этот раз поставили оригинал.
   В медленных плавных движениях они вжимаются друг в друга настолько сильно, как будто хотят стать одним целым.
   - У меня ещё один сюрприз для тебя, - говорит он ей на ушко.
   - Ещё? Да сколько их у тебя сегодня?
   - Обещаю преподносить их тебе каждый день.
   Когда они возвращаются, он ставит на столик что-то вроде большого колокольчика. Приглядевшись, Алёнка видит, что это ключ с массивным брелком.
   - Что это значит? - спрашивает она.
   - Бронь до двенадцати часов завтрашнего дня. Номер люкс. Мы можем идти прямо сейчас.
  
   ***
   Номер "Люкс", проглотивший половину сбережений Кира кажется ему верхом роскоши. Он вмещает в себя большую прихожую , гостиную с диваном, двумя креслами и цветным телевизором и спальню с огромной кроватью. Маленький холодильник хранит в себе бутылку "Советского" шампанского, "Пшеничной" водки и закуску в виде банки с маринованными огурчиками и коробки конфет "Птичье молоко".
   Кир долго возится с шампанским, отрывая фольгу и пытаясь справиться с витой проволочкой, которая как назло отламывается.
   - У тебя руки трясутся, - смеётся Алёнка.
   - Это от волнения.
   Бутылка, наконец-то недовольно выплёвывает пробку с глухим хлопком и начинает захлёбываться подступившей к горлу пеной. Кир пытается поровну налить шипящую жидкость в гранёные стаканы, но от волнения рука предательски гуляет и пена льётся через края.
   - Ты не умеешь наливать. Хочешь, покажу? - Алёнка тянется к бутылке, но Кир отставляет её в сторону и протягивает ей стакан через край которого на руку обильно льётся пена.
   - Это не важно, главное, что шампанское в стакане и мы с тобой вместе здесь, на всё остальное плевать... - он уверенно звякает, врезаясь своим стаканом в её, и медленными глотками выпивает всё его содержимое.
   Алёнка ещё не успела поставить стакан, а Кир уже крепко обхватил её за бёдра и целует нежную шею.
  
  
  
  
  
  
  

Глава 3. ТРЕТИЙ ДЕНЬ.

  
   "Сколько я проспал - первое, что приходит в голову Кира, когда он открывает глаза - несколько секунд, или минуту? А может быть час? Как я вообще мог уснуть? А может это всё..." - но нет, она здесь, посапывает, уткнувшись ему в плечо. Он приподнимается на локте, и какое-то время наблюдает, как чуть заметно, в такт дыханию приподнимается её худенькое плечико, а потом снова прижимается к ней, утыкаясь носом в её приятно пахнущие каштановые локоны. Она откликается, глубоко вздыхая и прижимаясь к нему ещё крепче. Он целует её в приоткрытый, ещё не проснувшийся ротик, и руки снова ползут вниз, стремясь ещё более детально изучить её упругое гладкое тело.
   - Опять? - притворно хнычет она - у тебя уже всё закончилось...
   - Тут ещё целая упаковка на тумбочке... - в эту ночь Кир побил все мыслимые рекорды, но после этого короткого перерыва снова готов рваться в бой.
   - Дай мне хоть в душ сходить, - жалобно просит Алёнка.
   - Нет! - он не собирается разжимать объятия.
   - Ну хоть в туалет отпусти один раз за ночь, - эй наконец-то удаётся вырваться и она перекатившись через него бежит в сторону туалета. Он вожделенным взглядом провожает обнажённое тело, и неумолимая волна желания заставляет его идти за ней в ванную.
   В очередной раз бурная волна закрутила их в пенном водовороте и долго не хочет отпускать, заставляя задыхаться и кричать от наслаждения. Но вот волна отступает в последнем яростном шипении, унося с собой сводящую судорогами тело страсть, и оставляет после себя лишь влажный след. Кир жадно затягивается сигаретой, привалившись к подножью дивана. Полоска света начинает пробиваться через тёмно-зелёное сукно штор. Кир недовольно морщится, ему не хочется, чтобы наступал рассвет. Сейчас он чувствует себя, как вампир, у которого самые яркие мгновения в жизни происходят в это волшебное тёмное время, когда вся обыденная и серая жизнь замирает.
   - Я есть хочу! - по-детски причитает Алёнка у него над головой.
   - Сейчас всё будет, моя принцесса, - он целует её в щёчку и тянется к телефону, стоящему на тумбочке.
   - Алло, а можно завтрак в 911 номер? Да, рассчитаемся на месте.
  
  
  
   ***
   Они снова забываются в страстных поцелуях, и только глухой стук в дверь заставляет их вспомнить о заказанном завтраке.
   На пороге всё тот же губастый официант, который обслуживал их в ресторане. Он вкатывает в номер тележку, накрытую большой кружевной салфеткой. Под салфеткой, которую официант откинул жестом фокусника, являющего публике чудо, обнаруживаются две тарелки глазуньи, тарелка с кремовыми пирожными и две железных вазочки с мороженным.
   - С Вас три тысячи рублей, - говорит губастый иллюзионист, заканчивая выставлять тарелки на журнальный столик.
   Отсчитывая деньги, Кир с состраданием осознаёт, что весь его остаточный капитал неумолимо стремится к концу.
   - Ба, знакомые лица? - официант как будто только сейчас, после того как пересчитал деньги и убедился, что к ним добавлен косарь на чай, решил узнать старых знакомых. - И чего Вам в такую рань не спится? Семь утра, спать бы ещё да спать. Или Вы здесь в командировке?
   - Нет, мы тут отдыхаем, как на курорте, - приветливо улыбается Кир. - А что, кроме нас здесь никто не завтракает?
   - Да здесь вообще редко кто завтрак в номер заказывает. Обычно вниз спускаются, в ресторан, а в выходные так вообще пусто, особенно здесь в люксах.
   Официант, распрощавшись, пятится задом, выкатывая из дверей тележку, а Алёнка тем временем с аппетитом хрустит поджаренным хлебом.
   - В первый раз ем такую дорогую яичницу, говорит она, макая в глазунью кусочек тоста.
   - Ну и как? Отличается от обыкновенной? - спрашивает Кир.
   - Конечно! Она просто тает во рту, попробуй, - Алёнка обмакивает в желтке ещё один кусочек и протягивает Киру. Он берёт его губами из её руки, как невиданный дорогой деликатес и мычит от удовольствия.
   - Вкуснотища, я и правда не пробовал ничего такого. А может из твоих рук всё такое вкусное?
   - Не знаю, никого ещё не кормила с руки, тем более едой из ресторана.
   - Ничего, сегодня вечером попробуем поэкспериментировать с обыкновенной едой из гастронома.
   - Сегодня мы будем ужинать дома каждый у себя, - со вздохом сожаления говорит Алёнка.
   - Ты знаешь, а я бы остался ещё на ночку, - Кир с разбега плюхается на огромную кровать. - Я здесь каким то лордом себя чувствую. Как в фильме "Красотка", смотрела?
   Алёнка возмущенно приоткрывает маленький ротик,
   - Лорд, говоришь, как в фильме "Красотка"? А я значит кто, по-твоему, из фильма "Красотка"? Это намёк что ли? Она прыгает на него сверху и накрывает подушкой его голову. В шуточной борьбе они сбивают в комок застеленную простынь, лупят друг друга подушками так, что по всему номеру снегопадом кружатся перья. Баталия заканчивается новой приятной вознёй теперь уже на разгромленной кровати.
   Через полчаса они находят себя лежащими в обнимку поперёк кровати. Взлохмаченный и мокрый Кир пускает белые кольца в потолок.
   - Даже не хочется уходить отсюда. Я бы с удовольствием осталась здесь жить, - говорит Алёнка глазами изучая белый плафон на потолке.
   - Во-первых: у нас впереди ещё четыре часа, - Кир садится на кровати, подвернув под себя ноги.
   - Во-вторых: у нас ещё полбутылки шампанского. В третьих, ммм...- Кир замешкался, - в-третьих: мороженное уже растаяло. А в-четвёртых: если хочешь, мы останемся здесь ещё на ночь.
   - Нет, это дорого, я же просто так, пошутила, - в голосе Алёнки Кир уловил надежду.
   - Можно попробовать без денег.
   - Как, опять эти штучки? - она вонзила в Кира укоризненный взгляд. - Это, пожалуйста, без меня.
   - Всё, забудь, вспомни лучше пункт один: у нас ещё уйма времени.
  
   ***
   Чем сильнее пытаешься зацепиться за время, удержать его, тем изворотливее и быстрее оно ускользает.
   - Танцевать хочу! - захмелевшая Алёнка кружится со стаканом в руке. На ней мокрая рубашка Кира, на которую она пролила растаявшее мороженное, потом постирала и таким образом решила быстро высушить на себе.
   Кир нашёл в телевизоре кабельный канал MTV и теперь оттуда льётся песня "Aerosmith". Алёнка извивается и кружится в такт музыке, и Кир с замиранием сердца смотрит на её миниатюрные гладкие ножки и на упругие вздернутые вверх соски, просвечивающие через мокрую ткань рубахи.
   I go crazy, crazy, Baby, I go Crazy - хриплый бархатный голос и ритмичная плавная музыка наполняют Кира блаженным спокойствием. Он словно оказывается погруженным в центр самого крутого клипа, который когда-либо видел. Ударники отбивают медленный ритм, и вместе с ними замедляется ритм ударов сердца.
   В глазах Кира всё вокруг пульсирует созвучно с этим неторопливым успокаивающим ритмом. Под гитарный перебор плавно колышется белая скатерть на журнальном столике, зелёные ромбы на обоях приходят в движение и переплетаются, образуя причудливые узоры. Всё кружится и танцует вокруг Кира в такт этой волшебной музыке, и в центре этого танца находится она. Она кружится около стула, где он сидит, словно порхает, быстро перебирая босыми ножками. Он пытается поймать её тонкую неосязаемую, но она ускользает из его рук как белый мотылёк. Её движения настолько свободны и легки, как будто она и есть источник этой музыки, музыки которая льётся прямо в душу, и которая не должна заканчиваться.
   Он знает, что всё это: сладкий привкус шампанского, мягкий запах её тела, летающий как хлопья снега пух, и она, двигающаяся в такт музыке в этой большой неказистой рубахе, всё это в мельчайших деталях навсегда останется в его памяти. Но вот, уже заключительные аккорды, и она идёт виляя бёдрами прямо на него и ставит оголённую словно выточенную из золота ножку на стул прямо между его ног. Он хватает её всю, просто сгребает в охапку и снова несёт к кровати.
   ***
   Неприятный металлический звук телефонного звонка заставляет их в который раз очнуться. Кир не открывая глаз, нашаривает рукой трубку.
   - Да, через пятнадцать минут освободим, - уныло отвечает он писклявому голосу на другом конце провода.
   - Уже выгоняют? Не хочу! - Алёнка притворно хнычет, уткнувшись в подушку.
   Кир, сев на кровати, задумчиво раскачивает массивный, похожий на колокол брелок, висящий на маленьком ключе от номера.
   В холле гостиницы он лишается ещё двух тысяч за бутылку шампанского и порванную подушку.
   Из приятного оазиса гостиницы они попадают в колючую морозную реальность. Утренний субботний город пуст, как будто вымер. Всё побелено свежевыпавшим снегом.
   - Там так хорошо было. Домой не хочется - Алёнка зябко обхватив плечи с сожалением поднимает глаза на верхние этажи гостиницы.
   - А зачем домой? Сегодня же суббота. Погуляем немного, смотри, какая погода классная, а вечером опять сюда.
   - Как сюда? Без денег? Я же сказала, если это какая-то авантюра, то без меня. - Алёнка говорит, почему-то улыбаясь, но Кир крепко сжимает её плечи.
   - Просто скажи: ты хотела бы ещё раз оказаться там со мной?
   - Хотела бы, но смотря, какой ценой?
   - Значит, не очень хочешь, если думаешь о цене. Ты мне доверяешь? - он пристально смотрит ей в глаза, ещё сильнее сжимая плечи.
   - Доверяю!
   - Сейчас проверим. Закрой глаза. - Алёнка недоуменно смотрит на него. - Просто закрой глаза. Ты можешь это сделать?
   Алёнка зажмуривается, и её улыбка становится растерянной.
   - Только по-честному, не открывай, - он обходит её сзади и становится за её спиной на расстоянии метра. Вокруг ни души, и они выглядят одинокими чёрными силуэтами на общем белом фоне.
   - Теперь падай назад. Просто падай, - командует Кир.
   - Ты хочешь, чтобы я убилась? - с тревогой в голосе говорит Алёнка.
   - Я сзади и я тебя поймаю. Просто падай.
   - Я боюсь! - Голос Алёнки жалобно дрожит.
   - Не бойся, просто падай.
   Наконец решившись, она переносит вес тела с носков на пятки, на какое-то время зависает в наклонном балансе на углах каблуков, а потом с визгом падает плашмя, как подрубленное деревце. Кир приседает на корточки, и, согнув руки в локтях, ловит её уже у самой земли. Она жалобно стонет, продолжая лежать на его руках.
   - Классно! Ещё хочу! Давай ещё!
   Они снова повторяют эксперимент, и она снова кричит от восторга.
   - Как будто падаешь куда-то в пропасть...- Алёнка с восторгом делится впечатлениями, - сначала меня охватил дикий ужас, казалось, сейчас сердце разорвётся. Но потом, когда ты подхватил, это как...- она не может подобрать слов, - в общем, это круто!
   - Теперь ты поняла, что значит доверять человеку? Ты можешь падать в любую пропасть и знать, что тебя подхватят. Так ты мне веришь? - Кир испытывающее смотрит на Алёнку.
   - Я тебе верю, - она, встав на цыпочки, целует его в губы.
   - Тогда падаем?
   - Падаем!
  
   ***
   Короткий день пролетает мгновенно. Они мотались по городу в поисках хороших вкусных продуктов, как будто готовились к большому празднику. Алёнка заскочила в общагу, чтобы передать подружке, что она уехала к себе в деревню по семейным проблемам. Кир тоже заскочил домой, чтобы сообщить родителям, что он пару дней переночует у Безумного. Безумному он позвонил после, и терпеливо выслушав его причитания по поводу покинутой братвы, попросил подтвердить версию с ночёвкой в случае звонка родителей.
   И вот они снова на пороге гостиницы "Восток", всё те же, но с большим пакетом наполненным едой и вином.
   Проскользнув мимо дремлющего администратора, они направляются прямо к лифту. Зайдя в кабину, Кир нажимает кнопку девятого этажа, и лифт с натужным грохотом трогается вверх. Алёнка, молча, смотрит на Кира и в её глазах он видит вопрос "Ну и что ты собираешься делать?"
   Двери лифта, явно страдающие без смазки, растворяются неохотно, рывками. Кир выглядывает в коридор и смотрит сначала направо, потом налево. Длинный километровый коридор, застеленный алой ковровой дорожкой безлюден и пустынен. Кир увлекает за собой Алёнку, и они идут в звенящей тишине, в которой гулко отдаётся только звук их шагов. Подойдя к номеру 911, Кир останавливается и ещё раз оглядывается по сторонам. Он три раза стучит в дверь: тук-тук-тук.
   За дверью такая же нетронутая тишина. Кир достаёт из бокового кармана Аляски маленький ключик и вставляет его в замок. Щелчок, и он, отжав ручку, открывает дверь. Заглянув в номер и убедившись, что там пусто он раскрывает дверь шире и поворачивается к Алёнке.
   - Прошу Вас, мадам! - она стоит, не решаясь зайти. - Давай быстрее, зайчик, - он подталкивает её в спину, и они оба оказываются в знакомой обстановке. Номер снова убран, и кровати аккуратно застелены.
   - Как ты это сделал? - улыбаясь, спрашивает Алёнка.
   - Ловкость рук и никакого мошенничества, - Кир прямо в одежде бухается звездой на широкую кровать. Алёнка прыгает вслед за ним и, оказавшись сверху, теребит его за уши.
   - Расскажи!
   - Помнишь этого официанта?
   - Конечно!
   - Он то и навёл меня на мысль, когда сказал, что по выходным здесь никого не бывает. Остальное было уже делом техники. Я просто поменял ключи на брелке, - Кир болтает в руке блестящим ключиком, подвешенным за колечко.
   - А где ты взял другой ключ?
   - А у меня похожий ключ от квартиры, мне-то он всё равно ближайшие два года не понадобится.
   Алёнка пристально смотрит на него сверху вниз и её глаза сверлят его насквозь, пытаясь пробиться на самую глубину.
   - Ты как ужастик, - говорит она, и щёки её возбуждённо горят.
   - Как кто? - Кир, перевернувшись, подминает её под себя.
   - Я имела в виду фильм ужасов, - хохочет она, - смотреть страшно и не оторвёшься.
   - Это я-то страшный? - Кир, рыча, расстёгивает пуговицы её пальто.
  
  
  
  
  

Глава 4. ЧЕТВЁРТЫЙ ДЕНЬ

  
   Опять время ускользает и его огромный пласт отваливается разом, как будто пролетело одно мгновение. Оно коварно проникает сквозь зелёные шторы рассветной белизной, беспощадно врывается в их уютный сумеречный мирок, чтобы напомнить : "Я здесь, и Вы меня не обманете".
   В темноте, под диваном Кир отыскивает брюки, из которых на ощупь извлекает пачку сигарет. Он закуривает, пуская кольца в потолок. Как быстро пролетела ночь! С одной стороны, когда они рвали её на маленькие кусочки, она казалась бесконечной, но сейчас, когда всё позади, кажется, что она пролетела в одно мгновение.
   Кир поворачивает голову на подушке и снова видит её, обнажённую растрёпанную и до сумасшествия красивую. Она уже не спит, и, молча, изучает потолок.
   - О чём задумалась?
   - Так, оцениваю себя в новой шкуре.
   - В какой ещё шкуре?
   - Никогда ещё не приходилось быть соучастницей преступления.
   - А в чём здесь преступление? - Кир приподымается на локте. - В том, что мы переночевали в пустующем номере, за который гребут столько бабок, что он вообще редко бывает занят?
   - Ну, так можно оправдать любое преступление, - Алёнка не отрывает взгляда от серой коробочки пожарной сигнализации, закреплённой на потолке.
   - Да не оправдать, а просто посмотреть на это по-другому. Котёнок, ты посмотри, что происходит вокруг. Все как будто с ума посходили с этой рыночной экономикой. Накалывают друг друга, дерут в три шкуры. Акции, ваучеры, инвестиционные фонды, барыги кругом. Завод, на котором отец всю жизнь работал, за один год разворовали. Всё перевернулось с ног на голову. Тех, кого ещё год назад называли спекулянтами, жуликами, сейчас называют предпринимателями и кооператорами.
   Он прижимается ухом к её горячей груди и чувствует гулкие и частые удары, похожие на топот маленьких ножек.
   - Ты пойми, я не оправдываюсь и не считаю, себя белым и пушистым, но мне ещё очень далеко до всех этих "бизнесменов", - шепчет он, слушая топот.
   - Игорь, существуют определённые правила, законы, которые не нами придуманы и не нам их нарушать. - Ножки начинают топать быстрее.
   - Котёнок, вот только не превращайся, пожалуйста, в школьную училку, - Кир, приподнявшись, мягко хватает её за вздёрнутый носик. - Ты сейчас говоришь словами, которые вдолбили тебе в голову разные дяди и тёти. Этим дядям и тётям в своё время тоже кто-то это вдалбливал. Правила придумывают для того, чтобы дурить идиотов, которые думают, что играют в честную игру. Но потом оказывается, что по правилам играют только эти идиоты, а все остальные их просто обжуливают. И всё потому, что они не могут понять, что эта игра без правил, и каждый играет, как может, в меру своих способностей.
   - Значит, я просто по-другому воспитана. Отец всё время говорит, что ни копейки не украл...
   - Честных людей, таких как наши отцы очень мало, и это те люди, которые будут играть по правилам до конца.
   - Честный... - Алёнка садится, обхватив руками колени и положив на них голову. - Не такой уж он и честный. Так же, как все яйца и куриц с фермы таскает. Так же, как все, мать по пьяни избивает. Изменяет ей, так же, как все. - В её голосе Кир улавливает металлические нотки.
   - Тем более, грош цена всем этим его словам. Ты же сама видишь, что они ничего не значат. За такими словами легко прятать бесконечное воровство и обман.
   Я, в отличие от твоего отца, хотя бы честен перед тобой и перед собой тоже.
   - Это и страшно! Может все эти люди и мой отец живут так и не понимают, что это неправильно. А ты делаешь это сознательно.
   - Да, сознательно, - голос Кира твердеет. - Я делаю это ради азарта. Мне просто нравится рисковать, нравится что-то придумывать. Да, я делаю всё тоже, что и эти "бизнесмены", только в отличие от них, меня больше увлекает процесс, а их цель заработать побольше бабок, и сделать это любыми путями.
   - Хочешь сказать, что тебя не интересуют бабки? - Алёнка смотрит на него с интересом, как будто зацепившись за что-то, пытается вытащить это на свет, чтобы рассмотреть поближе.
   - Нет, старше тридцати не интересуют. - Шутка Кира доходит до Алёнки не сразу, она какое-то время наморщив лоб, пытается понять, о чём это он, пока не замечает улыбку в уголке его рта.
   - А если серьёзно?
   - А если серьёзно, - Кир делает глубокий вдох, и продолжает говорить на выдохе, - я получаю удовольствие от самого процесса, от риска, от свободы, от жизни. Иногда это опасно, но не опаснее, чем откровенно нагибать людей, рискуя получить пулю в лоб.
   - Может это и хорошо, когда ты один. А ты не задумывался о том, что в твоей жизни появится ещё кто-то? Что тогда?
   - Уже появился. В моей жизни уже появился "кто-то"! - Кир целует округлую небольшую грудь и утыкается в неё носом.
   - Как же тогда быть с твоей свободой, если этот "кто-то" вдруг поставит тебе ультиматум: или я, или свобода?
   Кир берёт паузу, собираясь с мыслями, наконец, решившись, начинает говорить.
   - Зайчик, если ты сейчас поставишь мне такой ультиматум, я выберу тебя.
   - Ты говоришь это как-то обречённо. Знаешь? Я не хочу ставить тебе никаких ультиматумов. Почему мы не можем наслаждаться свободой вместе?
   - Ты просто прочитала мои мысли, - Кир счастливо улыбается.
   - Я готова! - говорит Алёнка, как будто решившись на что то. Кир поднимает голову и смотрит на неё в недоумении.
   - Я готова разделить с тобой эту жизнь, - её глаза вдруг загораются как у кошки, а щёки начинают наливаться румянцем.
   - Ты хочешь сказать, что готова жить с преступником?
   - Жить с преступником и быть преступницей это одно и тоже. Я готова стать преступницей. - Кира повергает в шок эта фраза, и он мотает головой из стороны в сторону.
   - Не-ет! Не-ет, ты не такая, ты не можешь... - Алёнка придвигается к нему в плотную, так что её губы находятся напротив его глаз. Он видит, как оттягивается нижняя губа, обнажая розовые дёсна и ровные белые зубки.
   - Па-да-ем! - она произносит это медленно, по слогам, как волшебное заклинание. И только в этот момент Кир осознаёт, что зайчик превратился в хищного волчонка.
   ***
   Он сидит на диване и мелкими глотками тянет приторно сладкий пряный "Херес". Из головы не выходит их последний разговор. Он понимает, что взял на себя некую ответственность и теперь ощущает её бремя. Что они будут делать дальше? Что они будут делать уже сегодня вечером? Когда он был один, или с друзьями эти вопросы никогда не возникали в его голове, он всегда жил настоящим моментом. Но сейчас появился кто-то, перед кем он чувствует ответственность и хочешь не хочешь нужно строить какие то планы на будущее, хотя бы на ближайшее. Алёнка уже двадцать минут в душевой, из которой доносится весёлый шум воды. Номер нужно покинуть ближе к вечеру, оставаться дольше уже опасно. Вино приятно кружит голову и в ней начинают появляться кое-какие наброски. Ухватившись за новую идею, Кир говорит сам себе "Как же я про тебя забыл? Сегодня жди гостей".
   Алёнка выходит из душевой в белом вафельном халате, растирая голову полотенцем.
   - Ты с кем говоришь?
   - Да это я так, мысли вслух.
   - Вот тебе и люкс. Тараканов больше, чем у нас в общаге, с потолка падают.
   - Где, в ванной? - Кир подскакивает с дивана, словно услышав новость, что с потолка в ванной сыплются деньги. - Тараканы, это хорошо... - мычит он себе под нос, хватая со стола спичечный коробок и вытряхивая из него содержимое.
   Алёнка недоумённо пожимает плечами.
   - Зачем они тебе?
   - Как зачем? Это же наши кормильцы, - уже из ванной слышится голос Кира. - Иди сюда, мой золотой... Вот так. Ох какой красавчик.
   Он выходит из ванной с довольным видом. На повторный вопрос Алёнки, зачем ему тараканы, он целует её в щёку.
   - Вечером увидишь...
   Когда они идут через пустынный холл от лифта к стеклянным дверям, Кир замечает, что администратор так же исправно несёт вахту, уткнувшись лицом в подставленные ладони.
  
   Уже смеркается, снегопад сменился терпким морозом, от которого из носа и рта обильно клубит пар.
   - Я бы съела сейчас чего-нибудь горяченького, - мечтательно говорит Алёнка.
   - Я бы тоже не отказался. Тогда идём искать место, где кормят горяченьким. - Кир решительно берёт Алёнку за руку, и они переходят на другую сторону пустынной заснеженной улицы. Они идут вдоль серых кирпичных домов, то и дело скользя по наледи. Кир хорошо знает этот район. Здесь он почти дома. Район "Площади" граничит с районом "КПД", поэтому здесь он чувствует себя спокойно и уверенно. За последний год здесь всё поменялось. В первых этажах жилых домов открылось множество магазинов, мастерских и кафе.
   Кир внимательно читает вывески:
   - "Енот", комиссионный магазин. Хм... Странно, почему Енот. Наверное погремуха хозяина, - вслух рассуждает он.
   - "Прогресс", промышленные товары. Нет это нам не нужно, вот. - он останавливается перед вывеской "Кафе-бар Мираж". - Пойдем посмотрим, что это за "Мираж" такой.
   Киру с трудом удаётся удерживать подпружиненную тяжёлую дверь, пока Алёнка проскакивает вперёд. Внутри помещения их обдаёт теплым и мягким запахом сдобы. Крохотный зал, вмещающий в себя пять столиков, стоящих в ряд как парты в школьном классе, абсолютно пуст. Откуда-то из-за двери в дальнем углу слышатся позывные радио "Европа плюс". Это единственный признак, говорящий о том, что в кафе должен быть ещё кто-то живой.
   Они решаются сесть за последний от двери столик и продолжают растерянно разглядывать помещение.
   Полный дядька средних лет, в бардовой жилетке поверх серой рубахи, выходит из боковой двери и идёт в противоположный от них конец зала, словно не замечает посетителей. Кир взмахом руки пытается обратить на себя внимание, и дядька отвечает жестом указательного пальца, мол я всё прекрасно вижу, сейчас закончу важные дела и подойду. Он протирает стойку, потом берёт меню и не спеша направляется к ним.
   - Здравствуйте! Нам бы поесть чего-нибудь и выпить! - Кир открыто улыбается, но одутловатое лицо с красными глазками никак не реагирует на его добродушный посыл. Тяжелая папка меню падает на стол. Кир с детства приученный к такому сервису никак не реагирует на хамоватого официанта.
   - Из горячего только пельмени и солянка, - вдруг соизволил промычать мужик, не успел ещё Кир открыть меню.
   - И всё? - Кир подбрасывая, взвешивает на руке толстую папку. - Зачем тогда нужен этот талмуд?
   Мужик выдёргивает папку из руки Кира,
   - Заказывать что-нибудь будете?
   - Хоть выбор и сложный, но мы пожалуй возьмём две порции солянки и две пельменей. - Кир видит, как, прикрыв лицо руками, смеётся Алёнка.
   Ужин оказался невкусным. Солянка напомнила Киру суп из килек в томатном соусе, который часто готовила мать, а пельмени были явно сварены не сегодня и просто подогреты.
   - Зайчик, ты ещё хочешь чего-нибудь?
   - Ты имеешь ввиду солянки, или пельменей? Нет, спасибо, - смеётся Алёнка, отодвигая наполовину недоеденную тарелку.
   Кир поднимает руку, снова пытаясь привлечь внимание занятого мужика. Тот снова не спеша плывёт к столику. Кажется, что в нём вот-вот закончатся батарейки и он остановится совсем.
   - Это что у Вас такое? - Кир тычет пальцем в тарелку с недоеденными пельменями.
   - Как что? Это пельмени.
   - С тараканами? - Кир суёт тарелку в руки мужику, и тот долго смотрит на плавающее в бульоне насекомое.
   - Вообще то у нас не бывает... Это в первый раз такое, - бурчит мужик, и по краске наполняющей его лицо видно, что он наконец то пробуждается от летаргического сна.
   - Котёнок, жалко, что мы с тобой в меню не посмотрели. Там, скорее всего, было написано, что пельмени фаршированы тараканами, - обращается Кир к Алёнке.
   - Ладно, где Ваша жалобная книга, или сразу в санэпидемстанцию будем звонить?
   - Да какая станция! Ну чё ты парень тараканов не видел ни разу? Давайте по нормальному решим. Вся еда за наш счёт. Разбегаемся и забываем всё. Ну как по рукам?
   Кир встаёт, проигнорировав протянутую ему руку.
   - Об этой сраной тошниловке мы точно забудем раз и навсегда. Пойдём, дорогая!
   ***
   - Когда ты успел его подсунуть? - Алёнка смеётся вцепившись ему в локоть, когда они заворачивают в арку между домами.
   - Тут много времени не надо и ума тоже.
   Они заходят в маленький тихий двор, где Кир знает всё до мелочей. Здесь рядом находится школа, здесь прошло всё его детство. Алёнка бежит к одиноко стоящим двойным качелям.
   - Как я давно не качалась, это так классно, - она блаженно закатывает глаза, когда Кир мягким толчком приводит в движение шаткую скрипящую конструкцию. Он раскачивает качели всё сильнее, придавая им максимальную амплитуду, а Алёнка на каждом взлёте взвизгивает. Как маленькая девочка она запрокинула голову назад и вытянула ноги. Он долго качает её, по-детски визжащую от восторга, пока она наконец-то отпустившись, не прыгает в его объятия. Он подхватывает её, но не может удержаться и падает в сугроб, увлекая её за собой. Она весёлая азартная с горящими щеками смотрит на него сверху блестящими жадными глазами.
   - Я тебя люблю! - Её глаза разгораются пламенем хищной страсти, и она прижимается к нему влажными мягкими губами. Они ещё долго целуются, лёжа в сугробе, пока инстинкт самосохранения не загоняет их в подъезд.
   - Куда мы сегодня? - Он сидит на ступеньках, а она примостилась к нему на колени и крепко прижимается, ласкаясь щекой об его щетинистый подбородок.
   - Куда? Мм...сейчас что-нибудь придумаем.
   - А ты ещё не придумал? Я думала, у тебя есть какой-то план.
   - А зачем думать заранее? Хорошо думается тогда, когда есть острая необходимость. Вот, нам захотелось есть, и мы поели. Сейчас пришло время задуматься, где мы будем ночевать.
   - Ты всегда решаешь всё на ходу? - Алёнка продолжает бурить глазами отверстия в Кире.
   - Нет, не всегда, но моя мечта жить так, чтобы не было ничего запланированного.
   - Что же в этом хорошего, когда живёшь сегодняшним днём и не знаешь, что будет завтра?
   - А по мне, нет ничего скучнее стабильности. Нет ничего муторнее, когда твоя жизнь однообразна и расписана с утра до вечера на много лет вперёд. Мне тошно от этого однообразия. Тошно смотреть, как живут родители, их друзья. Сегодня они копят на стиральную машину, вчера копили на пылесос, а завтра будут копить на стенку. Вся жизнь проходит от понедельника до пятницы, от отпуска до отпуска. Это же серость какая-то, я не хочу. - Он берёт её за щеки и заглядывает в глаза.
   - Вот скажи, Котёнок, разве это не классно, жить такой жизнью, где ничего не известно заранее: где ты будешь сегодня, что будешь есть, где будешь спать, каких людей встретишь? - Он сделал паузу. - А может сегодня тебя не станет.
   Алёнка закрывает его рот ладошкой, - типун тебе на язык!
   - Если знаешь, что каждый день может быть последним, то пока он у тебя есть, этот день, ты будешь в сто раз счастливее. Поверь мне! Я так живу.
   - Я тоже хочу так... Я попробую. Ты меня научишь? - она жалобно с мольбой смотрит на него снизу вверх и его с ног до головы обдаёт приятным теплом.
   ***
   Они поднимаются по щербатой грязной лестнице старой панельной пятиэтажки. В подъезде пахнет подвальной сыростью и кошатиной. Облупленные стены сплошь изрисованы и исписаны фаллическими символами и короткими словами, которые их обозначают. Наверное не было такого пацана, который докуривая бычок и видя свободное место на стене не испытывал желания внести свой вклад в роспись подъезда и не вставить туда заветные три буквы.
   - К кому мы идём? - спрашивает Алёнка, разглядывая причудливые фрески.
   - К одному старому знакомому. Если он дома, сегодня переночуем у него.
   Старым знакомым Кир окрестил Ваньку Баранова. С Ванькой они знакомы через Кота, который является его условным другом. У дружелюбного Кота много таких условных друзей. В основном это институтские его однокашники, по большей части "мажоры", родители которых живут на севере. Кир называет таких друзей условными, потому что Кот использует их дружбу с одной целью - красиво потусоваться.
   Ванька имеет выдающуюся еврейскую наружность и соответствующую натуру, так, что, иногда кажется, что он где-то купил себе паспорт с исконно русскими именем и фамилией. Кандидатура Ваньки появилась в голове Кира случайно, когда он мысленно пересматривал список людей, гостеприимством которых можно было воспользоваться.
   Поднявшись на пятый этаж, он барабанит морзянкой в дверь, обитую черным дерматином.
   Повисает тишина. За дверью не слышно каких либо звуков. Кир повторяет условный сигнал, выстукивая точка-тире-точка. Он уже повернулся к Алёнке, чтобы сказать, что здесь облом, но лязг открываемого замка, заставляет обернуться его назад к двери.
   - Здрасьте! - на пороге стоит незнакомый парень лет двадцати пяти с голым торсом и в синих трико. Широкое лицо парня покрывает густая щетина.
   - Вам кого?
   Кир молча смотрит на волосатый как у борова отвисший живот.
   - Кого тебе? - переспрашивает парень уже более резко и фамильярно.
   - А где хозяин? - наконец-то выдавил из себя Кир.
   - Какой хозяин? Я хозяин.
   - Настоящий хозяин! Хозяин этой квартиры. - Кир говорит чётко, выделяя каждое слово, как будто общается с иностранцем.
   - Его нет, мы её снимаем... - парень немножко оробел под напором неизвестного гостя.
   - Кто это мы? - возмущённо спрашивает Кир, делая акцент на слове "Мы".
   - Мы с другом...
   Кир поворачивается к Алёнке:
   - Ты смотри чё творит а? Он квартиру сдал, - он снова поворачивается к парню, - а мне то что теперь делать?
   Парень, улыбаясь, пожимает плечами:
   - Это уж я не знаю. Ты пришёл сюда специально, чтобы меня спросить?
   - Слушай друг, я сюда не шутки пришёл шутить. Ты хозяина квартиры хорошо знаешь?
   - Да. Мы в "Индусе" вместе учимся, только он на первом курсе.
   - А он не говорил тебе, когда сдавал эту квартиру, что у него есть родной брат, который имеет на неё точно такие же права?
   - Ты что ли, брат? - недоверчиво спрашивает парень.
   - А чё, не похож? Вот, можешь паспорт посмотреть. - Кир достаёт из внутреннего кармана аляски паспорт и перелистывает его на страницу с фотографией. Когда квартирант протягивает руку, чтобы взять паспорт, Кир отдёргивает свою. - В руки не дам, а то может такой же аферист, как мой брательник.
   - Да какой аферист? Всё по чесноку. Мы деньги отдали за месяц и живём. Какие к нам вопросы? - возмущается парень. За его спиной появляется вытянутое лицо в очках.
   - Саш, кто там?
   - Вот, ещё один хозяин квартиры объявился, - говорит парень, не оборачиваясь к другу.
   - Парни, мы здесь будем на весь подъезд орать, или всё-таки зайдём в квартиру? Тут бабка Таня снизу живёт, она меня как облупленного знает и в ваших же интересах, чтобы она не начала здесь скандалить.
   Щетинистый распахивает дверь, и Кир, увлекая с собой Алёнку уверенно заходит в прихожую. Он недовольно морщит нос:
   - Прямо здесь курите? Хотя бы на балкон выходили. - Оттеснив плечом очкастого он проходит на кухню.
   - Засрали всё! - он окидывает взглядом стол с немытыми чашками, - ещё из бабушкиного сервиза чай пьёте.
   - Ваня сказал, что посудой можно пользоваться, - уже виновато произносит щетинистый.
   - Ваня сказал, - передразнивает его Кир, проходя в гостиную, где в углу мерцает нецветной телевизор, стоящий на высоких ножках. - А вы здесь точно одни? Баб не водите? - Кир косится на закрытую дверь в соседнюю комнату.
   - Нет! - хором отвечают квартиранты.
   - Ну ладно, показывайте! - Он хлопает в ладоши, как будто давая старт какому-то действию.
   - Что показывать?
   - Документы, расписки, договор, - говорит он тоном учителя объясняющего ученикам остолопам непреложную истину.
   - Да какой договор? - Щетинистый растерялся, - мы так...нет ничего.
   - О Господи! - Кир хлопает себя ладошкой по лбу. - Вы чё бараны? А если он Вас кинет, придёт сюда с братвой и скажет, что Вы ему ничего не платили.
   - Он этого не сделает.
   - Ты в нём так уверен, как будто он твой брат, но он как раз таки мой брат, и я тебе скажу так: он всё может.
   Квартиранты стоят, потупив взгляды, как провинившиеся дети.
   - Ребята, нельзя же быть такими простодушными, - он садится на диван, закидывая ногу на ногу. Алёнка остаётся стоять в коридоре, и, с трудом сдерживая улыбку, наблюдает происходящее.
   - Запомните, в следующий раз, прежде чем платить кому-то деньги, требуйте расписку. - Квартиранты покорно кивают головами.
   - Ну ладно, проблемы уругвайского народа, это проблемы уругвайского народа. Вернёмся к нашим баранам. Дело в том, что я сейчас живу в Талице и мы с невестой приехали всего на один вечер. Этот болван даже не удосужился сообщить, что он сдал квартиру. Сам-то он где живёт? У очередной бабы?
   - Мы не знаем, - промычал щетинистый.
   - Мы не знаем, - снова передразнивает его Кир. - Слушайте, Вы вроде взрослые мужики, но ошибаетесь везде, где только можно ошибиться. Снимаете квартиру у хрен-знает-кого с птичьими правами и даже не удосуживаетесь узнать, где этот хрен-знает-кто живёт.
   В глазах квартирантов читается вопрос - "Тебе то, что нужно?", и Кир понимает, что пришло время на него ответить.
   - Знаете, мне по большому счёту по хрену, что он вытворяет. Думаете, я не знаю, что он меня постоянно накалывает и кидает? Я уже давно закрываю на это глаза. Просто, сейчас критическая ситуация. Мне с невестой, её кстати Алёна зовут, - Кир указывает рукой на Алёнку и студенты поворачивают головы и вежливо кивают, - переночевать где-то нужно. Я вижу, что Вы парни нормальные и ни в чём не виноваты, но мне то, что делать? Не под забором же спать.
   - А что Вы предлагаете? - подает голос очкастый, почему-то обращаясь к Киру на "Вы".
   - А что я могу предложить? - Кир пожимает плечами. - У меня только два варианта. Переночевать мы можем либо здесь, либо в гостинице. Чтобы переночевать здесь, я вынужден буду попросить Вас освободить квартиру. Сами понимаете, я с невестой. А чтобы снять номер в гостинице нужны деньги. Алёна, ты не знаешь сколько номер стоит? - он поворачивается к Алёнке.
   - Тыщ пять, - Алёнка с удовольствием вступает в игру.
   - Пять кусков, - Кир разводит руками. - У меня таких денег нет. Даже если бы и были, я не планировал тратить их на ночлег.
   - У нас тоже нет таких денег, - угрюмо глядя в пол, говорит щетинистый.
   - Ну, тогда остается один вариант. Парни, только без обид. Скажите спасибо своему другу. Вам переночевать то есть где?
   Щетинистый медленно крутит головой.
   - Придётся что-то придумывать. Вам полчаса хватит, чтобы собраться?
   - Ну куда мы сейчас пойдём? - Щетинистый садится на кресло и обхватывает голову руками.
   - Да, пацаны, жалко Вас, Вы то здесь не причём, но нам что прикажете делать? - Кир чешет подбородок, напряженно думая.
   - А Вы когда за квартиру платить будете? - вдруг спрашивает он, как будто озаренный идеей.
   - На следующей неделе, - угрюмо отвечает щетинистый.
   - Короче, есть один беспроигрышный вариант. Вы сейчас отдаёте мне пять кусков , чтобы я переночевал в гостинице, а потом эту сумму вычтите из квартплаты.
   - Это почти вся квартплата, - на лице щетинистого появляется горькая усмешка.
   - Вот и отлично! Получится, что за следующий месяц Вы заплатили мне. Я ему так и скажу, пусть только попробует возразить.
   Квартиранты молча переглядываются.
   - Ну что, договорились?
   - А расписку напишешь? - оживает щетинистый.
   - Молодцы парни! Быстро учитесь. Хоть в чём-то польза Вам будет от нашей встречи.
   ***
   Они идут по заснеженной тропинке мимо серого панельного дома.
   - Это было круто! - говорит Алёнка, глядя на Кира, как на учителя продемонстрировавшего ученику своё мастерство. Тот, довольный оценкой своего таланта, важно вышагивает к дороге, обнимая её за плечо.
   - Сегодня поедем в другую гостиницу, чтобы не светиться в "Востоке". - Когда они подходят к обочине дороги, он выкидывает в сторону правую руку, чтобы поймать такси.
   - Так тебе понравилось? - он поворачивается к ней, продолжая идти вдоль дороги с вытянутой рукой.
   - Я же говорю, круто.
   - Хочешь тоже поучаствовать? - Кир хитро улыбается, с азартом заглядывая Алёнке в глаза.
   - В смысле... сейчас?
   - Просто делай то, что я скажу. Когда подъедем к дому, я выйду первым...
   - К какому дому? - Алёнка пытается притормозить Кира, который продолжает волочь её вдоль дороги.
   - Котёнок, слушай и не перебивай. Не важно, к какому дому... Я выйду первым, а ты останешься в машине. Через минуту, после того, как я зайду в подъезд, скажешь, что тебе надо проверить утюг и пойдешь за мной. Запомнила? - он говорит быстро и чётко, как будто читает инструкцию.
   Свет жёлтых фар брызгает им в лицо и серая "Волга" притормаживая со свистом, останавливается в нескольких метрах впереди.
   - Игорь, ты что задумал? - Алёнка семенит за Киром к машине, как ребёнок, которого папа ведёт на страшный аттракцион.
   - Просто сделай так, как я сказал и ничего не бойся. - он целует её в холодную щёчку и распахивает переднюю дверь машины.
   Его обдаёт приятным теплом и запахом бензина. За рулём лохматый кавказец в нутриевой шапке.
   - До вокзала довезёшь? - спрашивает Кир.
   - Пэтсот, - отрезает кавказец.
   - Только нам ещё на Котовского надо заехать, чемоданы забрать.
   - Тагда сэмсот.
   Кир соглашается, и они садятся на задние сидения. Плавное движение машины, приятное тепло внутри салона и восточная музыка создают успокаивающую атмосферу, но Кир видит, что Алёнка внутренне напряжена.
   Машина переезжает горб моста, поворачивает на светофоре и съезжает на односторонку.
   - Куда на Котовского? - спрашивает на удивление молчаливый кавказец.
   - Я покажу, пока езжай прямо, а за следующим домом свернёшь во двор.
   Теперь прямо и направо... - Машина ещё долго петляет по дворам, и по просьбе Кира останавливается у девятиэтажного дома с одним подъездом.
   Кир деловито хлопает по карманам аляски.
   - Так, ключи у меня. Ладно, жди здесь, я сейчас. - Он выходит из машины, громко хлопнув дверью, и идёт в направлении подъезда.
   Вдруг, он чувствует, что внутри него всё обрывается. Он ощущает спиной пронзающий взгляд Алёнки и сбавляет ход, но преодолев желание развернуться, всё же заходит в подъезд. Он взлетает по лестнице на один пролёт и смотрит во двор через мутные разводы никогда не мытого стекла.
   Волга одиноко стоит, прижавшись к бордюру.
   "Почему она не выходит?" - сердце Кира начинает учащённо биться. "А если она разволновалась? Что будет, если этот хач разгадает их план?" По спине Кира начинают бегать мурашки.
   "Что я наделал?" - он срывается и через три ступеньки летит вниз. В дверях он буквально налетает на входящую Алёнку, радостно хватает её в охапку и утыкается носом ей в щёку, как будто встретив после многолетней разлуки.
   - Прости меня... Прости!
   - Ты что? - отвечает она совсем не испуганным весёлым голосом.
   - Я тебя оставил там... с этим...
   - Да всё нормально, мы же договорились и я всё сделала. А дальше что?
   Кир вдруг приходит в себя, хватает её за руку и тащит через площадку с искорёженными почтовыми ящиками, мимо исписанной красным фломастером двери лифта, мимо облупившейся ржавой батареи, вниз по щербатым ступенькам к двери обитой шпоном. Он открывает дверь и они оказываются с обратной стороны дома.
   - Вот и весь фокус! До гостиницы здесь рукой подать. Пошли? - она хохочет и утыкается лицом ему в грудь.
   - Алёна, ты правда не обиделась?
   - За что? Ты всё классно придумал.
   - Нет не классно... Я не должен был так рисковать тобой. Я просто сначала хотел, чтобы ты почувствовала... а когда опомнился уже поздно было.
   - Я же говорю, ты всё сделал правильно. Я почувствовала...
   - Что?
   - Бездну под ногами! Кайф от падения...- глаза хищной кошки сверкнули в темноте.
   ***
   Денег, вырученных у студентов, хватает на то, чтобы снять простой двухместный номер в гостинице "Колос" на двое суток.
   - Всё здорово! - Алёнка, сидя в тесном кресле, оглядывает небольшую комнату со сдвоенной кроватью у стены и прислоненным к ней журнальным столиком. - Телика вот только нет и из принадлежностей только туалетная бумага и мыло.
   - А что ещё нужно свободным людям? - Кир открыв дверь, осматривает мизерное помещение туалета.
   - Сударь, не забывайте, что Вы путешествуете с дамой. Вообще-то много чего нужно, как минимум шампунь и мочалку, не мешало бы зубную пасту. Я так могу и в бичёвку превратиться.
   - Ты будешь самой красивой бичёвкой на свете, - Кир сев рядом с креслом положил голову на колени Алёнке.
   - Это сомнительный комплимент, - смеётся Аленка. - У меня, конечно, ещё всё впереди, но не хочется, чтобы это произошло именно сейчас.
   - Какие проблемы, сходим в магазин. Хотя...- Кир смотрит на настенные часы, - восемь уже, все магазины закрыты. Придётся потерпеть до завтра.
   - Я-то готова потерпеть, а вот ты будешь терпеть меня грязную?
   - Я буду любить тебя всякую разную, и грязную и чумную и заразную...
   - А ты ещё и поэт, - смеётся Алёнка.
  
  

Глава 5. ПЯТЫЙ И ШЕСТОЙ...

  
   Ночи опять не хватило. Серый осенний рассвет пробивается сквозь кремовые шторы. Ненужное одеяло лежит на полу, а скомканная простынь сбилась в угол, обнажив серый матрас на котором они лежат прижавшись друг к другу, не замечая его неприятной шершавости.
   Она выдёргивает сигарету из рук Кира и глубоко затягивается.
   - Ты что? А ну ка отдай. - Кир отбирает сигарету назад. - Я не хочу, чтобы ты курила.
   - Почему? - Алёнка закашливается, выдыхая дым.
   - Потому что это не хорошо. Вот видишь?
   - А я хочу быть нехорошей, хочу быть неправильной, - она снова пытается перехватить сигарету, но Кир вытягивает руку вверх, так чтобы она не могла дотянуться.
   - Нам ли с тобой говорить о том, что правильно, а что нет? Мы только вчера совершили три преступления.
   Кир замирает. Его насторожила это шутливая и в то же время грустная интонация Алёнки.
   - Мне кажется что ты принимаешь это близко к сердцу. Заморачиваешься.
   - Да, принимаю близко к сердцу, как и всё то, от чего получаю удовольствие. Мне страшно, потому что мне это нравится и хочется делать это ещё. Во мне, как будто просыпается дьявол, - её голос неожиданно становится низким.
   Кир приподнявшись на локте смотрит на Алёнку. На её бледном лице загорается румянец, горящие глаза сосредоточенно смотрят куда-то в потолок, а волосы веером разбросаны по подушке.
   - Хочешь сказать, что я разбудил в тебе дьявола?
   - Да, и теперь берегись, - шипит она кусая его в плечо.
  
   ***
   " А по чём эти чулки?
   Можно посмотреть?
   Сколько в них ДЭН?
   И вот эти тоже покажите...
   Эти индийские?
   А эти?
   И эти тоже?"
   Мордастая продавщица с неестественно ярким макияжем, словно раскладывая пасьянс, мечет на прилавок плоские пластиковые упаковки.
   - А потоньше есть? - продолжает допрос Алёнка, растягивая и рассматривая на свет вынутый из упаковки чулок. - По моему здесь нет сорока дэн. А дайте мне ещё вон те...
   Продавщица, тяжело вздыхая, поворачивается, чтобы достать упаковки, подвешенные сверху за пластиковые крючки.
   В это время Кир быстрым движением сметает с прилавка две упаковки, которые падают в находящийся под ним раскрытый пакет.
   Следующий запрос дотошной покупательницы заставляет продавщицу нагнуться к коробке с товаром. Тем временем в пакет падает губная помада, тушь и маникюрный набор.
   - Я вот эти возьму. - Купив пару колготок, они идут дальше вдоль прилавков, заваленных барахлом.
   - Так, а где у нас бельё... - Кир оглядывается по сторонам. - Вон там, - он показывает на возвышающийся в конце ряда лысый манекен, одетый в кружевную сорочку и чулки.
   "Можно посмотреть эти трусики?
   Размеры все есть?
   Еще вот эти покажите...
   И эти...
   Это Китай?
   А почем эти?
   А вот эти?
   И это тоже Турция?
   Точно Турция?
   А вот эти можете сверху показать?
   Котик, смотри какой пеньюар!"
   Молоденькая азиатка за прилавком не успевает отвечать на вопросы о цвете, размере производителе, то и дело достаёт товар из под прилавка, снимает его с верхних полок . Вредная попалась парочка. Но клиент всегда прав, поэтому приходится без остановки отвечать на их вопросы, и, то и дело, швырять товар на прилавок.
   В итоге, как и все студенческие парочки такого типа, они купили самые дешёвые китайские трусы и были таковы.
   - Белья я думаю достаточно. Что ещё нам нужно? - Кир осматривает прилавки, проходя мимо. - А ещё шампунь...
   От прилавка с парфюмерией и бытовой химией, они отходят с весьма потяжелевшим пакетом.
   - Ну что, осталось чего-нибудь из продуктов взять и домой, - Кир увлекает Алёнку в торговые ряды.
   ***
   В номере стоит полнейший кавардак. Журнальный столик завален пакетами с чипсами, шоколадными плитками, конфетами. Кучками рассыпаны чищенные орехи, несколько упаковок с жвачкой. Палка салями лежит рядом с нарезанной ветчиной в упаковке и большим куском адыгейского сыра. Рядом со столиком на полу стоят две пузатые бутылки "Букета Молдавии".
   На спинках двух кресел и на диване развешаны чулки, кружевное бельё всех расцветок. На диван небрежно брошены два блока сигарет "Winston" и большая черная коробка индийских презервативов.
   Примерка белья и дефиле чередуется с примеркой презервативов.
   - Ты когда-нибудь устанешь? - глубоко дыша спрашивает раскрасневшаяся Аленка, когда они в очередной раз оказываются лежащими на полу в куче тряпья.
   - Не дождёшься, - мычит Кир. Уткнувшись ей в плечо.
   - Я тоже не понимаю, есть ли у меня какой-то предел?. Мне кажется будто мы летим куда-то на бешенной скорости и продолжаем разгоняться.
   - Мы падаем, ты же знаешь...
   - Каждое падение рано или поздно заканчивается, и чем дольше оно продолжается, тем опаснее приземление.
   - Давай не будем разводить философию, а лучше поедим. Смотри сколько нам всего нужно осилить, - Кир кряхтя садится на кровать.
   - Вставать не хочется, - Алёнка потягивается сладко жмурясь, как довольная кошечка.
   - Тогда у меня идея...
   Теперь они лежат рядом поперёк кровати, свесившись вниз. Прямо перед кроватью на ковре разложена щедрая поляна. Часть продуктов уже уничтожена, о чем говорят в беспорядке валяющиеся обертки от шоколада и конфет и мандариновая кожура.
   Кир разливает остатки вина в бутылке по граненым стаканам.
   Они звонко чокаются и продолжают пир.
   - Так хорошо! Я бы потанцевала. Жаль что здесь даже телика нет. - Алёнка говорит держа голову на запястье.
   - Завтра будем ночевать с музыкой, - Кир целует её в плечо.
  
   ***
   Главное рассеять внимание жертвы и долго не давать ему собраться в кучу. Это делается с помощью вопросов. Вопросы заставляют копошиться в мозгах, искать ответы. Вопросов нужно задавать как можно больше и они должны быть из разных областей.
   Спрашиваешь о цвете, и человек включает образную память.
   Спрашиваешь о размере, а это уже математика.
   Спрашиваешь его мнение, внимание уходит вглубь, в себя, в прошлое.
   Спрашиваешь о подобных вещах, и внимание переключается на поиск.
   Спрашиваешь о скидке - опять включается математика, на этот раз высшая. В уме нужно быстро вычислить разницу между предлагаемой ценой и себестоимостью, чтобы посчитать маржу.
   Спрашиваешь про страну происхождения, включается география.
   Спрашиваешь про качество, а это уже фантазия.
   Спрашиваешь "а где мы могли раньше видеться?" - отправляешь его в прошлое.
   А если спросить про скидку не на эту вещь, а на вон ту, которую показывали первой, то у жертвы можно заметить лёгкий дымок, идущий из ушей.
   "Вы лучший продавец, какого я когда-нибудь встречал."
   "Вы такой внимательный..."
   "С Вами приятно иметь дело"
   Эти фразы нужно втыкать в разговор как можно чаще. Комплименты, это успокаивающая смазка, которой не бывает много.
  
   - Котик смотри какие... давай зайдем, посмотрим, ты обещал!
   - Может не сегодня? Нам ещё в ювелирку надо, кольца смотреть.
   - А свадебный подарок? - Алёнка обиженно надувает губы.
   Усатый джигит в норковой кепке приветливо машет рукой из контейнера.
   - Захади красавица! И ты дарагой захади! Чё боишься. Я тебя не укушу, да?
   В тесном контейнере стоит тяжелый запах кожи. По обеим сторонам узкого прохода висят шубы, дублёнки, кожаные куртки.
   - Выбирай что па душэ, красавыца! - гостеприимный горец идёт вслед за Алёнкой, прогуливающейся вдоль рядов.
   - А это что? - спрашивает она останавливаясь у очередной шубки.
   - Это пысец дарагая, это кролык, а это норка...
   - А вот такая же есть, только светлая?...
   А покороче что-нибудь?
   Я наверное эту померяю...
   Ну как?
   - Проста красотка! Кым Бэссинжэр. Дарагой ты пасматри на эту красавыцу...- кавказец не устаёт отвешивать комплименты Алёнке, которая в белой кроличьей шубке стала походить на снежную королеву.
   - А карманов нет что ли?
   Производство чьё?
   Странно, откуда в Турции столько кроликов - Алёнка продолжает бомбить продавца вопросами, пока Кир осматривается.
   - По моему большевата. Котик, как тебе?
   - Мне кажется, тебе что-то потемнее больше пойдёт. - Кир чешет подбородок, оценивая наряд.
   - Ээ, что ты панимаешь мужчына! Сэйчас размэр другой дам и будэт каралэва твая жэнщина...
   - И вот эту серенькую снимите сразу...
   А сколько эта стоит?
   Шапку можно к ней в тон подобрать?
   - Сэйчас всё падбером красавыца!
   - А вы случайно не из Турции?
   - Чта? Нэт, какой Турцы?
   - Я таких внимательных продавцов только в Турции видела.
   - А ты в Турцыы была? Вах! Мы тэбя не хужэ всякай Турцыы одэнэм.
   Кир уходит вглубь контейнера и, уже оттуда, слушает этот диалог.
   - А эта сколько стоит?
   - За тридцать тыщ атдам.
   - Так дорого?
   - Ээ как дорага! Такой вэщь... - Звонкий ручеёк голоса Алёнки натыкается на серый валун баса кавказца.
   Убедившись, что темпераментный продавец с головой поглощен разговором с симпатичной покупательницей, Кир ныряет в правый ряд и протискивается между плотными шеренгами дублёнок и курток. В углу контейнера стопками уложены джинсы и свитера.
   Кир быстро скидывает пуховик, под которым только тоненькая рубашка, берёт из стопки серо-зелёный свитер с вышитой надписью "Boys" и натягивает его на себя. Потом берет ещё один такой же свитер и натягивает его поверх первого. С трудом просовывает ставшие деревянными руки в рукава "аляски", наглухо застёгивает молнию, и, заметно пополневшим, снова появляется в проходе.
   Не спеша подходит к продолжающим увлекательную дискуссию Алёнке и кавказцу.
   - Ну что Котёнок, ты чего-нибудь выбрала?
   - Мне вот эта нравится из кролика, но она дорогая. - Алёнка крутится перед зеркалом в короткой серой шубке.
   - Ээ, я ужэ и так пять скынул. Ладна ради такой красавыцы за двадцат атдам! Парэнь не жалэй для дэвушки... сматри в чом она ходыт...вах...
   - За двадцать? - Кир в задумчивости чешет подбородок, а Алёнка смотрит на него умоляющим взглядом.
   - Хорошо, давай так договоримся. Мы сначала сходим в ювелирку, здесь на Советской. Нам нужно кольца к свадьбе купить. Если те, которые я приметил ещё не купили, вернёмся за твоей шубой.
   - Ээ, никуда не улэтят тваи колца, брат. Давай сначала шуба, патом колца.
   - Нет брат, сначала кольца... Пойдём Котик.
   - Сматры брат, ты нэ мне, ты ей обэщал.
   Алёнка визжит от восторга и теребит его за руку, когда они сворачивают в соседний ряд.
   - Ты не представляешь как мне сейчас тепло, - во весь рот улыбается Кир. - Boys - реально тёплый свитер, особенно когда их два.
   - Так ты два... - Алёнка даже подпрыгивает на месте. - Пойдём ещё куда-нибудь, - умоляет она, как ребёнок который только что прокатился на крутом аттракционе и просит родителя купить ещё билетик.
   - Котёнок, ты помнишь, что я тебе говорил? - Кир крепко держит её за плечи, - никогда не впадай в раж и не зависай подолгу на одном месте. Ты представляешь, что будет, если он заметит пропажу? Да и мне не очень-то весело в этих двух шкурах. Пойдём лучше попробуем их сдать.
  
  
  
   ***
   На пороге маленькой комнатки Безумного они натыкаются на плотное облако дыма, которое чуть колышется от открытия двери, но не изменяет своей округлой конфигурации.
   Алёнка кашляет и закрывает нос ладошкой.
   - Макс, а тебе на свежем воздухе случайно плохо не становится? - интересуется Кир, подныривая под облако и бухаясь на разложенный диван и приглашая сесть Алёнку. Он снимает пуховик, а затем один за другим стягивает с себя свитеры.
   - А ты, я смотрю в своём репертуаре. Когда только успеваешь? - улыбается Безумный.
   - Отдаю оба за восемь, если сейчас возьмёшь.
   - Где я столько возьму сейчас. Это разве что у Ботаника, но его ещё вызвонить нужно.
   - Макс, займи сейчас у родителей. Деньги нужны. Всё равно, Ботанику потом за десять впаришь, сам знаешь, сколько они стоят.
   Безумный придирчиво разглядывает свитеры.
   - Всё в порядке, даже ярлыки на месте.
   - Попробую спросить, - пожимает плечами Безумный, - до получки то далеко ещё...
   Он скрывается за дверью, и уже через минуту из соседней комнаты доносится высокий визгливый голос отца.
   - Что значит, срочно нужно. Мне тоже много чего нужно. Ты ещё не копейки в своей жизни не заработал, а уже такие суммы просишь...
   - Сказал же до завтра! - ответный выкрик Безумного отличается гораздо большим напором и агрессивностью. На какое-то время голоса переходят на низкую тональность и еле различимы.
   Через минуту Безумный появляется в комнате, держа в правой руке согнутые пополам купюры.
   - Только семь, - он вопросительно смотрит на Кира.
   - Ладно, семь так семь, - Кир ловко выхватывает деньги из его руки.
   - Поговорить надо, - Безумный кивает в сторону двери.
   - Лучше я в подъезде подожду, - Алёнка, продолжая прикрывать ладонью нос, выходит из комнаты.
  
   - Брат, у тебя чё совсем крышу снесло? - Безумный бегает по Киру взглядом, словно психиатр, который встретился со сложным пациентом. - Тебя все хватились, друзья, предки с собаками ищут...а ты...ты чё исполняешь?
   - Снесло брат, напрочь снесло, - Кир прикуривает взятую со столика сигарету. - Ты бы меня понял, если бы оказался в моей шкуре.
   - Да в какой шкуре, - Безумный почти кричит. - Меня в этой шкуре никогда в жизни не будет.
   - Будет, брат, поверь. А если не будет, то я тебе не завидую.
   - Короче, хорош тут сопли разводить. Слушать противно, - Безумный нервно машет рукой. - Мне что предкам твоим говорить? Каждый день ведь названивают. Дождёшься, что тебя в розыск подадут.
   - Скажи, что ещё два дня, и я появлюсь. Два дня! - повторяет Кир медленно и членораздельно, как экстрасенс Кашпировский, который делает установку.
  
   ***
   Крепчающий мороз и ледяной колючий ветер заставляет их всё крепче вжиматься друг в друга, и так, словно единое целое на четырёх неустойчивых скользящих по наледи конечностях, семенить по узкой белой тропинке.
   - В гостиницу? - зубы Кира стучат от холода.
   - А что, есть варианты?
   - Нет...хотя...- он замедляет шаг, - могу предложить один, только он без удобств. Как на счёт избушки? Только там печку придётся топить и туалет на улице, зато есть гитара.
   - Хочу в избушку! - Алёнка подпрыгивает на месте.
   - Тогда нужно вернуться туда, - Кир показывает на серую девятиэтажку рядом с домом Безумного.
   Они проделывают обратный путь по той же тропинке, поднимаются по крыльцу, с проваленными, как после бомбёжки ступенями и заходят в подъезд, который встречает их знакомым ароматами плесени и мусора.
   - Главное, на предков сейчас не нарваться, или соседей, - Кир почему-то переходит на шепот, когда они оказываются на площадке перед лифтом.
   - Ты здесь живёшь? А зачем мы сюда...- Алёнка осматривает исписанные углём от пола до потолка стены.
   - Сейчас увидишь, - Кир выжимает прожженную пластиковую кнопку. Двери с крупной жирной надписью красным фломастером "ЗЮЗЯ ЛОХ" отворяются с надрывным скрежетом, как ворота старинного замка. Стены маленькой кабинки сплошь покрыты орнаментом из имён, непонятных иностранных слов, картин, красочно изображающих мужские половые органы в разных ракурсах, и простыми словами из трёх и пяти букв, от людей без царя в голове, которые не хотели заморачиваться чем-то сложным.
   Кир нажимает на кнопку шестого этажа, которая от бесконечных прижогов потеряла свою форму. Лифт делает рывок, от которого их чуть подбрасывает, и, натужно завывая, ползёт вверх. Громко распевая на разные тона, он довозит их до шестого этажа, где так же с рывком останавливается и всё с таким же грохотом открывает двери.
   Кир придерживает Алёнку, которая уже собралась выходить, и нажимает на кнопку четвёртого этажа. Двери снова хлопают, и лифт едет вниз, теперь уже не так надрываясь.
   - Ты меня на лифте решил покатать? Как это романтично! - смеётся Алёнка, но Кир не реагирует на её шутку. Он внимательно сосредоточен, приникнув глазом к щели в дверях, и наблюдая, как уплывают вверх бетонные перекрытия. В какой-то момент, когда лифт преодолевает очередное перекрытие, он мягким ударом указательного пальца, нажимает красную кнопку "Стоп". Лифт притормаживает, но продолжает плавно и бесшумно двигаться вниз. Через какое-то время он всё же останавливается и двери начинают открываться тоже на удивление бесшумно.
   "Сим-Сим откройся"
   Алёнка замечает, что двери открываются не полностью. В стороны раздвигаются только внутренние створки кабины, обнажая серые решётчатые внутренности наружных дверей. Металлические перемычки, укрепляющие каркас, образуют множество квадратов и прямоугольников. В этих прямоугольниках, как в банковских ячейках хранятся пачки сигарет разных марок, презервативы и упаковки с жвачкой. Кир засовывает палец в одну из ячеек, которая с виду кажется пустой и достаёт оттуда два ключа на колечке из проволоки, потом нажимает на кнопку первого этажа и лифт снова трогается.
   - Что это было? - спрашивает Алёнка, когда они спускаются с разбомбленного крыльца.
   - Это тайник, о котором знают немногие. Но эти немногие могут пользоваться всем, что там лежит, с условием того, что всё, что оттуда взято, должно быть возмещено. В основном туда кладут вещи, не предназначенные для проноса домой: сигареты и прочую хрень. Есть вещи для общего пользования, например жвачка, ммм...
   - Презервативы, - Алёнка помогает Киру преодолеть неловкую заминку.
   - Ну да, презервативы, - он произносит это быстро, пренебрежительным тоном, не желая заострять внимания. - Эти ключи, например, тоже предмет общего пользования. Они от старого дома на "Крестах". Он одному пацану достался от бабки в наследство. Пацан этот присел на долгий срок, а ключи оставил Димке Шарапову, соседу моему и другу. Этот дом мы редко используем, в основном летом для пьянок разных... - тон Кира снова становится пренебрежительным, видно что он хочет быстро проскочить тему.
   Алёнка, хитро сощурив глаза, ревниво улыбается и кивает головой, мол всё понятно. Кир прижимает её к себе и трётся своей щетинистой щекой об её розовую и мягкую щёчку.
   - Я уже и не помню когда, там был последний раз.
   - Там хоть есть на чём спать? - настороженно спрашивает Алёнка.
   - Всё есть, даже бельё новое, мы как-то покупали, да вот так ещё и не использовали.
   - Тогда едем?
   - Давай только в "Кишки" заскочим. На ужин то нужно что-нибудь купить.
   - Что такое "Кишки"? - удивленно спрашивает Аленка.
   - Магазин "Мясо колбасы" на Республике.
  
   ***
   В мясном отделе висит тяжёлый запах ливерной колбасы. Под стеклом прилавка пугающий натюрморт из чернеющих свиных пятаков и лыток, сложенных костром.
   За спиной красномордой продавщицы в синем колпаке стеллажи с расставленными пирамидой банками тушёнки. Кир с малых лет испытывал непреодолимое желание вытащить одну банку снизу, чтобы посмотреть, как вековая пирамида обрушится в один миг, издавая дикий лязг. Поборов сильное желание воплотить свою мечту именно сейчас, он покупает две банки тушёнки и идёт в овощной, который встречает его едким духом квашенной капусты. Затарившись картошкой, он переходит в винный, где берёт две бутылки "Агдама". Алёнка всё это время гуляет по "Галлантерее".
   Они встречаются у выхода. Пакет, основной вес в котором составляют картошка и бутылки с вином, оттягивает ему руку. Уже выходя на улицу, Кир замечает, что на плече у Алёнки висит чёрная блестящая сумка с золотистыми пуговками и защёлками сверху.
   - Ты когда успела? - Он застывает на крыльце, взявшись за ремень сумки и вопросительно глядя на Алёнку.
   - Просто с продавцом о жизни поболтали. Она мне на прилавок кучу сумок выставила, а то, что я одну сразу же на плечо одела, так и не заметила, я так и ушла с ней. - Голос Алёнки переливается, она находится в состоянии непонятного экстаза. Её глаза лихорадочно блестят, она смеётся и останавливается только тогда, когда замечает, что Кир не разделяет её веселья. Он стоит и смотрит на неё так, как будто первый раз увидел.
   - Что? - спрашивает она, виновато улыбаясь.
   Кир хочет что-то сказать, но останавливает себя, обнимает её за плечо и тащит с крыльца.
   - Пошли!
   Они молчат, пока идут вдоль дороги и ловят машину. Кир быстро шагает, выбрасывая в сторону руку.
   "Что-то здесь не так...это неправильно...так не должно быть" - думает он - Ему представляется будто она заразилась. Заразилась от него болезнью, симптомов которой он уже не замечает. Но в её неокрепшем организме эта болезнь начинает резко прогрессировать и уже страшно подумать, что может быть дальше, если это во время не остановить. Но как это сделать?
   Притормозившая жёлтая копейка обрывает ход его мыслей.
   ***
   Дом никак не хотел согреваться. Растрескавшаяся печка, долго стоявшая без работы не топилась, дрова в ней гасли и небольшое помещение заволакивало едким чёрным дымом. Своих дров давно не было и Киру пришлось делать вылазку в соседний двор и перекидать часть поленницы через забор.
   Только через два часа после нечеловеческих усилий Кира, который не останавливаясь ни на минуту бегал туда-сюда, откалывал щепки, колол дрова, выбрасывал из печки дымящиеся головёшки и забрасывал туда берёзовые поленья, тепло неохотно стало распространяться по комнате.
   - Похоже, нам так и придётся весь вечер и всю ночь сидеть в обнимку с печью. - Алёнка никак не может согреться и сидит съежившись на маленькой скамейке рядом с печью.
   - Ночью ты будешь спать в обнимку со мной, - Кир шевелит ярко красные головёшки кочергой. - Там в комнате кровать как раз напротив печки, она её согреет.
   Кир ставит на чугунную плиту банку тушёнки и с помощью ножа вытаскивает пластиковую пробку из бутылки.
   - А картошку варить будем? - спрашивает Алёнка.
   - Нет, сегодня у нас будет царское блюдо. Сейчас углей побольше будет - печёнку сделаем.
   - Классно! - Алёнка хлопает в ладоши. Красноватые блики от пламени играют на её раскрасневшемся лице, а в глазах отражаются два ярких огонька.
   - Ты сегодня музыку обещал.
   - Точно! - Кир идёт в соседнюю комнату, откуда приносит старую шестиструнную гитару, потрескавшийся корпус которой сплошь обклеен круглыми наклейками с улыбающимися лицами ГДР-овских красоток.
   - Что тебе спеть? - Он с профессиональной серьёзностью пощипывает струны и крутит винтики на грифе.
   - Что знаешь, то и пой.
   Первая пришла на ум песня про Зойку.
   "Написала Зойка мне письмо,
   А в письме два слова: "не скучай"...
   Он уверенно с отскоком бьет по струнам, перебирая на грифе три знакомых аккорда.
   "Зойка, когда я на тебя смотрел,
   Зойка, я задыхался и хрипел..."
   Алёнка облокотилась подбородком на ладони и с улыбкой слушает пение Кира. Её глаза снова превратились в глаза хищной влюблённой кошки.
   Потом был "Гоп-стоп".
   Потом была "Восьмиклассница" Цоя.
   Потом "Поплачь о нём..." Чайфов.
   Он поёт одну за другой, пока Алёнка запекает в печке картошку.
   После ужина, захмелевшая Алёнка просит спеть его ещё что-нибудь.
   "В Афганистане, в Чёрном тюльпане
   С водкой в стакане мы молча летим над землёй...
   По мере исполнения песни лицо Алёнки становится серьёзным.
   - Мрачная песня, она мне не нравится, - говорит она, когда Кир закончил.
   - Почему? Классная песня...
   - Она не твоя... тебе не идёт её петь.
   - Странно, что ты так думаешь. Песня то про армию и скоро мне туда...
   - Ты туда не пойдёшь! - Перебивает она, в её голосе слышен металл, а в глазах пылают два пожара.
  
  
   Глава 6. СЕДЬМОЙ ДЕНЬ.
  
   Печка давно отдала своё последнее тепло, и теперь холодно даже под толстым ватным одеялом. Они лежат сжавшись в один тугой комочек, укрывшись с головой. Проснулись уже давно, но вставать не хочется.
   - Холодно, как на улице, я чуть нос не отморозил. - Кир попытался вынырнуть из под одеяла, но тут же вернулся обратно. Через минуту он предпринял ещё одну вылазку, во время которой схватил в охапку всю их одежду, сброшенную на пол, и засунул её под одеяло.
   - Ну всё, романтики мне теперь надолго хватит. - Алёнка натягивает колготки, не вылезая из под одеяла. - Теперь живём только в гостиницах.
   Эти слова, сказанные уверенным тоном, и обещающие долгую перспективу их совместных странствий, снова заставляют Кира задуматься.
   - Котёнок, как ты думаешь, сколько мы так сможем?
   - Сможем что?
   - Ну...зарабатывать таким образом, жить по гостиницам.
   - А я об этом не думаю - голос Алёнки становится холодным, как у женщины робота. - Ты же сам учил меня жить сегодняшним днём. Как видишь, я оказалась способной ученицей. А тебе что-то не нравится?
   - Мне всё нравится, Котёнок! Ты даже не представляешь как мне с тобой хорошо. Просто...- Кир выныривает из под одеяла и садится на кровати, - просто чем дольше я с тобой нахожусь, чем больше к тебе привыкаю, тем сильнее боюсь тебя потерять. Мы с тобой очень рискуем. Поверь, с таким образом жизни в любой момент любой из нас может попасться. Понимаешь, о чём я говорю? - он прижимает к себе голову Алёнки. - А на мне сейчас ещё этот военкомат, тебе училище надо закончить. В конце концов, есть родители, которые будут нас искать.
   - Игорь, что с тобой? - она поднимает на него глаза полные укора. - Это не ты сейчас говоришь...не твои слова. Это не слова человека, которого я полюбила.
   - Да, наверное...я сам себя не узнаю, что-то быстро меняется во мне сейчас. Но я вижу, что и в тебе тоже.
   - Не понимаю, к чему этот разговор. Ты что сливаешься? Батарейки сели? - тон Алёнки становится насмешливым. - Ты сейчас превратился в нудного серого запуганного жизнью мужичка, говоришь какую-то ерунду... Хочешь в армию свою слиться?
   - Да, я стал бояться. Я боюсь всё поломать именно сейчас, когда оно только начинается. Чем больше я в тебя влюбляюсь, тем больше думаю о том, как мы будем жить дальше. Ты заставила меня задуматься о будущем. Я хочу видеть нас там весёлыми и счастливыми. Я хочу видеть наших детей, понимаешь? - Кир берёт её за плечи и усаживает на кровати. Сейчас они смотрят друг на друга с расстояния вытянутой руки, как будто решают самый главный вопрос.
   - Давай я схожу в эту армию. Через полгода комиссуюсь, обещаю тебе. А ты пока с учёбой разберёшься. Как вернусь, мы с тобой поженимся. Ты слышишь, Алёна? Выходи за меня замуж, - он трясёт её за плечи, как глубоко спящего человека, а она сидит молча приоткрыв рот и её глаза начинают наполняться слезами.
   Наконец, она начинает говорить, через силу, сдерживая спазмы в горле.
   - Ты правильно боишься всё поломать. Но ты это сделаешь, если кинешь меня сейчас...- слёзы текут по её щекам, но она смотрит на Кира пристально не отводя взгляда.
   Кир крепко прижимает её к себе. Ему тоже хочется рыдать, от предчувствия кратковременности и хрупкости этого прекрасного мира, в котором он находится всего несколько дней.
   - Ну что ты Котёнок, шепчет он ей на ушко, - я тебя никогда не кину, буду с тобой всегда.
  
   ***
   Они идут по узкой вытоптанной тропинке от дома к дороге. Насыпавший за ночь снег искрится на ярком солнце и режет глаза ослепительной белизной.
   Алёнка идёт впереди уверенным шагом.
   - Обещай, что этот день будет мой, - говорит она, не оборачиваясь.
   - Это как? - спрашивает Кир.
   - Сегодня я хочу всё делать сама, а ты будешь меня прикрывать. -
   Она похожа на командира партизанского отряда на ходу отдающего последние распоряжения перед боем. Подойдя к дороге, она уверенно вскидывает руку, и серая девятка тут же пытается остановиться, ещё долго скользя по наледи. Алёнка уверенно открывает дверь, и голосом, не терпящим противоречий, кричит в салон: "В аэропорт! Только по пути на Котовского заедем за чемоданами".
  
   "Соображай и действуй быстро. Используй любую представляющуюся возможность".
  
   Пока Кир интересуется у продавца ценой на норковые шапки, Алёнка заходит в палатку с обратной стороны.
   Краем глаза, Кир видит как она снимает с крючка чёрный норковый берет и вешает вместо него свою старую формовку. Одев берет на голову, она как ни в чём не бывало продолжает ходить между рядов, разглядывая товар, а потом так же не спеша, выходит из палатки и растворяется в толпе. Ей понадобилось на это не более трёх минут. Она оказалась способной ученицей, настолько способной, что Киру становится страшно.
   "Включи обаяние. Используй на полную катушку те сильные стороны, которыми наделила тебя природа".
   С "Ленинского" они перебрались на "Тучу". Стоя у соседнего прилавка, Кир уже пятнадцать минут наблюдает, как Алёнка флиртует с очередным черноусым красавцем.
   - Да какая это Италия? Я скорее поверю, что ты итальянец, чем эти сапоги. Кстати ты чем-то похож.
   - А ты была знакома с итальянцами?
   - Лично нет, а в кино видела. В "Спруте" этот... как его...- она щёлкает пальцами.
   - Комиссар Катани?
   - Нет, другой, который убийца наёмный был. Здоровый такой. Вот на него ты похож.
   Итальянский киллер тем временем наклоняется за очередной парой сапог.
   - Померяй вот эти - он достает пару коричневых сапог с длинным голенищем. - Тебе за полцены уступлю. Кстати, ты что сегодня вечером делаешь?
   - А ты у каждого покупателя этим интересуешься? Это как-то влияет на размер скидки? - заигрывающий тон Алёнки пробуждает в Кире нотки ревности.
   - Нет, я серьёзно. Можем где-нибудь посидеть, шашлык-машлык покушать, - голос кавказского ловеласа становится томным, он почти мурлычет.
   - Шашлык-машлык говоришь? Пока не знаю. Вечером позвони. Телефон есть куда записать? - Кавказец ныряет в палатку, видимо в поисках ручки, Алёнка заходит за ним.
   - Давай я ещё эти заодно померяю. - Теперь они находятся вне поля видимости и Кир может слышать только отрывистые фразы и звонкий смех Алёнки в ответ на шутки юмориста-продавца. Внутри Кира всё разрывается от этого смеха, который в данный момент адресован не ему. " Она хорошая актриса. А если и со мной она тоже играет?" - Кир постарался отогнать от себя откуда-то прилетевшую дурную мысль.
   Пора! Он подходит к прилавку и не может сразу же разглядеть их среди гор развешанного тряпья. Наконец он видит голову Алёнки в новом берете. Она сидит на стуле, а кавказец помогает примерять ей сапоги, поэтому его не видно из за прилавка. Прямо сейчас можно под завязку затариться шмотками и свинтить, но сегодня первую скрипку играет Алёнка.
   - Уважаемый!
   Голова в серой кепке выныривает из-под прилавка.
   - А перчатки можешь мне показать вон те, с мехом.
   - Подожди, дорогой, я занят...
   - Да я уже и так долго жду брат. У тебя, я вижу, там длинная история, ты просто покажи, а то времени нет.
   Продавец поднимается с недовольным видом, и даёт Киру пару коричневых перчаток. Он долго рассматривает перчатку, одев её на руку, сжимая и разжимая кулак. Боковым зрением он видит, что голова Алёнки пропала под прилавком.
   - А сколько стоят?
   - Две, брат.
   - Ээ брат...на Привозе такие же косарь стоят.
   - Ну так и езжай на Привоз, брат, - раздражённый усач сдёргивает перчатку с руки Кира и поворачивается к ожидающей его клиентке.
   Алёнка выходит из палатки только через десять минут. Помахав ладошкой своему новому другу, она решительно направляется вдоль рядов. Кир нагоняет её только у центрального выхода.
   - Ну что, получилось?
   Она на ходу достаёт из кармана пальто кожаный кошелёк огромных размеров и вытащив его содержимое состоящее из плотной пачки тысячных купюр, небрежным жестом швыряет его себе за спину. Кир оглядывается по сторонам и убедившись, что никто не заметил этого голливудского жеста, возвращается и подбирает кошелёк. Потом хватает Алёнку за руку и быстро тащит её по узкой тропинке ведущей в частный сектор. Он торопливо увлекает её подальше от рынка.
   - Куда мы так бежим? - смеётся запыхавшаяся Алёнка. - Он до вечера в свою барсетку не заглянет.
   - А если сдача понадобится? - Настороженный тон Кира разбивается об её безмятежное хладнокровие.
   Ученик превзошёл учителя.
   Они пришли на пустырь под пешеходным мостом. Кир закуривает, а Алёнка несколько раз со смаком пересчитывает добычу.
   - Восемь, хм не плохо, - но на её лице нет счастливой удовлетворённости. Она не достигла оргазма! Она хочет продолжать!
   - Может в ЦУМ сходим?
   - На сегодня хватит, - угрюмо говорит Кир.
   - Почему? До вечера ещё уйма времени.
   - Котёнок, ты сегодня и так отлично поработала. Тебе что. Мало этого?
   - А я ещё хочу, - она включает капризного ребёнка. - Ты обещал, что сегодняшний день будет моим.
   - Ну ладно, - сдаётся Кир. - Только давай договоримся, что завтрашний день будет только моим. Это значит, что мы будем жить по моему плану.
   ЦУМ ещё продолжает хранить традиции советских магазинов. В огромных пустынных отделах вялые продавщицы в голубых халатах либо спят, облокотившись о прилавок, либо сбиваются в маленькие кучки собирающие сплетни и беседующие на житейские темы.
   Отделы "Канцелярия", "Книги", "Бытовые товары" одними своими названиями наводят скуку и делать там точно нечего.
   Отдел "Сувениры" который мог представлять какой-нибудь интерес для потенциальных покупателей закрыт на учёт.
   Они не спеша ходят по огромным пустым залам, пока не подходят к отделу с названием "Игрушки".
   - Зайдём? - оживляется Алёнка.
   Кир пожимает плечами, и они заходят в большой зал, заставленный деревянными стеллажами с игрушками.
   Кир проходит вдоль рядов железных самосвалов, маленьких пожарных машин, его взгляд скользит по полке заваленной всеми видами холодного и огнестрельного оружия сделанного из пластика и останавливается на полке с солдатиками. Пластиковые фигурки ковбоев и индейцев, которые были так дефицитны и недосягаемы во время его детства, теперь в большом изобилии расставлены на полке. У Кира появилась горькая мысль, что теперь, когда предмет его давних мечтаний находится на расстоянии вытянутой руки, он ему уже не нужен и не представляет никакого интереса. И всё равно, что-то не так давно забытое и приятное заставляет его взгляд надолго задержаться на фигурках ожесточённых, вооруженных до зубов людей. Ностальгию по детству прерывает Алёнка, которая появляется перед ним в руках с огромной куклой, одетой в розовое платье.
   - Я хочу её! - она переводит горящий взгляд с кукольного лица на Кира.
   - С детства о ней мечтала, просила у мамы, когда сюда приезжали. Она всё кормила меня завтраками: когда четверть закончится, когда год без троек закроешь. Вот уже и школа пролетела, а она всё здесь стоит, меня ждёт. - Всё это время она смотрит на куклу, как будто это обращение адресовано ей.
   Кир смотрит на табличку приклеенную к платью куклы : "цена 1000 руб.".
   - Пойду в кассу, пробью, - говорит он, испытывая последнюю надежду.
   - Нет! Так она мне не нужна. - Алёнка медленно крутит головой.
   - Слушай, Котёнок, ты её не вынесешь отсюда. - Он хватает её за плечи и в лицо его брызгает краска. - В этом магазине на выходе ментовский пост. Ты его видела?
   - Если боишься, можешь отойти в сторону, как будто мы не вместе. Я без неё не уйду! - её голос становится жёстким, она похожа на Зомби, на человека, который находится под глубоким гипнозом и которому бесполезно что-либо объяснять.
   - Зачем ты так? - глаза Кира заблестели. - Хочешь попасть из-за этого, - он тычет пальцем в куклу. - Бери её и пошли.
   "Проявляй фантазию. Используй всё то, что находится под руками".
   Она резкими движениями выдёргивает из-под пальто синий мохеровый шарф и раскидывает его на сером цементном полу, кладёт на него куклу и несколькими уверенными движениями обматывает её с головы до ног. Теперь из-под шарфа виднеется только фрагмент розового личика. Алёнка берёт спелёнанную куклу на руки, а оставшиеся торчать пластиковые ноги в белых туфельках, на которые не хватило шарфа, она запихивает за отворот пальто. В считанные секунды на глазах у Кира она перевоплотилась в мамашу с грудным младенцем на руках.
   Пожилой мужчина придерживает тяжёлые стеклянные двери, когда молодая пара с младенцем выходит из магазина.
   "Входи в роль полностью. Забудь кто ты. Ты тот, кого сейчас играешь"
   - Мне идёт быть матерью? - она поворачивает к нему горделиво поднятую вверх голову.
   - Ты будешь самой красивой и лучшей матерью на свете. - В его словах звучат нотки обречённости, но Алёнка не хочет их замечать.
   - Тогда пошли ещё куда-нибудь...
  
   "Никогда не повторяйся! Запомни, каждый клиент индивидуален. Каждый раз изобретай что-нибудь новое".
   ***
   - Обожаю электрички! И почему я раньше их ненавидела? - запелёнанная кукла падает на диван. Рядом с ней падает огромное красное портмоне. - Это той барыжки, которая спала у прохода.
   - А это тебе, мой хороший! - Коробочка с туалетной водой "La coste" вручается в руки Киру. Запаянные в прозрачный пакет синие джинсы с цветастой надписью на лэйбе "Malvina" тоже падают на диван. - Это пока не знаю кому, посмотри, мужские, или женские.
   - Спасибо, Котёнок! - Кир прижимает Алёнку так сильно, как будто боится, что она выскользнет из его объятий и пропадёт навсегда.
   Сегодняшний день стал для него просто кошмаром, и он не мог дождаться, когда он закончится.
   Последней их гастролью на сегодня стал проезд в электричке из Таллицы до Тюмени. До Таллицы они добрались на такси, а там сели в электричку из Екатеринбурга, заполненную барыгами возвращавшимися с рынка. Идея такого путешествия пришла в голову Алёнке, которая часто ездила этой электричкой из дома. Прокуренные тамбуры и проходы вагонов были завалены клетчатыми баулами с барахлом. На деревянных лавках плотными рядами сидели ядреные красномордые бабы, одетые в валенки, цветастые пуховики и пуховые шали; мужики в тулупах, с поднятыми огромными воротниками, пропитках и дублёнках. В вагонах было холодно, изо рта у всех валил пар, и сильно пахло спиртным.
За два часа пути они посетили все восемь вагонов, нигде не задерживаясь подолгу. Роль молодой мамаши давала Алёнке очевидное преимущество. Ей уступали место, перед ней раздвигали тяжёлые баулы, чтобы она могла пройти.
   Люди с невеликой охотой, скорее для галочки, раздвигающиеся на лавках, чтобы освободить место матери с ребёнком, не замечали, как цепкий взгляд мечется от сумки к барсетке, от расстёгнутого тулупа до оттопыренного кармана.
   Взгляд ястреба, высматривающего жертву.
   После того, как обстановка была оценена, оставалось только обработать потенциального клиента. Никто не замечал, как одна рука мамаши высвободившись из под свёртка, залазит в сумку поблизости и тщательно копается в содержимом. Она выбирает на ощупь понравившуюся вещь, вытягивает её из сумки и кладёт за отворот пальто. Посидев несколько минут на одном месте, мамаша спохватывалась, как будто что-то забыла, или проехала станцию и направлялась к тамбуру. В тамбуре ждал Кир, который перегружал в свой пакет добычу.
   ***
   В гостиницу возвратились уже поздно вечером.
   - Открой шампанское! - глаза Алёнки возбужденно горят. Она нисколько не устала в отличие от Кира. Она на верху блаженства. Она достигла...
   Кир задумчиво ковыряет фольгу на бутылке.
   Она обнимает его сзади и шепчет на ухо:
   - Я знаю, что ты переживал! Я тебя люблю!
   Мурашки снова бегут по его телу, от макушки до самых пяток. Он борется с искушением велящим обнять её сейчас, забыть про всё. Оставить всё как есть и будь что будет. Но другая, более холодная и разумная его часть напоминает, что решение уже принято, и настала пора действовать.
   - Сигареты забыл купить, - он хлопает себя по карманам. - Смотаюсь в магазин по быстрому, а ты пока на стол приготовь, хорошо?
   - Ты не долго? - В глазах Алёнки растерянность.
   - Нет, тут магазин в трёх шагах, ты же знаешь.
   - Возвращайся быстрей, - в её взгляде он вдруг замечает страх. Страх возможной потери чего-то очень дорогого. Этот страх, наверное, отражение его взгляда, который он торопится спрятать.
   - Я мигом! - он целует её в щёку, накидывает аляску и выбегает из номера.
  
   В фойе на первом этаже гостиницы он ныряет под козырек прикреплённой к стене телефонной будки.
   Палец быстро стучит по железным кнопкам автомата.
   - Алло, Макс, это я, узнал?
   Размытый до неузнаваемости голос на другом конце трубки язвит что то вроде: "Какие люди, чем обязаны...", но Кир обрывает этот монолог.
   - Макс, мне некогда. Дело есть. Слушай сюда...
   ***
   Стол получился праздничным. Кир наблюдает за Алёнкой, которая мечется от салями, до нарезанного ломтиками сыра, мыча от удовольствия, жуёт оливки, и время от времени глотает из стакана шампанское. Её рот набит так, что щёки немного раздулись, как у ребёнка, дорвавшегося до запретных вкусняшек.
   Временами она поднимает глаза на Кира и смущённо улыбается, прикрыв набитый до отказа рот рукой.
   - Что ты на меня так смотришь? - спрашивает она, когда первый приступ голода побеждён.
   - Как?
   - Как тогда, когда мы встретились в первый раз. - Она вспоминает эту встречу, как будто она была много лет назад, хотя прошло всего лишь несколько дней.
   - Я просто влюбляюсь в тебя всё сильнее с каждым днём... - голос Кира предательски дрожит и это снова пробуждает у Алёнки подозрение.
   - Такое ощущение, что это наш последний вечер. - Она мгновенно становится серьёзной и её отсутствующий взгляд направлен куда-то поверх бутылки с шампанским.
   - С чего ты это взяла, Котёнок, - Кир садится на корточки рядом с ней и обнимает за талию, уткнувшись подбородком в мягкую грудь.
   - Какое-то предчувствие появилось.
   - Плюнь ты на эти предчувствия. Мы будем вместе всегда, что бы не случилось. Если даже... - Кир осёкся, понимая что начал говорить лишнее, но видит, что уже поздно и, глубоко вдохнув, продолжает - ...что-то нас разлучит, я всё равно найду тебя, и мы будем вместе.
   - Правда? Не врёшь? - в её словах слышится отчаянье, и она заглядывает ему в глаза, словно ребёнок пытающийся определить, сколько процентов правды в словах родителя.
   - Я тебе никогда не врал! - После этих слов он чувствует, как внутри него что-то оборвалось и с грохотом полетело вниз. Чтобы скрыть это чувство, он глубже утыкается носом в ложбинку между её маленьких грудей.
   Всю ночь он не отпускает её от себя, сжимает её нежное хрупкое тело со всей силы, до стона, пытаясь впитать в себя всю её такую близкую и такую непостижимую и недосягаемую.
   Весь остаток ночи он не спит и смотрит на её вздернутый носик и подрагивающие во сне тонкие губы.
   "Котёнок! Я делаю это ради нас с тобой!"
  
  
  
  
  
  

Глава 7. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ

  
   Шквалистый ветер швыряет горсти колючей снежной манки в лица прохожим, заставляя натягивать капюшоны, развязывать уши у шапок, подслеповато пятиться к ближайшему укрытию в виде палатки, или барыжного контейнера.
   Народу на "Туче" немного. Кир с Алёнкой заходят через центральные ворота и, укрываясь от ветра, идут по главному широкому проходу в конец рынка.
   - Тебе шуба нужна, Котёнок. Ты вся дрожишь, - он крепко сжимает её плечико.
   Они сворачивают направо, протискиваются через узкий проход между палатками до верху заваленными барахлом и выходят в крайний ряд палаток, примостившийся возле серого деревянного забора.
   Кир притормаживает и разворачивает Алёнку к себе лицом.
   - Я сейчас пойду вперёд, а ты отстань и иди сзади. Хорошо? - он улыбается ей, пытаясь разбудить ответную улыбку. Она улыбается в ответ слишком натянуто. В её глазах всё тот же страх. Неужели она чувствует?
   Кир целует её в щёчку и, развернувшись, решительно идёт вперёд.
   Алёнка наблюдает, как он прохаживается вдоль прилавков, иногда останавливается , деловито рассматривая товар.
   Два крупных парня в коротких пуховиках и спортивных штанах с лампасами отделяются от одного из прилавков и вплотную обступают Кира. Они разговаривают, и поначалу ей кажется, что Кир встретил знакомых. Но когда парни вдруг хватают его за руки с двух сторон, она понимает, что случилась беда. Остолбенело застыв на месте, она видит, как парни тащат упирающегося ногами Кира вдоль прохода и вталкивают его в одну из палаток.
   Деревянными шагами она медленно идёт к зловещей палатке, у входа которой вырастает один из этих парней. Мордастый, черноволосый, щетинистый, он встречает её взгляд агрессивным блеском глаз.
   - Тебе чего? - спрашивает он, когда она пытается заглянуть за его широкую спину, за которой находится вход в палатку.
   - Там... там в палатке мой парень. Его туда затащили! - она слышит, как тихо и обречённо звучит её голос и, почему-то, начинают стучать зубы.
   - Иди давай! Нет тут никого...- громила двумя руками пытается отодвинуть Алёнку в сторону. Она отталкивает его руки и идёт на него как Зомби, с отсутствующим выражением в глазах.
   - Там мой парень! Ты чё не понял, мразь! - она делает замах, но он резким движением перехватывает и заламывает её руку.
   - К другу своему захотела? Хорошо! - он впихивает её в палатку вперёд себя.
   Она сразу видит Кира, сидящего на пузатой клетчатой сумке. Из уголка его рта течёт кровь, а второй громила, стоящий сзади обмотал вокруг его шеи кожаный ремень.
   Рядом на раскладном стуле сидит огромный толстяк в светло-коричневой дублёнке, отороченной белым мехом и рыжей ондатровой шапке. Очки в массивной оправе придают ему вид интеллигентного респектабельного человека.
   - Вот, подружка его нарисовалась, - говорит парень, заломивший сзади руку Алёнке.
   - Подруга? - толстяк картаво раскатывает "Р" и приветливо широко улыбается так, что на пухлых щеках появляются ямочки.
   - Дима, ты чего так девчонку схватил? Смотри какая она маленькая. Ты же ей руку сейчас оторвешь, - его спокойный мягкий голос диссонирует с картиной которую видит Алёнка. Он говорит так, словно находится в тёплой домашней обстановке, среди любимых ему людей. - Иди лучше закрой палатку и посмотри снаружи. - Картавая "Р" звучит мягко и интеллигентно, словно её произносит француз.
   Громила отпускает Алёнку, выходит из палатки и задёргивает полог, словно закрывает створ пещеры шкурой. Теперь в палатке воцаряется полумрак, подсвечиваемый одинокой жёлтой лампочкой, болтающейся на тонком проводке.
   - За что вы его схватили? Что он Вам сделал? - глаза Алёнки пылают яростью, когда она смотрит на очкарика.
   - Разве так начинают разговор? Нужно хотя бы познакомиться. Меня например Андрей Васильевич зовут, - толстяк продолжает добродушно улыбаться, бегая по Алёнке жадными глазами.
   - Я не знакомиться сюда пришла. Отпустите его быстро, или я милицию вызову.
   - Милицию? - смеётся толстяк. - Милицию я и сам могу вызвать. - он достаёт из кармана дублёнки огромный транковый телефон и расправляет длинную антенну. - Нет проблем! Всего один звонок, и через пять минут они будут здесь. Только Вам это надо? - Он переводит взгляд с Алёнки на Кира, который опускает голову вниз.
   - Не надо никаких ментов, - угрюмо говорит он.
   - Вот, твой парень говорит, что не надо, - толстяк, улыбаясь, показывает на Кира.
   - Из двух зол выбирают меньшее. Менты для него, это однозначное зло. Но я сейчас тоже зло, и ещё не известно, какое из зол меньше. - Толстяк прикуривает сигарету от массивной бензиновой зажигалки.
   - Твой парень деньги у меня украл. И не только у меня, он много кого на этом рынке обул. Но другие меня меньше всего интересуют, как и мало интересует его моральный облик. Я человек прагматичный. У меня украли деньги, их нужно вернуть. Я потратил время, его нужно оплатить. Когда у меня крадут, я расстраиваюсь. Когда я расстраиваюсь, я теряю здоровье, а я очень ценю своё здоровье, поэтому оно тоже требует компенсации.
   - Сколько Вы хотите? - решительно спрашивает Алёнка.
   - Сто тысяч! - ответ толстяка заставляет Алёнку побелеть.
   - Это очень много, у нас столько нет. Есть десять... - голос Алёнки становится жалобным.
   - Мы не на рынке, хоть и находимся в его стенах. - улыбка пропала с лица толстяка и оно тут же становится холодным и жестоким.
   - И что Вы собираетесь делать? - в словах Алёнки звучит вызов.
   - Алёна, иди, мы сами разберёмся! - подаёт голос Кир.
   - Вот это слова не мальчика, но мужа! - толстяк снова заулыбался. - Девушка, Вам правда лучше уйти сейчас.
   - Я никуда одна не пойду. Мы уйдём отсюда вместе, - категорично заявляет Алёнка.
   - Вместе точно не получится. Но если так за него переживаешь, можешь сама остаться вместо него. - Алёнка замечает огоньки вожделения за толстыми линзами очков.
   Всё происходит мгновенно. Она делает шаг вперёд и с размаху бьет толстяка ладонью по округлой щеке. Он сидит как ни в чём не бывало, а улыбка ещё больше расползается по широкому лицу. С таким же успехом Алёнка могла влепить пощёчину бетонной стене.
   - Дерзкая, люблю дерзких! - толстяк говорит, как будто только что ему доставили огромное наслаждение. Он поворачивается к Киру, потирая покрасневшую щёку, - Хорошая у тебя баба, боевая. Люблю таких!
   - Отпусти нас! - Кир с мольбой поднимает глаза на толстяка. - Отвечаю, что больше здесь не появлюсь. Слово пацана даю!
   - Ха-ха-ха, - толстяк откинулся на стуле, продолжая держать руку у щеки. - Слово пацана! Да кому оно нужно твоё слово, кроме тебя самого. Сам то как потом с собой будешь? А ещё свидетель есть, девка твоя, - толстяк крутит головой как будто не верит сказанному.
   - Знаешь что? Я тебя отпущу только из-за неё, - он показывает оттопыренным большим пальцем в сторону Алёнки, глядя на Кира. - Ты даже не представляешь, какая у тебя баба.
   - Так мы можем идти? - в голосе Алёнки облегчение.
   - Слово пацана говоришь? - толстяк в упор смотрит на Кира. - Ну-ну, посмотрим. И ты присмотрись к нему подруга, если слов не держит, зачем он тебе такой?
   - Он держит свои слова, это я точно знаю!
   - Ну смотри... Лёша отпусти его, - парень, стоящий сзади, тут же скидывает удавку с шеи Кира. - Я тут как Бог, захочу казню, захочу помилую. У Стругацких книга есть такая "Трудно быть Богом". А я вот скажу ничуть не трудно, а даже приятно. Вот у меня сегодня настроение хорошее и я могу подарить человеку жизнь в обмен на пустое, ничего не значащее обещание. А хорошее настроение у меня благодаря Вам. - Толстяк улыбается, буравя Алёнку жадными глазами. Потом он снова поворачивается к Киру.
   - Свободен, иди. Только помни, не попадись мне, когда я буду в плохом настроении. - Когда Кир в обнимку с Алёнкой пытаются откинуть полог, чтобы выбраться из палатки, толстяк снова окликает его.
   - Братишка, хорошая у тебя девчонка! Не подставляй её больше.
  
   ***
   Весь этот вечер в "Нептуне" для него как далёкий забытый сон. Он снова видит весёлые пьяные лица Кота и Безумного; снова Ботаник, активно жестикулируя, произносит какой-то длинный тост, и эта песня "Не прогоняй меня мороз...".
   Как будто ничего и не было. Не было этих сказочных дней, не было Алёнки. Всё как и раньше стало серым и унылым. Он словно издалека наблюдает за этим праздником, причиной которого является сам.
   "Я всё сделал правильно", - эту установку он мысленно повторяет раз за разом. После инцидента в палатке ему удалось убедить Алёнку, что сейчас лучше взять тайм-аут. Он пытался мотивировать это тем, что этот толстяк очень важный решала, известный в городе, и слово, данное ему, лучше исполнить и пропасть на некоторое время. Алёнка, на удивление, не сопротивлялась. Она, как будто что-то поняла, с чем-то смирилась. Обречённо кивая головой, она приняла план Кира, что он сходит в армию, а потом они поженятся.
   Всё равно он чувствует себя виноватым. Мысль о том, что он поступил неправильно по отношению к ней, ПО ОТНОШЕНИЮ К НИМ не даёт ему покоя.
   Крутой толстяк захвативший Кира на рынке сейчас сидит рядом; положил свою огромную тяжёлую руку с массивными позолоченными часами ему на плечо, и, жарко дыша в ухо перегаром, что то говорит. Кир включается только в конце фразы.
   "...честно тебе скажу. Я бы от такой тёлки ни на шаг не отошёл"
   Киру неприятен этот разговор. Он встаёт из-за стола и берёт в руку пухлый полиэтиленовый пакет, который всё это время стоял под столом.
   - Пацаны, мне уйти надо сейчас. Вы тут без меня пока, я Вас нагоню.
   Друзья понятливо кивают головами. Уже выходя за дверь, краем уха он слышит фразу Безумного "Совсем крышу снесло...".
   ***
   Она сильно изменилась, как будто прошла целая вечность после их последней встречи. Серая кофточка, накинута поверх застиранного зелёного халата; белые носки и тряпичные тапки на ногах. Из вчерашней принцессы она снова превратилась в Золушку, но такую до боли родную и любимую, что Кир просто сгребает её в охапку, жадно вдыхая знакомый вожделенный запах, уткнувшись носом ей в шею.
   - Тихо...тихо, давай выйдем туда, - Алёнка косится на хитро улыбающуюся комендантшу на вахте.
   Только сейчас Кир понимает, насколько всё изменилось. Теперь она принадлежит не только ему, как это было вчера. Теперь она собственность: собственность училища, собственность комендантши, собственность системы. Ещё день назад она была вся без остатка его, но он решил оттолкнуть её, выбросить в эту серую жизнь. "Это только ради нас", - в очередной раз оправдывается он перед собой.
   В сумраке тамбура, куда они вышли он видит её блестящие глаза, в которых застыл немой вопрос: "ЭТО ВСЁ?"
   - Котёнок, примерь это тебе! - Он достаёт из пакета белый кроличий полушубок. - Я помню, что тебе такой понравился.
   - Мне? Зачем? Не надо было! - всовывая руки в рукава полушубка ,она улыбается натянуто онемевшими губами.
   - Ты моя красавица! - Кир обнимает её укутывая в шубу. - Тебе нравится?
   - Да...очень! - её голос звучит тихо и обречённо.
   - Когда я вернусь, мы с тобой такую свадьбу отгрохаем, - он прижимает её к себе всё крепче. - Завтра придёшь на вокзал?
   - Нет. - вдруг отвечает она. - Не хочу в толпе твоих пьяных друзей весело махать руками в окошко. Давай лучше здесь простимся. Как говорит мамка "Перед смертью не надышишься". - Последнюю фразу она произносит тяжело выдыхая.
   - Здесь, сейчас? - Его голова начинает кружиться. Как бы он не хотел отодвинуть этот момент, он всё равно наступил. - Не хочу! Не хочу! - он прячет свои слёзы уткнувшись в неё.
   - Надо! - она гладит его по голове, как мать, утешая, гладит ребёнка. - Ты же сам хотел, чтобы так получилось.
   - Я не хотел! Клянусь, я не хотел! - он поднимает глаза полные слёз. Сейчас он говорит правду. Он не хотел этого, но он это сделал.
   - Я тебе верю! Я знаю, что ты мне никогда не врал.
   - Тогда с Гогой помнишь? Я тебе соврал тогда. Мы договорились с ним, я просто взял его на понт. Я его ментами напугал...- он сам не понимает, зачем это рассказывает сейчас.
   Алёнка начинает смеяться, и всё маленькое помещение тамбура озаряется тёплым солнечным светом
   - Это разве враньё? Всё получилось красиво! - Она, склонив голову набок, смотрит на него, как будто изучает. И он вдруг понимает, что она догадывалась про случай с Гогой. А может быть она догадывается даже, что эта ложь не единственная и не самая страшная.
   Вот он, последний момент. Год это целая вечность. Они изменятся, они станут другими. Как ни обманывай себя, всего что случилось уже не повторить, во всяком случае, точно так же не получится. Можно было продолжить, но он испугался, не захотел. Сейчас он ещё пьяный, сейчас он не совсем адекватен и она здесь рядом, поэтому трудно поверить в то, что они, может быть, видятся в последний раз.
   Пружина, удерживающая дверь натягивается, и в проёме появляется красная морда Безумного в заломленной на затылок нутриевой формовке.
   - Братан, ну ты где? Мы тебя потеряли!
   - Я сейчас, - он с силой закрывает дверь и виновато смотрит на Алёнку.
   - Иди, тебе пора! - слёзы стоят в её глазах как в переполненных доверху бокалах. - Иди!
   Он не может отпустить её и продолжает целовать, а слёзы текут ручьём по её шее. Но рано или поздно это должно закончиться. Он отстраняется и прижимается лбом к её высокому лбу.
   Он навсегда запомнит её такую, в расстёгнутой шубе, с румянцем на щеках, растрепанными волосами и глубокой грустью в глазах провожающих что-то очень дорогое навсегда.
   - Знаешь, это всё было классно, - вдруг говорит она, улыбнувшись, и проглотив комок в горле. - Это было классное падение, но чем дольше падаешь, тем больнее приземляться.
  
  
  
  

Глава 8. ВСТРЕЧА

  
   22 сентября 1994 г.
  
   Десять часов пути пролетели незаметно. Кир по большей части дремал, елозя головой по заросшему грязью окну. Иногда он вставал и выходил в тамбур, чтобы покурить. Очки, от которых кружилась голова и слезились глаза, он не снимал, потому что и здесь боялся нарваться на патруль. По слухам они шерстят даже по электричкам. Для патрульных представляют интерес все особи мужского пола и призывного возраста. У подозреваемого , даже одетого в гражданку можно проверить всего одну деталь гардероба, благодаря которой патрульные безошибочно определяли гражданский он, или бегающий солдат. Трусы. Им требовалось увидеть только цвет твоих трусов. Стоит только попросить тебя отогнуть брюки и вуаля. Ты идентифицирован. Тёмно синий цвет однозначно говорит о том, что нужно брать тебя под микитки и тащить в кутузку до выяснения твоей личности. Любой другой цвет трусов, конечно отводил подозрения, поэтому знающие пацаны бегающие в самоход в первую очередь старались переодеть трусы. В этот раз Кир не подумал об этой предосторожности и был в тёмно синих классических парашютах, которые получил на губе. Но всё-таки он доехал спокойно и без неприятностей.
   Как только за грязным окном показалось жёлтое здание небольшого вокзала, Кир ощутил, наконец, что он вернулся домой. В окне троллейбуса, везущего его от вокзала к дому, проносились такие милые и как-будто сто лет невидимые пейзажи, которые возбуждали в нём ностальгические воспоминания.
   Мимо проплывает серое квадратное здание ЦУМА, за ним центральный рынок, где они были частыми гостями с пацанами, а в последнее время наведывались сюда вместе с Алёнкой. Тускло мерцает вывеска парикмахерской, где они разыграли Тучу, оставив его без денег, в момент когда его пышную кучерявую шевелюру аккуратно обрабатывал мужик парикмахер. Это наверное был единственный на весь город мужик работающий парикмахером. Внешность мужика была далеко от той профессии, которой он занимался. Он был лысый с массивной челюстью и не хрупкого телосложения. Никто не знал, как он попал в такую профессию, и ходили слухи, что он даже сидел когда-то, но всё же стриг он хорошо и самозабвенно. Они с Шараповым наблюдали через стеклянный витраж, как Туча растерянно крутил головой в то время, как парикмахер требовал с него расчет. Мужик не стал терять время выслушивая объяснения клиента, что он забыл деньги, но обязательно занесёт их на днях. Он повязал вокруг шеи Тучи накидку и в три минуты машинкой обкорнал его налысо. Кир и Шарапов тогда просто катались по асфальту, увидев эту картину.
   Вот гостиница "Восток" в которой они с Алёнкой провели два незабываемых вечера, за ней горит красным вывеска кинотеатра "Космос", где друзья любили бесплатно смотреть фильмы, проникая в зал с боковых дверей. Часто они бывали атакованы бабушками, работающими в кинотеатре, но даже тогда обаяние маленьких хулиганов растапливало сердца служительниц культуры, и они, махнув рукой, говорили: "Только не галдеть тут".
   Рядом магазин "Мясо-колбасы", который они с друзьями прозвали "Кишки" и с которым связано много весёлых историй. Большой продуктовый магазин был просто Меккой мелких жуликов. Панельный дом в котором живёт Безумный. Точнее жил, так как сейчас он тоже несёт службу где-то под Москвой, поддавшись заразному примеру Кира. Ему вспоминается, как они пытались снотворным усыпить нутрий, которых в ванной разводил Безумный по наущению его предприимчивого братца Ботаника, и он невольно улыбается. За домом Безумного районное ЦПХ - общежитие "Сибирячка". Абривиатура расшифровывается как центральное пиздохранилище. Общага женская, и в основном здесь живут молдованки, приезжающие сюда на заработки. В памяти нарисовалась одна незабываемая ночь, проведенная на крыше этой общаги с двумя девчонками.
   Так же здесь живёт несколько его друзей, в том числе Кот. А вот уже и его остановка, рядом с серой девятиэтажкой, в которой живёт он сам. Точнее жил до армии. Странно, прошёл всего год, но он чувствует, что целая пропасть легла между тем беззаботным гражданским и этим, таким серьёзным полувоенным, полублатным миром. Уже стемнело, и он не видит, что за компания сидит в дворовой беседке. Нет, сейчас он не будет ни к кому подходить, иначе он рискует быть затянутым в водоворот очередной гулянки, поэтому, стараясь быть незамеченным, он проскальзывает в свой подъезд.
   Мать долго охает на пороге, и причитает о том, как он похудел, отец долго и крепко обнимает.
   - В отпуск? Надолго?
   - Нет на два дня.
   - А ты что-то не по службе одет... - глаза отца подозрительно блестят под очками, но он счастливо улыбаясь, треплет Кира за волосы.
   - А в отпуск по форме запрещено, батя. В полевой идти нельзя, а в парадке только на дембель можно, - как обычно врёт в глаза Кир.
   - Странно, а вон у Машки Романовой сын в отпуск в форме приходил. - пожимает плечами мать.
   - Значит устав нарушает, мать. По мне, если ты на службе, так делай всё по уставу.-
   Уверения сына впрах разбивают подозрения родителей.
   Горячая ванна после нескольких дней губы кажется неземным наслаждением. Потом они до трёх часов ночи сидят за столом с отцом.
   - Ну как служишь то, достойно? - выпивший отец строго глядит поверх очков.
   - Достойно, батя! - Кир закусывает очередную стопку жареной картошкой. - Не служил бы достойно, в отпуск бы не отпустили...
  
   23 сентября 1994 г.
  
   От души выспавшись и вкусно позавтракав, прямо с утра он бежит на "Привоз". Здесь за десять кусков он покупает в контейнере у кавказца шикарную кожаную куртку, отороченную белым мехом, и большую кепку восьмиклинку.
   - Прямо Джан Клод Вандам, вах... - умиляется кавказец, глядя на Кира, красующегося перед зеркалом.
   С Привоза он заезжает в ювелирку, где симпатичная блондинистая продавщица уговаривает его купить за восемь кусков тоненькую золотую цепочку, с подвеской в форме сердечка. Вернувшись на район, он покупает в ларьке букет из пятнадцати роз и направляется прямиком в общагу к Алёнке. Время подходит к двум, так что скоро все студентки должны возвращаться с учёбы. Он пристроил букет на перила крыльца, и сел тут же на корточки, надвинув кепку на глаза. Он представляет, как Алёнка в шумной ватаге подружек не узнав, проскакивает мимо него, но потом, что-то заставляет её обернуться. И вот их взгляды встречаются. Какой у неё взгляд? Каким взглядом она посмотрит на него в первый раз после долгой разлуки? Как она сейчас выглядит, во что одета? Все его мысли сейчас сконцентрированы только на их первой встрече, и он начинает волноваться. Он пытается заглушиьть неуёмный стук сердца глубокими затяжками, но волнение берёт верх, заставляя его то подскакивать и ходить вокруг крыльца, то снова садиться на корточки.
   Идут! Вдоль здания, стуча каблуками, вышагивают первые парочки, троечки, маленькие кучки девчонок . Их весёлый галдёж кажется Киру похожим на щебетание стаи птичек. Как давно он не слышал такого количества женских голосов. Где то, среди этих голосов, должен быть самый звонкий, голос, который он не перепутает ни с чьим другим.
   Из-под козырька кепки он разглядывает проходящих мимо девчонок. Они тоже присматриваются к нему, и не узнав, о чем то перешёптываются с подружками и хохочут пролетая мимо и хлопая подпружиненной дверью. Он всматривается в румяные подкрашенные лица студенток, и внутри него появляется новый страх. А вдруг он её не узнает, а может быть уже не узнал, и она прошла мимо? За год она могла очень измениться, да и эта одежда. "Нет, быть такого не может" - пытается он успокоить себя, но вереницы девчонок проходят мимо, и среди них он не видит своей Алёнки. Вдруг, он узнаёт в проходящей мимо девчонке Веру, подругу Алёнки с которой они их встретили тогда, в первый раз. Вера о чём-то оживлённо говорит с высокой блондинкой, подходя к крыльцу.
   Кир не может больше ждать и решает выдать себя.
   - Вера! - он окликает проходящую мимо девчонку. Она оборачивается и, сощурив глаза, всматривается в его лицо.
   - Не узнала? Я Игорь! Помнишь тогда с Алёнкой... в армию меня провожали.
   - А, Игорь, привет! - она широко улыбается обнажая выкрашенные помадой маленькие зубки.
   - Вера, а где Алёна? - спрашивает он, и тут же замечает растерянность на её лице.
   - А она... она же не живёт здесь больше. Переехала...
   - Куда переехала, - внутри него всё обрывается и летит в пропасть.
   - Где то снимает... с подружками что ли... Слушай я не знаю, честное слово. - По налившмуся краской лицу Веры видно, что она чего то не договаривает.
   - Ну как ты не знаешь? Ты чего? Вы же подруги, вместе учитесь...
   - А она уже давно здесь не учится, и я даже не знаю, где она теперь. И никто не знает.
   Слова Верки поражают его как молния. Он стоит замерев несколько минут, даже не заметив, как она попрощалась и ушла. Когда самообладание возвращается назад, он идёт в общежитие, но ни вахтёрши ни комендант не знают места нахождения Алёнки.
   Он идёт от общаги, понуро опустив голову, пиная жёлтые листья, которыми обильно посыпаны дорожки. Огромный букет он волочит за собой как веник, но всё ещё не решается выбросить.
   Куда теперь идти? Что делать? Где её искать? - ни на один из этих вопросов он не может найти ответа.
   "Пацаны должны знать. Кто-то из них по-любому знает. Безумный сейчас в армии... Кот!" - мысли приводят его к единственному человеку, который может прояснить ситуацию.
   ***
   - Сколько лет, сколько зим! Ты как сам? В отпуск? Классно погудим братуха! Какой не надолго... давай скидай шкуру, щас на стол соберу. - Радости Кота нет предела. Он мечется из угла в угол маленькой общажной комнатушки, сбрасывая какое-то барахло с дивана на пол, перенося маленький столик из угла в центр комнаты.
   - Я тебя сейчас таким первачом угощу...мамка с родины привезла. Ты просто охуеешь. - Кот гремит банками в холодильнике, достаёт какие-то закуски, но отрешённому Киру со всем нет до всего этого дела. Кот не замечает подавленного настроения друга. Коту вообще безразличны чьи либо настроения. Он руководствуется всегда только своим настроением, своими желаниями. Удивительно, что с виду компанейский, обаятельный, притягивающий к себе людей, он умудряется находиться всегда и везде, где то внутри себя. Его не трогает чья-либо реакция на сказанные им слова, или совершённый поступок, так же как мало трогают интересы слова и поступки других.
   Дурманящий аромат сивухи расслабляет Кира, и теперь всё видимое вокруг кажется ему не таким уж мрачным. "А что, не на другую же планету она уехала? Всё равно найду" - думает он, параллельно смеясь над пресными шутками товарища.
   - Ты кстати кому такой букет притаранил. Здесь в соседнем блоке такие тёлки есть. Попозже я тебя познакомлю... - Кот, сам не зная того, пришёл к теме, интересующей Кира.
   - Это Алёнке... думал в общаге её найти, а она оказывается учёбу бросила... - он говорит в надежде, что товарищ что-то знает.
   - Ну и не парься, бросила и бросила, шо баб мало что ли? - Кот закидывает себе в рот пригоршню квашенной капусты.
   - Серёга, меня только она сейчас интересует, - Кир смотрит на товарища так, чтобы тот понял серьёзность его намерений, но Коту по барабану чьи то эмоции, или намеренья.
   - Говорю забудь, братан! Чем скорее забудешь, тем для тебя же лучше.
   Теперь Кир ясно понимает, что Кот что-то знает. И это "что-то" явно нехорошее.
   - Где она, ты знаешь? - Кир вмиг становится трезвым.
   - Да я тебе гово....
   - Меня не ебёт, что ты мне говоришь. Просто скажи где она? - внушительно с нажимом говорит Кир, перебивая друга.
   Кот пожимает плечами, мол "Ну ладно, ты сам этого хотел".
   - У Ботаника, - спокойно отвечает он.
   Красное лицо захмелевшего Кота проплывает в сторону, за ним плывёт банка с огурцами, бутылка с мутным пойлом, потом проплывает нецветной телик на тумбочке, за ним маленький шкаф, умывальник в углу... снова морда Кота, банка, бутылка, телик, умывальник. Вокруг Кира словно раскручивается большая карусель, которая набирает обороты. Кот, банка, бутылка, телик, умывальник, Кот, банка, телик, умывальник, Кот, телик, умывальник, Кот, снова Кот, опять Кот.
   Бах! Кир со всей мочи бьёт рукой по столу, и карусель, наконец, останавливается.
   - Что ты сказал?
   - Она у Ботаника на съёмной хате живёт.
   - Как она туда попала? - Дальнейший диалог Кир ведёт на автомате, словно наблюдая себя со стороны.
   - У него же контора теперь. Ты слышал, что Ботаник сутенёром стал?
   - Да, Безумный что-то писал...
   - Она там мамочка. Короче сама не ездит на вызовы, а смотрит за тёлками. Как старшая, понимаешь? "Лисичка" её погоняло сейчас.
   - Как она туда попала? - повторяет Кир свой вопрос.
   - Это уж я не знаю, брат. Я-то случайно узнал, просто как-то со студентами тёлок заказали. Одна мне знакомой показалась. Смотрю, а это с той общаги комбинатовской деваха. Разговорились с ней, она и рассказала кто там, чего и как...
   - Где эта хата? - спрашивает Кир неживым голосом.
   - Я даже примерно не знаю. Мы же по телефону тёлок заказывали...
   - А телефон есть?
   - Телефон? Кот подходит к телевизору и достаёт из тумбочки, которая под ним стопку газет. Пролистывая газеты, он быстро находит нужную. - Вот.
   На свободном поле газеты снизу чёрным фломастером намалёваны цифры номера. Оторвав краешек с номером, Кир засовывает его в карман.
   - А может лучше закажем щас девчонок, или я тебя с соседками познакомлю. Там такие тёлки, ты вмиг забудешь..
   - Давай потом, дружище, я пойду... - Кир решительно встаёт из-за стола и направляется к двери. Он не слушает Кота, который уговаривает его остаться, теперь его голова занята другими мыслями.
   ***
   "Вставьте жетон..." - надпись под монетоприёмником телефона-автомата вводит его в ступор.
   "Какой ещё на хрен жетон, а чё теперь не пятак нужен? - А он как дурак бегал домой и искал в старой куртке завалявшиеся монеты. - Как быстро всё меняется" - он выглядывает из будки и обращается к ожидающему своей очереди мужику.
   - Уважаемый, у Вас есть жетоны? Я куплю. - он покупает за сто рублей пять пластиковых кругляшей и пропускает мужика вперёд. Он не любит, когда стоят за спиной, особенно когда разговор очень важный.
   Долго ждать не пришлось. С недокуренной сигаретой в зубах Кир запирается в будке вместо покинувшего её мужика; просовывает жетон в узкую щель и, глядя на газетный обрывок, тычет в металлические кнопки. Не успели проскочить два длинных гудка, как трубку взяли.
   - Алло! - он сразу узнаёт её голос. Он не мог его не узнать.
   - Ты Лисичка Сестричка? - он пытается придать своему дрожащему голосу игривый тон.
   - Ну допустим. А ты кто?
   - А я серый волк, - говорит он вкрадчиво и слышит, что на том конце провода повисла пауза, которая вот-вот грозит закончиться повешеньем трубки.
   - Шучу! Я колобок. - он слышит, что эта фраза её развеселила и голос зазвучал живее.
   - Чего тебе, колобок? - он узнаёт эту интонацию, ему просто невыносимо хочется оказаться рядом с ней.
   - Хочу, чтобы ты меня скушала. Я от дедушки ушёл, я от бабушки ушёл, а от тебя мне не уйти...
   - Я не питаюсь колобками, - он чувствует, что она улыбается, и ясно видит эту такую милую и любимую улыбку.
   - Знаю, тебя один колобок интересует. И зовут его Ботаник. - он сам не понимает, как из него выскочила эта фраза, но звучит она довольно жёстко.
   - Это...это ты? - вдруг спрашивает она.
   - Да, - теперь шутки в сторону, он слушает молчание на том конце. Пауза длится целую вечность, и его кадык ходит вверх вниз пытаясь справиться с застрявшим в нём комком.
   - Ты когда...ты давно здесь?
   - Нет, через два дня уезжаю. Нужно встретиться, - затаив надежду, он снова слушает паузу.
   - Когда?
   - Прямо сейчас. Можешь?
   Она снова молчит, видимо решая, как поступить.
   - А где?
   - Давай в "Востоке" там же в ресторане ,помнишь?
   - Хорошо, только где нибудь через час.
   - Я тебя жду! - холодно говорит он и вешает трубку.
   До "Востока" он добрался на такси, не хотелось через весь город тащиться с этим веником из роз, который он так и не решился выбросить.
   ***
   Большой зал ресторана такой как и прежде. С порога в нос Киру ударяет тот же запах, людского веселья, он слышит того же кавказца, который вытянув губы и сделав брови домиком завывает
   "Ма-аленкая страна, Ма-аленкая страна,
   Кто мнэ расскажэт кто падска-ажет гдэ ана, гдэ ана"
   "Какую страну имеет ввиду этот недоделаный Магомаев. Таджикистан, или Узбекистан?", думает Кир оглядывая помещение. Зал так же, как и тогда полон народом, над расставленными в шахматном порядке столиками, махровым облаком висит дым, который разрезают огни стробоскопов. Из дымного облака выныривает всё тот же губастый официант и произносит свою коронную фразу "Мест нет". Кир привычным жестом вкладывает в его руку косарь и просит поставить дополнительный столик вон в тот угол. Он выбирает точно то место, на котором состоялось их свидание, тогда почти год назад.
   Когда стол установили на место. Он завалился на стул, не снимая куртки с натянутой на глаза кепкой, и заказал бутылку водки и салат. "Не важно, какой" - отмахнулся он от лишних вопросов губошлёпа.
   Он проглатывает одну за другой стопки горькой противной водки. Пойло не приносит облегчения, а словно наливает свинцом голову, которую он подпирает ладошкой. В глубине души он всё таки надеется, что всё не так, как описывал Кот. Сейчас она придёт, нежно поцелует его и развеет все сомнения.
   Пока же, он наблюдает за танцующими под нетленный хит в исполнении всё того же исполнителя.
   "Бе-елие рё-ёзы, бе-елые рё-ёзы бэз-защитны шипы,
   Щто вами де.-елал нег и маро-озы, лёд видрин галюбых..."
   Невнятное лажание восточного гостя компенсируется громкой ритмичной оранжировкой и мерцанием стробоскопов, в свете которых танцующие походят на персонажей из мультиков. Взгляд Кира залипает на мелькающей картинке, в которой видны фрагменты малиновых пиджаков, белых блузок и ножек в ажурных чулках.
   - Привет!
   Она появляется перед столиком внезапно, словно материлизовавшись из переплетённого лучами дыма. Его взгляд осторожно ползёт снизу вверх. От бардовых замшевых сапожек на тонких шпильках он поднимается выше по ярко красным брюкам, плотно обтягивающим стройные ножки, с них на того же цвета приталенный пиджак, подвязанный широким поясом, скользит по расстёгнутому широкому воротнику белой рубахи и добирается до лица. Она стала ещё красивее, от этого его сердце сжимается в комок. Идеально очерченный алой помадой правильный контур тонких губ делает её серьёзнее и старше. Это уже не та девчонка, это женщина, убивающая своей роскошной красотой. В глубине огромных серых глаз видно колебание сделать шаг вперёд, или развернуться и уйти.
   Он не может не улыбнуться, как нельзя не улыбаться солнышку, луч которого внезапно падает на твоё лицо. Улыбка возвращает ему добродушный и чуть растерянный вид и сомнение в её глазах пропадает.
   - Привет! - наконец произносит он, но не встаёт а чуть подбирается на стуле.
   Она отодвигает стул и садится напротив. До него доносится еле ощутимый древесный аромат духов. Больше всего его поражают волосы. Выкрашенные в ярко рыжий цвет они аккуратно опускаются на плечи. Теперь ему становится понятно почему "Лисичка".
   Она кладёт руки на стол и смотрит ему вглаза. В этом взгляде нет испуга, неловкости, ощущения вины. Он видит в нём утверждение "Ну вот я здесь. Говори, зачем звал?".
   - Что будешь пить? - растерянно спрашивает Кир, косясь на подошедшего официанта.
   - Мне бутылку минералки и чашку экспрессо, - обращается она к официанту.
   - И всё? А за встречу? - криво ухмыляется Кир.
   Она, улыбаясь в ответ, медленно крутит головой, как-будто отказываясь от заманчивого предложения.
   - Не хочу пить. Спьяну всякая дурь в голову лезет. - Он замечает на секунду вспыхнувшие искры в глубине её глаз.
   Она изменилась. Не то чтобы внешне, он чувствует сильное внутреннее изменение в ней. Если год назад она была ещё чем-то тонким, неустойчивым, готовым сломаться в любую минуту, то теперь во всём её виде явно ощущается присутствие твёрдого стержня.
   Она испытывающее смотрит на него, а он молчит не зная с чего начать разговор. В голове крутится один вопрос. "Как такое могло произойти? Ещё меньше года назад невозможно было представить, чтобы их кто-то разлучил, разомкнул их обьятия, а теперь... Они совсем как чужие. Вместо маленького столика между ними огромная пропасть.
   Он наливает себе стопку, выпивает её одним махом, не закусив, прикуривает сигарету. Только сделав две глубоких затяжки, выпуская дым через нос, спрашивает:
   - Ну, расскажи, как живешь?
   - Хорошо...отлично живу! Жизнь ключом бьёт! - при этих словах она вызывающе гордо задирает вверх маленький острый подбородок.
   - С ним живёшь? - Спрашивает он , не уточняя о ком идёт речь.
   - Да.
   - А он же вроде женат был...
   - Он и сейчас женат.
   - А как же... - он поднимает глаза, в которых появляется надежда.
   - А вот так, на съёмной квартире. Он с семьёй не живет...
   Осознав, что только что рухнула его последняя надежда, он начинает закипать.
   - И давно? - он оттягивает вниз ворот душащей его водолазки.
   - Давно ли я с ним живу? Около трёх месяцев...- она абсолютно спокойна. Ручка с красивым маникюром берёт бутылку и наливает минералки в бокал. Он смотрит как ровной тонкою струйкой льётся жидкость и ударяясь о дно бокала превращается в шипящую пену.
   - Алёна скажи...- его голос срывается, он прокашливается и продолжает, - а ты меня совсем не любила?
   Она выдерживает паузу, глядя ему в глаза.
   - Любила! Ты даже не представляешь как я сильно тебя любила, но к чему сейчас эти разговоры? Всё осталось в прошлом.
   - Почему? Что случилось?
   - Ты меня спрашиваешь? - её глаза сужаются в щёлочки. Она чиркнув зажигалкой, прикуривает тонкую сигарету. - Игорь, ты наверное назначил эту встречу, чтобы мне предьявить. Ты думал что я буду перед тобой оправдываться, испытывать чувство вины? Ты наверное сильно удивишься, но всё это время я думала, что чувство вины должен был испытывать ты!
   - Я? Ха-ха-ха - он зло смеётся,- Меня кинули два человека. Любимая девушка, которую я почти считал своей женой, и человек, которого я считал своим другом. Меня уничтожили, размазали по асфальту, и я должен испытывать чувство вины?
   - Нет! - она кладёт локти на стол и наклоняется к нему. - Это ты меня кинул. Ты устроил тогда эту подставу, чтобы свалить подальше. Ты даже не подумал, в каком состоянии меня оставляешь, - льдинки в её глазах тают и превращаются в слёзы.
   - Я сделал это для нас с тобой...
   - Ты сделал это для себя! Ты почувствовал, что я подсела и не захотел брать греха на душу. Думал, свалю на годик другой, она одумается пока, и будет у меня хорошая, верная жена. Но ты ошибся. Думал я на эти кражи подсела? Я на тебя подсела, на эту свободу, которой у меня никогда не было, и которую я впервые обрела с тобой. Ты мне подарил этот новый мир, подарил себя, а потом взял и отобрал всё в один момент.
   - Это он тебе рассказал про подставу? - Кир чувствует, что вместо уходящей обиды к нему приходит другое не менее тяжёлое чувство. Чувство сожаления, горькой досады.
   - А мне не надо было ничего рассказывать. Сначала я просто чувствовала, что что-то не так, я ведь тебя насквозь видела, но всё таки до конца не могла поверить, что ты можешь сделать такое. Но когда мы попрощались с тобой там, в общаге, я посмотрела в окошко. И мне всё сразу стало ясно. Вы удалялись вместе с ним в одной компании. Вот тогда я испытала то чувство, когда по тебе проходятся катком. Ты понимаешь, я забитая девчонка из деревни, которая в жизни ничего не видела. Вдруг эта девчонка попадает в сказку. Пусть эта сказка неправильная и не всем понятная, но для неё лучше этой сказки нет. Это как Золушка, которая попала на бал, но фея исчезла, карета превратилась в тыкву, а она снова оказалась в грязном платье в осточертевшем месте. Но я больше не собиралась быть Золушкой.
   Вдруг Кира озаряет внезапная догадка.
   - Так получается, что это всё... Это месть? Ты мне отомстила так что ли? Я кинул тебя с Ботаником и ты решила кинуть меня? И сделала это так же с Ботаником.
   - Нет...нет - смеётся она. - Не до такой степени всё просто. Это длинная история. Подозреваю, что ты хочешь её услышать.
   - Хочу - Кир кивает головой, и она начинает рассказ.
   - Когда ты...когда я осталась одна, меня накрыла ужасная депрессия. Я места себе не находила, в голову всякая дрянь лезла вплоть до самоубийства. Не хотелось ничего, ни есть, ни спать, ни учиться. Мне стал противен этот мир, куда пришлось вернуться. Но я нашла средство от своей депрессии. Дня три провалявшись дома, я вдруг встала, оделась и пошла на Привоз. К вечеру этого же дня подрезала пухлый лопатник. Один лох зазевался, пока джинсы на прилавке рассматривал, а барсетку рядом поставил. Всё получилось как-то играючи, легко. Я даже не заметила, как лопатник перекочевал ко мне в карман. И дело пошло. Я стала ходить на рынки как на работу. Каждый день недели был расписан. В понедельник Привоз, во вторник Ленинский, в среду Центральный, в четверг по крупным магазинам, типа ЦУМа или "Океана", в пятницу барахолка под мостом, в субботу и воскресенье Туча. Выходных не было, зато депрессию, как рукой сняло. Я бомбила всех подряд, зевающих покупателей, палаточников, продавцов и даже шашлычников. Меня просто несло и мне стало казаться, что я какая-то неуязвимая. Я начала наглеть, залазила как домой в карманы, сумки, барсетки и мне было по барабану, кто передо мной и сколько вокруг народу. Так продолжалось около двух месяцев. Я приоделась сама, да ещё всем подружкам помогала деньгами. С учёхи меня отчислили за непосящаемость, но жить я пока продолжала в общаге. Благо, что комендантша и все вахтёрши были при подарках и брызгались французскими духами. Всё это время я жила как-будто в глубоком сне, когда ты знаешь, что спишь и поэтому делаешь всё, что взбредёт тебе в голову. Но, в один прекрасный день, меня разбудили. Я проснулась от дикой боли. Мою руку, находящуюся в чьём-то карамане, сжимала стальная клешня. Я даже не знала, что человеческая рука может быть такой твёрдой. Моя рука как-будто попала в железный капкан. Я чуть сознание тогда не потеряла, но это сразу же заставило меня проснуться. Я вмиг осознала, что со мной происходило до этого, что я вытворяла, и мне стало страшно. Его звали Бендер. Они с братками затащили меня в джип и куда-то повезли. По дороге решали что со мной делать, грохнуть, или пустить на круг. И тут ему позвонили на мобилу. По разговору, было понятно, что он кому-то должен и должен давно. Сейчас этот "кто-то" в очередной раз звонил, чтобы потребовать с него долг.
   "Хочешь, я тебе тёлку отдам рабочую? - он посмотрел на меня, - у тебя там с кадрами постоянные проблемы, а эта крутая овца, не пожалеешь". Видимо тот на другом конце сказал, что хочет посмотреть, потому что Бендер ответил "только двести кусков с меня спишешь...".
   Они привезли меня в какой то двор, волоком затащили в какой-то подъезд, и постучали в дверь на третьем этаже. Когда дверь открылась, я увидела его, и ты знаешь, мне почему то сразу стало легче. Он хоть и представлял непонятную ещё опасность, но был мне знаком. Он тоже сразу меня узнал. Ну что , говорит, опять попалась. Я же тебя предупреждал. Но сказал он это как то незлобно. Как взрослый человек говорит ребёнку, как учитель разговаривает с учеником. В общем забрал он меня у этого Бендера и долг ему простил. Я поняла, что попала на блат-хату. Квартира хоть и большая была четырёхкомнатная, но полная блядей. Всюду стояла суета, одни собирались, наводили марафет, уезжали, другие наоборот возвращались, пили, курили, ржали, рассказывали про клиентов. Они относились к нему с любовью, как к родному отцу. Он тоже общался с ними очень нежно. Весь этот день до самого вечера я просто сидела на кухне и наблюдала всё, что творится вокруг. Меня он никак им не представил, и сам особо не подходил, всё суетился звонил клиентам, короче был весь в работе. За это время я могла десять раз оттуда удрать, но, почему-то, не делала этого. Не знаю, что меня удерживало. Меня словно пригвоздили к этой табуретке. Может быть мне стало интересно, а может я просто поняла, что бежать мне уже некуда. Вечером он закрыл дверь на кухню и стал поить меня чаем. Он улыбался, рассказывал какие-то байки, шутил. Мы говорили на отвлечённые темы, как-будто старые знакомые. Прошло всего полдня, а я как будто знала его целую вечность. Он сказал мне, что не рабовладелец и насильно никого не удерживает, а меня выкупил, потому что просто понравилась. Про тебя, почему-то, он ничего не сказал, и я тоже промолчала. Потом он сказал, что как раз ищет мамочку, и если я согласна, может взять меня на работу.
   - И ты согласилась?
   - С радостью! Благодаря ему я спаслась от этих мразей и он не выгнал меня на панель, хотя мог это сделать. Он мог воспользоваться мной сразу, этим же вечером. Я же видела, как ему нравлюсь. Но он и этого не сделал.
   - Да, он благородный человек, - Кир прикуривает третью подряд сигарету. - И когда же он всё таки соизволил тобой воспользоваться, - с сарказмом спрашивает он.
   - Не он... Я сама... - эти слова звонкими оплеухами хлещут его по лицу. Она словно говорит. "Получил? Ещё хочешь?"
   - Спасибо тебе за откровенность, - он пытается изобразить что-то вроде улыбки.
   Теперь он понимает "Это точно всё". Она пришла сюда, чтобы поставить точку.
   К столику подходит длинный, сутулый как знак вопроса паренёк в запрвленном в джинсы свитере. Он обходит стол, и встретившись с Алёнкой взглядом, улыбается, ощерив два кроличьих зуба впереди.
   - Привет, Лисичка! Гуляешь сегодня?
   - Привет, Балаган! Да, решила развеяться.
   - Ты без Ботаника? - он с прищуром смотрит на Кира, который понуро отводит взгляд.
   - Да, я старого знакомого встретила.
   - А, так если чё, давайте к нам! - он показывает рукой куда то в зал, где по-видимому гуляет его компания.
   - Нет, Балаган, у нас разговор, извини.
   - Ну ладно, не буду мешать, - длинный с ехидной улыбкой исчезает в дыму.
   - Ну, всё, сейчас позвонит Андрюше, и тот мигом нарисуется.
   "Андрюша, вот так ты его называешь?" - Кир чувствует ненависть по отношению к Ботанику, но пытается не подать вида.
   - Ничего, я скоро пойду, так что Андрюше не в чем будет тебя упрекнуть. - После истории, рассказанной ей, он понимает, что выяснять отношения с Ботаником бессмысленно.
   - А может станцуем в последний раз? - В динамиках только что зазвучало вступление лиричной песни группы "Браво", и несколько пар вышли на танцпол.
   - Нет, - она грустно улыбается и переводит взгляд на танцующие пары. Украдкой он следит за её взглядом и видит накатившиеся слёзы в глазах. Она смотрит на высокого седого мужчину в парадном офицерском мундире обнимающего в танце женщину небольшого росточка. Они двигаются чуть заметно, медленно, не попадая в ритм композиции, и нежно смотрят друг другу в глаза.
   "Как жаль, но ты сегодня не со мной
   И только каждый раз,
   Когда иду по этой мостовой,
   Я думаю о нас..."
   Ему невыносимо слушать эту песню. Он чувствует, что слёзы вот вот польются по щекам. "Всё нужно уходить".
   Вдруг, она отворачивает взгляд от танцующих и говорит:
   - У нас всё равно бы ничего не получилось... - он снова видит нежность в её глазах.
   - Почему?
   - Посмотри на них, - она снова бросает взгляд на красивую пару. - Они правильные, они положительные, по ним сразу видно... А мы с тобой, мы неправильные какие-то.- Она пожимает плечами, как-будто извиняясь. Нам с тобой нужно иметь рядом, хоть кого то, кто будет лучше...
   - Да, ты уже нашла себе правильного... - горько ухмыляется он.
   - Ты зря смеёшься. Несмотря на всё, чем он занимается, он надёжный. Он всё сделает для своей семьи.
   - Или семей - с сарказмом качает головой Кир.
   - Пусть семей. Он сделает всё. Он планирует свою жизнь на долгие годы вперёд, он умеет ставить цели и добиваться их. От такого человека не страшно родить детей, - её тон снова становится холодным. Говоря с нажимом, как робот, она словно хочет заглушить в себе снова появившиеся чувства.
   "Официант!" - Кир поднимает руку вверх, подзывая губошлёпа. - Принеси счёт.
   - Уходишь? - её взгляд всё-таки не хочет его отпускать.
   - Не хочу становиться причиной семейных распрей. - Из внутреннего кармана куртки он достаёт пачку денег.
   - А я думала, ты коробок с тараканом достанешь, - она видимо хотела пошутить, чтобы как то скрасить расставание, но эта шутка ещё больше обижает Кира. Он наливается краской и трясущимися руками достаёт сигарету.
   - Знаешь, а я и тогда мог обойтись без тараканов, - со злостью говорит он, - но с тараканами жизнь веселее.
   - Извини, я не хотела тебя обидеть. У тебя всё будет хорошо, - в её глазах снова то самое тепло, - ты найдёшь себе хорошую девчонку. Только никогда больше не убегай от тех, кого любишь. - На её левой реснице набухает большая капля, которая вдруг колобком катится по щеке вниз оставляя за собой серую борозду. За ней следом брызнул ручеёк и параллельно с ним потёк точно такой же из другого глаза. Он встаёт, чтобы взять её в охапку, обнять, прижать к себе, чтобы никогда больше не отпускать...
   - О, сколько лет сколько зи-им! Игорёша, пгивет! - Перед ним возникает широкое, лоснящееся лицо Ботаника. Кир не успевает среагировать, а Ботаник уже крепко прижимает его к себе. Он не отвечает на объятия, и его руки безвольно болтаются внизу.
   - Ну ты чё, как не родной? - Ботаник трясёт его за плечи. В стёклах его очков мелькают блики отражающиеся от стеклянного шара, который вращается на потолке в центре зала. Он не то, чтобы похудел, но как-то подобрался. На нём кожаный пиджак, чёрная водолазка, поверх которой висит толстая золотая цепь. Как всегда этот тонкий аромат духов и его обезоруживающие ямочки на щеках, на которые теперь противно смотреть Киру. С ним этот длинный неприятный хлыщ, которого Алёнка называла Балаганом.
   - Вот, знакомься, - Ботаник показывает длинному на Кира. - Это мой друг. Мы с ним такие дела вытворяли, - он снова треплет Кира за плечо.
   Кир чувствует, что его тело становится ватным, и сам он, как-будто наблюдает всё происходящее откуда-то со стороны. Они сели за стол, Ботаник что-то заказал губошлёпу, а Балаган убежал чтобы притащить бутылку со столика, где он пировал. Кир наблюдает, как Ботаник целует Алёнку в щёчку, что-то шепчет ей на ухо, что-то отвечает на его дежурные вопросы, как в немом фильме видит его двигающиеся губы, пухлые маленькие ручки, которыми он активно жестикулирует, рассказывая какую-то весёлую историю. Вернувшийся Балаган ставит на стол початую бутылку шампанского и бутылку водки, и рывком выдвигает из под стола стул, находящийся по правую руку Кира.
   - О, а это чей веник? - он берёт со стула букет.
   - Дай сюда, - Кир выдёргивает из его рук цветы и кладёт их на стол по правую руку от себя.
   - Извини, братан, просто лежало тут...- улыбаясь отмазывается длинный.
   Ботаник невозмутиво разливает по стаканам шампанское, делая вид, что ничего не заметил.
   Кир отстраняет его руку с бутылкой и доливает остаток водки из своей бутылки себе в фужер.
   - Это по-нашему, - смеётся Ботаник.
   Ударная доза водки оглушает Кира, и он словно издалека слышит голос Ботаника.
   - Это друг Макса, брата моего. Мы ещё в школе познакомились, я ведь у них учителем был. Максик у меня туповат, а вот этот пацанчик далеко пойдёт. Мы ещё о нём услышим. Он в армии сейчас служит. Так он и там делюгу замутил, даже помощь моя потребовалась. Мы с Ларкой к ним в Ё-бург ездили, там небольшой спектакль разыграли. Это просто умора...Я же тебе рассказывал...
   Он говорит, так, словно перед ними сидит не живой Кир, а стоит его фотография в чёрной рамочке. Алёнка, улыбаясь рассказу Ботаника, часто бросает взгляд в сторону Кира. Две чёрных борозды опускаются от ресниц до подбородка, но их как-будто никто здесь не замечает.
   - Ты сейчас в отпуск? Надолго?
   - Послезавтра уеду...
   - Давай возвращайся, у нас с тобой много работы.
   - Я больше не буду с тобой работать, - говорит Кир, чувствуя, как хмель ударяет его в голову.
   - Что так? - Ботаник делает вид, что удивился.
   - Я вообще работать не буду. То есть в этом смысле не буду. Я на нормальную работу устроюсь, на завод пойду, или торговать куда-нибудь. В институт пойду учиться...
   Ботаник и Балаган переглядываются, пожимая плечами, даже Алёнка смотрит на него с новым интересом.
   - Ты это серьёзно щас? - Ботаник заглядывает ему в глаза, как психиатр к душевнобольному.
   - Надоело всё это. - Кир неприязненно сморщившись обводит глазами зал. - Всё это враньё, обманки, подставы... Хочется другой жизни, более правильной.
   Ботаник прыскает в кулак. А потом снова треплет Кира за плечо.
   - Ну ты шутни-ик. Вот это прикол, - он толкает локтём Балагана - Во насмешил...
   - Я не шучу. Мне недавно, кое-что открылось и теперь я начинаю новую жизнь. Буду всё делать по плану, научусь ставить перед собой цели, и, не смотря ни на что, их добиваться. - Всё это время он смотрит в глаза Алёнке и видит как расширяются серые зрачки. - Понимаешь, хорошая женщина никогда не полюбит жулика, или хулигана. Они любят правильных надёжных людей...
   - Здесь ты ошибаешься и есть масса тому примеров. Женщины как раз таки больше ведутся на распиздяев...- говорит Ботаник.
   - Меня не интересуют все женщины. Только те, с которыми я хочу быть рядом. А они любят надёжных людей...
   - Ну ты братан совсем загнался, - хохочет Балаган.
   - А ты бобла на белый билет жмёшь, - смеётся в ответ Ботаник.
   - Ладно, я пойду, - чтобы встать Киру приходится опереться на стол. - Это вот тебе, - он протягивает букет Алёнке. Она покраснев, берёт его двумя руками.
   - За цветы конечно спасибо, но ты с этими настроениями заканчивай. Ты нам нужен! - улыбается Ботаник, не вставая из за стола.
   - Зачем благодаришь, это не тебе.
   - Грубовато...- подаёт голос Балаган.
   - Пошёл на хуй, - презрительно бросает Кир, даже не глядя в его сторону.
   - Э... ты чё рамсы попутал? Я тебя ща в момент размотаю! - Длинный вскакивает со стула в попытке броситься на Кира, но его хватает за руки тут же подоспевший Ботаник.
   - Успокойся, видишь, перебрал немного, бывает. - он оттаскивает брыкающегося длинного подальше от стола, и, не выпуская его рук, пытается ему что-то объяснить.
   "Ну, вот теперь точно всё" - Кир через стол протягивает ей руку.
   - Ну, прощай!
   Она поднимает свою, и кладёт в его ладонь.
   Снова всё как тогда, когда они встретились в первый раз. Он чувствует тепло этой маленькой ручки и всё вокруг пропадает. Словно вокруг выключили свет, погрузив во тьму весь зал ресторана с танцующими, пьющими, орущими людьми, с Ботаником и Балаганом. Нет никого, только он и она. Ему хочется остановить это мгновение, стоять вечность вот-так не выпуская этой тёплой ладошки. Но так же, как и тогда ладошка начинает выскальзывать, выбираться из его руки, как маленький зверёк. Всё так же, как тогда! Только тогда всё начиналось, а теперь всё заканчивается. Круг замкнулся. Зверёк освободился.
   - Прощай! - он разворачивается и идёт к выходу. Уже у стеклянных дверей не оборачиваясь он поднимает вверх руку.
   "Всё!". Весь, алкоголь выпитый за эти сутки, словно дождавшись момента, когда он выйдет на улицу, разом начинает своё воздействие. Плывёт уложенное плиткой крыльцо, жёлтыми пятнами ползут фары машин, волнами вздымается пустующая площадь перед гостиницей. Потом всё вокруг него начинает кружиться. Огромная карусель набирает обороты и разгоняется до бешенной скорости, только он, словно являясь осью этой карусели остаётся неподвижным. События начинают нестись так же быстро и он успевает замечать только моменты высвеченные вспышками стробоскопа.
   Вспышка, - синюшно-красный нос таксиста.
   Вспышка, - довольная ухмылка Кота.
   Вспышка, - две незнакомые бабы за столом.
   Вспышка, - блондинка тянется сигаретой к его зажигалке.
   Вспышка, - шершавый язык брюнетки у него во рту.
   Вспышка, - извивающаяся в танце блондинка.
   Вспышка, - Кот выпивающий с локтя.
   Вспышка, - женский голос: "А ты забавный, Игорёк"
   Вспышка, - Его рука хватает блондинку за воротник: "Какой я тебе Игорёк? Меня зовут Ибрагим!!!
   Вспышка, - Руки, много рук, обхватывают его как щупальца.
   Вспышка, - спинка стула в его руке, замах...стул летит в стеклянный витраж.
   Вспышка, - квадратное окошко с решёткой, всё трясется, его куда-то везут.
  
   24 сентября 1994 г.
   Над ним низкий серый потолок. Запах подвальной сырости и полумрак.
   "Где я?" задаёт он про себя вопрос и осознаёт, что спал так, с открытыми глазами. Сейчас при пробуждении, он не открывал глаз. Он видел этот потолок, смотрел на него очень давно, но только сейчас сознание вернулось в его лежащее с выпученными глазами тело. Где то в ногах он чувтвует шевеление и приподымается на локтях. Тяжёлую голову тянет опуститься назад, но он всё же пытается сесть. Он обнаруживает себя на голой шконке. На поперечой шконке стоящей углом сидит мужик в кепке.
   - Привет! - он не слышит своего голоса.
   - Привет! - отвечает мужик. - Ты мне всю ночь на морду свои ласты складывал.
   - Ну извини. Мы где?
   - В Ленинском ГОМе. Ты совсем ничего не помнишь? Тебя хорошим сюда доставили.
   Кир сжимает руками распухшую, ставшей квадратной голову.
   - Ничего не помню. За что меня замели?
   - А я почём знаю? Часа в два тебя привезли, ты сразу вырубился.
   Первым делом Кир осматривает себя. Вроде всё на месте, руки ноги целы. Даже новая куртка на нём почти в порядке, только рукав в засохшей грязи. Кепка лежит тут же на лавке. Он поднимается и подходит к решетчатой двери. В пустом проходе ни души. За столом, уронив голову на руки, спит милиционер.
   - Сколько сейчас времени? - спрашивает он у соседа.
   - Не знаю, без часов. Но уже утро.
   Кир осознаёт анекдотичность и вместе с ней ужасную нелепость ситуации. Каким-то образом он угодил в обезьянник здесь в Тюмени. В Ё-бурге, под его именем, вместо него на губе сидит человек. То есть он по факту одновременно чалится в двух местах.
   Эти два маленьких наказания готовы вылиться в одно большое и серьёзное. Это конечно при условии, что он сейчас не натворил ничего такого. А что, в том состоянии, в котором он был вчера, он запросто и убить кого-нибудь мог.
   От этой мысли его пробирает дрожь. В добавок ко всему ужасно хочется пить и болит голова. Если он не выберется отсюда в ближайшее время, то в лучшем случае попадёт в дисбат, да ещё подставит Ибрагима. Нужно как-то выбираться, но чтобы выбраться, нужно хотя бы прояснить ситуацию.
   Он шарит по карманам куртки и джинсов и обнаруживает их пустыми.
   "Нет ни копейки, этого и следовало ожидать. Или просадил вчера у Кота, или менты при обыске выскребли, а скорее всего и то и другое вместе. - думает он, снова ложась на шконку. И вдруг, как-будто что-то вспомнив, тут же садится.
   - Какое сегодня число? - спрашивает он у соседа по камере.
   Тот немного подумав, ответил, что сегодня двадцать четвёртое сентября.
   "Есть один плюс. Я прогудел всего одну ночь. Но завтра двадцать пятое, и мне к обеду нужно быть в Ё-бурге возле здания комендатуры" - он ерошит без того лохматую шевелюру. Вдруг его взгляд падает на кепку. Осторожно, словно боясь спугнуть удачу, он берёт её в руки и начинает аккуратно щупать высокий клин над козырьком.
   "Есть!" - пальцы ощупывают твёрдый предмет. Бросив взгляд на соседа, который лежит отвернувшись к стене, он выворачивает подклад и достаёт плоскую коробочку. Открыв её, он убеждается, что её содержимое на месте. "Хоть какой-то шанс, - думает он. - Главное, чтобы следак нормальный попался".
   ***
   От добродушного на вид следака средних лет он в деталях и красках услышал историю своих вчерашних похождений. Местами его даже веселил рассказ, зачитываемый следаком с протокола. Сухой протокольный язык только подчёркивал комичность истории в которой группа неустановленных лиц, состоящая из двух девушек и двух парней пыталась прорваться в ночной клуб "Джамбо". Они избили двух охранников и совершили порчу имущества, разбив витраж, заехав в него стулом. К приезду наряда милиции всем неустановленным лицам кроме одного удалось скрыться. Он не убежал только потому, что не смог этого сделать физически. Милиционерам ничего не стоило догнать злоумышленника, который пытался скрыться от них на четвереньках. Апофеозом этой весёлой истории явилось то, что при установлении личности, он называл себя именем Ибрагим.
   - Ну какой я Ибрагим, товарищ следователь, - Кир улыбается глядя на светловолосого мужичка в свитере "Boys".
   - А кто ты?
   Кир называет свои настоящие имя и фамилию.
   - Подтверждающий документ есть? Паспорт, свидетельство о рождении.
   - Нет. То есть с собой нет, так то есть... - Кир растерянно улыбается, изображая из себя простачка.
   - Ну раз нет, придётся оформить тебя на трое суток до выяснения, а пока будешь Ибрагимом.
   - То есть в то, что я Ибрагим вы больше верите?
   - Я верю сухому языку протокола, - следак тычет пальцем в бумагу, - а тут сказано, Ибрагим. Знаешь поговорку, что у пьяного на языке, то у трезвого на уме. Откуда ты имя это взял? Может погоняло твоё?
   - Да какое погоняло, товарищ следователь, я не блатной.
   - Вот мы и проверим, у нас целых три дня на это. Может ещё какие нибудь фокусы с твоим участием обнаружатся. А пока, Ибрагим, отправляйся ка ты назад в камеру. - следак тянется к кнопке под столом.
   Киру ничего не остаётся как идти ва-банк.
   - Товарищ следователь, мне три дня никак не можно, отпустите меня, пожалуйста! - Кир кладёт ладонь на сердце.
   - Это с какого перепуга я тебя должен отпустить, - веселится следак.
   - На самом деле, всё гораздо сложнее, чем кажется. Это вопрос жизни и смерти.
   - О, это уже интересно! - Следак подпер ладошкой голову, в готовности выслушать очередную интересную байку.
   - Я в армии служу в Ё-бурге. Позавчера получил письмо, что девчонка моя загуляла, ну я и сорвался в самоход. Приехал, встретился...короче убедился, что всё так и есть. Её послал, ухажору в рыло сунул, а сам в загул. Ну вы же должны понять...
   - Да, слезливая история. И если хоть часть из неё является правдой, то тебе с нашей тёплой камеры придётся переехать на гарнизонную губу в Ё-бург. - сочувственно трясёт головой следак.
   - Не на губу. Мне дисбат светит.
   - А может и дисбат. Что тут поделаешь, брат. За свои поступки отвечать надо.
   - Ну кем я оттуда вернусь, товарищ следователь. Отщепенцем, потерянным для общества человеком, и всё из-за какого то дебоша. - Кир причитает плаксивым голосом.
   - Да не из-за дебоша ты на дисбат пойдёшь, а из-за того, что ты дизертир. Так что ты на меня не пытайся вину возложить за твою поломанную судьбу. Я что, по-твоему сейчас расплакаться должен, сказать "Иди с богом Ибрагимушка", так что ли?
   - Да не Ибрагим я. Товарищ следователь, неужели нет вариантов. - продолжает причитать Кир.
   - Какие варианты могут быть? Ты кто мне брат, сват, чтобы я из за тебя должностное преступление совершал. - Говоря это, следак почему то смотрит на потолок, как-будто ищет вмонтированных там жучков. - Если бы я на все ваши сопли вёлся у нас бы в тюрьмах в два раза больше места было.
   Кир достаёт из кармана плоскую вытянутую коробочку и, положив на стол, двигает её к следователю.
   - Это что?
   - Посмотрите.
   Следак открывает коробочку и рассматривает её содержимое.
   - Это я невесте своей незадавшейся покупал. Теперь мне не нужно, может Вам пригодится. Честно, это моя последняя надежда. Вы сами видите, что не снятая, не украденная, в коробочке, только с магаза.
   Закрыв коробочку, следак подпирает подбородок кулаком и смотрит на Кира, как-будто думая, как ему поступить.
   - Ладно, считай что тебе повезло. Жалость и вера в людей когда-нибудь меня погубят, - он тяжело вздыхает и начинает заполнять какую-то бумажку.
  
  
  
  

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ВЫХОД

  
  

Глава 1. ЧЕРНЫЙ ВТОРНИК

   11 октября 1994 г.
  
   - Вот она пошла масть! - Кир выбрасывает уже четвёртый куш подряд. За?рики как завороженные напрыгавшись на лакированной доске, ложатся одинаковым количеством маленьких отверстий кверху.
   - Да как так-то? - причитает Емеля, наблюдая за тем, как на глазах разваливается красивая комбинация, которую он выстраивал всю игру. Начало было прекрасным, и он чуть не влепил Киру "домашний марс". Он нежно дул на зарики перед каждым броском; он загадывал числа, чтобы занять нужные ему ячейки, и эти числа выпадали; он умело загораживал Киру все пути и проходы так, что почти до самого конца не давал ему вывести часть своих фишек из "дома". Но в тот момент, когда Емеле казалось, что игра сделана, Кир начал выбрасывать длинные числа и куши. Его фишки одна за одной продвигались к дому семимильными шагами. Емеля уже привёл своих домой и начал сбрасывание, но вредные зарики позволяли сбросить одну две фишки за ход. Кир же выбрасывал куши один за одним и быстро нагнал соперника.
   Теперь их шансы практически уравнялись, но у Емели всё ещё есть фора: четыре фишки против восьми Кира. Все его фишки рядком выстроились в первой ячейке, так, что при выброшенном куше можно закончить игру. Емеля дует на зарики не с ласковой нежностью, как в начале игры, а с неприязнью и злобой. Зарики отвечают ему взаимностью.
   - Бля-я один-два. Это ж надо! - Емеля в сердцах бьёт ладошкой по столу.
   Кир с загадочной улыбкой подбирает зарики и тут же небрежно бросает их на лакированную поверхность поля. Весело порезвившись, зарики выдают "шеш беш". Кир сбрасывает четыре фишки, а Емеля нервно качает ногой под столом. Кир виновато улыбаясь, мол "извини друг, я не хотел" снова бросает зарики.
   - Бля-я! - Емеля вскакивает и нервно ходит вокруг стола.
   - Что, Димка, продул? - хохочет Медный, который сидит под теликом, переключая каналы большим прямоугольным пультом.
   - Да как так, - не может успокоиться Емеля. - Всю игру стараешься, думаешь, выстраиваешь, а тут бах... и одни ёбаные куши? лезут.
   - Вот ты Димулька и расстраиваешься так из-за того, что много думаешь. А ты бы не думал и тебе было бы по фиг... - смеётся Кир, собирая фишки.
   - К твоему сведению, дружище, в этой игре как раз таки надо думать.
   - Ну вот тебе и результат - Кир показывает пальцем на игральную доску, - только он обратный.
   - Да это потому что тебе просто повезло.
   - Нет, это потому, что в игре, результат которой решает, как упадут кости, не надо заморачиваться стратегиями. Ты что-то задумываешь, планируешь, строишь козни противнику, надеешься сделать красивый "Марс", но вдруг кто-то швыряет кубики и вся твоя стратегия летит к чёртовой матери. Я вот, например, больше надеюсь на кубики, чем на свою голову, и кубики меня не подводят...
   - Тихо, парни, смотрите... - Медный пытается уловить смысл речи диктора на только что переключенном канале.
   "Таким образом курс доллара по отношению к рублю вырос на 27 процентов и составил 3926 рублей за один доллар. - Молоденькая диктор с певучим голоском так же весело перешла к другой забавной новости. - Сегодня Борис Ельцин провёл совещание...".
   - Не понял! - Медный жмёт на пульт переключая каналы так, что на экране попеременно чередуются алкаш в застиранной майке по имени Лёня Голубков; Лолита и Цыкало, кричащие хором, что Хопёр Инвест отличная компания; Укупник, уверяющий Петруху, что восток дело тонкое; машущие крыльями тампоны. Странной новости больше нигде, нет, так что друзьям начинает казаться, что они ослышались.
   - Это чё, четыре куска за один бакс? - побледневший Медный продолжает пялиться в телик, который кажет очередную муру.
   - Нормальный ход! - Кир привстаёт садясь на край стола.
   - А раньше сколько было? - спрашивает Емеля.
   - Ещё вчера было три, а до этого ещё меньше было, - не отворачивая глаз от телика, говорит Медный.
   - Ну и чё...слава богу мы не банкиры и валютой не торгуем... - недоумевает Емеля удивлению друзей.
   - А то, что рубль превращается в говно, в простой фантик. - зло шипит Медный.
   - Димон, ты помнишь, что я тогда в бане говорил, про туалетную бумагу? - спрашивает Кир.
   - Я то помню, но удивляюсь, как ты помнишь... - смеётся Емеля.
   - Кроме шуток, брат, это как раз то, о чём я говорил.
   Медный опустил вниз крупную голову, обхватил её руками и сдавленно стонет откуда-то изнутри:
   - Сука, столько движухи и всё зря. Чё то мутишь, надеешься заработать а тут...
   - Кто-то выбрасывает за?рики...- продолжает за него Кир.
   Емеля, осознав серьёзность ситуации, вскакивает со стула и семенит маленькими ножками по периметру Ленинской комнаты.
   - Нужно брать все бабки из кассы и менять их на баксы, - говорит он первое, что приходит ему на ум.
   - Сейчас-то чего, это надо было вчера делать, - продолжает откуда-то снизу причитать голова Медного.
   - Ладно, пацаны, не расстраивайтесь, заработаем ещё. Времени у нас полно, - Кир пытается разрядить мрачную обстановку.
   - У кого то полно, а у кого-то дембель, - продолжает бурчать Медный.
   - Ты же задержаться на годик хотел по контракту...
   - Хотел... а теперь не знаю, чего я хочу. Я спать хочу... - по голосу Медного слышно, что он находится на дне.
   - Бабки пришли, бабки ушли. Ничего страшного, главное, что мы на месте.
   - Бля, Кир, давай только без этой романтической песни. Мне и так тошно. - Медный поднимает голову, на его широком белом лбу отпечатались красные пятна от ладоней. - Ты в одном был прав. Тут как и в этой паршивой игре нужно надеятся не на голову, а на руки и ноги. - Он смотрит на свой кулак, словно оценивая, не утратил ли тот своей мощи.
   - Андрюха, поверь, ты уже завтра забудешь про эти потерянные деньги. Да не всё же мы просрали, тем более часть у нас в баксах. Так что, ещё поживём. Теперь только таксу поднимем, и весь заработок будем в баксы переводить.
   Медный встаёт и направляется к двери.
   - Андрюха, ты куда?
   - Я спать...
  
   ***
  
   Чик-чак, чик-чак, чик-чак - глаза капитана внимательно следят за никелированными шариками, которые бьются друг о друга, отскакивают, тем самым образовывая безостановочное движение. Им вторят позолоченная стрелка на массивных часах над креслом полковника. Тик-так, тик-так, тик-так.
   Цык-цык, цык-цык, цык-цык, миниатюрная золотая стрелка под шлифованным стеклом круглых часов, закреплённых с помощью позолоченного браслета на хилом запястье полковника поддерживает странный хор. Эти тикающие и щёлкающие звуки единственное, что раздаётся в кабинете Манюрова последние пять минут. Капитан и полковник словно играя в молчанку не моргая смотрят друг-другу в глаза.
   Чик-чак, тик-так, цик-цик.... - в голове каждого из собеседников щёлкая крутится своя секундная стрелка поочерёдно указывая на множество вариантов, один из которых необходимо выбрать.
   Трель телефонного звонка разрушает гармоничную симфонию. Манюров, не глядя, приподнимает трубку и кладёт её на аппарат. Кто бы ни был этот звонящий, но он вывел собеседников из молчаливого ступора.
   Поковник, как будто на что-то решившись, протягивает маленькую ручку над столом и капитан с радостью хватает её своей ладонью.
   - Договорились! - Лицо Манюрова предельно серьёзно, в отличие от весёлой красной физиономии капитана. - Завтра займусь документами и как оформим, можешь считать себя полноценным владельцем доли.
   - Спасибо Анатолий! Уверен, что ты не пожалеешь...
   Пальцы полковника, словно щупальца спрута обхватывают запястье капитана и впиваются в него крепко, до боли.
   - Только запомни, Серёжа, что мы с тобой теперь партнёры, а это значит, что ты должен озаботиться тем, как увеличить нашу прибыль и уменьшить расходы. Сейчас, чтобы что-то получить, ты должен будешь вкладывать соразмерно доле своего участия. Больше ни каких шальных и бездумных трат. Чем больше будешь отдавать солдатикам, тем меньше будет оставаться тебе. Понимаешь?
   Томилов молча кивает, пытаясь освободиться от рукопожатия, но щупальца полковника не спешат разжиматься.
   - А если понимаешь, то вопрос об увеличении ставок должен быть снят с повестки дня.
   - Но как же тогда...Смута будет, Толя. Они теперь не дураки, об обвале рубля раньше меня узнали.
   - А ты меня не спрашивай, как, Серёжа. Ты у нас здесь "Системой" рулишь, за что я тебя ценю и вот, даже в бизнес взял. Так что, тебе думать и решать, а на счёт увеличения расходов не может быть и речи. Мы и так много теряем с этой сраной политикой.
   - Ладно, я подумаю, - улыбка капитана становится вымученной.
  
  
   ***
  
   Машину пришлось оставить в парке для мелкого ремонта, и домой приходится возвращаться пешком. Моросит мелкий дождь, но он не замечает его, и даже иногда попадает белоснежным кроссовком в лужу. Он никогда не носит форму за периметром части. Его китель, брюки и до блеска начищенные ботиночки покидают часть, только в крайних случаях, когда нужно их постирать и погладить. Таким образом он уже давно пребывает в нескольких ипостасях. В училище он бравый офицер, командир подразделения и в тоже время подпольный теневой делец. За периметром он молодой человек в спортивной форме и кроссовках, который не прочь выпить и погулять от жены. Дома он заштатный подкаблучник. Сейчас ко всем ипостасям добавилось то, что он стал бизнесменом. Это чувство греет его даже в эту промозглую погоду и окрашивает в яркие цвета серый город и мрачный небосвод. Жизнь налаживается, постепенно катится в гору и в последнее время всё идёт так, как он запланировал. Он даже начинает чувствовать себя всесильным и всемогущим дельцом с большим будущим.
   Чтобы ни произошло в далёкой перспективе "Система" уже сейчас сулит хорошие барыши. Объекты на застройку в деревне добавляются во многом за счёт грамотно проведённой операции по разгрому банды блатных. После этого, благодаря сарафанному радио появилось ещё три клиента на застройку. Ремонтов и внутренних работ тоже становится больше. Работы много, но чтобы её выполнять нужно задействовать всё больше людей. Теперь практически вся рота обеспечения в составе пятидесяти человек работает на Манюрова, а с сегодняшнего дня и на него тоже. Солдаты продолжают оставаться дешёвой, почти дармовой рабочей силой. Но сегодняшний день принёс Томилову не только хорошие новости. Верхушка "Системы" мгновенно среагировала на новость о падении рубля, так что после обеда он получил записку следующего содержания.
   "Рубль подешевел на 27%, поэтому просим увеличить наши ставки на эту же разницу". Эти умники Медяник и Кирсанов, от безделья целый день пялящиеся в телик узрели в, никем не комментуруемой новости, неприятность для себя, и тут же среагировали. Для обсуждения их требований он и пошёл в кабинет к Манюрову, а вышел оттуда полноправным партнёром фирмы с душевным названием "Фортуна". Так бывает, пошёл за одним, а получил совсем другое. Но то, за чем он ходил и чего так и не получил, горькой ложкой дёгтя портит праздничное настроение. Он прекрасно знает, чем может обернуться невыполнение требований "Системы". Это ведь только Манюров думает, что он полностью руководит всеми движениями. Если бы он знал правду, то никогда не взял бы его в долю. И теперь, когда всё так удачно складывается, нужно решить лишь две глобальные проблемы: не дать "Системе" взорваться именно сейчас и не дать понять Манюрову, что он не управляет "Системой"
   Томилов в замешательстве останавливается на перекрёстке. Ждать трамвая, или пойти пешком? Он выбирает второе и быстрым шагом идёт вниз по проспекту Гагарина. Хоть дождь и припустил, но на улице удивительно тепло, и после долгой сухой погоды асфальт блестит как зеркало, а вода в лужах прозрачная и чистая. Он идёт пешком, потому что на ходу лучше думается, а думать нужно много. Во-первых, большие задачи нужно разбить на более мелкие, а потом уже искать их решение. Сейчас нужно найти компромисс между требованиями этих выскочек и указанием Манюрова не поднимать ставки. Если не поднять ставки, они завтра же устроят саботаж; если уверить Манюрова, что не поднять ставки невозможно, тот может усомниться в его гении. Для начала нужно хотя бы потянуть время. Скажу им, что мы думаем над их предложением, но эти дела так быстро не решаются. Уговорю их подождать до начала следущего месяца. За эти две-три недели нужно избавиться от всей этой верхушки, и взять руководство "Системой" в свои руки. Капитан замедлил шаг, поразившись пришедшей в голову мысли.
   "Хорошая мысль, но это только направление, вектор. Это цель, достигнув которой он решит все проблемы. Как это сделать, большой вопрос. Но главное то, что он ясно увидел цель". - Капитан достаёт из кармана кожаной куртки пачку "Мальборо", но только сейчас замечает, что сигареты промокли, да и сам он мокрый насквозь. Он бросает пачку на газон и уверенными шагами шлёпает по лужам. Цель обозначилась, осталось искать возможности, а кто ищет, тот всегда найдёт. В голове капитана закрутилась весёлая советская песенка
   Воодушевлённый, счастливый, весёлый, до нитки промокший, он поднимается по лестнице, напевая прилипшую песенку.
   Кто весел, тот смеётся,
   Кто хочет, тот добьё-ётся - Он давит на кнопку звонка.
   В открывшейся двери недовольное опухшее лицо жены.
   - Чё раззвонился, как на пожар?
   - Кто ищет, тот всегда-а найдёт...- весело поёт пришедший с работы муж.
   - Опять нализался и мокрый, как чёрт...- ворчит жена, удаляясь на кухню.
   "Эх дорогая, дай мне время, хотя бы максимум полгода и я пошлю тебя и дорогого тестя на три буквы".
  
  
  
  

Глава 2. СНОВА КИЧА

   15 октября 1994 г.
   О том, что Медный уезжает в отпуск, друзья узнали только накануне вечером. Удивившись такой внезапности, и недоумевая, почему он всё это время молчал, друзья решили проводить его, а заодно и посидеть вместе вне периметра.
   Посадив Медного, на поезд, отправлявшийся в девять вечера, они до полуночи просидели в привокзальном кабаке. В училище, находящееся всего в нескольких кварталах от вокзала, идут пешком. Они так редко собираются вместе, своей маленькой компанией, в которой чувствуют себя абсолютно свободно, поэтому каждый из них наслаждается этой ночной прогулкой по спящему осеннему городу.
   Емеля одетый в костюм "Радость лоха" вальяжно разбрасывает ноги в огромных, на два размера больше кроссовках и то и дело попивает пиво из горла бутылки. Афоня, одетый в джинсовый костюм "Левайс", недавно купленный на рынке, и составляющий предмет его гордости, со свистом затягивается зажатой в пригоршню папироской. Задержав в себе пряный дым, он передаёт папироску Киру, который в своей восьмиклинке и кожаной куртке смотрится самым модным из троицы.
   - И чё ему в этот отпуск приспичило, перед самым то дембелем. - Емеля делает несколько жадных глотков из горла бутылки.
   - Какие то проблемы дома...ты же знаешь, Медный не любитель откровенничать. Тем более, он сам сказал, что ему нужен таймаут, чтобы решить, идти по контракту, или нет. - Кир, лизнув палец смазывает слюной кончик папироски.
   - Вроде он всё уже раньше решил, а теперь опять думать будет, - пожимает плечами Афоня.
   - Всё изменяется, жизнь на месте не стоит. Я смотрю, он в последнее время сам не свой ходит, как в воду опущенный.
   - Да его этот "чёрный вторник" в депрессняк вогнал. Не пойму я, чё так париться? - выпивший коротышка орёт, словно хочет перекричать рёв трактора.
   - Тихо! - Кир толкает Емелю кулаком в плечо и выбрасывает папироску. Пересекая узкую одностороннюю дорогу, им наперерез уверенной походкой направляются четыре человека. Три внушительных размеров солдата в туго подпоясанных зелёных бушлатах с чёрными погонами и старшина в коричневом берете, из под расстёгнутого бушлата которого видна тельняшка.
   Друзья, понимая, что процессия направляется к ним, замедляют ход.
   - Молодые люди, можно посмотреть Ваши документики? - с ходу тараторит старшина, веснушки на лице которого в темноте смотрятся как оспы.
   - А в чём дело?
   - Какие документы? Мы просто гуляем... - наперебой недоумевают друзья.
   - Комендантская проверка. Досматриваем всех особей мужского пола призывного возраста. - Старшина делает знак, кивнув головой в сторону своих подручных и те обступают компанию друзей.
   - А чё досматривать. Мы вообще школьники, - пожимает плечами Кир. - Живём здесь, документов с собой нет.
   - Далеко живёшь, школьник? Адрес можешь сказать? - мгновенно тараторит старшина, как будто заранее знал, что ему ответят и держал наготове этот вопрос.
   - Ленина 18, - так же быстро отвечает Кир, понимая, что здесь нельзя думать. Адрес называет спонтанно, зная, что улица Ленина есть в центре каждого города.
   - В какой школе учишься?
   - В пятьдесят восьмой - так же не думая отвечает Кир и попадается.
   - Так пятьдесят восьмая на сортировке. Чё то далеко ты в школу ездишь, через весь город. - улыбается старшина, довольный тем, что его ловушка сработала.
   - А мы полгода назад переехали в центр, не менять же школу в десятом классе.
   - На каком автобусе ездишь? - не даёт передохнуть въедливый старшина.
   - Меня отец на машине возит.
   - В какой стороне находится улица Ленина?
   - Перед нами - выкинув руку вперёд наугад отвечает Кир, и по лицу старшины видит, что попал в точку.
   Но рыжий мордоворот даже не думает униматься:
   - Где твой дом, справа, или слева?
   Кир окончательно уверовавший, что ему сегодня сопутствует удача, указывает направо.
   - Нет! Ленина семнадцать находится в противоположной стороне. - торжествует старшина.
   - Не семнадцать, а восемнадцать...
   - Не важно, память у тебя хорошая, а вот правду говорить почему то не хочешь.
   - Вы чё нас в армию забрать хотите? - улыбается Афоня.
   - Нет, этим военкомат занимается. Мы по другому вопросу. Если не служите в армии, отпустим, а если служите...добро пожаловать с нами.
   - А как вы это, на лбу прочитаете, если документов при нас нету, - продолжает веселиться Афоня, не осозновая надвигающейся опасности.
   - Мы это по Вашим трусам прочитаем. От Вас требуется одно: отогнуть штаны и вытащить краешек трусов, чтобы я увидел.
   - Ну у Вас и приколы в армии, - парни по очереди показывают старшине резинки своих трусов. Здесь у комендача вышла промашка. Друзья уже полгода не носят казённого белья.
   - Ну что, мы можем идти? - улыбается Кир.
   - Подожди, щас ещё нюхать будут - хихикает Емеля.
   - С нами поедете, - старшина машет рукой, делая маяк кому-то в темноте. В ночной тишине громко взревел заведённый мотор, в переулке жёлтым светом вспыхнули фары и зелёный Уазик в считанные секунды подлетает к образовавшейся компании.
   - Не имеете права...Это как так? Нас родители потеряют. Это беспредел какой-то - наперебой возмущаются друзья, которых назойливо хватают за предплечья обступившие их комендачи.
   - Из части три солдата сбежали, по приметам похожи на Вас. Мы только проверим, и если всё нормально, поедете домой. Скажете телефоны родителей, мы им сами позвоним. Давайте парни, грузитесь. Друзей по очереди запихивают в Уазик через заднюю дверцу.
  
   На гауптвахте друзей определили в карантинную камеру.
   - Вы же разобраться хотели! Чё за беспредел! - кричит Кир высунув нос в щель между прутьями решётки, прапорщику, который несколько раз проворачивает массивный ключ, запирая дверь.
   - С утра будем разбираться, ночь уже. А будешь шуметь, я тебя в карцер определю... - с этими словами прапор удалился, затворив за собой ещё две решётчатые двери.
   - Зашибись! - Кир бухается на узкую шконку прикреплённую вдоль стены. - Чё то у меня в последнее время пруха на эти камеры.
   В помещении два на два нет ничего, кроме побеленных извёсткой стен и двух шконок углом прибитых вдоль них. Размеров шконок хватает только для того, чтобы три человека могли сидеть. О том, чтобы прилечь не может быть и речи.
   - Нужно Томилова вызванивать. Он нас выдернет. - говорит Афоня.
   - Утром будем просить, чтобы дали позвонить, хотя, мне кажется, что он нам не поможет - обречённо говорит Кир.
   - Почему ты так думаешь? - спрашивает Емеля.
   - А ты вспомни, что он сделал, когда меня закрывали. Он и пальцем о палец не ударил.
   - Тогда другое дело было. Да и мы в роте оставались. А сейчас никого нет. Медный в отпуске, мы на киче. Нарочно не придумаешь.
   - Посмотрим! - Кир откидывается спиной к стене и закрывает глаза.
  
  
   16 октября 1994 г.
   Предположение Кира оказалось верным. Капитан появился только ближе к вечеру, хотя Кир позвонил ему ранним утром. Томилов договорился, чтобы его пропустили к задержанным, якобы для их идентификации. Зайдя в камеру, он попросил сопровождающего его прапора оставить их наедине с арестантами.
   "Я им сейчас по-свойски пистона вставлю" - сказал он сопровождающему, который с понимающей улыбкой, прикрыл дверь в камеру.
   - Ну что, парни, вляпались? Кирсанов, ты уже второй раз меня подводишь. Что теперь делать? - он приоткрывает дверь, чтобы посмотреть, не слушают ли их снаружи.
   - Надо нас вытаскивать, товарищ капитан, - говорит Афоня, уверенный в том, что капитан сделает всё, чтобы их освободить.
   - Надо! - раздраженно трясёт головой Томилов, скрестив руки на груди. - И как прикажешь это сделать? Вы попались на самовольном оставлении части. Какой-то срок Вам в любом случае впаяют. Единственная возможность сократить Ваше здесь пребывание, это способствовать тому, чтобы срок был максимально коротким. Это зависит от Ширдяева, Манюрова и тех законов, под которые подпадает ваше правонарушение.
   Слушая капитана, Кир думает о том, что если бы он приехал хотя бы до девяти утра, их можно было вытащить отсюда без особых проблем. Сейчас их определили официально, поэтому то, что он говорит отчасти правда. Но он не мог не знать об этой возможности, тем более, Кир в телефонном разговоре так жарко на неё намекал.
   - Если бы Вы приехали с утра...- кусает губы Кир, - сейчас конечно уже поздно.
   - Я приехал, когда смог. Думаешь, у меня дел других нет? За мной вообще то целая рота, - раздражённо отвечает капитан.
   Кир молчит в ответ, думая о том, что капитан, почему то поступился одним из самых важных своих дел, ради более незначительных.
   - Ладно, времени мало, поэтому нужно говорить о делах. По поводу Вашего срока постараемся решить быстро. Лишь бы Вам ещё чего нибудь не впаяли. Вы не пьяные были?
   - Да так, немножко... Но они нас не проверяли. - отвечает Емеля.
   Капитан хватается за лоб, изображая сильное расстройство.
   - Да тут не нужно никакой проверки. Напишут в протоколе, что бухие, потом не отбрехаетесь. С ними спорить себе дороже выйдет. Ну ладно, будем надеяться, что всё будет без осложнений. Теперь о главном: Ребята, получается, что я остаюсь один на хозяйстве. Медведева в счёт не берём, я ему не очень то доверяю. Мне нужны все каналы управления "Системой". Вы же понимаете, мы не можем стоять на месте.
   Кир садится на шконку, закидывает ногу на ногу и скрещивает руки на груди.
   - А может, пока мы отдыхаем здесь, "Система" тоже отдохнёт?
   - А вот это уже не смешно, Игорь, - капитан заметно побледнел. - Дело не должно страдать из-за того, что кто-то, мягко говоря, обосрался. И это кстати не первый раз за месяц. Наверное этот "кто-то" просто расслабился и забыл, что есть ещё большое и важное дело. Надеюсь, этот арест станет для Вас большим уроком.
   - Не забывайте, что этот "кто-то" и создал это большое и важное дело, о продолжении которого Вы так печётесь. И ему становится обидно, когда его даже не пытаются вытащить из задницы. Поэтому, я надеюсь, что наш арест и для Вас станет большим уроком.
   - Ты зарываешься, солдат, - нижняя губа капитана угрожающе выпячивается из под щеточки аккуратно постриженных усов.
   - Товарищ капитан, мы не собираемся киснуть на киче, пока кто-то пользуется плодами наших трудов. Вы должны быть заинтересованы в том, чтобы нас вытащить.
   - Я никому ничего не должен. Особенно тебе щ... - капитан с трудом сдерживает, готовое сорваться с языка оскорбительное слово. Нижняя губа капитана становится белой, а глаза сужаются в маленькие щёлки. - Не хотите по-хорошему, ладно... я сам во всём разберусь. - Подойдя к двери, он качает головой. - Зря Вы так, ребята...зря.
  
   17 октября 1994 г.
  
   За эти два дня Монтана чуть не сошёл с ума. Со всех сторон на него сыпется куча вопросов, на которые он не знает ответа. В роте назревает паника. Да что там в роте, Куба и Кацо тоже в прострации, они не знают, что им делать. Такое ощущение, что плывущий на полном ходу корабль вдруг лишается капитана и всех его помощников. Штурман, лоцман и капитан, оказались за бортом. Команда в панике, матросы не знают, что им делать, корабль виляет, он сбился с курса. Впереди могут быть рифы и нужно вернуть управление, либо заглушить двигатели, чтобы корабль дрейфовал, но как это сделать, если рубка закрыта и ни у кого на корабле нет от неё ключей.
   Со вчерашнего утра, когда вся четвёрка, управляющая системой, внезапно сгинула, все движения замерли. Разнорядок о требуемых на объекты людях не поступает. Раньше они каким-то образом передавались Киру, а пока его не было Емеле. Каждый вечер перед отбоем, собирались все Кир, Медный, Емеля, Афоня и он, чтобы распределить людей по объектам, но теперь собираться некому. Один он ничего не сможет решить. Если бы даже сейчас он получил эти требования и, каким-то образом, сумел распределить людей, то всё равно не смог бы заставить их выдвинуться на объекты. Он просто не знает, что ему делать. На вопросы Мокрого, Поварёнка и Ицмайлайфа о том, что случилось, и чем им заниматься он огрызается:
   "Сидите по местам, дрочите духов, мойте полы. Ждите, пока не прояснится. Только не слоняйтесь по учёхе". Единственное место, где ещё как-то работает "Система" это деревня, где Жулик с подручными строят коттеджи. Но туда тоже почти каждый день должен ходить транспорт, либо с людьми, либо с деньгами, или продуктами. Им тоже необходима связь и указания с большой земли. Это похоже на дёргающуюся ногу у тела, которому только что отрубили голову. К ноге уже не поступает никаких сигналов, она двигается инстинктивно. Но скоро и она замрёт.
   Сам он почти всё время не выходит из каптёрки, которую то и дело меряет шагами. На носу дембель, нужно подбивать итоги, а тут такое...
   Разъярённый старшина Бажин заставляет духов вылизывать все углы казармы. Его трёхэтажный мат создаёт непрерывный фон для размышлений Монтаны уже вторые сутки. Томилов тоже не появлялся со вчерашнего дня, но может сегодня всё прояснится. Чтобы хоть как-то подавить тревогу и бесполезное мыслеблудие он читает старые пожелтевшие газеты, которые старшина использует как сырьё, для производства туалетной бумаги. "Пролетарии всех стран объединяйтесь" - Монтана никогда не понимал значение этого слогана. Он кажется ему слишком уж заумным для тех людей которым была адресована советская газета "Правда". В правом углу пожелтевшей газеты он видит дату выпуска 21 сентября 1983 года.
   "Интересно, с какого года он не выбрасывает газеты" - Монтана представляет заваленную стопками газет квартиру Бажина. Тяжело вздыхая, он пытается углубиться в чтение передовицы, которая рассказывает о трудовом подвиге очередного стахановца, но тут в каптёрке появляется Томилов.
   - Здравия желаю, - облегчённо вздыхает Монтана и, вместо, того чтобы отдать честь, протягивает руку капитану. Злой, невыспавшийся Томилов сухо встречает рукопожатие.
   - Ну что случилось то? - спрашивает Монтана, устало упавшего на стул капитана.
   - На губе все втроём. Замели в самоходе, да ещё пьяных.
   - Как они так попали?
   - Хуй знает как. Мало что ли патрулей по городу шастает. Расслабились совсем наши друзья. У них по-моему звёздная болезнь началась и вот её результат. - Капитан нервно крутит в руках пустой гранёный стакан.
   - И сколько они там проторчат?
   - Думаю суток пятнадцать, не меньше.
   Монтана присвистывает.
   - Бля-я и чё теперь делать?
   - Да не паникуй ты так, тёзка. Нужно как-то продолжать жить. Не весь же свет на них клином сошёлся. Мы с тобой есть, исполнители все на месте. Надо просто всё наладить так же как это было при них. Вот тебе разнарядка по людям. Раньше я каждое утро оставлял её в условленном месте для Кирсанова и Медяника, теперь их будешь получать ты. - Томилов достаёт из внутреннего кармана бушлата сложенный вчетверо лист бумаги и расправляет его на столе.
   Монтана разворачивает его к себе и смотрит на столбики с названиями объектов и количеством требуемых людей напротив.
   - И что дальше? - этот вопрос заставляет Томилова насторожиться.
   - Как что дальше? Объекты известны, количество людей известно, исходное количество людей есть, где их взять тоже понятно. Это же задача для первоклассника. Или тебе помочь нужно?
   - Если бы это было задачей для первоклассника, её мог бы решить любой. Но "Система" устроена так, что управляется только определёнными людьми, а точнее человеком.
   - Стоп...стоп...стоп - Томилов вытягивает вперёд руки, - ты чё такое несёшь. Давай не будем усложнять вещи и делать из мухи слона. Если тебя так научили твои друзья, то ты должен понять, что сейчас форс-мажорная ситуация. Их закрыли и неизвестно когда выпустят. Если их нет, всю их работу мы возьмём на себя, так что давай без этих шпионских заморочек. У тебя есть требование, распределяй людей и отправляй на работы.
   - Распределить-то я распределю, а вот кто их отправит на работы?
   - Ты и отправишь. В чём проблема? Как Вы это раньше делали? - верхняя губа Томилова начинает подрагивать, отчего аккуратные усики приходят в движение.
   - В том-то всё и дело, что я не знаю, как они это делали.
   - Ну что ты всё усложняешь - мучительная улыбка появляется на лице капитана, - собираешь людей и говоришь, сегодня идёте туда-то, занимаетесь тем-то и тем-то...Что я тебе, как маленькому ребёнку всё разжовываю.
   - Никто даже с места не сдвинется. В "Системе" существует строгая иерархия и субординация и все её участники выполняют приказания только одного человека.
   - А ты не забыл, солдат, что вся эта сраная "Система" находится в военной части, где все безприкословно должны подчиняться приказам старших офицеров. - Томилов переходит на злобное шипение.
   - Вы хотите приказать им как офицер? Можете попробовать, но рядовые участники не знают, какое место вы занимаете в "Системе". Так вы можете только выдать себя, но и в этом случае нет гарантии, что Вам подчинятся. Училище уже давно живёт по законам "Системы".
   - Ты хочешь сказать, что они не подчинятся приказу офицера? - Томилов над столом склоняется к Монтане.
   - А что им грозит? Вы можете наказать их официально? Можете сделать выговор, письменное взыскание, отправить солдата под трибунал за то что он не пошёл ремонтровать кабинет, который по официальным документам должна ремонтировать сторонняя фирма? Товарищ капитан, я, Вы, они все давно уже живут по законам "Системы". "Система" их кормит, она гарантирует их безопасность, поэтому они чётко знают правила. Они знают, что можно, а чего категорически нельзя делать. Здесь уже давно нет солдат и курсантов, здесь все участники "Системы". В лучшем случае от себя вы можете отдать приказ, только кучке жалких духов, которые пришли в прошлом месяце. Но наврят ли вы с ними сварите кашу.
   - Хочешь сказать, что все подчиняются приказам Кирсанова или Медяника? - голос капитана неожиданно сел и стал сиплым. - А если бы...если предположить, что их совсем не стало. Ну допустим Медяник по каким то причинам не вернулся из отпуска, а Кирсанову и его друзьям дали большой срок. Что, тогда? Как эта "Система" будет кормить своих подопечных. Ведь за это её так любят и чтут?
   - Дело не в конкретных людях. Дело в пароле, который на данный момент знает один человек. Только предъявив этот пароль можно сделать так, чтобы система стала активной.
   - Вот этот? - капитан кладёт на стол небольшую пластиковую карту. Карта абсолютно чёрная. На ней словно негативом отображена змея, обвивающая стебель экзотического растения. В левом верхнем и правом нижнем уголках карты белые сердечки на ножках и большие буквы "А".
   Монтана берёт карту, крутит её в руке и зрачки его начинают расширяться. Толстый неломающийся пластик, рубашка с изображением змеи и обведённой в прямоугольник непонятной надписи на немецком языке, не оставляют сомнений, что карта из той самой колоды. Эта уникальная колода была только у Кира. Из неё он раздавал карты участникам "Системы". Обладатель туза пик мог управлять королями любой масти, и эта карта раньше принадлежала Медному.
   - Это же "Чёрт"! Откуда он у Вас?
   - Получил по наследству. Я ведь тоже не последний участник "Системы" - капитан откидывается на спинку стула. Уголки его рта расползаются в торжествующей улыбке.
   - А зачем Вы тогда спрашивали чего, да как, если Вам передали... - недоумевает Монтана.
   - Проверить хотел, как будешь держаться, но ты кремень...Бери и пользуйся. С этим паролем у нас все двери открыты. Теперь я надеюсь, ты можешь решить эту задачу для первого класса?
  
   18 октября 1994 г.
   Кир надеялся до последнего, что лишившись рычагов управления "Системой", Томилов предпримет все меры, чтобы выдернуть его и друзей из-за решётки. Но, с каждым днём пребывания на губе, его надежда таяла и окончательно рухнула на третий день, когда им объявили, что они арестованы на пятнадцать суток. Теперь они сидят по разным камерам. В отличии от прошлого раза, Кир заметил более суровое отношение и тотальную слежку выводных. Теперь он не может откосить от уборки камеры, или метения плаца и вынужден делать всю работу наравне с другими. Облегчение наступило только в день, когда в наряд заступил старый знакомый Муса. Тот в тихомолку отвёл его на КПП, где он мог отдохнуть от серых будней губы. Оказавшись на КПП, Кир позвонил в роту, и узнал от Монтаны, что "Система" работает в штатном режиме.
   - Интересно, как Вы теперь рулите остальными мастями, - Кир пытается говорить спокойно, чтобы скрыть шок, в который его повергла эта новость.
   - Так Вы же сами Черта? Томилову передали.
   - А, ну да, чё то я запарился...Ну давай, Серёга, удачи! Томилову привет!
   Положив трубку, Кир ложится на мягкий тюфяк отвернувшись к стене и подобрав под себя коленки. Это нокаут. Сокрушающий удар, вышибающий из головы искры, нанесён настолько внезапно, что он не понимает, откуда прилетел разящий кулак снизу, сверху, или сбоку. Что это было, апперкот, крюк, или прямой в голову, а главное, кто ударил? Пока ему не до этих размышлений. Его щека чувствует глянцевый пол ринга, открытые невидящие глаза бессмысленно смотрят в одну точку, а в ушах стоит свист толпы. Он проиграл, и сейчас не нужно ничего, кроме как закрыть глаза и уснуть.
   Муса растолкал его, когда на улице уже стемнело и помещение крохотной избушки погрузилось во мрак.
   - Пора в камеру, брат...- Кир долго всматривается в вытянутое лицо кавказца, не понимая, кто это, и где он находится. Лёгкий воздушный сон долго не хочет уступать тяжёлой реальности. Но она всё таки возвращается и наваливается чёрной липкой массой.
   Кир трясёт головой, чтобы сбросить с себя наваждение, и нехотя встаёт с тюфяка.
   По пути в камеру, его внезапно озарило. Он увидел всё ясно, как наяву. Шок, глубокий сон, а затем пара глотков холодного осеннего воздуха сотворили чудо. Теперь он ни в чём не сомневается. Он точно знает, что произошло, и кто нанёс этот удар.
  
   19 октября 1994 г.
  
   После расселения по камерам, общаться с друзьями не получается. Во время прогулок выводные строго следят за тем, чтобы не было разговоров между арестантами из разных камер. Только сегодня появилась удачная возможность. Во время утрененего развода, Кир с радостью узнал, что Емелю, так же как и его отправляют на покраску внутренней ограды. Задействованных в работе арестантов, распределили по периметру невысокой в полтора метра ограды, состоящей из сваренных в квадрат уголков и натянутой между ними сетки рабицы. Это ограда, отделяющая периметр площадки для прогулок от плаца, кажется Киру похожей на забор детского садика. "Интересно, а ведь нас уже с детства учат гулять за решёткой" - думает Кир, размешивая палкой, густую зелёную краску в жестяной банке. До обеда каждому нужно выкрасить по три секции оградки. Кир видит Емелю, трудовой фронт которого, находится через два надела . Это шесть пролётов забора. Нужно решить задачу, каким образом им поменяться с соседом Емели. По взглядам, которые бросает коротышка, видно, что он пытается решить эту же задачу. Получилось у обоих. Каждый договорился поменяться наделами со своим соседом, поэтому их оградки, вскоре оказались рядом.
   - Привет, братишка! Как дела? - Кир, косясь на друга, размазывает по уголку вонючую зелёную массу.
   - Привет! - улыбается Емеля, - у нас ничего, можно чалиться. Один умелец в камере попался. Нарисовал шахматное поле, слепил из хлеба фигуры. Теперь каждый вечер у нас шахматный турнир.
   - Ты же вроде не играешь в шахматы?
   - Нет, но тем, кто не играет самый интерес. Мы ставки на игроков делаем.
   - А, тогда, в самом деле интересно... - Кир на время замолкает, как будто увлечённый покраской.
   - У тебя то как? - спрашивает Емеля.
   - Жить можно, - вздыхает Кир. - Я ведь не в первый раз и мне есть с чем сравнивать, но в прошлый раз было лучше.
   - Чем?
   - Почти всем. Контингент был лучше, да и не гоняли так, хотя прошло то три недели.
   - Странно, а чё изменилось за три недели?
   - Обстоятельства изменились, Димон. Я теперь всему объяснение нашёл, и нашему внезапному аресту, и длительному сроку....- Кир замолкает, увидев, проходящего мимо выводного, и продолжает, когда тот удаляется на безопасное расстояние.
   - Я в роту звонил, Дима. Система работает как часики без нашего участия. Похоже мы ей больше не нужны.
   Емеля встаёт с корточек, держа перед собой кисточку, краска с которой обильно капает на рукав.
   - Как? Они же не могли без нас...Нарушили правила?
   - Никто ничего не нарушал, просто у Томилова оказался "Чёрт".
   - Как оказался?
   - Да сядь ты...крась забор, - Кир одёргивает стоящего истуканом друга. Емеля садится, но не отводит глаз от Кира. - На счёт того, как "Чёрт" оказался у Томилова, у меня одна версия. Медный нас сдал!
   - Медный? - Емеля снова начинает вставать.
   - Да сядь ты...Вспомни, как он в последнее время себя вёл. Ему ничего не было надо. А когда про этот доллар услышал, помнишь, что он сказал? "Нужно надеяться только на себя, или что-то вэтом роде". Меня ещё тогда его поведение насторожило.
   - Но зачем?
   - Дима, а ты давно проверял нашу кассу?
   - Ты думаешь...- теперь вытянувшегося в полный рост Емелю не смогли бы усадить даже пять амбалов.
   - Мне очень хочется, чтобы это было не так, но все события указывают именно на это. Скажи, зачем человеку понадобилось в отпуск перед самым дембелем. Почему он передумал оставаться по контракту?
   - Он же сказал, что проблемы у него...
   - Может быть. А если нет? Если он вообще не собирался возвращаться?
   - Бля... - до Емели начинает доходить и теперь его ноги подкашиваются, и он вынужден сесть. - Так он чу?хнул с кассой? Но зачем "Черта?" Томилову отдавать?
   - А ты знаешь? Может он его уже на дембель оформил. Томилов спал и видел, чтобы захватить управление "Системой". Он убирает всех нас и получает от Медного ключики. Как тебе такой вариант? - Кир со злостью мажет краской решётку.
   - Как убирает?
   - А вот так. Ты вспомни, как мы здесь оказались. Из сотен пацанов, гуляющих по улицам города, патруль выбирает именно нас. Ты вспомни, как этот старшина докапывался до нас. Его задача была упечь нас любой ценой. Даже когда у него не получилось вывести меня на чистую воду, нас всё равно забрали. Это сразу должно было вызвать подозрения. Потом, если мы все так сильно нужны Томилову, он мог приехать на губу с утра, когда я ему звонил, и отмазать без особых заморочек. Почему он этого не сделал? - Кир выдерживает паузу. - Да потому, что всё это организовал именно он. Ты не останавливайся, крась, а то договорить не дадут, видишь как пасут? - косится Кир на выводного, который без остановки ходит вокруг периметра оградки. Застывший Емеля приводит онемевшую руку в движение. Он машинально водит сухой кисточкой по сетке, забывая макать её в краску.
   - Ты думаешь, это Томилов? Мы же нужны ему...
   - Раньше были нужны. Сейчас, когда всё налажено и дела идут хорошо, Томилов считает, что необходимость в нас отпала. Мавр сделал своё дело, мавр должен уйти.
   - Кир, я не могу понять, для чего ему это. Мы разруливали все проблемы, делали всю работу, а он был только передаточным звеном между Манюровым и нами. Ничего не делая, он получал солидные барыши и числился одним из главных лиц в "Системе".
   - Вот именно, одним из...Видимо он захотел стать просто одним. Может есть ещё причины, может одной из причин явилось то, что мы попросили увеличить ставки. Какие причины точно, мы знать не можем, но они были. Ему нужно было взять управление на себя, убрав нас. Он решил этот вопрос, подговорив Медного сдать ему всю схему управления и отдать "Черта". За это, он отправил Медного в отпуск, который скорее всего бессрочный. Медный воспользовался этим, чтобы взять кассу и дать дёру.
   - Мы ещё не знаем точно, может касса на месте.
   - Я почти уверен, что её нет...
   - Столько движухи и всё даром, - голос Емели срывается, теперь он отчаянно машет кистью нещадно макая её в банку, так, что вокруг неё образовалась лужа краски.
   - Сейчас ты в точности повторяешь слова Медного тогда в Ленинской...Послушай, брат, никакие бабки не стоят нашей дружбы. Медный оценил её в сумму нашей кассы. Бог ему судья.
   - Нет, если это он, я сам его найду, из под земли достану. Представляю, что будет с Афоней, когда узнает. - Емеля резко поворачивает голову, оживлённый ещё одной мыслью. - Слушай, Кир, но если он всё это устроил, он же не может не понимать, что мы всё равно вернёмся.
   - А ты сначала вернись! Этот вопрос меня сейчас больше всего занимает. Сиди здесь тихо, не вступай ни в какие афёры и не поддавайся на провокации. Увидишь Афоню первым - передай ему мои слова. Нам сейчас главное отсюда выбраться. Что-то мне подсказывает, что эта история с продолжением.
   - Думаешь, нас здесь могут задержать? - спрашивает Емеля.
   - Если у Томилова здесь свои люди, есть большая вероятность не только задержаться, но и переехать в дисбат. А оттуда уж точно скоро не выберешься.
   - Чё же делать... - от такого количества негативной информации Емеля вот-вот впадёт в истерику.
   - Я подумаю, брат, как нам выпутаться. Главное не делай резких движений. И крась...крась.
  
  
   25 октября 1994 г.
   Кир точно определил намерения капитана, сделать так, чтобы они не вернулись в роту. Он не угадал только способ. Предполагая, что Томилов устроит провокацию, или подставу на губе он и друзья вели себя осторожно. Они не нарушали режим, с усердием ходили в наряды, даже общаться между собой стали реже без особых причин. Дни пребывания на киче тянулись муторно и долго. Они уже готовы были терпеть всё, режим, скудную еду, сокамерников, с которыми теперь опасались общаться. Главной целью было выбраться отсюда. Они не знали, что у капитана на руках мощный козырь, который он приберегал до последнего.
   - Кирсанов на выход! - кричит здоровый бычок выводной, открывая тяжёлую железную дверь. Уже девять часов вечера, время перед отбоем, и в такие часы ещё никого не вызывали, поэтому Кир долго сидит не вставая со шконки.
   - Тебе чё, два раза повторять? - Ещё громче орёт выводной.
   - А куда идти-то? Ночь на дворе. Расстреливать будете? - Кир лениво поднимается со шконки.
   - Давай шевелись! К тебе гости пришли.
   Он идёт следом за выводным по коридору на улицу. Они пересекают плац и направляются к административному корпусу. Поднявшись по лестнице, он попадает в знакомый коридор, в котором был уже три раза. Здесь находится кабинет коменданта. Но кабинет сейчас закрыт, зато открыт кабинет напротив.
   - Давай сюда, - выводной подталкивает Кира в спину. Облупленная зелёная краска на стенах, серая штукатурка, старый рваный ленолеум, допотопный деревянный стул, в центре, такой же старинный стол в углу, за столом сидит Томилов.
   - Рядовой Кирсанов доставлен, - раздаётся из-за спины голос выводного.
   - Спасибо, сержант - говорит Томилов. - Закрой нас здесь минут на пятнадцать.
   - Есть, товарищ капитан. - Выводной исчезает за дверью.
   Томилов пытается натянуть улыбку, отчего тонкие усики съезжают набок.
   - Ну, здравствуй Игорь, садись, разговор есть.
   - Здравия желаю, - небрежно произносит Кир, даже не пытаясь отдать честь и улыбнуться в ответ. Он садится на стул и закидывает ногу на ногу.
   - Ну как Вас тут, не обижают? - капитан небрежно кидает на стол пачку Мальборо. - Кури.
   - Спасибо, обойдусь...- Кир сидит не двигаясь, чувствуя, как под ним скрипит шаткая конструкция стула.
   - Хозяин-барин, - Томилов достаёт и прикуривает сигарету. - Вы уж простите, не смог я Вас вытащить. Статьи уж больно нехорошие. Самоход, да ещё и пьянка. Сам понимаешь...- выпятив нижнюю челюсть, он выдыхает дым.
   - Понимаю, товарищ капитан. Да мы здесь нормально, отдохнём сейчас и в работу. Там наверно тяжело без нас.
   - Тяжело, но справляемся...
   - Ну вот, немного осталось мучиться. Мы выйдем скоро, да и Медяник из отпуска вернётся...- Кир внимательно следит за реакцией капитана на его слова. Тот крутит окурок в пепельнице и кусает ус, видимо подбирая слова.
   - Медяник задержится. У него там что-то не получается. Да и не в нём дело...- мылится капитан.
   - А-а - Кир воспринимает новость о задержке Медного как само собой разумеещееся.
   - У Вас большие проблемы. Я об этом пришёл поговорить.
   "Кто бы сомневался? - думает Кир - Я даже знаю источник всех проблем".
   - Ты Васильева помнишь? Прапорщика, который раньше на складе работал?
   Кир чувствует холодок исходящий откуда-то из центра живота и распространяющийся по всему телу.
   - Помню, и что? - он пытается сохранить на лице внешнее спокойствие.
   - Нарисовался он тут недавно. Забурел, будка здоровая стала, не объедешь, пиджак красный, цепь с палец толщиной, даже телефон сотовый имеет. Говорит, после нашей конторы поскитался, да пошёл на рынок торговать. Чё то его внешний вид мне подсказывает, что не торговлей он занимается, но сейчас не об этом. Рассказал он мне, что встретил случайно Толю Поварницына, прапора, который ему на смену пришёл. Они посидели за встречу, да так видимо хорошо посидели, что Толя этот в зелёные сопли нарезался, в лоскуты. И в этом состоянии, давай наш Толя какую-то околесицу нести. Как-будто в училище образовалась странная структура, называемая "Системой". Благодаря этой "Системе", все её участники стали неплохо зарабатывать. Васильев поинтересовался, мол на чём же все они зарабатывают. А наш Толик по простоте душевной начал выкладывать ему всё, что знает и чего не знает. Благо, что знает он гораздо меньше, чем не знает, поэтому из его пьяного рассказа Васильев почти ничего не понял. Но одна вещь показалась ему интересной. Говорил ему наш Толик, что деньги здесь платят регулярно и даже вперёд. - Томилов переходит на вкрадчивый тон и наклоняется к Киру. - И что самое интересное, деньги платили с самого начала. "Это у кого же такие финансы имеются, чтобы он их так нещадно разбрасывал?" - спрашивает Васильев у Толика. Тот говорит, не знаю мол, но ходят слухи...- теперь Томилов еле слышно шепчет, подняв указательный палец вверх, - ...что заправляют всем чуть ли не пацаны, кто-то из солдат, или курсантов.
   Томилов откидывается на спинку стула и прикуривает новую сигарету.
   - Ну как тебе история?
   - Да, пьянка до добра не доводит. Набрехал этот прапор с три короба. Так Васильеву надо было сказать...
   - Он было так и подумал. Его одна вещь в этой истории насторожила: наличие большой суммы денег у простых солдат.
   - Ну да, появились деньги, когда "Система" заработала. - Кир делает вид, что не понимает, к чему ведёт Томилов.
   - Деньги появились раньше. А предыстория такова. Где-то за два месяца до появления "Системы" у прапора вынесли сейф, в котором он хранил внушительную сумму денег. Не будем вдаваться в подробности, откуда у него деньги и какая была сумма. Ограничимся лишь фактом, что сейф с бабками растворился в воздухе. Все подумали тогда на гастролёров; Васильев погоревал, побухал, набил морду парочке важных офицеров и покинул училище. Но, как говорил незабвенный Глеб Жеглов: "Каждое преступление оставляет финансовый след". След всё таки появился и Васильев, как нарочно, оказался рядом.
   - О каких следах Вы говорите? Чё на нас намекаете? - Кир смеётся. Теперь, как и всегда в стрессовой ситуации, он собран и готов держаться до конца.
   - Ни на кого я не намекаю. Да мне это надо? У меня что ли бабки украли? Я просто пересказал тебе наш с ним разговор. Так вот, в конце он сказал, что он уже близко к цели и теперь не остановится, пока не найдёт этих крыс.
   - Нужно было пожелать ему удачи, - продолжает улыбаться Кир.
   - Я так и сделал, но в то, что он не остановится, пока не найдёт, поверил. Ты, наверное хочешь спросить к чему я тебе всё это рассказываю?
   Кир кивает, мол, угадал.
   - Просто так, информация к размышлению. Просто, если бы я был на месте Васильева, то рассуждал бы следующим образом. Если делать выбор между солдатами и курсантами, то предпочтение пожалуй нужно отдать первым. У курсантов тяму меньше, да и кишка тоньше. А вот солдатики разные попадаются. Сейчас ведь какой контингент в армию попадает. Чуть ли не рецедевистов призывают. Если выбирать из солдатиков, то их всего семьдесят человек. Вычитаем духов, остаётся сорок. Из этих сорока нужно выбрать самых прожжённых. Таким образом можно постепенно сужать круг и добраться до ключевых звеньев, потом уже конкретно работать с ними. Так бы рассуждал я, и скорее всего, ошибся бы. Спросишь почему?
   Кир пожимает плечами и глупо улыбается, мол о чём ты говоришь.
   - А потому, что я не взял бы в расчёт тогдашних ду?хов. Ведь ду?хи всякие бывают. Иной раз такие хитрожопые попадаются, что просто диву даёшься. - Капитан встаёт из за стола, делает несколько шагов и оказывается за спиной у сидящего Кира. Тот не крутит головой, провожая его взглядом, а сидит уставившись на пепельницу, в которой окурок испускает последний тонкий дымок.
   - Но это всё пустые разговоры, потому что Васильев человек практичный, и он не станет рассуждать. Он будет наблюдать, расспрашивать, втираться в доверие, подкупать,угрожать наконец... Словом, он постарается узнать необходимую информацию из первых уст. Ему будет сложно, но у него есть цель, и он чувствует, что она рядом. Это уже девяносто процентов успеха. Короче, я бы этим ребятам не позавидовал.
   Вкрадчивый голос капитана как змея запозает за шиворот, ползёт по спине, так что Кир чувствует лёгкий холодок от прикосновения мерзкой чешуи.
   - Ну ладно, это так, информация к размышлению, - говорит Томилов резко повеселевшим тоном и возвращается на своё место. Он достаёт из кармана бушлата какую-то бумажку и кладёт её на стол. - А вот ещё одна информация. - он тычет пальцем в бумагу. - Вводная. Разослали по всем воинским частям. В срочном порядке формируется батальон миротворческих сил для несения службы в зоне Грузино-Абхазского конфликта. Командирам подразделений приказывается донести до личного состава о наборе в батальон. Служба приравнивается к горячей точке, идёт год за два, оплата не оговаривается, но будет на порядок выше месячного оклада рядового солдата. Фактически, это бесплатная путёвка на курорт. Война там закончилась, а лучшего места, чтобы провести остаток службы и спрятать подальше свою задницу и не придумаешь.
   Кир смотрит на капитана с видом человека, не понимающего, о чём идёт речь.
   - Ну вот, всю информацию я тебе выложил, а Вы уж переварите вместе с друзьями. Как переварите, дайте знать. Только долго не думайте, там срок пять дней. - Капитан встаёт и протягивает Киру руку. Тот, замешкавшись на пару секунд, протягивает свою, и теперь чувствует эту мерзкую холодную змею у себя в ладони.
  
  
  
  

Глава 3. ДРАКА

   У каждого в жизни наступают моменты, когда он остается один на один со своим страхом. Ты оказываешься с ним лицом к лицу, и между вами нет посредников в виде друзей, покровителей, умных слов и репутации. Как раз всё это поставлено на кон именно сейчас. Главное, вовремя понять важность этого момента.
   Можно отвернуться от своего страха, закрыть глаза, изменить маршрут, если он стоит у тебя на пути. Главное понять, что теперь твоя жизнь уже не будет прежней в любом случае. Уступишь ли ты сегодня страху, или шагнешь ему навстречу, будь уверен, что завтра проснешься другим человеком. Один такой момент может изменить направление всей твоей жизни. Рано или поздно ты попадаешь на эту развилку дорог, и только тебе решать, куда идти. Отступил сегодня - будешь отступать завтра и послезавтра. Может, когда-нибудь поняв, что однажды свернул не туда, ты будешь вспоминать о той развилке и камне, надписи на котором не смог понять во время: "НАЛЕВО ПОЙДЕШЬ, БУДЕШЬ ТРУСОМ ПО ЖИЗНИ".
  
   Киру приходилось драться постоянно. Он вынужден был это делать, как любой маленький человек, оказавшийся на улице. Маленьким дрищам приходится гораздо тяжелее, чем их здоровым собратьям. Маленькому сложнее быть заметным, сложнее заслужить уважение, в то время как большой получает его авансом только благодаря внешнему виду. Маленькие люди, выросшие на улице, гораздо злее и изворотливее всех остальных, потому что им приходится постоянно огрызаться, как зверькам, загнанным в угол. Являешься ли ты дворовым пацаном на местных разборках, или взрослым дядькой, ведущим серьёзные переговоры, тебя всегда будут оценивать по одной черте: "А не тонка ли твоя кишка?" И только от выводов, сделанных по этому признаку, зависит твой успех.
   Ни во дворе, ни в переговорной, нельзя заслужить хорошее впечатление только благодаря аргументам, цифрам и хорошему костюмчику. Только во дворе всё было более открыто и честно. "Ты мне не нравишься, потому что доходяга, а если не согласен, докажи обратное!" - эту надпись Кир читал в глазах многих своих новых знакомцев, и ему приходилось выбирать, игнорировать её, или кулаками доказывать обратное.
   В драке, не существует правил и ограничений по времени. Те, кто пытался загнать драку под какие либо законы и регламенты типа: "Ниже пояса не бить", или "До первой крови", чаще всего превращали её в скучное зрелище. Единственным правилом, которое старались соблюдать все, было "Один на один". Исключение составляли масштабные разборки между разными районами.
   За время учебы в школе Кир передрался почти со всеми одноклассниками и с большим количеством дворовых пацанов. Он, конечно же, был часто бит и проигрывал, и это считалось нормальным. Пацаны выяснили отношения, выпустили пар и назавтра все забыли. Нельзя было только допустить поражения лохам, или чертям, людям, которые не пользовались уважением. Неписаный закон был прост: "Проиграешь лоху - сам станешь лохом". Это конечно было редким явлением, так как лохами считались обычно замкнутые люди, с отклонениями в поведении от нормы, и сами они вряд ли могли спровоцировать драку. Это могло случиться, лишь как ответная реакция, и в этом случае бунт должен был немедленно быть подавлен, иначе реального пацана могли ждать большие проблемы. Именно такой случай и произошёл однажды с Киром.
   ***
   В сентябре всех студентов как обычно отправляли в колхозы на уборочные работы. Это было веселое время, когда ты находился в неординарной обстановке, далеко от города в колхозной одежде, состоящей обычно из ветровки, шапки-петушка и резиновых сапог. В этот раз возили на уборку свеклы, что сопровождалось появлением у девчонок бардовых румян на щеках, а у парней синяков на теле от попаданий увесистых клубней.
   Кир уже несколько дней пользовался своей новой схемой, благодаря которой, он и ещё несколько друзей могли получать все удовольствия от загородной поездки и при этом не работать. Суть схемы заключалась в следующем: с каждой группой отправлялся куратор из преподавательского состава, который делал перекличку своих подопечных ещё в автобусе. По прибытии в колхоз куратор вел группу к своей деляне, где каждому давался фронт работы в виде одного или двух рядков пашни, с которой нужно было собирать свеклу. План Кира заключался в том, что нужно было быть в автобусе во время переклички, но исчезнуть перед тем, как начнут раздавать работу. Появиться нужно было снова, уже перед самой посадкой в автобусы.
   Кир посвятил в свой план только Сыра и Клёпу из своей группы и Вову Кривоногова с Кирпичом из параллельной, так как отсутствие большого количества людей могло быть замечено. Когда студенты дружными кучками шли из автобусов к своим наделам, Кир с товарищами отставали от всех и не привлекая лишнего внимания продвигались к березовой роще, которая была примерно в восьмиста метрах от фронта работ. Прибыв на место, новоиспеченные лесные братья разводили костер и устраивали пир из провизии, привезённой из дома. Единственным моментом, который нельзя было пропустить это то, когда заканчивались работы. Четкого регламента не было, и работы могли закончиться в любое время, в зависимости от производительности трудящихся. Для этой цели Сыр брал с собой из дома полевой бинокль. С его помощью друзья могли видеть, когда народ будет заканчивать работы и начнет кучковаться. Это было знаком к тому, что нужно выдвигаться к автобусам.
  
  
  
   Понедельник
  
   В этот день работать закончили раньше обычного, поэтому Киру с товарищами пришлось в спешке сворачивать лагерь.
   Они, как всегда, незаметно пробрались к автобусам и влились в шумящую толпу студентов. Какое-то время ждали, пока соберутся все, поэтому в автобусы ещё не рассаживали и народ занимался приятным досугом. Кто-то курил и ел оставшиеся припасы, сидя на ведрах, кто-то рассказывал анекдоты, бренчали на гитаре, словом развлекался, кто как мог.
   Внимание Кира привлек дружный смех, сопровождающийся глухими, но громкими ударами. Он увидел кучку парней, которые с хохотом кидали свекольные клубни в одинокий деревянный туалет, стоявший посреди поля. Здоровые снаряды то поодиночке, то очередями с глухим стуком ударялись в деревянные доски. Казалось, что от таких ударов туалет должен вот-вот разлететься в щепки. Кир подошел к авангарду стрелявших. Среди них были Бычок и Толя Ушаков.
   - Соревнуетесь, кто в дырку попадет? - спросил Кир.
   - Там Лимон! - смеясь, ответил Бычок - Он уже минут пятнадцать выйти не может!
   Кира развеселило это зрелище, и он решил посмотреть, чем всё закончится.
   Снаряды, градом осыпавшие туалет сотрясали его, не давая возможности находящемуся там Лимону выбраться. Когда он пытался приоткрыть дверь, шквал огня усиливался и Лимон закрывал её снова.
   Саша Лимонов учился в параллельной группе и заслужил репутацию конченого лоха. Он имел богатырское телосложение, но при этом был настолько вял и медлителен, что иногда казалось, что он с ног до головы облит вязким клеем. Его вытянутое бледно-серое лицо не выражало никаких эмоций. Киру он напоминал героя из фильмов про Зомби, и ему казалось, что Лимон раздражает всё живое, что есть на этой земле. Над Лимоном издевались, подшучивали, но казалось, ничто не может вывести его из этого вязкого коматозного состояния.
   Издевательства становились всё более и более изощрёнными, словно издеватели тщетно искали и не могли найти ту кнопку, нажав на которую они вдруг разбудят Лимона. При этом никто не хотел думать: ЧТО БУДЕТ, ЕСЛИ ЛИМОН ВДРУГ ПРОСНЕТСЯ?
   И это случилось! Дверь туалета распахнулась настежь и Лимон, выскочив оттуда быстрым широким шагом, направился к толпе. Никто не ожидал этой, казалось бы, предсказуемой реакции, и большинство парней, в растерянности попятилось назад. На переднем крае остались только Кир и Толя Ушаков, довольно крупный спортивный парень из группы Лимона. Кир какое-то время, даже не чувствуя опасности просто смотрел за тем, что будет происходить дальше. Подсознательно он чувствовал себя вне игры, ведь он не кидал эту свёклу. Когда Кир понял, что происходит, было уже слишком поздно. Лимон, выбрав меньшее из двух зол, шел прямо на него. Не успев ни как среагировать, Кир получил мощнейший удар в висок, от которого из глаз посыпались искры, и он на время потерял ориентацию в пространстве. Ухватив пытающегося вырваться Кира за капюшон ветровки, Лимон нанес еще несколько ударов ему по лицу своим здоровенным, как молот кулаком.
   На какое-то время Кир потерялся. Он нашел себя позднее, сидящим на земле. Все его лицо горело, а голова гудела, как колокол, отыгравший набат. Сквозь розовую пелену он увидел Бычка, Сыра и Клёпу, которые что-то возбужденно говорили, но совсем не слышал их слов. По жестам, изображающим удары и указывающим куда то в сторону, он понимал, что надо срочно пойти и навалять кому-то, кто находится где-то там. Но кому и что произошло? Вдруг, ужасная мысль окатила его, как ведро холодной воды: "Меня прилюдно избили, как младенца! И кто?". Кир поднялся и, пьяной походкой на подкашивающихся ногах, пошёл в направлении, которое указывал ему Сыр, бегущий впереди. Он увидел Лимона, одиноко сидящего на красном ведре, и пошёл к нему со словами
   - Лимон! Ты труп!
   Кир действовал почти бессознательно, и в голове у него была только одна мысль: "Нужно срочно исправить это недоразумение". Но, когда он подошел совсем близко, Лимон вместо того, чтобы встать на колени и начать извиняться, вскочил и в очередной раз, не дав Киру понять, что происходит, резко схватил его за отворот ветровки. Руки у Лимона были длинные, благодаря этому, он мог держать Кира на безопасном от себя расстоянии одной рукой и наносить удары другой. Кир пытался вырваться, как заяц, попавший в капкан, но он уже был ослаблен после первой атаки, а капюшон ветровки, предательски одевшийся ему на голову, полностью ослепил его.
   Теперь ни о каком нападении не могло идти и речи. Ему нужно было только одно - вырваться, чего он тщетно не мог сделать. Тяжелые удары правой руки Лимона обрушивались на него снизу и сверху как гигантский маятник, который разбивает избушку, идущую под снос. В какой-то момент Кир стал чувствовать реальную смертельную опасность. " Если сейчас не вырваться, или это не остановится как-то по другому, Лимон меня убьет!" - пронеслось у него в голове во время экзекуции. Но что-то вдруг заставило Лимона бросить свою жертву. Это был либо призыв рассаживаться по автобусам, либо появление кого-то из кураторов.
   Кир сидел на земле накрытый капюшоном и не хотел вставать. Ему было стыдно и мерзко. Он хотел просто раствориться, исчезнуть в один миг, только бы не терпеть этого позора.
   - Братан, ты как, нормально? - интересовался Клёпа, присев рядом на корточки. - Давай вставай, а то палево будет. Завтра отойдешь и уделаешь его.
   Весь этот вечер, Кир просидел дома, не выходя на улицу. Родители не интересовались, откуда у него синяки, так как это было обычным делом. Даже если бы спросили, он бы все равно ничего не сказал.
   Мрачные мысли о произошедшей катастрофе к ночи стали развеиваться. "С кем не бывает?" - думал он - "Лимон просто застал меня врасплох. Сегодня был просто неудачный день, но завтра он будет неудачным для него". С этими мыслями Кир и заснул.
  
  
   Вторник
  
   Он проснулся в боевом расположении духа, но голова была тяжелая и болели отбитые бока.
   У техникума, где все дружною толпой ожидали посадки в автобусы, он нашёл своих друзей.
   - Ну чё, с Лимоном будешь сегодня махаться? - вызывающе спросил Сыр, скользя по физиономии Кира оценивающим взглядом.
   - Базара нет! Я его порву сегодня! - уверенно ответил Кир, но по лицам своих друзей увидел, что они не разделяют его оптимизма.
   - Вон он, сука! - сказал Клёпа, кивнув в сторону кучки парней из параллельной группы.
   Лимон, как всегда стоял один, немного в стороне. Кир, встретившись с ним взглядами, ребром ладони провел себе по кадыку. Лимон никак не среагировал, но и не отвёл взгляда. Кир увидел в этом взгляде что-то новое. Это не был взгляд затравленного человека. Лимон смотрел на него с вызовом, с какой-то садисткой влюбленностью. Наверное, так смотрят маньяки на своих будущих жертв. Этот взгляд вернул его в события вчерашнего дня, и боевой дух Кира моментально упал.
   В партизанском лагере, где друзья скрывались от трудовой повинности, часы шли мучительно долго. Кир все время молчал, курил одну за другой и глядел в костер. Сыр с Клёпой пытались подбодрить его, как могли.
   - Тебе главное зацепить его хорошо, хотя бы один раз, - учил его Сыр, который ходил на какие то непонятные единоборства. - Лимон он лох, сразу же сдуется. Главное не подпускай его близко, не давай схватить себя. Ударил и отбежал. Не стой на месте. Лимон рано или поздно устанет за тобой бегать и утомится. Ты же знаешь он воловый .
   - Убей его, размажь! - шипел Клёпа, вторя Сыру.
   "Посмотрел бы я на Вас, как бы Вы это сделали", - думал Кир, глядя на хорохорившихся друзей и ковыряя в костре палочкой.
   Покинув лагерь пораньше, они ждали возвращения тружеников в овраге, недалеко от дороги. Увидев пеструю галдящую толпу, которая направлялась к стоянке автобусов, Сыр скомандовал Клёпе, чтобы тот привел Лимона. Клёпа обернулся быстро, но кроме Лимона с ним оказался ещё добрый десяток парней из двух параллельных групп.
   "Ну, вот опять будут гладиаторские бои на потеху публике" - обреченно думал Кир - "Дамы и господа! Сегодня неповторимый поединок! Лох будет биться с дрищом!" - звучал в его голове голос невидимого рефери.
   Как ни странно, но у Лимона уже появилась группа поддержки. Трое парней из его группы, в числе которых был Толя Ушаков, сосредоточенно давали ему какие-то наставления.
   " Нам только ещё команды "Бокс!" не хватало", - подумал Кир и пошёл в атаку. Разбежавшись и подпрыгнув, он пнул Лимона в живот всей плоскостью стопы, пытаясь вложить в этот удар как можно больше силы. Лимон отлетел на несколько шагов назад, но удержался на ногах. По его искривившемуся лицу было видно, что удар причинил боль, но дыхалка не была сбита, значит Кир не попал в цель. Извергая сквернословия, Лимон быстро двинулся на Кира, а тот решил повторить свой, казалось бы, успешный маневр. Он снова прыгнул, но Лимон своими цепкими медвежьими лапами успел ухватить его за ногу, и подмяв Кира под себя, рухнул на него всем телом. Кир, извиваясь как червяк, и перебирая ногами, пытался выбраться из под стокилограммовой туши, но его попытки были тщетными. На него, как будто рухнула бетонная плита, которая сдавливала его тело все сильнее и сильнее. Лимон, зажав его голову под мышкой правой руки, наносил удары левой сверху. Он бил монотонно сверху по черепу Кира, как будто забивал в его голову большой гвоздь.
   - Ну что сука! Хочешь ещё меня побить? - приговаривал он, нанося очередной удар - Хочешь? Хочешь?
   - Хочу! - бурчал задыхающийся Кир, чувствуя, как после каждого удара темнеет в глазах.
   - Я тебя убью! - кричал Лимон, и продолжал бить Кира с ещё большим ожесточением.
   Несколько раз Лимона пытались стащить с Кира, но не могли этого сделать.
   - Хорош Лимон, отпусти его, ты победил! - кричали какие-то голоса.
   - Пока не скажет, что сдаётся, не отпущу! - угрожающе басил Лимон в ответ и продолжал экзекуцию.
   Неизвестно, сколько это могло ещё продолжаться, но видимо рука у Лимона была не железная, а Кир так и не хотел признать своего поражения. Рано или поздно, но Лимон отпустил Кира, напоследок пнув здоровенным сапогом его под дых. Наверное, если б была его воля, он бы с удовольствием убил Кира. По капельке бы выдавил из него жизнь своими здоровенными ручищами. Но Лимон был законопослушным гражданином, и только это обстоятельство сдерживало его от расправы.
   Кир не помнил дальнейших деталей этого вечера. Не помнил, как добрался до дома, и кое-как, умывшись, забрался под одеяло и уснул.
  
  
   Среда
  
   Утром он долго не мог подняться с кровати. Болела каждая часть тела, которая могла болеть. Болели ноги, руки, болел живот, болели ребра, болела вывихнутая содранная шея. Но больше всего болела голова. Ощупывая её сверху, Кир пришёл к выводу, что это одна сплошная здоровая шишка. Его сильно тошнило, а о еде не могло быть и речи. Даже небольшое открытие рта отдавалось в голове тупой болью, не говоря уж о пережевывании пищи.
   - Ты где там валяешься? - сетовала мать - Вся ветровка и брюки в грязи. Сегодня балоневую оденешь, ту я в стирку положила!
   "Хорошо, что хоть о моей одежде кто-то заботится" - подумал Кир.
   О Лимоне ему не хотелось думать. Мысль о нем вызывала мерзкое чувство больше похожее на страх. Страх безысходности. Он ничего не мог сделать. Лимон унизил и растоптал его. Думать о Лимоне, значило думать о том, что ему делать дальше, что ему делать сегодня. А Кир теперь уже не знал, что делать. Он решил прожить этот день, не думая. Пусть всё идёт, как идёт.
   Но, как только Кир пришёл к пункту сбора возле техникума, Лимон сразу же напомнил о себе. Он стоял в большой компании, чего за ним раньше не водилось. Кто-то, а именно Толя Ушаков, даже похлопывал Лимона дружески по плечу. Когда Кир проходил мимо, компания, ухмыляясь, проводила его взглядом. Товарищи Кира были немногословны с ним и больше общались между собой. О вчерашнем инциденте они не говорили ни слова, словно ничего и не было. Никто из них больше не сетовал, что Лимон чмо и лох, и что его нужно проучить.
   " Так значит Лимон теперь не лох? А раз Лимон теперь не лох, значит лох теперь я!" - эта страшная мысль, от которой Кир отмахивался до сих пор, накрыла его полностью. За каких-то два дня все перевернулось с ног на голову. Изгой общества веселился в дружной компании, а бывший "свой парень" стал изгоем. И всё только потому, что у кого-то больше кулак.
   "Это несправедливо" - говорила одна часть отбитой головы Кира. "Но это есть, это реальность, это жизнь" - говорила другая её часть.
   Окутанный мрачными мыслями Кир не заметил, как перед ним вырос Толя Ушаков.
   - Слушай, тут какая-то нездоровая история получается - тонким голосом, не соответствующим его мускулистому телосложению, начал он. - Говорят, что одни работают, а другие в это время где-то прохлаждаются.
   - Кто говорит? - спросил Кир, испытывая от своих же слов ужасную боль в голове.
   - Люди говорят, люди - и Толя кивнул головой в сторону, где стоял улыбающийся во весь рот Лимон.
   - Наверное, твоим людям что-то показалось. А ты если уж взял на себя роль смотрящего можешь сам взять и понаблюдать, кто работает, а кто нет, чтобы говорить за себя, а не за людей. - ответил Кир.
   - Я именно этим сегодня и займусь. И, если кого-то не окажется на поле, пацанам будет очень неприятно. - С этими словами Толя развернулся и пошёл назад к своей компании, в которой был теперь и Лимон.
   - Лимон, сука сдал нас. Теперь работать придётся - сказал Кир Сыру и Клёпе.
   - Ну чё делать, значит будем работать - спокойно ответил Сыр.
   "Вот значит как - думал Кир - Интересно, чтобы ты сказал, если бы Лимон сдал нас в прошлую пятницу".
   Так получилось, что рядок, с которого Кир должен был собирать свеклу, оказался через один от рядка Лимона. Весь день Киру пришлось слушать противный бас Лимона, его тупые шутки и идиотский смех. Наверное, за всю свою жизнь Лимон не говорил столько, сколько в этот день, общаясь со своими соседями по грядке.
   "Да он стал чувствовать себя просто супер-героем. Что же будет дальше?" - Кир боялся себе даже представить. Все эти шутки и мерзкий хохот он воспринимал на свой счёт.
   В какой-то момент он не вытерпел, и, не совсем соображая, что делает, пошел к Лимону.
   - Лимон, сегодня на том же месте! - сказал он ему настолько громко, насколько позволяла гудящая голова.
   - Чё, опять получить хочешь? Так я с удовольствием - с ухмылкой ответил Лимон.
   -Да он просто скрытый садист - сказал Клёпа, когда Кир вернулся. - Ему доставляет удовольствие избивать человека, и он может мутузить тебя хоть по нескольку раз в день, пока не убьёт. Чего ты добиваешься этими вызовами, чтобы тебя на скорой отсюда увезли?
   Кир и сам не понимал, чего он добивался, но так же понимал и то, что просто так отпускать ситуацию нельзя.
   Все началось и продолжалось точно по вчерашнему сценарию. Опять Кир лежал и задыхался под плечом Лимона в то время, как его мощные удары окучивали бедную голову.
   "Так нель - БУМ - зя! Нужно сроч-БУМ-но что то делать! Что мож-БУМ-но сделать?" - Кир пытался на сколько это возможно думать, чтобы совсем не потеряться. "Зверь, он просто зверь! А я чем хуже? Что я буду лежать под ним как девочка и позволять вышибать из себя мозги?"
   С этими отчаянными мыслями Кир вцепился зубами в запястье правой руки Лимона, которой он сжимал его голову.
   - ААААА!!! - заорал Лимон от дикой боли.
   Кир стал чувствовать, как теплая кровь заполняет его рот. Лимон скуля и визжа пытался вырвать руку из крепких челюстей Кира, но не мог этого сделать.
   Ему удалось это только тогда, когда он слез с Кира, благодаря чему тот освободился. Но встать Кир так и не смог. Лимон с яростью ударил его ногой в лицо и стал остервенело пинать с дикими криками
   - Сука! Бля! Убью! - он наверное забил бы Кира до смерти, но увидев свою кровоточащую руку, вдруг заскулил, глядя на пацанов.
   -Есть у кого ни будь бинт! Я щас кровью истеку!
   Кир не помнил, как он опять очутился у себя под одеялом. Ко всем его вчерашним недугам еще прибавился разбитый нос и ссадина от сапога Лимона во весь лоб.
   "С каждым днем ситуация всё хуже и хуже" - думал он - "Меня как будто засасывает в какую то трясину. Может мне не идти завтра в технарь? А может и послезавтра? Всё утрясётся со временем и про меня и Лимона забудут". Вдруг включалась какая-то другая часть мозга и начинала мыслить в совершенно противоположном направлении: "Так вот значит ты какой? Так и скажи себе, что ты просто трус! Ты же прекрасно знаешь, что ничего не утрясётся. Проглотил один раз, проглотишь и в следующий и ещё побольше. Если ты сдашься сейчас, то тебя ждет судьба Лимона. Вспомни то бревно на школьном дворе". И Кир вспомнил.
  
   Бревно
  
   Когда Игорек был в пятом классе на школьном дворе возвели полосу препятствий, которая состояла из рва, вертикального деревянного щита и ещё нескольких незамысловатых построек. Полоса предназначалась для старшеклассников, проходящих военную подготовку, но местные пацаны вечерами стали обкатывать эту новую постройку. Они пытались преодолеть полосу, кто частями, кто целиком на спор, или ради спортивного интереса. Самым сложным из препятствий, а поэтому и самым популярным было горизонтальное бревно, установленное на высоту двух метров. Суть его была в следующем: нужно было подняться по наклонному трапу и, пробежав по пятиметровому бревну спуститься с другой стороны. Но главная изюминка заключалась в том, что в середине бревна существовал метровый разрыв, который нужно было перепрыгнуть. Препятствие со стороны кажущееся невинным преодолевали не все. На высоте двух метров для некоторых особенно впечатлительных натур этот разрыв казался непреодолимой пропастью. Хорошо было тем, кто вращался в компании равных по силе духа и телосложению друзей. Такие дружно преодолевали или дружно обходили стороной это бревно.
   Друзья Игорька были значительно крупнее и развитее его, а может быть он был слишком маленьким для своего возраста, тем не менее, когда вопросы начинали касаться физухи, у него появлялись поводы ощутить свою неполноценность.
   Когда три друга Димка, Женя и Вован без особых трудностей прошли бревно, Игорек поднялся следом за ними, не чувствуя подвоха. Он уже было подошёл к разрыву и наверное сходу перемахнул бы его, если бы не предательская мысль, мелькнувшая в голове: "А что нужно сделать, просто шагнуть, или прыгнуть? Если шагнуть, то может не хватить ширины шага, а если прыгнуть - нога может соскользнуть с бревна". И эта единственная мысль вдруг пробудила целый поток других. Они одна за другой, словно черные вороны залетали в голову Игорька.
   "Если не хватит шага, я клюну носом прямо в обрез бревна".
   "Если толчковая нога соскользнёт, я шандарахнусь с двухметровой высоты вниз головой и сломаю шею".
   "Если попаду ногой мимо бревна, помимо того, что упаду еще покалечусь об него".
   "Если дунет ветер......."
   "Если ударюсь яйцами....."
   "Если.........."
   Одни "если" плодили другие. Они размножались в голове бедного Игорька с бешеной скоростью. Всё это мыслеблудие сопровождалось ужасными картинами полученных травм. В итоге Игорёк стоял перед зияющей пропастью словно парализованный.
   - Ну чё ты встал? Давай бегом...
   - Просто шагни и всё...
   - Зассал что ли?...
   Счастливые полноценные друзья галдели наперебой, но Игорька уже невозможно было вывести из ступора, и он, под дружный смех и унизительное улюлюканье спустился с бревна.
   "Ну и что, зато я учусь и соображаю лучше их" - пытался найти он себе утешение и оправдание этим вечером, но что-то не давало ему остановиться на этих мыслях. Напротив их сменило вдохновение. "Завтра я легко пройду это бревно и докажу им, что не хуже их". Но и завтра и послезавтра он стоял на краю бревна как вкопанный, а внизу посмеивались его друзья. Он ходил к этому бревну как завороженный каждый день, не оставляя затеи пройти его, но останавливался всегда на одном и том же месте, парализованный страхом.
   И однажды он всё-таки сдался.
   - Ну чё, сегодня опять идешь бревно штурмовать? - с насмешкой спросил Димон.
   - Да ну его, пойдем лучше в футбол поиграем - ответил Игорек.
   - Это правильно! Забудь! Рожденный ползать, летать не может - сказал Димон, всегда знавший, как подбодрить товарища.
   Уже поздно вечером после игры, они шли, дружно галдя мимо школьного двора. Возле турников они увидели двух девчонок, которые о чем-то разговаривали.
   - Это Плюшка с Федоткой - сказал Димон, который шел впереди и нес под мышкой футбольный мяч. Оля Плеханова и Вера Федотова были центровыми девчонками в классе, и все парни мечтали понравиться им, и для этого привлекали их внимание, как могли. Игорёк был в числе многочисленных воздыхателей Светки. В своих грезах он представлял, как спасает её от нападающих хулиганов, или вытаскивает из горящей квартиры, короче говоря, совершает геройский поступок, благодаря которому, она начинает любить его всем сердцем. Но он и представить не мог, какую каверзу устроит ему Димон, а следом за ним и Женя с Вованом.
   Димон, громко насвистывая, чтобы привлечь внимание девчонок, шел прямо к бревну. - Кто за мной, тот герой! - крикнул он, и с разбега, одним махом преодолел препятствие. Вован и Женя тут же кинулись за ним, даже не подозревая, какую подставу делают лучшему другу.
   Игорек оказался в ловушке. С одной стороны девчонки, мнение, которых ему было далеко не безразлично, с другой стороны недвусмысленный призыв "Кто со мной, тот герой" и последовавшие ему друзья. Было всего два выхода: остаться внизу, ловя на себе презрительные взгляды девчонок, или лезть на бревно. Игорёк выбрал второй вариант, и стал подниматься по наклонной доске.
   Он полностью осознал ситуацию, в которой оказался, только очутившись на бревне. Обратный путь для него теперь был практически отрезан, потому что спуститься с бревна, означало опозориться окончательно и бесповоротно.
   "Будь что будет!" - он просто шел, шёл к краю пропасти.
   "Главное не останавливайся" - говорил он сам себе. Ещё два шага по узкому бревну. Раз.. два... Толчок правой.... Сердце на доли секунды останавливается и...
   Есть! Он на другой стороне! Игорек не помнил себя от счастья. Он спускался с бревна, подобно Гагарину, выходящему из космолёта.
   - Молоток! - друзья, искренне радуясь, хлопали его по плечу.
   После этого случая Игорёк сотни раз проходил по этому бревну и не мог понять одного: Что его остановило в тот самый первый раз?
  
  
  
  
   Четверг
  
   Он начинал чувствовать себя прокаженным. Товарищи ещё полностью не отвернулись от него, но заметно отстранились. Во взглядах, в которых еще три дня назад можно было прочитать уважение или симпатию, теперь виделось холодное презрение. Кир знал, что это вопрос времени, и презрение сменит ненависть. Всё неуклонно идет к тому, что он рано или поздно станет изгоем. Он угрюмо ехал в автобусе, наблюдая, словно со стороны весёлый гвалт и оживленную болтовню вокруг. "Ну что, пора привыкать к роли Лимона" - подумалось ему.
   Тем временем Лимон активно вживался в роль Кира, по крайней мере, ему так думалось. Он внимательно слушал своего новоиспеченного кореша Толю, тряся головой и ржа, словно лошадь над каждой произнесенной шуткой.
   Они шли от автобусов к своим плантациям по иссохшей пыльной пашне. Кир шёл один, сжимая в руке пластиковое ведро, и глядя себе под ноги. Где то впереди недалеко шел Лимон, которого по дружески обнимал за плечо Толя Ушаков. Кир смотрел на земляную борозду, вдоль которой шел и вдруг ясно почувствовал, что больше не может; не может больше ковылять, как скотина на убой; не может терпеть всё это; не может больше так жить. На глаза ему попался здоровый свекольный клубень. Он поставил ведро и поднял клубень, подбрасывая его, как бы взвешивая в правой руке. А потом, размахнувшись от плеча, со всей дури швырнул клубень в спину Лимона. Снаряд с глухим стуком ударил Лимона между лопаток. -
   - Ой, бля! - Обернувшись, Лимон увидел фиолетово-синее лицо Кира, которое улыбалось разбитыми потрескавшимися губами.
   - Лимон, а ты ничего не забыл? - громко сказал он.
   - Ну всё блядь ты доигрался! - Лимон снова пошёл в наступление, как танк.
   "Дальний бой совсем не вариант" - вдруг подумал Кир и юркнул под пролетевшим над головой кулаком навстречу Лимону. Тот не ожидал такого маневра и, по инерции, ещё двигался вперёд, когда Кир вдруг встретил его размашистым ударом головы в нос. Удар был хорошим, так как Кир в футболе славился умением играть головой. Лимон взвыл и закрыл лицо руками. Из под сжатых ладоней ручьями побежала кровь. Кир не стал добивать сидящего на корточках и скулящего, как девочка противника.
   Через толпу зевак к месту расправы пробивался физрук Шувалов.
   - Ты чё совсем оборзел? В тюрьму хочешь за избиение? - орал он, схватив Кира за рукав.
   - Вы на меня посмотрите Иван Петрович! - улыбаясь, на сколько это можно говорил Кир.
   - Завтра к директору оба! Пусть он с Вами разбирается! - подытожил физрук.
   Лимон этим днем вел себя тихо. После того, как остановили кровотечение он тихо молча работал в одиночестве, как и в старые добрые времена, зато отношение к Киру мгновенно стало меняться в лучшую сторону. Но он знал, что это ещё не точка и её необходимо поставить.
  
  
   Пятница
  
   - Вы посмотрите, на кого стали похожи, петухи. - Директор поверх очков смотрел на деформированные и местами синие физиономии боевиков. - Через неделю педсовет, на котором я ставлю вопрос о Вашем отчислении. За эту неделю у Вас есть время подумать, а может и примириться. В любом случае, мы отнесемся со всей строгостью к этому инциденту.
   Когда Кир и Лимон понуро направились к двери, директор сказал:
   - И еще, если вы все же надеетесь продолжить обучение, я не советую усугублять вам этот конфликт. У стен есть уши, - и он многозначительно повел глазами вокруг себя.
   Когда трудовой десант в очередной раз высадился на поле, Кир подошёл к Толе Ушакову.
   - Через два часа подходите с Лимоном к той роще - Кир указал рукой на место их бывшего лагеря - Разговор закончить надо без палева.
   - Лады! - ответил Толя
   Спустя два часа, Кир увидел, как Толя с Лимоном идут в сторону лагеря. С собой Кир взял только Сыра, чтобы соблюдать максимальную конспирацию. Глядя на идущих, Кир заметил, что Толя идет впереди, а Лимон бредет сзади на расстоянии. "Что-то ты перестал ходить с ним в обнимку?"
   - Всё как договаривались! Вот тебе Лимон - сказал Толя, когда они подошли
   - Ну чё, нужно закончить тему, - сказал Сыр, который являлся вторым секундантом.
   И тут голос подал Лимон:
   - Игорь! Мы с тобой квиты. Я не хочу больше драться. Давай будем друзьями! - он протянул Киру здоровую, как лапоть руку.
   Кир предвидел такой поворот, но не был уверен, готов ли он к нему. Он улыбнулся, глядя Лимону прямо в глаза.
   Резкий удар прямым кулаком в верхнюю губу заставил Лимона вскрикнуть и сесть на корточки, причитая и закрыв лицо руками. "Вот теперь, кажется точка!" - подумал Кир, чувствуя как немеет правая рука.
   Толя подошел к плачущему Лимону, не вынимая рук из карманов.
   - Лимон, ты махаться будешь? - задал он прямой вопрос.
   - Не-ет! - навзрыд протянул Лимон.
   Толя сплюнул по блатному между зубов, развернулся и пошел прочь.
   Вдруг Сыр подбежал к Лимону и, что есть силы, пнул его ногой в плечо, так что тот завалился на бок, еще больше закрывшись руками.
   - Зачем ты это? - недоумевая спросил Кир.
   - Давить надо это ЧМО! - с апломбом ответил Сыр.
   Кир отвернулся и смотрел на силуэт удалявшегося Толи. Он больше не хотел видеть Сыра.
  
  
  

Глава 4. КРАХ

  
   30 октября 1994 г.
  
   "Жил отважный капитан,
   Он объехал много стран,
   И не раз он бороздил океан..."
  
   Он постригает выпирающие на губу кончики усов, и пшыкает на них из маленького флакончика. Теперь целый день всё вокруг будет утопать в приятном аромате. Ещё раз осматривает себя в большое овальное зеркало, висящее в прихожей. А он ещё ого-го. Молодой, высокий, черноволосый, да ещё и владелец доли в бизнесе. Просто завидный жених. Правда, жених пока не свободен, но это временно. Нужно решить небольшие финансовые проблемы, и тогда он сможет освободиться от пут жены и тестя. Всё идёт в гору, так, что это скоро случится. Томилов замечает волосинку, торчащую из носа и нещадно вырывает её маленькими щипчиками. Слёзы брызгают из глаз, но красота требует жертв. В последнее время он усиленно следит за своим внешним видом. Появилось ощущение важности, значимости. Ещё бы, он сейчас такие дела проворачивает. Кто бы мог подумать ещё полгода назад, что он сможет подмять под себя всё училище. А как лихо на раз-два он разобрался с этими выскочками и захватил власть в "Системе"? С такими темпами и до Манюрова скоро очередь дойдёт. А что? Он теперь перестал верить в невозможное.
   "Раз пятнадцать он тонул,
   Погибал среди акул,
   Но ни разу даже глазом не моргнул..."
   В затонированных окнах мелькают облетевшие деревья, грузовики, трамваи, серые дома. Движок семёрки надрывно орёт; собачка на передней панели усердно кивает головой. С такими убитыми дорогами, она себе шею скоро свихнёт. Томилов прислушивается к равномерному металлическому стуку где то там, под капотом. Пальцы стучат. Нужно перебирать движок, менять тормозные колодки, масло. Да ну его...Проще машину поменять. Так дело пойдёт, он себе девятку купит, или вообще иномарку. Семёрка сворачивает с главной дороги, на резком повороте обдав мутной водой из лужи пешехода, и проехав несколько метров, подъезжает к КПП.
   "И в беде, и в бою,
   Напевал он всюду песенку свою..."
   Мягкими шагами, через ступеньку он взлетает по отполированной лестнице на третий этаж и заходит в роту.
   - Дежурный по роте, на выход! - "Зачем, для того, чтобы известить других, что в помещение кто-то зашёл нужно использовать Хомо Сапиенса. Ведь можно же просто колокольчик повесить.", - в последнее время в голову капитана приходят неординарные практичные мысли.
   Медведев, щёлкнув каблуками и отдав честь, докладывает, что в роте всё без происшествий. Личный состав на месте и готов к построению на развод.
   - Ну строй, - с недоумением пожимает плечами капитан. "Кого ты собрался строить. В роте три духа." - Томилов пролетает в каптёрку, где он должен сменить спортивный костюм на военную робу.
   "Капитан капитан улыбнитесь,
   Ведь улыбка это флаг корабля,
   Капитан капитан подтянитесь,
   Только смелым покоряются моря"
   Перевоплотившись в военного, он пару раз проходится щёточкой по без того отполированным ботинкам и выходит из каптёрки.
   "Но однажды капитан
   Был в одной из южных стран,
   И влюбился как простой..."
   Что за чёрт? Откуда столько народа? Построеная рота вытянулась вдоль всей взлётки. Капитан замер на месте. Он смотрит на ровный ряд начищенных сапог, бесконечную блестящую вереницу жёлтых блях и не может поверить своим глазам. Здесь все: Пермяков, Кожевников, Егоров, отвечающие за строительство в деревне, а так же все их подручные как ни в чём не бывало, стоят в строю. Муслимов, Сергеев, должны быть на ремонте кабинетов, а они тоже здесь. Все, даже Григорьев и его гоп-компания из столярки какого то хрена прохлаждаются в строю. Все эти люди должны работать на своих объектах с восьми часов утра, а сейчас уже девять.
   "Раз пятнадцать он краснел,
   Задыхался и бледнел,
   Но ни разу улыбнуться не посмел..."
   - Это что такое? - он обращается к Медведеву, который стоит перед строем с красной папкой в руках.
   - Личный состав, товарищ капитан, - Сержант смотрит на него как на сумасшедшего.
   - Я вижу, что это личный состав, какого чёрта они все здесь, а не на объектах?
   - На каких объектах, товарищ капитан? - Медведев смущается, как девочка, словно не понимает, о чём идёт речь.
   - Слушай, может я что-то пропустил? Что случилось? - уже тихо спрашивает капитан.
   - Да ничего не случилось, - улыбается Медведев. - Всё по плану. У кого то приказ, кому то ещё служить и служить, а кто-то вообще только с паровоза.
   - Ты чё несёшь, сержант. А ну ка немедленно отправляй людей на объекты.
   - Какие объекты? Есть приказ? Если Вы приказываете, я сейчас же...
   - А ну ка иди сюда, - капитан хватает Медведева за шкирку и тащит его в канцелярию. Впихнув сержанта в дверь, он прижимает его к секретеру, так что стеклянные дверцы угрожающе звенят. - Ты чё шутить со мной вздумал, сучёнок, - он хватает Медведева за горло и большим пальцем давит на выпирающий кадык.
   - Вы что, товарищ капитан? - хрипит сержант.
   Тут в канцелярию заходят Пермяков, Никулин, Кожевников, Егоров и ещё несколько человек.
   - А ну вышли, у нас разговор, - поворачивает голову капитан, продолжая одной рукой душить извивающегося сержанта.
   - Не гоже так с дембелем обращаться, товарищ капитан. Так ведь можно на неприятности нарваться. Мы почти гражданские, а Вы рукоприкладством занимаетесь, - говорит Пермяков.
   - Капитан отпускает хватку и поворачивается к вошедшим. - Ну тогда вопрос ко всем Вам. Вы чего здесь устроили, товарищи дембеля? Вам служба трудной показалась? Вы же тут как сыр в масле катались.
   - Но это же не Ваша заслуга, товарищ капитан. Те люди, которые всё это замутили отправляются на курорт, и всё это благодаря Вам.
   - А, вот откуда ноги растут? - разошедшийся капитан орёт во всю глотку. - Так эти люди едут на курорт за свои косяки. Вы из-за них что ли саботаж здесь устроили? Да вы о себе подумайте. Пермяков, ты же по контракту хотел остаться.
   - Я передумал, - отвечает ефрейтор. - Чё мне здесь делать? Ведь "Системы" больше нет.
   - В смысле?
   Медведев достаёт из кармана стопку карт и передаёт их в руки капитану. - Просили отдать вам на память. Там одной карты не хватает. Джокера.
   "Он мрачнел, он худел,
   Но никто ему по дружески не спел:
   Капитан капитан улыбнитесь,
   Ведь улыбка это флаг корабля..."
   - Пацаны, детишки, - зло смеётся капитан и бухается на единственное мягкое кресло. - Вы же птенчики неразумные. - Ведётесь на какие то разговоры про справедливость, дружбу... Так я Вам хочу открыть глаза, детишки. Ничего этого нет. Ни дружбы ни справедливости. Вы выйдете за забор и каждый пойдёт своей дорогой. Поверьте, через год два Вы даже общаться не будете. У каждого появится своя бензопила, которая никаких друзей и на пушечный выстрел не подпустит. Долбоёбы, Вы даже не понимаете ради чего отказываетесь от заработка, подводите людей. Ну ладно, вы отслужили, а им то ещё год, два говно месить. - он показывает в сторону двери. - Они то в чём провинились? Ведь могли бы тоже на дембель себе заработать. Так нет, Вы решили всё разрушить. Если не мы, то никто! Так что ли, Пермяков?
   - Товарищ капитан, колода у Вас в руках. Распоряжайтесь. - Пермяков разворачивается и идёт к двери. Дембеля гурьбой идут за ним. Последним канцелярию покидает Медведев.
   "Капитан капитан подтянитесь,
   Только смелым покоряются моря"
  
  
   ***
   Кир с друзьями наблюдают за происходящим из ленинской комнаты. Точнее не наблюдают, а слушают, так как дверь прикрыта. Гневные выкрики Томилова, беспорядочный топот, доносящийся разговор капитана и дембелей на повышенных тонах, говорят о том, что всё идёт по плану. Они сделали всё что могли, и им осталось только наблюдать. Теперь они только посторонние зрители, от которых не зависит, как пройдёт спектакль. Всё, что они могли сделать, это заплатить за билет.
   Они приехали в роту вчера вечером и у них была всего одна ночь, чтобы всё устроить. Оказывается у Медного осталась капля совести, и он оставил в тайнике всю рублёвую выручку, забрав с собой только доллары. Конечно его доля оказалась раз в пять больше, чем всех его партнеров вместе взятых, но сейчас друзья были довольны и этим деньгам, потому что они упростили им задачу. За эту ночь им предстояло переговорить со всеми ключевыми участниками "Системы". На собрание, которое было решено провести в солдатской столовой, были приглашены Монтана, Ник, Куба, Кацо, Мокрый, Поварёнок и Миша Девятков. В своей речи Кир рассказал про предательство Медного и подлую подставу, которую устроил им Томилов. Суть его короткого выступления сводилась к Тому, что Томилов не останавливается ни перед чем, чтобы получить власть в "Системе". Все слушали внимательно и ждали от него предложений. Не зря же он их собрал на ночь глядя. Кир озвучил предлагаемый план как наказать капитана. Он предложил всем участникам выйти из "Системы". В обмен на это все ключевые лица получали остаток кассы, равномерно поделенный на всех. Сумму, которую получит каждый он пока не мог назвать, но огласил капитал, которым они с друзьями готовы были пожертвовать. Три миллиона деревянных фантиков это всё что оставил им Медный.
   - Монтана, Ник, Поварёнок, - у Вас дембель на носу. Вам нечего терять. Вы уже что-то заработали, плюс ещё эти деньги. Парням, которые остаются будет сложнее, поэтому я прошу подумать. Ожидать чего-то хорошего с таким руководством не приходится. Судя по тому, что исполнил Томилов, от него в любой момент можно ждать подставы. Может быть, лучше будет для Вас, просто нормально дослужить и довольствоваться тем, что уже заработали. Вы скажете, что мы говорим так, потому что не у дел. Посмотрели бы, что бы Вы пели, если бы остались в "Системе". Может быть это и так, но мы имеем право так говорить. - Кир достал из кармана и продемонстрировал всем карту, на которой был изображён клоун в нелепой сгорбленной позе. - Мы придумали эту игру и сейчас просим Вас перестать в неё играть. В любом случае думать и решать Вам, потому, что заставить мы никого не можем.
   - Кроме нас ещё Жулик, Кекс, Чиж и вся их бригада. - сказал Монтана.
   - Сейчас здесь большинство. Если Вы согласитесь, им ничего не останется делать, как принять условия. Но всё равно, при Вашем согласии мы сразу же поедем к Жулику. Если Вы не согласны, тогда нет смысла... Собрание зашевелилось, загудело. Парни были в замешательстве. Им было сложно наобум принимать решение, которое изменит всю их дальнейшую жизнь здесь. После долгих разговоров, ведущих в никуда, Кир предложил устроить закрытое голосование. Из цеха принесли кусок обёрточной бумаги, который разорвали на маленькие клочки по количеству участников. Каждый должен был написать на своём клочке "Да", или "Нет". Кир с друзьями не участвовали. Договорились, что предложение будет принято, если с ним согласится абсолютное большинство.
   Решение давалось тяжело: Куба чесал затылок, Кацо грыз кончик карандаша, Монтана и Ник переглядывались, Мокрый застыл в позе мыслителя положив огромную голову на не менее огромные ладони. На лице его как всегда была не стираемая ничем улыбка. Наконец то бумажки были заполнены и переданы Киру.
   "Да" - Кир узнаёт корявый почерк Миши Девяткова, "Да" - каллиграфически идеально выведенные Монтаной буквы, "Да" - кривые каракули Мокрого. Остальных авторов он не узнаёт, да это и не важно. На всех бумажках чётко и ясно написаны эти две буквы "ДА".
   - Принято единогласно! - с радостью огласил результаты Кир.
   Теперь нужно было как то добраться до деревни, где вели строительство Жулик с бригадой. Они втроём снова переоделись в гражданку, через лаз в заборе вышли в Тихий переулок, где поймали такси. Только к полуночи они оказались у недостроенного дома Манюрова. После долгого стука в двери все в доме переполошились. Заспанный Жулик, долго продирал глаза и не мог понять зачем к ним пожаловала делегация во главе с Киром. Когда подняли Кекса и Чижа, Кир коротко рассказал о последних событиях, озвучил своё предложение и попросил парней принять решение.
   - Вы можете остаться, но "Система" приказала долго жить, поэтому работать теперь будете напрямую с Томиловым.
   - Я за вас, пацаны! Пусть ищут себе других...- сказал за себя Жулик. - Сначала хотел остаться, а теперь. Как дембель подошёл, домой захотелось, к друзьям, подругам, в хоккей уже сто лет не играл. А он ещё и повышение ставок замылил, пусть теперь сам крутится с этой стройкой.
   Кекс и Чиж, видимо подуставшие от однообразной деревенской жизни и вдохновлённые свежим ветром перемен, прилетевшим с Киром, с радостью согласились оставить объект. Первая электричка отправлялась в город в пять утра. Станция была недалеко в двух километрах от деревни. Жулик поднял всю бригаду из пяти человек и приказал собирать вещи.
   На вопрос о том, что случилось, он отвечал коротко "Обстоятельства изменились. В роте всё узнаете".
   Дружная компания из одиннадцати человек, ещё до рассвета покинула коттеджный посёлок и направилась в сторону станции.
  
   ***
   Теперь им остаётся только ждать. Они больше не принадлежат этой воинской части. Бегунки подписаны и сданы. Красный как рак старшина сказал, что с довольствия они сняты, сухпайки им не положены, а обмундирование оставляют.
   - Зря, - досадливо шипел Бажин, - была б моя воля, вы бы у меня с голыми жопами отсюда вышли.
   - Так мы и уходим с голыми жопами, - улыбающийся Кир пытался протянуть Бажину руку на прощание, но он отвернулся, как будто ничего не заметил.
   Наверное чья то холёная рука в графах напротив их фамилий в списках личного состава уже вывела каллиграфическим почерком слово "Выбыл", но они ещё по-прежнему здесь. Ждут неизвестно чего, то ли звонка, то ли команды на выход. Кир и Емеля играют в нарды, но игра скучна и неинтересна. Это походит на убийство времени. Афоня смотрит в телевизор, где Анжелика Варум поёт "Гудбай мой мальчик, гудбай мой миленький..". С этой песней Кира связывают не очень хорошие воспоминания, но сейчас она как нельзя кстати. После утреннего скандала, связанного с крахом "Системы", Томилов исчез и ещё не появлялся, поэтому парни, которые всё ещё остались в роте слоняются без дела. В Ленинскую комнату заходят Жулик и Монтана.
   - Ну чё, пацаны, готовы повоевать? - улыбается Жулик.
   - Да нет там никакой войны. Позагараем полгодика и домой вернёмся, - скучным тоном отвечает Афоня.
   - Как знать, - пожимает плечами Монтана. - Не хочется Вас пугать, конечно, но друг у меня там служил. Говорит, жопа полная, убитых горы. Это по телику ничего не показывают. Правда сейчас у них перемирие там, но надолго, или нет неизвестно.
   - Ну, что делать, воевать, значит воевать. Жребий брошен. - Афоню ни сколько не насторожила речь Монтаны, он продолжает задумчиво таращиться в телик.
   - А может лучше... - Жулик быстро стучит по столу подушечками пальцев, изображая бегущие ноги.
   - Это никогда не поздно. Сначала приедем, осмотримся, а там решим. - говорит Кир.
   - Э, не скажи. Может случиться так, что будет поздно,- продолжает нагнетать Монтана.
   - Бля, пацаны, умеете же Вы подбодрить в трудную минуту, - Кир разряжает обстановку, и все начинают смеяться.
   - Кстати, гражданкой нашей можете пользоваться. Монтана, моя куртка, твоя куртка.
   - Вот за это спасибо! - улыбается Монтана и жмёт руку Кира.
   - Ну а ты Сашка, мои джинсухи подгребай, - обращается Афоня к Жулику.
   - Я бы свой костюм тоже отдал кому-нибудь, но он только Аликину подойдёт и то наверное малой будет, - в свою очередь говорит Емеля, вызвав веселье друзей.
   - Так и отдай Аликину. Прямо сечас иди и вручи ему в торжественной форме. - смеётся Кир.
   - Только по всей форме, пусть треники поцелует и скажет "Служу России" - хохочет Афоня.
   - Чё Вы ржёте, парни, я же не виноват, что ростом не вышел. Когда джинсы на гражданке покупал, по пол штанины приходилось отрезать. Я потом уже у продавцов скидку просил, за то, что могу воспользоваться, только половиной брюк.
   - А они чего? - хохочет Кир, вливаясь в дружный хор смеющихся.
   - Ржали, так же как Вы сейчас. - Все хохочут ещё пуще.
   "Дежурный по роте на выход" - слышится из казармы голос дневального.
   Монтана выходит из ленинской, а уже через секунду друзья слышат крик Томилова. Кирсанов, Афанасьев, Емельянов, выходить строиться.
   - Ну вот и всё, - вздыхает Кир и хлопая себя по ляжкам встаёт со стула.
   Томилов ходит маленькими шажками туда-сюда. Он словно находится в невидимой маленькой клетке, в которой мечется из угла в угол. Он не смотрит на выстроившуюся перед ним троицу. Его взгляд устремлён в пол. В руках его какие-то бумажки, скорее всего важные, несмотря на то, что он их нещадно замял посередине.
   - Солдаты, с сегодняшнего дня Вы поступаете в распоряжение командира 276 смешанного батальона, куда Вы прямо сейчас выдвинетесь. Батальон дислоцируется в 32 военном городке. Это на 38 трамвае до конечной. Здесь все Ваши документы - он трясёт смятыми бумажками. - С ними подойдёте к командиру части и скажете, откуда прибыли. Задача ясна, солдаты?
   - А мы что одни поедем? - робко спрашивает Кир.
   - Поедете одни. У нищих слуг нет, - капитан продолжает мельтешить из стороны в сторону и смотреть в пол. - Вы должны прибыть в часть и оформиться не позднее девятичасовой вечерней поверки. Думаю, что пяти с лишним часов вполне достаточно. Кирсанов старший. Ещё раз спрашиваю, задача ясна?
   - Так точно, товарищ капитан! - давно они не горланили хором так самозабвенно и весело. Ещё бы, у них впереди пять часов свободы.
   Когда Томилов, не попрощавшись, скрывается за дверью каптёрки, друзья оглядываются в последний раз окидывая взглядом казарму и всех её обитателей. Всех тех, с кем они замутили эту игру, тех которые не предали их в последний момент и пошли поперёк руководства.
   - Ну, давайте прощаться. - Кир по очереди подходит к парням, для прощальных объятий. - Пока, брат, - он хлопает по широкой спине Мокрого, у которого несмотря на вечную улыбку вдруг заблестели глаза. Он жмёт горячую руку Ицмайлайфа, треплет плечо Мармона, отбивает пять Аликину. Миша Девятков долго и крепко сжимает его в своих тёплых объятиях "Давайте осторожней там" - говорит он напутственное слово. Кир не может отвечать, в горле у него стоит ком. - Увидимся, пацаны, - одна за другой в его ладони оказываются руки Кекса, Чижа, Поварёнка, он по очереди прощается со всеми черепами, духами, с теми , кто не струсил, не смотря на то, что им ещё служить и служить.
  
  
  
  

Глава 5. ЛОВУШКА

   30 октября 1994 г.
   - Мы Вас проводим до КПП, - говорит Жулик, в то время как Монтана с кем-то разговаривает по телефону. Они последний раз спускаются по этой вечно вылизанной лестнице, камень которой полируется тщательней, чем галька в море, и выходят из подъезда.
   - Парни, мы тут подумали...получается, что вы одни ничего не поимели с этой "Системы", - говорит Монтана, когда они подходят к КПП. Кир пожимает плечами и горько улыбается.
   - В общем мы подумали, что это неправильно и решили немного скинуться. - Монтана протягивает Киру пухлую пачку состоящую из пятитысячных купюр.
   - Спасибо, от души! - наперебой говорят Кир, Афоня и Емеля.
   - А это Вам маленький сюрприз, посмотрите туда...- говорит Жулик и указывает в сторону плаца.
   "Равня-яйсь, смирр-рна! Ша-а-аом арш! - раздаётся звонкий голос Кубы и рота курсантов приходит в движение, щёлкая каблуками ботинок о плац.
   "Пе-есню запе-евай!"
   "Прощай, со всех вокзалов поезда уходят в дальние края,
   Прощай, мы расстаёмся навсегда под белым небом января-яа
   Прощай, и ничего не обещай и ничего не говори,
   А чтоб понять мою печаль, в пустое небо па-асматри-и" - гремит дружный хор, отбивая ритм ботинками
   - Класс! - друзья машут руками, и Куба в ответ поднимает вверх две своих длинных руки.
   - Сейчас их с говном сожрут - улыбка Кира становится грустной.
   - Не парься. Эту песню главный сверчок одобрил и даже сам с ними разучивал. Теперь она здесь часто звучать будет. Каждому из нас споют, когда на дембель пойдём. - Непривычная улыбка, открывающая ряд белых зубов, застывает на лице Жулика. Кир ещё никогда не видел, чтобы он улыбался так широко и открыто.
   Ну всё! - парни обнимаются, остановившись у дверей КПП.
   - Как приедем на место, напишем. А потом Вы пиши?те! - Машет рукой Кир, поднимаясь на крыльцо.
   - По гражданке обязательно словимся! - машет на прощание Жулик. Монтана тоже поднимает руку вверх.
   - Базара нет! - машут в ответ Афоня и Емеля.
   Подпружиненная дверь КПП захлапывается у них за спинами и они какое-то время в нерешительности стоят на крыльце. Из-за бетонного забора всё ещё несётся:
   "Прощай, среди снегов среди зимы, никто нам лето не вернёт...".
   Песня постепенно удаляется и вскоре замолкает.
   Вот он кусочек свободы. Небольшой, ограниченный и от этого более сладкий. В отличие от той свободы, про которую все говорят, но которой никто не видел в глаза, эта свобода вполне осязаема. Она измерима. По времени пять часов, по расстоянию в пятнадцать километров, в деньгах пятьдесят тысяч, которые у друзей на руках. Погода выдалась на редкость сухая и солнечная, совсем не похоже на конец октября. Друзья с наслаждением дышат этим осенним, но всё-таки подогретым заходящим солнцем воздухом свободы.
   - Ну что, пацаны, мы при деньгах, поэтому предлагаю дёрнуть по пиву. - Кир, улыбаясь, щурится глядя на солнце, выглядывающее из-за красивых кучевых облаков.
   - Принято! - радостно кричит Емеля.- В кабак пойдём?
   Предлагаю сначала где нибудь во дворе посидеть, выпить по бутылочке, пока солнышко светит, а потом уже в кабак, - предлагает Кир.
   - А ты в часть ехать собираешься? - усмехается Афоня.
   - Времени вагон, мы потом такси возьмём и за час долетим. 32 городок здесь в пригороде,- отвечает Кир.
   - В часть на такси, это круто! - хмыкает Афоня. По его довольной физиономии заметно, что идея ему по душе.
   - Наши люди в булошную на такси не ездят - Емеля старушечьим голосом пытается спародировать тётку из комедии.
   Они идут вдоль дороги, не по-солдатски вальяжно раскидывая ноги в разные стороны. Болтают ,смеются заливисто, резвятся как дети, задирают друг -друга, пытаясь столкнуть в жёлтые листья огромными кучами лежащие на обочине. Пухлые вещмешки, в которых из содержимого одни старые бушлаты, болтаются на плечах.
   - Тише, пацаны, сейчас снова на патруль нарвёмся, - пытается урезонить и себя и друзей запыхавшийся раскрасневшийся Кир.
   - Пошлём их на хуй. Документы в рыло и весь разговор. Мы в боевую часть направляемся, а эти тыловые крысы пусть чешут своей дорогой, - веселится Емеля.
   - Вон ларёк на той стороне улицы, - Афоня тычет пальцем, показывая на железную будку, грязное окошечко которой заставлено бутылками пива.
   Друзья бегут к обочине, оглядываются по сторонам, чтобы перебежать оживлённую улицу.
   - Эй служивые, подсобите, если не в тягость. - Мужик в кожаной кепке, цветастой олимпийке и зелёных слаксах стоит возле серого Уазика "Таблетки" и машет друзьям рукой.
   - Тебе чего? - кричит Афоня, находящемуся в пятидесяти метрах от них незнакомцу.
   - Помогите ящик в машину закинуть. Тяжёлый, сам не смогу. А я Вас куревом угощу, - хрипит мужик прокуренным, или пропитым басом.
   - Мы тебя сами чем хочешь угостим! - друзья не раздумывая направляются к мужику. Тот подбегает к лежащему на обочине ящику и суетится, бегая вокруг него. Ящик похож на армейский, тот в которых транспортируют оружие и боеприпасы, только не зелёного а естественного желтоватого цвета. С виду не такой уж и большой, он обладает двумя длинными ручками прикреплёнными по торцам.
   - Давайте вчетвером, чтобы легче было. Двое спереди берите, а мы с кем нибудь сзади возьмём. - Командует мужик. Афоня пытается сам приподнять ящик за одну из ручек, но он оказывается на самом деле тяжёлым.
   - Бля, у тебя чё там, мужик? Кирпичи?
   - Нет инструмент... - мужик не теряя времени хватается за ручку, жестом приглашая Кира, взять ящик с его стороны. Емеля и Афоня берут ящик спереди и спиной пятятся к Уазику. Они закидывают край ящика в салон, двери которого распахнуты настежь, потом поднимаются по ржавой, торчащей сбоку лесенке и снова берутся за ручки.
   - Давай поднимемся, подальше затащим, а то у меня сзади рессора пробита, - говорит мужик Киру, когда их край ящика оказывается в салоне. Кир прыжком заскакивает в Уазик и они одним рывком перемещают тяжеленный ящик в голову салона.
   - Это чё у тебя за инструмент... - обернувшись к дверям, Кир видит, как в машину заскакивают три человека в спортивных костюмах. Первый делает Киру подсечку, и он падает на боковое сидение. Тут же подлетает второй и локтём прижимает голову Кира к жёсткой обивке.
   - Лежи, не дёргайся - Кир видит только небритый подбородок и чёрные зубы говорящего. Афоня и Емеля, осознав, что попали в западню, успевают встать в боевые стойки, пока двое других добираются до них, перескакивая через ящик. Но бой оказывается коротким и неравным. Коренастые мужики профессиональными движениями сбивают друзей с ног и закручивают им руки так, что они начинают кричать от боли.
   - Лежите спокойно, а то руки поломаем, - орёт один из незнакомцев. Мужик, который изначально просил друзей помочь, захлапывает задние двери, обходит Уазик и садится за руль. Лязгая шестернями, хрустит коробка передач и машина завывая начинает движение. В салоне темно и воняет бензином. Все окна уазика плотно завешаны тёмно синими шторами, так что морды захватчиков приобретают ужасающий синий оттенок. Они профессионально вяжут руки и ноги друзей жёсткими матерчатыми ремнями, которые видимо заготовили заранее.
   - Мужики, Вы нас с кем-то путаете. Мы не дети миллионеров, и не из другой группировки. Мы простые солдаты... - пытается начать разговор Кир, лежащий лицом вниз, но чувствует болезненный удар в спину.
   - Заткнись, - коротко отвечает ему кто-то сверху.
   - Куда Вы нас везёте? - слышится голос Афони, откуда-то спереди.
   - Инструменты едем выгружать, - отвечает насмешливый бас.
   Мужик не соврал про рессоры, потому-что на каждой кочке кузов с грохотом подпрыгивает, и Кир больно бьётся головой о жёсткое сидение. Разгоняясь, машина ноет, как неспокойный ребёнок, на остановках ужасно свистят тормоза, на поворотах рулевые тяги скрипят, как в последний раз. Киру кажется, что вот вот какая то часть этого старого корыта отвалится, и всё его содержимое, включая их, вывалится на дорогу. Может это было бы к лучшему, потому, что сейчас они едут в неизвестность. И эта неизвестность относительная. Неизвестно только то, что им предстоит через час, или два, но точно известно, что ничего хорошего не будет. Кира вдруг осенила страшная догадка, что капитан всё таки сдал их Носу. Он вспоминает, как совсем недавно его так же вез на Уазике Габриэль с мнимым пулевым ранением. Точно так же, трясясь на заднем сидении он думал, что всё кончено. Но тогда пронесло. Может пронесёт и сейчас? Всегда же проносило, всегда случалось что-то, что в самый последний момент отодвигало непоправимое. Что может быть хуже, когда тебя связанного везут в Уазике бандиты, в эпоху, когда жизнь человека не стоит и ломанного гроша. Но тогда с этой пулей тоже ведь казалось что всё кончено. Кир никак не может отделаться от навязчивых мыслей, которые приходят ему под надрывный аккомпонемент стонущего мотора. А что если в этот раз не пронесёт? Что, если конец именно сегодня? Ведь все те люди, которых ежедневно пачками отвозят на кладбище, тоже были до поры до времени везучими.
   Машину начинает трясти так, что связанное тело Кира мотает из стороны в сторону и периодически подбрасывает вверх на пол-метра. Значит съехали с дороги. Дело ясное, везут в лес. Если это конец, то скорее бы уже всё кончилось. Машина останавливается, напоследок издав протяжный свист стёртыми колодками.
   Мужик в кепке выходит из машины и с кем-то разговаривает. Потом задние двери с грохотом открываются.
   - Выгружайте, - слышится хриплый голос водилы.
   - Подъём, - Кира хватают за шиворот и тащат к дверям. Не удерживаясь на связанных ногах, он вываливается из Уазика наружу, больно ударяется плечом и лежит лицом вниз. Он не торопится поворачиваться. Теперь спешить уже некуда. Перед его глазами земля плотно усыпанная пожелтевшими иголками. Муравей, старательно перебирая лапками, ползёт по иголкам, как по огромным брёвнам. Откуда он здесь один? Может быть потерялся, далеко ушёл от своего муравейника и не может найти дорогу домой?
   - Встать! - кто-то рывком за плечи поднимает его на ноги. Уже сумерки из-за чёрной тучи виден только краешек уходящего солнца. Даже в последний день, он так и не смог вдоволь насладиться его теплом. Его посещает странное ощущение, как-будто он смотрит на всё со стороны. Он видит большую поляну в сосновом лесу. Огромный, похожий на танк джип, чёрные борта которого покрыты толстым слоем пыли, стоит посреди поляны. Возле джипа стоит старый знакомый. Бывший прапорщик Васильев теперь одет в длинную кожаную куртку, широкие зауженные книзу брюки и ботинки на толстой подошве с протектором, больше, чем у трактора. Золотая цепь блестит в проёме расстёгнутой цветастой рубахи. Морда всё та же, красная и вечно недовольная, но нос вроде бы стал ещё длиннее и теперь он тёмно синего оттенка, похож на перезрелый баклажан. А рядом с ним, кто бы мог подумать... Ну конечно же , дорогой и незабвенный капитан. Кир не удивляется, примерно этих людей он и ожидал здесь увидеть. По левую руку от Носа стоит троица в спортивных костюмах, те что напали на них в Уазике. Всё ещё не понимая, что происходит, оглядывается, суетится, крутит головой Афоня. Устойчиво, как табурет на четырёх ножках, стоит приземистый квадратый Емеля. А вот и он сам, сутулый, немножко похожий на знак вопроса, растрёпанный, словно его только что подняли с постели. За ними серый Уазик, доставивший их сюда. Водила, заманивший их в западню, ковыряется с задним колесом. Киру кажется, что он бесконечно может смотреть на эту замершую картину, в которой ничего не происходит.
   Наконец, Нос подаёт голос.
   - Ну что, ублюдки? Думали, можете ограбить серьёзного человека, и всё это Вам сойдёт с рук?
   - Кого мы ограбили? - начинает возмущаться Афоня. Нос даёт знак и один из его вассалов подбежав, вонзает Афоне под дыхалку короткий удар, и тот, сложившись пополам, падает на землю.
   - Берегите силы, у Вас ещё будет время поговорить. - улыбается Нос, глядя как двое поднимают с земли скрюченного Афоню. - Так вот, благодаря Вам я потерял деньги и работу. Вы представляете, как я на Вас должен быть зол? Но, на самом деле, я на вас не злюсь. Сейчас я крутой коммерсант и обо мне в городе знают все. Деньги те, это мусор по сравнению с тем, что я сейчас имею. Поэтому можете считать, что Вам повезло.
   "Это ещё что за поворот" - думает Кир, но что-то внутри его подсказывает, что расслабляться рано.
   - Вы бы оценили, как Вам повезло, если бы видели, как я разбираюсь с теми, кто делает мне говно. Знаете сколько их в этих лесах зарыто? Поэтому, если ответите на мои вопросы, умрёте быстро. Это я Вам обещаю, - Нос растягивает губы в садистской улыбке. Томилов, стоящий рядом, бледен, как полотно.
   - В том сейфе, что вы грохнули, кроме большой суммы денег ствол был. Этот ствол мне как память дорог. Он именной. Давайте так, вы говорите мне, где ствол, я обещаю, что на небеса Вы отправитесь быстро.
   Я слушаю! - Нос испытывающее поочерёдно смотрит в глаза будущим жертвам.
   Сейчас, когда терять практически нечего разум Кира приобретает ясность. Он понимает, что этот Нос, просто больной человек, садист с комплексами Наполеона и амбициями Гитлера. Он просто серийный убийца, дождавшийся наконец своей эпохи. Он убивает под предлогом, разборок, долгов, мести. На самом деле, он убивает просто так, ради удовольствия. Кир разгадал, какую изощрённую пытку придумал для них этот маньяк. Он прекрасно знает, что люди будут использовать любую возможность чтобы продлить жизнь. В этом случае жертвы прекрасно понимают, что их жизнь оборвётся в тот момент, когда они скажут, где ствол. Поэтому все будут оттягивать этот момент насколько это возможно, насколько у них хватит сил. Не найдётся такого умного человека, который скажет "Я всё скажу. Давайте только быстрее...". Даже Кир, понимая сейчас всё это, не готов ничего говорить, и желает, чтобы друзья не говорили как можно дольше. Каждая минута жизни это надежда, это возможность вырваться...
   - Мы ничего не знаем ни про деньги, ни про ствол! - говорит он и видит довольное лицо живодёра.
   - Ну ладно, тогда с тебя и начнём. - Один из бандюков хватает Кира и тащит его к Носу.
   "Начинается" - успевает подумать Кир, перед тем как яркая вспышка от удара в голову ослепляет его, валя с ног. Дальше всё происходит уже не с ним. Откуда то издалека он слышит голос Носа, в розовой дымке видит его ухмыляющуюся харю, снова вспышка, харя пропадает на время, но появляется снова до новой вспышки. Вспышки становятся чаще как мелькающие огни стробоскопа. Щёлк, щёлк, щёлк, всё мелькает, рвётся на мелкие кусочки, смешивается как мелкие разноцветные стёклышки в калейдоскопе. Щёлк. Нужно просто забыться, улететь подальше отсюда, погрузиться на глубину с которой уже никто не достанет.
  
  
  
  

Глава 6. НЕПРАВИЛЬНЫЙ.

   31 октября 1994 г.
   "Братан, очнись! Кир! Игорёк, вставай!" - чуть слышные крики становятся всё громче и громче, словно кто-то выкручивает эквалайзер магнитолы до предела. Вместе с криками с такой же скоростью нарастает боль. Сначала тупая она появляется и заполняя собой всё тело становится горячей как кипяток.
   Первое, что появляется в его глазах, это круглое лицо Емели.
   - Он очнулся! - улыбается лицо, обнаруживая нехватку двух передних зубов. Рядом появляется радостная физиономия Афони, губы которого опухли до невероятных размеров. Что-то неприятно жжёт в районе груди. Кто-то там, колотит по ней кулаками, больно трёт, как будто хочет содрать с неё кожу. Кир начинает кашлять, и боль от этого становится сильнее в десять раз.
   - Хорош, он очнулся! - орёт Емеля, и рядом с его лицом, Кир видит лицо капитана. Он так же бледен, как и в тот раз, когда они последний раз виделись.
   - Ну что, дружок, живой? На ка вот...- Томилов подносит к его губам тонкую блестящую фляжку. Спирт обжигает губы и дерёт глотку так, что он снова закашливается. На этот раз он самостоятельно сел. И это прорыв в его взаимоотношениях с собственным телом за эти несколько часов. Томилов заботливо просовывает его руки в рукава бушлата. Емеля безуспешно прилаживает сапоги к опухшим ногам.
   - Одень пока носки и портянки сверху завяжи, - командует Томилов. - Ну что, Игорёк, давай ещё глоточек, и поедем. Его поднимают, подхватывают на руки друзья, а Томилов бежит впереди и открывает заднюю дверцу семёрки, каким то образом очутившейся на поляне.
   Только на заднем сидении машины, которая уносила их от гиблого места нещадно растрясая на кочках больные измученные тела всех троих он начал осознавать что происходит.
   - Полегче! - орёт Емеля капитану, - не дрова везёшь. У меня и так по твоей милости рёбра сломаны.
   Капитан, не отвечая на претензии пассажира сбрасывает газ и машина уже плавно перекатывается через ухабы.
   - А как Вы здесь вместе? - недоумевает Кир, к которому вместе с шальной дозой спирта возвращается рассудок.
   Томилов в кратце рассказал, как было дело. Понятно, что всё шло к плачевному концу и он был не за горами, если бы Кир не предпринял попытку сбежать. Бандюки пытались обнаружить беглеца, но благодаря Томилову, им это не удалось. Тогда у них оставался один выход, забирать заложников и линять. Они привезли их на какую-то хату, принадлежащую одному из бандюков. Нос был вне себя от ярости и говорил, что в любом случае кончит этих двоих, но Томилов уговаривал его этого не делать. В конце концов капитан уговорил Носа отдать ему заложников. Он мотивировал это тем, что у беглеца есть два пути, бежать к ментам, или связываться с ним, для того, чтобы он вернул ему друзей. Бежать к ментам не самый лучший путь для него, так как это не гарантирует, что он спасёт друзей. И вообще, если эта история начнёт раскручиваться, ему тоже немало светит. "Сейчас для всех лучшим выходом будет, если я найду этого парня, отдам ему друзей и скажу ему, чтобы держал рот на замке" - сказал Томилов Носу, на что тот ответил, чтобы он дождался пока Кир выйдет на связь, и тогда можно будет взять его снова.
   "Нет, так не получится. Он не дурак и сейчас по любому подстрахуется. Сейчас у нас хоть какой-то шанс есть. Витя, ну ты чё в тюрягу так стремишься попасть? Понимаю, что это никогда не поздно, но самим то зачем на рожон лезть?". - Этими аргументами Томилов и убедил отдать ему друзей. Выручив пленников, он вместе с ними поехал в лес, где они и нашли Кира.
   - Я боялся, что ты замёрзнешь и сдохнешь в этой яме, а ты молодец, даже выбраться сумел. - Томилов рулит, не выпуская из зубов дымящейся сигареты.
   В голове Кира вертится один единственный вопрос: зачем Томилов, который имел на них зуб и сам отправил на съедение к Носу, в последний момент решил их спасти? Но этот вопрос он так и не решается задать капитану.
   ***
   Томилов и сам бы не смог ответить на этот вопрос. Он не может объяснить себе, что случилось с ним там возле канавы, когда он увидел эти глаза? В этом взгляде не было испуга, он не молил о помощи. Это был спокойный взгляд игрока, который терпит поражение, но с достоинством готов его принять. Что-то переключилось в этот миг в голове капитана, как будто заклинившие шестерни вдруг встали на своё место. Он не может вспомнить, о чём он думал в тот момент, но то, что он делал дальше, делал уверенно и не сомневаясь. Так бывает, когда опьянённому человеку подносят к носу тампон с нашатырём, и резкий продирающий аммиачный запах в один момент приводит его в чувства. Капитан пришёл в себя и теперь точно знал, как ему действовать, чтобы попытаться всё исправить.
   Он периодически поглядывает в зеркало заднего вида на опухшие, в кровопотёках и ссадинах лица этих пацанов и осознаёт, что чуть не шагнул за край. Точнее уже занёс ногу над пропастью, но какая-то сила его остановила.
   Он привёз их к себе на дачу, которая оказалась недалеко от места несостоявшейся экзекуции. Точнее дача не его, а тестя, но в это время, сезон уже закончен и тесть здесь не появится.
   - Куда мы приехали? В очередную засаду? - спрашивает Емеля, когда машина останавливается на узкой улочке садового кооператива.
   - Это дача, - говорит Томилов, - отдохнёте немного здесь. Не в этом же виде Вам в новой части появляться. Он выходит из машины и отпирает амбарный замок, висящий на решетчатой калитке.
   - Это тема! - Емеля вылазит из машины вслед за капитаном. Афоня, кряхтя как старик, медленно ваыползает из другой двери, а Кир, так до конца не пришедший в себя остаётся сидеть в машине. Капитан проходит по узкой, выложенной плиткой тропинке вдоль стены большого выложенного из бруса деревянного дома и поднимается на крыльцо. Емеля и Афоня ковыляют следом оглядывая небольшой участок, засаженный яблонями и сливами, между которыми ютятся небольшие аккуратные грядки.
   - Твоя? - кричит Емеля, с некоторых пор забывший про субординацию.
   - Тестя, - Томилов, повозившись с дверным замком, толчком открывает усевшую дверь.
   - Ого, тут и банька имеется, - Афоня по хозяйски осматривает небольшую бревенчатую постройку.
   Томилов тем временем демонстрирует Емеле их новое место жительства.
   - Вот печка. Как топить знаете. Дрова под навесом за баней. - он проходит из маленькой кухни с газовой плиткой в небольшую комнату, с довольно приличным диваном, двумя креслами и роскошным ковром, висящим на стене.
   - Телик рабочий, в розетку воткнёте. Места предостаточно, там наверху ещё одна комната есть. - Капитан поднимается по боковой деревянной лестнице, приглашая за собой Емелю.
   - Я потом посмотрю. Меня ломает сейчас подниматься. - Емеля утопает в мягком кресле и не чувствует в себе сил, чтобы из него подняться.
   На веранде слышны ковыляющие стариковские шаги Афони. Гремят кастрюли, звенит посуда в бесцеремонно выдвигаемых ящиках.
   - Пожрать есть чего? - кричит Афоня с веранды.
   - Да, есть консервы, тушёнка, картошку можете сварить. Чай и сахар где-то в шкафу, - говорит Томилов, спускаясь с лестницы.
   - Нам сейчас чё нибудь покрепче чая нужно, - говорит Емеля.
   Томилов открывает сервант, достаёт оттуда пузатую бутылку и даёт в руки Емеле.
   - Слын-чев бряг, это чё за хрень? - Емеля разглядывает мудрёную этикетку.
   - Коньяк, довольно приличный.
   - Не люблю коньяк. Я водку пью и пиво. - Емеля небрежно бросает бутылку на диван.
   - Будет тебе пиво, только вечером, - отвечает капитан. - Я на службу сейчас, а вечером ещё гостинцев привезу.
   - Ты главное хвоста с собой не привези, - Афоня загородил собой проход расперевшись руками в косяке. - Кстати, чё это ты нас сюда притащил. Мы уже дизертиры?
   - Нет, отдохнёте здесь денька четыре, восстановитесь, а потом поедете в часть.
   - А нас там не потеряют? - Емеля улыбается радуясь намечающейся перспективе.
   - Сделаю так, что не потеряют. Сейчас кое-какие документы нужно будет переделать. Этим я и займусь в ближайшее время. - Томилов комкает газеты и кидает в маленькую топку небольшой побеленной печки.
   - А военники? Они же в вещмешке у Кира были! - вдруг спохватился Емеля.
   - Все ваши документы целы. Я их сразу прибрал. - Капитан подбрасывает щепки в начинающую дымить топку. - Вы товарища собираетесь из машины вытаскивать? А то он похоже уснул там.
   Но Кир уже давно вылез из машины. Он сидит рядом на крыльце и слышит весь разговор.
   - Капитан! - кричит он, вдруг взбодрившись. - А баб слабо привезти сюда?
   Томилов вздрагивает, неожиданно услышав его голос совсем рядом.
   - Да какие тебе сейчас бабы, Игорёк. Тебе бы отдохнуть, - причитает он голосом заботливой мамаши.
   - А с бабами чем не отдых? Давай, капитан, вези не филонь! - кричит с крыльца полностью оживший Кир.
   Емеля и Афоня с энтузиазмом подхватывают эту идею и окружают капитана.
   - Трёх давай, симпатичных, чтобы всё при них было, - Емеля показывает жестами, что должно иметься при бабах.
   - Да где я Вам трёх возьму? - капитан пытается отступить, но внезапно оказывается в окружении троицы.
   - А это твои проблемы, - шипит Афоня.
   - Ты же у нас большой придумщик, вот и думай, где взять, - пытается улыбнуться Кир запёкшимися губами.
   - Мне можешь свою подогнать из учёхи. Ту белобрысую. Это же я Вас тогда фоткал, - неожиданно признаётся Емеля.
   - Так это был ты? - развеселился капитан. - А я всё хотел спросить тогда...- он смеётся и треплет Емелю за плечо.
   - Ты давай, не увиливай, - хватает его за руку Афоня.
   - Будут Вам бабы, - сдаётся капитан.
   - Пива побольше и водки вези! - кричит Емеля.
   - Только водку не палёную, а то мы так в жизни не восстановимся, - добавляет Кир.
   - И шмали пакет вези, - наглеет Афоня.
   - А это я где достану?
   - Подойдёшь к Кубе, скажешь от меня, - говорит Кир.
   - Кто такой Куба?
   - Сержант Якубовский, - презрительно хмыкает Кир. - Эх ты, погонял не знаешь. А ещё "Системой" рулить хотел...
  
  
  
   ***
  
   Только сейчас, пришпоривая педалью газа, захлёбывающуюся от рёва семёрку, капитан осознаёт, что уже сутки не спал. Он вспоминает прошлое утро, и ему кажется, что это было когда-то очень давно, в другой жизни. Ещё вчера он был совершенно другим человеком, хладнокровным, уверенно идущим к своей цели. И цель была ясной и очевидной. И жизнь казалась сложившейся и устоявшейся. Эта ночь всё перевернула. Точнее не ночь, а тот миг, когда он в пылу гнева набирал номер сотового телефона Васильева. Всё покатилось кубарем, перевернулось с ног на голову и ему до сих пор не ясно, как это будет продолжаться и чем закончится. Только одна мысль лучиком света озаряет всю эту чехарду, образовавшуюся в голове. Он не жалеет о том, что спас парней. Быть может этот поступок самый важный в его жизни. Как бы там не было, он никогда не забудет эту ночь.
   Узкая дорога извивается серой змеёй; в боковом окне проносятся убогие домишки очередной деревни. Недалеко от дороги небольшой храм с золотистым куполом. Солнечный свет падает на этот купол, и он раздаёт его весёлыми яркими бликами. Томилов останавливает машину. Он входит в каменные выложенные аркой ворота, и поднимается на небольшое крылечко. Над дверями висит поблекшая большая икона. Он заходит внутрь и любуется расписными сводами церкви.
   - Шапку сними, - говорит скрюченная бабуля, прилаживая свечку возле иконы. Снимая кепку, Томилов замечает, что он и эта бабка единственные посетители храма.
   - А где тут свечки, мать? - обращается он к бабуле.
   - Вон, - она показывает костлявым пальцем на узкий прилавок в углу. Томилов подходит к прилавку, и выбирает три толстых свечи, под которыми написана цена 500 рублей. Кидает в ящик пятитысячную купюру и возвращается к старухе.
   - Бабушка, а за здравие куда поставить, - снова отвлекает он бабулю от манипуляций со свечкой.
   - Сюда и ставь, - она смотрит на него недоверчиво, как на чужака, пришельца из других миров. Такие обычно приходят компаниями и ставят свечки больше за упокой. Томилов, одну за другой, поджигает свечки и прилаживает их в маленькие отверстия золотистой чашки под иконой, с изображением женщины, держащей на руках младенца.
   "Надо наверное покреститься" - думает он, косясь на бабку, размашисто осеняющую себя крестом. - Так, сначала лоб, потом живот, лево, право". Стоя за спиной у бабульки он точно копирует её движения.
  
  
   Бутылка почти опустела. Ожившие, весёлые, они почти отошли от кошмаров минувшей ночи.
   - А я рад, что всё так произошло. Это прикольно, как в кино! - кричит, контуженный выпитым болгарским пойлом Емеля.
   - Могло бы быть ещё прикольнее, если бы не Медный и наш друг капитан, - бубнит Афоня набитым ртом.
   - Случилось, как случилось. Медный, конечно сука, а капитан свои долги отдал. Он нас из ямы вытащил, - говорит Кир.
   - Он же нас чуть в эту яму не столкнул, - выражение лица Емели становится недовольным, злым. - Из ямы мы благодаря тебе выбрались. Ты скажи, чтобы он делал, если бы ты не чу?хнул?
   - Не знаю, но на краю этой ямы он вместе с нами стоял. И похоже вовремя это понял. Не совсем он гнилым оказался.
   - Как бы там ни было, но из роты он нас убрал. Сейчас выдохнет и новую "Систему" замутит. - говорит Афоня.
   - Не замутит, - вдруг улыбается Кир. - Такую же точно не замутит. Он не умеет играть в Свару.
   Все дружно смеются.
   - Давайте лучше о чём нибудь приятном поговорим. О бабах, например, - решает переключить направление разговора Кир.
   - Да, кстати, жду не дождусь, когда нам баб привезут! - снова орёт Емеля.
   В ожидании приятного продолжения вечера они смотрят телик, где идёт "Место встречи изменить нельзя. Емеля похвалился, что видел этот фильм больше двадцати раз и знает каждое слово. На что друзья устроили ему проверку на вшивость. Они выключили звук и потребовали, чтобы Емеля сам озвучивал фильм. Получилось весело. Бухой коротышка говорил разными голосами, озвучивая Горбатого, Промокашку, Шарапова и даже бандитских лярв.
   "Сдаётся мне мил человек, что ты мусорок" - хрипит он точно попадая в движения губ Джигарханяна и друзья покатываются со смеху.
   "Ну что вы из меня душу то тянете, зарежем, задушим, убьём..." - это он уже парадирует Шарапова.
   "Карп, ты на руки его посмотри. Из него такой же шофёр, как из Промокашки скрипач..." - пищит он, неумело парадируя женский, голос и друзья снова смеются.
  
  
  
   ***
   Томилов приехал поздно вечером.
   Друзья выскочили на улицу, чтобы встретить долгожданных гостей.
   Неизвестно, где Томилов нашёл девчонок, но они были молодые, симпатичные и для военно-полевой ситуации подходили просто шикарно. Все как на подбор обладали внушительными габаритами и живописным рельефом. Самая высокая, она же самая серьёзная из всех назвалась Аней. Весёлая черноглазая хохлушка, с манящей улыбкой пухлогубого ротика в уголке которого была маленькая родинка, назвала себя Кристиной, а весёлая белобрысая толстушка звалась Таней. Емеля и Афоня радостно расшаркались перед девчонками и пошли провожать их в дом.
   Томилов вытаскивает из багажника пять упаковок баночного пива и коробку, в которой звенят бутылки. Всё это он ставит на землю рядом с машиной.
   - От души, товарищ капитан, - улыбается Кир.
   - Вот ещё, сухпаёк, - Томилов ставит на землю коробку с консервами. - А это привет от Кубы. - Он передаёт в руки Кира квадратный, сложенный из газетки пакет.
   - Спасибо! - улыбается Кир.
   - Слушай, Игорь. У меня к тебе просьба. - кпапитан говорит робко, как-будто извиняясь. Вы тут сильно не барагозьте. Вы ведь эти дни у меня в части будете числиться. Я документы переделал. Так что, если засветитесь, всем худо будет.
   - Не волнуйся, капитан, я прослежу.
   - И при девках этих сильно не болтайте. Я их через одну знакомую выписал. Попросил найти девчонок, которые не прочь повеселиться с хорошими людьми. Она быстро подсуетилась.
   - Девчонки просто шикарные, - Кир поднимает вверх большой палец.
   - Ну давайте, парни, удачно отдохнуть! - Томилов протягивает Киру руку, но тот схватив, держит её не отпуская.
   - Капитан, ответь мне на один вопрос, - тихо говорит он, заглядывая в глаза Томилову. - Когда и как Медный надумал нас слить тебе.
   - Хм, - капитан закуривает, - если быть откровенным, то это произошло в три этапа. - Раньше ведь я думал, что "Системой" всё таки рулит Медяник, а он не спешил меня разуверять. Я уже давно подбивал к нему клинья, пытался побольше контактировать, чтобы узнать как у вас там всё устроено. Несколько раз мы даже выпивали с ним за периметром.
   - Да? - удивляется Кир. - И как давно Вы начали так тесно общаться?
   - Месяца три уже. Сначала всё было так, ненавязчиво. Потом я стал пытаться вывести его на откровенный разговор, но он ещё не хотел колоться. Было во мне какое-то предчувствие, что не всё ему нравится. Мне оставалось найти только те точки в которых вы не сходитесь и потом уже давить на них. В одной из наших встреч, когда мы хорошо выпили, он разоткровенничался и много чего рассказал. Тогда я вдруг понял, что рулишь здесь всё-таки ты, и он этим недоволен. Это не было прямо им сказано, но всё было видно невооружённым глазом. Это и был первый этап. Тогда я понял, что необходимо какое-то событие, которое сдвинет всё с мёртвой точки и Медяник потечёт. Это событие не заставило себя долго ждать. Ты оказался на губе. Медяник естественно занял твое место, но было понятно, что ненадолго. Тогда я понял, что настало лучшее время для нашего с ним разговора. Он теперь не стеснялся при мне нажираться в слюни. Да и я производил впечатление человека,любящего выпить в компании с хорошим собутыльником. Вот тогда, наверное в беспамятстве он и поведал мне о том, как Вы бомбанули Носа. Наверное потом он жалел, но было поздно, он уже был у меня на кукане?. Я никак не давил на него, а просто ждал очередного подходящего момента, когда он сам ко мне прибежит. Как поётся в той песенке "Кто хочет, тот дождётся...". Дождался и я. Он пришёл ко мне сам, когда случился этот "чёрный вторник". На этот раз он дал мне окончательный расклад по "Системе" и попросил, чтобы я его уволил по тихому. Это полностью совпадало с моими планами. Я прекрасно знал, для чего он сливается. Он хотел свалить и прихватить с собой кассу. Но это меня мало интересовало, главное я теперь знал, как в один момент избавиться от всей верхушки "Системы". В тот же день, когда он уходил в отпуск, я созвонился со своим знакомым в комендатуре...
   - Дальше можешь не рассказывать. Всё и так понятно, - Кир перебивает капитана. - У тебя всё здорово получилось, только ты не учёл одного нюанса.
   Капитан с интересом смотрит на Кира.
   - Ты думал, что "Система" это просто налаженный механизм для зарабатывания денег. Ты считал, что теперь любой, кто встанет в голове этого механизма сможет им управлять. Но "Система" это игра. Простая игра обыкновенных пацанов, у которых в жопе ещё полно детства. В этой игре есть определённые правила. Этих правил ты и не учёл. Твоя ошибка была в том, что заполучив пикового туза (Черта?), ты думал, что это главная карта. Эх, если бы ты когда нибудь играл в "Свару", ты бы знал, что есть карта, которая бьёт любого туза, даже черта. Эта карта пиковая шестёрка, или джокер. В простонародье её называют блядью. Ты не учёл этой карты, потому что просто не знаешь правил игры. - Кир вдруг начинает смеяться.
   - Интересно получается капитан. Эта история началась для тебя с бляди и закончилась тоже блядью. Капитан, ты просто недооцениваешь силу блядей! - Кир заходится от хохота и Томилов сначала хмыкает, потом неуверенно хихикает и наконец хохочет в унисон с Киром.
   - Ну ладно, всё хорошо, что хорошо кончается, я зла не держу, - отсмеявшийся Кир в очередной раз протягивает ладонь капитану. На этот раз уже тот вцепился ему в руку.
   - У меня тоже к тебе один вопрос.
   - Валяй!
   - Этот ствол, который Нос ищет. Вы же его оставили где-то там в тайнике, в училище. Наврят ли он Вам пригодится. Скажешь мне, где он?
   Кир категорично мотает головой.
   - Даже не думай об этом. Я не скажу тебе ради твоего же блага. Неизвестно, чё ты учудишь, если будешь иметь на руках ствол. А если этот ствол попадёт к Носу, это вообще жесть будет. Пусть лучше он лежит там, где лежит, так будет спокойнее для всех нас.
   - Как скажешь, - капитан ещё раз сжимает руку Кира и отпускает рукопожатие. - Отдыхайте ребята! Пока! - Он садится в машину и заводит мотор.
   Кир закуривает и наблюдает, как медленно отъезжает семёрка капитана. Он провожает глазами красные огоньки габаритов, постепенно исчезающих в темноте. Когда гул двигателя пропадает вдалеке, наступает звенящая тишина. Кир на какое то время застыл в темноте, и, закрыв глаза, наслаждается этой тишиной. На голову ему что то падает. Он открывает глаза и видит огромные хлопья снега. Снег настолько тяжёлый, что падает быстро, как клочки ваты. Крадущимся шорохом он стучит по веткам деревьев, шуршит, ложась на траву и на крыши построек. Одна минута и всё вокруг преображается в белый цвет.
   - Кир, ты куда пропал? - доносится из дома весёлый крик Емели.
   Он стоит и не может двинуться с места. Оказавшись в этой белоснежной тишине, он словно попадает в третье измерение. Ему становится так уютно, легко и хорошо, что хочется, чтобы это длилось вечно. Он запрокидывает голову и смотрит вверх, в мрачное небо. Крупные снежинки падают на лицо, щекочут нос, тают и текут слезами по щекам. Всё страшное остаётся позади. Снег окрашивает всё в белое, смывает кошмары прошлой ночи. Заметает, хоронит под собой тяжёлые воспоминания об измене Алёнки, предательстве Медного и Ботаника. Он мечтает, чтобы этот снег стёр их из памяти, превратив её в чистый лист. Конечно этого не будет, и он будет помнить каждого из них до самой последней минуты своей жизни. Каждого, кого он любил и кто его предал. Так уж устроена человеческая память. Но это потом, а сейчас он здесь в этом стирающем память шуршащем безмолвии. Уже через минуту он зайдёт в дом и растворится в безудержном весельи. Пропадёт в объятьях симпатичной хохлушки, утонет в её пухлых манящих губках, зароется с головой в её упругие груди. Она заставит его забыть Алёнку хотя бы на эти несколько дней. А что дальше? А дальше другая военная часть, неизвестная страна, новые люди, может быть война, может быть смерть. Но всё это где-то там, далеко. А сейчас он смотрит в это небо и не может оторваться, зачарованный красивым танцем снежинок. Туда в эту бездну он мысленно адресует вопросы, которые его всегда мучали. Как часто ещё маленьким он задавал эти вопросы глядя в чёрное небо. Может именно сейчас он услышит на них ответ?
   "Где ты находишься? Там, за этим чёрным пластом неба, откуда валит снег, или где-то здесь, совсем рядом?
   Видишь ли ты меня сейчас? Смотришь ли ты на меня постоянно, или есть те, на которых ты смотришь больше, чем на остальных?
   Почему ты сделал меня не таким, как те, на кого тебе приятно смотреть? Почему ты сделал меня неправильным, ведь я точно знаю, что был таким с самого рождения. Меня всегда интересовало не то, что интересует всех, меня всегда притягивали порочные люди, меня всегда тянуло к порочным женщинам. Мне проще и интереснее врать, чем говорить правду. Меня тянет совершать поступки, которые здесь считаются дурными.
   Почему одним ты сдаёшь хорошие карты, а другим изначально битые, заставляя их блефовать, чтобы выиграть?
   Всё что я знаю и знал это всегда, с самого начала, это то, что ты есть. Тем хуже для меня, ведь, если ты есть и создал меня таким, значит чего то хочешь от меня?
   Каково моё предназначение?
   Для чего всё это?
   Кто я?".
  
  
  
   06.03.2019 г. Олег Карганов mecanic@bk.ru 8-905-823-2635
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"