Аннотация: О том, что случилось после. После всего и со всеми.
После...
О волшебных палочках, долге и неожиданностях.
Сентябрь, 1998 год.
Ночь выдалась светлая - для новолуния. Бархатная темнота окутывала Хогвартс, мягким потоком вливалась в Запретный лес, пологом висела над лугом, по которому, по направлению к сверкающей в лунном свете мраморной гробнице почти неслышно скользили две тени. Тонкие и острые, они казались частью темноты, органично вписываясь в нее, если бы не...
- Гребанный Мерлин и все его присные! Пакостная кровь предателей! Стигматы бесчестия! Погребин их сожри! Чтоб этих кротов!
- Поттер, не ори! - шипение было тихим, на грани слышимости - И никаких кротов здесь нет, здесь только суслики. Смотри под ноги!
- Бл... Смотрю. Снейп, почему мы крадемся аки тати в ночи, а? Мы же ничего противозаконного не делаем!
- Причин несколько. Озвучить еще раз?
- Будь любезен, может, я так ногу сломаю, и не замечу.
Раздалось фырканье.
- Твои попытки язвить умиляют. Старайся, Поттер, старайся и лет через сто достигнешь мастерства.
- С тобой один хрен не сравнюсь!
- Талант, Поттер.
- Интересно, а как такой приобрести?
- Поработай в Хогватсе с мое, и не такое приобретешь.
- Угу. Блядь! - судя по звуку, под ноги одному из собеседников таки попалась нора.
- Тихо! Ничего себе не сломал?
- Пока нет.
- Не расстраивайся, мы и половины расстояния до гробницы не прошли, а потом еще обратно идти. И да, причины, почему мы с тобой тащимся к гробнице ночью. Во-первых, о том, что палочка вообще извлекалась из гробницы, знают меньше десятка человек, из них половина уже никому ничего не скажет. Во вторых, из оставшихся, только ты и я знаем, что один какой-то очень не гриффиндористый гриффиндорец ее не сломал, а оставил в целости. И третья - если станет известно, что сказка о трех братьях и не сказка вовсе, угадай, кто попадет к невыразимцам на опыты, поскольку является, если верить легенде, Повелителем Смерти? А если откопают еще и какое-нибудь пророчество... Дальше излагать?
- Спасибо, было исчерпывающе. Ты про пророчество серьезно, Снейп?
- Куда серьезнее.
- Ненавижу пророчества. И Трелони ненавижу.
- И Дамблдора, за то, что прислушался к пророчеству, и меня...
- Снейп!
- ... за то, что передал его...
- СНЕЙП!!!!
- Я тебя слушаю.
- Заткнись, будь любезен. Нет, я тебя не ненавижу. За что - за то, что пересказал бред этой дуры чокнутому?
- Гарри...
- Не надо.
Тени остановились, слились воедино. Луг окутала тишина.
- Бестолочь ты.
- Угу. Прости меня.
- Уже давно и с запасом. Идем, мы почти на месте.
Белоснежная гробница сверкала в неверном свете луны.
- Я сейчас открою вход, там ступени, факелы загорятся, как только ты войдешь. И не возись там. Хочешь с Альбусом поговорить - иди в кабинет к Минерве. Правда, после нападения на Хогвартс Альбус спит, и так ни разу и не проснулся. Видимо, потратил слишком много сил. Но лет через двадцать...
В боковине гробницы, повернутой к замку, открылся темный провал.
- А ты не хочешь?
- Нет. Предпочитаю помнить его таким, каким он был при жизни. Гарри...
- Я понял. Ну, я пошел.
- Иди уже, герой!
Негромкое фырканье и тонкая фигурка скользнула внутрь гробницы, в которой покоились все директрора Хогвартса со времен его основания, за исключением Основателей, как таковых.
Северус Снейп оперся бедром о холодный мрамор и приготовился ждать. Поттер, конечно, бестолочь редкостная, но сантименты разводить не станет. А вернуть палочку в гробницу - мысль здравая, равно как и сделать это незаметно. Лишь он, Северус, да еще и Минерва знали, зачем тогда, чуть меньше года назад, Волдеморт вскрыл беломраморную усыпальницу. Однако и она, и Узли с Грейнжер был уверены - Поттер сломал Старшую палочку после битвы за Хогвартс, тем более, что двое друзей Гарри видели это своими глазами. На самом же деле все оказалось куда как непросто.
******
- Я пытался ее сломать, Снейп - сверкая глазами в свете закатного солнца, сидя на веранде дома на Гриммо, говорил Гарри - Я пытался, черт возьми, и не вышло! Я ее камнем сломать пытался, об колено изо всех сил - без толку, она как из стали! Ни царапинки!
- Древний артефакт, ты чего хотел-то?
- Но моя-то палочка сломалась!
- Не сравнивай Первую палочку и свою.
- Ладно. И тогда я решил, что нужно, чтобы о ней все забыли, понимаешь? Чтобы никто так как Риддл и другие... Да за ней реки крови!
- И каждая смерть делает ее сильнее.
- Я трансфигурировал простую палку в ее копию и сломал копию эту на глазах Герм и Рона. Они поверили.
- Людям свойственно верить тому, что они видят.
- Да - Поттер встал, в три шага преодолел расстояние между своим плетеным шезлонгом и удобным креслом, которое притащил для выздоравливающего Северуса Критчер, опустился на ковер у его ног, прижался к закутанным в черную бархатную мантию коленям - Да, мы часто верим тому, что видим, а стоит подумать, а уж потом верить.
- Вот ты и вырос - Снейп отхлебнул чаю из чашки и безотчетно погрузил пальцы во взлохмаченную шевелюру юноши - Ты стал хоть иногда думать и анализировать.
- Ты гордишься мной?
- Ты не настолько научился думать, Гарри.
Со счастливым фырканьем Гарри прислонился спиной к его ногам, запрокинул голову.
- Звезды красивые, Снейп.
- И то верно. Идем спать, бестолочь. И не вздумай курить! Иначе добавлю тебе в сигареты взрыв-овес. Сожженные брови станут уроком!
- Тебе нельзя - никому нельзя?
- Вполне достойная причина, Поттер.
Гарри вскакивает на ноги, и когда Снейп осторожно и медленно поднимается с кресла, дает сделать ему пару шагов, а потом привычно подныривает под руку. Северус сперва злился, брызгал ядом, теперь привык. Неторопливо и размеренно они начинают свое восхождение на второй этаж.
*****
Прохладный ночной ветер заставил застывшего зельевара поежиться. Они задумался, и, кажется, надолго.
- Поттер! Гарри!
- Снейп, иди сюда! Пожалуйста!
Северус напрягся. Если сейчас Поттер позовет его по имени, или того хуже, сокращенным вариантом, то это знак того, что Гарри опять куда-то влез. За совместно проведенные три месяца он усвоил это чуть ли не самым первым.
- Север, быстрее!
Снейп черной молнией слетел по ступеням вниз. В полумраке гробницы Поттер стоял со Старшей палочкой в руках и рассматривал Дамблдора при свете яркого Люмоса.
- С ума сошел! Это же видно за милю!
- Северус, иди сюда. Я, конечно, биологию и анатомию знаю не особенно, но ты ничего странного не замечаешь?
Снейп подходит к гробу старого друга совсем близко и только тогда понимает, почему Гарри использовал заклинание подсветки.
Лиловая бархатная мантия оттенка вырви-глаз, расшитая созвездиями, борода и длинная шевелюра, уложенные волосок к волоску, умиротворенное выражение лица - казалось, Альбус Дамблдор спит и видит сны. Все как и в день похорон. Снейп сглотнул. Верно, прямо как в день похорон, а прошло полтора года. А это значит...
Он ухватился за витой мраморный столб в попытке найти поддержку, но холодный камень скользил. А потом его похватило что-то твердое теплое и крепкое, обвилось вокруг него, и мир вернулся на место.
- Север, что с тобой? - измрудные глаза такие встревоженные - Ты из-за него?
- Альбус не мертв, Гарри. Альбус просто спит.
После... (Гарри и Герм)
У Гермионы глаза на мокром месте уже который день. Эйфория победы миновала, пришло осознание потерь и горя. Она и Гарри то уходят в Нору, то возвращаются в Хогвартс, помогают расчищать завалы, помогают начать заново историю школы. После нападения Темного Лорда, после того, как подростки и их наставники обагрили своей кровью эти древние стены. За всю свою историю, Хогвартс впервые был атакован. И выстоял. И снова примет в эти стены учеников - ему надо только помочь.
Рон никогда не приходит с ними. Молли оплакивает Фреда, каждый день навещает Артура в Св. Мунго. На месте сожженной Норы за несколько дней вырос новый коттедж, но Гарри не покидает ощущение, что спустя пару лет и этот немаленький дом обзаведется парой надстроенных этажей и история старой Норы повторится. Гермиона старается держаться поближе к Рону, ищет у него поддержки и тепла, но получается плохо. Шестой сын Уизли сам напоминает ребенка, которому нужно, чтобы мама позволила уткнуться в колени и поплакать. На утешителя для Герм он никак не тянет. Нора день ото дня кажется все более и более чужой для них. Дом, в котором живут их знакомые, но никак не близкие им люди. Гарри старательно не задумывается о причинах.
*****
Астрономическая башня уцелела, но лестницу требуется расчистить.
- Эванеско! Эванеско! Эскуро!
- Эванеско Максима! - Гарри выступает чуть вперед и от его заклинания очищаются три метра лестницы вверх - Пуро максима!
- Что за заклятье? - это не Герм, если не спросит.
- У Молли листал сборник бытовых чар. Этим сад от веток и сорняков расчищают, решил попробовать. Оно несложное. Рука сперва прямо, потом под углом, потом резко вверх.
- Я потом потренируюсь и попробую. Эванеско! Эванеско Максима!
За час они расчищают лестницу и новое Пуро от Гарри заставляет не только ступени, но и стены башни сиять первозданной чистотой.
На вершине шумит ветер, а если починить каменную скамейку будет совсем хорошо. Гермиона достает две бутылочки с тыквенным соком и они утоляют жажду, глядя на Черное озеро, луг и Запретный лес.
- Мы им чужие, Гарри - несколько прядей выбилось из пучка, в который стянула свою гриву его подруга, ими играет ветер.
Он кивает. Никакие слова не приходят в голову, что сказать - он не знает. Но знает, что тоже чувствует именно это.
- Я поступила гадко, Гарри. Мне надо было поговорить с ними, а не стирать им память. Они заслужили знать правду, а я...
- А ты испугалась, что они не отпустят тебя со мной. Я так благодарен тебе, Герми! Если бы не ты...
- Я не жалею о том, что была с тобой. Но я обязана что-то сделать. У меня никого нет, сейчас я это ясно вижу.
- У тебя есть я, Герм. И всегда буду.
- Я знаю - Гермиона крепко обнимает его. Ее объятья несут тепло и не-одиночество.
- Я могу помочь чем-то? Например, оплатить твое путешествие?
- Гарри, да зачем, Кинсли говорил о награде...
- Когда? А время уходит, и ты постоянно грызешь себя. Это самое малое, чем я могу тебе помочь. Просто позволь мне.
- Гарри... - теперь уже он крепко ее обнимает, чувствуя, как намокает от слез футболка на плече.
Через неделю он, стоя в терминале Хитроу, махал подруге рукой, безмолвно желая ей удачи. Одиночество в этот раз было теплым.
Понимаю... (Джинни)
У Джинни кожа напоминает золотистый шелк, а веснушки кажутся затейливым узором. Глаза удивительного теплого орехового цвета, обычно такие ласковые, сейчас смотрят на Гарри совершенно холодно. Тепло ее рыжих волос, изящных ладоней, пухлых зовущих губ уже не для него, он видит это ясно, как никогда раньше. Да и было ли то, что он помнит, или это только ему казалось?
- Я знаю, что тебе сейчас трудно, Гарри, но мы должны поговорить.
Он кивает. Должны, так должны.
- Прогуляемся до ручья?
Теперь кивает она.
Прогулка проходит в безмолвии. Джинни иногда хмурит брови, часто касается волос. Волнуется - он чувствует тревожную вибрацию ее магии, он к подобному последнее время вообще стал очень чувствителен к колебаниям магии окружающих.
Вот поваленное дерево, на котором они все вместе сидели еще год назад. Как недавно, и, все-таки, как давно это было!
- Я помню, что ты сказал мне тогда, на свадьбе Билла и Флер. Что нельзя, что у нас еще будет время, после. Если будет это после.
- Я помню, Джинни.
- У нас не будет никакого "после", Гарри. Ты должен понять, мне всего-то шестнадцать было, а ты меня уберечь старался. Я тебе за это благодарна, но у нас с тобой ничего не будет.
Он чувствовал, что речь пойдет именно об этом, когда они только покинули Нору, и все же - больно. Словно откалывается кусок души. Кусок, в котором были мечты о вечерах у камина, теплом доме, где его ждут и любят, о рыжеволосых сорванцах, которых он будет безмерно любить. Мечта о счастливой семье и не-одиночестве рассыпается в прах. Ему больно, но, с упорством мазохиста он задает вопрос:
- Почему, Джинс?
Джинни встряхивает тяжелым каскадом локонов, лежащих волосок к волоску, задумчиво ковыряет носком новой с иголочки алой туфельки прибрежный песок.
- Причин много, Гарри. Я хочу семью, хочу детей, а с тобой... Ты выжил после двух Авад, а это бесследно не проходит. Я слышала, когда к папе приходила, как целитель Сметвик говорил другому - который нас на проклятья после битвы проверял - что после такого ты вряд ли сможешь стать отцом. Не сердись, я случайно услышала.
Гарри застывает, ему только вскользь намекнули, что подобное может быть, однако ничего точно не известно. Он открывает рот, чтобы возразить, но Джинни не дает.
- Кроме того, статус Героя - это еще не все. Со временем память поблекнет. Ну, станешь ты аврором, как и мечтал - и что? А я устала, понимаешь? Устала смотреть как мама трансфигурирует мне платья из своих старых, устала ходить в уже ношеной кем-то форме, устала только говорить о дорогой косметике и украшениях, и при этом знать - у меня никогда на такое не будет денег.
Джинни распаляется, ореховые глаза зажигаются.
- Ты обыкновенный волшебник, может и дослужишься лет через двадцать до главы Аврората, ну а дальше-то что? Все как у мамы - рожай детей, возись на кухне, будь никем. И ничего взамен, ничего, понимаешь! А у них есть деньги, и титула никто не заберет! Я им нужна, чтобы удержаться на плаву - и пусть! Но я стану леди, и, Мордред побери, в жизни не ступлю на кухню и забуду как это - когда пальцы в грязи от горы картошки, которую перед этим час чистила! И...
- И что еще? - от собственного голоса замерзает горло, словно туда напихали льда.
- И ты - полукровка. А я чистокровная, а это сейчас, особенно сейчас, ценится очень высоко.
Все на что его хватает, после того, как Гарри соотносит высказанное Джинни с поведением Рона, это небрежно поинтересоваться:
- Рон того же мнения?
- Ну... - мнется Джинни - братец, кажется, тоже начал соображать. Он, вроде как, к Лаванде в Мунго ходит, и она ему пишет.
- А Гермиона - маглорожденная, правильно? Не по статусу Герою?
- Я ничего такого не говорила. Ну и сам признай - Лав и красивее, и больше Рону подходит.
Гарри встает. С него достаточно, у него и так ощущение, что их с Гермионой вываляли в грязи.
- Я тебя услышал, Джинни. Думаю, делать в Норе ни мне, ни Герм больше нечего. За вещами пришлю Критчера, так что не волнуйся, больше не потревожу.
- Гарри, ну чего ты обиделся? - Джинни улыбается, и что самое отвратительное - искренне, словно не понимает, что наговорила - Ты наш друг, мы всегда рады... Понимаешь?
- Не лги - голос ровный и спокойный, но ему хочется рвать и метать - Не смей мне лгать. Хорошим это не закончится. И да - я понимаю, Джинни.
Пробуждение
Он аппарирует немедленно, не рискнув зайти в Нору, чтобы спустя мгновение оказаться в сумрачном и пыльном доме своего крестного.
- Нерадивый хозяин-полукровка вернулся? - голос у домовика сварливый, но скорее по привычке.
- Нерадивый хозяин вернулся - он улыбается домовику - Критчер, кроме Фиделиуса, есть способы закрыть дом?
- Конечно. Кровный ритуал, как делал глупый хозяин Сириус.
- А ты знаешь, как его проводить?
- Критчер даст хозяину книгу, но сегодня может закрыть дом своими чарами, их хватит на два дня.
- Угу. И камины закрой, я никого не жду. И обед приготовь. А я в библиотеку.
*******
Стоя среди стеллажей с фолиантом, который притащил ему эльф, Гарри отвлеченно думает, что Гермиона будет в восторге. А можно еще и Снейпа позвать - чтобы окончательно помириться.
Точно! Гарри застывает на месте камнем. В голову приходит шальная мысль, что Мастер Зелий тоже один, как и Гарри, и если у Гарри все же есть Герм, которая позаботится о нем, то у Снейпа - совсем никого. И не было, и нет. Жизнь ради обетов и воспоминаний о подруге юности, а также помощи ее сыну. За все то, что сделал для него нелюдимый профессор, Гарри может отплатить. Помочь зельевару выздороветь, и, если тот согласится его принять - стать ему ближе. А характер... После нынешнего разговора с Джинс, он прекрасно понимает Снейпа. А еще очень жалеет, что не умеет опускать ниже плинтуса парой слов, как это делает профессор. Сегодня это умение очень пригодилось бы Гарри.
******
На то, чтобы разобраться с обрядом - пусть он и несложный, уходит не один день, а почти два. Все это время никто его не беспокоит, и он этому, если честно, очень рад. Гарри вовсе не уверен, что не сорвется на Джинни, Рона или их родителей. Точнее - уверен в обратном.
Обряд он решает провести в Малом ритуальном зале - вход в Большой все равно ему заказан, как НЕ Главе Рода. Он всего-то унаследовавший имущество крестник, и только. Правда, Критчер пару раз намекнул, что навестить Гринготс и с гоблинами поговорить было бы кстати, да и наследство нужно принять как положено, но сейчас это неважно. Гораздо насущнее проблема открытого дома, и ее неоходимо решить как можно скорее - чары старого эльфа истощаются с каждым часом.
В малом ритуальном зале чисто - он сам его привел в порядок, не используя магию - здесь она не поможет. Малый алтарь - отломок от большого, в форме выдолбленной чаши с неровными краями укреплен в каменном постаменте. Все, что требуется от Гарри - пролить свою кровь и вдохнуть жизнь в особняк, укрепить его собственной силой.
На самом деле это просто - как и все гениальное. Положить руку на неровный острый край, надавить, ощутить и увидеть, как струйка крови течет в углубление камня, прочесть три кратких катрена на латыни и...
Алая кровь, такая яркая от силы в ней вскипает на алтаре. Сила коконом окутывает Гарри и жертвенник, а дальше разливается рекой по всему особняку. Открываются двери, мертвыми падают докси, мыши бегут, спасаясь от обновившейся защиты, просыпаются портреты на галерее третьего этажа, пыль, покрывавшая мебель, ковры и портьеры, исчезает. На втором этаже открывается крыло с бальным залом, крохотный зимний садик возвращается к прежним границам, все спящие растения возвращаются к жизни после полувекового сна, хозяйское крыло дома Блэк появляется подле портретной галереи и жемчужной гостиной с парадным портретом Вальпурги и Ориона Блэков.
Гарри видит все это, не отрывая руки, не перекрывая потока крови и магии. "Просыпайся" - шепчет он - "Ты - мой, просыпайся!".
И дом просыпается, повинуясь приказу нового Хозяина, сильного и молодого. Кровь, что стекает на алтарь ему не чужая. Дорея Блэк, мать Джеймса Поттера, это ее потомок вернулся в эти стены. Он полноправный хозяин здесь... Дом ликует. Ему осталось совсем немного, чуть-чуть и...
С треском открываются двери Большого ритуального зала за спиной у Гарри. Родовой камень пылает, напитываясь силой. Здесь Наследник Рода, он имеет полное право приказывать и владеть!
Гарри охает от внезапно накатившей слабости и сползает на пол, так и не отпустив кромки алтаря. Связь разрывается только когда его обессилевшая ладонь размыкается, а Гарри теряет сознание. Одно утешает, когда он отключается - мысль о том, что особняк теперь надежно скрыт от магглов и почти от всех магов.
****
Старый домовик, стоя у бессознательного тела Хозяина, тихо подвывает, лихорадочно размышляя, кого бы позвать на помощь. Старый маг в очках мертв, лохматая подружка-сестра Хозяина слишком далеко, рыжих он на дух не выносит. На ум Критчеру приходит, что есть еще один маг, он темный, сильный и умный. Вот только искать и уговаривать некогда, а потому, Критчер подхватывает Хозяина и аппарирует туда, где, как он чувствует, находится этот маг.
Понимаю... (Северус)
Северус Снейп, полусонный и временно лишенный голоса после ударной дозы зелий, призванных вернуть горлу и голосовым связкам утраченную было целостность, видит старого эльфа Блэков и бессознательного Поттера, когда они аппарируют прямо в его палату в Св. Мунго. Домовик бросается к нему, хватает за руку, умоляет помочь хозяину. И зельевар делает единственное, что может - изо всех сил дергает сонетку звонка, вызывая колдомедика.
Сметвик влетает в палату через пару минут с палочкой наизготовку и колдосестрой за спиной, готовый оказать любую помощь - и спотыкается о Гарри. Снейп указывает на мальчишку и на домовика, после чего со спокойной совестью позволяет организму сдаться действию снотворного.
Когда он приходит в себя, то замечает изменения в обстановке палаты. У противоположной стены нечто новое - койка, на которой спит, опутанный плотным сплетением чар, Поттер. Мальчишка бледен, под глазами круги, левая ладонь замотана в бинты, и острый нюх дает Северусу знать, что повязка пропитана Восстанавливающим и Заживляющим в максимально возможной концентрации. Старый Критчер в белоснежной наволочке с гербом Блэков сидит на табуретке рядом, и иногда касается хозяина тонкой лапкой, будто хочет убедиться, что с тем все хорошо.
Обдумать это Северус не успевает - вошедший Сметвик накладывает диагностику и Очищающие, а потом снова вливает в него зелья.
- Спите, мистер Снейп, сон целителен.
И он засыпает.
****
Когда он просыпается, в палате темно, а над кроватью Поттера горит желтым слабый ночник. Мальчишка сидит, опершись на подушки и читает - причем явно не "Квиддичное обозрение" - книга толстая, древняя, в переплете из темной ткани.
- Профессор? Вы проснулись?
А слух у мальчишки острый. Он кивает.
- А, да, я вспомнил, вам же пока нельзя говорить.
Северус фыркает, и, взяв палочку, выписывает в воздухе: "Но слушать мне можно! Так какого драккла, Поттер?!"
Тот откладывает книгу, усаживается, обняв подушку, и начинает рассказ. Говорит о доме, об отъезде Грейнджер, о том, что хотел только вступить во владение особняком крестного по-настоящему.
- "Кровный обряд? Серьезно?"
- Более чем, профессор. И, кажется, я перестарался, слишком много отдал. Зато дом теперь живой, как и должен быть. Там так красиво стало!
- "Бестолочь! Чертовски сильная бестолочь!"
- Чертовски сильная?
- "И невероятно глупая бестолочь! Ты мог там же и умереть! О чем ты думал?"
- О, вы беспокоитесь обо мне? Приятно... А думал я о вас.
Глаза Снейпа расширяются от удивления.
- "Что?!!"
- О вас. Я думал, что после обряда навещу вас, прощения попрошу, а еще попробую уговорить перебраться ко мне - Хог еще отстраивают. А так будет лучше - и вам будет хорошо - там лаборатория большая, и я... буду не один.
- "Мисс Грейнджер?"
- В Астралии, возвращает память родителям. Точнее, надеюсь, у нее все получится, она пока не писала.
- "А что скажет рыжее святое семейство?"
- Их это не касается. И меня не волнует, что они скажут.
Резкость тона Поттера убедила Снейпа в том, что юноша не горит желанием общаться с Уизли. Странно это, но причины он сможет выяснить позже, когда Поттер сам захочет рассказать.
- Так вы согласны, сэр?
- "Не раньше, чем ты извинишься, Поттер"
- Ох - говорит Гарри, сползает с койки, аккуратно, будто разбиться боится, подходит к Северусу и почти падает на его кровать. Прислоняется спиной к предусмотрительно согнутой в колене, ноге Мастера Зелий, нашаривает его руку, стискивает в своих горячих ладонях, и начинает извиняться. Кажется, он намерен просить прощения за все свои проступки с момента, когда в первый раз переступил порог Хогвартса. А Северус слушает сбивчивую речь сына Лили и чувствует, как мерзлый ком внутри начинает плавиться, уступая место теплу покоя. Гарри говорит и говорит, выплескивая на него сейчас все, чем терзался последний год, все, что пережил, а Северус вдруг осознает, что они с мальчишкой - два осколка прошлого, пусть Поттеру еще и двадцати нет. Их обоих тащило течением бурной реки под названием Фатум, а теперь вышвырнуло на незнакомый берег, изможденных и истерзанных. Где-то далеко, за крутыми изломами течения остались и Мародеры, и Лилс, так и не простившая ему одного-единственного неосторожно обороненного слова, и Темный Лорд со своим безумием, и Альбус, решивший не длить агонию... А что осталось там, за спиной, у Поттера, так рано повзрослевшего? Он может только догадываться, но из того, что видел в сознании мальчишки в его пятнадцать, картина складывается не особенно радужная. Идеальное оружие... Альбус создал невообразимо мощного боевого мага к семнадцати, начав своеобразные тренировки с первого курса. Скольких убил Поттер? Когда-нибудь Северус спросит, но не сейчас, не тогда, когда мальчишка, словно в тисках, сжимает его ладонь и молчит. Ждет - отчетливо понимает Снейп. Ждет его ответа. И он отвечает:
- "Извинения приняты".
Отчетливый облегченный вздох-всхлип.
- "Но если ты еще раз сотворишь нечто подобное, не посоветовавшись предварительно со мной, будешь драить лабораторию до конца дней своих!"
- Угум.. - раздается под боком счастливое урчание.
- "И ты будешь наверстывать, все что за год пропустил."
- Буду.
- "И Хогвартс закончишь - как положено!"
- Как скажете, профессор!
- "А теперь марш спать."
Поттер пытается встать, но, покачнувшись, приземляется обратно.
- Ох... я...
Золотые буквы вспыхивают в бархатной темноте.
- "Устраивайтесь здесь, Поттер. Вы снова вычерпали себя, неугомонный вы мальчишка! Вы слышите меня, Поттер?!"
- Скорее - вижу. И - Гарри, профессор.
Теплое тело вытягивается рядом с зельеваром. Поттер счастливо вздыхает, но тонкая и сильная рука с палочкой из черного дерева выписывает в воздухе:
- "В таком случае - Северус."
- Ага... - потрясенное.
Над головой Гарри, взлохмачивая волосы и одновременно укутывая пеленой спокойствия и не-одиночества, раздается фырканье. Золотистое "Спи!" некоторое время мерцает, а потом истаивает дымкой, и он погружается в сон. Впервые - крепкий, которому не мешают кошмары.
******
Из Мунго их выписывают одновременно. Сметвик, отправив Поттера на обследование к ритуалисту - на случай всяких неприятных заклятий, которые юноша мог нацеплять, помогая при ремонте школы, сухо излагает Снейпу, что зелья ему будут передавать, а эластичность горла и связок вернется примерно через месяц, а вот жуткие шрамы у него на шее - "извините, мы бессильны" и "возможно, со временем".
А потом просит зельевара приглядеть за мальчишкой.
- Понимаете, мистер Снейп, магия мистера Поттера изменилась. Нет-нет, ничего плохого! Но прирост силы магического ядра значительный... очень! Вам ведь известны правила магических дуэлей, верно? Победитель получает часть силы поверженного противника - в случае смерти последнего - значительную часть его силы. Полагаю, именно это и произошло с мистером Поттером.
- Сила темная? - хрипит Снейп.
- Нет. Это-то и удивительно! В соответствии с индексом Мерлина должна быть темной, но мистер Поттер - универсал, понимаете? Первый в Британии в этом столетии!
- Это ему чем-то грозит?
- Нет. Но силе нужен контроль, а темным магам это удается куда лучше, чем светлым. И молодой человек безоговорочно вам доверяет.
- У него есть причины для этого.
- Я могу рассчитывать на вас? Гарри нужна помощь кого-то сильного и опытного, мистер Снейп.
- Можете. Я позабочусь об этом неугомонном недоразумении, Гиппократ.
Колдомедик улыбается, а в палату влетает довольный Поттер.
- Идемте, Северус?
- Да - отвечает Снейп и делает неуверенный шаг. А в следующее мгновение Гарри ловко подныривает ему под руку, и спина зельевара обретает привычную несгибаемую осанку. Мальчишка поднимает голову.
- Поможете мне дойти до камина, Северус?
- Непременно - кривит губы Снейп.
На них оборачиваются в коридорах лечебницы, только Снейп не обращает на это внимания, изредка бросая леденящие взгляды на особо навязчивых. Поттер вообще игнорирует и взгляды и вопросы - привык, и уже успел возненавидеть.
Шаг в камин, крепкое объятие.
- Гриммо, 12. Блэк-хаус!
А дальше - гостиная старого особняка Блэков и всхлипывающий от избытка чувств Критчер, и беззлобное ворчание о глупых мальчишках, что горазды себя угробить, со стороны портрета Вальпурги, и уют перед пылающим камином после вкусного ужина, и кофе на крохотной террассе на заднем дворе дома, и бескрайнее летнее небо с сияющими мириадами звезд, и Поттер, так быстро и привычно ставший просто Гарри, и собственное имя, так легко слетающее с губ мальчишки, и галлоны зелий, и постепенно возвращающиеся силы, и дуэли в тренировочном зале в подвале, и сон - чаще совместный, на кровати шириной со спальню Северуса в Хогвартсе - иначе кто-нибудь из них все равно вскочит среди ночи, чтобы вырвать другого из цепкой ловушки кошмаров, и пробуждение, и лохматая голова Гарри, ночью подкатившегося к нему под бок. А еще - разговоры - много, попытки сложить части головоломки под названием "план Альбуса Дамблдора", обсуждение прочитанных книг, прогулки по маггловскому Лондону, когда Гарри просто залипает, глядя на Снейпа в черных джинсах и футболке, а тот откровенно любуется мальчишкой, не скрывая того, что рядом с Гарри ему хорошо.
- Почему ты это делаешь, Гарри?
- Потому что по-другому даже представить себе не могу, Северус. Так - правильно, так - нужно нам обоим, понимаешь?
Короткое объятие, такой привычный, необходимый и... любимый фырк в макушку. Гарри жмурится от удовольствия. Голос зельевара звучит уже как положено - со всеми бархатистыми переливами тембра, разве что чуточку более хрипло.
- Понимаю.
О гриффиндорском благородстве...
Альбус Дамблдор восседает на кровати Больничного крыла Хогвартса, облаченный в ночную сорочку малинового цвета с вышивкой из ядовито-зеленых гиппогрифов. Поппи Помфри стоит на страже здоровья пациента, позвякивая флаконами с зельями в кармане передника, с другой стороны несет вахту Сметвик с палочкой наперевес. В ногах кровати, опираясь о резную спинку, высится новый Министр Магии Кингсли Шеклбот. В изголовье на табурете - Минерва МакГоннагалл. Довершают картину "Возвращение к жизни Великого и Светлого" Снейп и Поттер, сидящие на ближайшей кровати, и, явно вкладывающие остатки сил, чтобы не заснуть. Впрочем, в этом успехи их сомнительны - Поттер все время норовит устроиться поудобнее на плече зельевара, а пальцы его намертво вцепились в бархат поношенной мантии Снейпа.
- Альбус Дамблдор, ты совершенно невозможен! - МакГоннагалл сердита, глаза ее сверкают от сдерживаемого (явно до поры) гнева - Как ты мог так с нами поступить?! Оставить нас в такой момент, когда был нам так необходим?!
- Минерва, дорогая моя - голос Дамблдора еще слаб - поверь, я сделал это только ради вас всех!
Декан Гриффиндора издает совершенно кошачье фырканье и отворачивается.
- Альбус, как ты сумел это провернуть? - басит Кингсли.
- О, это весьма древнее зелье, рецепт которого я нашел в библиотеке Невыразимцев. А антидот, рецепт которого находился у меня в рукаве, сварил Северус. Собственно и найти его только он, Гарри или Минерва могли. Не ты, не Римус, ни кто-либо еще из Ордена. Вас могли заставить под Империо, а они единственные, на кого это заклятие не действует. Я не мог рисковать. Зелье я принял за несколько минут до того, как Северус послал в меня Аваду. Те слова "пожалуйста, Северус" - были условным сигналом, правда, он не знал о настоящей причине... Мальчик мой, спасибо тебе!
- Не стоит благодарности, Альбус - раздалось сонное с кровати.
- Вот как-то так... - Дамблдор зевнул и прикрыл глаза.
- Министр - вмешался Сметвик - мистер Дамблдор - человек весьма преклонного возраста, а после того, что он перенес...
- Конечно же - кивнул бывший аврор - Выздоравливай Альбус, а мне пора.
- Да, да, будем ждать тебя с нетерпением - благостно улыбнулся Дамблдор, а Шеклбот, по-аврорски чеканя шаг, покинул Больничное крыло.
Как только звук шагов стих в глубине коридоров школы, Сметвик обернулся к Дамблдору, ласково сжимавшему руку Минервы.
- А теперь правду, мистер Дамблдор. Нет такого зелья - это говорю вам я, который защитил диссертацию по теории магического сна и разновидностей коматозных состояний.
- Гиппократ, да с чего вы решили, что я солгал?
- Альбус!
- Я сказал чистую правду... хоть и не всю.
- С этого и следовало начать! Состояние временной смерти такого рода невозможно! Для него требуется полное истощение магии, а подобного не происходило - возмущение такой силы было бы обязательно отмечено Министерством и Невыразимцами!
- В Хогвартсе постоянно происходят выбросы разной степени силы, не забывайте, Гиппократ, дети весьма нестабильны!
- Но в случае с вами...
- Вы правы - опустил голову Дамблдор - но есть еще один способ на время лишиться магии, это если не принимать в расчет дуэль.
- Тогда - сначала. Итак, вы нашли в библиотеке Невыразимцем рецепт некоего зелья. Полагаю, сварили его самостоятельно, иначе мистер Снейп знал бы об этом. И приняли его, верно?
- Верно. Но принял не один. Вместе со мной его приняли в строго отмеренных дозах Минерва, Филиус Флитвик, Северус и Гарри.