Корягин Алексей Вячеславович. Белый Демон Шинигами

Белый Демон Шинигами

- Куросаки-кун!

Этот голос. Он звал его, он просил и умолял, заставлял всю его душу кипеть от желания помочь, защитить, спасти. Но он не мог, силы оставили его, а он даже не сумел поцарапать мерзавца! Он так непростительно слаб, и, значит, просто обязан стать сильнее! Он должен получить больше силы, чтобы помочь ей, помочь всем им, но вокруг лишь пустота. Нет ничего кроме пустоты и этого срывающегося голоса из последних сил выкрикивающего его имя.

- Наконец ты признался, что, слишком, слаб, чтобы обладать такой силой, а, Ичиго? - В темноте прозвучал полный ехидства озорной голос. - Так уж и быть, покажу тебе, что значит обладать той силой, которую ты так бездарно растрачиваешь. Но сделаю это так, как мне нравится. - Даже не видя лица собеседника можно было догадаться, что он ухмыляется.

- Нет! - отчаянно закричал Ичиго. - Не смей!

В ответ он услышал раскатистый смех и, как показалось шинигами, едва заметные бледно желтые глаза.

- Помолчи, слабак! Твое время закончилось!

Удаляющийся сумасшедший смех больно резанул по всему существу Ичиго.

- Остановись, мразь!

Но тут он быстро понял, что вновь остался один, а странная навалившаяся усталость замутнила сознание Куросаки, и он погрузился в некое подобие сна. Он даже видел обрывки какого-то кошмара, но лишь смутно понимал, что видит перед глазами, понимая, однако, что видит что-то плохое. Он пытался проснуться, но странные оковы сковали его сознание настолько плотно, что стряхнуть этот сон, казалось невозможным, по крайней мере, пока он не окрепнет.

Достаточно долгое время он видел картины, которые забывал в то же мгновение, от них оставалось лишь чувство беспокойства, сильной тревоги и боли. Но он ничего не мог сделать, чтобы помешать своему пустому, творить то, что тому заблагорассудится. Ичиго не знал, сколько он провел в этом состоянии, накапливая силы и выжидая подходящего момента, чтобы разорвать оковы и вернуть себе свое тело, пока Хичиго не натворил дел.

И он настал. Временный шинигами почувствовал слабость нынешнего хозяина его тела, на мгновение потерявшего бдительность, чем Ичиго не преминул воспользоваться.

Он ударил.

В его ушах все еще звенел голос, Иноуэ звавшей его: она отчаянно пыталась до него докричаться, и это придало ему сил. В один миг он разорвал невидимые цепи и стряхнул с себя странный сон, который, впрочем, помог ему восстановить свою реацу.

Острыми осколками осыпалась маска пустого: Хичиго практически не сопротивлялся, будучи сильно раненым, он не особенно и противился давлению Ичиго.

Боль. Жуткая, мучительная боль: вот то первое, что почувствовал Куросаки, едва пришел в себя. Боль от десятков синяков, ссадин, порезов и уколов разрывала его ослабшее тело, не способное более выдерживать собственный вес. Ичиго привычно навалился на воткнутый в землю меч и отчаянно попытался восстановить дыхание. Кровь заливала глаза и мешала получше разглядеть то место, где он оказался, а рука казалась слишком тяжелой, чтобы поднять ее. Пальцы ныли от тех усилий, что он сжимал обмотанную рукоять Зангецу, но за все это время он привык не обращать на нее внимания, только так он мог всегда побеждать, вставать даже тогда, когда это казалось невозможным.

Но есть, то оружие, которое ранит куда сильнее мечей шинигами или когтей пустых - это воспоминания. То, что какое-то время казалось лишь смутным и далеким сном теперь становилось страшной и пугающей реальностью, от которой хотелось кричать, что есть сил.

Исида. Иноуэ. Он вспомнил ее лицо, когда совершенно жуткой, явно не своей рукой отбрасывал ее прочь, в то время как она пыталась защитить квинси, помешавшего добить Улькиорру. Взгляд Куросаки застыл, словно обратившись внутрь себя, где перед его внутренним взором разыгрывалась трагедия последних часов, которые он пропустил. Последний представитель рода квинси пал от его меча сразу же после того, как рассыпался в прах четвертый из Эспады. Орихиме была отброшена прочь мощным ударом, и освободившийся пустой в теле Ичиго решил, что пришла пора вернуться в Уэко-Мундо.

- Нет. - Хрипло прошептал Ичиго. - Этого просто не может быть! Я... я... я не мог...

Следующая вспышка памяти подобная вспышке фотокамеры ослепила Куросаки новыми подробностями последних часов, в течение которых, он был в заключении.

Сила переполняла его, воздух горел и плавился под напором его мощи, опьяняя как саке. Его реяцу бурлила, кипела и рвалась наружу, и он был тем проводником, что дает ей свободу и направление. Он помнил счастливое лицо Кенпачи, когда тот в предвкушении битвы преградил путь тому, чем на тот момент являлся Куросаки Ичиго. Как это ни странно, эта счастливая улыбка не покинула капитана одиннадцатого отряда и тогда, когда он испустил свой последний вздох.

Следующее, что он вспомнил, подкосило ноги временному шинигами, руки бессильно отпустили меч и Ичиго с почти звериным криком "Нееееееет!!!" рухнул на потрескавшийся асфальт.

- Я не верю! - Срывающимся голосом, полным боли прокричал он. - Будь ты проклят, ублюдок!

Он увидел ее. Она лежала прямо перед ним на темном песке Уэко-Мундо, абсолютно неподвижная, с глазами, полными удивления, ужаса и неверия. Мертвая. Он помнил, как Рукия изо всех сил пыталась его остановить, как кричала, призывая вернуться из глубин собственной души, а он был слишком слаб, чтобы ее услышать. Упав на песок, срывающимся от слез и боли голосом маленькая шинигами шептала, насколько сильно он ей нужен. Но он уже не мог остановиться и...

- Черт! - Ичиго размахнулся и со всей силы ударил раскрытой ладонью по шершавому бетонному покрытию, расцарапывая руку в кровь. - Рукия!

Он вновь и вновь видел последние секунды жизни той, что была ему дороже жизни, той которую он готов был спасать вновь и вновь, всякий раз один выступая против Общества Душ. Ее последний вздох она потратила, произнося его имя, так до конца и не поверив в то, что его нет, что он не спасет ее.

Эта рана оказалось самым сильным из всех, что он когда-либо в своей жизни получал. Горе захватило Куросаки целиком и полностью, и он начал колотить кулаком по земле до тех пор, пока физическая боль не отвлекла его от душевных страданий, но легче ему не стало.

Одинокие слезы сбегали по испачканному кровью и грязью лицу, и, срываясь, падали на мостовую.

- Рукия...

Память не дала Куросаки достаточно времени, чтобы перевести дух и погнала его дальше, впрочем, после этого он не знал, что может быть еще хуже этого. Новые ощущения притупили боль потери Рукии, и вновь с головой окунули его в океан необузданной силы, охватившей тело Ичиго. Его скорость взлетела до небывалых высот, его реацу служила ему практически непробиваемым щитом, о который разбивались все ничтожные попытки его противников хоть как-то ранить его. Его ничто не могло удержать и никто из вставших на его пути не ушел живым. Он помнил, как прорвался в реальный мир, и на поле боя над Каракурой появился новый и смертельно опасный игрок.

Ичиго почувствовал чувство жалости и разочарования вырвавшегося на волю пустого, когда он одни единственным ударом, не снижая скорости, пронзил Айзена Соске. Бывший капитан успел лишь стремительно повернуться лицом к... своей смерти и удивленно приподнять бровь. Куросаки ощущал ту злобу и наслаждение, которые испытывал пустой, когда пригвоздил Айзена к стене дома, чувствовал как накапливается Серо на кончиках рогов и страх в глазах бывшего капитана Готей 13.

Небывалым усилием Ичиго приподнялся на руках и оперся о колени, в противном случае он рисковал задохнуться от той злобы и ненависти, что передалась ему через вернувшееся воспоминание. Ему было не жаль Айзена, мерзавец это заслужил, но то, что он делал, заставляло Ичиго валиться на асфальт без сил вновь и вновь, не в силах выдержать тяжести всего происходящего.

Перед его внутренним взором встала картина того, как все уцелевшие капитаны Готей 13 встали вокруг него, что-то ему говорили, а затем напали. Это были тяжелые воспоминания. И каждое последующее воспоминание было тяжелее предыдущего, они высасывали его силы до последней капли. Последние силы оставили Куросаки Ичиго и он упав на асфальт схватился за голову и зажмурившись отчаянно кричал:

- Это не правда! Неправда! Неправдаааа!!!

А перед его глазами мелькали сцены, события и люди, которых он знал, смешиваясь в горький и мутный коктейль, который ему еще предстоит допить. Образы сменялись перед его внутренним взором, открывая опустошенному шинигами все более и более кровавые подробности. Они словно кружили хоровод вокруг него, плясали первобытные танцы на фоне костра до небес и кровавого горизонта где-то на периферии зрения. Ичиго уже мало, что понимал из происходящего, это мельтешение образов сводило его с ума, и лишь неимоверными усилиями он заставлял себя молчать, когда перед его внутренним взором мелькали лица бывших друзей.

Эта круговерть казалась бесконечной, казалось, она будет длиться до конца его жизни, которая закончится сразу с этой безумной каруселью крови, жестокости и насилия, и, конечно же, этого пьянящего чувства силы, что сопровождало его все это время. Ичиго лежал на боку, поджав ноги к груди, и словно тисками сжимал собственную голову, не желая больше ничего видеть, не желая пускать туда новые воспоминания.

Внезапно все закончилось. Исчезло зловещее чувство опьяненности силой, исчезли злость и ненависть, сковывающее сознание безумие. Он вновь стал самим собой, а поток мыслей вновь восстановил свой ход, вот только у него уже не было сил, о чем-то думать. Все кончено. Их больше нет. Ее больше нет.

Ичиго без сил лежал на твердом асфальте, пытаясь отдышаться, даже боль от полученных за время сражения ранений, казалось ему невероятно далекой. Ему хотелось кричать, ему хотелось наброситься на мерзавца, который все это совершил, как он всегда делал, если кому-то из его друзей грозила опасность, но он не мог это сделать. Он не мог напасть на самого себя.

Ичиго Куросаки перекатился и встал на четвереньки, не отрывая невидящего взгляда от серой поверхности мостовой. Он стоял так, словно собирался с силами, ведь подняться и встать на ноги значило принять все произошедшее, значит признать это и идти дальше, а он хотел еще раз посмотреть на своих друзей, на нее, живущих хотя бы в его воспоминаниях.

Медленно, точно во сне, он поднял голову и посмотрел вперед. На его лице все еще были видны следы слез, местами смывшие кровь и грязь. Глаза вновь приобрели серьезность и жесткость, едва он увидел то, что его окружало. Его рука привычной хваткой обняла рукоять верного Зангецу, и Ичиго опираясь о него медленно встал на ноги и постепенно перенес свой вес с меча на ноги. Он боялся и не хотел этого видеть, все душой, надеясь, что это был лишь страшный сон, но это был самообман и Ичиго сам понимал это.

Перед ним лежал с отрубленной головой командир всего Готей 13, его обнаженный по пояс торс был весь в свежих порезах и в крови. Вокруг Куросаки на различном от него расстоянии лежали тела капитанов, которые на момент его появлении находились над городом Каракура. Ичиго с ужасом смотрел в бледные окровавленные лица капитанов, с многими из которых он успел подружиться.

С замиранием сердца временный шинигами поднял взгляд на сам город и то, что он увидел, резануло ему по сердцу ничуть не меньше, чем потеря друзей. Каракуры больше не было, весь город лежал в руинах, местами горели пожары, разгоняющие наползающую тень ночи. Солнце стыдливо спускалось за горизонт - молчаливый свидетель свершившегося зверства, старался поскорее убраться, не желая больше смотреть на это кровавое безумие.

Ичиго еда держался на ногах: город, в котором он родился, учился и жил был полностью уничтожен, и что самое страшное уничтожен им самим, его собственными руками. Он не мог в это поверить. Он все потерял, он всех потерял, кто был ему дорог, кому был дорог он. Тяжесть этого осознания давило на плечи Куросаки сильнее, чем меч Зараки Кенпачи, ему хотелось вновь позволить себе растянуться на грязном асфальте и ждать прихода своей смерти, которую он заслужил тем, что оказался слишком слаб, чтобы защитить их. Он презирал себя за это, он никогда не сможет себе простить произошедшего, как не смогут это сделать и те, что вскоре придут за ним из Общества Душ.

- Простите меня. - Тихо прошептал Ичиго.

Догорающий город ничего не ответил парню. Никто ему не ответил.

5 ноября 2010 года

-Илферин

Комментарии: 9, последний от 13/10/2012. © Copyright Корягин Алексей Вячеславович Размещен: 15/03/2011, изменен: 15/03/2011. 13k. Статистика. Рассказ: Приключения		Ваша оценка:
Аннотация: Фанфик на основе анимэ Блич. Пометки рассказа: AU - alternative Universe - альтернативная Вселенная. OOC (Out Of Character) - "Вне характера". Предупреждение автора о том, что характер персонажа не соответствует канону.

Корягин Алексей Вячеславович : другие произведения.

Белый Демон Шинигами