Сегодня ночью, проснувшись во втором часу, я по привычке через смартфон заглянул в гостевую к Сергею Панарину, чтобы посмотреть, что завтра будут обсуждать. А там новые старые плакаты по технике безопасности висят:
Мне пришло в голову попробовать на каждый плакат сочинить стишок, всё равно бессонница, а тут какое-никакое развлечение. Я их писал и себе же на почту с телефона отправлял.
Вот что у меня получилось:
Льётся чугуна струя
Огненными брызгами.
Не боялся ни ...чего -
Вот глаза и выжгло мне.
Мужик устроился на стройку,
Не сняв с онучами лаптей,
И наступивши на оборку,
Лежит он в груде кирпичей.
Если лезешь в механизм
С лапами и прочим -
Будь готов, что организм
Станет чуть короче.
Если подмостится плохо
Штукатур, раствор ложА,
То искать придётся лоха
Ниже на три этажа.
Добрался я до плаката с мужиком, которому бревно ногу придавило, и написал этот стишок:
Балан прохлопал на раскате
Глазами бестолковыми.
Теперь, как следствие, в палате
Больничной с переломами.
Раскат - это такой настил деревянный, по нему баланы, хлысты, брёвна то есть, в реку для сплава скатывают.
А потом вспомнилась мне давняя, 1980-го года, история, и у меня желание стихи сочинять прошло.
У моей супруги был младший брат. Тогда ему было лет 25. Он был любимцем матери, и она, всё ему прощая, изрядно его избаловала. И, хотя он отслужил в армии, женился, и у него родился сын, Виктор, так звали моего шурина, по-прежнему оставался великовозрастным балбесом. Он не был злым, жестоким, каким-то особенным недоумком, - просто совершал глупости, абсолютно не предвидя их последствий.
Он работал в городской электросети монтёром, выезжал вместе с бригадой на неисправности - обрывы проводов, короткие замыкания в кабелях - на аварийной техничке. У них в кунге стояли всякие приборы, чтобы по сопротивлению можно было определить место обрыва или замыкания кабеля под землёй.
Такая работа предрасполагает. Мороз, ветер, дождь, снег, а ехать на аварию надо, и покопавшись целый день на холоде, после смены мастера, естественно, согревались перед возвращением домой с дежурства.
Всё бы ничего, но Виктор не умел останавливаться, и придя домой, добавлял. И приятели, любители выжрать на халяву, крутились вокруг, восхищаясь его замечательными талантами. А он, дурак, слушал, и готов был на всё, лишь бы этих друзей не разочаровать.
Как-то они сидели тёплой компанией, пили, пили и всё выпили. Деньги кончились, а хотелось ещё, и приятели начали Виктора уговаривать пойти где-нибудь занять или достать деньги, продав что-то. Он спьяну и придумал. Пошёл на работу, и из кунга технички, ключи-то у него были, украл осциллограф. Принёс он его, а куда его ночью денешь? Тут появился ещё какой-то гость с бормотухой, они пили весь следующий день, и разошлись только к вечеру.
Следующим утром Виктор проснулся и, увидев стоявший на столе осциллограф, вспомнил, что натворил. Он сразу решил его вернуть, понёс его на работу, но было поздно. Бригада выехала на ЧП, а ликвидировать быстро не получилось, районное начальство возбухло, и чтобы прикрыть задницу, энергетики всё спихнули на Виктора.
Он принёс прибор, и его сразу арестовали. Месяца три он отсидел под следствием, хотя что там было расследовать, он же сразу признался. Потом был суд, не посмотрели ни на явку с повинной, ни на маленького сына, ни на то, что он первый раз так оступился - дали Виктору два года общей колонии.
И там люди живут, да только не с таким дурацким характером. Ему бы тихо досидеть свой срок, тем более, что его потом "на химию" куда-то под Ковров на последний год отправили, но куда там...
Я помню, он приехал на побывку с "химии", заехал ко мне домой, и когда мы приняли за встречу, начал хвастаться, как он там замечательно устроился. И выпивка всегда есть, и всё можно достать, и друзья из уголовников такие замечательные... А ведь там был очень жёсткий режим, все эти вольности запрещены, и попасть назад в зону было проще, чем два пальца об асфальт. Слушать его было тяжко, жена моя потом, как он уехал к родителям, долго плакала ночью, да и мне было не по себе.
Виктор снова появился месяца через два. На химии ему оставалось пробыть до освобождения ещё месяца четыре. Какой-то он был психованный, всё порывался куда-то ехать, всякую ахинею нёс выпивши. Постепенно выяснилось, что с "химии" он сбежал и возвращаться туда не собирается. Мы сначала не могли понять, что случилось, ведь так, по его словам, там было чудесно...
И ночью, плача, он рассказал нам, какую он опять, на этот раз неисправимую, глупость спорол. Оказывается, ещё на зоне он вступил в "самоохрану", так сказать, встал на путь исправления, стал сотрудничать с администрацией, а попросту говоря, ссучился.
По приказу начальства "самоохрана" била работяг за провинности, заставляла и за себя план выполнять, отбирала посылки... всё слышанное рассказать не могу, лучше прочитайте эту книгу:
Как в ней описано, так всё и было, и годы те же самые.
А когда Виктора отправили на "химию", там через некоторое время узнали об этих его "подвигах", и проще говоря, блатные приговорили его...
Я многого тогда не понимал, уговаривал вернуться и сдаться властям, но сейчас чётко осознаю, что всё было бы бесполезно.
Метался Виктор по Московской области от родных к знакомым ещё месяца полтора, а потом он в пьяной истерике какого-то своего приятеля пырнул перочинным ножом... Рана была пустяковая, пострадавший не хотел и заявления подавать, но врачи в больнице позвонили в милицию. Виктора повязали, а раненому сказали - либо пиши заявление о попытке убийства, либо пойдешь с ним за пособничество в побеге. Ерунда, конечно, но парень испугался.
Был суд, Виктору по совокупности за побег и ранение дали семь лет.
Его отправили в "солнечный Коми", в Инту, и там через полгода на берегу Печоры он погиб. Его "пустили под раскат", то есть, обрушили на него штабель брёвен, когда он стоял ниже по склону, и, естественно, случившееся признали несчастным случаем.
Родители жены, ныне покойные, ездили к нему на могилу, памятник какой-то там ставили... Думаю, что эта история здорово сократила им жизнь. А моя жена и сейчас иногда плачет, вспоминая брата.
Мы так дорого платим за свои глупости. Пожалейте себя и близких, соблюдайте ТБ.