Дорожное движение в Момбасе - это полнейший хаос, анархия и хамство в одном флаконе, а мы вместе с Антоном, который сел за руль, стали заложниками этого поразительного городского феномена. Правили балом матату - 14-ти местные маршрутки, они полностью игнорировали знаки и дорожную разметку, заезжая на тротуары, газоны, пешеходные мостики и даже уличные кафе.
- Да, уж, - воскликнул Антон, уходя от прямого столкновения с разрисованной матату, - наши кавказцы по сравнению с ними - ягнята.
Через пару кварталов нас "зажали" две маршрутки, водители которых принялись дружно поливать нас отборными словами английского лексикона. В обеих матату гремела музыка, настроенная на одну волну, так что децибелы стереоэффекта немного скрасили дружную гамму "душевных" слов. Надо сказать, что маршрутки не были одинаковыми: каждую из них отличала экстравагантная, эксклюзивная раскраска с надписями на корпусе и стёклах. Меня, как пассажира, почему-то не волновала забавная дорожная ситуация, я спокойно любовался розовыми сердечками на голубом небе и надписью "Flying wheels". Картина на автобусе второго коричневого крикуна тоже радовала глаз: мужчина с кинжалом преследовал обнажённого любовника, его благоверная, раздетая до пояса, следила за погоней из окна спальни, надпись "Catch me if you can" "озвучивала" эту немую комедию, нарисованную, как ни странно, в мусульманском городе.
Словно с неба, на нас свалилась ещё одна маршрутка со странной надписью "Abramovich". Не обращая внимания на голосовую перебранку и оглушающий "рэп", "абрамович" - араб покинул свою шкорлупу, взобрался на капот нашего "опелька" и, стуча в лобовое стекло гаечным ключом, попытался объяснить правила дорожного движения в Момбасе.
Картинка "Catch me if you can" настолько развеселила меня, что я даже не заметил, как наш "немец" покинул городскую черту и несколько миль пролетел по хорошей, асфальтированной дороге. Девушки дружно беседовали на заднем сиденье, а мы любовались вечерней саванной. Довольно скоро цивилизация сменилась бездорожьем, но девчонки, хорошо знавшие местность, без труда указывали нам нужное направление. Вдруг, салон осветил яркий свет догоняющей нас машины.
- Slow down, - командным голосом сказала Грейс, - let this matatu overtake you. Keep your life.
"Одноглазая" маршрутка пулей пронеслась мимо нас, однако надпись "There is no telephone to heaven" заставила философски взглянуть на жизнь. Кондиционер охладил мои кипящие, тело расслабилось, размякло; я погрузился в дрёму. Мне приснился дом, родители, сестра. Позвонили в дверь, и я пошёл открывать. На пороге стояла Вика...
Резкий удар в лобовое стекло нарушил мои сладкие сновидения.
Свет фар ослепил слона, который стоял на дороге и ни за что не хотел уходить.
- Don't leave the car, it's very dangeriously, - спокойно сказала Люси.
Антон выключил габаритные огни и заглушил двигатель. Вдруг, сильный удар с моей стороны чуть не перевернул машину.
- Who is this? - воскликнул я, вглядываясь в темноту.
- Tembе, - спокойно пояснила Грейс, называя слона на "суахили".
Как объяснили девушки, у слонов в эту пору года брачный сезон, и в это время африканские слоны, и без того опасные, могут навредить человеку. Только вот слово "dangeriously" не подействовало на нашего фотографа: он опустил стекло, навёл камеру и нажал на спуск. Яркая вспышка вырвала силуэт гигантского животного из темноты и в тот же момент мощная струя воды превратила нас в мокрых куриц, а салон "опеля" в стоячее болото.
- Don't you see? Be calm, - шепнула Грейс, и в ту же секунду неведомая сила перевернула наше корыто набок, а потом и на крышу. - Do you wanna know how a press machine works? Don"t move!
- Where does the water come from? - не унимался Лисичкин.
- From the the lake..
Мысленно я уже попрощался с родными и приготовился к смерти, ожидая финального удара, но, на удивление, слоны успокоились. Обшивка верха смягчила падение, я находился в неестественной позе, напоминавшей йоговский "плуг", а сверху покоилось чьё-то тело, и, по всей вероятности, живое, женское. Через минуту зажатая рука затекла, я попытался освободить её и заодно определить хозяйку тела. Рука нащупала пупок, а потом медленно переместилась на соседнюю волосатую территорию.
- What we gonna do now? - прохрипел ни на шутку испугавшийся Антон.
- Let's tell love story, - ответил женский шёпот совсем рядом.
- What for?
- What for is a love always passing by? Listen.
Голос принадлежал Грейс и кустистое плато между ног, по всей вероятности, было тоже её. Начало её рассказа не заинтересовало, я всё ещё ждал атаки слонов и никак не мог прийти в себя от полученного стресса, но постепенно, от фразы к фразе, от слова к слову, я начал прислушиваться к рассказчице, чьё повествование глубоко взволновало меня и надолго врезалось в память. Грейс преподнесла историю, как былину, которая передавалась из уста в уста, из поколения в поколение, оберегалась и хранилась народом.
Более ста пятидесяти лет назад, когда англичане вторглись в Кению, пытаясь завоевать свободолюбивые племена страны, группа красномундирников пленила сотню аборигенов, празднующих свадьбу храброго молодого охотника Дзимбы, убившего несколько львов. В те далёкие времена колонизаторы часто привозили в Британию рабов и использовали их труд в графствах страны. Сержанту понравилась Синтия, невеста Дзимбы, он решил привести её в королевство на потеху англосаксам, а пленных казнить. Ночью охотнику и пятерым мужчинам удалось бежать из плена и даже убить двух солдат. Однажды, когда враги сожгли одно из селений, Дзимба под покровом ночи проник в лагерь врага и спрятался в большом сундуке, прикрывшись награбленным добром. Вода и скудный запас пищи спасли от смерти храброго юношу, который провёл несколько недель вместе со слоновой костью и шкурами животных.
В графстве Ланкашир, куда доставили сундук, полуживому охотнику удалось незаметно выбраться из него, покинуть замок и скрыться в лесу. Довольно скоро Дзимба примкнул к местной шайке, занимающейся разбоями и грабежами на дорогах. Через год разбойников поймали, привезли в Лондон и приговорили к смерти. Когда Дзимба встал на колени, а палач занёс меч над его головой, со стороны королевской свиты раздался душераздирающий женский крик. Это была темнокожая девушка, жена смелого охотника, которую король выучил, прикипел к ней душой и всегда возил с собой. Синтия честно рассказала монарху о свадьбе и похищении. В тот день королева родила наследника и, будучи в хорошем настроении, владыка велел освободить юношу, посадить влюблённых на корабль и отправить на родину.
Казалось, и слоны слушали драму со счастливым концом, иногда сотрясая землю ногами, а тишину - рёвом. Антон сопел, разговаривая во сне.
- Roma, now your turn, - тихо сказала Люси.
Забрезжил рассвет, прохлада утра с первыми солнечными лучами ворвалась в наше убежище, но сон, как ни странно, не шёл. Я решил рассказать историю, которую никогда не забывал, которую лелеял, в часы депрессии прокручивал её в голове от начала до конца, смакуя каждый момент.
Через год, когда родилась сестра, моя семья получила расширение в новостройке. Наша шестнадцатиэтажка, воплощая архитектурный замысел, была возведена перпендикулярно соседней, такого же типа, и в плане составляла с ней единое целое, напоминая раскрытую книгу. Отпраздновав новоселье, родители занялись обсуждением будущего дизайна квартиры, а я пустился в ознакомительный тур по нашей "трёшке" и тщательно обследовал каждый уголок. Выйдя на балкон, я обнаружил, что квартира располагается с краю дома, а расстояние между нашей и соседской высоткой метров пять.
На следующий день, когда родители ушли, я вышел на балкон за велосипедом, но сразу забыл о нём, увидев молодую женщину на соседнем балконе этажом выше. Стояла июльская жара, и соседка загорала, устроившись в кресле. Строители не поставили защитных экранов, и теперь жильцы высоток-близнецов могли спокойно вести балконное и оконное наблюдение друг за другом. Розовые бикини лишь на треть прикрывали её тело, а я раскрыл рот, цепко ухватившись за перила. Надо сказать, что за тринадцать моих лет жизнь в этом плане ничем не удивила меня, если не считать порно-журналов и видиков. Но всё это происходило где-то там, на бумаге и плёнке, а это вот, совсем рядом, в соседском доме, в каких-нибудь жалких пяти метрах от меня. Слегка загорелая кожа на худом, почти костлявом теле настолько взбудоражила меня, что я перепутал свой балкон с VIP партером эротического театра. Любительница ультрофиолета "прилипла" к раскрытой книжке, не желая перелистывать страницу. Казалось, что изящная читательница смакует каждую фразу, возвращаясь вновь и вновь к понравившемуся абзацу.
Увы, довольно скоро расстояние в пять метров оказалось для меня слишком большим, и я решил приблизить объект с помощью родительского нивелира, который выудил из кладовой. Установив прибор на штатив, я навёл трубу на соседку, откорректировал резкость и обнаружил, что изображение в нём перевёрнутое. Хорошее увеличение помогли увидеть бархатную кожу, пухленькие губы, курносый носик, худые, почти просвечивающиеся плечи и белые бугорки, прикрытые сверху розовой тесёмкой топа.
Перевёрнутый профиль женского манекена скоро надоел, я выгнул голову, чуть не сломав шею. Тогда для подростка такое открытие было сродни снимкам с телескопа "Хабл", которые перевернули представления астрономов о строении Вселенной. В двенадцать дня балконная соседка ушла, а я ждал продолжение сеанса до вечера, пока не вернулись родители. Дедуктивным методом я вычислил, что любительница солнечных ванн загорала с десяти утра до двенадцати дня, и не ошибся в расчётах, когда на следующее утро, ровно в десять, объект занял своё привычное положение в кресле. На этот раз я намного быстрей справился с работой геодезиста и взглянул в окуляр. На этот раз верх бикини отсутствовал, и я, открыв рот и брызгая слюной, во все глаза разглядывал небольшую, слегка вытянутую грудь с розовыми сосками.
Так продолжалось почти неделю: я просыпался рано, мысленно подгоняя стрелки часов, а без пятнадцати десять, тяжело дыша от волнения, готовил наблюдательный пост к работе. Но однажды погода испортилась: в десять, как обычно, мы заняли свои места, а уже в одиннадцать тучи закрыли солнце и налетел холодный ветер. Как стойкий подводник, несущий службу на подлодке, я не отрывал глаз от окуляра перископа, наблюдая за поверхностью океана. Соседка встала, собираясь уйти, но резкий порыв ветра сорвал шляпу, которая, немного пофланировав между домами, аккуратно спланировала на мой балкон. Прикрыв грудь рукой, женщина сняла очки и негромко сказала:
- Мальчик, ты не принесёшь мне шляпу?
Я не ожидал такого поворота событий, поэтому несколько секунд стоял, раскрыв рот. В глубине души я обрадовался материализации "манекена", который обрёл красивый и, вместе с тем, командный голос. Теперь я знал, что она не уйдёт, не исчезнет в двенадцать часов, поэтому спокойно разглядывал невероятно красивые, распахнутые глаза и расплётшиеся на ветру ярко-русые косички.
- Эй, мальчик-астроном, принеси мне, пожалуйста, шляпу. Я живу в двести пятьдесят шестой квартире.
Теперь у НЕЁ появился адрес. От радости, чтобы не ошибиться, я переспросил:
- В какой?
- В две-сти, пять-де-сят шес-той!
Теперь я мог дотронуться до предмета ЕЁ солнечного гардероба, хранящего тонкий, едва ощутимый аромат духов.
Через несколько минут я уже стоял у подъезда соседского дома, не в силах успокоить сердце, стук которого раздавался по всему телу.
- Тринадцатый этаж, - раздался голос из домофона.
Лифт поднимался так медленно, что я захотел усовершенствовать это достижение человечества, сделав в нём несколько скоростных режимов. Странно, но я даже не подготовился к встрече с НЕЙ, не заучил нужных фраз, я просто держал эту тонкую шляпку, боясь невзначай уронить и замарать её.