Аннотация: Венки сонетов: "В зеркале вод опрокинутый храм", "Пулька", "Недреманая поэзия", "Вёрткое вихрение", "Царевна Лебедь", "Цветочки да ягодки", "Наш современник".
В ЗЕРКАЛЕ ВОД ОПРОКИНУТЫЙ ХРАМ
(бимагистральный венок сонетов с акростихами, из книги "Гирлянда").
Посвящается Владимиру Петровичу Тюкину
Акростихи
Скоморох в суете
едких шуток и игр,
развлекая народ,
добряков и девиц,
цедит мёд-белену,
ударяется в трёп.
Пустозвон и вино
ободрят не на век.
Кубки чар я давно
опростал - и зазря.
Яд - вино да дурман -
не подпорки душе.
Если надо на свет,
тот сияет с небес.
1
Соловьи засвистали в сирени.
К водоёму прильнула лоза.
Облитая смолой стрекоза
мельтешит по проветренной сцене.
Оступаюсь на скользкой ступени.
Разбежались и слепнут глаза.
Опрокинулись в глубь образа.
Херувимы купаются в пене.
Вознесённым над поймою храмом,
самым скромным и праведным самым,
убаюкан густой очерет.
Ерик - будто зеркальная рама.
Тихий храм загляделся в портрет
еле-еле зарделся рассвет.
2
Еле-еле зарделся рассвет,
добровольные данники в моде,
культиваторы ближних угодий,
избегая пиров и бесед, -
хочешь, нет ли, а выбора нет -
шевелятся в саду-огороде.
Угождают капризной природе,
трепеща от погодных примет.
Отдыхают в дощатой лачуге,
коротают часы на досуге,
и отрада течёт не с дискет.
Импульс радости: слышу, пичуги,
голосистее рок-эстафет,
разыграли забавный дуэт.
3
Разыграли забавный дуэт
аллилуйщики скромного быта.
Забияки забили петитом
вороха несогласных газет.
Легковесность отчётов и смет -
ежедневный намёк на укрытый
кое-как под дырявой защитой
абсолютно бесстыжий секрет.
Ясновидцам не нужен патент.
Налицо не один прецедент
аферизма вождей и правлений.
Раз! И дунет в удобный момент
одуряющий шквал дребедени
для хозяек убогих владений.
4
Для хозяек убогих владений
обозначены доли-паи.
Ближе к транспорту, как лишаи,
расплодились толкучки офеней.
Языкастые трутся к антенне.
Крутолобые рвутся бои.
Оптовик предлагает чаи.
Ветеран изнывает без денег.
Исполинский шумливый кабак.
Дармоед поперхнулся от благ.
Европейские трубы в Тюмени.
В Петербурге заморский бивак.
Интенсивная смена явлений -
циклорама из света и тени.
5
Циклорама из света и тени -
ералаш. Не страна - костерки.
Декоратор наносит мазки,
изощряет дизайнерский гений.
Терапевт доведён до мигрени
мелким весом бюджетной строки,
ёжась, тужась, тараща белки
демонстрируют тяжесть сомнений.
Бессистемность - не легче недуга.
Ежечасный порыв и натуга,
лишь не ясно, где польза, где вред.
Ерепенясь, бранится округа,
но в надежде на свой же хребет,
упреждает рассветный привет.
6
Упреждает рассветный привет
деловое пчелиное бденье.
Ароматы сплошного цветенья
разошлись по касаниям сред.
Вот гадаю - терзаю букет -
есть ли прок уповать на сближенье
тряских скачек мирского броженья
с оптимизмом былых оперетт.
Янтари куполов над трущобой,
водоём с камышовой чащобой
тароватый на песни боскет
разрежают сгущения злобы.
Ёмкость нынешних взмученных лет
принимает живительный цвет.
7
Принимает живительный цвет
улестившая душу химера.
Соблазнтельной силой примера
торжествует библейский сюжет.
Ободряющий мир Ганимед
закрепляет влияние веры,
вновь и вновь наполняя фужеры,
отвлекает от боли и бед.
Невозможность прожить без мечты
истомляет молчащие рты,
воплощается в ропщи и пени,
и решимость, дойдя до черты,
не приемля скептических мнений,
ослепляет снопами искрений.
8
Ослепляет снопами искрений
благодать богословских наук:
объяснение вечных докук,
доверительный тон поучений,
речь, взращённая на Демосфене,
ясновиденье вдаль и вокруг,
трепетанье возвышенных фуг,
назидательность дивных видений.
Если б святость божественных истин
не трепали раскольник и мистик,
анфилады конфессий кроя!
Вакханалия лжи и корысти.
Ерундовых затей толчея.
Кутерьма мотыльков ручья.
9
Кутерьма мотыльков у ручья,
удальство в обоюдных охотах,
безбоязненность в брачных полётах,
короедство под крышей корья.
Инстинктивная жизнь муравья
чем-то схожа и с нашей заботой
атаковывать божьи щедроты,
ради крова еды и питья.
Ярь-медянка промышленной вьюги -
дали волю - крадёт у пичуги
ароматы лугов и жнивья.
Вездесущая живность в испуге.
Не ликует и радость моя -
ожерелье из роз у жилья.
10
Ожерелье из роз у жилья
пламенеет тонами раскраски,
разгорается в солнечной ласке,
ощетиня шипы-острия.
Сбережённые богом края
то и дело уродуют встряски.
Агрессивны и прут без опаски
лупоглазые толпы ворья.
Изумлённое зеркало вод
заглотнуло меня, небосвод,
аркатуру, кресты, камилавки.
Золотое дрожит и плывёт.
Рукоплещет рачку и пиявке
ясноокое детство на травке.
11
Ясноокое детство на травке
далеко от раздумий о том,
виноват ли родной водоём
искривив крестоносные главки.
Не украл ли духовной затравки,
опрокинув, как склянки, вверх дном?
Да и храм-то, крещённый огнём,
аккуратно ли чищен от ржавки?
Долговечное - в чистом и честном.
Устоявшую, выкрошась, треснув,
ремонтируем уйму старья.
Мимолётом там ищет насесты
анархичный шалман воронья,
норовистых затей не тая.
12
Норовистых затей не тая,
ездоки на коньках-фаворитах
порезвятся, а после сердито
очищают портки от репья.
Для удачливых - призом - бадья,
полный сбор платежа и кредита.
Опростают кормушки-корыта -
разворотом пойдёт колея.
Капитаны, заплывшие в шторм,
игнорируют строгости норм.
Дирижёры предвыборной давки
ублажают посулом реформ.
Шебарша сообразно забавке,
егозят расписные козявки.
13
Егозят расписные козявки,
созерцают заезд и забег.
Ликованьем венчается век.
Изукрашены банки и лавки.
Неестественно резвые мавки
аплодируют, глядя на трек,
демонстрациям прыти калек,
оборотам плута и мерзавки.
Несмотря на корыстный базар,
альтруистский - неходкий - товар
славословили Швейцер да Хавкин.
Вот и варево: встрёпанный шар
ест кошмарные блюда - по Кафке,
трепыхаются ржанки и славки.
14
Трепыхаются ржанки и славки.
Отчего бы и мне не порхать?
Травостои зовут в благодать
синих глазок и жёлтой купавки.
Изолировать, вырыв канавки,
ядовито-кусачую рать.
Ежевичным щитом запирать
терренкуры от моськи и шавки.
Стометровый загон красоты
наводняют стихи и цветы.
Евхаристию благостных бдений
будоражат лишь птичьи хиты,
еретический хмель песнопений.
Соловьи засвистели в сирени.
15
Соловьи засвистали в сирени
еле-еле зарделся рассвет,
разыграли забавный дуэт
для хозяек убогих владений.
Циклорама из света и тени,
упреждает рассветный привет,
принимает живительный цвет,
ослепляет снопами искрений.
Кутерьма мотыльков у ручья.
Ожерелье из роз у жилья.
Ясноокое детство на травке.
Норовистых статей не тая,
егозят расписные козявки,
трепыхаются ржанки и славки.
ПУЛЬКА
(бимагистральный венок сонетов с акростихами
из книги "Гирлянда").
Посвящается Абраму Борисовичу Хасину.
Акростихи:
Колода из комода -
армада на подбор.
Раскроете пакет -
творятся чудеса:
азарт и кавардак,
картонная охота,
атаки, спор в упор.
Резон не усмирит
тузовую когорту.
Упорство на кону
ужесточает матч.
Чарует миг удачи.
Играет фаталист,
тасуют плут и рок.
1
Когда тебя страшат с эстрадок,
осатаневши от обид,
любой оратор теребит
обширный список неполадок.
Добытчик злится от накладок.
Артисту публика претит.
Истошный ропот у корыт.
Заупокойный чад лампадок.
Куда нам, в яму или в гору?
Обременённый в злую пору
мешком забот и тягой нош,
останься вне грызни и спора.
Досадливо признай: ну, что ж,
ажура нет, и спектр негож.
2
Ажура нет и спектр негож.
Разворошённость обстановки -
мятежный взрыв от сверхтрамбовки.
Авральный гомон и скулёж
дают нам знать: идёт делёж
артельно сваренной готовки.
На полный рубль - крутым и ловким,
а прочей шушере - на грош.
По сути было бы полезней
остыть и вбить на скатах к бездне
дубовый нравственный крепёж,
барьерный щит от всех болезней.
Он есть. Когда уж невтерпёж,
раскинь колоду. В ней найдёшь...
3
Раскинь колоду. В ней найдёшь
аттракцион для ротозейства,
султанство, царство и остзейство,
кортёж красавиц и вельмож,
расклад из лиц и важных рож,
оскал коварства и злодейства.
Ещё совет: запасы кейса,
твою наличность подытожь.
Ей-ей. Сыщи себе друзей.
Присядь за стол и поглазей.
Атлас колоды пёстр и гладок.
Какая сцена - колизей!
Елейный запах шоколадок.
Толковый смысл и краски радуг.
4
Толковый смысл и краски радуг.
В уборах - жемчуг и парча.
От короля-бородача
разит вальяжностью повадок.
Ядрёный паж - не дуб, так падуб.
Тем паче рядом алыча.
Струится с дамского плеча
янтарный шёлк кудрявых прядок.
Чудной набор забавных карт
уводит прочь от шахт и парт.
Дурман сильней иных привадок,
едва пригрезившийся фарт
сверкнёт из веерных раскладок.
А внеигорный мир прегадок.
5
А внеигорный мир прегадок.
Звенят стекло, свинец и медь.
Астральный грохот - не стерпеть!
Раскаты взрывов без пощады
тревожат люд, сбивая в стадо,
и всех усопших негде деть.
Кряхтит кладбищенская сеть,
алкая места для оградок.
Волнения иного рода
аккумулирует колода.
Решает спор без съёма кож.
Домов не жжёт, не мутит воду.
А бросишь кон да вон пойдёшь -
каскады брызг из-под калош.
6
Каскады брызг из-под калош -
ассортимент посконных буден.
Раздрай сердец. Подкожный зудень.
Тоскуй и злись. Куда пойдёшь?
Осенний день да мокрый клёш
настроят душу, как принудят,
на ваксу треф, на вишню бубен,
Азарт, как пика или нож,
язвит бока червонной страсти.
Оккультные четыре масти,
халдейских козней выпендрёж,
ощиплют тушку птицы счастья.
Тогда пустяк, что слякоть мнёшь,
асфальт разбит и ямы сплошь.
7
Асфальт разбит и ямы сплошь.
Трясина, кручи и каверны.
А в мире карт маршрут двумерный,
как будто выстлан из рогож,
и вся вселенная - картёж,
стократ расчисленная скверна.
При всех исканиях модерна
ортогонально прост чертёж.
Расчёт упрям. Известна цель.
В игре содержится модель
управы с сонмищем загадок.
Плевать, что в эту карусель,
огрев вожжами, мчат лошадок
разгул, развал и непорядок.
8
Разгул, развал и непорядок.
Едва ли мудрый преферанс
заглушит резкий резонанс
от вредных вражеских нападок.
наскоков, смут и интифадок.
Но, может быть, подаст пасьянс
ещё один немалый шанс
убрать и взвесь и муть в осадок.
Секрет воздействия на чувства,
модель страстей, Макет занудства,
интриг и дрязг зеркальный скол
раскрыты в карточном искусстве.
Искал забвения? Обрёл!
Так сбей с души вериги зол.
9
Так сбей с души вериги зол.
Упрячься прочь от воя ветра.
Забудь про семь полосок спектра.
Обильный красками камзол
валета в рыцари возвёл,
у мелких карт расклад двуцветный,
ютятся в аскетичном ретро,
контрастны духом, как раскол.
Особый мир простых приманок
готовит яства спозаранок,
острей, чем уксус и рассол.
Радушный спутник самобранок,
тарелки смёл и чашки смёл -
уже готов широкий стол.
10
Уже готов широкий стол,
приютнее, чем плац и поле.
Он - щит от смерчей внешней воли,
редут от бредней чуждых школ.
Скликает лучше, чем футбол:
там смотришь, здесь в игре и в доле.
Ведёшь спектакль в заглавной роли.
Определяешь, кто козёл.
Не нужен громкий инструмент,
аккордеон, орган, серпент.
К чему слова и ноты-крюки?
Один лишь стол. Лови момент.
Не в цвете счастье и не в звуке.
Уселся в кресло. Карты в руки!
11
Уселся в кресло. Карты в руки!
Желай победы. Стань стеной!
Едва противник принял бой,
стреми свои тычки и хуки.
Тут нет огня. Не бьют базуки,
однако сходят чередой
чета побитых за четой.
Армяк верхом на архалуке.
Ехидный шут итожит дозы
тузам преподнесённой прозы.
Мастям привычен их рок-н-ролл,
а пуще всех станцует козырь.
Тяни свой прикуп. крой фефёл!
Чуток подумал - и пошёл!
12
Чуток подумал - и пошёл!
Атака выведет на веху.
Рискуй на страх и на потеху.
Ухватишь счастье за подол.
Ещё не треснул твой котёл,
так докажи, что ты не йеху.
Молись за тропочку к успеху,
иди в дацан, ступай в костёл.
гори огнём реальный свет.
Уйдёшь в страну, где, вместо бед,
даются бред, экстаз и глюки,
а также колдовской завет:
чуланчик книг на волапюке.
Игра ведётся по науке.
13
Игра ведётся по науке.
Граница мудости дивна.
Распаханная целина:
"Азы" посеешь, скосишь "Буки".
Египетские закорюки
тревожат жаждущих зерна
финансового плывуна.
Астролог протирает брюки.
Толковей прочих предстаёт
алгебраический расплёт,
любезный лбам, как пашне туки.
Игрок в предчувствии щедрот
считает куш и вяжет вьюки.
Трепещет ум и нет докуки.
14
Трепещет ум и нет докуки.
А упрекнут - ты сам судья.
Старайся - вывезет ладья.
Уйми сомнения и муки.
Юнцы придумывают трюки,
толпою ищут, где струя.
Плуты, размножились, снуя,
ловчат и вьются, будто щуки.
Успех в коллизиях игры -
тропа в надзвездные миры,
и редкий миг удачи сладок.
Разгром - падение с горы.
Опять же тут не до оглядок,
когда тебя страшат с эстрадок.
15
Когда тебя страшат с эстрадок:
ажура нет и спектр негож -
раскинь колоду. В ней найдешь
толковый смысл и краски радуг.
А внеигорный мир прегадок:
каскады брызг из под калош,
асфальт разбит и ямы сплошь,
разгул, развал и непорядок.
Так сбей с души вериги зол.
Уже готов широкий стол.
Уселся в кресло. Карты в руки.
Чуток подумал - и пошел!
Игра ведется по науке.
Трепещет ум и нет докуки
Недреманная поэзия
Раздел: Венок сонетов
НЕДРЕМАННАЯ ПОЭЗИЯ (Венерин башмачок)
Бимагистральный акровенок сонетов
Sus Minervam docet
(лат.) Невежда поучает сведущего. (Цицерон).
Акростихи
Порою осуда - жало
острее шипа алоэ.
Эрато с пуком роз
затихла в грусти,
и шприц злоречия,
язвя, сгоняет сон.
Недужно в сердце.
Если сам Аполлон
небрежен, наивно
ожидание встреч.
Чудо во сне. Наяву
узкое утлое ложе.
Евтерпа считает:
там, где жало и шип,
поэзия не ночует.
1
Поводыри рифмачей по карьере -
оперативнейший взвод журналистики -
разом осмотрятся, кто по стилистике
огненный феникс, кто вылитый мерин.
Юркий любитель, облазав все двери,
опубликуется в сереньком листике -
строгие критики ревностным хлыстиком
утихомирят такого тетерю.
Дельный заботливый обозреватель
аборигену из певческой знати
жёрдочку бросит да лесенку выстелит.
Авторов разных сомнительных статей
лихо отправит шампанистым выстрелом
от первопутка до свалочной пристани.
2
От первопутка до свалочной пристани
странствуют выскочки по фестивалям.
Тот - о разгулье, другой - о печали.
Репертуар - от пиано к фортиссимо.
Еретики по-бунтарски неистовы,
евнуховидные учат морали,
шалые крутятся в сальто мортале,
интеллигентные искрятся мыслями.
Публика внемлет потешным и громким,
Аудитория любит экспромты,
Анакреонтика - в моде, и исстари
лепет и бред - адресаты афронтов.
Оберарбитры по духу и истости
экзаменуют все песни и высвисты.
3
Экзаменуют все песни и высвисты.
Ревностно судят и тут же по чести,
авторитетно решают без лести:
ты - пустоцвет или лирик воистину,
оцет тебе или мёд евхаристии.
Слава - несущим парнасские вести.
Пошлым подельщикам жёваной жести
уксуса с жёлчью нескаредно выплеснут.
Колокол славы зайдётся бубенчиком.
Около звонких и лавром увенчанных
мило завьются в любом интерьере
резвые пташки и страстные женщины,
одушевляя, как дивные пери,
зальных чижей и скворцов на пленэре.
4
Зальных чижей и скворцов на пленэре -
авторский взвод в ополченье художества -
тешит и холит затейное множество
их сотоварищей в творческой сфере.
Хлопаем в ложе удачной премьере,
лихо освищем занудность ничтожества,
а разволнованным сердцем тревожимся,
видя коварство и зависть Сальери.
Горстью надежды в обёртке иронии
расшифровалась задумка симфонии.
Ухнул ударник, распелся Гварнери.
Смысл - проницательней публики - поняли
твёрдые стражи с заставы в партере,
искоренители всех фанаберий.
5
Искоренители всех фанаберий
шумно - листами и в большем количестве -
провозглашают цитатные вычески
рваных канонов отмерших империй.
Из-за упрямства и вплоть до истерик
цензоры нового просто стоически -
"за" или "против" - дерутся и бычатся,
ликторы духом и львы в экстерьере.
Оперативные судьи текучки,
распределившись на склочные кучки,
ехидноватые в хаарактеристиках,
чётки в порывах кого-то получше
и всесторонней продраить и выстегать,
якают в толках об азбучных истинах.
6
Якают в толках об азбучных истинах,
зоркие стражи - в сознании силы.
Выступит неслух, и литзаправилы
яростно гонят его по Пречистенке.
Скор их отпор непочтительным приступам
глупых смутьянов с отвагою в жилах.
Общество критиков требует милых
нежностей, вздохов и трепетной мистики.
Ясно, что брага для пылких и гневных,
ежели есть, - не в застойных харчевнях.
Там их черёмушным духом попрыскают
скептик, упорный педант или евнух.
Острый да злой, с боевыми регистрами,
нынешний спор в песнопевческом прииске.
7
Нынешний спор в песнопевческом прииске
едок и жарок уже от начала.
Дух разгорался от слова-сигнала.
Угомони-ка армаду расхристанных!
Жаркие дни разноцветились искрами.
Не примирялись мечи и орала...
Общий вердикт кочегарам накала:
в век капитала не к месту Белинские.
Свежий мотив в торжествующей критике:
едет к святым в безгреховные скитики.
Речи, как шатки во вкусах и вере
дувшие в трубы поэты-политики.
Цепкий вопрос к победившей манере:
есть ли хоть где-то цветочек Венерин?
8
Есть ли хоть где-то цветочек Венерин,
славный росток меж нехитрых да бросовых?
Лесом, болотом, полями, покосами
ищем, а толку не больше, чем в сквере.
Символ поэзии, милый критерий
атаковала толпа стоеросовых,
мяла лаптями, калечила косами,
а под конец и помин-то потерян.
Практика каждой критической чистки -
оперативная выверка списка
лучших да смирных для выключки всяческих
лишних среди кандидатов в солисты.
Об исключённом судьба не поплачется,
нет его больше в краю стихоткачества.
9
Нет его больше в краю стихоткачества.
Ежели ярок да с собственным вкусом,
будет ли с минусом он или с плюсом -
равный исход - выдирается начисто.
Ежесезонно в коньячной и чачистой
жиже частушечно-песенных флюсов
едет укутанный в ленты и бусы
некий ушастый отрядец ишачества.
Неистребимый на милой нам ниве
авангардистский избыток и вывих
изматюгался в безумном лихачестве.
Вольные птахи трепещут в порыве
наспех нырнуть в шутовство и дурачество.
Одурь и блажь афишируют качество.
10
Одурь и блажь афишируют качество,
жирно сверкая в пейзажах разброда.
Императивная важность - доходы.
Деньги командуют. Пресса - потатчица.
Армию бардов в империи рвачества
намуштровали ревнители моды,
и на разгульных попойках свободы
ей не особо-то ловко артачиться.
В знак сокрушения гнёзд формалистики
стайку певцов приучают к шагистике,
тесному строю по струнке и планке.
Рьяных солистов сменяют хористами.
Ежеминутно колеблют мембранки
чепуховатые песни-обманки.
11
Чепуховатые песни-обманки -
увеселение чревоугодия,
дикие страсти, чудные просодии,
облик России в обносках от янки.
Внешне блестя, по мерительной планке
общая масса - всего лишь пародии.
Серость без платья взбегает на подиум
на обозренье с лица и с изнанки.
Если ж в итоге напор диссонансов
не развлекает ни челядь, ни панство,
а настроение взгреет кабатчица,
ярость толпы разрушает пространство,
всяким Пегасам привольнее скачется,
удаль и жар переходят в трюкачество.
12
Удаль и жар переходят в трюкачество.
Звоны и свисты сливаются с плеском.
Критика мечет убойные средства -
ошеломлённые в ужасе прячутся.
Если в епархии взрывы повстанчества,
ужесточаются методы шефства.
Только бездарностям пьётся и естся -
литвоспитатели с сирыми нянчатся.
Озороватая нравом провинция,
еле терпимая гостья с гостинцами,
льющая мелкую дробь без огранки, -
охнет прознав рецензентские принципы!
Жалко пичуг, но принудят к молчанке
естествоведы журнальной охранки.
13
Естествоведы журнальной охранки,
встретив крамолу, ведут усмирение.
Тут же по зову спешит подкрепление:
епитрахили, плащи и кубанки
рьяно вопят и хватают берданки.
Принципы разные - сходное мнение:
автор нуждается в пробе не менее -
строже и больше - чем золото в банке.
Чистые ноты даются в учении.
Истинный звук потечёт с постижением
тайностей флейты и песен зарянки.
А при дебатах "зоилы" и "гении",
если столкуются, в дружеской пьянке
топчут подрост и трамбуют полянки.
14
Топчут подрост и трамбуют полянки.
Аистник сохнет. Пернатые в панике.
Мрут мотыльки и в обиде ботаники.
Горшее горе - конец самобранке,
длительный пост на Парнасской делянке:
еле сочатся поильные краники,
жидок кисель и подъедены пряники.
Алчущих манят иные приманки.
Лирики, эпики, барды из подполов,
оторопев от тычков и от стопоров,
ищут тропинок к сверканью феерий.
Шансов немного. Лишь попусту топают.
Их прошерстят и задор поумерят
поводыри рифмачей по карьере.
15
Поводыри рифмачей по карьере
от первопутка до свалочной пристани
экзаменуют все песни и высвисты
зальных чижей и скворцов на пленэре.
Искоренители всех фанаберий
якают в толках об азбучных истинах.
Нынешний спор в песнопевческом прииске:
есть ли хоть где-то цветочек Венерин.
Нет его больше! В краю стихоткачества
одурь и бред афишируют качество:
чепуховатые песни-обманки.
Удаль и жар переходят в трюкачество.
Естествоведы журнальной охранки
топчут подрост и трамбуют полянки.
Март 2002 г. - март 2005 г.
Верткое вихрение
Раздел: Венок сонетов
ВЁРТКОЕ ВИХРЕНИЕ
Бимагистральный акровенок сонетов
Difficile est saturam non scribere
(лат.) Трудно не писать сатир. (Ювенал).
Акростихи
Великое и мелкое,
ехидство и задор.
Разбита кафедра -
амвонят по углам.
Молва навязчива,
а слову нужен вес.
Среди всех трасс
ступаем в никуда.
Авгурствуя, юлим.
Мечта - что сказка,
а манит, вперекор
рассудку да хуле,
евангелием снов
в сени колоколов.
1
Всегда всё та же незадача.
Едва начав распознавать
лазурь небес, речную гладь,
индиго глаз и синьку прачек,
купаюсь в синем и горячем,
обижен, если в непроглядь
естественная благодать
иконный лик за тучи спрячет.
Мифический, как дар Ярилы,
единственный святой и милый
лавинный выплеск свысока!
Когда стихает эта сила,
одна забота и тоска:
ещё та синь не так крепка.
2
Ещё та синь не так крепка.
Хлипка бывает кочегарка,
источник всякого приварка
для приземлённого мирка.
Спешит поток издалека,
тем часом звёзды-перестарки
выбрасывают вон огарки
остуженного огонька.
Извечных тайностей глашатай
застопоренно ждёт заката -
астролог слеп до вечерка,
дождавшись звёзд, сверяет даты.
Основа поисков четка -
родное небо знатока.
3
Родное небо знатока
арестных дел и стрельных вышек
заглядывает в жизнь людишек
без дальнобойного глазка.
Искал покрова, и пока
тоска умела выть потише,
абстрактная святая крыша
казалась ласковей ЧеКа.
Архангел трубно возвещал
феноменальнейший финал,
епархию без слёз и драчек,
духовный горний идеал.
Рачитель не боялся пачек
атеистических подначек.
4
Атеистических подначек
мастак подвесит на прищеп
вагон и маленький прицеп.
Они зубасты и кусачи.
Научный курс без них невзрачен,
ядрёнейший словарь - не в хлеб.
Теолог - дайте в руки цеп -
помолотив, перетолмачит.
Однако споры от азов -
увы! - пустая трата слов.
Главней и много больше значит
лихой делёж земных даров,
а не Паскаль, не Фибоначчи...
Мечусь, напрасно время трачу.
5
Мечусь, напрасно время трачу.
Открыл тома и распознал
лимит логических начал.
Всему предел, уму - тем паче.
Агностик враз переиначит
накопленный материал.
Астрологический запал
востребован в рекламе скачек.
Ярившихся без пут и меры
забыли в бурях новой эры.
Чу! Спор у книжного лотка,
и снова речь во славу веры.
Возможно, и не с кондачка.
Алкая, тереблю века.
6
Алкая, тереблю века.
Светла восторженность дерзаний,
лавина пошлости и брани
ошеломляюще мерзка.
Вникаю в опус чудака,
утопию пустых мечтаний.
Набрёл на спрятанный в спецхране
упрямый вздор еретика.
Жрецы крепят своим уставом
единомыслие во славу
национального божка.
Все толки, бред любой оравы,
елей псалма и кондака
сгребаю впрок, как в торока.
7
Сгребаю впрок, как в торока,
разнообразные манатки,
едва влезающий в тетрадки
дурман духовного ларька.
Идеи бренного мирка
всегда менялись - как облатки,
сюжеты, нравы и порядки,
евангелия и шелка.
Хоть новый век, хоть прежний строй,
там род в чести, а тут - герой.
Рассудок - бодрый доезжачий,
а нюх ведёт иной тропой.
Системный сбой, и в недостаче
советы слышащих и зрячих.
8
Советы слышащих и зрячих -
товар вне перечня сортов.
Упорным гением творцов
передовой форпост захвачен,
а результат едва оплачен.
Естествоведы - без чинов.
Малейший босс всегда готов
вручить им груз рудничных тачек.
Но, если вдруг дойдёт до рати,
их кликнут: "Спец! Изобретатель!
К работе! Нужен агрегат.
Уран найдётся. Денег - нате!
Дрожи, Восход! Услышь, Закат,
астральный грохот канонад".
9
Астральный грохот канонад,
вторженье молний с божьим громом,
горнило гнева над Содомом.
Уйди ж, не то за лишний взгляд
расплатишься и станешь в ряд
спалённым в пламени изломом.
Тлетворный дух. Страшащий гомон.
Вошедший в силу термояд.
У края ёмкой горней печи
я ставлю памятные свечи
юркнувшим в горький звездопад.
Лазурный свет не обеспечен.
И снова тени. Бег громад
меняет слаженный расклад.
10
Меняет слаженный расклад
единоборство крайних мнений.
Чеканим мелочь положений.
Тревожим бубенцы цитат.
А вслушаемся наугад -
чуть развлечёмся в ходе прений.
Теолог - краснобай, офеня.
Остёр. На притчи тороват.
Суровый материалист
куда как менее речист.
Апломба нет, но скажет фразу -
звенят полтинники монист,
кустятся розы, блещут стразы,
антенный зуд буравит разум.
11
Антенный зуд буравит разум.
Минуем резкий поворот.
Алгоритмический просчёт
нарушил цепь и ток по фазам.
Искали сбыт для нефти с газом,
теперь себе недостаёт.
Во все лазейки в огород
ползёт заморская зараза.
Елейно крестится эклектик.
Растерян осторожный скептик.
Ехидный антидемократ
кричит, что нужен антисептик.
Обобран люд. Реформы злят.
Разорван мир. Расстроен лад.
12
Разорван мир. Расстроен лад.
Аршинники возобладали.
Смотрю, разбитые скрижали
сверхмодной музыкой звучат.
Усох былой комаппарат.
До коммунизма не домчали.
Коней восторга в эти дали
уже не скоро снарядят.
Дорвавшись, сели по местам:
арбитром - враль, министром - хам.
Халтурщик служит богомазом.
Уставщики сквозных программ,
ликуя, приняли за базу
елецкий танец вкупе с джазом.
13
Елецкий танец вкупе с джазом
влекут в опившийся бедлам.
Авантюристский тарарам
на фоне зикра и намаза.
Гонец из жаркого Xиджаза,
едва покинув мирный храм,
легко ступает по горам
и тащит "Стингер", вместо саза.
Ещё и солнце не взойдёт,
мулла и поп зовут в поход.
Стрельба, зачистки, стон Кавказа.
Не вера - стимул и оплот!
Отчаянность и звук приказа
вплетают ноты в марш спецназа.
14
Вплетают ноты в марш спецназа
сигналы с пульта на запал.
Ершистый враг залютовал.
Наёмный изверг рад заказу.
Иной со всхлипами экстаза
корёжит камень и металл...
Однако правят весь тот бал
ловкач, прагматик и пролаза.
Они орудуют гурьбой.
Кипит хватательный настрой.
Отвага с честью не контачат.
Лихие игрища с судьбой!
Отравный дух трибунных жвачек.
Всегда всё та же незадача!
15
Всегда всё та же незадача:
ещё та синь не так крепка -
родное небо знатока
атеистических подначек.
Мечусь, напрасно время трачу.
Алкая, тереблю века.
Сгребаю впрок, как в торока,
советы слышащих и зрячих.
Астральный голос канонад
меняет слаженный расклад,
антенный зуд буравит разум.
Разорван мир. Расстроен лад.
Елецкий танец вкупе с джазом
вплетают ноты в марш спецназа.
Декабрь 2000 г. - Апрель 2005 г.
42-й венок
Царевна Лебедь
Внучке Софье:
Быстренькие ноженьки,
ласковые рученьки
у моей хорошенькой
веселушки-внученьки.
Голубые глазоньки,
мягкие волосики
у любимой ясоньки
с кнопочкой на носике.
1.Экватор жизни я уже прошёл.
Любил свою шестую часть планеты
Едва вздохну о прочих зонах света -
глаза упрутся в плотный частокол.
Истопав дома супесь и подзол,
я был солдатом два амурских лета
и всю Сибирь проехал без билета.
Любуясь краем, драил в пушке ствол.
Исконный отчий дом - кругом простор,
моря, леса, равнины, цепи гор,
египетского возраста курганы.
Разумно ль было рваться за бугор ?
И вот сегодня - вовсе не по плану -
качнулся фюзеляж аэроплана.
2.Качнулся фюзеляж аэроплана,
рванулся вверх, и чудо началось.
Урчит машина. Мы с землёю врозь.
Чернеет голый лес. Сквозят поляны.
Елозят трейлеры по автобану.
Несутся облака. Летим насквозь.
И мерно крутится земная ось -
ярится, злясь на встречного смутьяна.
Исполнилась давнишняя мечта -
забраться в незнакомые места,
слетать в ещё невиданные страны.
Ласкают сердце быстрота и высота.
Отчизне - честь и вечная осанна !...
Взметнулись кверху волны океана.
3.Взметнулись кверху волны океана.
Отпрянул весь матёрый Старый Свет.
сейчас Карпаты, Альпы и Тибет,
такыры, реки, бухты и вулканы
отплыли прочь в составе каравана.
Рассудок необычным перегрет...
Гляжу - соседи с пачками газет
галдят, едят, уставились в экраны.
Для многих рейс, кому куда приспело, -
естественное простенькое дело.
Роятся и летают, вроде пчёл.
Европу им подай, Венесуэлу...
Чем хочешь тешься - там, где предпочёл...
И вот шасси запрыгнуло на мол.
4. И вот шасси запрыгнуло на мол.
Семь месяцев не тратил я получек,
когда прослышал о меньшой из внучек.
Ребёнка ждали. Пили корвалол.
И бланки рвал и тьму анкет извёл.
Судачил и рассчитывал на случай.
Тут кстати подоспел мой конь летучий -
отнюдь не тощий Росинант - орёл !
Качу ! - Не дон Кихот, не Санчо Панса,
а попросту извёл свои финансы.
Купил билет. Не страшен Интерпол.
Ликуя, пел прощальные романсы,
а там, соснув, печали поборол...
Легко и плавно нёс меня Эол.
5. Легко и плавно нёс меня Эол.
Умчал в страну царевича Гвидона.
Чужая речь звучит из микрофона,
английский звук, невнятный мне глагол.
Толпа гостей проходит протокол,
Ступая в сферу местного закона.
Я тоже проникаю в эту зону,
и весь прозрачен, будто вовсе гол.
Здесь чтят свои святые образа.
Начну вникать. Я против или за ?
Узнаю сам - про всё и без обмана.
Теперь пора глядеть во все глаза,
раз по пути - Увы ! - и как ни странно
иллюминатор не пронзал тумана.
6. Иллюминатор не пронзал тумана.
Какая-то таинственная тьма.
Ритмично пели крылья и корма,
и тучи походили на барханы.
Как повелось, в империи Салтана
из древности и тьма, и кутерьма.
Лучиной освещались терема.
Емели норовили в Ерусланы.
Потом Салтания, как вольный стерх,
единым духом вырвалась наверх,
торжественно, блестяще, невозбранно.
Гремела слава - навела на грех.
Устав, поблекла без героя-капитана
большая птица с сердцем из титана.
7. Большая птица с сердцем из титана. -
ретивый расторопный самолёт -
амбиции и замыслы несёт,
везёт надежды и сквозные раны.
Араб-студент, делец из Пакистана,
две дамы - с ними янки-доброхот -
усыновители сумских сирот,
шальной дуэт красоток из канкана.
И стала вроде Ноева ковчега
просторная воздущная телега.
У доброго Гвидона - щедрый стол.
Конец пути. Компания с разбега,
отважно доглотавшая ментол, -
резвей нельзя - примчалась на прикол.
8. Резвей нельзя - примчалась на прикол
изрядная толпа чудного склада.
Спросите, кто они, чего им надо.
Кому-то путь в мечеть, другим - в костёл.
На воле здесь гуляет хоть козёл.
У нас не в моде эти галопады.
Впустив к себе кого-то из Багдада,
следим за тем, чтоб вредного не плёл.
По нашим правилам - пляши под дудку.
Ликуй и плачь под общую погудку.
Еретикам такое невдомёк.
Сперва я почирикал из закутка,
теперь откочевал, как королёк...
Игра судьбы. Нечаянный скачок.
9. Игра судьбы. Нечаянный скачок..
Добрался вовремя - к рожденью внучки.
Успел переметнуться через тучки.
Не сбился на скрещениях дорог.
А здесь прелюбопытный уголок -
сверхкрупная всемирная толкучка,
пекарня всякой биржевой текучки.
Отсюда тянется хмельной поток -
река бумажных ценностей из банка.
И вряд ли есть сильнейшая приманка -
пряней, чем гудвинский " зелёный бок ".
Летает моль, и в плен берёт загранку.
Я тщился - ухватить её не смог.
Слетел, как пташка, прикусив роток.
10. Слетел, как пташка, прикусив роток,
пробился сквозь расставленные вехи,
открыл в заборах разные прорехи,
юркнул под кустики и за мосток.
Щеколды отомкнулись - птичка скок.
и я гляжу на беличьи потехи.
Малютки бодро щёлкают орехи
и сыплют изумруды из-за щёк.
Однако сбор скорлупок и камней
курирует проворный казначей.
Расправа ждёт зачинщиков разбоя.
Есть правила упрямее гвоздей.
Смотрел на это чудо - и с секвойи
тишком умчался в небо голубое.
11. Тишком умчался в небо голубое
Ау ! Где ты, чудесная мечта ?
Какое чудо, что за красота
в волшебной сказке выплыла второю ?
Суровый выход воинского строя.
Особым маршем - за четой чета,
сомкнув свои упрямые уста,
торжественно из моря шли герои.
Я их не видел. Храбрые вояки
застряли в развороченном Ираке,
Афганистан их издавна завлёк.
(Но, к счастью, нет салтанцев в этой драке).
И все поют вразлад, кто блюз, кто рок.
Ищу свою из многих нотных строк.
12. Ищу свою из многих нотных строк,
теперь учусь у жаворонка в небе.
Он видит гнёздышко в зелёном хлебе.
Живым восторгом полон голосок.
Авроре рад прозябший василёк.
Туман рассеется - проснётся Бэби...
Красивая моя Царевна Лебедь
таращится на утренний Восток.
От внучки Софьи веселеет взор.
Чарует всех, едва взглянув в упор.
Успела взять меня за ретивое.
Дарит мне сказку и её декор,
Америку, Бродвей и всё такое...
Кочую в сказке, век она со мною.
13. Кочую в сказке, век она со мною.
Танцуют твист и ставят водевиль.
Оркестр авто твердит, что это быль.
Чудесное - на ощупь - пречудное.
Есть ёлки, белки. Скорлупа - горою.
Морской десант в пустынях топчет пыль.
Прилежный клерк мне ставит апостиль,
и мы с царевной - в холе и покое -
отважно наблюдаем мир чудес,
не проклиная никаких небес.
Повсюду и на всяком перегное
есть здравый смысл, есть общий интерес,
растут наследники, цветут левкои,
алеют розы, рдеет цвет алоэ.
14. Алеют розы, рдеет цвет алоэ.
Салтания - в цвету, здесь тоже сад.
Южней теплее - лавр и виноград.
Морозней - к северу. Там запах хвои.
Отличий - стог. В Гвидонии - ковбои,
резвей авто и меньше тарахтят,
А у салтанцев - споры и разлад
и чертыхаться любят с перепоя.
Как высказать обычными словами
Абсурдный смысл, присущий этой драме ?
Решаюсь на задорный произвол -
Аукну критикам акростихами.
Теперь меня - хоть в уксус, хоть в рассол.
Экватор жизни я уже прошёл.
15. Экватор жизни я уже прошёл.
Качнулся фюзеляж аэроплана,
взметнулись кверху волны океана,
и вот шасси запрыгнуло на мол.
Легко и плавно нёс меня Эол.
Иллюминатор не пронзал тумана.
Большая птица с сердцем из титана -
резвей нельзя - примчалась на прикол.
Игра судьбы. Нечаянный скачок.
Слетел, как пташка,прикусив роток,
тишком умчался в небо голубое.
Ищу свою из многих нотных строк.
Кочую в сказке, век она со мною,
алеют розы, рдеет цвет алоэ.
Акромагистрал.
Элегия и лимерик -
кручения из слов.
Восторг - где речи
Искристо, как лал,
лучатся изнутри.
И крик, и лепет губ,
браваду, шип, укор
рискнув сплести,
иду на спор и пляс
с поющими окрест.
Так, в состязании,
итожат, кто чудак,
кто чемпион пера,
ас юмора и каратэ.
ЦВЕТОЧКИ ДА ЯГОДКИ
(бимагистральный венок сонетов с акростихами из книги "Гирлянда").
Посвящается памяти Георгия Васильевича Мелентьева
Акростихи:
Неустанно твори,
и останется след.
Доходи до вершин.
Не крути вензеля.
Я не узник хвороб.
Балаган не по мне.
Еретизм антитез -
заваруха кликуш.
Шаматон опошлит
трибунал и собор.
Раз за разом беги
из кадрили потех.
Хлебоясти - пинка,
а работнику - план.
1
Не затонувши в крошеве
ехидства и осуд,
уважил скоморошеством
самозабвенный шут.
Традиция из прошлого,
азарт и некий зуд -
насмешка против пошлого,
над тупостью зануд.
Обильное наследие
течёт трагикомедией.
Вникаю в письмена.
Обратная волна
рождает интермедию
измученного сна.
2
Измученного сна
отравленные специи:
сполохи кононад,
тайфуны интервенции.
А въяве не модна
наивная тенденция
ерошить времена
треблинок и освенцимов.
Сияющий красой -
яичко - шар земной
смеётся сквозь окошечко.
Любуется - как кошечка
ей выпавшей судьбой -
душа земным раскошеством.
3
Душа земным раскошеством
одета в пух и прах.
Холёный и пройдошистый
опять при соболях.
Дремливость-невсполошенность
исходит от папах.
Дородство порасклёшилось -
орудует в верхах.
Восторг и у тешение.
Европа в умилении.
Российская страна.
Шумит, а не страшна!
И масса населения
навек упоена.
4
Навек упоена -
ессентуки бочагами.
Какая целина
расстилов спелой ягоды.
У топей тишина
таинственнее пагоды,
и в снег погружена
взрывная россыпь радуги.
Езжай! Неуж не рад
найти болотный клад?
Захватывай пригоршнями.
Елозь по снегу поршнями.
Лови багряный град,
янтарные горошины.
5
Янтарные горошины
на ниточках сидят.
Едва-едва не сплошь положены
устлали снежный плат.
Заденешь нить калошами -
навески зазвенят.
И глянь-ка, не шугнётся ли
компания зайчат.
Хвостатых тварей жалуя,
взростило лето шалое
обилие гумна.
Рябиновокрасна,
окрестность взоры балует:
брелки поверх рядна.
6
Брелки поверх рядна
аукнут детским ротикам.
Лозина и сосна,
артачась, клюнут дротиком.
Гравюрность полотна -
абстракция и готика,
но ягода пьяна,
настырнее наркотика.
Единожды вкусив,
пропой,покуда жив,
о клюкве припорошенной.
Мурлычь, топча подошвами
нектар зелёных нив,
едучий запах скошенных.
7
Едучий запах скошенных
распахнутых полей
есенит до подвздошины.
Так сердцу веселей.
Исторгнет трель-гармошечку
залётный соловей,
мелодия непрошенно
аллегрит злобу дней.
Не прочь и сень лабазника
терпеть певца-проказника
и прячет шалуна.
Так пей же до темна
елей рулад на празднике
звонцов и моргуна.
8
Звонцов и моргуна,
аврана и зизании,
вербейника да льна,
актирую названия.
Рихтую имена
ущербного звучания.
Хрипатая струна
армирует старания.
Копаюсь, как привык,
листая кучи книг,
и рад их многолистности.
Корплю, покуда выстою.
Упёрся и постиг
шершавость первобытности.
9
Шершавость первобытности,
аграрный быт без пут
модерновые мистеры
абсурдностью зовут.
Тряхнут, турусы выстроив,
оплоты древних руд,
начхав, чем пласт откликнется,
опасностей не ждут.
Природа, в свой черёд,
освобождает ход
шумящему неистовству,
лиха в нежданной хитрости.
И тайну наперёд,
тряси-тряси, не вытрясти.
10
Тряси-тряси, не вытрясти
разительных манер
исконной полудикости
батутом полумер.
У тех, чья жажда искрится
на тысячу ампер,
азарт добраться к жидкости,
лютей, чем Люцифер.
И если ты на зорюшке
сварганишь - верх позорища -
особо злую снасть
(Бабахнет - не подлазь!) -
ожжёшь не только корюшку,
расстроишь первосвязь.
11
Расстроишь первосвязь
атаками да сквернами -
злокозненная смазь
забьёт отравной спермою.
А там - загублен язь.
Редки и тощи стерляди.
Авдотка и свиязь
закаркают на вертеле.
Обгаженные нечистью,
маралихи замечутся.
Брезгливо влезут в грязь
ершишко и карась.
Губители Отечества
измаялись, ярясь.
12
Измаялись, ярясь,
завзятые агрессоры.
Кукуют, пряча страсть,
арийские профессоры.
Давно ли злая масть,
рыча о Хорсте Весселе,
из Рура пронеслась
летучей смертью в Мессере?
И всюду та же рать
пытается кричать
о собственной элитности.
Трясутся лбы и бицепсы,
едва начнут вещать
хористы ненасытности.
13
Хористы ненасытности
лавинам злых горилл
естественные житницы
бросали на распыл.
Орудовали прихвостни -
языческий засыл.
Сквозь хляби лютой мытницы
творили мы настил.
И, выиграв по-крупному,
пожалованы клюквою,
изрядною и всласть.
Но вновь грозит напасть.
Катит орда преступная.
А нет, не ваша власть!
14
А нет, не ваша власть!
Разбросив горсти семени,
анархия и мразь
бытуют в новом времени.
Однажды заведясь,
тотчас вскипают в рвении
надраить ипостась
их идола и "гения".
Круша дурной догмат,
упорные хотят
продумать Свод Хорошего.
Лоскутья хлама дёшевы,
а ценности блестят.
не затонувши в крошеве.
15
Не затонувши в крошеве
измученного сна,
душа земным роскошеством
навек упоена.
Янтарные горошины,
брелки поверх рядна.
Едучий запах скошенных
звонцов и моргуна.
Шершавость первобытности
тряси-тряси - не вытрясти,
расстроишь первосвязь.
Измаялись, ярясь,
хористы ненасытности -
а нет, не ваша власть!
2000 г.
НАШ СОВРЕМЕННИК
Венок сонетов из книги "Гирлянда".
...Здравствуй, племя
Младое, незнакомое!...
А.С.Пушкин
1
Любезный пенатам
поклонник камен,
он смотрит со стен
и сплошь распечатан.
Повеса завзятый,
с руки и с колен
стрелял, как спортсмен,
и смел в супостата.
Он вынес экзамен
салонов и храмин,
гонений и ссор,
украсил стихами
звенящий сквозь вздор
лирический хор.
2
Лирический хор,
купаясь в давнишнем,
бывает, излишне
раздует фурор,
то яростный спор
ведёт со Всевышним,
то алою вишней
малюет узор.
Во взлётах и в дичи
ничем не отличен
сегодняшний ор
от давешних стычек.
И вновь Черномор
впадает в задор.
3
Впадает в задор
газетный кропатель.
Стараются рати
проныр-таратор.
По сотням контор
хозяева кстати
пожалуйста - нате! -
зажгли семафор.
Предложена всем
как тема из тем -
хоть взбейте набатом -
бессмертье поэм.
Мол, пойте кантаты
по памятным датам.
4
По памятным датам
в предутренней мгле
цветы по земле
текут ароматом.
Легка и крылата
листва на ветле,
а в Царском Селе
летают цитаты.
Свеча зажжена.
Бутылка вина -
сургуч распечатан.
В садах тишина
стоствольным раскатом.
Певцы - не солдаты.
5
Певцы - не солдаты,
но в сердце и в ум
врывался самум:
полки и фрегаты,
штыки и гранаты.
Он скачет в Арзрум
и мог бы в Хартум,
на Пинд и в Карпаты,
в волну океана...
А рядом шуаны,
гнездовье провор.
И вот - как по плану -
не стыд за укор,
но выстрел в упор.
6
Но выстрел в упор
был в Лизу, в Татьяну,
в Людмилу, в Руслана,
сквозь хлипкий забор -
в болтушек-сестёр
из царства Салтана,
в Алеко, в цыгана,
в российский разор.
И будто сомлела
родная капелла
и сник дирижёр,
а песня слетела
за вспугнутый бор
и в дальний простор.
7
И в дальний простор
внушительней пушек
в качках из проушин
над визгами свор
небесный фарфор
над морем и сушей
несёт - не приглушит
набат-приговор.
Чу! Вновь бюллетень!
Тревожная тень
с утра до заката.
Поэты - мишень.
Пронзённым плакатом
летят без возврата.
8
Летят без возврата:
кто к раю, кто в ад.
Едва прилетят -
зачислены в штаты.
Не выплатить платы
за выход назад
из божьих палат
и чёртовой хаты.
Но русский Орфей
седлает Борей
и змей-многозвенник -
не в цирк, не в музей,
где зрелищ на пфенниг,
а в "Наш современник".
9
А в "Наш современник"
не каждому ход.
Здесь в дело идёт
особенный ценник.
Ты будь соплеменник.
Ты будь патриот.
А прочих метёт
разборчивый веник.
Редактор ворчит,
предвидя визит,
а в общем раденек:
"Мулат - не хамит.
Пожалуй на тренинг
с эдемских ступенек".
10
С эдемских ступенек -
объёмность картин:
гребёнка вершин
и рябь деревенек.
Цветут подмаренник
и маки в аршин.
Гуляет павлин
и тявкает щеник.
И первоиздатель,
поэт-основатель,
из мира теней
взмолился: "Создатель!
Дай старт, чудодей.
Как есть, без затей".
11
Как есть, без затей
бежит от моленья
туда, где горенье
сверхценных идей.
Как птица с полей
в простом оперенье,
земное творенье,
живого живей.
Влетает прегорд,
как в аэропорт,
в журнал-соименник.
Поставил рекорд!
Не дух, не астеник.
Явился на пенник.
12
Явился на пенник
сквозь гром-кутерьму,
сквозь пламя и тьму,
отпущенный пленник.
Застыл, как вареник
в бобыльем дому,
но встреча ему
дороже всех денег.
Волшебное средство
увидеть наследство -
слетай поскорей
в кометном соседстве
на праздник друзей,
на свой юбилей.
13
На свой юбилей
с дорожной котомкой:
"Каких там под хромку
дают кренделей?"
"Входи ж, корифей!
Для падших соломки,
для быдла постромки
найдём, не робей!
Довлеет над нами
добро с кулаками,
и новый диджей
вздул жгучее пламя
из стылых углей,
шальной соловей.
14
Шальной соловей -
о воле, о братстве,
сослался раз двадцать
на друга степей.
А местные: "Пей!
Ты ж Пушкин, не Надсон.
Не станем касаться
нечистых кровей.
Проводим этап,
где мог и арап
считаться собратом.
Уважим масштаб,
известный внучатам,
любезный пенатам.
15
Любезный пенатам
лирический хор
впадает в задор
по памятным датам.
Певцы - не солдаты,
но выстрел в упор,
и в дальний простор
летят без возврата.
А в "Наш современник"
с эдемских ступенек,
как есть, без затей,
явился на пенник
на свой юбилей
шальной соловей.
1999 г.