Бродяга-2  Сонетный венок

Вступление.
Ретивые дельцы, вся льстивая ватага
взъярились на певца, что топал не в строю,
ходил на поиск руд в заснежнном краю
и пел совсем не так, как требует присяга.
Он был не из таких, кому годна сермяга;
не рад был, что живёт в казарменном Раю,
а в песнях не впадал в елейную струю...
Сочли, что для него суровый суд - во благо.
Ахматова тогда пророчески сказала,
мол, "Рыжий", что смелей других её птенцов,
устроил бенефис, какого не бывало,
бесстрашно дал отпор когорте подлецов
и шайке заправил присутственного зала,
чем заслужил почёт меж лучших из певцов.
1
Он оклеветан был по низменным причинам,
вслед очень многим был запущен в оборот.
Стал волю диктовать коварный тёмный сброд. -
В стране открыт был ход карательным починам.
В несмевшем возражать безмолвии рутинном
всем чуждым смельчакам готов был укорот.
Премудростью вождей напичканный народ
обязывался быть бесхитростно единым. -
Родился паренёк в геройском Ленинграде.
Попал в Череповец в военные года.
Потом, когда прошла огромная беда,
за Зощенко взялись: сыскали волка в стаде.
Грозилась, зарычав, вся властная орда.
2
Грозилась, зарычав, вся властная орда.
Малец же всей душой пристал к литературе,
к великой и родной блистательной культуре:
тянуло в лучший мир, на свет из царства льда.
Казалось, в Питере прописан навсегда,
но рвался в дальний путь, устав от школьной дури.
Бывало тосковал от всякой пошлой хмури,
так взялся сочинять - и не жалел труда.
Не допускал в стихах нелепицы и вздора.
С начинкой грустных дум и злые иногда,
его стихи вполне заслуживали спора,
а он, стремясь туда, куда звала Звезда,
срывался в дальний путь, в заснеженные горы,
но дожил, наконец, до злобного суда.
3
Так дожил, наконец, до злобного суда.
Там бесновалась чернь, вертясь для угожденья
глашатаям азов марксистского ученья,
что вот уж целый век, взывая в никуда,
меняясь на ходу, брело туда-сюда,
вводя заблудший люд до тщетного кипенья,
служа и там, и тут затравкой возмущенья,
а то бессильный бунт смиряя, как узда.
То был сминавший мозг давящий грубый пресс,
служивший для властей привычным карантином
от всех идей, без пут взлетавших до небес,
готовя мир в полёт к спасительным вершинам.
Возможно, потому затеян был процесс
над тем, кто после стал Почётным Гражданином.
4
Над тем, кто после стал Почётным Гражданином
потешила свой нрав бессовстная мразь.
Валили на него отвратнейшую грязь.
Врагам помог Указ, казавшийся трамплином,
чтоб лучше послужить их замыслам звериным.
Они смогли, хитря, под масками таясь,
от публики укрыть их волчью ипостась.
Указ был не о нём по всем своим причинам.
Не рыцарей пера предполагалось сечь...
Но как то объяснить отъявленным кретинам ?
Судье была не в толк доходчивая речь.
Суд рад был верить лишь назначенным личинам.
Что хочет, то решит - такому не перечь.
И вот пошёл правёж пред скопищем злочинным.
5
И вот пошёл правёж пред скопищем злочинным.
Суд был несправедлив, шумлив и бестолков.
Поэт ли пред судом ? Презрели знатоков.
Судили о стихах, как плотники: с аршином.
Герой представлен был избалованным сыном,
лентяем из гуляк, пьянчуг да игроков.
Эффект рассчитан был на сущих дураков.
Портрет был явно лжив, но вглядел картинным.
А в парне был и ум, и честная отвага.
Вменяемых грехов - ни малого следа.
Он был - как те бойцы, что шли на штурм Рейхстага.
Он виден был насквозь - как светлая слюда.
Не выжига, не шут, не циник, не деляга.
Процесс устроен был без смысла и стыда.
6
Процесс устроен был без смысла и стыда.
Филологи юнца отважно защищали -
не стали слушать их в набитом чернью зале.
(За правду их ждала - постфактум - злая мзда).
Но вот почти тайком попавшая туда
одна из честных дам внесла в свои скрижали
всё то - про что и как - там люди толовали.
Дивилась, чтО в мозгах судьи за ерунда.
Юнец был не лентяй. Как взялся за работу,
совсем не видел в ней позора и вреда:
и корни корчевал, и осушал болото.
Где б ни косил, росла высокая скирда.
Он славно мастерил. Пролил немало пота.
Ему была сродни народная среда.
7
Ему была сродни народная среда...
Бывает, что вздохнёшь, как вспомнится Эллада.
Да вспомнишь Древний Рим порой не без досады.
Пусть даже вся страна поэтми горда,
так вот порой и там грозила им беда.
Учили певунов вести себя как надо -
какие песни петь в пирушках и с эстрады.
Овидий сослан был в Тавриду навсегда.
Суровостью славны различные пределы.
Воздали честь мечам, а то простым дубинам.
Шли часто в ход кнуты и громкие расстрелы.
Париж бежал смотреть на казни к гильотинам.
И на Руси всегда казнили то и дело:
там праящий Закон служил нещадным дрыном.
8
Там правящий Закон служил нещадным дрыном,
и рыжего певца, чтоб сбить с него азарт,
сослали на село без вилл и без мансард,
где климат был совсем не ласков к мандаринам,
и были далеки Венеция с Турином.
Но, кстати, разузнал про странный суд Монмартр.
Вступиться за певца решился Жан-Поль Сартр,
что возмущён был тем позорищем бесчинным:
увидел то, как чернь, которой нет мерзее,
свершила месть дурней любых отвратных зол:
посмела осудить, бессовстно глазея,
того, кому был дан Божественный Глагол,
кто, с яростью борца в античном Колизее,
с презрением смотрел на всякий произвол.
9
Он гордо презирал духовный произвол,
но больше преуспел и более был ярок
среди других певцов, собратьев и товарок,
всех пламенных творцов поэм и баркаролл
в лиричности своей, в которой превзошёл
Ронсаров всех краёв, Катуллов и Петрарок.
Хоть опыт свой бывал - частенько - не подарок,
но мало тех, кто спел смелей, чем наш щегол.
Наш парень из страны с тревожною судьбой,
родившийся на свет в неласковую пору,
обязан был вступать с препятствиями в бой.
Во всём превосходил других по кругозору.
На то, что он свершил, способен не любой.
Вся жизнь его была - как восхожденье в гору.
10
Вся жизнь его была - как восхожденье в гору.
Наметив в жизни цель, он силы не жалел.
Хотя нелёгок был им избранный удел,
он не терял в борьбе врождённого задора.
Увидевши в судье повадку прокурора,
не струсивши ничуть, он с юмором глядел,
хоть трезво понимал, уже по ходу дел,
что не было надежд на честность приговора.
Компания друзей поэта защищала,
и он не сдался: знал, что свору поборол.
Хоть защищавших вслух, случилось очень мало,
до лучших глас ума и совести дошёл.
А дальше вся Земля уже о нём узнала:
он видел впереди сияющий престол !
11
Он видел впереди сияющий престол ! -
Увы ! Не дома, где Синявский с Даниэлем
прибавились потом к другим подсудным целям.
Домой вернувшись, он от слежки не ушёл.
Писать ему пришлось по большей части в стол.
Не очень-то везло подобным менестрелям.
Чиновный люд решил: "Смирим и перемелем !
Пусть топчут лишь в строю родимый наш подзол !"
Режим был строг и зол, на неслухов - сердит,
и трудно было плыть по жизни в злую пору.
У всяких держиморд был ёмкий аппетит,
но вольные стихи сметались вроде сора.
А наш поэт уже решил, что победит
когда, как арестант, он шёл по коридору.
12
Когда, как арестант, он шёл по коридору,
его врагов бодрил язвительный задор,
что вряд ли кто теперь оспорит оговор.
Так приговор готов был очень скоро.
Был грязной клеветой облит, как для позора,
мол, тунеядец он; мол, он - гнусней, чем вор,
и вытащен теперь на свет, как из-за штор,
затем, чтоб вольный мир, взглянул на ту умору.
Мол, проповедовал совсем не наши цели,
да и не всем понять, что он такое плёл.
Знать, мать с отцом совсем уж надоели.
Отправим танцевать заморский рок-энд-ролл,
чтоб с грустью вспоминал родные наши ели...
И вот на высший пик он зА морем взошёл !
13
И вот на высший пик он зА морем взошёл.
Решением властей был изгнан - и свободен !
Так первым обогрел его на воле Оден,
достойнейший поэт, что парня в дело ввёл.
Бродяга доказал, что - пусть он нищ и гол,
но смелый дух его и впрямь на что-то годен,
хотя в родной стране обижен и не моден,
но рад, что к деспотам в лакеи н пошёл.
И, правда, никогда не мог избыть тоску
о том, что полюбил в свою лихую пору:
потом всегда скучал на каждом бережку
по речкам на Руси, по русскому простору,
любому озерку,болотцу и леску...
Пришлось в чужих краях искать себе опору.
14
Пришлось в чужих краях искать себе опору.
Пришлось использовать не только свой язык,
единственный родной, к которому привык.
Никак не мог забыть любимого фольклора,
но должен был вникать в чужие разговоры,
хоть прибыл за моря не так, как ученик,
а как большой поэт и автор смелых книг,
учивших целый свет презрению к террору.
Блистал. В себе талант профессора нашёл
по сложным, лишь ему доступным дисциплинам.
Как Бунин, наконец, признание обрёл.
Был признан мировым духовным исполином.
Над пламенным челом зажёгся ореол -
хоть оклеветан был по низменным причинам.
15
Он оклеветан был по низменным причинам.
Грозилась, зарычав вся властная орда.
Так дожил в Питере до злобного суда -
Над тем, кто после стал Почётным Гражданином.
И вот пошёл правёж пред скопищем злочинным.
Процесс устроен был без смысла и стыда. -
Ему была сродни народная среда,
но правящий Закон служил нещадным дрыном.
Он гордо мог плевать на всякий произвол.
Вся жизнь его была - как восхожденье в гору.
Он видел впереди сияющий престол,
когда, как арестант, он шёл по коридору.
Потом на высший пик он зА морем взошёл.
Пришлось в чужих краях искать себе опору.