Корман Владимир Михайлович : другие произведения.

102 Эредиа, сонеты, 36-56

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Новые переводы сонетов Эредиа
  Жозе-Мариа де Эредиа Регилла
   (Перевод с французского)
   Regilla
   Jose Maria de Heredia
  
   Прохожий! Плачь и ты! Под мраморной плитой
   здесь дочь Энеева в безвременной могиле.
   Супруг Герод грустит об Аннии Регилле,
   испуганный её решённою судьбой.
  
   Ушедшую от нас и счастьем, и красой
   не Ганимед ли с Афродитой наградили?
   А нынче тень её покорна высшей силе
   и меж блаженных душ тоскует день-деньской.
  
   Её несчастный муж напрасно ищет зелья,
   способного мирить с холодною постелью.
   На пурпуре, без сна, душа изнемогла.
  
   Но к милой не спешит. Она сама газелью
   кружится возле Радамантова жезла
   в безвыходном навек и мрачном подземелье.
  
  
  
   Regilla
   Passant, ce marbre couvre Annia Regilla
   Du sang de Ganymede et d'Aphrodite nee.
   Le noble Herode aima cette fille d'Enee.
   Heureuse, jeune et belle, elle est morte. Plains-la.
  
   Car l'Ombre dont le corps delicieux git la,
   Chez le prince infernal de l'Ile Fortunee
   Compte les jours, les mois et la si longue annee
   Depuis que loin des siens la Parque l'exila.
  
   Hante du souvenir de sa forme charmante,
   L'Epoux desespere se lamente et tourmente
   La pourpre sans sommeil du lit d'ivoire et d'or.
  
   Il tarde. Il ne vient pas. Et l'ame de l'Amante,
   Anxieuse, esperant qu'il vienne, vole encor
   Autour du sceptre noir que leve Rhadamanthe.
  
  
   Жозе-Мариа де Эредия Бегун
   (Перевод с французского)
   Le coureur
   Jose-Maria dе Heredia
  
   Ладас был впереди, а Тимос отставал.
   Огромная толпа в восторге бушевала.
   Он честно, как герой, добился пьедестала
   и в бронзе он готов взметнуться будто шквал.
  
   Горячий пот с чела преображён в металл -
   жемчужная волна по коже побежала.
   Ваятель воплотил тревожный миг начала:
   атлет готов шагнуть, он весь сплошной накал...
  
   Вот весь он напряжён в надежде и в дерзанье,
   подобраны бока, затаено дыханье,
   а мускулы крепки, и нужен лишь момент,
  
   сигнал к борьбе, где приз - важней всего на свете:
   он ступит с высоты и бросит постамент,
   чтоб ринуться опять к его смертельной мете.
  
  
   Le coureur
  
   Tel que Delphes l'a vu quand, Thymos le suivant,
   Il volait par le stade aux clameurs de la foule,
   Tel Ladas court encor sur le socle qu'il foule
   D'un pied de bronze, svelte et plus vif que le vent.
  
   Le bras tendu, l'oeil fixe et le torse en avant,
   Une sueur d'airaine a son front perle et coule
   On dirait que l"athlete a jailli hors du moule,
   Tandis que le sculpteur le fondait, tout vivant.
  
   Il palpite, il fremit d'esperance et de fievre,
   Son flanc halete, l'air qu'il fend manque a sa levre
   Et l'effort fait saillir ses muscles de metal ;
  
   L'irresistible elan de la course l'entraine
   Et passant par-dessus son propre piedestal,
   Vers la palme et le but il va fuir dans l'arene.
  
   Сюжет сонета основан на легенде, по которой
   на одном из состязаний греческий атлет Lagas,
   опередив своего соперника по имени Thуmos, первым
   пришёл к концу дистанции, честно завоевал наградную
   пальмовую ветвь и умер на финише. Скульптор
   Мирон посвятил ему бронзовый памятник.
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа Возничий
   (Перевод с французского)
   Le cocher
   Jose-Maria de Heredia
  
   Схватив весь пук вожжей уверенной рукой,
   гоня, с кнутом в другой, четвёрку чёрной масти,
   ливиец мчит вперёд - в пылу бойцовской страсти.
   Как Кастор - столь же смел отчаянный герой.
  
   Сын мудрого отца, и сам он с головой.
   Им горд Юстиниан, носитель высшей власти.
   Соперники! Все прочь ! Не ваше нынче счастье!
   Там красная черта. И вот он за чертой.
  
   Уж было семь побед, семь раз за разом, кряду.
   Стать первым для него - как высшая награда.
   У Синих*, тех, кто с ним, колотится в груди.
  
   Квадрига - как огонь! Вся в золоте! Взгляни-ка!
   Привет, Калхасов сын! Порфирий - впереди!
   К Возничему летит торжественная Ника.
  
  
   Le cocher
  
   Etranger, celui qui, debout au timon d"or
   Maitrised"une main par leur quadruple rene.
   Ses chevaux noirs et tient de l'autre un fouet de frene,
   Guide un quadrige mieux que le heros Castor.
  
   Issu d'un pere illustre et plus illustre encor...
   Mais vers la borne rouge ou la course l'entraine,
   Il part, semant deja ses rivaux sur l'arene,
   Le Libyen hardi cher a l'Autocrator.
  
   Dans le cirque ebloui, vers le but et la palme,
   Sept fois, triomphateur vertigineux et calme,
   Il a tourne. Salut, fils de Calchas le Bleu !
  
   Et tu vas voir, si l'oeil d'un mortel peut suffire
   A cette apotheose ou fuit un char de feu,
   La Victoire voler pour rejoindre Porphyre.
  
   *Синие - партия, политические друзья и одновременно
   спортивная поддержка победителя гонок Порфирия.
   Он носил цвета этой партии. Партия соперников
   называлась Зелёные.
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа На Отрии.
   (Вольный перевод с французского).
  
   Sur Othrys
   Jose Maria de Heredia
  
   Свежо. Лучист зенит, а солнце скрыто мглой.
   Не жалятся слнпни. Запропастились златки.
   Большая тень легла на склоны и распадки.
   Останься здесь, мой гость! Ты послан мне судьбой.
  
   Напейся молоком. Смотри перед собой.
   Олимп и снежный пик напротив нашей хатки.
   Какой прекрасный вид ! Могучие порядки.
   Фессалия - в цвету под горною грядой.
  
   Эвбея, Каллидром - участники в спектакле.
   Оэта - горный кряж - напомнит о Геракле.
   Он там воздвиг алтарь. Там жёг его костёр.
  
   Сквозь дымку виден верх преславного Парнаса,
   чудеснейшей горы из ряда прочих гор.
   Там стойло и разбег крылатого Пегаса.
  
  
   Sur l'Othrys
   L'air fraichit. Le soleil plonge au ciel radieux.
   Le betail ne craint plus le taon ni le bupreste.
   Aux pentes de l'Othrys l'ombre est plus longue.
   Reste, Reste avec moi, cher hote envoye par les Dieux.
  
   Tandis que tu boiras un lait fumant, tes yeux
   Contempleront du seuil de ma cabane agreste,
   Des cimes de l'Olympe aux neiges du Thymphreste,
   La riche Thessalie et les monts glorieux.
  
   Vois la mer et l'Eubee et, rouge au crepuscule,
   Le Callidrome sombre et l'Oeta dont Hercule
   Fit son bucher supreme et son premier autel ;
  
   Et la-bas, a travers la lumineuse gaze,
   Le Parnasse ou, le soir, las d'un vol immortel,
   Se pose, et d'ou s'envole, a l'aurore, Pegase !
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа Корабль Вергилия
   (Перевод с французского)
   Jose-Maria de Heredia
  
   О Диоскуры! В путь отправился поэт,
   решивший посмотреть своим латинским взгдядом,
   как тают в синеве блестящие Киклады.
   Храни его теперь ваш братский звёздный свет.
  
   Морские ветерки из тех, что легче нет,
   несите аромат, дарующий отраду.
   Раздуйте паруса и мчите их в Элладу,
   к желанным берегам, куда направлен след.
  
   Меж островов, в морях, где плещутся дельфины,
   певца из Мантуи да милует пучина.
   К вам, дети Лебедя, он сердцем обращён.
  
   Клочки моей души летят над каждой милей
   священных вод, где пел когда-то Арион,
   где плыл в страну богов в судёнышке Вергилий.
  
  
  
   Pour le vaisseau de Virgile
  
   Que vos astres plus clairs gardent mieux du danger,
   Dioscures brillants, divins freres d'Helene,
   Le poete latin qui veut, au ciel hellene,
   Voir les Cyclades d'or de l'azur emerger.
  
   Que des souffles de l'air, de tous le plus leger,
   Que le doux lapyx, redoublant son haleine,
   D'une brise embaume enfle la voile pleine
   Et pousse le navire au rivage etranger.
  
   A travers l'Archipel ou le dauphin se joue,
   Guidez heureusement le chanteur de Mantoue ;
   Pretez-lui, fils du Cygne, un fraternel rayon.
  
   La moitie de mon ame est dans la nef fragile
   Qui, sur la mer sacre ou chantait Arion,
   Vers la terre des Dieux porte le grand Virgile.
  
  
   Жозе Мариа де Эредиа Галл (Villula)
   (Перевод с французского)
   Villula (Gallus)
   Jose Maria de Heredia
  
   Видишь, усадебка там, хоть ветха, до сих пор устояла.
   Галловы поле и дом под высокой сосной.
   Домик в один лишь этаж - не видать за горой.
   Крыша с соломой вверху - как-никак, а защита от шквала.
  
   Тесно, но, ежели гость, - так укроют его одеялом.
   Хлебная печь тут емка, виноградник тут - свой.
   Выгляни в сад, в огород - вот и стол не пустой.
   Скажешь, что слишком бедно, но тот Галл обходился и малым.
  
   Каждую зиму в лесу изобилие дров.
   Каждое лето тенист виноградный покров.
   Осенью стаи дроздов исполняли в тенетах хоралы.
  
   Галл всей юдолью своей был доволен вполне.
   Так вот и умер он там же, в родной стороне.
   Ты же оценишь и сам, есть ли польза в премудрости Галла.
  
  
   Villula (Gallus)
   Штудии
   Перевод шестистопным ямбом.
  
   В предгорье Альп, в глуши, усадьба устояла.
   Под рослою сосной не разглядеть хором.
   Всего в один этаж и крыт соломой дом.
   Вот это - всё про всё наследие от Галла.
  
   Бедно. Но будь там гость, нашлось бы одеяло.
   Пекли домашний хлеб. Несли кувшин с вином
   и блюдом из бобов кормили за столом.
   Но Галл скромнягой был, и этого хватало
  
   Окрестный зимний лес давал вязанки дров,
   а летом был тенист сплошной зелёный кров.
   По осени дрозды запутывались в сети.
  
   Что ж, участью своей был счастлив Галл вполне
   и мирно умер там, в привольной стороне.
   А кто ж мудрей, чем он, прожил на белом свете?
  
  
   Villula (Gallus)
  
   Oui, c'est au vieux Gallus qu'appartient l'heritage
   Que tu vois au penchant du coteau cisalpin ;
   La maison tout entiere est a l'abri d'un pin
   Et le chaume du toit couvre a peine un etage.
  
   Il suffit pour qu'un hote avec lui le partage.
   Il a sa vigne, un four a cuire plus d'un pain,
   Et dans son potager foisonne le lupin.
   C'est peu ? Gallus n'a pas desire davantage.
  
   Son bois donne un fagot ou deux tous les hivers,
   Et de l'ombre, l'ete, sous les feuillages verts ;
   A l'automne on y prend quelque grive au passage.
  
   C'est la que, satisfait de son destin borne,
   Gallus finit de vivre ou jadis il est ne.
   Va, tu sais a present que Gallus est un sage.
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа Свирель
   (Перевод с французского)
   La flute
   Jose-Maria de Heredia
  
   Уж вечер. Стаи птиц летят под облака.
   Не знаешь ты, пастух , как сладок тон свирели!
   Любовную тоску чудесно лечат трели
   под свежий плеск воды в изгибах ручейка.
  
   Козлёнок зашумел. Он просит молока.
   Коза сбежала прочь и гложет ветки ели.
   Оставь в покое коз. Не стоят канители.
   В платановой тени лужайка так мягка.
  
   Цикуту, отыскав, порежешь на тростины.
   Семь трубок подберёшь, составишь воедино.
   Их воском закрепи, и тешь себя игрой.
  
   Поучимся с тобой Силеновой науке.
   И вся твоя печаль вечернею порой
   польётся, обратясь в размеренные звуки.
  
  
  
   La flute
  
   Voici le soir. Au ciel passe un vol de pigeons.
   Rien ne vaut pour charmer une amoureuse fievre,
   O chevrier, le son d'un pipeau sur la levre
   Qu'accompagne un bruit frais de source entre les joncs.
  
   A l'ombre du platane ou nous nous allongeons
   L'herbe est plus molle. Laisse, ami, l'errante chevre,
   Sourde aux chevrotements du chevreau qu'elle sevre,
   Escalader la roche et brouter les bourgeons.
  
   Ma flute, faite avec sept tiges de cigue
   Inegales que joint un peu de cire, aigue
   Ou grave, pleure, chante ou gemit a mon gre.
  
   Viens. Nous t'enseignerons l'art divin du Silene,
   Et tes soupirs d'amour, de ce tuyau sacre,
   S'envoleront parmi l'harmonieuse haleine.
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   Секстию
   (Перевод с французского)
   Jose-Maria de Heredia
   А Sextius
  
   На небе ясь, и чёлн гуляет по раздолью.
   Под утро росы здесь блистают серебром.
   Обласкан каждый сад и светом, и теплом.
   Пастух поит быков и угощает солью.
  
   Вся жизнь возрождена. Но смерть летает молью
   и на ухо твердит занудным голоском,
   что скоро грянет пир, и выпьют за столом,
   где ты не сможешь стать участником застолья.
  
   Жизнь, Секстий, коротка. Так нужно жить полней,
   не гнуть своих колен под грузом лет и дней.
   В стране сплошных Теней весна не так забавна.
  
   Пойдём-ка. Зелен лес. Пора уже пришла
   забить в густой тени для угожденья Фавну
   не белую овцу, так чёрного козла.
  
  
   А Sextius
   Le ciel est clair. La barque a glisse sur les sables.
   Les vergers sont fleuris et le givre argentin
   N'irise plus les pres au soleil du matin.
   Les bufs et le bouvier desertent les etables.
  
   Tout renait. Mais la Mort et ses funebres fables
   Nous pressent, et, pour toi, seul le jour est certain
   Ou les des renverses en un libre festin
   Ne t'assigneront plus la royaute des tables.
  
   La vie, o Sextius, est breve. Hatons-nous
   De vivre. Deja l'age a rompu nos genoux.
   Il n'est pas de printemps au froid pays des Ombres.
  
   Viens donc. Les bois sont verts, et voici la saison
   D'immoler a Faunus, en ses retraites sombres,
   Un bouc noir ou l'agnelle a la blanche toison
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа Парильня
   (Перевод с французского)
   Le Tepidarium
   Jose-Maria de Heredia
  
   Декабрьский день студён - парильня так тепла.
   Из бронзовой печи поблёскивает пламя.
   У женщин души здесь заполнены мечтами
   и миррой колдовской надушены тела.
  
   Средь пурпура вокруг нагая плоть светла.
   Янтарь и мрамор лиц сверкают в фимиаме.
   То выгнутся в тепле, то выпрямятся сами
   струистым полотном накрытые тела.
  
   Вдруг c ложа поднялась смуглянка из Пергама
   и вовсе не стыдясь, изящно и упрямо,
   руками повела в томящей тишине.
  
   И скромненьких девиц меж римлянок смутила
   волшебная краса и дьявольская сила
   волос, сбежавших вниз по бронзовой спине.
  
  
  
  
   Le Tepidarium
  
   La myrrhe a parfume leurs membres assouplis ;
   Elles revent, goutant la tiedeur de decembre,
   Et le brasier de bronze illuminant la chambre
   Jette la flamme et l'ombre a leurs beaux fronts palis.
  
   Aux coussins de byssus, dans la pourpre des lits,
   Sans bruit, parfois un corps de marbre rose ou d'ambre
   Ou se souleve a peine ou s'allonge ou se cambre ;
   Le lin voluptueux dessine de longs plis.
  
   Sentant a sa chair nue errer l'ardent effluve,
   Une femme d'Asie, au milieu de l'etuve,
   Tord ses bras enerve en un ennui serein ;
  
   Et le pale troupeau des filles d'Ausonie
   S'enivre de la riche et sauvage harmonie
   Des noirs cheveux roulant sur un torse d'airain.
  
  
   Жозе Мариа де Эредиа Транквилл
   (Перевод с французского).
  
   Tranquillus
   Jose Maria de Heredia
  
   В прекрасном уголке подолгу жил Светоний.
   От Тибура вблизи растил он виноград.
   Ещё остался след, где были дом и сад,
   Там арка, до сих пор, - с узором на фронтоне.
  
   Он осень проводил на благодатном лоне
   природы, вдалеке от стогнов и палат.
   Он груз гроздей снимал там с вязов и с оград.
   Все дни его текли без спешки и погони.
  
   Но вторглись в тишину домашнего тепла
   Нерон с Калигулой, а с Клавдием зашла
   вся в пурпуре своём красотка Мессалина.
  
   И вот его стило наносит на вощину
   доподлинный рассказ про жуткие дела,
   Тибериев разврат и жалкую кончину.
  
  
   Tranquillus
   C'est dans ce doux pays qu'a vecu Suetone ;
   Et de l'humble villa voisine de Tibur,
   Parmi la vigne, il reste encore un pan de mur,
   Un arceau ruine que le pampre festonne.
  
   C'est la qu'il se plaisait a venir, chaque automne,
   Loin de Rome, aux rayons des derniers ciels d'azur,
   Vendanger ses ormeaux qu'alourdit le cep mur.
   La sa vie a coule tranquille et monotone.
  
   Au milieu de la paix pastorale, c'est la
   Que l'ont hante Neron, Claude, Caligula,
   Messaline rodant sous la stole pourpree ;
  
   Et que, du fer d'un style a la pointe aceree
   Egratignant la cire impitoyable, il a
   Decrit les noirs loisirs du vieillard de Capree.
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа Hortorum Deus-1-2-3-4-5-6
   Раздел: Наследники Лозинского (Рубрика)
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   Jose-Maria de Heredia
   Hortorum Deus*-1
   (Перевод с французского)
  
   Полю Арену**
  
   Olim truncus eram ficulnus***
   HORACE.
  
   Ступай-ка прочь, чужак! Не дам ворваться в сад.
   Я вижу хищный нрав сквозь смирную личину.
   Ты шёл по виноград, по тыкву, по маслины,
   но я уберегу всё то, что здесь растят.
  
   Руками пастуха немало лет назад
   я вырезан из пня на острове Эгина.
   Напрасно ты честишь смешную образину -
   Приап тебе задаст, сам будешь виноват.
  
   Сперва меня ждала счастливая карьера.
   Я тешил моряков, воссев на нос галеры.
   То гневалась, грозясь, то ластилась волна.
  
   Теперь я стерегу плантации и гряды.
   Моя судьба тебе воочию видна,
   мне век не позабыть весёлые Киклады****.
  
  
   Hortorum deus*-1
   A Paul Arene**
  
   N'approche pas ! Va-t'en ! Passe au large, Etranger !
   Insidieux pillard, tu voudrais, j'imagine,
   Derober les raisins, l'olive ou l'aubergine
   Que le soleil murit a l'ombre du verger ?
  
   J'y veille. A coups de serpe, autrefois, un berger
   M'a taille dans le tronc d'un dur figuier d'Egine ;
   Ris du sculpteur, Passant, mais songe a l'origine
   De Priape, et qu'il peut rudement se venger.
  
   Jadis, cher aux marins, sur un bec de galere
   Je me dressais, vermeil, joyeux de la colere
   Ecumante ou du rire eblouissant des flots ;
  
   A present, vil gardien de fruits et de salades,
   Contre les maraudeurs je defends cet enclos...
   Et je ne verrai plus les riantes Cyclades.
  
   *Бог садов (латынь)
   **Поль Арен (1843 - 1896) - французский поэт-парнасец.
   ***Некогда был я чурбан от смоковницы... - Гораций. Сатиры 1, 8, 1 (Латынь) Перевод М. Дмитриева
   ****Киклады - архипелаг на Юге Эгейского моря.
  
   Жозе-Мариа де Эредиа.
   Hortorum Deus*-2
   (Перевод с французского)
   Jose-Maria de Heredia
  
   Hujus nam domini colunt me Deumque salutant**.
   CATULLE.
  
   Эй, путник! Прояви побольше уваженья!
   Хоть кроют этот дом лишь шпажник и тростник,
   там вырастил детей рачительный старик.
   Усадьба и родник - его обзаведенье.
  
   Никто иной как он моё изображенье
   создал из чурбака и в честь мою воздвиг.
   Вокруг меня разбит ухоженный цветник.
   Лишь я здесь бог и страж всего его владенья.
  
   Весь искренний простой живущий здесь народ
   то ирисы, то мак в подарок мне несёт,
   колосья ячменя кладёт для украшенья.
  
   Да дважды каждый год льют кровь, но не со зла:
   в обычай возвели как жертвоприношенье
   заклать передо мной бесстыжего козла.
  
  
   Hortorum Deus*-2
  
   Respecte, o Voyageur, si tu crains ma colere,
   Cet humble toit de joncs tresses et de glaieul.
   La, parmi ses enfants, vit un robuste aieul ;
   C'est le maitre du clos et de la source claire.
  
   Et c'est lui qui planta droit au milieu de l'aire
   Mon embleme equarri dans un coeur de tilleul ;
   Il n'a point d'autres Dieux, aussi je garde seul
   Le verger qu'il cultive et fleurit pour me plaire.
  
   Ce sont de pauvres gens, rustiques et devots.
   Par eux, la violette et les sombres pavots
   Ornent ma gaine avec les verts epis de l'orge ;
  
   Et toujours, deux fois l'an, l'agreste autel a bu,
   Sous le couteau sacre du colon qui l'egorge,
   Le sang d'un jeune bouc impudique et barbu.
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   Hortorum Deus*-3
   (Перевод с французского)
   Jose-Maria de Heredia
  
   Ecce villicus Venit**...
   CATULLE.
  
   Дурная детвора! Не стало с вами слада.
   Ловушки здесь да псы, а вы исподтишка,
   твердя, что вам нужна лишь долька чеснока,
   воруете плоды и гроздья винограда.
  
   Дождётесь. Из жнивья следит хозяин сада.
   Изловит. Да меня ж, схвативши за бока,
   покажет вам всю мощь садового Божка,
   по почкам мной лупя, как сваей, без пощады.
  
   Бегите-ка стремглав под тот высокий бук.
   Вглядитесь в тихий сад сквозь изгородь вокруг.
   Скажу вам шепотком: там выйдет больше прока.
  
   Увидите, что страж сомкнул свои глаза.
   То мой сосед Приап, известный лежебока...
   И в том саду всегда обильная лоза!
  
   Hortorum Deus*-
  
   Hola, maudits enfants ! Gare au piege, a la trappe,
   Au chien ! Je ne veux plus, moi qui garde ce lieu,
   Qu'on vienne, sous couleur d'y querir un caieu
   D'ail, piller mes fruitiers et grappiller ma grappe.
  
   D'ailleurs, la-bas, du fond des chaumes qu'il etrape,
   Le colon vous epie, et, s'il vient, par mon pieu !
   Vos reins sauront alors tout ce que pese un Dieu
   De bois dur emmanche d'un bras d'homme qui frappe.
  
   Vite, prenez la sente a gauche, suivez-la
   Jusqu'au bout de la haie ou croit ce hetre, et la
   Profitez de l'avis qu'on vous glisse e l'oreille :
  
   Un negligent Priape habite au clos voisin ;
   D'ici, vous pouvez voir les piliers de sa treille
   Ou sous l'ombre du pampre a rougi le raisin
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   Hortorum Deus*-4
   (Перевод с французского)
  
   Jose-Maria de Heredia
  
   Mihi corolla picta vere ponitur**.
   CATULLE.
  
   Входи! Цветной ковёр нам выстлала весна.
   Текут сквозь зелень лоз лучи и ароматы.
   В беседке - благодать. В ней дивно пахнет мята.
   Основа подо мной опять подновлена.
  
   По мне, что ни пора, так чем-нибудь красна,
   не житом, так вином и гроздями богата.
   Бывает, молоко в корчаге непочато,
   А коз доят опять - уж новая полна.
  
   Владельцы чтут меня, и я доволен честью.
   Ни вору, ни дрозду нет хода в их поместье.
   Сохранней моего навряд ли сыщешь сад.
  
   Здесь дети - на подбор. Жена - непогрешима.
   У мужа в кошнльке денарии звенят
   когда в базарный день приходит он из Рима.
  
  
   Hortorum Deus*-4
  
   Entre donc. Mes piliers sont fraichement crepis,
   Et sous ma treille neuve ou le soleil se glisse
   L'ombre est plus douce. L'air embaume la melisse.
   Avril jonche la terre en fleur d'un frais tapis.
  
   Les saisons tour a tour me parent : blonds epis,
   Raisins murs, verte olive ou printanier calice ;
   Et le lait du matin caille encor sur l'eclisse,
   Que la chеvre me tend la mamelle et le pis.
  
   Le maitre de ce clos m'honore. J'en suis digne.
   Jamais grive ou larron ne marauda sa vigne
   Et nul n'est mieux garde de tout le Champ Romain.
  
   Les fils sont beaux, la femme est vertueuse, et l'homme,
   Chaque soir de marche, fait tinter dans sa main
   Les deniers d'argent clair qu'il rapporte de Rome.
  
   *Бог садов (Латынь)
   **Весною мне венки цветистые плетут. (Латынь) Катулл, 19.6 Эпиграф взят из
   стихотворения Mentula Priapi. По старой традиции оно входило в состав сочинений
   Катулла. Современные специалисты обычно приписывают это произведение
   Вергилию (Priapea, 2.6).
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   Hortorum Deus*-5
   (Перевод с французского)
   Jose-Maria de Heredia
  
   Rigetque dura barba juncta crystallo.
   Diversorum Poetarum Lusus**
  
   Весь сад обледенел, а на Соракте*** - снег.
   Ох! Как же зябко мне и горько в эту пору.
   А солнце всё нейдёт и не румянит гору...
   Забыл божка полей коварный человек !
  
   Теперь я стерегу совсем пустой сусек.
   Усадьба прогнила за двадцать лет разора.
   Личинками на мне проедены узоры.
   Свалялась борода. Слупилась краска с век.
  
   А будь Пенатом я, не то домашним Ларом,
   так краской бы блестел, сиял бы светлым жаром,
   Стоял бы - рот в меду, в венках из вешних трав,
  
   меж предков вощаных, в почёте, а не где-то
   тихонько бы старел, и дети, возмужав,
   на шею мне, любя, цепляли амулеты.
  
   Hortorum Deus*-5
   Quel froid ! le givre brille aux derniers pampres verts ;
   Je guette le soleil, car je sais l'heure exacte
   Ou l'aurore rougit les neiges du Soracte***.
   Le sort d'un Dieu champetre est dur. L'homme est pervers.
  
   Dans ce clos ruine, seul, depuis vingt hivers
   Je me morfonds. Ma barbe est hirsute et compacte,
   Mon vermillon s'ecaille et mon bois se retracte
   Et se gerce, et j'ai peur d'etre pique des vers.
  
   Que ne suis-je un Penate ou meme simple Lare
   Domestique, repeint, repu, toujours hilare,
   Gorge de miel, de fruits ou ceint des fleurs d'avril !
  
   Pres des aieux de cire, au fond du vestibule,
   Je vieillirais et les enfants, au jour viril,
   A mon col venere viendraient pendre leur bulle.
  
   *Бог садов (Латынь)
   ** Заледеневшая, борода моя стынет.
   (Из сборника "Забавы различных поэтов" Латынь.
   Priapea, 63.6)
   ***Гора Соракт - неподалёку от Рима. (Гора Святого Сильвестра)
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   Hortorum Deus-6
   (Перевод с французского)
   Jose-Maria de Heredia
  
   Самым ничтожным богом меня считают
   И деревянным сторожем тыквы звали.
   Priapea, 63.11-12 Pascal
  
   Ни проку нет, ни сил. Заброшена земля.
   Сегодня - как вчера. И завтра жду подвоха..
   Я сторож тощих тыкв и чахлого гороха.
   Кругом один бурьян, дурман и конопля.
  
   Пустыня здесь теперь - не Римские Поля.
   На собственную тень невмочь взглянуть без вздоха.
   Без рук и без косы, и, как мне тут ни плохо,
   я стал смешным столбом, прохожих веселя..
  
   Пока торчу я здесь да сетую нешумно,
   в Велабре* монумент поставили Вертумну**.
   Меня уже не чтут. Прогнивший кол - не бог.
  
   Молю, чтобы рука бродяги не обмякла
   и, греясь, он меня, как святотатец, сжёг...
   Отверженный Приап берёт пример с Геракла.
  
  
   Hortorum Deus-6
   Interque cunctis ultimum Deos numen.
   Cucurbitarum ligneus vocor custos.
   Veterum Poet. Catalecta
  
   Faudra-t-il donc, comme hier, seul aujourd"hui, demain ,
   Toujours, garder ce clos que l"herbe folle encombre
   Ou le lupin se meurt pres du pale concombre
   En ce desert qui fut jadis le Champ Romain?
  
   Helas! Je ne suis plus qu"un pieu, sans faulx, sans main,
   Vermoulu, fatigue depuis des jours sans nombre
   De voir sans fin tourner au soleil ma grande ombre
   Et de server de cible aux passans du chemin.
  
   Tandis que, loin de Rome, ici je me delabre,
   Vertumne** a sa statue au coin du grand Velabre*.
   Nul ne m"adore plus. Je suis las d"etre Dieux.
  
   Ah! Beni le rodeur, par ce froid crepuscule
   Dont la main sacrilege en me jetant au feu,
   De Priape oublie ferait un autre Hercule.
   1889
  
   *Велабр - ложбина в Риме между северо-западным склоном Палатина и Капитолием.
   **Вертумн - бог перемен (в том числе перемен времени года), главное божество этрусского союза.
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа Луперкус
   (Вольный перевод с французского)
   Lupercus
   Jose-Maria de Heredia
  
   Луперкус - повстречав - кричит мне утром ныне:
   "Мне нужен свиток твой. О нём такой трезвон !
   Пришлю за ним раба. Весь город упоён
   изяществом твоей изысканной латыни".
  
   "Постой, не торопись. Твой раб - такой разиня.
   Он немощен и хром. А путь ко мне длинён.
   И лестница крута. Туда не влезет он.
   Зато ты сам, как раз, живёшь на Палатине.
  
   Мой книгопродавец содержит лавку там.
   В ней Силий, Плиний, Плавт - и новое, и хлам.
   Вергилия найдешь, Теренция и Федра.
  
   Никак не может быть, чтоб сзади всех стоял -
   и в пурпур оплетён, и в ящиках из кедра -
   всего по пять денье за штуку Марциал".
  
  
   Lupercus
  
   Lupercus, du plus loin qu'il me voit : - Cher poete,
   Ta nouvelle epigramme est du meilleur latin ;
   Dis, veux-tu, j'enverrai chez toi demain matin,
   Me preter les rouleaux de ton oeuvre complete ?
  
   - Non. Ton esclave boite, il est vieux, il halete,
   Mes escaliers sont durs et mon logis lointain ;
   Ne demeures-tu pas aupres du Palatin ?
   Atrectus, mon libraire, habite l'Argilete.
  
   Sa boutique est au coin du Forum. Il y vend
   Les volumes des morts et celui du vivant,
   Virgile et Silius, Pline, Terence ou Phedre ;
  
   La, sur l'un des rayons, et non certe aux derniers,
   Ponce, vetu de pourpre et dans un nid de cedre,
   Martial est en vente au prix de cinq deniers.
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа Треббия*
   (Перевод с французского)
   La Trebbia
   Jose-Maria de Herediа
  
   Суровая заря глядит с отрогов гор.
   И Треббия шумит, бурлива и багрова.
   С утра поят коней, а всадники готовы
   по зову звонких труб дать римлянам отпор.
  
   Хоть спорит Сципион и лжёт авгурский хор,
   погода - никуда и небеса суровы,
   но сам Семпроний твёрд, а ликторы - по слову -
   поднимут топоры и выкажут задор.
  
   На небе - будто кровь - огни-протуберанцы.
   Горят деревни тех, кто стал за африканца.
   И слышно, как вблизи трубит взъярённый слон.
  
   Упорный Ганнибал - в своём военном стане.
   Он верит в свой триумф. Вот конный эскадрон.
   Пехота - вслед за ним. Идут карфагеняне.
  
  
   La Trebbia
  
   L'aube d'un jour sinistre a blanchi les hauteurs.
   Le camp s'eveille. En bas roule et gronde le fleuve
   Ou l'escadron leger des Numides s'abreuve.
   Partout sonne l'appel clair des buccinateurs.
  
   Car malgre Scipion, les augures menteurs,
   La Trebbia debordee, et qu"il vente et qu"il pleuve
   Sempronius Consul, fier de sa gloire neuve,
   A fait lever la hache et marcher les licteurs.
  
   Rougissant le ciel noir de flamboiments lugubres,
   A l'horizon, brulaient les villages Insubres ;
   On entendait au loin barrir un elephant.
  
   Et la-bas, sous le pont, adosse contre une arche,
   Hannibal ecoutait, pensif et triomphant,
   Le pietinement sourd des legions en marche.
  
   *Треббия - река на севере Италии, возле которой войска карфагенского
   полководца Ганнибала одержали победу над легионами римского консула
   Семпрония.
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   После Канн
   (Перевод с французского)
   Jose-Maria de Heredia
   Apres Cannes
  
   Пал консул, а другой бежал и скрылся где-то.
   Вскипевший Авфид* весь заполнен грудой тел,
   оружия и лат. Блеск бронзы запотел.
   И молнией в грозу святая сень задета.
  
   Напрасно Главный Жрец разгадывал приметы
   и дважды в мудрость книг Сивиллиных** смотрел.
   И принесенье жертв*** не выправило дел.
   Рим - в трауре сейчас, как при скончанье света.
  
   В любой из вечеров идут на акведук
   хозяйка и слуга, и старый дед, и внук,
   рабы из их жилищ****, плебеи из Субура*****.
  
   Им чудится вверху, в Сабинской стороне,
   с повязкой на глазу, на бешеном слоне,
   ужасная, как смерть, огромная фигура.
  
  
   Apres Cannes
  
   Un des consuls tue, l'autre fuit vers Linterne
   Ou Venuse. L'Aufide* a deborde, trop plein
   De morts et d'armes. La foudre au Capitolin
   Tombe, le bronze sue et le ciel rouge est terne.
  
   En vain le Grand Pontife a fait un lectisterne***
   Et consulte deux fois l'oracle sibylline** ;
   D'un long sanglot l'aieul, la veuve, l'orphelin
   Emplissent Rome en deuil que la terreur consterne.
  
   Et chaque soir la foule allait aux aqueducs,
   Plebe, esclaves, enfants, femmes, vieillards caducs
   Et tout ce que vomit Subure***** et l'ergastule**** ;
  
   Tous anxieux de voir surgir, au dos vermeil
   Des monts Sabins ou luit il sanglant du soleil,
   Le Chef borgne monte sur l'elephant Getule.
  
   *Авфид (Ауфид, ныне Офанто) река возле Канн, где войско Ганнибала нанесло римлянам тяжёлое поражение в 216 г. до н.э.
   **Сивиллины книги - сборники прорицаний, хранившиеся в храме Юпитера.
   ***Лектистерний - приношения богам
   ****Эргастул - помещение для рабов, частная тюрьма.
   *****Субур - бедняцкий квартал древнего Рима
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   Триумфатору
   (Перевод с французского)
   Jose-Maria de Heredia
   A un triomphateur
  
   Задумав монумент, стратег, дай порученье:
   пусть арка отразит позор чужих вождей,
   покажет моряков с пленённых кораблей,
   трофеи, якоря и всё вооруженье.
  
   Не важно, кто ты есть по своему рожденью,
   но титул, имя, род навеки в камень вбей
   поглубже, попрочней. Ставь буквы покрупней
   и в верх - на гордый фриз - и в низ сооруженья.
  
   Забвенью вопреки, оставь нетленный след...
   Насколько вечен гром сегодняшних побед?
   Обычный цепкий плющ в рачении змеином
  
   обнимет крепь камней - развалится краса.
   Потом косарь-самнит придёт косить к руинам.
   Заденет мёртвый блок - затупится коса.
  
  
   A un triomphateur
  
   Fais sculpter sur ton arc, Imperator illustre,
   Des files de guerriers barbares, de vieux chefs
   Sous le joug, des troncons d'armures et de nefs,
   Et la flotte captive et le rostre et l'aplustre.
  
   Quel que tu sois, issu d'Ancus ou ne d'un rustre,
   Tes noms, famille, honneurs et titres, longs ou brefs,
   Grave-les dans la frise et dans les bas-reliefs
   Profondement, de peur que l'avenir te frustre.
  
   Deja le Temps brandit l'arme fatale. As-tu
   L'espoir d'eterniser le bruit de ta vertu ?
   Un vil lierre suffit a disjoindre un trophee ;
  
   Et seul, aux blocs epars des marbres triomphaux
   Ou ta gloire en ruine est par l'herbe etouffee,
   Quelque faucheur Samnite ebrechera sa faulx
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа Кидн
   (Перевод с французского)
   Le Cydnus
   Jose-Maria de Heredia
  
   Лазурь - без берегов, и солнце - будто пламя.
   Трирема в серебре. Черным черна река.
   Чуть слышно шелестят под пенье флейт шелка.
   Курильница чадит. Всё судно в фимиаме.
  
   Скульптурный ястребок вцепился в борт когтями,
   и Клеопатра мчит к нему из шатерка.
   Орлицею в парче, изящна и зорка,
   ища добычи, льнёт к окрестной панораме.
  
   Вот Тарс, где ждёт её покорный ей храбрец.
   Их вновь соединил взаимный зов сердец.
   И тянется она к любимому руками.
  
   Приметы ей темны, а долго ли пропасть?
   Царице не видать, как сыплют лепестками
   Два детища богов всевышних: Смерть и Страсть.
  
  
   Le Cydnus
  
   Sous l'azur triomphal, au soleil qui flamboie,
   La trireme d'argent blanchit le fleuve noir
   Et son sillage y laisse un parfum d'encensoir
   Avec des sons de flute et des frissons de soie.
  
   A la proue eclatante ou l'epervier s'eploie,
   Hors de son dais royal se penchant pour mieux voir,
   Cleopatre debout en la splendeur du soir
   Semble un grand oiseau d'or qui guette au loin sa proie.
  
   Voici Tarse, ou l'attend le guerrier desarme ;
   Et la brune Lagide ouvre dans l'air charme
   Ses bras d'ambre ou la pourpre a mis des reflets roses.
  
   Et ses yeux n'ont pas vu, presage de son sort,
   Aupres d'elle, effeuillant sur l'eau sombre des roses,
   Les deux enfants divins, le Desir et la Mort.
  
   Кидн (Cydnus) - река в древней Киликии, на берегу которой стоял город Тарс.
   Туда римский полководец Марк-Антоний пригласил египетскую царицу
   Клеопатру, в то время, когда вёл там войну с парфянами (41 год до н.э.).
   Трирема - древнее трёхъярусное судно.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"