Корман Владимир Михайлович : другие произведения.

109 Эредиа, стихи, 157-165

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Стихи Эредиа, адресованные другим поэтам. Стихи на испанские темы.
  Жозе-Мариа ду Эредиа
   Пегас
   (Перевод с французского)
   Jose-Maria de Heredia
   Pegase
  
   "А вот крылатый конь ! - ему сказала Муза. -
   Он розов, а внутри в нём хлещет кровь Медузы.
   Для зорких глаз его простор небес открыт.
   В чистейших родниках отмыт хрусталь копыт.
   Дым синий из ноздрей, и круп дрожит пугливо.
   И жаром по утрам пылают хвост и грива.
  
   Польсти ему. Проси, пусть сдержит и-го-го.
   Скажи ему: "Пегас ! Вот Я - Виктор Гюго..
   Уймись, Горгонин сын, и подчинись примеру.
   Я - как Беллерофонт - уже смирил Химеру....
   Гаси в твоих глазах тревожный огонёк.
   Запомни: это я отныне твой седок.
   В полуночных волнах небесного эфира
   немедленно неси меня к созвездью Лиры ;
  
   Ты видишь кожу рук ! Они утомлены
   от грубости любой натянутой струны.
   А пальцы, без смычка, легко могли бы сами
   играть, беря аккорд, небесными лучами !..."
  
  
   Он ржёт, упрямый конь, в бок голову клоня.
   Ворс дыбом. Час настал ! Взбирайся на коня !
   Пусть мчится напролом, сбивая звёзды в стаи.
   Там Сириус вдали красуется, блистая.
   Расстелен Млечный Путь, обильная волна.
   Там - после - напоишь красавца-скакуна....
  
   Стремись к зениту сквозь препятствия и бури.
   Вздымайся без конца к возвышенной лазури !
   Пусть вся, какая есть, Пегасова краса
   блестящею пеленой накроет небеса.
   Где б радужная тень его ни проходила,
   пусть вновь, во всю горя, рождаются светила.
   Вздымайся вверх, спеши ! Подбодри жеребца.
   Пусть головы кружит движеньем без конца.
   Искусство укрощать Химер тебе знакомо.
   Вся вечность впереди. Не прекращай подъёма ! "
  
  
   Pegase
  
   Voici le Monstre aile, mon fils, lui dit la Muse.
   Sous son poil rose court le beau sang de Meduse ;
   Son oeil reflechit tout l"azur du ciel natal,
   Les sources ont lave ses sabots de crystal,
   A ses larges naseaux fume une brume bleue
   Et l"Aurore a dore sa criniere et sa queue...
  
   Flatte-le, parle-lui. Dis-lui : "Fils de Gorgo
   Pegase ! ecoute-moi : mon nom, Victor Hugo,
   Vibre plus eclatant que celui de ta mere ;
   Mieux que Bellerophon j"ai vaincu la Chimere...
   Ne me regarde pas d"un oeil effarouche ;
   Viens ! Je suis le dernier qui t"aurai chevauche.
   Par le ciel boreal ou mes eeux on su lire,
   Non vol m"emportera vers la celeste Lyre ;
  
   Car mes doigts fatigues, sous l"archet souverain,
   D"avoir fait retenir l"or, l"argent et l"airain,
   Veulent, a la splendeur de la claret premiere,
   Faire enfin resonner des cordes de lumiere !..."
   .......................................................
   Il renacle, il s"ebroue, il hennit, et ses crins
   Se levent ! C"est l"instant. Saute-lui sur les reins !
   Son aile, qui se gonfle en un frisson de plume,
   Palpite dans la nuit ou Sirius s"allume.
   Pars ! Tu l"abreuveras au grand fleuve du ciel,
   Qui roule a flots d"argent le lait torrential...
   .......................................................
   Enfonce le zenith et, riant de l"abime,
   Monte plus loin, plus haut, dans l"azur plus sublime !
   Que l"envergure d"or du grand Cheval aile
   Projette une ombre immense en l"ether etoile
   Et qur son battement d"ailes multicolore
   Fasse osciller la flame aux asters pres d"eclore.
   Monte ! Pousse plus haut l"essor de l"etalon
   Vertigineux ! Va, monte ! Et, battant du talon
   Le Monstre que ton bras irresistible dompte,
   Monte encore, toujours, eternellement ! Monte !
  
   "Le Journal", 7 juin 1902; "Le Figaro" 9 juin 1902
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   Поэту*
   (Перевод с французского)
   Jose-Maria de Heredia
   A un Poete*.
  
   Ты вечно молод, Галл! Ты бодро держишь спину.
   На гордом лбу твоём не видно ни морщины.
   Все музы каждый день и сколько б лет ни шло
   плетут тебе венки из лавра на чело.
   Глаза твои полны то блеска, то сомнений,
   и ты глядишь вокруг, как пляшут свет и тени.
   Твой взгляд отобразил - как весь твой свод стихов -
   волнующий спектакль вращения миров,
   холодных и к богам и к сумрачному люду.
   Но ты лишь красоту вбираешь отовсюду.
  
  
   A un Poete*.
  
   Tu vivras toujours jeune, et grace aux Pierides,
   Gallus, jamais ton front ne connaitra les rides;
   Leur mains, leurs belles mains sans treve tresseront
   Le laurier dont la feuille ombragera ton front,
   Et sous le jour divin qui fais mouvoir les ombres,
   Tes grands yeux tour a tour eblouissants ou sombres
   Refleteront ainsi qu"au miroir de tes vers
   Le spectacle eternal du mobile univers,
   Indifferent aux Dieux comme aux hommes moroses:
   Et tu n"en retiendra que la beaute des choses.
  
   Ecrit le 26 fevrier 1905, jour anniversaire de la naissance de Victor Hugo*.
  
   *Стихотворение написано 26 февраля 1905 г. в день рождения Виктора Гюго (26 февраля 1802 - 22 мая 1885).
   Это одно из последних произведений Ж.-М. де Эредиа (22 ноября 1842 - 2 октября 1905). Оно было опубликовано 1-го декабря 1905 г. в Revue des Deux Mondes.
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   Поэтам
   (Перевод с французского)
   Jose-Maria de Heredia
   Aux Poetes
  
   Прочь с тропок, где бредут обыденность и пресность.
   Повыше глянь, поэт ! И менее всего
   верь мнению толпы. Ищи такую местность,
   где в сам с собой, один, отточишь мастерство.
  
   Какую пользу даст расхожая известность ?
   Всё, модное вчера, сегодня уж мертво.
   Не славу, не корысть, а правду ценит честность.
   Лишь смелых и прямых венчает торжество.
  
   Ты превратишь любовь в любимую науку.
   Прославишься, изгнав безвкусицу и скуку.
   Ты счастье обретёшь вдали от суеты.
  
   И властелином став в империи мечты,
   ты насладишься, вняв божественному звуку
   и преданно служа канонам красоты.
  
  
   Aux Poetes
  
   Il faut fuir les sentiers frayes par le Vulgaire,
   Poete, il faut lever plus haut votre regard;
   Sans souci des humains, votre ame solitaire,
   Doit donner sa ferveur et son amour a l"art.
  
   Que peut vous importer la faveur populaire?
   La fortune est un jeu; la gloire est un Hasard;
   La popularite n"est qu"une ombre ephemere;
   Vous aurez, o poete, une meilleure part.
  
   Vous aimerez d"amour la sublime science,
   Votre gloire sera votre conscience,
   Et vous serez heureux de votre obscurite;
  
   Car c"est une secrete et noble volupte
   De pouvoir sans temoin, enivre d"esperance,
   Contempler dans son Coeur l"ideale Beaute.
  
   Potosi* 27 mars 1861
  
   *Потоси - семейное поместье родственников Эредиа на Кубе
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   Сюлли-Прюдому*
   (Перевод с французского)
   Jose-Maria de Heredia
   A Sully-Prudhomme*
  
   Напрасно ширь небес приманками полна !
   Где крылья мне достать, чтоб им хватило силы
   взлететь до братских звёзд, до яркого распыла ?
   Мне свет слепит глаза. В них будто пелена.
  
   А тяга в небеса томительно сильна,
   к Вам - светлые зрачки Вселенной - поманила:
   Юпитер, Орион и Сириус - светила
   в сапфирной черноте ночного полотна.
  
   Прозрение ! Приди ж ! Пусть путь, что так негладок,
   откроется к концу, для гаснущих зениц.
   Как знать, увижу ль я в сиянии зарниц
  
   взметнувшийся в зенит от мутных луж и грядок
   прямой живой пролёт до звёздных верениц,
   волшебный мост, чья тень - и та слита из радуг ?
  
  
   A Sully Prudhomme*
  
   Les mysteres des cieux en vain sont deroules,
   Car si mon ame aspire a retrouver des ailes,
   Pour voler jusqu"a vous, etoiles fraternelles,
   Pourquoi mes yeux sont-ils eblouis ou voiles ?
  
   Ah ! Je voudrais tenter les chemins etoiles.
   Vers vous, mondes, soleils, lumieres etenelles,
   Orion, Jupiter, Sirius, o prunelles
   Qui dans le noir saphir de nuits etincelez !
  
   Le jour ou dessillant cette paupiere sombre
   La mort aura rompu les liens de ma chair,
   Serai-je digne enfin de voir, dans un clair,
  
   S"elancant de la fange aux etoiles sans nombre,
   Arche immense jete aux abimes de l"air,
   Le pont mysterieux dont l"arc-en-ciel est l"ombre ?
  
   *Сюлли-Прюдом (1839-1907) - выдающийся французский поэт. Член
   группы "Парнас". Лауреат Нобелевской премии по литературе 1901 г.
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   Монумент
   (Перевод с французского)
   Jose-Maria de Heredia
   Monument.
  
   Всё рушится в свой срок... Любым умельцам света
   ни мрамор, ни гранит - любой материал -
   никак не превратить в бессмертные предметы.
  
   Был прочный монумент, а завтра след пропал !
   Смертельные враги низринутой святыни -.
   всеядность долгих лет и варварский оскал.
  
   Наследие веков сминали в прах пустыни
   то Муммий без мозгов, то гуннская орда,
   Счёт сверженных святынь всё множится поныне.
  
   Хоть Фидий создавал шедевры навсегда -
   в творениях его величие дышало -
   но свергнут был и Зевс, исчезший без следа.
  
   Изрядный полк царей, дурных и славных малых,
   потешили свой нрав скульптурной лепотой,
   но та пошла в распыл - монетками в подвалах.
  
   Толпа в мятежный год с безумной простотой
   всех идолов былых сбивает со скандалом,
   будь то гранитный бог , будь то тиран литой.
  
   Поэту ж ни к чему дрожать перед вандалом.
   Он выбрал мрамор - свой, и свой - иной металл,
   и вышел монумент дотоле небывалым:
  
   насмешничать над ним не сможет зубоскал.
   Не вывалят над ним ни щебень, ни полову,
   и будет на века незыблем пьедестал -
  
   из золотых пластов размеренного Слова.
   Тебе не нужен был излишний гром да звон -
   ты памятник создал по внутреннему зову !
  
   Бессмертен и похож своею сутью он
   на камни меж руин египетской державы.
   Твой памятник поёт, как сказочный Мемнон.
  
   Твоя заря взошла ! Тебе сияет Слава !
  
  
   Monument
  
   Tout perira : le marbre aussi bien que l"argile.
   La matiere que dompte une savante main
   N"en saurait recevoir qu"une forme fragile.
  
   Ce qui vecut mille ans disparaitra demain ;
   Car le Temps brise, aide par la fureur de l"homme,
   Les oeuvres du genie et de l"orgueil humain.
  
   Oui, toujours, ignorant du nom dont on les nomme,
   Le barbare soldat de Mummius ou d"Athel
   Mele la cendre grecque a la cendre de Rome.
  
   Le Dieu que Phidias fit jaillir immortel
   Du Paros, chair sublime ou l"Olympe respire,
   Est entre dans la terre en tombant de l"autel ;
  
   Et de plus d"un Cesar qu"il fut mauvais ou pire,
   Dont l"orgueil s"incarnait au bronze souverain,
   On a fondu la gloire et monnaye l"empire :
  
   Car la foule en ce jours de colere sans frein,
   Precipite du faite et traine dans la rue
   Le dieu de marble ainsi que le tyran d"airain,
  
   Sans craindre que jamais elle soit abattue,
   Dans un marbre ignore, dans un divine metal,
   Le Poete a sculpte lui-meme sa statue.
  
   Il peut rire du Temps et de l"homme brutal ;
   L"insulte de la ronce et l"injure de l"herbe
   Ne sauraient ebranler son ferme piedestal.
  
   Car ses mains ont dresse le monument superbe
   A l"abri de la foudre, a l"abri du canon ;
   Il l"a taille dans l"or harmonieux du Verbe.
  
   Immortel et pareil a ce granit sans nom
   Dont les siecles eteints ont legue la memoire,
   Il chante, dedaigneux de l"antique Memnon :
  
   Car ton soleil se leve et illumine, o Gloire !
  
   In : Le Tombeaux de Theophile Gautier. Paris, 1873, p.84-85
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   Сонет ( Да! Он бы предпочёл...)
   (Перевод с французского)
   Jose-Maria de Heredia
   Sonnet (Il vaut mieux...)
  
   Лучше было бы железо супостата
   отражать неустрашимой грудью,
   чем с болезнью бороться в постели
   и, тысячу раз погибая, страдать.
   Хосе-Мариа де Эредиа*
  
   Да, он бы предпочёл, в ответ чужим мечам,
   чтоб верность и любовь к Отчизне пламенела,
   чтоб воля никогда не вяла зря, без дела,
   чтоб не страдать без сил, в надежде на бальзам.
  
   Да, нужно, вопреки несчастным временам,
   достойно доказать, что бодрость не сомлела,
   что раненный солдат по-воински и смело
   не дрогнув встретит смерть, вверяясь небесам.
  
   Искрением в глазах, наружу из темницы
   бессмертная душа из тела вон струится.
   Что толку помышлять про смерть, про рай, про ад ?
  
   Он, веря в лучший мир, не ждал скупых наград.
   Он в небо в смертный час глядел, вздымая вежды
   среди высоких дум и с пламенем надежды.
  
  
  
   Sonnet
   Vale mas a la espada enemiga
   Presentar el impavido pecho,
   Que yacer de dolor en un lecho,
   Y mil muertes muriendo sufrir.
   J.Maria Heredia*
  
   Il vaut mieux presenter au fer victorieux
   Un coeur brulant du saint amour de la patrie,
   Que de voir lentement sa jeunesse fletrie,
   Et, sans force, gemir sur un lit douloureux.
  
   Il faut savoir prouver dans ces temps malheureux,
   Que toute noble ardeur n"est pas encor tarie,
   Et le soldat frappe, dans son ame aguerrie,
   Doit defier la mort en regardant les cieux.
  
   De la prison du corps, immortelle, son ame
   S"echappe de ses yeux en un long trait de flammes,
   Car il voit sans trembler l"eternite venir.
  
   Qu"importe de laisser un mortel souvenir?
   - La recompense est pauvre, et, dans sa derniere heure,
   On doit viser plus haut, et l"esperer meilleur!
   -
   *Приведена раскрывающая тему сонета цитата на испанском языке из Himno del Desterrado кубинского поэта Хосе Мариа де Эредиа (1803-1839) - старшего по возрасту кузена французского поэта и его тёзки.
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   К столетию Хосе-Мариа де Эредиа*
   (Перевод с испанского пятистопным ямбом)
   Jose-Maria de Heredia
   A Jose-Maria de Heredia
   en su centenario
  
   Пишу из Франции благословенной,
   отчизны тех возвышенных свобод,
   к которым рвётся не один народ
   в Колумбовых краях и во Вселенной.
  
   Тебе, воителю в боях с геенной,
   сзывавшему лишь в праведный поход,
   тебе, чей зов** летит под небосвод
   родного острова как гимн священный.
  
   Тебе борцу за честь и вольность Кубы,
   врагу всех тех, кто топчет зло и грубо
   святые сны надежд, любви и грёз,
  
   спустя года, прошедшие недаром,
   держа твой щит, кричу с весёлым жаром,
   что голос твой и ныне громче гроз.
  
   Из Франции, идущей сквозь невзгоды
   в венце из дуба, в чистых перлах рос,
   страны, изящнее цветущих роз,
   прекрасной при любых причудах моды,
  
   тебе, художнику живой природы,
   за то, что ты, как чуткий виртуоз,
   красу твоей Америки вознёс,
   тебе, как королю испанской Оды,
  
   тебе, носителю большого дара
   великому Эредиа, певцу
   и радостной и гневной Ниагары,
  
   бросающей, подстать тебе, бойцу,
   с высот свою искрящуюся лаву -
   другой Эредиа поёт здесь славу. !
  
   Когда я прославлял конкистадоров,
   так по-французски рассказал, как смог,
   о шуме битв , о трудностях дорог,
   хвалил их подвиги, ругал их норов.
  
   Сейчас, в плену испанских разговоров,
   используя привычный с детства слог,
   сплетаю для тебя простой венок
   со сладким запахом родных просторов.
  
   Великий образец, светящий миру !
   Я в руки взял твою святую лиру.
   Хочу воспеть тебя в наш новый век.
  
   Клянусь не уронить твой род и имя !
   Тобой, Поэт, восславлен Человек !.
   Стремлюсь вещать глаголами твоими.
  
  
   A Jose Maria Heredia*
   en su centenario
  
   Desde la Francia, madre bendecida
   De la sublime Libertad que, bella,
   Sobre los mundos de Colon destella
   En onda ardiente de pujante vida;
  
   A ti, soldado de coraza unida
   Por la virtud que el combatir no mella,
   A ti creador de la radiante Estrella
   D e la Isla** riente por el mar mecida.
  
   A ti , de Cuba campeon glorioso
   Que no pudiste ver tu ventruoso
   Sueno de amor y de esperanza cierto,
   Con entusiasmo en mi cantar saludo,
   De pie, tocando tu vibrante escudo
   Que es immortal porque tu voz no ha muerto.
  
   Desde la Francia madre generosa
   De la Belleza y de su luz divina,
   Cuya diadema de robusta encina
   Tiene la gracia de viviente rosa;
  
   A ti, pintor de la natura hermosa
   De la esplendente America latina
   A ti, gran rey de la Oda, peregrina
   Por tu gallarda fuerza melodiosa;
  
   A ti, cantor del Niagara rugiente
   Que diste en versos su tronar al mundo,
   Y el cambiante color iridiscente
   De su masa revuelta en lo profundo
   Del hondo abismo que al mortal espanta
   Grande Heredia, otro Heredia aqui te canta !
  
   Y abandonando el habla de la Francia
   En que dije el valor de los mayores,
   Al evocar los Conquistadores
   En su viril, magnifica arrogancia;
  
   Hoy recuerdo la lengua de mi infancia
   Y sueno con sus ritmos y colores
   Para hacerte corona con sus flores
   Y envolver tu sepulcro en su fragancia.
  
   Oh ! Sombra immensa que la luz admira !
   Yo que cogi de tu heredad lira
   Y que llevo tu sangre con tu nombre,
   Perdon si balbuceo tu language,
   Al rendir, en mi siglo, este homenage
   Al Gran Poeta con que honraste al Hombre !
   8 dec.1903
  
   *Стихотворение посвящено столетней годовщине со дня рождения
   кубинского поэта Хосе-Мариа де Эредиа (1803-1839), старшего по возрасту кузена и тёзки автора "Трофеев". Время написания стихотворения совпало с первыми годами
   становления Кубинской республики после падения испанского колониального
   владычества.
   **Имеется в виду стихотворение Х.М.Эредиа "La Estrella de Cuba"(1823).
  
   ВАРИАНТ ПЕРЕВОДА (шестистопный ямб):
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   К столетию Хосе-Мариа де Эредиа
   (Перевод с испанского)
  
   Из Франции, страны для нас благословенной,
   добившейся в боях возвышенных свобод,
   которых страстно ждёт проснувшийся народ
   в Колумбовых краях и всех углах Вселенной, -
  
   пишу тебе-бойцу, воителю с геенной,
   сзывавшему друзей лишь в праведный поход,
   тебе, чей звёздный зов** летит под небосвод
   над островом родным как новый гимн священный, -
  
   тебе, известный всем защитник вольной Кубы,
   не вынесший того, что топчут зло и грубо
   прекрасный сон любви, твоих надежд и грёз,
  
   спустя десятки лет, прошедшие недаром,
   гремя твоим щитом, твержу с сердечным жаром,
   что голос твой не смолк, и гром его возрос.
  
   Из Франции, чей дух сильней любой невзгоды,
   страны в венце дубов, блестящих в перлах рос,
   земли милей весны и краше диких роз,
   блистательной всегда при всех извивах моды, -
  
   воздам тебе певцу нетронутой природы,
   хвалу за то, что ты, как редкий виртуоз
   Америку свою воспел и превознёс,
   хвалу - как королю великолепной Оды.
  
   В тебе была печать незыблемого дара.
   Хвала тебе в веках Эредиа, певцу
   ревущей в вихре брызг и гневной Ниагары,
  
   несушей с высоты, подстать тебе, борцу,
   победную свою искрящуюся лаву.
   Эредиа-второй тебе возносит славу !
  
   Когда я прославлял былых конкистадоров,
   то галльский слог и стиль использовал, как смог.
   Сказал об их трудах в походах без дорог,
   их подвиги воспел, поругивал их норов.
  
   Теперь я вспомнил стиль испанских разговоров,
   и в простоте своих привычных с детства строк
   слагаю для тебя бесхитростный венок.
   В нём терпкий аромат родных для нас просторов.
  
   Великий образец, светящий ныне миру!
   Я дерзко перенял твою святую лиру.
   Я славу петь хочу тебе в наш новый век.
  
   И мне бы говорить глаголами твоими!
   Тобой, Большой Поэт, восславлен Человек.
   Клянусь не уронить твой род, твой труд и имя!
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   Песня тореадора
   (Перевод с французского)
   Jose-Maria de Heredia
   Chanson de Torero
  
   Пусть все быки прихлынут ближе.
   Пусть вся толпа войдёт в экстаз.
   Я трепещу, лишь если вижу
   огонь твоих ревнивых глаз.
  
   В одних любовь, в других досада -
   завыли двадцать тысяч ртов.
   Пусть смотрят двадцать тысяч взглядов,
   Пусть раздаётся зверский рёв.
  
   Я видел: ты сочла забавой,
   когда брыкался сгоряча
   коняга с холкою кровавой,
   кишки под брюхом волоча.
  
   Вот рог в спине у пикадора,
   но я спокоен и сейчас.
   Нет хода для такого вздора
   под раззолоченный атлас.
  
   Не знаю, что в твоей головке
   и даже взгляд твой тёмный сух.
   Моя рука на изготовке.,
   и весь я - зрение и слух.
  
   Я жду быка, жду будто татя.
   Мне весело. Недолог срок,
   и я воткну до рукояти
   в него сверкающий эсток.
  
   Но, видя взгляд твой жгучий, - стыну,
   и сам перекреститься рад.
   В нём сочетались воедино
   и Рай, и Ад !
  
  
   Chanson de Torero
  
   Debout au milieu de l"arene,
   Sous l"oeil des taureaux andalus
   Je n"ai jamais tremble, ma Reine,
   Qu"a l"eclair de tes yeux jaloux.
  
   J"ai vu crier vingt milles bouches,
   J"ai vu sur moi doux ou hagards,
   Parmi les beulement farouches,
   Se poser vingt mille regards ;
  
   J"ai vu, - comme moi tu t"en railles ! -
   Avec des bonds desesperes,
   Trainant de lourds paquets d"entrailles,
   Courir des chevaux eventres ;
  
   J"ai vu sortir la corne rouge
   Du dos troue d"un picador.
   Mais pour si peu, mon Coeur ne bouge
   Sous le satin paillete d"or/
  
   Ni le bravo d"une main blanche,
   Ni l"oeillade d"un long oeil noir...
   Je reste le poing sur la hanche,
   Sans rien entendre et sans rien voir/
  
   C"est mon taureau que je regarde
   Et, souriant, j"attends le choc,
   Pour lui pousser jusqu"a la garde
   Un eblouissant coup d"estoc...
  
   Mais sous tes yeux ardents je tremble
   Et me signe a leurs feux maudits,
   Car j"y vois flamber tout ensemble
   Et l"Enfer et le Paradis.
  
   La vie moderne .20 decembre 1879, p.588
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   Смерть быка
   (Перевод с французского)
   Jose-Maria de Heredia
   La Mort du Taureau
  
   Под звон фанфар огромный бык
   вбежал на шумную арену.
   На шкуре кровь, на морде пена.
   Он злобен, полуслеп и дик.
  
   Он рвал расшитые камзолы.
   Пропорот не один одёр.
   Но ловок был и пикадор.
   Нанёс жестокие уколы.
  
   И бандерильи, как слепни,
   Впились, отягощая шею.
   А бык воззрился, свирипея.
   Не подходи и не дразни !
  
   Он тянет вверх тупое рыло.
   С него потоком льётся слизь.
   И зрители, что тут сошлись,
   ему не прибавляют пыла.
  
   Арена в яркий светлый день
   шумит заполненным базаром.
   Местами вся залита жаром,
   местами погрузилась в тень.
  
   Порой там вскрикивют резко.
   "Отличный ход ! Отважный бык ! " -
   и быстро тонет этот вскрик
   на фоне веерного треска.
  
   Бык - весь в крови. Пусти - уйдёт.
   Ему игра осточертела.
   Он хочет пить. Струится с тела
   безудержный горячий пот.
  
   Вся плоть горит. Ей нужен роздых.
   Он жадно смотрит сквозь загон.
   Там вольный луг, зелёный склон..
   Там травы, там вода, там воздух.
  
   Он вспомнил выпас у реки,
   где слышал перед расставаньем
   печаль прощального мычанья,
   Как те места недалеки !
  
   А здесь коварная уловка.
   Бьют красной тряпкой по ноздрям.
   Кровавый цвет - и там и сям.
   Бык стал - рога наизготовку.
  
   Удар, как молния.... Как гром!
   И сразу целый цирк качнуло
   от многотысячного гула .
   Хитёр убийственный приём.
  
   Вот он мычит - не слышно в гаме.
   Пытался встать - и рухнул сам.
   Он лижет кровь, напополам
   с застлавшими глаза слезами.
  
   Он не напьётся. Кончен пир.
   Он мёртв. В глазах не стало зренья.
   Одни зелёные виденья,
   и в них течёт Гвадалквивир.
  
  
   La Mort du Taureau
  
   Lorsque dans le cirque hurlant
   Sonne la derniere fanfare,
   Le taureau blesse qu"elle effare
   S"arrete, sinister et sanglant.
  
   Il est las d"eventrer des rosses
   Et de trouer des vestes d"or,
   Car la lance de picador
   Lui fait des morsures atroces ;
  
   Et le regard est torve et fou
   Qui sous ses hautes cornes brille,
   Quand le dard de la banderille
   Comme un taon lui pique le cou ;
  
   Alors, levant son muffle ou coule
   La bave en un long filament,
   Le noir Taureau, stupidement,
   Considere l"etrange foule.
  
   L"arene, sous le cieil vermeil,
   Grouiante, eblouissante et somber,
   S"enfonce du cote de l"ombre
   Ou grille et flambй au plein soleil.
  
   Par-dessus la rumeur qui gronde,
   Crepite un bruit sec d"eventail :
   Brave course et vaillant betail !
   S"exclame le people a la ronde.
  
   Lui, morne et saignant, voudrait fuir
   Ce vain tumulte qui l"ennuie.
   Il a soif. Une chaude pluie
   Ruisselle le long de son cuir.
  
   Sa chair souffre dans chaque fibre ;
   Il flaire, oubliant le peril,
   La-bas, loin, bien loin de toril,
   Les Herbes, l"eau vive, l"air libre.
  
   Il sent la fraicheur du matin
   Sur les Pacages du Grand Fleuve
   Ou, vers lui, sa genisse veuve
   Pousse un mugissement lointain...
  
   Et voici qu"une loque rouge
   Bat ses naseaux, lui saut aux yeux !
   La corne basse, furieux.
   Il charge... Elle fuit, va, vient, bouge...
  
   Un silence, un еclair... un choc !
   Le cirque autour de lui tournoie,
   Et, sous vingt mille cris de joie,
   Il s"est abattu d"un seul bloc.
  
   Il se dresse, retombe, beugle,
   Et balance son cou puissant.
   Il a soif, il leche le sang
   Mele de larmes qui l"aveugle.
  
   Mais rien ne peut plus l"assouvir,
   Il meurt... et ses grands yeux inertes
   S"emplissent de visions vertes
   Ou roule le Guadalquivir.
  
   "Minerve", 1-er janvier 1903, p.5-8
  
  
   Жозе-Мариа де Эредиа
   Малагенья*
   (Перевод с французского).
   Jose-Maria de Heredia
   Malaguena*
  
   Во время Ирода, в гробницу,
   в один из горьких дней Земли,
   Христа в тончайшей плащанице
   Святые Жёны отнесли.
  
   Две безутешные Марии
   пролили мирру и бальзам,
   а следом - слёзы пресвятые.
   Предела не было слезам.
  
   Но из Евангелья известно,
   к любви был чуток царь небес
   и вышел из пещеры тесной,
   когда на третий день воскрес.
  
   А я вот сердце, будто зверя, -
   взгляни в решетчатый глазок -
   прибил к твоей заветной двери,
   и кровь стекает под порог.
  
   Стучал-гремел без останова
   живой дрожащий молоток,
   а дверь закрыта на засовы,
   и мой ходатай изнемог.
  
   В тоске, без милой, сердцу тяжко.
   Уже скончалось. Нет мертвей.
   Пожертвуй тонкую рубашку,
   для сердца саван мне пошей.
  
   Над мёртвым сердцем, Карменсита,
   прольёшь ли ты хоть пару слёз?
   И, может быть, в слезах омыта,
   любовь воскреснет, как Христос!
  
   Malaguena*
   Du temps d"Herode, en Palestine,
   Les Saintes Femmes, au tombeau,
   Dans un linceul de toile fine
   Portaient le Christ inerte et beau.
  
   C"etait l"une et l"autre Marie
   Qui sur le cadavre embaume
   Pleuraient a larme non tarie
   En invoquant le Bien-Aime;
  
   Et - c"est parole d"Evangile -
   Jesus touche de tant d"amour,
   Soulevant la pierre fragile,
   Est ressuscite le tiers jour.
  
   Comme on fait d"une bete morte,
   Aupres de ton judas grille
   J"ai cloue mon coeur sur ta porte ;
   Le seuil est noir de sang caille.
  
   Oh ! qu"il bat fort ta porte rose
   Ce marteau vif et pantelant !...
   Ta porte rouge reste close.
   Il bat moins fort... il bat plus lent...
  
   Mon coeur se meurt tant il est triste,
   Mon coeur est mort, las d"etre seul ;
   Dans ta chemise de batiste
   Il faut tailler un fin linceul.
  
   Sur mon coeur mort, a larme vive
   Pleureras-tu, Carmencita ?
   Afin que notre amour revive
   Comme Jesus ressuscita !
  
  
   "Le Monde poetique", 10 juin 1884, p.12-13
   Paru dans "La Renaissance latine" en 1902.
   *Малагенья - каждая провинция в Андалузии имеет свой тип фанданго.
   В Малаге - это "малагенья" или "вердиалес".
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"