Роберт Хилльер Стихотворения разных лет-2
Роберт Силлимэн Хилльер Северный ветер. 
(Перевод с английского). 

Закат сиял, как золото - не хуже. 
В голубизне плясали огоньки. 
Дул резкий Норд, и близились деньки 
неумолимого прихода стужи. 

В начале дня признания легки - 
все чувства так и просятся наружу, 
а в сумраке слова родятся туже: 
"Возьми обол, и в небо увлеки !" 

У нас закончилась дневная стража, 
и цапля взмыла вверх из камыша. 
Последний парус промелькнул у пляжа, 
и встрепенулась лишь моя душа. 
"Погода сменится и станет гаже" - 
шепнул мне дрок, качаясь и шурша. 

Robert Hillyer The Wind Is from the North 

And now at sunset, ripples flecked with gold 
Leap lightly over the profounder blue; 
The wind is from the north, and day are few 
That still divide us from the winter cold. 
O, it was easy when the dawn was new 
To make the vow that never should be old, 
But now at dusk the words are not so bold, - 
Thus have I learned. How fares the hour with you ? 
A heron rises from the trembling sedge, 
His vigil at an end. Mine too is done. 
A late sail twincles in the watery edge, 
And up the shore lights sparcle one by one. 
Seasons will change before tomorrow's sun, 
So speaks the dune grass on the windy ledge. 


Роберт Силлимэн Хилльер Южный ветер 
(Перевод с английского). 

Как в августе, зимой, на холодке, 
порой овладевает мной отрада. 
Сойдёт закат - без дыма и без чада 
на небе огоньки, как в камельке. 

Мы были вместе, мирно, без разлада, 
всегда одни, в тиши, но не в тоске. 
Хоть снег лежал вблизи и вдалеке, 
с тобой теплела всякая прохлада. 

Не важно, если истина стара. 
Нас греет только подлинное пламя. 
Я помню то тепло. Пусть не жара - 
но свет и радость были в дружбе с нами. 
Хоть это время нынче за горами, 
зимой я помню южные ветра. 


Robert Hillyer The Wind is from the South 

Some of that August day's long dead delight 
Came back to me, as on a winter hill 
I saw red sunset fall away, and spill 
Its scattered embers on the hearth of night. 
We two had always been so calm, so still, 
That silence was not lonely? and in spite 
Of shadow deepening over snowy white, 
A warmth, as your presence, smote the chill, 
Whatever men may call the real, the true, 
This much I know indeed, that an immense 
And actual radiance such as only you 
Have ever given to my mortal sense 
Gleamed on the hillside and then vanished hence; 
And all that winter night the south wind blow. 


Роберт Силлимэн Хилльер Письмо 
(Перевод с английского). 

Вчера я написал письмо подруге: 
"Вернись, ведь жизнь идёт, мы всё старей, 
а время - ни теплее, ни добрей. 
Я, думая о будущем, - в испуге". 

Я звал тебя приехать поскорей... 
Но зря я так старался на досуге. 
Мне ни к чему почтовые услуги. 
Надеждой на письмо души не грей. 

Моё бюро на ключ замкнула Гордость, 
и этот ключ я больше не храню, 
боясь, что мне потом изменит твёрдость. 
Кто сыщет, пусть предаст письмо огню. 
Пускай нас вновь соединит зола: 
писавшего и ту, что не прочла. 


Robert Hillyer The Letter 

Last night I wrote a letter to my friend: 
I said,"Came back, the year are getting cold, 
And, as our lives wear on and we grow old, 
Loneliness will be frightening toward the end." 
I called you back, but you shall not behold 
Impulsive phrases that Desire has penned; 
Last night I wrote that I shall never send, 
The pages your white hands shall not unfold. 
Pride locked my desk and threw the key away, 
For Pride is less impulsive than Desire; 
Perhaps a stranger, finding it some day, 
Will yield the faded secret to the fire, 
Where it will join in dust those separate dead, 
Sorrow, who wrote, and Love, who never read. 



Роберт Силлимэн Хилльер О том, кто ждал с весною возрожденья... 
(Перевод с английского). 

Он верил, что дождётся возрожденья. 
Апрель прошёл, и май промчался вслед. 
Уже опал весь яблоневый цвет, 
а он не увидал поры цветенья. 

Он, всюду добивавшийся побед, 
заснул в долине, где прошло сраженье. 
Меч зржавел. Щн сам - добыча тленья. 
Под глиною ему не виден свет. 

Собрат ! Узнай: пока лежишь в могиле, 
пока ты там безмолвствуешь в гробу, 
мы над тобой напрасных слёз не лили. 
Мы все тебе приносим клятву днесь, 
что до того, как встретимся не здесь, 
готовы разделить твою судьбу. 

Robert Hillyer He Who in Spring's Rebirth Has Put His Trust 

He who in spring's Rebirth has put his trust 
Now answers not to April or to May, 
Nor see the Moon-white apple blossom sway, 
Nor breathes its sweetness on the evening gust. 
He who was first to climb the height of day 
Lies full-length in the valley of the dust; 
His sword sleeps in his hand, and it is rust; 
His heart sleep in his breast, and it is clay. 
Brother, so mute among the fallen years, 
We come at dayspring to your living tomb 
That is the green earth, and we shed no tears, 
Knowing that if you wait for us elsewhere 
Soon will you give us loving welcome there, 
And if you perished, then we share your doom. 


Роберт Силлимэн Хилльер Реквием 
(Перевод с английского). 

Высоким чистым тоном плачет скрипка. 
Так жаворонок сыплет сплётки нот. 
Так радуга дрожит на небе зыбко, 
когда закат рассеянно грядёт. 

С подобной деликатностью и чувством 
оплакивают смерти в небесах. 
Так музыкой, исполненной с искусством, 
смягчается отчаянье в сердцах. 

Чтоб в горести не перестали биться 
и вновь могли наполниться мечтой, 
не перейдя погтбельной границы, 
сердца должны лечиться красотой. 
Затихнут музыка да плач с тоской - 
и души снова обретут покой. 

Robert Hillyer Requiem 

This high, thin tone that from the violin 
Spins to the lark its thread-like note until 
Spilling a rainbow on the cloud far in 
The west it trembles and is scattered, will 
With such high delicacy likewise sing 
Lingering grief to a celestial end 
Splendid in death, as tough an eartly thing 
Extinguished in bright music should ascend, 
Ascend and to the earthly heart be lost, 
That now released from grief can beat again, 
Having once wrought at so complete a cost 
High beauty from deep sorrow not in vain. 
So weeping ends. So music ends. The whole 
Transfigured world welcomes the homing soul. 



Роберт Силлимэн Хилльер Подслушанное 
(Перевод с английского). 

Их было трое в ветренный денёк. 
Мать с сыном, возле линии прибоя, 
смотрели прямо в море пред собою, 
а третьего увидеть я не смог. 

Он им кричал. (Поди, поспорь с ветрами !). 
Махал руками. (Ветер их студил). 
"Взгляните-ка на чайку, что над вами. 
Матильда, глянь ! Вглядись получше, Билл !" 

Но крики были встречены сурово. 
"Как на отца ты стал теперь похож !" 
"Нет ! На себя ! Ни на кого другого !" 
(Не береди, мол, ран и не тревожь). 
И третий, скрученный, как лютой болью, 
исчез, уйдя в туманное раздолье. 


Robert Hillyer Overheard 

The windswept beach was empty but for three 
Who paced the foamline of the rising tide. 
The two, mother and son, looked out to sea, 
The third, invisible, walked at their side, 
He shouted to them. (Hear the salt wind sighing.) 
He wrung his hands. (The air is growing chill.) 
He cried aloud, "You see the gray gull flying, 
Can't you see me, Matilda ? Can't you, Bill ?" 
A sudden notion swept into her head: 
"You look more like your father all the time." 
"I don't ! I look just like myself," he said, 
And then both smiled like partners in a crime. 
The third was writhen into wisps of pain 
And scattered into the gray fog again. 


Роберт Хилльер Термиты 
(Перевод с английского). 

Орда термитов, в тайности, тишком, 
плодясь, всё рушит; рушит и плодится; 
сверлит ходы, сгрызает половицы 
и пол пятнает жёлтым порошком. 

Порой с предупреждающим шумком 
вдруг дрогнет балка, треснет черепица. 
Но кто-то скажет: "Нечего страшиться: 
из дуба - на века - построен дом". 

Злочастной ночью дунет сильный бриз. 
Старания термитов завершатся. 
Чердак и кровля быстро съедут вниз. 
Дом рухнет. Разбегутся домочадцы. 

Термиты станут пищею друг другу, 
не то слетят, чтоб доедать округу. 


Robert Hillyer THE TERMITES 

Blind to all reasoned aim, this furtive folk 
Breed to destroy, destroy to breed once more, 
As they go gnawing tunnels in the floor 
That turn to yellow dust as fine as smoke. 
Sometimes a hushing slide within the core 
Of beams gave a warning where some fiber broke, 
And someone said, "This house is solid oak: 
No fear, it"s stood two centuries and more." 
And still the midnight work advanced and still 
The sleepers in their forbears" house slept on, 
Till the house sank and vanished; roof to sill, 
It fell to dust-all but the termites gone; 
And these devoured each other or took flight 
To scatter more destruction through the night. 


Роберт Силлимэн Хилльер Фермопилы 
(Перевод с английского). 

Их предали, но им был чужд скулёж. 
Одни, о том не зная, честно пали, 
а выжившие мучались в печали, 
что в правом деле замешалась ложь. 

А были те, что честными считали - 
с доверием к другим бойцам - всех сплошь; 
да по приметам день был нехорош. 
И павших в чём-то обвинят едва ли. 

Не важно, если умер человек, 
сам предан или с целою артелью, 
расстроенный, как завершил свой век. 

Будь это Фермопилы, будь Голгофа, 
судьба убитых, загнанных в ущелье, - 
всё тот же Крест, всё та же Катастрофа. 

Вариант: 
Пусть то Голгофа или Фермопилы, 
судьба убитых в роковом ущелье - 
всё тот же Крест, что Солнце осветило. 


Robert Hillyer XIV - THERMOPYLAE 

Men lied to them and so they went to die. 
Some fell, unknowing that they were deceived, 
And some escaped, and bitterly bereaved, 
Beheld the truth they loved shrink to a lie. 
And those there were that never had believed, 
But from afar had read the gathering sky, 
And darkly wrapt in that dread prophecy, 
Died trusting that their truth might be retrieved. 

It matters not. For life deals thus with Man; 
To die alone deceived or with the mass, 
Or disillusioned to complete his span. 
Thermopylae or Golgotha, all one, 
The young dead legions in the narrow pass; 
The stark black cross against the setting sun. 

Pomfret, 1919 


Роберт Силлимэн Хильер Песня. 
(Перевод с английского) 

О, до чего ж красна ты, Роза ! 
Хоть мнёт тебя ребёнок в пальцах, 
зато потом целует в сердце 
и нежно дышит прямо в душу. 

Но вот сбежал ребёнок, Роза. 
Унёс кровавый след на пальцах. 
Кто ж снова поцелует в сердце 
и кто тебе согреет душу ? 

И всё же счастлива ты, Роза ! 
А у меня лишь кровь на пальцах. 
Мертва, но с поцелуем в сердце. 
Я - жив, но горе мучит душу. 

Robert Hillyer Song 

O crimson rose, O crimson rose, 
Crushed lightly in two little hands; 
A child's soft kiss was in your heart, 
A child's warm breath was in your soul. 

The child is gone, O crimson rose, 
And stained and hardened are the hands, 
And who shall find your golden heart 
And who shall kiss your withered soul? 

Happy are you, O crimson rose, 
But I have stains upon my hands; 
You died with kisses in your heart, 
I live with sorrow in my soul. 

Роберт Силлимэн Хилльер "Я с вами забываю про покой". 
(Перевод с английского). 

Он вглядывался в сумрачные дали, 
насупленный и твёрдый, как кремень, 
а звёзды, осветив ночную сень, 
чтоб гнев его смягчить, цветы кидали. 

"Итак, опять прошёл кровавый день !" 
Бог был прекрасен и в своём запале. 
Он длани страстно простирал в печали, 
как будто чтобы сбросить с Солнца тень. 

"Опять кровавый день, и люди снова 
переступили адскую ступень, 
чтоб больше света не было дневного. 
О чада с их мозгами набекрень !" 
И в светлой стае звёзд была тревога 
от лютого несчастия их Бога. 

Robert Hillyer "MY PEACE I LEAVE WITH YOU" 

He pondered long, and watched the darkening space 
Close the red portals whence the hours had run, 
As like young wistful angels, one by one, 
The stars cast timid flowers about His face. 

"Yea, now another scarlet day is done!" 
He cried in anguish, and with sudden grace 
Stretched forth His arms, as though He would erase 
The few, dim embers of the scattered sun. 

"The scarlet day is done, and soon the light 
Will wake again my desecrated skies. 
Oh, that another dawn might never rise!- 
My foolish children!" Through the vast of night 
The young stars shivered in a silver horde 
Before the Infinite Sorrow of their Lord. 


Роберт Силлимэн Хилльер Свет Мира... 
(Перевод с английского). 

Одной лишь Вере в Мире ведом Бог. 
Свет Мира гасится его же дланью. 
Смысл жизни нынче людям невдомёк - 
слепцы не видят яркого сиянья. 

Вы катитесь в погибельную даль, 
спеша в водовороты разрушенья. 
Вы тратите всё золото на сталь. 
Ваш разум искажён. В мозгах - гниенье. 

Отдельные глашатаи, трубя 
о существе великих планов 
в воображении готовят из себя 
могучих торжествующих Тиранов, 
клянут мораль и требуют смести 
всё то, что в Мире свято и в чести. 

Robert Hillyer Light of this world 

Light of this world, whomt he world tries to darken, 
Lord of this world, whom faith alone can find, 
Word of this world, to whom men will not bearken, 
Bright presence to whose radiance men are blind, 

Wiew with compassion your revolving wheel, 
That primal gift, now whirling to destruction; 
Your gold converted to a blast of steel, 
Your wisdom twisted by adroit corruption. 

In lonely spirits here and there inflame 
Austere enthusiasm for the plan 
Wich in your image first, and then your name, 
Would have created the triumphant Man, 
Speak immorality through them, wage war 
On Things men worship, that men live once more. 

"In Time of Mistrust", XIII, 1939.