Аннотация: Публикуется перевод Оды в честь павших во Франции американских добровольцев во время Первой Мировой войны. Вскоре там же погиб и автор этой Оды Алан Сигер.
Алан Сигер Ода в память
американских добровольцев, павших за Францию
(Была зачитанa перед статуей Лафайета и Вашингтона в Париже в праздничный день - - Decoration Day - 30 мая 1916 года}.
I
Наш праздник - как обязанность святая !
Мы славим павших героических солдат !
Гирлянды из цветов на камни возлагая,
мы в Новой Англии привыкли чтить их в мае,
На кладбищах венки с букетами лежат.
А эдесь бойцы, что плыли за моря,
чтоб тоже стать в железный строй солдат.
и вот погибли в битвах, но не зря !
Когда они держали оборону,
противник выдыхался от урона.
И пусть смеются всякие тупицы,
но волонтёр не зря собой гордится.
Насмешники сулят ему невзгоды -
а он - Герой под знаменем свободы,
и после вся Америка решится.
II
Мы в каждом мае не забудем дня,
да будет память каждый год хранима,
как здесь в боях у спорного гребня
(как в Neuville-Saint-Vaast у спорного гребня),
бойцы сражались непоколебимо.
Не дрогнув под убиственным огнём,
они пошли в атаку напролом.
Сиреневым обилием полна,
В сердцах у них была весна.
Не убоялись никакой угрозы. -
И, как на кенотаф, упали розы !
Кто ж виноват, что те, кого милее нет,
погибли в вешний день во цвете юных лет ?
III
Они искали здесь не денег, не похвал,
не славословий всех журналов и газет,
чего б любой другой вояка пожелал
да чем бы хвастался до самых старших лет.
Тебе бы, Франция, отвесили поклон,
(ведь не нажива им нужна, а только Честь) -
за их принявший Иностранный Легион,
где можно было с честью жить и впредь,
всё правильно продумать и учесть
и, может быть, достойно умереть.
IV
Друзья ! В огне большой войны
любой народ теперь не в стороне:
в Америке - с другими наравне -
мы нашим принципам верны.
Мы славим нынче выбывших из строя
людей совсем особенного склада,
не посчитавших жизнь пустой игрою
и постуивших так, как надо.
Здесь все погибшие за Францию - Герои !
Им и родной их край обязан
за верный путь, что ими был указан.
Всех смельчаков в Америке не счесть.
От них зависит дух её и честь.
Уменьшилось ли мужество у нас ?
Бледней ли кровь ? Тщедушны ль да в истоме ?
Не те ль, что в Энтетеме да в Силоме ?
Нет ! Мы сильны и радостны сейчас.
Давайте ж крикнем: "Слава Небесам !" -
за то, что тоже можем в дни невзгоды
прийти в Европу как защитники Свободы
и стать под флаг, что так же дорог нам !
Мы - должники. Ему забвенья нет.
Ведь это с ним к нам прибыл Лафайет.
Но как бы ни страшил нас злобный враг,
его мы отбивали с давних пор.
Он получал немедленный отпор.
И было это, я сказал бы, не слабО.
Нас вдохновлял всё тот же славный флаг
всё время самой буйной перепалки -
и на Маасе, и в лесу Sabot.
Рождаясь в этой беспощадной свалке,
был дикий гром; и воздух был не чист.
Но в темноте притихло озлобленье.
Замолк сражённый пулею горнист,
и бой застыл в ночном оцепененье.
Угас огонь и всякий прочий жар.
Прервался весь смертельный ералаш.
Мы нанесли врагу большой удар,
и, слава Богу, тот удар был наш !
V
Застывшие шеренги ополчений.
Направив к рубежу свои штыки,
лежат ровесники, фронтовики.
Навек в своих мундирах на плечах,
скопившись у колючих заграждений:
засохшей пеной на опасных берегах.
Листва, опав, подолгу всё прекрасна.
Луна ж меняется - ей это не опасно.
Земле всё безразлично и не диво:
какое дело, что за результат.
Кричи - пусть слышат, прыгай - пусть глядят.
Само собою: всё красноречиво.
Мы ни при чём, и принцип не такой.
Нам к ним не докричаться никогда.
Дойдут лишь облака, закаты над рекой,
дожди да ветры и Полярная Звезда.
И что б мы ни сказали - лишь кощунство.
Для павших важен Елисейский их покой.
Что скажем - не дойдёт до них туда.
Все наши речи - жалкое безумство.
Мы даже не видны с того конца !...
Привет Вам, Братья, храбрые сердца !
И Славы, как бойцы, достойны Вы вдвойне,
что здесь, во Франции, доказано вполне.
Alan Seeger Ode in memory of the American volunteers fallen for France.
(To have been read before the statue of Lafayette and Washington in Paris, on Decoration Day, May 30, 1916).
I
Ay, it is fitting on this holiday,
Commemorative of our soldier dead,
When - with sweet flowers of our New England May
Hiding the lichened stones by fifty years made gray -
Their graves in every town are garlanded,
That pious tribute should be given too
To our intrepid few
Obscurely fallen here beyond the seas.
Those to preserve their country's greatness died;
But by the death of these
Something that we can look upon with pride
Has been achieved, nor wholly unreplied
Can sneerers triumph in the charge they make
That from a war where Freedom was at stake
America withheld and, daunted, stood aside.
II
Be they remembered here with each reviving spring,
Not only that in May, when life is loveliest,
Around Neuville-Saint-Vaast and the disputed crest
Of Vimy, they, superb, unfaltering,
In that fine onslaught that no fire could halt,
Parted impetuous to their first assault;
But that they brought fresh hearts and springlike too
To that high mission, and 'tis meet to strew
With twigs of lilac and spring's earliest rose
The cenotaph of those
Who in the cause that history most endears
Fell in the sunny morn and flower of their young years.
III
et sought they neither recompense nor praise,
Nor to be mentioned in another breath
Than their blue coated comrades whose great days
It was their pride to share - ay, share even to the death!
Nay, rather, France, to you they rendered thanks
(Seeing they came for honor, not for gain),
Who, opening to them your glorious ranks,
Gave them that grand occasion to excel,
That chance to live the life most free from stain
And that rare privilege of dying well.
IV
O friends! I know not since that war began
From which no people nobly stands aloof
If in all moments we have given proof
Of virtues that were thought American.
I know not if in all things done and said
All has been well and good,
Or if each one of us can hold his head
As proudly as he should,
Or, from the pattern of those mighty dead
Whose shades our country venerates to-day,
If we've not somewhat fallen and somewhat gone astray.
But you to whom our land's good name is dear,
If there be any here
Who wonder if her manhood be decreased,
Relaxed its sinews and its blood less red
Than that at Shiloh and Antietam shed,
Be proud of these, have joy in this at least,
And cry: "Now heaven be praised
That in that hour that most imperilled her,
Menaced her liberty who foremost raised
Europe's bright flag of freedom, some there were
Who, not unmindful of the antique debt,
Came back the generous path of Lafayette;
And when of a most formidable foe
She checked each onset, arduous to stem -
Foiled and frustrated them -
On those red fields where blow with furious blow
Was countered, whether the gigantic fray
Rolled by the Meuse or at the Bois Sabot,
Accents of ours were in the fierce melee;
And on those furthest rims of hallowed ground
Where the forlorn, the gallant charge expires,
When the slain bugler has long ceased to sound,
And on the tangled wires
The last wild rally staggers, crumbles, stops,
Withered beneath the shrapnel's iron showers: -
Now heaven be thanked, we gave a few brave drops;
Now heaven be thanked, a few brave drops were ours."
V
There, holding still, in frozen steadfastness,
Their bayonets toward the beckoning frontiers,
They lie - our comrades - lie among their peers,
Clad in the glory of fallen warriors,
Grim clusters under thorny trellises,
Dry, furthest foam upon disastrous shores,
Leaves that made last year beautiful, still strewn
Even as they fell, unchanged, beneath the changing moon;
And earth in her divine indifference
Rolls on, and many paltry things and mean
Prate to be heard and caper to be seen.
But they are silent, calm; their eloquence
Is that incomparable attitude;
No human presences their witness are,
But summer clouds and sunset crimson-hued,
And showers and night winds and the northern star.
Nay, even our salutations seem profane,
Opposed to their Elysian quietude;
Our salutations calling from afar,
From our ignobler plane
And undistinction of our lesser parts:
Hail, brothers, and farewell; you are twice blest, brave hearts.