Алан Сигер  Фрагменты
I
В столице чудной - диво, где ни глянь:
и знать, и беспорядки, и устав.
Я был пленён там яркими глазами,
и светом солнца, и теплом объятий.
Был будто раззолочен горизонт.
Меня влекли намёки на Любовь.
Я поддавался побужденьям плоти.
Всем существом моим она владела.
Я взбудоражен был внутри от чувств,
знакомых и ярчайшим из людей.
Таких - лишь чуть, я ж - атом расщеплённый,
и всех отверг - из тысяч предложений.
Все чудеса, открытые глазам,
рассеялись. Запомнилась Любовь:
сильнейшие отличнейшие дрожжи.
Краса влекла - была непобедима.
II
Хотелось мне своё восславить имя -
так начал строить величавый храм,
чтоб соответствовал моим мечтам
и вдохновлял размерами своими.

Но тут произошла метаморфоза:
сперва этаж надземный насыпал,
потом с друзьями лето прогулял,
а там разросся плющ, зардели розы.

В итоге, вместо башенок и шпилей,
теперь на холмике - цветущий сад,
порхают птицы, бабочки летят.
Таков конец предпринятых усилий.

Друзьям не по душе та панорама.
Но холмик мил, и это добрый знак.
И сам теперь я рассуждаю так:
к чему жалеть, что не построил храма ?

III
О эти ночи ! То любимое чело,
что стало для меня тогда примером !
Домой я возвращался осенённым.
Дождавшийся зелёного рассвета,
ступал под своды Триумфальных Арок.
Отпив из чаши радости, я плакал.
Избранницы судьбы - счастливицы навек.
Как важно то, с какой цветущей клумбы,
собрав нектар, летит пчела в свой улей !
Ах ! Знал бы кто-нибудь, какое счастье -
оставшийся на дланях и губах
волшебный дивный юный аромат.
Холмы свои сокровища открыли,
а ветры звали в южные моря.
Туда тянул я жаждущие руки,
и смелым был, и не чурался риска,
собрал большой запас воспоминаний.
Меня к себе манила Бесконечность.
Казалось, что Душа Её победоносна.
Я выполнял Завет как Пилигрим.

IV
В чём наш успех ? - Извлечь из всей руды
всё золото, притом без расхищенья,
и учредить навеки годы братства;
и пусть сердца не страждут от беды.
Пусть все сады, где иволги гнездятся,
украсит в каждую весну цветенье.
Пусть не бунтуют бешеные страсти,
а руки множат общее богатство.

Любовь ! Моя Богиня сызначала !
Я с детства был поклонником твоим.
Мы, все вокруг, Тебя боготворим.
Никто Тебя не свергнет с пьедестала.
В своих порывах Ты не одинока.
Мы все с Тобою вместе, грудь к груди. 
Веди нас к Солнцу, к Звёдам нас веди.
Будь впереди единого потока.
Тобою освяшается Природа,
и Ты, Любовь, как выплата долгов -
красе Миров и щедрости Богов -
что украшают жизнь нам год от года.
Как у Родена, въявь, лицом к лицу,
влюблённые подобны образцу.
Чудесны локоны и шёлковые платья.
Живейшие прелестные объятья.
Любовь - по сути - жертвоприношенье.
И в нём всегда участвует душа.
Вот этим-то она и хороша,
в том, отчасти, её предназначенье.
Весна, Любовь, и небо в озаренье.
Холмы, леса, морские берега.
Над всем простором - Радуга-Дуга -
Божественность счастливого мгновенья.

Alan Seeger Fragments
I
In that fair capital where Pleasure, crowned
Amidst her myriad courtiers, riots and rules,
I too have been a suitor. Radiant eyes
Were my life's warmth and sunshine, outspread arms
My gilded deep horizons. I rejoiced
In yielding to all amorous influence
And multiple impulsion of the flesh,
To feel within my being surge and sway
The force that all the stars acknowledge too.
Amid the nebulous humanity
Where I an atom crawled and cleaved and sundered,
I saw a million motions, but one law;
And from the city's splendor to my eyes
The vapors passed and there was nought but Love,
A ferment turbulent, intensely fair,
Where Beauty beckoned and where Strength pursued.

II
There was a time when I thought much of Fame,
And laid the golden edifice to be
That in the clear light of eternity
Should fitly house the glory of my name.

But swifter than my fingers pushed their plan,
Over the fair foundation scarce begun,
While I with lovers dallied in the sun,
The ivy clambered and the rose-vine ran.

And now, too late to see my vision, rise,
In place of golden pinnacles and towers,
Only some sunny mounds of leaves and flowers,
Only beloved of birds and butterflies.

My friends were duped, my favorers deceived;
But sometimes, musing sorrowfully there,
That flowered wreck has seemed to me so fair
I scarce regret the temple unachieved.

III
For there were nights . . . my love to him whose brow
Has glistened with the spoils of nights like those,
Home turning as a conqueror turns home,
What time green dawn down every street uprears
Arches of triumph! He has drained as well
Joy's perfumed bowl and cried as I have cried:
Be Fame their mistress whom Love passes by.
This only matters: from some flowery bed,
Laden with sweetness like a homing bee,
If one have known what bliss it is to come,
Bearing on hands and breast and laughing lips
The fragrance of his youth's dear rose. To him
The hills have bared their treasure, the far clouds
Unveiled the vision that o'er summer seas
Drew on his thirsting arms. This last thing known,
He can court danger, laugh at perilous odds,
And, pillowed on a memory so sweet,
Unto oblivious eternity
Without regret yield his victorious soul,
The blessed pilgrim of a vow fulfilled.

IV
What is Success? Out of the endless ore
Of deep desire to coin the utmost gold
Of passionate memory; to have lived so well
That the fifth moon, when it swims up once more
Through orchard boughs where mating orioles build
And apple flowers unfold,
Find not of that dear need that all things tell
The heart unburdened nor the arms unfilled.

O Love, whereof my boyhood was the dream,
My youth the beautiful novitiate,
Life was so slight a thing and thou so great,
How could I make thee less than all-supreme!
In thy sweet transports not alone I thought
Mingled the twain that panted breast to breast.
The sun and stars throbbed with them; they were caught
Into the pulse of Nature and possessed
By the same light that consecrates it so.
Love! - 'tis the payment of the debt we owe
The beauty of the world, and whensoe'er
In silks and perfume and unloosened hair
The loveliness of lovers, face to face,
Lies folded in the adorable embrace,
Doubt not as of a perfect sacrifice
That soul partakes whose inspiration fills
The springtime and the depth of summer skies,
The rainbow and the clouds behind the hills,
That excellence in earth and air and sea
That makes things as they are the real divinity.

Алан Сигер  На темы из греческой антологии.

О Роза ! Ты ещё бутон !
А Мир - влюблён.
И Лето жаждет в нетерпенье
начала твоего цветенья.
Под сенью листьев винограда
ещё дозреть немного надо.
Твой нежный запах - всем услада.
И вся Природа будет рада.

О Сердце ! Зоркость прояви !
Не стань добычею Любви !
Ей так легко тебя поддеть.
Огонь Любви начнёт лишь тлеть -
и быстро вскинется пожаром,
презлым да ярым.
Очам с устами в наказанье
грозит страданье.

Alan Seeger  On A Theme In The Greek Anthology

Thy petals yet are closely curled,
Rose of the world,
Around their scented, golden core;
Nor yet has Summer purpled o'er
Thy tender clusters that begin
To swell within
The dewy vine-leaves' early screen
Of sheltering green.


O hearts that are Love's helpless prey,
While yet you may,
Fly, ere the shaft is on the string!
The fire that now is smouldering
Shall be the conflagration soon
Whose paths are strewn
With torment of blanched lips and eyes
That agonize.