Корман Владимир Михайлович. 448 Суинбёрн-2 Стихи

Корман Владимир Михайлович : другие произведения.

448 Суинбёрн-2 Стихи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Оставить комментарий © Copyright Корман Владимир Михайлович (kormanvm@yandex.ru) Размещен: 14/12/2019, изменен: 15/01/2020. 18k. Статистика. Стихотворение: Поэзия Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Публикуется ряд избранных стихотворений английского поэта Алджернона Чарльза Суинбёрна в переводе на русский язык.

Суинбёрн Предсмертная песня (с французского) 1795

(С английского).

Родная ! - Минет лишь минута, -

будь крепче, за сердце держась, -

лихая смерть разрушит люто

что мы так ценим, - нашу связь.

Наступит самый горький час...

И Милый - вдалеке от нас.

Пахнёт зефирное дыханье

весны. - Сады начнут алеть.

И мне б дышать весенней ранью:

я б тоже розой стала впредь.

Увы ! Но где ж отрада глаз ? -

Мой Милый вдалеке от нас.

Ты вытрешь слёзы у могилы,

куда сведёт меня беда.

Ты вспомнишь, как мне больно было.

Скажи Любимому тогда,

как я мечтала в смертный час

о Нём, страдая, что не спас...

Swinburne SONG BEFORE DEATH (FROM THE FRENCH)1795

&ndsp;

&ndsp; Sweet mother, in a minute's span

&ndsp;&ndsp;Death parts thee and my love of thee;

&ndsp;&ndsp;Sweet love, that yet art living man,

&ndsp;&ndsp;Come back, true love, to comfort me.

&ndsp;&ndsp;Back, ah, come back! ah wellaway!

&ndsp;&ndsp;But my love comes not any day.

&ndsp;&ndsp;

&ndsp;&ndsp;As roses, when the warm West blows,

&ndsp;&ndsp;Break to full flower and sweeten spring,

&ndsp;&ndsp;My soul would break to a glorious rose

&ndsp;&ndsp;In such wise at his whispering.

&ndsp;&ndsp;In vain I listen; wellaway!

&ndsp;&ndsp;My love says nothing any day.

&ndsp;&ndsp;

&ndsp;&ndsp;You that will weep for pity of love

&ndsp;&ndsp;On the low place where I am lain,

&ndsp;&ndsp;I pray you, having wept enough,

&ndsp;&ndsp;Tell him for whom I bore such pain

&ndsp;&ndsp;That he was yet, ah! wellaway!

&ndsp;&ndsp;My true love to my dying day.

Примечание

Это сделанный Суинбёрном перевод с французского. Пнедставлена предсмертная песня, в которой обращается к своей матери Алина, героиня романа маркиза де Сада "Алина и Валькур".

Суинбёрн Гендекосиллабы

(С английского).

В дни, когда вдруг умерли наши розы,

я взглянул на мёртвое нынче лето;

обратился к берегу моря взором,

молча глядя, как полыхают краски:

будто пламя ярости в львином взгляде...

Приоткрылись веки заката в небе.

Cлышу вскоре якобы плещет влага,-

льётся, ноги ангелов омывает.

Много всех их, грянули сразу вместе.

Слышу: ветер мечется, ветви машут;

всюду тряска, трепетный плеск и тени.

Вижу землю, смятую горней ратью.

Нивы щедро залиты лунным светом.

Пресной влагой полнится сеть каналов.

Ветры морщат походя гладкость плёсов;

мчатся сразу всякие, отовсюду.

Южный ветер холоден, как другие...

Слышен голос, дерзностный, наглый, громкий:

"Лета нет уж. Солнечный жар затушен.

Будто листик, сморщился год и вянет.

Сняты вишни, яблоки, груши, сливы

с тысяч ветвей. Нечего больше сбирать.

Сникли маки, ирисы - цвета уж нет.

Всё сменилось, прошлого не возвратить,

лишь огарок тлеется в стылом пепле.

Дальше будут зимние дни да стужа,

вместо красок - колеры льда и снега.

А не вянут осенью лишь подделки -

цветики, что склеены из бумаги.

Эти ярче красками настоящих,

росших на поле, глядя в звёзды неба.

Луч скользнул до дальней ветренной кромки,

там возникла Лилия - вдруг - из пены,

прямо сразу, в нищенски бедном месте,

в мутной жиже, в пустоши, где нет пастбищ...

Зимний месяц царствует. Очи плачут.

Слёзы льются, катятся, лижут щёки .

Холод прочно панцирем их скрепляет...

Swinburne Hendecasyllabics

In the month of the long decline of roses

I, beholding the summer dead before me,

Set my face to the sea and journeyed silent,

Gazing eagerly where above the sea-mark

Flame as fierce as the fervid eyes of lions

Half divided the eyelids of the sunset;

Till I heard as it were a noise of waters

Moving tremulous under feet of angels

Multitudinous, out of all the heavens;

Knew the fluttering wind, the fluttered foliage,

Shaken fitfully, full of sound and shadow;

And saw, trodden upon by noiseless angels,

Long mysterious reaches fed with moonlight,

Sweet sad straits in a soft subsiding channel,

Blown about by the lips of winds I knew not,

Winds not born in the north nor any quarter,

Winds not warm with the south nor any sunshine;

Heard between them a voice of exultation,

"Lo, the summer is dead, the sun is faded,

Even like as a leaf the year is withered,

All the fruits of the day from all her branches

Gathered, neither is any left to gather.

All the flowers are dead, the tender blossoms,

All are taken away; the season wasted,

Like an ember among the fallen ashes.

Now with light of the winter days, with moonlight,

Light of snow, and the bitter light of hoarfrost,

We bring flowers that fade not after autumn,

Pale white chaplets and crowns of latter seasons,

Fair false leaves (but the summer leaves were falser),

Woven under the eyes of stars and planets

When low light was upon the windy reaches

Where the flower of foam was blown, a lily

Dropt among the sonorous fruitless furrows

And green fields of the sea that make no pasture:

Since the winter begins, the weeping winter,

All whose flowers are tears, and round his temples

Iron blossom of frost is bound for ever."

Примечание.

Hendecasyllabic - гендекосиллаб. Это античный размер стиха, изобретённый в

древней египетской Александрии поэтом Фалеком. Сапфо и поэт Алкей вели переписку

между собой в стихах, пользуясь этим размером. Этим греческим размером овладели затем латинские поэты Катулл и Луксорий. Этот метр оказался пригоден и для русских стихов. Пример его употребления показал Валерий Яковлевич Брюсов.

Гендекосиллаб - это пятистопный одиннадцатисложник. В стихе пять стоп: четыре

хорея и один дактиль. Они могут применяться в разных сочетаниях. Другое название

этого метра - сапфический размер.

Суинбёрн Перед расставаньем

(С английского).

Два месяца среди медовых сот -

но уcтаю и в сладком упоенье

от мерности и рифм стихотворенья,

и пурпурный напиток не влечёт,

и в пьяном сердце - брешь:

не первый поцелуй уже не свеж.

Не поцелуя жду. Я жажду слёз.

Не нужно повторений страсти,

раз горечь возникает после сласти...

Пусть влага умягчает нежность кос,

что вьются с ароматом каждый раз

вблизи моих лица и глаз.

Хлеба созрели - жатва, суета.

Разинув рты лежат, упавши, маки,

ведь сеяли и жнут лишь только злаки.

А мак - сорняк, и вянет красота.

Он лишь помеха. Мни его, дави !

Кому есть дело до былой любви ?

Тень губ твоих я знаю< наизусть,

по взмаху век могу постичь все чувства.

В сравнении с тобой приводят в грусть

творения великого искусства.

Не знаю полюбил я отчего

такое существо.

Где ж тут любовь ? Я зря её искал.

Всех нужных свойств для сходства не хватило.

Ночь - не помощница, а день - без силы;

и чувствам не открылся идеал -

подобие медовых сот,

чтоб тёк в уста один пчелиный мёд.

Не знаю, будет ли в твоих кудрях

и дальше пурпур и былая пряность -

и та твоя раскованная рьяность

в тревожных и внимательных глазах...

Любовь в восторгах - сладостная снедь,

но всё ж о них не стоит сожалеть.

Swinburne Before Parting

A month or twain to live on honeycomb

Is pleasant; but one tires of scented time,

Cold sweet recurrence of accepted rhyme,

And that strong purple under juice and foam

Where the wine"s heart has burst;

Nor feel the latter kisses like the first.

Once yet, this poor one time; I will not pray

Even to change the bitterness of it,

The bitter taste ensuing on the sweet,

To make your tears fall where your soft hair lay

All blurred and heavy in some perfumed wise

Over my face and eyes.

And yet who knows what end the scythed wheat

Makes of its foolish poppies" mouths of red?

These were not sown, these are not harvested,

They grow a month and are cast under feet

And none has care thereof,

As none has care of divided love.

I know each shadow of your lips by rote,

Each change of love in eyelids and eyebrows;

The fashion of fair temples tremulous

With tender blood, and colour of your throat;

I know not how love is gone out of this,

Seeing that all was his.

Love"s likeness there endures upon all these:

But out of these one shall not gather love.

Day hath not strength nor the night shade enough

To make love whole and fill his lips with ease,

As some bee-builded cell

Feels at filled lips the heavy honey swell.

I know not how this last month leaves your hair

Less full of purple colour and hid spice,

And that luxurious trouble of closed eyes

Is mixed with meaner shadows and waste care;

And love, kissed out by pleasure, seems not yet

Worth patience to regret.

Суинбёрн Любовь на подмостках

(С английского).

Они затеяли сценический бурлеск:

решили показать свой королевский блеск.

Пусть лёгкий смех сметает все рыданья

о лучших днях при грустном расставанье !

Порой, утехам вслед, лишь боль терзала,

а в долгих радостях таилось жало.

Игра ! - Полулюбовь ! Актёр - полукороль,

и королева лишь играет эту роль.

Спектакль идёт - внушает им то смех, то плач. -

Что ж ? Убивай дружка, жури, забавь, дурачь !

Сплетай ему сплошную паутину -

пускай порвёт - изведает кручину.

Что значат годы ? Им нет смысла угасать.

Любовь живёт, хохочет, стонет, манит вспять.

Актрисе внятно то, чему нет меры...

Спектакль сыграла только ради кавалера.

Swinburne Stage Love

WHEN the game began between them for a jest,

He played king and she played queen to match the best;

Laughter soft as tears, and tears that turned to laughter,

These were things she sought for years and sorrowed after.

Pleasure with dry lips, and pain that walks by night;

All the sting and all the stain of long delight;

These were things she knew not of, that knew not of her,

When she played at half a love with half a lover.

Time was chorus, gave them cues to laugh or cry;

They would kill, befool, amuse him, let him die;

Set him webs to weave to-day and break to-morrow,

Till he died for good in play, and rose in sorrow.

What the years mean; how time dies and is not slain;

How love grows and laughs and cries and wanes again;

These were things she came to know, and take their measure,

When the play was played out so for one man"s pleasure.

Cуинбёрн Росянка

(С английского).

В росянке зелень чуть желта,

красны, слегка колючи губки.

Места вокруг обычно хлюпки:

в болоте влага разлита.

Ходи с опаской - кости хрупки.

Вопрос: из флоры ли она ?

Спроси у лета о росянке.

Мох густо вырос на полянке:

так та и в зной защищена.

У мошек меж цветов - гулянки.

Дух вереска глубок и жгуч,

к тому ж он и удушлив тоже:

велит покорствовать, тревожа.

А у росянки дух живуч -

она с морской травою схожа.

У нас, землян, несчастный вид.

Воспоминанья и мечтанья

вопят о жажде состраданья -

так август клюкву нам дарит,

как утешает щедрой данью.

А ветер мечется в лужках,

как будто силится укрыться

от ног отбившейся телицы,

не то, как стайка вольных птах

шныряет в островке пшеницы.

Росянкой названный цветок -

забавнейший жилец трясины -

привольно дышит до кончины,

и людям даже невдомёк

не страждет ли и в чём причины.

Росянка - дочь прекрасных дней !

Полроста набрала в апреле,

когда весной ручьи запели,

и силы набрала полней

к июньским дням без канители.

О красногубые уста !

Не прячьтесь от меня в лабазник.

Ты знаешь всё, цветок-проказник.

В ком и любовь и красота ?!

Чьё имя и лицо - мой праздник ?

Но солнце жгло во весь свой пыл.

Весь колер твой болото смыло.

В тебе не стало юной силы,

и август мало пособил. -

Ты милую мою забыла !

Algernon Charles Swinburne The Sundew

A little marsh-plant, yellow green,

And pricked at lip with tender red.

Tread close, and either way you tread

Some faint black water jets between

Lest you should bruise the curious head.

A live thing maybe; who shall know?

The summer knows and suffers it;

For the cool moss is thick and sweet

Each side, and saves the blossom so

That it lives out the long June heat.

The deep scent of the heather burns

About it; breathless though it be,

Bow down and worship; more than we

Is the least flower whose life returns,

Least weed renascent in the sea.

We are vexed and cumbered in earth's sight

With wants, with many memories;

These see their mother what she is,

Glad-growing, till August leave more bright

The apple-coloured cranberries.

Wind blows and bleaches the strong grass,

Blown all one way to shelter it

From trample of strayed kine, with feet

Felt heavier than the moorhen was,

Strayed up past patches of wild wheat.

You call it sundew: how it grows,

If with its colour it have breath,

If life taste sweet to it, if death

Pain its soft petal, no man knows:

Man has no sight or sense that saith.

My sundew, grown of gentle days,

In these green miles the spring begun

Thy growth ere April had half done

With the soft secret of her ways

Or June made ready for the sun.

O red-lipped mouth of marsh-flower,

I have a secret halved with thee.

The name that is love's name to me

Thou knowest, and the face of her

Who is my festival to see.

The hard sun, as thy petals knew,

Coloured the heavy moss-water:

Thou wert not worth green midsummer

Nor fit to live to August blue, O sundew, not remembering her.

Оставить комментарий
Размещен: 14/12/2019, изменен: 15/01/2020. 18k. Статистика.
Стихотворение: Поэзия

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"