Корман Владимир Михайлович : другие произведения.

603 Роберт Фрост Стихи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Публикуются переводы стихотворений американского поэта Роберта Фроста из разных сборников
  Роберт Фрост Обоюдное откровение
  (С английского).
  
  Я весь напрягся до предела
  в мечте представить как-нибудь,
  в чём сокровенная суть дела,
  когда дорогой в храм Кибелы
  впервые вышел в дерзкий путь.
  
  Куда ж пойду оттуда следом ?
  С чем встречусь ? С чем я выйду вон ?
  Все мысли были полубредом.
  Исход был тёмен и неведом,
  рассудок странно напряжён.
  
  Без опыта, не по методе,
  не зная, где добыть ключи,
  я только постучал при входе.
  Там в кристаллической жеоде
  цвели катодные лучи.
  
  В ответ очам блистали очи
  похищенным у звёзд огнём.
  Наш путь к светилам стал короче.
  Невинность не страшилась ночи.
  До сути мы дошли вдвоём.
  
  Robert Frost All Revelation
  
  A head thrusts in as for the view,
  But where it is it thrusts in from
  Or what it is it thrusts into
  By that Cyb"laean avenue,
  And what can of its coming come,
  
  And whither it will be withdrawn,
  And what take hence or leave behind,
  These things the mind has pondered on
  A moment and still asking gone
  Strange apparition of the mind!
  
  But the impervious geode
  Was entered and its inner crust
  Of crystals with a ray cathode
  At every point and facet glowed
  In answered to the mental thrust.
  
  Eyes seeking the response of eyes
  Bring out the stars, bring out the flowers,
  Thus concentrating earth and skies
  So none nee be afraid of size.
  All revelation has been ours.
  1942 "A Witness Tree".
  
  Примечание.
  В Интернете не удалось найти переводов стихотворения All Revelation на русский язык. Возможно это связано с техническими трудностями перевода,
  либо с несколько загадочным смыслом стихотворения. Впрочем, американские
  комментаторы высказывают мнение, что в этих стихах поэт делится своим
  нелёгким юношеским опытом, в период, когда в нём впервые пробуждались
  сердечные чувства.
  
  
  Роберт Фрост Мыслящему политику
  (С английского).
  
  Последний шаг ты сделал влево.
  Куда нога - туда и чрево.
  Теперь направо будет шаг -
  качаешься и так, и так.
  И это всё - не размышленья,
  а суетливые движенья.
  Как конь, запряженный в возок, -
  то прямо скок, то вбок рывок.
  Откормленный, в отличной форме,
  то мчишься бешено, то в норме.
  Хомут то жмёт, то чуть отлип.
  То ржёшь ты, то из горла хрип.
  Рванёшь - доводишь до испуга
  с тобою едущего друга.
  Вот ! Ты уже не демократ.
  (Тому, что был им, сам не рад).
  Теперь ты склонен к диктатуре,
  но, оказавшись в новой шкуре,
  ты осчастливишь целый свет
  и скоро примешь прежний цвет.
  Ты - краснобай и славный малый,
  но, снисходя, людей не балуй,
  а дашь слабину - будь готов
  предстать объектом для смешков.
  При неимениии программы
  останься сам собой упрямо,
  реализуя свой талант, -
  будь гибок. Ты же не педант.
  Я сам порой без упований
  от многих преобразований.
  Но, если те уже в ходу,
  не стой заслоном на виду.
  А если нужно повиниться
  за то, что ставил палки в спицы,
  поверь - в упрямстве смысла нет.
  Я - опытен. Ведь я - поэт.
  
  
  Robert Frost To a Thinker
  
  The last step taken found your heft
  Decidedly upon the left.
  One more would throw you on the right
  Another still-you see your plight.
  You call this thinking, but it"s walking.
  Not even that, it"s only rocking,
  Or weaving like a stabled horse:
  From force to matter and back to force,
  From form to content and back to form,
  From norm to crazy and back to norm,
  From bound to free and back to bound,
  From sound to sense and back to sound.
  So back and forth. It almost scares
  A man the way things come in pairs.
  Just now you"re off democracy
  (With a polite regret to be)
  And leaning on dictatorship;
  But if you will accept the tip,
  In less than no time, tongue and pen,
  You"ll be a democrat again.
  A reasoner and good as such,
  Don"t let it bother you too much
  If it makes you look helpless, please,
  And a temptation to the tease.
  Suppose you"ve no direction in you,
  I don"t see but you must continue
  To use the gift you do possess,
  And sway with reason more or less.
  I own I never really warmed
  To the reformer or reformed.
  And yet conversion has its place
  Not halfway down the scale of grace.
  So if you find you must repent
  From side to side in argument,
  At least don"t use your mind too hard,
  But trust my instinct - I"m a bard.
  1936 "A Further Range".
  
  Примечание.
  В Интернете переводов стихотворения To a Thinker на русский язык, к сожалению, найти не удалось.
  
  
  Роберт Фрост Древнее послание.
  (С английского).
  
  Давным-давно в пещере Мас д'Азил*
  на круглой гальке кто-то поместил,
  два красные пятна с чертой под ними.
  Промчались миллионы всяких гроз,
  должно быть не одно оледененье,
  пока мне не досталось то творенье,
  головоломное изображенье,
  Загадочное древнее письмо:
  две точки и черта - как пламя,
  почти физиономия с устами.
  Но сразу же сомненье и вопрос:
  неужто эти пятна - капли слёз ?
  Слезинка слева и другая - справа ?
  И на устах читалась не забава.
  Верней не то: глаза и рот красны.
  Не слёзные следы - кровавые видны.
  Черта, должно быть, меч обозначала,
  и смерть ждала пославшего мне весть.
  Ему хотелось, чтоб потомство знало,
  что жертвою он стал, приняв обет,
  но ни дрожать, ни скрыться не намерен,
  поскольку был сознательно уверен,
  что на отказ от смерти права нет.
  
  Мой друг, добытчик редкого предмета ! -
  Ты - славный следопыт, а не посыльный.
  Ты смог киркой реликвию извлечь.
  Она досталась мне как эстафета,
  но я - увы ! - не напишу ответа.
  Уже давно погиб корреспондент.
  Меж нами вечный льдистый континент.
  Представь себе, что он - как призрак - где-то
  поблизости, чтоб нас предостеречь,
  и непрестанно шепчет нам советы.
  Сколь многие не могут различать
  значенья форм и переливов света,
  не чутки ни к оттенкам, ни к цветам,
  к метафорам и смыслам, скрытым там.
  (Я это вижу по людским глазам).
  Все слепы так, что всё во мне взроптало,
  как ропщет вся лесная благодать.
  В моих руках горят охряным цветом
  на кремешке - черта и два пятна.
  Каков их смысл ? Кого спросить об этом ?
  Своя ж разгадка самому страшна.
  Мы глухи к первобытным этикетам,
  к давно забытым нравам и обетам.
  Нам даже и свои - не по нутру:
  ни те, что намечаем поутру,
  ни те, что наблюдаем ввечеру.
  Между двух душ - обычно бездна.
  Такая присказка вечна,
  и спорить с нею бесполезно,
  но ложь, что встреча душ исключена. -
  Есть мрачный берег, где слышна
  "одна тоска в любые времена,
  которая невесть кому любезна...
  (А меж двух душ - обычно бездна)"**.
  
  Robert Frost A Missive Missile
  
  Someone once in ancient Mas d"Azil*
  Once took a little pebble wheel
  And dotted it with red for me,
  And sent it to me years and years
  A million years to be precise
  Across the barrier of ice:
  Two round dots and a ripple streak,
  So vivid as to seem to speak.
  But what imperfectly appears
  Is whether the two dots were tears,
  Two tear drops, one for either eye,
  And the wave line a shaken sigh.
  But no, the color used is red.
  Not tears but drops of blood instead.
  The line must be a jagged blade.
  The sender must have had to die,
  And wanted some one now to know
  His death was sacrificial- votive.
  So almost clear and yet obscure.
  If only anyone were sure
  A motive then was still a motive.
  O you who bring this to my hand,
  You are no common messenger
  (Your badge of office is a spade).
  It grieves me to have had you stand
  So long for nothing. No reply
  There is no answer, I'm afraid,
  Across the icy barrier
  For my obscure petitioner.
  Suppose his ghost is standing by
  Importunate to give the hint
  And be successfully conveyed.
  How anyone can fail to see
  Where perfectly in form and tint
  The metaphor, the symbol lies!
  Why will I not analogize?
  (I do too much in some men's eyes.)
  Oh slow uncomprehending me,
  Enough to make a spirit moan
  Or rustle in a bush or tree.
  I have the ochre- written flint,
  The two dots and the ripple line.
  The meaning of it is unknown,
  Or else I fear entirely mine,
  All modern, nothing ancient in't,
  Unsatisfying to us each.
  Far as we aim our signs to reach,
  Far as we often make them reach,
  Across the soul-from-soul abyss,
  There is an aeon-limit set
  Beyond which they are doomed to miss.
  Two souls may be too widely met.
  That sad-with-distance river beach
  "With mortal longing may beseech;
  It cannot speak as far as this.
  (1934) 1936 "A Further Range".
  
  Примечания.
  В Интернете переводов стихотворения A Missive Missile на русский язык найти
  не удалось. Стихотворение завершает сборник "A Further Range" и повидимому
  не случайно: может быть, автор хотел сказать, что, как доисторическая раскрашенная галька, попавшая ему в руки, его стихи тоже являются чем-то вроде послания людям следующих эпох.
  *Мас д'Азил - пещера в Пиренеях, во французском департаменте Арьеж, известная
  множеством находок предметов эпохи мезолита, относящихся к так называемой азильянской культуре.
  **Отдельные американские комментаторы считают, что окончание фростовского стихотворения перекликается с несколькими строками 6-й книги "Энеиды" Виргилия. (Например, указывают на строку 6.314).
  
  
  Роберт Фрост Опасение
  (С английского).
  
  Кричат: "Эй, Ветер, Мы летим с тобой !"
  И рвутся вслед все листья с черешками.
  Но сон их одолел и дал отбой.
  Так новый крик: "Останься, Ветер, с нами !"
  
  С тех пор, как даль взманила по весне,
  листвой владели мысли о полёте,
  а нынче рада бы прильнуть к стене,
  укрыться на ночь в чаще или в гроте.
  
  Хоть Ветер в вихри тщится их завлечь,
  но в листьях дрожь, как будто в знак протеста.
  У Ветра завлекательная речь,
  листва уже не внемлет - и ни с места.
  
  Я был свободен, но скучал в Отчизне.
  Я в поиск рвался с вечною тоской.
  Мог выбраться из пут обычной жизни -
  когда б не выбрал для себя покой.
  
  Robert Frost Misgiving
  
  All crying, 'We will go with you, O Wind!'
  The foliage follow him, leaf and stem;
  But a sleep oppresses them as they go,
  And they end by bidding them as they go,
  And they end by bidding him stay with them.
  
  Since ever they flung abroad in spring
  The leaves had promised themselves this flight,
  Who now would fain seek sheltering wall,
  Or thicket, or hollow place for the night.
  
  And now they answer his summoning blast
  With an ever vaguer and vaguer stir,
  Or at utmost a little reluctant whirl
  That drops them no further than where they were.
  
  I only hope that when I am free
  As they are free to go in quest
  Of the knowledge beyond the bounds of life
  It may not seem better to me to rest.
  1923 "New-Hampshire".
  
  Примечание.
  К сожалению, переводов стихотворения Misgiving в Интернете отыскать не удалось.
  
  
  Роберт Фрост Неуж в конце концов никто не станет ощущать того пути ?
  (С английского).
  
  Атлантика ! Ты очень велика:
  разъединяешь нас со Старым Светом.
  А нынче стал велик и Новый Свет.
  Хоть ты убеждена наверняка,
  что те миры различны по приметам,
  но разницы уже почти что нет.
  
  Мы, как индейцы, сеяли маис.
  В Европе он был назван кукурузой,
  теперь же там и здесь едят попкорн.
  Единый мир - вот общий наш девиз.
  Планета стала малой и кургузой -
  езжай хоть с Полюсов до мыса Горн.
  
  Маршруты испещрили океан.
  Летаем и плывём быстрее пули.
  Весь транспорт скор, и путь не так рисков.
  Моря уже не разделяют стран
  и связи государств не разомкнули.
  Материки - как замки между рвов.
  
  Взвой море ! Размельчай ракушки в прах
  и выноси всю муть свою на берег.
  Мне не смирить в тебе ни гнев, ни боль.
  Весенняя вода, скопясь в горах,
  вольётся разом в реки двух Америк -
  и пусть уж не горчит морская соль.
  
  Я подберу что ты сочтёшь за хлам -
  разбитый перламутр в морской капусте -
  и, выбрав самый лучший образец,
  подам совет: "Трудись теперь для дам.
  Точи его теперь, лечась от грусти.
  Наделай дамам брошей и колец !"
  
  Всё это океан уже слыхал,
  но не смирился ни на миг единый -
  смеётся. Что ж ? Мне ведомо, куда
  идти, чтоб не застигнул шквал,
  не пахло рыбой и морскою тиной,
  где не шумит, не плещется вода.
  
  В большой дали, среди материка,
  об океанах помнят только в школе.
  Учительница может для ребят
  начать рассказ о них издалека -
  о том, что важно было нам дотоле
  и моряке по имени Синдбад.
  
  Robert Frost Does No One at All Ever Feel This Way in the Least?
  
  O ocean sea, for all your being vast,
  Your separation of us from the Old
  That should have made the New World newly great
  Would only disappoint us at the last
  If it should not do anything foretold
  To make us different in a single trait.
  
  This though we took the Indian name for maize
  And changed it to the English name for wheat.
  It seemed to comfort us to call it corn.
  And so with homesickness in many ways
  We sought however crudely to defeat
  Our chance of being people newly born.
  
  And now, O sea, you're lost by aeroplane.
  Our sailors ride a bullet for a boat.
  Our coverage of distance is so facile
  It makes us to have had a sea in vain.
  Our moat around us is no more a moat,
  Our continent no more a moated castle.
  
  Grind shells, O futile sea, grind empty shells
  For all the use you are along the strand.
  I cannot hold you innocent of fault.
  Spring water in our mountain bosom swells
  To pour fresh rivers on you from the land,
  Till you have lost the savor of your salt.
  
  I pick a dead shell up from where the kelp
  Lies in a windrow, brittle-dry and black,
  And holding it far forward for a symbol
  I cry, "Do you work for women-all the help
  I ask of you. Grind this I throw you back
  Into a lady's finger ring or thimble."
  
  The ocean had been spoken to before.
  But if it had no thought of paying heed
  To taunt of mine I knew a place to go
  Where I need listen to its rote no more,
  Nor taste its salt, nor smell its fish and weed
  Nor be reminded of them in a blow -
  
  So far inland the very name of ocean
  Goes mentionless except in baby-school
  When teacher's own experiences fail her
  And she can only give the class a notion
  Of what it is by calling it a pool
  And telling them how Sinbad was a sailor.
  1962 "In the Clearing".
  
  Примечание.
  К сожалению, найти русские переводы этого стихотворения с помощью Интернета
  не удалось.
  
  
  Роберт Фрост Обиженный цветок
  (С английского).
  
  Она забилась в уголок
  и вся горела, будто пламя,
  держа, как щит, в руке цветок,
  а парень жёг ладонь губами.
  Он пылко улыбнулся ей -
  казалось, что она ослепла.
  Огонь сменила серость пепла.
  Теперь он стал глядеть смирней -
  в недоуменье и с опаской.
  Толкнул ладонь - упал цветок.
  Улыбка сделалась мутней.
  Он поневоле стиснул зубы,
  в углах у рта сомкнулись губы.
  Лицо сменилось грубой маской.
  Она была в сплошной траве
  по самый пояс, и мятежно
  рассыпалась на голове
  блестящая волна волос.
  Он протянул к ней руки нежно -
  хотел обнять, не вызвав слёз.
  Не мог сдержать своей натуры
  и не коснуться шевелюры.
  "Ведь хочется не только мне,
  раз с ней мы тут наедине" -
  ей чудились его резоны.
  Казалось, брызжет соком гроздь,
  которой ублажают гостя,
  казалось тигр, смиряя злость,
  сгрызает с аппетитом кости.
  Она ж была без обороны,
  а тут безудержный повеса,
  что мог сломать её, как трость,
  набрался храбрости от беса,
  ведёт себя, как зверь из леса.
  И нет возможности сбежать...
  Но позвала из сада мать.
  Девица, пряча страх, без слова,
  следила за эффектом зова:
  не нападёт ли этот тать,
  покуда матери не видно ?
  Глазам не верит: парню стыдно.
  Рука повисла, будто плеть,
  другой стал ласково вертеть,
  свою агрессию закончив.
  Он выдал вкрадчивый смешок,
  лишь скрыть своих гримас не смог,
  и взгляд, смутившись, стал уклончив.
  Девица ясно поняла,
  что тот цветок обидел друга,
  зато постигнуть не могла,
  что не цветок причина зла -
  к примеру, будто дурно пах
  каким-то очень острым перцем -
  а просто парню стало туго,
  что встретился с нечутким сердцем,
  вот и швырнул цветок всердцах.
  И ей всё худшее открылось:
  все твари, встретивши препону,
  покорны общему закону:
  мгновенно убежит, кто хил,
  другой взревёт, когда уколот.
  И друг, как только впал в немилость,
  немедля руки распустил,
  расстроясь, что не угодил.
  Беда, что он был слишком молод
  и, оскорбив девичий вкус,
  отпор воспринял как укус,
  дразнивший злой сердечный голод.
  И ей всё это шло не в плюс.
  И губы увлажнял не солод.
  Явилась мать, обтёрла рот.
  Упавший гребень подаёт
  и провожает до ворот.
  
  Robert Frost The Subverted Flower
  
  She drew back; he was calm:
  "It is this that had the power."
  And he lashed his open palm
  With the tender-headed flower.
  He smiled for her to smile,
  But she was either blind
  Or willfully unkind.
  He eyed her for a while
  For a woman and a puzzle.
  He flicked and flung the flower,
  And another sort of smile
  Caught up like fingertips
  The corners of his lips
  And cracked his ragged muzzle.
  She was standing to the waist
  In golden rod and brake,
  Her shining hair displaced.
  He stretched her either arm
  As if she made it ache
  To clasp her - not to harm;
  As if he could not spare
  To touch her neck and hair.
  "If this has come to us
  And not to me alone -"
  So she thought she heard him say;
  Though with every word he spoke
  His lips were sucked and blown
  And the effort made him choke
  Like a tiger at a bone.
  She had to lean away.
  She dared not stir a foot.
  Lest movement should provoke
  The demon of pursuit
  That slumbers in a brute.
  It was then her mother"s call
  From inside the garden wall
  Made her steal a look of fear
  To see if he could hear
  And would pounce to end it all
  Before her mother came.
  She looked and saw the shame:
  A hand hung like a paw,
  An arm worked like a saw
  As if to be persuasive,
  An ingratiating laugh
  That cut the snout in half,
  And eye become evasive.
  A girl could only see
  That a flower had marred a man,
  But what she could not see
  Was that the flower might be
  Other than base and fetid:
  That the flower had done but part,
  And what the flower began
  Her own too meager heart
  Had terribly completed.
  She looked and saw the worst.
  And the dog or what it was,
  Obeying bestial laws,
  A coward save at night,
  Turned from the place and ran.
  She heard him stumble first
  And use his hands in flight.
  She heard him bark outright.
  And oh, for one so young
  The bitter words she spit
  Like some tenacious bit
  That will not leave the tongue.
  She plucked her lips for it,
  And still the horror clung.
  Her mother wiped the foam
  From her chin, picked up her comb,
  And drew her backward home.
  1942 "Witness Tree"
  
  Примечания.
  Стихотворение Роберта Фроста The Subverted Flower по содержанию и стилю напоминает стихи из его первой книги. Стихотворение было написано намного раньше, чем опубликовано. Поэт позволил себе включить его в очередной сборник лишь спустя четыре года после смерти своей жены. В стихотворении поэт откровенно рассказывает о своём раннем юношеском сердечном опыте. Стихотворение широко известно на родине поэта, но в Интернете его переводов на русский язык найти не удалось.
  
  
  Роберт Фрост Там что-то есть и будет погодя...
  (С английского).
  
  Другие мне твердят, не засти свет,
  как станешь на колени у колодца,
  иначе не увидишь в глубине
  блестящей на поверхности картины:
  обожествлённый лик свой в небесах,
  в венце из трав и в облачной оправе.
  Так я упёрся подбородком в сруб
  и смутно различил за той картиной
  и сквозь неё белеющий предмет.
  Он был внизу и вмиг исчез из вида.
  Вода дразнила зренье, помутнев, -
  то папоротник сбросил сверху капли.
  Всё бывшее на дне укрыла рябь,
  и я дивился: что же там белеет ?
  Не истина - так кварц ! Но что-то есть...
  
  Robert Frost For Once, Then, Something
  
  Others taunt me with having knelt at well-curbs
  Always wrong to the light, so never seeing
  Deeper down in the well than where the water
  Gives me back in a shining surface picture
  Me myself in the summer heaven godlike
  Looking out of a wreath of fern and cloud puffs.
  Once, when trying with chin against a well-curb,
  I discerned, as I thought, beyond the picture,
  Through the picture, a something white, uncertain,
  Something more of the depths-and then I lost it.
  Water came to rebuke the too clear water.
  One drop fell from a fern, and lo, a ripple
  Shook whatever it was lay there at bottom,
  Blurred it, blotted it out. What was that whiteness?
  Truth? A pebble of quartz? For once, then, something.
  1923 "New-Hampshire".
  
  Примечание.
  Стихотворение For Once, Then, Something можно найти в Интернете в русских
  переводах С.Степанова и Ю.Комаровой. Оба перевода отличаются большой близостью к точному подстрочнику.
  
  
  Роберт Фрост Голубая лента Эймсбери*
  (С английского).
  
  Этой птице знак атласный
  присуждён единогласно.
  Ей на выставках блистать
  даже в Бостоне подстать.
  
  У красотки этой нежной
  весь плюмаж как белоснежный,
  из коралла гребешок,
  золотая пара ног.
  
  Всем бы нужно подивиться
  этой превосходной птицей.
  Вот с таких свой идеал
  мистер Sewell** рисовал.
  
  Если мы трезвей рассудим,
  в ней найдём пример и людям:
  клюй до ночи, не спеша, -
  не встревожится душа.
  
  Птицевод, до славы падкий,
  не сводил свой взор с хохлатки,
  стоя в птичнике с ведром
  и мечтая о своём.
  
  Стены были там немыты,
  большинство дверей забито,
  чтоб спастись от непогод.
  На полу лежал помёт.
  
  Он же всё смекал, как ценны
  будут курочкины гены,
  если вывести сейчас
  пару новых птичьих рас.
  
  Курочка шесть дней в неделю
  безо всякой канители
  выдавала по яйцу,
  лишь брала отгул к концу.
  
  Яйца ж - просто, без сомненья,
  хороши на загляденье -
  с яркой плотной скорлупой -
  расхвалил бы и слепой.
  
  А сама она практична.
  Ест. Ей люди безразличны.
  Прекращает, лишь заснув,
  а не ест, так чистит клюв.
  
  Часом пёрышки встряхнёт,
  часом камушек сглотнёт.
  Нагуляется, поест
  и взлетает на насест.
  
  Тот насест - предел полёта.
  Наверху толкнёт кого-то.
  Начинается возня,
  но уступчива родня.
  
  Ночью ветер бьёт с разбегу,
  насыпает в окна снегу,
  но беды особой нет -
  лишь кудахтанье в ответ.
  
  Пусть на улице всё хуже:
  снег да ветер, тьма и стужа -
  в перьях, в птичнике, - теплей.
  Здесь и людям веселей.
  
  Robert Frost Blue Ribbon Amesbury*
  
  Such a fine pullet ought to go
  All coiffured to a winter show,
  And be exhibited, and win.
  The answer is this one has been -
  
  And come with all her honors home.
  Her golden leg, her coral comb,
  Her fluff of plumage, white as chalk,
  Her style, were all the fancy's talk
  
  It seems as if you must have heard.
  She scored an almost perfect bird.
  In her we make ourselves acquainted
  With one a Sewell** might have painted.
  
  Here common with the flock again,
  At home in her abiding pen,
  She lingers feeding at the trough,
  The last to let night drive her off.
  
  The one who gave her ankle-band,
  Her keeper, empty pail in hand,
  He lingers too, averse to slight
  His chores for all the wintry night.
  
  He leans against the dusty wall,
  Immured almost beyond recall,
  A depth past many swinging doors
  And many litter-muffled floors.
  
  He meditates the breeder's art.
  He has a half a mid to start,
  With her for Mother Eve, a race
  That shall all living things displace.
  
  'Tis ritual with her to lay
  The full six days, then rest a day;
  At which rate barring broodiness
  She well may score an egg-success.
  
  The gatherer can always tell
  Her well-turned egg's brown sturdy shell
  As safe a vehicle of seed
  As is vouchsafed to feathered breed.
  
  No human specter at the feast
  Can scant or hurry her the least.
  She takes her time to take her fill
  She whets a sleepy sated bill.
  
  She gropes across the pen alone
  To peck herself a precious stone.
  She waters at the patent fount
  And so to roost, the last to mount.
  
  The roost is her extent of flight.
  Yet once she rises to the height,
  She shoulders with a wing so strong
  She makes the whole flock move along.
  
  The night is setting in to blow.
  It scours the windowpane with snow,
  But barely gets from them or her
  For comment a complacent chirr.
  
  The lowly pen is yet a hold
  Against the dark and wind and cold
  To give a prospect to a plan
  And warrant prudence in a man.
  1936 "A Further Range".
  
  Примечания.
  В Интернете можно найти стихотворение Blue Ribbon Amesbury в блестящем переводе на русский язык Г.Кружкова. В подражание ему сделан и данный перевод.
  *Эймсбери - небольшой город (около 16-17 тысяч жителей), в графстве Эссекс,
  на северо-востоке штата Массачусеттс. Городок лежит вблизи устья реки
  Merrimack, неподалёку расположены города Salisbury и Newburyport.
  **Сьюэлл. Р.Фрост упоминает здесь художника, рисовавшего для специальной прессы кур-рекордисток. Это Franklane Sewell (1866-1945), живший в городе Бьюкенен, штат Мичиган.
  
  
  Роберт Фрост О сердце, замутившем рассудок
  (С английского).
  
  Я это видел ночью в штате Юта,
  не то помнилось посреди маршрута.
  Я с полки видел в небе лунный свет,
  и по земле тянулся яркий след.
  Блестели звёзды, копья ощетиня,
  и чей-то огонёк горел в пустыне -
  простой костёр, зажжённый там впотьмах,
  и гревший, и смирявший ночью страх.
  И собрались там - мимоездом судя -
  пришедшие в отчаяние люди.
  Такой костёр угаснет в краткий срок,
  как слабенький цветочный лепесток...
  И сердце замутило мой рассудок.
  Мне веселее от других погудок.
  Огонь горит, покуда есть дрова.
  Подбросишь сучьев - сила в нём жива.
  Не нужен станет, если прочь отбудем, -
  тогда его оставим новым людям.
  А тот, кто возвратится через год,
  захочет - так сильнее разведёт.
  Собравшись в путь, бываю сам согласен,
  как скажут о костре: "Давай погасим !"
  И прочие не возразят,
  решив, что не воротятся назад,
  но могут вновь разжечь, когда хотят...
  Бросаю взгляд в окошко напоследок:
  луна ярка, а свет костров там редок.
  В пустыне не родится лес.
  Там пара человек, а дров - в обрез.
  И некому пойти собрать, похоже.
  Но женщина глядит на жизнь без дрожи.
  О лучшем месте думала не раз -
  не утешалась: "Это не для нас !"
  Жизнь - не такая мрачная могила.
  Действительность обоих их бодрила.
  Он - муж. Она - его жена.
  Он ей не чужд, и жизнь им не страшна
  (и поняли, откуда ждать им света,
  да чтоб сродни была им светлость эта).
  Но мне уже пора была в постель,
  и я в пути не разглядел их цель.
  
  А поздним утром, разминая ноги,
  когда я шёл по полотну дороги,
  то всё глядел сквозь паровозный дым,
  как вдалеке живётся всем другим.
  
  Robert Frost On the Heart's Beginning to Cloud the Mind
  
  Something I saw or thought I saw
  In the desert at midnight in Utah,
  Looking out of my lower berth
  At moonlit sky and moonlit earth.
  The sky had here and there a star;
  The earth had a single light afar,
  A flickering, human pathetic light,
  That was maintained against the night,
  It seemed to me, by the people there,
  With a Godforsaken brute despair.
  It would flutter and fall in half an hour
  Like the last petal off a flower.
  But my heart was beginning to cloud my mind.
  I knew a tale of a better kind.
  That far light flickers because of trees
  The people can burn it as long as they please;
  And when their interest in it end,
  They can leave it to someone else to tend.
  Come back that way a summer hence,
  I should find it no more no less intense.
  I pass, but scarcely pass no doubt,
  When one will say, "Let us put it out,"
  The other without demur agrees.
  They can keep it burning as long as they please;
  They can put it out whenever they please.
  One looks out last from the darkened room
  At the shiny desert with spots of gloom
  That might be people and are but cedar,
  Have no purpose, have no leader,
  Have never made the first move to assemble,
  And so are nothing to make her tremble.
  She can think of places that are not thus
  Without indulging a "Not for us !"
  Life is not so sinister-grave.
  Matter of fact has made them brave.
  He is husband, she is wife.
  She fears not him, they fear not life.
  They know where another light has been,
  And more than one, to their akin,
  But earlier out for bed tonight,
  So lost on me in my surface flight.
  
  This I saw when waking late,
  Going by at a railroad rate,
  Looking through wreaths of engine smoke
  Far into the lives of other folk.
  (1934) 1936 "A Further Range".
  
  Примечание.
  Переводов стихотворения On the Heart's Beginning to Cloud the Mind на
  русский язык в Интернете обнаружить не удалось.
  
  
  Роберт Фрост Хочу Вам возвестить тот час.
  (С английского).
  
  Заела лень,
  а ночью встал -
  уже не спал.
  Хотел узнать,
  когда рассвет
  и неужели
  забрезжил день.
  (А света нет).
  Тут не до нег.
  Вихрится снег
  под свист метели.
  Сошлись в проулках
  два ветра гулких.
  Взялись в потугах
  душить друг друга.
  Завыла вьюга.
  Не стану лгать,
  хоть мне некстати
  лезть в переделки
  в эти холода,
  но стал впотьмах
  следить, когда
  сойдутся стрелки
  в башенных часах
  на циферблате.
  
  И слышу: трах!
  Невозмутимый звон
  на всю округу.
  Он странно приглушён.
  И башня возвестила: "Час !" -
  совмесно с колокольней,
  как сговорясь вдвоём.
  Поднялся люд окольный,
  расслышавший сигнал
  меж сладких снов,
  (а нищий люд не спал)...
  Злой ветер был суров,
  накинувшись en masse,
  все стёкла тряс -
  как мёрзлым мехом вытер.
  Включился в разговор
  весь звёздный хор,
  и Солнце, и Луна,
  и круг планет сполна:
  и Марс с Сатурном,
  и Юпитер.
  Все тау с сигмами
  созвездий
  раскрепощённо,
  с траекторий,
  вступая спор учёный
  в своём заезде,
  трепали в споре
  клочки теорий,
  что люди под шумок,
  приводят как итог...
  Среди тех выводов - и Бог...
  Космическою тенью
  в зиянье объектива
  не объяснишь рожденье
  волшебного мотива.
  Рождаясь в небесах,
  он слышится в часах,
  где шестерни ретивы.
  Заветным словом
  владела лишь звезда,
  светящая над кровом,
  но дальняя на диво.
  Одна лишь, без подруг.
  Она нейдёт оттуда,
  ни на мгновенье.
  Крутясь без перерыва,
  не входит в звёздный круг.
  С ней вышло чудо.
  Дожив до расширенья
  предстала Новой.
  (Хотела возвестить тот час !).
  По мнению любого люда,
  в её свеченье,
  без измененья,
  всегда лишь блеск суровый,
  и так покуда,
  внизу всё то же предстаёт:
  там человек любого века
  гнетёт другого человека;
  один народ гнетёт другой народ.
  
  Robert Frost I Will Sing You One-O
  
  It was long I lay
  Awake that night
  Wishing that night
  Would name the hour
  And tell me whether
  To call it day
  (Though not yet light)
  And give up sleep.
  The snow fell deep
  With the hiss of spray;
  Two winds would meet,
  One down one street,
  One down another,
  And fight in a smother
  Of dust and feather.
  I could not say,
  But feared the cold
  Had checked the pace
  Of the tower clock
  By tying together
  Its hands of gold
  Before its face.
  
  Then cane one knock!
  A note unruffled
  Of earthly weather,
  Though strange and muffled.
  The tower said, "One!'
  And then a steeple.
  They spoke to themselves
  And such few people
  As winds might rouse
  From sleeping warm
  (But not unhouse).
  They left the storm
  That struck en masse
  My window glass
  Like a beaded fur.
  In that grave One
  They spoke of the sun
  And moon and stars,
  Saturn and Mars
  And Jupiter.
  Still more unfettered,
  They left the named
  And spoke of the lettered,
  The sigmas and taus
  Of constellations.
  They filled their throats
  With the furthest bodies
  To which man sends his
  Speculation,
  Beyond which God is;
  The cosmic motes
  Of yawning lenses.
  Their solemn peals
  Were not their own:
  They spoke for the clock
  With whose vast wheels
  Theirs interlock.
  In that grave word
  Uttered alone
  The utmost star
  Trembled and stirred,
  Though set so far
  Its whirling frenzies
  Appear like standing
  in one self station.
  It has not ranged,
  And save for the wonder
  Of once expanding
  To be a nova,
  It has not changed
  To the eye of man
  On planets over
  Around and under
  It in creation
  Since man began
  To drag down man
  And nation nation.
  1923 "New Hampshire"
  
  Примечание.
  
  Переводов стихотворения I Will Sing You One-O на русский язык в Интернете
  найти не удалось.
  Содержание и смысл этого стихотворения толкуется комментаторами по-разному.
  Довольно сложное, оно представляется многоплановым и неоднозначным. Речь
  идёт о взаимоотношениях человечества с окружающей природой, о судьбах
  Вселенной и человечества. Кто-то считает, что стихотворение трактует о религиозных представлениях и о Боге. Другие это опровергают и считают центральным пунктом стихотворения разговор с отдалённой Новой - звездой, которая воспринимается на Земле реальной и живой, а в действительности, может быть, уже давно угасла в незапамятные времена, а свет от неё всё ещё
  идёт.
  
  
  Роберт Фрост Избравшие должны быть безупречны.
  (С английского).
  
  Суровый Голос молвил: "Вниз её швырнуть !"
  
  Другие Голоса: "В какую пропасть ?"
  
  "На дно семиподвальной преисподней".
  
  "Когда исполнить ?"
  
  "Я даю вам двадцать лет.
  В том случае, когда отринет надёжную любовь с достатком и почётом !
  Избравшие должны быть безупречнвы - если смогут.
  Пусть выбирают".
  
  "Тогда позволим выбирать и ей ?"
  
  "Да, и она пусть выбирает.
  Пусть этим выбором решит свою проблему".
  
  Ей на плечо легли невидимые руки
  в готовности дать ей тяжёлую нагрузку.
  Однако же она стояла прочно,
  в широких круглых серьгах из золота, гагата и жемчужин,
  с широкой круглою подобной брошью.
  Гордилась яркими щеками.
  Гордились ими и её друзья.
  
  А голос спрашивал: "Позволите ли вы ей выбирать ?"
  
  "Да, мы позволим ей, и пусть добьётся счастья".
  
  "Тогда пусть будет с нею радость, и никогда её не упрекайте.
  А первой радостью её пусть будет свадьба,
  хотя, раз это свадьба,
  то знать, что это значит, положено ему и ей.
  За этим вслед её вторая радость -
  что, пригорюнясь, припрячет огорчения в секрете,
  и что друзья, не зная той печали, её не застыдят.
  А третья радость в том, что, хоть не знают и не помогут,
  но развлекаться будут очень далеко.
  Ей можно будет о друзьях не волноваться...
  Посадит по ребёнку на колени - в четвёртый раз узнает радость.
  Расскажет им один единый раз, но с тем, чтоб никогда не забывали,
  какою яркою она была когда-то,
  заставив их её вообразить в сиянье зимнего костра.
  Но не осмелится такое рассказать
  обычно недоверчивым друзьям.
  Не соизволит им такое рассказать -
  в том пятая испытанная радость:
  в уменье показать себя скромней
  и в их кругу держаться незаметней.
  Чтоб знали, кем была, надежды в ней не будет.
  Не выйдет так, чтобы её любили такой, как есть.
  Шестую радость ей доставит знанье,
  что прожила без странных приключений.
  С каких высот сошла узнает слишком поздно...
  Пошлите ей кого-то с острым зрением и слухом,
  чтоб он дивился ею, углядев воочью,
  и поражён был тем, что от неё узнает
  в короткие часы за слушаньем её историй.
  Её последняя земная радость -
  всё это высказать кому-то.
  Тех радостей, вы знаете, лишь семь".
  
  "Доверьтесь нам" - сказали Голоса.
  
  
  Robert Frost The Lovely Shall be Choosers
  
  
  The Voice said, "Hurl her down!"
  
  The Voices, "How far down?"
  
  "Seven levels of the world."
  
  "How much time have we?"
  
  "Take twenty years.
  She would refuse love safe with wealth and honor!
  The lovely shall be choosers, shall they?
  Then let them choose!"
  
  "Then we shall let her choose?"
  
  "Yes, let her choose.
  Take up the task beyond her choosing."
  
  Invisible hands crowned on her shoulder
  In readiness to weigh upon her.
  But she stood straight still,
  In broad round earrings, gold and jet with pearls,
  And broad round suchlike brooch,
  Her cheeks high-colored,
  Proud and the pride of friends.
  
  The Voice asked, "You can let her choose?"
  
  "Yes, we can let her and still triumph."
  
  "Do it by joys, and leave her always blameless.
  Be her first joy her wedding,
  That though a wedding,
  is yet--well, something they know, he and she.
  And after that her next joy
  That though she grieves, her grief is secret:
  Those friends know nothing of her grief to make it shameful.
  Her third joy that though now they cannot help but know,
  They move in pleasure too far off
  To think much or much care.
  Give her a child at either knee for fourth joy
  To tell once and once only, for them never to forget,
  How once she walked in brightness,
  And make them see it in the winter firelight.
  But give her friends, for then she dare not tell
  For their foregone incredulousness.
  And be her next joy this:
  Her never having deigned to tell them.
  Make her among the humblest even
  Seem to them less than they are.
  Hopeless of being known for what she has been,
  Failing of being loved for what she is,
  Give her the comfort for her sixth of knowing
  She fails from strangeness to a way of life
  She came to from too high too late to learn.
  Then send some one with eyes to see
  And wonder at her where she is,
  And words to wonder in her hearing how she came there,
  But without time to linger for her story.
  Be her last joy her heart's going out to this one
  So that she almost speaks.
  You know them - seven in all."
  
  "Trust us," the Voices said.
  1928 "West-Running Brook"
  
  Примечание.
  Переводов стихотворения The Lovely Shall Be Choosers на русский язык в Интернете отыскать не удалось.
  
  
  Роберт Фрост Попутный разговор.
  Voice Ways
  (Санглийского).
  
  Иное никогда не ясно,
  но этой ночью ясен воздух.
  Он сбрызнут ясною струёй.
  И горы нам видны прекрасно,
  и очень ярко блещут звёзды.
  Так свой насмешливый настрой
  ты сохраняешь понапрасну.
  Нет. Мы не скажем: "Всё неясно".
  
  Robert Frost Voice Ways
  
  Some things are never clear.
  But the weather is clear tonight,
  Thanks to a clearing rain.
  The mountains are brought up near,
  The stars are brought out bright.
  Your old sweet-cynical strain
  Would come in like you here:
  "So we won't say nothing is clear".
  1936 "A Further Range". Taken singly.
  
  Примечание.
  Публикуется новая версия сделанного ранее перевода.
  
  
  Роберт Фрост Последний краснокожий.
  The Vanishing Red
  (С английского).
  
  Он был последним эктонским* индейцем.
  Такой был толк. Так мельник говорил, смеясь, -
  когда б вы посчитали то за смех.
  Другим он не позволил бы смеяться
  и, став немедленно серьёзней, объяснял:
  "Чей этот бизнес - если я за это взялся ?
  Чей бизнес ? - Не амбарный разговор !
  Раз так, то я со всеми толками покончил".
  
  Вы не могли б на всё взглянуть, как он.
  В том давнем споре поздно разбираться.
  Хотя б вы даже были б здесь тогда,
  так не могли бы справедливо вникнуть в дело.
  То было столкновение двух рас.
  
  Оглядывая мельницу, индеец
  издал гортанный изумлённый крик.
  Крутился преогромный жуткий жёрнов.
  Явившись, мельник с отвращеньем услыхал
  того, кому предписывал молчанье.
  
  "Эй,Джон ! - спросил. - Пойдёшь взглянуть на колесо ?"
  
  И вниз его провёл по шаткой балке,
  чтоб гостю показать сквозь люк в полу
  поток воды, взбешённый, будто рыба -
  осётр, не то лосось, - что мчит, плеща хвостом...
  Тут мельник сбросил трап и так рванул защёлку,
  что, загремевши, перекрыла прочий шум.
  Наверх ушёл один и разразился смехом.
  Увидел батрака с мешком для отрубей.
  Ему велел не заниматься нынче ловлей.
  Ту яму Джону показал он как ловкач.
  
  Robert Frost The Vanishing Red
  
  He is said to have been the last Red Man
  In Acton*. And the Miller is said to have laughed -
  If you like to call such a sound a laugh.
  But he gave no one else a laugher"s license.
  For he turned suddenly grave as if to say,
  "Whose business, - if I take it on myself,
  Whose business - but why talk round the barn? -
  When it"s just that I hold with getting a thing done with".
  
  You can"t get back and see it as he saw it.
  It"s too long a story to go into now.
  You"d have to have been there and lived it.
  Then you wouldn"t have looked on it as just a matter
  Of who began it between the two races.
  
  Some guttural exclamation of surprise
  The Red Man gave in poking about the mill,
  Over the great big thumping shuffling mill-stone,
  Disgusted the Miller physically as coming
  From one who had no right to be heard from.
  
  "Come, John," he said, "you want to see the wheel pit?"
  
  He took him down below a cramping rafter,
  And showed him, through a manhole in the floor,
  The water in desperate straits like frantic fish,
  Salmon and sturgeon, lashing with their tails.
  Then he shut down the trap door with a ring in it
  That jangled even above the general noise,
  And came up stairs alone - and gave that laugh,
  And said something to a man with a meal-sack
  That the man with the meal-sack didn"t catch - then.
  Oh, yes, he showed John the wheel pit all right.
  1916 "Mountain Interval".
  
  Примечания.
  В Интернете можно познакомиться с переводом стихотворения The Vanishing Red
  на русский язык (перевод Вячеслава Толстова, указан ник "Вячеслав Михалыч"). Там же (в Интернете) есть и украинский перевод. Добротный перевод этого стихотворения,
  сделанный С.Сергеевым, помещён в сборнике избранных стихотворений Р.Фроста,
  изданном в 1963 г.
  *Эктон - небольшой город в штате Массачусеттс , около 22 тысяч жителей. Вблизи расположены город Конкорд и Национальный Исторический парк "Минит Мэн".
  
  
  Роберт Фрост Потоп
  The Flood
  (С английского).
  
  Кровь было нам тогда трудней сдержать, чем воду.
  Вот, думалось, вода надёжно пленена -
  между валов (и пусть беснуется она !).
  Нет ! Та воюет, чтоб прорваться на свободу.
  Казалось: дьявол пробудил её из дрёмы.
  Вода ж - как в жилах кровь, и ей не скажешь: "Стоп !"
  Вот, накопившись, обещает нам потоп
  и достигает чрезвычайного подъёма.
  Потребно выйти, либо с боем, либо мирно,
  пусть не таран, так хоть размывы применив.
  Хоть так, хоть эдак - массе нужен слив.
  Приливная волна обильна и настырна.
  Листва вверху красна. Вода грозит, как рать.
  Течёт, а цвет - как кровь. Её не удержать.
  
  Robert Frost The Flood
  
  Blood has been harder to dam back than water.
  Just when we think we have it impounded safe
  Behind new barrier walls (and let it chafe!),
  It breaks away in some new kind of slaughter.
  We choose to say it is let loose by the devil;
  But power of blood itself releases blood.
  It goes by might of being such a flood
  Held high at so unnatural a level.
  It will have outlet, brave and not so brave.
  weapons of war and implements of peace
  Are but the points at which it finds release.
  And now it is once more the tidal wave
  That when it has swept by leaves summits stained.
  Oh, blood will out. It cannot be contained.
  1928 "West-Running Brook"
  
  Примечания.
  Русских переводов стихотворения The Flood в Интернете не отыскалось.
  Стихотворение было написано Робертом Фростом под впечатлением катастрофического Великого наводнения 1927 года, когда река Миссисипи, помимо материального ущерба, унесла сотни человеческих жизней. Особенно
  сильно пострадало бедное цветное население южных штатов.
  
  
  
  Роберт Фрост Воображаемые приключения
  The Empty Treat
  (С английского).
  
  Пейзаж на диво.
  Рассвело.
  Район Гудзонова* залива.
  Здесь стародавний торг пушной.
  Готовы лодка и весло -
  и даль открыта передо мной.
  
  Но прежде укрепил палатку.
  Решил: полезен проводник
  и нужно проявить оглядку.
  Дождался - вскоре гость возник:
  охотник с мехом на продажу.
  
  Не то он Джо,
  не то он Джон.
  
  Зови любым из двух имён.
  Похоже он не знает даже,
  что где-то тут погиб Гудзон*.
  Совсем не спец в учёной сфере,
  но договор был заключен.
  
  Не звать же в путь морского зверя,
  что вдруг на льдине завизжит ?
  И кто ж из нас непогрешимый эрудит ?
  
  Так в чём вопрос ?
  В предполюсной глуши
  в беде напрасен крик и стон.
  Здесь ни души.
  
  Один лишь только мой Джо-Джон,
  француз, индеец, эскимос.
  Он знает здесь все западни
  и выручит в лихие дни.
  
  Идём в дорогу,
  заранее решив,
  куда пойдёт заплыв.
  Понять уже пора нам,
  под снегом и туманом,
  чем дорог наш залив -
  и людям, и зверью, и Богу,
  а в целом, может быть, для всех.
  
  Не спращивайте Джо,
  с чего он грустен ныне.
  По этой же причине
  мне тоже не смешно,
  хоть было то давно.
  Печалит горькая погибель капитана
  в пути к свершению задуманного плана
  в каком-то месте посреди двух тысяч миль,
  когда рассорился с капризною командой,
  вдруг ставшей непокорной бандой.
  
  Тут впору крикнуть: "Ты да я !"
  И, будто в эту стыль
  проснулся дух
  исчезнувшего вида больших гагарок**,
  воскрикнуть: "Вы да я !"
  И "Лучше уж рассыпься в прах и пыль,
  когда и зрение и слух
  твердят, что ты идёшь к крушенью,
  и, вместо толков да ненужных тарабарок,
  достойней вовсе замолчать в одно мгновенье".
  
  Robert Frost An Empty Treat
  
  I stay;
  But it isn't as if
  There wasn't always Hudson*'s Bay
  And the fur trade,
  A small skiff
  And a paddle blade.
  
  I can just see my tent pegged,
  And me on the floor,
  Crosslegged,
  And a trapper looking in at the door
  With furs to sell.
  
  His name's Joe,
  Alias John,
  
  And between what he doesn't know
  And won't tell
  About where Henry Hudson*'s gone,
  I can't say he's much help;
  But we get on.
  
  The seal yelp
  On an ice cake.
  It's not men by some mistake?
  
  No,
  There's not a soul
  For a wind-break
  Between me and the North Pole -
  
  Except always John-Joe,
  My French Indian Esquimaux,
  And he's off setting traps,
  In one himself perhaps.
  
  Give a head shake
  Over so much bay
  Thrown away
  In snow and mist
  That doesn't exist,
  I was going to say,
  For God, man or beast's sake,
  Yet does perhaps for all three.
  
  Don't ask Joe
  What it is to him.
  It's sometimes dim
  What it is to me,
  Unless it be
  It's the old captain's dark fate
  Who failed to find or force a strait
  In its two-thousand-mile coast;
  And his crew left him where he failed,
  And nothing came of all he sailed.
  
  It's to say, "You and I"
  To such a ghost,
  "You and I
  Off here
  With the dead race of the Great Auk**!"
  And, "Better defeat almost,
  If seen clear
  Than life's victories of doubt
  That need endless talk talk
  To make them out."
  1923 "New Hampshire".
  
  Примечания.
  Русских переводов стихотворения An Empty Threat в Интернете отыскать не удалось. В стихотворении рассказывается о воображаемом путешествии к берегам
  Гудзонова залива.
  *Значительная часть содержания стихотворения посвящена памяти английского капитана Генри Гудзона (Хадсона,1570-1611), в течение нескольких лет неоднократно, на английских и голландских кораблях, искавшего в арктических морях кратчайший путь в Азию. После многих ценных исследований и открытий капитан Гудзон погиб где-то в районе залива, названного его именем. Это случилось после того, как взбунтовавшиеся моряки его корабля "Discovery" высадили своего капитана с семью матросами и малолетним сыном в лодку безо всяких припасов. Причина бунта - желание прервать, вопреки настойчивости капитана, исключительно тяжёлый рейс и возвратиться на родину.
  **"Большие гагарки", иначе "бескрылые гагарки" - распространённый с незапамятных пор вид крупных нелетающих птиц, гнездившихся в основном на безлюдных отдалённых островах и побережьях. Были излюбленным объектом систематической браконьерской охоты, к середине XIX века на Земле не осталось ни одной живой особи этих птиц.
  
  
  Роберт Фрост Мирный Пастух
  The Peaceful Shepherd
  (С английского).
  
  Хотел бы небо обновить
  над всем зелёным миром:
  другие трассы прочертить
  меж звёздами пунктиром -
  
  убрать торговые Весы,
  Крест веры и Корону власти:
  они не только для красы -
  в них символы несчастья.
  
  Пока они царят в ночи,
  Земля - в войне неугомонной,
  и превращаются в мечи
  Весы и Крест с Короной.
  
  Robert Frost The Peaceful Shepherd
  
  If heaven were to do again,
  And on the pasture bars,
  I leaned to line the figures in
  Between the dotted stars,
  
  I should be tempted to forget,
  I fear, the Crown of Rule,
  The Scales of Trade, the Cross of Faith,
  As hardly worth renewal.
  
  For these have governed in our lives,
  And see how men have warred.
  The Cross, the Crown, the Scales may all
  As well have been the Sword.
  1928 "West-Running Brook"
  
  Примечание.
  В Интернете опубликован перевод стихотворения The Peaceful Shepherd, сделанный Вячеславом Толстовым.
  Хочется отметить, что в 1928 году Роберт Фрост сумел не только лаконично подытожить уроки прошлого и оценить свою эпоху, но и зорко заглянуть в наши
  дни, когда монополии перехватывают друг у друга куски уже поделённого мира;
  когда папы, патриархи, митрополиты и имамы, не находя общего языка, ссорят
  между собой многомиллионные народы; когда Януковичи, Порошенки, Яценюки, Тимошенки и Коломойские (и тьма других политиков в разных странах) дерутся за лакомую им власть.
  
  
  Роберт Фрост Не насовсем.
  Not to Keep
  (С английского).
  
  Он послан к ней назад. Пришло письмо.
  В нём суть... Авось останется ? Но прежде
  хотелось знать, не скрыта ли беда
  в казённых строчках. Он жив в её глазах.
  Его должны вернуть назад живого.
  А как иначе ? Не пришлют же труп
  и явного калеку. Что ж там с его лицом ?
  С руками ? Взглянула бы, спросила б:
  "Что ж это, милый ?" Я всё уж отдала.
  Ведь всё, что было - с ним вместе. Было счастье.
  Так рада ли теперь ? Ведь так удачно.
  Всё остальное будет дальше просто.
  Лишь спросит: "Что же это, милый ?
  Расчёлся ?".
  
  "И да, и нет. Ранение насквозь.
  Пробило грудь вверху. Нужны лекарства,
  да твой уход, да отдых на неделю.
  Поправлюсь и уйду опять". И тотчас
  предчувствия в них мрачные взыграли.
  Она и взглядом спрашивать не смела,
  как вновь перенесёт он испытанье.
  И он просил не задавать вопросов.
  Его прислали к ней назад не насовсем.
  
  Robert Frost Not To Keep
  
  They sent him back to her. The letter came
  Saying... And she could have him. And before
  She could be sure there was no hidden ill
  Under the formal writing, he was in her sight,
  Living. They gave him back to her alive
  How else? They are not known to send the dead
  And not disfigured visibly. His face?
  His hands? She had to look, and ask,
  "What was it, dear?" And she had given all
  And still she had all they had they the lucky!
  Wasn't she glad now? Everything seemed won,
  And all the rest for them permissible ease.
  She had to ask, "What was it, dear?"
  
  "Enough,"
  Yet not enough. A bullet through and through,
  High in the breast. Nothing but what good care
  And medicine and rest, and you a week,
  Can cure me of to go again." The same
  Grim giving to do over for them both.
  She dared no more than ask him with her eyes
  How was it with him for a second trial.
  And with his eyes he asked her not to ask.
  They had given him back to her, but not to keep.
  (1917) 1923 "New Hampshire".
  
  Примечание.
  Стихотворение Not to Keep можно найти в Интернете в переводе Вячеслава Толстова. Ему принадлежит первенство.
  
  
  Роберт Фрост Ночная радуга
  Iris by Night
  (С английского).
  
  Под вечер мы, хоть ощупью, но верно,
  советуясь, спускались вниз с Малверна*.
  Огнистый свет был редким и чудным.
  С оград текло. В полях размокла глина.
  Вверху, как в это верил древний Рим,
  виднелись нам мемфисские руины.
  Сквозь них пробившись, мог в любой момент
  блеснуть случайный солнечный фрагмент.
  Цвета казались нам пигментной пастой.
  Мы ж, двое, будто в водной глубине
  в подводной лодке двигались к луне.
  Нас, упоивши, поглотили хляби.
  Земля - вся в клеверно-брусничной ряби -
  впитала воду, как испив росу,
  а воздух стал как влага на весу.
  Взметнулось атмосферное давленье
  и радуга нависла лёгкой сенью -
  прозрачным луком, стянутым луной,
  чтоб я вошёл и друг вошёл со мной.
  Явилось нам дарованное чудо,
  чего не видывали мы вдвоём.
  Дожил лишь я, чтоб рассказать о том.
  Из радуги был согнут лук - на диво !
  Мы шли - он красовался горделиво.
  (Как золотой найдённый нами клад).
  На влажном фоне росного разлива
  сошлись два многоцветные конца,
  сомкнувшись вроде мягкого кольца.
  Наш подиум был радугой объят.
  В веках, среди враждующего круга,
  отметились два избранные друга**.
  
  Robert Frost Iris by Night
  
  One misty evening, one another's guide,
  We two were groping down a Malvern* side
  The last wet fields and dripping hedges home.
  There came a moment of confusing lights,
  Such as according to belief in Rome
  Were seen of old at Memphis on the heights
  Before the fragments of a former sun
  Could concentrate anew and rise as one.
  Light was a paste of pigment in our eyes.
  And then there was a moon and then a scene
  So watery as to seem submarine;
  In which we two stood saturated, drowned.
  The clover-mingled rowan on the ground
  Had taken all the water it could as dew,
  And still the air was saturated too,
  Its airy pressure turned to water weight.
  Then a small rainbow like a trellis gate,
  A very small moon-made prismatic bow,
  Stood closely over us through which to go.
  And then we were vouchsafed a miracle
  That never yet to other two befell
  And I alone of us have lived to tell.
  A wonder! Bow and rainbow as it bent,
  Instead of moving with us as we went
  (To keep the pots of gold from being found),
  It lifted from its dewy pediment
  Its two mote-swimming many-colored ends
  And gathered them together in a ring.
  And we stood in it softly circled round
  From all division time or foe can bring
  In a relation of elected friends**.
  (1917) 1936 "A Further Range"
  
  Примечания.
  Стихотворение написано Р.Фростом, повидимому, в 1917 году, но опубликовано
  только в 1936 г. В Интернете переводов этого стихотворения на русский язык
  обнаружить не удалось.
  *Малверн - гряда живописных скалистых ходмов в английских графствах
  Worcestershire, Herefordshire, Gloucestershire, где поэт неоднократно
  совершал прогулки во время своего пребывания в Англии. Здесь описывается конец большой целодневной пешей прогулки вдвоём с близким другом Эдуардом Томасом (Edward Thomas) в августе 1914 г.
  **Друг Р.Фроста Эдуард Томас погиб на войне во Франции в 1917 г. С его памятью связаны и другие стихотворения Р.Фроста: "The Road Not Taken",
  "A Soldier", "On Talk of Peace at This Time", "To E.T.".
  
  
  Роберт Фрост Запущенный сарай в туманном месте.
  The Old House at the Bottom of the Fogs
  (С английского).
  
  Там есть сарай, а дома не бывало:
  сарай с навесами вокруг, как палисад.
  Охотник в сумерках, раздвинув листья,
  вошёл туда с ружьём, висящим за плечом.
  На небе был осенний полный Месяц.
  Он после равноденствия приплыл -
  замкнуть сарай по завершенью лета.
  Во всю качались светлые меха
  и, вслед за Месяцем, тянулись сзади.
  Он прибыл, взяв с собою инструмент:
  откинул колья, после запер снова
  двойные в ширину да ввысь ворота,
  чьё преимущество и недостаток в том,
  что повторивший это таинство бродяга,
  таясь внутри, не мог уж их закрыть.
  Замкнуть их можно было лишь снаружи...
  Я встретил парня, вроде моряка,
  не то он с шахты, то ли он с завода.
  Как он сказал, попав на сенокос,
  он здесь однажды ночевал в сарае -
  в том самом. Описания сошлись:
  запущенный сарай в туманном месте.
  О нём мы оба вскрикнули: "Восторг !"
  Однако в окнах были всюду щели,
  от верха донизу. И поутру,
  проснувшись от дневного света,
  он будто бы попал в серебряный капкан,
  а колья у ворот в нём пробудили
  ему присущий неприязненный настрой
  к обычной неразумности богатых,
  что спят в своих заложенных домах,
  не ведая, в чём истинная ценность,
  и берегут свои богатства под стеклом,
  а лучшее сгнивает без охраны.
  Но, если б кто-то вовремя поспел,
  мы б дивные творенья сохранили.
  Есть исключительные образцы.
  В чести каштановая древесина
  из гибнущих реликтовых лесов.
  Её теперь ничем не заменить,
  а прежде шла на колья для подпорки.
  Он закипал взволнованной мечтой.
  Он знал, что сам внутри он не запрётся,
  но, может быть, запрёт другой бродяга,
  из озорства, не заходя вовнутрь.
  
  Robert Frost The Old House at the Bottom of the Fogs
  
  Where"s this barn"s house? It never had a house
  Or joined with sheds in ring-around a dooryard.
  The hunter scuffling leaves goes by at dusk
  The gun reversed that he went out with shouldered.
  The harvest moon and then the hunter"s moon.
  Well, the moon after that came one at last
  To close this outpost barn and close the season.
  The fur-thing, the muff-thing, rocking in and out
  Across the threshold in the twilight fled him.
  He took the props down used for propping open
  And set them up again for propping shut.
  The widespread doors two stories high.
  The advantage-disadvantage of these doors
  Was that tramp taking sanctuary there
  Must leave them unlocked to betray his presence.
  They could be locked but from the outside only.
  There is a fellow on the ocean now
  Or down a mine or at the mill (I met him)
  Who slept there in a mow of meadow hay
  One night (he told me). And the barn he meant
  Was the one I meant. Our details agreed.
  We said Well twice to what we had in common,
  The old barn at the bottom of the fogs.
  In only windows were the crevices
  All up and down it. So that walking there
  Next morning to the light of day was more
  Like waking in a cage of silver bars.
  Its locks were props - and that reminded him.
  Trust him to have his bitter politics
  Against his unaquaintances the rich
  Who sleep in houses of their own, tough mortgaged.
  Conservatives, they don't know what to save.
  Consider what they treasure under glass,
  Yet leave such lovely shafts outdoors to perish.
  Would someone only act in time we yet
  Might see them on a rack like famous oars,
  Their label Prop-Locks, only specimens
  In chestnut now become a precious wood
  As relic of a vanished race of trees -
  When these go there will be none to replace them.
  Yes, right I was, the locks were props outside;
  And it had almost given him troubled dreams
  To think that though he could not lock himself in,
  The cheapest tramp that came along that way
  Could mischievously lock in to stay.
  1936 "A Further Range"
  
  Примечание.
  Других переводов данного стихотворения на русский язык в Интернете найти не удалось.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"