Аннотация: Публикуются стихи сербского поэта Владимира Ягличича, переведённые в феврале 2019 г.
Владимир Ягличич Константин Драгаш
(С сербского).
Царь встретил смерть в сраженье.
Как написал историк, он был умён,
несуетлив и скромен. Он делал то, что должен.
Он быстро разгадал желания Мехмеда -
и, с подданными разделив,
он сам избрал себе судьбу.
Ему ни в чём обычно не везло.
В женитьбе - тоже.
Он Богородицу на улицы понёс -
икона выпала из рамки.
Четыре дня, в ненастье, солнце было мрачным.
Царь понял, что никто: ни римский папа,
ни повелители французов или немцев,
ни русские, ни сербы, ни болгары - не помогут.
Нет каталонских, нет венецианских кораблей.
И небо провалилось, чтоб высосать его.
Одна земля - опора.
Когда иноплеменники нахдынут на святыню,
то меч пребудет до конца с последним императором Царьграда,
Как люб ему, как дорог сердцу меч !
"Прощай же, Византия !" - вскрикнул этот родич сербов.
"Прощай страна, что ценит веру наших предков !
Приходит новый день. За новым чёрным днём
опять настанет утро - хоть новая, но чёрная заря.
Кровь мучеников рдеет на дорогах и на плацах,
где наших праведников будут проклинать.
Грядущее грозит столетиями рабства.
Как я хотел бы в это не вникать,
Хотел бы позабыть истекшие века.
Но мне моё сознание пророчит, не смолкая.
И совесть упрекает, что не исполнил, что велел мне долг.
Воображение витает где-то между добром и злом,
а вечность предстаёт покрытой тенью областью терзаний".
Владимир Ягличич Константин Драгаш
Цар jе умро бореhи се,
био jе уман и скроман, ако jе веровати
jедном историчару. Брз да схвати дужност,
ниjе му дуго прониhи требало Мехмеда.
Одабра судбину своjу сам,
с поданицима jе поделивши.
Ништа му ниjе на руку ишло,
чак ни да се ожени.
А кад jе Богородицу изнео на улице,
из рама икона испаде,
олуjа поче, у дан четврти помраченога сунца.
И схвати цар да помоhи од римског папе,
од француског кральа, од немачког цара,
од Срба, Руса, од Булгара - нема.
Нигде бродова из Венеци?е, из Каталони?е,
провалило се небо да га усиса,
земльа га држи ?ош,
само мач веран остаhe последньем цару Византи?е,
пре него насрну на олтар иноплемени.
Мач ньегов заволе срце ньегово!
Збогом, последньи царе српске крви, збогом Византи?о,
збогом римска импери?о, веро предака збогом!
Починье нови дан, а црн ?е нови дан,
починье ново ?утро, тамно ?е ново ?утро,
крв праведника шкропи наше улице и тргове,
крв праведника проглашених кривима,
векови ропства су пред нама.
Можете ме ослободити сазнаньа,
можете ме ослободити истори?е,
али ме не можете ослободити свести
о мо?о? сво?ини одузето? и дугу неодуженом.
Негде изнад добра и зла мо?а утвара лебди
и дуго, у дугу вечност, с места патнье сен не помера.
Примечания.
Здесь повествуется о предсмертных мыслях и словах последнего императора Византии
Константина XI Драгаша. Его империя окончательно погибла под натиском турок в 1453 году. Погибший император родился в 1404 году, правил в 1449-1453 гг. Драгошем он был назван, потому что его мать Елена была сербиянкой, дочерью другого Константина Драгаша.
(Константин Драгаш, он же Константин Деянович (1355-1395) - был внуком сербского
короля Стефана Дечанского и дедом последнего византийского императора Константина
XI Драгаша. После битвы при Марице (1371 г.), когда было разгромлено Сербское
царство, всё переменилось. Вслед за отцом Деяном и своим старшим братом Йованом, Константин стал с 1378 г. феодальным магнатом (деспотом) обширной области в восточной Македонии (Вельбуджского деспотства) и правил как вассал турецкого султана. Как союзник турок принял участие в битве против валахов при Ровине (1395 г.). Турки тогда победили, но Константин Драгаш был убит, а деспотство было впоследствии включено в состав Оттоманской империи).
Владимир Ягличич Робеспьер
(С сербского).
Враг революции.
Он речь держал о человечности,
когда казнил Дантона и сторонников рассудка
и толпы граждан посылал на гильотину -
и неизвестных, и известных.
Был наш...
Он новую религию придумал
и проповедовал в речах гуманность. -
Стал нам врагом.
С чего бы ? Его душила кровь Дантона,
и оттого уж нет ему спасенья.
И оттого стрелял Меда,
что челюсть Робеспьеру раздробил.
Пусть больше ничего не говорит !
Он всё уже сказал.
Ему Самсон и голову потом
отсёк от тела.
Кровь кормит Революцию
а не какая-то идейная причина.
Владимир Ягличич Робесп?ер
Непри?атель револуци?е,
одржао ?е говор о човечности.
Док ?е уби?ао -
Дантона, обожавателье разума,
док ?е слао ?атима на гильотину,
знане и незнане,
наш ?е ?ош био.
Али, он нову религи?у заводи,
он о човечности говоре држи,
непри?атель ?е постао.
Зато га гуши Дантонова крв,
зато му спаса нема,
зато ?е Меда пуцао
и чельуст му раздробио.
Не треба више да каже ништа,
све ?е рекао.
Зато hе Самсон и ову главу
да одво?и од тела.
Револуци?у храни крв,
а не у име чега.
Примечание.
В стихотворении названо имя молодого жандарма Меда. Этот хвастливый военный всю
жизнь настойчиво утверждал, что именно он прострелил челюсть Робеспьера при аресте, ставя это себе в большую заслугу. За более чем двести лет никакая экспертиза не смогла сколько-нибудь уверенно установить, то ли стрелял жандарм,
то ли Робеспьер пытался совершить самоубийство, то ли стреляли оба. Сам Меда (не
то Мерда), служил в разных армиях, участвовал в нескольких походах, дослужился до
полковника и был убит в Бородинской битве.
Владимир Ягличич Приск
(С сербского).
Мы добирались дикими степями.
Волов впрягали. Где на лодках, где верхом.
Заместо хлеба ели просо,
и пили не вино, а медовуху.
Нас всюду принимали с честью.
Была еда, питьё. Стелили мягко
и клали с молодухами, чтоб слаще спали.
Ни я, ни Максимин не знали, кто наш третий.
Он нам Вителием назвался.
Мы поняли, что ехал с тайной целью.
Лоб был слегка плешив,
затылок рыжеват, в глазах усмешка.
Решили, ты его удачно выбрал, Цезарь
Добравшись, стали во дворе и ждали смерти,
пока не обслужили молодайки из гарема,
и спрос пошёл о той, чей перстень он носил.
Потом для нас запели барды
и в песнях вспоминали битвы и походы.
Тот варвар многих истребит, о Цезарь.
И нет конца и края будущим страданьям.
Вителий был с большим почётом принят.
Не мог и шага сделать без эскорта.
Не будь к нему излишне строг.
Всё, что возможно было, он исполнил.
Мы возвращаемся живыми, Цезарь,
хотя, по сути, дела не свершив.
Наш вклад в историю не состоялся.
Дикарь к нам ближе, чем когда-то Ганнибал,
и гуси не спасут при будущей осаде.
Аттила, это то же, что мы сами, Цезарь !
Но как сказать про это в очи Риму,
да и тебе - ведь знаешь сам - страшась, что знаешь ?
Я там увидел нас самих
и нашу очевидную погибель:
то Божий Бич - судьба сегодняшнего мира.
Владимир Ягличич Приск
Кроз дивлье землье ?ездили смо
на коньима, чуновима, на воловским запрегама,
уместо хлеба просо смо ?ели,
место вина пили медовину.
Свуда нам указиваху почаст.
Од ?естива и пиhа до удобних лежа?а,
с младим женама за угодни?у ноh.
Ни ?а ни Максимин не познавасмо оног треhег,
сем да Вители?е му беше име,
али смо знали да та?них намера има.
Ньегово благо проhелаво чело,
жути залисци и та?новит осмех,
говорили су: добро си одабрао, о царе!
Гостили смо се у дворишту ньеговом, ишчеку?уhи смрт,
док су нас служиле младе жене из харема,
док се распитивао за Хонори?у чи?и прстен носи.
После су нам певали бардови,
сеhа?уhи се царских похода.
Многе hе поклати госа ова?, царе,
и нема кра?а страданьу будуhем.
Вители?а нарочитом пажньом
обасуше: ни мрднути без пратнье.
Зато не суди строго о ньему,
учинио ?е што може.
Враhамо се живи,
али необавльена посла, о царе,
и то ?е сав наш допринос истори?и.
Варвари су ближе него Ханибал што ?е био,
и гуске нас неhе спасити будуhе опсаде.
Атила, то смо ми сами, царе,
али како то Риму реhи у очи,
или теби ко?и знаш и бо?иш се онога што знаш?
Нас саме видео сам тамо,
нашу пропаст очиту,
бич бож?и, будуhност света овога.
Примечание.
Речь идёт о полулегендарных исторических событиях, сбивчиво, мало и противоречиво
толкуемых в источниках. Стихотворение - это как бы отчёт римского дипломата Приска о посольском посещении ставки Аттилы. Аттила - повелитель гуннской державы, сплотившей многие кочевые и прочие племена, в том числе германские, и
захватившей в IV-V веках значительные области в Западной Европе. Венгерсие короли
впоследствии объявили себя потомками Аттилы. Грозного Аттилу, вождя варваров,
тогда называли Flagellum Dei - "Гнев Божий" или "Бич Божий". Посольство Приска
историки предположительно относят к 448 году, когда Аттила двинул своё войска на
Запдно-Римскую империю. Приск отчитывается перед императором Валентинианом,
правившим тогда в Равенне. Начало войны связано с незамужней сестрой императора
Гонорией (417-455). Полный её титул Domina Nostra Iusta Grata Honoria Pia Felix
Augusta. Августой она называется как внучка императора Феодосия Великого, как
дочь Констанция III, который кратковременно перед смертью делил пост императора с
императором Гонорием. Наконец, она сестра действующего императора. Гонорию уличили в том, что она завела любовника. Любовника казнили. Гонорию помиловали по
заступничеству матери, но выслали из Равенны под надзор родственников в Константинополь. Надеясь получить свободу, Гонория якобы посылает кольцо Аттиле с
просьбой о помощи. Тот понимает этот поступок как приглашение обручиться с нею.
Далее он будто бы объявил, что идёт на Рим по невесту. Этот его поход был неудачен. В 453 г. он умер, перепившись на своём свадебном пиру, когда выбрал в
жёны красавицу Ильдико. По другой версии его заколола какая-то из других жён.
Согласно германскому эпосу "Старшая Эдда", его убила супруга Гудрун.