Напялив джинсы, я выглядываю в окно. Дождя уже нет, но нечто серое и огромное затягивает небо.
- Кажется, дождик собирается, - бормочу я и тянусь за футболкой.
Но вдруг боковым зрением вижу, как из моего двора выезжает чёрный автомобиль.
Тот самый.
- Эй, тёзка, - кричу я, но толстяк, который поправляет на себе мятый костюм, телится, и я его подгоняю, - быстрее!
- Что?! Где?! - колобок подскакивает и смотрит в окно.
Я смотрю на то же самое место, но чёрной машины там нет.
Чёрт! Это что, глюки уже пошли?
Что же будет к вечеру?
Весёленькое дельце, одним словом!
- Так, - говорю, - показалось.
Толстяк смотрит на меня, как на идиота, и в этом я с ним вполне согласен.
Натягиваю футболку и подхожу к зеркалу, чтобы хоть чем-то себя порадовать.
Конечно, ведь всегда приятно взглянуть на себя любимого, не так ли?
Или вы не согласны?
Ну, тогда можете не смотреть, ни на меня, ни на себя.
Бамбино подходит к зеркалу тоже и заслоняет собой половину меня, слоняра.
- Ну вот, весь мятый, - бубнит он недовольно.
- Не парься, мой круглый друг, - я хлопаю его по плечу, - мы ведь к тебе заедем перед банком.
- Ага, - мычит мой товарищ по несчастью, а я довольно смотрю на себя.
Я итак-то отлично выгляжу, но на фоне мятого колобка - это просто отпад!
- Ну, всё, поехали, - говорю я.
- На чём поедем? - интересуется бомбовоз. Видит, что мой взгляд устремлён на мотоцикл, и вопит, - о, нет!
- Да, дружище! Прокатимся с ветерком! - я выкатываю своего стального монстра из квартиры, любуясь им по дороге.
А он, мой зверь, похоже, рад предстоящей прогулке. Он так и сверкает своими хромированными и лакированными деталями.
Я скатываю мотоцикл со второго этажа по лестнице, а толстяк вяло топает позади. Похоже, нашего друга не радует перспектива прокатиться с ветерком.
В чём я и убеждаюсь, когда завожу мотоцикл и приглашаю тёзку занять местечко сзади.
- Ты что?! - округлившиеся глаза жиртреста наполнены ужасом, - как можно ездить на этом?!
- Самый мобильный транспорт, - подбадриваю я его, - залезай!
Толстый кое-как водружает своё тело на седло, и я кричу ему:
- Держишься?
Толстяк бубнит что-то нечленораздельное, и сквозь рёв мотора я его не слышу. Но считаю это добрым знаком (сам не знаю почему) и рву байк с места.
Мотоцикл, вместо того, чтобы рвать вперёд, прыгает как лягушка (ещё бы мамонта посадили) и, только после этого, легко летит вперёд.
Сквозь рёв мотора я слышу сзади трубное:
- А-а-а!
Притормаживаю и понимаю, что на мотоцикле я один. Оборачиваюсь.
Толстяк сидит на заднице около моего подъезда и вопит благим матом.
Мне смешно и грустно.
Где-то внутри я уже давно мечтаю, чтобы скорее наступила полночь, и толстяк превратился обратно в тыкву. Встретить бы ту фею, что делает из тыкв колобков, я б ей задал!
Разворачиваюсь и подъезжаю к бомбовозу.
Он сидит, закрыв глаза, и верещит.
Я сигналю ему клаксоном.
Толстый замолкает, разувает гляделки и пялится на меня.
- А я думал, что мы ещё едем! - смущённо мычит он, когда я глушу мотор.
Я представляю что, вот, мы ещё едем, а он всё это вопит мне в ухо, и содрогаюсь.
- Садись, - говорю я ему, - поехали.
Он поднимается и со страхом взирает на меня.
- А у тебя шлема нет? - вопрошает он застенчиво.
- Как видишь, - говорю я терпеливо, - такого барахла я не держу. Кроме того, на твою посадочную полосу ни один шлемак не налезет!
- Ну, это... - толстяк смотрит в асфальт, - я это... побаиваюсь немного...
Смотрю на него и решаю отложить на полчаса возню с ним.
- Обойдёшь дом, - говорю, - увидишь кафе. Туда и заходи. Я там завтракаю.
- Ладно! - радуется бегемот и шлёпает в указанном направлении.
Пока он обходит дом, я успеваю объехать квартал, но чёрного автомобиля по дороге не встречаю.
Значит, точно - показалось.
Мы одновременно с тёзкой прибываем в кафе.
- Пора бы и перекусить! - радостно потирает руки мой друг и заказывает вагон гамбургеров.
- Мне как всегда, - говорю я, и мы занимаем столик.
- Как всегда - это что? - весело интересуется кругленький.
Держу пари, что пожрать, это одна из его немногих радостей жизни!
- Увидишь, - комментирую я, созерцая его весёлую физию, - ты не мог бы немного отодвинуться, а то, боюсь, твой бурдюк может и этот стол перевернуть.
- Ах, да! - толстячок отодвигается.
Нам приносят заказ.
Тёзка, заваленный гамбургерами и газировкой, удивлённо пялится на мою тарелку каши и чай.
- Ты будешь ЭТО есть? - его шары лезут на лоб.
- А ты будешь ЭТО есть? - передразниваю я его, кивая на его груду калорий.
- Ну да, это же вкуснятина! - восторгается бомбовоз, закидывая себе в глотку гамбургер.
- Ну-ну, - я поедаю кашу и наблюдаю, как жир течёт по его пухлым щекам и подбородку.
- Овсянка, сэр! - мой друг запивает колой свои калории и лыбится, - ты же не англичанин!
- Фаст-фуд, мистер! - парирую я, - а ты, американец?
- Ну, красиво жрать не запретишь! - бубнит толстый с набитым ртом.
- Если это называется "красиво", то я действительно сэр, - я уже пью чай, - видишь ли, мне на самом деле легче живётся, в первую очередь потому, что я и сам легче.
- Ага, - толстый чешет лысину, - а мне вкуснее.
- Ладно, заканчивай, и поехали.
- Куда? - любопытствует набитый рот.
- К тебе. - Я наблюдаю, как последний гамбургер исчезает в чреве бегемота. Неудивительно, что оно (его чрево), напоминает брюхо кита.
- А если там бандиты? - вдруг мрачнеет кит.
- Да ты их одной левой! - подмигиваю я, - вон ты как пожрал! Как целая футбольная команда!
Колобок проглатывает остаток гамбургера, вливает в себя пол-литра газировки и напевает:
- Сначала я поем, потом я попью. И всех победю!
- Вставай, оптимист, - я поднимаюсь, - деньги-то есть?
Взгляд тёзки тут же становится скромно-заискивающим.
- Ясно, - я выгребаю последнюю мелочь и расплачиваюсь.
Да, действительно, каша, плюс к тому, ещё и дешевле!
Мы стоим у мотоцикла, и он опять со страхом взирает на стального зверя.
- Не боись, я быстро не поеду, - я показываю ему, как держаться и, наконец, мне удаётся его уговорить взгромоздить свой необъятный зад на небольшое седло.
Я тоже сажусь и завожу двигатель.
- Что бы ты не увидел, держись! - ору я ему, - где живёшь?
Толстяк орёт мне свой адрес.
Мы трогаемся.
Я везу его аккуратно, как хрустальный сервиз.
А мой дружок, оказывается, живёт недалеко, всего в паре кварталов от меня. Даже удивительно, как это мы раньше не встречались!
Перед тем, как въехать в его двор, притормаживаю. Толстяк слезает и заглядывает на свой подъезд.
Из-за угла.
Шпион, понимаешь!
Тайный агент явного веса!
Мой дружок поворачивает свою посеревшую физию. Лысина его того же цвета.
- Они там, у моего подъезда, - обречённо сообщает он.
- Н-да, - я чешу репу, - может, сходишь, разберёшься с ними?
- Я? - толстяк переминается с ноги на ногу, - э... э...
- Ясно, не хочешь пугать бедняжек! - я подмигиваю толстому скромнику, - пять минут тебе хватит, чтобы переодеться и деньги взять!
- Конечно! - мамонт смотрит на меня с надеждой.
- Я сейчас их попробую увести, - я прикидываю варианты, - а ты, как увидишь, что они слиняли, сигай домой. Через пять минут встретимся здесь же. Но, если они не уедут, или кто-нибудь из них останется, тут уж думай сам.
Кругленький преданно смотрит на меня.
Наверное, думает, что я Иван Сусанин!
- Ну, всё, удачи! - я газую и въезжаю во двор.
Медленно еду мимо припаркованных машин к подъезду колобка.
Ага, вот и подъезд.
И эти гаврики здесь.
В чёрном автомобиле всё те же три короткостриженые рожи, что и на набережной.
Пасёте, значит, моего друга-бедолагу?
Что ж, вперёд!
Останавливаюсь в метре от них и делаю им ручкой.
Интересно, знаете ли, наблюдать, как из трёх скучающих тупых харь, они становятся тремя офигевшими (правда, не менее тупыми).
Три поросёнка, понимаешь!
- Здорово, красотки! - жизнерадостно кричу я им, - как дела? Никто не снимает? Ай-яй-яй!
Их отпавшие челюсти медленно встают на место, а самый бойкий из них уже тянется в подмышку.
О-ёй!
Значит, я не ошибся и у этих членистоногих есть пушки!
- Сам нарисовался, козлина! - радуется второй.
А первый уже достаёт ствол.
- Ага, - говорю, - вам, трём поросятам, всё равно слабо мне уши надрать!
Моя нога, как бы невзначай, сшибает зеркало с их тачки, а рука, тем временем, выкручивает газ.
Когда раздаётся выстрел, я уже в двадцати метрах впереди их.
Ах, как глупо стрелять около жилого дома! Тем более что двигающаяся мишень - это вам не по бутылочкам стрелять!
Эх, рисковый я парень!
Не зря меня девчонки любят!
Вылетаю из двора, с противоположной от колобка стороны и оглядываюсь. Чёрный автомобиль уже несётся следом.
Как легко эти болваны повелись!
Они, наверное, думают, что я их на тёзку выведу!
Пусть помечтают!
Мы мило носимся по улицам нашего славного города. Я от них, а они за мной. Проскакиваем один квартал, другой, третий.
Болваны больше не стреляют, думают, наверное, что догонят меня.
И правильно делают, что не стреляют, ведь я ещё жить хочу!
Несколько минут я вожу их (за нос) по городскому центру, а потом, подпустив поближе, линяю в ближайший двор.
А они пролетают мимо (что и требовалось доказать!).
В общем, когда умные бандиты, в поисках глупого меня, въезжают в тот двор, мой след, как вы уже догадались, простыл.
Адьёз, амиго!
Лучше б вы с моими поклонницами развлеклись, чем со мной. Они-то ведь сами вам предлагали, а со мной-то вряд ли у вас что срастётся. Ну, разве только, если вдруг я неожиданно ударюсь головой и мой мозг усохнет до размеров вашего!
Ровно через пять минут я возвращаюсь на место нашей встречи и вижу толстяка.
Притормозив, я поражённо таращусь на него.
- Ну, ты даёшь! - присвистываю я, - настоящий представительный мужчина!
- А то! - выпячивает пузо колобок. Хотя, к слову, пуза-то его не видать под этим костюмом совершенно. Ведь это вам не прикид из универмага за пару штук, а что-то совершенно эксклюзивное!
- Клёвый прикид! - восхищаюсь я.
Из-под рукава на толстой клешне видны золотые часы. Плюс к этому кожаный портфель и любезная улыбка на чисто выбритом фэйсе.
Светский лев, не иначе!
И этот светский лев пренебрежительно взирает на мой блестящий мотоцикл, как бы размышляя, стоит ли ему доверять свою важную задницу.
- Эй, круглый! - сбиваю я с него великосветскую спесь, - прыгай сюда в темпе, а то твои дружки живо вытряхнут тебя из пиджачка-то!
- Где они? - испуганно озирается светский заяц.
- Скоро будут здесь! - ору я и газую.
Отдельного приглашения его важной заднице не требуется и она живо взгромождается на положенное ей место.
Мы срываемся с места, и я слышу нарастающие вопли милицейских сирен.
Да, не повезло браткам.
Теперь менты засядут во дворе у бомбовоза и, долго и упорно будут выяснять: кто стрелял, откуда и зачем.