Родион, задумавшись, курил на Комсомольской площади, стоя спиной к памятнику "Комсомольцам огненных лет" и глядел вперёд, на улицу Красноармейскую и возвышающийся за ней "Дом быта". Машины сновали туда и сюда, троллейбусы, гудя электромоторами, подъезжали к остановке и отъезжали от неё, но он не замечал ничего этого. Мысли его были далеко, со Светой.
"Может, зря я так? - подумал он. - А она, что за девушка она? Вопрос.
Вопрос из вопросов. Чужая душа потёмки. Женская тем более. Не знаю, каково ей сейчас, но мне хреново. А может, ей пофиг? Может, распивает кофеёк с Аликом на кухне и в ус не дует? Или, вообще, на диване? ..." Его воображение понесло его дальше. Вот Алик со Светой пьют кофе на диване. Играет тихая музыка. Он кладёт ей руку на плечо и целует. Она отвечает на поцелуй, они ставят чашки с кофе на журнальный столик и опрокидываются на диван. Они начинают друг друга раздевать ...
- Хорош! - вслух сказал себе Родион. Наваждение пропало.
"Надо отвлечься, - подумал он. - Интересно, сколько бронзовых комсомольцев стоит на постаменте сзади меня? Пять, вроде. Или четыре? Или шесть? Чёрт их разберёт. - Оглядываться было решительно лень. - Постоянно ходим мимо городских достопримечательностей и не замечаем их! Так и живём. Всё вокруг постепенно становиться серым, с годами всё больше темнея. Мир как будто истирается от прожитых лет нашей жизни. Проблемы, беды и печали, прокатываясь по судьбе, забирают краски и всё вокруг тускнеет. А в детстве всё было ярким. Каждое воспоминание намертво врезалось в память. Вот, мама, молодая и красивая, улыбается из далёкого детства. Вот отец несёт меня на плечах. Вот старший брат весь крутой и деловой, учит меня жизни. Вот Чёрное море плещется у моих ног. Мне четыре года. Вот горы Крыма. Как ярко! Потом краски начинают тускнеть. Только первая любовь и начало капитализма - последние яркие вспышки. Девочка, с которой мы гуляли, ходили в кино и которая хотела, я это чувствовал, чтобы я её поцеловал, но я очень стеснялся и боялся это сделать. Наши отношения так ничем и не кончились. Почему-то запомнились первые из девяностых годов, совпавших с юностью. Последние классы школы. Все ждали, когда же начнётся капитализм. Тогда многие верили, что мы заживём сразу как в раю или почти что. Я тоже верил. Ждал когда упадёт манна небесная. Прошли годы, она упала. На некоторых. Тех, кто не постеснялся, взять от жизни то, чего хотел. Я постеснялся. Почти все постеснялись. Мы, рождённые в СССР, не могли взять себе то, что принадлежало всем ...".
Размышления Родиона прервал лысый мужичок, загорелый сверх всякой меры. Он был почти что чёрным, лысина блестела на солнце как чёрное дерево. На ухе у него висела телефонная гарнитура, в одной руке был калькулятор, в другой пачка "баксов". В уголке рта дымился окурок недорогой сигары, который зашевелился, когда он спросил:
- Не валюту менять?
- Не-а, - ответил Родион.
- "Шустрый какой, - подумал он, косясь на свой пакет с долларами. - Вот он, звериный оскал капитализма! Обойдёшься! В прошлый раз, когда я у тебя хотел пять "баксов" обменять, ты сказал, что нету у тебя мелочи. Так что выкуси!"
Родион поднял с асфальта "бумбокс" и пошёл в отделение Сбербанка. Встал в очередь в обменное окно. Тут он опять подумал о своих воспоминаниях.
"Вот если бы было возможно, сделать взрослую жизнь такой же яркой
как детство?! Это было бы ощущение ежедневной радости от познания
мира. Счастье оттого, что существуешь, живёшь!"
Тем временем, его очередь подходила к кассе.
"Сколь обменять-то? Одну - две? Нет, маловато будет. Мало ли какие расходы предстоят до понедельника! Пять будет в самый раз для начала." Родион, прямо в пакете отсчитал пять долларовых бумажек, аккуратно вытянул их из пачки и вытащил из пакета. Очередь подошла. Он протянул кассирше "баксы" и сказал:
- Здравствуйте! На рубли можно?
- Можно, - ответила кассир и стала проверять деньги на подлинность. У Родиона ёкнуло сердце. Но, слава Богу, всё обошлось. Она отсчитала ему тринадцать тысяч рублей с мелочью, и он стал засовывать их в кошелёк. Портмоне разбухло и не хотело складываться.
- Чёрт! Надо покупать новый кошелёк! - Пробурчал он, отходя от кассы. - Размером с сейф! Кое-как сложив "лопатник", Родион засунул его в передний карман "джинсов" и вышел на улицу. На крыльце стояла молодая стройная блондинка, которая вдруг "сальным" взглядом уставилась на его штаны. Родион проследил за направлением её взгляда и увидел, что у него впереди "джинсов", прямо около ширинки вздулся огромный бугор, образованный кошельком.
- Ха! - сказал громко Родион и гордо зашагал к "Дому быта".
"Это деньги, а она что подумала? Ох, уж эти современные женщины! Где же стыд? Где совесть?"
Он быстро прошёл по "Дому быта", где не нашёл ничего подходящего.
- Пойдём дальше, - сказал Родион и отправился по улице Комсомольской к центру. Когда он шёл мимо "Дому книги", ему вдруг захотелось зайти туда.
"Здесь живут мои друзья - книги, - подумал он. - Но, к сожалению, сейчас не до них. Зайду позже".
Дальше, у универмага он свернул направо. Прямо перед ним возвышался современный торговый центр "21 век"!
- Здесь я найду то, что мне нужно. - Родион зашёл внутрь. Через минуту он уже поднимался вверх на эскалаторе.
"Единственный эскалатор в Йошкар-Оле, - с грустью подумал он. - Находясь здесь, чувствуешь дыхание цивилизации".
Одним из ярких воспоминаний детства у него было московское метро с его поездами, красивыми станциями и бесконечными эскалаторами. Поэтому, наверное, всегда, когда он оказывался на эскалаторе, его охватывало какое-то щемящее волнение, перемешанное с радостью. Вот и сейчас, внутренне трепеща, Родион ехал в толпе покупателей по шумящему торговому центру. Поднявшись на очередной этаж, он нашёл отдел бытовой техники и присмотрел микроволновую печь домой. Потом с коробкой под мышкой он отправился к выходу и оказался у отдела "Охота".
- Ого, - пробормотал Родион и зашёл в отдел, с восхищением настоящего мужчины (в душе мальчишки), разглядывая витрины с оружием. - Класс! Что, интересно, здесь можно прикупить?
После короткого разговора с продавцом, Родион узнал, что из огнестрельного оружия ему ничего не светит - нужен охотничий билет.
- А какие карабины! - шёпотом сокрушался он. Затем он купил "воздушный" пистолет с подплечной кобурой, копию ПМ, как у Серёги.
"Хоть что-то, - подумал он и остановился у витрины с ножами. - Красиво, чёрт побери! А смогу ли я воткнуть нож в человека? Нет, нет и ещё раз нет. Тогда они годятся только в качестве сувенира, а значит, купим позже".
Родион вышел из отдела и взглянул на часы.
- Вот, чёрт, - он бегом побежал к выходу из магазина. - Уже два! А у меня куча дел. В два пятнадцать такси подвезло его к дому.
* * *
Алик затащил пакеты с едой к Свете в квартиру. Она опустила Портоса
на пол. Кот тут же прошествовал на кухню, допил молоко из своего блюдца и вопросительно посмотрел на Свету, зашедшую следом.
- Что смотришь? - спросила она, ставя чайник на газ. - Хочешь кофе?
Кот дёрнул хвостом и удалился в зал. На пороге кухни появился Алик.
"О, Боже! - подумала Света. - Что он здесь делает?"
Алик робко зашёл на кухню и уселся на табуретку.
- По чашечке кофе? - спросил он.
- Да, - ответила Света.
- Чем займёмся позже?
- Знаешь, Алик, - она вздохнула. - Я что-то утомилась. Голова болит. Да ещё эта жара. Я бы лучше отдохнула одна.
- А-а-а, - протянул он разочарованно.
- Дела домашние ещё сделать надо.
Позже, когда они уже попили кофе, и Алик уже уходил, Света спросила:
- Ты не обиделся?
- Нет, - ответил он, но глаза его говорили другое. - Может, завтра увидимся?
- Не знаю. Я завтра работаю. - Она задумалась и после паузы добавила. - Заезжай в магазин за мной к четырём часам. Завтра укороченный день, так что, может, искупаемся.
- А-а, - Алик вроде чуть повеселел. - Тогда до завтра.
- Пока, - Света закрыла за ним дверь и пробормотала. - Он же мне не нравится, так ведь? Тогда за чем я его завтра опять пригласила? Надо, вот зачем! Вдруг Родион навечно обиделся, тогда что? Не оставаться же мне совсем одной.
* * *
Родион с поклажей зашёл домой. Отца уже не было - куда-то ушёл.
- О, кей! - сказал Родион, устанавливая микроволновку на кухонный стол. - Можно и пожрать!
Он залез в холодильник и присвистнул.
- А разогреть-то нечего. Что ж, идём в "Саварию". Разгрузившись дома, он пошёл в универсам. Тут он набрал полуфабрикатов и салатов.
- О, - сказал он, останавливаясь около витрины с пиццами. - Почему я никогда эту вкуснятину не покупал? Денег было жалко - вот почему! А теперь я буду мыслить по-другому - я буду иметь деньги, а не они меня.
Он взял две большие пиццы и две поменьше.
- Гулять, так гулять. Через несколько минут с кучей полных пакетов он притащился домой.
- Чёрт, - пробубнил Родион. - Деньги тратить ничуть не легче, чем добывать! Разве что, удовольствия больше. Он запихал одну пиццу в микроволновку, содержимое пакетов выгрузил в холодильник. На дне одного из пакетов осталась небольшая (0,25 литра) бутылочка водки.
- Это мне на работу. Отметить мой успех!
Он положил бутылку в рабочую сумку и пошёл в комнату, прихватив пакет с "баксами". Тут он стал рыться среди старых книг в самом дальнем углу книжного шкафа. Через несколько минут Родион извлёк толстый коричневый
том с пожелтевшими страницами.
- В самый раз, - сказал он.
Орлов вырезал середину книги, склеил остатки страниц , таким образом, что у него получилась шкатулка с вместительным отделением. Туда он переложил пачки долларов. Затем книгу он положил в прозрачный пакет и
убрал в рабочую сумку.
- И заголовок ведь подходящий, - решил Родион с удовольствием, отправляясь поедать пиццу.
А заголовок гласил:
"Политика Коммунистической партии и благосостояние граждан Советского Союза".
На "бумбоксе" заиграла песня из пионерского детства: