Корнев Павел Николаевич : другие произведения.

Проклятый металл. Экзорцист / Люди и бесы/

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.92*21  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Бесы из века в век рвутся в души людей из серой Бездны, в которой никогда ничего не происходило и никогда ничего происходить не будет. Экзорцисты и экзекуторы молитвами и огнём спасают души бесноватых, изгоняя нечистых обратно в породившую их пустоту. Так было с самого сотворения мира и так должно было быть до конца его дней. Но появился человек, способный повелевать бесами, будто собственными вассалами. И разнеслась подобно чуме по городам новая ересь. И встали одержимые под знамёна монарха-вероотступника. И оказались забыты старые договоры и обеты, а в воздухе запахло большой войной. Войной, в которой яд и кинжалы будут значить ничуть не меньше, чем армии и крепостные стены. Войной всех против всех. Какое, спросите вы, к этому имеет отношение Себастьян Март? Не стоило ему браться за изгнание бесов, только и всего. Купить, Электронный текст
   Экзорцист
  
   Часть первая. Люди и бесы
  
  
  месяц святого Огюста Зодчего
  год 971 от Великого Собора
  
   I
  
   Почтовая карета прибыла на главную площадь Ронева, когда городские часы - и одна из двух городских достопримечательностей, - отбивали полдень. Делали они это словно нехотя: медленно, с долгими перерывами между разносившимся над крышами домов звоном медного гонга. Механизм часов давно следовало перебрать или на худой конец смазать, но у магистрата до этого никак не доходили руки. У магистрата вообще до много не доходили руки - такие уж это были люди. Под стать часам: неторопливые, привыкшие делать лишь то, что отложить на завтра уже нет никакой возможности. Да другого от них и не требовалось. Как-то незаметно переросший из захудалого поселения в коронный город Ронев существовал и худо бедно развивался только благодаря своей второй и главной достопримечательности - королевской тюрьме.
   Сейчас уже не верилось, но когда-то Марна была настолько велика, что в тюрьме не хватало свободных камер. Заключённые ломали мрамор и малахит, добывали медную и серебряную руду на местных рудниках, и разросшийся вокруг тюрьмы городок процветал. Но рудники иссякли, и как-то незаметно ушло в прошлое былое благополучие. Благополучие ушло, а тюрьма и королевский гарнизон остались. Горожане затянули пояса, но привыкли. Так и жили: без излишеств, зато с уверенностью в завтрашнем дне. Всё верно, преступники на их веку точно не переведутся.
   Дежурившие на площади стражники были истинными детьми своего города - обрюзгшие от дармового пива дядьки в мятых форменных плащах составили алебарды к ограде занимаемого королевской почтой особняка и отчаянно скучали, дожидаясь конца смены. Караул на главной площади считался чем-то вроде наказания: целый день торчать на глазах у начальства и важных шишек из магистрата было серьёзным испытанием для привыкших к куда более вольной жизни блюстителей порядка.
   Поднятые воротники плащей и нахлобученные по самые уши широкополые шляпы худо-бедно защищали от порывов студёного осеннего ветерка, но когда тусклое солнце скрывалось за серыми кучевыми облаками, становилось и вовсе тоскливо. Так что при появлении из почтовой кареты экзорциста начальник караула просто опешил от такой несправедливости.
   Высокий, похожий на пугало в своём кожаном плаще до пят и широкополой шляпе экзорцист одним своим видом вызвал у уныло переглянувшихся стражников изжогу. Мало того, что с самого пользы как с козла молока, так ещё и в карету с ним никто из добрых подданных короля Альберта Второго - да продлят Святые годы его жизни, - в здравом уме не сядет. Только по большой нужде. А значит, с путешественников сшибить пару момент точно не получится. Плакал сегодняшний калым...
  
   Прекрасно понимая, какое впечатление произвёл на оробело пялившихся на меня стражников, я поднял руку и требовательно прищёлкнул пальцами. Перчатки из толстой кожи смягчили щелчок, и прозвучал он едва ли громче звона нашитых по краям шляпы и швам плаща серебряных колокольчиков, но начальник караула моментально оказался рядом.
   - Чем могу служить, господин экзорцист? - пялясь на носки своих пыльных сапог, выпалил он.
   - Как пройти к ближайшему постоялому двору? - вытащив из кареты увесистую дорожную сумку, спросил я. Из-за закрывавшей низ лица кожаной полумаски голос прозвучал глухо, и стражник вздрогнул от неожиданности. Совсем они здесь запуганные. На полдень отсюда всё не так. В Стильге перед законом все равны. Даже братья-экзорцисты ордена Изгоняющих. На словах, конечно, но и это немало. - Из приличных постоялый двор, не какой-нибудь притон.
   - Прямо по улице, господин экзорцист, - указал куда-то за карету десятник. - Как рынок пройдёте, так сразу постоялый двор будет. "Жареный петух", мимо не пройдёте.
   - Держи, - подкинул я в воздух мелкую серебряную монетку, нисколько не сомневаясь в её дальнейшей судьбе. Но нет - стражник промахнулся, и грош звякнул о брусчатку. Совсем они тут мышей не ловят. И не думаю, что в гарнизоне дела лучше. Сожрут их. Или Стильг или полуночный сосед - Норвейм. Да и между собой эти малые королевства, великие княжества и прочие вольные баронства перегрызться могут запросто.
   - Благодарю, господин...
   Не слушая, я закинул на левое плечо ремень сумки и направился в указанном направлении. Узконосые сапоги - не такие уж и неудобные, как могло показаться на первый взгляд, цокали по брусчатке набойками, в тон им звенели во множестве нашитые на плащ и шляпу серебряные колокольчики.
   Цок-цок. Диги-дон, диги-дон. Цок-цок. Диги-дон...
   Не удивительно, что все встречные заблаговременно переходили на другую сторону дороги, поспешно заскакивали в проулки и старательно отворачивались, боясь даже взглянуть в мою сторону. Ну как же - нельзя взглядом с экзорцистом встречаться, никак нельзя! Если уж они одержимого бесами, просто посмотрев в глаза, зачаровать могут, то страшно даже подумать, что с простым человеком станет. Вот и от звона их колокольчиков молоко скисает...
   Вскоре камни брусчатки под моими ногами сменили гнилые доски мостовой, и цокот набоек стих. Но жителей Ронева так легко оказалось не провести и они продолжили шарахаться от меня почище, чем от мытаря. Как дети малые...
   Впрочем, на огибающей рынок улочке прятаться было особо некуда, и горожане торопливо жались в разные стороны, стараясь ненароком не коснуться моего плаща. В шуме и гаме торгового района звон колокольчиков почти потерялся, но, уловив на миг сбившийся перезвон, я, не оборачиваясь, ткнул назад локтём. И сразу же - рубанул ребром ладони.
   Второй удар вышел смазанным: пытавшийся срезать колокольчик у меня со спины шельмец согнулся, зажимая сломанный локтём нос, и получил не ребром ладони по шее, а серебряной накладкой на обшлаге рукава по лбу. Повезло. Совсем ещё молоденький парнишка, распластав руки, навзничь рухнул в дорожную грязь, но никто из прохожих даже не замедлил шага. Разве что замерший в подворотне соседнего дома крепкий парень сунул руку под рваную куцую куртку, но перехватил мой взгляд и решил не дёргаться. Умный мальчик.
  
   Больше ничего интересного по дороге до "Жареного петуха" не приключилось. Да и что интересного может случиться в этом вшивом Роневе? Дыра. И если уж разобраться, то вся их Марна - одна сплошная дыра. Будем надеяться, что хоть клопов на постоялом дворе нет. На вино-то приличное точно рассчитывать не приходится. Да оно и к лучшему.
   Следивший за фыркавшими у коновязи лошадьми малец при моём появлении как ошпаренный бросился в дом, так что хозяин постоялого двора успел выйти с кухни и встретил меня в обеденной зале.
   - Господин экзорцист... - то ли сутулый от природы, то ли следка горбатый мужчина торопливо вытер руки о грязный передник и наверняка собирался заявить, что его скромное заведение недостойно принимать у себя столь важную персону, "а вот на соседней улице...", но замолчал сбитый с толку звоном серебряных колокольчиков.
   Дин-дигидон-дин-дигидон.
   - Таз горячей воды и обед принесёшь в комнату, - не дав ему времени собраться с мыслями, заявил я. Уже обращал внимание - перезвон нашитых на одежду колокольчиков зачастую не даёт сосредоточиться и самым обычным людям. На бесноватых тоже должен действовать неплохо. - Съеду завтра.
   - А... - решил прояснить вопрос с оплатой содержатель постоялого двора.
   - Или мне спуститься пообедать сюда? - оглядел я просторную залу.
   - Прошу, - пискнул моментально прикинувший возможные убытки хозяин. Его понять можно - мало того, что постояльцы разбегутся, так ещё и слушок нехороший запросто может по городу пойти. Никто ведь не поверит, будто экзорцист здесь просто на ночь остановиться решил. - Проводи господина в угловую комнату, живо!
   - На втором этаже? - шмыгнул носом получивший подзатылок мальчишка.
   - На втором занята. На третьем, - зло прошипел хозяин и уже, улыбаясь, мне: - Когда изволите отобедать?..
   - Неси. Вина... Вина не надо, - поправив врезавшийся в плечо ремень сумки, направился я вслед за мальчишкой.
  
   Комната оказалась вполне себе ничего. Два окна, широкая кровать. В углу стол с заправленной лампадой. На стене рядом с рукомойником - отшлифованная железная пластина. Разве что камин не затоплен, но холодно ночью быть не должно.
   Молоденькая служанка - весьма симпатичная, если бы не побледневшее от страха личико, - принесла свежее постельное бельё, переправила кровать и чуть ли не бегом выскочила из комнаты. Дура.
   Следом забежал давешний малец и поставил на пол у рукомойника бадью с горячей водой. Дождавшись принёсшего поднос с обедом хозяина, я запер дверь и на всякий случай подсунул под неё заранее припасённый деревянный клин. Убрал на стул опостылевшие за время путешествия плащ и шляпу, кинул поверх полумаску и перчатки. Сапоги отправились в дальний угол комнаты, пояс с парой ножей заслужил более уважительного обращения, а вот кожаные штаны, жилетка и тёплая рубаха... Нет, так не пойдёт - мало ли в какой спешке собираться придётся...
   Аккуратно сложив одежду, я намылил подбородок, разложил вытащенную из сумки бритву и принялся соскребать колючую рыжую щетину. Отражение на отполированной железной пластине отчаянно кривлялось, и всё же - уж лучше так, чем опять бриться вслепую.
   Много времени на приведение себя в человеческий вид не понадобилось и, ополоснув лицо холодной водой, я снял крышку со стоявшего на подносе блюда. И что у нас здесь? Фаршированная щука? Плюс пара варёных яиц, два ломтя белого хлеба, зелень, и кувшин с холодным пивом. Неплохо. Очень даже неплохо.
   Расправившись с обедом, я вытащил из сумки три обтянутых кожей фолианта и переставил один из стульев поближе к окну. Пока не стемнело, стоит немного самообразованием заняться. Чуток почитаю - и спать. Денек завтра будет не из лёгких.
   Вот только с чего начать? "Духи, бесы, призраки и особенности изгнания оных", "Бесноватость, как она есть" или "Ритуалы изгнания младших бесов"?
   Ладно, начну с "Бесноватости...", а там видно будет. Хорошо бы, конечно, переодеться в нормальную одежду, спуститься в вниз, да гульнуть как следует. Потом вернуться хоть с той же пугливой служаночкой и кувшином приличного вина и...
   Ну нет - никаких "и". Сегодня придётся обойтись пивом и книгами. Не самая лучшая компания для молодого здорового организма, но могло быть и хуже. И уж точно будет хуже, если завтра с утра не смогу с похмелья голову от подушки оторвать. Так что книги, книги и ещё раз книги. А потом - спать.
  
   Разбудили меня на рассвете. Получивший мелкую медную монету хозяйский пацан не подвёл и заколотил в дверь ещё до первых петухов. Отчаянно зевая и ёжась от прикосновения к телу холодной кожи, я наскоро оделся, прицепил на пояс ножны с серебряным серпом и достал полумаску. Вроде, всё.
   Ага! Совсем забыл. Нашарив на дне сумки пару длинных и слегка изогнутых кинжалов, спрятал их под плащ. Думаю, заметно быть не должно. Да даже если и углядит кто - не страшно. Имею право.
  
   Утром Ронев показался ещё более неприглядным, чем вчера по приезду. Уж не знаю, как такое могло быть, но те же самые дома и улицы сегодня вызывали неприкрытое отвращение. Грязь, серость и покрывающая всё тень безнадёги...
   Или дело во мне?
   Поправив ремень сумки, я задумался и пришёл к выводу, что не стоит забивать голову всякими глупостями. Надо сосредоточиться на деле. Как-никак в этот городишко не развлекаться приехал.
   И только под конец прогулки по словно вымершему городу я понял, что выводило меня из себя с самого начала. Тишина. Предрассветная тишина пуховой периной накрыла Ронев, и даже звон серебряных колокольчиков не мог разорвать её мёртвой хватки. А вот когда городок начал оживать - захлопали ставни, начал громыхать подковывавший лошадей кузнец, забрехали на ранних прохожих собаки, - сразу стало легче. Будто из дурного сна в нормальный мир вернулся. Какая тишина, какие кошмары? Захолустье, оно захолустье и есть.
  
   Стороживший калитку у ворот тюрьмы стражник завернулся в плащ и прислонился к стене в небольшом защищённом от дождя и ветра закутке. Впрочем, показное разгильдяйство оказалось насквозь мнимым - дежуривший в будке караул внимательно приглядывал за своим выставленным на улицу собратом.
   - Стой, кто идёт! - перехватив алебарду, завопил молодой парень. Из-за дождя звона моих колокольчиков он не расслышал, а потому изрядно перепугался, углядев вынырнувшую из пелены дождя фигуру в длинном плаще. - Замри, говорю!
   - Ты часом не слепой? - не останавливаясь, поинтересовался я. Дрянная погода, как и предстоящее дело вовсе не самым лучшим образом сказалось на моём настроении. - Где начальник караула?
   - Проходите, господин экзорцист, - лязгнул зубами служивый. И когда решил, что его уже не расслышат, горестно вздохнул: - Ещё один! Принесла ж нелёгкая...
   Резко остановившись, я обернулся, но парень отвернулся и упорно делал вид, что проглотил язык. Ничего не оставалось, кроме как распахнуть дверь караулки.
   - Вы по делу, господин экзорцист? - поинтересовался начальник караула, сидевший у печки, в которой весело трещали поленья. Пузатому дядьке было на вид лет сорок, чёрные глаза внимательно пробежали по моей фигуре, лишь на миг задержавшись на серпе.
   - Да. - Я положил сумку на пол и вытащил неё футляр со списком письма коменданта тюрьмы. - По делу.
   - А! Так вы из-за бесноватого, будь он неладен, - вернул мне письмо, едва глянувший на бумагу старший. - Опоздали, господин экзорцист. Брат-экзекутор "Пламенной длани" уже с час как приехал...
   - Уверен? - подался вперёд я.
   - Да разве ж их с кем спутаешь? - с довольным видом развёл руками охранник. - И письмо у него тоже было.
   - Отведите меня к коменданту, - распорядился я. Дело оборачивалось хуже некуда. Набравший большую силу на полуночи - особенно в Норвейме и соседних королевствах, -орден с бесноватыми не церемонился. Те, кому повезло, заканчивали свои дни на костре, а вот кому не повезло... Ладно, не будем о печальном...
   - Не могу, - пожал плечами начальник караула. - Дела у вас, господин экзекутор, получается, уже нет, а господин комендант страсть как не любит, когда его беспокоят без должной причины.
   - Немедленно! - скрипнул зубами я.
   - Сию минуту! - вскочил на ноги стражник. Уж не знаю, что он сумел разглядеть в моих глазах, но с лица заметно взбледнул. Выходит, всё верно разглядел. - Яр, проводи господина экзорциста...
   Внутренний двор, решётка, длинный тёмный коридор, открытый переход, лестница на второй этаж, караулка, снова коридор.
   Путь до коменданта отложился в моей памяти плохо: в голове стучала одна только мысль: опоздал, опоздал, опоздал!
   Ни чад факелов, ни вонь тюремных помещений не были способны ни на минуту отвлечь от заставлявшего бешено колотиться сердце предчувствия. Неужели всё? Или ещё что-то можно сделать?
   Рывком распахнувший дверь в секретарскую коменданта охранник представил меня заспанному писцу и моментально умчался прочь. В полутёмном помещении кроме секретаря и двух охранников никого не было, и я вновь скрипнул зубами.
   - Как вас записать, господин экзорцист? - прикрыв рот ссохшейся от старости ладонью, зевнул писец.
   - Так и запишите, - направился я к двери в рабочий кабинет коменданта. - Брат-экзекутор у господина коменданта?
   - Да, он осмотрел бесноватого и только что вернулся... - кивнул старик и всполошился. - Но мне нужно имя!
   - Разве жалкий набор звуков может передать уникальность человеческой души? - не оборачиваясь, бросил я и уставился на перегородившего дорогу охранника: - Ну и?
   - С оружием нельзя, - указал на серп на поясе долговязый усатый ветеран. Якобы сонные глаза внимательно обшарили плащ, и, думаю, не совпади количество и форма колокольчиков с должными, сидеть мне в одиночной камере до скончания века.
   - Это ритуальная вещь, - возразил я и кинул сумку на пол.
   - Позволите?
   - Пожалуйста.
   - Проходите, - пропустил меня ветеран, после того как осмотрел покрытое чёрными символами серебряное лезвие и, извиняясь, добавил: - Служба есть служба...
   - Пустое, - отмахнулся я и распахнул дверь.
   - Не пускаясь в пространные рассуждения, сразу могу сказать - ваш заключенный... - закинувший ногу на ногу худощавый мужчина с щёгольскими усиками при моём появлении запнулся, поднялся из придвинутого поближе к столу коменданта тюрьмы кресла и без лишних церемоний налил из графина себе вина. Пригубил рубиновый напиток и отсалютовал мне хрустальным бокалом: - Ваш заключённый меня не заинтересовал, но вот брат-экзорцист, думаю, с удовольствием уделит ему своё драгоценное время.
   - Уделю, - уставился на экзекутора я. И какая нелёгкая занесла его в эти края? Некстати, совсем некстати.
   - Вот и замечательно, - допил вино и поставил бокал на стол экзекутор. В отличие от меня рабочее одеяние: короткую куртку, полностью закрывавшую лицо маску и длинный фартук - всё чёрной кожи со множеством серебряных заклёпок, - он успел сменить на коричневый камзол и бриджи для верховой езды. А вот для высоких заляпанных грязью сапог замены не нашлось, да и потёртые ножны с саблей на тонкой выделке ремне тоже служили своему владельцу явно не первый год. Из благородных? Должно быть. Тонкие черты лица, изящные пальцы, длинные, слегка вьющиеся волосы. Движется легко, будто танцор или опытный фехтовальщик. Такой своего не упустит, так какого чёрта он работу на меня перекинул? Что-то заподозрил? - Благодарю за гостеприимство, но позвольте за сим с вами раскланяться...
   - Не останетесь на завтрак? - с лёгким разочарованием в голосе уточнил вслед за гостем поднявшийся на ноги обрюзгший комендант, который не обратил на меня ни малейшего внимания. Ну это и понятно: вон дворянский перстень на пальце. Скучно ему тут, бедолаге. Только вот человек его круга заглянул и надо ж такому случиться - сразу уезжает.
   - Дела, дела, - на прощанье махнул шляпой с длинным синим пером экзекутор и остановился в дверях. - Надеюсь, кто-нибудь донесёт мои вещи до кареты?
   - О чём речь! - всплеснул руками комендант. - Эдмунд, ты слышал?
   - Да, господин комендант, - откликнулся из коридора тот самый ветеран.
   - Потом проводи господина экзорциста до камеры его сиятельства, - не стал тратить на меня время комендант и потянулся за графином с вином.
   - Будет исполнено.
   - Если что-то понадобится, обращайтесь к старшему надзирателю, - наполнил свой бокал хозяин кабинета.
   - Непременно, - всё ещё не веря в такую удачу, кивнул я и вслед за охранником, сгрёбшим в охапку одеяния экзорциста, направился на выход. - Непременно...
  
   Камера бесноватого находилась в тюремном подвале.
   Нет, вряд ли "подвал" - это подходящее слово.
   Подземелье? Тоже не то.
   Вполне возможно, будь у меня немного свободного времени, я бы сумел подобрать подходящее название каменному мешку, запрятанному в самом дальнем уголке нижнего тюремного уровня, но, честно говоря, сейчас единственным желанием было убраться отсюда подобру-поздорову. Пока есть такая возможность. Едва разгоняемая чадящими факелами тьма, пронизывающий даже сквозь плащ холод, постоянно капающая с потолка вода и невыносимая вонь делали пребывание тут сродни заточению в чреве ледяного дракона. А то и того похуже...
   И ладно бы здесь одних бесноватых содержали - так нет, тут и одиночные карцеры, тут и казематы смертников. Понятно, что обитатели ни первых, ни вторых апартаментов здесь надолго не задерживаются, но и пару дней пребывания в таких условиях без ущерба для собственного рассудка мог выдержать далеко не каждый. Впрочем, застенки для душевнобольных особым комфортом тоже не отличались.
   - И давно он в таком состоянии? - поморщился из-за таки промокших сапог я, когда отвечавший за тюремный подвал старший надзиратель собственноручно отпер дверь в камеру к бесноватому. Сделал он это без особой опаски: открывшийся дверной проём перегораживала добротная решётка. Почти не ржавая, что по местным меркам - нечто из ряда вон. Ещё и петли маслом смазаны.
   - На второй день как сюда привезли, припадок приключился. Получается, завтра полная неделя будет, - припомнил державший факел Эдмунд. - Сначала решили, умом повредился, а главный медик ни в какую: одержимость это. Думали, настоятель монастыря поможет, да только не взялся он беса изгонять...
   - К стулу, говорю, давно его привязали? - уточнил вопрос я. Руки и ноги очень худого мужчины лет сорока были примотаны кожаными ремнями к добротному дубовому стулу, намертво приколоченному железными штырями прямо к полу. По всклокоченной бороде текли слюни, чёрный зрачок растёкся почти во весь правый глаз. Левый глаз был закрыт и из него сочились редкие слезинки. На первый взгляд бесноватый ничем не отличался от какого-нибудь запойного мужика, но ведь внешность обманчива, не так ли?
   - А! Это! - фыркнул охранник коменданта. - Перед приходом экзекутора. Господин комендант распорядился.
   - С час назад, - уточнил старший надзиратель. - У меня всё отмечено.
   - Отпирайте, - тяжело вздохнул я. - Экзекутор-то чего делал?
   - Ходил, смотрел, пальцем в глаз, вон, залез, - начал подбирать ключ в запиравшему решётку замку надзиратель. - Ещё жёг чего-то, только-только вонь выветрилась...
   - Пусть жаровню принесут, - пропустив вперёд Эдмунда, я прошёл в камеру и обошёл вокруг стула с бесноватым. Тот на наше появление никак не отреагировал и продолжил качать головой из стороны в сторону. - Говорил чего экзекутор?
   - Бормотал что-то себе под нос, - повесил кольцо с ключами на пустующий крюк для факела уже кликнувший помощника старший надзиратель. - Но ничего путного. Шибко слова умные были. А потом и вовсе наверх отправился.
   - При его разговоре с господином комендантом вы присутствовали, - напомнил мне Эдмунд.
   - Присутствовал, - кивнул я. Но тоже ничего не понял. Орден "Пламенной длани" с фанатичной устремлённостью уничтожал бесноватых по всей полуночи, а тут вдруг такая разборчивость. По спине вновь пробежали мурашки. - Этого за что сюда?
   - Заговор против его величества Альберта Второго учинил, - просветил меня охранник коменданта. Одержимый открыл второй глаз и зарычал. - Всех на плаху, а у господина маркиза слишком благородная кровь оказалась. На пожизненное к нам отправили...
   - Понятно, - присев рядом с принесённой жаровней я вытащил из сумки несколько перевязанных тесьмой пучков трав и кинул на угли. Перебивая вонь, по камере распространился едкий аромат полыни. Моментально закашлявшийся бесноватый вместе с кровью выплюнул несколько фраз на неизвестном языке.
   - Я это... Позовёте! - выскочил в коридор старший надзиратель.
   - Факелов пусть принесут! - крикнул ему вдогонку я. Добавил на угли несколько засохших комочков сосновой смолы, полпригоршни истолчённого листа зверобоя, крапивы и чертополоха. Этого явно было недостаточно и, сковырнув пробку, я поднёс к носу маркиза бутылёк чёрного стекла,.
   Бесноватого начало трясти, зрачки уменьшились и стали размером с булавочные головки, а глаза налились кровью. Стул затрещал, на руках набухли вены, ремни глубоко врезались в кожу. Казалось, ещё немного и заключённый разорвёт путы, и обеспокоенный Эдмунд несколько раз для пробы взмахнул короткой дубинкой.
   - Стой, - одёрнул его я и накинул на шею маркиза ожерелье с оправленными в серебро изумрудами, янтарём, бирюзой и несколько неуместно смотревшимся здесь змеевиком. На заключённого будто ушат холодной воды вылили. Он сразу обмяк, а из уголка рта вновь потянулась тоненькая струйка слюны.
   - Извините, если отвлекаю, господин экзорцист, - отошёл к двери охранник коменданта, когда прибежавшие стражники закрепили на стенах факелы, и в камере сразу посветлело, - но отчего люди становятся одержимыми?
   - Да как вам сказать? - Я обильно посыпал пол серым порошком из провощенного пакета и влажный камень моментально высох. Потом достал широкую кисть с беличьим ворсом и принялся сметать в сторону образовавшийся бурый налёт. - Что бы ни твердили проповедники, никто толком не знает. Основатели моего ордена были убеждены, что в людей вселяются бесы. Экзекуторы, будь они неладны, во главу угла ставят нравственную чистоту человека. Будто бы всё от греховных помыслов, которые притягивают к себе ещё большую скверну.
   - И поэтому нет смысла бесов изгонять, раз причина в человеке? - догадался Эдмунд. - Надёжней отправить на костёр.
   - Точно, - кивнул я и достал из сумки кусок известняка. Рукавом вытер зашмыгавший из-за холода и сырости нос и начал вписывать стул с маркизом в пентакль. Убедившись, что белые линии нигде не прерываются, обвёл пятиконечную звезду неровным кругом и поднялся с колен. - Ну а мы хоть и не считаем, что бесноватые образец благочестия, но уверены - если кто-то получит второй шанс, хуже от этого не будет.
   - Вашим словам не достаёт уверенности, - покачал головой охранник коменданта.
   - Да ну? А чем я по-вашему занимаюсь? От нечего делать развлекаюсь?
   - Нет, просто брат-экзекутор был куда более убедителен, - смутился Эдмунд.
   - Фанатик, - хмыкнул я и вернулся к нанесению на пол сложной вязи ритуальных символов.
   - Он говорил, - пропустил мои слова мимо ушей охранник коменданта, - будто изгнанная из одержимого тёмная сила не исчезает, а ищет новую жертву. При смерти же бесноватого она остаётся в мёртвом теле.
   - Любопытная теория, - хмыкнул я, припоминая соответствующую главу пухлого тома "Бесноватость, как она есть". - А вот мой орден убеждён, что изгнанный бес оставляет частику себя в нашем мире и возвращается в преисподнюю ослабленным. Если же дело заканчивается смертью одержимого, то бес забирает с собой душу человека и становится сильнее. Именно поэтому бесноватые склонны к самоубийствам.
   - Почему бы вам не организовать философский диспут? - прищурился из-за заполнившего камеру дыма тлевших в жаровне трав Эдмунд, внимательно наблюдавший за тем, как я расставляю в вершинах пентакля свечи.
   - И мы, и они слишком заняты своим делом, чтобы устраивать представления для развлечения черни и скучающих бездельников из благородных, - намеренно более резко, чем следовало, ответил я. Кто ты, господин охранник? И откуда такие слова умные знаешь? Поддашься на провокацию или промолчишь?
   Эдмунд промолчал.
   Я зажёг все пять свечей, аккуратно снял с шеи одержимого ожерелье и принялся хлопками отбивать нехитрый ритм. Начавший было выкрикивать непонятные слова маркиз на шестом хлопке замолчал и до крови прикусил губу. И это было весьма кстати: от переходивших в истошные вопли криков закладывало уши.
   Окурив его дымом тлевших в жаровне трав, я раскрыл кожаный фуляр и осторожно, за тонкую цепочку выудил оттуда оправленное в серебро зеркальце. Бесноватый тут же заворожено уставился на монотонно раскачивавшийся перед его носом амулет. Уставился страшно, мёртво - двигались одни лишь зрачки, онемевшее же лицо своей отрешённостью теперь больше напоминало фарфоровую маску.
   В теории всё просто: гипноз погружает человека в транс, и этот нехитрый вроде бы трюк лишает бесов возможности скрываться в глубинах чужого подсознания. Это в теории - "Бесноватость, как она есть", глава "Зеркала и оптические иллюзии".
   На практике дело обстояло несколько иначе: очень уж изгнание потустороннего существа неприятный и болезненный процесс. Куда там вырыванию зубов и отрезанию конечностей! Тут человек сам становится полем битвы между бесом и экзорцистом, и зачастую одного только гипноза оказывается недостаточно, чтобы уберечь разум одержимого от разрушения.
   Не дожидаясь, пока маркиз окончательно перестанет осознавать реальность, я разжал специальным ножом его зубы и влил в рот заранее приготовленную микстуру. Обычно дело - даже опытные экзорцисты предпочитают подстраховаться. Куда уж мне! Думаю, Эдмунд сразу понял, что имеет дело с новичком. Отсюда и расспросы. Надо бы только прояснить один момент...
   Тяжело переведя дух, я бросил на жаровню новую порцию трав и обнажил серебряный серп. До конца ритуала изгнания оставалось ещё немало, но сейчас приближался самый ответственный момент - факелы светят достаточно ярко и надо попытаться отсечь от маркиза его тень, чтобы лишить беса последней возможности бегства. "Ритуалы изгнания младших бесов", том первый, глава "Тени, как двери в потусторонний мир".
   Взмах серебряного полумесяца, к моему немалому удивлению, и в самом деле заставил тени затрепетать. Рука ощутила странное сопротивление; почудилось, будто в камере посветлело, но тут в горле маркиза вдруг что-то заклокотало. Он судорожно сглотнул, захрипел и уронил голову на грудь. В голос выругавшись, я стянул перчатку, откинул длинные волосы с костлявой шеи бесноватого, но как ни старался, не смог уловить ни малейшего биения пульса.
   - Лекаря, быстро! - развернулся я от посиневшего одержимого к охраннику коменданта: - И старшего надзирателя зови! Живее!
   Эдмунд выскочил в коридор, рявкнул на стражников и сразу же заскочил обратно.
   - Что с ним? - ошарашено уставивился он на обвисшего на стуле заключённого.
   - Мёртв, - пожав плечами, как можно равнодушней буркнул я и начал тушить свечи.
   - Это понятно, - остановился перед пентаклем охранник, не решаясь ступить дальше. - Но почему?
   - Такое иногда бывает, - начал собирать я свои вещи в сумку и, поняв наконец причину замешательства Эдмунда, подошвой стёр часть прочерченного по полу круга. - Теперь можно...
   - Благодарю, - бросился тот к маркизу и сразу же убедился в правоте моих слов - заключённый действительно был мёртв. - Но почему?
   - Возможно, бес успел полностью пожрать его душу, возможно, оказался просто слишком силён, - заслышав топот ног в коридоре, поторопился я закрыть сумку и поднялся с колен. - Экзорцизм как наука ещё находится в стадии становления.
  И мы не скрываем, что знаем пока слишком мало.
   - Умер?!! - взвыл заскочивший в камеру старший надзиратель. - Это ж надо! Именно в мою смену!
   - Такое иногда случается, - как можно спокойней вновь повторил я. - Разве раньше бесноватые не умирали?
   - Раньше они умирали всегда, - хлебнул из кожаной фляги вина старший надзиратель. - На костре при большом скоплении народа. А не в моём подвале!
   - Сколько помню, бесноватыми занимался тот самый экзекутор, которого вы встретили у коменданта, - объяснил Эдмунд. - От него никто ничего другого и не ждал. Королевским ревизорам хватало одной расписки...
   - Надеюсь, и моей будет достаточно, - хмыкнул я.
   - А тело? Это ж сколько мороки! - горестно вздохнул надзиратель и вдруг оживился: - Слушай, Эдмунд, а давай вытащим его во двор и сожжём, а? Никто ж не узнает, живой он был или мёртвый!
   - Забудь, - отмахнулся от него охранник коменданта. - И готовь бумаги на передачу тела на тюремное кладбище...
   - Разве его не выдадут родственникам? - уточнил я, в принципе, имея представление о принятой в тюрьме процедуре.
   - Нет, - мотнул головой Эдмунд. - В королевском указе ясно звучало, что маркиз останется здесь навсегда. И смерть не является основанием для помилования. Его похоронят на тюремном кладбище.
   - Простых-то мы родственникам выдаём, - снова приложился ко фляге захмелевший старший надзиратель и подмигнул. - За определённую мзду. А голытьбу всякую - прямиком в печь. Но у маркиза-то, у маркиза отдельная могилка будет...
   - Хватит пить, - вырвал у него из рук флягу охранник коменданта. - Старик учует - греха не оберёшься.
   - Старик? - удивился я.
   - Главный медик, - буркнул Эдмунд.
   - Понятно. - Я отряхнул пыльные колени кожаных штанов. - Что за день такой сегодня? И что б экзекутору за это дело не взяться? Вот удружил так удружил!
   - Сам удивляюсь, - кивнул Эдмунд. - Первый раз с ним такое.
   - Так, так, так. Что у нас здесь стряслось? - растолкав не успевших податься в стороны охранников, заскочил в камеру маленький сухонький старичок в меховой шапке и тёплом плаще. Потянув носом, он моментально обернулся к забившемуся в угол старшему надзирателю. - Пил?
   - За упокой, его сиятельства, - не растерялся тот. - В рамках этикета...
   - Ну смотри у меня, - погрозил пальцем лекарь, потом отвлёкся на труп и сразу же позабыл обо всём на свете. Несколько минут он кружился вокруг сидевшего на стуле мертвеца, оттягивал веки, залезал пальцами в рот и, наконец, повернулся к нам: - Какие-то микстуры давали?
   - Да, - опередив меня, ответил Эдмунд. - Господин экзорцист изгонял беса и...
   - Понятно. Ослабленный организм маркиза этого просто не выдержал, - решил старик. - Значит, нам остаётся только убедиться, что он действительно мёртв.
   - Убедиться? - не поверил собственным ушам я.
   - Разумеется, похоронить его светлость живым, будет, по меньшей мере, неучтиво, - усмехнулся целитель и заметив жаровню с углями, не раздумывая, сунул в неё широкий нож с обухом в палец толщиной. - Сколько хитрецов трупами прикидывалось! Но у нас свои методы...
   - Что за варварство? - чертыхнулся я, достал из сумки длинную спицу и насквозь проткнул ещё не успевшую окоченеть кисть мертвеца. Крови не было, маркиз, разумеется, и не поморщился. - Какие доказательства ещё нужны?
   - Впечатляет, - вынул из жаровни нож с раскаленным докрасна лезвием лекарь. - Но мы уж по старинке... - Он легко опустился на одно колено, ухватил босую ступню мертвеца и сунул лезвие между мизинцем и безымянным пальцем. Шипение, вонь горелой плоти. - Вот и всё. Теперь составим бумагу и передадим тело на кладбище.
   - Бумаги будем заполнять наверху? - поёжился я. - Надеюсь, это не займёт много времени. Мне надо успеть на вечернюю почтовую карету в Сарин.
   - Боюсь, господин экзорцист, ничего не получится, - вытер пальцы о полу плаща старик.
   - С чего бы это? - насторожился я.
   - Нет уверенности, что ритуал изгнания доведён до конца, - как само собой разумеющееся заявил тюремный лекарь, который слишком уж хорошо знал правила ордена Изгоняющих. - В этом случае первую ночь экзорцист должен провести рядом с трупом, чтобы помешать бесу вновь завладеть лишённым души телом.
   - Ритуал был проведён надлежащим образом, - возразил я.
   - У меня имеются большие сомнения на этот счёт, - твёрдо заявил Старик. - И я лично поставлю в известность и коменданта, и казначея. Хотите получить плату - придётся присмотреть за трупом сегодняшней ночью. Хотя, платить вам, господин экзорцист, особо не за что.
   - Ночь на тюремном кладбище? - обречённо вздохнул я. Вот чёрт! Терять целые сутки было никак нельзя. Особенно в свете последних событий...
   - Ночь. На кладбище, - отрезал лекарь. - И стандартная плата за изгнание увеличена не будет.
   - Твою мать... - тихонько, так чтобы никто не расслышал, выдохнул себе под нос я. - У меня есть предложение получше...
   - Сжечь труп? - обрадовался старший надзиратель, но сразу же заткнулся, когда его незаметно для лекаря ткнул в бок Эдмунд.
   - Вот, - вытащил я из сумки два потёртых серебряных медальона размером с ноготь большого пальца и мешочек серебряных же гвоздей с крестообразными шляпками. - Медальоны положите на глаза, гвоздями заколотите гроб. И похоронить маркиза надо до заката. Советую с этим не тянуть. Да! К телу лишний раз лучше не прикасаться. Мало ли...
   - Этого будет достаточно? - взвесил в руке мешочек с гвоздями старик, сверливший меня пристальным взглядом.
   - Вполне, - кивнул я и закинул на плечо ремень сумки. - И не забудьте подготовить расписку о получении серебра.
   - Непременно, - спрятал лекарь мешочек в кошель. - Эдмунд, проводи господина экзорциста в канцелярию, начинайте оформлять бумаги. Эй, бездельники! Ну-ка помогите...
   - Не тяните с похоронами, - ещё раз напомнил лекарю я, направляясь на выход из камеры. - Не тяните...
  
  
   II
  
   Хорошее правило - меньше знаешь, крепче спишь. Не суй нос в чужие дела и всё будет хорошо. Ну или, по крайней мере, тебе его случайно не прищемят. Многие люди избежали бы кучи неприятностей, следуй они этому правилу. Да только такова уж человеческая натура, что запах чужих тайн манит ничуть не меньше, чем звон полновесных золотых монет. Слухи, сплетни, обрастающие массой невероятных подробностей байки, из которых уже и не вышелушить изначальное зерно истины, - будьте уверены, найдётся и на них любитель покопаться в чужом грязном белье.
   Но некоторые пошли дальше - они сделали тайны своим ремеслом, своим оружием. Таких полно и на улице, и в королевском дворце. Кто с кем спит, кто чего стащил и где укрыл. Верные ставки, наводки, скелеты в шкафу, тайники и клады. Интриги, заговоры, секреты и совсем уж невероятные подробности частной жизни внешне добропорядочных обывателей.
   Стражники, частные шпики, наводчики, стукачи и соглядатаи стараются изо всех сил, но они зачастую и не подозревают, что где-то рядом плавают хищные рыбины совсем другого калибра. Некоторые улавливают расходящиеся от этих монстров волны, другие и не подозревают, отчего начинаются войны, рушатся банкирские дома и скоропостижно умирают высокопоставленные чиновники. Но скрывающиеся во тьме игроки вовсе не тщеславны: громкие титулы, ордена и всеобщее восхищение не для них. Они просто делают свою работу. И если об этих людях мало кто слышал - значит, работа сделана хорошо.
  
   Бродячего проповедника, по случайному совпадению приехавшего в Ронев накануне, я нашёл неподалеку от рынка. Все необходимые бумаги к этому времени уже были оформлены, золото получено, да и съехать с постоялого двора удалось весьма быстро - благо хозяин такому повороту событий был безумно рад. Так что наскоро перекусив, я пешком отправился к отделению королевской почты, откуда через несколько часов должна была отойти карета в Сарин. Времени в запасе пока оставалось в избытке, так почему бы и не прогуляться по городу? И что с того, что Ронев - провинциальная дыра? Всё лучше, чем напиваться дрянным пивом или разбавленным вином на постоялом дворе. И реши кто присоединиться ко мне в прогулке по городу - незаметно, следуя где-нибудь в отдалении, - он бы, несомненно, решил, что господин экзорцист просто-напросто пытается убить время. Отчасти это была чистая правда, но только отчасти...
   - Век человеческий недолог и оттого люди увлекаются плотскими радостями, забывая о бессмертии души. А ведь только исполнение заветов Святых-покровителей может даровать достойное посмертие... - вешал взобравшийся на сооруженный посреди широкого пустыря помост одетый в какое-то застиранное рубище бородатый и нечесаный проповедник. Собравшихся послушать его увещевания было не так уж и мало - лениво переговариваясь между собой, месили раскисшую от дождя грязь десятка три горожан. Откровения старца они в большинстве своём пропускали мимо ушей - просто для такой дыры как этот городок и приезд бродячего проповедника с кучкой своих последователей служил не самым худшим развлечением.
   - Какая чушь, - устало вздохнул я и стоявший на краю пустыря мужчина в промокшей войлочной шляпе, башмаках со стоптанными деревянными подошвами и залатанном в нескольких местах сером плаще кивнул, соглашаясь с моими словами.
   - Он слишком вольно трактует откровения преподобного Модеста Оражского, - направился рядом со мной по переулку нашедший благодарного слушателя мужчина. - Эти откровения и сами по себе не носят канонический характер, а в таком изложении не могут применяться вовсе. Я неоднократно обращал на это внимание достопочтенного Огюста, но он не желает прислушиваться к гласу рассудка!
   - О! Так вы знакомы с проповедником! - хмыкнул я и огляделся по сторонам.
   - Так и есть. - Мужчина обернулся к оставшейся в отдалении толпе и поджал губы. - Какого чёрта ты сюда припёрся?
   - Брожу по городу, у меня полно времени до вечерней кареты, - не обратил внимания на тон собеседника я. - Увидел проповедника, подошёл. Меня, знаете ли, всегда интересовали вопросы теологии...
   - Ага, когда кошельки на рынке срезал и по подворотням людям руки-ноги ломал, ты только о теологии и думал, - буркнул мужчина, которому по долгу службы была известна вся история моей жизни. Малькольм Паре, граф Ронский, барон Лир и прочая, прочая... был не последним лицом в королевской тайной службе Стильга. Правда, узнать его в этом оборвыше не удалось бы и собственной жене. К тому же, сейчас господин граф возглавлял морскую экспедицию к полуденным берегам Старого моря. - Что с маркизом?
   - С маркизом всё хорошо, - ухмыльнулся я. - Будет. Если его выкопают этой ночью. К утру он уже очнётся.
   - Тогда что случилось? - в упор уставился на меня граф. Вообще, организовать побег мятежному герцогу проблем бы не составило и без моего маскарада - в прогнившем насквозь королевстве купить можно было любого. Но вот в этом-то и была главная проблема: с такой же лёгкостью любого и продают. А слухи... слухи в этом деле ни к чему. Прознай кто о спасении маркиза, и его ценность для Стильга сразу упадёт до ниже некуда. Вот и пришлось разыграть спектакль со мной в роли заезжего экзорциста.
   - Информатор, который держал связь с маркизом и который проведёт вас на кладбище, он человек надёжный? - немного замедлил шаг я, подбирая слова. Выкрасть маркиза мёртвого оказалось куда проще, чем живого - тюремная охрана неплохо зарабатывала, продавая предназначенные к сожжению тела родственникам по куда более умеренным расценкам, чем собственное начальство. Да и свой человек среди канцелярских крыс тоже весьма пригодился. Вот только были у меня насчёт него большие сомнения...
   - Я держу его за яйца, - пожал плечами Малькольм. - И держу крепко. Всё ясно?
   - Тогда поинтересуйтесь у этого кастрата, какого чёрта он заранее не предупредил, что комендант предпочитает работать с одни и тем же экзекутором? Который сегодня успел первым пообщаться с маркизом?
   - Чёртов трус! - зарычал граф и неожиданно ухмыльнулся. - Нашёл-таки способ оставить меня в дураках, чернильная душа! Как всё прошло?
   - Разумеется, экзекутор сразу понял, что маркиз ломает комедию...
   - Но, раз прибыл экзорцист, ничего коменданту не сказал? - догадался Малькольм. Всё верно, у Пламенных не самые лучшие отношения с Изгоняющими. И это ещё слабо сказано. - Значит, он захотел, чтобы ты тоже помучился, выводя симулянта на чистую воду?
   - А вместо этого маркиз отправился к праотцам и когда экзекутор вскоре об этом узнает...
   - То непременно начнёт травить эту байку на каждом углу, - вновь перебил меня граф. - Придётся тебе им заняться.
   - Узнайте, куда он отправился, - поправил я врезавшийся в плечо ремень сумки. В любом случае сначала придётся добраться до Сарина: вернуть одежду и вещи одному неравнодушному к золоту экзорцисту. Чтобы он не натворил глупостей, за ним приглядывали два моих парня, но тянуть с возвращением не стоило: в приграничный со Стильгом городок экзорцист прибыл по делам. - Пока ещё не поздно...
   - Отправляйся в Сарин, - несказанно удивил меня наморщивший лоб Малькольм Паре. - Экзекутор с двумя слугами выехал туда за час до полудня. Зовут его Ярн Верг. Если повезёт - перехватишь в городе, нет - знаешь к кому обратиться, мои люди помогут взять след.
   - Если вы знали о приезде экзекутора... - опешил я.
   - Не знали, - развеял мои сомнения Малькольм. - мой человек дежурил на воротах, когда он уже покидал город. Не упусти его, Себастьян.
   - Само собой, - буркнул я и, не прощаясь, зашагал к почтовому отделению. Непонятно только одно - что понадобилось экзекутору в Сарине? Вот и экзорцист туда по делам приехал...
  
   Почтовой кареты я дожидаться не стал. Побродив какое-то время по площади, отправился к полуденным воротам, нанял экипаж и уже через пару часов был в небольшой рыбацкой деревеньке на берегу Щучьего озера. Никаких дел там у меня не было и, пугая своим видом моментально разбежавшуюся по хатам детвору, я протопал прямиком к пристани. Желающих уплыть на ближайшей лодке сразу заметно поубавилось, да и оставшиеся выглядели не шибко счастливыми от такого попутчика. Какая-то тётка с великовозрастной дочуркой, хмурый коробейник с двумя то ли охранниками, то ли племянниками, да нервно теребивший сумку с эмблемой гильдии лекарей малец. Подмастерье домой на каникулы отправился, не иначе.
   Меня предстоящее путешествие по озеру тоже особо не вдохновляло, но другого способа нагнать экзекутора или хотя бы наверстать упущенное в тюрьме время, в голову не приходило. На почтовой карете быть мне в Сарине завтра к полудню. Если не к вечеру. Слишком много деревень и посёлков по пути. Да и кучер никуда не торопится, ему не за это деньги платят. И на ночь он, как только темнеть начнёт, остановится. Другое дело - лодка. Щучье озеро не широкое, вытянутое. Если объезжать, полдня потерять можно. Напрямик, при попутном ветре - от силы час. Думаю, экзекутор не будет гнать лошадей, и в Сарин мы прибудем почти одновременно. Но тут уж как карта ляжет.
   О! Вон и лодка показалась. Надеюсь, они из-за непогоды не решат на этой стороне заночевать. Да нет - не должны. Волны невысокие, дождь утих, только морось в воздухе и висит. И людей, как ни как, прилично собралось.
   Волновался я напрасно. Стоило сойти на пристань прибывшим с той стороны пассажирам, как настороженно посматривавшая на небо команда начала готовиться к обратному отплытию. Ветер крепчал, показавшиеся было разрывы в тяжёлых облаках вновь затянуло, но хозяин бившейся бортом о доски пристани лоханки не желал упускать идущий в руки заработок.
   Всё, отчалили...
  
   - Сходим, сходим живее! - заорал старший матрос, как только скучавший на пристани паренёк закрепил выкинутый ему конец каната.
   Хлипкие сходни шатались под ногами, шибавшие в борт волны раскачивали лодку, и пассажиры, по мнению команды, слишком уж медленно и неторопливо перебирались на пристань. Впрочем, в воде никто оказаться не хотел и на эти крики особого внимания не обращали. Пусть себе кричит - работа у человека такая.
   Чертыхнувшись, я поправил почти сорванную ветром с головы шляпу и посмотрел на небо. Темнеет. Погода вновь преподнесла неприятный сюрприз, когда лодка была на середине озера: ветер сменился на встречный и плавание заняло куда больше времени, чем обычно. Так что добраться до Сарина сегодня всё же не суждено. Можно, конечно, попытаться подыскать попутчиком, да только, того и гляди, гроза начнётся. Нет, в такую непогоду да ещё под вечер, никто в дорогу точно не отправится. Одна надежда - экзекутор в пути тоже задержится.
   Бывать в этой деревеньке раньше - в более привычном обличье, - доводилось неоднократно и, закинув на плечо ремень дорожной сумки, я направился к видневшейся за лодочными сараями остроконечной крыше. "Пьяный пескарь" не то место, куда остановившись один раз, хочется возвращаться снова и снова, но выбора-то нет. Пытаться напроситься на постой к какой-нибудь горячей вдовушке, в моём положении чревато весьма неприятными последствиями. Слухи и сплетни, будь они неладны...
  
   Снять комнату проблем не составило. Корчмарь, правда, как ему думалось, незаметно складывал пальцы в отгоняющие зло фигуры, но и только. Рыба оказалась подгоревшей, вино - кислым. На обслуживавших посетителей девиц даже не глянул. Вряд ли с прошлого раза они похорошели. Да и не до того сейчас - надо выспаться: как удалось выяснить с помощью пары подзатыльников и медяка у приглядывавшего за двором корчмы мальчонки, каждый день ещё до рассвета в город уходили возы с выловленной в ночь рыбой. И что-то мне подсказывает - торговцы рыбой не будут возражать против моего присутствия. Но только вот вставать придётся ни свет, ни заря. Нет, определённо надо выспаться.
  
   - Господин экзорцист! Господин экзорцист! - Стук в дверь вырвал меня из полудрёмы, когда уже потушив свечу, я отложил толстенный том "Бесноватости..." и завалился на кровать. Интересно пишут, чёрт возьми! А мне кроме донесений, да перехваченной корреспонденции ничего в последнее время читать и не доводилось.
   - Чего надо?! - выдернув из ножен лежавший под рукой кинжал, раздраженно рявкнул я.
   - Господин экзорцист, беда! - Молодой парень перестал колошматить в дверь и запричитал. - В гостью бесы вселились! Помогите!..
   - Проваливай, - зарычал я и, зевнув, брякнул первое, что пришло в голову: - Гонца в город отправляйте!
   - Она совсем плохая... - и не подумал отстать от меня парень. - Ночь эту может и не пережить, а её отец хорошие деньги предлагает. Десять золотых!
   - Стильгских золотых?
   - Нет, шелегов!
   - Не интересует, - вновь отказался я. - Проваливай, кому сказано!
   Почему фальшивомонетчики не подделывают марнийские шелеги? Да потому, что в поделках золота зачастую оказывается больше, чем в настоящих! Шутка - шуткой, но за пределами Марны за попытку расплатиться монетой местной чеканки вполне можно схлопотать по морде.
   - Господин экзорцист, - вновь взвыли за дверью, - не губите невинную душу!
   - Невинную? - рассмеялся я. - Что-то с трудом верится!
   - Меня не губите! Хозяин живьём шкуру спустит, если без вас вернусь...
   - Ну, меня сохранность твоей шкуры волнует мало... - вновь развалился на кровати я. Комнатка была маленькой и, если этот олух так и будет торчать под дверью, выспаться сегодня не светит. - Проваливай!
   - Но что я ему скажу? - и не подумал отправляться восвояси парень. - Запорет, как пить дать, запорет. У нас же постояльцев, считай, завтра и не останется! И новые не пойдут! В конец разоримся. Не берите грех на душу!
   - Скажи, мол, господину экзорцисту вставать рано, выспаться хочет, - едва сдерживаясь от ругательств, ответил я.
   - Так как же вы выспитесь, господин экзорцист, если я всю ночь под дверью вас умолять буду? - совершенно искренне удивился паренёк.
   - Проваливай! Добром прошу! - Размахнувшись, я метнул кинжал, и он с глухим стуком глубоко вошёл в дверное полотно. - Выйду, кишки выпущу!
   - Господин экзорцист, - минуту спустя тихонько поинтересовался прекрасно понявший природу стука посыльный. - Вы ведь у нас проездом?
   - Тебе какое дело? - нашарил я второй кинжал.
   - Если проездом, значит, в Сарин направляетесь, - предположил парень. - А у хозяина фургон есть. Помогите, и уже к утру в городе будете. Чего ночь терять? Клопов только кормить...
   - Фургон? - заинтересовался я. Да и как не заинтересоваться? Мальца этого послать подальше много ума не надо. Вот сам корчмарь да ещё с отцом девицы притащится - другое дело. Отвертеться уже не получится, придется идти бесноватую смотреть. Потому как отказавшийся провести ритуал изгнания экзорцист - ещё большая редкость, чем добрый и отзывчивый мытарь. Сразу слухи пойдут... А слухи-то как раз и не нужны. - Тебя как зовут, искуситель?
   - Грегором кличут, - с облегчением выдохнул парень.
   - Так ты, выходит, Стильгского короля тёзка? - усмехнулся я, натягивая холодные штаны. - Постоялицу вашу я посмотрю, так и быть. Но если что-то серьёзное, сам за изгнание не возьмусь. Ясно?
   - Конечно!
   - С хозяина фургон и вина подогретого. - В комнате было сыро и промозгло, и немного согреться вовсе не помешает. - А десять золотых... Знаешь, куда папаша может засунуть себе десять золотых?
   - Догадываюсь, - радостно хихикнули за дверью.
   - Умный мальчик, - ухватил я ремень сумки, с трудом выдернул глубоко засевший в доске кинжал и спрятал его в ножны. Охлопал звякавший серебряными колокольчиками плащ и вышел из комнаты в коридор. - Веди.
   Расплывшийся в улыбке паренёк полутора десятков лет отроду - чернявый и щербатый - чуть ли не кубарем скатился по лестнице и, проведя меня через пустую обеденную залу - ну да, ночь на дворе, - распахнул дверь на хозяйскую половину. Мысленно чертыхнувшись, я потопал за ним.
   Чёрт! Чёрт! Чёрт!
   Одно дело - роль экзорциста играть и совсем другое - взаправду попытаться изгнать беса. Ничем хорошим ни для меня, ни для одержимой это не закончится. Оставался, конечно, вариант просто удавить некстати подвернувшуюся девицу, но он нравился мне ещё меньше, чем слинять отсюда по-тихому. По-тихому? Да нет, по-тихому не получится.
   Одна надежда: у постоялицы просто с головой не всё в порядке, бывает и такое. Бывает. Но редко. Слишком редко, чтобы тешить себя призрачной надеждой. Конечно, не надо быть экзорцистом, чтобы справиться с лёгкой формой бесноватости - многие деревенские знахари поднаторели в этом ничуть не хуже, чем изгоняющие. Вот только и опыта у них за плечами соответственно.... С моим не сравнить. Да и какой там опыт-то? Несколько книг из библиотеки ордена наскоро пролистал - и всё...
   Нет, самостоятельно проводить ритуал изгнания нельзя - пусть кожаное одеяние и обереги экзорциста дают неплохую защиту, но в случае неудачи и сам бесноватым стать могу. Не хотелось бы. Весьма. Получается, надо с умным видом постоялицу осмотреть и что-нибудь эдакое выдумать. Мол, тут нужен узкий специалист и...
   - Господин, экзорцист! Господин экзорцист! - с диким криком бросился ко мне корчмарь и хотел уже ухватить за рукав, но в последний момент одумался и отдёрнул руку от серебряных колокольчиков. Был хозяин приютившей меня корчмы растрёпан и одет чуть ли не в исподнее. Ещё и пьян. - Беда! Беда и разорение! Сделайте что-нибудь, а то по миру с семьёй пойду!
   - Замолчи, - раздражённо попросил я и - о, чудо! - хозяин тотчас перестал причитать. Ну да оно и не удивительно: весьма затруднительно продолжать визжать, когда твои щёки стиснули затянутые в кожаную перчатку пальцы.
   - Бу-бу-бу... - что-то нечленораздельно всё же сумел выдавить из себя корчмарь.
   - Не понял? - слегка ослабил я хватку.
   - Молчу... - прошипел хозяин и попытался высвободиться, но безуспешно.
   - Вот и молчи, - брезгливо оттолкнул его к стене я. - Бесноватая где?
   - Тут, тут она... - указал на одну из дверей корчмарь, и, вспомнив моё распоряжение держать язык за зубами, спал с лица.
   - Проваливай, - распахнул я дверь и сразу почуял неладное. Возникает иногда такое чувство - вроде, всё в порядке, причин для волнения нет, - а смертью повеет, и обойдёшь десятой дорогой не приглянувшееся место. А потом узнаешь, что там парня с соседней улицы за драные сапоги зарезали. Или стражники злые на весь мир с похмелья насмерть кого дубинками забили. Или... Да мало ли какие напасти на городских улочках в далеко не самом респектабельном районе повстречаться могут? Ненадёжное это чувство, многих под монастырь в самый ответственный момент подвело, но уж если побежали по спине мурашки - не сомневайся, рви когти.
   Вот только иногда приходится стискивать зубы и идти, ожидая удара в спину. Идти, потому что другого выхода нет. Отступишься - затопчут; заживо, с потрохами схарчат. А так еще побарахтаешься, как та лягушка...
   Впрочем, в небольшой, плохо освещённой комнатке набрасываться на меня никто не собирался. Наоборот - даже обрадовались. Я б тоже, пожалуй, обрадовался на их месте...
   Молодая, очень худая девушка с ввалившимися щеками лежала на заправленной кровати, а усталая женщина средних лет прикладывала к её лбу холодный компресс. Подтянутый моложавый мужчина в дорожном камзоле нервно ходил из угла в угол и теребил густые бакенбарды.
   Нет - источником опасности были не люди. Точно - не люди. Будто в комнате находился кто-то ещё. Нечто витало в воздухе и заставляло шевелиться волосы на затылке. Неужто и вправду - бесноватая? Вот дьявол!
   - Господин экзорцист! - шагнул ко мне на встречу мужчина. - Марциус Ларь...
   - Что с ней? - бросив сумку у двери, подошёл к кровати с девушкой я. - И почему завязаны глаза?
   - Она одержима бесами, - набычившись, тем не менее, переборол себя отец - а ведь точно отец: черты лица один в один.
   - А повязка? - не дожидаясь ответа, я оттянул свёрнутую в жгут льняную тряпицу и заглянул в глаза девушке. Сиделка возмущённо засопела, но мне было не до неё - глаза бесноватой оказались абсолютно черны. Будто смолой залили.
   - Убийца! - ни с того, ни с сего завопила постоялица, и я поспешил поскорее вернуть тряпицу на место. Ух, словно спицу раскаленную в хребет забили. И не поперёк, а вдоль. Те ещё ощущения.
   Девица точно бесноватая. Классический случай "глаз дьявола". Видит невесть что. Иногда, как сейчас, например, может и правду прозреть. Вот только отделять случаи ясновиденья от галлюцинаций затея безнадёжная. Слишком всё перемешано. С другой стороны - этот случай не из сложных. Для настоящего экзорциста, само собой, не для меня...
   Невольно я задумался, смогу ли надлежащим образом провести ритуал изгнания, и едва не расхохотался. Неужели всерьёз хочу рискнуть? С другой стороны - куда деваться? Отказаться, не вызвав подозрений, не получится. Кто знает, где и когда этот отказ аукнется? Второго прокола мне не простят. Не те ставки на кону, чтобы на случай уповать.
   - Выйдем, - указал я отцу бесноватой на дверь и постарался успокоиться. Азарт, азартом, да только не стоит оно того. Надо себя в руки взять, пока дров не наломал.
   - Слушаю вас, господин экзорцист, - осторожно прикрыл за собой дверь Марциус Ларь.
   - Скройся с глаз моих, - распорядился я и корчмаря будто ветром сдуло. - Давно ваша дочь в таком состоянии?
   - Пятый день, - помрачнел Марциус.
   - И какого чёрта раньше к экзорцисту не обратились? - не выдержал я. - Откуда вы вообще взялись на мою голову?
   - Из Сарина, - ответил сначала на второй вопрос отец одержимой, замолчал, тяжело вздохнул и продолжил: - В первый же день мы обратились в монастырь всех Святых, но настоятель помочь не смог. Пришлось искать настоящего экзорциста, один должен был приехать в наш город ещё неделю назад, но до сих пор не объявился...
   - Ну а сюда зачем рванули? - прекрасно зная, куда подевался тот самый экзорцист, раздражённо засопел я.
   - Мне стало известно, что в город направляется брат-экзекутор.
   - И вы решили удрать? - Как предпочитали бороться с бесами экзекуторы, ни для кого давно уже секретом не было.
   - Да, но здесь Марте стало хуже.
   - Экзекутор бы вас в любом случае нагнал.
   - В Сарине у него работы не на один день. Не до нас будет, - с печальной улыбкой покачал головой Марциус. - В последнее время одержимыми становятся всё чаще.
   - Да ну? - удивился я. - И что, теперь всех на костёр?
   - Не всех. Кому-то помог настоятель, кто-то покончил с собой. Некоторые, как поговаривают, и вовсе пропадают.
   - В Сарине отпускают бесноватых гулять по улице? - старательно не думая о лежавшей в соседней комнате девушке, усмехнулся я.
   - Вы нам поможете? - вместо ответа глянул мне в глаза отец Марты.
   - Хозяин! - во весь голос рявкнул я, нисколько не сомневаясь, что корчмарь подслушивает за дверью. Так оно и оказалось. - Выкидывай из комнаты всю мебель к чертям собачьим! И пусть принесут тринадцать лампад.
   - Зачем, зачем это?.. - заикаясь, заблеял хозяин.
   - Бесов изгонять буду, - шагнул к нему я. Да - изгонять! А что ещё остаётся? Вот уж действительно - назвался груздем, полезай в кузов. - Ну? Чего встал? Бегом, живо!
   - Десять шелегов - это всё, что я могу заплатить, - достал кошель Марциус.
   - Заплатите, - вернулся я в комнату с девушкой и вытащил из брошенной на пол сумки пухлый том "Бесноватости, как она есть". Надо освежить память, пока время есть. - Хозяин, шевелись быстрее! Не управимся до полуночи, придётся всех вместе с корчмой спалить!
   Комнату освободили быстро. Даже кровать без особых причитаний с комодом выволокли. К этому времени я уже нашёл соответствующую главу и сосредоточенно перебирал содержимое сумки в поиске нужных ингредиентов. Ага, вот и освещённое лампадное масло...
   Выудив из сумки холщовый мешок, в котором звякали какие-то железяки, я развязал тесьму и вывалил на пол четыре кованых кольца с приклёпанными к ним штопорами. Измерив кожаным шнурком рост и длину рук одержимой, сделал необходимые разметки и начал ввинчивать кольца в потемневшие от времени доски пола. Так, ещё ремни кожаные должны быть. Ага, вот и они.
   - Вы собираетесь... - охнул стоявший у меня за спиной Марциус.
   - Ну да, - хмыкнул я, жалея, что нельзя стянуть с себя кожаное одеяние и вытереть вспотевший лоб.
   - Я должен при этом присутствовать!
   - Валяйте, - махнул я рукой. - Только без меня.
   - Но...
   - Я не собираюсь потом ещё и из вас бесов изгонять! Всё ясно? - Закрепить кольца удалось без проблем, а тут уже и хозяин притащил заправленные маслом лампады. Проверив на прочность кожаные ремни, я велел уложить девушку на пол и опустился на колени. - Всё, пошли прочь отсюда!
   Дверь на засов, на окнах ставни. Пустую комнату освещает лишь оставленный корчмарём на подоконнике подсвечник. На полу симпатичная, в общем-то, девушка в одной ночной рубахе. Знавал я немало людей ещё бы и приплативших, чтобы оказаться на моём месте. Дела...
   Первым делом я принялся перерисовывать на пол, стены, двери и оконную раму непонятные символы из соответствующей главы "Бесноватости...". Потом, вытащив из сумки две размеченные мелкими-мелкими зарубками дубовые линейки, длинный шнур с завязанными через равные промежутки узелками и странный прибор, предназначенный для вычисления углов, принялся измерять стены и высоту потолка. Казалось бы, чего проще - зажги тринадцать лампад, уже светло станет, но нет - разместить их нужно таким хитрым способом, чтобы теней в комнате не осталось вовсе. "Бесноватость, как она есть", раздел "Младшие бесы", глава "Глаза дьявола".
   И вот с этими расчётами пришлось повозиться. Невольно я поблагодарил учителей школы при столичном монастыре всех Святых нудными убеждениями и розгами сумевших-таки вбить в меня основы арифметики и прочих премудрых наук, от которых пропадавшему на улицах парнишке вроде бы не предвиделось никакой пользы. Честно говоря, первое время так оно и было. Но вот когда пришлось работать на серьёзных людей - тогда позабытые было знания и пригодились. Мои давешние наниматели мало ценили головорезов, карманников или наводчиков, а вот специалистам более широкого профиля были готовы платить и платить хорошо.
   Неожиданно осознав, что всё больше и больше погружаюсь в прошлое - припоминаю старых друзей и врагов, успехи и неудачи, - и постепенно теряю связь с окружающей действительностью, я выругался и постарался выкинуть из головы посторонние мысли. И получаса с бесноватой не провёл, а уже соображаю с трудом.
   Когда с расчётами было, наконец, покончено - пять лампад стояли на полу, одна на подоконнике, остальные пришлось развешать по стенам, применив обнаруженные в сумке нехитрые приспособления, - я занялся пентаклем. Лучи пятиконечной звезды, в навершиях которых и стояли лампады, оказались неровными, и вписать их в круг оказалось делом нелёгким. Честно говоря, круг больше смахивал очертаниями на пятно, оставшееся после выплеснутых на дорогу помоев.
   Отложив порядком стёртый кусок известняка, я выдернул пробку из небольшого пузатого бутыля и заставил бесноватую сделать несколько глотков полынной настойки. Девушку едва не выгнуло дугой, она попыталась выплюнуть горькую жидкость, но не тут-то было - настойку ей пришлось выпить до последней капли.
   - Где я? - откашлявшись, прошептала девушка. - И почему здесь темно?
   - Что ты помнишь? - разжигая лампады, поинтересовался я. Бесам полынь не по вкусу. Вполне возможно, что хватит и одной настойки, вот только, думаю, улучшение временное. Ладно, что там с тенями? Вроде, везде светло, даже по углам не прячутся - потому и мебель заставил вынести.
   - Зеркала... - ответила, наконец, долгое время молчавшая одержимая.
   - И что в зеркалах? - Зубами вытащив пробку из флакона с маслом, начал по три-четыре капели добавлять его в лампады я. Масло, само собой, было непростое - несколько мгновений плясавшее на фитилях пламя трещало и стреляло длинными искрами, а потом наливалось таким сиянием, что делалось больно глазам. Если всё рассчитал правильно - теням в комнату дорога закрыта.
   - В зеркалах коридор свечей, - на этот раз без заминки ответила бесноватая. - И человек. Он приближается. Он что-то говорит. Глаза! У него чёрные глаза! Совсем чёрные! Будто в них сама тьма! Нет!..
   - Как интересно, - хмыкнул я и вытащил из сумки футляр с полированными серебряными дисками. Тоже вроде как зеркала. Только кривые. Теперь-то понятно, что с девушкой стряслось - захотела погадать дурёха на суженого-ряженого, поставила два зеркала друг напротив друга, пару свечей зажгла, да и заглянула. А там... А что интересно там? - Ты знаешь этого человека?
   - Это у Святых имён без счёту, а бесам имя легион. - Лишённый жизни голос наждаком прошёлся по нервам. Воздух в комнате будто сгустился, что-то мягко толкнуло меня в грудь, но проявившаяся было над девушкой тень оказалась слишком слаба и бесследно рассеялась в ярких лучах лампад.
   - Буду знать, - сорвал я с глаз бесноватой тряпку, и она завизжала от резанувшего глаза ослепительного света. Продолжавшая вопить девушка крепко зажмурилась, но, оттянув веки, мне удалось закапать настойку волчьих ягод сначала в один глаз, а потом и в другой. Уж не знаю, чего ещё было намешано в эликсир, но зажмуриться девушка уже не смогла. И чёрные глаза почти сразу стали самыми обычными - клубившаяся в них тьма рассеялась, будто оседающая на дно муть от взбаламученного ногами песка. Неестественно расширенный зрачок теперь занимал весь глаз, и бесноватая до крови закусила губу. Кожаные ремни натянулись, но загнанные в пол крепления выдержали рывок.
   Глубоко вздохнув, я постарался успокоить дыхание и вытащил из обитого бархатом футляра серебряные диски. Мгновение помедлил, соображая, как именно их использовать, потом поднес кривые зеркала к лицу одержимой так, чтобы отражаемый ими свет падал прямо в глаза.
   От нового визга заложило уши. Девушка попыталась отвернуть лицо, но закапанный эликсир уже подействовал, и мышцы шеи онемели. Если не дать противоядие, то в скором времени дыхание остановится, но, думаю, до этого дело не дойдёт. По крайней мере, до сих пор у меня всё получалось.
   В дверь забарабанили, почти сразу послышалась непонятная возня, и шум стих. Вот и здорово - сейчас отвлекаться никак нельзя.
   Затянувшую глаза тьму я заметил случайно. Вот только ещё ничего не было - и уже зрачок вновь налился чернотой. Чувствуя, как начинают дрожать руки и нагревается полированное серебро, я медленно и чётко проговорил фразу, заученную наизусть. Не знаю, какой смысл вкладывали братья-экзорцисты в эту абракадабру, но даже без сложенных в нужную фигуру пальцев эффект от неё был. И ещё какой!
   Из глаз девушки хлынули кровавые слёзы, тьма вырвалась на свободу, слилась в едва заметное марево и почти сразу же рассеялась под светом лампад, отражавшимся от серебряных пластин. Всё верно - будь это обычные зеркала, тьма укрылась бы в отражении, затаилась в глубине, и горе посмотревшему в них бедолаге. С серебром такой фокус не проходит.
   Что-то сдавило виски, стало трудно дышать, но я лишь мотнул головой и звон серебряных колокольчиков мигом развеял наваждение. Вот и всё, вот и всё...
   Влив в рот потерявшей сознание девушки противоядие, наскоро собрал вещи и рассыпал по полу истолчённую в мелкую пыль бирюзу. И хоть сквозняков в комнате быть не могло, пыль тут же разлетелась по углам комнаты. Ну да это теперь не моя забота. Пусть корчмарь сам уборкой занимается...
   Развязать ремни, вывернуть из досок кольца и вынести будто бы ничего не весившую девушку из комнаты оказалось минутным делом. Захлопнув ногой дверь прямо перед носом сунувшегося было туда корчмаря, я передал всё так же находившуюся без сознания Марту отцу, под глазом у которого наливался здоровенный синяк.
   - Слушай, хозяин! Пока в комнату не суйся, к утру лампады прогорят, тогда и зайдёшь. Лампады выбрось, пол на пять раз вымой. И до полнолуния никого туда на постой не пускай. - Я обернулся к Марциусу. - Что у вас здесь стряслось?
   - Да вот господин перенервничал, начал в дверь ломиться, пришлось успокоить, - смутился хозяин и протянул мне глиняную кружку, над которой курился пар. - Ваше вино, господин экзорцист.
   - Благодарю, - совершенно искренне кинул я. Вино оказалось красным, терпким и горячим. В самый раз. - Фургон запрягли?
   - А до утра не подождёте? Уже за полночь! - заюлил хозяин. - По такой-то погоде? А утром - в лучшем виде!
   - Если останусь, - заглянул я в кружку и в два глотка допил её содержимое. В голове зашумело, по телу растеклась приятная истома. - Напьюсь. А напьюсь - могу здесь ещё на пару дней задержаться. И всякие разговоры с постояльцами разговаривать начать. Оно тебе надо?
   - Сейчас запрягут! - мигом метнулся прочь сразу понявший, куда дует ветер, корчмарь. - Сам прослежу!
   - Что насчёт оплаты? - подошёл я к занимавшемуся дочерью Марциусу.
   - Клара, рассчитайся, - даже не обернувшись ко мне, распорядился тот.
   Служанка выдала заранее заготовленные монетки; я, не глядя, ссыпал их в кошель и направился вслед за убежавшим хозяином.
   Куда он умчался, кстати? Не мог слуг послать?
   Поправив ремень сумки, вышел во двор и поёжился от мигом прочистившей голову прохлады. Свежо. И дождик каплет. Может, и в самом деле утра подождать? Нет, надо, раз уж такая оказия подвернулась, догнать экзекутора, будь он неладен. Догнать и поговорить по душам. Да...
   Привычные мысли помогли отодвинуть на задний план воспоминания о проведённом ритуале изгнания. Да и чего переживал? Ничего сложного, как оказалось.
   Ничего сложного?
   Ну нет! Меня сотрясла короткая дрожь. До сих пор поджилки трясутся. Надо напиться при первой же возможности. Непременно.
   Да куда уже, чёрт его дери, запропастился корчмарь?
   Хозяин обнаружился возле ворот. И что самое неприятное, занимался он вовсе не фургоном, а препирательством с двумя крепкого сложения парнями в насквозь промокших плащах.
   - Ну вот, а ты говорил, её здесь не было, - заметив меня, мрачно усмехнулся один из бугаев. - Врать нехорошо...
   - Проваливайте отсюда! - ничуть не стушевался корчмарь. - А то собак спущу!
   - По-хорошему просим, выдайте бесноватую, - не обратил никакого внимания на угрозу хозяина второй парень. - А то как бы чего не вышло...
   - Вы от брата-экзекутора, что ли? - даже несколько обрадовался такому повороту событий я. - Опоздали ребята, опоздали. Но вот к вам у меня есть один вопрос...
   Парни просто растворились в темноте. Несколько мгновений я молча хлопал глазами, размышляя, не стоит ли попытаться их догнать, потом где-то неподалёку заржали кони, и стало ясно, что можно расслабиться. Не судьба.
   - Выродки городские, - сплюнул на землю корчмарь и протянул мне перехваченный за горлышко глиняный кувшин. - Это вам, господин экзорцист. На дорожку.
   - Весьма кстати, - прислушиваясь к мерному шороху капель, кивнул я. - Весьма...
  
  
   III
  
   Прошлое - палка о двух концах. Оно может сделать сильнее, а может и сломать своей тяжестью. Некоторые воспоминания как запрятанные в глубине души жемчужины, другие тоже запрятаны, но за семью замками. И не всякий решится эти замки открыть. Да и надо ли?
  
   Уж не знаю, что было тому причиной - жуткая усталость, бутылка вина или нервное перенапряжение после ритуала, но всю ночь, пока трясся в фургоне по разбитой колёсами телег дороге, меня беспрестанно донимали кошмары. Спал ли я? Должно быть. А может, всё примерещилось наяву, пока в одиночку допивал кувшин этого клятого вина.
   Выпрыгнув из фургона, я хлопнул по плечу возницу и поплёлся к воротам Сарина, у которых уже выстроилась небольшая очередь. Багряный шар солнца только вспух над горизонтом и в его лучах ночные видения как-то незаметно поблёкли и потеряли недавнюю остроту. Ну привиделись мертвецы, что с того? Да - друзья. Да - много их было. Но ведь все ж свои. Вот если чужие мерещиться начнут...
   Дежурившие в воротах стражники расступились в стороны без единого слова. Даже смотреть в мою сторону лишний раз побоялись. Что ни говори - наряд экзорциста идеальная маскировка. Вернее, почти идеальная: от случайностей вроде вчерашней никто не застрахован.
   Потоптавшись неподалёку от городских ворот, и не заметив, чтобы хоть кто-нибудь проявлял ко мне неуместное сейчас внимание, я нырнул на тёмную улочку и через пару минут вышел к широкому, мощёному брусчаткой бульвару.
   Здесь было чисто, здесь было людно, здесь даже не сильно воняло помоями. Не то что в Роневе. А ведь это даже не коронный город. Не иначе местный барон жуткий чистюля. Или умные люди у него из советников ещё не все перевешаны. Есть у шибко умных людей такая манера - время от времени на виселице оказываться. Очень уж власть имущих угнетает, когда их кто-то учить жить пытается.
   Остановившись у чистильщика обуви - заросшего бородой, что твой леший, - я швырнул ему мелкую монету и подставил под щётки сапог.
   - Вчера с вечера в город прибыл брат-экзекутор в сопровождении двоих слуг, - не смотря на чистильщика, негромко проговорил я. - Найдите его и не выпускайте из виду.
   - Сюда больше не приходи. Найдём - сообщим. - Дед подслеповато моргнул, ещё пару раз прошёлся по моим остроносым сапогам щёткой и больше не произнёс ни слова. Просто здорово - значит, ничего чрезвычайного за время отсутствия в городе не приключилось. Вот и замечательно. У меня и своих проблем хватает.
   - В "Печёное яблоко" людей не посылай. Пусть на рынке у полуденных ворот либо меня, либо кого из парней ищут, - на всякий случай предупредил связника я и, развернувшись, зашагал прочь.
  
   Всё, теперь пора на постоялый двор идти. Экзорцисту шмотьё его вернуть надо, да и парни мои, наверное, с безделья уже на стены лезут. Ничего, недолго им скучать осталось. С экзекутором надо кончать...
   Задумавшись, я решил срезать путь через переулок и тотчас об этом пожалел - проход загородила смутно знакомая фигура.
   - Ну что, допрыгался экзорцист? - по-волчьи ухмыльнулся слуга экзекутора и выпростал из-под плаща руку с ножом.
   Зря он так. Моя сумка ещё только падала на землю, когда я одним стремительным прыжком оказался рядом и нанёс два коротких удара шилом. Снизу вверх - под горло и тут же в сердце. С инструментом сапожников выхваченное мной оружие сходство имело весьма отдалённое - трёхгранный клинок закалённой стали был чуть ли не в пол-локтя длиной, - а потому выронивший нож бугай замертво повалился на землю. Точнее повалился бы: ухватив его свободной рукой, я крутнулся на месте и, поставив подножку, оттолкнул от себя уже безжизненное тело.
   Предосторожность эта оказалась вовсе не излишней - набегавший со спины напарник бугая споткнулся о труп и растянулся на земле. Короткий замах, и шило с неприятным хрустом почти на треть ушло в основание затылка. И этот отбегался.
   Наскоро вытерев клинок о плащ убитого, я сунул его в неприметный разрез на боку плаща и, подхватив сумку, поспешил прочь. Шило, быть может, оружие и не самое удобное, зато крови после себя мало оставляет. Очень это в нашем деле ценится. А что до удобства - так умеючи и ложкой деревянной человека на тот свет отправить пара пустяков. И даже не пара...
  
   На постоялый двор "Печеное яблоко", что у полуденных ворот, я пришёл хоть и нескоро, зато в прекрасном расположении духа. Благо покружился по городу, хмарь ночного кошмара развеял. Заодно и от возможной слежки избавился. Время, конечно, потерял - не без этого, зато так спокойней.
   Но на самом деле причина превосходного настроения крылась совсем в другом. Такой уж человек - терпеть не могу убивать людей без веской на то причины. И по мере возможностей стараюсь этого не делать. Но экзекутор, сволочь такая, сам виноват. Зарвался. Такого грех не проучить. Нет, на самом деле - грех, но куда деваться? Работа есть работа.
   В общей зале постоялого двора посетителей оказалось немного. Раз-два и обчёлся. Да ещё невесть по какой надобности забрёдшие сюда двое стражников играли в кости с парой подвыпивших бугаёв. Стражники выпивки тоже не чурались, и из того угла на всю общую залу то и дело разносился громкий смех и ругань. Хозяин терпеливо ждал, когда стражи порядка уберутся восвояси, и замечаний им делать не решался. Оно и правильно - если другим постояльцам не мешают, пусть гогочут, сколько влезет.
   - С возвращением, господин экзорцист, - поприветствовал меня просветлевший лицом хозяин постоялого двора. Видать, караулившие настоящего экзорциста парни тоже благочестием не отличались. Устроили, выходит, веселую жизнь. Это - да, это они могут.
   - Мои спутники у себя? - направляясь к лестнице, ведущей на второй этаж, поинтересовался я.
   - Сегодня ещё не выходили. Завтракать будете в комнате?
   - Позже.
  
   Неладное я почуял, когда постучал в дверь. Постучал - и она слегка шелохнулась. Забыли задвинуть засов? Не верю...
   По лестнице загромыхали чьи-то шаги, и я юркнул в приоткрытую дверь. Не глядя задвинул засов, с кинжалом в руке метнулся во вторую комнату и остолбенел. Уж не знаю, кто наведался сюда до меня, но живых после этого визита не осталось. Три удара ножом, три трупа. Никаких следов борьбы. И смерть наступила не раньше сегодняшней ночи.
   Что за чертовщина! Не могли парни так подставиться! Да - экзорцист не боец, да - Диего я плохо знал, но Леон-то волчара битый! Мы ж с ним всю Закатную компанию! На Лемском поле выжили! А тут... Как он мог подпустить убийцу на расстояние удара? Как Вообще мог пустить в комнату постороннего человека? Не мог - если только убийцы не пришли с кем-то, кого он знал. Например, с постоянно околачивавшимися на постоялом дворе стражниками...
   Все эти предположения крутились у меня в голове, когда я уже скидывал на пол кожаное одеяние экзорциста. Шляпа, маска, плащ, сапоги, штаны... Быстрее, быстрее! Поддетая под плащ жилетка и свободного покроя рубаха пришлись весьма кстати, тёмно-синие шаровары из моментально распотрошённой сумки дополнили картину, и я босиком метнулся обратно ко входной двери.
   Прислушался - голоса. Не успел! Обыграли, сволочи! Сейчас вломятся и повяжут под белы рученьки. Тройное убийство - это не шутки. Но кому понадобилось меня так подставлять? Кому? У экзекутора кишка тонка, значит, кто-то из конкурентов подсуетился. Подарок с полуночи? Очень может быть - у Норвейма тоже профессионалов хватает. Но зачем им это? И если они в курсе операции, почему не перехватили заранее?
   Глубоко вздохнув, я прогнал панику, отмерил от стены расстояние, чтобы хватило места укрыться за распахнутой дверью, приладил в щель между досками деревянный клин и схватил тяжеленную дубовую табуретку. Закутал её в плащ и со всего размаху швырнул в выходившее на задний дворик постоялого двора окно.
   Грохот, звон разлетевшегося вдребезги стекла; табурет вывалился на улицу, плащ зацепился за осколки и повис. Дверь с шумом распахнулась и едва не свернула мне нос, лишь в последний момент упёршись в клин. Выломанный засов отлетел к противоположной стене и в комнату ворвались сидевшие в общей зале бугаи. Двое. Следом - стражники.
   На моё счастье это оказались непрофессионалы. Оглянись они - и мне конец. Но нет, выбитая рама и зацепившийся за осколки стекла плащ сразу привлекли их внимание, и бугаи рванули к окну. Зря...
   Будь на мне хоть какая-то обувка, дело запросто могло не выгореть. Но босиком я ступал совершенно бесшумно и оказался за спинами стражников раньше, чем кто-либо успел почувствовать неладное. Рукояти кинжалов ударили в бритые затылки одновременно, и представители доблестной городской стражи повалились на пол. С бугаями такой фокус уже не проходил, но с ними-то как раз церемониться было незачем. Один тут же осел, зажимая рассечённое горло, второму повезло больше: он умер, даже не успев понять, что произошло. Выпустив рукоять загнанного в глазницу кинжала, я отскочил от растекавшейся по полу лужи крови и выглянул в коридор. Никого.
   Прикрыв дверь, кинул на пол второй кинжал, наскоро осмотрел одежду на предмет случайных пятен крови и принялся искать свою обувку. В крайнем случае можно, конечно, воспользоваться обувью одного из мертвецов, но мне повезло - собственные, разношенные по ноге сапоги обнаружились под одной из кроватей. Жаль только, ничего из оружия брать нельзя. Хотя нет - просторная рубаха прекрасно скрыла под собой чехол с шилом. Вот и здорово.
  
   Ушёл я через чёрный ход. На встречу никто не попался, так что неуместного интереса со стороны городской стражи можно было не опасаться - те меднолобые, которые остались валяться на постоялом дворе, меня точно рассмотреть не успели. Всё здорово, но есть одно "но". И это самое "но" вполне могло стать мостиком от умиротворённой безмятежности до петли палача на шее.
   И верно: тот, кто вслепую использовал этих болванов, запросто способен выдумать новую пакость. Нет, расслабляться никак нельзя. Заявиться же к связному и притащить за собой хвост - вообще хуже не придумаешь. Даже если удастся сохранить в неприкосновенности собственную шкуру, Малькольм всё одно с потрохами съест. И будет, как ни печально это признавать, в своём праве. Так что придётся идти на оговоренное место - ждать у моря погоды.
   Вот так и вышло, что я отправился на рынок у полуденных городских ворот. Оно и к лучшему, более подходящего места для человека в моём положении отыскать сложно. Народу вокруг - не протолкнуться: работы в поле уже закончились и крестьяне с окрестных деревень тащили на продажу в город всякую-всячину. Приезжали сами, привозили жён, детей, дальних родственников, друзей и просто знакомых. Город посмотреть, себя показать. Где заработать, где украсть - всё лучше, чем дома на лавке штаны просиживать. Осень.
   Затеряться в толпе труда не составило. Подумаешь - ещё один бездельник. Таких тут не счесть. И пока бродил меж торговых рядов, проверяя нет ли хвоста, даже вездесущие карманники не позарились на тощий кошель. Всё правильно, на рынке и более денежных жертв хватает. А связываться с молодым парнем ради нескольких медяков - себе дороже выйдет.
   Круговерть людей, шум, гам, крики и музыка дававших неподалеку представление бродячих циркачей будто вернули в прошлую жизнь. Нет - не в прошлую.
   В прошлой жизни я месил ботинками грязь и проливал кровь со славу великого и непобедимого Стильга. Закатная компания. Пехота. Грязи было много, крови тоже хватало с излишком. Своей и чужой. Врагов и друзей. А на Лемском поле так и вовсе было не разобрать - то ли грязь красная, то ли в крови по щиколотку.
   В позапрошлой жизни праздно шататься и глазеть на представление трюкачей да кукольников тоже времени особо не было. Если работаешь на одного из самых оборотистых скупщиков краденного столицы, будь уверен: выкладываться придётся по-полной. Выпадет свободный денёк - уже праздник, и десять раз подумаешь, стоит ли его так бездарно тратить.
   А вот ещё раньше...
   Тряхнув головой, я заставил себя отвлечься от неуместных сейчас воспоминаний и заскочил в одну из закусочных погреться. Уселся за ближний к выходу стол, заказал печёной картошки и кружку горячего травяного настоя. Хватит уже меж торговых рядов круги нарезать, люди Малькольма меня и здесь без проблем отыщут. А пока есть время, стоит поразмыслить над ситуацией, в которой угораздило оказаться. Нехорошей ситуацией, прямо скажем - паршивенькой. Попахивает от неё чем-то эдаким...
   Ведь что получается - никому кроме подручных экзекутора отправлять меня на тот свет в этом захудалом городишке резона нет. С теми двумя клоунами всё ясно - не удалось заполучить бесноватую, решили поквитаться. Или, что более вероятно, сам брат-экзекутор просто велел от конкурента избавиться. Городок, как говорят, для него весьма перспективный, а тут путается под ногами непонятно кто.
   Но вот резня на постоялом дворе - точно не его рук дело. Меня ведь не убить хотели, нет - зуб даю: расчёт был на горяченьком прихватить. Очень это попытку вербовки напоминает. Но почему именно меня, почему парней даже не пытались расспросить - сразу убили? Неужели где-то засветился? Или кто-то свою игру затеял? Надо срочно Малькольма предупредить.
   Расплатившись, я вышел на улицу и первым делом прикупил короткую накидку. А то в одной жилетке замёрз как собака. Потом направился к рядам, на которых торговали всяким разнообразным инструментом. Топоры, пилы, рубанки, стамески, ножи... Шанс подыскать хоть что-то подходящее был невелик, но с одним шилом устраивать охоту на экзекутора было несколько опрометчиво. Надо бы разжиться чем-нибудь более универсальным. Нормального оружия здесь, конечно, не найти - да и не резон его с собой таскать, - но вот пару подходящих железяк приобрести не помешает.
   - Интересное исполнение, - взвесил я в руке небольшой топорик. Широкое лезвие, изогнутое топорище. Вроде ничего необычного, стражники на такого уродца даже не посмотрят, вот только чует моё сердце - если метнуть его вон в тот, к примеру, столб... - Сам делал?
   - Батя... - хмуро глянул на меня бандитского вида продавец. - У нас в деревне у всех такие.
   - Как интересно! - подкинул я в воздух крутнувшийся топор и вновь поймал его за топорище. - Сколько хочешь?
   Парень назвал цену; я поморщился. За такие деньги пяток плотницких топоров купить можно. Но, чует моё сердце, ничего более подходящего среди выложенного на продажу барахла найти не удастся. Нет, конечно, можно найти людей, которые продадут что угодно: хоть арбалет, хоть меч - были бы деньги. Только куда мне с ними?
  
   Связной подошёл, когда я укладывал вещи в купленный по случаю мешок. Топор, пара плотницких ножей с такими лезвиями, что оружием их назвать не повернётся язык у самого придирчивого стражника, стамеска, рубанок, напильник, шило сюда же. И пусть кто-нибудь только заикнутся, что я не плотник. А что? По дворам хожу, кому чего надо починаю. Вот и инструмент при мне.
   - Экзекутор час назад вошёл в особняк у Соловьиного моста. Тот, что у садов на левом берегу. Не ошибёшься, - как бы между делом остановился рядом со мной лотошник в поношенном платье. - С ним двое слуг. Сколько людей в доме - неизвестно.
   - С двумя слугами? - удивился я. - Это точно его слуги?
   - Сегодня утром он прибыл с ними в город.
   - Особняк чей? - Что за чертовщина? Если напавшие на меня в переулке не были слугами экзекутора, зачем им понадобилась бесноватая? И кто послал их по мою душу? Ничего не понимаю.
   - Какого-то приезжего дворянчика с полуночи. То ли из Норвейма, то ли из Ланса, - зевнул, прикрывая рот рукавом, лотошник. - Местные его в свой круг не приняли.
   - У особняка кто-нибудь остался?
   - Тебя дождутся.
   Я кинул ему на лоток пару медяков, сгрёб несколько пряников и пошёл к выходу с рынка. Надо торопиться - а то придётся за экзекутором по всему городу гоняться. В том, что он решил встретиться со своим земляком, нет ничего удивительного. И как знать - быть может, именно этот землячок и организовал мне тёплую встречу. Да, это многое объясняет, многое...
  
   Выйдя с рынка, я на всякий случай немного поплутал по соседним улочкам, и вышел к Ольхе - небольшой речушке, которая ближе к центру города текла меж замощённых каменными блоками набережных, но дальше, за Соловьиным мостом раздавалась вширь. Более пологий левый берег каждую весну оказывался под поднимавшейся водой и потому сплошь зарос камышом. Засыпать это безобразие у городских властей никак не доходили руки, и выстроенные в этом районе особняки выходили задворками на самое настоящее болото.
   Место не то, что бы не престижное - так, серединка на половинку. И стража, вроде, своим вниманием не обделяет и не последние люди живут, но вот Болото и всё. Теперь хоть золотом улицы вымости, да дома из серебра отгрохай, один чёрт, Болотом район и останется. Человек с амбициями здесь никогда не поселится. А этот, вишь - сразу особняк выкупил. Странный.
   Лузгавший на мосту семечки молодой парень в плаще городского стражника при моём появлении отправился по своим делам. Других наблюдателей не видно, но сомневаться в их наличии не приходилось. Скорее всего, они расположились дальше по улице.
   Пройдясь мимо нужного особняка, я чертыхнулся и, не останавливаясь, поплёлся дальше. Вот дьявол! Ну и район! Да тут любой наблюдатель как на ладони будет. И все друг друга знают - новая физиономия сразу в глаза бросается. И как мне экзорциста дожидаться? Не ломиться же в наглую...
   Дойдя до перекрёстка, я свернул на уходивший к реке проулок. Прямо за высоким забором крайнего дома оказалась помойка - не иначе её только половодье и смывает, - к воде уходили сколоченные из подгнивших и потемневших от влаги досок мостки.
   Солнце скрылось за тёмными облаками, начал накрапывать лёгкий дождик, и поблизости никого было не видать. Закинув мешок на плечо, я сошёл на узенькую тропинку, петлявшую в камышах вдоль заболоченного берега реки. Под ногами захлюпала вода, то и дело приходилось выискивать места посуше. Но уж лучше так, чем у всех на виду маячить. Разумеется, в это самое время экзекутор вполне может отправиться по своим делам...
   Неожиданно я насторожился и, замерев на месте, присел. Сначала даже не сообразил, в чём дело, но тут же понял - рядом с заполненным водой отпечатком квадратного каблука по стеблю осоки лениво стекала красная капля. Кровь?
   Вот так дела!
   Быстро развязал мешок, спрятал под рубаху шило и с топором в руке медленно и осторожно направился дальше. Не исключено, конечно, что тут местные отношения выясняли - район, как ни крути, для поножовщины весьма подходит, - да только как-то в такие совпадения не верится. Аккурат ведь от нужного особняка раненый бежал. И не один он был: ещё трое или четверо следом шли. Именно шли. Вот тут, например, сразу видно: бежали люди. Каблуки почти не отпечатались, только узкие отметины носков водой наполнены. Здесь же, напротив - на всю подошву ступали. Выходит, спокойно топали, не спешили особо. А несколько раз капли крови именно такими следами затоптаны. Тоже странно. Получается, преследователи никуда не торопились?
   Следы вильнули в сторону, я сошёл с тропинки и почти сразу углядел торчавшие из зарослей камыша сапоги. Осторожно подошёл ближе, присел у трупа. Ну и что тут у нас приключилось? Ага, зарезали парнишку. На правом боку серый камзол от крови чёрный, ещё и горло ножом перехвачено. Но это так - добивали. Сначала его в бок ткнули, вот и кровил на бегу...
   Высматривая сломанные и примятые тяжёлыми ботинками стебли камыша, я выбрался на ещё одну тропинку и замер: впереди, на небольшой проплешине валялись три трупа. А кровищи, кровищи-то кругом...
   С топором в руке обойдя прогалину по кругу, я усмехнулся, сообразив, почему не спешили преследователи: эти хитрецы просто загоняли дичь навстречу забежавшим вперёд подельникам. Вот только дичь оказалась с норовом: заколотый в спину парень успел одному крепышу распороть глотку, второго ткнуть обломившимся кинжалом в бок. Что эти два мертвеца именно загонщики, сомневаться не приходилось: на обоих бугаях тяжёлые ботинки с квадратными каблуками. А вот на парне в сером камзоле - сапоги.
   Ладно, с мёртвыми разобрались, но куда остальные делись? Не иначе, ещё кто-то убёг. И у меня уже не оставалось никаких сомнений - убёг именно экзекутор. Неужели, встреча с земляком не задалась?
   Я попытался припомнить, во что были обуты пытавшиеся взять меня в оборот громилы, но лишь досадливо прицокнул языком: не обратил внимания, болван. А стоило бы, стоило...
   Следующий труп удалось учуять шагов за двадцать. Неудивительно - от него дьявольски несло горелой плотью. Распластавшееся на тропе тело выглядело так, будто его сунули головой в костёр, да так и бросили. Вот только не было здесь поблизости костра. Не было. А мертвец с обгоревшим до костей черепом был.
   И не стоило тешить себя иллюзией, будто сгоревший заживо человек и есть экзорцист. Нет - и сложение не то, и ботинки опять-таки знакомые.
   Нестерпимо захотелось оказаться отсюда как можно дальше, но я заставил себя обойти тело и поспешить дальше. Какая бы чертовщина тут не творилась - дело необходимо довести до конца. Иначе гнить мне остаток жизни в каком-нибудь приграничном гарнизоне. И это в лучшем случае - Малькольм не из тех, кто прощает слабость.
   Следующий труп попался, когда начало казаться, будто я направился не в ту сторону. Но нет - вон лежит, голубчик. Вот именно, что лежит - тело отдельно, голова отдельно. И крови столько, сколько не из всякого хряка выльется.
   Выбрав относительно чистое место, я ступил к мертвецу, наклонился и нахмурился: даже не знаю, что могло оставить столь гладкий разрез. Топор палача и то иной раз хуже с делом справляется. А тут с разворота, да ещё на бегу! Чем это он его так, интересно? Ну силён брат-экзекутор, ну силён...
   Впрочем, и на него управа сыскалась, не убежал от судьбы, шустрик.
   На очередной прогалине его и нагнали. Тот, который загонял, скрючившись и зажав ладонями живот, валялся в неглубокой луже со ставшей бурой от крови водой. Тот, который выскочил из засады и пырнул кинжалом, видно хотел уползти в камыши, да так и остался валяться, по пояс скрывшись меж жёлтых стеблей. Сам шустрик кашлял кровью, привалившись к невысокой кочке. Не жилец - явно лёгкое пробито.
   Наскоро осмотрев следы - судя по всему, живым с поляны не ушёл никто, - я подошёл к попытавшемуся уползти с поляны бугаю, потянулся перевернуть его на спину и тут же отдёрнул руку. Потом медленно, очень медленно отступил назад и, стараясь не выпускать из поля зрения экзекутора, подошёл ко второму мертвецу. С этим дела обстояли ничуть не лучше - в дыру в животе можно было запросто просунуть кулак, а разорванная на спине кожаная куртка не скрывала обломков раскрошенных неведомой силой рёбер. Но это ещё куда ни шло, а вот пырнувший экзекутора кинжалом парень не уполз в камыши, его туда забросили. Да так лихо, что сухие обломки стеблей проткнули тело насквозь.
   - Брат-экзорцист? - вдруг, открыв глаза, отчётливо произнёс экзекутор. - Не ожидал...
   Взвесив в руке топорик, я молча уставился на смертельно раненого человека.
   - Глаза, - поняв моё замешательство, скривился в ухмылке тот, и из уголка рта у него потекла тоненька струйка крови. Было удивительно, что экзекутор до сих пор жив. - Глаза - зеркало души. А нам ли не знать о душе всё?
   - Что здесь произошло? - обошёл я экзекутора и встал так, чтобы контролировать ведущую к особняку тропинку.
   - Разве непонятно? - Теперь, когда лица собеседника не было видно, даже не верилось, что он смертельно ранен. - Я попытался откусить слишком большой кусок пирога...
   - Это понятно, - едва сдержался я, чтобы не выругаться. - Это понятно. Но что случилось с плохими парнями? Один лишился головы, второй сгорел заживо. Третий...
   - Ой, да перестань ты, - хихикнул и тут же дёрнулся от боли экзекутор. - Нельзя же быть таким наивным. Хотя в ваш орден, похоже, сообразительным вход заказан...
   - Как ты их убил? - уточнил свой вопрос я.
   - Ты ещё не понял? Это магия. Чары. Колдовство. Называй, как хочешь - суть от этого не изменится.
   - Очень смешно. - Издевается он надо мной или бредит? В любом случае, надо делать дело и уходить. А тайны ордена Пламенной длани... Да кому они нужны?
   - Подожди, экзорцист, - будто почувствовав смену моего настроения, заторопился экзекутор, - я серьёзно. Вы - варвары, вы кичитесь тем, что изгоняете бесов и никак не можете понять - никаких бесов не существует. Есть только изначальная сила, сила по какому-то неразумению достающаяся тем, кто меньше всего этого достоин. А вы, вы... развеиваете её по ветру! И никому даже в голову не пришло оставить частичку себе! Частичку силы. Частичку власти...
   - А вы, выходит, оставляете? - невольно заинтересовался я. На бред откровения собеседника походили мало. На враньё тоже. Да и зачем ему? - Непонятно только чего ради, такая тяга к кострам. Доили бы бесноватых потихоньку...
   - Ты не понимаешь... - вновь зашёлся в приступе кашля раненый, который держался на одной лишь силе воли. На что он надеется? Никак не может наговориться перед смертью? Вряд ли... - Вы все так ничего и не поняли! Сила даётся лишь избранным. Для всех остальных - это яд. Но если выпить душу бесноватого, вместе с ней придёт и частичка таланта. Немного, зато навсегда...
   - А чтобы выпить душу, одержимого надо прикончить? - присел на корточки рядом с экзекутором я. - И чем медленнее - тем больше таланта достанется?
   - Помоги мне и сможешь стать одним из нас, - сплюнул кровь цеплявшийся за жизнь зубами парень. - Помоги, экзорцист...
   Величайшая слабость человека - оставить последнее слово за собой. Многих сгубило неумение вовремя остановиться. А уж скольким оно испортило жизнь, загубило карьеру, вконец расшатало нервы!..
   Я промолчал. Не стал говорить, что я не экзорцист. Переборол желание увидеть, как расширятся от удивления глаза экзекутора, услышать его судорожный вздох. Просто молча прикрыл левой рукой ему глаза и одним движением вогнал в сердце трёхгранное остриё шила.
   Покойся с миром... Или как там у вас принято...
   Оттолкнув мертвое тело в сторону, я вытащил из-под него заляпанную болотной жижей сумку и насторожился: кто-то был рядом.
   Резко, разворачиваясь на месте, вскочил на ноги - никого.
   Толчок в спину, вспышка перед глазами, провал...
  
  
   IV
  
   Не знаю, сколько времени прошло, но очнулся я уже не на болоте. Нет, два каких-то бугая, ухватив подмышки, довольно бесцеремонно спускали меня по невысокой лесенке.
   Что странно - уверен: подловили меня на болоте вовсе не они. Там вообще никого рядом не было, успел оглянуться. И если били в затылок, почему сейчас ничего не болит? Во рту привкус крови, по шее что-то липкое стекает... Носом и ушами кровь пошла? Непонятно.
   Лесенка кончилась, носки сапог вновь заскребли по каменному полу. Кое-как разлепив веки, я попытался незаметно оглядеться, но особо в этом занятии не преуспел. Ясно, что в каком-то каменном мешке нахожусь, но вот где именно и сколько поблизости людей?
   И что делать? Ждать, пока куда-нибудь приволокут, или попытаться сделать ноги прямо сейчас? Ведь если разобраться, когда запрут в каземат, особо не подёргаешься...
   Резко подтянув ноги, я рванулся вверх и назад. Ага, не ожидали!
   С правым конвоиром и вовсе всё прошло без сучка, без задоринки: сначала каблуком в колено подбил ногу, потом коротким тычком в горло раздробил гортань. Левый в это время отпрыгнул, выхватил тесак, но и только: перехватив его запястье, я вывернул занесённую для удара руку, вынул из разжавшейся ладони нож и полоснул им громилу по шее. Не теряя времени, развернулся - так и есть: сзади уже подбегал третий.
   Лови!
   Нож полетел в невысокого, полноватого мужчину средних лет, но, лязгнув в воздухе, будто натолкнулся на невидимое препятствие, срикошетил в стену.
   - Надо же, господин экзорцист, вы полны сюрпризов! - добродушно улыбнулся мужчина. Ничем не примечательная внешность, слегка обрюзгшее лицо, тёплая домашняя куртка. Человек и человек. Если не заглянуть в глаза. А вот в глаза-то ему смотреть и не хотелось. Как там сказал экзекутор - глаза зеркало души? Страшно даже представить, что у этого господина за душой. И человек ли он вовсе? Если уж в зрачках отблески преисподней мелькают... - Несказанно рад, что нам всё же удалось с вами встретиться!
   - Не могу сказать, что взаимно, - буркнул я, контролируя движения собеседника и старательно не глядя при этом ему в глаза. Коридор узенький - не разойтись. Выход в той стороне. Расклад простой, но приближаться к странному типу не хотелось. - Кто вы такой?
   - Ну, право слово, вы меня начинаете разочаровывать, - развёл руками мужчина. - Скоропостижно покинувшему нас экзекутору это ещё было простительно - их орден отрицает наше существование, но вы-то не так зашорены...
   Не знаю, что меня насторожило: незаконченность фразы, неприметное движение рукой, или просто сработало не раз выручавшее чутьё. Пригибаясь, я отшатнулся в сторону, и тут же что-то прогудело рядом с левым ухом. Меня качнуло, каменная кладка стены за спиной брызнула осколками. Что за чертовщина?
   - Впрочем, кое в чём вы тоже перегибаете палку, - как ни в чём ни бывало, вновь заулыбался мужчина. - Догма о младших бесах, к примеру, полный вздор. Тут братья-экзорцисты вас обошли...
   Воздух сгустился, запахло грозой. Фигура человека начала расплываться в чёрное пятно, тень от закреплённого на стене факела вдруг окутала её будто дорожный плащ. Перед глазами поплыло, волосы на затылке зашевелились, а ноги начали неметь. Глаза! Всё дело в его глазах! И ведь мне уже доводилось видеть нечто подобное! Рыбацкая деревушка, привезённая из Сарина бесноватая... Так и есть!
   - И если уж начистоту, мне больше по душе позиция экзекуторов. Какая-то она более честная, что ли... - слова лились из одержимого непрерывным потоком, и эта монотонность вкупе с проникновенными интонациями завораживала и пеленала по рукам и ногам. - Альтруизм, если понимаете о чём я, неестественен для разумного существа. Лицемерен. Мешает развитию личности и общества в целом...
   Отдавая себе отчёт, что ещё немного и вкрадчивый голос окончательно подавит мою волю, я постарался припомнить фразу, которой завершил ритуал изгнания бесов в рыбацкой деревушке. Дьявол, не помню!
   Но если поднапрячься, собрать волю в кулак... Да! Есть!
   Ещё бы знать - выгорит или нет? Без подготовки, наобум?! Но ведь других вариантов нет и не предвидится...
   Негнущиеся пальцы с трудом сложились в отгоняющую зло фигуру и, набрав в лёгкие побольше воздуха, я на одном дыхании протараторил бессмысленную фразу. Но бессмысленную - только для меня...
   Бесноватого же враз согнуло в три погибели, он едва не переломился напополам, из-под зажавших лицо ладоней хлынула кровь. Мужчина бухнулся на колени, уткнулся лбом в пол, потом выпрямился и медленно отнял руки от окровавленных провалов пустых глазниц. А в следующую минуту в меня словно врезался таран.
   Воздух с сипом вырвался из лёгких, неведомая сила оторвала от пола и со всего маха хлопнула о стену подвала. Удар на миг отправил в забытье, но тут я отлип от стены и во весь рост бухнулся на пол. В кровь разбитый о каменные плиты нос привёл в чувство; упёршись руками в стену и стиснув зубы, я кое-как поднялся на ноги и шагнул к слепо бредшему по коридору бесноватому.
   Лишившийся глаз хозяин дома встрепенулся, начал поворачивать голову в мою сторону - и, захрипев, медленно осел на пол. Выдернув воткнутое бесноватому меж рёбер шило, я ухватил мужчину за волосы и вогнал окровавленное остриё под челюсть. Теперь уж точно наверняка. К чёрту все эти фокусы экзорцистов - старое доброе холодное железо ещё никогда не подводило. Ни-ког-да.
   - А вот это напрасно, - прошептал чужой голос у меня в голове. - Весьма, кстати, распространенное заблуждение...
   - Что?!! - опешил я, ошарашено оглядываясь по сторонам. Кто это? Бесноватый ведь мёртв! Уж в этом-то сомнений никаких быть не могло.
   - Не надо так кричать, - усмехнулся невидимый собеседник. - Теперь мы настолько близки, что слышим даже мысли друг друга.
   Меня повело, ноги вдруг совершенно самостоятельно зашагали к выходу и, чтобы остановиться пришлось приложить немалые усилия. До крови закусив губу, я ждал, пока наваждение развеется, но чужая воля никак не желала отступать. Наоборот, давление в голове становилось всё невыносимей, ноги дрожали, а рубаха промокла от выступившего на спине холодного пота.
   - Ну что ты, не надо сопротивляться, - участливо прошептали мне на ухо. - Не надо. Расслабься. Всё равно надолго тебя не хватит, так к чему терпеть эти муки?
   - Пошёл ты, - хрипло выдохнул я. Зря. Рёбра будто стянул железный обруч, и вздохнуть не получилось. Перед глазами всё поплыло, ноги стали ватными и, чтобы не упасть, я медленно сполз на пол по стене.
   - Достаточно?
   На этот раз я ничего не ответил. Не до того - все силы были направлены на попытку вдохнуть ставший вдруг таким недоступным воздух. В голове звенело, перед глазами плавали какие-то серые крапинки, а рёбра ломило от боли - но я снова и снова пытался вновь начать дышать. И победил.
   - Ну и чего ты этим добился? - с немалой долей ехидства поинтересовался голос в голове. - Каково тебе будет дышать так всегда?
   - Кто ты? - Чужая воля попыталась взять под контроль руки, но мне удалось без особых проблем отбить эту ментальную атаку. Только как ни крути, голос прав: так жить нельзя. Нельзя постоянно быть настороже. Рано или поздно просто сойду с ума, и тогда уже никто не помешает захватчику полностью завладеть моим телом. А значит - надо договариваться. - Что ты за тварь?
   - Умный мальчик, - уловил обрывок моей мысли невидимый собеседник. - Можешь звать меня бесом.
   - Так я теперь одержим? - попытался я отдышаться, старательно не думая о том, что бес уловил только обрывок моей мысли. Надо договариваться и тянуть время. Тянуть время. Тянуть время.
   - А ты удивлён?
   - Уже нет, - признался я. Бес исподтишка пробовал оттеснить меня от управления телом, но пока ему это не удавалось. Всё верно - тело это единственное, что у меня есть. А если бы я вот так запросто позволял отбирать своё имущество, то до сегодняшнего дня просто не дожил. Нет, на улице закон простой - если твоё, вцепись зубами и не отдавай. Иначе схарчат. На уступки идти, конечно, тоже приходилось, как без этого, но - с умом. С умом.
   - А вот экзекутор удивился. - Ворохом колючих иголок прошёлся по затылку призрачный смешок. - Никак не мог поверить, что бесы и в самом деле существуют. Слишком привык сосать силу из полоумных бедолаг. А как встретил что-то выходящее за рамки своего понимания - пустился наутёк. Да так лихо, что еле догнали. Ты, вот, экзорцист покрепче оказался.
   - Давай, разойдёмся по-хорошему? - предложил я, прекрасно понимая, что бес просто заговаривает мне зубы. Что-то он замышляет... - Перепрыгнешь в другого человека, тебе ведь не впервой?
   - Странно слышать такое от экзорциста. Но ты прав - перейти в другого человека не проблема, вот только...
   - Вот только что? - заторопился я. Времени оставалось всё меньше. Скоро эта тварь поймёт, что я никакой не экзорцист и перестанет осторожничать. И тогда...
   - Это слишком утомительно, - не без колебания признал бес. - За последнее время я выпил силу многих одержимых и только поэтому справился с экзекутором. А тут ты. Нет, мне нужно твоё тело.
   - Мне тоже...
   - Ну, как знаешь...
   Безнадёга навалилась вдруг. И без того мрачное настроение в мгновение ока окрасилось могильной тоской. Мир исчез, и теперь вокруг была лишь беспредельная пустота. Целое царство тоски, пустоты и безвременья. Место, где никогда ничего не происходило и никогда ничего происходить не будет.
   - Теперь ты понимаешь, каково быть бесплотным духом? - прошептал бес. - А это только начало. Дверь едва приоткрылась. Хочешь остаться там навсегда?
   - Как-то мне довелось побывать в карцере, там было ничуть не лучше, - нашёл в себе силы ответить я. Перед глазами всё плыло, стены меняли свои очертания, и никак не удавалось понять, в каком из миров сейчас находится моё сознание. - Не пугай меня тоской и пустотой, бес. В нашем мире есть куда более неприятные вещи.
   - Боль, страх, унижение, смерть друзей? - равнодушно перечислил нечистый. - Для высшего существа - это просто ничего не значащие слова!
   - Но сейчас-то ты залез в тело не столь возвышенного создания, - зло ухмыльнулся я. - И пусть тебе смешны человеческие чувства, но попробуй за раз пережить то, что оставляло шрамы на моей шкуре последнюю дюжину лет! Да, события - шлак, но эмоции, чувства... И даже не пытайся спрятаться от них в своей пресловутой пустоте. Не забывай - теперь ты в моём теле, бес...
   Бес промолчал. Начал ли он понимать, что выбрал не ту жертву? Очень на это надеюсь. Очень. Ведь ничего другого больше не остаётся...
   Купить, Полный текст
Оценка: 6.92*21  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"