Аннотация: Глава 11, в которой ведется речь о нравах и обычаях оборотней
Ювелир. Тень Серафима.
Глава 11
Карл беспокойно ерзал на жестком и неудобном ложе, тщетно пытаясь успокоиться. Подстегнутое выбросом адреналина, сердце билось быстрее обычного, дыхание сделалось глубоким и учащенным. Рядом, совсем близко были оборотни - сильные, матерые оборотни, скорее всего вожаки. Карл чуял их присутствие, как хищник чует густо разлитый в воздухе терпкий запах крови, и звериная сущность его остро реагировала на такую опасную близость.
Конечно, умом узник понимал, что находится в полной недосягаемости, а потому в безопасности, но чрезвычайно развитые у всех представителей старших рас инстинкты не давали расслабиться. Общество оборотней было построено по принципу стаи, где сила безоговорочно определяла статус. Своё положение требовалось постоянно подтверждать и доказывать. Малейшее проявление слабости, нерешительности, мягкости - и твоё место немедленно занимал более сильный или умелый. Присутствие чужаков, потенциальных соперников, запускало в крови безотказный первобытный механизм: борись - или беги. Просто сидеть на месте Карл не мог.
За время своего заключения маг неоднократно ощущал приход в его узилище собратьев, но никак не мог примириться с этим. Лорд Эдвард нарушал все мыслимые человеческие законы, встречаясь с оборотнями, да еще и на территории своего города. Пусть даже на самой границе. Бреония официально не признавала право нелюдей на жизнь, призывая граждан к поголовному истреблению последних. Это положение было категорично и непреложно, и не знало исключений, как и тот факт, что и оборотни рассматривали человека лишь в качестве пропитания. И как только правителю Ледума удалось вступить в тайный сговор с извечными врагами людей? Это просто не укладывалось в границы сознания.
Правда, обычно лорд Эдвард встречался только с одним оборотнем. Сегодня же пожаловали несколько: трое, а то и четверо. Они не могли почуять Карла, оглушенные множеством активированных камней и сбитые с толку присутствием друг друга. Однако Карл мог поклясться, что там, наверху, затевается что-то серьезное. Почти наверняка тайная встреча лорда Эдварда с вожаками кланов будет иметь далеко идущие последствия, и это сильно тревожило его.
***
Большая топографическая карта Бреонии безмятежно отдыхала на ровной поверхности стола, и не подозревая, что над ней сейчас будут вершиться судьбы. Лорд Эдвард быстрыми резкими движениями расправил смявшуюся бумагу, еще раз окинув взором плоскую и уменьшенную копию страны. Карты такого рода считались секретными и не подлежали широкому распространению, во избежание утечки сведений, которые могут быть использованы в военных целях. Достаточно крупный масштаб во всех подробностях позволял рассмотреть географические явления и объекты местности: рельеф, гидрографию, растительно-почвенный покров, населённые пункты, границы и коммуникации. Однако в данный момент правителя главным образом интересовали тридцать девять городов-государств конфедерации, напоминавших узелки наброшенной на землю плетеной рыбацкой сети.
Тридцать девять городов. Тридцать девять очагов цивилизации, вырвавших у великой Пустоши своё право на жизнь. Ледум располагался на самой границе обитаемой людьми территории, издавна выполняя функции пограничного города, мощного укрепленного аванпоста, который должен был сдерживать любые посягательства извне. Аманита же занимала удобное теплое местечко в самом сердце Брионии, являясь историческим и культурным центром страны. Географически положение столицы было очень выгодно, однако с точки зрения изменчивой политики картинка вырисовывалась более интересная: зона влияния Аманиты простиралась в основном на близлежащие города, приграничные же территории были лояльны Ледуму. Таким образом, в случае войны, столица неминуемо оказывалась во враждебном кольце окружения, что изначально ставило город в невыгодное положение.
Раскрытыми ладонями упершись в стол, лорд Эдвард мысленно разлиновал карту, радикально деля на своих и чужих. В широкой полосе, находящейся под его контролем, совершенно выбивался из общего дружного строя город Ламиум, престарелый лорд которого цеплялся за прошлое с завидным упорством маразматика. Несколько лет назад, после консультаций с финансистами и дипломатами, лорд Эдвард установил для Ламиума режим полной экономической блокады, характерный больше для военного, нежели для мирного времени. Прекращение торговли и официальное эмбарго на все виды денежных операций должны было выступить средством давления, принуждения к изменению проводимой городом негибкой внешней политики. Однако, несмотря на столь жесткие меры, Ламиум не желал налаживать связи с Ледумом по навязываемой модели "вассал - сюзерен", рассчитывая на поддержку городов-союзников. Промышленные и продовольственные товары переправлялись из самой Аманиты и стоили баснословно дорого, что привело к обнищанию казны и населения, которое всё сильнее начинало роптать. Тем не менее, стихийно сформировавшаяся и негласно поддержанная Ледумом оппозиция так и не смогла самостоятельно свергнуть строй, хоть и была настроена весьма решительно.
С этим срочно нужно было что-то делать.
Правитель не торопился начинать разговор, нетерпеливо постукивая кончиками пальцев по темной столешнице. На груди его, поверх простого мундира без знаков различия, угрожающе сверкал и переливался узкий боевой лорум - шарф из твердой парчовой ткани, украшенный чеканными пластинами платины и прихотливо ограненными алмазами.
Трое из четверых приглашенных были на месте, последний безнадежно опаздывал. Будь это кто угодно другой, лорд Эдвард давно уже дал выход своему раздражению, но старый волк Арх Рист, вожак самого многочисленного и влиятельного клана оборотней, был слишком давно знаком правителю, чтобы ошибаться на его счет. Проверенный союзник никогда прежде не подводил и не позволял себе такого. Значит, должно было случиться что-то действительно важное.
Лорд Эдвард ждал.
Две тени за его спиной были совершенно недвижны и, казалось, даже не дышали. Заметить их было непросто: фигуры и лица скрывал полумрак, царящий в зале и особенно сгустившийся в углах. Единственным источником света были два низких кованых подсвечника, украшавшие стол правителя. Их черные и красные стеклянные цветы окрашивали пламя свечей в зловещие тона и скорее скрадывали нюансы обстановки, чем позволяли разглядеть что-то. Однако оборотни прекрасно знали, кто перед ними, и зрение, превосходящее человеческое, уж конечно позволяло им разглядеть рукояти изогнутых парных клинков, чуть видневшихся над надплечьями. Разумеется, правитель был и сам в состоянии гарантировать собственную безопасность, но, как говаривали во времена его юности, береженого Изначальный бережет. С этими нелюдями лучше быть начеку - звериные души потемки для человеческого разума. Никому из них доверять нельзя.
Если для лорда вообще приемлемо само понятие доверия.
Три фигуры, полностью задрапированные в плащи, так же недвижимо стояли напротив, две совсем близко друг к другу и одна, повыше и массивнее, особняком. Можно было с уверенностью биться об заклад, что часы, бесстрастный ход которых был единственным нарушавшим тишину звуком, на время завладели всеобщим вниманием.
Лорд Эдвард не любил ждать, однако годы единоличного управления городом научили мага выдержке и несвойственному его характеру спокойствию. Потому-то, когда камни предупредили о приближающемся госте из обратного мира, правитель заставил себя остаться на месте и даже не изменить схемы переплетения пальцев. Оборотни же, напротив, ощутимо напряглись - они чувствовали такие вещи кожей, кровью, нюхом... или черт их там знает чем еще.
Правителю ничего не нужно было делать - минералы в этой башне были подобраны с умом и специализировались на подобных действиях, защищая от всех проявлений примитивной магии этой старшей расы. Неужели чего-то другого стоило ожидать от строения, используемого в качестве постоянного места встреч с оборотнями, где один из них вот уже долгие годы успешно содержится в заточении? Глупо.
Очень глупо.
Ночную тишину прорезал леденящий кровь вой, свидетельствующий о том, что гость снова с ними, по одну сторону границ миров, и уже познакомился с изощренным гостеприимством хозяина. Голос волка был яростным и сильным, но лорд Эдвард с мрачным удовлетворением отметил в нем глубокую, проникновенную ноту боли. Несладко, наверное, когда что-то грубо выдергивает тебя из обратного мира, пережевывает по пути и выплевывает в этот бренный материальный мир? Незабываемые ощущения гарантированы.
Еще до того, как вновь прибывший присоединился к ним, лорд Эдвард с сожалением констатировал, что старый волк больше не придет. Богатый опыт общения с нелюдями помогал разбираться в вещах, темных для простого смертного. Раздавшийся вой не был безликим голосом рядового волка, - это был голос заявлявшего о себе вожака.
Стражам не нужны были слова, они, подобно драгоценным камням, повиновались малейшему движению мысли. Невероятно удобно. Не потребовалось ни единого звука или жеста, чтобы бесшумно метнувшиеся тени оказались у дверей как раз в тот момент, когда те распахнулась перед долгожданным гостем. Реакции стражей и без того примерно соответствуют реакциям оборотней, а уж искусственно ускоренные посредством минералов в десятки раз... Вошедший даже не сумел различить начало их движения, как уже оказался распростерт на полу, с руками, грамотно скрученными за спиной: одно движение - и последует хруст ломающихся костей и сухие, оскорбляющие слух эстета, щелчки выворачиваемых суставов. Однако, лорд Эдвард не причислял себя к богемной эстетской братии, а потому не имел ничего против. Кажется, нелюдь понял это и предусмотрительно не оказывал сопротивления, пока его грубо волокли к ногам правителя.
Лорд вышел из-за стола и подошел почти вплотную, дабы иметь возможность внимательнее разглядеть новоиспеченного вожака, с которым теперь предстояло сотрудничать. И то, что он увидел, совсем не понравилось человеку.
Цвет волос оборотня выдавал наиредчайший, почти не встречающийся теперь окрас. Он отличался от безукоризненного, идеально белого цвета волос лорда Эдварда, оттенком уходя в перламутр и серебро. Бледно-голубой, пронзительный цвет глаз также подтверждал чистоту породы. Перед ними был чистокровный белый волк, и лорд Эдвард готов был поклясться, что, обернувшись, он предстанет сильным и быстрым зверем, на шкуре которого не окажется ни единого постороннего пятнышка.
Хм. А неплохо бы смотрелась такая шкура где-нибудь в Северном крыле его дворца...
Пленник с трудом поднял голову, сопротивляясь жесткому давлению в основание шеи, которое производил клинок одного из стражей. Длинное изогнутое острие, холодно блестевшее у самого лица, похоже, оказывало какое-то гипнотическое воздействие, ибо взгляд нелюдя был неотрывно нацелен на него. Впрочем, это не было лишено смысла: когда для того, чтобы оборвать твою жизнь, достаточно одного-единственного незначительного движения, волей-неволей становишься внимателен и сосредоточен. Смерть была сейчас не дальше, чем расстояние до кончика меча.
Кроме всего прочего, тут действительно было на что посмотреть: боковая поверхность лезвия, готового в любую секунду развернуться и с завораживающим изяществом отделить седьмой шейный позвонок от собратьев, была безоговорочно прекрасна. Приглядевшись, на отполированном металле возможно было обнаружить туманно-белую дымку линии закаливания, самую примечательную часть клинка. Сложный волнистый узор её был комбинированным, искусно перемежавшим рисунки "двойного цветка клевера" и "вздымающихся волн".
Впрочем, кто разбирался теперь в подобных тонкостях непростого процесса изготовления, закалки, заточки и полировки оружия? Кто мог различить все эти признаки, приметные лишь глазу специалиста? Рафинированную сталь, имеющую семь слоев, дававшую клинку чрезвычайно высокую твердость с одновременной гибкостью и вязкостью удара? Высокую разделительную линию лезвия? Изысканно-узкую верхнюю часть боковой поверхности, низкий скос тыльной стороны? Исключительную остроту режущей кромки, идеальный угол и стабильность заточки? Двойной прерывистый желобок, сходящийся на конце? Да мало ли что еще - вес, центр тяжести, внутреннюю и внешнюю конструкцию, форму искривления... А ведь всё это говорило, - нет, прямо-таки кричало! - о великолепном качестве и совершенной геометрии клинка, не говоря уж о ценности гарды, рукояти и "белых" ножен без декоративной обработки. На самом деле, подобные боевые мечи просто не имели цены.
Лорд Эдвард трепетно любил холодное оружие, хотя сам уже очень давно не использовал его по прямому назначению. Однако, навещая Карла или по иным делам бывая здесь, правитель неизменно заставлял стражей вступать в единоборство, любуясь их зрелищными и динамичными поединками, стремительными и смертоносными скользящими атаками. Мастеров такого уровня, увы, больше не встречалось в их времени. Да и стражам знание досталось от гораздо более древнего источника, чем вымирающее племя нынешних учителей фехтования.
Как ни странно, несмотря на изобретение и развитие смертоносного огнестрельного оружия, спровоцировавшее увядание боевых искусств, мир стал более миролюбив и безопасен. Люди изменились. Те, кто прежде совершал убийства при помощи клинка, способны были убить и без него - дух был их оружием. Физическая подготовка, приемы, защитное снаряжение и вооружение - всё это имеет лишь второстепенное значение, на первом же месте всегда стоял воинский дух, о котором нынешние солдаты не имеют и понятия. Стрелять с безопасного расстояния, не видя и не осознавая вполне последствий простого нажатия на спусковой крючок - вот их основная задача. Убить человека, глядя ему в глаза и одновременно вспарывая живот, а затем, развернувшись, вступить в новую схватку, снова и снова, сохраняя при этом полную внутреннюю тишину и безмятежность... Разве это одно и то же?
Что ни говори, а смерть лишилась красоты и поэтики. И настоящих убийц, подлинных мастеров своего страшного искусства, почти не осталось.
Конечно, магов это вполне устраивало. В случае опасности вывести из строя механизмы, вроде тех же револьверов, для них не составляло труда. Совсем иное дело - разрушить сталь. Считалось, что хорошие клинки имеют душу, которая не может умереть.
Нечисти также стало легче дышать. Небольшие повреждения от пуль доставляли им мало беспокойства, поэтому у современного человека совсем не оставалось шансов победить в схватке с нелюдем один на один. Именно поэтому в своих уединенных, отгороженных от мира монастырях, инквизиторы пытались искусственно остановить маховик прогресса, сохраняя приверженность проверенному веками образу жизни, одежде, оружию.
Несомненно, цивилизация в целом поднялась выше, однако уровень каждого отдельного человека упал. Как правителя, это не могло не радовать лорда Эдварда, ведь управлять мягкотелыми и слабыми людьми не в пример проще. Однако, как человеку порой ему было невыразимо скучно.
Неожиданно оборотень оторвался от созерцания редкостного предмета искусства (или убийства, кому как больше нравится) и перевел взгляд на человека. Лорд Эдвард почувствовал себя странно и неуютно, как если бы грудной клетки, доставая до самого сердца, коснулся смертоносный холод клинка. Глаза волка были как сталь, и взгляд подобен удару - прямой, твердый и решительный. Не каждый умеет так смотреть, - особенно в лицо лорду.
Правитель с недоумением прислушался к себе: что-то не то стало с обычно уверенным сердечным ритмом. Увы, он слишком хорошо знал это горячее, накрывающее с головой чувство, заставляющее необоснованно рисковать и ввязываться в кажущуюся безнадежной партию.
Азарт.
Захотелось ударить в самоуверенное, необоснованно наглое лицо нелюдя острым носком сапога. Опрометчивое желание, учитывая все обстоятельства. Оборотни, примитивные в плане чувств твари, не умели прощать: любая нанесенная им обида должна была смываться кровью. И новоиспеченный вожак наверняка захочет мстить, терзаясь манящей недоступностью обидчика и истекая в полнолуние ядовитой слюной. Опасная, смертельно опасная, но такая увлекательная игра - в противовес сытой, но пресной обыденности. Лорд Эдвард без колебаний сделал свой выбор, привычно не ограничивая себя в желаниях.
В стальных глазах отразилось удивление, даже оторопь, из уголка губ потекла узкая струйка крови.
Правитель удовлетворенно улыбнулся и, отвернувшись, направился было назад к столу. Однако присвист с вызовом сплевываемой на пол крови и приглушенное рычание за спиной заставило его резко остановиться.
Вот, значит, как? Лорд замер, с удовольствием вслушиваясь в переливы этого низкого, утробного звука. Неплохо, конечно, но всё же недостаточно убедительно. И не настолько он впечатлителен, чтобы упасть здесь с сердечным приступом от подобных ребяческих угроз.
И всё-таки придется поучить молодую шпану манерам.
За годы власти лорд Эдвард привык к преклонению и вполне насытился им, однако это не означало, что можно давать послабления. Каждый должен знать своё место и действовать сообразно наделенным полномочиям, ни больше, - но и ни меньше. Подчинение же лорду обязано быть безоговорочным.
Ну что ж... Поиграем?
Тело оборотня выгнулось дугой, когда человек ударил снова. На этот раз с разворота, вложив в ребро стопы значительную силу, достаточную, чтобы вышибить дух из простого смертного. Удар пришелся в область зоны солнечного сплетения, пришелся хорошо, с оттяжкой, так что стражи с трудом удержали тело волка, буквально повисшее на их руках. Если бы не они, удар отшвырнул бы тело пленника на несколько метров.
На миг оборотень потерял сознание, глаза его померкли и закатились, став стеклянными. По мысленному приказу стражи выпустили обмякшее тело, и оно со стуком шлепнулось на пол, застыв в неестественном положении.
Чем крепче боль, тем лучше усваиваются уроки. Это верно не только для звериной расы, но и для людей тоже. Оборотни же понимают только силу. Да и что ему сделается, белому-то волку? Вон уже начинает приходить в себя, трясет головой. Пара сломанных ребер для них пустяк, совсем другое дело - пережитое на глазах других вожаков унижение. Уж это он не скоро позабудет.
Лорд Эдвард чувствовал его ненависть, горячую, сладкую. Это чувство связывало двоих подчас теснее и крепче, чем любовь.
- Кто ты такой? - нарушил затянувшееся молчание правитель Ледума.
- Предполагаю, твой предшественник посвятил тебя в условия нашего альянса, раз ты здесь, - нежно оскалился в ответ человек. По правде говоря, не совсем корректно называть их сговор "альянсом", на союзнические отношения это походило мало. Ледуму вообще не нужны были союзники - только вассалы. - Ты готов от имени своего народа подтвердить взятые им обязательства?
- Готов.
Ну еще бы он был не готов. Несмотря на всю свою наглость, оборотень, похоже, еще не выжил из ума. Однако тон его вновь недвусмысленно обозначил истинную позицию волка. Таким тоном обычно произносят "Будь ты проклят", а менее воспитанные прибавляют кое-что покрепче.
- Тогда довольно терять время. Перейдем наконец к сути нашей встречи.
Молча ожидавшие приглашения оборотни оживились, быстрыми тенями скользнув к столу. В неярком освещении наконец стали видны их лица.
Одной из теней оказалась женщина. Она первой откинула капюшон, и по плечам рассыпались тяжелые, выбившиеся из сложной плетеной прически волосы: темно-красные с отливом в медь, оттенка яркого осеннего клена. Впрочем, ассоциации с осенью рождали и коньячно-карие глаза, и светящаяся золотистая кожа, и алый рот, цветом напоминавший яркие ягоды брусники.
Возраст женщины трудно было определить. Несмотря на внешнюю молодость, в облике совершенно отсутствовала свойственная юности легкость, которую со временем вытесняет уверенность опытной, знающей себе цену дамы.
Внешность гостьи была примечательна: удлиненные глаза, заостренные скулы, нос и подбородок. Распахнувшийся плащ открывал взгляду фигуру: острые плечи, тонкие руки, узкие цепкие пальцы. Худоба женщины была так выразительна, что её можно было назвать костлявой. Однако, при этом не создавалось впечатления хрупкости, истощения или болезненности, напротив, тело её представлялось сотканным исключительно из стальных волокон мышц, из ломаных линий и острых углов. В каждом движении сквозила странная геометричность, сквозила сила и угловатая грация. Хищные ногти, длиной превышающие фалангу пальца, казались металлическими и холодно поблескивали в полумраке.
Перед ними была Саранде - легендарная королева лис, в борьбе за власть перервавшая глотки матери и двум старшим сестрам.
Рядом с лисицей стоял её брат Менея, обликом очень походивший на сестру, однако не столь эффектный. Лисами традиционно руководили два вожака - мужчина и женщина, которые официально имели равные права и должны были совместно принимать решения. Однако на деле испокон веков в клане царил матриархат, и голос вожака-мужчины всегда был совещательным, а женщины - решающим. Менея весьма достойно справлялся с непростой второй ролью, подходя к исполнению воли Саранде с ответственностью и педантичностью. Сейчас на лице его было написано спокойное, внимательное ожидание.
Чуть поодаль от них сурово хмурил брови светловолосый и светлоглазый Хольг - суровый вожак вепрей. Судя по всему, происходящее мало нравилось прямодушному оборотню.
Поднявшийся с пола Арх Юст угрюмо косился на правителя Ледума, но молчал. Должно быть, решил приберечь свою злость на более подходящее время. Инстинктивно прижимая руку к грудной клетке, он словно защищался от удара.
Лорд Эдвард обвел взглядом приглашенных. Здесь собрались представители трех самых старших и сильных родов оборотней. Лисы - расчетливые, дьявольски хитрые создания, не знающие равных в изобретательности и коварстве. Вепри - твари, прославленные звериной жестокостью. Они уверенно держали первое место по выносливости и силе. Но самыми опасными всё же были волки - эти сочетали в себе хитрость и силу, а еще - безрассудную храбрость. Презрение к смерти их было таково, что волки нападали даже на гораздо более сильного противника. И нередко обращали того в бегство, подавляя силой своего духа.
- Сегодня я собрал вас, чтобы сделать исключительно щедрое предложение, - обратился к присутствующим лорд Эдвард, мимоходом отмечая настороженность, мелькнувшую в глазах лис при этих словах. - Не буду томить вас и сразу перейду к сути дела. Уже очень давно представители старших рас вынуждены скрываться в Лесах Виросы и Пустошах, занимаясь истреблением друг друга и утративших человеческий облик созданий, всё еще пытающихся выжить там. Я дам вам возможность добраться до людей, обитающих в городах Брионии. Я хочу, чтобы они вспомнили свой первобытный страх и научились ценить комфорт, который им предоставляют лорды. Нехорошо, когда безопасность принимается как само собой разумеющееся. За всё нужно платить, не так ли?
Это был риторический вопрос. Лорд Эдвард сделал небольшую паузу, давая время поразмыслить над своими тезисами. И уж конечно, он не ждал ответа.
- Скорее, человеческий облик потеряли те, кто живет за городскими стенами, - презрительно усмехнувшись, неожиданно возразил Юст. - Лесные люди могут хоть как-то постоять за себя и потому заслуживают уважения. Горожане же - только пища, не умеющая оказывать сопротивления. Какой платы можно требовать от них? Они не способны заплатить больше, чем уже отдали правителям.
Лорд Ледума давно отвык от общения в режиме диалога, но Юст, по всей вероятности, был мало знаком с привычками правителя. Впрочем, это не означало, что тот собирался их менять - причина была слишком незначительна. Правитель продолжил, будто бы и не слыша обращенных к нему слов, несмотря на то, что едва сдержал ругательство.
- Я позволю вам спокойно пройти мимо границ Ледума и дальше, до самого города Ламиума, - палец лорда быстро скользил по карте, указывая нужный маршрут. - Он станет целью вашей вылазки, которая должна произойти через два дня. Время начала операции вы знаете лучше меня - час крысы, полночь.
Час крысы был мистическим временем, единым для обоих миров - реального и обратного. В этот час стрелки часов, спешащих вперед в нашем мире, и стрелки часов, возвращающихся к началу начал в обратном, совмещались, и оборотни могли войти в другую реальность и выйти ровно в то же самое время. Только в другом месте.
Не все, конечно, только самые опытные и сильные. Но прочим тоже найдется занятие, когда начнется штурм. Скучать уж точно не придется.
- Но ведь, - с сомнением протянул вепрь, - на этом пути нам встретятся Маяки.
Правитель Ледума скривился, как если бы раздавил на языке ягоду, а та оказалась непростительно кислой.
- Только не говорите мне, что отважные вепри тоже боятся Маяков, - отрезал он. - Это просто смешно. В крайнем случае, вы можете пройти мимо них до захода солнца.
Не похоже было, что ответ лорда полностью удовлетворил Хольга, однако тот промолчал, не желая подвергать дальнейшим сомнениям храбрость своего рода. Не хватало еще прослыть трусом.
- А как же защитники города? - вожака волков интересовали более осязаемые опасности.
- О магической защите можете не беспокоиться - внутри Ламиума у нас есть сторонники. За минуту до полуночи они выведут из строя защитную систему. Что касается солдат и стражи - это уже ваша забота. Но не думаю, что возникнет много проблем. Какой человеческий город устоит перед объединенной атакой трех древнейших родов оборотней?
Последние слова содержали скрытый вызов, не принять который означало бы уронить честь трех родов. Если, конечно, оборотням было знакомо понятие чести.
- А если изменникам не удастся отключить защиту? - не унимался волк. - Или в самый последний момент они откажутся от своего мятежа?
- Это будет прискорбно, - нахмурился человек. - Но вам всё равно придется напасть. Силы Ледума поддержат вас в этом случае.
- Что это значит, лорд? - встревожилась Саранде, впервые подав голос. Он оказался подобен ртути - мягкий, как кошачья лапка, и одновременно металлический. Тонкой незаметной струйкой он тек прямо в душу. - Войска Ледума также будут участвовать в этой операции?
- Не совсем, - усмехнулся лорд Эдвард. - В общих чертах, ситуация будет развиваться следующим образом. Часть боевых дирижаблей Ледума, совершающих патрулирование местности, по счастливой случайности окажется рядом с Ламиумом во время нападения. Конечно, они без промедления кинутся на помощь погибающему городу и вырвут его из лап нелюдей. По этой причине все оборотни должны убраться из Ламиума до наступления часа дракона. Все, кто этого не сделает, будут уничтожены.
Правитель замолчал, ожидая вопросов, возражений или сомнений. Сейчас для них было самое время, однако оборотни помалкивали, и одному Изначальному было ведомо, что у них на уме.
- Я отдаю вам целый город вместе с жителями, зданиями и ценностями на восемь часов, - раздельно повторил лорд Эдвард, на случай, если вожаки сомневаются в том, что верно уловили смысл его слов. - Это большой срок. Всё это время делайте с ним, что хотите, что только сможет измыслить ваше звериное сознание. Но после часа дракона Ламиум будет принадлежать мне.
- То есть ты хочешь чужими руками прибрать еще один город, лорд? - подвел итог Юст. - При этом вся ярость конфедерации обрушится на оборотней, а правитель Ледума предстанет для обывателей в героическом свете.
Лорд Эдвард мысленно улыбнулся. Уже скоро расколотой на два лагеря Брионии будет не до оборотней. А новоявленному верховному лорду пойдет только на пользу на фоне внутреннего конфликта задуматься о внешних агрессорах, готовых разорвать страну при малейших признаках слабости.
- Я должен понимать это как отказ? - вслух холодно вопросил лорд Эдвард, в упор глядя на Юста, кажется, взявшего на себя смелость говорить от имени всех трех родов.
- Лисы и лояльные нам меньшие кланы поддержат тебя, лорд, - предотвращая возможный острый ответ, вмешалась Саранде, прежде чем молодой вожак волков успел раскрыть рот. - Всё будет исполнено в точности с твоим замыслом.
- Клан вепрей и все, кто зависит от нас, через два дня будут у стен Ламиума, - голос Хольга вторил голосу лисы.
Лорд Эдвард кивнул им, и все взгляды невольно обратились на молодого вожака волков.
- Волки придут, - тяжело, сквозь зубы вымолвил Юст, не решившись эскалировать конфликт. - И приведут с собой тех, кто пожелает откликнуться на призыв верховного клана.