Корнева Наталья Сергеевна : другие произведения.

Ювелир. Тень Серафима. Глава 16

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Глава 16, в которой демонстрируют разрушительную боевую магию, а также страдают от болезненных зависимостей и одиночества

  Ювелир. Тень Серафима.
  Глава 16
  
  Лорд Эдвард был великолепен в полном боевом снаряжении.
  С помощью такого количества первоклассных драгоценных камней, что было на маге в эту минуту, он мог в одиночку стереть с лица земли целый город. При условии, разумеется, что другой заклинатель не стал бы чинить ему препятствий.
  На запястьях правителя холодно посверкивали "Когти Ворона", а в гладко зачесанных волосах гордо сиял "Властелин", ночной кошмар всех врагов Ледума. Холодный северный ветер, дующий с гор, быстро приводил идеальную укладку в беспорядок, делая белые волосы похожими на хлопья свежевыпавшего снега, переливающегося в струях непрозрачного воздуха. Раздраженным жестом лорд Эдвард смахнул пряди со лба и нетерпеливо всмотрелся в ночь.
  На лицо правителя были нанесены символические краски.
  В прежние времена, с легкой руки служителей Церкви, сила магов считалась демонической. Драгоценные камни, единственный источник этой силы, добывались глубоко под землей, где, согласно некоторым представлениям, располагался подземный мир, называемый также адом. Таким образом, проведя напрашивающиеся нехитрые параллели, к магам стали относиться как к прислужникам темных сущностей, которым те даровали нечеловеческое могущество. Разумеется, в обмен на обещание неустанно сеять на земле зло, разрушения и производить тому подобные беспокойства. Ну и душу еще, в придачу.
  Времена это были темные. Религиозный фанатизм процветал, как ни странно, даже среди самих магов. А потому, стремясь обезопасить себя от прихода демонов, явившихся за платой, они придумали весьма хитроумное средство. Совершая волшбу, в особенности темную и жестокую, маги наносили на лица грим, который должен был изменить внешность и помешать злобным демонам узнать их в обычной жизни.
  Такие действия еще больше утвердили простых смертных в их мнении насчет колдунов и постепенно стали традицией. Сейчас об истоках её мало кто помнил, но всякий знал: если однажды доведется встретить того, чье лицо будет похоже на маску разъяренного демона, не жди пощады. Скорее всего, это будет последним, что увидишь в своей жизни, потому что маг, скрывающий своё лицо, приходил только за одним - убивать.
  На бескровный лик правителя, напоминавший белую рисовую бумагу, наилучшим образом ложились цвета. Тем не менее, согласно древним обычаям, кожа была выбелена до такой степени, что черты лица сделались неразличимы и неузнаваемы. Поверх плотно наложенных белил были искусно начерчены черные дуги бровей, изогнутых с завораживающей легкостью. Глаза были сильно зачернены, что углубляло и заостряло и без того резкий взгляд, а уголки алого, будто омоченного в крови рта нарочито угрожающе загибались вниз. В целом, ритуальная маска несла в себе заряд сильных эмоций - ожесточения, безжалостности и гнева, придавая правителю Ледума вид устрашающий и грозный.
  Одинокий силуэт человека, недвижно застывшего на высоком обрыве, едва угадывался на фоне могущества дикой природы, которая безраздельно царила в окрестностях. За спиной его чуть заметно покачивались от ветра непроглядные волны ветвей, словно кончики пальцев тянувшихся к людям длинных рук Виросы. Чуткость к малейшим колебаниям энергии и колоссальный опыт помогали магу слышать размеренное дыхание древних корней в земле, напоминавшее глубокое и спокойное дыхание спящего, ощущать движение жизненных соков в многолетних стволах и недавно родившихся листьях, различать голоса трав. Выносливость и жизнестойкость растений не имела себе равных. В них таилась огромная сила, позволяющая крохотному семени преодолеть силы гравитации и превратиться в мощное дерево, цветущее и плодоносящее сотни лет. Это было непостижимо. Сила, не поддающаяся контролю и, судя по всему, неисчерпаемая, выходила за пределы понимания мага. Древесные корни пронизали почву, уходя вглубь на многие метры и, очевидно, источник этой энергии крылся там же, где и источник силы драгоценных камней - глубоко в недрах земли. Происхождение этих сил имело одну природу, но всё же они радикально отличались друг от друга. Манипуляции с минералами напоминали работу механизмов, тогда как энергия, питавшая растения, была гораздо тоньше и не откликалась на прямое воздействие.
  Кроме того, и самое главное для заклинателей - если камни отдавали энергию, то деревья, напротив, отнимали, вытягивали её из живых существ. Лес не любил чужаков. Даже кратковременное пребывание там приводило к слабости, головокружению и обморокам, а тех, кто имел неосторожность задержаться дольше, ждал сон, из которого уже не возвращались.
  Потому-то обитающие в городах, да и Пустошах, только диву давались, как Лес до сих пор не истребил внутри себя всю жизнь. Ведь существуют в нем как-то оборотни и сильфы, звери и птицы, лесные люди... да и черт знает кто еще. Своих секретов они не раскрывали, но со стороны это выглядело так, будто у Виросы имеется какая-то договоренность с обитателями.
  Лорд Эдвард шевельнул кончиками пальцев и медленно воспарил в воздухе, легко, словно бесплотный призрак. Ему было неприятно стоять на земле, столь отличавшейся от привычных поверхностей паркетных полов, на сырой, не прикрытой брусчаткой или мрамором почве, сквозь которую упрямо пробивалась жизнь. Земля казалась магу живой, несмотря на то, что она забирала мертвецов. Это была хищная, первобытная, дикая жизнь, в полноте своей не знающая ограничений и оценок. Он отдал ей стольких своих детей, что больше не желал иметь с ней никаких дел.
  Он отдал ей самое дорогое - женщину, которую любил.
  Величественная фигура правителя мало походила на человеческую - он казался воплощением демона смерти, явившегося за душами грешников. Одежда цветов преисподней - рдяный и угольно-черный в противовес традиционному белому - как нельзя более кстати подчеркивала и усиливала выбранный образ.
  Лорд Эдвард пристально вгляделся в небо. Полосы тумана, наползающего из Виросы, делали ночь тусклой и невыразительной. Практически полный лик луны, неспешно восходящей над Ламиумом, казался блеклым пятном масла, разлитого нерадивой хозяйкой. Размытые очертания его отливали кровью, что считалось зловещим предзнаменованием. Однако правитель Ледума увидел в этом добрый знак. Для дела, что должно было совершиться, сегодняшняя мрачная ночь подходила идеально.
  Полночь кружилась над ничего не подозревающим городом, спускаясь всё ниже, как выпустивший когти ястреб, готовый схватить добычу. Приближение её было неотвратимо. В назначенный час всё решится: у заговорщиков будет ровно шестьдесят секунд, чтобы впустить внутрь врага. Всего шестьдесят мгновений, которые обеспечат безусловный успех операции - или же её абсолютный провал.
  Тонкие ноздри лорда затрепетали в предвкушении. Грядущие события волновали его, будоражили кровь в жилах, прогоняя скуку затянувшейся мирной жизни. Конечно, захват города был очень важен, стратегически необходим. Однако едва ли не больше результата правителя увлекал сам процесс: опасный, рискованный замысел его должен воплотиться в жизнь, принеся победу и сладкое чувство удовлетворения.
  Первая часть сложного плана правителя уже реализовалась. Оборотни были здесь. Маг чувствовал их присутствие, темное присутствие в волнах тумана. Численность нелюдей потрясла его воображение, превзойдя самые смелые предположения. Старшие расы не так уж и бедствуют, как принято считать... Конечно, если бы не давление лорда Ледума, ничто не заставило бы разношерстные кланы, многие из которых открыто враждуют друг с другом, объединиться и выступить единым фронтом против какого-то одного города. Однако лорд Эдвард создавал опасный прецедент, который в будущем мог грозить осложнениями всей Бреонии. Разумеется, если среди нелюдей сыщется достаточно харизматичный лидер, которому удастся сломить амбиции прочих вожаков.
  Справится ли с этой ролью Арх Юст? Этого не следовало исключать. У волка была душа бунтаря, которая, несомненно, не даст ему сидеть на месте, смирившись с положением своей расы. Впрочем, лорд Эдвард не склонен был тревожиться заранее - в любом случае, от этого жизнь в Бреонии станет только увлекательнее.
  Ламиум занимал интересное географическое положение, расположившись в маленькой долине, со всех сторон окруженной дикими пространствами Виросы. Долина естественным образом ограничивала рост города, стены которого сейчас почти вплотную прилегали к дикой местности. Маг находился на самой границе леса. Поросший колючим кустарником склон, избранный им в качестве наблюдательного пункта, оканчивался крутым обрывом, и весь небольшой город был виден с него как на ладони. Туман и ночь способствовали тому, что оборотни незаметно подобрались практически к самым стенам, терпеливо ожидая наступления часа крысы. До него оставалось не более минуты.
  Лорд Эдвард глубоко вдохнул, в последний раз взглянув вниз на такой спокойный, безмятежный пейзаж. Ламиум был красивым городом, немного старомодным, но каким-то уютным, домашним. До этого страшного часа жизнь в нем текла своим тихим, размеренным чередом, и один день был похож на другой как две капли воды. Теперь всему этому придет конец. Получится ли у предателей вывести из строя магическую защиту или нет, оборотни всё равно нападут и разрушат этот сонный, немного заплесневелый мирок.
  Так или иначе, Ламиум падет сегодня. Разница лишь в том, потеряет ли лорд Эдвард от этого своё лицо перед общественностью... или же нет.
  Наконец стрелки часов на всех циферблатах сошлись. Полночь!
  Энергетическое поле города, объект пристального внимания мага, оставалось неизменным. Секунда, другая, третья... Время продолжало стремительно утекать, однако решительно ничего не происходило. Когда прошла почти половина срока, лорд Эдвард в особенной остротой почувствовал, что бесплодное ожидание приводит его в бешенство. Неужели так трудно было должным образом подготовить диверсию? Тем более, что самое сложное и важное было произведено заранее - предатели выкрали и передали Ледуму подробные схемы и чертежи защитной системы, весьма несовершенной, на взгляд правителя. Лорд Эдвард лично изучил их и вычленил краеугольные камни, уничтожение которых немедленно обрушит всю систему. Сделать это было довольно легко, в особенности, если действовать изнутри.
  Вдруг, мигнув несколько раз от перебоев энергии, защитное поле исчезло, оставив город открытым перед лицом смертельной опасности.
  Путь открыт!
  Правитель ощутил покалывание в кончиках пальцев: камни передавали ему сведения о перемещающихся в Ламиум оборотнях. Десятки, сотни, тысячи нелюдей практически одновременно вошли в обратный мир и беспрепятственно вышли по ту сторону городских стен. Вышли из зеркал, связывавших оба мира.
  Пульс мага участился. Они все-таки сумели, они решились на это. Вероятно, градус отчаяния среди недовольных достиг критической отметки. Но что за доверчивый народ! Как можно было поверить слову правителя, держащего их город в клещах экономической блокады! Лорд Эдвард усмехнулся. А он-то думал, его имя, стараниями пропагандистов Аманиты, давно уже стало синонимом вероломства. Не тут-то было - глупость человеческая безгранична. Ну что ж... Правитель Ледума обещал помощь в свержении режима, и он сдержит своё слово. Но разве он уточнял, какого рода будет эта помощь? И разве он уточнял, в каком состоянии останется после этого город?
  Наивно было полагать, что лорд отправит в поддержку переворота своих солдат и магов, незаконно вмешавшись таким образом в политику чужого города. Если заговорщики желали сделать грязную работу чужими руками, придется спуститься с небес на грешную землю. Революций без жертв не бывает. За всё приходится платить. За свободу... и за глупость тоже.
  Правитель внимательно наблюдал за разворачивающимися на его глазах событиями. Серая волна хищных тел легко перетекала через стены, как вода перехлестывает края переполненного сосуда. Оборотни действовали согласованно, практически мгновенно вскарабкиваясь по гладким отвесным поверхностям. Быстрые грациозные движения их завораживали и восхищали. Немногочисленные защитники стен, находящиеся на постах, умерли первыми, бесконечно изумленные тем, что магия не останавливает нелюдей. Твари были внутри, дальнейшее перестало иметь значение. Солдаты, городская стража, маги - ничто не сможет остановить эту лавину. Люди слишком привыкли к комфорту. Сытая жизнь, жизнь в безопасности и праздности лишила их силы, которую можно было противопоставить ярости дикого зверя, жаждущего крови. Окончательное падение Ламиума - лишь вопрос времени.
  Правитель удовлетворенно улыбнулся. Всё шло по плану. Город погибал, захлебываясь собственной кровью, раздираемый безжалостными когтями пришельцев. Тут и там хаотично происходили сражения магов Ламиума между собой - сторонники и противники режима самозабвенно выясняли отношения, будто не замечая, что творится на улицах.
  Но оставалось сделать еще кое-что очень важное, и лорд Эдвард ждал, ждал, подобный охотнику, замершему с острогой в руке.
  Наконец он дождался. Наступил час тигра - с момента нападения прошло более четырех часов ожесточенных боев, и сопротивление защитников было почти сломлено. Лорд Ламиума, Доминик, верно оценил всю тяжесть положения и сделал единственный разумный выбор: он решился бежать, бросив город на произвол судьбы. Хитрого старикана не интересовало, кому достанется Ламиум, оборотням или организаторам заговора, он заботился только о спасении собственной жизни.
  Лорд Эдвард предвидел такое развитие событий, и именно потому он был здесь. Доминик не должен ускользнуть из города живым. Покуда жив нынешний лорд, никто другой не получит законных прав на престол, а вопрос о смене правителя в Ламиуме, кажется, назрел. В конце концов, именно он, проклятый упрямец, повинен в сегодняшнем ужасающем кровопролитии. Он сам погубил свой город, не пожелав признать могущество и авторитет Ледума, не пожелав покориться.
  Правитель Ледума закрыл глаза, прислушиваясь к слабым сигналам минералов, пытаясь унять биение охотничьего азарта в висках. Лорд Доминик обладал достаточной силой и знаниями, чтобы осуществить телепортацию в другой город, рядовому магу с этим не справиться. Момент этот практически невозможно отследить, но лорд Эдвард не знал слова "невозможно". Трудно, очень трудно, - но осуществимо.
  Наконец маг уловил нужный импульс и снисходительно усмехнулся. Вот ведь старый лис! Даже сейчас, в миг смертельной опасности, Доминик не позабыл об осторожности. Как и многие лорды, он выстраивал сразу несколько пространственно-временных коридоров, сбивая с толку возможных преследователей, но пользовался, разумеется, только одним из них. У лорда Эдварда не было времени гадать или высчитывать степени вероятности. Он был в состоянии решить эту задачу проще - камни вспыхнули, подобно звездам, и ледяной пламень выжег невидимые коридоры от точек входа до точек выхода.
  Какой бы путь ни предпочел Доминик, он был уже мертв.
  Воздух, пронизанный электричеством, похолодел и остро запах озоном. Это был специфический, характерный запах магии. Влажный весенний воздух стал суше песка, раздражая гортань на вдохе. Заклинатель твердо сжал в кулаке расходящиеся от него во все стороны вибрирующие нити энергии, стремясь удержать в повиновении переполняющую тело невероятную силу. Мощные излучения камней сетью накрыли город, вызвав припадки у Искаженных и приступы священного ужаса у магов. Даже оборотни отвлеклись от своих жертв, прекратив рвать сладкую человеческую плоть. Небо располовинила первая ветвистая молния. Отливающая призрачным льдистым светом, насыщенная ужасной силой, она вошла в землю, вихрем разметав булыжники мостовой. Грома и дождя не последовало: небо хранило гробовое молчание. Это были не обычные молнии, а колоссальные заряды энергии, неизбежно высвобождавшейся в результате манипуляций с камнями, провоцировавших искривления и разрывы информационных полей. Они гроздьями посыпались с неба, неся мгновенную случайную смерть. Изломанные линии их сплетались в клубки, существовали краткий миг и вновь распадались, напоминая гигантские ассиметричные паутины.
  Лорд Эдвард задумчиво смотрел на побочный эффект чародейства. Бесившиеся в небе молнии, жуткие безмолвные молнии, то и дело срывались на несчастливый город, производя еще большие разрушения и переполох. Может, стоило сразу запустить огромный фейерверк, который сложился бы в направленный на него мерцающий указатель, размером в полнеба? И чтобы имя правителя Ледума переливалось на нем сияющими разноцветными буквами... Хотя нет, пожалуй, даже в этом случае ему не удалось бы столь эффектно обнаружить себя.
  Шум битвы утих на минуту. Город будто замер, парализованный грандиозным зрелищем. Взгляды всех, кто мог видеть иное, помимо воли обратились в направлении возвышения, смутно вырисовывающегося на самой границе видимого пространства, совсем близко к горизонту. До рези в глазах пытаясь высмотреть в ночи виновника действа, они натыкались лишь на следы его колдовства - плывущие в воздухе колючие осколки энергии. Тишину прорезали несколько тоскливых волчьих голосов, но вой быстро оборвался, захлебнувшись в ледяном алмазном крошеве.
  Среди свиты своих приближенных, задыхающихся и кашляющих кровью, Арх Юст поднял голову, пытаясь сохранить достойный вид. Дышать было тяжело, но терпимо. Оборотень равнодушно перешагнул труп забившегося в пароксизмах человека, упавшего едва первые волны остаточной энергии докатились до города. Многие из таких, которых люди зовут Искаженными, умерли в этот момент, не в состоянии выдержать столь сильных излучений минералов, в особенности алмазов.
  Арх Юст оскалил зубы, признавая силу ненавистного ведьмака. Белый волк не ожидал, что тот посмеет самолично явиться на кровавое пиршество старшей расы.
  Однако он был здесь. Человек, завернутый в пурпур тяжелого плаща, в чьих волосах запутались холодные северные звезды.
  Лорд, коронованный бледными молниями.
  
  ***
  Не сдержавшись, Кристофер выругался, испортив очередной лист, который, скомканный, тут же полетел на пол к своим предшественникам. Острые кончики сдвоенного пера рвали плотную гербовую бумагу, руки дрожали, выводя неровные, нехарактерные для каллиграфического почерка премьера буквы.
  Кристофер оторвал глаза от записей и тяжело вздохнул. Половина пятого ночи... или уже утра? Иными словами, час тигра в самом разгаре, и ему срочно требуется перерыв... хотя бы несколько часов здорового, полноценного сна. Не то чтобы главе ювелиров очень хотелось спать, скорее наоборот - заснуть в состоянии крайнего утомления вряд ли удастся. Но и продолжать работать в таком состоянии просто невозможно. Спорить с физиологией сложно даже магам. Да, они могли искусственным образом обеспечить организм энергией, не есть и не спать несколько дней подряд, ни на секунду не прекращая активной деятельности, но после этих подвигов неизбежно наступало истощение. И похоже, такой момент расплаты для него настал.
  О, как хотел бы он оторваться от проклятого письменного стола, от этих бесконечных бумаг, покрытых, как плесенью, яркими узорами чернил!
  Однако, ситуация была критическая. По приказанию правителя Кристофер спешно составил и разослал дипломатические ноты лордам лояльных Ледуму городов, в которых аккуратно, но в то же время жестко излагал сложившуюся в Бреонии непростую ситуацию и призывал дать отпор всевластным притязаниям Аманиты. Как и следовало ожидать, на столь важные послания лорды отреагировали незамедлительно. Теперь перед премьером лежали девятнадцать длинных витиеватых писем, на каждом из которых рукой лорда Эдварда значилось "совершенно секретно" и "особо срочно!". Эти пометы недвусмысленно давали понять, что праздность в ближайшее время не грозит главе службы ювелиров. Девятнадцать писем от августейших особ ожидали тщательного анализа и немедленных выверенных до запятой ответов. Такое дело, от которого, без преувеличения, зависела судьба Бреонии, не стоило затягивать. И самое неприятное, неоткуда ждать содействия - переписка была слишком конфиденциальна и существенна, чтобы передавать её в руки дипломатов, среди которых могут затесаться шпионы или просто жадные до вознаграждения люди. Учитывая показательную работу особой службы, вероятность этого была крайне мала. Выражаясь любимым Винсентом языком математики, она стремилась к нулю. Однако лорд Эдвард всегда отличался практически параноидальной подозрительностью.
  Кристофер с тревогой обратил внимание на охватившее его ощущение холода. Озноб постепенно сотрясал тело, перекинувшись с кистей рук на предплечья и плечи. Он всё усиливался. Лоб же, наоборот, был горяч, как при лихорадке, горло сильно пересохло. Глава ювелиров наполнил стакан чистой свежей водой и выпил, прекрасно зная, что это не поможет. Вода не уймет этой противоестественной жажды, - жажды опиума.
  Кристофер с трудом соединил пальцы вместе, мысленно потянувшись к сапфиру. Он легко снимет этот неприятный синдром и погрузит себя в состояние трех... нет, лучше четырехчасового сна. Ему действительно нужен отдых.
  Однако уже в следующую секунду глава ювелиров вскрикнул и схватился за голову. Манипуляции с камнем стали слишком болезненны - судя по всему, маг исчерпал свой ментальный лимит. Проклятье! Он сам загнал себя в этот угол. Беспрерывное использование энергии минералов для поддержания работоспособности привело, как и полагается, к неприятию, отторжению организмом этой чуждой энергии. Однако как восстановить силы, если тело ломает от невыносимой жажды, а он слишком истощен, чтобы справиться с этим при помощи магии? Сложился замкнутый круг.
  Ответ был бы прост, если бы у Кристофера имелось при себе хоть какое-нибудь наркотическое вещество. Но, увы, за последние несколько дней ничего не осталось. Премьер почти не покидал своих апартаментов, вплотную занятый государственными делами, и не имел возможности пополнить свои запасы. Разумеется, он мог бы отправить с этим поручением слугу, но не решался сделать этого. Лорд Эдвард, за всё это время явившийся к своему фавориту один-единственный раз, как раз застал его за курением. Раздав указания, правитель сухо порекомендовал задуматься над возможными последствиями порочной привязанности, поскольку, по мнению некоторых ученых, она приводит к психическим расстройствам.
  Кристофер похолодел, услышав такие слова. Его отец как раз коротал свои дни в одной из закрытых лечебниц Ледума, а может, уже давно умер от какого-нибудь препарата - поддерживать связь с пациентами было запрещено. Про эти заведения мало что было известно достоверно, зато ходило множество страшных слухов. Шептались, что часто сумасшествие было лишь предлогом, чтобы избавиться от неугодных, а заодно посодействовать науке с подопытными. Как бы то ни было, Кристофер не видел отца более пятнадцати лет. Разумеется, маг не испытывал к родителю никаких нежных чувств, об их существовании многие дети Ледума даже и не подозревали. Однако повторения злосчастной судьбы не хотелось.
  Да уж, в бледном свете будет он выглядеть, если в пять часов утра погонит сонного слугу за опиумом. Этим он только подтвердит, что невинное развлечение превратилось в зависимость.
  Семью Кристофера вообще будто преследовал неизвестный злой рок. Все отпрыски древнего рода отличались выдающимися государственными способностями, что приводило их к высоким должностям и санам. И всё бы хорошо, но всех их в самый апогей славы ожидало громкое падение - ни одному до сих пор не удалось кончить хорошо. Кто-то ушел из жизни на плахе, кто-то под домашним арестом, кто-то бежал из города и был убит за его пределами, кого-то ждал несчастный случай, а кто-то просто неудачно подавился и умер прямо во время обеда.
  До сих пор Кристофер уверенно шел по стопам предков, и мысль о продолжении этого пути сильно беспокоила его.
  Глава ювелиров поднялся из-за стола и прошел из кабинета во внутренние покои. Одна из жилых комнат, отведенная им для размышлений, была оформлена в сдержанных прозрачно-синих тонах на общем бежевом фоне. Царящая тут атмосфера спокойствия способствовала плавному течению мыслей. Окон в комнате не было, а две смежных стены представляли особо прочное стекло, за которым колыхалась окрашенная в серебряный цвет вода. Вода казалась густой, похожей на прохладную ртуть. В гуще её парила взвесь светящихся частиц и флегматично передвигали плавниками тщательно подобранные по цвету рыбы - темно-синие, почти черные, оттенком напоминавшие сапфиры. Изысканно-узкие треугольные тела их медлительно, но грациозно скользили в воде. Наблюдать за хаотическими перемещениями рыб было интересно, вода действовала успокаивающе. Учитывая то, что источники влаги в Бреонии имели в основном подземное происхождение, аквариумы были настоящей редкостью. Крупные декоративные рыбы, что плавали здесь, были выведены искусственно, специально чтобы радовать глаз обеспеченным аристократам.
  Две другие стены комнаты занимали зеркала, сейчас закрытые плотной материей.
  Глава службы ювелиров потянул витой шнур, и занавеси плавно раздвинулись, открыв взгляду высокое, от пола до потолка зеркало. Границы немедленно раздвинулись, и комната превратилась в огромное пространство, заполненное рыбами. Зеркала были исключительным явлением во дворце и в государственных учреждениях Ледума - лорд Эдвард отчего-то недолюбливал их. А вот Кристофер, наоборот, любил. Молодой мужчина придирчиво всмотрелся в своё отражение, изучив тон кожи, разрез губ и глаз, прихотливо уложенные извивы волос. Он был красив, по-настоящему красив, и знал это. Более того, он был убежден, что никто в мире не сумеет соперничать с ним, а потому он всегда будет влюблен лишь в самого себя. Эгоистичная любовь эта сопровождала аристократа с момента самоосознания и с каждым годом только росла, по мере того, как к дару природы, красоте, прибавлялись разнообразные таланты, а также гибкий, неординарный ум эстета.
  Каково же было изумление Кристофера, когда в один из дней он вдруг обнаружил, что ошибался. Сердце, подобное льду, оказалось бессильно перед твердостью алмаза - тот безжалостно смял и раскрошил его, не посмотрев на красоту, наполнив холодную душу непокоем. Правителю Ледума и без того принадлежали многие сердца, теперь же он с легкостью, сам не подозревая о том, овладел всеми мыслями и желаниями молодого аристократа. Чувство это представлялось сродни религиозному фанатизму, обожанию преданного раба, боготворящего возлюбленного господина. Это была смесь восхищения и преклонения. Никогда не надеялся Кристофер на что-то иное, кроме возможности в полной мере проявить свои способности, служа на благо родного города и своего лорда. Идеал, который избрал и принял самовлюбленный юноша, обязан был быть недостижимо высоким. Никогда не проявляя даже тени эмоций, он быстро приобрел расположение правителя, которого откровенно тошнило от угодливости и раболепия окружающих. Несмотря на деспотизм, лорд Эдвард высоко ценил в людях чувство собственного достоинства.
  Однако близость правителя, вместо удовлетворения, принесла неожиданные страдания. Теперь, когда идол его был рядом, с него несколько слетела позолота, и осколки разбитого сердца тяжело заворочались в груди, настойчиво требуя большего. Сокровище, прежде казавшееся недоступным, теперь находилось на расстоянии вытянутой руки. Однако лорд Эдвард оказался жесток. Терпеть его придирки и перепады настроения было непросто для человека, столь высоко ценящего самого себя. Возможно, Кристофер не сумел бы переломить свою гордость, если бы правитель не был столь неоднозначен. Грубость его порой была куртуазна до изыска, а мучения столь изощренны, что доставляли болезненное, ненормальное наслаждение.
  Поняв, что лорд сводит его с ума, Кристофер всерьез испугался. От опасных чувств он решил сбежать в мир ночных увеселений и наркотических снов, однако они не смогли разорвать многолетний плен. Заменить один наркотик другим не удалось, сделалось только хуже.
  Иногда Кристоферу казалось, что правителю известна его тайна, так явно тот вызывал его на откровенность, играя, как кошка с мышью. Но глава ювелиров не поддавался на провокации, зная, что люди, занимающие высокие государственные посты, не могли преступать определенных границ, а те, кто имел кратковременные интрижки с лордом, немедленно переходили в разряд людей для удовольствий и быстро катились вниз по наклонной, до самого дна. В случае ошибки этот демон погубит его.
  Так и случилось.
  Даже его яркая, сияющая красота не смогла ослепить лорда! С момента дарования ленты премьера правитель откровенно пренебрегал им, даже не считая нужным смягчать свою немилость. На Кристофера обрушилась лавина новых обязанностей, заставляя с утра до поздней ночи сидеть над важными государственными бумагами, не поднимая головы. А лорд лишь присылал записки с краткими указаниями и требовал отчетов в письменной форме.
  Кристофер допускал, что обдумывание политической ситуации и подготовка к войне отнимала много времени и сил. Однако и того, и другого по-прежнему хватало на странные отлучки из дворца и разномастных дворцовых шлюшек! Кристофер страдальчески скривился, одновременно упиваясь благородным выражением трагизма, исказившим тонкие черты лица. Горькое, больное чувство - ревность. Как долго сможет он еще скрывать его? Как долго сможет он выносить его, разрушающее, ранящее изнутри? Кажется, это был предел.
  Как смертный дошел до того, что посмел предъявлять права на своё божество? Как решился на столь дерзкий мятеж?
  Кристофер нахмурил брови. Лорд Эдвард сам вынудил его - слишком долгое время маг развлекался, вытягивая из него все жилы, сознательно причиняя боль, приближая и отталкивая. Правитель был несправедлив к своему верному поклоннику, он перегнул палку. Лорд оттолкнул самого преданного своего слугу.
  Сейчас, нацепив на главу ювелиров черную ленту, правитель буквально узурпировал свои права на него, лишив возможности снять напряжение всем известным способом. Чтобы забыться оставались только наркотики и крепкий алкоголь. Однако плоть, привычная к тому, чтобы ей дарили блаженство, протестовала против этого. Плоть не желала убивать себя токсичными веществами - она жаждала таинств, горячих прикосновений и неги.
  Двойник смотрел на него глазами, полными слёз, полными укора разбитой неразделенной любви. Двойник был прекрасен. Поддавшись минутному порыву, Кристофер приблизил лицо к стеклу, и зеркало затуманилось от жара его неровного дыхания. Эти губы были совершенны, их линии напоминали чувственные лепестки цветов, изломанных порывом холодного ветра. Конечно, двойник не заслуживал этих мук. Прежде он был единственным, кто царил безраздельно в истерзанном, томящемся сердце аристократа. Почему же всё изменилось? Почему он предал его?
  Кристофер коснулся губами отражения, желая утешить и его, и себя, безнадежно желая вернуться в прошлое. Но чуда не произошло: маг дернулся назад, будто обжегшись о твердую поверхность стекла. Грубая материя оскорбила мучительно тонкие чувства. На миг Кристоферу показалось, что второе я с мстительным удовлетворением следит за его страданиями, считая их заслуженной карой за предательство. Раздраженно задернув занавеси, Кристофер отвернулся от зеркала и тихо побрел прочь. По щекам его текли слёзы, вызванные болью этого холодного, одинокого поцелуя.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"