Аннотация: Глава 24, в которой градус психодела ощутимо нарастает
Ювелир. Тень Серафима.
Глава 24
Мало что понимая, Себастьян с трудом разлепил кажущиеся свинцовыми веки. Против ожидания, ощущения боли или разбитости оказались весьма умеренными, даже смутными, раны закрылись, напоминая о себе только свежими нежно-розовыми шрамами, а в голове поселилось состояние удивительной пустоты и покоя. Итак, новый день таки начался, а это уже хорошо, осталось выяснить детали. Он оказался не связан, однако ни оружия, ни личных вещей поблизости не было заметно. Желая осмотреться, ювелир осторожно приподнялся на локтях. Увиденное сильно удивило его.
Неведомый спаситель сильфа сидел за гончарным кругом. Из-под рук его, по локоть вымазанных глиной, выходило нечто странное - настолько причудливо искривленное, настолько вызывающе абстрактное, отвергающее законы гравитации и трех остальных известных ученым на сегодняшний день фундаментальных типов взаимодействия, что мало походило на что-то, чему можно найти практическое применение. Глаза незнакомца были плотно закрыты, что, по всей вероятности, не доставляло тому ни малейших затруднений.
Как зачарованный, Себастьян некоторое время следил за мерным вращением деревянного круга, за плавными, грациозными движениями рук, формирующих неведомое произведение искусства. Умелые движения эти были похожи на порханье крыльев бабочки: используя силу инерции, они бесконечно вытягивали и вновь сдавливали тестообразную текучую массу, похожую на шоколад.
- Здесь ты в безопасности, беглец, - едва нарушив тишину, негромко обратился хозяин, каким-то неведомым образом прознав, что ювелир пришел в себя. - Отдыхай спокойно.
Спокойно? Да уж, точнее и не скажешь. Чего беспокоится-то? После всего того, что уже с ним произошло, после того, как он смирился с самой смертью, сильфа довольно-таки сложно было напугать или расстроить. Тем не менее, что-то всё же настойчиво требовало прояснить ситуацию и восстановить последовательность событий - накануне и сразу после его несостоявшейся кончины.
Пустое любопытство, не иначе.
- Ты ведь маг? - не вполне уверенно уточнил Себастьян. Всё ясно говорило в пользу этого предположения. Однако полное отсутствие драгоценных камней или хотя бы следов их недавнего пребывания здесь, которые, уж конечно, разглядел бы острый взгляд ювелира, изрядно настораживало. Помещение выглядело чистым от какой бы то ни было магии, можно даже сказать, стерильным.
- Не говори глупостей, - незнакомец добродушно рассмеялся. - Я обыкновенный гончар. К границам Ледума меня привела глина. Практически у самых ветряков имеется замечательное месторождение редкой красной разновидности, почти без примесей.
Гончар? Себастьян едва поверил своим ушам. А что, леса Виросы - отменное место для обустройства мастерской по производству керамической посуды. И Гильдия со своими занудными правилами не доберется, и конкуренции никакой. С покупателями, правда, тоже негусто, зато и от работы не отвлекают... да и не может быть всё идеально. Действительно, самый что ни на есть обыкновенный гончар. Вот абсолютно ничего подозрительного в таком положении дел нет.
- И всё-таки ты используешь силу драгоценных камней, - ювелир был настроен довольно скептически. Желания делать вид, что всё в порядке вещей, почему-то не возникло. - Я видел твоё мастерство своими глазами.
- Ты ошибаешься. Ты, как и городские, уже потерял слух, - голос струился мягко, но в то же время тяжело, как шелк с искусно спрятанной металлической нитью. Была в нем какая-то едва различимая неживая прохлада. - А глина дивно поет - я просто умею слышать. Земля тоже поет... но земля жестока, она не желает отзываться на зов. Земля, наверное, уже никогда не простит нам предательства, бегства от собственной природы, которую мы предпочли отвергнуть и забыть. Камни же безмолвствуют. Я думаю, они просто спят... спят так крепко, что похоже, будто они мертвы. Очень похоже.
Сказать, что Себастьян был ошеломлен таким ответом, значило ничего не сказать. Отлично! А то он уже начал переживать, что все непривычно в норме. Вот так удача - единственный человек на многие километры пустынного пространства, и тот законченный безумец. Это и немудрено, - должно быть, свихнулся здесь от одиночества и столь однообразного проведения досуга. Однако сильф все еще не терял надежды разузнать хоть что-то.
- Что же случилось с инквизиторами? - аккуратно поинтересовался он, правда, без особенной надежды на адекватный ответ.
- Пустоши убили их, - кратко, но емко пояснил собеседник.
- Всех?
- Всех до единого.
Так. Ну, уже лучше. Если опустить яркую аллегорию с Пустошами, становится понятно, что незнакомец без всяких видимых сложностей расправился в одиночку с десятком опытных ликвидаторов. По крайней мере, самому ювелиру повезло чуть больше, и он до сих пор жив. Но почему?
- Зачем ты спас меня? - прямо спросил Себастьян, решив не утруждать себя выстраиванием завуалированных вопросов.
Гончар открыл наконец глаза. В них оказалось темно и сыро, как в старом домашнем погребе. И так же недоставало свежего воздуха.
- Без всякой корыстной цели, если ты об этом. Ни в каком виде не жду я благодарности, не намереваюсь съесть тебя на ужин или силой удерживать здесь для выполнения тяжелых работ. Ты гость, которому я безмерно рад, а потому рассчитывай в полной мере на моё гостеприимство. Ты покинешь это место, как только пожелаешь и окрепнешь достаточно, чтобы продолжить свой путь в диких землях. Что до спасения... о, что за громкие слова. Просто забудь об этом. Так уж сложилось, что я не слишком-то люблю инквизиторов. Взгляды их чересчур категоричны. Если адепты святой службы преследовали тебя, значит, ты не вписываешься в рамки. Мне интересно всё, выходящее за границы нормы. Норма - смерть для любого развития.
Ну что ж, кое-что начало проясняться и одновременно с этим запутываться. Весь облик незнакомца ясно говорил Себастьяну, что тот родился не в Пустошах. Обитатели Виросы, лесные люди, выглядели совсем по-другому, да и мировоззрение их сильно отличалось. Почему же загадочный спаситель оказался здесь, и как выжил совершенно один? В округе полным полно разной нечисти. Как бы ни был силен колдун, а это задачка не из легких.
Словно разгадав мысли Себастьяна, гончар успокаивающе покачал головой, отчего сделалось только тревожней.
- Не беспокойся, беглец, в окрестностях необыкновенно тихо. Ни инквизиторы, ни дикие люди, ни нелюди - никто не приходит сюда. Здесь тебя не найдут. Никогда не найдут.
- Вот как? - вежливо удивился ювелир, не зная еще, радоваться этому или печалиться. Отчетливо чувствовал он какой-то подвох. - И почему же?
Собеседник его замялся на минуту, раздумывая над чем-то, но всё-таки счел возможным ответить, и ответить правдиво.
- Предполагаю, это как-то связано с суеверными страхами пред Маяками, - неохотно признал он. - О них ходит дурная молва.
Себастьян похолодел. Маяки, неразгаданная тайна Бреонии, будоражили воображение людей вот уже многие сотни лет. Во внутренних границах человеческого государства не было моря, однако имелись Маяки. Иногда они встречались довольно редко, затерянные в дремучих чащобах Виросы, иногда стояли целыми группами, посреди необъятных необитаемых пустынь Пустошей. Кто создал их, когда и зачем, было совершенно неясно, однако факт оставался фактом - все Маяки находились в рабочем состоянии, каждую ночь зажигая свет и указывая направление неведомым путешественникам. Источник энергии, бесперебойно снабжавший Маяки всё это время, обнаружить также не удавалось.
Естественно, такое положение дел создало вокруг таинственных башен немедленный бурный ажиотаж, породило всплеск научных и околонаучных исследований, создание живописных легенд и песен. Однако жизнь всех, кто побывал на Маяках, неминуемо изменялась, резко выходя из нормального русла, и почти всегда заканчивалась быстро и трагично. Стали поговаривать, что Маяки зовут не корабли, а ушедшие души, указывая им дорогу в иной мир, и живым там делать нечего. Эта устрашающая слава быстро закрепилась за странными сооружениями, и все живые существа во что бы то ни стало стремились избегать их, обходя дальней дорогой.
Побывать на Маяке стало синонимом скорой и страшной смерти.
- Мы что, внутри Маяка? - Себастьян оглядел ничем не примечательное помещение со значительно усилившимся интересом. Ну, всё лучше, чем превращаться в питательный компост в Пустошах. Хотя... кто знает.
Незнакомец усмехнулся, заметив невольно округлившиеся глаза собеседника.
- Да. Но не спеши хвататься за сердце. Сам я живу здесь вот уже скоро двадцать лет, и, как видишь, со мной ничего не случилось.
Ну, с этим еще можно поспорить, ой как поспорить... Себастьян критически осмотрел собеседника. На вид ему нельзя было дать больше тридцати, да что там - и на тридцать-то совсем не тянул. С рождения он здесь скрывается, что ли?
Гончар рассмеялся, кажется, взяв за привычку бесстыже читать мысли гостя.
- Я пришел к выводу, - беззаботно откликнулся он, - что Маяки находятся вне течения времени нашего мира. Возможно, время - это и вовсе условность. По крайней мере, в этом Маяке его совершенно точно не существует. Даже сорванный цветок, принесенный сюда, никогда не завянет. Именно поэтому я не могу точно сказать тебе, как давно ты находишься здесь. Это нужно будет выяснять во внешнем мире.
Чудесно. И сколько еще подобных дивных сюрпризов ждет его впереди?
- А если в Маяках ничто не существует? - после некоторого раздумья предположил ювелир. - Даже мы? По крайней мере, в той форме, к которой мы привыкли.
Гончар как-то странно посмотрел на него, и от этого взгляда сильфу сделалось не по себе.
- Может быть, - уклончиво пробормотал он. - Но не торопи события. Очень скоро ты сам всё увидишь... Не хочешь ли поговорить о чем-нибудь другом?
- Как пожелаешь, - пожал плечами ювелир, мысленно подбирая более легкую и нейтральную тему, вроде классической погоды. - Что ж, будем надеяться, что времени прошло не так много. По крайней мере, хочется застать лорда Эдварда столь же живым и здоровым, каким я видел его накануне... хотя это, конечно, отнюдь не показатель того, что за нашей беседой не пролетела незаметно сотня-другая лет...
Собеседник его неожиданно вздрогнул - всем телом, как от удара ножом. Руки мужчины дернулись, круг также содрогнулся и резко остановился. Глина брызнула в разные стороны, основная часть её тут же начала оплывать и на глазах теряла приобретенную неустойчивую форму.
Себастьян с удивлением покосился на колдуна. Ничего не скажешь, угадал с темой! Похоже, он сегодня в ударе. Однако странное же воздействие оказало на отшельника одно только упоминание имени правителя Ледума.
Повисло напряженное молчание.
- Полагаю, ты ждешь объяснений, - вздохнул отшельник, поняв, что скрывать или демонстративно не замечать собственную неадекватную реакцию просто глупо. - Этот человек... лорд Эдвард... уничтожил мою семью. Он причина моего изгнания из Ледума. Много лет назад я вынужден был бежать из города, так же, как и ты, спасая свою жизнь. В противном случае я был бы уже мертв. Думаю, этого более, чем достаточно для начала. Ты удовлетворен, беглец?
- Меня зовут Себастьян, - памятуя о договоренности с Маршалом, кратко представился ювелир. Конечно, этот одинокий отшельник вряд ли слыхал громкое имя Серафима и при упоминании его возбужденно вскричит "Тот самый?!", но осторожность никогда не помешает. Очень часто это качество помогает сохранить жизнь.
Гончар улыбнулся, чуть иронично и снисходительно, постепенно приходя в себя. Былое спокойствие довольно быстро возвращалось к нему после кратковременной вспышки и выхода из-под контроля эмоций.
- Славное имя, - задумчиво проговорил колдун, в противовес своим словам отрицательно качая головой, - но мягкое, как глина. Мне думается, ты можешь быть иным. Омуты этих глаз слишком зелены, чтобы обмануться: они ведут по ту сторону мира. А редкостный цвет волос напоминает мне о священной ярости серафимов, огненнокрылых посланников Изначального - закатных ангелов, знаменующих приход ночи. Эти совершенные создания не знают ни гнева, ни милосердия. Ты что-нибудь слышал о них?
Себастьян молчал, пристально глядя на собеседника. Что-то подсказывало ювелиру, довольно неуловимо подсказывало, что сохранить инкогнито не удалось. Не прост гончар, ох как непрост... И дело не только в его противоестественной проницательности. Редкая осведомленность в вопросах религии, которую обнаруживал загадочный отшельник, выдавала в нем превосходное образование, получить которое мог только аристократ. Об этом же говорила изысканная манера речи, сдобренная характерной старомодной учтивостью, и манера держать себя. Но почему он сразу раскрывает карты? И что ему нужно от него?
- Не тревожься понапрасну, Себастьян, - колдун разгадал причины этого напряженного молчания. - Я не принуждаю тебя выдавать свои страшные тайны, храни их, сколько пожелаешь. Но я слишком высоко ценю искренность и не хочу никого вводить в заблуждения. Ты должен знать, что даже в такой глуши слыхали о подвигах прославленного ювелира. Я навожу иногда справки, что происходит в мире. И существует ли еще некая Бреония.
- Благодарю за прямодушие, - с усмешкой кивнул сильф. - Но вынужден заметить, что мы находимся в неравных условиях. Ты знаешь обо мне многое, а я о тебе почти ничего. Открой мне хотя бы имя. Нет причины таить его.
Незнакомец помрачнел.
- Мало кто в мире находится в равных условиях, Себастьян. К сожалению, это не игра, где у всех одинаковое количество очков на старте. Даже прославленные шахматы плохо имитируют жизнь, давая соперникам абсолютно идентичные начальные позиции. Но я и не стремлюсь скрыть своё имя, - в голосе колдуна появились неожиданно жесткие, даже злые нотки. - У меня его нет. Ведь у мертвецов не бывает имен, верно? А я - умер, похоронен и забыт.
- Ну, я в некотором роде тоже умер, - столь же мрачно отозвался ювелир, поняв, что эту и тему лучше не затрагивать. - По крайней мере, для мира.
- Тогда ты должен понять меня, - отшельник вновь закрыл глаза и невозмутимо возобновил прерванный процесс творения. - Зови меня... хм... просто гончар.
Себастьян покачал головой и повалился обратно на свою лежанку. Странный разговор неожиданно утомил его и оставил в душе какие-то неясные тревожные предчувствия. Глаза предательски слипались. Кажется, пришло время отдохнуть и восстановить серьезно подорванные силы. О сложившейся ситуации и дальнейших своих действиях он подумает после. Неудобный собеседник его полностью ушел внутрь себя, сконцентрировавшись на своем магическом круге. Похоже, он не собирался больше отвлекаться на гостя.
- Хорошо, Гончар, - глядя в потолок, еле слышно пообещал ювелир скорее самому себе. - Не скажу, что я люблю брать на себя обязательства, но так уж случилось, что в последнее время мне всё чаще приходится делать это. Однако знай, что я не останусь в долгу. Ты спас мне жизнь, и я верну тебе свою благодарность, в том виде, в котором она тебе потребуется.
- Это слова чести, - одобрительно заметил колдун, так тихо, что чуткий слух сильфа едва разобрал его речь сквозь подступающий сон. - Но остерегайся впредь произносить подобное. Клятвы всегда заставляют пожалеть о себе.
***
Последние дни выдались столь насыщенными, что лорду Ледума никак не удавалось выкроить время и вырваться в свою сторожевую башню. Меж тем окончание истории с Серафимом серьезно интересовало его. Убрался-таки неугомонный ювелир восвояси или, упорствуя в исполнении воли дракона, глупо и героически (что, в сущности, одно и то же) пал от руки стражей?
Другие варианты даже не приходили правителю в голову. Да, ювелир был силен, но потенциал его всё еще не раскрыт полностью, и справиться сразу с двумя живыми мертвецами Альварха - это уже чересчур.
Но в дальнейшем визита было не избежать: сегодня в башню заклинателя вело не только любопытство, но и назначенная встреча с Саранде. С королевой лис маг встречался регулярно, получая исчерпывающие сведения о происходящих в мире оборотней событиях, а также отдавая распоряжения. Саранде была глазами и ушами, а также вестником воли Ледума. Сегодня же правитель ожидал подробного интереснейшего отчета о взятии Ламиума и поведении юного Арх Юста.
Однако мысли лорда крутились вокруг ювелира, вновь и вновь возвращаясь к их разговору. Увы, заклинатель слишком хорошо знал дракона, неизвестно за каким чертом отправившего к нему Серафима. Дракона с разными глазами, в одном из которых чернело сразу четыре зрачка, что было слишком даже для вечноживущих ящеров. Поговаривали, что этот его глаз видит не только прошедшее, настоящее и будущее, но и некие сокровенные измерения, недостижимые для осознания живущих, а потому находящиеся в свернутом состоянии...
- Осанна лорду Ледума!
Маг круто развернулся на ступенях и в свою очередь чуть наклонил голову, отвечая этому гортанному голосу. По правде говоря, традиционное приветствие правителей Бреонии, представляющее собой подобострастное молитвенное восхваление, изрядно забавило правителя Ледума. По его собственному убеждению, он давно уже был достоин анафемы, но никак не осанны.
- Я гляжу, Литарху всё не дает покоя моя скромная обитель? - насмешливо протянул маг, едва заметным движением пальцев приводя в активность некоторые карбонадо. Конечно, скорее всего дело не дойдет до необходимости их применения, однако правитель не привык полагаться на "скорее всего". - Он посылает сюда уже второго парламентера за последние несколько дней. Чем обязан таким вниманием?
От цветущего сливового дерева неслышно отделилась тень и, приблизившись к заклинателю, незаметно облеклась в плоть мужской фигуры - высокой, угловатой и до невозможности худой. С ног до головы мужчина был облачен в черное, создавая до крайности мрачное впечатление. Пронзительные глаза и волосы цвета воронова крыла удачно довершали картинку, делая его похожим на палача.
Дивная внешность.
- Ты всегда привлекаешь внимание, лорд Ледума, - не стал спорить нежданный гость. - Однако я не парламентер, ведь война не объявлена и не начата, - по крайней мере пока. Меня направил не Литарх. Я пришел к тебе по своей воле и, клянусь, великий не знает об этом визите.
- Ты заинтриговал меня, Рэйв. И в чем же дело?
Рэйв принадлежал к малочисленному и овеянному легендами племени воронов. Эти оборотни отличались от других собратьев тем, что не имели общего устроенного социума и иерархии, предпочитая жить поодиночке. В настоящее время они почти не попадались на глаза, и лорд Эдвард иногда всерьез начинал сомневаться, что загадочные отшельники еще существуют. Однако же, племя, если и вымирало, то очень медлительно: вороны жили долго, очень долго - смерть не спешила забирать их.
- Оба старших дракона находятся в твоем городе, лорд.
- Мне это известно.
Да уж, было бы по меньшей мере странно, если бы он сейчас изумленно вытаращил глаза и крикнул что-то вроде: "Да ну!" Не ожидал же этого Рэйв в самом деле, ведь правда?
- Не сомневаюсь, - мрачно усмехнулся пришелец, не отрывая от заклинателя странного неподвижного взгляда. - Не беспокоит ли тебя такое положение дел?
Лорд Эдвард нахмурился. Что, нелепые вопросы продолжаются? Естественно беспокоит, черт возьми, еще как беспокоит. Но чего добивается проклятый ворон? Влиять на драконов он, увы, не обучен.
- Я питаю надежду, - подчеркнуто сухо отозвался правитель, надеясь уже перевести разговор в практическое русло, - что этот визит будет кратким, как выстрел. И Ледум останется невредим после их посещения.
Рэйв отрицательно покачал головой, так же демонстративно выражая несогласие. Волосы его даже не шевельнулись от резкого движения, будто натертые воском. Особенный синеватый отлив и блеск их выдавали излишне внимательному глазу старшую кровь.
- А вот я отнюдь не уверен в этом, - спокойно произнес гость, но была в его голосе некая леденящая кровь интонация. - Выстрел имеет обыкновение уносить чью-то жизнь.
- Дурная шутка, спутник.
Лорд Эдвард был знаком с вороном столь же долго, как и с самим Литархом. Рэйв являлся сателлитом, неизменно сопровождающим своего дракона. Как впоследствии узнал правитель, стражи не были единственными полностью зависящими от ящеров созданиями. Существовала еще каста так называемых "спутников", но эти встречались столь редко, что информация о них была полностью скрыта от посторонних драконьему кругу лиц. И если для того, чтобы стать стражем, нужно было умереть от руки ящера, то для превращения в сателлита - ровно наоборот. Ни много ни мало, требовалось спасти дракона от смерти. Как можно было исхитриться совершить такой подвиг, лорд Эдвард по-прежнему только гадал.
Тонкости ритуала также были неизвестны заклинателю, однако спаситель, новоиспеченный спутник, делался неким хранителем духа дракона. Между ними устанавливалась неразрывная связь, вследствие чего сателлит приобретал ряд небесполезных способностей. Спутники становились верными помощниками драконов и ментальными управителями стражей. Они сохраняли сознание и все личностные качества, но рабская преданность их и добровольная подчиненность всегда ужасали лорда Эдварда. Скорее всего, у дракона мог быть только один сателлит, по крайней мере, правитель никогда не встречал двоих. Более того, имелись они далеко не у всех ящеров: Альварх, к примеру, прекрасно обходился и без спутника.
- Мне не до шуток, мой алмазный лорд, - нехотя признался Рэйв, - напротив, я в крайнем волнении. Литарх явился сюда не просто так. Игра совершенно вскружила ему голову.
- Значит, его привычки абсолютно не изменились, - лорд Эдвард начинал выходить из себя. - Но какое отношение всё это имеет ко мне?
- Самое прямое, - с досадой пояснил оборотень. - В Ледуме становится опасно. Всем известны натянутые отношения между братьями. Разумеется, формально Альварх никогда не нарушает правил, но по существу зачастую действует за рамками. Литарха не оставляет равнодушным такой неприкрытый вызов. Он задет за живое безответственным поведением высшего. Не исключено, что в процессе игры случится конфликт интересов... Честно признаюсь, меня не слишком-то беспокоит твоя судьба в этом случае, но это не имеет никакого значения. Я должен заботиться лишь об исполнении желаний Литарха, которые в отношении тебя однозначны. Тебе следует заранее поразмыслить о том, чью сторону разумнее принять. Хорошенько поразмыслить.
- Ты с ума сошел, Рэйв? - искренне изумился правитель. - Или забыл, кто перед тобой? Ни ты, ни я, увы, давно не можем ничего выбирать. Мы - карты, которые уже разыграны.
- Выбор есть всегда, страж, - серьезно сказал оборотень. - Ты - джокер, который, как по волшебству, вновь и вновь оказывается в рукаве. Просто подумай об этом.
Странный совет. И вроде бы даже искренний, но... какой-то... скользкий. Лорд почувствовал, что, последовав ему, потеряет привычную опору под ногами. И смутные картины неведомых доселе горизонтов и свобод неожиданно растревожили сердце.
- Не понимаю, о чем ты, - поморщился маг, отгоняя опасные видения. - Выбор уже сделан. Или ты и вправду считаешь, что Литарх осмелится выступить против Альварха и оспорить его право высшего дракона? Это просто невероятно, да и к тому же просто глупо: могущество Альварха не вызывает сомнений. Он сокрушит любого. Литарх избирает слишком кружные пути, пути же высшего - прямы и неизменно приводят к цели.
- Неясно еще, чей покровитель окажется могущественнее, - сквозь зубы процедил ворон. В темных глазах его промелькнули красноватые искры. - Литарх старше брата и сам уступил ему титул, так как мудр и свободен от бремени властолюбия. И будь я проклят, если знаю дракона, который избирает прямые пути.
- Я надеюсь, мы не станем сейчас меряться могуществами наших покровителей, - глумливо расхохотался в ответ правитель, не желая продолжать дискуссию. - Избавь меня от обязательных дифирамбов своему хозяину.
- Так значит, ты отвечаешь отказом? - рассеянно пожал плечами Рэйв, также утеряв интерес к разговору. Чувство юмора было совершенно чуждо ворону. И как только Литарх, с его игривым характером, терпит рядом с собой такого угрюмого типа, одержимого только своим безапелляционным обожанием? Должно быть, с трудом. - Очень жаль. Я жалею об этом уже сейчас, а тебе придется пожалеть чуть позже. Времени осталось мало. Что ж, по крайней мере, я предупредил тебя.
С этими словами ворон развернулся и, не прощаясь, быстро зашагал прочь, а лорд Эдвард смог наконец войти внутрь мельницы.
С первого взгляда правитель понял, что произошло. Катастрофа!
Девятая башня осталась без защитников - оба стража были убиты. Лорд Эдвард почувствовал сильную досаду, как практичный хозяин, лишившийся по недосмотру пары редких и дорогостоящих инструментов, найти замену которым довольно проблематично. Но одновременно с этим лорд был восхищен. О, должно быть, это был великолепный поединок! Жаль, не довелось увидеть его воочию. Одолеть в честном бою двух неуязвимых соперников - для этого недостаточно одного умения. Здесь требуется дух, способный побеждать и без меча.
Однако рассуждать об этом не было времени - башню ощутимо вело. Маг чувствовал, что минералы работают вразнобой, создавая противоречивые, разнонаправленные импульсы, рождая удивительную, по-своему прекрасную дисгармонию, которая всё усиливалась. Уж этого-то ювелир совершить никак не мог. Кто-то пытался производить манипуляции с его системой - и разрушил её.
Тут заклинателя ждал следующий удар, заставивший кровь заледенеть в жилах. Карл! Заветный узник его сбежал, воспользовавшись сбоем в магической защите. Заклятый друг, который, как он думал, никогда не вырвется из его рук.
Вот дьявол! Лорд Эдвард до крови закусил губу. Башня перестала быть безопасной, находиться здесь теперь было даже вредно. Похоже, сегодняшнюю встречу с Саранде придется отложить до лучших времен. И не то чтобы он не доверял лисице, нет. Совсем наоборот - лорд был совершенно убежден в её неверности. Позиция королевы лис не вызывала сомнений - она с ним только до тех пор, пока это удобно клану и лично ей. Хитрая бестия тонко чувствует малейшие перемены в расстановке сил. Как только найдется более выгодный союзник, или же лорд Ледума оступится, предоставив возможность для удара - удар этот будет нанесен без раздумий.
Пора было убираться отсюда, но прежде... Прежде нужно было выяснить еще кое-что. Неведомая сила тянула правителя вверх по лестнице, в помещение для встреч с нелицеприятными для людей гостями.
Там наверху... наверху что-то было не так.
Что именно, заклинатель был не в состоянии понять, присутствие чего-то чужеродного неприятно тяготило, как тяготит слепого тепло от яркого света, который он чувствует, но не может видеть. Манящего света.
Едва открыв дверь, лорд Эдвард обомлел от жуткого зрелища. Отрубленные головы - звериные, птичьи, рыбьи - смотрели на него своими мертвыми круглыми глазами, смотрели, смотрели, смотрели - не отрываясь и не мигая. На полу не было ни клочка чистого места - от вида такого количества крови привычного ко всякому правителю неожиданно стало дурно. Кровь самых разных существ, безжалостно принесенных в жертву, смешалась в единую клейкую субстанцию и облеклась особой силой. От горевших недавно свечей остались лишь потеки густо-черного воска. Отчаянно пытаясь вдохнуть, лорд с ужасом осознал, что лишился контроля над собственным телом - оно было словно парализовано. Капкан захлопнулся. Не успев понять, что происходит, правитель Ледума пошатнулся и рухнул прямо на пороге, на миг потеряв сознание. При этом внутреннее ощущение было таким, будто он опрокидывается вниз головой в бездонный черный колодец, опасный коридор, связывающий разные реальности и миры.
Открыв глаза, маг убедился, что так оно и было.
***
Уже не первый час Маршал бесцельно бродила по городу, по гулких пустынным улицам, пытаясь отвлечься от странных противоречивых мыслей, которые вот уже пару дней занимали её без остатка. Уже не первая бутыль крепкого черного рома была опустошена и без жалости отброшена прочь, а дисциплинированный ум оставался всё так же кристально ясен, отмечая переливающиеся на языке острые нотки патоки и карамели. Впервые с убийцей творилось подобное, и, если опустить детали, такое состояние духа крайне угнетало.
Прежде она была бесстрастна и объективна, как сама смерть. И что же теперь? Какой позор! Впервые она позволила своей жертве уйти. Добровольно провалила задание! Отпустила того, кто был помечен, как мишень, а значит, приговорен без всякой надежды на помилование, обречен невзирая ни на какие заслуги или достоинства, ни на какие личные отношения. Это был жестокий путь, но в то же время простой и честный. Он не предполагал исключений. И в прежние времена убийца твердо ступала по нему, свершая приговор, на исполнение которого иной раз не поднялась бы рука и у самого беспринципного и жестокого человека на земле, и не испытывала угрызения совести. Ни эмоции, ни привязанности, ни мораль не могли сбить её хладнокровный прицел, не могли отвратить ритуальную фразу, которая бессчетное количество раз была произнесена над бездыханным телом, душа которого уходила в вечность...
"Раздели со мной безмолвие".
Возможно ли, что она пожалела этого мужчину?
Нет, она не могла отвергнуть свою природу, свою сущность убийцы. Сами обстоятельства отвратили ее от необдуманного поступка, которого уже не исправить, когда прояснятся последствия. Обстоятельства, в которых было слишком много неизвестности, а потому опасности. Опыт подсказывал мастеру, что тут не стоит спешить.
За годы практики Маршалу доводилось принимать самые разные заказы, но подобный экзальтированный клиент попался убийце впервые. Вновь и вновь она перебирала в памяти, как четки, мгновенья их единственной краткой встречи, отмеченной плотным флером мистифицированности. Не так давно ей прислали конверт, содержащий в себе письмо с подробностями заказа. Маршал почти не удивилась имени жертвы - Серафим. А ведь она предупреждала - зря он полез в это темное дело! Впрочем, она и не рассчитывала, что сильф послушает. Никто никогда не слушает добрых советов.
Убить ювелира требовалось только после получения особого сигнала, а до тех пор ни на миг не выпускать из виду. К письму прилагалась крупная сумма денег и крохотный темный камешек, который нужно было на время исполнения заказа носить с собой. Это было обязательным условием контракта, так как именно минерал должен был подать требуемый сигнал к началу операции.
Сигнал был подан, и, возвращаясь после первого незавершенного дела, Маршал смутно ожидала какого-то продолжения истории.
...Вокруг царила чуткая предрассветная тишина, и ни единый звук не нарушил её, когда убийца неожиданно развернулась и сделала несколько выстрелов в темноту. Пули прошли в области головы, там, где у нормального человека обычно располагается лицо.
Но у явившегося призрака вместо лица был только туман.
- Заказ мой исполнен? - от полупрозрачной фигуры веяло пронизывающим холодом, обозначавшим присутствие сильной магии. Голос был искажен расстоянием и определить, принадлежал ли он мужчине или женщине, было невозможно.
- Если Маршал берется за заказ, значит, он уже исполнен, - сухо отозвалась женщина, разглядывая этот мастерски переданный образ. А камешек-то, оказывается, не так прост... И место ему в ближайшей канаве. Пусть в следующий раз туда является. Фокусник, мать его.
- И всё-таки?
- Он мертв, - не моргнув глазом, убедительно солгала убийца. - Я забрала его жизнь. И ангелам можно обломать крылья. Умеючи.
- Тело?
- Как и было оговорено, выброшено в колодец подземного источника. Никаких следов.
Маршал мысленно усмехнулась. Губа у заказчика была не дура. Если бы она и впрямь вознамерилась выполнить эту часть сделки, потрудиться пришлось бы немало. Ледум, как и все человеческие поселения Бреонии, был построен на месте выхода на поверхность подземных вод, которые обеспечивали, по сути, саму жизнь города. Пресная вода являлась стратегическим ресурсом. Немногочисленные колодцы охранялись, как зеница ока, и доступ к ним был строжайшим образом регламентирован.
Надо было быть большим шутником, чтобы додуматься сбросить в эти чистые воды труп. Хотя там, уж конечно, его никто никогда не найдет. Но стоит ли нелегальный ювелир, которого и так никто не будет искать, таких чрезмерных, чудовищных предосторожностей?
Было здесь что-то неприкрыто странное, но Маршал даже не хотела знать разгадки этой опасной шарады. Любопытство вообще крайне вредная привычка, а потому убийца была очень избирательно любопытна. Несмотря на все сопутствующие неприятности, обладание многими тайнами было обычно совершенно бесполезно. С практической точки зрения.
- Где и когда произошло убийство?
- Заказ был срочным, а потому, как и полагается, исполнен не позднее двух часов с момента получения, - четко отрапортовала убийца. - Южные задворки Ледума, практически самая граница города, старая заброшенная мельница.
Фантом удовлетворенно кивнул.
- Будет лучше, если незначительный эпизод этот останется между нами, - мягко заметил он, постепенно растворяясь. - Громкое убийство Серафима, возможно, и добавит исполнителю славы... зато тихое исчезновение этого знаменитого персонажа поспособствует увеличению продолжительности жизни. Это ясно?
О, мы уже и до угроз добрались. Чудно, а то со времен лорда Альфреда никто почему-то не рисковал грозиться и пугать. Аж ностальгическим чем-то повеяло.
- Ясно, - Маршал улыбнулась самой нежной, самой неотразимой своей улыбкой. - Более чем.
А в ледяных глазах женщины отразилась нетронутая сущим пустота, которую иногда называют смертью...