Мой кот на форточке соседа виснет. Трибуной для него окно... Нашёл в шкафу вчера я кисти, поэтому, отрежу полотно. Придётся грунтовать. Мой метод прост. Меловая мука и горстка клея. Суровым вышел, северным мой холст. Меня не пожалеет. Стою, подобно нищему, в богатом храме. Что рисовать, не согрешив в душе? Конечно свою душу в границах рамы - хрустальном шалаше. Мне, что туда вместить? Есть угол потаён. В нём почвы нет, а пол на переломе... Там листья потерял заледенелый клён, и рвут поводья к пропасти знакомые мне кони. Что кони? Не сносить мне с ними головы. Чертям не кочерга, и богу я не свечка. Нева, дворец и пристань, где каменные львы, дуэль на Чёрной речке. На мастихине - радуга, где краски - полной мерой. Не келья получается. Альков. Дымится пистолет в паркетах Англетера, и судьбы повторяет других Тальков. Цветастым вышел холст. Какое в нём коварство. Его не предаю. Мы с ним товарищи... Открыл там кто-то рот... - Бориску нам на царство! - Даёшь Семибоярщину! Картина - что алмаз. С трудом шлифую грани. Мне кажется - в квадрате не линии, а точки... Мазки подобны бритве. Мне душу больно ранят. Я сам кричу котом, повиснувшим на форточке. Ужом на переломе, потом виском - в косяк ударило безжалостной, суровой силой вольта? Идёт к трибуне парень в бушлате - Железняк, размахивая кольтом. Был маузер, я знаю. Хоть лезвие ножа. Не нужно на холстах спецам искусства виснуть. Я сделал новый слой. Там призрак миража монархии под флагами нацизма. О Сталине? Довольно. Картину не продашь. Цена исповедальна. Начнём считать с ноля. Разрежу вам на ленточки полотнище - шалаш... Он падает на пол кусками хрусталя.