Первый вздох с открытыми глазами был полон перца. Обожгло носоглотку, легкие... Удалось разглядеть не много, но каким-то внутренним радаром он уловил, что находится в подвале дома. Как он здесь оказался? Последнее, что запомнил мальчик - это толчки. Мощные, будто что-то огромное пытается выбраться из-под земли, толчки под ногами. И крик матери. Потом была резкая смена цветов из белого в черный. И слово, всего лишь одно слово, булькающее в бульоне его бессознательного: "конец". На самом деле это был ещё никакой не конец...
Труп
Она умерла не сразу. Её ударило куском камня в висок, и вместе с полом женщина рухнула вниз. "Под землю?" Ей даже показалось, что она попала в ад, который, по её личному мнению, не очень-то и заслуживала. Только попала она не в ад, а упала спиной на ломаные края шифера, который, Бог знает зачем, бывший муж притащил с работы много лет тому назад. Внутри неё что-то с хрустом оборвалось. Изо рта против её воли потекла горячая жидкость.
"А сынка как же? Как он без меня?.."
Галина Михайловна Горко была матерью Руслана тринадцать лет. Воспитывала его одна. Муж бросил их, когда у Руслана уже было пять коренных зубов, и он мог с легкостью посчитать до пятидесяти. Галина была суровой женщиной, не столько женщиной, сколько матерью. Даже не суровой - справедливой. Любящей. Лупила единственное чадо, коли выпрашивал. Баловала, если заслуживал. Не в чем ему не отказывала. Всё - лишь бы сыночку хорошо было. Теперь вот... Когда началось землетрясение, она чистила картошку на кухне, с первым толчком бросилась к сыну в гостиную, где Руслан смотрел телевизор. Следующий толчок, посильней, а за ним ещё один свалили женщину с ног, и она закричала. Сначала что-то ударило в висок, а потом потолок стал ближе.
Она умерла не сразу, она успела подумать о сыне. Любимом. Единственном.
Человек
Если бы не вечно заложенный нос, он точно смог бы определить, чем пахнет. Ему казалось, что сладковато-пряный ароматный запах - запах свежей земли, глины. Но пахло не землей. Когда он нашел тело матери, то долго не мог заставить себя заплакать. Болело ушибленное колено, кровоточила разбитая губа, а возле ног, словно брошенная тряпичная кукла, лежит тело матери, и слезы словно высохли. Мальчик заскулил. Он честно хотел заплакать. Осознание смерти матери было каким-то рафинированным, сахарным. В холодном чае кусочки никак не хотели таять. Такое у него часто бывало. Или он сам холоден? И сердце, и тело?.. Мамка часто говорила, что: "Ты очень холоден ко мне, Русь, и вообще к окружающим, так нельзя. Папка у тебя погорячей был..."
Руслан потрогал мать за руку - холодная.
Сама-то...
Где-то глубоко в душе он надеялся, что, как только их выкопают, найдут, свершится чудо. Мама воскреснет сама, чтобы продолжать заботиться о сыне, либо ей помогут воскреснуть врачи или кто-то ещё. Какая разница, кто воскресит? Главное - когда.
Что-то скользнуло в полумраке завала. Руслану удалось разглядеть этот густой, темный кусок неопознанного существа, похожий на...
"Кто ты?" - закричал мальчик. Существо в ответ заворчало.
"Я подожду. Слышишь? Я пока подожду, а потом..."
Чтобы не видеть мертвую мать, он повернулся к ней спиной и тут же, как это ни странно, заснул. Ему приснилась школа, приснилась училка, которая с первого класса его невзлюбила, впрочем, реакция была взаимна. И вот как будто он идет по коридору школы, узкому, но светлому, и вдруг её голос: "Зайди ко мне". Он делает шаг в классную комнату и погружается во тьму. В темноте раздается лишь противное, нечеловеческое чавканье. Он хочет спросить, что ей от него надо, но перед глазами ужасная, с горящими глазами и открытой пастью ОНА. Руслан проснулся. Крик застрял под языком и долго не скатывался назад в горло. Мальчик слышал чавканье. Не спал, но слышал. Прислушался. Точно чавканье. Противное, нечеловеческое. Страх - полчища предательских мурашек пробежали по спине к ногам. Перебарывая себя, мальчик обернулся к источнику звука. Существо сидело прямо возле лица матери. Оно сожрало половину щеки и продолжало отрывать по кусочку от лица и чавкать, чавкать, чавкать...
Шакал
Дохлый, старый, облезлый шакал. С поломанными зубами, выпаленной, клочковатой шерстью, без хвоста был третьим персонажем данного места действия. Он забрался сюда по узкому лазу между камней и досок. Он шел на запах. Запах дразнящий, манящий, божественный. Голодный желудок гнал вперед. Падаль звала, выжимая из желудка последние капли сока. Шакал любил такие перемены на земле. Любил землетрясения. Люди в форме многих не находили под завалами, и эти многие начинали сладко смердеть, приглашая на сытный обед.
Сегодня это было тело женщины. Он почуял это ещё там, на земле. Пришлось изрядно попотеть, пробираясь до её разлагающегося тела, мягкого, нежного, с округлыми формами, сосками... Разгребая землю, разрывая лапы до крови, до кости, шакал кое-как добрался до вожделенного блюда. И вот незадача - тело охраняли. Пришлось притаиться. Человек у трупа был живей живехоньких. Он долго сидел около женщины, пока сон не переборол его. С полчаса шакал метался вокруг тела, не зная с какого места начать трапезу. Потом плюнул и вцепился в нос. Отгрыз. Жадно проглотил, не пережевывая, и принялся за ухо, потом за щеку. И все бы ничего, да проснулся человек. Закричал. Поднялся, насколько ему позволило ограниченное пространство, и замахал руками. Потом схватил палку. А шакал знает, что это такое - палка. Не понаслышке знает, раз сто прилетало нечто похожим по хребту и по морде. Если бы не палка, он бы дал человеку бой. Может, даже и убил - и вот тебе второе блюдо, но палка и энергия, бьющая молниями от молодого человеческого детеныша, вынудили шакала отступить. Отпрыгнув в темноту, он зарычал. Зарычал так страшно, как только мог. Но неожиданно для него человек зарычал в ответ.
Человек.Только подойди, животное.
Шакал. Она всё равно мертва.
Человек. Я тебе ещё раз повторяю - только подойди к ней.
Шакал. Она всё равно мертва.
Человек. Слышишь голоса, ублюдок?! Знаешь, кто это?! Это спасатели. Они разгребают завал. Тебе это о чем-нибудь говорит? Ты, дерьмовая псина.
Шакал. Я часто видел, как люди в форме оставляли работы, не добравшись до ещё живого собрата каких-то полметра. Знаешь, что происходило потом с несчастным? Ты, сопливый детеныш? Знаешь?! Я приходил к нему и смотрел, как ужас, и боль и страх, и холод пучат его изнутри. Как вылезают из орбит глаза, как вздувается шишкой живот. А какой он начинает выделять запах! Вы, люди, так мерзко пахнете, особенно когда остаетесь одни. А когда боитесь и заглядываете в глаза смерти, ох, вы и духарите. Вы вообще мерзкие существа - людишки.
Человек. Ты, можно подумать, не обвонялся, попади в такую ситуацию, сучок.
Шакал. А я приходил к тому в развале и смотрел, как он умирает. И знаешь что, сопляк, он молился на меня. Он просил меня о помощи. Слышишь? И ты попросишь. И ты взмолишься, придет время. Вот увидишь. Всему своё время, знаешь ли.
Человек. А если звездану щас промеж глаз, говнюк, что тогда?!
Шакал. Тогда ты не выберешься отсюда.
Человек. Они найдут нас. Голоса, ты разве не слышишь голоса?!
Шакал. Это в твоей голове голоса. Послешоковое, я знаю, что для вас людей означает потерять любимого человека. Правда, в большинстве случаев все эти ваши слезно-мучительные переживания всего лишь притворство. Фальшь. Но как вы зато это хорошо можете скрывать. Вы эгоисты, люди. Вам не то, что на соседа плевать, вам на близких, на любимых плевать. Это правда, поверь. Я на своем веку столько перевидал вас. Поэтому вы так воняете после смерти.
Человек. А то вы не воняете!
Шакал. Почему же, и мы воняем. Только наш запах чище. Мы меньше лжем, меньше притворяемся, меньше презираем и ненавидим... Мы открыты в отличие от вас - вечно замкнутых, всё скрывающих...
Человек. Не говори за всех и обо всех, ты - животное.
Шакал. Ты, можно подумать, не животное. Самое настоящее.
Человек. Поговори мне ещё.
Шакал. Ты первый начал. Рычать.
Человек (замахиваясь палкой). Ну, всё...
Шакал. Мне ничего не стоит убраться отсюда. Я ведь сюда как-то попал? Я исчезну, и моргнуть не успеешь, и что тогда будет с тобой?
Человек. Меня найдут.
Шакал. Как вы говорите: "Надежда умирает..."
Человек. Последней.
Шакал. Может, и последней, но умирает, так ведь?
Человек. Ты что-то мне предлагаешь?
Шакал. Я? Я тебе ещё ничего не предлагаю. Я просто знаю, что через несколько часов тело твоей мамочки взбухнет, так что и не узнаешь. Вы теряете свою форму, люди. Вы вообще бесформенные, а уж после смерти и того - обезличиваетесь. Она будет смердеть так, что ты просто-напросто задохнешься трупным ядом через пару-другую часов, так и не дождавшись спасения. Я правду тебе говорю. Верь.
Человек. Разве шакалу можно верить?
Шакал. А разве вам, людям, можно? Ты вот кому-нибудь за всю свою короткую жизнь верил?
Человек. Самому себе верил.
Шакал. Неплохо, а ещё кому-нибудь верил?
Человек. Маме. Маме не всегда, но верил. Богу...
Шакал. Богу? Ты веришь в Бога? А как ты думаешь, у нас, у животных, как вы нас называете, есть Бог?
Человек. Вы животные - у вас не может быть Бога.
Шакал. Правильно. И поэтому мы свободные. И поэтому мы не так боимся смерти, как боитесь её вы. И поэтому мы не воняем так, как воняете вы. Поэтому и хоронят вас подальше, поглубже в землю, чтоб забыть, не видеть, не нюхать. А мы, в большинстве, умираем на воле, среди цветов и трав. Нас обмывают росы, и согревает солнце. Вы же гниете в деревянном ящике, тухните, разлагаетесь. Вас жрут черви и мокрицы. И если все животные попадают в рай, то вы - люди - в ад. А ещё верите в воскрешение (смеётся).
Человек. Очень смешно.
Шакал. Так посмейся со мной над своей ничтожной судьбой.
Человек. У тебя вообще судьбы нет.
Шакал. Судьба только у вас, закабаленных Богом пленников. У нас в попутчиках ветер, а впереди бесконечность. Мы свободны, как птицы в небе. Природа - это мы.
Человек. Ты чё-то разговорился, шакалья морда. Философ хренов. Тебя бы огреть палкой за твой базар, чтоб на всю оставшуюся жизнь запомнил, кто здесь хозяин.
Шакал. Поверь мне, здесь хозяин ну уж никак не ты. Хозяин положения я. И тебе бы не мешало заткнуть пасть и подчиниться.
Человек. Что?! Что ты там провякал, жалкая псина?
Шакал. Уж кто из нас жалок, но только не я. (Осторожно приближаясь к трупу). Не я, а ты пытаешься сохранять хоть каплю рассудка, чтобы не завыть от безысходности и страха. Не я, а ты дрожишь от страха и холода. Не я, а ты...
Человек (кричит и бросает палку в шакала). Нет! Нет!
Шакал (ловко увернувшись от деревяшки). Теперь ты без оружия, человек. А когда у вас нет палки в руках, вы сговорчивее. Вы по своей натуре трусы, люди. Пока у вас палка, вы цари. Когда же палки у вас нет - вы черви. Жалкие, склизкие черви. Пресмыкающиеся.
Человек. А ты попробуй, рискни жизнью.
Шакал. Зачем мне рисковать, я подожду. Твои силы на исходе, тебя клонит в сон, скоро тебе захочется есть... Я подожду, когда ты не то чтобы встать на четвереньки, руку поднять не сможешь... Я подожду, мне не привыкать. Подожду. Наверху уже ночь. И голоса, где они? Ты слышишь их?
Человек. Они ищут нас.
Шакал. Особенно твою мамочку.
Человек. Сука.
Шакал. Ты бы на моем месте поступил бы так же.
Человек. Сожрал бы твою мать? Ну, уж это ты загнул.
Шакал. Ну, позволь мне отгрызть ей руку. Только одну руку хотя бы, а? Человек? Ну, что тебе её рука, ей она ни к чему, тебе тоже.
Человек. Заткни пасть.
Шакал. Подумай, детеныш.
Человек. Не смей называть меня так.
Шакал. Хорошо, человек. Человек - это звучит гордо, ведь так? Ты гордишься, что ты человек? Человек, не животное. Гордишься?!
Человек. Да, горжусь.
Шакал. Ну, так позволь ничтожному зверьку, шакалу, утолить свою животную страсть. Будь выше. Это больше не твоя мать, это труп. Мертвечина, которая уже разлагается. Я нужен тебе. Мы санитары, мы спасаем вас от кучи болезней. Мы, а не люди в форме, да если бы не мы...
Человек. Это моя мать, урод!
Шакал. Это труп. И если от него не избавиться, наутро я буду лакомиться ещё и тобой. Поверь мне.
Человек. Ты - животное.
Шакал. Правильно. А ты человек, поэтому позволь мне заняться своей прямой обязанностью. Отвернись и... Если, конечно, ты хочешь, можешь не отворачиваться.
Человек. У тебя нет жалости.
Шакал. У тебя больно много жалости. Заплакать никак не можешь. Скулишь, как щенок. И не слезинки. Ты хуже животного. Страшнее. Мы-то плакать ещё не разучились. А вы, люди. Ваши слезы, как клей. Неискренние, фальшивые. Что слезы, что слюни - для вас всё одно. Одинаково.
Человек. Я могу заплакать.
Шакал. В чем тогда загвоздка?
Человек. Кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался?
Шакал. В данном положении я без лишней скромности могу сказать, что я - Бог. Твой Бог. У вас ведь как? Вы верите в того кто сильней вас, могущественнее... Вы верите в силу. Верите в деньги. Сейчас я твой Бог. Захочу - спасу тебя, покажу выход. Не захочу - погублю. Боги - мы жестокие. Сам понимаешь, власть развращает. Когда ты был с палкой, ты был почти Бог, теперь ты ничто. Теперь я твоя палочка-выручалочка.
Человек. Бог? Сказал тоже. Беззубый, драный шакал, забравшийся полакомиться трупом.
Шакал. Не всем Богам амброзией питаться, кому-то и падаль по вкусу. Но вернемся к нашим баранам. Ах, прости к твоей матушки, к трупу твоей матушке. Я съедаю её, тем самым спасаю тебя от верной смерти, более того показываю лаз на землю. И чем быстрей я приступлю к пожиранию трупа, тем быстрей ты вдохнешь полной грудью свежий воздух.
Человек. Я не могу.
Шакал. Можешь. Это всего лишь мешок с мясом и костями. Не живой, мертвый мешок требухи.
Человек. Ты ставишь меня перед таким выбором.
Шакал. О каком выборе идет речь? Твоя мать, поверь мне, ждет не дождется, когда я обглодаю её косточки. Ведь она знает, что только через неё её сын выберется на волю. Останется в живых. Это правда. Если бы она могла сказать... Любая мать пожертвовала бы собой ради жизни своего ребенка. А уж своим трупом тем более. Это ведь труп.
Человек. И что, ты покажешь мне выход?
Шакал. Покажу.
Человек. Не обманешь?
Шакал. Это вам, людям, свойственно лгать. У нас это дело чести. Мы, животные, словами, а тем более обещаниями и клятвами не разбрасываемся. Для нас это дело крови. Таков закон.
Человек. Знаем мы ваши шакальи законы.
Шакал. Ничего вы, люди, не знаете. Думаешь, этот ваш доктор Павлов хоть что-то узнал от собаки? Дудки. Слюни по звонку - как жизнь через смерть. Чрез труп. Всё просто. Это закон живых организмов.
Человек. Я не понимаю, про что ты?
Шакал. Ты молод, тебе ещё жить и жить. К чему тебе труп матери, всё равно хоронить, отдай мне его. Дай его.
Человек. И ты поможешь мне?
Шакал. Даю слово.
Человек. Слово шакала?
Шакал. Порой слово шакала стоит намного больше слова Сына Человеческого. Сейчас это слово ценой в жизнь. Ценой в твою жизнь.
Человек. Не знаю.
Шакал. Не знаешь?
Человек. Холодно. И есть жуть как хочется.
Шакал. Я чувствую запах твоего голода, запах твоего желудочного сока. А какие твой желудок фуги издает! Прямо Себастьян Бах собственной персоной.
Человек. Думаешь, сострил? Думаешь, смешно?
Шакал. Извини. Могу предложить тебе только кусок от трупа, но ты же откажешься или не откажешься?..
Человек. Что ты несешь?..
Шакал. Человечина горька, ты знаешь?! Это у животных мясо сладкое, у вас, у людей, мясо горькое, невкусное ни капельки. И жесткое, не прогрызешь. А вонючее, я уже говорил. Полынью отдает. И когда поешь, всегда отрыгается желчью. Вот какие вы, человеки. У вас даже мясо ни на что не годится. Потому и жрем падаль. Вы когда подгниете, сластите слегка, спасибо трупным бактериям, а так я бы, если и давали, отказался б от человечинки. В падлу.
Человек (громко). Так ты будешь есть или нет?
Шакал. Не нервничай. Успокойся. Я думаю.
Человек. Думаешь?! Он думает, надо же. Ну, ты даешь!
Шакал. Я уже и не знаю, стоило ли затевать всё это. Не лучше ли было подождать, пока ты ослабеешь, и перегрызть тебе горло?..
Человек. Душка бы не хватило.
Шакал. Да, наверное, ты прав. Отвернись.
Человек. Почему это?
Шакал. Нет, если хочешь, смотри. Такое не всегда увидишь.
Человек. Есть хочется.
Шакал. Могу поделиться. Мне и половины хватит. Так и лопнуть можно. Тебе что, грудинку оставить или ляжки? Хоть попробуешь, что такое человек. Расскажешь потом всем своим, когда выберешься.
Человек. Никогда. Подыхать буду с голоду, а не соглашусь.
Шакал. Тебе решать. Только я все равно тебе твою долю оставлю, мало ли что.
Человек. Ты обещал, как съешь, покажешь мне лаз на землю, помнишь?!
Шакал. Так дай мне нормально поесть. Ложись к стене, отдыхай. Силы тебе понадобятся. Поспи. Я тебя не трону. Не бойся. Даю слово.
Человек. Я не буду спать.
Шакал. Боишься?
Человек. Не тебя.
Шакал. Кого тогда? Здесь, кроме меня, бояться некого...
Человек. Себя.
Там же. Те же. Несколько дней спустя
Бог. Ты бы доел ступню, позеленела уже.
Шакал. Я оставил её тебе, Бог мой.
Бог. Я слышал, как ты разговаривал с трупом.
Шакал. А с тобой она разве не разговаривала?
Бог. Со мной? Трупы со мной не разговаривают.
Шакал. Хочешь, я попрошу её, чтобы она с тобой поговорила?
Бог. Зачем?
Шакал. Чтобы ты поверил мне.
Бог. Я же тебе говорил, что мы не верим вашему брату.
Шакал. По образу и подобию сотворил их.
Бог. Ой, вот этого, пожалуйста, не надо, ладно? Пожалей мои уши.
Шакал. А разве не так в книге книг написано?!
Бог. Даже если и так, что с того? Ты посмотри на себя? Какое ты подобие? Чьё, вот что главное? Чьё ты подобие?..
Шакал. Твоё.
Бог (с ухмылкой). Моё.
Шакал. Ну, хочешь, попрошу?
Бог. Чего?
Шакал. Чтобы она заговорила?
Бог. Ты ей рот-то оставил. Обглодал вон всю голову, чем ей говорить?
Шакал. Она разговаривала со мной.
Бог. И что она тебе сказала? Пожелала приятного аппетита? (Смеётся).
Шакал. Она сказала, что я не виноват, что всё произошло именно так. Не виноват, что так всё случилось. Просто это произошло, и тут ничего не поделаешь. Она понимает меня. Она сама сказала мне "да, ты всё правильно сделал".
Бог. Правильно, а что тебе ещё оставалось делать. Не подыхать же?.. Хотя порой лучше умереть, чем выжить. У всего своя цена и своя расплата.
Шакал. Ты жестокий, Бог.
Бог. Мы все такие. Нам важней поклонение, и чем слепей - тем лучше.
Шакал. А раньше, мне помнится, у меня был другой Бог.
Бог. То было раньше. Времена изменились.
Шакал. Во-во, и она так же сказала. Времена изменились. А всё началось после толчка. Да, сначала был толчок из-под земли, и всё поменялось. На место одного Бога пришел другой Бог. Бог из-под земли.
Бог. Ну, не из-под земли, хотя и это звучит.
Шакал. Почему я боюсь спать?
Бог. Боишься разговоров с ней, наверное?..
Шакал. Не знаю.
Бог. Ты ведь зато теперь можешь плакать.
Шакал. Правда? Да?
Бог. Теперь ты подобен мне, а значит...
Шакал. Я хочу увидеть свои слезы. Потрогать их. Поверить в них.
Бог. Не вижу никакой проблемы. Плачь.
Шакал. Боюсь.
Бог. Не бойся, теперь ты, как мы. Мы с тобой окрещены теперь раз и навсегда кровью. А крещеные кровью - это не то, что крещеные водой. Сам понимаешь...
Шакал. Понимаю. И всё-таки...
Бог. И всё-таки что?..
Шакал. Ты, помнится, говорил о спасение?..
Бог. Спасение?.. Уже скоро. Уже близко.
Шакал. Ты же не оставишь меня. Как оставил тот Бог?..
Бог. Конечно же, не оставлю. Я ни тот Бог, я другой Бог.
Шакал. Значит, мне можно продолжать верить в спасение?..
Бог. Неужели тебе оно так необходимо, спасение?..
Шакал. Теперь даже и не знаю.
Бог. Тебе ни к чему спасение. Оставь спасение нуждающимся в нем, а тебе спасение ни к чему. Тебе не от чего спасаться. Ты уже спасенный.
Шакал. И правда. Бог со мной, и еда ещё не закончилась, ночами, правда, холодно, да и то не всегда... зачем мне спасение?! Другая жизнь зачем?! Когда тут есть всё, что надо. Спасибо тебе, Бог.
Бог. Вот видишь. А ещё ты умеешь, как и мы, плакать.
Шакал. Правда что, а что ещё нужно?! Ничего.
Бог. Тебе ведь хорошо со мной? Тебе ведь нравится мое правление? Ответь.
Шакал. Конечно, Бог мой. Ты лучший.
Бог. И ты останешься верным мне всегда, при любых обстоятельствах, что бы не случилось и не произошло?
Шакал. Да, Боженька. Но почему ты задаешь мне эти вопросы?
Бог. Потому что пришло время испытаний. Испытаний верой. Держись, сын мой. Помни, что я спас тебя от неминуемой смерти. Помни, что дал тебе пищу и уют. Помни, кто согревал тебя холодными ночами. Помни, кто дал надежду и веру. Помни! Помни! Помни! (Исчезает в темноте).
Шакал (кричит и плачет). Бог мой, куда ты?! Постой! Не бросай меня! Не оставляй! Я помню тебя! Я верю в тебя! Всегда! Во все времена и во веки вечные!!!
Шакал бросается следом за Богом в темноту. Но резко вспыхнувший свет ослепляет. Он закрывает глаза, сначала громко визжит, беснуясь на земле, поднимая вокруг себя пыль и кидаясь кусками камней. А когда кто-то схватил его за плечи и произнес, что "всё теперь будет хорошо", что "всё позади, вас спасли", шакал набрал полные легкие свежего воздуха и, не открывая глаз, яростно и оглушительно завыл.
Где-то на земле
Кто-то 1. Говорят, это он сам её съел.
Кто-то 2. Да ну, бросьте, скажете тоже. Я помню его до этого времени, он был хорошим.
Кто-то 1. А при чём тут это? Хороший, плохой. Как прижмет, ещё не на то решишься.
Кто-то 2. Там был зверь, говорю вам. Так только зверь мог сделать.
Кто-то 1. А вам не кажется, что он просто-напросто озверел. Ведь столько времени под землей, голодный, холодный, без света, да и ещё рядом с трупом... Жуть, одним словом.
Кто-то 2. Жалко мне его.
Кто-то 1. Так и мне жалко, а что делать. Он потерян для общества. Он и не человек уже.
Кто-то 2. Ну, что вы всё такое говорите. Вылечат его.
Кто-то 1. Столько лечили, не вылечили, а тут раз - и вылечат.
Кто-то 2. Какой вы всё-таки жестокий человек. Он же ещё ребенок совсем.
Кто-то 1. Вы это ему скажите. Да и какой это ребенок? Вы видели его? Сидит в углу, лицом к стене и не то скулит, ни то воет.
Кто-то 2. Он слеп.
Кто-то 1. И что с того? А то, что он ни речь родную не понимает, ни на звуки, ни на прикосновения, на свет не реагирует...
Кто-то 2. Он такое пережил... Не дай Бог никому.
Кто-то 1. Говорят, это его Бог наказал.
Кто-то 2. Нет, ну вы уже и впрямь что говорите, не думаете.
Кто-то 1. Он, думаете, долго думал, прежде чем начал есть собственную мать? А?
Кто-то 2. Вы жестоки. Так нельзя.
Кто-то 1. А вы это расскажите семье того доктора, которому этот ваш несчастный волчонок горло перекусил.
Кто-то 2. Не хочу больше с вами разговаривать.
Кто-то 1. Да, пожалуйста, больно надо. Только посмотрел бы я на вас, как бы вы запели, если бы это чудовище перегрызло глотку кому-нибудь из ваших родственников.
Кто-то 2. Ему ещё и пятнадцати нет.
Кто-то 1. Зато он уже попробовал человечинки. Вы знаете, что он ест с превеликим удовольствием? Его хотели кормить внутривенно, пока не поняли, чего он хочет. Догадываетесь, чем его стали кормить, чтоб он не сдох? По мне так лучше б с голоду помер, чем так.
Кто-то 2. И что же это?
Кто-то 1. Падаль. Самая обыкновенная падаль. А вы мне тут распинаетесь. Жалко, не жалко. Жестокий, не жестокий... Человек, думаете, может есть падаль?